Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Традиции и направления истолкования субъектной представленности в феномене языка
1.1. Основы классического понимания сущности языка и реализации в нем субъекта
а) Начало классического принципа субъектности в древних воззрениях на язык 10
б) Рационалистическая ориентация 28
в) Эмпирический субстанционализм 33
1.2. Возникновение неклассической интерпретации проявлений субъекта в субстанции языка 40
Глава II. Универсально-конструктивная субъектность в языковых теориях и лингвистической практике
2.1. Синтетичность герменевтического субъекта 55
2.2. Диалогическая структура человеческого общения как субъект-субъектное понимание и реализация языка 71
2.3 Субъект как лингвистический игрок 78
2.4. Негативная диалектика постмодернизма в представлении взаимосвязи субъекта и субстанции языка 100
2.5. Особенности реализации субъектного фактора в иноязычной лингвистической практике 109
Заключение 127
Список библиографии 130
- Основы классического понимания сущности языка и реализации в нем субъекта
- Начало классического принципа субъектности в древних воззрениях на язык
- Синтетичность герменевтического субъекта
- Диалогическая структура человеческого общения как субъект-субъектное понимание и реализация языка
Введение к работе
Актуальность темы исследования. С давних пор изучение языка, становление и развитие языкознания сопровождалось выяснением философских проблем. Язык как средство фиксации и передачи мыслей, природа языковых знаков, значения, типология языковых форм в зависимости от способа их отношения к объектам, природа универсалий, соотношение между естественным и искусственным языком и т.д. — все это расширяющийся круг философских проблем языка. Важность языка как средства построения и выражения мысли, обыденность, привычность и вместе с тем непознанность этой роли, усмотрение языкового характера в природе самых различных явлений, сделали язык приоритетным объектом, "магическим кристаллом", сквозь который по-новому просматриваются традиционные проблемы.
Феномен языка является ключевым в понимании сущности отношения мира и человеческого сознания, так как артикулируемая речь - это один из основных способов взаимодействия человека с миром. Язык моделирует мир, в то же время он моделирует самого пользователя этим языком, т.е. человека говорящего. Человек может дать слово миру, мир требует человека для своего явления. Мир хочет быть высказанным, и дело за нами. Язык - это способность человека откликнуться на голоса окружающего мира, дать им свое человеческое звучание. Сегодня язык воспринимается как форма творческой активности конкретно-исторического субъекта. Поэтому современный исследователь рассматривает язык не как систему абстрактных грамматических категорий, а как «язык мировоззрения» и даже как конкретное мышление, обеспечивающее максимум взаимного понимания во всех сферах идеологической жизни.
Современность характеризуется необычайной плотностью и интенсивностью международных, и, следовательно, языковых контактов, углубляющейся и расширяющейся технологизацией лингвистических основ автоматической обработки и переработки информации, массированным давлением недоброкачественных форм лингвовоплощения с помощью средств массовой коммуникации. Во всех этих процессах со всеми преимуществами и недостатками сказывается субъектный фактор реализации языка. Данные обстоятельства определяют необходимость обращения к теоретическому анализу целого ряда вопросов, касающихся субъектного фактора в сфере понимания и реализации языка. За всю историю развития теоретического языкознания, философии языка, логики накоплена весьма богатая и содержательная информация о проявлении фактора субъектности в сфере языка. Однако сегодняшние условия обнаруживают недостаточную ясность по ряду вопросов, а именно: как складывались теоретические представления о субъектном факторе в сфере языка и как они сказывались в языковой практике на разных этапах истории; можно ли квалифицировать характерные типы субъектности; в чем состоят преимущества и недостатки каждого из них; какие стороны и элементы того или иного из них рекомендательны в качестве обоснования содержательной и эффективной практики. В данной работе предпринимается попытка дать ответы на эти вопросы.
Степень изученности проблемы. К настоящему времени в области языковых проблем философии накоплено немало ценных результатов. Разработке представлений о субъектном факторе в языке уделяли внимание многие мыслители прошлого и современности в области языковедения, философии языка, логики и семиотики. На сегодняшний день существует практически необозримый ареал литературы по данному вопросу. Имеет смысл, однако, кратко охарактеризовать основные направления исследования проблемы.
Фундаментальными работами в данной области являются разработки зарубежных исследователей: В. Гумбольдта (деятельностная концепция языка), Г. Штейнталя (психологический аспект разработок В. Гумбольдта), М. Хайдеггера (общефилософская панорама языка, онтологические идеи), X. Г. Гадамера (основы философской герменевтики), Л. Витгенштейна (философия обыденного языка -концепция языковых игр), Г. Фреге (логический анализ языка), М. Даммита (теория значения), Ф. де Соссюра (структурализм: синхронный аспект языка, различие языка и речи), Ж. Лиотара (конституирование постмодернизма), М. Фуко (философия дискурсивных практик), Ж. Дсрриды (теоретические предпосылки деконструктивизма), Ж.Делеза, Ю. Кристевой, Р. Барта (практическая деконструктивистская деятельность), Ч. С. Пирса и Ч. У. Морриса (основы семиотики), Э. Сепира, Б. Уорфа (теория лингвистической относительности), Ю. Хабсрмаса (философия коммуникативного дискурса) и др.
Среди отечественных исследователей философии языка наиболее интересны и значительны работы: М.М. Бахтина, B.C. Библера (социально-философские основы диалога культур), Л.С. Выготского (психологические проблемы языка и речи), А.Ф.
Лосева (типы античного мышления), Н.И. Жинкина (речь как проводник информации), В.А. Звегинцева (значение и смысл в деятельности общения), А.Ф. Грязнова, М.С. Козловой (анализ концепций аналитических философов), ЮА. Петрова, ВЗ. Панфилова, КСНарского, АЛ. Никифорова (анализ проблемы понимания), В.А. Лекторского (субъект и объект познания), А.А. Брудного (психологическая герменевтика), Г.В. Колшанского (коммуникативная функция и структура языка), Ю.Н. Караулова (структура языковой личности), В.Г. Кузнецова, Ю. С. Степанова (анализ эффективности языковой коммуникации), И.П. Ильина (анализ концепций постмодернизма) и др.
Социокультурный и межкультурный аспект проблемы освещен в работах лингвистов СР. Тер-Минасовой, BPL Фурмановой, А Вежбицкой, лингвострановедческий подход-Ю.С. Прохорова, Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова.
Однако впечатляющее количество научных исследований порождает разноплановость подходов к проблеме взаимоотношения субъекта и «субстанции» языка и как следствие диаметральность взглядов на указанную проблему. Остается неясным, как связаны между собой различные представления о характере выражения субъектного фактора в разных философских традициях. При всей фундаментальности и многосторонности подходов к данной проблеме на сегодняшний день отсутствует теоретико-философское обобщение субъект-субъектной реализации языка. Создание подобной концепции, разумеется, задача более детального исследования. Не претендуя на решение этой глобальной проблемы, мы ограничимся указанием лишь на некоторые общие пути, которые, по нашему убеждению, могут привести к продуктивному исследованию в этом направлении.
Актуальность проблемы, ее недостаточная теоретическая разработанность обусловили выбор темы исследования «Субъектный фактор в истолковании и реализации языка» и определили его цель, объект, содержание и задачи, решаемые в диссертации.
Объект исследования - лингвистические возможности субъекта по отношению к языку, как они представлены в имеющихся концепциях языка, а также в различных видах лингвистической практики.
Предмет исследования - философское воспроизведение эволюции фактора субъектности в теоретической интерпретации феномена языка.
Целью диссертации является выработка системных представлений о субъектном факторе в понимании и реализации языка в диахроническом и синхроническом аспектах.
Для осуществления этой цели ставится ряд исследовательских задач:
- Проанализировать важнейшие исторически сложившиеся концепции языка, проблемы значения и понимания;
- Выявить, как и какие признаки субъектности выражены в основных направлениях философского анализа языка на основе методологической парадигматики прошлого и современности;
- Критически оценить значимые результаты исследований субъектной представленности языковой коммуникации;
- Установить характерные типы субъектного фактора в языке;
- Представить линию их эволюционного соотношения и синхронного проявления;
- Рассмотреть особенности проявления субъектного фактора в иноязычной лингвистической практике, опираясь на анализ доступного эмпирического материала (русский язык как иностранный);
Научная новизна исследования состоит в том, что в ходе анализа взглядов на язык и его природу выявляется определенная эволюция фактора субъектности в понимании данного феномена и практического отношения к нему. Выделяются и характеризуются конкретные типы субъектности: 1) классический (субстанционалистический, «атомистический»), которому соответствует реконструктивная лингвистическая практика (выделение «атомов» языковой субстанции - имен и прояснение их значений); 2) неклассический (универсально-конструктивный), «открывающий» языковую систему, обеспечивающий относительность языковых значений, конструктивность в употреблении языка и лингвистическом моделировании. В то же время обосновывается специфическая преемственность между указанными типами и показываются основания их взаимодействия. Кроме того, на основе соединения теоретических выводов и практики обучения разноязыковой аудитории иностранному языку обосновывается схема оптимального подхода к эффективной реализации субъекта в языковой коммуникации, опирающаяся на выбор тех или иных элементов определенных типов субъектаости.
Методологическую основу работы представляют принципы диалектико-материалистической и аналитической философской традиции. Для раскрытия и обоснования представленной проблемы использованы также методы сравнительного и сравнительно-исторического анализа, позволяющие наиболее полно выявить особенности системной эволюции языковых теорий, подчеркнуть преемственность и проанализировать привносимые изменения.
Теоретической базой диссертации являются положения, содержащиеся в трудах античных философов Платона, Аристотеля, Гераклита, языковые исследования философов Нового времени Дж. Локка, Г. Лейбница, Ф. Бэкона, Т. Гоббса, деятельностный подход к описанию языка и культуры основателя философии языка В. фон Гумбольдта, концепции представителей аналитической философии языка Г. Фреге, Б. Рассела, Л. Витгенштейна, М. Даммита, исследования философов-герменевтов М. Хайдеггера, Ф. Шлейермахера, X. Г. Гадамера, языковые теории постмодернистов М. Фуко и Ж. Лиотара, социально-философские основы диалога М. Бубера, теория диалога культур М.М. Бахтина, B.C. Библера, лингвострановедческий подход к обучению иностранным языкам Е.М. Верещагина, В.Г. Костомарова, Ю.С. Прохорова, Е. Ф. Тарасова, материалы исследований отечественных специалистов в области философии языка А.Ф. Лосева, А.Ф. Грязнова, М.С. Козловой и др.
Научно-практическая значимость диссертации.
Материалы и выводы диссертации могут быть использованы в дальнейшем исследовании актуальных философских проблем: изучении вербальной деятельности человека, проблемы диалога и межкультурной коммуникации. Кроме того, результаты диссертации могут быть реализованы в учебно-педагогической практике: теоретические выводы данного исследования - при чтении общих курсов по теории языка и философии языка, практическая часть работы - при разработке новой методики преподавания русского языка как иностранного. Положения, выносимые на защиту:
1. Классический тип проявления фактора субъектности в области языка, в основном обоснованный в философии, философии языка и теоретической лингвистике до XIX века, характеризуется представлениями о субстанциональности, пределенности и заданности языка. В практическом отношении это обеспечивает рационально-реконструктивную направленность и активность в области совершенствования языка и языкового общения, склонную к абсолютизму. В основном это позитивно для всего указанного периода теоретического воспроизведения субъектности. Кроме того, этот тип положительно реализуется как частичный, но необходимый в современности.
2. Неклассический (отвечающий в определенной мере современности) тип понимания реализации субъектности в сфере языка может быть охарактеризован как универсально-конструктивный. Универсальность при этом означает соизмеримость языка с миром, из чего следует его постоянное конструирование. Данный тип субъектности в известной мере противостоит рационально-реконструктивному типу, содержа негативный компонент в виде постмодернистского деконструктивизма.
3. Современная субъектность в области языка реализуется как дополнительность указанных типов субъектности, что проявляется в логико-лингвистическом моделировании, все более проникающем с позиций дедукции в различные участки универсума в виде программного обеспечения компьютерных систем. С другой стороны, продолжают развиваться универсальные «понимающие» модели языковых взаимосвязей и частным случаем этих моделей выступает исторически первый (классический) тип субъектности.
4. В практическом отношении (обучении иностранным языкам) полезным оказывается акцент на такой «понимающей» модели субъектности, которая не дистанцируется от рационально-реконструктивной, но базируется на принципе максимальной включаемое™ языка в мир, а это требует понимания любого национального языка не как гомогенной структуры, а как полилингвистического живого организма.
Апробация работы.
Основные идеи работы отражены в выступлениях и материалах международных и вузовских научных конференций: международной научно-практической конференции «Языковая политика и современные технологии обучения» г. Улан-Удэ, 20-21 июня 2002 г., международной научной конференции «Языки народов мира и проблема толерантности в процессе лингвокультурного взаимодействия в полиэтническом пространстве», г. Махачкала, 20-22 октября, 2003 г., на ежегодных научно-практических конференциях, проводимых Бурятским госуниверситетом (2000-2003 гг.). Материалы диссертации использовались при проведении лекционных и практических занятий в ходе педагогической деятельности диссертанта на кафедре русского языка как иностранного БГУ.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, двух глав, включающих семь параграфов, заключения и библиографического списка из 164 наименований.
По теме диссертации опубликованы следующие работы:
1. Тарчимаева Л.Ц. Диалог в контексте проблемы качества образования // Методологическое обеспечение современных философских проблем. -Иркутск: Иркутский госуниверситет, 2001. - Вып. 3.-0,3 п. л.
2. Тарчимаева Л.Ц. Лингвистическая активность субъекта в обучении иностранному языку с позиций лингвокультуроведения // Материалы международной научно-практической конференции «Языковая политика и современные технологии обучения». — Улан-Удэ: издательство Бурятского госуниверситета, 2002. - 0,3 п. л.
3. Тарчимаева Л.Ц. Проблема эффективной реализации субъекта в межкультурной коммуникации // Материалы международной научной конференции «Языки народов мира и проблема толерантности в процессе лингвокультурного взаимодействия в полиэтническом пространстве». — Махачкала: издательство ДГУ, 2003. - 0,5 п. л.
4. Тарчимаева Л.Ц. Диалогичность как универсальный способ понимания в субъект-субъектной реализации языка // Материалы международной научно-практической конференции «Современные проблемы филологии». -Улан-Удэ: издательство Бурятского госуниверситета, 2003.-0,3 п. л.
Основы классического понимания сущности языка и реализации в нем субъекта
Различные аспекты проблемы «язык - коммуникация» находятся в поле зрения философов, логиков, лингвистов с древности до наших дней. Уже в античной философии обсуждались теоретические вопросы о природе слова, связи звука и значения, соотношения между вещью, мыслью и словом. Языковая проблематика античной философии определялась мифологической системой мышления. Ядром мифологической трактовки языка являлось отдельное слово, или имя.1 В соответствии с мифологическим представлением о речи любое слово заведомо считается именем. Именно его древние выделяют среди прочих феноменов речи. Мифологическая картина мира представляет полную взаимоотражаемость вещей и мира имен. Имя не существует вне вещи, оно является ее неотъемлемой частью. «Имя нераздельно связано с вещью, является носителем его свойств, магическим заместителем». Только получив имя, вещь приобретает реальность. Различие в именах есть различие вещей.
Мифологический аспект также предполагает почти полное тождество речи и имени. Говорить - значит называть имена вещей. Следовательно, язык представляется совокупностью имен, соответствующих реальному множеству вещей. При этом древние различали язык богов и язык людей при именовании одних и тех же предметов. Вероятно, это было связано с тем, что под названиями, принадлежащими языку богов, понимались особо значительные, «сакральные» слова, обладающие магической властью над вещами, а значит, связанные с ритуальными действиями. Подобные представления встречаются, например, в гомеровских поэмах:
Ты на Олимп многохолмный призывала сторукого в помощь, Имя ему Бриарей у богов, у людей же - Эгеон. (Илиада, 1песнь,402-403) Возможность называния одной и той же вещи разными именами свидетельствовала о гибкости мифологического миросозерцания. И.М. Троцкий, один из наиболее глубоких исследователей истории античного языкознания, отмечает, что первым проявлением рефлексии над языком в истории греческой мысли становится толкование имени - этимология. Теперь имя, осмысленное в его языковой связи с другими именами, является орудием осмысления самой вещи в ее реальных связях. Сходство и близость вещей обнаруживается в сходстве и близости этимологически сопоставимых имен. При этом античный этимолог анализировал имена лишь тех предметов, которые представляли для него интерес по своей вещной сущности. Попытки этимологического анализа наблюдались на протяжении всей античности. По всей видимости, античные мыслители с помощью этимологизирования пытались раскрыть природу обозначаемого предмета, т.е. стремились познать мир через наблюдения над языком.
Древним грекам представлялось, что языки отличаются один от другого лишь своей звуковой формой, а по семантическому аспекту они вполне тождественны, поскольку точно воспроизводят мышление и строение реального мира, одинаковое для всех людей. Так, Гераклит Эфесский полагал, что речи людей способны правильно передавать объективную истину. В его творчестве впервые в истории греческой мысли предпринимается попытка непосредственного включения феномена речи в общий контекст философских исследований. «Все желающие говорить разумно должны опираться на это всеобщее, подобно тому, как государство [зиждется] на законе, и даже еще крепче».4 Общий для всех закон, о котором здесь идет речь, Гераклит характеризует как «божественный»: «Ибо все человеческие законы питаются единым божественным. Ибо последний господствует насколько ему угодно, довлеет всему и все побеждает». 5 Этот правящий миром закон есть, по Гераклиту, «слово», или «логос», и люди имеют с ним постоянное общение. Однако, по убеждению философа, люди в своем большинстве расходятся с Логосом. «Эту — вот Речь (Логос) сущую вечно люди не понимают и прежде, чем выслушать и выслушав однажды. Ибо, хотя все сталкиваются напрямую с этой - вот Речью (Логосом), они подобны не знающим ее и не осознают того, что делают наяву, подобно тому как этого не помнят спящие», - гласит наиболее известное изречение
Гераклита. Следовательно, Логос, по Гераклиту, имеет двойственный характер. С одной стороны, Логос — это речь самого Гераклита, а с другой — нечто вечно сущее; хотя люди и знакомы с этим Логосом, они не знают его.
В соответствии с учением Гераклита Логос — это единство противоположностей, обнаруживающееся в самих вещах, а не речах, а также речь, утверждающая, что противоположное есть одно: «Море - вода чистейшая и грязнейшая: для рыб она питательна и спасительна, людям же негодна для питья и пагубна».6
Гераклит, как и предшествующие поэты — теологи, уделял значительное внимание исследованию имен, пытаясь из составляющих их звуков постичь подлинную противоречивую природу вещей. Философ был убежден в особом «сакральном» статусе слова и двойственном характере речи, однако его этимологии уже не относятся исключительно к именам богов и героев, а касаются более широкого набора вещей; поэтическая двойственность (язык богов — язык людей, язык вещий — обычный язык) оказывается подведенной под единство - одну и ту же речь люди и постоянно слышат, и не понимают; одно и то же речь Гераклита и вечно сущий Логос, обнаруживающий себя в самых обычных повседневных речениях.
Таким образом, многое из того, что составляет основание гераклитовского учения о речи, опирается на представления, которые развивались ранними поэтами — теологами, однако общее движение его мысли направлено к новшествам, которые привнесла возникшая в Древней Греции философия.
Философия, развивавшаяся в Античной Греции, отражала своеобразие общественной системы. Перевороты эпохи VII - VI вв. до н. э., когда сложились основы античной общественно-экономической формации, привели к коренному изменению в мировоззрении древних греков. Греческая философия заменила собою мифологическую картину мира.
В период становления рабовладельческого общества происходит идеологическая борьба против традиционного уклада жизни и как следствие возникновение естествознания и натурфилософии. Эти изменения создали методологические предпосылки для нового подхода к языковым проблемам.
Учение элейской школы явилось важным этапом в философском осмыслении речи. Элеаты впервые ввели разделение трех сфер - бытия, мышления и языка. В результате между именем и вещью возникла мысль: «То, что высказывается и мыслится необходимо должно быть сущим ["тем, что есть"], ибо есть бытие ...» (фр.6.1.) Таким образом, помимо того, что существует элеатами различается то, что «мыслится» и «высказывается» - два последних акта различны по своим характеристикам, что ранее осознавалось далеко не всеми философами. Включение мысли в устоявшуюся связку имя - вещь подготовило преодоление мифологического представления о языке.
Одно из основных положений корифея элейской школы Парменида — утверждение, что мысль - это всегда мысль о предмете. Мысль не может быть отделена от своего предмета, от бытия. Следовательно, мысль - всегда бытие. Парменид отрицает небытие как пустое пространство. По его мнению, мир един, в нем нет и не может быть никакого множества отдельных вещей. Из отрицания пустоты и множества антагонист пифагорейцев делает другой вывод — в отношении познания: множество, как будто удостоверяемое нашими чувствами, есть на самом деле только обман чувств. Картина мира, внушаемая нам чувствами, не истинная, иллюзорная.
Начало классического принципа субъектности в древних воззрениях на язык
Скептическое отношение к возможностям человеческого познания также характерно для многих софистов. Свое крайнее выражение оно нашло в учении Горгия из сицилийских Леонтин. Ученик элеатов, Горгий, провозглашал: 1) Ничто не существует; 2) Если и есть нечто существующее, то оно не познаваемо; 3) Если даже оно и познаваемо, то его познание невыразимо и неизъяснимо. Отсюда следует, что познание (если таковое вообще возможно) не может быть выражено в слове. « Ибо как может человек передать словами то, что он увидел? Как это может стать ясным слушателю, который только слышит это, но не видит? Ведь зрение не воспринимает звуков, слух не воспринимает красок. Подобно тому, как познание невозможно из-за глубочайшего различия между бытием и мышлением, точно также невозможно сообщение с помощью языка из-за глубочайшего различия между словом и явлением».9
Таким образом, с возникновением и развитием философии распространяется негативное отношение к именам как оппозиция традиционному учению о богах. Имена начинают рассматриваться как человеческие установления, допускающие изменения.
Эпоха софистики (конец V и начало IV в. до н.э.) знаменуется появлением первой продуманной языковой теории античности. Интерес к языку повышается в силу разных причин. В это время закладываются основы будущего общелитературного языка греков на базе аттического диалекта. В художественной речи появляются примеры различий диалектов, связанных с социальным и территориальным происхождением греков. Наряду с теоретическими вопросами возникает практическая область исследования и использования речи — риторика. Ораторское искусство также способствует развитию языковых изысканий. Античная культура в то время была более ориентирована на устное слово, которое формировалось в общественной деятельности и включалось в реальные взаимоотношения людей. Изначально риторика преследовала гуманистические цели -научить человека убедительности, умению сделать свое мнение сильным. Она не разрывала искусство правильно говорить и правильно мыслить, была направлена не на сумму знаний, а на общую образованность говорящего. Риторические рекомендации софистов ориентировались на целостный коммуникативный процесс: учитывались интеллектуальные позиции партнеров в диалоге, готовность к восприятию говоримого (сочувствие, предубежденность), рассматривались моменты, действующие не только на рассудок, но и на эмоции слушателей.
Однако впоследствии сторонники консервативного образа мыслей, отрицавшие демократический строй и практику его деятелей, стали называть «софистами» тех, «кто в речах, обращенных к слушателям, стремились не к выяснению истины, а к тому, чтобы ложь выдавать за правдивое мнение - за достоверную истину, верхоглядство - за знание».10 Действительно, последующее развитие риторики привело к возникновению типа оратора - краснобая, способного достаточно бессодержательно, хотя в известной мере и убедительно, говорить о незнакомом предмете и, соответственно, к вырождению риторической практики.
Язык не был предметом изучения в системе старинного греческого образования. Это объяснялось тем, что в Греции V в. еще не было разрыва между языком обыденной речи и литературным языком. Следовательно, не было практической необходимости в специальном обучении родному языку. Наблюдения, которые проводились исключительно на материале греческого языка, носили разрозненный характер и не были систематизированы в пределах одной дисциплины. Под термином «грамматика» авторы классической эпохи имеют в виду искусство чтения и письма.
С точки зрения ионийской естественно-научной мысли язык рассматривался как природный процесс, процесс изменения некоего «первоначала». Эпоха софистики выдвигает новую постановку вопроса о соотношении между именем и вещью: принадлежит ли имя вещи по «природе» как ее неотъемлемое свойство (что соответствовало духу прежнего мифологического миросозерцания) или по «закону» как результат произвольного человеческого установления.
В свою очередь консервативное направление эпохи софистики пыталось философски оформить традиционное представление о тесной связи имени с вещью. Противники учения софистов отстаивали принцип «правильности» имен «по природе»: Каждой вещи свойственно некое имя «от природы». Достаточно малейшего изменения в имени - и оно теряет свою связь с вещью, превращаясь либо в пустой звук, либо становясь именем другой вещи. Такая строгая формальнологическая интерпретация мифологического миросозерцания создавала безжизненную концепцию однозначного соответствия между вещью и именем. «Если, говоря о какой либо вещи, употребить не то имя, которое принадлежит ей «по природе», а другое - это последнее не будет «именем». Имя — если оно действительно имя - всегда правильно».1
Последовательным противником такого взгляда на язык являлся виднейший представитель материалистической философии атомизма Демокрит. С его точки зрения, язык является своего рода моделью, иллюстрирующей основную философскую концепцию, согласно которой имя складывается из букв точно так же, как вещь - из атомов. Буква - слог - имя - речение ( словосочетание) — предложение, - такова атомистическая формула строения языка. Демокрит отвергал однозначное соответствие между именем и вещью. В качестве обоснования своей позиции философ приводил следующие доводы: «многозначность имени (омонимы), многоименность вещи (синонимы), факты переименования (например, в отношении имен собственных), наличие вещей, не имеющих имен»12.
Теория Демокрита, признававшая лишь атомы и пустое пространство, отрицала реальность чувственно воспринимаемых качеств. Таким образом, Демокрит также был не чужд взглядам элеатов и занимал четкую позицию антинатуралиста в споре современников по вопросу о «правильности имен».
Этот основной вопрос эпохи софистики находит свое отражение в диалоге Платона «Кратил». Защитником теории правильности имен "по природе" выступает Кратил: «Существует правильность имен, присущая каждой вещи от природы, и вовсе не та произносимая вслух частица нашей речи, которой некоторые из нас договорились называть каждую вещь, есть имя, но определенное правильность имен прирождена и эллинам, и варварам, всем одна и та же».13 Противоположную позицию занимает Гермоген, излагающий основы условной теории: «Ведь мне кажется, какое имя кто чему - либо установит, такое и будет правильным ... Ни одно имя никому не врождено от природы, оно зависит от закона и обычая тех, кто привык что-либо так называть».14 Сократ же оказывается неким независимым арбитром между спорщиками, не принимающим изначально позиции ни одной из сторон. В первой части диалога Сократ, принимая первоначально точку зрения Гермогена, путем своих хитроумных вопросов заставляет его в конце концов отказаться от исходных убеждений и добровольно прийти к прямо противоположным взглядам. Интересна аргументация Сократа в пользу натуралистов. В своих размышлениях он отправляется от тезиса об «инструментальности» языка: «Имя есть некое орудие ... распределение сущностей, как скажем, челнок орудие распределения нити».15 Поскольку язык является инструментом, а имена служат для различения вещей, которые они обозначают, то они не могут не отражать природу самих вещей. «Отыскав для каждого дела орудие, назначенное ему от природы, человек должен и тому, из чего он создает изделие, придать не какой угодно [образ], но такой, какой назначен природой»16 Наименование вещей должно производится законодателем - номототетом, который «должен уметь воплощать в звуках и словах имя, при чем то самое, какое в каждом случае назначено от природы».17 Ведущим принципом при создании имен Платон считает "изображение" представления предмета, или моделирование. Номототет создает имя вещи, учитывая всю историю именования, т.е. имя должно быть правильным не только относительно вещи, но и относительно другого имени. Итак, первая часть диалога как бы доказывает «естественное» происхождение языка и «природную» значимость слова.
Синтетичность герменевтического субъекта
Философов всегда интересовали проблемы языка, связанные с толкованием непонятного, познанием неизвестного. Потому что «интерес философа к тому, что мы делаем со словами и что с ними можно делать, - это интерес к нашей способности понимать речь и использовать язык для выражения нашего отношения к миру, к носителям языка. Это интерес к нашей способности посредством языка выразить себя и воздействовать на других»1. Процесс понимания - это один из актов мышления, а язык — один из способов изучения мышления, а тем самым понимания. Необходимость и всеобщность понимания обусловлены универсальной деятельностью человека.
Человеческая жизнь пронизана общением, в которое вовлечены гигантские массы людей. При этом неизбежно возникает проблема понимания. «Исторически и синхронно контексты сферы субъекта изменчивы, варьируют свою наполненность и приоритетность элементов. А вместе с этим и способы истолкования исторических, художественных текстов, стилей, обычаев, традиций». Поэтому операция понимания требует практически бесконечного видоизменения истолкования значения социокультурных феноменов и их языка. Неслучайно в истории философии термин «понимание», как правило, связывается с проблемой интерпретации.
Действительно, вся познавательная и коммуникативная деятельность людей тесно связана с интерпретацией знаков: слов, текстов, произведений литературы, искусства и других знаковых систем. Существуя в мире, каждый человек является своего рода исследователем, интерпретатором, ибо постоянно совершает герменевтические акты по отношению к окружающей действительности. Познаваемый мир предстает перед субъектом как колоссальный текст, осмысленный в целом и в каждом своем фрагменте. Понимание связано с погруженностью в язык повседневности, в систему отношений с вещами и другими людьми, в совокупность каузальных связей. Каждый день мы прибегаем к истолкованию жестов и слов, фактов, событий. Фактически интерпретация охватывает помимо языка и другие сферы деятельности человека. Понять можно не только языковые высказывания, но и действия, телесное поведение и телесное выражение. Однако именно язык, являясь универсальным средством общения и выражения мысли, тесно связан в процессами интерпретации. Язык - это реальность, когда «здесь» и «теперь» совпадает с «там» и «тогда». Появляясь на свет, мы уже оказываемся в языковом мире, который определяет как наши границы, так и наши возможности. Поэтому исследовательская практика лучше всего может реализоваться на примере языка.
Понимание как специфическое свойство человека опирается на чувственно-предметное отношение к жизни. «Везде, где мы находим чувственные формы, -пишет Э.Бетти,- приходит в движение наша интерпретативная активность, ищущая смысл этих форм». Образуя с окружающими вещами единое целое, человек переживает их близость как часть своего существования и существа. По поводу вещей мы артикулируем, организуем сообщества, совершаем практику, обмениваемся мнениями. При этом все акты понимания эксплицируются в языке, коррелирующем с мыслительными и чувственными актами. Мы мыслим в языке и обращены к смыслам и значениям как языковым феноменам. Мы понимаем не символы, а мысль, которую они выражают, смысл, который в них содержится. Чтобы раскрыть смысл, надо понять текст, интерпретировать его. Выясненный смысл становится знанием. Этот динамичный процесс языка и понимания, ориентированный на смысл, философы относят к области герменевтики.
Происхождение термина «герменевтика» связывают обычно с именем бога древнегреческой мифологии Гермеса. Гермес - посланник Зевса, который должен был разъяснять смысл известий от богов, переводя язык богов на естественный язык людей. Отсюда этимологически термин «герменевтика» означает истолкование, интерпретацию.
Становление основных принципов герменевтики представляет собой длительный процесс, в ходе которого менялись исторические и социальные условия, развивались научные представления. Еще в Древней Греции использовались герменевтические приемы как практическое искусство толкования культурных памятников, например поэм Гомера. Философствование Сократа также можно отнести к герменевтическому методу. Его диалектика есть искусство герменевтического разговора. Особая манера вести диалог, постановки вопросов, присущая ему ирония, - все было направлено на разъяснение непонятного собеседнику, поиск истинного знания, рождение идей. К античному периоду относятся первые попытки теоретического осмысления процесса интерпретации текстов, введения принципов истолкования. Однако к тому времени не было создано общей теории герменевтического истолкования, отдельные догадки соседствовали с разрозненными приемами интерпретации. Античная герменевтика была методологически безосновной.
Развитие герменевтических концепций в средневековье было связано с новым учением - Христианством. Интерес к Ветхому и Новому заветам, к смыслу божественного слова стимулировал теоретическое осмысление методов интерпретации. Первой «теоретической» системой была библейская герменевтика Аврелия Августина. Он понимал под ней совокупность правил нахождения подлинного смысла Писания. Она состояла из критики текста и риторики. Средневековая теологическая герменевтика, следуя Августину, все существующее рассматривала как образ, символ божественного. Следовательно, не только тексты, но и вещи приобретали герменевтический смысл. Таким образом, предмет герменевтики расширялся.
В Новое время герменевтика постепенно освобождается от преимущественной ориентации на теологию. Период Реформации выдвигает новые практические задачи, которые меняют направление герменевтических традиций. Этот поворот в истории герменевтики связан с деятельностью М. Флация Иллирийского. Он вводит новые герменевтические принципы: контекстный подход, цель текста и отношение части к целому.3
Дальнейшее развитие идей герменевтики связано с постепенным расширением области ее действия: герменевтика применяется для обоснования истории, языкознания, литературоведения, юриспруденции. Герменевтика приобретает универсальный характер, что свидетельствует о постепенном превращении ее в общую методологическую концепцию.
В этой связи важно отметить влияние философии языка В. Гумбольдта на развитие герменевтики. Гумбольдт расширил научный базис герменевтики, включив в него методы языкознания. Так, он вводит в герменевтику в качестве методологического ориентира новый принцип - принцип диалога. В своей языковой теории он анализирует проблемы, непосредственно связанные с феноменом понимания — «языковое сознание», «языковое сообщество», «язык как порождающее устройство». С этой точки зрения Гумбольдта можно считать идейным предшественником современных лингвистических герменевтик.
Немецкий философ Ф. Шлейермахер заложил основы герменевтики как общей теории интерпретации. Он ставит перед собой цель создания общей герменевтики как «искусства понимания, а не истолкования понимаемого». Такое искусство должно было бы «зависеть только от общих принципов4». Шлейермахер ввел термин «понимание» в философскую терминологию и создал предпосылки для его изучения. При этом у Шлейермахера герменевтика стала превращаться в проблему языка. Философ отмечал, что герменевтическое искусство понимания связано напрямую с задачей интерпретатора понять целое произведение, рассмотрев сначала его части и из них собрав затем целое. При желании понять смысл читаемого отрывка интерпретатор исходит из определенной гипотезы относительно смысла отдельных слов и словосочетаний в этом отрывке. Эта гипотеза представляет собой предварительное понимание, без которого он не может начинать свое исследование или перевод.
Диалогическая структура человеческого общения как субъект-субъектное понимание и реализация языка
Рассмотрение онтологической связи языка и мира позволило философской герменевтике сформулировать центральное положение о диалоге, играющем ключевую роль в осмыслении и понимании мира. В самом понятии «понимание» заложено уникально человеческое, личностное качество - диалогическое взаимодействие в рамках жизненного мира, со-переживание и со-чувствие. Диалогичность имплицитно включена в ткань человеческой деятельности. Чем шире возможности понимания, тем богаче и продуктивнее реализуется общение между индивидами — представителями разных социальных, национальных, профессиональных групп. Ибо «человек как субъект соотносится прежде всего с окружающим природным миром, затем с окружающим социальным миром, затем с каждым индивидуумом и, наконец, с самим собой. ... Наиболее человечным из этих отношений выступает, безусловно, отношение «человек-человек»» .
Отношение «человек-человек» представляют собой процесс общения, включающий в себя не только коммуникацию (обмен информацией), но и неразрывно связанные с ней интеракцию (обмен действиями, взаимодействие) и перцепцию (обмен восприятием друг друга, взаимопонимание, взаимопознание). Общение людей (вербальное и невербальное) и его «выдающаяся форма-разговор с глазу на глаз, -именуемый диалогом, в конце XX века стали осознаваться в качестве всеобъемлющего культурного феномена».23 По словам Г.В. Колшанского «человеческий фактор в языке есть лишь фактор специфики самого субъекта. Причем специфики, усложненной не только особыми качествами человека как одновременно материального и духовного существа, но и спецификой самопознания, т.е. познания, направленного как бы на самого себя, на свой внутренний мир». Личность формируется исключительно в естественной для человека стихии общения и диалога. Понимание происходит в процессе восприятия своего «Я» и взаимодействия субъектов. Способность к пониманию, к диалогу друг с другом и с миром является результатом непосредственной вовлеченности в повседневную жизнь, напряженного взаимодействия смысловых позиций сознания.
Сегодня все более распространяется и находит продуктивное применение идея М.М.Бахтина о всеобщности диалога, как основе человеческого бытия. Согласно концепции М.М. Бахтина понимание - это специфическая форма познавательного отношения «субъект-субъект». «Только в общении, во взаимодействии человека с человеком раскрывается «человек в человеке», как для других, так и для себя». Диалог рассматривается Бахтиным не как средство формирования личности, а как само бытие ее. Бахтин указывает на «неслиянность» индивидуальностей, подчеркивая «вненаходимость» по отношению к другому как субъекту эстетически бескорыстного отношения. Личности образуют значимые миры, сосуществующие друг с другом и способные входить между собой в семиотические отношения, но не способные входить друг в друга. М.М. Бахтина интересует не психологическая сторона отношения, а присутствие понимания в самой структуре высказывания. Бахтин трактовал понимание как взаимопонимание, как общение (не само по себе познание, хотя без него не обойтись), как самосознание (общение с самим собой).
Исходя из универсальности диалогических отношений, М. М. Бахтин переопределяет культуру через диалог. Культура, в его понимании, живет диалогом культур, в диалоге — ее смысл, ее уникальность. М.М. Бахтин определяет культуру как «антропологический феномен, порождение беспредельно богатой человеческой субъективности, выявление всей человеческой природы во всем многообразии ее высоких и низменных обнаружений». Бахтин понимает культуру как форму самодетерминации индивида в горизонте личности, т.е. делает различие между личностью и индивидом. Индивид, общаясь, способен оказаться в горизонте личности. Иными словами, личность проявляется только в обращенности к другим, в восприятии другого, в общении с другим, т.е. в диалоге.
В возможности и невозможности понимания обнаруживается противоречие: человек одновременно автономен и зависим - автономен за счет невыразимого и зависим в стремлении воплотиться в ином, самовыразиться. Диалог невозможен ни в условиях абсолютной зависимости, ни в условиях абсолютной автономности.
Понимание другого — это активный диалог, из которого, в свою очередь каждый понимает себя. В то же время понять себя - значит понять другого и увидеть себя в глазах другого. Потребность в уподоблении - одна из фундаментальных у человека. Однако по мнению основоположника теории диалога М.Бубера, «полная взаимность не свойственна совместной жизни людей. Она - Благодать, к которой всегда нужно быть готовым и которую никогда не получают как нечто гарантированное».27 По Буберу, «Я-Ты-связь» в рамках отношения, которое имеет характер целенаправленного воздействия с одной стороны на другую, существует на основе взаимности, которой предписано быть неполной. Вместе с тем Бубер подчеркивает невозможность возникновения «Я» вне отношения к другому человеку. По мысли ученого, человек должен признать всякую противостоящую ему реальность в ее исключительности и своеобразии, более того - он должен приобщиться к ее конкретному содержанию, не нарушая его оригинальности, но и не отказываясь от своеобразия собственного бытия. Иными словами, понимает другого лишь тот, кто не рассматривает его как тождественного себе, а умеет представить себя на месте другого во всей его инаковости и уникальности. Так, сначала идентифицируясь с другим, а затем дифференцируясь, личность открывает собственный внутренний мир.
В диалоге чрезвычайно важно не только «понимание одного другим», но и то, как другой понимает собеседника. В данном случае это означает восприятие и осмысление того, о чем думает партнер по коммуникации, что он хочет сказать и „ передать то, что он подразумевает. Субъект-субъектное понимание не может быть «однонаправленным». Необходимо «наряду со смыслом языкового выражения, то есть «чистой семантикой», рассматривать смысловые дополнения, привнесенные «извне», - «смысл данного произнесения языкового выражения», «смысл говорящего», «смысл слушающего»28. Непременным условием понимания является общность возникшей в результате интерпретации ситуации для действительных участников общения с целью обеспечить их взаимопонимание.
