Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Характер изменений в Британской империи и влияние империалистической политики ведущих держав на эволюцию колониальной системы с рубежа XIX-XX веков до начала первой мировой войны .
1. Характер изменений в Британской империи 23
2. Влияние империалистической политики ведущих держав на эволюцию колониальной системы 48
Глава II. Особенности внешней политики США и их влияние на эволюцию колониальной системы с рубежа XIX-XX веков до начала первой мировой войны .
1. Особенности внешней политики США, оказавшие влияние на эволюцию колониальной системы 75
2. Влияние политики США на эволюцию колониальной системы 90
Глава III. Изменения в колониальной системе в 1914-начале 1930-х годов .
1. Влияние первой мировой войны на колониальную и империалистическую политику воюющих держав в 1914-17 гг 112
2. Влияние инициатив США, предпринятых в связи с первой мировой войной, на колониальную систему 130
3. Характер изменений в колониальной системе и империалистической политике ведущих держав в 1917 - начале 1930-х гг. Итоги и перспективы 144
Заключение 175
Список использованных источников и литературы 180
Приложение 190
- Влияние империалистической политики ведущих держав на эволюцию колониальной системы
- Особенности внешней политики США, оказавшие влияние на эволюцию колониальной системы
- Влияние первой мировой войны на колониальную и империалистическую политику воюющих держав в 1914-17 гг
- Характер изменений в колониальной системе и империалистической политике ведущих держав в 1917 - начале 1930-х гг. Итоги и перспективы
Введение к работе
I. Общая характеристика работы.
Актуальность диссертации заключается в том, что многие проблемы международных отношений начала третьего тысячелетия имеют свои корни в колониальной истории. Рассматриваемый период - первая треть XX в. -является временем возникновения острых противоречий между великими державами в борьбе за влияние в мире, что породило множество процессов, значительная часть которых продолжается до сих пор (эволюция трансатлантических отношений, расширение влияния США на мировую политику, динамика противоречий между западным и исламским миром, изменение роли Ближнего и Дальнего Востока в международных отношениях). Именно тогда происходит распад колониальных империй, что послужило толчком к возникновению новых проблем, до сих пор волнующих мировое сообщество. Поэтому исследование изменений в колониальной системе, произошедших в обозначенный период, позволит лучше понять природу современных тенденций и закономерностей, характерных для взаимоотношений цивилизаций.
Объект и предмет исследования.
Объектом диссертационного исследования является колониальная политика ведущих держав первой трети XX века в контексте политических, экономических, идеологических и иных факторов, определивших направленность дальнейшей эволюции системы международных отношений.
Предметом исследования стали изменения, произошедшие в обозначенный период в колониальной системе, прежде всего в Британской империи, а также влияние на эти изменения со стороны новых индустриальных держав, преимущественно США.
Цель данной работы состоит в том, чтобы установить причины, сущность и историческую роль трансформации колониальной системы в первой трети XX века.
Для достижения указанной цели предполагается решить следующие задачи:
Исследовать эволюцию британского колониализма на рубеже XIX-XX веков.
Изучить особенности колониальной политики великих держав в период, обозначенный в диссертации.
Проследить влияние США на характер колониальной политики ведущих европейских держав в указанный промежуток времени.
Продемонстрировать, как восприятие США, Великобританией, Францией, Италией, Германией, Россией и Японией колониальной проблемы способствовало трансформации системы международных отношений в первой трети XX столетия.
Хронологические рамки работы охватывают период от рубежа XIX-XX веков до начала 30-х годов XX века. На рубеже XIX-XX веков в международных отношениях происходили важные события, послужившие толчком к трансформации колониальной системы, такие как испано-американская, англо-бурская, русско-японская война. Кроме того, в этот период Британская империя достигла апогея своей мощи, мир оказался, в основном, поделён, усилились империалистические претензии со стороны Германии, Италии, Японии и России, произошло англо-французское и англорусское сближение.
В конце же 20-х - начале 30-х гг. XX века, разрешились многие проблемы во взаимоотношениях Британии со своими доминионами, выявились итоги изменений, происшедших в связи с окончанием первой мировой войны, в Китае произошла революция (1924-1927 гг.), Египет добился уступок со стороны Англии (оформленных в договоре 1936 г.), Филиппины получили автономию (1934 г.), Ирак добился отмены мандата
(1932 г.), усилилось национально-освободительное движение в Марокко и коммунистическое движение во Вьетнаме, произошли крупные антиколониальные восстания в Сирии и Индонезии (1925-1927 гг.), а Западный мир подступил к экономическому кризису.
Степень научной разработанности темы.
В качестве первого исследователя данной проблематики по интересующему нас периоду можно назвать Э. Д. Гримма, изучавшего вопросы, связанные с соперничеством держав на Дальнем Востоке. Его заслуга состоит также в подготовке сборника документов по истории международных отношений на Дальнем Востоке 1842-1925 гг.1, в котором делаются и некоторые обобщающие выводы автора. В частности, историк предвосхитил усиление Китая, который в его время был ещё слабой и зависимой от иностранных держав страной.
Косвенное отношение к данной теме имел и изданный в 1929 г. труд В. Белли, затрагивающий стратегические вопросы соперничества великих держав на Тихом океане , которое определялось им как борьба империй, чья политика носила исключительно отрицательный характер для народов, которые она затрагивала, а также для международных отношений в целом. Такой подход представляется довольно предвзятым.
В 1930-е гг. начал выходить альманах3, посвященный колониальному вопросу в конце 20-х-начале 30-х годов XX века, акцентировавший внимание на национально-освободительном движении и кризисе мирового хозяйства, связанного с великой депрессией, переиздававшийся несколько раз. В сборнике можно обнаружить интересные факты, которые, впрочем, трактуются односторонне, а значение событий в колониальных и зависимых странах преувеличивается.
Вопросам англо-американского морского соперничества была посвящена работа «Англо-американское морское соперничество»,
1 Гримм Э. Д. Сборник договоров и других документов по истории международных документов на Дальнем Востоке. 1842-1925 гг. М. 1927.
Белли В. Борьба за Тихий океан, политико-стратегический очерк. М. 1929
Колониальные проблемы. М. 1933.
появившаяся в 1933 г.4 В работе дан обзор англо-американских противоречий, выводы, однако, носят сугубо антизападный, то есть односторонний характер.
Проблемы, связанные с колониализмом были также затронуты в труде Ф. Нотовича, посвященном дипломатической борьбе в период первой мировой войны5. Автор также находится в рамках однозначно негативной оценки политики великих держав того времени в колониях, что представляется несколько неисторичным подходом к таким комплексным явлениям, как первая мировая война и колониализм.
Особенно следует выделить основательное исследование А. А. Губера, в котором был подробно рассмотрен первый опыт колониальной политики Соединённых Штатов Америки на Филиппинах6. В этой же связи следует упомянуть и монографию Г.И. Левинсона . Тем не менее, оба автора уделили основное внимание эпизодам, связанным с вооружённой и иной борьбой филиппинцев против иностранных государств, придав этим эпизодам, на наш взгляд, слишком большое значение, поскольку настроения на Филиппинах после испано-американской войны не были однозначно антиамериканскими. Такой вывод можно сделать даже и из тех фактов, которые приводят авторы в своих монографиях. В частности, А. А. Губер упоминает о самопроизвольном поднятии американского флага некоторыми из племён . Так же сложно согласиться с односторонне негативной оценкой последствий испанского владычества на архипелаге. Тем более, что в указанных работах приводятся факты, позволяющие утверждать, что борьба филиппинских племён против иностранцев носила не столько антиколониальный характер, сколько ситуативный, связанный с их междоусобным соперничеством, в процессе которого они старались заручиться поддержкой иностранцев, а также религиозными конфликтами, прежде всего христианского и
4 Иванов Л., Смирнов П. Англо-американское морское соперничество. М. 1933.
5 Нотович Ф. Дипломатическая борьба в годы первой мировой войны, тт. 1-2. М. 1947.
6 Губер А. А. Филиппинская республика и американский империализм. М. 1949.
Лсвинсон Г.И. Филиппины между первой и второй мировыми войнами. М. 1958.
8 Губер А. А. Ук. Соч. С. 180.
мусульманского населения архипелага. В частности, сам А. А. Губер утверждал, что американцы, например, для борьбы с мусульманским племенем моро использовали в качестве солдат туземцев-христиан, которые в таких случаях сражались куда лучше самих американцев.
Большой вклад в изучение колониальной системы внёс С. И. Тюльпанов9, разработавший данную проблему с точки зрения ленинской теории империализма, утверждавшей, что «капитализм перерос во всемирную систему колониального угнетения и финансового удушения горстью "передовых" стран гигантского большинства населения земли»10. По мнению историка, «колониальная система являлась составной частью мирового капиталистического хозяйства, сущность и основные черты которой даны в ленинском учении об империализме», а «кризис колониальной системы есть одна из важнейших сторон общего кризиса капитализма»11. С тезисом о том, что колониальная система была тесно связана с капиталистической системой хозяйства следует согласиться, так как колонии играли существенную роль в мировой экономике. Тем не менее, колониализм, помимо своих чисто экономических составляющих, имел также и стратегические, религиозные, идеологические. Поэтому ставить эволюцию колониальной системы в прямую зависимость от развития мирового капитализма, на наш взгляд, не вполне корректно. Сам автор признаёт, что и «в условиях относительной стабилизации капитализма колониальный мир продолжал бурлить»12. Продолжая развивать мысль о том, что колониализм являлся лишь свойством капитализма, а не самостоятельным феноменом, С. И. Тюльпанов приходит к выводу, что «с наступлением... общего кризиса капитализма в развитии колониального мира появляется реальная возможность освобождения колониальных и зависимых стран из-под власти империализма. Такая возможность
9 Тюльпанов С. И. Колониальная система империализма и сё распад. М. 1958; Тюльпанов С. И. Ленинская
теория империализма и современный капитализм. Л. 1957.
10 Тюльпанов С. И. Колониальная система и её распад. С. 7.
11 Там же.
1: Там же. С. 99.
открывается лишь в результате раскола мира на две системы [капиталистическую и социалистическую - В. Ч.]» . С позиции современности такую точку зрения следует признать ошибочной, так как теория "общего кризиса капитализма" и его замены социализмом не подтвердилась на практике, а достигшие независимости страны, в большинстве своём, остались вовлечёнными в мировую капиталистическую систему хозяйства. Жизнь народов бывших зависимых территорий определяют отнюдь не коммунистические идеи, а, скорее, консервативно-традиционалистские (ислам для арабского мира, индуизм для Индии, буддизм для Тибета, племенные ценности для Африки и т. д.) или западно-либеральные (для бывших "белых" колоний, таких как Канада, Австралия и т. д.). Более того, трансформация колониальной системы началась до Октябрьской революции в России, хотя та и оказала на этот процесс существенное влияние. Существенное, но не определяющее. Придерживаясь ленинской теории империализма, историк, соответственно, считал колониализм однозначно негативным явлением, чёрной страницей истории, не принесшей миру ничего хорошего. Следует, тем не менее, признать, что С. И. Тюльпанов внёс значительный вклад в разработку теоретической базы для изучения колониальной системы, хотя её следует принимать с учётом того, что методологическая основа, которую использовал данный автор, на сегодняшний день во многом устарела.
В тот же период вышли работы, посвященные национально-освободительной борьбе в Египте14 и Марокко15. Авторы, также придерживаясь ленинской теории империализма и марксистской методологии, делали акцент на негативной стороне взаимоотношений зависимых территорий и метрополий, подчёркивали прогрессивный характер любой антиколониальной борьбы и придавали особое значение её социально-экономическим аспектам. Тем не менее, критерий прогрессивности,
13 Там же. С. 17.
14 Голдобин А. М. Египетская революция 1919 г. Л. 1958.
15 Луцкая Н. С. Республика Риф. М. 1959.
основанный на материалистическом понимании истории, движущейся от формации к формации и в итоге достигающей коммунизма, представляется весьма спорным, плохо подтверждающимся на практике. На наш взгляд, само по себе антиколониальное и национально-освободительное движение ни хорошо, ни плохо, но становится таковым в зависимости от конкретных его мотивов и результатов.
В 60-е годы выходит ряд сборников и монографий, посвященных разным аспектам колониализма16, в которых, как правило, делается акцент на истоках американского империализма, что было связано, надо полагать, с обострением советско-американских противоречий. В это время разрабатывается и концепция "неоколониализма", большой вклад в которую внёс К. Н. Брутенц и В. Г. Солодовников . Сомнительность тезиса о том, что существует прямая зависимость колониализма от капитализма становится всё более очевидной для советских историков. Ведь в то время, как колониальная система активно распадалась, капитализм продолжал успешно развиваться. Получалось, что империализм, как высшая стадия капитализма (в соответствии с ленинской теорией) ещё существует (ведь социализм не победил во всём мире), а колониальная система, являющаяся, по выражению С. И. Тюльпанова, «составной частью мирового капиталистического хозяйства», распалась. Поэтому происходит поиск подхода, который бы дал более удовлетворительное объяснение сущности колониализма, и одновременно не вступил бы в явное противоречие с марксистско-ленинской теорией. По мнению В. Г. Солодовникова, «после
^Колониальная политика и национально-освободительное движение (из новой и новейшей истории Балкан, Среднего и Ближнего Востока). Кишинёв. 1965; Колониальная политика империалистических держав в Океании. М. 1965; Зубок Л. И. Экспансионистская политика США в начале 20 века. М. 1969; Мурадян А. О колониальном характере торговли США с Китаем. - Колониализм вчера и сегодня. М. 1964; Солонцов 3. М. Дипломатическая борьба США за господство на морс и противоречия империалистических держав. М.1962; Гсршов 3. М. "Нейтралитет" США в годы первой мировой войны. М. 1969; Попова Е. И. Политика США на Дальнем Востоке (1918-1922). М. 1967; Нитобург Э. Л. Политика американского империализма на Кубе. 1918 - 1939 гг. М. 1965; Барышникова О.Г. Филиппинская национальная буржуазия в борьбе за независимую внешнюю торговлю. М. 1962; Рымалов В. В. Распад колониальной системы и мировое капиталистическое хозяйство. М. 1966; Обминскнй Э. Е. Торговая политика развивающихся стран. М. 1967 и др.
17 Брутенц К. Н. Новая форма порабощения народов. М. 1969; Брутенц К. Н. Колониализм без империй. М.
1963.
18 Солодовников В. Г. Неоколониализм: теория и практика. М. 1966.
второй мировой войны начался процесс ликвидации колониализма»19, однако «сроки уничтожения империализма и колониализма исторически не совпали»
и «империализм существует без колоний» . На смену колониализму приходит "неоколониализм", который «можно определить как стратегию и тактику колонизаторов в период крушения колониальной системы и образования на месте бывших колоний суверенных государств» . Эта новая стратегия и тактика носила, по мнению историков-марксистов, столь же негативный характер, как и классический колониализм. Как писал В. Г. Солодовников, в понятие "неоколониализм" «мы вкладываем не только методы политического и военного давления, но также экономическую эксплуатацию и идеологическое наступление империализма. Вся практика современных отношений между империалистическими и развивающимися странами подпадает под понятие "неоколониализм"» . Переход к неоколониальной политике объяснялся как вынужденная мера со стороны ведущих капиталистических государств, отступающих перед национально-освободительной борьбой и социалистическим лагерем на фоне "общего кризиса капитализма". На наш взгляд, недостаток этой концепции тот же, что и недостаток марксистско-ленинского понимания колониализма вообще -жёсткая привязка сложного, самостоятельного исторического феномена к конкретному типу социально-экономических отношений. Иные факторы (религиозные, политические, культурные, стратегические и др.) рассматривались лишь как малосущественная "надстройка", положительные аспекты колониализма и глобализации почти полностью игнорировались. Хотелось бы также заметить, что в своей внешней политике СССР также прибегал к методам политического, военного и идеологического давления на разные страны. С другой стороны, концепция "неоколониализма" позволила обратить более пристальное внимание историков на роль и значение США в
^9 Там же. С. 9.
20 Там же. С. 6.
21 Там же. СП.
22 Там же. С. 1.
преобразовании колониальной системы, что, на наш взгляд, является крайне важным для понимания её сущности.
Тенденция, связанная с концепцией "неоколониализма" и особой роли в нём США, в отечественной историографии продолжается и в следующее десятилетие23. Несмотря на идеологизированпость оценок, в указанное время было сделано многое для понимания роли Соединённых Штатов в изменении колониальной и империалистической политики великих держав в первой трети XX в., накоплен богатый фактологический материал, определён круг источников. Здесь мы подходим к вопросу о том, что конкретно понимать под колониальной зависимостью. По мнению С. И. Тюльпанова, внесшего большой вклад в разработку данного вопроса, «колонии - это страны, насильственно лишённые экономической самостоятельности и политической свободы»24. Акцент на насильственности на наш взгляд, запутывает вопрос, потому что не имеет под собой чётких критериев. Одно дело, когда речь идёт об оформленной в нечто единое целое территории ("стране"), которая в ходе завоевания была превращена в колонию (например, бурские республики, Корея и т. д.), другое дело, когда мы говорим о неком племени или их совокупности (верно для Африки, отчасти Филиппин), или о добровольном согласии правительства одной страны на какую-либо форму зависимости от другой (например, чтобы заручиться её поддержкой). Во избежание подобной путаницы, мы принимаем данное определение, но без ссылки на насильственность. Кроме того, мы считаем необходимым использовать понятие субъекта (метрополий) и объекта (зависимых территорий) колониальной системы, так как колониализм подразумевает их взаимодействие и взаимовлияние.
Далее следует учесть то, что формы и степень экономического и политического подчинения были разнообразны. Помимо непосредственно
23 Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии (на рубеже ХІХ-ХХ вв.). М. 1973; Лан В. И. США: от первой до второй мировой воины. М. 1976; Помрой У. Становление американского неоколониализма. М. 1973; Иванова И. М. Концепция "атлантического сообщества" во внешней политике США. М. 1973; Дементьев И. П. Идейная борьба в США по вопросам экспансии (на рубеже Х1Х-ХХ вв.). М. 1973 и др. '' Тюльпанов С. И. Колониальная система империализма и сё распад. М. 1958. С. 10-11.
колоний (в начале XX века к ним относились Кения, Бельгийское Конго, Французская Западная и Экваториальная Африка, Мадагаскар, Британская Гвиана, Пуэрто-Рико, Гонгонг, Гавайи и др.), существовали и другие формы зависимости, такие как протекторат (под английским протекторатом в начале XX века находились Египет, Саравак, Кувейт, Катар, Оман, Аден; под французским Лаос, Марокко, Тунис; под японским Корея и т. д.), кондоминиум (несколько держав контролируют одну территорию, например Судан), вассалитет (между английской короной и индийскими княжествами), доминионы (английские "белые колонии" и позже Индия). Можно согласиться с тезисом С. И. Тюльпанова , что все эти формы зависимости, а также "сферы влияния", "свободные районы", "нейтральные зоны", также следует отнести к колониальной системе, хотя в случае с доминионами - со значительными оговорками и в конкретный исторический период.
Изучение колониализма требует привлечения такого понятия, как империализм. С точки зрения марксистской историографии, опирающейся в этом вопросе на ленинскую теорию, империализм - это высшая стадия развития капитализма, а колониальная система является его неотъемлемым свойством. Впрочем, историки марксистского направления были вынуждены признать, что империализм может существовать и без колоний26. С нашей точки зрения, ленинская теория об империализме как вышей стадии капитализма, за которой последует его замена социализмом, не подтверждается на практике, а колониальную систему следует рассматривать как самостоятельное явление, определяемое не только социально-экономическими, но и иными факторами. В начале XX века под империализмом понималась политика, направленная на строительство
империи и стремление к владению заморскими колониями . С этим пониманием империализма можно согласиться, с той оговоркой, что, на наш взгляд, империалистической следует признать политику, направленную не
=5 Там же. С. 11-13.
"6 Солодовников В. Г. Неоколониализм: теория и практика. С. 9.
27 Bcckclt Ian F. W. Op. Cit. P. 23.
только на владение заморскими колониями, но и вообще территориями, население которых отличается по этно-культурным признакам от населения метрополии. Это актуально, прежде всего, в случае с Россией, которую мы считаем одним из активных субъектов колониальной системы в рассматриваемый период.
В 80-е годы интерес к данной теме вновь растёт, однако исследования в этой области продолжают носить характер изучения империалистической и колониальной политики отдельных стран . Тем не менее, появились и обобщающие работы, связанные с "неоколониальной" политикой вообще .
В качестве характерного для советской историографии подхода к проблеме колониализма можно привести работу И. Д. Парфёнова «Колониальная экспансия Великобритании в последней трети XIX века: движущие силы, формы и методы», вышедшую в 1991 г., т. е. в конце советского периода. С точки зрения автора, целью Англии был захват как можно большего числа колоний, а английская колониальная экспансия в последней трети XIX в. знаменовала собой «начало эры колониального порабощения большинства народов Азии и Африки»" . Существующие колонии автор определил как "базы для захватов": «особенностью английской экспансии было наличие нескольких "периферийных баз" для захватов. Самой мощной являлась Индия»31. Такая точка зрения представляется несколько однобокой. В конце XIX века в мире вообще, и в Британской империи в частности, происходили сложные и многоплановые процессы, приведшие к преобразованию всей мировой колониальной
28 Архипов В.Я. Внешнеполитические связи Филиппин. М. 1984; Виноградов А. Д. США и Филиппины. О
первом опыте неоколоніальної! политики в Азии.(1901-1946). М. 1987; Европейская политика США в конце
Х1Х-начале XX вв. Л. 1989; Парфёнов И. Д. Монополия и империя. Саратов. 1980; Проблемы Британской
истории. М. 1987; США: внешняя политика в начале эпохи империализма (современная буржуазная
американская историография). Научно-аналитический обзор. М. 1988; Коврнжснко Г.М. Американский
колониализм. М 1981 и др.
29 Неоколониализм: сущность, формы, методы. М. 1987; Неоколониализм: формы и методы эксплуатации
развивающихся стран. М 1986. (Серия "Проблемы международных экономических отношений");
Западноевропейский коллективный неоколониализм (ЕЭС и развивающиеся страны). М. 1981. (Серия
"Проблемы международных экономических отношений"); Байчоров A.M., Неоколониализм: социально-
политические цели и методы экспансии. М. 1984 и др.
зи Парфёнов И. Д. Колониальная экспансия Великобритании в последней трети XIX века: движущие силы, формы и методы. М. 1991. С. 173. 31 Там же. С. 63.
системы уже в веке двадцатом. В самой Англии по вопросам имперской политики не было единства. Поэтому сведение действий британских властей к захватам с целью эксплуатации всё новых территорий не вполне корректно. Также не вполне корректны в данном случае и термины наподобие "рабство" и т. п., хотя бы потому, что для многих народов Азии и Африки существование вне Британской империи зачастую несло ещё более суровые формы порабощения от своих же собственных правителей, чем при власти Британии. Более того, английская администрация не стремилась слишком сильно вмешиваться в существующие формы господства и подчинения, предпочитая использовать их в свою пользу. Что касается Индии, то она не столько служила базой для дальнейших захватов, сколько сама нуждалась в защите, связывая определённым образом английскую внешнюю политику.
После распада СССР интерес к изучению колониализма вновь возрастает. Однако исследования, опять же, ведутся в основном в направлении изучения истории конкретных стран и областей32.
Говоря о современной отечественной историографии, следует упомянуть работу В. В. Грудзинского «На повороте судьбы: великая Британия и имперский федерализм (последняя треть XIX - первая четверть XX вв.», внесшего значительный вклад в изучение проблем развития отношений между метрополией и переселенческими колониями Британской империи. Автор проследил идейную борьбу по данному вопросу в Англии и её колониях. С большинством выводов автора можно согласиться, хотя представление о метрополии как довольно пассивном субъекте, вынужденном следовать в фарватере событий, на наш взгляд, немного преувеличено.
32 Носков В. В. Институты власти и внешняя политика США, 1901-1913 гг. С-Пб. 1993; Грудзинский В. В. На повороте судьбы: великая Британия и имперский федерализм (последняя треть 19 - первая четверть 20 вв.). Челябинск, 1996; Барышникова О.Г., Левтонова Ю.О. Филиппины и США. 200 лет противостояния, ко.мпромиссов, партнерства. М. 1993; Никитин М.Д. Колониализм в Африке: проблемы историографии и методологии. М. 1995; Колониализм и антиколониализм в Африке. М. 1992; Виноградов В. И. Британский лев на Босфоре. М 1991; Африка: колониализм и антиколониализм (XIX-XX вв.). М. 1990; Американская цивилизация как исторический феномен. Восприятие США в американской, западноевропейской и русской общественной мысли. Под ред. Н. H. Болховитннова. М. 2001; Системная история международных отношений в 4-х томах. М. 2000 и др.
Что касается зарубежной историографии, то следует отметить, что исследования данной темы также производились, в основном, в связи с каким-либо связанным с ней историческим аспектом.
Англоязычная историография уделяет особое внимание проблемам исторического развития Британской империи ", внешней политике США в мире34 и истокам первой мировой войны35, рассматривая изменения в колониальной системе в связи с этими темами.
В качестве характерного примера можно привести здесь труд Д. Джолла «Истоки первой мировой войны», Дж. Кигана «Первая мировая война», И. Бекетта «Великая война» и Р. Шульцингера «Американская дипломатия в двадцатом столетии».
В указанном труде Д. Джолла сделаны интересные выводы, основанные на анализе причин, приведших к первой мировой войне. Автор замечает, что колониальные противоречия нельзя считать причиной войны, хотя на процесс развития колониализма в этот период смотрит с несколько идеализированной точки зрения. По его мнению, Германия постепенно стала бы мировым лидером, и остальные державы добровольно бы ей уступили свои интересы как в Европе, так и в остальном мире. В этом мнении просматривается более ранняя историография, которая стремилась подчеркнуть исключительную вину Германии в развязывании мировой войны. В частности, именно такую теорию отстаивал в своих мемуарах бывший министр иностранных дел России С. Д. Сазонов. Что касается непосредственно колониальной политики ведущих держав того времени, то
" Young J. Britain and the world in the XX century. London. 1997; Фсргюсон H. Империя. Становление и упадок британского мирового порядка и уроки для глобальної! власти. М. 2003 г.; Allen Н. С. Great Britain and the United States. London. 1954; Bywater H. Navies and Nations. London. 1927; Knorr К. E. British Colonial Theories 1750-1850. Toronto.1944; Палм Датт. Кризис Брігганин и Британской империи. М. 1954; Perkins Dexter. Tlic Evolution of American Foreign Policy. N.Y. 1966.
31 Tlic Diplomacy of world power: the United States, 1889-1920. New York. 1970; Шлезингер Артур M. Циклы американской истории. М. 1992; Backer R. S. Woodrow Wilson. Life and Letters. N. Y. 1931; Lippman W. U.S. Foreign Policy - Shield of the Republic. Boston. 1943; Cliallener R. D. Admirals, Generals and American Foreign Policy: 1898-1914. Princeton. 1973; Shulzinger R. D. American Diplomacy in the Twentieth Century. N. Y. 1984.
35 Beckett Ian F. W. Tlic Great War. Harlow. 2001; Киган Джон. Первая мировая война. М. 2004; Джолл Д. Истоки первой мировой войны. Ростов-на-Дону. 1998; Stevenson J. The First World War and International Politics. Oxford. 1988; Ferguson N. The Pity of War. London. 1998; Cliickering R. Imperial Gennany and the Great War. Cambridge. 1998.
автор справедливо, на наш взгляд, обратил внимание на новые индустриальные страны, такие как Германия и Италия, которым, как отметил автор, колониальная экспансия была необходима с точки зрения престижа и поднятия самосознания единой нации. Сам по себе исторический феномен колониализма Д. Джолл оценил скорее положительно, чем отрицательно, при этом, однако, замечая, что «все империалистические державы должны бы принять с большей или меньшей степенью искренности положение бельгийского католического философа и архиепископа: "с точки зрения Провидения колонизация кажется коллективным актом милосердия, который в данный момент высшая нация должна оказывать обделённой нации и которое как обязательство должно исходить от более культурной нации"»36. Умеренно-положительная оценка Д. Джоллом колониализма в целом, как исторического явления, но с определёнными оговорками, представляется справедливой.
Дж. Киган вообще не рассматривал колониальные противоречия как сколько-нибудь существенные, и даже напротив, привёл эпизоды сотрудничества между европейскими державами в колониальных вопросах в качестве примера их сближения (например, совместное подавление боксёрского восстания в Китае). Такая точка зрения может быть принята только с существенными оговорками, потому что эпизоды сотрудничества сменялись острыми противоречиями и конфликтами.
Более объективная оценка роли колониализма в начале XX столетия дана И. Бекеттом. По его мнению, «империализм сам по себе был одной из причин войны, несмотря на тот факт, что великие империалистические соперники середины и конца XIX в. стали союзниками через урегулирование колониальных противоречий в ходе переговоров 1904 и 1907 гг., речь идёт о Британии, Франции и России... Тем не менее, империализм в смысле стремления к владению заморскими колониями не играл какой-либо серьёзной роли в развязывании войны в 1914 г., хотя, опять же,
Джолл. Д. Ук. Соч. С. 305.
империалистические противоречия помогли принять те решения, которые были приняты»" .
Работа Р. Шульцингера «Американская дипломатия в двадцатом столетии» опирается на многочисленную американскую историографию. Важным в ней, с точки зрения нашей темы, является то, что там уделено значительное внимание роли внешней политики США в изменении колониальной системы в первой трети XX в. Автор справедливо отметил, что «американская внешняя политика в XX в. пыталась охранять Западное полушарие от влияния европейцев, и в то же время соревноваться с ними в мире»' . Также важным явилось указание на то, что с начала XX века в Англии и США приобретает всё большее распространение идея мировой взаимозависимости. А ведь именно эта идея была центральной в международной политике президента Вудро Вильсона, оказавшей существенное влияние на трансформацию колониальной системы. С большинством выводов автора можно согласиться.
В последнее время исследователями начинают предприниматься попытки дать новую историко-философскую оценку феномена колониализма. А. Г. Судейкин в своей статье «Об историческом месте колониализма» справедливо замечал, что «колониализм долгое время трактовался у нас как сугубо отрицательный период в истории человечества, что в полной мере отвечало господствовавшему в стране чёрно-белому восприятию истории. Важный, а может быть, и важнейший, фактор прогрессивного развития народов и цивилизаций - взаимный обмен достижениями в различных областях общественной жизни. Это своего рода взаимовыгодная специализация и кооперация в духовной сфере, не менее важная, чем в материальном производстве. Яркий пример этого явления -история США, где сошлись разные культуры и цивилизации почти всех континентов» " . С автором можно согласиться в том, что колониализм как
37 Beckett Ian F. W. Op. Cit. P. 23.
3S Shulzingcr R. D. Op. Cit. P. 3.
39 Судейкин А. Г. Об историческом месте колониализма II Россия и Британия. Выпуск 2. М. 2000. С. 35.
историческое явление действительно способствовал взаимодействию различных цивилизаций и взаимопроникновению культур. Более спорным представляется утверждение о «взаимовыгодной специализации и кооперации в духовной сфере». Дело в том, что, во-первых, автор не даёт в статье чёткого критерия выгоды, а, во-вторых, опускается тот факт, что колониализм способствовал возникновению также и множества проблем и конфликтов между цивилизациями, религиями и системами ценностей, которые (проблемы) являются актуальными и по сей день. Следует также отметить, что автор обратился к примеру США как уникальной нации, сложившейся в процессе колонизации. И, так как США стали играть одну из ведущих ролей в международных отношениях XX века, мы также уделили им особое внимание в нашей работе. К сожалению, автор, тем не менее, воспринял колониальную систему как сугубо западное явление, следуя европоцентристскому пониманию данного исторического феномена: «к началу XX века, - пишет А. Г. Судейкин, колониальная система охватывала большую часть планеты. За её пределами остались лишь некоторые малые государства Европы, а также отдельные страны, например Япония». Вывод Японии за рамки системы представляется некорректным, потому что как раз в конце XIX - начале XX вв. она приступила к активной экспансии и играла существенную роль в колониальных вопросах.
Важные обобщающие выводы о британском колониализме сделаны в статье Г. С. Остапенко «Британская модель деколонизации». Автор, говоря о процессе децентрализации британской империи в XX веке, верно указал на гибкость английского подхода к империи, обеспечившего ей сравнительно мирный распад и преобразование во взаимовыгодное Содружество: «строители империи ещё в XIX веке заложили в её структуру концепцию деволюции власти Лондона к колониям»40, - подчеркнул автор, имея в виду переселенческие колонии. Справедливо и противопоставление гибкости английской колониальной политики неповоротливой французской,
4" Остапенко Г. С. Британская модель деколонизации // Там же. С. 54.
приведшей к болезненному процессу распада колониальной империи Франции. Хотя влияние внешних факторов в процессе децентрализации учтено, на наш взгляд, недостаточно, так как упор сделан на внутренние.
Подводя общий итог историографии данного вопроса, следует отметить, что, хотя отдельные, частные и региональные аспекты изменений в колониальной системе в XX веке уже достаточно хорошо изучены, тем не менее, комплексное исследование, которое учитывало бы и процессы внутри сложившихся колониальных империй, и влияние на колониальную систему новых индустриальных держав, находится только в начальном состоянии.
ИсточііііковоГі базой диссертации являются:
1. Актовые (компаративные) источники.
А.) Международные договоры и соглашения, касающихся колониальных и иных вопросов, которые можно условно разделить на:
- Ключевые договоры, определявшие международные отношения в
целом (соглашения между Англией, Францией и Россией 1904 и 1907гг.,
Версальский мирный договор, Вашингтонский договор, договор девяти
держав, договор четырёх держав и др.). Их анализ даёт возможность
установить состояние и проследить изменение общей ситуации в
международных отношениях в контексте темы диссертации;
- Акты, относящиеся к политике держав на Дальнем Востоке (англо
японские союзные соглашения; англо-японская конвенция касательно
торговых сношений Японии и Индии от 29 августа 1904 г.; французско-
японское соглашение касательно целостности Китая от 10 июня 1907 г.;
англо-японское соглашение от 13 июня 1911 г.; китайско-американский
договор о содействии всеобщему миру от 15 сентября 1914 г.; секретный
русско-японский союзный договор 1916 г. и др.). Они представляют
большой интерес, так как демонстрируют эволюцию взаимоотношений
между ведущими державами мира в регионе, который в рассматриваемый
период являлся одной из основных арен империалистического и
колониального соперничества;
- Менее значимые для формирования миропорядка акты, имеющие отношение к колониальной и империалистической политике держав (соглашения между Англией и Россией касательно политики в Персии, Афганистане, Тибете; англо-французские соглашения по распределению сфер влияния в Азии; договоры, связанные с марокканскими кризисами и
др.)-
Б.) Данные о законодательстве некоторых стран, например, миграционное законодательство в британских доминионах, антияпонское в США, законы относительно прав иностранцев в Китае и Персии.
2. Нарративные (повествовательные) источники. В работе использованы три группы нарративных документов:
А.) Внутренние документы органов государственной власти и управления (инструкции российским представителям на Лондонскую конференцию по международному праву - из фондов Российского Государственного Архива Военно-Морского Флота; инструкции министра иностранных дел российским представителям в Персии и Китае);
Б.) Документы государственных общественных и частных организаций, не имеющие обязательной силы для современников (разнообразная дипломатическая переписка, обращения общественных организаций к органам государственной власти, доклады, донесения, статистика, памятные записки, обзоры для российских МИД и ВМФ - в том числе из фондов Российского Государственного Исторического Архива, Архива Внешней Политики Российской Империи, Российского Государственного Архива Военно-Морского Флота). Совокупность этих источников является ключевой в работе, так как позволяет проследить внутренние механизмы и истинные мотивы принятия тех или иных решений в области колониального управления и внешней политики. Кроме того, донесения дипломатов, военных и морских агентов, дают представление о ситуации в том или ином регионе мира в рассматриваемый период;
В.) Обзоры прессы, содержащие выступления государственных и
политических деятелей, из фондов Российского Государственного Архива Военно-Морского Флота.
Г.) Личные документы и мемуары.
Использован архив полковника Хауза, который, в сравнении с другими источниками, даёт богатый материал для понимания мотивов и посылок, которыми руководствовался президент США В. Вильсон в своих международных инициативах.
В мемуарной литературе можно выделить следующие воспоминания: министров иностранных дел России А. П. Извольского, содержащие сведения о противоречиях ведущих держав перед первой мировой войной; С. Д. Сазонова, где также содержатся множество интересных сведений и мнений по проблемам внешней политики; государственного деятеля России С. Ю. Витте, возглавлявшего русскую делегацию в Портсмуте; премьер-министра Великобритании Д. Ллойд-Джорджа с подробными сведениями о позиции Англии во время Парижской мирной конференции; его французского коллеги Э. Эррио с размышлениями о стратегии внешнеполитического курса Франции; канадского премьера Р. Бордена со сведениями о позиции Канады в различных ситуациях, а также посла Великобритании в России Дж. Быокенена.
Методологической базой исследования является цивилизационный подход к пониманию истории. В качестве методов исследования использованы системный, конкретно-исторический и сравнительный анализ в соответствии с принципами историзма и научной объективности. Важными
для исследования темы являются положения о взаимодействии и
взаимовлиянии внутренней и внешней политики, о национальных интересах и другие идеи, разработанные в теории международных отношений. Положения, выносимые на защиту:
1. В первой трети XX века растёт понимание того, что политика развитых стран по отношению к отсталым территориям является общим делом международного сообщества;
Наиболее существенное влияние на изменения в колониальной системе в первой трети XX века оказали Великобритания и США;
В обозначенный период происходит замена прямых форм зависимости на косвенные;
В рассмотренный период были созданы предпосылки для формирования экс-колониальной системы, характеризующейся косвенным подчинением многих стран мира интересам группы западных держав во главе с США;
В рассмотренный период были заложены основы организованного противостояния западной и восточных цивилизаций.
Научная новизна исследования определяется комплексным анализом поставленной проблемы. Учтено влияние на колониальную систему таких держав, как США, Россия и Япония. Кроме того, автору удалось ввести в научный оборот ряд новых источников по теме.
Научная и практическая значимость исследования заключается в объективном и комплексном освещении поставленной проблемы, учитывающем множество факторов. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке и чтении курсов лекций, спецкурсов и спецсеминаров по истории международных отношений и внешней политики первой трети XX века.
Структура работы. Структурно работа состоит из введения, трёх глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.
Влияние империалистической политики ведущих держав на эволюцию колониальной системы
В начале XX века активизируется империалистическая политика таких держав как Германия, США, Япония, Россия и др. Это приводит к обострению противоречий между державами и борьбы за передел мира. Данный фактор нельзя не учесть в анализе изменений в колониальной системе.
Для Великобритании компенсацией за потерянные имперские возможности становится стремление закрепиться в других регионах мира, сохранить своё господство на морях, не допустить попыток передела мира со стороны других держав. Именно эта линия во внешней политике Лондона всё более чётко прослеживается в рассматриваемый период. Английские власти проявили недюжинную гибкость и дальновидность, отбросив в сторону старые имперские претензии на владение всем миром и единоличное господство, мечта о котором в новых условиях жёсткой военно-политической и экономической конкуренции со стороны других великих держав превращается в очевидную утопию.
Поэтому английское правительство, отказываясь от традиционных внешнеполитических принципов "блестящей изоляции", с самого начала века начинает энергичный поиск союзников. Как вспоминает английский дипломат Дж. Быокенен, в декабре 1901 г. «Япония всё ещё колебалась между союзом с Россией и союзом с Великобританией», а «попытки нашего правительства придти к соглашению и заключению чего-то вроде оборонительного союза с Германией не удавались из-за безумия и неискренности англофобской клики с Вильгельмштрассе», «кроме вопроса об её [Германии - В. Ч.] морской программе, составлявшей прямую угрозу нашему превосходству на море, повторные разногласия возникли в связи с вызывающим поведением Германии в Китае» Говоря о Германии, следует отметить, что она продемонстрировала бурное экономическое развитие при отсутствии значимой колониальной империи, но, тем не менее, чувствовала себя "державой второго сорта" до тех пор, пока такой империей не обзаведётся. Д. Джолл в своём труде о причинах первой мировой войны отмечал, что «те державы, которые не обладали колониями (Италия и Германия), осознали, что им необходимо иметь их на общих основаниях для престижа и поднятия национального самосознания»105. Германский посол в Лондоне Вольф-Меттерних заявил по этому поводу в 1911 г.: «между 1866 и 1870 годами Германия сделалась великой державой, но побеждённая ею Франция и Англия поделили между собой мир в то время, как Германия получила одни крохи. Теперь настала для Германии минута предъявить свои законные требования»106.
С. Д. Сазонов в связи с этим писал, что образование Германской империи послужило «началом вступления Германии на путь мировой политики, который, впоследствии, привёл её и всю Европу к самой кровавой из всех, когда-либо бывших, исторических катастроф. По мере продвижения вперёд Германии на этом пути, искусство её постепенно замирало и сама наука, не искавшая до того, вне себя самой, своих целей, стала всё больше занимать служебное положение по отношению к государству, пока, наконец, не приняла, во многих своих отраслях, определённо казарменно-фабричного характера. Дерево германской государственной и экономической мощи росло и бросало свою огромную тень на все части света, но источник духовных и нравственных сил германского народа начал понемногу иссякать. Благодетельное культурное влияние Германии на европейские народы начало утрачиваться и, наконец, стало уступать место чувству антипатии» .
Парадоксальность ситуации заключалась в том, что в то время, как крупнейшая и наиболее успешная колониальная империя за всю историю человечества - Великобритания, всё более разочаровывалась в перспективах колониализма, новые индустриальные державы, такие как Германия, Япония и Италия, доказавшие, что высокий уровень роста возможен и без обладания колониями, тем не менее ставили задачу построения обширной империи практически во главу угла своей внешней политики. Немецкий промышленник Хуго Штайнс заявил в 1911 г.: «Дайте нам ещё три-четыре года мирно развиваться, и Германия станет безусловным лидером в Европе»108.
Поэтому перед первой мировой войной особое беспокойство британской и французской колониальным империям доставляла, конечно, Германия, которая «была опасна для мира Европы, - писал Сазонов, - не как европейская, а как мировая держава, поставившая себе цели, несовместимые с политическим существованием великих держав, выступивших несколькими столетиями раньше неё на путь империализма и не угрожавших более миру Европы. Государственные люди, следившие за необычайным ростом экономического влияния Германии, предвидели её конечное торжество не только на европейских рынках, но и далеко за их пределами, на что указывают поразительные успехи, одержанные ею в Старом Свете, как то в Индии и на Дальнем Востоке, а равно и на обоих континентах Америки и в Австралии... Подобные перспективы тревожили, среди держав Согласия прежде всего Англию, интересы которой были задеты наиболее чувствительным образом торжествующим шествием германской торгово-промышленной конкуренции и меньше всего Россию, стремления которой не шли дальше овладения своим собственным рынком и проникновением русских товаров на ближайшие азиатские рынки»109.
Таким образом, Германия, заразившись идеей достижения мирового господства, вполне очевидно ставила перед собой целью выхватить из рук слабеющей Англии и других держав их колониальные империи. Поэтому немецкая внешняя политика в начале века пыталась сконструировать комбинацию, направленную против Англии, пытаясь заключить союз с Россией с последующим присоединением к нему Франции. Вильгельму-П даже удалось уговорить Николая-П подписать союзный договор в Бьёрке, который, впрочем, был вскоре отменён по инициативе российской стороны110.
Министр иностранных дел России в 1906-10 гг. А. П. Извольский считал, что «если бы Россия повернулась спиной к Франции и Англии и пошла бы по пути завоевания гегемонии в Азии [к чему побуждал кайзер -В. Ч.], она оказалась бы вынужденной отказаться не только от её исторической роли в Европе, но также и от своей экономической и моральной независимости vis-a-vi с Германией, становясь вассалом германской империи и вызывая разруху для всей Европы, т. к. Германия, почувствовав себя свободной от всякой опасности со стороны своей восточной границы, выбирала бы только час для решительного нападения на Англию и Францию с целью реализовать свою мечту о мировом господстве» . Тем не менее, все эти строки были написаны уже после войны, а до неё в России существовали и влиятельные сторонники сближения с Германией. Так, в 1897 г. С. Ю. Витте предлагал проект союза России, Франции и Германии с целью объединения континентальной Европы, обосновывая необходимость этого тем, что «заморские страны приобретают всё большую и большую силу, как политическую, так и военную и экономическую»112.
Особенности внешней политики США, оказавшие влияние на эволюцию колониальной системы
Соединённые Штаты Америки в начале XX веке выходят на сцену как великая держава, имеющая собственные специфические интересы во многих частях мира. Резкое увеличение военно-морских сил США в этот период делает их серьёзным фактором международной политики, отражается на внешнеполитической линии крупнейших держав того времени.
Отделившиеся от метрополии североамериканские колонии с самого начала вобрали в себя многие существенные черты, присущие Англии. «Пресловутая американская исключительность, - отмечает С. И. Жук, начиналась с давно забытой веры в исключительность судьбы протестантской Англии и национализма английского джентри ещё в XVI в. Такие культурные ориентации и психологические установки сказались и на самом социокультурном климате первых британских колоний в Вирджинии, где сложилось рабовладельческое общество с рыцарским эпосом "ничего неделания" и доминированием англиканской церкви белых англо-саксов, в Новой Англии, где господствовал теократический режим "избранных к спасению" белых кальвинистов-"харизматиков", жестоко пресекавших всякое инакомыслие»
Идею мессианства, особой судьбы своей нации американцы, таким образом, вбирают вместе с английским протестантским менталитетом. Само отделение от метрополии воспринимается как побуждение к продолжению её "миссии", как бы приобретение эстафеты от Англии, которая в силу различных причин её утратила. И если первоначально американцы осторожно рассматривали свои действия как некий эксперимент, «предпринятый вопреки истории, чреватый риском, проблематичный по результатам»170, то со временем, как отмечает А. Шлезингер, всё больше «начала проявляться и контртрадиция. И, как показывает растущий оптимизм сменявшихся президентов, она проявлялась по нарастающей. Контртрадиция также имела свои корни в этической системе кальвинизма»171.
Исследователь американской истории Д. Бурстин подчёркивал, что «в глазах и тех, кто пришёл им на смену, предназначение Америки было неотделимо от задачи построения общества. История цивилизации Нового Света не знает момента, когда совершенствование духовной доктрины отодвинуло бы на второй план заботу о совершенствовании возникших в лоне этой цивилизации общественных институтов. Ибо пуритан, как и американцев многих последующих поколений, больше волновали успешно функционирующие институты, нежели блеск всеобщих истин. Понятие "новоанглийский путь" - не что иное, как ранний прообраз (не слишком разнящийся по духу, хотя и бесконечно отличный по наполнению) современного понятия "американский образ жизни"» .
При этом следует отметить, что и сам "эксперимент" был также связан с этой традицией, так как в североамериканские колонии направлялись представители различных протестантских течений и деноминаций и именно с целью построения вдали от Старого Света новой "правильной" цивилизации, соответствующей их религиозным представлениям о таковой.
Тем самым, идея построения мировой империи, ответственности за судьбу всего мира не исчезает в североамериканских колониях после войны за независимость, а, напротив, получает своё развитие. «Даже в XIX в. американские патриоты говорили об империи, а не о нации, - отмечает
П. С. Онаф из Университета Вирджинии, - В 1783 г. Джордж Вашингтон призвал своих соотечественников заложить "фундамент нашей империи"... Для американских патриотов достаточно лишь осудить монархию, аристократию и связанное с ними разложение: они счастливо связывали их собственный имперский проект с его британскими предшественниками»173.
Классические формы британского отношения к колониям, связанные с их прямой эксплуатацией и произволом чиновников, виделись американцам той причиной, по которой Британия потеряла свой мессианский шанс. И теперь Соединённые Штаты должны были извлечь уроки из неудачи своей бывшей метрополии и строить империю иными методами. П. С. Онаф заметил: «Определив радикальный конституционный дефект в имперском направлении - развращённая и ненасытная администрация, которая была готова обогатить метрополию, низведя до положения нищих население далёких колоний, - американцы смогли усвоить улучшенную республиканскую версию имперского идеала в проектировании процветания и свободы своего расширяющегося союза штатов. Революционеры представляли, что их сильно децентрализованный режим, федеральный "союз" самоуправляющихся республик стал ценным преемником Британской империи в Америке» . Монархической британской империи американцы противопоставляли свою "империю свободы", выходящую за пределы национальных различий и взаимной вражды европейских народов. Первоначально эта концепция привела к провозглашению доктрины Монро, не допускавшей вмешательства европейцев с их "порочными" принципами в дела американского континента.
Американский историк Шульцингер отмечал: «Американцы... зачастую подразумевали, что они отличаются от европейцев тем, что обладают лучшей миссией по отношению к миру. Американцы объявили, что Соединённые Штаты призваны предотвращать завоевания в мире со стороны плохих европейцев. Вместо этого, Соединённые Штаты, будучи богаче и демократичнее, чем кто бы то ни было, могут посредничать в спорах между странами лучше, чем любые другие державы. Это убеждение привнесло мессианскую черту в американскую дипломатию, которая раздражала европейцев и сбивала с толку людей в остальном мире»
Находясь вдали как от Европы, так и от Азии, не обладая достаточными морскими силами для проведения в этих регионах активной внешней политики, Соединённым Штатам, вплоть до конца XIX века, не оставалось ничего лучшего, как придерживаться политики невмешательства в европейские дела, а значит и дела тех регионов, которые находились в колониальной зависимости от европейских держав.
Влияние первой мировой войны на колониальную и империалистическую политику воюющих держав в 1914-17 гг
Из этого становится очевидным, что, как только британское правительство пошло на создание блока с агрессивной молодой индустриальной державой в лице Японии, то давняя соперница Англии -Франция, а также имеющая собственные интересы в данном регионе Россия прибегли к идее "открытых дверей" и "равных возможностей", не забыв, однако, указать, что в случае нарушения своих интересов предпримут соответствующие меры. Таким образом, как видно, великие державы рассматривали американскую идею как дипломатический инструмент давления друг на друга с целью передела сфер влияния каждая в свою пользу, но не как программу, которая бы реально определяла их политику.
В этом смысле показательна реакция США: «Правительство Соединённых Штатов, получив предварительно англо-японскую конвенцию от 30 января 1902 г., имело удовольствие ознакомиться с содержанием совместной декларации правительств России и Франции, которая призвана гарантировать сохранение status quo и всеобщего мира на Дальнем Востоке, а также независимость Китая и Кореи при условии, что эти страны будут открыты для торговой и промышленной деятельности всех наций. Соединённые Штаты с чувством глубокого удовлетворения усмотрели в этом подтверждение тех неотъемлемых принципов, на основе которых, как неоднократно декларировалось, проводится и будет в дальнейшем проводиться их собственная политика... Что касается заключительного параграфа русского меморандума, то правительство Соединённых Штатов Америки, разделяя высказанные там взгляды о проведении политики "открытых дверей"... оставляет, тем не менее, за собой полную свободу действий в том случае, если возникнут непредвиденные обстоятельства, которые могут препятствовать политике Соединённых Штатов в Китае и Корее или нарушать их интересы»218. При этом посол России в США А. П. Кассини в своём донесении отметил: «Будучи поставлен между англо- японской конвенцией и русско-французской декларацией от 3/6 сего марта, статс-секретарь был весьма затруднён в составлении ответа, который, выражая полное одобрение федерального правительства выставленных в декларации принципов, в то же время оскорбил бы чутких и подозрительных авторов англо-японской конвенции, на сообщение коей г-н Хэй ограничился простым уведомлением о её получении. Принимая во внимание вышеизложенное, ответ федерального правительства, представляющий почти буквальное повторение нашей декларации, должен быть признан настолько удовлетворительным, насколько он только мог быть. Соединённые Штаты желают прежде всего мира на Дальнем Востоке, которое одно лишь может обеспечить развитие их торговли и промышленности в этих пределах, и всё, что способствует подержанию мирного настроения, может рассчитывать на моральную поддержку с их стороны» .
Другими словами, США в данном вопросе мягко поддержали Россию и Францию, поскольку их ответ являлся противодействием блоковой инициативе Англии и Японии. При этом составители американского ответа не забыли упомянуть о том, что и поползновения России при поддержке Франции на территориальные приобретения в Китае встретят противодействие американцев. То есть, если русско-французская декларация содержала в себе одновременно и апелляцию к принципу "открытых дверей" и угрозу противопоставить свои интересы другим, то и ответ США содержал как согласие с вышеозначенным принципом, так и угрозу соответствующих действий в случае его нарушения, в том числе и самими Россией с Францией. Стремление не обидеть "чутких" составителей англо-японской конвенции говорит о том, что государственный департамент пытался играть на разногласиях двух группировок, не включаясь ни в одну из них, манипулируя интересами противоборствующих держав с целью обеспечения незыблемости своих принципов "открытых дверей", "равных возможностей", неприкосновенности государственности Китая и Кореи, в то время как англичане, связанные необходимостью сохранности своих обширных владений, такую игру вести не моги.
История с "открытыми дверями" - пример того, как новый международный фактор, т. е. США, пытался трансформировать уже сложившийся порядок, приспособить его к своим интересам.
Идеолог империализма по-американски Альфред Мэхэн, считал доктрину Монро и политику "открытых дверей" двумя неотъемлемыми составляющими той политики, которая должна привести США к мировому господству. Он сообщал секретарю флота Мейеру в своем письме от 24 сентября 1910 г., что США имеют только два принципиальных и постоянных аспекта в политике - доктрину Монро и политику "открытых дверей" - и все военно-морское планирование должно исходить из этих двух вещей220.
Мэхэн также дал, наряду с Т. Рузвельтом, новое толкование доктрине Монро, превратив ее в средство оправдания экспансионистской политики США на Американском континенте и за его пределами . Влияние этих идей явно сказывалось на политике Рузвельта и его преемников .
Таким образом, в предвоенный период Соединённые Штаты не обладали достаточными экономическими и военными ресурсами для серьёзного влияния на политику европейских держав. Изоляционистский принцип невмешательства в европейские дела был тогда для США лишь одной гранью политики косвенного подчинения интересов других держав своим, посредством продвижения принципов "открытых дверей" и "равных возможностей" в колониях, - там, где США имели систему баз и опорных пунктов (Гавайи, Гуам, Филиппины и т. д.), находящихся вдали от самой Европы. Правда, здесь они натолкнулись на противодействие Японии, обладавшей в начале века наиболее сильными вооружёнными силами в Юго Восточной Азии, что положило начало длительному антагонизму между двумя государствами, разрешившемуся лишь в ходе второй мировой войны.
Поэтому вмешательство США в европейскую политику хотя и косвенно, но всё же происходило, не случайно в 1907 г. Германия, используя американскую заинтересованность в делах Юго-Восточной Азии, пыталась втянуть США в орбиту своего влияния, с целью заполучить союзника в будущей войне. Германский посол в Вашингтоне Штернбург уверял президента США Т. Рузвельта, что "махинации" Англии в Китае имеют целью инициировать агрессию Японии против США и Германии. Рузвельт опасался, что Япония, опираясь на союз с Англией, Францией и Россией может приступить к расчленению Китая, и тогда все внешнеполитические достижения Соединённых Штатов со времени испано-американской войны пойдут прахом.
Такие опасения имели свои основания. Чем дальше, тем больше сопредельные к Китаю державы, располагавшие в силу этого достаточными военно-политическими средствами, а именно Россия и Япония, шли по пути "ползучего" раздела этой страны. После русско-японской войны отношения между двумя державами всё более улучшаются. В 1907 и 1910 г. между ними были заключены политические конвенции по Китаю, в которых, хотя и декларировалась приверженность принципу территориальной целостности Китая, но в секретных статьях содержались пункты по фактическому разделу Маньчжурии и указания на наличие "специальных интересов" в других частях Китая223.
Характер изменений в колониальной системе и империалистической политике ведущих держав в 1917 - начале 1930-х гг. Итоги и перспективы
Соединённые Штаты не связали себя союзом с тем или иным блоком держав перед войной, и не вступили в неё в самом начале. Когда война началась, президент В. Вильсон заметил, что она «напоминает пьяную свалку в публичном доме», а «причины и цели этой войны нас не касаются» .
Действительно, у Штатов не было ни сил, ни желания воевать из-за европейских противоречий, или защищать колониальную империю, которой у них не было. Более того, само по себе это столкновение великих держав не сулило Штатам ничего хорошего, так как последствия его были непредсказуемы. «Война, конечно, продолжает быть элементом, порождающим беспорядок и неопределённость...Самое печальное в этом положении для меня то, - писал в августе 1914 г. Хауз президенту Вильсону, что ничего хорошего от него нельзя ожидать. Если победят союзники, то это главным образом, будет означать господство России на европейском континенте. Если же победит Германия, это означало бы пришествие на целые поколения несказанной тирании милитаризма» . К тому же довоенные усилия американцев, направленные на сближение Англии и Германии и объединение держав теперь пошли прахом. Хауз, вспоминая свой разговор с Вильсоном в конце августа 1914 г. писал, что «президент с большим чувством говорил о войне. Он сказал, что его сердце наполняется скорбью при мысли о том, как близко мы было подошли к предотвращению этой громадной катастрофы. Он считает, что если бы взрыв войны был отсрочен ещё немного, он не произошёл бы вовсе, ибо народы объединились бы...» э. Кроме того, так как Америка торговала, в основном, с Европой, то европейская война наносила серьёзной удар по её внешней торговле.
По совокупности этих причин США начинает предпринимать вскоре после начала войны энергичные попытки посредничества для скорейшего заключения мира. Австро-Венгерский посол в Константинополе докладывал своему министру иностранных дел в начале декабря 1914 г., что, по словам американского посла, «президент Вильсон решил выступить теперь с полной энергией за восстановление мира в Европе, так как от войны начали сильно страдать коммерческие интересы американского народа» . С другой стороны, в странах Антанты, особенно во Франции и России, эти инициативы воспринимались как германские происки. Бенкендорф, например, сообщал, что его «осведомители обращают внимание на то, что американские интриги возобновляются периодически после германских поражений, и не сомневаются в том, что американская агитация - германского происхождения» .
Кроме того, из-за войны создавалась серьёзная угроза политике "открытых дверей" в Китае. Поэтому уже в сентябре 1914 г. был заключён китайско-американский договор о содействии всеобщему миру, призванный оградить Китай от вовлечения в войну и предусматривавший разрешение конфликтных вопросов в Китае в соответствии с нормами Гаагской конференции298. Сделано это было весьма предусмотрительно, так как через несколько месяцев последовало предъявление Японией своих "21 пунктов" требований Китаю. По всей видимости, выдвижение этих требований имело целью и ослабление влияния в Китае Соединённых Штатов. Российский посланник в Пекине Крупенский сообщал, что по сведениям, полученным «из японских источников», Япония была готова отказаться от требования предоставления ей исключительных прав в Фуцзяне при условии, что американцы, в свою очередь, откажутся «от приобретённой около года назад Нью-Йоркской судостроительной компанией концессии на постройку порта и доков в бухте Сан-дун-ао и чтобы они не домогались в будущем других подобных концессий в названной местности»299. Крупенский объяснял это опасением Японии тем, что бухта Сан-дун-ао может стать прекрасной базой для действий американского флота против Японии, каковой не являются Филиппинские острова300.
Растущие экспансионистские устремления в Японии создавали всё большие сложности для американской внешней политики, поэтому ещё в начале войны Хауз отмечал в письме Вильсону: «Досадно, что Япония вмешалась в общую драку, ибо это возлагает на нас дополнительную заботу о том, чтобы не оказаться также вовлечёнными»"J .
Из-за военных действий также ухудшились отношения между Англией и США, что очень беспокоило английское правительство, понимающее, что в случае разрыва со Штатами Британская империя останется один на один с Россией и Японией в Азии. Российский посол докладывал из Вашингтона о поведении своего английского коллеги, подчёркивая то, что он «только и думает о том, как чтобы не потерять окончательно традиционных братских симпатий американцев» . Проблема здесь заключалась в том, что Англия связала себя тесными взаимоотношениями с Россией и Японией, чья политика плохо согласовывалась с американскими взглядами на устройство мира. Российский и японский экспансионизм не оставлял места для распространения принципов "равных возможностей" в мире, кроме того, в отношении Японии существовали расовые предрассудки, а в отношении России - раздражение евреев из-за её антисемитских акций. Бенкендорф так
Похожие диссертации на Трансформация колониальной системы в первой трети XX века
