Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Введение в проблематику интенциональности 14
Параграф первый. Введение в проблематику интенциональности. Определения интенциональности и их сложности 14
1.1. Задача определения интенциональности 14
1.2. Классическое определение и его сложности. Интенциональность как направленность сознания на предметы 16
1.3. Интенциональность как способность сознания быть «о чем-то» (aboutness) или значение 20
1.4. Интенциональность как различие акта и содержания 24
1.5. Интенциональность как интенсиональность (через «с»). Интенциональность как неправильная репрезентация 29
1.6. Интенциональность как смысл или осмысленность 35
Параграф второй. Интенциональность как значение и сознание как язык. Об одной влиятельной концепции сознания 43
2.1. Содержание и исходные предпосылки концепции «языка мысли» 43
2.2. Концептуальная история «языка мысли» 48
2.3. Основные сложности концепции языка мысли 54
2.4. Реальное содержание проблемы интенциональности 58
Заключение 59
Вторая глава. Интернализм и экстернализм в отношении ментального содержания и значения 61
Параграф первый. Экстернализм относительно ментального содержания...61
1.1. Определение ментального содержания 61
1.2. Следствия экстернализма о ментальном содержании 62
1.3. Ментальное содержание как пропозициональное содержание. Интернализм и экстернализм как спор о значении 63
Параграф второй. Две классические интерналистские программы 68
2.1. Интенциональность сознания как основа интенциональности языка (Э. Гуссерль) 69
2.2. Теория дескрипций в аналитической философии 81
Параграф третий. Аргументы экстернализма 88
3.1. Предметы внешнего мира определяют значение 89
3. 2 Социальный экстернализм и проблема следования правилу 101
Заключение 112
Глава третья. Натурализация интенциональности и роль интенциональности в объяснении действия 114
Параграф первый. Стратегии натурализации интенциональности и их сложности 114
1.1. Определение и задача натурализации 114
1.2. Проблематичность исходных посылок программ натурализации 117
1.3. Сознание как естественная функция 121
1.4. Выражение языка как естественная функция 129
1.5. Совместимость строгого интернализма и строгого экстернализма через идею номологической связи 134
1.6. Сложности теорий натурализации интенциональности 140
Параграф второй. Интенциональные идиомы и объяснение поведения 143
2.1. Элиминативный материализм об интенциональных идиомах 144
2.2. Инструменталистский подход к интенциональности 149
2.3. Может ли интенциональное объяснение рассматриваться как
разновидность каузального? 153
Заключение 158
Заключение 161
Библиография 166
- Введение в проблематику интенциональности. Определения интенциональности и их сложности
- Интенциональность как значение и сознание как язык. Об одной влиятельной концепции сознания
- Определение ментального содержания
- Определение и задача натурализации
Введение к работе
Данное диссертационное исследование посвящено одной из ключевых проблем философии - проблеме соотношения сознания и мира, которая была представлена в конце 19 - начале 20 века как проблема интенциональности.
Интенциональность - одно из базовых понятий современной как феноменологической, так и аналитической философской традиции, а в психологии оно используется для обозначения одного из фундаментальных свойств сознания. В то же время, данное понятие является одним из наиболее спорных в современной философии, и споры ведутся не только относительно природы свойства, обозначаемого им, но и также о самом содержании этого понятия. Проблема интенциональности находится на стыке двух активно развивающихся областей теоретической философии - философии сознания и философии языка
Именно поэтому проблема интенциональности находится в непосредственной связи практически со всеми основополагающими «вечными» проблемами философии, и выбор той или иной позиции относительно интенциональности связывается с определенным решением большого круга философских проблем.
К ним относится, в частности, онтологический вопрос о природе сознания. Интенциональность вводится в современные философские дискуссии Ф. Брентано как понятие, обозначающее особое свойство психических феноменов, которым не обладает ни один физический феномен. Такая постановка вопроса ставит серьезную проблему перед физикалистскими теориями сознания, так как предполагает невозможность редукции психических феноменов к физическим. Одной из важных дискуссионных тем в философии сознания является возможность натурализации интенциональности, эта тема разрабатывалась в трудах Ф. Дрецке, Р. Милликэн, Дж. Фодора, но удовлетворительного решения им, как представляется, не удалось найти.
С проблемой реализма традиционно связывается интенциональность в работах, написанных под влиянием каузальной теории референции, например, в книге К. Макгинна «Ментальное содержание» или работе Р.
Милликэн «Язык, мысль и другие биологические категории». «Можно ли представить содержание сознания независимым от предметов внешнего мира?» - так можно сформулировать основной вопрос, развернувшихся, но еще далеко не завершившихся дискуссий.
Еще одной проблемой, заслуживающей упоминания в связи с понятием «интенциональность», является проблема значения языковых выражений. Интенциональность и значение напрямую связываются практически во всех работах англо-американских авторов. Проблему интенциональности языковых выражений можно сформулировать таким образом: что является ее источником, интенциональность сознания или внешний мир? Еще в 70 годы прошлого столетия появился ряд теорий, объясняющих интенциональность языка независимо от интенциональности сознания (Т. Бердж, X. Патнэм, С. Крипке и др.). Теории такого типа до сих пор являются доминирующими в англоамериканской философии, а дискуссии об их обоснованности ведутся по сей день.
Понятие интенциональности вводится как одно из средств описания сознания, как основа для выделения собственной предметной области психологии. Адекватная концептуальная схема, в рамках которой описывалось бы сознание, позволила бы психологии определиться и с методологией исследования своего предмета. Однако у психологии до сих пор нет такой схемы. Ведь проблема связи между сознанием и телом, например, состоит не в том, что нам не известно, как объяснить связь двух понятных феноменов. Каждая концепция здесь предлагает новое описание структуры сознания и элементов, составляющих его. Эта проблема является чрезвычайно актуальной, поскольку на этом пути еще многое предстоит сделать.
То, что понятие интенциональности является одним из наиболее спорных в современной философии, говорит о том, что его значение далеко от определенности, что относится ко многим фундаментальным понятиям, например, к понятию «феномен» или понятию «значение». Есть основания полагать, что многочисленные споры по данной проблематике во многом связаны с нечеткостью употребления этого понятия, что делает задачу прояснения его как нельзя более актуальной.
Степень разработанности проблемы
Хотя проблема интенциональности далека до окончательного решения, можно, тем не менее, говорить о ее достаточной разработанности, в особенности в аналитической философии и феноменологии. Термин «интенциональность» был введен в современные дискуссии Ф. Брентано в работе «Психология с эмпирической точки зрения» (1874). Брентано выделяет интенциональность в качестве одного из отличительных признаков ментальных феноменов. Как внутреннее свойство психического рассматривалась интенциональность и в феноменологической концепции Э. Гуссерля. Данной теме можно было бы посвятить отдельное исследование, мы, однако, ограничились рассмотрением феноменологической проблематики в той мере, в какой она укладывается в рамки дискуссий в англо-американской философии. Эту тему разрабатывали А. Макинтайр и Д. Смиті, Д. Фоллесдаль 2, Дж. МохантиЗ, Н.В. Мотрошилова4, В.И. Молчанов5.
В аналитической философии Р. Чизом сформулировал тезис Брентано в терминах предположений о ментальных феноменах. Он выделил ряд признаков интенсионального языка, и утверждал, что поскольку интенсиональный язык нельзя свести к экстенсиональному, то ментальные феномены нельзя свести к физическим. Однако в дальнейшем в англо-американской философии доминировало противоположное направление исследования данной проблематики. Опровергнуть тезис Брентано и обосновать тем самым возможность физикалистской интерпретации сознания своей задачей ставят многие авторы, среди них Р. Милликэнб, Дж. Фодор7, Ф. Дрецке8, Пол и Патриция Черчленд9, Д. ДеннетЮ.
В аналитической традиции проблема интенциональности зачастую обозначается как проблема «ментального содержания», поэтому непосредственно к нашей теме относится ряд исследований, посвященных этому понятию. В особенности это касается дискуссии экстернализма и интернализма: спора о роли внешних факторов в детерминации ментального содержания. Это работы Дж. Серла 11 , который отстаивает интернализм, Т. Берджа 12 , обосновывающего вариант социального экстернализма, и К. МакгиннаІЗ, предложившего интерналистское решение проблемы следования правилу. Отчасти близкая нам постановка вопроса об ограниченности как строгого интернализма, так и строго экстернализма содержится в работах К. Макгинна «Ментальное содержание» 14 и Р. Сталнакера15 «Содержание и контекст».
Также в англо-американской традиции принимается в качестве ключевых по проблематике интенциональности ряд текстов, в которых не употребляется термин «интенциональность» или «ментальное содержание», а употребляется термин «значение». Зачастую говорится о синонимичности терминов «ментальное содержание» и «значение» 16. Естественно, круг работ, в которых обсуждается понятие значения, является необозримым. Мы руководствовались двумя критериями при выборе текстов по данной проблематике. Теоретическим - мы выбирали тексты, которые сделали наиболее значимый вклад в разработку проблематики интернализма-экстернализма, и историко-философским -мы использовали те тексты, которые признаются в качестве важных исследователями, непосредственно использующими термин «интенциональность».
Таким образом, при разработке этой проблематики мы не могли обойти вниманием классические интерналистские подходы Г. Фреге и Б. Рассела и их сложности, а также теорию значения раннего
Витгенштейна («Логико-философский трактат»), к которой неоднократно обращались в своих работах экстерналисты (Р. Милликэн, К. Макгинн, Р. Камминс). Из вторичной литературы по данной теме следует отметить работы М. Даммита17, А. Айера18, М. Блэка19, С. Сомса 20 , Г. Кюнга 21 . Эта тема в отечественной литературе разрабатывалась B.C. Швыревым22, И.С. Нарским23, А.Ф. Грязновым24, З.А. Сокулер25, А.Л. Никифоровым26, Е.Д. Смирновой27. Теория экстернализма относительно значения разрабатывалась в работах С. Крипке28, X. Патнэма29, К. ДоннеланаЗО, позднего Витгенштейна. В экстерналистском, социальном ключе проблема следования правилу, а, следовательно, и значения трактуется С. КрипкеЗІ и Д. Блуром32. Эта проблематика получила частичное освещение в книге Л.Б. МакеевойЗЗ
В разработку проблемы интенциональности и сознания в России большой вклад внесли Лекторский В.А. 34, Дубровский Д.И35, Юлина Н.С. 36, Зотов В.А. 37, Касавин И.Т. 38, Смирнова Н.М. 39.
Объект работы Объектом данной работы является проблема отношения сознания к предмету.
Предмет работы
Предмет данной работы (ее центральную тему) составляет понятие интенциональности: его содержание, генезис, роль в современных философских дискуссиях.
Цель работы
Целью данного исследования является анализ понятия интенциональность в контексте современных философско-лингвистических дискуссий.
Задачи исследования
В процессе диссертационного исследования ставились следующие задачи:
проанализировать определения и употребления данного понятия в различных подходах к сознанию, выявить наличие многозначностей в этих определениях, а также исследовать основные понятия, в терминах которых описывается интенциональность «акт», «ментальное содержание», «смысл», «репрезентация», «ноэзис», «ноэма». 2. исследовать вопрос о природе интенциональности, т.е. о том, как осуществляется связь сознания и мира: является ли сознание или мир решающим фактором в реализации этой связи. Это предполагает изучение и решение так называемого спора об узком и широком ментальном содержании.
исследовать вопрос о том, является ли интенциональность исключительным свойством сознания, наличие которого позволяет однозначно заключить о невозможности вписать сознание в чисто физическую картину мира. Решение этого вопроса, в свою очередь, предполагает изучение дискуссий вокруг различных программ натурализации сознания.
Изучить вопроса о роли понятия «интенциональность» в объяснении поведения и деятельности.
Методологическая основа исследования
Диссертационное исследование предполагает использование, с одной стороны, метода историко-генетической и теоретической реконструкции, с другой стороны, аналитико-критического метода. Первый метод позволяет нам эксплицировать роль понятия интенциональность в современных дискуссиях о природе сознания, второй метод позволил нам выработать собственный взгляд на разрешение этих дискуссий.
Кроме того, задача уточнения определения понятия «интенциональность» предполагает использование метода концептуального и лингвистического анализа текстов. Этот метод позволяет нам продемонстрировать большую связь понятия «интенциональность» с понятием «значение», чем с понятием «сознание». Метод компаративного анализа используется для выявления основных сложностей теорий экстернализма и интернализма, а также программ натурализации интенциональности и программы элиминации интенциональных идиом из психологии.
Тема «ментальное содержание» разрабатывалась в частичной опоре на методы теоретической реконструкции, представленные к работах К. Макгинна с одноименным названием, Дж. Серла «Интенциональность», и Р. Сталнакера «Контекст и содержание».
При исследовании влияния лингвистического поворота на ведение дискуссий по интенциональности, мы частично опирались на работу М. Даммита «Происхождение аналитической философии», Дж. Фодора «Язык мысли», работу Х.Л. Бермудеса «Мышление без слов» 40, книгу М. Девитта и К. Стерельного «Язык и реальность»41. При исследовании темы натурализации интенциональности особое значение придавалось работам Ф. Дрецке «Натурализуя сознание» и Р. Милликен «Язык, мысль и другие биологические категории», книгам Н.С. Юл иной, посвященным Д. Деннету. Научная новизна работы
1. Диссертантом выявлена многозначность понятия интенциональность, выделено и проанализировано шесть основных определений и показано, что одно из них является базовым для других определений - это определение интенциональности как значения.
2. Показано, что разработка темы интенциональности находилась во многом под влиянием лингвистического поворота не только в англо американской философии, но и феноменологии Гуссерля. В силу этого такие понятия как «акт», «качество и материя акта», «содержание», «ноэма» вводятся большинством авторов на основе анализа высказываний о ментальных феноменах.
3. Установлено, что многие дискуссии об интенциональности вызваны многозначностью данного термина. К ним относится дискуссия об узком и широком ментальном содержании, споры о возможности натурализации интенциональности, а также спор о том, является ли ссылка на интенциональность разновидностью причинного объяснения.
4. В диссертации обосновывается, что определение сознания как интенциональности является чрезмерно узким.
5. Продемонстрирована ограниченность как чисто экстерналистского, так и чисто интерналистского понимания значения
Основные положения, выносимые на защиту
1. Понятие «интенциональность» определяется либо метафорически («направленность сознания на»), либо в лингвистических терминах («способность сознания «быть о», обозначать предметы»). Анализ ментальных феноменов, предполагающий возможность выделения акта и содержания феномена, основывается не на опыте, а существенным образом зависит от анализа лингвистической и логической формы предложений о ментальных феноменах («я верю (полагаю, знаю и т.п.), что...»).
2. Введение понятия интенциональность в современные философские дискуссии во многом является следствием лингвистического поворота в философии, который положил в основу философии сознания тезис том, что мысль может изучаться только посредством анализа языка. В наиболее явной форме следствия этого тезиса проявились в репрезентационной теории сознания, согласно которой сознание может быть описано только как язык. Имплицитно именно такое узкое понимание сознания мы обнаруживаем в большинстве работ, посвященных интенциональности.
3. Спор о том, находятся ли ментальные содержания, а, следовательно, и сознание, внутри или во внешнем мире, является бессодержательным, так как ментальное содержание может быть определено только как лингвистическое понятие значения соответствующего языкового выражения. Спор интернализма и экстернализма должен быть сформулирован в терминах теории значения, т.е. как вопрос о том, внешние или внутренние факторы задают значение языковых выражений. При этом их противопоставление не соответствует тому, как реально работает язык: ни чисто внешние, ни чисто внутренние факторы не способны дать полного объяснения.
4. Теории натурализации интенциональности, стремящиеся показать, что она возможна в чисто физическом мире, изначально ставят перед собой неправильную задачу, так как используют слишком узкое понятие интенциональности как «возможности ошибочной репрезентации». Эта задача реализуема, однако она не решает задачу натурализации сознания, ради которой предпринимается данный проект, так как определения «интенциональности» и «сознания» не совпадают. Репрезентационная теория сознания, которую идея интенциональности предполагает, в целом является ложной.
Научно-практическая значимость работы
Исследование представляет материал для существенного дополнения курсов «История и философия науки», «Аналитическая философия», «Философия сознания», «Философия языка».
Апробация работы Результаты работы получили апробацию на выступлении на заседании сектора социальной эпистемологии ИФРАН 13 ноября 2007, а также в ходе чтения лекционного курса «Интенциональность в современной философии сознания» на 4 курсе философского факультета в РГГУ в сентябре-декабре 2007.
Основные идеи данной работы были изложены автором в публикациях, в частности, в статьях «Ментальное содержание: узкое или широкое» // Знание в социальном контексте. М., 2007, «К вопросу об интенциональности» // Эпистемология & философия науки. № 3, 2007, в рецензии на книгу Р. Милликэн «Язык как биологическая категория» // Эпистемология & философия науки. № 4, 2006.
Введение в проблематику интенциональности. Определения интенциональности и их сложности
Исследование, посвященное одному понятию в конкретном направлении философии, логичнее всего начать с определения данного понятия. И, несмотря на то, что существует более или менее общепринятое определение интенциональности, согласно которому это способность сознания быть направленным на предметы, при попытке его эксплицировать обнаруживается, что даже оно в разных философских контекстах будет говорить о разных вещах. Не станет открытием тезис о том, что интенциональность - это многозначный и сложный термин. Интенциональность в этом смысле, конечно, не является уникальным философским понятием, а стоит в одном ряду с такими понятиями, как «сознание», «значение», «смысл», «феномен», «Я» и др. Сложность определения этих понятий связана с их богатой концептуальной историей, а также с тем, что, давая то или иное определение, мы неизбежно занимаем определенную философскую позицию. Однако мы постараемся избежать крайности, и не будем заявлять, что не существует вообще никакого одного предмета или феномена, соответствующего данному слову в разных философских концепциях.
Здесь мы попытаемся суммировать основные определения интенциональности, и в их число попадут, как определения, явно выраженные тем или иным философом, так и определения, которые имплицитно, с нашей позиции, полагаются теми или иными концепциями. Большинство данных определений не исключают друг друга даже, напротив, во многих концепциях мы имеем дело с понятием «интенциональность», сочетающим в себе несколько из нижеизложенных определений. Задача этого подробного исследования состоит не просто в том, чтобы сделать концептуальное введение для частных проблем - проблемы определения ментального содержания или натурализации интенциональности, обсуждаемых в других главах работы. Мы преследуем также две другие цели. Во-первых, мы хотим обосновать тезис о том, что одно из этих определений является доминирующим как в концептуальном плане (т.е. оно лежит в основании большинства других приведенных определений), так и в историческом (т.е. именно в этом смысле понятие интенциональности явным или (и чаще всего) неявным образом выступает в большинстве концепций). Речь идет об определении, согласно которому феномен, наиболее близкий к интенциональности — это значение42 (языковых выражений). Это исследование позволит нам также обосновать один из основных тезисов работы - тезис о том, что данное понятие предполагает определенную картину сознания, которая лишь отчасти правильно его описывает, однако в основном является ложной. Во-вторых, мы полагаем, что именно многозначность этого слова в сочетании с невниманием к этой многозначности зачастую затрудняет решение конкретных споров относительно этого понятия. Без сомнения, иллюзия, что философские проблемы могут быть полностью разрешены, как только мы сделаем значение терминов ясными, уже исчерпала себя исторически. Однако это не делает задачу более точного определения основного понятия в концепции менее актуальной и не элиминирует тот факт, что многие философские проблемы в действительности порождены путаницей в языке. Мы глубоко убеждены, что успех философского исследования во многом зависит от следования «принципу беспредпосылочности», выражаясь словами представителя не аналитической философии - Э. Гуссерля, т.е. принципу, согласно которому все предпосылки исследования следует сделать явными. Наша задача определить, где причиной несогласия по поводу природы интенциональности в действительности является сложность описываемого феномена, а где эта причина кроется в словах, которые мы используем. Таким образом, мы будем не просто приводить и суммировать здесь определения, а, прежде всего, обсуждать, какие философские сложности стоят за тем или иным из них.
Интенциональность как значение и сознание как язык. Об одной влиятельной концепции сознания
В данном исследовании мы хотим обосновать тезис о том, что обсуждение интенциональности имплицитно началось в рамках той же парадигмы, эксплицитным выражением которой стал «Язык мысли» Дж. Фодора . Мы, безусловно, не хотим утверждать, что Э. Гуссерль признал бы в фодровском описании сознания свою концепцию, как не согласился бы с ней Дж. Серл. Однако сходство с некоторыми фундаментальными для теории языка мысли идеями можно обнаружить и в этих, и во многих других современных теориях сознания. Мы бы сказали, что это одна из самых влиятельных парадигм описания сознания в 20 веке.
По всей видимости, концепция, согласно которой сознание представляет собой язык, основывается на двух исходных идеях.
Первый исходный момент этой теории состоит в том, что наши способы описания мысли, то, как мы сообщаем и спрашиваем о них, предполагают, что она устроена сходным образом с предложением. Так, например, мы говорим, что мысль может быть о В. Путине, также как и предложение может быть о В. Путине. Мысли могут быть истинными и ложными, также как предложения. И также из двух мыслей «все люди смертны» и «Сократ -человек» следует, что «Сократ смертен», как это следует из соответствующих предложений. Более того, наши способы описания мысли предполагают, что она устроена из частей — понятий, которые могут входить в другие мысли, так же как слова в предложении. Например, я могу думать «что мой друг очень умен», а также «что мой друг вчера упал с велосипеда». Далее логично предположить, что связь между мыслью и предложением является неслучайной. Предложение обозначает, по всей видимости, потому что оно осмысленно, т.е. именно благодаря тому, что оно выражает некоторую мысль.
Поскольку мысли действительно отчасти устроены как предложения и имеют некоторые свойства предложений, то можно предположить, что в основе теории языка мысли лежит простая и правильная идея: язык в действительности является средством упорядочивания наших мыслей, и, конечно же, многие сложные мысли, такие как те, что содержаться в научных теориях, могли появиться впервые только при наличии языка. Тогда бы мы сказали, что естественный язык является отчасти языком, на котором мы мыслим.
Однако здесь важно подчеркнуть, что этот слабый тезис следует отличать от гипотезы «языка мысли» или репрезентационной теории сознания69. Эта теория содержит более сильный тезис о том, что все наше сознание или его большая часть представляет собой язык. В основе этого утверждения лежит наблюдение, что не только мысли ведут себя подобно предложениям, также ведут себя надежды, веры, страхи, представления, мечты и фантазии. Обо всех них можно сказать, что они должны представлять свой предмет. Несмотря на то, что желания не могут быть истинными или ложными, но, как мысль задает свои условия истинности, они задают свои так называемые «условия выполнимости» и являются реализованными или нереализованными, они как бы уже описывают условия, при которых они были бы реализованы.
Таким образом, вторым основанием теории языка мысли является идея о том, что любой ментальный феномен должен быть описан как репрезентация. То есть эта теория сознания как бы кладет идею Брентано - идею о том, что сознание всегда «направлено на предмет», - в основу своей теории и делает эксплицитными следствия этой теории. В этом контексте интересно напомнить, что интенциональность, по Брентано, это только один из признаков психических феноменов, и среди этих признаков есть такой: все ментальные феномены являются представлениями или основаны на них. Невозможно, писал Брентано, любить нечто, не представляя себе это, или судить о чем-то, не имея представления. Мы полагаем, что в действительности эти два признака сложно различить и можно считать одним и тем же признаком. Пожалуй, все содержание сознания мы можем описать таким образом и зачастую делаем именно так в повседневной жизни. Сложности возникают только с интерпретацией всего того, что можно обозначить как «ощущения» - боли, восприятие света и звука. Однако большинство сторонников обсуждаемой теории полагали, что и этим феноменам можно дать определение в терминах репрезентации. Теперь, если мы проанализируем идею репрезентации, мы обнаружим, что самое общее свойство, которым можно охарактеризовать любую репрезентацию - это свойство «быть знаком». Так, дым репрезентирует костер, а картина - пейзаж, а слово может репрезентировать все. И если сознание может репрезентировать, то оно должно быть самым абстрактным знаком (т.е. оно обозначает нечто не благодаря сходству или каузальной связи между знаком и обозначаемым) - символом. Поэтому, если основное свойство сознания - интенциональность, способность представлять нечто помимо себя, то сознание должно представлять собой символы, а его деятельность - оперирование этими символами.
Определение ментального содержания
«Ментальное содержание» - это один из технических терминов аналитической философии, используемый для описания интенциональности. В феноменологии Э. Гуссерля этому термину соответствует термин «материя акта». Согласно традиционным представлениям, в каждом интенциональном акте с помощью анализа можно выделить акт и содержание Например, в книге Дж. Кима «Философия сознания» мы обнаруживаем такое объяснение: «ментальное содержание - это содержание наших убеждений, сомнений, надежд, верований и других интенциональных установок. Разные люди могут иметь одинаковое интенциональное отношение к одному и тому же содержанию, как, например, и я и вы можем быть убеждены в том, что идет дождь, а также один человек может иметь разные интенциональные отношения к одному ментальному содержанию, так, например, я могу предполагать, надеяться и сомневаться, что завтра будет хорошая погода. Главное свойство ментального содержания состоит в том, что оно способно представлять некоторое положение дел»85.
Спор о природе ментального содержания возник в аналитической философии в 70-е годы: в это время такие авторы, как X. Патнэм, С. Крипке, Т. Бердж (один из немногих участников дискуссии, аргументы которого излагаются в энциклопедических статьях по интенциональности и который при этом использовал выражение «ментальное содержание») предложили ряд аргументов в пользу того, что ментальное содержание детерминируется не сознанием, а внешними факторами — физической природой предметов или социальными институтами. Этот тезис получил название «тезис экстернализма» или «концепция широкого ментального содержания». Соответственно противоположная точка зрения получила название «тезис интернализма» или «концепция узкого ментального содержания» В приведенной формулировке этот тезис не представляет собой нечто революционное для философии: многие философы и до этого утверждали, что внешний мир влияет на сознание.
Революционной является другая формулировка этого тезиса, и при этом именно в этой второй формулировке так активно обсуждается тезис экстернализма (в качестве примера можно посмотреть статьи «Intentionality» или «Externalism about mental content» в Стэнфордской энциклопедии по философии, работу «Ментальное содержание» К. Макгинн или главу о ментальном содержании в книге Дж. Кима «Философия сознания»): ментальное содержание состоит из предметов внешнего мира, а не из некоторого рода ментальных конституент.
Предполагается, что такого рода экстернализм имеет ряд радикальных следствий.
Во-первых, это доказанный реализм относительно существования внешнего мира. Действительно, если можно доказать, никакие ментальные образы и представления не способны осуществить связь между Я и предметом мира и что интенциональность - это отношение между сознанием и предметами мира без всяких посредников, то это предполагает, что предметы внешнего мира, по меньшей мере, существуют. Во-вторых, собственное сознание перестает быть прозрачным для нас, т.е. доступным для внутреннего восприятия. Мы в принципе не способны определить, о чем была наша мысль или какие надежды мы лелеяли. Это можно сделать только с помощью исследования природы предметов, однако всегда остается возможность, что дальнейшее исследование обнаружит: на самом деле, наша мысль была совсем о другом предмете. Это следствие, с нашей точки зрения, является самым неприемлемым следствием экстернализма. Несмотря на многочисленные аргументы в пользу погрешимости нашего знания о себе, очевидно, что сознание обладает особым эпистемическим статусом. Для того чтобы рассматривать этот аргумент как решающий, вовсе нет необходимости считать интроспекцию главным методом изучения сознания. Достаточно просто представить себе это следствие в явном виде: вы в принципе никогда не знаете, о чем была ваша мысль или надежда. Так кажется невероятным, что когда я мечтаю о поездке в Лондон, мне в действительности вообще ничего не известно о моей мечте. Более того, никакое научное исследование не способно сказать вам, о чем она была, так как наука также не застрахована от ошибок. Таким образом, если строгий интернализм - это скептицизм относительно внешнего мира, то экстернализм - это радикальный скептицизм относительно нашего сознания. В-третьих, это означает несубстанциональность сознания, т.е. сознание более не может рассматриваться как сосредоточенное в одном месте, оно оказывается рассредоточенным по всему миру. Экстернализм показывает, что не существует непреодолимой границы между ментальным и физическим. Однако когда мы попытаемся теоретически представить себе такую картину, мы столкнемся с существенными сложностями. Так, например, согласно этой картине, мысль обо всем универсуме должна была бы включать в себя весь универсум.
Определение и задача натурализации
В данном параграфе мы рассмотрим три наиболее известных стратегии натурализации интенциональности и их основные сложности. Мы уже говорили о том, что Ф. Брентано, определяя интенциональность в «Психологии с эмпирической точки зрения», выдвинул тезис, получивший в последствии название «тезиса Брентано», согласно которому интенциональность является отличительной чертой ментального и ни один физический феномен не обладает такой характеристикой. Тезис Брентано предполагает дуализм ментального и физического. Соответственно, любая теория, стремящаяся описать сознание в физикалистских терминах, должна каким-то образом доказать ложность тезиса Брентано.
Реализовать эту задачу можно двумя путями: либо признав реальность интенциональности, показать, что не только ментальные, но и некоторые физические феномены обладают такой характеристикой; либо отрицая существование такого свойства как интенциональность.
Теории, которые объясняют, каким образом чисто физические предметы могли бы быть интенциональными, собственно, и называются программами натурализации интенциональности. Пожалуй, проблема возможности натурализации интенциональности является самой обсуждаемой темой в связи с этим понятием в англо-американской философии. Данная тема, конечно, интересна не сама по себе, а в контексте более фундаментальной проблемы возможности натурализации сознания, которая, в свою очередь вписана в контекст более широкой программы натурализации эпистемологии. Тема натурализации эпистемологии возникает впервые в статье У. Куайна «Натурализованная эпистемология», где он предлагает рассматривать эпистемологию как раздел психологии, и таким образом, естественную науку, исследующую естественный феномен - человека. Натурализация эпистемологии означает поиск объективной (природной или/и социальной) детерминации знания с помощью методов конкретных наук вместо того, чтобы объяснять знание из него самого, путем анализа понятий и представлений. Суть программы натурализации эпистемологии состоит в отказе от исследования вопроса об обосновании нашего знания о внешнем мире чувственным восприятием, и заменой его исследованием реально существующей каузальной связи между данными чувств и убеждениями.
Поскольку главная задача программы натурализации эпистемологии состоит в том, чтобы показать, как факты о познании могут рассматриваться в качестве естественных фактов, то в этом смысле натурализация интенциональности — способности сознания относиться к миру - должна рассматриваться как часть этой программы. Наиболее известными и обсуждаемыми программами натурализации стали теории Р. Милликэн, Ф. Дрецке и Дж. Фодора. Однако в более широком смысле к программам натурализации можно отнести также программы элиминативного материализма П. Черчлэнда и инструменталистскую программу Д. Деннета. Их не принято относить к программам натурализации интенциональности, так как обе теории предполагают, что программа натурализации интенциональности является излишней в силу того, что в реальности интенционалистскому языку ничего не соответствует. Теория Черчлэнда содержит еще более сильный тезис о том, что интенциональные идиомы следует элиминировать из языка, в особенности из языка научной психологии, так как их употребление основывается на ложной теории сознания - «народной психологии». Согласно теории Деннета, описание в терминах интенциональности может успешно использоваться для предсказания поведения живых существ, однако также успешно может быть заменен другим видом описания. Тем не менее, эти теории имеют определенное сходство с указанными теориями первого типа: они также ставят своей задачей показать ложность тезиса Брентано и описать сознание в чисто физикалистских терминах.
Здесь может возникнуть резонное замечание: почему тема натурализации интенциональности должна рассматриваться отдельно от проблематики «экстернализм-интернализм», ведь, собственно, в том виде, в каком здесь сформулирована данная проблематика, темы эти должны совпадать? Это не совсем так, хотя, в действительности, эти темы очень тесно связаны.
Естественно, любая программа натурализации интенциональности представляет собой одновременно экстерналистскую теорию значения. Эти теории представляют собой ответы на два разных вопроса: в основе спора интернализма и экстернализма лежит вопрос о том, должен ли ментальный интенциональный объект быть посредником между сознанием и миром; а в основе спора о возможности натурализации интенциональности лежит вопрос о том, как сознание, если оно интенционально, может быть описано в терминах физики.
Формальное различие между теорией экстернализма и теорией натурализации интенциональности состоит в том, что последняя сосредоточивает свое внимание на объяснении конкретного механизма, благодаря которому системы, не обладающие сознанием, могут иметь способность к репрезентации.
