Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. Эпистемологические детерминанты по знавательных практик и проблема легитимации гуманитарного дискурса в современной науке .
1.1. Особенности критической установки в классической и неклассической эпистемологии . 12
1.2. Особенности и эпистемологический статус гуманитарного дискурса в контексте проблемы легитимации знания. 31
1.3. Ценностно-целевые установки познания как регулятивы гуманитарного дискурса . 50
ГЛАВА 2. Классические и неклассические идеалы познания в контексте гуманитарного дискурса (на примере психологии).
2.1. Взаимосвязь теоретических и философско-методологических проблем в современной психологии . 67
2.2. Специфика исследовательских подходов к проблеме познания человека и критерии научности в психологии: директивность и недирективность в дискурсивных практиках. 87
2.3. Гуманитарный дискурс и альтернативные неклассические модели познания: от центрации субъекта к диалогическому поиску . 127
Заключение 132
Библиографический список литературы 138
- Особенности критической установки в классической и неклассической эпистемологии
- Ценностно-целевые установки познания как регулятивы гуманитарного дискурса
- Взаимосвязь теоретических и философско-методологических проблем в современной психологии
- Гуманитарный дискурс и альтернативные неклассические модели познания: от центрации субъекта к диалогическому поиску
Введение к работе
Актуальность исследования
В XX веке особую актуальность приобрели вопросы о методологических основаниях социогуманитарного знания. Те идеалы познания, которые существовали в естественных науках, были заимствованы исторически более молодыми гуманитарными науками. Зависимость от этого идеала сыграла значимую роль в процессе становлении этих областей знания на начальных этапах их развития. Однако в последующем тенденция к методологическим «прививкам» и аналогиям приводит к тому, что многие проблемы в качественно различных научных областях разрешаются схожим образом. На современном этапе развития науки происходит постепенное смещение философско-методологической проблематики с поиска соответствия между идеалами научности и методом на критический анализ адекватности применения этого метода в отношении познания некоторой части действительности. Философская экспликация зависимости от принятых ранее идеалов познания способствовала обращению философов и ученых к анализу эпистемологических идей, проявляющихся в контекстах научных дискурсов. В современной философии эти эпистемологические идеи и принципы, неявно определяющие методологические воззрения ученых, представления о действительности (онтологии или теоретические миры) и критерии научности, подвергаются критическому анализу. Кризис гуманизма и глобальный характер проблем, с которыми столкнулось человечество в XX веке, являются причиной необходимости переосмысления идеалов гуманизма и гумапи-таристики и формирования новых представлений о сущности гуманитарного знания и его роли в современной культуре.
Таким образом, в философии и науке обозначились две противоречивые тенденции: с одной стороны, существует необходимость гуманитаризации дискурсивных практик в науках, которые связаны с познанием «человекомерных» предметов, с другой - критическое отношение к представлению о «рациональной чистоте» дискурса ставит под сомнение состоятельность гуманитарного как
4 соотносимого с человеком. Именно поэтому вопрос о гуманитарном дискурсе становится одной из актуальных проблем современной эпистемологии. Традиционные научные дискурсы в «человекомерных» науках содержали в себе установки, характерные для классической теории познания. Экспликация этих установок и представлений является необходимым условием рассмотрения проблемы статуса гуманитарного дискурса в современной науке и возможностей его легитимации как научного дискурса.
Степень научной разработанности проблемы
Интерес к гуманитарному дискурсу актуализируется в связи с переосмыслением места и роли ценностно-целевых аспектов в процессе научного познания, переходом от классического к постнеклассическому типу рациональности и формированием новых представлений о научности.
Проблема анализа особенностей и изменений в теории познания затрагивалась в работах Ю. Хабермаса, Р. Рорти, К. Хюбнера, многих представителей постмодернистской философии, например, М. Фуко и Ж.-Ф. Лиотара. Проблема классических и неклассических идеалов познания также поднимались и в трудах отечественных философов — М.К. Мамардашвили, B.C. Степина, Н.С. Ав-тономовой, Е.Н. Ищенко, С.С. Аверинцева, В.И. Аршинова, П.П. Гайденко, IO.H. Давыдова, В.Ы. Поруса, Т.Г. Лешкевич, B.C. Швырева. Большое значение для анализа особенностей типов теории познания имеют работы В.А. Лекторского.
Вопросы, касающиеся имплицитной опосредоваппости научного познания и исследовательских практик факторами иного порядка, остаются одной из наиболее актуальных проблем современной эпистемологии. Они анализировались в работах Р. Харре, Ю. Хабермаса, К.-О. Апеля (коммуникативная природа знания и признание «речи» ученого научным сообществом), Г.-Г. Гадамера (особенности понимания истины), Р. Барта (роль и место человеческого субъекта в научном познании) и др. Для анализа вопроса о ценностно-целевых аспектах познания и языковой опосредоваппости научного познания большое значе-
5 нис имеют работы М. Фуко, Ч.У. Морриса, М. Хайдеггера, Л. Витгенштейна, К.-О. Апеля, Ю. Хабермаса, П. Рикера.
Проблема дискурса является одной из наиболее актуальных проблем современной философии. Большое значение для изучаемой проблемы имеют работы М. Фуко, посвященные онтологии дискурса, и Ж.-Ф. Лиотара. В отечественной философии проблема дискурса затрагивалась в работах Б.В. Маркова, В.В. Мароши, Г.Б. Гутнера, Е.Н. Ищенко, Л.А. Микешиной, В.Н. Сырова, Т.М. Тузовой, А.О. Карпова.
Большое значение для анализа механизмов обоснования гуманні арного знания и условий его легитимации, понимания специфики методологии гуманитарных наук имеют работы М.М. Бахтина, Э. Гуссерля, Г.-Г. Гадамера, К.-О. Апеля, П. Рикера, Ж.-Ф. Лиотара. Вопросы, касающиеся проблемы обоснования гуманитарного знания, анализировались в работах Л.А. Микешиной, П.П. Гай-денко, В.В. Ильина, Е.Н. Ищенко, И.Т. Касавина, Г.Л. Тульчинского, Ф.В. Лазарева, А.Г. Максапетяна, В.И. Пржиленского, С.А. Лебедева, B.C. Швырева, В.М. Розина, Г.И. Рузавина, МЛО. Опенкова, B.C. Степина, О. Шпараги, В.Г. Кузнецова, И.Д. Неважжай, Е.Н. Шульги, Т.М. Тузовой, О. Христофоровой, Г.С. Кнабе, В.В. Бибихина, СВ. Ивановой.
Проблеме легитимации знания посвящены труды Ж.-Ф. Лиотара. Данная проблема легитимации знания напрямую связана с вопросами о критериях знания. В отечественной философии проблема критериев научного знания подробно рассматривались в работах В.В. Ильина. Кроме того, свой вклад в исследование данной проблемы внесли В.А. Лекторский, И.Т. Касавин, В.Н. Порус.
Проблема дискурсивных практик и условий их легитимации как формы научного дискурса рассматривалась на примере психологии. Вопросы, касающиеся данной проблематики, затрагивались в работах Л.С. Выготского, М.К. Мамардашвили, Г. Олпорта, В.Ф. Петренко, П.А. Мясоеда, А.В. Петровского, A.M. Улановского, М.Г. Ярошевского, В.Н. Дружинина, Т.В. Корниловой, М.С. Гусельцевой, ЕЛО. Завершиевой, А.Г. Бермуса, В.П. Зинченко, В.В. Знакова,
Ф.Е Василюка, Л.И. Воробьевой, Е.А. Климова, А.Б. Орлова, В.М. Розина, С.Д. Смирнова, А.В. Сурмавы, A.M. Эткинда, Е.С. Калмыковой.
Представляется необходимым отметить, что обозначенная в диссертации проблема затрагивалась данными философами и учеными при решении иных исследовательских задач, но работа, проделанная ими, имеет большое значение для дальнейшего анализа гуманитарного дискурса. Тем не менее, сама проблема определения эпистемологических условий легитимации гуманитарного дискурса представляется еще неразработанной.
Объектом данного исследования является гуманитарный дискурс как дискурс, соотносимый с человеком, а предметом исследования - эпистемологические условия легитимации гуманитарного дискурса в современной науке.
Основной целью исследования является анализ гуманитарного дискурса и определение эпистемологических условий его легитимации в научном познании и конкретных науках (на примере психологии).
Для реализации поставленной цели следует (задачи исследования):
выявить особенности критической установки в классической и неклассической эпистемологии, а также ее взаимосвязь с критериями определения научности знания;
эксплицировать специфику современного гуманитарного дискурса и его отличия от традиционных дискурсивных практик в контексте изменяющихся представлений о гуманитарном познании;
рассмотреть ценностно-целевые аспекты дискурсивных практик, опосредующие специфику практики гуманитарного дискурса, определить их роль в контексте проблемы его легитимации;
реконструировать современную познавательную ситуацию в психологической науке и проанализировать философские аспекты теоретической и фи-лософско-методологической проблематики в современной психологии;
основываясь на анализе подходов к проблеме познания человека, эксплицировать специфику критериев, определяющих легитимацию знания в пси-
7 хологии, а также выявить особенности дискурсов, существующих в познавательной практике;
- выявить условия легитимации гуманитарного дискурса в психологии,
проанализировать варианты возможного влияния гуманитарного дискурса на
субъект-объектную модель познания.
Теоретические и методологические основы исследования
Теоретическую основу исследования составили философские работы, посвященные анализу идеалов познания, типов эпистемологических традиций, позволяющие рассматривать философское и научное познание как исторически изменяющиеся.
В качестве основного метода в диссертации используется герменевтический метод. Он применяется при рассмотрении философских идей, опосредующих понимание и реализацию представлений о научности в исследовательской практике, и при анализе текстов, представляющих собой работы представителей неклассической философии XX века в контексте поиска философских предпосылок для определения эпистемологических условий легитимации гуманитарного дискурса в научном познании. В диссертации также используются и другие методы: метод исторической реконструкции, позволяющий эксплицировать исторические особенности философского мышления и представлений о научности; сравнительный, который позволяет сопоставить исторически изменяющиеся типы теории познания, выявить характерные для них особенности. Кроме того, при рассмотрении современной познавательной ситуации в психологии проводится философско-мстодологический анализ оснований психологической науки.
Научная новизна исследования заключается в следующем:
— выявлены особенности критической установки в классической и не
классической эпистемологии, в первом случае они связаны с критикой методов
получения знания и его видов, не соответствующих принятым эталонным нор
мам и критериям, во втором - с критикой самих механизмов определения зна
ния как научного;
определена специфика гуманитарного дискурса, заключающаяся в фактичности соприсутствия участного субъекта и объекта познания, событийности и диалогичной форме его практики использования;
обосновано, что принятие нормативности Другого является основным регулятивным принципом, опосредующим условия легитимации гуманитарного дискурса и детерминирующим представления об объективности в практике гуманитарной дискурсии;
эксплицирована взаимосвязь современной теоретической и методологической проблематики с философской проблемой столкновения классических и неклассических идеалов познания (противопоставление «внешнее-внутреннее» в психологии как отражение философской проблемы соотношения бытия и сознания);
на основе анализа используемых в психологии критериев, легитимирующих характерный для той или иной познавательной ситуации вид знания, обоснована правомерность выделения директивного и недирективного подходов к проблеме познания человека, выявлена взаимосвязь между недирективным подходом и гуманитарными дискурсами;
описаны возможные изменения ситуации познания, связанные с легитимацией гуманитарного дискурса и предусматривающие отказ от субъект-объектной модели познания и переход к альтернативной герменевтической модели.
Положения, выносимые на защиту
1. Особенность критической установки классической эпистемологии связана с формированием эталонных моделей и идеалов познания, через призму которых и определялся статус знания («научное-ненаучное») и его культурная значимость («значимое-незначимое»). Рефлексивно-критическая установка в философском мышлении XX века способствовала отказу от принципов и идей, являвшихся атрибутами классической теории познания и определявших критерии научности в различных областях знания. В рамках неклассической эпистемологии, находящейся еще на стадии своего становления, представляется не-
9 возможным четкая формулировка новых регулятивов познания, что связано с деструкцией эпистемологии как предписывающего проекта развития науки.
Специфика современного гуманитарного дискурса в познавательной практике связывается с изменением идеалов гуманизма и гуманитарности, отказа от метафоры монологичного просвещения в пользу диалогичной речи. Это позволяет рассматривать гуманитарный дискурс не как дискурс - объективистское отражение наблюдаемого, а как дискурс - элемент коммуникативного взаимодействия, фактичного со-присутствия, в котором проявляется участность познающего. Данное представление является следствием изначальной «практической включенности» субъекта познания в познавательную ситуацию, существующую в науках с «человекомерными» предметами.
Рассогласование познавательного и этического, характерное для классической эпистемологии, преодолевается в рамках гуманитарной дискурсии: участная позиция познающего является предпосылкой включения других целей и ценностей (например, благо и сопереживание) в саму познавательную деятельность. Знание как итог гуманитарной дискурсии является не просто теоре-тизированным описанием, а предусматривает разделенность его с познаваемым в контексте актуализированных смысловых рядов последнего. Большую роль при этом играет легитимация авторского «голоса» познаваемого, его нарративных возможностей, совмещение теоретического языка познающего с обыденным языком, достигаемое с помощью использования метафор.
Ориентация психологов-исследователей на классические идеалы познания и широкое использование экспериментального метода способствовали появлению психологической науки как самостоятельной области знания, способной развиваться независимо от философии. Тем не менее, относительно автономное существование психологии и философии в XX веке способствовали «закреплению» метафизической природы теоретических проблем психологии и методологических установок, характерных для классической теории познания. Это и определяет специфику современной проблемы поиска новых методологических ориентиров психологии.
В психологии можно выделить два подхода к проблеме познания личности - директивный и недирективный, различие между которыми заключается в разной степени активности познающего в познавательной ситуации, а также различных ценностно-целевых ориентирах их деятельности. Сторонники директивного и недирективного подходов в психологии в своей познавательной деятельности опираются на различные критерии легитимации знания. Недирек-тивиые дискурсы являются формой реализации гуманитарного дискурса, а проблема нелегитимности знания, полученного в рамках недирективного подхода, связана с его несоответствием критериям научности.
Практика гуманитарного дискурса меняет функции субъекта, которые он выполняет в ситуации познания. Если в ситуации классического подхода к познанию человека субъект выступает как эксперт, «считывающий смыслы», то в гуманитарном дискурсе субъект выступает как фасилитатор, способствующий осмыслению субъективной реальности самим человеком - объектом познания, который в данной ситуации понимается как автор. Реализация гуманитарного дискурса, связанная с актуализацией «бытийного» измерения в исследовательской практике, возможна не только в психологии, но и других науках.
Теоретическая и практическая значимость
Основные теоретические положения диссертации могут быть использованы для дальнейшего изучения комплекса проблем, связанных с критическим переосмыслением методологических установок и критериев научности в социо-гуманитарных науках в контексте современных эпистемологических тенденций и прежде всего - взаимодействия познавательного и этического в современных исследованиях. Также результаты диссертации позволяют глубже понять особенности философской опосредованности научного мышления, выявить эвристический потенциал гуманитарного дискурса для расширения предметного поля социогуманитарных наук, связанных с «человекомерностыо» их предмета. Кроме того, результаты диссертации могут быть использованы при уяснении специфики гуманитарного знания, его места и статуса в современной науке, философии и культуре.
Проведенное исследование позволяет определить возможные методологические ориентиры дальнейшего развития психологии как гуманитарной науки. Прикладное значение представленных идей состоит в возможности построения новых исследовательских проектов, основанных на идее современного гуманитарного дискурса.
Материалы исследования могут использоваться при подготовке спецкурсов по проблемам философии науки и теории познания, а также теории и методологии социогуманитарного знания и т.д.
Особенности критической установки в классической и неклассической эпистемологии
Для теории познания на протяжении всего периода ее существования характерен повышенный интерес к разным проблемам, касающимся постижения человеком окружающего его мира — проблемам соотношения субъекта и объекта в познании, вопросам взаимосвязи между представлениями о действительности и знаково-символической формой описания этой действительности, взаимодействия научного и вненаучиого мышления и т.д. Однако развитие науки и попытки рациональной реконструкции этого развития способствовали тому, что классические для теории познания проблемы стали рассматриваться совершенно по-другому, через призму иных категорий, при этом сами понятия, которыми оперировали философы, получили новое смысловое наполнение.
Проблематика современной теории познания достаточно сильно отличается от тех вопросов, которые являлись предметом философских споров до XX века. В современности особую актуальность приобрели вопросы о том, в чем заключается специфика объективного познания, проблема определения демаркационной границы между научным и ненаучным, а также проблема поиска неизменных структур, которые лежат в основании истинности знания . Эти проблемы стали предметом изучения отдельной философской дисциплины - эпистемологии.
Развитие науки тесно связано с исторически меняющимися представлениями о рациональности, а само формирование научной рациональности сопровождалось обособлением науки от других видов человеческой деятельности, изначально находившихся в тесной связи - искусства, морали и т.д. Одним из краеугольных вопросов теории познания заключался в необходимости поиска индикаторов, которые могли бы выполнять функцию отбора единиц знания, реализуя тем самым цель получения достоверного знания, в котором не могло бы быть сомнения. Этот поиск должен был отталкиваться от некоторого достоверного, несомненного начала. Таким началом стало появление субъекта познания, чистого ratio — одного из атрибутов нового, отличного от средневековой традиции, типа философствования. У истоков формирования этой новой философской традиции стояли известные философы и ученые того времени — Николай Кузанский, Галилео Галилей, Рене Декарт, Исаак Ньютон, однако представления о рациональности и объективном познании, характерные для науки Нового времени, сформировались во многом под влиянием работ Р. Декарта. В своей работе «Первоначала философии» французский философ и ученый в качестве главной предпосылки познания признает существование Бога и выделяет две субстанции - телесную и мыслящую, определяя их специфические атрибу-ты (соответственно протяженность и мышление)". Мыслительная субстанция, согласно воззрениям Р. Декарта выступает в качестве гносеологического предела, а объективность понимается как «очевидность для ума». В дальнейшем одной из основных задач рационалистической философии стала борьба против психологизма в трактовке «очевидности» и обоснования объективности как независимости от индивидуальных особенностей познающего3.
Важную роль в формировании представлений о научной рациональности, характерной для новоевропейской науки, играет платоновская Идея с ее обязательными атрибутами — тотальностью, универсальностью и фундаментальностью. Природа сравнивалась с гигантским механизмом, запущенным Богом. Также не последнюю роль в этом восприятии и понимании мира сыграла идея Галилея о детерминированности всех явлений и вытекающей отсюда «замкнутости» мира, познание которого должно быть экстенсивным. Немецкий фило 14 соф Эдмунд Гуссерль эксплицирует влияние Галилея на становление той традиции, в основании которой была заложена естественная очевидность математики: «благодаря Галилею впервые была сформулирована идея природы как реального, замкнутого физического мира. Вместе с математизацией, вскоре ставшей чем-то само собой разумеющимся, возникло и представление о замкнутой в себе природной каузальности, в которой все события были однозначно и заранее детерминированы»4.
Научная рациональность в классической науке оказывается отвлеченной от человекомерности самого познавательного процесса, антропологической, культурной и, в конечном счете, - этической проблематики познавательной деятельности. Немецкий философ и социолог Т. Адорно отмечает характерную для классической науки расстановку акцентов, при которой большее внимание уделяется частоте использования проверенных методов и средств познания, чем проблеме собственно целей познания: «...апробированные приемы и средства приобретают главенствующее значение по сравнению с тем, что должно быть познано, - по сравнению с целями познания. Критике подвергаются результаты опыта, которые не укладываются однозначно в символику, им приписанную» .
Особенность науки Нового времени связана с представлением о раскрытии законов мироздания путем экстенсивного покорения «молчащей» природы, ставшей объектом. Очень важным элементом здесь выступает этическая составляющая христианской (точнее, протестантской) традиции, выявленная немецким социологом М. Вебером. Согласно его взглядам, одной из особенностей классической науки стала своеобразная «колонизаторская» установка человеческого разума, сущность которой заключается в стремлении обрести контроль над окружающей действительностью6. Наряду с метафорами основания и «покорения» природы, другой стержневой метафорой для науки Нового времени является метафора зеркальности, выступившая в том числе и в качестве основного допущения в представлениях об объективном познании. Идеальные сущности объектов материального мира, согласно этому допущению, с полнотой отражены в создаваемых человеком образах-репрезентантах окружающей действительности. Зеркальная метафора связана с характерной для научного познания того времени идеей соответствия мыслимого и действительного. Это и определило содержание одной из установок новоевропейской науки, заключавшейся в понимании ума субъекта как зеркала, отражающего сущности процессов и объектов в образах-репрезентантах, причем сам зеркальный образ идентичен изучаемому явлению. Зеркальная сущность познающего субъекта является одним из атрибутов познавательной деятельности в классической философии, по мере развития философской рефлексии оптическая метафора эксплицируется как фундаментальная посылка, предположение для всей классической науки: «Высказывание о природе зеркально отражает положение дел».
Ценностно-целевые установки познания как регулятивы гуманитарного дискурса
Вопрос о тех предпосылках, которые задают эпистемологические условия для легитимации гуманитарного дискурса уже как одного из видов научного дискурса, требует рассмотрения ценностно-целевых компонентов дискурсивных практик. Концепция знания-власти М. Фуко отсылает к такому пониманию участников дискурса (в данном случае подразумевается автор дискурса и потенциального воспринимающий его речь), при которых они мыслятся в дихотомическом ключе, создавая условия для противопоставлений «правящий - оп-позиционирующий», «говорящий - слушающий». Сама идея знания-власти связана с технологически-инструментальном пониманием сущности знания, его восприятием как инструмента наведения порядка в хаосности многоголосия разнородных позиций. Именно поэтому в свете поставленной проблемы условий легитимации гуманитарного дискурса оказывается актуальным вопрос об изначальных ценностно-целевых контекстах дискурсивных практик.
На наш взгляд, одним из подходов к пониманию проблемы соотношения гуманитарного и научного дискурсов является рассмотрение целей и ценностей научного познания в семиотической перспективе, а именно посредством анализа семантического и прагматического аспектов.
Подчеркивая особое место семиотики в системе наук, связанное с тем, что одновременно она выступает и как собственная наука и как инструмент науки, философ и лингвист Ч.У. Моррис в своей работе «Основания теории знаков» рассматривает три дисциплины, составляющие семиотику - синтакти-ку, семантику и прагматику. Синтактика, по мнению автора, является наиболее разработанной дисциплиной, поскольку не имеет отношения пи к вещам внешнего мира, ни к пользователям языка. Семантические аспекты связаны с отношениями знаков к обозначаемым с их помощью внеязыковым явлениям, фактам или «положениям дел», прагматика оказывается связанной с отношениями знаков к людям как пользователям языка . Ч.У. Моррис отмечает, что каждый язык наиболее пригоден для определенной области: математическая форма приспособлена для экспликации взаимосвязи терминов в языке, язык науки в большей степени подходит для описания природы, язык морали - для управления и манипуляций с целью получения необходимого результата. Это отмечает и современный британский философ Ром Харре, согласно которому, описания и инструкции имеют различные критерии их восприятия и признания, составляющие «стержень» их использования . По мнению Ч.У. Морриса, в философии часто происходило смешение этих функций, необходимых для понимания различных сфер человеческой деятельности.
Отказ от ценностных суждений реализован в языке эмпирической науки, использование которого связано с решением проблемы точного описания природы. Первоначально вопросы семантики ставились как вопросы языковой логики, и в логическом позитивизме данная проблема провозглашалась основной проблемой философии вообще. Однако создание и установление некоторой универсальной метасистемы оценок и критериев привело бы к тому, что со временем сами эти правила, посредством которых и может быть осуществлена критическая проверка высказываний о мире, не ставились бы под вопрос. Критика идеи универсальных критериальных норм привела к пониманию того факта, что вопрос о соотношении чистых фактов или фактов вообще, сопоставляемых с некоторой семантической системой, будет решаться исключительно исходя из толкования значений вещей, которые существуют прежде всего в обыденном языке. Как показывает К.-О. Апель, «идея любой семантики de facto заранее предполагает традицию мышления на обыденном языке»109. В этом отношении любое рациональное обоснование метаязыка изначально «обрекает» его авторов (и пользователей) на возвращение к естественному языку. Тем не менее разные варианты решения проблемы отношений между действительностью и высказываниями об этой действительности способствовали появлению новых понятий, через призму которых рассматриваются данные отношения («верификация», «достоверность» и т.д.).
Не менее важным является анализ прагматических аспектов. Прагматика стала частью семиотики, сосредоточившись на проблеме отношения человека и знаков. Сами истоки прагматики оказываются связанными с признанием прагматического примата эффективности или «работы» некоторого положения на практике. Через призму данного положения рассматриваются многие традиционные для философии понятия, например, истина. Так, американский философ и психолог У. Джеймс в своей статье отмечает: «Истиной прагматизм признает то, - и это единственный его критерий истины - что лучше всего «работает» па пас, ведет нас, что лучше всего подходит к каждой части жизни и соединимо совсей совокупностью нашего опыта, — причем ничего не должно быть опущено»110. Видные представители прагматизма подчеркивали значимость своего движения, связанную с обращением философии к непосредственным человеческим проблемам111. В классической философии проблема человеческого действия оказывается вторичной по отношению к кругу основных философских проблем, прежде всего с признанием первичности разумности (мышления) по отношению к деятельности, однако к концу XX века интерес к прагматике значительно возрос, причем данные изменения коснулись не только англосаксонской философии. Влияние прагматики испытывали и представители современной немецкой философии. По мнению К.Ф. Гетманна, на дальнейшее развитие прагматики в немецкой философии (Ю. Хабермас, К.-О. Апель) достаточно большое влияние оказали дискуссии первых десятилетий XX века. Особенность обсуждаемых в них вопросов состояла в повышении внимания к теме действия, хотя и обсуждалась она с позиции философии сознания. Так, например, К.Ф. Гетманн отмечает, что М. Хайдеггер в своей критике феноменологической концепции восприятия (в работе «Бытие и время») совершает именно прагматическии поворот .
Взаимосвязь теоретических и философско-методологических проблем в современной психологии
Предметом современного рефлексивного анализа социогуманитарного знания становятся проблемы включения человека в сам процесс познания, причем уже не как отражающего действительность, а уже как «конституирующего», устраивающего и упорядочивающего эту действительность, влияния теории на методологию познания и т.д. Отдельное место в этой совокупности проблем занимают вопросы, касающиеся особенностей методологии в науках, которые непосредственно связаны с познанием человека. Отказ от субъектоцен-тризма требует переосмысления роли познающего в самой ситуации познания. И если в настоящее время происходит «очеловечивание» познающего субъекта, то каким образом отражаются эти процессы на самом понимании человека как объекта научного познания? Таким образом, главным предметом нашего анализа в данном случае являются особенности теоретических представлений о человеке и исследовательских практик, направленных на познание человека, в психологии.
В настоящее время все чаще говорится о методологическом и теоретическом кризисах в психологии, причем кризисное состояние выделяется как отечественными, так и зарубежными авторами 7. Причиной для подобных определений ситуации в психологии как кризисной являются следующие факторы: 1) многочисленность существующих подходов к проблеме понимания личности; 2) необходимость поиска ориентиров современной методологии психологии; 3) противопоставление академической и практической психологии.
В современной психологии присутствует множество подходов к проблеме понимания личности, однако в настоящее время можно говорить о трех парадигмах — когнитивно-бихевиористской, психоаналитической и экзистенциально-гуманистической. Необходимо отметить, что сами эти парадигмы связаны с выделением некоторого пласта личности, который представляет наибольший интерес для представителей одного из направлений. Например, представители когнитивно-бихевиористского направления в качестве основной единицы рассматривают акты поведения и внутренние установки, психоаналитики — человеческую мотивацию, а приверженцы экзистенциально-гуманистических взглядов — существование человека в ситуации «здесь-и-теперь». М.Г. Ярошевский, анализируя исторические предпосылки становления парадигм в психологии, использует метод категориального анализа и выделяет некоторые категории, которые и составляют «каркас» теории, например, психоаналитики в качестве главной категории используют понятие мотива, бихевиористы - действия, геш-тальтпеихологи - образа и т.д.
Бихевиористы предметом психологии считают эмпирически наблюдаемое поведение. По мнению теоретиков бихевиоризма, именно поведенческая психология может смело претендовать на статус наиболее «научной» парадигмы в психологии, соответствующей если не всем, то (с небольшими оговорками) большинству критериев научности, принятых в естествознании. Дж. Уотсон, один из основателей бихевиористского направления в психологии, открыто признавал естественнонаучный статус психологии: «С точки зрения бихевиори-ста психология есть чисто объективная отрасль естественной науки. Ее теоретическои целью является предсказание поведения и контроль за ним» . В научных исследованиях бихевиористы уделяют больше внимания внешне иаблю 69 даемым действиям, нежели внутренним процессам. Например, в рамках бихевиористского подхода не отрицается существование сознания, а просто этот феномен помещается в сферу не подвластного научному объяснению. Некоторые бихевиористы в качестве аргументов в пользу своей теории приводят результаты опытов над крысами и другими животными, а вопрос о действительной правомерности переноса интерпретаций этих исследований на объяснение поведения человека представителями данного направления решается положительно160. Таким образом, с точки зрения радикальных сторонников бихевиоризма, поведение человека подчинено тем же факторам, что и поведение животных. В дальнейшем, однако, эти жесткие взгляды претерпели существенные изменения. Например, в настоящее время поведение человека бихевиористами уже не рассматривается в такой тесной зависимости от физиологических процессов, происходящих в его организме. При описании поведения стали появляться категории целевой направленности и отношения к объекту . То, чему всегда уделяли повышенное внимание бихевиористы (и что действительно было их достаточно сильным аргументом с точки зрения критериальных норм и стандартов), — возможность воспроизведения предпринимаемого исследователем эксперимента — и позволяло им говорить о психологии как объективной науке.
Предметом исследования гештальтпсихологии являлись законы восприятия, мышления и других познавательных процессов, и хотя найти ответы на некоторые вопросы, поставленные отдельными представителями данного направления, так и не удалось (в частности, это касается вопроса продуктивного мышления), гештальтпсихология сыграла значительную роль в развитии когнитивного направления. Когнитивная психология изменила стандартную для бихевиоризма схему «стимул - реакция», добавив в нее еще один компонент -внутренние установки личности. Направление исследований в когнитивной психологии тесно связывается с концептуальной наукой и концептуальными моделями. Р. Солсо, говоря о концептуальных моделях, признает метафорический характер их природы, однако он не умаляет полезность создания этих схем и в качестве примера, демонстрирующего их полезность, приводит создание периодической системы Д.И. Менделеева. Цель создания подобных концептуальных моделей напрямую связана с возможностью четкого предсказания: «одна из задач построения моделей - это лучше постичь наблюдаемое. А концептуальная наука нужна для другого: она задает исследователю некую схему, в рамках которой можно испытывать конкретные гипотезы и которая позволяет ему предсказывать события на основе этой модели» . Концептуальная модель позволяет реконструировать тот образ мира, от которого будет отталкиваться человек в своих действиях и поступках.
Гуманитарный дискурс и альтернативные неклассические модели познания: от центрации субъекта к диалогическому поиску
Превращение субъекта в фасилитатора не носит на себе отпечаток возвращения к той ситуации, которая характерна для классической теории познания, когда не субъект проговаривал истины, а как бы сами вещи посредством языка раскрывали свою сущность. На наш взгляд, необходимо обратить внимание и на другой аспект - преобразование объекта познания в автора. Иначе говоря, уже не субъект посредством своего концептуального аппарата даег описания действительности, выраженные в теоретизированной форме, а сам автор рассказывает и утверждает свою историю, свой способ бытия. Таким образом, познание в рамках гуманитарного дискурса - это диалогическая по своей природе смыслотворческая деятельность фасилитатора и автора в отношении «открытой» истории последнего.
Гуманитарный дискурс, на наш взгляд, не является исключительно прерогативой психологии. Он может быть реализован и в других науках. Предпосылки для этого уже созданы на методологическом и методических уровнях исследования. При этом вопрос о реализации гуманитарной дискурсии - это вопрос о принятии во внимание «экзистенциального» измерения познавательного процесса, вопрос об участии исследователя в процессе уяснения смысла знания для познаваемого, и тем самым — преодоления отчуждения знания.
В современной социологической науке появляются новые ярко выраженные «человекомерные» предметы исследования. Например, в западной социологии уже утвердилась парадигма жизненного пути, изначально связанная с традицией биографических исследований в социальных науках. Постановка проблем в данной парадигме имеет свои особенности, в частности, рассматриваются взаимосвязь человеческой жизни и исторического времени, временное расписание жизни, жизненные пути, являющиеся взаимозависимыми, роль человека в совершении жизненного выбора. Для исследований в данном русле большое значение имеет субъектная расстановка акцентов на значимые и незначимые события, которая в принципе является прерогативой познаваемого. Спецификой парадигмы жизненного пути является темпорализация категорий социологии, поскольку модусы времени оказываются значимыми для характеристики общественной жизни ".
О. Христофорова, анализируя особенности методологических стратегий в социологии, характерные для модерна и постмодерна, выделяет следующие особенности логики постмодернистского исследования: оно «является неструктурированным, неопределенным, представляет собой комбинацию специфических случаев, руководствуется небольшим набором правил и ориентировано на практику»303. Нежесткий характер организации исследования способствует тому, что определяющим для него является не замысел, а случай. Кризисные ситуации, не вписывающиеся в ранее выведенные модели объяснения социальной действительности, становятся объектом в большей мере качественных исследований, чем количественных304.
По мнению В.И. Дудиной, развитие метода социологии связано с преодолением теоретической точки зрения познающего, которая задает одну оп-ределенную перспективу рассмотрения некоторого феномена . В рамках традиции качественных исследованиях немецкой социологии приобрел большую популярность метод нарративного интервью, построенный на использовании способности людей рассказывать истории (Ф. Шюце). Парратив в большей степени связан с пережитым жизненным опытом, а не с действительными событиями. Очень важным является конкретизация механизмов нарративного интервью и последующего анализа. Так, большое значение имеет важность событий для автора рассказа, прерванные линии повествования, возможность респондента выступить в роли «теоретика» рассказа, дающего собственные оценки. Роль интервьюера заключается при этом в поддержании и стимулировании повествования. При анализе ненарративных элементов повествования, содержащих оценки, аргументы, большое значение уделяется функциям, посредством которых и осуществляется «теоретическая» деятельность индиви
В рамках исторической науки у исследователей появляется интерес к микроистории, причем интерес касается не только биографий известных исторических личностей, но и простых людей, оставивших свидетельства своей жизни. В рамках данного подхода существует два типа истории - социальная персональная история (позволяет рассматривать реконструировать историю социума и культуры через призму истории одного человека) и экзистенциальная история (сосредоточена на особенностях автономного, личного существования)307. Посредством эгоистории возможно смещение акцентов с порядкового рассмотрения «глобальная история и я» на «я и глобальная история». Предметом эгоистории в данном случае будут способы структурирования и разделения жизненного опыта на события и не-события. Благодаря эгоистории человек получает возможность отражения себя в речи, тем самым обретая свою целостность. При этом этический смысл эгоистории связан с отношением к другой жизни как к некоторой равноправной истории, которая также достойна внимания .
