Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Особенности принятия решений и реализации внешней политики Сирийской Арабской Республике в контексте международных отношений на Ближнем Востоке 21
I.1. Система периодизации внешней политики Сирии в XXI веке 21
I.2. Механизм выработки внешнеполитических решений в Сирийской Арабской Республике 24
Глава II. Особенности двусторонних отношений Сирийской Арабской Республики со странами Ближнего Востока в период 1991-2011 гг . 31
11.1. Динамика отношений САР с арабскими государствами региона в период 1990-2011 гг.
11.2. Реализация турецкой программы «ноль проблем с соседями» в отношении Сирии в период 1990-2011 гг. 59
11.3. Развитие партнерских отношений Сирийской Арабской Республикой и Исламской Республикой Иран в период 1990-2011 гг. 64
11.4. Процесс урегулирования территориального спора между Сирийской Арабской Республикой и Государством Израиль в период 1990-2011 гг . 69
Выводы 78
Глава III. Двусторонние отношения Сирийской Арабской Республики со странами Ближнего Востока в период гражданской войны 2011-2014 гг . 80
111.1. Влияние фактора гражданской войны на развитие отношений с арабскими странами региона 87
111.2. Кризис политического диалога между Сирийской Арабской Республикой и Турецкой Республикой в период 2011-2014 гг . 110
111.3. Особенности взаимодействия Сирийской Арабской Республики и Исламской Республики Иран в период 2011-2014 гг. 118
111.4. Роль Государства Израиль в дискурсе внешней политики Сирийской Арабской Республики в период 2011-2014 гг. 124
Выводы 129
Заключение 130
Примечания 141
Список использованных источников и литературы 163
- Механизм выработки внешнеполитических решений в Сирийской Арабской Республике
- Развитие партнерских отношений Сирийской Арабской Республикой и Исламской Республикой Иран в период 1990-2011 гг.
- Процесс урегулирования территориального спора между Сирийской Арабской Республикой и Государством Израиль в период 1990-2011 гг
- Кризис политического диалога между Сирийской Арабской Республикой и Турецкой Республикой в период 2011-2014 гг
Механизм выработки внешнеполитических решений в Сирийской Арабской Республике
Период 1991-2014 гг. включает два этапа в развитии международных отношений не только САР, но и всего региона. Первый характеризуется окончанием «холодной войны» между СССР и США и, как следствие, борьбы между Советским Союзом и Соединенными Штатами за влияние на арабские страны, сменой направления внешней политики многих игроков региона, появлением новых мощных политических течений. Второй этап условно характеризуется комплексом событий по дестабилизации политических систем ряда государств региона, получивших наименование «арабская весна». Последняя оказала настолько мощное влияние на ситуацию в регионе, что ее, по значимости, можно сравнить с возникновением Государства Израиль и последовавшей за этим чередой арабо-израильских военных конфликтов. Сирийскую же внешнюю политику в указанный период можно разделить на три условных этапа: 1) Конец правления Хафеза Асада, основателя современной Сирии, определившего основные направления сирийской внешней политики после военного переворота 1970 года.
Несмотря на то, что после переворота де-факто установились политическая монополия партии БААС и личная диктатура Президента, а также к власти пришли, являющиеся религиозным меньшинством в САР алавиты, этот переворот закончил период нестабильности в стране. Сирия начала национальное строительство и налаживание отношений с соседями.
Длительное руководство страной Хафезом Асадом (1971-2000 гг.) сыграло двойственную роль. С одной стороны, это послужило стабилизирующим фактором, так как не происходило резких поворотов во внутренней и внешней политике, позволяло налаживать тесные личные отношения с другими правителями-долгожителями Ближнего Востока. С другой стороны, при плохих межличностных отношениях двух глав государств это уменьшало возможности для налаживания конструктивного диалога. По отношению ко всему периоду правления Х.Асада, отдельный период 1991-2000 гг. можно охарактеризовать как «застой». 2) Начало правления сына Хафеза Асада – Башара аль-Асада.
Смена руководства страны, даже несмотря на то, что фактически произошла передача власти по наследству, ознаменовала новый этап развития внешней политики Сирии не только по отношению к странам региона, но и со странами Запада. Во власть были привлечены новые люди из поколения молодого Президента, которые начали проводить корректировку внешнеполитического курса страны. Несмотря на эти изменения, основные направления внешней политик остались прежними, не в последнюю очередь из-за сохранившегося сильного влияния «старой гвардии» на Президента. На новый курс повлиял также тот факт, что Б. Асада изначально не рассматривался в качестве продолжателя династии Асадов у руля сирийского государства. На эту роль планировался старший брат – Басиль Асад, который погиб в автокатастрофе в 1994 году. До этого момента Башар учился на врача-офтальмолога в Лондоне. Однако, после гибели брата, он вернулся в Сирию, поступил в военное училище и занялся военной карьерой, чтобы соответствовать роли Президента страны.
Таким образом, личностные особенности Б.Асада, изначально светского молодого человека, получившего британское образование по абсолютно мирной профессии (врача-офтальмолога), а также тот факт, что его жена имеет двойное гражданство (Сирии и Великобритании), несомненно повлияли на развитие внешней политики САР в русле миролюбия и поиска компромисса. Исходя из изложенного, этот период во внутренней и внешней политике можно охарактеризовать как «оттепель/модернизация» 3) Начало протестных движений во многих приграничных городах
Сирии, основными центрами которых стали города Хомс и Дераа. Многочисленные превентивные меры, которые были предприняты правительством (выдача сирийских паспортов курдам-переселенцам из Ирака, отмена запрета на ношение никаба в учебных заведениях, отмена чрезвычайного положения, которое действовало в стране с 1963 года), они оказались недостаточными для стабилизации внутриполитической ситуации в стране. Несмотря на свои обещания продолжить экономические и политические реформы в стране, Асад в своем обращении к жителям Дераа заявил: «Жители Дераа невиновны в том, что произошло. Но, к сожалению, когда вс выплескивается на улицы, когда диалог происходит там, вне существующих институтов, вс приходит в хаос, реакция берт верх, происходят мгновенные ошибки, течт кровь». [26] Из-за санкций, наложенных западными странами и поддержанных многими арабскими государствами, двусторонние отношения со многими субъектами международных отношений резко ухудшились. И, как следствие, несмотря на продолжившиеся демократические реформы и качественный скачок в улучшении отношений с отдельными странами, этот период во внутренней и внешней политике можно охарактеризовать как «реакционный».
Однако, несмотря на наличие перечисленных выше этапов, в целом сирийская внешняя политика на протяжении конца ХХ и начала XXI веков является достаточно целостностным и последовательным процессом, без значительных перекосов в ту или иную сторону. Поэтому, в рамках данной работы, первые два периода могут быть объединены вследствие наличия общих тенденций и путей решения внешнеполитических задач. Основными направлениями являлись укрепление сотрудничества с Ираном, решение территориального спора с Израилем, разрешение различных споров с пограничными государствами и налаживание взаимовыгодных, в первую очередь экономических, отношений со всеми странами региона Ближнего Востока.
Развитие партнерских отношений Сирийской Арабской Республикой и Исламской Республикой Иран в период 1990-2011 гг.
Сотрудничество Сирия-Иран необходимо рассматривать как часть плана Исламской Республики Иран по приобретению союзника, через возможности и межгосударственные связи которого будут продвигаться интересы ИРИ среди арабских стран Ближнего Востока.
Необходимо определить ожидания двух стран от такого союза. Сирия считает Иран своим политическим и военным союзником в регионе, одним из основных источников инвестиций в экономику, а также кредитором. Определение отношения Ирана к Сирии как «влияние» здесь более корректно, чем «партнерство», так в ИРИ (судя по риторике иранской прессы и официальным заявлениям) отношения с Сирией рассматриваются как оказание покровительства. [76] В динамике развития сирийско-иранских отношений Сирия часто предстает как более слабый и, следовательно, ведомый партнер, инициатива во многих вопросах принадлежит Ирану. Таким образом, Сирия для Ирана представляет интерес лишь как плацдарм для продвижения своих интересов в арабском мире.
Рассматривая первую группу предпосылок, следует учитывать тот факт, что экономика Ирана долгое время находится под давлением санкций, как со стороны западных стран, так и всего международного сообщества (в части тех, которые утвердил СБ ООН). Таким образом, круг стран, с которыми у Ирана возможно взаимовыгодное сотрудничество, ограничен. Наиболее крупными потенциальными партнрами являются Китай и Россия (которая, однако, лишь в последнее время стала последовательно отстаивать интересы Ирана на международной арене и, как следствие, свои интересы в Иране), возможно сотрудничество также с рядом арабских стран, негативно настроенных в отношении Израиля и США. Если брать страны, представляющие экономический интерес для региональной державы, которой несомненно является Иран, то это Ирак, Сирия, Ливан и, с некоторыми оговорками, Египет. Однако ирано-иракские отношения еще до рассматриваемого периода были испорчены ирано-иракской войной, продолжавшейся с 1980 по 1988 год. К тому же, до свержения Садамма Хуссейна все руководство Ирака были приверженцами суннитской ветви ислама, что очень важно в понимании политики на Ближнем Востоке. Только после его свержения начались конкретные шаги по восстановлению сотрудничества. Египет всегда находился под сильными влиянием Соединенных Штатов, к тому же, это первое арабское государство, признавшее в 1978 году Израиль. Ливан до сих пор подвержен угрозе гражданской войны и там нет каких-либо значимых природных, географических и других ресурсов. Значимость Сирии в экономическом плане неоспорима, особенно если посмотреть на масштабы соглашений и инвестиций, осуществлнных Ираном в эту страну. Так, согласно заявлению иранского министра промышленности и добычи, Али-Резы Тахмасби, совокупная стоимость 16 иранских проектов, реализовывавшихся в Сирии, составляла $1 млрд. (по данным на июль 2006 г.) Также было подписано соглашение, согласно которому Иран обязуется, начиная с 2009 г., ежегодно поставлять в Сирию 3 млрд. куб. м природного газа. [77]
Однако, в основе этого союза все-таки, на наш взгляд, лежит политика. Если посмотреть на «силовую ось», которую выстраивает Иран, а именно Иран-Ирак-Сирия-Ливан, то наиболее стабильным звеном между Ираном и Ливаном является именно Сирия. САР является важнейшим перевалочным пунктом для поддержки таких группировок как «Хамас» и «Хизбуллах», которые, в свою очередь, являются важнейшими инструментами для непрямого военного противостояния Ирана и Израиля. [78] Важную роль также играет факт противостояния самой Сирии и Израиля, между которыми до сих пор не подписан мирный договор из-за проблемы Голанских высот, оккупированных Израилем в результате Шестидневной войны 1967 года. Необходимо отметить, что Сирия не всегда играла лишь пассивную роль проводника политики Ирана. Решая проблему Голанских высот, Сирия и Израиль провели несколько раундов непрямых переговоров в 2008 году, посредником в которых выступала Турция. [79] Они зашли в тупик из-за нежелания Израиля объявить о готовности уйти с Голанских высот, и в декабре 2008 года были окончательно прерваны Дамаском в знак протеста против начала операции израильской армии в секторе Газа. [80][81][82] Президент Сирии Башар Асад в мае 2009г. заявил о своем желании возобновить мирные переговоры с Израилем, однако темой переговоров должно было стать только возвращение Сирии Голанских высот. Глава МИД Сирии Валид Муаллем заявил, что Дамаск готов возобновить мирные переговоры с Израилем только в том случае, если они «будут продуктивными и гарантируют возврат Сирии оккупированных территорий», в противном случае, сказал он, Дамаск «не вернется к безрезультатным контактам». В свою очередь, по итогам переговоров в Москве с главой МИД России Сергеем Лавровым министр иностранных дел Израиля Авигдор Либерман заявил, что Израиль готов «хоть сейчас» начать переговоры с Сирией, но без предварительных условий. [83] Такие контакты, даже на основе непрямых переговоров при посредничестве Турции, крайне невыгодны Ирану, так как нормализация отношений между этими двумя странами ослабила бы заинтересованность Сирии в поддержке «Хамаса» и «Хизбуллах». Косвенным признаком заинтересованности Ирана в срыве этих контактов может служить активизация действий «Хамаса» в секторе Газа, что, в свою очередь, привело к наземному вторжению туда армии Израиля в рамках операции «Литой свинец» в 2008 году. [84][85] Не так однозначна была и поддержка Сирией «Хизбуллах».
Процесс урегулирования территориального спора между Сирийской Арабской Республикой и Государством Израиль в период 1990-2011 гг
После начала протестных движений сирийской оппозиции против законного правительства обострились все противоречия между Сирией и монархиями Персидского залива, описанные в предыдущей главе. Таким образом, на наш взгляд, основными катализаторами усиления противостояния Саудовской Аравии и Катара, как лидеров ССАГПЗ, и Сирии являются: 1. Поддержка САР Иран. 2. Противоречия между суннитами и шиитами. 3. Зависимость политики стран Персидского залива от политики США. Указанные страны сразу после начала вооруженных столкновений между правительственной армии и повстанцами выступили с поддержкой Свободной Сирийской Армии (ССА), а затем, на неофициальной основе, «Фронта Ан-Нусра» и ИГИЛ, предоставляя им инструкторов, вооружение и финансовую помощь. Стоит отметить, что документы, подтверждающие спонсирование Саудовской Аравией суннитских бандформирований, были опубликованы в 2010 году в мировых СМИ благодаря Wikileaks и фактически признаны даже западными странами. [150]
Точкой отсчета можно считать заявление в 2012 году Саудовской Аравии о намерении выплачивать жалованье бойцам противостоящей властям Сирии Сирийской Свободной Армии (ССА) с целью стимулировать дезертирство из правительственной армии и усилить давление на Дамаск.
После начала активного участия ИГИЛ в сирийской гражданской войне, неоднократно выдвигались обвинения в адрес монархов СА в поддержке и финансировании этой террористической организации. Несмотря на официальное опровержение саудовского и американского правительств, многие политики и эксперты склонны им не доверять. Так, на официальном уровне с таким заявлением выступил 17 июня 2013 года лидер Ирака Нури аль-Малики, его поддерживает Гюнтер Майер, директор Центра исследований арабского мира в Университете Майнца. По его мнению, поддержка со стороны стран Персидского залива, в первую очередь Саудовской Аравии, а также Катара, Кувейта и Объединенных Арабских Эмиратов, является наиболее крупным источником финансирования ИГИЛ в настоящее время. [152] Помимо этого, в январе 2014 года один из задержанных в ходе контртеррористической операции на западе Ирака полевых командиров ИГИЛ признался, что организация получила от Саудовской Аравии $150 млн. за организацию вооруженного мятежа на иракской территории. [153] По имеющимся данным, Королевство СА, помимо финансовой и логистической поддержки боевиков, в 2013-2014 годах сконцентрировала крупные военные силы на границе с Иорданией, для поддержки потенциальной военной интервенции в Сирию. Звучали призывы принять резолюцию ООН, признающую незаконность режима сирийского президента Башара Асада. Такое мнение высказал министр иностранных дел страны Сауд аль-Фейсал на совместной пресс-конференции с госсекретарем США Джоном Керри в городе Джидда Королевство Саудовская Аравия. «Саудовская Аравия требует принять ясную и твердую международную резолюцию, которая запрещает любые поставки вооружения сирийскому режиму и признает незаконность режима Башара Асада», – заявил он. «Незаконность режима исключает любую возможность его участия в каких-либо договоренностях и принятиях решений для определения настоящего и будущего», – добавил аль-Фейсал. [154] Такие же обвинения в поддержке террористов из ИГИЛ, выдвигал ряд немецких депутатов в отношении Катара. [155] Правительство Асада неоднократно выступал с осуждением проводимой Саудовской Аравией и Катаром политики, которые «финансируют и всячески поддерживают боевиков». [156] Сравнение двух периодов двусторонних отношений между Сирийской Арабской Республикой и монархиями Персидского залива, позволяет однозначно выявить негативную динамику, которая наблюдается с самого начала конфликта в Сирии. Несмотря на инвестиции, которые были вложены в сирийскую экономику, политические и идеологические аспекты возобладали над возможной прибылью от дальнейшего сотрудничества.
Прогнозируя пути развития этих отношений, необходимо учитывать, что Саудовская Аравия и Катар начинают осознавать угрозу для собственной национальной безопасности со стороны террористических организаций ИГИЛ и «Фронта ан-Нусра». [157] Но поддержка Сирийской Свободной Армии несомненно будет продолжена, как в противовес этим организациям, так и правительству Асада, что негативно скажется на попытках мирного урегулирования этого кризиса и, в случае полной победы правительства Сирии, надолго затормозит расширения взаимовыгодного сотрудничества во всех сферах.
Сирийской Арабской Республики и Республикой Ирак в период 2011-2014 гг. Правительства Нури аль-Малики, являющегося шиитом, с самого начала своего назначения в 2006 году проводило внешнюю политику, направленную на установление тесных взаимовыгодных межгосударственных отношений с Сирией.
После окончательного вывода 18 декабря 2011 года войск США с территории Ирака, Нури аль-Малики получил дополнительные возможности по поддержке Башара Асада в гражданской войне. Позиция руководства Ирака объясняется не только религиозными и политическими предпочтениями, но и необходимостью обеспечения национальной безопасности Ирака, который, учитывая слабую подготовку армии и спецслужб, был крайне уязвим от внешней и внутренней угрозы со стороны суннитских экстремистов, которые возглавляли антиправительственные вооружнные мятежи в соседнем государстве. Опасения иракского руководства также основывались на том, что многие сунниты, лишившиеся доминирующего положения в стране после падения режима Саддама Хуссейна, выступали против современного правительства Ирака, которое они обвиняли в пособничестве Ирану. В ходе своей пресс-конференции, Нури аль-Малики заявил, что решение некоторых европейских стран снабжать оружием «сирийскую оппозицию» оказывает прямое негативное влияние на безопасность Ирака и его стабильность, так как это оружие просачивается на территорию Ирака по каналам тесно сотрудничающих между собой террористов и экстремистов из «Фронта ан-Нусра», ячеек террористической организации «Аль-Каида», а также других преступных групп, действующих по обе стороны сирийско-иракской границы. [158]
Деятельность иракских суннитских моджахедов поддерживается не только Саудовской Аравией и Катаром, но и другими арабскими монархиями Персидского залива. Помимо противоречий с иракским правительством, у иракских суннитов имеется давний конфликт с режимом Асада. Во время потепления отношений Сирии и Запада во второй половине 2001-2002 гг., сирийские спецслужбы помогли США предотвратить ряд терактов в регионе, планировавшихся суннитскими группировками против американских военных объектов. Это тайное сотрудничество также помогло ЦРУ арестовать ряд исламистов. [159]
Кризис политического диалога между Сирийской Арабской Республикой и Турецкой Республикой в период 2011-2014 гг
Они, в основном, будут направлены на восстановление потока инвестиций со стороны монархий, что в дальнейшем, в случае реализации практических шагов по отказу от дестабилизации обстановки внутри Сирии, может привести к улучшению политических отношений. Однако, данная перспектива видится маловероятной, ввиду резкого противостояния по линии Иран-Саудовская Аравия/Катар и будущего усиления зависимости Сирии от внешнеполитического курса Исламской Республики Иран.
Анализируя возможные пути развития Сирийской Арабской Республики в случае устранения Башара Асада от власти (в результате предательства окружения Б. Асада, убийства Президента боевиками или военной победы мятежников) необходимо отдельно рассматривать возможные сценарии при приходе к власти радикальных исламистов, таких как «Фронт ан-Нусра» и ИГИЛ, и так называемой «умеренной оппозиции».
В результате победы экстремистских группировок наиболее вероятен ливийский сценарий, а именно трансформацию гражданской войны в перманентные войну «всех против всех» между различными бандами и уничтожение государственности как такового. Институты государства будут уничтожены и перестанут действовать, безраздельную власть получат полевые командиры. В рамках данного сценария вероятен вариант фактического распада государства на Курдистан (с потенциальным объединением с иракской частью), отдельные территории, контролируемые суннитскими группировками, в первую очередь, нефтеносные районы, и небольшой анклав, преимущественно заселенный шиитами, алавитами, христианами и другими религиозными меньшинствами, возможно оккупированный движением «Хизбуллах». Распад будет сопровождаться непрекращающимися вооруженными столкновениями между различными бандами боевиков, массовой эмиграцией населения, неконтролируемое распространение по региону оружия и боевиков. В целях защиты своих территорий и/или национальных интересов региональные и глобальные центры силы, такие как Турция, Израиль, Иран, Россия и Соединенные Штаты, будут вынуждены напрямую вмешаться во внутрисирийский конфликт. На первоначальном этапе вмешательство будет носить ограниченный характер (воздушные бомбардировки, направление подразделений специального назначения, частных военных компаний). Логика событий вынудит расширить участие до введения на театр военных действий полноценных воинских формирований. При кажущейся разновекторности данных игроков, вновь сформированные угрозы могут заставить их действовать в коалиции, например, из-за возможности распространения влияния «Аль-Каиды» и ИГИЛ на другие государства – Иорданию и Ливан. Кроме того, следующей целью суннитских группировок станет уничтожение «Хизбуллах», что, несомненно, приведет к полномасштабному трансграничному конфликту в Ливане.
В случае победы «умеренной оппозиции», ей придется столкнуться с необходимостью решения той же проблемы, что и нынешней власти – борьбой с вооружнными отрядами радикальных исламистов. Учитывая отсутствие реальной военного ресурса у «умеренной оппозиции», решение ею данной задачи, в случае отсутствия прямой военной поддержки со стороны иностранных государств, видится маловероятным. Таким образом, дальнейшее развитие ситуации возможно будет идти по сценарию победы радикальных исламистов, либо по варианту иностранного вмешательства во внутренний конфликт. Оба варианта подразумевают новый этап гражданской войны с дальнейшим распадом государства.
Однако, если «умеренной оппозиции» удастся либо уничтожить «радикальных исламистов», либо заставить их отказаться от вооружнного противостояния, то наиболее вероятно развитие ситуации аналогично Тунису, где были проведены политические реформы и бывшие «крайние исламисты», получившие право голоса, легализовались в политическом поле. Будут налаживаться контакты с соседними странами, однако приоритет будет смещен в сторону Иордании, Турции и монархий Персидского залива. Кроме того, будут существенно пересмотрены приоритеты вне региона Ближнего Востока в сторону большей политической интеграции с США и Евросоюзом, нежели Россией и Китаем. Несмотря на это, не стоит ожидать резкого охлаждения отношений с Российской Федерацией из-за длительности политического диалога между странами и наличия многочисленных экономических связей.
