Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Роль элит в реализации антикоррупционной политики руководства современной России 14
Глава 2. Структуры гражданского общества и международные организации как акторы трансформации антикоррупционной политики современной России 50
Глава 3. Региональные особенности реализации государственной антикоррупционной политики 84
Заключение 116
Библиография
- Роль элит в реализации антикоррупционной политики руководства современной России
- Структуры гражданского общества и международные организации как акторы трансформации антикоррупционной политики современной России
- Региональные особенности реализации государственной антикоррупционной политики
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена необходимостью повышения антикоррупционной устойчивости политической системы государства. Начатая в 2008 году президентом РФ Д.А. Медведевым антикоррупционная реформа призвана сдерживать административное давление бюрократии на граждан и бизнес, перевести функционирование политической системы страны на качественно новый уровень. Создан Национальный план противодействия коррупции, принят большой пакет законодательных актов.
Коррупция – одна из самых актуальных проблем современного общества. По данным ООН, ежегодно в мире на взятки тратится более 840 млрд евро. Системная коррупция имеет дело с тотальным использованием общественных ресурсов для частной выгоды. Принятие Конвенции ООН по борьбе с коррупцией, подписанной в 2003 году и вступившей в силу в 2005 году, показывает важность совершенствования антикоррупционного законодательства и наработки практики его применения.
Поскольку коррупция в России носит межведомственный характер, на современном этапе развития страны ключевая задача противодействия коррупционным практикам состоит в ликвидации условий и предпосылок возникновения и воспроизводства этого социального зла. Противодействие коррупции стало приоритетом рассмотрения международными организациями, а также на глобальном уровне политическими деятелями и учеными. Приходится констатировать, что с точки зрения политических практик, научный анализ связанных с коррупцией проблем часто вторичен, в то время как на первое место выходит политическая целесообразность способов снижения уровня коррупции, а нередко дискурс политиков ориентирован на популизм.
Антикоррупционные меры затрагивают базовые основы организации государственной и муниципальной службы, что является сущностной основой политического противостояния сторонников и противников реформирования. К примеру, актуальность и полезность горизонтальной ротации чиновников обоснована не только с точки зрения необходимости ломки коррупционных связей, но и поможет представителям бюрократии лучше применить свои способности на новом месте работы с тем, чтобы очередное перемещение было уже по вертикали.
Хотя антикоррупционные законодательные акты были приняты практически во всех субъектах Федерации, тем не менее ситуация осложняется тем фактом, что в некоторых регионах существуют неприкасаемые государственные структуры. Только с участием независимой прессы и структур гражданского общества можно изменить сложившиеся в регионах коррупционные практики. Все вышеизложенное обусловило актуальность темы диссертационного исследования
Степень разработанности проблемы. Представителям общественных наук только предстоит осмыслить весь набор идей противодействия коррупции накопленных за рубежом. В частности, с точки зрения А.Н. Чумакова социально-деструктивные практики коррупции как никогда ранее требуют переосмысления представителями академического сообщества. Заслуживает особого внимания научная позиция известного отечественного исследователя
Г.А. Сатарова, акцентирующего внимание научной общественности на необходимости становления нового научного направления социологии коррупции. Главным теоретико-методологическим направлением исследования этого явления в России Сатаров считает изучение «взаимодействия между новыми институтами и старыми неформальными нормами и практиками». На наш же взгляд, необходимо вести речь и о политологии коррупционных систем.
Научный подход к анализу коррупции – необходимое условие теоретического обоснования противодействия этому социальному злу, но и любых иных социальных и политических дисфункций общества. В.В. Лунеев, В.Н. Лопатин, С.А. Карапетян,
В.В. Лазарев, С.В. Максимов предлагают системный подход в антикоррупционной политике. Поскольку коррупция становится системной, традиционные меры принуждения по недопущению незаконных действий становятся менее эффективными, как и иные профилактические меры, типа организационных изменений (например, сокращение процедурных сложностей в предоставлении государственных и муниципальных услуг), увеличения оплаты труда чиновников, а также иных мер.
Многогранность проявлений коррупции обусловила и многогранность исследовательских интересов представителей гуманитарных наук. Только в изданной в 2004 г., на наш взгляд, далеко не полной аннотированной библиографии российских изданий по проблематике коррупции выпущенных в 1869-2002 годах, содержатся ссылки на 779 фундаментальных работ. Исследования активизировались в постсовременный период российской истории. Большой вклад в изучение коррупции внесли Г.А. Сатаров,
В.Л. Римский, С.В. Бондаренко, М.Б. Горный, Е.А. Панфилова, С.Н. Шевердяев, С.В. Церенов и другие исследователи. При этом коррупция изучается как в государственном, так и в частном секторах, в том числе как составная часть теневой экономики страны, изучались особенности региональной антикоррупционной политики.
Среди отечественных ученых занимающихся проблематикой функционирования элиты и связанных с ней политических аспектов коррупции отметим В.Г. Игнатова, А.В. Понеделкова, Я.А. Пляйса, А.М. Старостина, А.В. Кулинченко, В.Г. Ледяева и других. За рубежом исследования феномена коррупции фактически начались в середине 70-х годов ХХ века с работы С. Роз-Аккерман, в которой коррупция рассматривалась как экономическое поведение в условиях риска, связанного со свершением преступления и возможным наказанием за него. Внимание к коррупции в те годы стимулировалось скорее общественным интересом к реформам, их подготовке и проведению, нежели к самому предмету исследования. Альтернативные решения противодействия коррупции могут быть заимствованы из теоретических работ, в которых развиваются идеи институциональной экономики.
Связанные с коррупцией неформальные отношения закрепляются в неправовых практиках, определяемых Т. Заславской и
М. Шабановой как совокупность устойчивых и массовых социальных взаимодействий, связанных с нарушением законов и других формально-юридических норм, а также укорененных социокультурных традиций. Упомянутый подход позволяет рассматривать коррупцию как фактор подрывающий системные функции государственных институтов.
Как нами было отмечено ранее, исследовательская проблематика чрезвычайно многообразна. В частности, изучалось влияние международного сообщества на снижение уровня коррупции в современной России, особенности коррупционных практик в странах с транзитивными политическими режимами, выявлялись признаки различных видов коррупционных деяний, влияние коррупции на развитие частного предпринимательства, а также роль элитных кланов, как формы параллельного легитимного управления обществом и государством, прежде всего в своих клановых коррупционных интересах. Рассматривались особенности конкурсного замещения должностей государственной и муниципальной службы как антикорупционного инструмента управления, особенности осуществления экспертиз коррупционных деяний, мотивация делинквентных практик государственных служащих и др.
Постепенно осуществляется переход от анализа воздействия коррупции на экономический рост и инвестиционную привлекательность территорий, к анализу политических аспектов коррупционных политических практик, политических аспектах деятельности основных агентов коррупции. Приходит понимание того что коррупционные действия в значительной мере обусловлены дефицитом альтернативных механизмов разрешения политических споров. Вместе с тем процессы антикоррупционного реформирования в современной России в последние годы протекают достаточно активно, в то время как гуманитарные исследования осуществляются с запаздыванием. Все вышеуказанное обусловило появление исследовательской лакуны, заполнению которых посвящено настоящее диссертационное исследование.
Объект исследования – государственная антикоррупционная политика современной России, реализуемая на федеральном и региональном уровнях.
Предмет исследования – особенности трансформации государственной антикоррупционной политики на современном этапе развития страны.
Целью исследования является анализ эффективности мер реализации государственной антикоррупционной политики, в контексте ценностно-нормативной и институциональной подсистем переходного российского общества.
Задачи исследования:
– выявить существование социального запроса на трансформацию государственной антикоррупционной политики;
– выявить существование или отсутствие сопротивления части правящей элиты новому дискурсу противодействия коррупционным практикам;
– оценить возможность появления в стране в долгосрочной перспективе эффективно функционирующих общественных антикоррупционных структур;
– проанализировать позицию правящей элиты в отношении иностранной помощи по созданию инфраструктуры гражданского общества;
– выявить возможность в краткосрочной перспективе решения проблемы существенного снижения коррупции в масштабах всей страны или на уровне отдельно взятых территорий;
– установить возможность формирования территориальных кластеров с существенно пониженными уровнями коррумпированности.
Теоретико-методологическая основа исследования. Теоретико-методологической основой диссертации выступают основные положения теории элит, теории власти, политической легитимации, институциональный подход, теории организации и управления, теоретические концепты аномии, социальной девиации политической социализации, методология системного анализа политических процессов. Основным методологическим подходом при анализе коррупции, как элемента политической действительности современного российского общества автором выбрана теория социального конструирования реальности П. Бергера и Т. Лукмана. Использованы методологические подходы концепции Э. Дюркгейма:
1) коррупция как преступление – дисфункция социально-политической системы;
2) борьба полицейскими методами с коррупцией малоэффективна;
3) коррупция как социальное явление – часть культуры населения.
Структурно-функциональный метод (Т. Парсонс, Р.К. Мертон, М. Леви) использовался автором диссертации при раскрытии внутреннего строения и задач антикоррупционной политики на разных уровнях власти и государственного управления, а также при анализе процессов взаимодействия власти и гражданского общества. Сравнительно-правовой метод применялся при анализе политической направленности федеральных и региональных законодательных актов в контексте соответствия принятых решений основным направлениям антикоррупционной политики руководства страны.
Поскольку общей теории процесса политической социализации, которая имела бы международное признание, пока не создано, автору пришлось использовать имеющиеся в этой сфере наработки. Использованы положения бихевиористской концепции процесса социализации (Б.Скиннер), в рамках которой подчеркивается формирующая роль социального окружения в становлении и развитии личности.
Эмпирическую базу для авторских оценок и обобщений составляют результаты социологических исследований проведенных ВЦИОМ, ФОМ, Левада-центром, региональными исследовательскими организациями, экспертные оценки независимых исследователей, а также результаты социологических исследований автора диссертации. Кроме того широко использовались публикации масс-медиа.
Нормативно-правовую базу исследования составляют федеральные законы, указы Президента РФ, постановления Правительства РФ, отраслевые нормативные акты федеральных министерств и ведомств, регулирующие отношения в вопросах связанных с противодействием коррупции.
Научная новизна диссертации в содержательном плане состоит в следующем:
– доказано, что трансформация государственной антикоррупционной политики на современном этапе развития страны является отражением существующего в обществе социального запроса;
– доказано, что часть находящейся во власти элиты тормозит реализацию новой государственной антикоррупционной политики руководства страны;
– установлено, что представителями элиты осуществляется законодательное противодействие развитию антикоррупционных структур как составной части формирующегося в стране гражданского общества;
– доказано, что правящая элита в настоящее время фактически блокирует иностранную помощь по созданию инфраструктуры гражданского общества;
– установлено, что краткосрочной перспективе решение проблемы существенного снижения коррупции невозможно в масштабах всей страны, а точками бифуркации должны стать отдельно взятые территориальные образования;
– обоснована необходимость формирования территориальных кластеров с существенно пониженными уровнями коррумпированности органов государственной и муниципальной власти и управления.
Наиболее существенные научные результаты, полученные лично соискателем и выносимые на защиту:
1. Трансформация государственной антикоррупционной политики на современном этапе развития страны обусловлена прежде всего сформировавшимся в обществе социальным запросом на повышение эффективности функционирования государства, в том числе в вопросах социальной политики и развития инновационного бизнеса.
2. Анализ процесса прохождения политико-правовых решений на уровне законодательной и исполнительной власти показывает, что находящаяся во власти часть правящей элиты де-факто тормозит реализацию антикоррупционной политики федерального центра, поскольку системные дисфункции существующей в стране политической системы позволяют сохранить ориентированным на делинквентные практики политикам статус и доступ к финансовым и властным ресурсам.
3. Тенденции открытой и скрытой централизации и концентрации властных функций приводят к сокращению влияния общественных ассоциаций и некоммерческих организаций. В итоге часть представителей правящей элиты препятствует расширению инициативы населения в политической жизни, происходит ужесточение законодательства, связанного с деятельностью некоммерческих организаций, в том числе и в антикоррупционной сфере. В результате в стране не удается создать эффективно функционирующие в долгосрочной перспективе общественные антикоррупционые структуры, в то время как широкое распространение получают практики культивирования псевдо некоммерческих организаций занимающихся имитацией борьбы с коррупцией.
4. Обеспокоенная активным участием ряда некоммерческих организаций в «цветных революциях», российская правящая элита под предлогом угроз национальной безопасности в настоящее время фактически блокирует зарубежные предложения по созданию сектора инфраструктуры отечественного гражданского общества, направленные на противодействие коррупции. В то же время и отечественный бизнес финансово не поддерживает такого рода проекты «третьего сектора», поскольку видит в них угрозу своим теневым интересам.
5. Широко распространенный в политологии и у действующих политиков дискурс подразумевает рассмотрение регионов как гомогенных, статистически однородных территорий с точки зрения механизмов и плотности распространения коррупции, что является методологически некорректным. В краткосрочной перспективе решение проблемы существенного снижения коррупции невозможно в масштабах всей страны, а точками бифуркации должны стать отдельно взятые территориальные образования, и, прежде всего: мегаполисы с высокой плотностью финансовых потоков, региональные и федеральные центры принятия социально-политических и экономических решений, территории с повышенной концентрацией структур организованной преступности.
6. Одним из перспективных направлений противодействия системным проявления коррупции могло бы стать формирование территориальных кластеров с существенно пониженными (по сравнению с общероссийскими и региональными) уровнями коррумпированности органов государственной и муниципальной власти и управления. Такого рода кластеры могли бы стать лидерами изменения общественного мнения. В территориальных сообществах в процессе противодействия коррупции необходимо осуществлять комплексное воздействие на все элементы цепочек коррупционных взаимодействий, а не ограничиваться лишь отдельными из них.
Научно-практическая значимость исследования. Результаты, полученные в диссертации, могут быть использованы при разработке малоизученных вопросов теории государственного управления и противодействия коррупции, в преподавании курсов по политологическим дисциплинам.
Апробация работы. Результаты исследования докладывались на научных конференциях, были опубликованы в статьях, в том числе и статьи из списка ВАК РФ, тезисах научных докладов. Основные положения и выводы диссертационного исследования были обсуждены и апробированы на заседаниях кафедры политологии и этнополитики СКАГС.
Структура работы. Диссертация общим объемом 119 страниц состоит из введения, трех глав, заключения. Библиография содержит 175 названий.
Роль элит в реализации антикоррупционной политики руководства современной России
Сложился особый тип политической культуры (так называемая культура наблюдателей), для которой характерна неготовность к активному участию в политической жизни. Этот тип политической культуры создает благоприятную почву для распространения такой болезни демократии, как электоральная коррупция (подкуп избирателей), применение «грязных» избира-тельных технологий и фальсификация результатов выборов . Несмотря на то, что многие из современных российских политиков пришли во власть благодаря указанным делинквентным политическим, технологиям, ситуация с коррупцией с каждым годом становится морально проблематичной, поскольку общество предъявляет претензии об отсутствии борьбы с системной коррупцией именно к действующим политикам.
Анонимность принятия административных решений, правовая некомпетентность большинства наших сограждан, невнятность многих правовых норм и нормотворческий хаос, чисто тоталитарные, репрессивные методы, до сих пор остающиеся на вооружении правоохранительных органов, зависимость суда — все это создает идеальные условия для коррупционности чиновничества. Не случайно в рамках нового курса антикоррупционной политики приняты решения позволяющие привлекать граждан и юридических лиц к экспертизе нормативных актов на предмет их коррупциогенности3. тизы проектов нормативных правовых актов и иных документов на коррупциогенность». Необходима реальная борьба с коррупцией во властных структурах, в том числе и в вопросах использования служебного положения в личных целях. Последнее, по мнению большинства госслужащих, получило широкое распространение среди высших чиновников не столько в силу их личных качеств, сколько соответствующим в организациях моделям работы аппарата.1 Известный отечественный политолог A.M. Старостин , изучая причины атрофии в современной России государственной власти и муниципального управления, пришел к выводу о значительном влиянии на указанные процессы коррупционных проявлений.
Важно отметить, что в обществе существует значительная прослойка граждан, которым выгодны коррупционные практики части чиновников. Выступая в Госдуме 20 мая 2009 года министр юстиции Александр Коновалов заявил, что более четверти населения страны заинтересовано в коррупции. "Социологические опросы показывают, что до 25% опрошенных респондентов заинтересованы в сохранении положения дел, в частности, в сохранении коррупции, коррупционных схем и механизмов",— сообщил Коновалов. При этом министр уверен, что эта цифра занижена. По его мнению, "реально в России гораздо большее количество людей заинтересованы либо в том, чтобы уклоняться от несения наказания за совершенное нарушение закона путем взятки, либо в приобретении незаконных преференций через коррупционные схемы, либо смирились и довольствуются вымогательством взяток за совершенно законные и адекватные действия со стороны чиновников"3. Сказанное означает существенное нарушение существующего в правовом государстве (а Россия причисляет себя к этому типу правового устройства) политического порядка.
Министр юстиции выступил в Госдуме // Коммерсантъ, 2009, № 89 (4144) от 21.05. Создание инновационной экономики в России, о необходимости которой говорится с самых высоких трибун, представляется призрачным. Она попросту несовместима со сложившимися в Российской Федерации укладами и приоритетами, которые стали привычны и удобны всей так называемой элите, но не остальному народу.
Развивая указанный выше тезис, Ю.Б. Магаршак замечает: «В обстановке, когда откат (коррупция чиновничества) является повсеместной нормой, когда президент страны говорит о коррупционной составляющей принимаемых законов (то есть, по существу, обвиняет в коррупции думские фракции и депутатов), когда в стране отсутствуют технологи и инженеры, способные воплощать в производство инновационные замыслы, — никакой инновационной экономики быть не может. Сколько ни тверди о необходимости ее создания и кому ее создание ни поручай»1.
На практике происходит деформация не только экономической, но и политической системы страны. В частности, И.М. Клямкин и Л.М. Тимофеев пишут о «формировании своего рода теневого порядка, существующего параллельно официальному и во многом вопреки нему...». В свою очередь В.В. Радаев связывает коррупционную «деформализацию» политических практик, прежде всего, с сознательными действиями власти по поддержанию разрыва между формальными и неформальными нормами3. Указанные нормы являются частью теневой корпоративной культуры, на борьбу с которой направляются усилия разработчиков антикоррупционной политики.
Структуры гражданского общества и международные организации как акторы трансформации антикоррупционной политики современной России
В результате за последние десятилетия активизировалась преступная идеология, в различные сферы социальной жизни внедряются нормы поведения криминальных сообществ — так называемые «понятия». Тревожным симптомом является распространение в обществе элементов преступной субкультуры.
Такого масштаба распространения криминальной субкультуры, ее архетипов на российском культурном пространстве, глубины проникновения в социум и его культуру, усиления влияния на многие стороны жизни и деятельности страны, Россия не знала на протяжении всей истории своей многовековой культуры. Опасность дальнейшего проникновения криминальной идеологии в сознание российского народа, особенно молодежи, закрепления в нем как руководства к действию, как образа жизни и морали, сегодня поставлена в повестку дня российского многонационального государства и его культуры1. Не случайно Роберт Коотер утверждает, «проблема коррупции трудноразрешима до тех пор, пока законы государства не отвечают социальным нормам», то есть, пока законы не отражают гражданское чувство спра-ведливости . Существует высокая вероятность, что незаконные соглашения о пропагандистском сопровождении коррупционных практик укоренились в отношениях между средствами массовой информации, государством и частными лицами.
Экономическая нестабильность, несвобода политических действий и особенно — разгул государственного криминала приводят к снижению ус 59 тойчивости политической системы страны. В такой ситуации необходимо вести речь о низкой легитимности находящейся во власти элиты. Было бы ошибочным утверждать, что элита не замечает указанную проблему и не предпринимает определенных мер по ее разрешению.
В конце 2005 года было завершено формирование Общественной палаты РФ, которая, по замыслу инициаторов этой новой федеральной структуры, должна была представлять на высших уровнях государственной власти России интересы гражданского общества. Анализ итогов деятельности Общественной палаты РФ в целом за прошедший с момента ее создания год, не входит в число решаемых в рамках диссертационного исследования задач. Вместе с тем, поскольку в структуре этого федерального органа была создана подкомиссия по проблемам противодействия коррупции Комиссии по общественному контролю за деятельностью правоохранительных органов, силовых структур и реформированием судебно-правовой системы, то результаты деятельности этой подкомиссии представляются соискателю важными в общем контексте антикоррупционных практик общественных организаций.
Речь идет о принципиальной возможности задействования ресурсов государства для консолидации деятельности общественных структур. Политолог A.M. Буш осуществил анализ реализации указанной возможности на практике и пришел к выводу, в соответствии с которым, несмотря на заявления правящей элиты, указанная возможность на практике так и не была реализована. С подкомиссией Общественной палаты по проблемам противодействия коррупции никто из выше перечисленных общественных структур совместную деятельность осуществлять не стал.
Причин такого положения несколько. Во-первых, подкомиссия, практически ничего не сделав, стала предлагать сотрудничество с ней общественным структурам, накопившим большой опыт антикоррупционной деятельности. При этом в составе самой подкомиссии отсутствовали люди, имевшие соответствующие познания взаимодействия с НКО и создания антикоррупционных общественных сетей.
Во-вторых, немаловажна и ценностная ориентация участников антикоррупционных проектов. В сообществе некоммерческих организаций на одном из первых мест находятся нравственные ценности и, потому сообществом отторгаются организации, использующие коррупционную проблематику в пропагандистских целях или, еще хуже, для достижения тех или иных коммерческих интересов.
В-третьих, с организационной точки зрения некоммерческим организациям фактически предлагалось встраиваться в государственную вертикаль, проводя мероприятия уже под эгидой Общественной палаты. Разумеется, для институционализированных равноправных общественных акторов такая форма сотрудничества оказалась неприемлемой и, во всяком случае, по вопросам антикоррупционной деятельности представители гражданского общества фактически отказались участвовать в работе указанной подкомиссии Общественной палаты1. Тем не менее несмотря на поддержку авторитетных НКО в ноябре 2008 года было объявлено о создании Координационного совета при Общественной палате РФ с целью выявления общественных организаций, преследующих коммерческие цели под видом борьбы с мздоимством. При этом при осуществлении антикоррупционной стратегии государства права человека должны быть защищены при наличии неукоснительно соблюдаемой презумпции невиновности.
Региональные особенности реализации государственной антикоррупционной политики
В теоретическом отношении ведя речь об указанной форме политической социализации необходимо учитывать трудности развития общей теории социализации, связанные с политическими ценностями. В этом контексте представляется чрезвычайно важным тезис Эмиля Дюркгейма о возникновении социального порядка через интериоризацию «социальных фактов», представляющих собой всеобщее «твердое знание» об общественных явлениях и отношениях индивидов в обществе. Дюркгейм отмечал, что во всех обществах процесс интеграции человека в социальную жизнь не пушен на самотек, а представляет собой целенаправленное и систематическое обучение важнейшим знаниям и навыкам, их передачу от поколения к поколению. Такую организацию процесса формирования человека Дюркгейм называет методической социализацией (socialisation methodique). Общеизвестное, но вместе с тем неотрефлектированное знание правил и норм социального взаимодействия Дюркгейм называл коллективными привычками1. Коллективные привычки или иначе говоря установки, оказывают значительное влияние на политическую идентичность территориальных сообществ, в том числе и в вопросах отношения общественного мнения к проявления коррупционных практик.
Указанная психо-социальная особенность должна быть учтена при разработке на территориях плана антикоррупционных действий, поскольку как пишет А.Е. Сериков: «...Установки определяют наше поведение, если это установки на вполне конкретное поведение в конкретных (привычных и заранее определенных) ситуациях; установки определяют поведение, если минимально воздействие других факторов; влияние установок усиливается, если они активизированы непосредственно перед действием (если, например, человека опрашивали о его установках, если он рассуждал о принципах своего поведения, пытался их сформулировать); не только установки определяют поведение, но и поведение определяет установки (людям свойственно оправдывать, объяснять свое поведение, люди бессознательно стремятся сбалансировать установки и реальное поведение, отчего поведение и установки взаимно влияют друг на друга)»1. Проиллюстрируем указанный тезис всего лишь несколькими цитатами из повседневности современной России.
«Говорить сейчас просто о криминализации экономики и власти в центре и в провинции означает мало что сказать по существу. Дело не только в масштабах распространения коррупции, теневой экономики и преступности, но и в том, что они стали базовыми, системообразующими в структурировании и функционировании столичного и регионального экономического и по-литического пространства» . Любая ветвь власти или ее представители фактически могут делиться влиянием, полномочиями и функциями со сферой нелегальных, теневых и даже противоправных структур. Речь идет, например, о сращивании теневой экономики, коррумпированных судей, парламен-тариев, министров и т.д., т.е. о создании мафиозных групп . Такая ситуация стала возможной в условиях тотальной атомизации социума. В том случае если к власти в регионе приходит политик ориентированный на диалог с населением, в процессе которого выявляются коррупционные практики чиновников, происходит резкое снижение коррупции. В качестве примера такого политика назовем президента республики Ингушетия Юнус-Бека Евкурова. В противном случае процессы атомизации или по выражению У.Бека «индивидуализации» будут подтачивать основы социальной жизни территориального социума
Упоминавшийся нами известный немецкий социолог У. Бек писал: «...процессы индивидуализации подрывают социально-структурные предпосылки политического консенсуса, до сих пор обеспечивавшие коллективное политическое действие. Причиной является парадокс того, что на микросоциальном, микрополитическом уровне формы активности расширяются, и общество меняется снизу суб-политическим образом по все большему количеству вопросов и сфер деятельности. Больше не существует замкнутого пространства национальной политики. Общество и общественность состоят из противоречивых пространств, которые одновременно является как индивидуализированными, так и транснационально открытыми и находящимися в оппозиции друг к другу»1. Известный афоризм У. Томаса гласит: «Если ситуация определяется как реальная, то она реальна по своим последствиям»2, поэтому даже не буду специалистами в области права граждане могут после завершения процесса политической социализации оценивать существование коррупции в повседневности.
Через политическую социализацию необходимо идти к новому уровню политической культуры граждан, в рамках которой неприемлемыми станут коррупционные практики, а их разоблачение - долгом каждого политически ответственного перед территориальным социумом гражданина. Концепция политической культуры включает «характерную для данного общества совокупность норм политического поведения и политических оценок, степень усвоения и реализации основных прав и свобод гражданами, историко-политический опыт общества и традиции политической жизни, которые определяют политическое поведение и действия граждан, политическое воспитание, политическую социализацию и политический процесс в целом.»1.
Как системное социальное явление коррупция есть производное деятельности особого социального субъекта - бюрократии. Бюрократическое отношение, порождаемое принципом разделения на управляющих и управляемых, и основанное на отчуждении личных целей управляющих от целей социальной системы и подмене всеобщих интересов частными интересами управляющих, по своей природе содержит возможность коррупционирова-ния. Но для того, чтобы возможность превратилась в действительность необходимо:
1) воздействие определенных социальных факторов, таких как криминализация общества, экономизация и маркетизация общественных отношений и общественного сознания, нестабильность политического устройства, отсутствие эффективных механизмов политического и социального контроля;
2) формирование соответствующей психологической структуры — системы диспозиций, выражающих индивидуальную готовность бюрократа к коррупционному поведению
