Содержание к диссертации
Введение
1. Истоки концептуализации феномена художественного феномена художественного в творчестве В.С.Соловьева 21
2. Учение Вл. Соловьева о бытии и познании; его роль в становлении концепции художественного 45
3. Онтологическое обоснование Вл. Соловьевым теургической природы искусства . 74
4. Субъект художественного творчества в интерпретации Вл.Соловьева: онто-гносеологический аспект 101
5. Художественное произведение как модель осуществленного положительного Всеединства . 130
Заключение 156
Библиография 158
- Истоки концептуализации феномена художественного феномена художественного в творчестве В.С.Соловьева
- Учение Вл. Соловьева о бытии и познании; его роль в становлении концепции художественного
- Онтологическое обоснование Вл. Соловьевым теургической природы искусства
- Субъект художественного творчества в интерпретации Вл.Соловьева: онто-гносеологический аспект
Введение к работе
Мироздание погружено в Тайну, - утверждал русский философ В.В. Налимов, находясь на пороге третьего тысячелетия. Тайна Мироздания ускользает от нас тем дальше, чем больше мы пытаемся приблизиться к ней.1 Среди этой Непостижимой Тайны есть особая область - Тайна человека, способного удивляться Великой Тайне Бытия. За все тысячелетия существования человеческой мысли загадка человека связана с одним и тем же порывом - постичь запредельное. Co-причастность бытию Трансцендентного выражена в ряде феноменов, характеризующих собственно-человеческую взаимосвязь с Миром. Явленность духовного начала человека в мире материальном порождает особое качество бытия, обозначаемое категорией художественного.
Художественное обычно ассоциируется с искусством. Это не случайно: являясь атрибутом искусства, этот феномен обретает здесь полноту своего бытия, раскрываясь в порождении все новых и новых систем взаимосвязанных формальных средств - носителей трансцендентного содержания. Но, составляя сущностную характеристику искусства, феномен художественного не ограничивается этими рамками, налагая особую печать на все виды человеческой деятельности.
Истоки его уходят в самую глубокую древность, к первым следам ладони человека, первым «метам» его Я-присутствия «здесь» (в этом самом месте) и «сейчас» (в это самое «когда ...»), метам пространственно-временного самоопределения. Оно восходит к первым контурам формы, которой только еще предстояло наполниться смыслом. Художественное рождается как «жест» Я-творящего, подчиняя хаос - порядку, наполняя порядок представлением о должном. Искусство древних -материализованная возможность с-читать, воспроизвести путь от первых
1 Налимов В.В. В поисках иных смыслов. М.: Прогресс, 1993. С. 31.
2 Налимов В.В. Спонтанность сознания. М.: Прометей, 1989. С. 99.
3 См. например, П.А. Флоренский .Анализ пространственности (и времени) в художественных
произведениях // Священник Павел Флоренский. Статьи и исследования по истории и философии
искусства и археологии, М.: Мысль, 2000. С. 113.
проблесков человеческой мысли к становлению бытия осознаваемого; художественное как таковое - сама явлешюсть собственно-человеческого в материальном мире. Именно поэтому философское осмысление феномена художественного не теряет своей актуальности с течением времени.
Сегодня становится привычным само понимание состояния культуры как кризисного. Такая констатация заключает в себе не только оценку ее состояния в целом, но и указание на сложность выработки критического подхода к отдельным феноменам культурной жизни. Наше общество, осуществив «деконструкцию» идеологии, отказалось от жесткой регламентации ценностных приоритетов. Это дало возможность освоения закрытого в течение длительного времени культурного пространства и привело к небывалой плюральное духовной жизни. Западный мир, в свою очередь, находится в ситуации активного самоопределения: критика установок общества потребления реализовалась в постмодернистской философии и искусстве, расшатывающих при этом традиционный взгляд на мир. Происходит новое осмысление дихотомий Единое - многое, время -Вечность, фундированное отказом от парадигмы единого и универсального, от иерархических структур и поиска высшего смысла; актуализируются идеи процессуальное, принципиальной нестабильности, номадичности. Такой подход ведет к крайности релятивизма в отношении к ценностям культуры, и, вопреки ожиданиям, не раскрывает творческий потенциал индивидуальной личности в ее противостоянии культуре массовой.
Например, искусствовед Н.М. Махов отмечает: несмотря на «дух эпатажной провокации» на гигантской экспозиции «Арт-Москва» (проведение ее становится традиционным), вся разворачиваемая «панорама артикуляций, кроме единичных исключений, находится за рамками искусства»; практически ни в чем, во-первых, абсолютно не предусмотрен сам предмет искусства, трансцендентный объект, а во-вторых, проявление
интереса к человеку означает не интерес к индивидуальной личности, ее духовному содержанию, а к чему-то аморфно-усредненному.
Жан-Франсуа Лиотар, исследуя состояние человеческого знания (понимаемого в самом широком смысле) в постсовременную эпоху, вынужден признать: «модель знания, называемого «нарративом» ... связана с идеями внутреннего равновесия и дружелюбия ..., в сравнении с которыми современное научное знание имеет бледный вид».
Случайно взятые, внеконтекстные, эти высказывания все же передают
сложность, противоречивость миропостижения современного человека.
Постмодернизм - явление неоднозначное: освоение его языка (только
языка) предполагает оперирование информацией, продуцируемой самыми
различными отраслями знания. Но этот язык запечатлевает в понятиях и
«художественных» формах отказ человека от важнейших
смыслообразующих концептов. Так, современная концепция искусства,
обогащенная терминами «неопределенность», «инновация»,
«фикциональность» и др., постулирует его принципиальную «предметность»: искусство не принадлежит уже к «идеальному» миру красоты, а значит, лишается своего атрибута - художественности.
По сути, с постмодернизмом связан трагический опыт тревожного вопрошания о будущем человечества: отказ от красоты, утрата способности к ее восприятию находятся в корреляции с исчезновением структурного единства общества, разрывом межличностных связей, выхолащиванием личностно-творческого взгляда на мир. В то же время, размывание ценностного базиса искусства и философии оказывает дальнейшее воздействие, лишая человека его сущностной самоидентификации, составляющей, согласно определению Вл. Соловьева, его «метафизическую
4 Махов Н.В. Культурология художественного образа в XX веке // «Декоративное искусство» № 2,2001. С.31. 5 Лиотар, Жан-Франсуа Состояние постмодерна. М.: Ин-тЭкспер. социологии; СПб.: Алетейя, 1998. С. 26.
потребность» .6 Не случайно первая глава трактата «София», программного произведения философа, носит такое название.
Метафизическая потребность человека является объективным основанием точки зрения, характеризующей современность как Второй Ренессанс, в свете которого оживает прошлое, становясь основоположением постнаучной (и шсле-постмодернистской) метафизики, связанной с «распаковкой» основных смыслов человеческого бытия. В этой связи актуализируется, во-первых, поиск новых способов решения традиционно-философских проблем, а во-вторых, обращение в контексте этого поиска к «метанаррациям» философов прошлого.
Обретает новое звучание и проблема феномена художественного -непосредственного носителя «экзистенциалов». Становится очевидной необходимость выработки новых подходов к осмыслению природы феномена, традиционно рассматриваемого в контексте философии искусства; обостряется потребность преодоления сложившихся стереотипов анализа художественных произведений, бытующих в рамках искусствоведения. Решение этой задачи возможно за счет углубления теоретико-методологических основ изучения феномена художественного посредством перехода в проблемное поле онтологии и гносеологии.
С другой стороны, в общем контексте современности актуализируется парадигмальный потенциал философии положительного всеединства Вл. Соловьева. Владимир Соловьев - это философ мирового масштаба и национальная гордость России, и - Владимир Соловьев - это ключевая фигура философской мысли рубежа XIX-ХХвв. Философ оказал колоссальное влияние на формирование культуры Серебряного века и феномен этого влияния не изучен до конца. Предсказав себе «много странствий», он так и остался «странником» до конца дней своих, его «странная» фигура не вписывается в круг обыденности; а его идеи в
6 Соловьев B.C. София // Соловьев B.C. Поли. собр. сочинений и писем. В 20 Т. Т.2. М.: Наука, 2000. С. 9.
7 Налимов В.В. Спонтанность сознания. М.: Прометей, 1989. С. 99.
«каталог» традиционных фило-тео-антропо-софских, представлений. В силу этой невписываемости многие важные для понимания современности идеи мыслителя предстают в виде чего-то неясного и непонятного.
Так, учение о положительном Всеединстве8, удивительно единое и цельное, в котором «все существует во всем» настолько, что различные аспекты его практически неотделимы друг от друга, завещано философом Владимиром Соловьевым как откровение, постигаемое одномоментно, единым актом «умственной интуиции». Дискурсивное изложение, на недостаточность которого указывает и сам мыслитель, есть перевод и пересказ, скрадывающий взаимосвязь и взаимозависимость и, следовательно, значимость отдельных элементов его философской системы,
Указанные особенности изложения требуют особого подхода со стороны исследователей, сочетающего аналитичность и синтетичность видения. Отсутствие такой «оптики» приводит к тому, что некоторые направления и аспекты философского наследия. Вл. Соловьева оказываются и малоизученными, и малоизучаемыми.
К одному из таких аспектов, как это ни парадоксально, относится его концепция искусства, точнее, художества - именно так называет его сам философ, выводя тем самым проблему феномена художественного за рамки философии искусства. В то же время, следует отметить тот факт, что традиция толкования соловьевского понимания искусства, его роли и места в жизни человека и человечества, берущая начало в теоретических и поэтическх исканиях младосимволистов имеет существенное отличие от той, которую предписывал художеству сам мыслитель.
У В. Соловьева всеединство написано с маленькой буквы. И на наш взгляд, при размышляя о философии всеединства как о философском направлении, написание с маленькой буквы следует сохранить. Но мы абсолютно солидарны с Н.В. Мотрошиловой, в том, что это слово уместно писать с большой буквы, если, в контексте исследования речь идет о принципе, о центральной для Соловьева категории Всеединства. / См. / Мотрошилова Н.В. Мыслители России и философия Запада (В. Соловьев, Н. Бердяев, С. Франк, Л. Шестов). // М.: Республика; Культурная революция, 2006. С.91.
Диссертант следует здесь словоупотреблению Вл. Соловьева. См., например, Соловьев B.C. Философские начала цельного знания С. 239. 10 Там же. С. 268
Завершая век XIX, Вл. Соловьев был устремлен в будущее. Раскрывая «тайну прогресса», он показал, что единственный для человека возможный исход из «блужданий» в настоящем - потрудиться перенести через действительный поток истории священное бремя прошедшего11. И уже поэтому знание и понимание Соловьева является нашим долгом.
Русский философ сумел предвидеть наступление кризиса мировой цивилизации и культуры; поэтому можно согласиться с утверждением, согласно которому рассматривать философское наследие Вл. Соловьева только как «наследие» - непродуктивно.12 Он продолжает вести острую полемику с философами, культурологами, искусствоведами на новом рубеже веков. А это значит, что их представление перспектив развития искусства и культуры в целом необходимо соотносить с творческими поисками Соловьева - философа, поэта, литературного критика.
Соотнося достоинство частных и ближайших целей человеческой жизни с общей и последней целью, русский философ ищет взаимосвязь трансцендентного и имманентного, единого и множественного, утверждая высокий статус Красоты в мире посредством онтологического ее обоснования. Его философия положительного всеединства противостоит постмодернистской теории «смерти субъекта», формируя онто-гносеологический базис концепции субъекта творчества. Как субъект творчества человек предстает знающим должное, которое задано триадой Истины, Добра и Красоты, и призванным к ее реализации. Русский философ утверждает оптимизм в качестве формы человеческого существования, подчеркивая роль творческой личности в созидании собственно человеческого мира.
Таким образом, постановка проблемы исследования определяется, с одной стороны, необходимостью разработки онто-гносеологического
" Соловьев B.C. Тайна прогресса // Стихотворения. Эстетика. Литературная критика. М.:Книга, 1990. С.
149.
'" Порус В.Н. B.C. Соловьев и современная философия // Соловьевские исследования (далее - СИ) № 8,
Иваново 2004. С. 21.
видения проблемы феномена художественного. Такой подход требует рассмотрения базовых для философии искусства категорий: красота, художественное, эстетическое в онто-гносеологическом аспекте. С другой стороны, наше исследование исходит из возможности обогащения опытом постановки и решения вышеуказанной проблемы Владимиром Соловьевым. Анализ концепции художественного Вл. Соловьева связан с «восхождением к истокам», что требует детального рассмотрения всего того, что было сказано русским философом о художестве и выявления действительного места художественного отношения человека к миру в системе координат его философии, роме того, востребовано осознание колоссального влияния концепции художественного Соловьева на развитие культуры (прежде всего, - Серебряного века) и ее парадигмальных возможностей в контексте культуры современной.
Данная проблема определила формулировку темы диссертации, в которой отражается «движение от привычного к новому». Актуальность темы и ее теоретико-практическое значение определены тем, что феномен, составляющий сущностную характеристику искусства и обозначаемый термином «художественное» будет рассматриваться в новом аспекте, предполагающем выход за рамки традиционной эстетики. Этот выход возможен благодаря потенциалу философского наследия Владимира Соловьева. Во-первых, вся его философская система эстетична14, подобно античной философии. Во-вторых, основополагающая категория эстетики Соловьева - Красота - определяет реалию оптическую15, поскольку она есть ипостась триединой Идеи-сущности и определяет объект познания, поскольку эта сущность является, и уже после этого - реалию эстетическую, поскольку является она человеческому чувству. В-третьих, эстетика, понимаемая мыслителем как теоретическое осмысление
13 Краевский В.В. Методология научного исследования СПб. 2001, С. 86.
14 Потапенко М.И. Эстетичность основных философских идей Владимира Соловьева // автореф. Дисс....
к.ф.н.М. 1997.
15 Диссертант понимает категорию оптического, бытийственного как отличную от категории
онтологического, т.е. рассматриваемого с точки зрения онтологии.
творческой сферы, не была им развернута в качестве самоценного элемента «философии цельной жизни», ей не посвящено отдельного труда (хотя задача его создания поставлена была)16, но имплицитно присутствует во всем творческом наследии Соловьева. Рассмотрение онто-гносеологического обоснования феномена художественного Вл. Соловьевым позволит раскрыть в полноте все особенности понимания этого феномена русским философом, того значения, которое мыслитель придавал художественному преображению действительности.
Таким разом, актуальность исследования определяется: - сложностью выработки критического подхода к анализу феноменов современной культуры;
-дискуссионностыо проблемы художественного в связи с отказом современной философии постмодернизма от традиционных концептов ее осмысления;
-необходимостью разработки целостной концепции феномена художественного, определения его онтологического статуса и тем самым обоснования методологических основ анализа произведения, искусства, критериев его оценки;
-предпосылкой разработки концепции художественного на основе воссоздания ее онто-гносеологических оснований в контексте философских идей Вл. Соловьева.
Онто-гносеологическое обоснование феномена художественного не является нововведением: наиболее крупные философы рассматривали искусство в свете онтологии (Шеллинг, Гегель, Хайдеггер, Гадамер), в свете гносеологии (Баумгартен, Кант, Бергсон, Кроче). Рассмотрение в этом ключе философии положительного всеединства Вл. Соловьева представляется особенно перспективным, поскольку его вариант
существует гипотеза, утверждающая обратное. См. Межуев Б.В. К проблеме поздней «Эстетики» B.C. Соловьева (Опыт чтения газетных некрологов) // Исследования по истории русской мысли. СПб., 1998. С.
184-257.
проблематизации феномена художественного осуществлен в контексте систематически разработанной онтологии и гносеологии. Поэтому его подход, во-первых, универсализирует анализ феномена художественного в онто-гносеологической проекции, которая выступает у Вл. Соловьева в качестве системообразующей. Во-вторых, русский философ рассматривает художественное не только как сущностную характеристику искусства, но, прежде всего, как базовое отношение человека к миру, и тем самым выводит рассмотрение феномена художественного за традиционные рамки философии искусства.
Осуществление целостной реконструкции соловьевской концепции феномена художественного требует привлечения инструментария современной онтологии и гносеологии. Вместе с тем, рассмотрение онто-гносеологического обоснования феномена художественного Соловьевым выявляет парадигмальный потенциал его философии, оптимизируя разработку проблем современной онтологии и гносеологии, находящихся в ситуации перехода к неклассическому этапу развития.
Степень разработанности проблемы. На данном этапе разработки проблемы конституировались два подхода к рассмотрению феномена художественного. С одной стороны, этот феномен рассматривается в рамках прикладного искусствоведения и теории искусства. С другой стороны, феномен художественного рассматривается некоторыми исследователями в контексте их целостных философских систем, но в рамках философии искусства. Исследования, нацеленные на анализ феномена художественного как особого качества бытия, немногочисленны.
Из западных мыслителей следует назвать А.Августина, Ф. Шеллинга, А. Шопенгауэра, Э. Жильсона, из русских - B.C. Соловьева, П.А. Флоренского, И.А.Ильина. Ценный материал по исследуемой проблеме содержится в работах по эстетике и теории искусства И. Винкельмана., Р. Арнхейма, Н. Гартмана, У.Эко, Э.Панофски, Х.Зедльмайра, А.Белого (Б.Н.
Бугаева), В.Я. Брюсова, В.И. Иванова, В.В.Кандинского, А.В. Гулыги, В.В.Бычкова, А.Я. Зись, В.Д. Диденко, Д.И. Сарабьянова, Н.В.Махова, Е.Г.Яковлева, М.С.Кагана, В.М. Петрова, В.А. Копцика, В.П. Рыжова, B.C. Грибкова, Р.А. Куренковой, Л.А. Никитич, Л.Ю. Лиманской, О.Н. Кукрак.
Обзор данных источников позволяет сделать вывод, что проблема феномена художественного остается на сегодняшний день дискуссионной, о чем свидетельствует расплывчатость определения самой категории художественного, а также понятий художественного отношения к действительности, художественного творчества, художественной культуры. Парадигма рассмотрения феномена художественного в рамках философии искусства не позволяет дать его всестороннюю характеристику.
Обращаясь к наследию B.C. Соловьева с целью уяснения природы художественного, следует отметить, что вышеуказанная ситуация проецируется и на рассмотрение феномена художественного в контексте изучения творчества Вл. Соловьева.
«Невидимый континент» (М.В. Максимов) соловьевоведения давно и плотно заселен. «Плотность населения» особенно увеличилась в связи с началом работы постоянно действующего Соловьевского семинара -Российского научного центра по изучению наследия B.C. Соловьева при Ивановском государственном энергетическом университете под руководством д-ра филос. наук, проф М.В. Максимова Благодаря работе семинара создается особое, «соловьевское» пространство в культуре.
Тем не менее, в существующей литературе, охватывающей вековую традицию соловьевоведения, нет ни одного крупного исследования, посвященного всестороннему и детальному изучению особенностей понимания русским мыслителем феномена художественного, несмотря на то, что тема художества является одной из важнейших в его философии всеединства.
Исследователями в той или иной степени рассматривались взгляды философа на искусство как в контексте общего обзора философского и
поэтического творчества Соловьева, так и при рассмотрении отдельных аспектов его наследия, прежде всего, эстетики и софиологии.
Среди работ, посвященных общему обзору философии B.C. Соловьева, следует отметить монографии А.А. Никольского, Э.Л. Радлова, Е.Н. Трубецкого, К.В. Мочульского, А.Ф. Асмуса, А.Ф. Лосева, Н.В. Мотрошиловои. Большой вклад в исследование поэтического творчества Соловьева внесли такие авторы, как В.Ф. Саводник, А.С. Рождествин, СМ. Лукьянов, В.В.Розанов, В.Я. Брюсов, Г.И. Чулков, В.М. Жирмунский, А.Л. Слонимский, СМ. Соловьев, З.В. Минц, Н.П. Крохина. Особое внимание изучению онтологии Вл. Соловьева и ее аспектов уделяли П.П. Гайденко, И.И. Евлампиев, А.П. Козырев, Е.А. Королькова, М.В. Максимов, А.В. Брагин, М.И Ненашев. Гносеология Владимира Соловьева изучалась в работах таких авторов, как Э.Л. Радлов, В.Ф. Эрн, А.И. Введенский, Т.Б. Кудряшова, О.Б.Куликова, А. Кожев, Т. Немет (Т Nemeth), Л. Венцлер (L. Wenzler). Софиология Вл. Соловьева рассматривалась следующими авторами: СМ Соловьев, А.П Козырев, Н.В. Котрелев, В.В. Кравченко, М.В. Максимов, М.Н. Громов, Г.Ф. Гараева, А.В. Ахутин, М.В.Логинова, Н.П. Крохина, О.С Мартьянова, Е.А. Королькова. С реконструкцией положительной эстетики связаны работы таких исследований, как: Г.А. Рачинский, Э.Л. Радлов, Н.А. Кормин, В.В.Бычков, Т.Ю. Ляховская, Л.СЕршова, О.В. Осипова, Б.В. Межуев, В.П.Океанский, Е.В. Иванова, К.Л.Ерофеева, Р.А. Гальцева, И.Б. Роднянская, Н.В. Котрелев, Л.Н. Голубева, Л.Н.Зорина, Э. Клюм (Е. Klum), М. Тенаш (М. Tenache). Влияние философских идей Владимира Соловьева на культуру Серебряного века рассматривают в своих трудах И.А. Азизян, П.П. Гайденко, В.В. Бычков, И.А. Едошина, Н.В. Дзуцева, Н.П.Крохина, Э.И.Чистякова. З.Р. Жукоцкая, СК. Кулыос.
Чаще всего феномен художественного рассматривается в контексте исследования эстетики Соловьева. Так, Е.А. Короткиной обстоятельно рассмотрены вопросы становления эстетической программы Вл.Соловьева в
ее связях с традициями русской и западноевропейской эстетики. Она отмечает взаимосвязь основополагающей категории эстетики - Красоты с категориями Истины и Блага. Это единство является основоположением для утверждения эстетических законов мира. Эстетическую программу Соловьева она связывает с представлением об этико-эстетическом единстве человека и природы. В этом смысле, по ее мнению, Соловьев продолжает традицию просветительства. Преемственность видится в положении о нравственной функции человека-художника по отношению к природе в качестве ее устроителя и хранителя. Творческое служение не мыслимо без нравственного идеала, оно мыслится Соловьевым в русле его этико-религиозной программы преобразования бытия - теургии.
Кормин Н.А. является автором единственной монографии по эстетике Соловьева. В 2001 году вышла первая часть его «Философской эстетики Соловьева» - «Святая гармония», в 2004 - вторая: «Онтологические предпосылки». Монография является развитием идей, обоснованных им в диссертации «Эстетический принцип в философии Вл. Соловьева» (1982). Корминым дается анализ такого структурного элемента «цельного знания» как «органическая логика». Он рассматривает эстетический принцип - гармонии в качестве основополагающего в системе цельного знания. Кормин приходит к выводу, что в построении системы цельного знания Соловьев применяет трансцендентальный метод, а также метод своей органической логики. Основная задача исследования Кормина -выявление роли эстетической деятельности во взаимосвязи человека и природы. Он не ставил своей целью анализ всех фрагментов эстетической действительности, как она дана у Вл. Соловьева.
Ляховская ТЛО в своей диссертации «Формирование эстетической концепции B.C. Соловьева в контексте теории всеединства» (2002) уделяет большое внимание анализу литературно-критических статей философа наряду со статьями по эстетике, а также развитию идей Соловьева русскими символистами.
Очень содержательная статья по эстетике Соловьева написана В.В.Бычковым - «Эстетика B.C. Соловьева как актуальная парадигма», В статье рассмотрены практически все работы Соловьева, в которых содержатся эстетические идеи. Автор статьи максимально полно представил эстетическую концепцию Соловьева. Она рассмотрена в контексте теории положительного всеединства, софиологии, концепции цельного знания, Он отмечает, что к концу жизни у Владимира Соловьева сложилась фактически целостная эстетическая система, которая хорошо вычитывается из корпуса ее текстов. Бычков обосновывает понимание Соловьевым искусства в духе мистической «свободной теургии», мистическое учение о Софии - в качестве космического, творческого принципа. Он выявляет роль, отводимую Соловьевым Софии Премудрости Божией в процессе борьбы созидательно - упорядочивающего начала с хаотическим в божественном творении мира и в творческой деятельности вообще, в том числе и в творческой деятельности человека.
Обзор указанных выше материалов показал следующее.
В рамках исследования общего характера, обзорной статьи по эстетике, рецензии оказывается возможным зафиксировать основные положения эстетики и философии искусства Вл. Соловьева, отметить их точки соприкосновения с другими элементами его философии или же рассмотреть какой-либо один его аспект. При этом авторы, зачастую ограничиваются описанием содержания поздних статей Соловьева по эстетике. Но, как отмечает Е. Рашковский, « эти тексты легко читаются, легко цитируются, как бы сами напрашиваясь на отсылки и сноски. Но тексты эти - в плане контекстуального понимания и истолкования весьма сложны и неоднозначны» . Таким контекстом и фундаментом является, прежде всего, как онтология, так и теория познания Вл. Соловьева. Однако, привлечение их для онто-гносеологического обоснования феномена
Рашковский Е.Б. Три оправдания. Стержневые темы философии Вл. Соловьева 1890х гг. // Рашковский Е.Б. Осознанная свобода: материалы к истории мысли и культуры XVIII -ХХвв. М.: Новый хронограф 2005. С. 119.
художественного до сих пор не осуществлено: такая задача не ставилась исследователями, которые рассматривали философию искусства в контексте изучения наследия Вл.Соловьева в целом. Без тщательного анализа онто-пюсеологического обоснования феномена художественного, реконструкция его понимания Соловьевым представляется невозможной: возникает опасность схематизации, упрощенного пониманию эстетики и философии искусства Вл. Соловьева. С другой стороны, реконструкция взглядов философа на природу феномена художественного оптимизирует разработку онто-гносеологически обоснованной концепции феномена художественного.
В свете сказанного, цель и задачи данного диссертационного исследования определяются следующим образом.
Цель диссертации - выявить онтологический и гносеологический базис понимания феномена художественного в контексте философии положительного всеединства Вл. Соловьева.
Задачи исследования:
Выявить истоки концептуализации феномена художественного в философии Вл. Соловьева.
Систематизировать онтологические и гносеологические идеи Вл. Соловьева, с целью выявления предельных оснований художественного отношения человека к действительности.
Рассмотреть онтологическое обоснование Вл. Соловьевым теургической природы искусства.
Обосновать онто-гносеологический характер интерпретации Вл. Соловьевым субъекта художественного творчества.
5. Реконструировать концепцию художественного произведения Вл.
Соловьева как модели осуществленного положительного Всеединства.
В рамках данного исследования не ставится задача сравнительного анализа концепции художественного Вл. Соловьева с интерпретациями
этого феномена другими авторами: такой анализ должен составить предмет отдельного серьезного исследования.
Объектом диссертационного исследования являются принципы онто-пюсеологического обоснования феномена художественного.
Предметом исследования является онто-гносеологическое обоснование феномена художественного русским философом Владимиром Сергеевичем Соловьевым.
Методологическая основа исследования. Исследование опирается на идеи классической и современной философии. Одной из таких идей выступает идея единства диалектического и герменевтического подходов к изучаемой проблеме, опора на парадигмальный потенциал современной теории познания, признающей «фундаментальность интерпретативной деятельности субъекта понимающего, интерпретирующего, познающего»18.
Исследование базируется на общенаучных принципах объективности, историзма, системности научного анализа, принципе единства исторического и логического. Важными методологическим оснащением диссертационного исследования выступают общетеоретические труды в области онтологии, гносеологии, эстетики и теории искусства, а также результаты исследования отечественных и зарубежных специалистов в области онтологии, гносеологии, софиологии и эстетики Вл. Соловьева.
Формирование взглядов Владимира Соловьева на проблему художественного рассматривается в системной взаимосвязи со всеми элементами его философии положительного всеединства: с онтологией, гносеологией, софиологией, космогонией, антропософией, историософией. Анализ этих взаимосвязей выявляет различные аспекты понимания художественного, которые выражены в определенной системе категорий.
Источниковой базой диссертационного исследования явились опубликованные сочинения Вл. Соловьева, эпистолярное наследие
Микешина Л.А. Философия познания: полемические главы. М.: Прогресс-Традиция, 2002. С. 377.
философа. Онто-гносеологический подход к анализу феномена художественного предполагает и расширение источниковой базы, привлечения наряду со специально-эстетическими и литературно-критическими текстами фундаментальных работ мыслителя по теоретической философии. Стала очевидной недостаточность внимания лишь к поздним статьям философа по эстетике. С целью воссоздания онто-гносеологического контекста диссертант обращается к таким работам как: «Кризис западной философии (против позитивистов), «София», «Философские начала цельного знания», «Чтения о Богочеловечестве», «Три силы», «Критика отвлеченных начал» и др.
Обращение к эпистолярному наследию философа, позволяет обнаружить «потаенное», рассмотреть не только основные идеи мыслителя, но и «цель его мышления», реконструировать его «философскую личность».19
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней на основе детального анализа философской системы положительного всеединства Вл. Соловьева, ее онтологических и гносеологических идей была осуществлена целостная реконструкция его концепции художественного. В ходе проведенного исследования на материале ряда оригинальных источников были сформулированы следующие обобщения.
1. Выявлено зарождение конституирующих идей концепции
художественного Вл. Соловьева в раннем трактате Вл. Соловьева «София»;
на основе всестороннего анализа концепта София определены истоки
понимания феномена художественного Соловьевым.
2. Осуществлена направленная систематизация онтологических и
гносеологических идей Вл. Соловьева, выступающих основанием его
трактовки феномена художественного, а также понимания соотношения
Добешевский Я. Зачатки идеи богочеловечества в философии Владимира Соловьева // Минувшее и непреходящее в жизни и творчестве B.C. Соловьева СПб., 2003. С. 13-17.
категорий эстетическое и художественное, красота и прекрасное, красота и безобразие.
3. Обоснована правомерность понимания категории художественного
как обозначающей особое качество бытия и тем самым выявлена
теургическая природа искусства и определено его место в жизни человека и
человечества.
4. Осуществлена реконструкция целостной концепции субъекта
творческого процесса Вл. Соловьева в онто-гносеологическом аспекте, дано
онтологическое обоснование двух различных моделей художественного
творчества: «Богочеловеческой» и «человекобожеской», проведен анализ
мистического познания как условия художественного творчества.
5. Реконструирована концепция художественного произведения Вл. Соловьева как модели осуществленного положительного Всеединства, и тем самым обоснована правомерность рассмотрения художественного произведения как целостности, имеющей особую структурную организацию, к анализу которой применим метод органической логики Вл. Соловьева.
Теоретическое и практическое значение исследования.
Рассмотрение концепции художественного в философии Вл. Соловьева в онто-гносеологическом аспекте помогает прояснить методологическую основу анализа художественных произведений, в частности, способствует выработке критериев этого анализа. С разработкой этой концепции связано приобщение к тайне художественного творчества и постижение основ преподавания художественного мастерства.
Результаты исследования используются при составлении учебников и пособий по курсу «Философия», «Эстетика»; разработке и чтении спецкурса «Теория познания» для аспирантов; спецкурса «Метафизические основания искусства» для студентов творческих специальностей.
Апробация работы. Основные теоретические положения и выводы диссертационного исследования докладывались и обсуждались на
заседаниях кафедры философии Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова; а также прошли апробацию в процессе регулярного участия диссертанта в работе постоянно действующего Соловьевского семинара при Ивановском государственном энергетическом университете (Иваново, 25 - 26 ноября 2005; Иваново, 27-29 апреля 2006; Иваново, 13-14 октября 2006; Иваново, 24 - 25 ноября 2006) и были опубликованы в статьях. Всего по теме диссертации было опубликовано 5 работ, общим объемом 2, 16 п.л. Из них лично диссертанту принадлежит 2,16 п.л.
Результаты исследования использованы в учебном процессе Московского государственного гуманитарного университета им. М.А. Шолохова в разработке и преподавании курса «Философия», спецкурса «Онтологические и гносеологические проблемы искусства», спецкурса для аспирантов: «Развитие теории познания в русской философии второй половины XIX века».
Истоки концептуализации феномена художественного феномена художественного в творчестве В.С.Соловьева
Изначальная устремленность исследовательского поиска задается вертикалью восхождения - к «началам», к «истокам». Концепт исток связан с особым модусом бытия: это бытие рожденное, то есть естественно, не по установлению, а по природе произведенное. И потому оно подлинное, хранящее в себе тайну, до конца не разгадываемую.20
«Истинным истоком и тайной» (К. Маркс) философии Гегеля стала «Феноменология духа». В творческом наследии Владимира Соловьева также существует текст, который, не только обладает ореолом «таинственности», но является подлинным «истоком», «представляющим собой не геометрический центр и не среднее арифметическое разных течений а живой узел, откуда тянутся нити» . Таким текстом является рукопись «София». И поэтому не случайно оценки этой работы выглядят абсолютно несогласуемыми друг с другом. Это и «философская лаборатория»22 Владимира Соловьева, и «сумбур разных идей»23, «в котором мы находим невообразимый хаос разного рода фантастических представлений, но тем не менее (вставка моя - М.М.) изучать которые необходимо для всех тех, кто хотел бы изучить миропредставление Соловьева с учетом всех его зародышевых форм» . «София» является первым произведением молодого философа, в котором он стремится изложить собственную философскую систему и, в то же время, первой работой, в которой специально рассматривается эстетическая проблематика25. Именно поэтому наш поиск истоков концептуализации
феномена художественного в творчестве B.C. Соловьева начался к обращению к тексту этой работы.
Рукопись незавершенного трактата «София» относится к 1875-76 годам, т.е. к самому началу творчества Вл. Соловьева. Но уже к этому времени молодым человеком был пройден сложный путь миропостижения.
Наивная детская вера, выросшая из общей религиозно-православной атмосферы в доме, личный мистический опыт и связанные с ним переживания, - все было перечеркнуто богоборчеством, атеизмом и увлеченностью естествознанием. За серьезным занятием наукой -разочарование и вывод: научное знание есть «знание пустое и призрачное». Достойны познания только «человеческая природа и жизнь», а подлинный путь к знанию - приобщение к творчеству великих поэтов Был начат поиск «экзистенциалов» и, как следствие, - произошло новое обращение к религии и теологии, основанное «на развитии разума»: ведь только «много философии» приводит к вере сознательной. Это открыло новые принципы изучения мира природного и привело к пересмотру философских оснований науки. Отношение Соловьева к науке повторило, по сути, те же «три возраста развития» ; как это было и в случае с религией, - от слепой веры в безграничность ее возможностей - к отрицанию таковых; от скептического отношения к ее предмету - к критическому исследованию ее методологии. Такая сложная диалектика привела молодого русского философа к поиску единых основ человеческого познания.
Одновременно Владимир Сергеевич Соловьев осознает и свое собственное предназначение в мире. Им движет представление о наличном состоянии человечества как недолжном и вера в возможность преобразования данного способа бытия. Поэтому поиск истинного способа миропостижения оказывается тесно связанным с поиском средств для преобразования действительности30 как осуществлением философом цели своей жизни. Этот процесс и результат духовного самоопределения находит свое воплощение в тексте рукописи «София».
Раскрывая значение этого трактата в становлении концепции художественного, необходимо дать ответ на следующие вопросы:
1. Что представляет собой текст «София?»;
2. Какое значение вкладывает Вл. Соловьев в концепт София?;
3. Какие идеи этого трактата являются основополагающими для становления концепции художественного Вл. Соловьева? Рукопись состоит из четырех фрагментов, связанных между собой
Согласно результатам исследования, проведенного А.П. Козыревым и Н.В. Котрелевым, дошедшие до нас четыре фрагмента - это два текста Соловьева, оставшиеся незаконченными. Первый, более ранний, монологический, получил название «La Sophia» (определенный артикль подчеркивает, что здесь София стоит в ряду других теологических начал). Второй, более поздний, который должен был усовершенствовать первый, написан в форме диалога и озаглавлен «Sophie». Именно этот вариант имеет авторскую датировку, соответственно: «Каир, февраль 1876» и «Сорренто, март, 1876». По-видимому, имя София, употребленное как имя собственное, подчеркивает живой, личностный, мистический характер этого начала в «каирском» и «соррентийском» диалоге.31
«София» - это текст-вдохновение и создавался он тем особым напряжением духовных сил автора, которым достигается открытость к соприкосновению с высшими смыслами Бытия. Этот текст создавался интенцией поиска места возможности такой встречи. Именно она вела создателя трактата к преодолению расстояний, измеряемых морями и континентами. Вдохновенное состояние мыслителя присутствует в виде знаков медиумического письма на страницах рукописи; оно проявлено в поэтическом творчестве - в цикле каирских стихотворений и более поздней поэме «Три свидания» (1898г.) и находит свое отражение в выборе варианта структурной организации текста.
Философ ощущает себя находящимся на стыке времен. Такое ощущение имеет две проекции: ощущение мыслящего человека в его соприкосновении с общественно-политической жизнью эпохи, т.е. переживание реального времени истории - и, параллельно, - ее надвременной составляющей. Соловьев называет конкретный период - 1878 - 1886гг - именно в этот отрезок времени должно закончится рассудочное воздействие на человечество мира умерших духов, воздействие умудренных опытом. Автор «Софии» предвидит объединение двух миров (возможно, под влиянием Конта)32 - это значит, что разделение на мир мертвых и мир живых прекратится. Нужно спешить (осталось совсем немного времени!); философом движет осознание необходимости быстрого освоения человечеством нового способа постижения бытия.
Учение Вл. Соловьева о бытии и познании; его роль в становлении концепции художественного
Много веков назад Гераклит, пытаясь постичь Первоначало мира, Единое, указывает на то, что «большая часть божественных вещей ускользает от познания по причине невероятности».97 Он дает очень ёмкую, на наш взгляд, характеристику отношения трансцендентного к имманентному. «Мудрым [Существом] можно считать только одно: Ум, могущий править всей Вселенной» и это «одно единственное Мудрое [Существо] называться не желает и желает именем Зевса».99 Так «первый диалектик» показал возможность неприятия-приятия, несогласия-согласия Божества на соответствие или же не соответствие наших, человеческих, представлений о Нем Его действительной сути. Получается, что человек не может своею логикой охватить всю полноту логики Божественной. Но человек может «а-звать Божество, и, тем самым - звать, обращаясь к Нему по имени как реальному Существу, ожидая ответа.
Владимир Соловьев зовет трансцендентное Софией, и получает ответ. Он, по словам Вл. Эрна, сделал, «первым после Платона ...новое громадное открытие в метафизике». Но, думается, Соловьев «с величайшей силою прозренья открывает определенные, ослепительные черты вечной женственности»1 не в платоновском мире света умопостигаемого, а в действительности иной, человеком не достигаемой и не постигаемой. И этим своим открытием приближает Недостижимое. Трансцендентное, облекаясь в форму женскую (только Ей ведома Тайна воплощения) реализует единственный способ яроявления, в материальном мире (не случайно Софию иногда отождествляют с Богородицей), а значит и становится постижимым, познаваемым человеком. Можно сказать, что русский философ утверждает единственную возможность реального познания Единого, Абсолюта, - Божество становится познаваемым в явлении, то есть в своем обнаружении для Другого102.
Создавая свое учение, Вл. Соловьев поэтому ставит своей целью познать не только единое во всем, данное непосредственным чувством, но познать все в едином. Он обосновывает это тем, что нельзя ограничиться одним утверждением собственной действительности трансцендентного на основании непосредственного ощущения, должно познать его осуществление в другом .
Таким образом, умопостигаемое Единое древних греков, обретающее три лика в христианском учении и многочисленные споры о возможности его познания в богословии, трансформируется у Владимира Соловьева во Всеединое1 , которое являет себя человеку посредством своей женской ипостаси.
Всеединое открывается в акте мистическом: необходим выход за пределы «меры человеческой». Не случайно именно Прометею, существу мифическому, открывшему человеку «меру богов», посвящает Владимир Соловьев одно из ранних стихотворений. «Огонь божественный»105 позволяет высветить «потаенное», проникнуть за контрасты видимого мира, измеряемые рассудком, и, - более того, объединить антиномии разума и обрести дистанцию. Различение правды - лжи, блага - зла, того, «что есть, и что прошло» - это удел человека, но не бога. Только вглядываясь в «око вечности», в котором все - «И жизни всей таинственное море, // И небеса. //
- сливаются воедино, человек приобщается к великой Тайне мира, сам становясь «безбрежным и прекрасным»».
Владимир Соловьев был наделен способностью такого постижения. Более того, в нем соединились два высших дара: «дар чистой, женственной восприимчивости к детской мудрости мистического опыта» и «дар огромного активного философского ума, умеющего осмыслить свои высшие прозрения».107 Этот «активный философский ум» был целостным в смысле отводимой философом человеческому уму роли «посредника» , универсальным в плане оформления своих интуиции.
С одной стороны, Владимир Соловьев «был первым и крупнейшим русским философом в точном (в новоевропейском) смысле этого слова», «первым, кто соединил в себе дух русского мудреца с западным пристрастием к строго дискурсивному схоластическому мышлению»109
С другой стороны, «ему не чуждо было художественное творчество», «его поэзия заняла свое достаточно высокое место в истории русской литературы» . Не случайно символисты (В. Брюсов, К. Бальмонт, А. Блок, Вяч. Иванов) считали своим учителем и предтечей не только Соловьева-философа, но и Соловьева-поэта. В.В. Розанов, несмотря на острую полемику с B.C. Соловьевым, очень высоко ценил в нем это «сочетание мистическиго образа, поэзии, мечтательности с глубокой ученостью»,111 отводя его творчеству место «на границах поэзии и философии» . видел его «заслугу и превосходство» именно в «сложности духового образа»."3
Постижение Всеединого и, таким образом, достижение «цельного знания», «удовлетворяющего в своей определенной сфере всем высшим стремлениям человека» предполагает, по Соловьеву, свой метод, которому он, по сути, и следует в своем творчестве. Познание должно «отвечать всем потребностям человеческого духа». Цельность познания вытекает из цельности человеческого существа: предмет нашего познания есть вместе с тем и предмет нашей воли и чувства. Только в том случае, если бы дух человеческий разделился на несколько самостоятельных существ, из которых бы одно было бы только волей, другое - только разумом, третье - только чувством, можно было бы отделить теоретический элемент от элемента нравственного и от элемента эстетического"6,
И если художественное творчество не включено Соловьевым в его систему «цельного знания», свободную теософию (соединяющую науку, философию и религию), то только потому, что теоретико-познавательный аспект не является для искусства определяющим. Но этот аспект безусловно существует и обосновывается Соловьевым тезисом тождественности бытия и познания, самой спецификой понимания им этих категорий. Опираясь на тезис Соловьева о бытии как бытии для Другого (познающего) можно даже утверждать, что онтология и гносеология предстают в философии Соловьева неразрывными настолько, что представляется возможным использование термина «онто-гносеологический» применительно к характеристике его системы категорий.
Онтологическое обоснование Вл. Соловьевым теургической природы искусства
Тезис Ф.М. Достоевского «Красота спасет мир» претворяется у Владимира Соловьева в действительное явление Красоты Спасающей, и в то же время приобщающей человека к великому Теургическому действу, действу по воссоединению Мира. Идеал теургического преобразования действительной жизни будет впоследствии заимствован у Владимира Соловьева многими представителями культуры Серебряного века и во многом определит ее своеобразие. Стремление к достижению этого идеала расширит достаточно специальную сферу искусства до масштабов вселенских. Уже в теоретических и художественных поисках младосимволистов произойдет отождествление понятий искусства и теургии; в них же - исток ставшего сегодня традиционным толкования соловьевской концепции искусства как теургии.
Между тем, искусству, точнее, «художеству» - именно так называет его сам философ, - принадлежит своя собственная роль во всемирном теургическом процессе. Владимир Сергеевич говорит о теургическом характере искусства, но в его философской системе категории «художество» и «свободная теургия» являются, хотя и близкими, но строго различаемыми. Именно посредством этого различения выявляет автор самоценность искусства, значение художественного преобразования действительности как необходимой составной части преобразования теургического. Искусство не есть жизнь, и жизнь не есть искусство; их отождествление - величайшая утопия и величайшее заблуждение Серебряного века. Искусство есть «другое» по отношению к действительной жизни. Это - «свободная игра познавательных способностей» , это - «участие в игре, затеянной богами» и эта «игра»
необходима человеку в его уникально-личностном постижении трансцендентного. Подчеркивая самоценность художественного творчества, Владимир Соловьев отводит искусству достойное место в цельной жизни всечеловеческого организма
Идеал цельной жизни раскрывается философом в контексте его учения о вечном саморазвитии Абсолютно сущего. Будучи субъектом развития исторического, обладая его целью, обусловленной самой метафизической природой нашего сознания, - целью «общей и последней»,206 человечество приобщается и к процессу теургическому, становясь «соработником» Мирового Зодчего в его «работе» по воссозданию мирового всеединства.
Именно поэтому место искусства в «системе координат» философии положительного Всеединства Владимира Соловьева определяется следующими позициями:
своеобразием соловьевского взгляда на человечество, которое рассматривается им как целостный организм;
- концепцией развития всечеловеческого организма;
- включенностью исторического процесса в космогонический.
Рассматривая человечество как целостный организм, философ выявляет три взаимосвязанные сферы бытия этого организма -практическую, познавательную и творческую.
Поскольку в самом человеке нельзя отделить друг от друга три начала, стремящиеся закрепить свое непосредственное состояние объективным его выражением, также невозможно разделение, по Соловьеву и сфер человеческого бытия: сферы мысли и познания, практической сферы воли и деятельности и эстетической сферы чувств. Они отличаются друг от друга не образующими элементами, а только сравнительной степенью преобладания того или другого элемента в той или иной сфере.
Исключительное же самоутверждение этих элементов в их отдельности всегда оставалось только стремлением без всякого действительного осуществления.
Каждая из этих сфер рассматривается Соловьевым как «место встречи» субъективно-человеческого начала и объективно-божественного принципа. В сфере эстетической (сфере творчества) реализуется стремление субъективного чувства к проявлению Красоты абсолютной, -«объективному выражению» своего непосредственного состояния. Но реализация Красоты есть процесс, поэтому философ различает три степени (материальную, формальную и абсолютную) проявления идеи Красоты: техническое художество, изящное художество и мистика. Соответствующие степени бытия обнаруживаются и в других сферах.
Владимир Соловьев заменяет традиционный термин «изящное искусство» термином «изящное художество», разведя таким способом два очень близких понятия. Не отказываясь от употребления термина «искусство» в своих работах, он сохраняет за ним его традиционное значение. Вкладывая почти тот же смысл в термин «художество», он актуализирует заданные его эстетической теорией сущностные характеристики Красоты, и одновременно распространяет это понятие на разные виды человеческой деятельности. Художество есть творческое участие человека в воссоздания единства духовного и материального посильными ему средствами. «Художество вообще есть область воплощения идеи, а не первоначального их зарождения и роста».
Субъект художественного творчества в интерпретации Вл.Соловьева: онто-гносеологический аспект
Наша человеческая память стремится удержать все наиболее яркое, значимое, и, прежде всего, - подвиги человеческого духа. Подвиг есть прорыв вперед, к свету, и свершается он личностно; подвиг есть предварение света для всех. Поэтому историческая память хранит выдающиеся события и факты, закрепляя их в пространстве метафизическом именами героев. Это единственный способ удержать индивидуальное, личностное. Эту мысль мы находим у Вл. Соловьева: индивидуальность есть то, что «может быть только закреплено собственным именем, и потому первобытная мудрость народов видела в имени выражение самой глубочайшей сущности, самой подлинной истины именуемого предмета». 70
Теургический подвиг художества есть всегда подвиг личностный. Утверждая, что объективным источником художества, как и мистики, является «независящее от человека внешнее откровение» , Владимир Соловьев, тем не менее, внимательно изучает восприятие субъектом творческого процесса объективного божественного принципа. Владимир Соловьев в своей философии актуализирует именно момент соотнесенности человека, «единичного», с Абсолютом. Это не случайно, ведь «на современном этапе София (по убеждению Соловьева) проявляет себя как субъективное начал о,... выступает вдохновительницей субъективных мистико-романтических тенденций в философии и искусстве» .
Художественное предстает каждый раз как неповторимый способ преображения действительности, как индивидуальное, - «та, совершенно особенная печать» , которая налагается художником на то, что становится предметом его творчества. Поэтому и размышление о художественном неизбежно вскрывает взаимосвязь произведения и его творца, автора: «обращаясь ... к художественному творчеству, мы находим, что ... субъект его несомненно есть лицо художника...» .
Подчеркивая в художественном аспект конкретно-личностный, Владимир Соловьев тем самым ставит под сомнение некоторые интерпретации его творчества. Так, например, П.П. Гайденко , рассматривая в своей книге идею Всеединства, шаг за шагом подводит читателя к выводу об имперсонализме философии Соловьева. Такой вывод не разделяет В.Ф. Эрн, когда пишет, что «всё философское творчество Соловьева ...есть не что иное, как воплощение в грубом и косном материале новой философии его основной интуиции о живой идее и живом смысле всего существующего» и эта идея мира есть «идея живая и существенно личная», мыслимая как существо, как Лицо .
Более того, весь пафос принципа Всеединства, принципа самоосуществления Абсолюта предполагает признание бытия индивидуального. Единое полагает себя во многом, в своем Другом, предоставляя единичным элементам свободу; иначе самоосуществление Абсолюта невозможно. Владимир Соловьев критикует отвлеченный пантеизм, смешивающий и отождествляющий второе абсолютное с первым,277 «растворяющий все единичное в абсолютном, превращая это последнее в пустую безразличность». Полная свобода частей в абсолютном единстве целого полагается философом как осуществление основного принципа мироздания. Это значит, что раздробленность или принудительная общность заменяются любовью, оберегающей целое от вражды и распада; и свободой, оберегающей каждое бытие от поглощения целым.
Представляя природный мир одухотворенным, философ мыслит его в модусе конкретно-личностного существования. Только наделяемость индивидуальной душой природного явления могло породить такие строки: «//Тебя полюбил я, красавица нежная //..» , обращенность по имени -Сайма, - отношение «Я - Ты». Автором этих стихотворных строк, поэтом и философом, движет стремление «уловить и навеки идеально закрепить единичное явление»: поэтому необходимо «признать его безусловную ценность, увидеть в нем не что-нибудь, а фокус всего, единственный образчик абсолютного», не только сохраняя, но и бесконечно усиливая его индивидуальность». Ведь в природе каждое существо ограничено в своем бытии, условно и преходяще; оно безусловно и вечно только в своем абсолютном начале, в Боге .
Философ подчеркивает особенность позиции человека в бытии мира: «только в человеке впервые получает собственную внутреннюю действительность, находит себя, сознает себя» Душа мира, т.е. то второе абсолютное, являющееся основанием всего существующего. Если в природе «абсолютный божественный элемент мировой души - всеединство -существует только потенциально», то в человеке он получает идеальную действительность (курсив мой, - М.М.). Это означает, что в человеке «то всеединство, вечно существующее в божественном начале, в котором каждое существенно есть все, это всеединство, устраненное, перешедшее в чистую потенцию в природном бытии, в котором каждое есть не все» - в человеке восстановляется идеально. 4. В человеке, согласно Соловьеву, каждое есть все в его сознании, но это все не стало еще реальностью как существование действительное.
Таким образом, «человек есть все не только в Боге, но и для себя в своем сознании, или идеальном бытии»,он «безусловен и вечен также не только в Боге, но и в себе, в своем индивидуальном сознании, не только как сущий, но и как этот сознающий, в своем внутреннем идеальном бытии»
Форма внутреннего идеального бытия - индивидуальное «я» - «есть нечто по существу безусловное и вечное как положительная потенция всякого действительного содержания, ничего не исключающая и потому не могущая быть ничем ограниченною». «Это «я» есть все, потому что оно ото всего отличается, его универсальность основывается на его безусловной единичности, или индивидуальности; если б оно было то же, что и другое, то все другое не имело бы основания быть для него, не могло бы с ним раз-личаться и соединяться, не могло бы им сознаваться». Каждое «я» в идее - подчеркивает Соловьев, - есть нечто безусловно особенное и единичное, «я» представляет собой некоторое безусловное, ему одному свойственное качество; «я» есть некоторая безусловная идея .
