Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Смысл жизни в контексте идеи «я»: теоретико-методологический аспект 11
1 Смысл жизни: онтологический и социокультурный аспект 11
2 Смысл жизни в контексте идеи формирования высокодуховной личности 30
3 Творческий потенциал идей смысла жизни 46
ГЛАВА 2. Смысл жизни как предпосылка самоопределения «я»: онтологический аспект 61
1 Смысл жизни как синтез рациональной и иррациональной сторон духовного «Я» 61
2 Смысл жизни как тип мироосвоения и его модификации в культурномбытии 79
3 Многомерность «Я» и условия его самоопределения 95
Заключение 109
Литература 113
- Смысл жизни: онтологический и социокультурный аспект
- Творческий потенциал идей смысла жизни
- Смысл жизни как синтез рациональной и иррациональной сторон духовного «Я»
- Многомерность «Я» и условия его самоопределения
Введение к работе
Актуальность темы исследования может быть обоснована рядом следующих аргументов:
Во-первых, вопрос о смысле жизни, выступая глубинной основой человеческой мотивации, теснейшим образом связан с пониманием самой специфики человеческого существования, его природы и сущности.
Проблема смысла жизни ставится там, где возникает вопрос о целостности жизни, о целом, о взаимосвязи ее начала и конца. Как проблема смысл жизни есть лишь для того, кто задал цель осмыслить свою линию жизни, свое поведение.
Во-вторых, современная экзистенциальная ситуация выводит проблему смысла жизни на иной уровень, связанный с осмыслением жизнеутверждающих начал цивилизации в эпоху глобализации. В связи с этим идея самореализации человека, общества и всего человеческого рода становится как никогда актуальной, что вполне правомерно в условиях, когда угроза человечеству выступает продуктом неразумного и бессмысленного поведения большинства людей, превалирования в данном поведении нигилистических жизненных установок, доминирования потребительски-гедонистического принципа в самом жизнеустроении.
Смысл жизни - это не только ее понимание, но и самооправдание; при этом чистое существование не достаточно, его оно не удовлетворяет. Понятие смысла жизни включает убеждение, что жизнь дана для того, чтобы ее прожить и прожить творчески, т.е. устремляясь к ценностям всего человеческого рода. Сама по себе постановка данной проблемы свидетельствует о том, что возникает из сомнения в существовании такого смысла. Как известно, сомнение - одно из атрибутов философской рефлексии. Сомнение же, в свою очередь, предполагает, что сама действительность, возможно, абсурдна, разорвана и непоследовательна. Все другие, частные наши сомнения восходят, в конечном счете, к этому фундаментальному и часто
4 радикальному сомнению.
Смысл жизни интегрально объемлет проблемность человеческого существования в единстве его рациональных и иррациональных моментов. Вопрос о смысле жизни - это проблема о том, является ли человеческая жизнь осмысленной, освещена ли она светом мышления, разума или, напротив, бессмысленна, лишена смысла, ни в коем случае не управляется разумом человека. Само по себе понятие «смысл» достаточно близко по своему значению к категории мысли, мышления; «мысль» и «смысл», буквально сливается в словах «осмыслить» и «осмысление». Значит, жизнь имеет смысл на том уровне, в каком она осмыслена, человечески значима и разумно организована. В данном своем контексте самореализации человека смысл жизни связан со способностью последнего к целеполаганию.
В третьих, многомерность феномена смысла жизни, как основания самореализации человека, не исключает, а органично содержит в себе, наряду с рациональной, и иррациональную составляющую. В иррациональном контексте смысл жизни, выступая в качестве самого глубокого или главного мотива человеческого существования, выражает не только разумную, но и неразумную, эмоционально-волевую сущность человеческого бытия. Поэтому смысл жизни не есть чисто «знаниевое» образование; его нельзя просто знать, а тем более доказать. Значение смысла несводимо к содержанию понятия, т.е. к обычной репрезентации предмета в знании (да и сама действительность не исчерпывается никакой логической «сеткой» понятий). Смысл выражает не значение, а значимость. «Значение» отвечает на вопрос: «Что это? Что это такое?» «Смысл» - на вопрос: «Для чего? Для какой цели?» Смысл не только указывает, но указывает, имея в самом этом указании некую цель.
Человек, будучи, по определению Э. Кассирера, «символическим животным, всегда есть смысложизненное существо. Смысложизненность есть его подлинная природа. Совокупность жизненных смыслов личности со-
5 ставляет ее мировоззрение. И хотя мировоззрение не строится по образцу теории как системы взаимообосновывающего знания, составляющие его смыслы, в значительной степени субординированы в соответствии со значимостью содержащихся в них целей. Это означает, что они есть одновременно ценности, причем как локальные, так и генеральные. Отнесение к генеральным, а затем и локальным смыслам есть оценка» .
Проблема смысла жизни есть «вечная» тема философского дискурса: так или иначе философия как рационально-системный тип мировоззрения центрируется вокруг данного вопроса. Учитывая рационально-иррациональную природу смысла жизни, можно отметить, что философия, взятая в ее целостном предназначении, должна не только и даже не столько заниматься познавательно-доказательным представлением смысла жизни, его умозрительным конструированием, сколько обнажать саму проблему смысла жизни и ту гамму возможностей ее решения, которая открывается перед человеком в том или ином жизненном контексте. В данной творческой перспективе философия говорит не столько о «что - смысле», сколько о «как - смысле»: как можно было бы поступать, вести себя, как выстраивать свою жизненную стратегию. Человек - субъект жизни, а значит, и ее смысла. В смысле жизни концентрированно выражается сам человек, его сущность. Именно поэтому, обретая смысл жизни, человек и самореализуется, находит свое предназначение.
Именно «вечный» характер проблемы смысла жизни позволяет обнажить фундаментальную тематику философской рефлексии — вопрос о соотношении универсального и исторического в бытии и познании человека. С одной стороны, смысл жизни человека, начиная с момента первого проблеска его сознания, является универсальной формой вопрошающего бытия человека, вплетенной в само «тело» его культурного существования. С другой стороны, универсальность смысл ожизненной формы вопрошания
1 Кассирер Э. Естественно научные понятия и понятия о культуре. // Вопр. философии. — 1995. - №8. - С. 67.
на каждом историческом этапе наполняется конкретно-историческим содержанием в соответствии с деятельностью человека в его взаимоотношениях с миром. Смысл жизни подобен «птице Фениксу», возрождающейся из пепла: каждый человек в своем конкретно-историческом существовании «возрождает» в своей жизни этот извечный вопрос человеческого бытия и познания.
Поэтому, исследование онтологических и гносеологических аспектов анализа смысла жизни человека как предпосылки его самореализации, выступает актуальной темой философской рефлексии.
Степень научной разработанности проблемы. Проблема исследования смысла жизни как категории философии имеет давнюю историю. В античной философии человек рассматривался как часть высшей космической гармонии. Сократ, Платон, Аристотель, Эпикур задумывались над условиями достижения красоты человеческих взаимоотношений, осуществляющейся в единстве с космическим целым.
С переходом от античности к средневековью наблюдается переориентация воззрений на сущность и предназначения человека. Средневековая европейская философия видит смысл жизни в служении Богу. Именно божественное выступает наиглавнейшим условием самоопределения человека, всех его творческих потенций. Августин Блаженный, Альберт Великий, Фома Аквинскии рассматривают смысл жизни контексте самоопределения духовной субстанции самоосознания. В дело вносятся новые акценты, когда Пьер Абеляр начинает интересоваться отдельными вещами, подчеркивая, как и еврейские мыслители (Габироль и М. Маймонид), что и в низшем найдется нечто наивысшее.
Представители немецкой классической философии связывали смысл жизни с нравственными проблемами, с этическим обоснованием идеализма. Они выявили основные элементы познавательной деятельности субъекта и особенности данной деятельности в широком контексте кристалли-
7 зации «смысла жизни». Исследования И. Канта, И.Г. Фихте, Г.В.Ф. Гегеля включают в себя широкий исторический, системный, аксиологический методы анализа. Так, согласно И.Г. Фихте, смысл, выступая как системное качество, приобретаемое индивидуумом на всем протяжении его жизненного пространства, задает, формирует феномен его личности, самого человека и его жизнь.
В новейшей отечественной литературе исследуется ряд аспектов проблематики смысла жизни. Наши отечественные исследователи проявляют особый интерес к экзистенциальному опыту русской философии конца Х1Х-начала XX вв. Они дают общую историко-философскую оценку данного опыта1. Экзистенциально-смысловое наследие русской философии осмысливается в контексте особенностей его персональных проявлений (например, у Л.Н. Толстого, B.C. Соловьёва, Г.Г. Шпета"). Необходимо заметить, что современные отечественные авторы не замыкаются исключительно на русской экзистенциально-смысловой традиции, а обращаются к изучению концептуального базиса идеи смысла жизни .
Мы знаем, что осмысление существования в контексте проблемы судеб человека и мира является по своему глубинному содержанию поиском решения «вечных» вопросов о жизни, смерти и бессмертии. «Стремясь лучше понять современную специфику этих вопросов, исследователи рассматривают духовный опыт их понимания, содержащийся в истории культуры»4.
В данном примере мы с полной очевидностью наблюдаем, как совершается «приращение» духовного социокультурного опыта человечества в
1 Безносов В.Г. Русская философия конца XIX - XX вв. о смысле жизни и назначении человека. Смысл
жизни в русской философии. - СПб.: Наука, 1995 С.88; Воронцов В.В. Симфония разума. Афоризмы и
изречения отечественных и зарубежных авторов. - М.: Молодая гвардия, 1977 - С.65
2 Соина Р.С. Л. Толстой о смысле жизни: этические искания и современность. //Вопросы философии. -
1985. - №11; Козырев А.П. Смысл любви в философии Владимира Соловьева и гностический паралле
лизм // Вопросы философии. - 1995.№7. - С. 89.
3 Судаков А.К. Любовь к жизни и запрет самоубийства в кантианской метофизике нравов. // Вопросы
философии. - 1996. - №8 - С. 51.
4 Киселева M.C. Мера и вера (знание ожизни и смерти у древних славян и книжников Киевской Руси) //
Вопросы философии. - 1995. - №8 - С.32.
8 процессе историко-философской эволюции. Возрастание интереса к эсхатологическому уровню экзистенциальной проблематики закономерно приводит современных философов к рассмотрению смысла бытийных ориентации человека, в результате чего созидаются типологии данных ориента-ционных установок1.
Изучить адекватно типологию экзистенциально-смысловых ориентации не представляется возможным без глубокого исследования внутреннего мира человека. Достаточно пристальное внимание уделяется в нашей современной философии определению общих методолого-мировоззренческих основ исследования смысла жизни. Аналитическое соотнесение религиозных и научных взглядов на бытие человека в современном мире не может не уводить исследователей в плоскость эсхатологических размышлений. Не случайно, что в новейшей отечественной литературе проявился интерес к соотношению смысла жизни и судьбы2. "
Разработку онтологических и гносеологических аспектов исследования смысла жизни можно обнаружить в трудах современных отечественных философов - П.В. Алексеева, В.Н. Бондаренко, У.С. Вильданова, Б.С. Галимова, П.А. Горохова, А.Х. Давлеткулова, Е.В. Дегтярева, Э.В. Ильенкова, А.Я. Канапацкого, Л.Н. Когана, Т.Ф. Кузнецовой, В.А. Кутырева, А.В. Лукьянова, Л.А. Микешиной, С.А. Мухамедьянова, А.Б. Невелева, М.А. Пушкаревой, З.Я. Рахматуллиной, В.Ф. Романова, С.Л. Слободнюка, Н.Н. Трубникова, Ф.С. Файзуллина, И.Т. Фролова, B.C. Хазиева, А.Н. Чанышева, В.Н. Ярской (Смирновой).
Однако, категория смысла жизни еще не получила, на наш взгляд, должного осмысления в онтологическом контексте. Стремлением ликвидировать или, хотя бы, значительно приуменьшить этот пробел и обусловлен выбор темы диссертационного исследования.
1 Кутырев В.А. Челове5к в мире: типы смысложизненных ориентации // Общественные науки. - 1990. -
№2.-С. 90-95.
2 Чудновский В.Э. Философия смысла Г. Шпета // Вестник Моск. ун-та. - Сер. 7 Философия. - 1994, -
№3.-С. 76-79.
Объект диссертационного исследования - смысл жизни как атрибутивная характеристика бытия и познания человека.
Предмет диссертационного исследования - смысл жизни в контексте идеи самоопределения «Я».
Цель и задачи диссертации заключается в анализе смысла жизни как предпосылки самоопределения человека. Эта цель конкретизирована в виде следующих задач:
исследовать смысл жизни в контексте бытия человека и его социокультурной деятельности;
проанализировать смысл жизни в контексте идеи формирования высокодуховной личности;
выявить и исследовать творческий потенциал идеи смысла жизни;
проанализировать смысл жизни в контексте рациональной и иррациональной сторон духовного «Я»;
рассмотреть «смысл жизни» как тип мироосвоения, а также его модификации в культурном бытии;
исследовать многомерность «Я» и особенности его самоопределения.
Методология исследования. Методологической основой диссертации выступает деятельностный подход, согласно которому «смысл жизни» развертывается по мере самоопределения человека как общественного субъекта. В диссертации получили реализацию принципы историзма, единства исторического и логического и метод системно-структурного анализа.
Научная новизна диссертации заключается в следующем:
выявлено, что онтологический статус «смысла жизни» связан с про
цессом самоопределения «Я» как внутренне противоречивой духовной
субстанции;
обнаружено, что результат философского познания смысла жизни
носит всеобщий характер, поскольку здесь органичным образом оказыва
ются задействованными «ближнее» и «дальнее» «Я»;
обосновано, что смысл жизни есть такой тип мироосвоения, кото
рый актуализирует процесс самоопределения духовной субстанции само
сознания;
доказано, что смысл жизни ориентирует человека не столько на сохранение образов прошлого, сколько на построение, воспроизведение данных образов в сознании, т.е. смысл жизни связан с творческой способностью, которую человек имеет при себе;
обнаружено, что «смысл жизни» лишь тогда выступает как потенция бытия в социуме, когда возникает «зазор» между сущностью и существованием человека.
Апробация работы. Положения и результаты диссертационного исследования обсуждались на аспирантских семинарах, теоретических семинарах кафедры философии Магнитогорского государственного университета (2005-2009 гг.). Теоретическое содержание работы было представлено в монографии, докладах и научных конференциях различного уровня (от внутривузовских до всероссийских и международных).
Результаты исследовательской работы использовались автором при разработке лекционных курсов по философии для студентов Магнитогорского государственного университета.
Структура диссертации. Диссертация состоит из двух глав по три параграфа в каждой, заключения и списка литературы.
Смысл жизни: онтологический и социокультурный аспект
В зависимости от уровня сформированности личности духовному «Я» и состояния развития общества, проблема смысла жизни приобретает различную актуальность и принимает множество философских, нравственных решений.
Однако каждая эпоха расставляет акценты по-разному. В начале третьего тысячелетия вновь приобретает актуальность вопрос об изучении иных «онтологических регионов» человеческого смысла, обращенных к главным темам человеческого бытия: жизни и смерти, целеполагающей деятельности в окружающем мире, духовному изучению собственного «Я» и «Другого». В точке зрения, что онтологические структуры смысла жизни формируются в повседневной практике и сознании, в системах межличностных и социальных отношений, в обращенности человека к целому (социуму, моральному универсуму, сверхчувственному бытию), можно выделить два подхода: религиозный (включая сюда философско-религиозный) и философско-антропологический, где формируются способы достижения смысла жизни.
Религиозный аспект проблемы связан с самотрансценденцией человека, с его устремленностью к миру общечеловеческих ценностей. С точки зрения религии, человек устремлен к транцендентному, к миру еще никогда не бывшему, к неземной красоте и к миру трансцендентных смыслов. Но трансцендентальный аспект исследования смысла жизни связан с идеей самоопределения «Я». Это «Я» заставляет нас обратиться не только к глубинным словам смысла жизни, но и поразмышлять над самой способностью к рефлексии.
В явной или скрытой форме многим древнегреческим мыслителям свойственна апелляция к разуму вопреки показаниям чувств. Подтверждая мысли Сократа, Платон говорит, что разум, пренебрегая всем эмпирическим «как пустым и ничтожным, парит надо всем, как у Пиндара, меря просторы земли, спускаясь под землю и воспаряя высшее небесных светил, всюду испытывая природу любой вещи в целом и не опускаясь до того, что находится близко» . Поэтому, если верно то, что смысл жизни достигается путем приближения к разуму, то данное достижение обеспечивается в той мере, в какой предмет отдаляется от чувств, от эмпирических пристрастий. Это удаление позволяет развиться воображению, как великому конструктору социокультурного мира. Оно уничтожает пресыщение как необходимую позицию удовлетворения потребности, как у животных. «Отказ, - замечает И.Кант, - был волшебным средством, превратившим чисто чувственное влечение в идеальное, животную потребность в любовь, просто приятное ощущение в переживание красоты сначала в человеке, а затем и по отношению к природе»".
Смысл жизни разрушается, если человек перестает переживать красоту, а последняя - есть истинный приют любви. Но разумный, мыслеподоб-но устроенный мир нуждается и в адекватном в себе способе познания мира. Человеческое познание выступает, таким образом, не просто мыслительной деятельностью; оно одновременно оказывается нравственным действием, напрямую затрагивающим и влияющим на внутренний мир человека.
В познавательном опыте античности достаточно отчётливо прослеживается рационалистическая ориентация, свидетельствующая о приоритете разума и интеллекта. Но следует заметить и другое — античная культура обладает и богатым опытом в постижении иррациональных сторон жизни человека, общества. Обозначенные здесь сферы познавательного опыта получили свое дальнейшее отражение в философских учениях последую 13 щих исторических эпох.
Чтобы полнее анализировать вопрос о смысле жизни, рассмотрим термин «смысл» в более в широком понимании. В русском толковом словаре С. И. Ожегова исходные значения смысла даны как «способность понимания, постижения, разум; способность правильно судить, делать заключения»1. При этом отметим, что в данных значениях «смысл» оказывается далеко не феноменом сознания, а формулирует состояния действующего, функционирующего интеллекта, вовлеченного в преображающийся мир сущностей. Другими словами, общие определения смысла выявляют его внутреннюю связь с онтологией сознания.
По нашему мнению, смысл жизни связан с сохранением не образов прошлого, а самим построением данных образов в сознании, т. е., с самой способностью, которую «человек носит в себе»".
Как видим, смысл как сопровождение мыслью, как «способность правильно судить» всегда предполагает связь между объектами и процессами, которая либо устанавливается человеком, либо предполагает его деятель-ностное существование, его уникальную личность, его активное понимание происходящего. Знаки являются способом формирования смысла. Каждое словосочетание содержит в себе смысл только в том случае, если мы можем высказать какую-нибудь мысль. Если же слова в произносимой речи подбираются так, будучи исконно определенными, то для передачи отдельной мысли всё-таки ее не передают, в противном случае вся речь окажется лишенной смысла.
«Смысл жизни» захватывается в самодвижении, самоопределении личности, (в том числе и ее духовного мира, важнейшим проявлением которого выступает ее речь, т. е., ее язык) в ее самоорганизации, самоопределении.
Самоопределение «Я» требует обращения к «смыслу» с точки зрения исследования структуры данного понятия. Идея самоопределения личности связана с рассмотрением таких важнейших компонентов ее внутреннего мира, как цель (ближняя, дальняя), ценностные ориентации. Личность не должна ставить перед собой слишком легко достижимые цели. В противном случае, это ее расхолаживает формирует атмосферу легко достижимости, что исключает высокую работу. Однако и слишком дальние, не легко достижимые цели поселяют в личности дух депрессии. Вместе с тем интересы развития личности включают в себя высокие деловые и нравственные качества, наличие творчески - продуктивных идей, гармоническое соответствие интересов общества и ключевого субъекта управления - государства.
Процесс самоопределения личности, её свободы не может реализоваться и вне системы её ценностных ориентации. Личность по большому счёту устремлена к истине, добру и красоте. Но ценностная ориентация есть в то же время - рефлексия над ценностями, т.е. личность лишь в том смысле личность, если она размышляет над своими социальными и этическими установками.
Смысл жизни связан с сущностью человеческого бытия, т.е. самодостраиванием самого себя и своего жизненного мира до образца первоначальной целостности, подлинности и полноты бытия, коренящегося в неявном, свёрнутом виде в глубинах человеческого сознания. Сущность процесса самореализации составляет разворачивание на протяжении жизни данной идеи современного человека во всей целостности его родовых, сущностных, духовных свойств.
Творческий потенциал идей смысла жизни
Творческий смысл жизни связан с идеей самоопределения человека. Смысл связан с преодолением выключенное человека из целостной системы взаимодействия с миром. «Исходный и основополагающий принцип исследований русских философов в данном направлении был обозначен B.C. Соловьевым. По его определению, сущность человека, как высокодуховной личности, есть имманентная способность к добру, истине и красоте; в стремлении к всеединству этих начал. В этом смысл жизни человека и человечества»1. Достоинство данного принципа состоит в том, что он включает в себя четко выраженный синтез лучших достижений мировой философско-этической мысли - Пифагора, Протагора, Сократа, Платона, Канта.
Нам думается что, отечественная философия состоит в её отношении к проблеме смысла жизни; при этом исключается особенность взглядов каждого из ее представителей на смысл жизни, а следовательно, и дискуссии между ними по этому поводу. Как раз напротив: наши отечественные философы, сохраняя приверженность к принципам добра, истины и красоты, разрабатывали оригинальные концепции смысла жизни и серьезно дискутировали между собой, стараясь выяснить степень истины и заблуждения своих позиций. Именно данный динамизм мысли, опирающийся в то же время на принципиальное достаточное основание нравственных общезначимых парадигм, явился причиной того, что русская философия XIX -начала XX веков совершила одно из самых главных, глубоких и плодотворных во всей истории культуры «интеллектуальных внедрений» в проблематику смысла жизни человека. В качестве конкретного примера «живого пульсирования» русской философской мысли по проблеме смысла жизни можно сослаться на полемику между А.И. Введенским и Н.И. Кареевым о соотношении всеобщего, высшего и - индивидуально личностного начал в смысле жизни; но с и учётом и полемику В.В. Розанова против идей о смыслообразующей роли счастья1.
Непризнание В.В. Розановым счастья в качестве смыслообразующего фактора следует отметить особо, так как для нашего дальнейшего изложения данное обстоятельство имеет принципиально значение: по нашему мнению, именно счастье составляет один из главных моментов смысла жизни. Ведь счастливое состояние повышает вдохновение человека, его способность к творческой активности. Здесь все дело в том, как понимать счастье. В.В. Розанов отрицал смыслообразующую роль счастья в его гедонистическом и утилитаристском понимании. Однако, если признать земное человеческое бытие в качестве высшей самоценности и исходить из убеждения, что оно (бытие) должно быть направлено на достижение высших нравственных целей, тогда нельзя не констатировать, что осуществление таких целей есть оптимальный способ реализации человеческого существования, поскольку в этом случае человек испытывает высшее духовное удовлетворение - высшее счастье, - и это в наибольшей мере придает его жизни творческий истинный смысл. Смысл в данном случае выступает как онтологическое основание творчества, поскольку он определяет жизнь человека, делает последнюю силой бытия в бытии, внутренним источником бытия.
Заметим, что В.В. Розанов не единственный, кто отрицал смысл образующей роли счастья. Известно, и об этом мы ещё будем говорить в дальнейшем, - что такой же точки зрения придерживались А.С. Пушкин, Л.Н. Толстой, А.П. Чехов, С.Л. Рубинштейн и др. Концепция С.Л. Рубинштейна свидетельствует о том, что в философской литературе XX века существует точка зрения, согласно которой признание смыслообразующей роли счастья означало бы оправдание гедонизма и утилитаризма .
Значит, категорическое противопоставление счастья высшим ценностям человеческого бытия не имеет полного основания: поскольку уже само земное человеческое бытие есть высшая самоценность, и в силу этого оно (бытие человека на земле) должно, безусловно, быть обозначено счастьем; ведь иначе существование человека может быть представляемо лишь как некое всеобщее средство для достижения высших целей-ценностей. Но в таком случае отрицание смыслообразующей роли счастья - отрицание, рассматриваемое как способ критики утилитаризма, само превращается в разновидность критикуемой теории.
Творческий потенциал идеи смысла жизни раскрывается в произведениях Л.Н. Толстого. Всё творчество философской мысли начала XX века и Толстого в особенности — это поиски смысла жизни литературными героями, философское осмысление данного смысла, на которые автор дает свое понимание и ответы. «Так что же нам делать?» Слова эти, составляющие название трактата Л.Н.Толстого, как нельзя лучше подходят для размышлений, касающихся смысла жизни. «Я чуток к жизни, окружающей меня, и к своей жизни, и жизнь эта отвратительна», - пишет Л.Н. Толстой в разгар работы над этим трактатом. Его учение о смысле жизни нам представляется основательным. Л.Н. Толстой высказывал убеждение в том, что «людям нужно пройти известные этапы мысли, которых они не могут миновать»". Другими словами, постановка вопроса о смысле жизни и поиски его решения есть закономерный процесс в духовной, творческой эволюции человека. Вопрос не в том, что именно Л.Н. Толстой высказал эту идею первым. Скорее всего, она была известна мыслителям и до него.
Смысл жизни как синтез рациональной и иррациональной сторон духовного «Я»
«Сущность духа, как известно, состоит в его самопознании»1. Однако это самопознание одновременно и волевой акт, а воля, наряду с рациональным своей составляющей, заключает в себе и иррациональную компоненту.
Бытие человека и его осмысление (смысл) как рациональны, так и иррациональны. Это как следствие обусловлено природным «началом» сущности человека как биосоциального существа. Мы имеем в виду функциональную специфику различных отделов головного мозга человека - левого и правого полушарий, коры и подкорки - и безусловное влияние данного обстоятельства на весь «спектр» деятельности и поведения индивида.
Иррациональное в человеческой психике «обнаруживает» себя как в отрицательных, так и положительных формах проявления. Положительный аспект иррационального является обязательным и сильным «катализатором» творческой деятельности человека, а отрицательный - его деструктивной активности. Обе эти стороны иррационального имплицитно реализуются в деятельности, поведении человека, в осмыслении им своего бытия. Ведь не только бытие может положительно или отрицательно воздействовать на «Я» человека, на его самопознание, но и сам человек может положительно или отрицательно интерпретировать свое бытие и по этому активно влиять на него.
Шеллинг далеко не случайно в «мировых эпохах» ведёт речь о «чистом» или «голом» субъекте бытия. В его интерпретации это, конечно же, Бог. Но сама по себе постановка данного вопроса о «разделении «Я» на дух и абсолют»1, а точнее было бы сказать, на некую бытийственную несклоняемость «Я» и на его модусы, имеющие отношение к бытию, является весьма перспективной, поскольку позволяет до определенных пределов «схватить» не только смысл жизни «Я», но и синтезировать порой противоположные друг другу философские направления, ибо философия, как заметил ещё И.Г. Фихте, учит нас все отыскивать в «Я», как стабильном и уже далее не склоняемым «голом» субъекте бытия, о котором как раз говорит Шеллинг, понятия о главной заслуге Фихте, состоящей в открытии человеческого «Я».
Учение о «Я» именно поэтому позволяет синтезировать многие концепции и стороны жизни, что оно выводит нас на проблему достоинства человека, его назначения, смысла его существования.
Когда мы произносим: «смысл жизни», то имеем прежде всего в виду не только собственно логическую категорию, а более широкий культурный, мировоззренческий контекст позитивного содержания; ведь «смыслом жизни» мы выражаем положительное психологическое состояние индивида - состояние удовлетворения, духовного подъема и равновесия; такое состояние есть счастье, и оно вызывается чувственно-рациональной оценкой индивидом своего бытия как комфортного. Понятие «смысл жизни» служит для логического выражения всего многообразия положительных переживаний индивида в связи с оценкой им своего бытия.
Таким образом, понятие «смысл жизни» «вбирает» в себя все богатство и многообразие чувственного, интуитивного и рационально-логического отражения, включая акт рефлексии. Она (рефлексия) есть сосредоточенность индивидуального сознания в «фокусе преломления» внутреннего и внешнего миров; она есть одновременно «самопроникновениє» индивидуального сознания и отражение им окружающего мира; она есть отражение внутреннего мира через внешний и внешнего - через внутренний. Рефлексия - это «живой процесс» осмысления жизни; чувствами, интуицией и разумом человек одновременно «проникает» в самого себя и в окружающий мир, «взаимопроецирует» индивидуально-субъективный и объективный миры, испытывая при этом сильные переживания возвышающей цельности и «раздваивающих» противоречий бытия.
Понятие «смысл жизни» по его нормативно-ценностному содержанию выражает соответствие данного человеческого бытия определенному идеалу назначения человека; а человеческое назначение как цель-ценность сводится в конце к достижению счастья.
Мы видим, что «смысл жизни» как вербальный символ выражает диалектическое философско-психологическое содержание: в этом символе синтезируются, обобщаются, взаимопроникают чувственные (на уровне представлений), интуитивные и абстрактно-рациональные образы реально «данного» человеческого бытия как оптимального идеала человеческой жизни.
Духовное «Я» синтезирует чувственно-интуитивную и абстрактно-рациональную стороны человеческой жизни. Все развитие духа есть не что иное, как «возвышение самого себя до своей собственной истинности»1. Силы души, душевного «Я» не имеют никакого иного смысла, кроме того, чтобы быть ступенями возвышения. Это возвышение идёт от чувственной образности к самым абстрактным состояниям. Животный магнетизм, замечает Гегель, способствовал тому, чтобы «вытеснить неверное, конечное, только рассудочное постижение духа»2. В особенности такое явление имеет действие «в отношении рассмотрения естественной стороны духа»3. Если другие «состояния и естественные определения духа, равно как и сознательные его действия, могут быть по крайней мере с их внешней стороны постигнуты рассудком»1, то тот же рассудок часто оказывается неспособным поверить в явления эмпирического мира.
Многомерность «Я» и условия его самоопределения
Смысл жизни раскрывается ярко тогда, когда мы обращаемся к идее многомерности «Я». В человеке существует множество «Я». Это и «Я» абсолютное, и «Я» трансцендентальное, и «Я» теоретическое, и «Я» духовное, и «Я» интеллигибельное, и «Я» эмпирическое и т. д.
Когда мы приравниваем разум к истине, а тем самым к действительности, то тем самым объединяем субъективный и объективный мир. Но тогда исчезает «зазор» между субъектом и объектом, между существованием и сущностью. Разум выступает все поглощающей силой, которая в логической форме устанавливает истину для людей и вещей. Речь идет об условиях, в которых и те, и другие становятся тем, что представляют собой на самом деле.
Замкнутый операциональный универсум развитой индустриальной цивилизации с его пугающей гармонией свободы и угнетения, духовного и эмпирического, производительности и деструкции, культурного роста и регресса выявлен в идее разума как специфически историко-культурный проект.
Истинная интеграция общества обеспечивается рождением коммуникативного понимания, которое осуществляется в процессе социализации речи и преобразования различных форм общества. Необходимо поэтому создать такую модель разумного дискурса, который обеспечивал бы смысловые структуры бытия и потенциал прозрачного, идеального общения, не скованного социальными рамками. Это общение способно скрепить людей на основе социальной справедливости и равенства. Огромная роль при этом принадлежит, согласно Ю. Хабермасу, Просвещению.
Просвещение актуализирует многие пласты «Я» в человеке, особенно пласт, связанный с индивидуальностью. В самоидентичности самосознание выражает себя не как соотнесенность субъекта, а как этическое самоутверждение личности. Индивидуум, в котором актуализируется множество «Я», проецирует себя в пределах интерсубъективного горизонта своего мира в качестве кого-то, кто ручается реализовать намеченную непрерывность усвоенной истории жизни общества и личности. В свете приобретенной или врожденной индивидуальности индивидуум желает быть идентифщированным в будущем как личность. Это — самое главное «Я», то есть «Я» как высокодуховная личность, как своего рода абсолютный или трансцендентальный субъект. В данном отношении можно заметить, что результат философского познания смысла жизни носит всеобщий характер, так как здесь органичным образом оказываются задействованными дальнее и ближнее «Я»; дальнее «Я» есть ориентация индивидуума на облагораживание всего человеческого рода.
Дальнее и ближнее «Я» - это важнейшие измерения личности как «ансамбля» всех общественных отношений. Только та личность, которая знает, что она есть и чем хочет быть, обладает понятием индивидуальности, указывающим выход за границы просто единичности. В этом и состоит, в принципе, концепция высоко духовной личности, которая порождает идентичность, т.е. соотнесенность с другими «Я». Если личность понимает смысл бытия, то тем самым она отвечает за свою способность быть самой собой. Это проявляется в процессе сознательного устроения жизни.
Однако структуры идентичности оказываются закреплёнными в отношениях интерсубъективного признания. Это признание заставляет нас оттолкнуться от идеи множественности «Я».
Человек не может распоряжаться своей идентичностью таким образом, как если бы она была его собственностью. Это надо понимать так, как если бы она была моделью обещания, которым автономный субъект связывает свою волю: никто не может обязать себя оставаться идентичным самому себе или же стать самим собой. Само «Я» этического, нравственного самопонимания не является абсолютно внутренней, духовной собственностью индивидуума. Вот поэтому в «Я» личности оказывается задействованным целое множество «Я», которые как бы ведут диалог друг с другом. «Поскольку другие вменяют ответственность мне, я постепенно делаю себя той личностью, какой я становлюсь через взаимодействие с другим. Я не могу просто для себя удержать то «Я», которое в моём самосознании предстает как данное мне, - оно не «принадлежит» мне. Скорее это Эго сохраняет интерсубъективную сердцевину потому, что процесс индивидуальности направлен по каналам социализации и истории»1.
Как замечает Г. Маркузе, «технологической и дотехнологической стадией в присущи определенные основные представления о человеке и природе, выражающие непрерывность западной традиции. Внутри данного континуума происходит столкновение различных способов мышления, свойственных различным путям осмысления, организации и изменения общества и природы»". Достижения развитой индустриальной цивилизации заканчивают конфликт тех элементов разума, которые подрывают дух, духовное «Я» человека.
