Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретико-методологические основы исследования 30
1. Понятия «государственность» и «факторы» формировании государственности 30
2. Модели государственности: общий обзор современных концепций 45
ГЛАВА II. Истоки формирования современной государственности на постъюгославском пространстве 78
1. Периферия империй и генезис национальной государственности 78
2. Социалистический период: формирование основ современной государственности 105
ГЛАВА IIІ. Внутренние и внешние факторы формирования государственности Словении и Хорватии 124
1. Формирование государственности Словении 124
2. Республика Хорватия: «государственность.хорватского народа» 144
ГЛАВА IV. Процессы формирования государственности в Боснии и Герцеговине и Македонии: внутренние и внешние факторы 177
1. Формирование государственности Боснии и Герцеговины 177
2. Государственное строительство в Македонии 206
ГЛАВА V. Внутренние и внешние факторы формирования государственности Сербии и Черногории 232
1. Сербия: формирование современной государственности 232
2. Формирование государственности современной Черногории 259
ГЛАВА VI. Косово: внутренние и внешние факторы формирования государственности 276
Заключение 300
Положения, выносимые на защиту 310
Приложения 315
Библиография
- Модели государственности: общий обзор современных концепций
- Социалистический период: формирование основ современной государственности
- Республика Хорватия: «государственность.хорватского народа»
- Государственное строительство в Македонии
Введение к работе
Актуальность темы исследования обусловлена важностью осмысления перемен, происходящих с конца 80-х годов ХХ в. в мировой системе и в ее главных институтах – государствах; необходимостью анализа причин трансформационных процессов, затронувших целые регионы, а также потребностью изучения такой острой научной и политической проблемы, как формирование государственности.
Современный этап развития государственности интересен двойственностью процессов государственного строительства. С одной стороны, в череде политических, социально-экономических и этноконфессиональных кризисов происходит дробление некогда единых политических пространств (СССР, СФРЮ, Чехословакия) – «трансформация через разъединение» рождает целый ряд новых государств, стремящихся стать суверенными субъектами международной системы. С другой – логика «трансформации через объединение» приводит к появлению крупных политических союзов, в которых государства «передают» часть своих классических прерогатив (формирование правового поля, экономическое и социальное планирование, обеспечение безопасности, защита территории и др.) институтам этих наднациональных структур (ЕС, ОБСЕ, НАТО).
На постъюгославском пространстве формирование государственности проходит одновременно в двух измерениях и с разной степенью активности. С одной стороны, это построение национальных государств, с другой – политическое и экономическое включение этих институтов в наднациональные структуры, в новую иерархию управления. Казусы Боснии–Герцеговины (БиГ), Косово, Македонии, Сербии, Словении, Хорватии и Черногории позволяют не только исследовать государственность в логике этого параллелизма, увидеть общее и особенное в процессе государственного строительства применительно к посткоммунистическим и постконфликтным обществам, но и выявить механизмы и закономерности формирования государственности этих стран в современных условиях.
Несмотря на неопределенность и неоднозначность путей развития мировой системы как сложной и иерархической структуры, можно, тем не менее, утверждать, что в обозримом будущем за государствами сохранится роль основных участников мировой политики, на которых лежит ответственность за глобальную безопасность и развитие. Однако нельзя отрицать и серьезные изменения прерогатив государств (как внутри, так и вовне), что в свою очередь закономерно подталкивает к переосмыслению концепций государственного суверенитета, принципов международного права, роли и значения внешнего управления и тем самым актуализирует проблематику государственности.
Кроме того, изучение государственности отягощено многими трудно устранимыми обстоятельствами. Важнейшими среди них являются «идеологическая нагруженность темы и неизбежные локально-политические помехи при верификации научных выводов, сделанных относительно роли и места данного государства, данного типа государств или даже всех государств в мировой политике». Таким образом, актуальность выносимой на защиту работы определена потребностью строго научного, максимально объективного анализа феномена современной государственности и выработки необходимого для этого методологического инструментария.
Актуальность темы диссертационного исследования обусловлена также важностью для политической науки выяснения факторов, влияющих на генезис государственности и пути формирования новых государств в конце ХХ – начале ХХI века. Сложность изучения проблематики государственности сопряжена с отсутствием в распоряжении ученых четких критериев установления иерархии факторов, базовых и второстепенных, прямо и опосредованно влияющих на процесс ее формирования. Иными словами, дискуссионным остается вопрос о том, какие факторы являются определяющими для получения конечного результата процесса формирования государственности – государства-состояния, а какие второстепенными. Выбранное для исследования пространство бывшей Югославии дает исследователю возможность на основе сравнительного анализа семи казусов верифицировать теоретические положения о природе государственности, уточнить методологические установки ее исследования и, соответственно, выяснить, какие факторы определяют вектор и результат государственного строительства в посткоммунистических и постконфликтных обществах. Актуальность выбранной темы исследования заключается так же и в том, что проблемы формирования государственности в этом регионе при всей их специфичности не являются уникальными. Анализ накопленного здесь опыта представляется интересным и актуальным как для России, так и государств постсоветского пространства.
Народы изучаемых стран – частей бывших Османской и Австро-Венгерской империй, в ХХ в. приобретшие определенный опыт совместного государственного строительства в рамках унитарного монархического (1918 – 1941 гг.) и федеративного социалистического (1945 – 1991 гг.) государств – в последнюю декаду прошлого столетия все же предпочли формирование национальной государственности. Почему это произошло? В каких условиях формируется государственность юго-восточной периферии Европы? Как взаимодействуют внутренние и внешние факторы в процессе ее генезиса? Ответы на эти и ряд других вопросов представляются чрезвычайно актуальными не только для политической науки, но и как имеющие важный прикладной аспект, становятся значимыми для практики государственного строительства в современной России.
За последние два десятилетия на пространстве бывшей Югославии произошли события, значимые не только для стран региона, но также для Европы и мировой системы в целом. Формирование государственности, становление политических и экономических систем посткоммунистических обществ имеет ряд особенностей, которые не определяются только логикой развития предшествующей эпохи. Поэтому актуальность работы связана так же с потребностью изучения комбинации внутренних и внешних факторов, определяющих этот процесс в современных условиях.
Формирование государственности не может быть единообразным и универсальным процессом как в социальном плане, так и по временным параметрам для всего постъюгославского пространства, поэтому словенский, хорватский, боснийский, македонский, сербский, черногорский опыт, как и опыт косовских албанцев, привлекает особое исследовательское внимание своей спецификой. Процесс формирования государственности в изучаемом регионе интересен не только взаимовлиянием внутренних и внешних факторов, но и дает возможность на эмпирическом уровне рассмотреть проблему (не)линейности (дискретности) политических процессов сквозь призму модернизационных сдвигов, в контексте соотнесения результатов либерализации и демократизации в конкретных странах.
Наконец, актуальность выбранной темы исследования связана с необходимостью подведения промежуточных итогов трансформаций, начатых двадцать лет назад, и выявления механизмов формирования государственности на постъюгославском пространстве.
Степень научной разработанности проблемы. Несмотря на наличие значительного количества научных работ, посвященных отдельным аспектам проблематики государственности, фундаментальных трудов по выбранной теме диссертационного исследования в мировой науке нет.
Существующий массив литературы по проблемам государственного строительства вообще и на постъюгославском пространстве в частности, на который в той или иной степени опиралось данное исследование, представляется целесообразным разделить на две группы. К первой группе отнесены труды, посвященные теории вопроса, ко второй – литература по региону.
-
Корпус литературы, посвященный проблемам формирования и развития государственности огромен. Исследование теоретических и методологических основ государственности восходит к трудам Платона, Аристотеля, Цицерона, Н. Макиавелли, Ж. Бодена, Т. Гоббса, Дж. Локка, Ш. Монтескье, Ж.-Ж. Руссо, И. Канта, Г.В.Ф. Гегеля, К. Маркса, Ф. Энгельса, М. Вебера и других выдающихся мыслителей. Политическая традиция исследования государства заложена в работах М.М. Сперанского, Н.Я. Данилевского, В.О. Ключевского, М.М. Ковалевского, П.И. Новгородцева, Б.А. Кистяковского, Б.Н. Чичерина, М.А. Бакунина, В.И. Ленина, И.А. Ильина, Н.А. Бердяева и др. При всей разноплановости теоретических построений названных авторов можно выявить в их работах общее: государство воспринималось ими как важнейший инструмент нормативной регуляции и политической организации общества.
Первостепенный интерес для построения исследовательской позиции представляли работы П. Бурдье, М. Вебера, Э. Гидденса, А. Грамши, Р.Х. Джексона, Ж. Коломера, Л. Кора, М. ван Кревельда, А. Лейпхарта, Ф.Г. Рёдера, С. Роккана, Ч. Тилли, Х. Спрюйта, М. Фуко, С. Хантингтона, Э. Хобсбаума, В.Л. Цымбурского, Р. Челлена, В. Шлюхтера, Ш. Эйзенштадта и др.. Эти мыслители разрабатывали не только общетеоретические и методологические основы анализа процессов формирования и развития государственности, но исследовали конкретные содержательные аспекты государственного строительства, включая анализ роли капитала, бюрократии и армии, деятельности элит и групп давления в создании государственной системы.
Исследования политических систем и политической организации современных обществ, необходимые для реализации авторского замысла, представлены в работах Г. Алмонда, Б. Андерсона, Ф. Броделя, Э. Гидденса, К. Дойча, Р. Дарендорфа, Д. Истона, А. Лейпхарта, Г. Лембруха, Х. Линца, С. Липсета, А.И. Миллера, Т. Парсонса, Р. Патнэма, А. Пшеворского, С. Роккана, А. Степана, Ф. Фукуямы, Ю. Хабермаса, О.В. Хархордина, Э. Шилза, Ф. Шмиттера и др..
Для диссертационного исследования важное значение имели также труды, в которых дается научное осмысление современных транснациональных процессов и в первую очередь – глобализации. Это работы С. Амина, У. Бека, Зб. Бжезинского, И. Валлерстайна, Б.К. Гиллса, Ф. Закарии, Ф.Э. Кардозо, А.К. Кислова, В.Б. Кувалдина, Т. Лоуи, Д. Марковича, К. Омаэ, А.С. Панарина, Р. Робертсона, Дж. Розенау, Дж. Стиглица, А.И. Уткина, В.Г. Федотовой, А.Г. Франка, А.В. Фролова, А.И. Фурсова. Д. Харви, Н. Хомски и др..
Большой вклад в исследование общих проблем современного государства, его роли и места в условиях формирования нового мирового порядка внесли отечественные ученые. Особо следует отметить работы Т.А. Алексеевой, Г.Г. Водолазова и В.А. Кулинченко по современным проблемам политической теории; Е.П. Бажанова по актуальным проблемам международных отношений; О.Н. Барабанова о трансформации роли суверенных государств в условиях глобального управления; А.Д. Богатурова по поиску новой стратегии в международных отношениях и роли США; А.Г. Володина по проблемам политической экономии демократии в условиях глобализации; А.Д. Воскресенского о путях эволюции политических систем и моделях демократии; О.В. Гаман-Голутвиной о роли политических элит в государственном строительстве и политическом управлении; Т.В. Зоновой о межкультурных аспектах коммуникации в условиях глобализации; С.А. Кравченко о нелинейной динамике развития систем; М.М. Лебедевой и А.Ю. Мельвиля о «переходном возрасте» современного мира; А.И. Никитина по вопросам миротворчества; В.О. Печатнова о роли Демократической партии США в мировой политике; В.В. Согрина по проблемам трансформации социальной структуры государства в эпоху постиндустриального общества на примере США; А.В. Торкунова по международным последствиям косовского кризиса; Д.М. Фельдмана о роли государства в мировой политике; П.А. Цыганкова по изучению факторов международных отношений; Т.А. Шаклеиной об императивах России и США в мировой политике; А.В. Шестопала по проблемам глобальной демократии и глобального кризиса, а также работы членов кафедры сравнительной политологии МГИМО (У) И.М. Бусыгиной, М.И. Ильина, И.В. Кудряшовой, О.Ю. Малиновой, Е.Ю. Мелешкиной, М.Г. Миронюка, В.М. Сергеева и С.М. Хенкина, посвященные феномену суверенитета и изучению казусов проблемной государственности в современном мире и др.
II. Чрезвычайно богата литература по проблемам развития постъюгославского пространства. Однако преимущественно в ней рассматриваются причины и последствия распада СФРЮ, сложности и перспективы постконфликтного этноконфессионального урегулирования. Тем не менее, для исследования значительный интерес представляли труды С. Аврамова, В. Ачкоской, Ж. Бодстона, Дж. Вукадиновича, В. Гоати, В. Дедиера, В. Джуретича, М. Екмечича, М. Ешича, И.И. Лещиловской, С.А. Романенко, П. Силича, Р. Стояновича, В. Стругара, С. Терзича, А. Улуняна, Д. Чосича, А.Л. Шемякина, Б.А. Шмелева и других специалистов, в основе которых лежит комплексный подход к изучению причин распада Югославии при акценте на этноконфессиональных факторах краха федерации.
Широкому кругу вопросов, в частности, безопасности, межнациональным отношениям, суверенитету, территориальным спорам, федеративному устройству, партийному строительству, демократизации постъюгославского пространства посвящены работы А.В. Абрамова, А.Г. Арешева, С. Бисерки, В. Васильева, В.К. Волкова, В. Вукодиновича, О.А. Жирнова, А.Г. Задохина, П.А. Искендерова, П.Е. Канделя, З.В. Клименко, Е. Куряк, А.Я. Маначинского, М. Младеновича, К.В. Никифорова, Н. Николовской, Л. Перович, М. Прокопиевича, С.М. Чирковича, Д. Чосича, И.С. Яжборовской, А.А. Язьковой и др..
Особое место в исследовании югославского и постъюгославского пространства занимают работы Е.Ю. Гуськовой, которая исследует не только причины распада СФРЮ, межэтнических войн, природу двойных стандартов, но и ведет активную издательскую деятельность по обнародованию документов балканского кризиса и посткризисного развития.
Объектом пристального изучения стали работы, связанные с анализом внешнего влияния на политическое развитие стран региона. Среди них следует выделить исследования Дж. Аллкокка, С. Босе, М. Булаича, Дж. Вукадиновича, М. Деяновича, . Димича, М. Йовановича, С. Ковачевича, Р. Леви, И. Ляуки, М. Милановича, Л. Смайловича, З. Стокича, Д. Стояновича, М. Шаховича и др..
Англоязычная литература, как правило, отличается идеологической ангажированностью, хотя интересна богатым эмпирическим материалом. Пристальное внимание этому региону уделяют такие авторы, как Н. Белофф, Д. Биндер, П. Бонин, С. Босе, М. Виккерс, Т. Джуда, Р. Игнатьефф, Р. Каплан, Л. Кохен, М.А. Оренстэйн, Л. Силбер, М. Таннер, С. Уайт, Т. Фриедман, Р.М. Хайден, М. Чоссудовски и др..
Несмотря на обилие, а в некоторых случаях, даже изобилие трудов по проблемам развития постъюгославского пространства, так или иначе релевантных отдельным аспектам диссертации, необходимо отметить, что ни один из них не содержит достаточно полного сравнительного исследования процессов формирования государственности в этом регионе. Кроме того, в условиях незавершенности государственного строительства (Босния и Герцеговина, Косово, Македония, Черногория) огромный накопленный теоретический и эмпирический материал, полученные научные результаты требуют комплексного анализа и систематизации с целью выявления особенностей и механизмов формирования государственности посткоммунистических и постконфликтных обществ.
Таким образом, степень научной разработанности темы диссертационной работы представляется недостаточной и, соответственно, комплексное ее исследование является насущно необходимым.
Основная научная гипотеза исследования состоит в том, что (1) формирование государственности напрямую зависит от определенной, исторически обусловленной комбинации внутренних и внешних факторов. К внутренним относятся факторы, раскрывающие размерность, демографическую и этноконфессиональную, социально-экономическую и политическую специфику конкретной страны. Внешними являются факторы, определяющие уровень экономической, военной и политической зависимости/независимости государства от других стран, наднациональных структур и глобальных проблем современности. Соотношение именно этих факторов показывает способность/неспособность государства состояться и занять определенное место в мировой системе; (2) процесс формирования государственности на постъюгославском пространстве приводит к возникновению государств-состояний, вписанных в мировую систему, только в политической рамке мононациональных обществ при наличии относительно высоких рейтингов остальных базовых факторов формирования государственности. Из стран изученного региона только Сербия, Словения и Хорватия способны достичь результата государства-состояния. Внутренние и внешние факторы формирования государственности Боснии и Герцеговины, Косово, Македонии и Черногории свидетельствуют о крайней сложности процессов государственного строительства, которые не могут быть завершены в обозримом будущем.
Цели и задачи исследования. Цель работы многогранна. Во-первых, это выявление, систематизация и шкалирование факторов, оказывающих определяющее влияние на формирование государственности на постъюгославском пространстве, факторов, которые являются базовыми для анализа процесса государственного строительства в этом регионе.
Во-вторых, соотнесение результатов процесса формирования государственности на постъюгославском пространстве с теоретическими моделями государственности (нация-государство, государство-нация и др.).
В-третьих, выделение на основе сравнительного анализа опыта государственного строительства постъюгославских обществ кластеров государственности, которые могут быть применены как методологические конструкции для анализа процессов формирования современной государственности в различных регионах мира.
Таким образом, основной целью диссертационной работы является изучение формирования государственности на постъюгославском пространстве и комбинации внутренних и внешних факторов, определяющих этот процесс.
Достижение поставленной цели потребовало решения следующих исследовательских задач:
проанализировать понятие государственность;
провести общий анализ современных моделей государственности, наиболее важных для темы исследования;
выявить базовые факторы (внутренние и внешние), определяющие формирование государственности на постъюгославском пространстве и провести их шкалирование;
обосновать методику выделения кластеров государственности;
проанализировать исторические предпосылки формирования государственности на постъюгославском пространстве;
сравнить процессы формирования государственности в Словении и Хорватии;
провести сравнительный анализ формирования государственности Боснии–Герцеговины и Македонии;
изучить общее и особенное в процессе формирования государственности Сербии и Черногории;
исследовать генезис государственности Косово;
выделить различные кластеры государственности на постъюгославском пространстве.
Объектом диссертационного исследования является процесс формирования государственности на постъюгославском пространстве. Предмет исследования – базовые факторы (внутренние и внешние), определяющие формирование государственности стран постъюгославского пространства.
Хронологические рамки исследования определены политическим развитием постъюгославского пространства, начиная моментом принятия парламентами социалистических республик деклараций об отделении от «материнского государства» (1991–1992 гг.) и заканчивая принятием конституции Косова (7 апреля 2008 г.). Следует подчеркнуть, что реализация поставленных целей и задач предполагает выход в ряде случаев за хронологические рамки исследования.
Региональные рамки исследования. Специфика сравнительного изучения формирования государственности требует определения региональных рамок исследования. В данной работе рассматриваются процессы государственного строительства стран, получивших свои территориальные пределы, заложивших социально-экономические и политические основы современной государственности в лоне общего государства и отпочковавшихся от него в ходе трансформационных процессов и распада социалистической Югославии. Поэтому региональные рамки исследования определены границами социалистического периода, а именно СФРЮ.
Теоретико-методологическая база исследования. Сложность, многоплановость и недостаточная изученность проблемы определили комплексную теоретико-методологическую базу исследования.
Теоретический базис диссертации составили работы представителей системного подхода – Г. Алмонда, Л. фон Берталанфи, С. Вербы, Д. Истона, Г. Лассуэлла, Ч. Мерриама, Т. Парсонса; институционального и неоинституционального направлений – Дж.М. Бьюкенена, М. Вебера, Дж. Гелбрейта, М. Дюверже, Дж. Колемана, С.М. Липсета, Дж. Марча, К. Поланьи, Дж. Олсена; конструктивистского подхода – Ст. Буккера, Д. Десслера, Д. Грина, Ст. Гуззини, А. Линдера, К. Сиккинка, М. Финнемора; мир-системного анализа – И. Валлерстайна, интерпретаторов и критиков этого подхода – Дж. Арриги, З. Баумана, У. Бека, А. Гоулднера, Н. Хомски, а также разработчиков методов современной компаративистики – Д. Аптера, С. Бартолини, М. Догана, А. Лейпхарта, С.М. Липсета, Дж.С. Милля, Д. Пеласси, Н. Смелзера, Л.В. Сморгунова и др.
Большое значение для написания диссертации имели труды Р. Даля, Л. Даймонда, Р.Х. Джексона, Ж. Коломера, Х. Линца, Г. Лембруха, А. Пшеворского, Ф.Г. Рёдера, С. Роккана, Х. Спрюйта, Ч. Тилли, Э. Хобсбаума, Ш. Эйзенштадта и др. Из представителей отечественной исторической и политологической школ принципиальное значение для исследования имели работы О.Н. Барабанова, В.К. Волкова, Е.Ю. Гуськовой, М.В. Ильина, В.Г. Карасева, М.М. Лебедевой, И.И. Лещиловской, А.И. Миллера, К.В. Никифорова, Ю.А. Писарева, Д.М. Фельдмана, П.А. Цыганкова, А.Л. Шемякина, И.С. Яжборовской, А.А. Язьковой и др.
Для максимально полного и объективного исследования процессов формирования государственности на постъюгославском пространстве в работе использовались: системный, институциональный, неоинституциональный и конструктивистский подходы, конкретно-исторический анализ, методы регионального и кросснационального сравнения, а также метод количественного анализа.
Системный подход позволил исследовать государственность посредством основных свойств и функций системы, «погруженной в среду». Методологическая специфика системного подхода определяется ориентацией на раскрытие целостности изучаемого предмета, всей сложности совокупных его частей, многообразных типов связей внутри и вовне его. Последнее положение особенно актуально в связи с взаимопроникновением внутренних и внешних факторов формирования государственности, с процессами глобализации в современном мире.
В рамках институционального и неоинституционального подходов изучены институциональный дизайн формирующихся государств, роль институтов (формальных и неформальных) и лидеров в политическом процессе изучаемых стран. Институциональный подход важен для исследования процесса формирования и деятельности институтов государственной власти: президентства, представительных органов (парламентов), правительств; политических партий, коалиций и движений; избирательных систем; институциональных условий переговоров; институционализации конфликтов и т.п. В то время как неоинституционализм позволяет выявить, что представляют собой конкретные институты и, прежде всего, государство, как относительно долговечные нормативные образцы социальных связей, обладающие легитимностью и потенциалом для решения проблем общественного развития. Этот подход необходим для реализации исследовательского замысла еще и потому, что неоинституционалисты понимают под институтом не только учреждения, но и определенную систему норм и правил общения долгосрочного характера, регулирующую поведение людей в конкретной сфере. В отличие от своих предшественников неоинституционалисты акцентируют внимание на таких негосударственных образованиях, как группы давления, корпорации, клиентелы, оказывающие влияние на принятие политических решений, и подходят к изучению организаций как формальных и неформальных правил поведения, что особенно важно при анализе посткоммунистических и постконфликтных обществ.
Особое место в работе занимает конструктивистский подход, позволивший исследовать социальные системы в качестве конструктов, возникающих в процессе социального действия, а само действие не как индивидуальный акт, а как «интерсубъективную» структуру, т.е. систему взаимодействий людей, интересы и цели которых также рассматриваются как социальные конструкты. Конструктивизм, таким образом, дает возможность моделировать социальное действие. Кроме того, этот подход ориентируется не на обобщающую стратегию причинности, когда изучаемый предмет подводится под всеобщий закон или под определенный тип, а на партикулярную стратегию исследования, где задачей является изучение конкретных идей и действий, т.е. этот подход ориентирован на «точную историческую реконструкцию», на поиск «малых истин» и объяснение, «почему политический мир является таким, а не другим…». В результате методологические установки конструктивизма позволяют избежать «идеологической нагруженности», объективно проанализировать различные аспекты государственного строительства на постъюгославском пространстве.
Понять процессы формирования государственности, выявить определенные закономерности между факторами и моделями развития невозможно без конкретно-исторического подхода, базирующегося на принципе историзма. Метод конкретно-исторического анализа, рассматривая действительность через изменение во времени, позволил не только определить причины того или иного события, но на основе исторических фактов выявить важные механизмы развития; изучить социальные явления в их взаимосвязи и взаимодействии; проанализировать интересы и действия участников политического процесса (элит, лидеров, партий, парламентов, общественных движений и др.).
Региональное сравнение представляется особенно важным в силу выбора казусов исследования, а именно, групп стран постъюгославского пространства, избранных в силу сходства их исторических, экономических, политических и социокультурных характеристик: Словения и Хорватия, Босния–Герцеговина и Македония, Сербия и Черногория. Особый случай представляет в изучаемом регионе только Косово, являясь, тем не менее, еще одним доказательством выдвинутой гипотезы. Кроме того плодотворность регионального сравнения проявляется в решении ряда методологических проблем компаративистики, например, сравнимости и/или эквивалентности казусов: все изучаемые страны являются примерами посткоммунистических трансформаций.
В процессе анализа выбранных казусов автор следовал рекомендациям Дж. Матца для сравнительного анализа сходных стран. Во-первых, была ограничена пространственная область, т.е. исследовался не весь Балканский регион, а только пространство бывшей Югославии. Во-вторых, в работе использовались теории и подходы, построенные на мультивариативном эмпирическом анализе и подходящие для обобщений среднего уровня. В-третьих, практиковался «аналитический эклектизм», т.е. в анализ включались культурные переменные вместе с экономическими и институциональными. И наконец, в-четвертых, для того, чтобы «избежать регионального провинциализма» региональное исследование методологически, теоретически и субстанциально связано с глобальными проблемами и тенденциями.
Кросснациональное сравнение применяется в диссертации при изучении почти всех аспектов процесса формирования государственности. С одной стороны, выбранные казусы сравниваются между собой с целью выявления страновой специфики, с другой – они рассматриваются как части единого исторического и геополитического пространства. Применительно к данной работе кросснациональное сравнение является важным методологическим подходом, т.к. позволяет изучить социальную реальность через исследование сходств и различий, проявившихся в процессе формирования государственности более чем в одной стране, а также понять и объяснить, как писал А. Пшеворский, «почему характеристики частных культур, сообществ, экономик или политических систем влияют на паттерны поведения внутри них».
Одну из ключевых методологических проблем кросснационального сравнения – проблему эквивалентности в интерпретации значений, дефиниций и концептов, удается нивелировать благодаря четкому определению основных понятий и моделей исследования, а также используя метод количественного анализа. В работе предложена шкала оценки внутренних и внешних факторов от единицы до четырех, позволяющая выявить общий балл факторов и вывести рейтинг государственности на суммарной основе изученных факторов.
Таким образом, теоретико-методологическую основу диссертационного исследования составил комплекс теорий, научных методов и подходов, который позволил выстроить многоуровневую систему анализа формирования государственности на постъюгославском пространстве.
Источниковая база исследования. Решение задач, поставленных в диссертации, потребовало обращения к широкому кругу источников, которые следует разделить на четыре группы. К первой относятся: официальные документы изучаемых стран (конституции, указы и распоряжения президентов, постановления правительств, законодательные акты парламентов, программы политических партий, официальные заявления государственных и партийных лидеров и т.п.); документы международных институтов и внешних участников (резолюции и доклады СБ ООН, документы ОБСЕ, НАТО, заявления президентов и других официальных лиц РФ, США, стран-членов ЕС, обращения парламентов и т.п.).
Вторую группу источников составляют статистические данные государственных и мониторинговых агентств стран региона, ООН, Всемирного Банка, ЦРУ и иных структур. К третьей – относятся данные периодической печати и информационных агентств. В работе использованы аналитические и информационные материалы отечественных и зарубежных, прежде всего, региональных СМИ. Отдельную группу источников составляет обширная мемуарная литература, свидетельства непосредственных участников балканских событий последнего двадцатилетия (государственных деятелей, дипломатов, журналистов, военных, простых людей).
Значительная часть фактического материала, использованного для написания работы, не известна отечественным исследователям, за исключением узких специалистов, и вводится в научный оборот впервые.
Научная новизна диссертационного исследования состоит, прежде всего, в том, что данная работа является первым сравнительным исследованием процессов формирования государственности и их промежуточных результатов на всем постъюгославском пространстве.
Во-вторых, в выделении исторически обусловленной комбинации формирующих государственность внутренних и внешних факторов, соотношение которых определяет способность/неспособность государства состояться и занять определенное место в мировой системе.
В-третьих, анализ процесса формирования государственности на постъюгославском пространстве дает возможность выявить как страновую специфику, так и определить общие тенденции развития государственного строительства в посткоммунистических и постконфликтных обществах.
В-четвертых, комплекс методологических приемов и инструментов исследования, а также широкий круг источников и литературы по региону позволили рассмотреть проблематику государственности не только с точки зрения внутриполитических аспектов развития, но и с точки зрения влияния внешних факторов на процессы государственного строительства.
В-пятых, результатом проведенного исследования стала максимально полная библиография по проблемам государственности на постъюгославском пространстве на русском и английском языках, а также на славянских языках народов изучаемого региона.
Наконец, главное научное достижение работы состоит в предложении целостной системы внутренних и внешних факторов, корреляция которых определяет состоятельность и статусность государства. Исследование внутренних и внешних факторов формирования государственности позволило выделить четыре кластера государственности: «устойчивая государственность», «перспективная государственность», «проблемная государственность» и «квазигосударственность».
Прецеденты решения такого комплекса исследовательских задач, насколько известно автору, отсутствуют в мировой политической науке.
Основные положения, выносимые на защиту:
1. Формирование государственности на постъюгославском пространстве обусловлено комбинацией внутренних и внешних факторов. К внутренним факторам отнесены: размерность, демография с акцентом на долю доминирующего этноса в структуре населения страны и учетом конфессиональной принадлежности; общие экономические показатели; время существования государственности; внутренние (межнациональные) конфликты; политическая организация общества и характер политического режима.
Внешними являются факторы, определяющие уровень экономической, военной и политической зависимости/независимости от других стран, наднациональных структур и глобальных проблем современности. Среди этих факторов выделены: внешняя долговая зависимость; доля иностранных инвестиций и внешней помощи; режим привязки национальной валюты; наличие на территории иностранных военных контингентов; признание и включенность страны в наднациональные структуры; наличие территориальных проблем и глобальные проблемы современности (терроризм, торговля оружием, наркотиками и др.).
Корреляция указанных факторов показывает способность/неспособность государств изучаемого региона состояться и занять определенное место в мировой системе. Выделенные факторы не исчерпывают всего многообразия действующих факторов, однако они являются базовыми и от остальных в исследовании процесса формирования государственности на постъюгославском пространстве можно абстрагироваться. Комбинация названных факторов определяет способность общества создать собственное дееспособное государство как результат формирования государственности.
2. На основании параметров шкалирования (от 1 до 4 баллов) предложенной комбинации внутренних и внешних факторов выведен рейтинг государственности, показан уровень статусности и состоятельности государства и выделены кластеры государственности.
Отталкиваясь от максимально и минимально возможных баллов внутренних и внешних факторов, исследованием определено наличие четырех кластеров государственности. Границы кластера А – «устойчивая государственность» – определены от 56 до 50 баллов. Границы кластера В – «перспективная государственность» – от 49 до 40 баллов. Кластер С – «проблемная государственность» – имеет границы от 39 до 30 баллов. И, наконец, кластер D – «квазигосударственность» – от 29 до 14 баллов. Названия кластеров отражают характер государственности стран их формирующих.
3. Как монархическая, так и социалистическая Югославия были сегментированными государствами. В силу острых противоречий культурно-исторического, религиозного, национального, идеологического, социально-экономического характера, а также – специфики политической организации и характера политического режима СФРЮ, общее государство могло существовать только в условиях исторически обусловленной внешней среды – биполярной мировой системы. Более того, Югославия явилась материнским государством для сегмент-государств, «вызревавших» в его пространстве. Процесс формирования государственности народов, входивших в общее государство, определен социальной, экономической, политической и идентификационной базой, заложенной в социалистический период существования сегментарного государства.
4. Процесс формирования государственности на постъюгославском пространстве обусловлен трансформационными сдвигами, начавшимися в политической рамке СФРЮ, и проходит в несколько этапов, имеющих разные хронологические границы в каждом конкретном случае.
Первый этап ознаменован расставанием с социалистическим прошлым, трансформацией системы «самоуправленческого социализма», активизацией националистических движений и обострением этноконфессиональных конфликтов, переросших в ряде случаев в межнациональные войны. На этом этапе государственное строительство требует жесткой национальной консолидации. На втором этапе происходит постепенная трансформация измерения национального в сторону измерения гражданского, предпринимаются попытки построения «гражданского государства». Третий этап формирования государственности связан с встраиванием в наднациональные структуры – ЕС и НАТО.
5. Результаты формирования государственности Словении, Хорватии и Сербии наиболее успешны среди стран постъюгославского пространства. Эти государства, во-первых, способны отслеживать, ограничивать, контролировать ресурсы в пределах своего политического пространства как территориального, так и функционального, т.е. обладают суверенитетом факта. Во-вторых, они обладают высокой степенью статусности, т.к. другие государства готовы согласиться с их правом регулировать значимые сферы жизнедеятельности. Однако анализ степени состоятельности, масштабности и функциональности этих государств позволяет утверждать, что субъектами мировой политики эти страны не являются. Тем не менее, корреляция внутренних и внешних факторов государственности определила Словению в кластер А – «устойчивая государственность», в то время как Сербия и Хорватия формируют кластер В – «перспективная государственность».
6. Сравнительный анализ казусов Боснии–Герцеговины и Македонии позволил отнести эти страны в кластер С – «проблемная государственность», как в силу схожести роли факторов, так и в силу протекания самого процесса формирования государственности.
Во-первых, собственная государственность этих стран в современных границах начинает формироваться после 1946 года. Во-вторых, и в БиГ и в Македонии существуют устойчивые этноконфессиональные сегменты, стремящиеся автономизироваться либо реализовать свой национальный проект и использующие для этого все средства, включая вооруженное сопротивление. В-третьих, у значительной части сегментов изучаемых стран отсутствует гражданская идентификация с общим государством и имеет место апелляция к той или иной идентификационной группе вовне: для боснийских сербов – это Сербия, для боснийских хорватов – Хорватия, для македонских албанцев – Албания и Косово. В-четвертых, это слабая национальная экономика и серьезная внешняя долговая зависимость, препятствующие решению социальных и культурно-идентификационных проблем. И наконец, в-пятых, это определяющее влияние внешнего фактора в процессе формирования государственности, включая прямое внешнее управление (Дейтонское и Охридское соглашения) и военное вмешательство НАТО, а также присутствие иностранных военных контингентов на территории этих стран.
7. К настоящему моменту Черногория осуществила чисто инструментальную функцию формального самоопределения, конституционно закрепив свое стремление вступить в ЕС (Конституция Черногории, ст. 15).
Использование в одностороннем порядке евро в качестве внутренней денежной единицы, включение во внешние таможенные режимы, отсутствие развитой экономики и активное использование экологии как экономического фактора развития, свертывание армии, вплоть до готовности заменить ее полицейскими силами при параллельном процессе на интеграцию в НАТО – эти и ряд других факторов (например, криминализация экономики, сезонный характер хозяйственной деятельности) определили Черногорию в кластер С – «проблемная государственность».
8. Казус Косово раскрывает генезис и природу квазигосударственности. Уникальность его заключается в том, что это европейский случай. Существенная слабость внутренней суверенности, состоятельности и статусности как характерных черт квазигосударственности, определена рядом причин: отсутствием суверенитета, национальных экономики и финансовой системы, высочайшим уровнем безработицы, криминализацией социального и политического пространств, симуляционным характером институтов и норм, отсутствием полноценного международного признания при фактическом внешнем управлении.
Принципиально важным является вывод о генезисе квазигосударственности, который возможен только на определенных этапах развития мировой системы. Внутренние факторы формирования квазигосударственности Косово начали работать в благоприятной внешней среде, которая сложилась после крушения биполярной системы.
9. Новые государства постъюгославского пространства на основании проведенного анализа и корреляции внутренних и внешних факторов попадают во все четыре кластера государственности: А – «устойчивая государственность», В – «перспективная государственность», С – «проблемная государственность» и D – «квазигосударственность».
Словения (51 балл) формирует кластер А. В кластер В попадают Хорватия (46 баллов) и Сербия (41 балл). Кластер С формируют Босния–Герцеговина (32 балла), Македония (32 балла) и Черногория (34 балла). В самом низу классификационной сетки государственности находится Косово (15 баллов), разместившись в кластере D.
Теоретическая и научно-практическая значимость исследования.
Проведенное исследование является существенным вкладом в изучение проблематики государственности. Результаты работы, ее основные положения и выводы могут стать основой будущих теоретических и прикладных исследований государственности и государств как структурных единиц мировой политики.
Практическая значимость диссертационного исследования, обращенного к одной из актуальных тем современной компаративистики и мировой политики, определяется возможностью его влияния, во-первых, на процесс принятия внутри- и внешнеполитических решений, связанных с проблемами государственного строительства, а во-вторых, на процесс профессиональной подготовки кадров, планирующих и принимающих эти решения.
В первом случае материалы работы могут быть использованы при разработке стратегии и тактики внешней политики РФ в изучаемом регионе через развитие как двусторонних отношений, так и посредством планирования тесного регионального сотрудничества. Кроме того, опыт государственного строительства в посткоммунистических обществах Балканского региона может быть полезен при выработке внутриполитических решений по формированию устойчивой государственности современной России.
Применительно к профессиональной подготовке кадров теоретические положения, основные выводы и эмпирические данные диссертации окажутся чрезвычайно полезными при разработке учебных курсов по политической регионалистике, сравнительной политологии, мировой политике, политическому анализу и прогнозированию в высших учебных заведениях и структурах дополнительного профессионального образования.
Апробация диссертационной работы.
Основные положения и выводы диссертации прошли апробацию на российских и международных конференциях: «Информационное общество: глобальные тенденции и национальные модели» (Москва, МГЛУ, 4 ноября 2002 г.); «Чечня – трудный путь к миру» (Париж, Русский культурный центр, 13–15 мая 2003 г.); «Культура как фактор мировой политики» (Москва, МГИМО, 10 февраля 2004 г.); «Российское общество и криминально-дисперсное государство» (Москва, РГГУ, 27 мая 2004 г.); «Казахстанско-российское сотрудничество в ХХI веке: опыт проведения модернизационных реформ» (Казахстан, Астана, 10–11 июня 2004 г.); «Запад–Восток: европейский диалог» (Польша, Лодзь, 21–23 апреля 2005 г.); ««Холодная война», перестройка и глобализация» (Москва, РГГУ, 28 апреля 2005 г.); «Опыт Балкан и проблема непризнанных республик на территории бывших Югославии и СССР» (Москва, Президиум РАН, 30 ноября 2006 г.); Первая международная конференция «Зиновьевские чтения» (Москва, МосГУ, 15–16 мая 2007 г.); V Форум «Диалог цивилизаций» (Греция, Родос, 10–14 октября 2007 г.); Международная конференция «Диалог цивилизаций» (Бахрейн, Манама, 28–29 января 2008 г.); V Конвент РАМИ (Москва, МГИМО, 26–27 сентября 2008 г.); VI Форум «Диалог цивилизаций» (Греция, Родос, 9–13 октября 2008 г.); «Государство и его соперники» (Москва, МГИМО, 17 ноября 2008 г.); «Внешняя политика мировых центров силы в ХХI веке: новая реальность, старые методы» (Москва, МГИМО, «Общественный диалог», 28 ноября 2008 г.); «Общественно-политическая стратегия развития общества как модернизационный проект» (Новосибирск, СибАГС, 27–30 января 2009 г.); ХI Международная конференция по проблемам глобализации и развития (Куба, Гавана, 2–6 марта 2009 г.); «Общеевропейская безопасность и историческое наследие Восточной Европы и стран Балтии» (Москва, МГИМО, 13 апреля 2009 г.); «Деятельность Международного трибунала по бывшей Югославии: содержание, результаты, эффективность» (Москва, Президиум РАН, 22–23 апреля 2009 г.), «Трансформационные процессы в странах Центральной и Юго-Восточной Европы на рубеже веков; двадцатилетний (1989-2009 гг.) исторический опыт» (Москва, Президиум РАН, 16-17 ноября 2009 г.), Первый ежегодный политологический симпозиум МГИМО (У) МИД России (Москва, МГИМО, 22 декабря 2009 г.) и др.
Основные положения и выводы диссертации были также апробированы в ходе работы по грантам РГНФ № 07-03-00363а «Суверенитет в условиях глобализации», № 08-03-00405а «Национальные государства и этнические образования. Этнополитическая унификация как фактор формирования национальных государств посткоммунистических стран» и № 09-03-00-826а/Р «Россия в глобальном мире: внутренние и внешние факторы развития. Сравнительный анализ». Кроме того, проблемы и выводы исследования нашли свое отражение в трех монографиях и многочисленных научных публикациях.
Материалы исследования использовались в лекционных курсах «Балканский кризис», «Балкано-кавказская конфликтная дуга», «Интеграционные тенденции в регионах мира», «Сравнительная политология», «Методы эмпирического исследования», «Политические системы и политические культуры стран мира», «Экономическая политология», «Исследование социально-экономических процессов», «Политические институты и политические отношения в современной России», «Трансформации политических элит и групп интересов на постсоветском пространстве», «Территории с особым статусом», прочитанных для студентов и магистрантов МГИМО (У) МИД России, Киргизско-Российского Славянского Университета (КРСУ) и Международного Университета Киргизии (МУК).
Структура работы обусловлена авторской логикой исследования, историей формирования основ современной государственности в изучаемом регионе, ее генезисом и достигнутыми результатами. Поэтому первая глава посвящена обоснованию теоретического и методологического аппарата, используемого в исследовании. Вторая глава оказалась необходимой для объяснения истории вопроса формирования государственности в регионе.
Словения и Хорватия, не попадая в один кластер государственности, анализируются, тем не менее, в рамках одной главы. Такой подход обусловлен не только тем, что эти республики одновременно заявили о своем выходе из состава СФРЮ – 20 февраля 1991 г., но и тем, что были самыми подготовленными (экономически, политически, идеологически, исторически) странами к формированию национальной государственности. Кроме того, Словения и Хорватия реализовали на практике модель нации-государства.
Сравнительный анализ БиГ и Македонии в одной главе обусловлен искусственной государственностью в материнском государстве – СФРЮ, которая определила сложность современного этапа государственного строительства, наличием конфликтных сегментов, отягощающих формирование государственности этих стран, а также попытками реализовать в процессе государственного строительства модель государства-нации с элементами консоциации.
Сербия и Черногория помещены в одну структурную рамку, т.к. не только первыми из изучаемых стран региона обрели государственность (Королевство Сербия и Королевство Черногория), но и до июня 2006 г. оставались в одном государстве. Косово исследуется отдельно, т.к. это самое молодое государство на постъюгославском пространстве и единственный в Европе случай квазигосударственнности.
Диссертация состоит из введения, шести глав, заключения, положений, выносимых на защиту, приложений и библиографии.
Модели государственности: общий обзор современных концепций
Большое значение для написания диссертации имели труды Р. Даля, Л. Даймонда, Р.Х. Джексона, Ж. Коломера, X. Линца, Г. Лембруха, А. Пшеворского, Ф.Г. Рёдера, С. Роккана, X. Спрюйта, Ч. Тилли, Э. Хобсбаума, IIL Эйзенштадта и др. Из, представителей отечественной исторической и политологической школ принципиальное значение для исследования имели работы О.Н. Барабанова, В.К. Волкова, Е.Ю. Гуськовой, М.В. Ильина, В.Г. Карасева, М.М. Лебедевой, И.И. Лещиловской, А.И. Миллера, K.Bt Никифорова, Ю.А. Писарева, Д.М. Фельдмана, П.А. Цыганкова, А.Л. Шемякина, И.С Яжборовской, А.А. Язьковой и др.
Для максимально полного и объективного исследования процессов формирования, государственности на постъюгославском пространстве в работе использовались: системный, институциональный, неоинституциональный и конструктивистский подходы, конкретно-исторический анализ, методы регионального и кросснационального сравнения, а также метод количественного анализа.
Системный подход позволил исследовать государственность посредством основных свойств и функций системы, «погруженной в среду». Методологическая специфика системного подхода определяется ориентацией на раскрытие целостности изучаемого предмета, всей сложности совокупных его частей, многообразных типов связей внутри и вовне его. Последнее положение особенно актуально в связи с взаимопроникновением внутренних и внешних факторов формирования государственности, с процессами глобализации в современном мире.
В рамках институционального и неоинституционального подходов изучены институциональный дизайн формирующихся государств, роль институтов (формальных и неформальных) и лидеров в политическом процессе изучаемых стран. Институциональный подход важен для исследования процесса формирования и деятельности институтов государственной власти: президентства, представительных органов (парламентов), правительств; политических партий, коалиций и движений; избирательных систем; институциональных условий переговоров; институционализации конфликтов и т.п. В то время как неоинституционализм позволяет выявить, что представляют собой конкретные институты и, прежде всего, государство, как относительно долговечные нормативные образцы социальных связей, обладающие легитимностью и потенциалом для решения проблем общественного развития. Этот подход необходим для реализации исследовательского замысла еще и потому, что неоинституционалисты понимают под институтом не только учреждения, но и определенную систему норм и правил общения долгосрочного характера, регулирующую поведение людей в конкретной сфере. В отличие от своих предшественников неоинституционалисты акцентируют внимание на таких негосударственных образованиях, как группы давления, корпорации, клиентелы, оказывающие влияние на принятие политических решений, и подходят к изучению организаций как формальных и неформальных правил поведения, что особенно важно при анализе посткоммунистических и постконфликтных обществ.
Особое место в работе занимает конструктивистский подход, позволивший исследовать социальные системы в качестве конструктов, возникающих в 1 процессе социального действия, а само действие не как индивидуальный акт, а как «интерсубъективную» структуру, т.е. систему взаимодействий людей, интересы и цели которых также рассматриваются как социальные конструкты1. Конструктивизм, таким образом, дает возможность моделировать социальное действие. Кроме того, этот подход ориентируется не на обобщающую стратегию причинности, когда изучаемый предмет подводится под всеобщий закон или под определенный тип, а на партикулярную стратегию исследования, где задачей является изучение конкретных идей и действий, т.е. этот подход ориентирован на «точную историческую реконструкцию»2, на поиск «малых истин» и объяснение, «почему политический мир является таким, а не другим...»3. В результате методологические установки конструктивизма позволяют избежать «идеологической нагруженности», объективно проанализировать различные аспекты государственного строительства на постъюгославском пространстве.
Понять процессы формирования государственности, выявить определенные закономерности между факторами и моделями развития невозможно без конкретно-исторического подхода, базирующегося на принципе историзма. Метод конкретно-исторического анализа, рассматривая действительность через изменение во времени, позволил не только определить причины того или иного события, но на основе исторических фактов выявить важные механизмы развития; изучить социальные явления в их взаимосвязи и взаимодействии; проанализировать интересы и действия участников политического процесса (элит, лидеров, партий, парламентов, общественных движений и др.).
Социалистический период: формирование основ современной государственности
Если для достижения цели нации-государства правящими группами проводится гомогенизирующая ассимиляторская политика в области образования, культуры и языка; в сфере электоральной политики автономистские партии не рассматриваются как партнеры по коалиции, а сепаратистские партии либо объявляются вне закона, либо маргинализируются, то строительство государства-нации невозможно без институциональной поддержки множественных, но взаимодополняющих идентичностей. «Задача такой модели - создать у разных «наций» государства лояльность по отношению к нему на институциональной и политической основе, хотя полития не совпадает с различающимися культурными демосами» .
Модель государства-нации не лишена недостатков. По мнению ее критиков, существование нескольких демосов в пределах одной политической рамки способно повлечь самые негативные последствия либо для территориальной целостности государства, либо для его демократического характера (если таковой имеется), либо для того и другого вместе. Кроме того, «если политическая единица, состоящая из нескольких исторических общностей, конституируется как государство-нация, то свобода политического самовыражения этих этнических групп, кроме титульной, будет ограничена, и их представители обретут эту свободу только ценой ассимиляции. Государство-нация по своей природе стремится к культурно-языковой однородности, даже не придавая этой цели радикального или метафизического смысла»3.
Практическое осуществление модели государства-нации осложняется не столько языковым и культурным различием (в ряде стран его либо нет, например, очень близкие языки: хорватский, сербский и боснийский языки, либо оно незначительно - общее социалистическое прошлое и т.п.), сколько исторической памятью о знаковых, эпохальных событиях и идентичностью на основе противопоставления враждебному окружению. Идентичность как способ личного или группового самоопределения, как источник формирования групповых общностей непосредственно связана с политической культурой, прежде всего, на основе лояльных представлений «мы — они» и агрессивных «свой — чужой». Апелляция к той или иной идентификационной группе извне порождает синдром внешней угрозы своей идентичности, а соответственно, и стремление найти своего покровителя и защитника. Этот синдром усиливается наличием стран-соседей, которые могут реально представлять ирредентистскую угрозу или спекулировать на этом — Сербия и Хорватия относительно Боснии и Герцеговины; Косово, Албания, Болгария и Греция относительно Македонии.
В современном, мире различные трактовки нации и всего, что связано с национальным, повсеместно используются как инструмент достижения и оправдания господства, как метод исключения «чужих», как способ легитимации господствующими группами своей власти и собственности на определенной территории. При этом забывается, что нация исторически связана с государственностью, она была и остается ее несущей конструкцией.
И. Валлерстайн справедливо отметил, что «существование наций - это миф в том смысле, что все нации являются социальными образованиями, и« основная роль в их создании принадлежит государствам. Чтобы создать нацию, нужно восстановить ее историю и долгую хронологию (многое при этом приходится придумывать), а также определиться с набором характеристик, даже если далеко не всем в группе эти характеристики подходят... К концепции национального государства следует относиться как к асимптоте, к которой стремятся все государства. Некоторые государства уверяют, что они «многонациональны» и единая нация им не нужна, но даже они пытаются создать у себя некую идентичность, которая объединяла бы все государство...». Иными словами, новые государства при наличии дилеммы гражданская — национальная идентичности, в первую очередь формируют идентичность национальную.
В этой связи особый интерес применительно к анализу процесса формирования государственности на постъюгославском пространстве (прежде всего, это казусы Боснии-Герцеговины и Македонии) вызывает модель консоцгшции , предложенная А. Лейпхартом , дополненная Г. Лембрухом, Д. Горовицем, Б. Рейли и Г. Хейлом3.
Основная идея консоциации заключается в создании модели управления, в которой учитывались бы интересы всех сегментов общества. В политической практике это должно иметь выражение в возможности сегментов равным образом оказывать влияние на процесс принятия решений. Сразу следует оговориться, что общественные сегменты появляются в результате религиозных, идеологических, культурных или расовых различий и разногласий между представителями общественных групп и социальных слоев. Несмотря на наличие расколов (cleavages4) А. Лейпхарт считал, что демократическое устройство многосоставных обществ возможно при использовании некой альтернативы модели нации-государства, эффективной в условиях гомогенной политической культуры.
Республика Хорватия: «государственность.хорватского народа»
Вся аргументация в пользу общего государства не могла скрыть его искусственного, сегментарного характера. Кроме некой общности исторических судеб в период раннего Средневековья славянские народы не имели ни равного уровня экономического развития, ни единых политических и правовых систем. При этом имевшая место религиозная конфронтация и разные цивилизационные задачи делали невозможным выработку общих идентификационных основ, а, соответственно, и формирование устойчивой государственности. Один из авторов проекта создания югославского государства Иво Войнович еще в 1914 г. предупреждал: различия объединяющихся народов столь велики, «что слияние этих элементов на основе административных принципов, действующих в Сербии по образцу франко-итальянской системы, предполагало бы в скором времени возникновение одной из самых серьезных трудностей и раннее разложение молодого государства, даже гражданскую войну...» . Критики политического порядка Королевства СХС, а с 1929 г. Королевства Югославии, считают, что возможность создания успешного общего государства была и заключалась в самоуправлении, широкой автономии, в провозглашении универсальной идеи и общей цели.
Однако, как справедливо отметил Э. Хобсбаум, «с основанием Югославского королевства обнаружилось, что его жители вовсе не обладают общим «югославским» самосознанием, которое пионеры иллирийской идеи (хорваты) постулировали еще в начале XIX в., и что на них гораздо сильнее действуют иные лозунги, апеллирующие не к «югославам», а к хорватам, сербам или словенцам, и достаточно влиятельные для того, чтобы довести дело до бойни. В частности, массовое хорватское самосознание развилось лишь после возникновения Югославии (курсив мой - Е.П.), и направлено оно было как раз против нового королевства, точнее, против (реального или мнимого) господства в нем сербов. Народы не отождествляли себя с «нацией» именно так, как это им предписывали вожди и вообще те, кто выступал от их имени»1.
Процесс формирования национального самосознания среди славянских народов был канализирован и ускорен централизаторскими действиями Белграда. Бан Хорватии был ограничен в своих правах, а компетенции областных правительств Хорватии, Словении, Далмации, БиГ серьезно урезаны. Войдя в состав Королевства, потеряла свою самостоятельность Черногория. Реорганизация государства прошла на основе принципа централизма. Политическая борьба, развернутая рядом хорватских политических партий за самостоятельность Хорватии, постановка вопроса о праве хорватов на самоопределение, требования демократизации политического порядка Королевства СХС, где царили полицейский произвол и правительственный террор, представляются закономерными2. Хотя в 20-е годы XX в. идеи унитаризма пользовались поддержкой не только в Сербии, но в Хорватии и Словении, Загреб стал центром борьбы за федерализм, как способ государственного устройства и организации политического порядка.
Тем не менее, в результате государственного переворота в 1929 г. и провозглашения получившей в историографии название монархо-фашистской диктатуры короля Александра, в стране был установлен жесткий авторитарный режим и проведена административная реформа, ставшая унитарным ответом на идеи федерализма. С октября 1929 г. в целях снижения этноконфессиональной напряженности в Королевстве было ликвидированы исторически сложившиеся границы между Сербией, Хорватией и Словенией. В результате вместо 33 областей страна делилась на девять бановин (округов), получивших свои названия по названиям рек. Столицей Дравской бановины была Любляна, Савской - Загреб, Врбаской - Баня-Лука, Приморской - Сплит, Дринской Сараево, Зетской - Гетине, Дунайской - Нови Сад, Моравской - Ниш, Вардарской - Скопье. Белградский округ был оформлен отдельно. Бановины в свою очередь делились на срезы . Местные скупщины занимались узким кругом вопросов, а все политические и экономические решения принимались в Белграде. Такая вертикаль власти, по мнению сербской политической элиты, должна была препятствовать росту национализма и стать «апофеозом интегрального югославянства — единства сербов, хорватов и словенцев»2. Однако при отсутствии горизонтальных связей между сегментами выбранный способ решения национальных проблем лишь способствовал росту оппозиционных настроений и антисербских движений.
В том же 1929 г. была создана радикальная националистическая организация усташей под руководством Анте Павелича и Дидо Кватерника. Хорватских и словенских националистов поддерживал лично Бенито Муссолини. Центры усташей находились в Венгрии и Италии. Югославский унитаризм стал не решением, а катализатором многих внутриполитических кризисов, точкой бифуркации которых постепенно стали сербо—хорватские противоречия3.
Непрекращающаяся борьба хорватов с центральным правительством принесла свои плоды - 6 августа 1939 г. была образована автономная Хорватская бановина, ставшая ядром созданного в 1941 г. фашистского государства - Независимое государство Хорватия (НГХ). Во время Второй мировой войны национальная вражда близких славянских народов приобрела невероятные масштабы и достигла пика человеческой жестокости, который был определен Нюрнбергским трибуналом как геноцид.
Государственное строительство в Македонии
Серьезное межнациональное напряжение в социалистической Хорватии впервые возникло в период расцвета хорватского националистического движения в 1971-1972 гг., активизированное пражскими событиями 1968 г. и студенческими волнениями, прокатившимися по всей Европе. По воспоминаниям очевидцев, «существовали специальные списки сербов и лояльных Югославии хорватов, подлежащих уничтожению в случае захвата власти организаторами «хорватской весны»» . Помня о событиях Второй мировой войны, сербы организовывали отряды самообороны, патрулировали улицы, делали заграждения в местах компактного проживания. Довольно быстрое вмешательство ЦК СКЮ в этот процесс, личное участие Тито в закрытом заседании ЦК СК Хорватии предотвратили радикальное развитие событий. Порядок был наведен с привлечением милиции и военных. Руководители республики, в том числе будущий президент РХ Франьо Туджман арестованы. На некоторое время ситуацию удалось стабилизировать. Однако «эти события в очередной раз показали, что в Югославии пытались соединить несоединимое. Исторические, экономические и религиозные противоречия делали невозможным длительное проживание этих народов в одном государстве»3.
После разгрома националистических структур в 1971-1972 гг. идеологи «хорватской весны» избрали путь «тихого захвата» власти: националисты стремились проникнуть во все государственные, партийные и общественные структуры. Особое внимание уделялось культурным и образовательным учреждениям, СМИ, т.е. структурам, посредством которых можно оказывать непосредственное влияние на широкие слои населения, вести информационную и психологическую войну.
Хорватский национализм имел серьезное идеологическое обоснование и исторические победы. Он не возник как реакция на кризис самоуправленческой системы социализма; он не был идеологией, которой заполняют образовавшуюся пустоту в результате краха прежних идейных скреп; он не был «последней фазой коммунизма и последней попыткой устаревшей идеологии найти в обществе поддержку диктатуры» . Хорватская национальная идеология развивалась и крепла на протяжении всего XX века, о чем было сказано во второй главе. Очередное нарастание межнациональной напряженности наблюдалось после смерти Тито, а к 1986 г. были окончательно сформулированы две главные цели хорватского национального проекта: (1) Хорватия должна выйти из состава Югославии и стать самостоятельным государством и (2) Хорватия должна быть этнически чистым государством3.
Авторитетные исследователи этого вопроса считают, что хорватский национализм и сепаратизм развились до степени, необходимой и достаточной для реализации главных целей, благодаря ряду факторов. Во-первых, наличие существующей более чем столетие националистической, замешанной на религиозной нетерпимости, идеологии. Этот «ярко выраженный расистский, сербофобский национализм корнями уходит в 60-е годы прошлого века, в работы Анте Старчевича, на которых воспитывается каждое поколение хорватской молодежи в течение всего века, независимо от того, была ли она правой или левой. Эту шовинистическую идеологию еще больше укрепила враждебность Ватикана, который в приграничных с католической церковью областях агрессивно настроен по отношению ко всем некатоликам»1.
Во-вторых, хорватский национал-сепаратизм нашел союзников среди других югославских народов, даже среди тех, кто не имел причин к отделению (например, македонцы, мусульмане в БиГ, албанцы в Косово). В-третьих, хорватский и словенский сепаратизм имел мощного союзника в лице Германии, Австрии, Венгрии и США. В-четвертых, судьбу Югославии предрешила конституция 1974 г., создавшая фактически конфедеративное содружество суверенных республик. При этом федеральные власти потеряли возможность поддерживать экономическую стабильность и защищать политическую целостность страны2. Факты подтверждают сказанное. К 1989 г. достигает пика напряжение в отношениях сербов и косовских албанцев, последних активно поддерживают словенцы и хорваты. В ответ на подавление сербскими военными и милицией албанских экстремистов в Косово в феврале 1990 г. Словения и Хорватия вывели из края своих стражей порядка. Иными словами, выход из слабоцентрализованного сегментированного государства готовился не только в теоретических работах хорватских национал-патриотов, но и в практической политике.
