Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Феноменологическая методология исследования сознания 10
1.1. Постановка проблемы сознания в проекте "эмпирической" психологии Ф. Брентано 12
1.2. Постановка проблемы метода исследования психической жизни в философии В. Дильтея 31
1.3. Феноменологический метод Э. Гуссерля как стратегия исследования психического 40
Выводы 70
Глава 2. Границы, возможности и перспективы феноменологического метода 74
2.1. Учение М. Хайдеггера о "естественном опыте" и новое понимание процедуры редукции. 74
2.2. Внутренние проблемы феноменологии в контексте лингвистического анализа 96
2.3. Анализ настроения как перспективное направление феноменологического исследования 114
Выводы 136
Заключение . 139
Библиография 146
- Постановка проблемы сознания в проекте "эмпирической" психологии Ф. Брентано
- Постановка проблемы метода исследования психической жизни в философии В. Дильтея
- Учение М. Хайдеггера о "естественном опыте" и новое понимание процедуры редукции.
- Внутренние проблемы феноменологии в контексте лингвистического анализа
Введение к работе
В работах представителей гуманитарной парадигмы высказываются претензии на постижение психической жизни в ее целостности, но в то же время уделяется недостаточное внимание строгости применяемой методологии.
Отсутствие методов постижения психической жизни "в собственной сущности" - так можно охарактеризовать современную ситуацию в философии сознания и психологии. В этой связи представляется актуальным осуществляемое в рамках настоящей работы обращение к феноменологическому методу. Феноменология изначально мыслилась как стратегия исследования сознания, альтернативная натурализму и редукционизму. Именно феноменология оказало огромное влияние на различные направления в психологии (гештальтпсихология, различные варианты экзистенциально-гуманистической психологии и экзистенциального
психоанализа), психиатрии и психотерапии (учения К. Ясперса, Е. Минковского, В. фон Гебзаттеля, Л. Бинсвангера и др.), несопоставимое с влиянием ни одного другого из философских направлений XX века.
Примечательно, что феноменология, наряду с декларируемым стремлением к постижению психической жизни во всей ее целостности, претендует также на строгость методологии и общезначимость получаемых результатов. Круг вопросов, которые будут рассмотрены в данной работе, можно обозначить следующим образом: насколько обоснованными являются претензии феноменологии на изучение психического в собственном .бытии? возможно ли при помощи феноменологического метода постигнуть психическую жизнь во всей ее полноте? каковы границы феноменологического метода? имеет ли феноменологическая методология исследования психической жизни какие-либо перспективы в настоящее время?
Степень разработанности проблемы. Феноменология является одним из ведущих направлений современной европейской философии. Начало феноменологической концепции сознания и феноменологической психологии было положено в работах Ф. Брентано. Кроме того, в качестве одного из источников феноменологического учения о сознании ..можно выделить и программу описательной психологии В. Дильтея, в чьих работах отстаивался тезис о необходимости разработки специфической методологии исследования психического, кардинальной отличной от методологии естественных наук. Феноменология как концептуальное учение была развита Э. Гуссерлем; вопрос о сущности психического и разработке адекватной методологии его исследования рассматривался им на протяжении всей жизни. Практически одновременно со становлением феноменологии как философского направления появляются работы, в которых предпринимается попытка применения учения Гуссерля к решению частных проблем психологии и психиатрии (А. Пфендер, Т. Липпс, М. Гайгер, К. Ясперс, А. Кронфельд, Е. Минковски, В. фон Гебзаттель и др.)
5 Ч
Феноменологический метод Гуссерля был подвергнут ревизии и корректировке в работах последующих представителей феноменологического движения - М. Хайдеггера, Ж.-П. Сартра, М. Мерло-Понти, П. Рикера и др. Существует обширный корпус интерпретативно-комментаторской литературы, в которой детально анализируются различные аспекты гуссерлевского учения. Здесь следует назвать работы Л. Лангребе, О. Финка, Р. Ингардена, Г. Г. Шпета, Э.Штрекер, А. Гурвича, Р. Соколовского, Ф. Керстена, К. Хельда, Г. Аземиссена, А. Агирре, Э. Марбаха и др. В работе немецкого исследователя X. Дрюэ детально проанализирован гуссерлевский проект феноменологической психологии; кроме того, вопрос о влиянии феноменологии на психологию и психиатрию был детально рассмотрен в трудах известного историка феноменологического движения Г. Шпигельберга.
Из работ современных отечественных авторов, посвященных критическому анализу феноменологического метода, следует особо отметить труды П. П. Гайденко, К. С. Бакрадзе, К. А. Свасьяна, Н. В. Мотрошиловой, И. С. Вдовиной, М. А. Кисселя, В. В. Кошелевой, В. И. Молчанова, В. В. Калиниченко, В. У. Бабушкина, Е. В. Борисова, А. А. Михайлова, А. 3. Черняка, О. В. Никифорова и др.
Проблема постижения психического в собственной сущности подвергается
пристальному изучению и в аналитической философии. При этом акцент
делается на логико-лингвистические аспекты проблемы. Представителями
аналитического движения исследуются проблема значения и особенностей
употребления языковых выражений, используемых для описания психической
жизни (Л. Витгенштейн, Г. Райл, Дж. Остин, Дж. Уиздом, П. Ф. Стросон, Э.
Кении), логико-лингвистические аспекты психофизической и
психофизиологической проблем (Г. Фейгл, Дж. Дж. Смарт, У. Селларс, Т. Нагель, Д. Дэвидсон, Ю. Т. Плейс, Т. Хондрих, X. Патнэм, А. Данто, Д. Льюис, Дж. Фодор, Дж. Марголис и др.), а также осуществляется лингвистический анализ концептуально-терминологического аппарата психологической науки (К. Г. Гемпель, У. Куайн и др.)
6
Одной из тенденций развития аналитической философии сознания во второй
половине XX века является ее сближение с феноменологией и герменевтикой.
Философами-аналитиками осуществляется критический анализ
феноменологической концепции сознания, а также предпринимаются попытки скорректировать и уточнить феноменологический метод (Р. Чизом, С. Шумейкер, Дж. Серл, Д. Деннет, X. Дрейфус и др.) Во многих случаях инициатива сближения исходит и со стороны континентальных мыслителей (К.-О. Апель, Х.-Г. Гадамер, Г. Кюнг, М. Франк и др.)
Среди отечественных исследований, посвященных критическому рассмотрению идей аналитической философии сознания, следует назвать работы Д. И. Дубровского, А. Ф. Грязнова, 3. А. Сокулер, Н. С. Юлиной и др.
Кроме того, в течение последних десятилетий было опубликовано несколько оригинальных философских работ, посвященных анализу логико-лингвистических аспектов проблемы сознания (А. Н. Книгин, А. А. Иванов и
ДР-)
Объект исследования: философские проблемы сознания.
Предмет исследования: феноменологический метод как стратегия
исследования психического.
Цель исследования: критический анализ феноменологического метода как
стратегии исследования психического, определение его границ и возможностей,
оценка его перспектив и путей дальнейшего развития.
Для достижения данной цели необходимо решить следующие задачи:
обосновать методологию критического исследования границ и возможностей феноменологического метода;
дать анализ специфики постановки проблемы сознания в феноменологии;
осуществить критический анализ основных положений феноменологической психологии;
выявить внутренние проблемы феноменологического подхода к изучению психического и наметить основные пути их решения;
- дать анализ выделенных в ходе предыдущего рассмотрения проблем и
поставить вопрос о границах, возможностях и перспективах
феноменологического метода.
Методология исследования определяется спецификой его предмета и объекта, а также характером поставленных задач. Во-первых, в работе используется феноменологический метод, понимаемый в самом широком смысле. В то же время приходится констатировать тот факт, что осуществить критический анализ феноменологии как концептуального учения вряд ли возможно при помощи ее собственных методологических средств. Возникает необходимость расширения методологической базы исследования и обращения к родственной герменевтической методологии. Следует однако, учитывать, что и обращение к герменевтике оказывается недостаточным, так как ей может быть адресован вполне обоснованный упрек в недостаточной строгости применяемых методов. Поэтому представляется вполне целесообразным обратиться к ресурсам аналитической философии сознания и процедурам концептуального анализа.
Помимо перечисленных методов, невозможно -отказаться и от общефилософских методов и приемов исследования, как то: анализ, синтез, систематизация, сравнительно-исторический подход. Научная новизна исследования, по мнению автора, заключается в следующем:
дан критический анализ постановки пробемы сознания в феноменологии;
выявлены проблемные моменты феноменологической концепции сознания и феноменологической психологии;
поставлен и рассмотрен вопрос о перспективах феноменологического метода;
представлено рассмотрение настроения как одной из форм первичного психического опыта.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Феноменология не располагает адекватными методологическими средствами, позволяющими осуществить исследование первичного,
нерефлексивного опыта, говоря в терминах Э. Гуссерля - опыта естественной установки. Метод систематической рефлексии обнаруживает свою недостаточность для постижения психической жизни в ее целостности, так как является направленным на исследование отдельного психического акта и не позволяет рассмотреть первичные переживания, предшествующие рефлексии и тематизации.
Одной из серьезных внутренних проблем феноменологического подхода к исследованию психического является проблема адекватного языка описания. Невозможность отказа от употребления выражений естественного языка в дескрипциях ставит под сомнение методологическую ценность процедуры редукции.
Перспективы феноменологического метода связаны с исследованием сферы нерефлексивных переживаний. Одним из возможных путей трансформации феноменологического метода является переход к критическому истолкованию рефлексивных описаний, а также обращение к анализу естественного языка.
Одним из перспективных направлений феноменологического изучения психического является исследование настроения. Настроение является одной из форм первичного психического опыта, в которой реализуется погруженность нерефлектирующего сознания в мир повседневных переживаний. Как психический феномен настроение обладает следующими характеристиками: простота, тотальность, синкретизм, непредметность, нередуцируемый смысловой характер, фундирующая роль по отношению к интенциональным переживаниям.
Теоретическая и практическая значимость исследования связана в первую очередь с тем, что в нем осуществляется критический анализ феноменологического метода как стратегии исследования сознания. Материалы диссертации могут быть использованы в работах, посвященных критическому анализу феноменологии как философского учения. Кроме того, представляется,
что отдельные результаты исследования могут найти применение в изучении проблем психологии и психиатрии.
Результаты исследования могут быть использованы в преподавании курса философии в разделе "Философские проблемы сознания", а также при изучении истории европейской философии XX века и феноменологического движения. Кроме того, материалы диссертации могут получить применение в преподавании курса психологии (в разделе, посвященном проблемам методологии исследования психического, а также при изучении истории развития психологических теорий и концепций).
Апробация работы. Ряд положений и выводов автора изложены в публикациях. Результаты исследования получили отражение в выступлениях на научных конференциях: 1) межвузовская научно-теоретическая конференция (Петропавловск-Камчатский, 2001); 2) научно-теоретическая конференция "Актуальные проблемы познавательной активности субъекта" (Петропавловск-Камчатский, 2002); 3) межвузовская научно-теоретическая конференция (Петропавловск-Камчатский, 2003). Положения и выводы диссертации были отражены в лекционных курсах по философии, прочитанных автором в Камчатском государственном педагогическом университете в 2001 - 2004 годах.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, разделенных на параграфы, заключения и библиографии, содержащей литературу на русском, английском, немецком и французском языках.. В конце каждой главы приводятся выводы, в которых резюмируются основные результаты проделанной работы.
Постановка проблемы сознания в проекте "эмпирической" психологии Ф. Брентано
Обычно зарождение современной научной психологии принято датировать примерно 1879 годом - временем основания В. Вундтом первого психологического исследовательского института. Естественно, подобного рода периодизация отнюдь не предполагает, что психологическая наука возникает ех nihilo. Начиная с Декарта, а также с английского эмпиризма психологические проекты в философии не были чем-то необычным. Не только во второй половине XIX столетия предпринимаются первые серьезные попытки обосновать психологию как дисциплину, независимую от философии и естественных наук. Характеризуя интеллектуальный контекст, в котором осуществлялись эти попытки, следует вспомнить, что очень многие философы того времени - например, О. Конт, - отказывались признавать психологию в качестве самостоятельной науки. Контовская классификация наук включает в себя математику, физику, биологию, химию и социологию, но для психологии в ней не находится места. В своем "Курсе позитивной философии" Конт заявляет, что на методе интроспекции не может быть основана лаука, открывающая базисные законы человеческого духа. На этом основании он подчиняет психологические исследования биологии. Психология рубежа XIX - XX веков проникалась все большим влиянием физиологии и медицины; считалось, что именно за счет сближения с естествознанием она обретет статус строгой науки. Распространение экспериментальных методов и связанные с ним реальные достижения вызывали огромный резонанс в научных и философских кругах. Но по мере развития естественнонаучно ориентированных подходов все громче звучали голоса тех, кто отстаивал принципиально иную позицию, постулируя нередуцируемостъ психического опыта. Из истории психологии известно, что период рубежа XIX - XX веков отмечен бурными спорами сторонников двух парадигмально-методологических подходов к изучению психического. Выделились две диаметрально противоположные программы: натуралистическая (т.е. нацеленная на изучение сферы психического естественнонаучными методами) и антинатуралистическая (направленная против любых попыток натурализации психического). Ниже будет подробно рассмотрен феноменологический подход как одна из антинатуралистических и антиредукционистских исследовательских программ. Критический анализ феноменологического метода как стратегии изучения психического следует начать с рассмотрения тех концепций, которые являются его непосредственными истоками.
Австрийский философ и психолог Франц Брентано выдвинул один из первых и наиболее влиятельных проектов обоснования психологии с антиредукционистских позиций.
Уже само название главного труда Брентано - "Психология с эмпирической точки зрения"1 - говорит о том, что психология понимается им как фундаментальная наука. При этом речь идет о принципиально новой позиции: "эмпиричность" психологии никоим образом не связывается с применением экспериментальных или интроспективных методов. Австрийский мыслитель выдвигает проект новой науки о сознании, основанной на внутреннем опыте. Иными словами: Брентано утверждает, что психология изучает явления сознания. Здесь необходимо сделать несколько дополнительных пояснений.
Брентано предлагает принципиально новую трактовку самого термина "психология", отказываясь от ее традиционного определения как "науки о душе" и корректируя его следующим образом: психология есть "наука о психических феноменах". Психологию он определяет исходя из ее предметной области. В самом названии этой науки заключено слово "душа" - \Д)ХП- Такие рассуждения влекут за собой вполне закономерный вопрос: что следует понимать под душой? В соответствии с принятым во времена Брентано
1 Брентано Ф. Философские работы. - М.: Гнозис, РФО, 1996. словоупотреблением, душа есть субстанция. Предположение субстанции исходит из того, что непосредственные данности восприятия являются только явлениями, феноменами. Возникает еще один вопрос: что же понимает Брентано под "феноменом"? Термин "феномен", или "явление", получает следующее значение: это - то, что дано нам в опыте2. Такое понимание отличается от кантианского, согласно которому феномен есть нечто, противоположное истинному, действительно существующему. Можно уточнить определение предмета и цели психологии следующим образом: психология есть учение о том, как сознание дано в опыте3. Или, следуя брентановской терминологии: психология изучает, как даны в опыте психические феномены. Понятия "сознание" и "психические феномены" являются при этом полными синонимами; между ними стоит знак равенства. Именно в этом смысле необходимо понимать слова Брентано о том, что его психология основывается на "эмпирической установке"4. Естествознание изучает физические феномены, т.е., то как даны в опыте физические вещи. Установить основные признаки, отличающие физические феномены от психических, означает очертить границы предметной области психологии и отделить ее от предметной области естествознания.
Основываясь на принципе эмпиризма, Брентано обращается к опыту и дает примеры физических и психических феноменов, а после этого делает попытку выделить признак, на основании которого между ними может быть проведено четкое различие.
Если рассмотреть такие феномены, как слышимый звук, ощущаемый запах, видимый ландшафт, то вопрос о том, к какому именно классу феноменов их следует относить - к физическим или к психическим - оказывается весьма трудным. С одной стороны, речь идет о конкретных звуке, запахе, ландшафте, 2 В отличие, например, от М. Хайдеггера, Брентано не проводит абсолютно никаких различий между "феноменом" и "явлением". 3 Именно поэтому Брентано с видимым одобрением ссылается на слова Альберта Ланге о "психологии без души". 4 "Моя исходная установка ... является эмпирической, только опыт значим для меня как наставник". Брентано Ф. Философские работы. - С. 11. которые вряд ли возможно отождествить с психическим; С другой стороны, речь идет о слышимом звуке, а не о каких-то его акустических характеристиках; об ощущаемом запахе, а не о каких-то его химических свойствах, о видимом ландшафте, а не о геологических характеристиках местности.
Если вспомнить брентановское определение термина "феномен", станет ясно: речь здесь идет о том, как даны в опыте физические вещи - конкретные звук, запах, ландшафт. Имеются в виду физические феномены. То, что они являются видимыми, слышимыми, ощущаемыми, как раз и означает их данность в опыте.
Можно поставить вопрос и по-другому: если речь идет не о слышимом, а о воображаемом звуке (например, если мы вспоминаем услышанную ранее мелодию), к какому классу феноменов следует относить его? Здесь следует обратить внимание на то, что в таком случае имеет место модификация способа данности физического феномена: физический феномен оказывается данным в фантазии.
Постановка проблемы метода исследования психической жизни в философии В. Дильтея
Вильгельм Дильтей был, наряду с Брентано, одним из первых европейских мыслителей конца XIX - начала XX века, кто начал размышлять над проблемой разработки специфической, не заимствованной у естествознания, методологии исследования психической жизни. Многие из проблем, поставленных этим философом, являются актуальными и по сей день - достаточно вспомнить о дихотомии "описательной" и "объяснительной" методологии изучения психического и о проблеме методологической специфики гуманитарных наук.
Можно обнаружить целый ряд сходств между дильтеевской программой дескриптивной психологии и учением Брентано.
Многие историки феноменологического движения отмечают, что Дильтей оказал достаточно сильное влияние на феноменологическую философию и психологию28. Сам Гуссерль неоднократно давал высокую оценку его идеям.
Работа Дильтея, озаглавленная "Идеи к описательной и расчленяющей психологии", имела куда больший резонанс в научном и философском сообществе, чем брентановская "Психология с эмпирической точки зрения". Немецкий философ положил начало продолжающейся до сих пор дискуссии о методологической специфике гуманитарных наук. Разрабатывая свой проект описательной психологии, он рассчитывал заложить основы для всех "наук о духе" - в этом пункте его позиция сходится с взглядами Брентано и Гуссерля, которые также рассматривали психологию в качестве своеобразного фундамента для всей системы гуманитарного знания.
Проводя различие между "науками о природе" (Naturwissenschaften) и "науками о духе" (Geistwissenschaften), Дильтей в первую очередь обращает внимание на принципиальную разницу их методов. Методы естествознания основаны на объяснении, а методы гуманитарных наук - на понимании. Это различие он переносит в сферу исследования психического, противопоставляя объясняющую и понимающую психологию.
Объясняющая психология предполагает каузальное выведение психических феноменов из некоторого ограниченного числа первичных элементов. Она пытается свести все психические явления и процессы к некоторым закономерным связям этих элементов. Но такая психология может иметь лишь гипотетический характер, ибо она основывается на предпосылках, для которых невозможно найти никакого опытного подтверждения (например, на тезисе о параллелизме физиологических и психических процессов). Главная трудность такого подхода заключается в переносе - в подавляющем большинстве случаев совершенно необоснованном - естественнонаучных методов в сферу изучения психической жизни.
Согласно знаменитой мысли Дильтея, природа познается при помощи объясняющей методологии; если же речь идет о гуманитарных реалиях - будь то историческое событие, произведение литературы или искусства, человеческий поступок - их познание основывается на понимании. Этот тезис был подхвачен и развит в работах многих психологов (в числе сторонников данной позиции оказался, например, даже основоположник экспериментальной психологии В. Вундт), а также психиатров . При этом оппозиция объяснения и понимания не имеет абсолютного характера - некоторые виды объяснения (телеологическое, мотивационное) являются во многих случаях вполне допустимыми в науках о культуре и обществе. Более того: как показывают современные исследования по теории познания и методологии науки, во всяком познании процедуры понимания и объяснения особым образом дополняют друг друга.
В то же время понимание не является способом познания в новоевропейском рационалистическом смысле: Дильтей особо подчеркивает, что мы объясняем "путем чисто интеллектуальных процессов, а понимаем через взаимодействие всех душевных сил (Курсив наш - Авт.)"20.
Данный тезис также нуждается в некотором прояснении. Через все творчество Дильтея красной нитью проходит мысль о постижении жизни во всей ее целостности как основной цели философствования. При этом немецкий философ выделяет два аспекта самого понятия "жизнь". С одной стороны, жизнь может быть понята в сугубо естественнонаучном смысле - здесь поневоле напрашивается знаменитое энгельсовское определение "способ существования белковых тел". С другой стороны, жизнь может быть понята как "человеческая реальность" со всеми ее смысловыми характеристиками. Различие между "науками о природе" и "науками о духе" заключается еще и в понимании жизни. Дильтей постоянно указывает на нередуцируемостъ смысловых характеристик человеческого существования. "Основная мысль моей философии, - говорит немецкий мыслитель, - та, что до сих пор в основу философии не был положен целостный, неискаженный опыт, а с ним и целостная, полная действительность"31. Эта мысль получила дальнейшее развитие в работах многочисленных представителей гуманистической и экзистенциальной психологии - Л. Бинсвангера, М. Босса, Р. Д. Лэйнга, Р. Мэя и др., которые постулируют целостность человеческого существования в качестве предмета психологической науки.
Необходимо также еще раз отметить, что понимание в интерпретации Дильтея - это всегда нечто большее, чем рассудочная, интеллектуальная деятельность. Психическая жизнь не может быть постигнута при помощи исключительно рациональных методов. Иными словами: в понимании всегда присутствует внерациональный момент. Эта мысль вскоре была подхвачена многими психологами и психиатрами гуманистической ориентации, которые заговорили о вчувствовании, эмпатии как о главном методе психологии.
Продолжая рассмотрение программы описательной психологии Дильтея, необходимо осуществить сопоставление его позиции с взглядами Брентано и Гуссерля, а так же указать на ее точки соприкосновения с феноменологией. Такое сопоставление является небесполезным для дальнейшего анализа. Его результаты могут быть представлены в виде следующих тезисов: 1) Все три мыслителя - Брентано, Дильтей и Гуссерль постулируют необходимость разработки методов, направленных на изучение психической жизни "в собственной сущности". Все они относят психологию к числу гуманитарных наук и, более того, отводят ей роль фундамента для всей системы гуманитарного знания
Учение М. Хайдеггера о "естественном опыте" и новое понимание процедуры редукции.
Перед тем, как приступить собственно к анализу, необходимо сделать ряд предварительных замечаний. В ходе осуществленного рассмотрения проекта феноменологической психологии Гуссерля был сделан вывод, что систематическая рефлексия, постулируемая основателем феноменологии в качестве универсального метода психических явлений, совершенно не способна охватить тот опыт, который является первичным по отношению к ней. Кроме того, было показано, что в гуссерлевских дескрипциях имеет место смешение первичного (нерефлексивного или дорефлексивного) и вторичного (рефлексивного) психического опыта. Вопрос, который станет предметом рассмотрения в данной главе, можно сформулировать следующим образом: возможно ли описать нерефлексивный опыт, не прибегая к средствам рефлексии? Или, в терминах Гуссерля: можно ли описать естественную установку, находясь в пределах естественной установки! Очевидно, что в рамках, заданных основателем феноменологии, данный вопрос является неразрешимым. Рефлексия и тот опыт, который ей предшествует, находятся в отношениях несовместимости - и несоизмеримости. Поэтому феноменологический метод, если он претендует на описание первичного (до-рефлексивного) психического опыта, должен быть подвергнуть модификации.
В поисках адекватной методологии, позволяющей разрешить поставленную проблему, мы осуществим обращение к философии М. Хайдеггера, и отправным пунктом последующих рассуждений станет его учение о "естественном опыте".
В первую очередь возникает необходимость дать адекватное определение понятию "естественного опыта". Как известно, всякое -феноменологическое описание начинается с определения методически адекватного способа данности исследуемых предметов, т.е. с выделения исходной области опыта. "Естественный опыт" и мыслится Хайдеггером в качестве базисного феноменологического опыта. Невозможно определить это понятие, не прибегая к противопоставлению другой форме опыта, которую можно обозначить как "искусственный" (или, в терминах Хайдеггера, "производный" опыт). "Искусственность" присуща опыту, прошедшему "предварительную обработку" научно-теоретическими концептами, а также философскими категориями. Уточняя данное определение, можно привести следующий пример. С точки зрения естественнонаучно ориентированной психологии, процесс восприятия описывается следующим образом: мы воспринимаем отдельные аспекты предмета при помощи органов чувств, а затем осуществляем их синтез, результатом которого и является целостный образ объекта. Как было показано в предыдущей главе, из подобного понимания восприятия во многих случаях исходит и Гуссерль - достаточно вспомнить его учение о первичных чувственных данных (гиле). Хайдеггер рассуждает следующим образом: неужели восприятие, с которым мы ежедневно имеем дело в обыденной жизни, протекающей за пределами экспериментально-психологических лабораторий, осуществляется именно так, как это описано в естественнонаучно ориентированных исследованиях? Очевидно, что на этот вопрос следует дать отрицательный ответ. "Прежде всего и чаще всего" (zunachst und zumeinst) вещи сразу даны целиком и полностью, в единстве своих перспективных аспектов. "Восприятие, - пишет Хайдеггер, - не является самостоятельным рассмотрением и изучением вещей, но возникает в конкретном практическом обхождении с вещами, - оно несамостоятельно, поскольку я воспринимаю не для того, чтобы воспринимать, но чтобы сориентироваться, расчистить себе дорогу, обработать что-либо, это - вполне естественное видение вещей, в котором я живу постоянно" . Эта цитата показывает, что главной характеристикой "естественного опыта" является то, что он не требует никаких усилий по его инициализации: мы уже "живем в нем", и поэтому он предшествует всем остальным формам опыта. Предметы даны "сразу", со всеми своими смысловыми характеристиками. Для иллюстрации этого тезиса представляется уместным привести следующий пример. Предположим, что мы смотрим на какой-либо предмет повседневного обихода - например, на стул. Уже бросив беглый взгляд на стул, мы можем сразу сказать, удобен стул или нет, сделан он на фабрике или вручную и т.п.84 Опыт восприятия "вещей окружающего мира" (Umweltdingen) - это всегда опыт узнавания. Находясь в собственном доме и слыша за окном различные звуки, мы сразу же узнаем: это - шум ветра, это - гудение автомобильных моторов, это - стук каблуков по асфальту. И это, считает Хайдеггер, дает "феноменологическое подтверждение тому, что в нашем ближайшем бытии в мире мы уже всегда заняты самим миром, а не "ощущениями", которые, словно в каком-то театре, представляют вещи. Нам нет нужды обрабатывать и оформлять мешанину чувств, ибо мы как раз таки первоначально существуем при том, что понято; первоначально ощущения и впечатления не входят в сферу естественного опыта"85. Специфика хайдеггеровской дескрипции процесса формирования опыта очевидна даже на терминологическом уровне. Хайдеггер для обозначения восприятия отказывается употреблять традиционное немецкое Wahrnehmung, так как это слово уже содержит имплицитную отсылку к определенной интерпретации перцептивного процесса и предполагает включение в конструктивный ряд "ощущение - восприятие - представление" (Empfmdung - Wahrnehmung -Vorstellung). Он предпочитает пользоваться несколько искусственным новообразованием schlichte Kenntnisnahme, что может быть переведено как "простое, беглое ознакомление" или "принятие во внимание"86. Сохранить ту наивность, которая присуща восприятию вещей "изначально и в собственно смысле" - так можно сформулировать ту цель, к которой стремится Хайдеггер в своих дескрипциях.
Здесь речь идет об интерпретации одного из базисных принципов феноменологической философии - принципа беспредпосылочности. Обратим внимание: Хайдеггер делает тот же методологический шаг, что и Гуссерль, противопоставляя "естественное" и "искаженное" видение вещей. При этом "естественное" становится синонимом "беспредпосылочного". Обращаясь же к учению основателя феноменологии, следует констатировать, что понятие "естественности" здесь имеет явно отрицательные коннотации: ведь именно естественная установка искажает видение вещей и является источником самых разнообразных заблуждений.
Необходимо еще раз вспомнить о том, что естественной установке присуща наивная "вера в мир", вера в действительное существование предметов вне нашего сознания, а также представление об эмпирическом субъекте как одном из предметов объективного мира, локализованном в пространстве и времени, включенном в систему каузальных связей и т.д. Переходя к феноменологической установке, субъект - в результате определенных рефлексивных процедур, направленных на трансформацию сознательного опыта - преодолевает анонимность естественной установки и начинает замечать собственную роль в формировании мира. Мир воспринимается как конституированный, а субъект - как трансцендентальный, т.е. как носитель конститутивной активности.
Внутренние проблемы феноменологии в контексте лингвистического анализа
Вопрос "Что такое сознание?" способен привести вдумчивого исследователя в не меньшее замешательство, чем знаменитый вопрос Августина "Что такое время?". По сути, замешательство - здесь можно согласиться с мнением В. И. Молчанова - представляет собой смешение различных видов описания105.
Вопрос о сознании вызывает замешательство тогда, когда в качестве отправной точки размышлений принимается определенный вид опыта -философский, религиозный, научный, художественный и т.п. Во всех этих видах опыта невозможно обнаружить сознательную жизнь "саму по себе". Опыт сознания "подсказывает", что сознание есть, но мы не можем найти сознание "в чистом виде".
Очевидно, что существует опыт, первичный по отношению к опыту философскому, научному, религиозному и т.п. Но методология, основанная на рефлексивных процедурах, проходит мимо этого вида опыта и искажает его. В ходе осуществленного выше рассмотрения было уже указано на те трудности, с которыми связывается всякая попытка феноменологического анализа первичного опыта. Феноменологический метод в том виде, как он представлен в работах Гуссерля, не в состоянии справиться с задачей адекватного исследования нерефлексивных и непредметных первичных переживаний. Возникает необходимость ответить на следующий вопрос: возможно ли вообще осуществить наивную дескрипцию опыта наивного сознания?
Чтобы ответить на этот вопрос, необходимо сделать несколько пояснений, касающихся употребляемой терминологии. В первую очередь требуется прояснить значение прилагательного "нерефлексивный". В настоящей работе этот термин употребляется в следующем значении: "предшествующий рефлексии". В отечественной литературе употребляется еще два близких по значению термина: "дорефлексивный" и "пререфлексивный". Относительно их употребления нужно отметить следующее. Прилагательное "дорефлексивный" имеет еще одну, дополнительную коннотацию - "имеющий место до появления способности к рефлексии". Термин "пререфлексивный" является фактическим синонимом двух других терминов, но представляется несколько искусственным.
Выше уже был высказан тезис о том, что первичное единство психической жизни дано человеку как "вот", до всякой рефлексии. Необходимо особо подчеркнуть, что употребление терминов типа "дорефлексивное cogito" (Ж. П. Сартр) является для нас неприемлемым, так как оно содержит в себе тенденцию к смешению двух различных видов опыта. Поэтому более предпочтительным представляется вести речь о "нерефлексивной жизни".
Еще одна метафора, которая применяется в нашем "исследовании - это метафора "естественного человека"106. "Естественный" в данном случае означает - не рефлектирующий философски. Согласно результатам проделанного в предыдущей главе рассмотрения, феноменологическое описание нерефлексивных переживаний (в гуссерлевских терминах - опыта естественной установки) не должно опираться на полученные в ходе рефлексивного рассмотрения результаты. Человек, пребывающий в мире естественной установки - т.е. в мире повседневности и здравого смысла - всегда исходит из некоторой самопонятности и не прибегает к рефлексии.
Главной характеристикой "естественного" человека является следующая: это -человек говорящий. Уточняя данное определение, необходимо подчеркнуть -говорящий на естественном языке. Сам термин "естественный язык" также нуждается в дополнительном прояснении.
Само употребление данного термина предполагает - эксплицитно или имплицитно - противопоставление слова "естественный" таким словам и выражениям, как "поэтический", "эзотерический", "специальный", "символический" и в некоторых случаях - "архаичный". Синонимами слова "естественный" являются "разговорный", "понятный всякому человеку", "обыденный", "повседневный".
Говорящий на естественном языке человек обладает неартикулированным знанием о способах употребления слов и выражений. В ходе повседневной коммуникации мы нисколько не сомневаемся в том, что будем услышанными и понятыми. Употребляя такие выражения, как мне грустно, я испытываю боль, я надеюсь и т.п., мы предполагаем, что другие люди испытывали аналогичные переживания и понимают, о чем идет речь. О мыслях, чувствах, переживаниях друг друга люди узнают в ходе языковой коммуникации. Как отмечает британский философ Гилберт Рай л, человеку свойственно "показывать и проговариваться о себе",и .То же самое имеет в виду и Хайдеггер, выделяя речь (Rede) в качестве одной из базисных характеристик Dasein.
Для проникновения в сущность опыта "естественного человека" следует обратиться к анализу естественного языка, в словах и выражениях которого аккумулирован многовековой опыт человеческого самопознания. Обращение к обыденному языку и его возможностям понятийного выражения имеет важный методологический смысл. Представляется, что тематизировать первичный психический опыт в качестве предмета исследования невозможно в том числе и по причине ограниченности используемых для данной цели языковых средств. Адекватная дескрипция нерефлексивной психической жизни не может быть осуществлена уже потому, что философия и психология пользуются словарем, не позволяющим даже корректно сформулировать проблему108. Термины, восходящие к картезианской традиции - "сознание", "Я", "cogito", "интроспекция" - уже имплицитно предполагают смешение рефлексивного и нерефлексивного опыта. Не лучшим образом обстоит дело и со словарем новейших психологических теорий: такие понятия когнитивной психологии, как, например, "переработка информации" или "интеллектуальное поведение" являются не "естественными видами" (Дж. Серл), а результатом серьезной модификации первичного сознательного опыта109.
На явную недостаточность и неадекватность словаря новоевропейской философии обращает внимание и Хайдеггер. Обращение к естественному языку, отмечает он, направлено на выявление "возможности видения", т.е. возможности всякого понятийного мышления, заложенной в его многозначных выражениях110. Принимая во внимание все выше сказанное, следует особо оговорить то значение, в котором в настоящем параграфе употребляется сам термин "сознание". Конечно, употребление этого термина уже содержит в себе имплицитную отсылку к определенной философской традиции, а также задает способы постановки и решения проблем. Тем не менее, представляется неприемлемым полный отказ от употребления данного термина. Однако здесь нужно обратить внимание еще на один важный момент: "сознание" есть не только понятие философского дискурса, но еще и слово обыденного языка. Обращение к контекстам обыденного словоупотребления позволяет рассмотреть специфику понимания сознания "естественным" человеком.
В обыденной речи употребление слова "сознание" не вызывает ровным счетом никаких затруднений. Это слово выступает как составная часть следующих выражений: быть в сознании, прийти в сознание, потерять сознание и т.п. Что означает слово сознание в данных случаях? Словарные справки показывают, что под сознанием прежде всего подразумевается нахождение в здравом уме и трезвой памяти, а также способность отдавать себе отчет в собственных действиях. В некоторых контекстах "сознание" является синонимом "мысли" или "чувства" - в качестве примера можно привести предложение Его не покидало сознание собственной вины111. Еще слово "сознание" может означать способность ориентироваться в окружающей обстановке.
