Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Россия и Португалия: экономическое и политическое развитие, первые торговые и дипломатические контакты меэвду странами. Конец ХУЛ в. - 1760-е гг.
1. Развитие российской экономики с начала XVTII века до начала 1760-х гг. Внешнеэкономическая и внешнеполитическая деятельность государства 14
2. Португальская экономика и внешняя торговля до 60-х гг. XVIII в 36
3. Экономические реформы португальского правительства в первой половине XVTII века. Деятельность маркиза Помбала 49
4. Российско-португальские политические и экономические контакты в первой половине XVIII века. Развитие российско-португальской торговли 56
5. Политика Екатерины П. Складывание предпосылок для установления официальных русско-португальских отношений 73
Глава II. Российско-португальские торгово-экономические ш дипломатические отношения в 1765 -1807 гг.
1. Миссия СВ. Мещерского. Учреждение российского генерального консульства в Лиссабоне и его деятельность до начала 1780-х гг 81
2. Подготовка и установление российско-португальских дипломатических отношений 103
3. Российско-португальские отношения на переломном этапе: от установления дипломатических отношений до подготовки торгового договора (1781 - вторая половина 1780-х гг.). Развитие торговли и политического сотрудничества двух стран 117
4. Российско-португальские отношения от заключения торгового договора до захвата Португалии Наполеоном (вторая половина 1780-х- 1807 гг.) .
Итоги и перспективы 144
Заключение. 159
Список использованных источников и литературы 163
- Экономические реформы португальского правительства в первой половине XVTII века. Деятельность маркиза Помбала
- Российско-португальские политические и экономические контакты в первой половине XVIII века. Развитие российско-португальской торговли
- Подготовка и установление российско-португальских дипломатических отношений
- Российско-португальские отношения от заключения торгового договора до захвата Португалии Наполеоном (вторая половина 1780-х- 1807 гг.)
Введение к работе
Постановка темы и её актуальность.
Изучение истории международных отношений всегда было одним из важнейших направлений исторического исследования, история внешней политики России, как, впрочем, и любой другой страны, как правило, является отражением внутреннего курса государства.
Восемнадцатый век для России — эпоха кардинальных перемен. Реформы, проводимые Петром I, явились, пожалуй, первой действительно крупной попыткой модернизации страны - процесса, который Россия затем, более или менее удачно, проходила не один раз и который во многом характеризовал её исторический путь. Для петровских реформ активная внешняя политика, развитие внешнеэкономического сотрудничества, а в результате - вхождение России в систему европейских международных отношений - являлись стратегической задачей, без решения которой было немыслимо реализовать все другие поставленные тогда цели.
Восемнадцатый век для европейских международных отношений -период баланса сил и вькода на политическую арену новых участников. Это эпоха противостояния восходящих великих держав, прежде всего, Англии и Франции.
Франция, сильнейшее европейское государство XVII века, вступала в противоборство с Великобританией, уже тогда развивавшейся по новому экономическому пути. Испания и Португалия утрачивали свое влияние, играя в экономике роль поставщиков колониальных товаров и источников пополнения золотого запаса великих держав. С политической точки зрения, страны Пиренейского полуострова, становились младшими союзниками ведущих европейских государств, боровшихся за господство на континенте.
В эту же эпоху особое значение приобретала международная морская торговля. Наличие торгового флота и крупных купеческих капиталов становятся важным фактором развития экономики.
Именно тогда на арену европейской политики выходят и новые государства. Среди них - Россия, которая из далекой евроазиатской страны превратилась в XVIII веке в великую европейскую державу с сильным флотом и армией, бурно развивающейся экономикой и начинала активно участвовать в международных делах. Новой империи были необходимы рынки сбыта и союзники, важным представлялось распространять свое влияние на различные части европейского континента, в том числе и на Пиренейский полуостров, открывавший новые и весьма интересные перспективы для России в политическом и экономическом плане.
Сравнительно позднее установление российско-португальских отношений было связано с географической удаленностью двух государств, отсутствием до определенного времени общих экономических и политических интересов, особенностями международных отношений в Европе.
Только к середине XVIII в., несмотря на предпринимавшиеся и ранее попытки сближения двух государств, начали смалываться реальные предпосылки для активизации прямой торговли и установления официальных межгосударственных отношений.
Возникновение общих политических и экономических интересов обусловило достаточно сложный, зачастую противоречивый, путь налаживания российско-португальских отношений.
Актуальность темы диссертации заключается в том, что полноценное и объективное понимание современного мира в эпоху глобализации невозможно без исследования международных отношений. Особенно важным и актуальным является анализ малоизученных еще сторон развития явлений международной жизни, постепенно вплетавшихся в общий контекст международных отношений в мировом масштабе.
Объект и нредмет исследования.
Объектом исследования являются отношения России и Португалии в XVIII веке.
Предметом исследования являются: экономическое и политическое развитие России и Португалии в XVIII в., события и факты, составившие сущность российско-португальских отношений; межгосударственные договоры, деятельность государственных чиновников и частных лиц, влиявших на развитие российско-португальских отношений.
Цель и задачи исследования.
Целью данной работы является по возможности наиболее полный и объективный анализ всех этапов становления и развития российско-португальских торгово-экономических и дипломатических отношений в XVUI веке, а также анализ исторической роли указанных отношений для обеих стран.
В исследовании ставятся следующие задачи:
1. Проанализировать экономическое и политическое развитие России и Португалии в первой половине XVIII в. и его основные тенденции.
2. Выявить новые черты в эволюции России и Португалии в указанный период.
3. Определить объективные предпосылки заинтересованности России и Португалии в установлении и развитии отношений.
4. Определить основные этапы становления и развития российско-португальских торгово-экономических и политических отношений, их основные тенденции и характерные черты.
5. Изучить непосредственный ход и детали российско-португальских отношений.
6. Понять, исходя из исторической обусловленности: перспективность российско-португальских отношений; место отношений во внешней политике каждой из стран и в системе европейских международных отношений.
Хронологические рамки работы охватывает период от начала XVIII в., когда для России и во многом для Португалии начался новый этап в их развитии, характеризовавшийся, в том числе, активизацией внешней политики и поиском новых политических и торговых партнеров в Европе - и до 1807 г., когда португальский королевский двор под угрозой наполеоновского вторжения отбыл в Бразилию, что завершило собой первый большой этап отношений между двумя странами.
Степень научной разработанности темы.
Российско-португальские отношения XVHI - начала XIX вв. являются малоизученной темой как в отечественной, так и в зарубежной историографии. Число трудов, специально посвященных данной проблеме, невелико. Отношения с Португалией в России и с Россией в Португалии никогда не считались приоритетом внешней политики и были незаслуженно обойдены вниманием историков.
Первым исследователем российско-португальских отношений можно считать Н.Н. Бантыш-Каменского1, замечательного археографа, историка, возглавлявший в 1800-1814 гг. Московский архив Коллегии Иностранных Дел. В главе «Переписка с португальским двором» достаточно подробно освещаются основные события русско-португальских отношений с 1724 по 1799 гг. Н.Н. Бантьгш-Каменский основывается в своем исследовании на материалах Московского архива Коллегии Иностранных Дел. Это, прежде всего, переписка между европейскими дворами и дипломатическими представителями государств. Также приводятся тексты российско-португальского торгового договора 1787 г. и оборонительного трактата 1799 г. Несмотря на то, что исследование носит обзорный характер, автору удалось осветить основные события в русско-португальских отношениях указанного периода, обозначить их общий ход.
Другим дореволюционным ученым, обращавшимся к теме российско-португальских отношений, был В.А. Уляшщкий . В своей работе, посвященной развитию системы российских консульств в XVIII веке, автор дает исторический очерк деятельности российского генерального консульства в Лиссабоне. Опираясь на схожую с использованной Н.Н. Бантьгш-Каменским документальную базу, он начинает исследование с 1765 года, когда в Лиссабон для сбора сведений о португальской внешней торговле был неофициально направлен князь СВ. Мещерский, и доводит очерк до 1790-х гг. Автор достаточно подробно освещает конкретную работу генеральных консулов. В.А. Уляницкому удалось расширить введенную в научный оборот базу дипломатических и иных документов по истории российско-португальских отношений. Некоторые из них опубликованы во второй части исследования. Это статистические данные по торговле между странами, документы дипломатической переписки, в т.ч. инструкции российских коллегий генеральному консулу в Лиссабоне.
В советский период работы, посвященные российско-португальским торгово-экономическим и дипломатическим отношениям, появились лишь в конце 1980-х гг.
Особого внимания заслуживает статья М.С. Альперовича , известного историка стран Латинской Америки ж Пиренейского полуострова. Автор основывает свое исследование на документах Архива Внешней Политики Российской Империи (АВПРИ), фондах Центрального Государственного Архива Древних Актов (ЦГАДА, ньше Российский Государственный Архив Древних Актов - РГАДА) и Центрального Государственного Исторического Архива СССР (ЦГИА, ныне Российский Государственный Исторический Архив - РГИА). Большое внимание М.С. Альперович уделяет как дипломатической истории становления российско-португальских отношений, взаимодействиям Петербурга ж Лиссабона в различных вопросах европейской политики, так и развитию русско-португальских торгово-экономических связей, анализируя тарифно-таможенную политику обеих стран, российско-португальские торговые договоры 1787 и 1798 гг. Отметим несомненно высокий уровень уїсазаннои статьи, разносторонность использованных документальных материалов, обоснованность выводов. Однако сам формат статьи не дает возможности получить пошомасштабную картину развития российско-португальских торгово-экономических и дипломатических отношений.
Обзор русско-португальских отношений XVIII - начала XIX в. содержится и в работе Б.Н. Комиссарова4. В ней автор впервые использует, кроме прочих материалов, донесения русского генерального консула в Лиссабоне А.Я. Дубачевского, внесшего значительный вклад в развитие российско-португальских консульских и дипломатических5 отношений.
Ряд работ отечественных авторов, посвященных российско-португальским отношениям, появился в 90-е гг. XX в. в рамках исследований по португалистике в СІЇ6ТУ. Определенным аспектам истории российско-португальских консульских и дипломатических отношении посвящены статьи Б.Н. Комиссарова и С.Г. Божковой . В статье И.С. Шарковой особо "интересными представляются статистические данные но русско-португальской торговле через С.-Петербургский порт в последней четверти XVIII века, основанные на документах архива СПб ФИРИ РАН, относящихся, прежде всего, к деятельности А.Р. Воронцова. В другой работе И.С. Шарковой8 исследуются упоминания о Португалии в допетровской прессе, интерес русского двора к сообщениям из пиренейского государства.
В португальской историографии появление научных трудов по указанной теме относится лишь к последней трети XX века. Нам известно только о трех работах, касающихся российско-португальских торгово-экономических и дипломатических отношений.
В 1979 г. вышла достаточно объемная монография португальского историка Ромуло де Карвальо9, посвященная непосредственно российско-португальским отношениям XVIII века. Это на сегодняшний день, видимо, самое большое исследование по данной теме. Освещающая различные сферы отношений, работа в значительной степени обращена к торгово-экономической и дипломатической их составляющим. Начиная исследование с истории установления консульских и дипломатических отношений между двумя странами в 60-80-х гг. XVIII в., Карвальо переходит к анализу развития торговли. Автор анализирует российско-португальские торговые договоры, тарифно-таможенную политику. Им исследуются развитие и объем российско-португальской торговли, приводятся обширные статистические данные по конкретным статьям экспортно-импортных операций. Большое внимание уделяется деятельности португальских торговых домов и компаний в России. В качестве основных источников автор использует португальскую прессу и португальские архивные материалы (прежде всего, дипломатическую переписку, таможенные ведомости, торговые документы португальских купцов), значительная часть которых опубликована в приложении.
Другое исследование, посвященное отношениям между двумя странами в ХУШ веке, принадлежит перу В.П. Ругля10. Оно основано на материалах португальской прессы. Историк использует ряд периодических изданий: "Газету в форме письма" (годы издания: 1701 -1716), "Лиссабонскую Газету" (начала выпускаться с 1715 г.), "Информационно-исторический ежегодник" (годы издания: 1740 - 1750), "Литературную Газету" (июль 1761 - июнь 1762), "Энцшшопедическую Газету"(1788 - 1790) и другие. Работа не столь объемна, как труд Карвальо, однако вводит в научный оборот дополнительный вид весьма информативных источников.
Необходимо упомянуть также о работе Фернандо де Брандао , в которой на основе документов португальских архивов анализируется португальская внешняя политика конца XVIII в., российско-португальское сотрудничество в эпоху первых антифранцузских коалиций. Работа заслуживает определенного внимания при исследовании российско-португальского оборонительного трактата, хотя сам договор, заключенный в 1799 г., фактически не выполнялся и не сыграл существенной роли в отношениях двух стран.
Диссертация основана на использовании трех групп источников.
1. Основой нстотаиковой базы диссертации послужили архивные материалы. Наиболее полный комплекс документов по исследуемой теме находится в АВПРИ, РГАДА и РГИА.
В АВПРИ хранятся материалы относительно дипломатической истории российско-португальских отношений. Фонды 72 «Сношения России с Португалией» (описи 72/1, 72/5); 73 «Лиссабонская миссия. Русское генеральное консульство в Лиссабоне» (опись 73/1) содержат переписку российских генеральных консулов и дипломатических представителей в Португалии с руководством Коллегии Иностранных Дел и в меньшей степени Коммерц-коллегии по всем вопросам российско-португальских отношений. Отдельные документы по отношениям двух стран содержатся, в частности, в фонде 5 «Секретные мнения КИД» (Опись 5/1); фонде 20 «Дела о вооруженном нейтралитете (опись 20/1).
Среди документов РГАДА необходимо выделить Фонд Воронцовых (№1261, описи 1 и 6). Важнейшими для исследования являются бумаги А.Р. Воронцова — крупнейшего российского государственного деятеля эпохи Екатерины II, бессменного главы Коммерц-коллегии. Материалы (ведомости 11 портовых таможен, переписка Коммерц-коллегии с российскими чиновниками, российскими и иностранными купцами, протоколы заседаний Коммерц-коллегии, рескрипты и указы Екатерины II, касающиеся исследуемых нами вопросов, записки о внешней торговле соответствующих ведомств и др.) посвящены тарифно-таможенной политике, статистике русско-португальской торговли, обсуждению проектов торгового договора с Португалией; имеются материалы переписки с российскими дипломатическими и консульскими представителями в Португалии. Фонд Комиссии о коммерции и пошлинах (№ 397, опись 1) содержит важные материалы по тому же кругу вопросов.
В документах РГИА мы находим достаточно разрозненные материалы, касающиеся Португалии, и, прежде всего, вопросов русско-португальской торговли, содержащиеся, в частности, в фонде 13 «Департамент министра коммерции» (опись 2); 1260 «Комиссия составления законов» (опись 1); 1329 «Именные указы и высочайшие повеления Сенату» (опись 3); 1409 «Собственная е.и.в. канцелярия» (опись 1).
2. Комплекс опубликованных документов XVIII в. по теме не столь велик и ограничивается материалами, приведенными в некоторых исследованиях по российско-португальским отношениям.
История внешней политики России начала XIX в. значительно лучше представлена в документальных публикациях . Необходимо отметить, что серия «Внешняя политика России» отличается масштабностью и основательностью - среди многочисленных опубликованных документов есть ряд источников и по российско-португальским отношениям. Это, прежде всего, дипломатическая переписка.
Кроме того, некоторая информация по развитию российско-португальской торговли содержится в публикациях о российской внешней торговле, тарифной политике России и т.д.13
3. Особым источником по российско-португальским отношениям является пресса.
В работе используются «Санкт-Петербургские ведомости» XVIII -начала XLX вв. Газета организовывались по схожим с европейскими изданиями принципам: в крупнейших городах Европы формировалась сеть агентов-корреспондентов, которые сообщали свежие новости. Постепенно совершенствовалась система доставки, которую организовывал издатель через появившуюся почту.
«Санкт-Петербургские ведомости», уделяя определенное внимания международным отношениям, в т.ч. международной торговле, изобиловали описанием различных курьёзных ситуаций, историями полумифологического характера, прочей непроверенной информацией, придворными новостями.
Событиям внутренней жизни Португалии, её отношениям с Великобританией, колониальной торговле и российско-португальским отношениям газета также посвящала некоторые заметки.
Среди мемуарной литературы необходимо выделить воспоминания Павла Свиньина14, российского морского офицера и дипломатического чиновника, сопровождавшего эскадру вице-адмирала Д.Н. Сенявина в Адриатическом походе 1806-1807 гг. В них содержится ряд интересных впечатлений автора от пребывания в Лиссабоне, где эскадра сделала остановку в конце ноября 1807 года. Они касаются нравов и обычаев португальцев, внешней торговли страны и влияния на нее англичан.
Методологической базой диссертации выступают методы конкретно-исторического исследования. Главными из них являются историзм, объективность, системность научного анализа, позволившие рассмотреть факты в их взаимообусловленности и взаимосвязи.
Научная новизна исследование определяется комплексным анализом поставленной проблемы. Основополагающим явилось использование различных источников, охватывающих все основные проявления российско-португальских торгово-экономических и дипломатических отношений. Это впервые позволило сделать обобщающие выводы по теме исследования. Кроме того, автору удалось ввести в научный оборот ряд новых источников по теме.
Научная и практическая змачммость исследования заключается в объективном и всестороннем освещении поставленной проблемы. Материалы диссертации могут быть использованы при подготовке и чтении курсов лекций, спецкурсов и спецсеминаров по истории международных отножений и внешней политики России XVIII - начала XIX веков.
Структура работы. Структурно работа состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованных источников и литературы, приложения.
Экономические реформы португальского правительства в первой половине XVTII века. Деятельность маркиза Помбала
Сделав обзор торговли Португалии с иностранными государствами, рассмотрим для полноты картины состояние португальской промышленности и государственные меры, направленные на её развитие и оптимизацию внешней торговли. Создание португальских мануфактур связано с деятельностью министров государственного имущества графа де Торре и графа де Эрисейра в 70-80-е гг. XVII века. Следуя примеру индустриально развивавшихся Англии, Франции и Голландии, они приложили немало усилий для организации португальской промышленности, предоставляя различные льготы создаваемым мануфактурам. В 1670-71 гг. в Лиссабоне было создано стекольное производство, текстильное - в целом ряде регионов в 1671-1681 гг.; сталелитейное создавалось также в различных городах, начиная с 1680-х. Тогда же были приняты протекционистские законы, защищавшие португальского производителя. Был запрещен ввоз ряда изделий из стекла и керамики. Запрещалось носить некоторые импортные детали туалета, что, впрочем, не нарушало условий торговых договоров Португалии с иностранными государствами. Правительство поддерживало кораблестроение80. Однако эта политика была вскоре свернута в связи с окончанием экономического кризиса, длившегося в Португалии на протяжении последней трети XVII века и в связи с открытием в Бразилии залежей золота в 1693-1695 гг. Активизировался экспорт колониальных товаров, вина, оливкового масла, и португальское правительство в результате пошло по наиболее простому пути, не заботясь о развитии собственной промышленности. Это было недальновидное решение, поставившее Португалию в зависимость от индустриально развитых стран и обусловившее ее хроническое отставание. В результате, граф Эрисейра покончил жизнь самоубийством, а маркиз Фронтейра (такой титул был присвоен графу де Торре) изменил свою политику. После начавшегося в 1712 году очередного экономического кризиса были предприняты попытки оживления промьппленности - создавались бумажные, шелковые, мыловаренные, кожевенные, судостроительные и другие мануфактуры. Их поддерживали традиционными протекционистскими мерами, однако ощутимых результатов эти мероприятия не дали81.
Вообще, внутренняя политика португальского короля Жуана V (1706 -1750), правившего в Португалии практически всю первую половину XVIII века, не была направлена на какую-либо серьезную модернизацию Португалии. Его правление характеризовалось засилием духовенства во всех сферах жизни общества и государства: «здания для него были монастыри, армия - монахи, жешпины - монахини»82, - так писал о португальском короле Фридрих П.
Новый этап развития португальской промышленности, экономики и страны в целом был связан уже с деятельностью маркиза Помбала -крупнейшего португальского политического деятеля XVHI века. Помбал -первый министр португальского короля Жозе I (1750-1777), проводил в Португалии своеобразный вариант политики просвещенного абсолютизма.
В литературе существует достаточно много точек зрения на политику, проводившуюся Помбалом, о чем будет сказано ниже. Просвещенный абсолютизм, характеризовавший определенный этап развития большинства европейских стран в XVHI веке, был явлением, возникавшим в европейских государствах во многом независимо друг от друга. В зависимости от социально-экономических и иных условии развития, тех целей, которые ставило перед собой государство, провода политику в духе просвещенного абсолютизма, и определялись конкретные мероприятия и реформы. Идеи французских просветителей, легшие в основу указанной политики, понимались по-разному в различных государствах. Так, по мнению Н.И. Кареева, Англия к тому времени уже «переросла» необходимость соответствующих реформ в силу очевидных причин, а Польша не была готова их проводить, поскольку там не существовало абсолютизма как такового, а страной правили два сословия - духовенство и шляхта, не заинтересованные в подобной политике83. Приводя примеры политики просвещенного абсолютизма в разных странах, Кареев отмечает: «далеко не все деятели просвещенного абсолютизма были глубоко и искренне проникнуты новыми общественными идеями и подчиняясь им в той или другой мере, не всегда обнаруживали умелость в проведении их на практике» .
Особенности модернизации Португалии того периода определили и задачи, стоявшие перед Помбалом, который, обладая практически всей полнотой абсолютной власти, начал проводить соответствующие реформы. Обычно их разделяют на 4 этапа8": 1750 - 1759 гг. - мероприятия в административной и экономической сферах, в последней особенно в части внешней торговли. Также началась реформа системы образования. Данный этап заканчивается в 1759 г. важнейшим для Португалии событием -изгнанием иезуитов: борьба с этим орденом и католической церковью, оказывавшей подчас определяющее влияние на политическую, экономическую, культурную и образовательную сферы жизни Португалии, явилась важнейшей составляющей деятельности Помбала. Второй этап (с 1760 по 1763 гг.) был отмечен реорганизацией армии. В течение третьего этапа (1764 - 1770) проводились реформы, направленные на выход из экономического кризиса. Четвертый этап (1770 - 1777) ознаменовался углублением реформы системы образования и мероприятиями по развитию мануфактур.
Одной из основных идей французских просветителей было главенство разума и закона, однако политика просвещенного абсолютизма, как правило, мало обращалась именно к законотворческой деятельности, большее внимание, уделяя административным реформам и бюрократической централизации. Политика просвещенного абсолютизма, в первую очередь, была направлена на реформирование абсолютной монархии, когда проводились мероприятия, не менявшие её суть, однако приспосабливавшие к требованиям времени. В экономике деятели просвещенного абсолютизма придерживались, в основном, меркантилистских взглядов. В принципе, их идеи были весьма прогрессивны, большое внимание уделялось развитию производственных сил, обозначалась необходимость развития мануфактур и торговли. Ставка делалась на формировавшуюся буржуазию.
В подобном направлении действовал и Помбал. Вновь создавались условия для развития португальской промьппленности: повышались пошлины на импортные товары, снижались налоги на мануфактуры, ломалась сохранявшаяся ещё цеховая система, привлекались иностранные специалисты, создавались союзы промышленншсов и связанные с ними купеческие компании. Конечно, эти меры принесли определенные результаты, однако они не смогли переломить сам характер португальской экономики, шедшей по бесперспективному пути эксплуатации колоний.
Российско-португальские политические и экономические контакты в первой половине XVIII века. Развитие российско-португальской торговли
Сделав обзор российской и португальской экономики и внешней политики, мы смогли увидеть, что в первой половине XVIII века в обеих странах проходили весьма важные изменения. И Россия, и Португалия стремились к расширению круга внешнеэкономических партнеров, развитию внешней торговли.
Первые реальные российско-португальские контакты относятся к двадцатым годам XVIII века и не связаны с особым вниманием Петра Великого к Пиренейскому полуострову, о котором мы уже говорили. Инициатива на этот раз принадлежала португальской стороне, обращавшейся к России в 1720, 1724 и 1730 гг93.
Так, в 1724 году португальский министр Алварес Пандура (Бандура) заключить между Португалией и Россией договор дружбы, торговли и мореплавания для нейтрализации торговых посредников - Англии, Голландии и Гамбурга, которые, по его словам, являлись «арбитрами Европы и всего мира»94. Кроме того, он предлагал и политическое сотрудничество, поскольку, видимо, португальская сторона уже тогда начинала осознавать растущую мощь и авторитет России в Европе. Однако эта инициатива не была поддержана в России; документов, свидетельствующих о каком-либо отклике на нее, мы не нашли. Однако отметим, что 20- е гг. XVHI в. были не лучшим временем для российско-португальского сближения. Отношения значительно усилившейся в Северной Европе России с Англией, весьма недовольной таким ходом событий, были натянутыми93, а внешняя политика Португалии была, как известно, в большой зависимости от английской. До
30-40-х гг., когда началось англо-русское сближение, а на португальскую политику всё большее влияние начал оказывать министр С.Ж. Карвалью-и-Мелу (впоследствии маркиз Помбал), стремившийся, как уже упоминалось, укрепить национальный характер португальской экономики и наладить прямые торговые отношения с важнейшими партнерами Португалии, российско-португальские контакты были, в общем-то, случайными и не имели продолжения.
Так, в 1729 году брат португальского короля Жуана V инфант Эммануил, путешествуя по Европе, направился в Россию, чтобы сделать предложение Анне Иоанновне, В Россию он попал в начале 1730 года, посетил Москву, Петербург, Ригу, был принят при дворе, однако предложение его было отвергнуто96. «Санкт-Петербургские ведомости» в одном из августовских номеров 1730 года весьма подробно описывают его визит: «третьего дня прибыл сюда... из Италии чрез Венгрию и Польшу его королевское высочество Дон Эммануэль, брат нынешнего короля португальского, которому изрядно убранные, именуемые лефортовские палаты, в которых прежде того в летнее время императорская фамилия резиденцию свою имела, отведены. Вчерашнего дня пред полуднем имел его королевское высочество у ея императорского величества аудиенцию, в которой его высочество со всяким его высочеству принадлежащим почтением восприят...пополудни введён его высочество, такожде и к императорской фамилии, а именно к их высочествам герцогине Мекленбургской и государыне цесаревне Елизавете Петровне, такожде и принцессе Мекленбургской, а потом присутствовал...на бывшей в покоях ея императорского величества ассамблее некоторое время. В прочем, намерен его королевское высочество здесь некоторое малое время прибыть, и потом свои путь вскоре паки назад восприять»97. Далее следует сообщение из Москвы от 13 августа о том, что Эммануил вторично посетил императрицу числа, после чего отправился на специально организованный бал и ужин, «к чему такожде и все здешние иностранные министры званы были, которые во втором часу пополуночи разъехались»98. 16 августа гость Москвы был ещё раз торжественно принят императрицей, которая «изволила оного при сем случае своим портретом и золотою шпагою, алмазами богато украшенные, такожде и многими драгими мехами пожаловать»99. В сообщении из Петербурга от 14 сентября говорится уже о прибытии Эммануила в северную российскую столицу 8 сентября. Португальский инфант посетил достопримечательности Петергофа и Кронштадта, где осмотрел флот «при показывании своего удивления как о имеющихся в Петербурге дорогих вещах, так и о том преизрядном порядке, который его высочество в Кронштадте во всём приметил»100. 14 сентября Эммануил «был...в императорском зимнем доме и лабораториум блаженныя и вечнодостойныя памяти его императорского величества Петра Великого, который под дирекцией его императорского величества механика Нартова ещё и поныне тамо имеется, осмотрел». Нартов представил португальскому инфанту различные любопытные технические приспособления - машины, которые «своим движением разные фигуры, а именно портреты, всякие статуи, разные овальные и всякие чрезвьічайньїе фигуры изображают... панш адило из слоновой кости изрядной архитектуры и богатой работы...животворящий крест... и прочие тамо все собственными руками Петра изготовленные... показаны, которые его королевское высочество зело с удивлением смотрел, и оными весьма доволен был». После этого Эммануил посетил банкет, устроенный Минихом, «откуда его высочество в свои палаты в пятом часу пополуночи назад возвратился»101. Последним российским городом, который посетил высокий гость, была Рига. Между Петербургом и Ригой была организована специальная эстафета гонцов, которые должны были точно сообщить, когда Эммануил прибудет в прибалтийский город. По прибытии он был встречен салютом из стрелкового оружия и военным оркестром, в его честь был устроен торжественный обед102, после чего гость выехал из Риги и покинул пределы Российской империи, направившись в Вену103.
Подготовка и установление российско-португальских дипломатических отношений
Восшествие на престол Екатерины II в 1762 году ознаменовало собой новый период в истории России XVIII века. Проводившаяся её" преемниками внутренняя и внешняя политика, характеризовавшаяся в эпоху дворцовых переворотов некоторой непоследовательностью (что также отразилось, как мы уже увидели, и на характере первых российско-португальских контактов), уже не удовлетворяла новые потребности государства и общества, как в области социальных отношений, так и в области внешней политики, где Россия начинала приобретать статус великой европейской державы. Ориентируясь на идеи французских просветителей, но соотносясь с российской действительностью и задачами, стоявшими перед государством и непосредственно монархией, Екатерина определила основные цели своей политики: «1. Просвещать нацию. 2. Ввести добрый порядок, поддерживающий общество, заставить [его] соблюдать законы. 3. Учредить хорошую и точную полицию. 4. Необходимо способствовать расцвету государства, сделать его стабильным. 5. Государство должно быть грозным, внушающим уважение соседям»144. «В том случае, когда положения европейских философов противоречили этому идеалу [созданию регулярного сослОвно-полицейского бюрократического государства - П.Ф.], Екатерина либо выхолащивала их содержание, оставляя лишь словесную форму, либо отбрасывала сами гфишхипы, как не подходящие для России»143. Мы не будем подробно останавливаться на внутренних реформах Екатерины II, поскольку этот сюжет хорошо известен и разработан в отечественной и зарубежной историографии. Отметим главное. Прежде всего, хотелось бы не согласиться с классическим мнением советской историографии о просвещенном абсолютизме Екатерины: «созыв [Уложенной] комиссии, издание Наказа Екатерины и выборы депутатов имели целью укрепление феодально-крепостнического строя, для этого нужны были иные, более тонкие, чем прежде, методы. В этом заключалась основная задача «просвещенного абсолютизма» в России»146. Конечно, сословная политика Екатерины была направлена на расширение прав дворянства, в котором она видела свою единственную опору и тем самым признавала от него некоторую зависимость. Делаться это могло только за счет крестьянства, положение которого (за исключением бывших монастырских крестьян, получивших статус государственных, что реально облегчило их жизнь) действительно ухудшалось. Дореволюционньш историк И.Н. Божерянов приводит следующее высказывание: «По справедливости, - говорил А.Д. Градовский, профессор русского государственного права, - на другой день 19 февраля должна была бы последовать отмена крепостного права: она и последовала на другой день, спустя 99 лет»147. Тем не менее, политика, проводимая Екатериной, была гораздо более широкой и касалась не только сословной структуры российского общества.
Важнейшей целью, которую ставила перед собой Екатерина, было развитие производительных сил, экономики вообще - без этого было немыслимо создание нового просвещенного государства и мощной империи148. Уже к 1750 — 1760-м гг. в России начал постепенно складываться капиталистический уклад в экономике, прежде всего, в производстве: углублялось разделение труда, увеличивался объем промышленного территориальное расширение — речь шла и об увеличении географии русских торговых связей.
Развитию прямой торговли с государствами Европы и Азии правительство Екатерины уделяло особое внимание - такая политика являлась неотъемлемой частью экономической политики Екатерины вообще. Хотя она и провозглашала себя преемницей Петра І, в том числе и во внешней политике, в отношении к торговле, однако проводила более гибкий курс в вопросе пошлин, направленный на активизацию внешней торговли и не ограничивалась протеїшионистскими мерами, зачастую ведшими к стагнации в этой области. Сохраняя стратегические торговые отношения с Великобританией, русская дипломатия стремилась обеспечить возможность развивать торговые отношения и с другими странами. Показательна в этом смысле жесткая позиция Н.й. Панина, ведшего переговоры о заключении русско-английского трактата в 1762 - 1764 гг., когда российская сторона в ультимативном порядке выдвинула условие включить в договор следующую фразу: «во взаимство с английским актом о мореплавании [Россия] имеет право принимать меры, какие найдет выгодными, для развития своей торговли»133. С несущественными оговорками английская сторона была вынуждена принять условие Панина — впоследствии это сыграло важную роль при отклонении протестов английских купцов на введение льгот при ввозе в Россию португальских и испанских вин.
Нркно сказать, что вопрос развития российской внешней торговли к тому времени начал волновать и русскую экономическую мысль.
Российско-португальские отношения от заключения торгового договора до захвата Португалии Наполеоном (вторая половина 1780-х- 1807 гг.)
Быть в своих делах осторожным, соблюдать все необходимые приличия и не позорить честь российского флага. Среди прочего генеральному консулу предписывалось «также и обо всех там примечания достойных и к сведению здешнего двора нужных происшествиях тотчас обстоятельно меня уведомлять»197. В донесении Коллегии иностранных дел Комиссии о коммерции, направленном в 1775 г., говорится: «В Лиссабоне купец Иоганн Антон Боршер...определен генеральным консулом в 1769 году по именному Ее Императорского Величества указу... отправлено ему по политическим делам письмо и на консульский чин патент, с которого копия направлена из коллегии иностранных дел в Коммерц-коллегию 15 июля 1770 г. А что касается до коммерческих дел, то снабжен он инструкцией из Коммерц-коллегии. Жалование ему, Боршеру, не определено»198. Нужно сказать, что инструкция Борхерсу из Коммерц-коллегии была направлена лишь в 1774 г. Неудивительно, что российсішй генеральный консул, имевший, как мы позже увидим, весьма скептическое отношение к возможностям развития русско-португальской торговли, наибольшее внимание в своих отчетах уделял событиям придворной жизни, слухам, курьезам, законодательной и административной деятельности лиссабонского правительства. Особенно явно это прослеживается по его первым отчетам. Так, в частности, серия отчетов с 7 августа по 23 декабря 1770 г. практически полностью посвящена самым разным аспектам внутренней жизни Португалии: от религиозных проблем до королевских эдиктов по таким вопросам, как система присвоения титулов, борьба с контрабандой, воспитание молодежи, повышение цен на спиртные напитки199. Только в письме Н.И. Панину от 11 декабря 1770 г. Борхерс передает свой разговор с госсекретарем португальского морского департамента Мартином де Мело, который состоялся по инициативе последнего (!). Ди Мело обратился к Борхерсу, указав ему на потребность португальского флота в российских товарах, таких как деготь, смола, канаты и все виды снастей, пенька, большие и малые мачты, бронзовые и железные пушки различных калибров, кованое железо, большие и малые весла, пушечные ядра, большие, малые и средние гвозди для строительства военных кораблей, порох для пушек, парусина, равендук, фламские полотна. Также португальский министр просил узнать последнюю цену на эти товары в Петербурге и других российских портах, стоимость погрузки без фрахта и стоимость фрахта судов. Ди Мело добавил, что он готов сделать действительно серьезные закупки перечисленных русских товаров для португальского арсенала непосредственно через генерального консула и даже готов приостановить закупки у других поставщиков-посредников. Борхерс замечает, что «эти поставки могут быть выгодными и нашему двору»200. Однако в следующих письмах Борхерс не возвращается к данному вопросу, с большим удовольствием погружаясь в описание, видимо, более интересных ему придворных новостей.
В 1771 году ди Мело вновь обратился к российскому генеральному консулу со своей просьбой, в этот раз ещё более настойчиво, о чем Борхерс сообщил в своем письме Панину от 10 сентября 1771 года. Ди Мело заявил Борхерсу, что португальское правительство хотело бы купить «напрямую» у России товары, необходимые для арсенала флота. При этом Португалия была готова платить наличными. Ди Мело просил не затягивать решение данного вопроса, чтобы комиссионные не доставались иностранным купцам. Министр попросил Борхерса прислать образцы пеныш 1, 2 и 3 сортов, с последней фиксировашїой ценой на них, обозначив расходы на транспортировку и страхование. Борхерс в своем письме просил Панина содействовать ему и перенаправить требования португальского министра российскому придворному банкиру барону Фридериксу201. Затем Борхерс ходатайствует о предоставлении ему права получать консульский сбор с приходящих российских кораблей. В данном случае он приводил в пример английского, французского, испанского и других консулов, доходы которых от торговли были весьма высокими, испрашивая себе хотя бы какой-нибудь небольшой процент (как, например, у шведского генерального консула, собиравшего по 0.5%) от стоимости грузов российских кораблей, которые могли приходить в лиссабонский порт202. Конечно, такая корысть была не к лицу Борхерсу, однако отметим и позицию российской Коммерц-коллегии, которая считала, что торговля России с теми городами, где нет российских купеческих контор, ведется не особенно активно, а консулы, на жалование которым уходят достаточно большие деньги, мало заботятся там о российских подданных. Соответственно, - считал в 1775 году президент Коммерц-коллегии А.Р. Воронцов, генеральному консулу в Лиссабоне нет необходимости платить жалования или материально поощрять каким-либо другим способом. Кроме того, найдется достаточно знатных купцов, готовых без жалования работать на посту российского генерального консула из-за престижности этой должности. Коммерц-коллегия была готова выделять средства лишь на почтовые расходы для пересылки консульских отчетов в Петербург в пределах одной тысячи рублей в год . Эти деньги начали высылаться Борхерсу гораздо позже: в 1781 году, когда было решено отправлять ежегодно генеральному консулу в Лиссабоне по 300 рублей «из доходов, собираемых с лавок и анбаров» по представлении соответствующих отчетов204. Что же касается предыдущих лет, то здесь отмечалось, что «консулу Боршеру по нетребованию его до сего времени за все прошедшие годы платежа производимо не было»205. В результате, сумму ежегодной выплаты решили поднять до 370 руб., распоряжение о чем и было направлено в Петербургское казначейство . Кроме того, генеральному консулу в 1776 г. все-таки была выдана компенсация за канцелярские расходы за предьідущие семь лет в размере 9879 руб., а с лета 1782 г. положено жалование по 1500 рублей в год207.
Вообще, сложно сказать, права ли была Коммерц-коллегия в своем изначальном отношении к Борхерсу - ведь и она достаточно вяло реагировала на сообщения генерального консула 1770 и 1771 гг. о его встречах с ди Мело, не выдвигая никакого конкретного контрпредложения в ответ на инициативу португальского морского министра. Хотя, ради справедливости, нужно отметить факт посылки в Португалию через Борхерса партии казенных товаров: канатов, пеньки, равендука, фламского полотна придворным банкиром бароном Фридериксом208. Кроме того, 4 сентября 1772 г. Комиссия о коммерции обратилась к Екатерине с просьбой «для поощрения безпосредственной с Россиею португальской навигации» установить на ввозимый из Португалии бразильский табак в рулонах такую же пошлину, как и на голландский, т.е. по 1 руб. 56.5 копейки с пуда. Утвердив доклад комиссии, императрица три недели спустя издала соответствующий указ .
