Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Теоретико-методологические основы исследования картельных политических партий 15
1.1. Картельная политическая партия: понятие и содержание 15
1.2 Методологические основы использования концепта картельных партий в исследовании российского партогенеза 38
Глава 2. Влияние картельных партий на трансформацию партийной системы Российской Федерации 57
2.1. Предпосылки возникновения картельных партий в России 57
2.2. Последствия распространения картельных партий для функционирования партийной системы 75
Глава 3. Ограничение влияния картельных партий на развитие партийной системы современной России 94
3.1. Приоритеты преодоления влияния картельных политических на партийную систему 94
3.2. Механизмы ограничения функционирования российских . партий - картелей 121
Заключение 132
- Методологические основы использования концепта картельных партий в исследовании российского партогенеза
- Предпосылки возникновения картельных партий в России
- Последствия распространения картельных партий для функционирования партийной системы
- Механизмы ограничения функционирования российских . партий - картелей
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Одной из проблем современной политической науки остается решение задачи идентификации реальных субъектов партийной системы современного государства, включая исследование предпосылок их возникновения, изучение специфических черт организации, определение перспектив политического участия данных акторов. В демократических государствах нарастает динамика партийного строительства, приводящая к возникновению все новых разновидностей субъектов партийных систем, которые отличает многообразие вариантов участия в политическом процессе. Ввиду этого актуализируется научный интерес, связанный с осмыслением тенденций развития политических партий, обусловленных, в том числе, изменением характера взаимоотношений между политическими партиями и институтом государства.
На основе политологического анализа трансформации партийных систем Западной Европы был описан новый тип ее субъектов, получивший название «картельная партия». Как показали научные дискуссии последних двух десятилетий в России и за рубежом, феномен картельных партий обладает большим методологическим и эвристическим потенциалом. В первом десятилетии XXI столетия в Российской Федерации также произошли трансформации, во многом аналогичные процессу картелизации партийных систем в государствах с развитыми демократическими институтами. Отмеченные обстоятельства обусловили научный интерес к исследованию партогенеза в России с позиции концепции картельных партий.
Вместе с тем, применение концепта картельных партий для анализа сущности модификации партийных субъектов сопряжено с рядом нерешенных задач теоретико-методологического и прикладного характера.
Так, в недостаточной мере разработан понятийно-терминологический аппарат, позволяющий формировать адекватное представление о деятельности картельных партий в контексте развития современного партогенеза. В интересах развития политологического знания сохраняется потребность в совершенствовании системы взглядов о сути концепта « картельная партия», требуют научного
исследования аспекты влияния картельных партий на трансформацию партийной системы.
Исследование феномена картельных партий обусловлено необходимостью решения ряда практических задач, связанных с необходимостью повышения эффективности политического представительства в современной России. Значимость разработки и совершенствования механизмов по преодолению последствий распространения картельных партий Российской Федерации возрастает ввиду наличия противоречий между различными векторами развития партийной системы страны. С одной стороны, инициативы исполнительной государственной власти позволяют расширить спектр партийных организаций и нарастить возможности их участия в электоральном процессе. С другой стороны, сохраняются политические и экономические гарантии доминирования российских партий, представленных в национальном парламенте. Ведущие парламентские партии, несмотря на идеологические разногласия, проявляют стремление к ограничению возможностей вновь учрежденных партийных организаций в борьбе за политическую власть. Сохранение практики приоритетного учета интересов субъектов партийного картеля не способствует эффективной агрегации интересов граждан, существенно влияет на способность партийной системы выступать ключевым механизмом репрезентации интересов социальных групп российского общества.
Степень научной разработанности проблемы. Массив научной литературы, концептуализирующей феномен картельной партии отличается разнообразием подходов, раскрывающих сущность данного субъекта политики.
Теоретико-методологической основой проведенного исследования выступают труды классиков партологии М. Дюверже, Дж. Сар-тори, М. Вебера, Дж. Лаполамбара, М. Острогорского, Р. Михельса, К. Лоусона, С. Нойманна, Ж. Кермонна1. Среди работ зарубежных и
1 Дюверже М. Политические партии: Труды / Пер. с франц. – M.: Академический проект, 2002. – 560 с.; Сартори Дж. Партии и партийные системы: рамки анализа // Партии и выборы: Хрестоматия. Ч. 1 / Отв. ред. и сост. Анохина Н.В., Мелешкина Е.Ю. М., 2004. – С. 14–26; Вебер М. Избранные труды. М., 1990. – 809 с.; Lapalombara J., Weiner M. (Eds.). Political Parties and Political Development. Princeton (N.Y.), 1966; Острогорский М. Я. Демократия и политические партии. М.: РОССПЭН, 1997. – 640 с.; Михельс Р. Социология политической партии в условиях демократии // Диалог. 1990; Lawson K. The Comparative Study of Political Parties. N. Y., 1976. – 200 p.; Newmann S. Towards a Comparative Study of Political Parties // Modern Political Parties. Approaches to Comparative Politics. Chicago, 1957. – Р. 396.; Quermonne Jean-Louis. Les regimes politiques occidentaux. Ed. du Seuil. 1986.
5 отечественных ученых, посвященных изучению российского парто-генеза следует отметить научные труды Х. Оверслута, Р. Верхеля, Я. Шашковой, Б. Макаренко, В. Гельмана, Ю. Шевченко, Ю. Кор-гунюка, М. Молоковой, Г. Голосова, А. Зудина и других авторов.1 Внеся значительный вклад в изучение сущности процесса парто-генеза, выводы отмеченных работ требуют дальнейшего развития исходя из реалий развития партийных систем в современном государстве.
Заметную роль для определения сущности трансформации современных партийных систем сыграли исследования П. Игнаци, Р. Дарендорфа, А. Кулика, К. Холодковского и других авторов, освещающих проблему кризиса партийных институтов в демократических
1 Oversloot H., Verheul R. Managing Democracy: Political Parties and the State in Russia // Journal of Communist studies and Transition Politics. 2006. – Vol. 22. – № 3. – P. 383 – 405; Шашкова Я.Ю. Партийная система в процессах политической трансформации и выборов в Российской Федерации (на примере регионов юго – западной сибири): дис. … д-ра полит. наук: 23.00.02 / Шашкова Ярослава Юрьевна. Чита, 2011. – 342 с.; Макаренко Б. «Нанопартийная система» // Pro et Contra. – 2007. – № 4. – С. 43 – 57. Макаренко Б. Постсоветская партия власти: «Единая Россия « в сравнительном контексте // Полис. – 2011. – № 1. – С. 42 – 65; Гельман В. Трещины в стене // Pro et Contra. - 2012. – № 1. – С. 94– 113. Его же. Россия в институциональной ловушке // Pro et Contra. – 2010. – С. 23 – 38; Гельман В. От «бесформенного плюрализма» к «доминирующей власти»? Трансформация российской партийной системы // Общественные науки и современность. – 2006. – № 1. – С. 46–58; Зудин А.Ю. Политический режим России после 2008 г.: векторы управляемой трансформации / Развернутые тезисы доклада на заседании научно-практического семинара // Полития. – № 2. – 2010. – С. 25 – 41; Коргунюк Ю.Г. Становление партийной системы в современной России. М.: Фонд ИНДЕМ, Московский городской педагогический университет, 2007. – 544 с.; Макаркин А. Выборы в рамках контракта // Pro et Contra. – 2008. – Т. 12. – № 1. – С. 36 – 45; Молокова М.А. Теоретико-методологические основы классификации современных оппозиционных партий / М.А. Молокова // Социальная политика и социология. 2009.– № 6(1). – С. 184 – 192; Молокова М.А. Становление и развитие оппозиционных партий в современной России / М.А. Молокова // Вестн. Томского гос. ун-та. – 2010. – № 338. – С. 57 – 63; Шевченко Ю. Между гражданским обществом и авторитарным государством (о пользе политических партий в России) // Pro et contra. 2000. – № 1. – С. 159 – 173; Голосов Г.В. Форматы партийных систем в новых демократиях: институциональные факторы неустойчивости и фрагментации // Полис. – 1998. – № 1. – С. 106 – 129; Голосов Г.В. Электоральный авторитаризм в России // Pro et Contra. – 2008. – Т. 12. – № 1. – С. 22 – 35; Толочко А.В. Многопартийность в современной России: роль государства: автореферат канд. полит. наук: 23.00.02, кандидат политических наук: 23.00.02 / Толочко Александр Владимирович. Воронеж, 2011. - 23 с.; Лаврентъев Е.С. Постдемократический синдром политических партий в России // Власть. – 2011. – № 12. – С. 23–27.
6 государствах, в том числе тематику замещения функций политических партий структурами гражданского общества.1
Появление предпосылок теории картельных партий связано с исследованиями О. Кирхаймера, А. Лейпхарта, осмысливавших тенденции этатизации партийного строительства.2 Обоснование и развитие концепции картельных политических партий имело место в работах зарубежных политологов Р. Каца, П. Мэира, Р. Пел-лицо, К. Деттербека, Д. Хопкина, Б С. Бартолини, М. Блейз и др.3 С рядом критических замечаний к теории картельных партий и ее отдельных положений выступили А.Крувел, К. фон Бейме, Р. Коул,
1 Ignazi, Pietro ‘The Crisis of Parties and the Rise of New Political Parties’. Party
Politics, 1996, Vol. 2, P. 549 –566; Дарендорф Р. После 1989. Размышления о рево
люции в Европе. М., 1998. – 271 с.; Кулик А. Н. Парадокс «Заката» политических
партий на Западе и его проекция на российскую многопартийность // Полити
ческая наука. – 2006. – № 1. – С. 109 – 135; Пшизова С.Н. От «гражданского обще
ства» к «сообществу потребителей»: политический консьюмеризм в сравнительной
перспективе // Полис. – 2009. – № 1. – С. 100–117; Татарников Д.Г. Кризис поли
тических партий в современном обществе: к постановке проблемы // Известия
Саратовского университета. – 2013. – Т. 13. – Сер. Социология. Политология, вып.
1. – С. 90 – 93; Франчук В.И. Политические партии как пережиток истории // По
литическая и партийные система современной России: Материала всеросс. науч.
конф., 2 окт. 2009 г., Москва / Центр проб. анал и гос.-упр. проект; [Ред. изд. гр.:
С.С. Сулакшин (руковод и др.)]. М.: Научный эксперт. – 2009. – С. 71 – 79; Холод-
ковский К.Г. Партии: кризис или закат? // Политические институты на рубеже
тысячелетий. XX–XXI в. сб. ст. – Дубна, 2001. – С. 61 – 80.
2 Kirchheimer O. The transformation of the Western European party systems
// Political parties and political development / Ed. by LaPalombara J., Weiner
M. – Princeton: Princeton univ. press, 1966. – P. 57–84; Lijphart A. Verzuiling,
Pacificatie en Kentering in de Nederlandse Politiek. Haarlem: Becht. - 1968. -
224 р.
3 Katz R., Mair P. Canding Models of Party Organization and Party
Democracy: The Emergence of Cartel Party // Party Politics. 1995. - Vol. 1. - №1.
- P. 5 – 28; Katz R., Mair P. Cadre, Catch-All or Cartel? A Rejoinder // Party
Politics. 1996. –Vol. 2. – P. 525 – 534; Pelizzo. R. Cartel Parties and Cartel Party
Systems: The Rise of Irresponsible Party Government. Saarbruecken, 2008. -
р.190; Bartolini St., Mair P. Challenges to Contemporary Political Parties //
Political Parties and Democracy/Eds. L. Diamond, R. Gunther. Baltimore: Johns
Hopkins University Press, 2001. – 331 р.; Blyth M., Katz R. S. From Catch-all
Politics to Cartelisation // West European Politics. – 2005. – № 28 (1). – P. 33 –
60; Кац Р., Мэир П. Изменение моделей партийной организации и партийной
демократии: возникновение картельных партий (Сокращенный перевод). //
Политическая наука. – 2006. – № 1. – С. 27 – 44; Кац Р., Мэир П. Картельная
партия: возвращение к тезису (Перевод) // Политическая наука. – 2010. –
№ 4. – С. 77 – 112; Деттербек К. Картельные партии в Западной Европе? //
Политическая наука. – 2006. – № 1. – С. 45 – 53.
7 Т. Погунтке, Х. Китчельт.1 Следует указать, что исследования зарубежных авторов, подготовив необходимую теоретико – методологическую основу для осмысления феномена картельных партий, не могут быть в полной мере использованы для объяснения российской специфики формирования и функционирования рассматриваемых субъектов, что актуализирует потребность в дальнейшей концептуализации исследуемого феномена с учетом реалий партийного строительства в Российской Федерации.
Наличие устойчивого научного интереса к концепции картельных партий со стороны российских исследователей имеет место в работах А. Зудина, Г. Михалевой, Е. Спасского, Д. Нежданова, К. Мусиенко, И. Чередова, С. Пшизовой, О. Гаман-Голутвиной, А. Веревкина, О. Шаброва, А. Лазарева, Я. Шашковой.2
1 Крувел А. Теория «партий-картелей» неверна // Российский журнал. 2008.
[Электронный ресурс] - URL: (дата обращения 12.08 2010); Krouwel A. Otto Kirchheimer and the
catch-all party // West European politics. Routledge, 2003. – Vol. 26. – № 2. – P. 23 – 40;
Koole R. Cadre, Catch-all or Cartel? A Comment on the Notion of the Cartel Party //
Party Politics. 1996. – № 2(4). – P. 507 – 534; Kitschelt H. Citizen, Politicians, and Party
Cartelization // European Journal of Political Research. – 2000. – № 37(2). – P. 149 – 179;
Beyme Kl. von. Party Leadership and Change in Party Systems: Towards a Postmodern
Party State? // Government and Opposition. – 1996. – № 31(2). – P. 135 – 159.
2 Зудин А.Ю. Политический режим России после 2008 г.: векторы управляемой
трансформации / развернутые тезисы доклада на заседании научно-практического
семинара // Полития. – № 2. – 2010. – С. 25 – 41; Михалева Г. М. Российские партии в
контексте трансформации. – М.: Книжный дом. – 2009. – 352 с.; Она же. Эволюция ад
министративных партий в современной России // Весник РГГУ. – 2009. – С. 93 – 113;
Спасский Е.Н. Политические партии западных стран: теория и современное состояние
(монография) / Е.Н. Спасский. – Хабаровск: Изд-во ДВГУПС, 2008. – 168 с.; Нежданов
Д.В. Политический рынок и партийный дизайн в современной России: опыт метафори
ческого моделирования становления партийной системы/ Д.В. Нежданов. Екатерин
бург, 2009. – 166 с.; Чередов И. Г. Эволюция определений и типологий политических
партий // Известия РГПУ им. А.И. Герцена, 2009. – № 11. – С. 309 – 316; Пшизова С.Н.
Новый товар — политическая партия // «Дружба Народов». – № 4. – 2000. [Электрон
ный ресурс] – URL: (дата об
ращения 07.08.2010). Пшизова С.Н. За спиной партийных вождей: спин-доктор у руля
// Политические партии и политическая конкуренция в демократических и недемок
ратических режимах. Под ред. Ю.Г. Коргунюка, Е.Ю. Мелешкиной, Г.М. Михалевой. М.,
«КМК», 2010. – С. 11 – 26. Она же Catch-all plus... радикализация политики // Русский
журнал, 2008 [Электронный ресурс] – URL: (дата обращения (12.09.2010); Гаман-Голутвина О.В. Российские
политические партии на парламентских выборах 2003 г.: картель «хватай всех» // По
лис. – 2004. – № 1. – С. 22 – 25; Шабров О.Ф. Корпоративистское государство в условиях
картельной многопартийности // Политическое управление и публичная политика XXI
века: Государство, общество и политические элиты / Под ред. О. Гаман-Голутвиной –
Анализ литературы по теме диссертационного исследования показал, что накоплен достаточный материал по изучению процесса формирования и функционирования картельных партий, но вместе с тем недостаточно изученными и обоснованными остаются такие важные аспекты, как характер и последствия трансформации партийной системы, вызванные их деятельностью, а также пути преодоления влияния картельных партий на развитие партийной системы в современной России.
Объектом исследования является картельная политическая партия как феномен современной партийной системы.
Предметом исследования выступает влияние картельных политических партий на трансформацию партийной системы Российской Федерации.
Цель исследования заключается в выявлении роли картельных политических партий в трансформации партийной системы и разработке механизмов ограничения их влияния на партийное строительство в современной Российской Федерации.
Реализация поставленной цели потребовала решения следующих задач:
– на основе достижений современной политической науки уточнить понятийно-терминологический аппарат концепта «картельной политической партии»;
– обосновать возможность применения концепции картельных партий для исследования процесса партогенеза в современной России;
– установить предпосылки формирования картельных партий в Российской Федерации;
– выявить последствия распространения картельных партий для функционирования партийной системы современной России;
– определить приоритеты преодоления влияния картельных политических партий на развитие партийной системы в современной России;
М.: РАПН; РОССПЭН. – 2008. – С. 47 – 55; Веревкин А.И. Политико-административный режим регулирования избирательного процесса: автореферат дис. … канд. полит. Наук: 23.00.02 / Веревкин Антон Игоревич. М., 2012. – 22 с.; Лазарев А.В. Классификация и отличительные признаки современных политических партий // Теория и практика общественного развития. – 2011. – № 3. – С. 226 – 229; Исаев Б.А. Плюралистический этап истории партий: универсальные и картельные, идеологические и прагматические партии // Демократия и управление: Информационный бюллетень исследовательского комитета РАПН по сравнительной политологии (СП-РАПН). – №2 (4). – СПб., 2007. – С. 45 – 47; Шашкова Я. Российские партии и государство. О применимости в российских условиях понятия «картельные партии» // Свободная мысль. – 2010. – № 6. – С. 19 – 27.
– разработать механизмы ограничения функционирования партий–картелей в Российской Федерации.
Научная гипотеза: картельная модель функционирования политических партий в Российской Федерации, формирование которой происходило по инициативе и при поддержке институтов исполнительной власти, в значительной степени предопределила характер трансформации партийной системы российского государства. На практике это привело к появлению партийного картеля из парламентских партий различной идеологической направленности, доминирование которых приводит к ограничению возможностей для партийно–политического представительства интересов граждан, что требует определения приоритетов и разработки механизмов преодоления последствий картелизации партийной системы в современной России.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
– обобщены научные представления о содержании концепта картельной партии, на основе чего дополнен понятийно-терминологический аппарат, уточнены дефиниции «картельная политическая партия», «картелизация партийной системы», «партийный картель»;
– обоснована возможность применения концепции картельных партий для исследования процессов партогенеза в современном российском государстве;
– установлены предпосылки возникновения картельных партий в России, где наряду с наличием условий универсального характера особая роль отводится институциональной компоненте политической системы Российской Федерации;
– выявлены последствия распространения картельных партий для функционирования партийной системы современной России;
– на основе оценки воздействия современной политической реформы определены приоритеты преодоления последствий деятельности картельных партий на развитие партийной системы;
– разработаны механизмы ограничения функционирования картельных партий в Российской Федерации.
Результаты проведенного исследования нашли отражение в следующих положениях, выносимых на защиту.
1. Под «картельной партией» предлагается понимать субъект партийной системы, действующий на основе межпартийных договоренностей (внутриуровневые связи) и взаимодействия со значимыми
10 элементами государственного механизма (межуровневые связи) с целью создания благоприятных условий функционирования для партий – участников картеля перед конкурирующими субъектами политики. Признаками субъектов, определяемых как «картельные партии», являются их сращивание с аппаратом государственного управления и ориентация на совместное с другими аналогичными акторами доминирование в пределах существующей партийной системы.
Для реализации цели доминирования формируются «партийные картели», представляющие собой неформализованные или частично формализованные объединения акторов, стремящихся ограничить состязательность политического процесса за счет недопущения к предоставляемым государством материальным, политико-правовым, информационно-пропагандистским ресурсам представителей конкурирующих партийных организаций.
-
Наличие ряда общих условий партийного строительства в развитых демократических странах и России позволили экстраполировать концепцию картельных партий для объяснения сущности современного этапа партогенеза. В условиях перехода к постиндустриальному обществу, характеризуемого снижением легитимности института политических партий и возникновением альтернативных форм агрегации и артикуляции интересов граждан, деятельность картельных политических партий превращается в один из определяющих факторов трансформации партийной системы. Его воздействие выражается в создании государством приоритетных условий для стабильного функционирования парламентских партий и стремлении последних закрепить свой привилегированный статус по отношению к другим субъектам партийной системы.
-
Определяющее влияние на процесс возникновения картельных политических партий в современной России оказали институциональные особенности ее политической системы. На рубеже ХХ– ХХI столетий в Российской Федерации этому способствовали также следующие условия:
– социально-политические, проявившиеся в дефрагментации и неустойчивости социальной структуры страны, что вызвало эрозию социальной базы партий и повлекло отдаление политических партий от гражданского общества наряду со сближением интересов партийных элит и представителей государственного аппарата;
– политико-правовые, заключающиеся в создании государством юридической основы для приоритетного обеспечения интересов крупных политических партий общенационального масштаба;
– информационно-технологические, когда распространение высокоэффективных средств и методов политической коммуникации привело к появлению новых каналов артикуляции интересов граждан, что снизило значение представительских функций политических партий.
4. Последствия распространения картельных партий для фун
кционирования партийной системы современной России предопре
делены стремлением государства к приоритетному обеспечению
интересов крупных политических партий, представленных в наци
ональной легислатуре. Наряду с данным обстоятельством деятель
ность картельных партий выступила значимым фактором стагна
ции партийной системы, следствием чего стало снижение
эффективности системы политического представительства и рас
пространение практики «митинговой» или «уличной демократии».
Субъекты партийного картеля в Российской Федерации, включающего в себя как проправительственные, так и оппозиционные парламентские партии, полемизируют друг с другом по вопросам идеологического характера и солидаризируются в намерениях консервации правил функционирования партийной системы России, экстенсивного расширения поля своего представительства, а также в решении проблемы финансового обеспечения их деятельности. При этом ключевым центром согласования интересов участников партийного картеля следует признать исполнительную власть российского государства, выступающего модератором и основным инициатором изменений, происходящих в системе партийно-политического представительства.
5. Оценка регулирующего воздействия политической реформы
2011–2013 гг. на развитие партийной системы в Российской Феде
рации показала достаточно высокую эффективность комплекса по
литико–правовых инициатив по стимулированию политической
конкуренции и обновлению состава субъектов партийно-политичес
кого представительства. Реализованные мероприятия целесообраз
но рассматривать как одно из направлений по ограничению влия
ния картельных партий на процессы партогенеза.
Вместе с тем приоритеты преодоления влияния картельных политических на партийную систему современной России могут
выражаться в таких направлениях, как развитие основ внутрипартийной демократии, ограничение партийной бюрократии от приоритетного доступа к центрам публичной власти, развитие сетевых коммуникаций политических партий с электоратом, совершенствование системы государственной поддержки, в том числе государственного финансирования, формирование открытых площадок взаимодействия политических партий с участием партийных структур различного публичного статуса.
6. Направления ограничения деятельности картельных политических в современной России могут включать в себя различные механизмы, в том числе:
– в части развития практик сетевого функционирования политической партии: законодательное урегулирование порядка оформления членства в партии по средством современных информационных технологий; проведение внутрипартийных мероприятий с помощью сетевых ресурсов;
– в части совершенствования механизмов государственной поддержки: приоритет предоставления политическим партиям мер косвенной поддержки перед прямым датированием из федерального бюджета; введение механизма ограничения государственного финансирования, суммами, направляемыми партиями в избирательные фонды;
– в части обеспечения демократичности внутрипартийной деятельности: развитие института предварительного голосования; законодательное закрепление правового принципа внутрипартийной демократии;
– в части формирования открытых форм взаимодействиях парламентских и непарламентских партийных субъектов: правовая инсти-туционализация Совета непарламентских партий при Председателе Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации;
– в части ограничения высшей партийной бюрократии от приоритетного доступа к центрам публичной власти: разработка правового механизма, ограничивающего возможности занятия значимых партийных постов и руководящих должностей партийных представителей во фракциях законодательных (представительных) органов.
Теоретико-методологическую основу исследования составили концептуальные положения и выводы, содержащиеся в научных трудах отечественных и зарубежных ученых по проблемам парто-логии, касающиеся теории партогенеза и взаимодействия партийных акторов между собой и институтами государственной власти.
Для решения поставленных исследовательских задач использовалась совокупность методов исследования: исторический, сравнительно-политологический, структурно-функциональный, неоинституциональный подход, а также анализ политических событий и действий, статистических и аналитических материалов.
Источниковой базой исследования выступают нормативно-правовые акты федерального законодательства, прежде всего Конституция РФ, федеральные законы «О политических партиях», «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации», «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации» и др.; результаты социологических исследований по проблемам партийного строительства; официальные документы и декларации политических партий; материалы СМИ, фиксирующие информационно-аналитические данные и событийный ряд участия картельных партий в политическом процессе. Автором проведен анализ итогов участия политических партий в избирательных кампаниях федерального и регионального уровнях в 2011–2013 гг.
Практическая значимость проведенного исследования заключается в возможности использования сформулированных автором выводов в процессе научного осмысления характера и итогов партийного строительства в Российской Федерации. Результаты анализа, обобщенные в диссертации, могут быть приняты во внимание при разработке концепций государственного управления, нацеленных на реформирование национальной и региональной партийных систем в условиях происходящей политической модернизации. Научно-теоретические наработки и выводы исследования могут быть использованы в вузовском учебном процессе при чтении курсов по курсам «Политология», «Политические партии и общественные объединения».
Диссертационное исследование выполнено в рамках п. 4 «Типы политических организаций. Место и роль партий в политических отношениях современности. Социальные основы и природа политических партий. Функции политических партий. Партии и государство. Партии и движения. Партии и другие формы артикуляции интересов (корпоративизм, группы давления и пр.). Структура политических партий. Партии и избирательные системы. Идеологии политических партий. Партийные системы. Механизмы взаимодействия партий в
рамках партийных систем. Современная партийная система в России. Программатика основных политических партий в стране» Паспорта специальности 23.00.02 Политические институты, процессы и технологии.
Апробация работы. Положения работы обсуждались на методологических семинарах, региональных, всероссийских и международных научных и научно-практических конференциях. Ряд теоретических положений и выводов исследования апробирован в 12 авторских публикациях, включая 4 статьи в изданиях, рекомендованных Высшей аттестационной комиссией при Министерстве образования и науки Российской Федерации для публикации научных работ, отражающих основное научное содержание кандидатских диссертаций.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, включающих шесть параграфов, заключения, библиографического списка, списка иллюстративного материала и приложений.
Методологические основы использования концепта картельных партий в исследовании российского партогенеза
Теория картельных политических партий формировалась и развивалась, основываясь на опыте партийного строительства стран Западной Европы. Однако, учитывая ее большой эвристический потенциал, ряд российских исследователей начали применять ее и к процессам партогенеза, происходящим в России.78 Возникает вопрос о возможности использования конструктов западной партологии в условиях российской политической действительности. Отвечая на него, мы ориентировались на методологию М. Вебера применительно к конструкциям идеального типа: «Конструкция идеального типа в рамках эмпирического исследования всегда преследует только одну цель: служить сравнению с эмпирической действительностью, показать, чем они отличаются от идеального типа или относительное сближение с ним, для того чтобы с помощью однозначно используемых понятий описать ее, понять ее путем казуального сведения и объяснить ее».79
Следуя данной логике в своем исследовании, необходимо осуществить экстраполяцию индикаторов авторов теории, наличие которых позволяет судить о партиях современной России как о картельных структурах. Однако для осуществления этой процедуры нужно обосновать сопоставимость условий функционирования партийных институтов в современных государствах. С. Пшизова, анализируя процесс партийного строительства 1990-х гг. полагала, что «Россия не просто преодолевает ныне в сжатые сроки... этапы становления политических институтов, которые когда-то долго, последовательно и зачастую мучительно проходили западные страны... Условия возникновения и роста этих институтов оказались таковы, что парадоксальным образом сближают их с современным состоянием партий развитых демократий Запада». Более того, она приходит к выводу, что российские партии можно рассматривать не как «недоразвившиеся» варианты уже известных западных моделей, а скорее как воплощение более радикальной версии современного этапа эволюции этих институтов. 80 Выводы С. Пшизовой подтверждает профессор Е.С. Лаврентьев. Основываясь на теории постдемократии К. Крауча, он формулирует интересный вывод о наличии постдемократических тенденций в политической системе современной России, однако, указывая на несколько иные эволюционные пути, приведшие к результатам, схожим западным. Далее он характеризует Россию как государство, где демократические институты развиты слабо, зато постдемократические тенденции очень сильно.81 Не вдаваясь в теоретические рассуждения о сути концепта «постдемократия», следует признать наличие общих условий партогенеза, лежащих в области развития новых форм политических коммуникаций, медиатизации и информатизации политического процесса, а также снижение остроты социальных размежеваний и как следствие деидеологизации политики.
Наряду с признанием адекватности теории картельных для объяснения партийных трансформаций в современной России82, ее положения подвергались весьма аргументированной критике. Например, Я. Шашкова доказывала необоснованность причисления российских партий, даже стабильно представленных в Государственной Думе, к картельным тем обстоятельством, что их зарубежные аналоги реально контролируют национальные ресурсы, целью их борьбы является возможность распределять последние.83 Особенно ярко это проявляется в парламентских республиках или конституционных монархиях, где правительство как орган исполнительной власти, как правило, подконтрольно парламенту. Ввиду этого, как подчеркивает С. Е. Заславский, «партийные фракции и коалиции, по сути, определяют кадровый состав и экономический курс власти исполнительной»84.
Действительно полномочия представительных институтов в России незначительны и реальные рычаги контроля за структурами исполнительной власти у парламентариев отсутствуют. Однако данный факт может, лишь, умалять предмет политического торга, но не снимать его с политической повестки. Власти в условиях полного доминирования в парламенте необходимо создавать коалицию поддерживающих его решения партий в целях наиболее полной легитимации принятых управленческих решений и установления, признаваемых всеми ведущими партийными акторами правил политической конкуренции. Кроме того, необходимо учитывать, что в условиях отсутствия возможностей непосредственного участия в определении состава правительства наиболее значимым вознаграждением за победу на выборах будет являться занятие представителями партий государственных должностей: от председателя Государственной Думы до члена комитета (комиссии) Государственной Думы85.
Я. Шашкова подчеркивает, что для отечественных партий утрата места в органах государственной власти равносильна потере права на существование, чего нем может быть свойственно картельным политическим партиям в Западной Европе86. Действительно, потеря партии места в национальной легислатуре в России низведет ее до положения «полумаргинальной партийного образования». Однако российским партиям следует более опасаться не потери мест в парламенте особенно в условиях наличия протестных настроений в социуме, а использования административного ресурса с целью каким – либо образом повлиять (вплоть до приостановления деятельности и ликвидации) на их деятельность в случае попыток выхода из сложившегося картеля. 87 Б. Макаренко обосновывает неприменимость концепта «картельная партия» в российских условиях следующей аргументацией: «…«Сращенность» предполагает симбиотические отношения, равное партнерство; в России же государство, точнее бюрократический аппарат, явно доминирует над всеми партиями, не исключая и партию большинства».88 В предыдущем параграфе настоящего диссертационного исследования уже обращалось внимание на характер взаимодействия в партийном картеле. Стоит констатировать, что в российском партийном картеле превалируют связи вертикального (межуровневого) характера, при слабости связей горизонтальных (межпартийных) связей. Таким образом, то обстоятельство, с которым Б. Макаренко связывает невозможность охарактеризовать ведущие российские партии как картельные, автором рассматривается в качестве особенности российского партийного картеля. Далее обозначим политические партии России, которые диссертантом идентифицируются как картельные партии.
Предпосылки возникновения картельных партий в России
Оценивая процессы становления партийной системы в Российской Федерации, необходимо подчеркнуть недостаточный уровень ее консолидированности, характерный для элементов политических систем трансформирующихся посттоталитарных режимов. Необходимо обратить внимание на структурную аморфность артикуляции социально-политических интересов, что выступает следствием социальной дефрагментации общества, а также неравномерно развивающиеся процессы институционализации субъектов политики в современной России. По мнению соискателя, причины проявления тенденций картелизации коренятся, в том числе, и в практике функционирования политической системы бывшего Советского Союза. Диссертант поддерживает мнение российских ученых, согласно которому система партийной диктатуры в СССР в последние годы его существования фактически была замещена системой бюрократического корпоративизма, основанной на согласовании интересов различных группировок из состава партийно-советской номенклатуры.125 Кроме того, достаточно серьезной предпосылкой появления картельных политических партий в Российской Федерации выступает заимствование политическими элитами стереотипов советской эпохи и характерных для нее норм политического участия, включая превалирование неформальных отношений, стремление к политическому маневру и заключению кулуарных альянсов.
Опираясь на сформированный отечественными и зарубежными исследователями теоретико-методологический инструментарий, соискатель отмечает, что в позиции государственной власти к проблеме формирования партийной системы на протяжении 1990-х гг. главенствовал утилитарный интерес, нацеленный на создание условий для доминирования проправительственных партий, призванных нейтрализовать активность политической оппозиции в стенах Государственной Думы. При этом с начала 1990-х гг. на национальном уровне отмечались попытки внедрения «управляемой многопартийности» при посредстве использования картельной системы социально-политического взаимодействия. Исследователь С. Пшизова констатирует, что вся предыдущая история постсоветского партийного строительства – это в большой степени история попыток создания именно картельной системы, включающей управляемые элементы и отторгающей в той или иной степени автономные.126
На всем протяжении истории современной России развитие партийной системы было отмечено разнонаправленными тенденциями, от «крайнего плюрализма» 1990 – х годов до утверждения партийной системы с преддоминантной (доминантной) партией127. Точкой бифуркации перехода партийной системы из одного качественного состояния в другое являлся приход к власти нового политического лидера. Президент основывался в системе национально-политического представительства на созданную его командой и доминирующую в партийной системе партию «Единая Россия». Опора на доминирующую партию обеспечивало предсказуемость законодательного процесса, но не гарантировало от потенциальной опасности эскалации конфликта между доминирующей партией и оппозиционными партиями, представленными в парламенте, что в ситуации фактического раскола элит в начале первого десятилетия нового столетия могло привести к дальнейшему ослаблению государственности и как следствие угрозе суверенитету России. По мнению диссертанта, данное обстоятельство способствовало взятию курса пропрезидентскими властными структурами на формирование в стране картельной системы128. Основные издержки данной системы связаны с ограниченными способностями картельных партий к агрегации и артикуляции интересов социальных групп, что, безусловно, будет способствовать развитию тенденций корпоративизма в государстве. Это в итоге приведет к неспособности значимых партий существовать вне системы государственного патронажа и их формализации как общественного института.
Исследуя влияние картельных политических партий в России, прежде всего, необходимо обратиться к особенностям партогенеза постсоветской России, что и будет детерминировать специфику их формирования и функционирования. По мнению диссертанта, на процесс становления картельных партий в России оказал комплекс факторов. Однако предопределяющий особенность российских картельных партий, а также стремительность процесса картелизации партийной системы выступил институциональный фактор. Вследствие этого остановимся на его рассмотрение более подробно.
На институциональных условиях формирования партий и партийной системы Российской Федерации акцентировали внимание С. Е. Заславский, В. В. Лапаева, А. В. Лихтенштейн, Б. И. Макаренко, В. Я Гельман и другие исследователи, подчеркивавшие совершенно особую, порой решающую роль государства в процессе партийного строительства129.
В политической системе современной России ключевым элементом, являются сложившиеся взаимоотношения институтов президентства и парламентаризма, что находит отражение в установившейся форме правления. В отечественной политологической науке не сложилось консенсуса по поводу отнесения сложившейся формы правления к одному классификационному типу. Одни исследователи определяют ее как смешанную президентско-парламентскую республику130, другие президенскую131, третьи как сверхпрезидентскую, или суперпрезидентскую республику132. Определять форму правления, сложившуюся в современной России, как суперпрезидентскую республику автору представляется достаточно обоснованным. Солидаризуемся с позицией исследователя В. Кувалдина, отмечающего, что Конституция обеспечила всевластие Президента, дав ему «мощные рычаги воздействия на все три ветви власти»133. В соответствии с Конституцией РФ, Президент наделен внушительным объемом полномочий: ему не только принадлежит фактически вся полнота исполнительной власти и контроль за формированием и деятельностью Правительства, но и возможность воздействовать на всю систему разделения властей.
Некоторые представители научного сообщества уверенно заявляют об ограниченном характере многопартийности, в президентских республиках и, как следствие этого, слабости института политических партий.134. Однако следует отметить, что состояние многопартийности необходимо анализировать, учитывая наличие или отсутствие глубинных политических расколов в социуме, а также используемую электоральную формулу, механизм которой может предопределить конвертацию этих расколов в направленность деятельности партий в представительных структурах135. Основы институциональной структуры современного российского государства заложила Конституция Российской Федерации, принятая на всенародном голосовании 12 декабря 1993 г. Она явилась результатом разрешения конфликта властей на раннем этапе суверенной государственности постсоветской России, что обусловило наделение Президента столь широкими полномочиями в ущерб высшего представительного (законодательного) органа власти. Это способствовало воспроизводству таких ключевых характеристик российской власти – моноцентризму и всеохватности власти. Так, по мнению Т. Ворожейкиной, государство предстает ведущей и единственной силой, способной интегрировать общество, играет центральную роль в формировании экономических, социальных и политических отношений136. Эта модель властных отношений была воспроизведена и в постсоветской России. Политолог М. Краснов отмечает, что Конституция России построена с учетом нашей исторической и культурной специфики, которая выразилась в том, что «институционально у других институтов нет достаточных сдержек и противовесов относительно президентских прерогатив. Поэтому им остается либо признать единовластие Президента, либо (при его малой популярности) лишь демонстрировать свою оппозиционность, при этом они все равно практически не влияют на реальную политику»137.
Последствия распространения картельных партий для функционирования партийной системы
На протяжении первого десятилетия XXI в. отличия в политико – правовых статусах парламентских и непарламентских акторов становятся все более выраженными, что в определенной степени предопределило постановку гипотезы настоящего диссертационного исследования о формировании в партийной системе современной России картельных политических партий. Диссертант солидарен с рядом исследователей, связывающих начало нового этапа процесса партогенеза в России с принятием федерального закона № 95- ФЗ от 11 июля 2001 г. «О политических партиях»163. Действительно, принятие нового законодательства о политических партиях, а также попутно происходящая трансформация избирательного законодательства положили начало успешному управляемому «сверху» переформатированию партийной системы. Интересна оценка федерального закона № 95- ФЗ от 11 июля 2001 г. «О политических партиях» В. В. Лапаевой: «Он стал итогом сложного процесса согласования интересов политических партий, победивших на последних парламентских выборах, и президентских структур, выражавших позиции исполнительной власти. Правовой анализ данного закона - ключ к пониманию реальной, а не декларируемой стратегии взаимодействия общества и государства, которая на данный момент складывается в результате компромиссов между законодательной и исполнительной ветвями власти.164 Автор разделяет точку зрения эксперта и считает, что, оценивая роль исполнительной власти в процессе управления процессами партогенеза, необходимо учитывать и весомую роль в рассматриваемом процессе и представителей субъектов партийной системы.
Данное обстоятельство формализовано и на законодательном уровне. Так согласно федеральному закону «О политических партиях» вопросы, затрагивающие интересы политических партий, решаются органами государственной власти и органами местного самоуправления с участием их представителей или по согласованию с ними.165 Это законоположение реализуется, в том числе и через формат встреч Президента РФ с лидерами политических партий, в одних случаях он встречается с парламентскими партиями (основной состав партийного картеля), в других в состав формата расширяется, и включаются в него и непарламентские партии (до политической реформы 2011 – 2012 гг.).
За время действия данного акта федерального законодательства изменения и дополнения в него внесены более чем 20 актами федерального законодательства. Некоторые их них технико-юридический характер, другие поправки имели уточняющий характер, третьи концептуальный. Одну из таких поправок в части увлечения требуемой численности политической партии до 50 тыс. членов и наличия в более чем половине субъектов Российской Федерации региональных отделений численностью не менее пятисот членов внесены федеральным законом № 168 – ФЗ от 20 декабря 2004 г. «О внесении изменений в федеральный закон «О политических партиях»166. Принят данный законодательный акт голосами партии власти, ЛДПР, «Справедливая Россия – «Родина» (народно- патриотический союз), против – КПРФ, представители депутатского корпуса, не входящие во фракции (всего – 54). Влияние принятого партийного законодательства на изменения в партийной системе нельзя рассматривать в отрыве от трансформаций избирательного законодательства в целом, а также законодательного регулирования порядка проведения выборов депутатов Государственной Думы и Президента РФ в частности. Обозначим наиболее важные изменения в избирательном законодательстве, которые стали результатом их согласованного, «картелеподобного» поведения. Федеральный закон от 12 июня 2002 года № 67- ФЗ «Об основных гарантиях избирательных прав и права на участие в референдуме граждан Российской Федерации»167 продолжил направления политического курса по увеличению роли крупных партийных структур. В числе наиболее значительных новаций этого закона: новый порядок формирования избирательных комиссий, при котором не менее половины членов всех комиссий — от участковой до комиссии субъекта Российской Федерации – назначалось на основе имевшихся предложений политических партий, избирательных блоков, представленных в Государственной Думе или в законодательном органе государственной власти соответствующего субъекта Российской Федерации (5 членов ЦИК РФ от фракций или депутатских объединений Государственной Думы). Кроме того, закон предполагал освобождение парламентских партий от сбора подписей избирателей кандидатов и списков кандидатов, выдвинутых политическими партиями. Важным представляется тот факт, что принятие данного закона обеспечивалось консолидированным голосованием фракций и депутатских объединений Государственной Думы III созыва, лишь, фракция СПС уклонилась от голосования по принятию в третьем чтении данного акта.
Федеральный закон от 10 января 2003 года №19-ФЗ «О выборах Президента Российской Федерации»168 применялся при проведении трех президентских избирательных кампаний. Политические партии, федеральные списки кандидатов которых по результатам предыдущих выборов депутатов Государственной Думы получили депутатские мандаты, получили преференции по сравнению с другими партиями: они вправе выдвигать кандидатов на должность Президента Российской Федерации без сбора подписей избирателей в их поддержку. Впервые эта норма применялась на президентских выборах 2004 г. Для регистрации кандидата, выдвинутого партией, не представленной в Государственной Думе, необходимо было собирать не менее 2 миллионов подписей избирателей в поддержку кандидата. Принят данный акт консолидированным голосованием депутатов – 416 голосов «за». Весной 2005 г. был принят Федеральный закон от 18 мая 2005 года №51 -ФЗ «О выборах депутатов Государственной Думы Федерального Собрания Российской Федерации»169. Самыми существенными изменениями явились переход к выборам Государственной Думы по пропорциональной избирательной системе, отказ законодателя от применения института избирательных блоков, а также поднятие избирательного порога до 7 %. Данные инициативы, безусловно, способствовали повышению значимости института политических партий, стимулировали процесс их укрупнения. Принципиально повысилась значимость партий способных преодолеть заградительный барьер.
В случае понижения проходного барьера представительство в Государственной Думе получили бы СПС (3,97 %), Яблоко (4,3 %), Аграрная партия Россия (3,63 %)170. Напрашивается вывод, что инициаторы принятия закона исходили скорее из цели повышения уровня управляемости партийной системы, а не повышения качества народного представительства. В результате действия данных норм не представленными оказались более чем 7 млн. граждан Российской Федерации, проголосовавшие за аутсайдеров избирательной борьбы.
Механизмы ограничения функционирования российских . партий - картелей
Политические реформы 2011 – 2012 гг. способствовали изменению количественных и качественных характеристик партийной системы Российской Федерации. Существенно повысился уровень ее состязательности, констатируется прогрессирующий рост количества зарегистрированных политических партий. Открылись возможности для включения в политический процесс новых субъектов; сформировались условия для развития политической конкуренции и в перспективе обновления состава национальной легислатуры. Однако диссертант полагает, что в условиях сохранения общественного недоверия к институту политических партий в России, значимые субъекты партийной систем не могут эффективно функционировать без патронажа со стороны институтов государственной власти. Вследствие этого необходимо разрабатывать новые и совершенствовать имеющиеся механизмы по ограничению функционирования картельных политических партий в партийной системе современной России. Обозначенные в предыдущем параграфе направления по ограничению влияния картельных партий необходимо подкрепить реальными механизмами. Рассмотрим каждое направление и обозначим в их рамках конкретные механизмы. Развитие информационных технологий уже привело к концептуализации в партологии новых классификационных субъектов, например таких как «сетевая партия», «флеш-партия», медиа –партия и т.д. Широкое распространение сети Интернет России (согласно исследованию Freedom House в 2011 г. к «всемирной паутине» имели доступ 49% населения страны, в то время как в 2006 г. было всего лишь 18%217) привело к общедоступности сетевого ресурса, что в значительной степени уравнивает возможности всех политических партий независимо от их политического статуса, а в будущем это будет способствовать и пересмотру характера членства в них. По мнению диссертанта, данное обстоятельство приведет к «ренессансу» массовых политических партий, хотя, безусловно, в видоизмененной форме. Если в классической массовой модели большую роль играл член партии – активист на местах, то в будущем его место в сетевой партии займет член партии – активист, работающий в режиме «онлайн». Большую практическую значимость в становлении нового типа партий несет в себе технология электронной цифровой подписи. В перспективе она может заменить лично подписанное заявление о вступлении гражданина в политическую партию. «Сетизация политических партий», безусловно, динамично развивающееся направление патогенеза, однако это процесс скорее среднесрочный, чем краткосрочный или долгосрочный. Безусловно, все политические партии будут стремиться к достижению эффекта от использования современного информационного пространства и нейтрализации, исходящих из виртуальной сферы угроз. Так, все зарегистрированные на момент проведения последних выборов в Государственную Думу партии имели в социальной сети «В контакте» свои социальные группы («Единая Россия: «Нам важен Каждый», КПРФ – «Коммуна», «Справедливая Россия» - «Сторонники Социализма и политической партии “СПРАВЕДЛИВАЯ РОССИЯ”, ЛДПР - основная партийная группа – «ЛИБЕРАЛЬНО-ДЕМОКРАТИЧЕСКАЯ ПАРТИЯ РОССИИ, «Сторонники Жириновского и ЛДПР», Яблоко - «Яблоко политическая партия», представлены так же своими группами в сети «В контакте» партии «Патриоты России» и «Правое дело»). Кроме того, партии будут активно использовать в своей деятельности методы «плебисцитарной демократии» в форме различного рода электронных опросов, поддержки партийных инициатив Интернет – пользователями и т.д. Этот процесс объективно неизбежен для всех политических партий в России. Однако изменение характера членства, внутрипартийных процедур принятия значимых политических решений (законодательное урегулирование порядка оформления членства в партии по средствам современных информационных технологий, проведение внутрипартийных мероприятий с помощью сетевых ресурсов), по мнению диссертанта не может пройти без сопротивления со стороны значимых партийных акторов. Политико-правовые практики их функционирования соответствуют существующему организационно – сложному, достаточно забюрократизированному законодательству о политических партиях, исполнение норм которого требует специальных знаний и высокой юридической подготовки. Данное положение можно объяснить, используя интегративную теорию партийных изменений (К. Джанда, Р.Хармел), согласно которой значимые партийные изменения происходят только под давлением из вне218. Начало данному процессу уже положено, прежде всего, инициативами высших должностных лиц Российской Федерации. Речь идет о реализованных инициативах об общественном обсуждении федеральных конституционных законов и федеральных законов, затрагивающих основные направления государственной политики в области социально-экономического развития Российской Федерации, а также о рассмотрении общественных инициатив, направленных гражданами Российской Федерации с использованием интернет-ресурса «Российская общественная инициатива».219 Данные направления должны стимулировать партии к более активной работе в современной информационной сфере.
Широкие возможности сетевые ресурсы (электронные системы платежей) предоставляют партиям в плане привлечения частных спонсорских пожертвований. Автор имеет ввиду развитие в России одного из самых перспективных направлений современного фандрайзинга, так называемой «демократии мелких спонсоров»220. Успешность реализации данной технологии доказана не только зарубежными практиками (избирательные кампании Б. Обамы 2008 и 2012 гг.), но уже и российским опытом (например, проект Роспил А.Навального). Эта стратегия может быть востребована и в финансировании деятельности политических партий, причем большое количество пожертвований (прежде всего в малых суммах) будет свидетельством высокого уровня общественного признания политической партии. В свою очередь это обстоятельство позволит политическим партиям стать более независимыми как от крупных спонсоров, так и от государственных дотаций, что в полной мере соответствует природе самого партийного института как общественного института. В последнее время актуализировался интерес научного сообщества к оценке роли и места государственного финансирование в системе партийно-политического представительства.221 По тексту данного диссертационного исследования уже отмечалась рациональность изменения существующего механизма предоставления партиям материальных ресурсов. Автором представляется, что данное положение необходимо реализовывать, основываясь на двух установках: 1) приоритета предоставления политическим партиям мер косвенной поддержки перед прямым датированием из федерального бюджета; 2) совершенствование уже существующего механизма государственного финансирования в сторону увеличения его гибкости. К механизмам первого направления можно отнести создание системы налоговых льгот, в том числе в связи с частным спонсорством. В определенной степени к действующему механизму косвенной государственной поддержки можно отнести и закрепленную законодательно норму в соответствии с которой ( п. 30 статьи 217 и п. 8 статьи 9 федерального закона «О страховых взносах в Пенсионный фонд Российской Федерации, Фонд социального страхования Российской Федерации, Федеральный фонд обязательного медицинского страхования») не подлежат налогообложению суммы, выплачиваемые физическим лицам из средств избирательных фондов за выполнение этими лицами работ, непосредственно связанных с проведением избирательных кампаний222. Учитывая опыт, например, Канады и ФРГ стоит отметить эффективность данного механизма поддержки 223. Вследствие этого представляется возможным его применение в России, при этом актуальность этого механизма государственной поддержки будет все возрастать в связи с ростом дефицита государственного бюджета в условиях волатильности цен на сырьевую продукцию. Кроме того, можно расширять возможности политических партий по доступу к эфиру и печатной площади общероссийскими и региональным средствам массовой информации, в частности посредством ее предоставления в межвыборный период. Кроме того, возможно разработать также систему налоговых льгот для СМИ, практикующих размещение партийных материалов.
