Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Теоретико-методологические основания исследования легитимности власти в разделенных обществах 21
1.1. Разделенные общества: типология и основные характеристики 21
1.2. Институциональные решения проблем разделенного общества 26
1.3. Факторы легитимации власти и причины кризиса легитимности власти в разделенных обществах 33
Т.4. Идеализированные когнитивные модели, как метод исследования факторов легитимации власти 41
Глава П. Кризис легитимности в разделенных обществах: сравнительный анализ Сербии и Украины 57
II. 1. Сербия и Украина как разделенные общества 57
П. 2. Факторы легитимации власти в Сербии и Украине 61
П. 3. Особенности процесса легитимации власти в Сербии и Украине с точки зрения различий между легитимирующими моделями 100
Заключение 132
Список использованных источников и литературы 135
- Разделенные общества: типология и основные характеристики
- Сербия и Украина как разделенные общества
- Особенности процесса легитимации власти в Сербии и Украине с точки зрения различий между легитимирующими моделями
Введение к работе
Актуальность проблемы. Легитимный политический порядок - это основа формирования устойчивого и стабильного социально-экономического развития страны и общества. Кризис легитимности затрагивает многие сферы общества, препятствуя эффективному осуществлению политической власти, внедрению инноваций, экономическому прогрессу и т.п. Поиск путей преодоления кризиса легитимности и создания устойчивой и стабильно развивающейся политической системы - одна из центральных проблем современной политической науки. Политические процессы, протекающие во многих странах, дают нам повод говорить о том, что кризис легитимности власти и современного политического порядка становится одной из наиболее актуальных проблем практической и теоретической политологии. Интерес к теме продиктован текущим политическим процессом во многих странах мира, где различные экономические и политические факторы все интенсивнее подрывают легитимность существующих политических порядков. Наиболее часто такой кризис наблюдается в странах, относящихся к многосоставным обществам и отличающихся глубокими расколами и конфликтами между сегментами, которые получили название «разделенных обществ».
Установление легитимного политического порядка в разделенных
обществах осложнено тем, что возникает необходимость создания
специальных каналов доступа к принятию решений для различных
социальных, этнических, религиозных групп. В современных
демократических институтах заложен принцип представительства интересов
не только большинства, но и различных меньшинств, активно развивается
политика мультикультурализма, однако все эти механизмы не всегда решают
проблемы легитимности власти в разделенных обществах. Представляется,
что актуальность этой проблемы наиболее высока в переходных обществах, в
которых демократические институты имеют краткую историю
существования. Более того, остается открытым вопрос, можно ли решить
проблему легитимности только путем внедрения демократических институтов. Анализ опыта по институциональному строительству в современных разделенных обществах, предпринятый в данной работе, позволит выявить границы применимости используемых для этого моделей и схем.
Сербия и Украина представляют собой случаи переходных разделенных обществ, которые относительно недавно вступили на путь укрепления демократических процедур и ценностей, и столкнулись при этом с острым кризисом легитимности власти и политического порядка в целом. Политические события, которые произошли в Сербии в 2000 году, а затем в Украине в 2004 году, получили название «цветных» революций и вызвали немалый интерес в кругах экспертов. Эти события оказали значительное влияние на развитие политического процесса в рассматриваемых странах. Поэтому без анализа данных событий, мы не можем исследовать развитие Сербии и Украины, как в ближайшей, так и долгосрочной перспективе.
Основаниями выбора случаев для проведения сравнительного анализа послужили не только факты наличия в новейшей политической истории «цветных» революций, которые необходимо рассматривать в общем контексте кризиса легитимности власти наряду с регулярными правительственными кризисами, досрочными выборами и т.п. В качестве значимых общих элементов рассматриваемых случаев также отметим, что во-первых, Сербия и Украина в определенные моменты своей истории находились в составе различных империй (территории Сербии входили в состав Османской и Австро-Венгерской империй; Украина была поделена между Австро-Венгрией и Российской империей). Во-вторых, Сербия и Украина пережили опыт построения социалистического общества. В-третьих, оба государства имеют ряд неразрешенных острых или латентных этнических конфликтов (Косово и венгерская Воеводина в Сербии; Крым и русины в Украине), которые угрожают сохранению территориальной
целостности.
Таким образом, сравнительное исследование данных случаев позволит выявить характерные особенности легитимации власти в разделенных обществах, находящихся в процессе становления единого демократического институционального порядка. Актуальность исследования обусловлена особенностями политических процессов в различных разделенных обществах и необходимостью преодоления в них кризиса легитимности, а также она связана с необходимостью развития теоретических оснований для определения и классификации разделенных обществ, выявления их сущностных характеристик и особенностей процесса легитимации власти в обществах такого типа.
Степень разработанности проблемы. Проблема разделенных обществ является одной из основных тем, которые исследуются в рамках современной политической науки. Однако изначально терминологически она ставилась как проблема многосоставных обществ, разделенных сегментарными различиями. Большое значение для данного исследования имеют труды А. Лейпхарта,1 являющиеся основополагающими в сфере обозначенной проблемы. Также на сегодняшний день в рамках исследований, посвященных разделенным обществам, можно выделить два основных направления, оказывающих значительное влияние на разработку тематики разделенных обществ:" «конституциональных инженеров» (Б. Рейли, Б. Картрайта, Д. Вайнстока, Д. Хоровица, и ряд других) и политических социологов (С. Липсет и С. Роккан, М. Богардис).4
1 Лейпхарт Л. Демократия в многосоставных обществах. Сравнительное исследование. М., 1997;
Lijphart A. The Power-Sharing Approach// Conflict and Peacemaking in Multiethnic Societies. N.Y.,
1991. P. 491-509; Lijphart A. Electoral Systems and Party Systems. A Study of Twenty-Seven
Democracies 1945 - 1990. Oxford, 1994.
2 Schneider G., Wiesehomeier N. Rules That Matter: Political Institutions and the Diversity - Conflict
Nexus//Journal of Peace Research. 2008. Vol. 45. P. 183-203.
3 Reilly B. Democracy in Divided Societies. Electoral Engineering for Conflict Management. Cambridge,
2001; Cartrite B. Deeping Democracy and Ethno-Political Mobilization: A Survay of Five Cases//
Democracy and Ethnic Conflict Advancing Peace in Deeply Divided Societies/ Ed. by. Guelke A. New
York, 2004. PP. 218-238; Henderson G., Lebow R.N., Stroessinger J.G. Divided Nations in a Divided
World. New York. 1974; Savvides Ph.K. Cyprus: The Dynamics of Partition//
: Horowitz D.L. Ethnic Groups in Conflict. Berkley, 1985; Horovitz D.L. A Democratic South Africa? Constitutional Engeneering in Divided Siciety. California,
Проблема легитимности власти и эффективности государства остается актуальной и сегодня. Идея о том, что современное национальное государство переживает упадок, становится все более популярной среди исследователей. Поэтому возникает вопрос о том, насколько «сильным» должно быть государство, и каким образом возможно обеспечить легитимность его институтов в современном мире различного рода свобод и либеральной демократии.7
Существенным значением для цели данного исследования обладают труды М. Вебера8 и его последователей в рамках системного подхода (Д. Истон, СМ. Липсет)9, социально-психологического10 и кросс-национального направлений." Свою концепцию легитимности, как системы знаний и ценностей, разработали П. Бергер и Т. Лукман. ~ Отечественная политическая наука находится на этапе формирования собственного подхода к изучению проблем легитимности и процессов легитимации власти. Когнитивный анализ концепта «легитимность» проведен К.Ф. Завершинским. По проблеме легитимности были защищены ряд
Oxford, 1991; Schaap A. Agonism in Divided Societies// Philosophy Social Criticism. 2006. No. 32. PP. 255-277; Democracy and Ethnic Conflict. Advancing Peace in Deeply Divided Societies/ Ed. by. A. Guelke. N.Y., 2004.
4 Cm. Lipset S., Rokkan S. Party Systems and Voter Alignment: Cross-National Perspectives. N.Y., 1967;
Bogaards M. Electoral Choices of Divided Societies: Multi-Ethnic Parties and Constituency Pooling in
Africa// Commonwealth and Comparative Politics. 2003. Vol. 41(3), PP. 59-80.
5 Хабермас Ю. Европейское национальное государство: его достижения и пределы. О прошлом и
будущем суверенитета и гражданства// Нации и национализм. М., 2002. СС. 364-381.
6 См. подробнее: Кревельд М. ван Расцвет и упадок государства. М., 2006.; After National
Democracy. Rights, Law and Power in America and the New Europe/ Ed. by L. Tragrardh. Oxford, 2004.
7 Фукуяма Ф. Сильное государство. Управление и мировой порядок в XXI веке. М., 2006.
8 Вебер М. Избранные произведения. М., 1990. С. 637.
9 Истон Д. Категории системного анализа политики / Пер. с англ. К. А. Зубова // Антология мировой
политической мысли. М., 1997. Т. П. С. 630-642; Липсет, С. М. Размышления о легитимности //Апология.
2005. № 5.
10 The psychology of legitimacy: Emerging perspectives on ideology, justice, and intergroup relations/Eds. J. T.
Jost, B. Major,. Cambridge, UK, 2001.
11 Истон Д. Категории системного анализа политики / Пер. с англ. К. А. Зубова // Антология мировой
политической мысли. M., 1997. Т. П. С. 630-642; Липсет, С. М. Размышления о легитимности // Апология.
2005. № 5.
12 Бергер П., Лукман Т. Социальное конструирование реальности: трактат по социологии знания. М., 1995
13 Завершинский К.Ф. Легитимность: генезис, становление и развитие концепта// Полис. 2001. №2.
СС.113-131; Он же. Методологические и семантические векторы политической легитимности. В.
Новгород, 2002.
диссертаций (Елисеев СМ., Завершинский К.Ф.). ' Также вышел ряд монографий, посвященных как теоретическим аспектам легитимации, так и особенностям этого процесса в российской политике (Ачкасов В.А., Елисеев СМ., Ланцов С.А.; Реутов Е.В.; Скиперских А.В.).15
В контексте данного исследования важно отметить влияние на проблему кризиса легитимности таких научных направлений как теории мобилизации и коллективного действия. В целом можно выделить два основных подхода к изучению коллективного действия: теории «рационального действия» и теории массового сознания. Теории массового сознания включают с одной стороны исследования в рамках социальной антропологии (К. Леви-Стросс, Дж. Дж. Фрэзер, Э. Канетти, М. Мосс), с другой стороны - социологии (Э. Дюркгейм, П. Бурдье, А. Турен, X. Ортега-и-Гассет)18 и социальной психологии (3. Фрейд, Г. Ле Бон, С. Московичи).19
Литературу, посвященную процессам, происходящим в Сербии, и играющую важную роль в определении особенностей современного кризиса легитимности власти в стране, можно условно разделить на несколько групп. В первую очередь, это работы, по проблеме распада Югославии и конфликтам, связанным с этим процессом. Здесь можно выделить различные исторические работы, в частности, одним из ведущих историков,
Елисеев СМ. Легитимность власти: Источники, структура и динамика развития в посткоммунистическом обществе: диссертация ... доктора политических наук: 23.00.01. СПб., 1997; Завершинский К.Ф. Символические структуры политической легитимации: диссертация...доктора политических наук. 23.00.01. СПб., 2003
15 Ачкасов В.А., Елисеев СМ., Ланцов СА. Монография. Легитимация власти в
постсоциалистическом российском обществе. М., 1996; Реутов Е.В. Легитимация региональной
власти в Российской Федерации: структура и практики: Монография, Белгород, 2007; Скиперских,
А.В. Легитимация политической власти в России в условиях становления и развития
федеративных отношений: монография. Елец, 2003; Елисеев СМ. Легитимность власти. СПб.,
1996.
16 Olson М. The Logic of Collective Action. London., 1965; Hirschman A. Exit, Voice and Loyalty.
Cambridge, 1970.
17 Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1999., Он же. Печальные тропики. Львов, 1999;
Фрэзер Дж.Дж. Золотая ветвь: Исследование магии и религии. М., 2006; Canetti Е. Crowds and
Power/Transl. from German. England, Middlesex; Victoria. 1973
18Дюркгейм Э. О разделении общественного труда. М., 1996; Бурдье П. Социология политики/ Пер. с фр. М., 1993.; Ортега-и-Гассет X. Восстание масс. М., 2007.; Турен, А. Возвращение человека действующего. Очерк социологии. М., 1998.
19 Ле Бон Г. Психология народов и масс. СПб., 1995.; Московичи С. Век толп. М., 1996; Фрейд 3. Я и Оно: Сочинения. М., 2001.
занимающихся новейшей историей Балкан, является Е.Ю. Гуськова." Во-вторых, это политологические работы, таких авторов, как Н. Попов,21 С. Дюкич," и ряд других монографий и статей." Особенность такого рода исторических и политологических сочинений заключается в том, что они являются прекрасными источниками данных и первичных оценок тех событий, которые происходили в Сербии за последние десятилетия. Масштабная работа С. Рамет' по анализу современной политической ситуации на Балканах одна из немногих поднимает вопрос о легитимности власти в этом регионе, правда в основном относительно истории двух Югославских государств. Исследованиям особенностей политической культуры Югославии и Сербии посвящены работы Э. Горди," которые ближе всего подходят к проблеме раскола в современном сербском обществе. ' Для понимания причин появления и развития культурных расколов в Сербии важно обратить внимание на историю этой страны, в том числе и в контексте истории Югославии. Одним из наиболее полных исторических сочинений можно считать историю Балканского региона М. Глени, также обращает на себя внимание монография М. Викерс,
20 Гуськова Е.Ю. От тоталитарзима к демократии: первые шаги выборов на многопартийной
основе в Югославии. М., 1991.; Она же. Политический ландшафт новой Югославии: Научно-
аналитический обзор. М., 1996; Она же. Новые государства на Балканах: первые шаги на пути
самостоятельности. М., 1996.; Она же. История югославского кризиса (1990-2000). М., 2001.
21 The Road to War in Serbia. Trauma and Catharsis/ ed. by. Popov N. Budapest, 2000.
22 Djukic S. Milosevic and Marcovic: A Last for Power. London, 2001.
23 Сербия о себе: сб./ сост. М. Йованович. М., 2005.; Caplan R. D. Europe and the recognition of new
states in Yugoslavia. Cambridge, 2005; Jovic D. The Disintegration of Yugoslavia: A Critical Review of
Explanatory Approaches// European Journal of Social Theory. 2001. vol. 4(1). PP. 101-120; Yugoslavia
Unrevealed. Sovereignty, Self-Deformation, Intervention/ Ed. by Raju G.C. Thomas. N.Y., 2003;
Туровский P.O. Югославский разлом// Полис. 1992. № 4.; Юго-Восточная Европа в эпоху
кардинальных перемен/ Под. ред. А.А. Языковой. М., 2007; Watchel А. В. Making a Nation,
Breaking a Nation. Literature and Cultural Politics in Yugoslavia. Stanford, 1998.
24 Ramet P. Sabrina Balkanski Babilon. Raspad Yugoslavije od Titove Smrti do Miloseviceva Pada.
Zagreb, 2005.
25 Gordy E. D. The Culture of Power in Serbia. Nationalism and the Destruction of Alternatives. Penn
State Press, 1999.
26 Gordy E. D. Turbasi and Rokeri as Windows into Serbia's Social Divide// Balkanologie (France), 4:1,
2000;
27 Glenny M. The Balkans 1804-1999. Nationalism, War and the Great Powers. London, 1999; Ibid. The
Fall of Yugoslavia. The Third Balkan War. USA, 1992.
посвященная истории Косово.' Стоит выделить отдельный корпус литературы, рассматривающий историю Сербии в контексте геополитических интересов мировых держав в XVIII — XIX веках (Дмитриев П.А., Сафронов Г.И.; Кудрявцева Е.П.; Писарев Ю.А., Романенко С). Значительный вклад в изучение развития общественно-политической мысли этого периода внесли отечественные исследователи (Белов М.В.; Тимофеев
А.Ю.).30
Значительная часть западной аналитики и исследований, затрагивающих проблему современного политического развития Сербии после распада Югославии, представлены статьями в научных журналах.31 Учитывая проблематику данного исследования, считаем целесообразным выделить в отдельную группу научные произведения, посвященные протестным акциям, направленным на делегитимацию режима С. Милошевича, и приведшим в результате к революции. Среди них стоит отметить работы о протестах 1992 года, " а также 1996 — 1997 годов, и
28 Vickers М. Between Serb and Albanian. Л History of Kosovo. Columbia University Press, 1998.
29 Дмитриев П.А., Сафронов Г.И. Сербия и Россия (страницы истории культурных и научных
взаимодействий). СПб., 1997; Кудрявцева Е.П. Россия и Сербия в 30-40х гг. XIX в. М., 2002;
Писарев Ю.А. Сербия и Черногория в Первой мировой войне. М., 1968; Романенко С.А. Историко-
политическая типология кризисов на Балканах XIX - XX вв. и их роль в международных
отношениях// Россия на Балканах. М., 1996.
30 Белов М.В. У истоков сербской национальной идеологии. Механизмы формирования и
специфика развития (конец XVIII - сер. ЗОх гг. XIX века) СПб., 2007; Человек на Балканах:
социокультурные измерения процесса модернизации на Балканах (сер. XIX - сер. XX вв.) Сб.Ст.
СПб., 2007; Тимофеев А.Ю. Крест, кинжал и книга: Старая Сербия в политике Белграда (1878 —
1912) СПб., 2007.
31 Bieber F. Nationalist Mobilization and Stories of Serb Suffering// Rethinking History 2002. Vol.6(l);
Erjavec K., Volcic Z. The Kosovo Battle: Media's Representation of the Serbian Nationalistic
Discourses//The Harvard Intern Journal of Press/ Politics. 2007. vol. 12(3). PP. 67-86.; Kaser K., Halpern
M. J. Historical Myth and the Invention of Political Folklore in Contemporary Serbia// The Anthropology
of East Europe Review. 1998, Spring. Vol. 16. no. 1.; Jansen S. Victims, Underdogs and Rebels:
Discursive Practices of resistance in Serbian Protest// Critique of Anthropology. 2000. Vol. 20(4). PP.
393-419.; Hoare M.A. Slobodan Milosevic's Place in Serbian History// European History Quaterly. 2006.
Vol.36(3). PP. 445-462.
32 Prosic-Dvornic M. Enough! Student Protest '92. The Youth of Belgrade in Quest of "Another Serbia"//
The Antropology of East Europe Review. 1993 Autumn. Vol. 11.
33 Prosic-Dvornic M. The Topsy Turvy Days were there again. Student and Civil Protest in Belgrade and
Serbia. 1996-1997// Anthropology of East Europe Review. Spring 1998. Vol. 16, no.l, PP. 77-98.; Protest
in Belgrade/ Ed. by Lazic M. Budapest, 1999.
наконец, 2000 года. Современная историография сербской общественной науки сосредоточена на проблемах демократического транзита Сербии после революции 5 октября 2000 года, а также вопросах создания единой национальной идентичности.36
Литература, посвященная современному процессу на Украине, и оказывающая влияние на аспекты диссертации, посвященные исследованию современного кризиса в этой стране, также может быть поделена на несколько групп. В первую очередь это труды по вопросу регионализации, которая волнует не только украинских, но и российских исследователей (А. Мальгин, Андрее СМ. и другие).37 Исторические особенности развития регионов Украины можно найти в литературе, посвященной отдельным
регионам. Среди авторов, которые занимаются данным вопросом можно назвать Груздева В.Б.,39 Андреева А.Р.,40 Мавродина О.В.,41 Магочи П.Р.,42 Мовчана А.С.,43 Попа И.,44 Уилсон А.45 и др.
Среди наиболее крупных исследователей, занимающихся непосредственно политическим процессом в Украине, можно отметить Т.
34 Ніс V. Otpor— in or beyond politics/ Helsinki Files 2. Helsinki, 2001; Gordy E.D. Serbia's bulldozer
revolution: Conditions and prospects// Southeast European Politics. 2000 (December). No. 2. PP. 79-82.
35 Напр. Pavlovic D. Liberalne vrednosti і poliricka stabilnost u Srbiji// Filozofija і Drustvo. 2002. Vol.
19-20. SS. 165-178; Golubovic Z. Politika і svakodnevni zivot: Srbija 1999-2002// Filozofija і Drustvo.
2002. Vol. 19-20. SS. 307-319; Golubovic Z. Rezultati demokratske tranzicije kroz prizmu gradana Srbije
2005// Filozofija і Drustvo. 2005. Vol. 27. SS. 13-44.
36 Beric G. Mitski aspekti srpskog identitite// Filozofija і Drustvo. 2002. Vol. 19-20. SS. 247-266;
Cvetkovic V. Nacionalni identitet I (re)konstrukcija institucija u Srbiji// Filozofija і Drustvo. 2002. Vol.
19-20. SS. 51-75.
37 Мальгин А. Украина: соборность и регионализм. Симферополь, 2005.
38 Малороссия. Новороссия. Крым: ист. и этнографический очерк. М.; СПб., 2006.; Социальная
трансформация и межэтнические отношения на Правобережной Украине: 19 - начало 20 вв./Сб. ст.
М.,2005.
39 Груздев В. Б. История Черниговщины: с древнейших времен до середины XII в. Казань, 2004.
40 Андреев А. Р. История Крыма. М., 2002.
41 Мавродин В.В. Очерки истории Левобережной Украины: С древнейших времен до второй
половины XIV века. СПб., 2002.
42 Magocsi P.R. The Roots of Ukrainian Nationalism: Galiciaas Ukrainian's Piedmont. Toronto, 2002.
43 Мовчан А.С. Запорожская Сечь - колыбель казачества. Ростов-на-Дону, 2005.
41 Поп И. Энциклопедия Подкарпатской Руси. Ужгород, 2001.
45 Wilson A. The Ukrainians: Unexpected nation. London, 2000.
Кузио,46 А. Мотыля,47 Асланда А. и Макфола М.,48 А. Уилсона,49 А. Миллера,50 Жильцова С.С.51
Работы, посвященные украинской истории можно разделить на две основные группы. Одно из направлений прочно связывает историю Украины с историей России (А. Дикий,52 Н.И. Ульянов,53 Щеголев С.Н.54). С другой стороны существуют авторы, которые трактуют историю Украины как самостоятельную ветвь исторического развития. Эта традиция пошла от М.С. Грушевского, ее продолжили такие авторы, как К. Левицкий,55 О. Гринив,56 В. Лизанчук.37 Отдельной группой стоит выделить труды, которые рассматривают проблему формирования украинского национализма, как на современном этапе, так и в исторической перспективе.
Цель работы - выявить особенности процесса легитимации власти в разделенных обществах на примере сравнительного анализа случаев Сербии и Украины. В соответствии с целью исследования были поставлены следующие задачи:
46 Kuzio Т. The 2002 Parliamentary Elections in Ukraine: Democratization or Authoritarism// Journal of
Communist Studies and Transition Politics. 2003. Vol. 19. No. 2. PP. 24-53; Ibid. Nationalism in
Ukraine: Towards a New Theoretical and Comparative Framework// Journal of Political Ideologies. 2002.
vol. 7(2). PP. 133-161.
47 Motyl A. Dilemmas of Independence. Ukraine after Totalitarism. N.Y., 1993; Ibid. State, Nation and
Elites in Independent Ukraine// Contemporary Ukraine: Dynamics of Post-Soviet Transformation. M.E.
Sharpe, 1998.
48 Aslund A., McFaui M. Revolution in Orange. The Origins of Ukrainian Democratic Breakthrough.
2006.;
19 Wilson A.; Birch S. Political Parties in Ukraine: Virtual and Representation// Party Politics in New Democracies. Oxford, 2007.
50 Миллер А. Украина как национализирующееся государство// Pro et Contra. T.2 1997. №2.
51 Жильцов С.С. Неоконченная пьеса для «оранжевой» Украины. По следам событий. М., 2005.
52 Дикий А. Неизвестная история Украины - Руси. Нью Йорк, 1960.
53 Ульянов Н.И. Происхождение украинского сепаратизма. М., 2007.
54 Щеголев С.Н. Украинское движение, какъ современный этап южнорусского сепаратизма. Кіевь,
1912.
55 Левицький К. Історія політичної думки галицьких українців 1848-1914. Львів, 1926.
56 Гринів О. Спокута Малоросії: державотворення без парадоксів. Львів, 2001.
57 Лизанчук В. Навічно кували кайдани: Факти, документи, комметарі по русифікацію в Укрїані.
Львів, 1995
58 Миллер А.И. «Украинский вопрос» в политике властей и русском общественном мнении (вторая
половина XIX в.) СПб., 2000; Марчуков А.В. Украинское национальное движение УССР 1920-
1930е гг. Цели, методы, результаты. М., 2006.
определить сущностные особенности разделенных обществ, в частности выявить характеристики Сербии и Украины в сравнительной перспективе;
разработать типологию разделенных обществ на основании их сущностных характеристик;
определить особенности влияния институциональных порядков в демократических режимах (консоциативной демократии, делиберативной демократии, центрипетализма и т.п.) и институциональных порядков различных форм политий (империя, нация-государство) на легитимацию власти в разделенных обществах;
выявить факторы легитимации власти в целом и в разделенных обществах в частности в контексте когнитивного подхода, определить особенности влияния когнитивных (ментальных) факторов на процесс легитимации политической власти;
провести сравнительный анализ процессов и факторов легитимации власти в Сербии и Украине, выявить причины кризиса легитимности в этих государствах;
выявить основания для формулировки новых подходов к преодолению кризиса легитимности в разделенных обществах.
Объект исследования - политические отношения и процессы в разделенных обществах. Предмет .исследования — процесс легитимации власти в разделенных обществах.
Теоретико-методологические основания исследования обусловлены предметом исследования и включают методы сравнительного анализа и когнитивного анализа дискурса, в частности, когнитивного моделирования и когнитивной теории метафоры. Также в диссертации используются общенаучные методы, такие как анализ и синтез, наблюдение, прогнозирование.
Развитие когнитивного подхода в политических науках связано с
«лингвистическим поворотом» (30-е гг. XX в.), благодаря которому,
метафора и другие термины языкознания получили новое применение в более широких научных областях.59 Именно на базе семиотики и структурализма, которые получили распространение в 1950-е гг. благодаря работам P.O. Якобсона,60 В.Я. Проппа и т.п. были разработаны подходы и методы, которые применяются в данном исследовании. Структурализм как научное направление появился в 20-е гг. XX века. Объектом структурализма была культура, как набор знаковых систем. В 60-е гг. XX века структурализм получил распространение в работах таких ученых, как К. Леви-Стросс,61 М. Фуко,62 Р. Барт,63 Ж. Деррида.64 Методы структурализма были отработаны на материалах лингвистики. В российской традиции В.Я. Пропп взял в качестве объекта исследования волшебные сказки.65
В качестве основной интеллектуальной схемы анализа в данной работе выбраны идеализированные когнитивные модели, предложенные Дж. Лакоффом.66 Важную роль в формировании концепции сыграли работы Э.Рош по структуре естественных категорий, а также подходы к описанию языка, разработанные в 1970-е годы в рамках исследований по искусственному интеллекту. Позднее Дж. Лакофф стал разрабатывать когнитивную теорию метафоры.68 Современная когнитивистика (Н.Д. Арутюнова,69 А.Н. Баранов,70 Ю.Н. Караулов,71 А.П. Чудинов,72 Е.С.
59 Печерская Н.В. Метафоры, создающие мир: образная структура парадигм социальной теории//
Когнитивные модели и институциональные трансформации. М., 2003. СС. 100-138.
60 См. Якобсон P.O. Работа по поэтике. М., 1987
61 См. Леви-Стросс К. Первобытное мышление. М., 1999.
62 Фуко М. Слова и вещи. Археология гуманитарных наук. СПб., 1994.
63 Барт Р. Мифологии. М, 2004.; Указ. авт. Избранные работы: Семиотика. Поэтика. М., 1989.
61 Деррида Ж. Письмо и различие. СПб, 2001.
65 Пропп В.Я. Морфология волшебной сказки/ ред. И.В. Пешков. М., 2006; Пропп В.Я.
Исторические корни волшебной сказки/ Сост. И.В. Пешков. М., 2005.
66 Лакофф Дж. Женщины, огонь и опасные вещи: Что категории языка говорят нам о мышлении.
М., 2004.
67 Rosch Е. Cognitive Representations of Semantic Categories// Journal of Experimental Psychology.
1975. General 104. PP. 192-233.
68 Джонсон M., Лакофф Дж. Метафоры, которыми мы живем. М., 2004. С. 27.
69 Арутюнова Н. Д. Метафора и дискурс // Теория метафоры. М., 1990. С. 5-32.
70 Баранов А.Н. Введение в прикладную лингвистику. М., 2001.; Баранов А.Н. О типах
сочетаемости метафорических моделей//Вопросы языкознания. 2003. №2. С. 73-94.; Баранов
А.Н., Добровольский Д.О., Михайлов М.Н. Идеология как феномен общественного сознания
(лингво-статистический анализ)// Россия в поисках идеи. Анализ прессы. М., 1997.; Баранов А.Н.,
Кубрякова и др.) также рассматривает метафору как основную ментальную операцию, как способ познания, структурирования и объяснения мира.
Категория фрейма изначально была введена в науку М.Минским.74 Данная теория развивалась в рамках работ по искусственному интеллекту, смежных с лингвистическими исследованиями. Соотношение фрейма с содержательной структурой языковых выражений исследуется Ч. Филлмором.75 Категория фрейма так же разрабатывались такими авторами как И. Гофман76 и Т. ванн Дейк.77 Теоретическая модель метонимии была разработана Дж. Лакоффом. Авторами образно- схематических моделей являются Р. Лангаккер и М. Джонсон.
Источниковая база. В связи с особенностями выбранной методологии и проблемами, которые заявлены выше, источниковая база исследования формировалась в соответствии с рядом принципов. Исследование фактов массового сознания также возможно осуществить на материале анализа материалов СМИ, так как они оказывают значительное влияние на формирование общественного мнения, наравне с элитами и лидерами.79 Однако рамки данной работы не позволяют комплексно рассмотреть этот фактор, поэтому мы ограничились исследованием дискурса лидеров, учитывая тот факт, что они также формируют массовое сознание.
Добровольский Д.О., Михайлов М.Н. Интерпретации «национальной идеи» в политическом дискурсе// Россия в поисках идеи. Анализ прессы. М., 1997; Баранов А.Н. Метафорические грани феномена коррупции// Общественные науки и современность. М., 2004. №2.С. 70-79.
71 Караулов Ю.Н. Русский язык и языковая личность. М. 2002.
72 Чудинов А. П. Россия в метафорическом зеркале: когнитивное исследование политической
метафоры (1991-2000). Екатеринбург, 2001.
73 Кубрякова Е.С. Роль словообразования в формировании языковой картины мира // Роль
человеческого фактора в языке: Язык и картина мира. М. 1988. С. 141-172.
74 Минский М. Фреймы для представления знаний, М., 1979
75 Fillmore Ch.J. Frames and the semantics of understanding./Quaderni di semantica, 1985, Vol. VI, no. 2,
PP. 222-254
76 Гофман И. Анализ фреймов: эссе об организации повседневного опыта: Пер. с англ./ Под ред.
Г.С. Батыгин; Л.А. Козлова. М., 2003.
77 Ван Дейк Т. А. Язык. Познание. Коммуникация/ Пер. с англ. М., 1989.
78 Лангаккер Р.У. Когнитивная грамматика. М.: РАН Ин-т науч. информации по общест. наукам,
1992.
7 См. Пушкарева Г. В. Политическое поведение: теория, методология и практические возможности когнитивного подхода: Дис.... д-ра полит, наук : 23.00.01 : М., 2004
Первый вид источников - это политические произведения, которые являлись обоснованием национальной государственности исследуемых нами стран. В Сербии автором государственной и национальной идеи считается
Илия Гарашанин («Начертание»). Следующим документом, который является фундаментальным для понимания особенностей формирования государственной и национальной идеи Сербии является Меморандум Сербской Академии Наук и Искусств (САНИ),81 выпущенный в свет в 1986 году. Для исследования истоков формирования национальной и государственной идеи Украины, за основу были взяты труды М.С. Грушевского, автора истории Украины (в качестве основы был взят популярный курс, рассчитанный на массового читателя). " Именно в своих многочисленных произведениях он впервые заговорил о необходимости признания независимости украинского государства.83 Также были рассмотрены тексты одного из видных мыслителей Украины И. Лысяка-
Рудницкого.
Второй вид источников - материалы СМИ в виде интервью и статей политических лидеров. Источниками для исследования современного состояния идеи о государстве и нации стали речи, интервью и статьи в прессе ведущих политиков Сербии: С. Милошевича,85 3. Джинджича,86 В.
Гарашанин И. Начертание. Програм сполашне и националне политике Срби^е на концу 1844. године// Преузето из Д. Стражаковигї, Како je постало Гарашаниново "Начертание", Споменик СКЛ, ХСІ, Београд, 1939. СС. 76-102.
81 Memorandum SANU Grupa akademika SANU о aktuelnim drusrvenim pitanjima u Jugoslaviji 1986. godine//s~ Грушевский М.С. Иллюстрированная история Украины. М., 2001.
83 Грушевский М.С. Вступний виклад з давньої исторії Русі, виголошений у Львівськім
Університеті ЗО вересня 1894 р.// Твори. Львів, 2002. Т.1.; Грушевский М.С. Звичайна схема
«русскої історії й справа рационального укладу історії східного слов'янства. Львів. 9(22).09.1903//
Твори. Львів, 2002. Т. 1; Грушевский М.С. -Якої автономії і федерації хоче Україна. Відень, 1917.
84 Лысяк-Рудницкий И. Между историей и политикой/ Под ред. Д. Фурмана, Я. Грицака. М.; СПб,
2007.
85 Milosevic S. The Years of Denouement. Belgrade, 1989. (на сребохорватском); Slobodan Milosevic's
1989 St. Vitus Day Speech. Gazimestan - June 28, 1989 (Источник: 14 окт. 2008)
86 Ъин1)ип 3. Престипи регион// НИН 26. децембар 2002.; Т)ин1)ип 3. Српске реформе и
меЬународни утица]// Глас jaeHocTH, 30. април 2002 (Интернет:
17&kategorija=&tekst= 1141 &naredba=prikaz&br_stranic е=)
Коштуницы, Т. Николича. Современный дискурс по поводу государственного и национального устройства Украины мы можем найти в многочисленных выступлениях украинских лидеров: В. Ющенко, Ю. Тимошенко, В. Януковича, Л. Кравчука, Л. Кучмы89 и их соратников. В качестве основного источника было взято издание, в котором были собраны все основные тексты и интервью украинских политиков периода «оранжевой» революции.90
Для исследования проблемы языка в Украине были дополнительно использованы дискуссии в сети Интернет.91 Анализ блогов в сети Интернет подразумевает то, что мы имеем дело с одной стороны с публичной информацией (данные тексты находятся в открытом доступе, хотя и с некоторыми ограничениями), а с другой стороны, данные тексты не являются официальными документами, что позволяет сделать попытку реконструирования практик повседневности. Говоря иными словами, мы имеем дело с институционально не детерминированными источниками.
Научная новизна исследования заключается в следующем: 1. Уточнены концепты разделенных и многосоставных обществ на основании типологии многосоставных обществ по ряду показателей: степень конфликтности, количество сегментов, содержание сегментов, пересечение сегментов и территориальное распределение сегментов. Разделенные общества являются типом многосоставных обществ, отличающимся конфликтностью между сегментами. Источниками формирования разделенных обществ могут служить различные факторы: миграционные и демографические процессы, меняющие соотношение сегментов; достижение политических целей элитами, с использованием сегментарных различий и
87 JCostunica V. Svetosavlje kao osnov srpske nacije і drzave (Govor na Svetosavskoj Akademiji u
Pancevu, 27. Januara 1995.)// Hriscanska misao, god. Ill, broj 1-3, Beograd, 1995, str. 41-42.
88 Izdajnici, ustase, okupacija і EU (Tomislav Nikolic) IIВ 92, 28. februar 2006.
89 Кучма Л. Україна - не Росія. М., 2004; Он же. После майдана: Записки президента. 2005 - 2006.
Киев, 2007.
90 Яневський Д.Б. Обличчя «поморанчевої» революції. Харків, 2005.
91 . База данных база данных по 148 сообществам тематическим сообществам,
которая составлена автором (по состоянию на 2007 год).
путем искусственного усиления конфликтности; внешнеполитические факторы, такие как вмешательство международных институтов в регулирование внутриполитических процессов.
Выявлены факторы легитимации власти и операционализирован концепт «легитимирующая модель» в контексте когнитивных методов анализа дискурса. Показано, что исследование легитимирующих моделей возможно при помощи методологического аппарата когнитивного анализа дискурса, так как модели носят когнитивный характер. В качестве единицы анализа эффективно использовать идеализированные когнитивные модели, разработанные Дж. Лакоффом для объяснения границ восприятия и понимания мира индивидом и группами индивидов, основанных на опыте и предыдущих знаниях. ИКМ играют важную роль в понимании особенностей влияния ментальных и социокультурных параметров на процесс легитимации власти.
Выявлена отличительная особенность процесса легитимации власти в разделенных обществах, которая заключается в наличии нескольких легитимирующих моделей, носящих когнитивный характер (задающих рамки познания и объясняющих существующий институциональный порядок или институциональные реформы), формирующихся политическими лидерами и опирающихся на традиции легитимации государственной власти.
Выявлены особенности влияния различных институциональных
моделей в рамках политических режимов (делиберативной демократии,
консоциативной демократии, центрипетализма) и форм политий (империи,
нации-государства) на политический процесс в разделенных обществах.
Показано, что решение проблем легитимации власти в разделенных
обществах должно опираться не только на изменения институционального
порядка и электоральных правил. В силу изменчивости современного
политического мира и динамичности процессов, происходящих в обществах,
любая удачная модель политической системы или институтов может
утратить актуальность. Для решения проблемы кризиса легитимности в
Разделенные общества: типология и основные характеристики
В современной политической науке проблема легитимности разделенных и многосоставных обществ стала популярным предметом исследования. Понятие «многосоставные общества» получило широкое распространение благодаря трудам А. Лейпхарта. Особенностью таких обществ является наличие нескольких примерно одинаковых составных частей в виде сегментарных различий, которые могут иметь религиозную, этническую, языковую, расовую и т.п. природу. Когда Лейпхарт исследовал этот тип общества, он поставил перед собой задачу понять - возможна ли в таких обществах демократия. В результате он пришел к выводу, что возможна, если создать особую систему демократических институтов, которая получила название консоциативной демократии. Однако не во всех случаях эта модель прижилась (Бельгия, Ливан), хотя существуют и удачные примеры (Швейцария, Нидерланды, Индия).
Вообще в современном мире насчитывается достаточно мало государств, которые можно назвать однородными по своему составу. Большая часть государств в силу исторических особенностей развития или современных миграционных потоков, так или иначе, можно отнести к категории многосоставных. Важно определить, чем многосоставные общества (plural societies) отличаются от разделенных (divided societies). С точки зрения автора, многосоставное общество представляет собой систему, состоящую из нескольких сегментов, однако эти сегменты не обязательно находятся в конфликте другом с другом. В многосоставном обществе возможно достижение консенсуса по поводу неких базовых ценностей и институтов, достаточного для совместного проживания на территории одного государства. Успешным примером многосоставного общества можно назвать Швейцарию, также фактически многосоставными являются к примеру, США, Канада. Различие заключается в том, что в каждом из государств минимальный консенсус достигается различными приемами. В частности в США основанием для интеграции сегментов общества, которые сформировались в силу особенностей формирования населения страны путем притока мигрантов, является единство американской нации. Единство нации привело к пониманию гражданства и включенности людей в политическую жизнь. Другим интересным примером консенсусного многосоставного общества служит Малазия, где каждый из сегментов занимает свою экономическую нишу (малазийцы составляют преимущественно сельское население, китайцы занимаются торговлей, а индусы населяют города) и при этом не обладает достаточным мобилизационным потенциалом, чтобы углубить расколы.95
Под разделенными же обществами следует понимать такие многосоставные общества, в которых существует расхождение по ряду ключевых ценностей и институтов. В Европе к таким государствам относятся Бельгия, Испания, отчасти Великобритания (с проблемой Северной Ирландии). К этой же группе можно отнести большинство стран Африки и Азии, бывших колониями и затронутых этническими конфликтами (к примеру, Южная Африка, Судан, Шри-Ланка и многие другие. В данном исследовании мы рассматриваем разделенные общества, в которых расколы актуализированы и активно влияют на политический процесс.
Другим основанием для типологии должно стать количество сегментов в многосоставном обществе (Рис.2). Соответственно, можно выделить общества с двумя сегментами и несколькими сегментами. Примером общества с двумя сегментами является Хорватия, где проживают хорваты и сербы в провинции Краина. При этом язык общения до недавнего времени в стране был общий, теперь идет процесс разделения сербохорватского языка на сербский и хорватский. Обществом с несколькими сегментами являются, к примеру, Босния и Герцеговина (деление происходит на основании религии), Южная Африка, Ливан.
Наиболее проблемным является то общество, в котором границы сегментов накладываются друг на друга, в частности, совпадают этническое и экономическое деление. Примером является Испания, в которой провинция басков и Каталония являются еще и наиболее экономически процветающими провинциями.96 Однако бывают случаи, когда границы сегментов пересекаются, как это происходит в Ираке, в котором существует два основных направления религии: сунниты и шииты, а также этническая сегментация: арабы и курды. В отношении курдов, которые являются в основном шиитами, важнее их этническая, нежели религиозная принадлежность.
Третье основание для типологии - это основания для выделения сегментов. А. Лейпхарт приводит эти основания в общем списке, указывая на то, что основаниями могут служить различные факторы:97 этнический, языковой, религиозный, социокультурный, экономический, идеологический. Иными словами, основаниями для выделения сегментов в обществе являются факторы, которые также играют важную роль в формировании идентичности, в определении группы, как единого целого. Часть из этих факторов являются менее подвижными и подверженными изменениям (в частности, этничность, языковые практики, религия), другие - более подвержены изменениям (к примеру, экономическое положение или идеология). От того, какие факторы влияют на формирование сегментов, зависит и глубина расколов в случае утраты многосоставным обществом минимального консенсуса. Примером религиозного сегментирования является Босния и Герцеговина и Ливан, этнического — Южная Африка и Руанда, языкового - Бельгия, Канада и Швейцария.
Сербия и Украина как разделенные общества
Многосоставные государства Сербию и Украину мы можем отнести к разделенным обществам в силу того, что в настоящее время там обострились расколы между несколькими сегментами и этот процесс сопровождается рядом признаков кризиса легитимности власти. В отношении количества сегментов можно сказать, что это общества с несколькими сегментами, причем существуют как совпадения границ, так и наложение сегментов друг на друга.
Сербия. В Сербии насчитывается несколько ярко выраженных этнических и национальных групп: сербы, черногорцы, мусульмане, албанцы и венгры, - помимо этого в стране существует две конфессии: православие и ислам.156 До недавнего времени наиболее сложной была ситуация с Косово, хотя даже после провозглашения независимости эта территория продолжает оказывать влияние на внутреннюю политику Сербии.
После провозглашения независимости Косово встал актуальный вопрос об особом положении Воеводины, которую населяют венгры и принятии Статута для этого региона, что вызвало очередную актуализацию идеологического и социокультурного раскола в сербском обществе. Провинция Санджак, располагающаяся на юге Сербии, населена в основном боснийскими мусульманами, которые отличаются от сербов только конфессиональной принадлежностью, однако фактически уже сформировали свой собственный этнос (со времен завоеваний Османской Империи). Описанные расколы можно отнести к территориальному типу, так как наблюдается компактное проживание сегментов на территории нескольких провинций. Совпадение границ расколов также наблюдается в отношении албанцев (религия, этнос и язык) и боснийских мусульман (религия, этнос и языковые диалекты).
Другим важным расколом, которому посвящено данное исследование, является социокультурный раскол, выражением его стала «бульдозерная» революция 2000 года. Данный раскол связан с наличием нескольких легитимирующих моделей, основывающихся на идеологических, культурных, геополитических и исторических представлениях. Отчасти этот раскол связан с классическим делением на село и город, хотя не наблюдается четкой взаимосвязи между сегментарными различиями и территориальным делением. Также отметим, что социокультурный раскол не совпадает по границам с другими сегментами. Скорее ситуация развивается по модели, выявленной Д. Хоровицем на примере Южной Африки:158 в социокультурном плане формируется конфликт по поводу конфликта. Иными словами, социокультурные сегменты по-разному видят проблемы, связанные с этническими и религиозными расколами в Сербии.
Украина. Ярко выраженные этнические сегменты, которые, так или иначе, заявляют о своих правах, в Украине представлены украинцами, русскими, крымскими татарами и русинами. Территориальный фактор играет важную роль в отношении татар, компактно проживающих в Крыму, и русинов, требующих автономии своих территорий.159 Помимо этнических, в Украине существуют и религиозные расколы: УПЦ Киевского патриархата, УПЦ Московского патриархата, Греко-католическая (униатская) церковь, и Католическая церковь, а также ислам в Крыму.160 Также важным фактором деления страны является языковой, можно выделить три основные группы: украиноязычная, русскоязычная или билингвальная.
Перечисленные сегменты только отчасти соотносятся с общепризнанным территориальным делением Украины на макрорегионы: юго-восток, запад и центр — однако региональное деление оказывает значительное влияние на современный политический процесс в стране. Основой для выделения этих регионов стали несколько факторов: исторический, культурный, экономический.161 Юго-Восточный регион включает в себя несколько исторических областей — это Малороссия или Левобережная Украина (Черниговская, Полтавская, и Харьковская области), и Новороссия (Крым, Днепропетровская, Донецкая, Луганская области).162 Этот регион считается экономически более развитым, так как там хорошо развиты промышленность и сельское хозяйство. С культурной и языковой точки зрения преобладает русскоязычное население и носители суржика. Центральный регион включает земли Правобережной Украины, а с языковой точки зрения характерен билингвизм.163 Западный регион отличается не только своим диалектом украинского языка, но и своей религиозной традицией (униатской).164
С точки зрения социокультурного раскола, можно отметить, что он отчасти связан с территориальным делением Украины. Можно выделить легитимирующие модели западных элит, юго-восточных и элит центра. Это деление отражается и на электоральной карте страны. Исследователи отмечают закономерность: Запад и Восток поддерживают разных кандидатов.
Особенности процесса легитимации власти в Сербии и Украине с точки зрения различий между легитимирующими моделями
Рассмотрев три базовых фактора: институты, лидеров и традиции, мы можем обратиться к изучению легитимирующих моделей, которые являются связующими элементами вышеперечисленных параметров. Для разделенных обществ характерно наличие нескольких легитимирующих моделей, каждая из которых содержит собственную объяснительную схему для институционального порядка, который стремятся установить авторы этой модели. Особенность легитимирующей модели также заключается в том, что она должна не только предлагать новые институты, но и опираться на культурные и исторические традиции. В этом параграфе мы рассмотрим и проведем сравнительный анализ основных легитимирующих моделей Сербии и Украины, которые в настоящее время оказывают влияние на процесс легитимации власти в этих государствах.
«Националистическая» легитимирующая модель Сербии. После запуска механизма распада Югославии, С. Милошевич активно стал возрождать сербские мифы, которые были актуальны до социалистического периода. Несомненно, основным мифом была легенда о Косово, которая служила ядром национализма, вокруг которого были размещены другие исторические символы. Исследователи отмечают, что специфичность сербского национального мифа заключается в сочетании двух культов: «высокого» культа Святого СавьГ " и «низкого» культа Косовской битвы." В 80-е годы начался подъем культуры четников," 5 был реабилитирован лидер четников Драже Михайлович. Проснулся интерес общественности к старым сербским писателям: Негошу, Иво Андричу, Милошу Црнянскому. Одновременно получили популярность современные писатели, которые обращались в своих книгах к проблеме национализма, проблеме определения своей этнической принадлежности: Вук Драшкович, Добрица Чошич, Матие Бечкович." Практически все поколение 80х годов уже воспитывалось, если не на политическом, то на культурном сепаратизме, во многом этому способствовали деятели культуры. К примеру роман Добрицы Чошича «Време смрти» (Время смерти), посвященный событиям Первой мировой войны, рассказывает о том, что сербы являются особыми людьми, избранными Богом, отмеченными его любовью и способностью страдать за свободу. В романе «Нож» Вука Драшковича рассказывается история серба, который был похищен мусульманами еще в период Второй мировой войны и вырос в мусульманской культуре в Сараево, однако затем «зов крови» привел его обратно к сербам. Проблема смешанных идентичностей и попытки четко отграничить свою идентичность от другой — становится не только его личной, но и общенациональной трагедией. После смерти Тито в литературе появились новые сюжетные темы, в частности разрыв между Тито и Сталиным, трагедия Второй мировой войны. Несомненно, Милошевич не мог не почувствовать перемены, которые происходили в культуре, он уловил тенденции и смог воспользоваться ими для мобилизации населения уже в политической сфере.
Наши размышления по поводу особенностей сербского национализма, а также специфики легитимации власти в современной Сербии, не могут быть не подкреплены анализом текстов С. Милошевича. Большинство западных исследователей описывают идеологию Милошевича как сугубо националистическую. К примеру, Ф. Байбер пишет о том, что, уже начиная с 1970-х гг. в Югославии отмечается резкий рост национального самосознания во всех республиках. Фактически в случае с Югославией мы имеем дело с этнической конфедерацией, которая удерживалась только благодаря личности И. Тито." Поэтому автор объясняет, что национальная мобилизация была одновременно и защитной реакцией на возрастающий национализм соседних республик. При этом национализм подстегивался поиском официальных врагов: албанцев (шипаров), хорватов (усташей), мусульман (турок). Каждая национальность имела свое собирательное название, которое носило негативный оттенок и напоминало о тех временах, когда те или иные военные формирования творили беззакония по отношению к другим нациям. Сербы, к слову, тоже имели такое собирательное название - четники.
Однако особенность идеологии Милошевича была и в том, что он совмещал национализм с социализмом, аппелируя к политической традиции, заложенной И.Б. Тито. Э. Горди видит значительное противоречие в том, что режим удерживался на двух противоположных идеологиях: социализме и национализме. Из этого утверждения автор делает вывод о том, что на самом деле легитимность власти Милошевича держалась исключительно на репрессивном государственном аппарате и не имела поддержки: «режим поддерживал себя не посредством мобилизации общественного мнения, а за счет того, что делал альтернативы недостижимыми».249 Позволим себе не согласиться с данным утверждением. В предыдущем параграфе данной главы, где мы описывали в основном факты политического процесса, мы отмечали, что мобилизация населения была осуществлена как против режима Милошевича, так и за него. Сразу же откинув в сторону аргументы о том, что эти митинги были «проплачены», организованы под административным давлением (эти аргументы можно услышать как с одной, так и с другой стороны) обратим внимание исключительно на факт мобилизации поддержки, которая действительно состоялась и нам теперь предстоит определить те интеграторы, которые способствовали этой мобилизации.
Отметим сразу, что знакомство с речами Милошевича, которые он произносил с 1984 по 1989 годы, тщательно собранными в один сборник," вводит нас в некоторое замешательство. Исследуя литературу по данному вопросу, мы предполагаем встретить в этих текстах откровенные призывы к возрождению национального самосознания сербов, проекты по восстановлению «Великой Сербии» и т.п. Однако, первое, что бросается в глаза, это последовательная опора на каноны социализма в объяснении необходимости реформ, в описании проектов этих реформ и т.п. Но ведь политическая практика последнего десятилетия говорит нам совсем о другом. Сербский национализм все же имеет место быть, и идейным лидером этого национализма был и остается наряду с другими С. Милошевич. Возникает вполне правомерный вопрос - зачем Милошевичу было так активно пропагандировать социалистические идеи? Если предположить, что это была специально просчитанная стратегия прихода к власти, рассчитанная исключительно на деятелей Союза коммунистов Югославии, которые зорко следили за тем, чтобы никто не отклонялся от идеологической линии, заданной И.Б. Тито, то непонятным остается, почему Милошевич не отказался от этой риторики сразу после того, как пришел к власти в 1986 году (заняв пост руководителя Союза коммунистов Сербии), или почему он не отступил от этой риторики в своих выступлениях на Косово в 1987 году.
