Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Терроризм как теоретический объект философского анализа (логико-гносеологический аспект) с. 16
1.1 Презентация понятий "террор", "терроризм" и "террористическая деятельность" с. 19-53
1.2 Данность террористической реальности с. 54 - 73
Глава 2. Онтогенетическая природа террористической деятельности с. 74
2.1 Страх как онтическое основание терроризма и террористической деятельности с. 74 - 89
2.2 Субъект-объектные отношения в террористической деятельности (онтологический аспект) с. 89-108
Заключение с. 109- 117
Библиография с. 118- 140
- Презентация понятий "террор", "терроризм" и "террористическая деятельность"
- Данность террористической реальности
- Страх как онтическое основание терроризма и террористической деятельности
- Субъект-объектные отношения в террористической деятельности (онтологический аспект)
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования определяется современным осознанием важности философского (рефлексивного) познания и его инструментарного "приложения" при изучении социальных явлений. Во все времена философия не являлась феноменом "себя-для-себя", но ее рефлексивные акции всегда были направлены к социальной действительности.
История философии свидетельствует, что процесс развития философского знания опирается на оперативный анализ социальной действительности, человеческого бытия и его актуальной истории изменения. Человеческие проблемы инициируют философские рефлексии, тем самым
Ф развивая и собственно философскую мысль и создавая прецедент поиска
решения социальных проблем. Ныне в ряду философских проблем социальной действительности одной из таких точек приложения становится терроризм как созидаемая система устрашения и насилия, и террор как деятельность, к которым обращено внимание значительной части мыслящего сообщества - публицистов, правоведов, историков, политиков, общественных деятелей, представителей различных конфессий и т.п.
Если признать философию "над-рефлексией бытия", то следует принять
за аксиому синкретический характер ее мысли - она объединяет интеллектуальные поиски человечества. Поэтому обращение философской мысли к современным проблемам людей оправдано. И действительно, человечество вступило в новое тысячелетие и, к сожалению, унаследовало тяжелый исторический груз серьезных проблем. Одна из них - терроризм в самых различных формах и проявлениях; проблема, которая всегда бытовала
и проистекает из глубины веков, а ныне она в силу ряда причин стала
"болезненным" объектом внимания общественности.
В политико-семантическом аспекте проблема предстает в неоднозначности трактовок терроризма (например, национально-освободительное движение относится ли к терроризму? Акции движения басков в Испании, многовековые национально-религиозные вариации движений в Иране, чеченцев в России, талибов в Афганистане и других движений - правомерно ли относить к терроризму?).
Согласно нашей гипотезы терроризм есть феномен исторический, неотъемлемый элемент человеческого существования, который являет собой изменчивые формы развития - бытовые, политические, идеологические, вандалистические, информационные, разбойные и т.п. И тем самым меняется его место в жизни общества. Например, вандалы равно рушат и памятник Дзержинскому в Первопрестольной и с энтузиазмом могилы иудеев, затем -мусульман, а в отместку - мусульмане могилы христиан...
Терроризм представляет собой вид войны "всех против всех", говоря языком Гоббса. Известный мыслитель Сюзан Бак-Морс называет его (терроризм) новой глобальной войной "за гегемонию". Это весьма заметное (и не бесспорное) утверждение, требующее логического обеспечения.
Во всяком случае, сегодня организованный террор стал опаснейшим глобальным вызовом обществу, он дестабилизирует безопасность стран и целых регионов, препятствует нормальному развитию международных отношений. Общественность тревожит растущий уровень финансовых возможностей и технической оснащенности террористических группировок, транснациональный характер их деятельности. На сегодняшний день можно с уверенностью констатировать рост количества национальных и международных террористических организаций, упорядочивание их деятельности, налаживание межорганизационных контактов. По прошествии веков современный терроризм отнюдь не смягчил свою жестокую сущность, меняя лишь формы античеловеческих акций. Сегодня достоверно известно, что террористические группировки активно используют в своих интересах
современные достижения науки и техники, получают широкий доступ к информации и современным военным технологиям. Терроризм приобретает новые формы и возможности в связи с усиливающейся интеграцией международного сообщества, развитием информационных, экономических и финансовых связей, расширением миграционных потоков и ослаблением контроля за пересечением границ. При этом поиск новых, все более жестоких и масштабных способов устрашения активно продолжается. Уже известны случаи использования средств массового уничтожения (в японском метро). Террористы уже не однократно делали попытки "нащупать" пути к оружию массового уничтожения, пытались овладеть им или его изготовить, применить сильнодействующие токсические средства, совершить диверсии на атомных объектах. Общественное мнение ряда стран неоднократно будоражили слухи о хищениях и нелегальных коммерческих сделках с расщепляющимися материалами, их тайной переправке за рубеж. Известно о попытке отравления водопроводной системы в Чикаго в 1972 г., об угрозе применения террористами горчичного газа и бациллы сибирской язвы в ФРГ и США, попытке распыления радиоактивных веществ в Австрии, раскрытие подпольной лаборатории по производству палочки ботулинуса в Париже, токсин которого является самым сильным из известных ядов, использование отравляющего газа в токийском метрополитене и т.д. Все это лишний раз подтверждает опасность превращения терроризма в глобальный катастрофогенный фактор.1 Таким образом, терроризм оказался непосредственно связанным с проблемой выживания человечества, обеспечения безопасности государств. В международном масштабе терроризм распространился весьма широко и имеет тенденцию к устойчивому росту.
В предлагаемом исследовании отстаивается идея, согласно которой терроризм глубочайшим образом исторически внедрен в современную нам
социальную реальность. Этим объясняется, что при теоретическом осмыслении террористической деятельности она оказывается некоторой "пересекающейся" областью, где происходит аберрация теорий многих наук: юриспруденции, политологии, истории, психологии, религиоведения, экономики и других наук. Отношение к терроризму предстает некоторым "оселком", по которому определяется "лицо" политика, общественного деятеля, руководителя государства...
Другая "сторона медали" (политическая) заключается в том, что те кто мыслит террор как необходимую практическую деятельность отнюдь не считают себя преступниками, но борцами за справедливость, свободу, национальную независимость, последователями святого мщения и т.п. Подчас и общественное мнение на стороне "героев" террора. Здесь присутствует известная и актуальная проблема "двойного стандарта", на которую обратил внимание в конце XIX столетия Л.Толстой: когда венценосцев убивают по суду или при дворцовых переворотах, то об этом обыкновенно молчат; когда убивают без суда, то это вызывает в династических кругах величайшее негодование.
Проблема "двойного стандарта" дает противоположные трактовки: то, что для одного интерпретатора есть зло, для другого - благо.
Так, из благих побуждений против распространения оружия массового уничтожения правящая элита США начала войну в Ираке, в огне которой погибло пять процентов населения этого государства, но оказалось, что атомного оружия в Ираке и в помине не было. В результате Ирак превратился в одну из "горячих" до нынешних дней не остывающих точек на земле. Добавим: это не исчезнет из памяти иракского народа. Можно привести другие примеры "двойного стандарта": с одной стороны в декларациях осуждения терроризма и, с другой стороны - одновременного предоставления убежища от возмездия террористам и их материальная поддержка. Первый заместитель министра иностранных дел В.И.Трубников говорит: "... Мы сталкиваемся с примером государственной и политической
недальновидности, либо открытых проявлений тактики умиротворения террористов и двойных стандартов. Иначе не объяснишь, почему террорист Закаев беспрепятственно переезжает из Дании в Великобританию, где также чувствует себя достаточно комфортно, особенно после предоставления английскими властями "политического убежища" Б.Березовскому. В этот же ряд можно поставить спокойную жизнь террориста 3. Яндорбиева в Катаре, относительно беспрепятственную перегруппировку "Аль-Каиды" и талибов в прилегающих к Афганистану районах Пакистана".1 (Не наша тема исследования).
Развивая проблему "двойных стандартов" О.А. Бельков отмечает, что "...отсутствие четких критериев и рамок "международного терроризма" позволяет произвольно причислять к нему одни организации и государства и выводить из него другие, таит опасность того, что "борьба с терроризмом" будет использована сильными мира сего в собственных экспансионистских и гегемонистских целях".2
Поэтому обращение к онто-гносеологической теме исследования проблемы обусловлено осознанием глубокого проникновения терроризма как социальной действительности (реальности), социального института и специфической деятельности людей, что вызывает необходимость раскрыть "тайну" его как понятия.
В социально-практическом видении проблемы очевидно нарастание влияния терроризма на все общественные отношения. «Больно за державу», говоря словами известного киноперсонажа, но Россия ныне не является образцом спокойного сосуществования людей. Известный мыслитель и публицист Борис Гройс на вопрос "Как же будем жить?" отвечает: "Так, как в России живут уже сейчас: если хотят себя защитить, обращаются к мафии
или же в частные агентства". Мы не комментируем это высказывание на предмет его истинности, но лишь указываем на его существование...
В этой связи актуализируется проблема гносеологической институализации объекта/терроризма. Это означает, что здесь являет себя традиционная гносеологическая проблема: определение некоторого "объектного" образования, которое могло бы служить в качестве теоретического осмысления, оценки и научной интерпретации террористической деятельности. Иначе для одних возможна номинация террора как античеловеческой деятельности, для других — как "битвы за справедливость" и т.д. Эта проблема возникла в глубине веков и не находит своего разрешения и сегодня.
Оставаясь в рамках понятия собственно терроризма затруднительно решать многие его актуальные проблемы, Мы настаиваем на том, что актуальность выбранной темы обусловлена противоречием того, что, с одной стороны, по мере наибольшей явственности социальной проблематики возрастает необходимость обновления рефлексивной деятельности и использования философских методов исследования; с другой стороны, значительные различия в трактовке природы, специфики и оперирования понятием "терроризм" в социальном познании делают актуальным философский анализ проблемы.
Степень разработанности проблемы. Научной справедливости ради стоит отметить, что по причине чрезвычайной актуальности поиска решения проблемы, террор как деятельность и терроризм как концепция не обделены вниманием научного сообщества. Терроризму как политическому, социальному, экономическому, психологическому, религиозному феномену посвящено множество научных трудов. Запрос в систему Internet только по признаку русского языка дает ответ о более 400-х источниках монографического и научно-статейного характера (при этом мы не брали в расчет публицистику).
В последние пять лет терроризм стал объектом пристального и постоянного внимания специалистов разных научных направлений, включая особенно исследования в плане многовековой и актуальной истории. Представления о терроризме прочно распространились во многих и разных областях знания. Исследованием различных сторон терроризма занимаются многие науки. Каждая из них обращается к своему аспекту рассмотрения этого социального феномена. Они (исследования) нашли применение в связи с конкретным опытом, внедрились в сферы новейших технологий, прошли в ряде случаев практическую проверку.
Можно выделить несколько основных направлений, по которым в современной научной литературе идет разработка решений проблемы терроризма.
Весьма заметны исследования в плане глобальной проблематики в работах А.И.Владимирова, Н.И. Горина, С.А. Проскурина, В.К. Петрова, А.С.Баранова, И. Валлерстайна, А. Митиль, И. Валлерстайна, Л.М.Земляновой, Н.Е. Покровского, Г.А. Дробота, К.П. Бришполец, А.В.Левашовой, А.И. Салицкого, Г.К. Широкова, A.M. Салмина, А.Н.Никитченко, А.И. Неклессы,В.М. Кулагина, А.И. Уткина, С.Ю.Барсукова, Т.Е. Савицкой, А.А. Иглицкого, В. Иноземцева, В.Кувалдина, А. Рябова, В. Дахина, Е. Брагина, Ю. Жилина, Ю. Яковца, Ф.Н.Юрлова, Г.-П.Мартина и X. Шумана, М.Ю. Воронцова, СВ. Порядина и других исследователей.
Наиболее детально на сегодняшний день терроризм разрабатывается в юридической литературе. Юристы рассматривают терроризм, прежде всего, как преступление, выводя на первое место систему наказания за него. Тем не менее, осмысление явления в данной плоскости также необходимо. В числе работ юристов, анализирующих международные аспекты терроризма, можно отметить работы А.И. Бастрыкина, В.П. Емельянова, О.М. Хлобустова и других исследователей. Среди юристов занимающихся проблемами противодействия терроризму в национальных масштабах можно отметить
работы таких исследователей, как Г.М. Миньковский, В.П. Ревин, В.П. Емельянов, В.Е. Петрищев, Ю.М. Лнтонян, Л.П. Трегуб и другие.
Терроризм привлекает внимание политологов. Основной экскурс в политологических исследованиях направлен на выяснение причин терроризма независимо от его конкретных проявлений. Таким перспективным и более глобальным взглядом они выгодно дополняют представителей юридического исследовательского направления. В новейший период проблема терроризма поднимается в работах А.Н. Неклессы, П. Быкова, Д. Драгунского, А.В. Журавского, В.Л. Иноземцева; А.В. Мальгина; Г.В. Новикова, А.С. Панарина, А.И. Уткина, К. Хиршман, А.Н. Шахова, А.В. Дмитриева и И.Ю. Залысина и других исследователей.
Существенный вклад в разработку решения проблемы терроризма вносят исследователи-психологи. Исследования этого направления позволяют глубже понять поведение и мотивацию террористов при совершении отдельных террористических актов. Данная информация очень важна для разработки системы антитеррористических мероприятий, а потому должна быть отмечена отдельно. Среди работ психологов отметим исследования Ю.М. Антоняна, Р. Бэрона и Д. Ричардсон, Г.Г. Почепцова, Д.В. Ольшанского, Д. Майерса и других исследователей.
Глубоко и обстоятельно проблема терроризма рассматривается в исследованиях специалистов-востоковедов. Они подходят к ней учитывая специфику развития конкретных «развивающихся» стран восточного региона. В этом, собственно, заключается практическая ценность таких работ, ибо богатая фактология их позволяет адекватно трактовать остро стоящую сегодня проблему "исламского терроризма". Среди таких работ, мы отмечаем работы А.А. Игнатенко, Н.В. Жданова, А.В. Коровикова, Б.В. Долгова, В.Т. Белоусова, О.Л. Макарова, Г.И.Мирского, Ю. Каграманова, Е.Б. Рашковского, В. Ефимова.
Фундаментально проблема рассматривается с позиций социальной философии. В работах религиоведов и философов дается анализ ситуации в
глобальном масштабе. Пути решения видятся в примирении конфессий, в устранении конфликтов между ними посредством сближения религиозных мировоззрений (экуменизм). Немалое значение в разрешении существующих конфликтов отдается западным странам, которые, поступись они рядом привилегий, могли бы много сделать для решения проблемы терроризма. Проблема на наш взгляд заключается в том, что сегодня это скорее риторические рассуждения, нежели реально осуществимый план действий по нормализации ситуации. Однако они глубоки по смыслу и в будущем должны стать основой такой нормализации. Отметим работы Е.Б. Рашковского, А.И. Селиванова, В.К. Петрова, О.А.Белькова, Б.И. Каверина, Н.И. Иконниковой, Г.П. Отюцкого, А.И.Ракитова, И.Т. Фролова, P.P. Валитова, Г.Г. Дилигенского, В.А. Лекторского, В. Коши, А.Д. Сахарова, Н.И. Петякшевой, К.С. Гаджиева, Е.Н. Аникеевой и А.В. Семушкина, В.
Дахина, К. Брутенца, Р. Евзерова, В.Иноземцева, Э. Баталова, П.А. Сорокина,
Б.С. Сивиринова, В.В. Денисова, В.Ю. Кузнецова, И.Б. Новика, В.М. Розина, В.В. Никитаева и Г.Г. Копылова.
В онто-гносеологическом плане современный терроризм рассматривается только опосредовано и контекстуально, а значит требует дополнительной трактовки.
Таким образом, имеющееся противоречие между необходимостью изучения терроризма средствами гносеологического инструментария и широким спектром предметных (узких) подходов к исследованию феномена доказывает актуальность настоящего диссертационного исследования, формирует гипотезу, объект, предмет и определяет его цель и задачи.
Гипотеза, инициирующая наше исследование, возникла при осмыслении общеизвестного факта, что, несмотря на широкомасштабные акции во всем мире против террора, последнее социальное явление равно
расширяется; это дает повод рассматривать агрессивность и склонность к
террору как естественное состояние социального бытия. Это только гипотеза. На философском уровне осмысления проблемы наша гипотеза дает повод
обратиться к оптическим основам террористической деятельности с использованием философско-познавательного инструментария.
Объектом исследования, таким образом, является терроризм как агрессивная античеловеческая деятельность с целевой установкой поддержки, культивирования социального подавления и страха, и равно социально-иллюзорная гуманность, регулирующая жизнедеятельность людей.
Предмет исследования - террор как специфически человеческая форма активного отношения к окружающему миру, содержание которой составляет поддержания страха физического уничтожения в человеческом сообществе.
Цель диссертационного исследования - институировать категорию "терроризм" в компендиуме философского знания, как имеющую онтическое основание.
Для реализации цели потребовалось решение ряда задач:
1.Предложить презентацию понятий "террор", "терроризм" и "террористическая деятельность".
2. Придать качественную определенность терроризму как человеческой деятельности и данности в общественном сознании.
3. Доказать существование аффекта страха как онтического основания человеческого сосуществования и террористической деятельности.
4. Рассмотреть в онтологическом дискурсе антропологический аспект субъект-объектных отношений в террористической деятельности.
Методологическая и общетеоретическая основы. Терроризм представляет собой исторически "укорененное" в жизнедеятельности людей явление и потому трудно поддается определению как относительно самостоятельное социальное явление, поэтому при его исследовании можно выделить различные подходы и уровни анализа. Методологическими и общетеоретическими основами данного диссертационного исследования выступают общие принципы современной теории познания: принцип объективности, согласно которому в процессе познания терроризма
необходимо исходить из его собственной природы; принцип активности субъекта в процессе познания; принцип всесторонности и объективности рассмотрения предполагает, что в процессе познания терроризма необходимо исследуемый объект (терроризм) брать в его реальном и независимом от сознания субъекта существовании; принцип детерминизма предполагает выявление в процессе исследования терроризма его причин, ведущих к его активности; принцип системности подразумевает воспроизведение в системе понятий познаваемого нами явления как расчлененного на отдельные элементы (стороны) целого, в котором каждый элемент занимает свое, строго определенное место, и находится в необходимой взаимосвязи с другими элементами; принцип наблюдаемости.
Дополнительно в данном исследовании для получения достоверных результатов и их обоснования применялся метод контент-анализа периодики.
Научная новизна заключается в том, что вводится в научный оборот логико-гносеологический анализ терроризма как деятельности и теоретической концепции с обоснованием его оптических детерминант: террор (насилие и поддержание страха физического уничтожения) свойственен человеческому сосуществованию (другие виды террора не рассматриваются).
При этом обосновывается, что в условиях всеобщего распространения террористической опасности и возрастания роли терроризма в формировании общественного осознания его опасности начиная со второй половины XX века и до настоящего времени, тотального влияния на все сферы жизнедеятельности общества и индивида, - при этих обстоятельствах представлена разработка абстрактно-теоретического инструментария для исследований феномена современного терроризма. Доказывается, что как результат человеческой деятельности в обществе возникает принципиально новый феномен сетевого терроризма, который требует инновационных форм исследования. Таким образом, новизна данного диссертационного исследования состоит в том, что вводится в научный оборот понятие "терроризм" как философская категория; доказывается качественная определенность терроризма как систематичекой стороны деятельности человеческого существования и данности в общественном сознании; обосновывается существование аффекта страха как онтического основания террористической деятельности; рассматривается антропологический аспект субъект-объектных отношений в террористической деятельности.
Теоретическое и практическое значение. Полученные результаты могут быть реализованы в развитии исследований классической проблематики бытия, также актуальных форм сущего и состояния современного общественного сознания. Теоретические положения могут быть апплицированы к исследованиям современного состояния терроризма как социального феномена. Кроме того, материалы данной работы могут использоваться в преподавании философских курсов по тематике "бытие", "общественное сознание", "политическая философия", "социальная философия".
Исходя из современного состояния, которое характеризуется глобальным распространением террористической угрозы, особое значение принадлежит практике обучения, пропагандистской и воспитательной деятельности, которые призваны вооружать людей определенными знаниями, превращать их в убеждения, принципы жизни и деятельности. Исходя из этого, на основе данного исследования возможна разработка авторских курсов для учащихся и студентов по следующей тематике: "Терроризм - современное состояние и тенденции развития", "Современный терроризм: причины появления и пути противодействия", "Бытие и виды реальности".
Апробация диссертационной работы. Результаты данного исследования отражены в 7 опубликованных работах. Содержание диссертации доведено до сведения научной общественности на научных
конференциях в Челябинске (2003 - 2005), Магнитогорске (2004 - 2005). Научные сообщения по теме диссертационного исследования делались на кафедре философии Магнитогорского государственного университета (2003 -2005), кафедре социально-гуманитарных наук Челябинского института (филиала) Российского государственного торгово-экономического университета (2005), кафедре гуманитарных, социально-экономических и естественно-научных дисциплин Уральского филиала Российской Академии правосудия (2005), на научно-методическом совете МОУ СОШ Лицей № 11 г.Челябинска (2003 - 2005). Основные результаты исследования были использованы в процессе воспитательной работы с учащимися МОУ СОШ Лицей № 11 г. Челябинска.
Структура диссертации включает в себя введение, две главы, четыре параграфа, заключение и список литературы.
Презентация понятий "террор", "терроризм" и "террористическая деятельность"
В общественном сознании террористическая деятельность или "терроризм" как осознанная концепция и социальный институт присутствует как некий фантом зла, обусловленный заблуждением, роковым недоразумением, избыточной амбициозностью, умственной слабостью, необразованностью, заведомым обманом, сознательной агрессивностью людей, не желающих принять "правильные" правила общежития. И в этом плане вполне правомерно отрицательное отношение общества к террору и понятно его беспокойство.
Мы полагаем, что среди явлений, определяющих характер развития общественной жизни человечества, терроризм занимает особое место. Это одно из исторического ряда "хронических заболеваний" человечества, заметных успехов в борьбе с которым не только не достигнуто положительных результатов, но и сам поиск рецептов лечения которого -даже на теоретическом уровне - не принес еще ощутимых положительных результатов. Как замечает А.С. Баранов "налицо острая кризисная ситуация -постоянное нарастание усилий мирового сообщества, направленных на противостояние террору, при постоянном нарастании террористической угрозы".1
Несмотря на введение в научный оборот обширнейшего пласта литературы о терроризме, философских работ по данной тематике немного и тем более онто-гносеологического характера.
В известной мере интеллектуальную мысль вполне может удовлетворить наличие фундаментальных работ посвященных исследованию терроризма в контексте различных аспектов, но в этой главе проблема исследуется только в актуальном контексте онто-гносеологического плана. По нашему замыслу предлагаемая концепция исследования проблемы как наличия собственно теоретического объекта должна дать возможность развернуть в структуре философского знания концепцию терроризма и, тем самым, использовать философский категориальный аппарат в исследовании пограничных проблем философии и научных дисциплин, касающихся указанной проблемы.
Номинации выражений "террор", "терроризм" и словосочетание "террористическая деятельность" (по терминологии российских эсеров начала XX века - "террористическая работа") часто представлены в научно-исторической литературе, политических дискуссиях, публицистике, вообще в естественной речи, конечно, в некатегориальном значении. Любое аналитическое рассуждение, касающееся современной террористической деятельности исходит из констатации, что терроризировать - означает "преследовать, угрожая расправой, убийствами, держать в состоянии страха".1 Такая трактовка террористической деятельности открывает теоретические возможности для ее конкретизации - понятно, что можно преследовать и держать в страхе государства, корпорации, этнические группы, семью, нацию, коллектив, даже самосознание личности и т.д.
В таком случае, терроризм - полисемический объект познания. Этим обстоятельством возможно объяснять, что в литературе и особенно в публицистике наличествует множество трактовок террора - революционный, государственный, красный, белый, царский, фашистский, международный, черных полковников, политический, идеологический ...
Современная научная мысль имеет дело и оперирует многообразными представлениями о терроризме, его природе, значении и функциях и вводит в научный оборот свои "особенности". При этом каждое специальное исследование охватывает определенные компоненты и типы терроризма ради прояснения своих научно конкретных задач и интерпретации особенностей конкретных теоретических образований. Поэтому сведение понятия "терроризм", например, только к международной сфере деятельности в известном Советском энциклопедическом словаре , говорит лишь о разных авторских трактовках, не позаботившихся об их соотносительности в этом справочном издании.
Приведем еще пример интерпретации 50-х годов прошлого века. "Террор [ лат. terror - страх, ужас] - применение насилия, вплоть до физического уничтожения противника; индивидуальный террор примененная народовольцами, а затем эсерами и анархистами ошибочная и вредная для революционного движения тактика, которая состояла в систематической организации политических убийств без связи с революционной борьбой масс и вносила прямую дезорганизацию в планомерную революционную работу в массах; белый террор - основной метод буржуазной контрреволюции, система преследования, пыток и массовых убийств руководителей и участников революционного движения и сочувствующих ему, а также преследования империалистическими правительствами своих классовых противников; наиболее зверские форм принял фашистский терроризм.... После второй мировой войны империалистические правительства, особенно империалисты США, широко используют методы террора для борьбы против растущего демократического движения народов, против коммунистов и передовых борцов за мир, демократию и социализм, против национально-освободительного движения в колониальных и зависимых странах."
Данность террористической реальности
Развивая предыдущие положения и выводы, в этом параграфе ставится задача отстоять идею, что терроризм есть реальность человеческого существования (бытия) наряду с другими видами реальности художественной, экономической, физической, математической и т.п. Терроризм есть свойственная человечеству животно-социально-историческая реальность. Террор имеет место в основах филогенеза, в "глубинах" бытия человека.
С витальной точки зрения (в процессе реализации физиологического выживания) человек не мог и ныне не может существовать без подавления и уничтожения "другого", во всяком случае относительно животного мира... С экзистенциальной - чтобы иметь гарантию существования человеку необходимо также прибегать к насилию. С эссенциальной - через убиение, подавление и культ страха человек реализует свою творческую сущность, формируя свое ремесло и искусство. (Знаменательно, что эффективное убиение во время войн называется "воинское искусство", знаменитые французские мушкетеры вошли органически в сокровищницу литературно-художественной мысли). Террор неотделим от человеческой деятельности и свойственен филогенезу. Процессуальный филогенез предстает онтической основой развития террористической реальности, ее гетерогенности и противоречивости.
Подобно тому как в научной литературе устанавливают интегральную четырехуровневую модель социальной реальности (макро-микро, объективно-субъективный) , этот же подход возможно отнести и к террористической реальности - общество (государство) и индивид, отношение личности к внешнему и к самому себе.
Террор наличествует в глубинах живого мира и трансформируется в социальном мире. С эволюционной точки зрения осмысление данности террористической реальности заставляет нас признать террор в качестве отличительного признака жизнедеятельности человеческого общества и необходимым условием его существования. Террористическая реальность входит в компендиум других реальностей (научных, поэтических, физических и т.п.)
В плане методологических начал мы придерживаемся идеи, что независимо от мировоззренческих ориентации (религиозных, натуралистических, мистических и др.) латентно (скрыто, неосознанно) все представители мировоззрений поддерживают террор как необходимое условие сосуществования людей. Мыслители любой мировоззренческо-методологической ориентации не могут не согласиться с тем, что история человечества и, следовательно, наличие террористической реальности, имеет истоки в животном мире.
Другое дело, что по мере становления совместного "глобального существования" человечества терроризм принял международный характер и тем самым приобрел относительную самостоятельность с признаками социального института: наличие государственной поддержки и материально-технической базы, легализации возникающих форм коммуникации (общения), морально-идеологической поддержки, общественного одобрения и т.п. Большое значение для развития терроризма как социального института имеет наличие в обществе агрессивной среды (а она всегда есть) и террористической общественности (групп).
Агрессивно-террористическая сфера представляет собой социальное поле с собственными коммуникативными и организационными связями, с развитыми принципами оценки и поощрения террористических достижений (побед), с неписанными законами нравственных оценок. В истории человечества примеров нравственного поощрения террора не счесть. Так, например, после убийства в начале прошлого века в Кремле генерал-губернатора Первопрестольной, террорист Иван Каляев на первом же допросе заявил: "Я имею честь быть членом Боевой организации партии социал-революционеров, по приговору которой я убил великого князя Сергея Александровича. Я счастлив, что исполнил долг, который лежал на всей России". И далее свидетельская ремарка интерпретатора: "В архивном документе московской охранки зеркально отразилась Белокаменная: "Все ликуют".1
И причины ликования были, как пишет Ю.Давыдов: "Идеалом Плеве была вечная мерзлота политического грунта. Ему говорили, что со дня на день возможна студенческая демонстрация, он отвечал: "Высеку". Ему говорили, что в демонстрации примут участие курсистки, он отвечал: "С них и начну". Надо было уточнить. Начинал Вячеслав Константинович - и продолжал - не розгами, а кандалами и эшафотами. Символ всего сущего он видел в параграфах инструкций. Именно Плеве разгромил украинских мужиков-повстанцев. Именно Плеве подверг военной экзекуции грузинских крестьян. Именно Плеве науськивал погромщиков на еврейскую голытьбу. Именно Плеве гнул долу финляндцев. И желая воздать должное коренным подданным, утопил русских матросов в пучинах Цусимы, русских солдат загубил на сопках Маньчжурии: именно Плеве подвизался в дворцовом круге рьяных застрельщиков Русско-японской войны". По свидетельству известного террориста Савинкова "... боевая организация представляла собой в то время крупную силу. Убийство Плеве и затем убийство Сергея Александровича создали ей громадный престиж во всех слоях населения, правительство боялось ее, партия считала ее своим самым ценнным учреждением." 3
Ныне мы наблюдаем ситуацию, когда к убийствам российских нуворишей общественность относится с равнодушием - ни ликования, ни возмущения. Трудно представить себе, чтобы 10% активного населения -безработные (более 7 млн.) - и 38,5 млн. пенсионеров скорбили по поводу заказных убийств нуворишей.1 Или: в наши времена американская общественность ликовала по поводу эффективных действий в Персидском заливе, Югославии, Ираке, но некоторая ее часть называла такие деяния/акции государственным терроризмом... Такая же оценка мировой общественности давалась исполнению "интернационального долга" советских войск в Афганистане и т.д.
Осознание научным сообществом наличия в обществе терроризма -результат общественного познания социального процесса, что дает повод для философского осмысления проблемы. По мере развития теоретического знания происходит обогащение категориальной системы. Терроризм есть историческая реальность как система подавления и устрашения, свойственная человеческому роду с его "зари".
Едва ли нужно отрицать очевидное, что с младенческого возраста воспитывают людей устрашением и наказанием, устрашение преследует человека до его "судного дня". Теоретическое осознание "террористической реальности" возможно лишь при соотнесении ее с "реальностью" как ее конкретизацией.
На теоретическом уровне осознания террористическая реальность может интерпретироваться в субстратной и эссенциальной семантиках - как устрашения и подавления. Исторически будь то матриархат или патриархат, но в бытовой реальности существовала и существует некоторая форма "пирамиды" подчинения в социальной иерархии. Субстратная традиционно представляется как нечто адекватное бытию и собственно бытие раскрывается через реальность: бытие как "реальность, существующая объективно, вне и независимо от сознания человека". Каждый человек попадает в наличное бытие как определенную данность. "...Наличное бытие, - писал Гегель, - есть реальность".1 В "Энциклопедии философских наук" у Гегеля мы находим достаточно обширное разъяснение этого тезиса: "Если мы, далее, рассматриваем наличное бытие как сущую определенность, то мы тогда имеем в нем то, что понимают под реальностью. Так, например, говорят о реальности некоторого плана или некоторого намерения и понимают под этим то, что план, или намерение, уже не есть нечто внутреннее, субъективное, а получает наличное бытие. В том же смысле можно также назвать тело реальностью души и право - реальностью свободы или всю Вселенную вообще - реальностью божественного понятия.
Страх как онтическое основание терроризма и террористической деятельности
В этом разделе (параграфе) ставится задача обосновать наличие терроризма в онтологическом дискурсе объяснения страха. Не исключено, что страх порождает ответные чувства социального зла и агрессии. Это требует специального исследования, а пока (не аргументируя) приведем слова известного отечественного историка В.Ключевского, который подводя итог прошлого 1868 года писал: "Я впервые почувствовал прелесть зла, сознательного, намеренного зла. Мне пришлось отведать всю сладость самодовольствия при виде слез, злости, отчаяния, которые сам вызвал. Оказалось, что зло есть сила, которой можно иногда влиять на людей, нежели чем другим более великодушным; оказалось, что часто надо мстить и ненавидеть, чтобы не быть пошлым".1
Следуя классической философской традиции целесообразно онтологически обосновать нашу искомую область, - терроризм -, развивая его понимание в его собственной связи. Это общее требование к любой теории, когда, как пишет Г. А. Щедровицкий, - "нужно еще построить специальную онтологическую картину мира, задающую особую "действительность" данной науки, и найти ее место в общей картине".1
Нами впервые рассматривается страх как естественно-онтологическая характеристика бытия человека. Мы будем утверждать, что страх онтически естественное явление, проистекающее из глубин бытия (живого сущего) -это, напротив, положительное явление для живого, гарантирующее его нравственное существование. Как убедительно доказывал В.А. Андрусенко, страх регулирует социальную жизнь моральными дериватами: "... Через стыд как оценку взаимоотнесенности собственного качества и качества иного субъекта в случае взаимопризнанности качество достигает состояния любви, если же оказывается, что качество субъекта и иного принципиально несовместимы, проявляется состояние ненависти. Появляются и новые модусы страха - потерять любовь и быть постоянно отвергаемым."
Обычно страх рассматривается как психическое состояние. Например в справочном издании дается следующая трактовка: "Страх , 1) в психологии отрицательная эмоция, возникающая в результате реальной или воображаемой опасности, угрожающей жизни организма, личности, защищающим ею ценностям.... 2) Одно из основных понятий экзистенциализма.... 3) Ранний психоанализ, также различая рациональный страх перед внешней опасностью и глубинный, иррациональный, трактовал последний как результат неактуализированных жизненных стремлений, подавления невоплощенных желаний."3
В историко-философском плане, констатируя возникновение в философском обороте понятия терроризма в его современных трактовках, есть резон обратиться к философской традиции, на основе которой научное сообщество неявно (латентно) оперирует понятием "терроризм". Истоки традиции восходят к древнегреческой и римской философско-политической мысли.
Из истории философии общеизвестно, что мыслители с античного времени пытались найти некоторую "движущую силу", которая приводит в движение природу, общество и человека (индивида). Этой проблеме уделял достаточное внимание великий Аристотель. Аристотелевская концепция формировалась в дискуссиях о сущности или субстрате мира (природы) и способах существования (взаимодействия) природы, общества и личности. Аристотелевская концепция содержала как онтологический, так и гносеологический аспекты определений (1) начал, (2) причин, (3) отношений и (4) "момента знания" сущего. Онтологический аспект включал в себя "причины, начала и элементы сущностей", гносеологический относительно онтологического - "суть бытия вещи и субстрат", лишь мысленно отделяемый. Таким образом, Аристотель выстраивал логический алгоритм (1) начал, (2) причин, (3) отношений и (4) "момента знания". Но для этого важно было найти начало всех начал - "субстанцию". И Аристотель указывает на нее: стоит обратить внимание на его понимание Evepycia (энергия, деятельность, действие, акт, актуализация, осуществление) как некого "перво-начала" относительно AvvayLiC, (возможность, потенциальность, потенция) и EvTsXsxsia (энтелехия, действительность, актуализованность, осуществленность). То есть "энергия" есть начало всему.
Мы сознательно обратились к энергийной концепции Аристотеля и наша онтологическая картина терроризма выстраивается на аксиоматической основе энергетического обмена результатами деятельности людей в дискурсе противостояния внешней среде. В процессе противостояния и возникает страх. То есть мы хотим выполнить теоретическое требование к теории - общезначимое наличие аксиом, принципов и экспликаций правил вывода и т.п., как того требуют принципы теории.1
В качестве аксиоматического утверждения мы выдвигаем тезис, что, в конечном счете, деятельность есть осознанный (и неосознанный) обмен результатами энергетических затрат (индивида, группы людей, общества). И люди и животный мир тоже, в той или иной мере, взаимно обменивается результатами своих энергетических затрат. То есть деятельность адекватна аристотелевской "энергии". При этом принцип "деятельностного подхода" общезначим (универсален) для любой философской системы независимо от мировоззренческой ориентации - религиозной (Бог деятелен), прагматической, феноменологической (деятельность феноменальна), персоналистской (мера деятельности определяет личность), позитивисткой и т.п. "Деятельность, - пишет В. С. Швырев, - это такая форма активности, которая способна по самой своей природе и не ограниченному какими-либо извне заданными рамками пересмотру и совершенствованию лежащих в ее основании программ, к неограниченному, так сказать, "перепрограммированию".2 Однако деятельность, как аксиоматический формообразующий принцип анализа человеческого существования, в свою очередь требует также аксиомы, подтверждающей онтологическую правомерность собственно деятельности.
В отечественной литературе с достаточным признанием утвердилась концепция, что интегрантом вообще деятельности (как целостной системы действий и операций, и равно как элементов этой системы) справедливо признается целеполагание (действительно, деятельность существует тогда, когда имеется цель). Благодаря полаганию своих целей человек выходит за пределы ограничений, определяемых естественной необходимостью и устойчивыми связями объекта. В деятельном процессе происходит сопоставление субъекта относительно объекта. "И сама цель, - пишет Н.С. Злобин, - и действие субъекта по ее реализации должны быть соотнесены с объектом, соразмерны ему".1 Стало быть, в нашей искомой области необходимо найти некоторые общие целевые установки (цель), которые являются интегрирующими и, напротив, дифференцирующими субъект и объект террористической деятельности. Проблема заключается в определении целевых установок на онтологическом уровне.
Гипотетически можно предполагать, что в глубинах бытия (существования) живого имеются некие целевые установки, которые инициируют цель и, следовательно, деятельность. Ради поиска решения этой проблемы обратимся к естествознанию с тем, чтобы проникнуть в тайну террористической деятельности.
Субъект-объектные отношения в террористической деятельности (онтологический аспект)
В концепциях и фрагментарных суждениях о терроризме и террористической деятельности (терроре) в современной литературе и средствах массовой информации нет недостатка. В широком философском смысле они "вписываются" в философский контекст осознания и признания активизации субъект-объектных отношений, на которые мыслящее сообщество обратило внимание несколько десятилетий назад: уже с конца 80-х годов прошлого века сентенция "активность субъекта возрастает" стала типичной в научном обороте. В ряду "вечных" проблем субъект-объектные отношения не вытесняются из философской мысли и это понятно: они постоянно изменяются и эта изменчивость требует новых подходов к их осмыслению на каждом этапе развития человеческой истории в различных сферах их проявления. Это относится и к террористической деятельности.
С одной стороны (применительно к нашему предмету исследования), наличие экономических, политических и социальных кризисов лишь подтверждает, что человечество далеко от осознания актуального состояния и "не ориентировано" на обилие научно-теоретических изысков мирового научного сообщества - оно их просто игнорирует, следуя своей эмоциональной "логике". При этом и общественные науки оказались не "на высоте" и не всегда убедительны относительно терроризма, - здесь фиаско, как пишет В.В. Никитаев, "социальных наук налицо". Видимо потому, голос научного разума слабо слышим человечеством. Здесь мы наблюдаем аналогичную картину равной экологической ситуации - слов много израсходовано по поводу экологии и терроризма, но проблемы остаются неустранимые.
В этом смысле говорить о разработке синтетической теории террористической (и антитеррористической) деятельности преждевременно, как показывают дискуссии по этой проблеме.3 В этом плане пока можно говорить об эмпирической институализации различных воззрений специалистов, но не об убедительности теорий, ибо в них отсутствуют те признаки, по которым их можно называть теориями в строгом смысле слова - нет общезначимого наличия аксиом, принципов, категорий, доказательств их независимости, полноты, непротиворечивости, экспликаций правил вывода и т.п., как того требуют теории.1 Будучи организационными штудиями (не теориями), они направлены на эмпирическое доказательство повсеместного и временного сосуществования организационных подобий тех или иных видов существенно различных организационных или дезорганизационных вещей, свойств, отношений, процессов, явлений.2
С другой стороны, нет четкой определенности в плане номинации субъекта и объекта террора. На вопрос В.Е.Петрищева во время дискуссии как оценить расстрел "Белого дома" в 1993г. по президентскому указанию В.Е.Серебрянников ответил: это чистейший терроризм; причем он получил наглядную и широкую известность именно усилиями средств массовой демонстрацией этого "действа" нагнали страху не только на депутатов российского парламента, но и на всю страну, даже на весь мир... Потому что люди смотрели и понимали: сейчас бьют по ним, а завтра так же станут бить и по нам, и по другим.3 Но мы помним, что ведущие СМИ подавали вышеозначенный расстрел как победу демократии и известный "террорист" находится ныне на почетном содержании государства.
Е.А.Степанов справедливо замечает, что нет четких критериев и необходимо разобраться, чтобы вычленить терроризм среди собственно насильственных действий.4 (Например, можно ли квалифицировать воинские миротворческие силы в качестве субъекта террора, коль скоро они "угрожают"?)
Субъект-объектные отношения делают прозрачной известную философскую проблему отчуждения и несовпадения интересов индивида, социальной группы и общества. Субъект/индивид оказывается в пресечении "векторов" представительства общества и социальной группы. Поэтому он вынужден избирать средство насилия с тем, чтобы сохранить себя как преодоление "другого" как способ подавления собственного страха.
На наш взгляд без определенности субъекта и объекта террора едва ли посильна определенность террористической деятельности. При этом, как известно, проблема субъекта и объекта остается одной из философски "проклятых" проблем. Означенная Ф.Шиллером проблема субъекта и объекта как выражение отношения человека к самому себе и действительности , имеет давнюю поисковую историю решения проблемы в творчестве Фихте - Шеллинга - Гегеля 2, инициировала дискуссии отечественных мыслителей с 60-х годов ушедшего века 3, однако излишне говорить об удовлетворительном ее решении. Как результат многолетней дискуссии закрепилась исходно-абстрактная трактовка: субъект есть носитель целенаправленного действия, объект - то, на что действие направлено.4 В более конкретной форме утверждаются такие широко распространенные понятийные номинации: "субъект-индивид", "субъект-социальная группа" и "субъект-общество" как носители действия. И эти номинации не бесспорны, ибо не все явления социальной и индивидуальной жизни они объясняют (например, практика найма убийц, причины девиантного поведения, "нефтяной интерес" и т.п.), в которые "втянуты" акторы террора.
По нашему мнению, в теории происходит игнорирование идеальной сферы отношений субъекта и объекта. На это обращала внимание отечественная мудрая мысль - гносеологическая первичность материального объекта перед идеальным "не означает, что исчезает специфика объекта в сфере субъективной действительности." Известная проблема с кантовского времени.
Другое дело, что научная мысль не может определиться с основным дериватом, (Дериват - "возникшее, происшедшее от ранее существовавшего, от предшествующего" ), который становится детерминантом террора. Едва ли тут уместны ограничения политико-экономической выгодой, или алчностью, которая питает человеческую агрессивность и другие тварные пороки. Исследователи и публицисты могут привести множество примеров, когда профит не играет никакой роли в терракте. Например, известный отечественный террорист Б.Савинков не преследовал цели личной выгоды. Террорист Сазонов осуществил теракт и потом писал из тюрмы: "Привет восходящему солнцу - свободе!"
