Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Формирование программ содействия как инструмента политики нераспространения ОМУ 18
1.1. Предпосылки появления программ содействия 18
1.2. Теоретическое осмысление феномена программ содействия нераспространению ОМУ 42
Глава 2. Практическая реализация программ содействия нераспространению и особенности их функционирования 55
2.1. Российско-американская программа Совместного уменьшения угрозы 55
2.2. Программы содействия нераспространению ОМУ в рамках сотрудничества между Европейским Союзом и Россией 74
2.3. Российско-норвежское сотрудничество в сфере содействия нераспространению ОМУ 94
Глава 3. Современные тенденции развития программ содействия нераспространению 112
3.1. Программа Глобального партнерства Группы восьми как попытка структурно-функционального реформирования программ содействия 112
3.2. Расширение географической сферы применения программ содействия на примере программы Совместного уменьшения угрозы 144
Глава 4. Специфика проблем, возникающих при реализации программ содействия нераспространению 171
4.1. Особенности юридических проблем оказания содействия нераспространению 171
4.2. Неэффективное финансирование как источник конфликтов в рамках программ содействия 187
4.3. Политико-административные препятствия развитию программ содействия 199
Заключение 215
Примечания 224
Список использованных источников и литературы 238
Приложения 255
- Теоретическое осмысление феномена программ содействия нераспространению ОМУ
- Программы содействия нераспространению ОМУ в рамках сотрудничества между Европейским Союзом и Россией
- Расширение географической сферы применения программ содействия на примере программы Совместного уменьшения угрозы
- Неэффективное финансирование как источник конфликтов в рамках программ содействия
Введение к работе
Актуальность темы исследования. После окончания холодной войны процесс контроля над вооружениями приобрел особую актуальность. Это было связано с тем, что за годы ожесточенного противостояния как основные противоборствующие державы, так и некоторые другие государства накопили значительные арсеналы оружия массового уничтожения (ОМУ), что в рамках складывания новой системы международных отношений могло привести к его неконтролируемому распространению, так как каждая региональная держава стремилась либо укрепить свою гегемонию, либо сравнять свою военную мощь с мощью потенциального соперника или агрессора. Таким образом, в 1990-е годы одной из наиболее важных проблем в военно-политической сфере стала проблема нераспространения оружия массового уничтожения и средств его доставки. Но вместе с этим окончание «холодной войны», крах биполярной системы международных отношений и улучшение российско-американских отношений дали импульс к подписанию и вступлению в силу ключевых международных соглашений о сокращении и ликвидации вооружений, относящихся к оружию массового уничтожения и средствам его доставки, реализация которых стала обязанностью государств-участников.
В этот период времени, начиная с 1991 г., начинают возникать так называемые программы содействия нераспространению ОМУ, в рамках которых ряду стран (прежде всего странам бывшего СССР) предоставлялась финансовая помощь и техническое содействие в таких сферах, как ликвидация избыточных арсеналов ОМУ, повышения уровня безопасности и физической защиты при хранении ядерных и иных оружейных материалов, обеспечение нераспространения ОМУ, ОМУ-материалов и «критической» информации, обеспечение ядерно-экологической безопасности и т.д. Первой подобной программой стала российско-американская программа Совместного уменьшения угрозы (программа Нанна-Лугара), целью которой было противодействие опасности возможного распространения ОМУ из России и стран бывшего СССР. Впоследствии развивалось двустороннее сотрудничество России с Европейским Союзом, а также такими странами как Норвегия, Германия, Великобритания и т.д. Кроме того, тема содействия нераспространению неоднократно поднималась в рамках таких международных структур как ООН, МАГАТЭ и Группа восьми.
Со временем актуальность программ содействия нераспространению только возросла. Новые угрозы международной безопасности, которая стали очевидны после событий 11 сентября 2001 г. и связаны с обострением террористической деятельности, привели к изменению стратегической ситуации в мире. Данное изменение находит свое выражение в том, что, хотя возможность военного столкновения между США, РФ и другими ядерными державами продолжает снижаться и практически сведена на нет, риск применения ОМУ (прежде всего какими-либо террористическими группировками) сохраняется, что повышает потенциальные риски, связанные с распространением ОМУ, ОМУ-технологий и «критической» информации. Однако традиционные инструменты политики нераспространения (соглашения в сфере контроля над вооружениями, экспортный контроль и др.) оказываются неэффективными для противодействия новым аспектам угрозы распространения и возникает потребность в возникновении новых методов борьбы с распространением ОМУ. В качестве одного из таких новых инструментов политики нераспространения выступают программы содействия нераспространению.
В связи с этим актуальность выбранной проблематики представляется очевидной, так как подтверждается, во-первых, наличием угрозы распространения ядерного и иного ОМУ и технологий; во-вторых, существованием возможности попадания ОМУ в руки террористических группировок и формирований, и в-третьих, сложностью и остротой проблемы утилизации избыточных ОМУ-вооружений и поддержания необходимого уровня безопасности инфраструктуры, связанной с ОМУ.
Степень научной разработанности темы. Исследования проблематики нераспространения ОМУ в России представляют собой достаточно крупное направление научных исследований. Наиболее известными и признанными в нашей стране и за рубежом исследовательскими учреждениями, в той или иной степени изучающими проблемы нераспространения ОМУ и контроля над вооружениями являются Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, Институт проблем международной безопасности РАН, Российский институт стратегических исследований (РИСИ), Московский государственный институт международных отношений (университет) (МГИМО(У)), Центр по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ, факультеты международных от- ношений Санкт-Петерургского, Нижегородского и Томского государственных университетов, а также ряд подразделений других региональных вузов.
В частности, в рамках ИМЭМО РАН осуществляется международный проект «Укрепление глобального партнерства», целью которого является изучение международных программ содействия Российской Федерации в области разоружения и нераспространения. Основная цель проекта - проведение научных исследований в области нераспространения оружия массового уничтожения в государствах - бывших республиках СССР и выработке рекомендаций и предложений по дальнейшему совершенствованию механизма нераспространения. Результаты исследований находят свое выражение в посвященных данной проблематике монографиях сотрудников института и публикациях в журнале «Мировая экономика и международные отношения».
Другим центром, которые уделяет значительное внимание вопросам, связанным с ОМУ, является Российский институт стратегических исследований (РИСИ), который проводит комплексные исследования в области военно-политических аспектов национально-государственной безопасности Российской Федерации, факторов стратегического риска, осуществляет анализ путей сохранения стратегической стабильности в новых геополитических условиях, проблем сокращения и модернизации ядерных вооружений, сдерживания распространения ОМУ. Результаты исследовательской работы коллектива публикуются в периодических изданиях института, таких как «Аналитические обзоры РИСИ», «Проблемы внешней и оборонной политики России» и информационно-аналитическом бюллетене «Вектор».
Среди негосударственных исследовательских учреждений, занимающихся проблематикой нераспространения ОМУ, следует назвать ПИР-Центр политических исследований в России, Московский центр Карнеги и Институт прикладных международных исследований. Особый интерес для данного исследования представляют публикации, представленные в регулярных печатных изданиях этих центров, таких как журналы «Ядерное распространение», «Ядерный контроль» (с 2006 г. «Индекс безопасности»), «Pro et Contra».
Информационную базу диссертационной работы составляют несколько групп исследований.
Во-первых, это литература, посвященная непосредственно анализу функционирования программ содействия нераспространению ОМУ. В этой связи следует отметить монографию Э. Кириченко «Глобальное Партнерство и интересы России», в которой с точки зрения российских интересов рассматриваются причины возникновения данной программы и дается оценка внутрироссийских проблем, связанных с ОМУ; работу И. Мельниковой «Политико-экономические аспекты программы Совместного уменьшения угрозы (программа Нанна-Лугара)», где дается анализ основных противоречий и экономических проблем, возникающих при реализации программы СУУ; а также исследование ПИР-Центра политических исследований «Программа совместного уменьшения угрозы: оценка эффективности и перспективы развития», в котором рассматриваются и критически оцениваются результаты функционирования программы СУУ и ее проектов применительно к решению стоящих перед Россией проблем в сфере нераспространения и разоружения. Кроме того различным региональным аспектам программ содействия нераспространению посвящены отдельные публикации Н. Белобородовой, А. Пикаева, А. Фролова и А. Шуваловой А.. Юридические и политические проблемы, возникающие в ходе практической реализации программ содействия рассматриваются в публикациях А. Анина, Д. Ковчегина, А. Шитикова и А. Талевлина.
Однако необходимо отметить, что все вышеперечисленные публикации посвящены либо какой-либо конкретной программе содействия, либо отдельным проблемам, возникающим в ходе их реализации. Таким образом, в российской историографии отсутствуют масштабные исследования, которые бы охватывали проблематику программ содействия в целом и прослеживали их развитие и эволюцию с момента возникновения по настоящее время.
Во-вторых, при работе над данным диссертационных исследованием были использованы работы, посвященные различным аспектам проблемы нераспространения ОМУ. Среди них необходимо выделить работу Орлова В.А. и Соковой Н.Н. «Ядерное нераспространение», работу А. Арбатова и В. Дворкина «Ядерное оружие после «холодной войны»»., а также исследование Орлова В.А., Тимербаева Р. М. и Хлопкова А.В. «Проблемы ядерного нераспространения в российско-американских отношениях: история, возможности, перспективы дальнейшего взаимодействия». В вышеназванных работах рассматриваются общие принципы режимов нераспространения и современные вызовы этим режимам, а также дается краткий обзор программ содействия в контексте соблюдения норм и обязательств в сфере нераспространения, инициированных этими режимами.
Третью группу составила литература, посвященная проблематике разоружения и контроля над вооружениями в двусторонних отношениях между РФ и США как имеющая ключевое значение для формирования института программ содействия нераспространению. Среди них следует отметить исследование Центра по изучению проблем разоружения, энергетики и экологии при МФТИ «Российско-американские отношения в области сокращения ядерных вооружений: современное состояние и перспективы», работу В. Тихонова «Ракетно-ядерный комплекс России: мобильность кадров и безопасность», монографию О.О. Хохлышевой «Разоружение, безопасность, миротворчество: глобальный масштаб» и исследование Института прикладных международных исследований «Новая повестка дня в российско-американских отношениях».
Кроме того, к работе над диссертационным исследованием привлекались монографии, посвященные проблематике международного терроризма, прежде всего, терроризма с применением ОМУ, такие как исследования Дворкин В. «Терроризм в мегаполисе: оценка угроз и защищенности», Требин М.П. «Терроризм в XXI веке», Федоров А. «Супертерроризм: новый вызов нового века». В них дается детальный анализ проблемы ОМУ-терроризма как одной из наиболее серьезных угроз международной безопасности.
Из диссертаций, близких к исследуемой проблематике, необходимо отметить работы П.Н. Афонона, П.В. Комарова и Э.В. Сидоровой.
В целом необходимо отметить, что в отечественной историографии отсутствуют масштабные исследования, которые бы охватывали проблематику программ содействия в целом и прослеживали их развитие и эволюцию с момента возникновения по настоящее время. Все существующие исследования и публикации по данной тематике посвящены либо какой-либо конкретной программе содействия, либо отдельным проблемам, возникающим в ходе их реализации.
Следование принципу объективности при осуществлении диссертационного исследования обусловило необходимость анализа иностранной научной литературы в целях соотнесения и сравнения позиций политиков, ученых, журналистов раз- ных стран (США, Германии, Норвегии, Швеции) по исследуемой проблематике. Среди крупнейших зарубежных научно-исследовательских центров, занимающихся анализом международной и национальной политики в сфере нераспространения ОМУ, разоружения и контроля над вооружениями, следует выделить Центр изучения проблем нераспространения Монтерейского института международных исследований (CNS), Центра стратегических и международных исследований г. Вашингтон (CSIS), Женевского центра исследования политики безопасности (GCSP), Международного института стратегических исследований г. Лондон (ISIS), Европейский институт изучения проблем безопасности (European Institute for Security Studies), Гессенский центр изучения проблем мира и конфликтов (Hessische Stiftung fur Friedens- und Konfliktforschungen), Фонд Наука и Политика г. Берлин (Stiftung Wissenschaft und Politik), Стокгольмский международный институт изучения проблем мира (SIPRI) и другие.
К написанию данного диссертационного активно привлекались исследовательские разработки этих центров, а также публикации, представленные в выпускаемых ими периодических изданиях, таких как «Arms Control Today», «The Non-Proliferation Review», «Disarmament Diplomacy».
Исследованию различных аспектов функционирования программ содействия нераспространению посвящены работы Я. Энтони, Ф. Блум, X. Мюллера, К. Чуен, Ч. Торнтона, М. Крепона, Р. Геттемюллер и других. Общее исследование проблематики нераспространения ОМУ осуществляют такие ученые как У. Поттер, Дж. Гудби, К. Луонго, Дж. Сиринсионе, Дж. Уолфстол, О. Трэнерт, Й. Краузе и другие.
Источниковая база исследования. При написании диссертационной работы был использован широкий круг оригинальных источников по исследуемой тематике. Используемые источники можно условно разделить на следующие основные группы:
1. Двусторонние и многосторонние международные договоры, соглашения и протоколы к ним, которые являются международно-правовой основой для возникновения конкретных программ содействия нераспространению или регулируют отдельные правовые вопросы взаимодействия сторон в рамках данных программ.
Среди наиболее значимых международных соглашений, инициирующих программы содействия, следует выделить Соглашение между РФ и США относитель- но безопасных и надежных перевозки, хранения и уничтожения оружия и предотвращения распространения оружия» от 1992 г., на основе которого действует российско-американская программа Совместного уменьшения угрозы, Соглашение между Правительством Норвегии и Правительством РФ о сотрудничестве в области охраны окружающей среды в связи с утилизацией российских АПЛ от 1998 г., Соглашение между Правительством РФ и Правительством Германии об оказании помощи Российской Федерации в ликвидации сокращаемого ею ядерного и химического оружия от 1992 г., ставшие основой для осуществления наиболее эффективных проектов содействия в сфере утилизации АПЛ и ликвидации химического оружия.
2. Документы международных организаций и форумов (прежде всего Группы восьми), инициирующие и регулирующие программы содействия, реализуемые в рамках этих организаций.
Эта группа источников не столь обширна как первая, однако, ввиду набирающей силу тенденции к «стягиванию» действующих двусторонних программ содействия под эгиду международных организаций, имеет большое значение для анализа современного состояния и перспектив развития программ содействия нераспространению. К наиболее важным документам этой группы относятся иоговые документы саммитов Группы восьми, посвященные вопросам разоружения, нераспространения и борьбы с терроризмом, такие как Заявление лидеров «восьмерки» от 27 июня 2002 г. «Глобальное Партнерство Группы восьми против распространения оружия и материалов массового уничтожения», инициировавшее программу Глобального партнерства, и обновляемые ежегодно Планы действий Группы восьми в сфере нераспространения ОМУ и средств его доставки.
3. Внутренние законодательные акты стран участниц программ содействия, являющиеся нормативно правовой базой функционирования программ содействия, регулирующей, в случае страны-донора, условия, размеры и сферы применения предоставляемого содействия, а в случае страны-реципиента, правовые нормы об ращения с предоставляемым содействием (освобождение от налогообложения, от ветственности за ущерб и т.д.).
Нормативными актами, имеющими наибольшее значение для функционирования и развития программ содействия нераспространению, являются законы «Об уменьшении советской ядерной угрозы» и «О расширении программы Нанна-Лугара», принятые Конгрессом США в 1991 и 2004 гг. соответственно; Решения Совета министров ЕС «Об оказании технической помощи Советскому союзу» от 1991 г. и «О Совместных действиях по созданию программы сотрудничества ЕС по нераспространению и разоружению в Российской Федерации» от 1999 г. Процесс осуществления взаимодействия между сторонами в рамках практического осуществления проектов в значительной степени регламентируется федеральными законами РФ «О безвозмездной помощи (содействии) Российской Федерации» от 1999 г., «О государственной тайне» от 1993 г. и «Об охране окружающей среды» от 2002 г.
4. Документы и материалы ведомств исполнительной власти, содержащие сведения о процессе реализации программ содействия нераспространению.
При анализе предпосылок возникновения программ содействия и исследовании ряда приоритетных направлений сотрудничества были использованы доклады Федерального агентства по ядерной энергии РФ и Государственного совета РФ, посвященные отдельным аспектам функционирования ОМУ-комплекса РФ и оценке влияния российской ОМУ-инфраструктуры на экологическую и социальную обстановку в стране. Кроме того следует отметить регулярные доклады Счетной палаты и Министерства энергетики США, в которых осуществляется постоянный мониторинг процесса функционирования программ содействия и оценка его эффективности. Также при проведении исследования использовались открытые отчеты ряда стран (Великобритании, Германии, Канады) о выполнении ими проектов в рамках программы Глобального партнерства Группы восьми.
5. Декларации, речи, выступления, интервью министров, депутатов, сенаторов и иных государственных деятелей, посвященные различным аспектам политики в сфере нераспространения ОМУ.
Сложность работы с этой группой источников состоит в том, что, с одной стороны, они могут содержать оценки более близкие к реальности, чем официальная позиция, а с другой, всегда являются в определенной степени субъективными. Нередко представители власти в своих выступлениях выражают тенденции внешней политики или оценки эффективности сотрудничества, по каким-либо причинам не отраженные в официальных документах.
6. Доклады и информационные материалы неправительственных организаций.
В данном диссертационном исследовании использовались доклады неправительственного экологического объединения Bellona и материалы неправительственной организации «Инициатива по уменьшению ядерной угрозы» как представляющие альтернативные официальным источники информации по исследуемой проблематике.
Значительную помощь при проведении исследования оказывали и информационные издания МИД России, содержащие актуальную своевременную информацию о текущих событиях. В первую очередь следует отметить такие издания как ежедневный Информационный бюллетень МИД России и Дипломатический Вестник.
Объектом настоящего диссертационного исследования является процесс поддержания международных режимов нераспространения ОМУ, а предметом -программы содействия нераспространению ОМУ как инструмент международной и национальной политики нераспространения.
Следует отметить, что под термином «международная политика нераспространения ОМУ» понимается деятельность международных организаций, обеспечивающая функционирование режимов нераспространения ОМУ, а также взаимодействие государств в рамках международных организаций, конференций и форумов, которое ведет к формированию и развитию норм международных режимов нераспространения ОМУ. Национальная политика в сфере нераспространения представляет собой направление внешней политики национальных государств или надгосударственных образований.
Хронологические рамки диссертационного исследования определены в соответствии с историческими и временными рамками исследуемого явления. Нижней хронологической границей является 1991 г., когда Сенатом США был принят Закон «Об уменьшении советской ядерной угрозы», положивший начало программе Совместного уменьшения угрозы - первой программе содействия нераспространению ОМУ. Верхняя хронологическая граница фактически остается открытой, поскольку рассматриваемые программы продолжают действовать.
Целью данного диссертационного исследования является определение роли программ содействия в процессе поддержания режимов нераспространения ОМУ, проведение комплексного анализа процесса их эволюции с момента появления до настоящего времени. Для достижения поставленной цели следовало решить ряд научных задач:
Определить смысловое содержание термина «программа содействия нераспространению ОМУ». Рассмотреть основные этапы возникновения понятия «программа содействия нераспространению» в мировой внешнеполитической практике и на основе этого проанализировать основные теоретические подходы к определению программ содействия.
Определить и проанализировать предпосылки и причины, послужившие основой для возникновения программ содействия как инструмента противодействия распространению ОМУ.
Исследовать договорно-правовую базу, процесс практической реализации, институционального обеспечения и структурно-функциональные особенности программ содействия нераспространению.
Анализ процесса программ содействия нераспространению осуществляется в данном исследовании на основе исследования реализуемой США программы Совместного уменьшения угрозы, а также программ содействия, осуществляемых на территории государств бывшего СССР Европейским Союзом и Норвегией. Такой выбор автора предопределен тем, что данные программы является наиболее крупными как по объему ассигнований, так и по областям применения и охватывают целый комплекс мер, касающихся нераспространения ядерного, химического и биологического оружия, включая перевозку, хранение, учет и ликвидацию данных видов вооружений. Программы, осуществляемые другими государствами (Японией, отдельными странами ЕС), имеют более ограниченный характер. Таким образом, выбранные программы являются наиболее репрезентативными в плане изучения и определения специфики самого явления программ содействия.
4. Выявить основные тенденции и направления развития и трансформации программ содействия нераспространению в условиях появления новых аспектов угрозы распространения ОМУ и общего кризиса международ ного режима нераспространения ядерного оружия.
5. Дать обзор основных проблем, с которыми программы содействия нераспространению сталкивается в процессе своей практической реализации, и оценить вероятность их разрешения.
Методологической базой данного исследования являются принципы историзма и системности, которые предполагают комплексное изучение развития и изменения общественных явлений, а также всестороннее выявления связей и взаимодействия каждого из этих явлений с другими. Руководствуясь этими установками, автор стремился глубоко изучить условия и причины возникновения исторических явлений, их политические, правовые, экономические, социальные, идеологические корни, проследить их эволюцию.
Решение поставленных в диссертационном исследовании задач потребовало комплексного использования как общенаучных методов исследования, таких как анализ, синтез, индукция, дедукция и системный подход, так и специальных методов исторической и политической наук.
В работе использованы следующие специально-исторические методы: хронологический (последовательный анализ явлений в их временной протяженности), синхронный (рассмотрение событий в контексте исторических обстоятельств), сравнительно-сопоставительный и методы источникового анализа (выявление, отбор, критика происхождения и содержания). К исследованию были привлечены такие политологические методы как «case studies», ивент-анализ и децизионный метод (изучение процесса принятия решений).
В ходе работы над заявленной проблематикой автор придерживался принципов объективности и научной доказательности, требующих сопоставления различных суждений и оценок, использования верифицируемых материалов.
Научная новизна исследования заключается в комплексном подходе к изучению программ содействия нераспространению ОМУ. В связи с этим в данной диссертационной работе в качестве предмета выбрана не какая-либо конкретная программа содействия или вызов режиму нераспространения ОМУ, а программы содействия как феномен политической практики, самостоятельный элемент режима нераспространения ОМУ и инструмент его поддержания. За счет изучения широкого спектра источников и научной литературы впервые предпринята попытка систематизации сведений о программах содействия нераспространению в контексте появления новых аспектов угрозы распространения ОМУ, выявления концептуальных основ и преобладающих тенденций развития данного явления как элемента глобальной и национальной политики в сфере нераспространения ОМУ. Основные научные положения диссертации, выносимые на защиту: 1. Возникновение программ содействия нераспространению ОМУ было обусловлено прежде всего изменениями, произошедшими в результате краха биполярной системы международных отношений, в структуре международной политики в сфере нераспространения ОМУ. Если во время «холодной войны» стратегический расклад сил характеризовался высоким риском, но низкой вероятностью обмена ракетными ударами и применением ОМУ сверхдержавами, то с начала 1990-х сложилась противоречивая ситуация - уровень риска, связанного с применением ОМУ ниже, а вероятность его применения выше. Сложившаяся ситуация обусловлена, с одной стороны, с обострением регионального измерения угрозы распространения ОМУ, с другой стороны с появлением риска попадания ОМУ в руки негосударственных акторов.
На настоящем этапе своего развития программы содействия нераспространению ОМУ являются самостоятельным полноценным инструментом политики в сфере нераспространения наряду с такими традиционными инструментами этой политики как контроль над вооружениями и экспортный контроль и занимают четко определенное место в структуре этой политики. Они применяются в отношении стран, уже обладающих ОМУ или возможностью его создания (необходимой инфраструктурой или «критической» информацией), с целью снижения исходящих от них непосредственных распространенческой и связанной с ней военной угроз.
Программы содействия нераспространению являются неотъемлемой частью политики в сфере национальной безопасности как страны-донора, так и страны-реципиента и отвечают национальным интересам обеих этих сторон. В рамках программ содействия реципиент получает возможность решить ряд собственных разоруженческих, нераспространенческим и экологических проблем, решать которые ему все равно бы пришлось даже при отсутствии содействия извне. Страны-доноры в свою очередь, осуществляя программы содействия нераспространению, инвестируют в собственную безопасность (военную, экономическую, экологическую), ко- торая в значительной степени зависит от состояния ОМУ-инфраструктуры страны-реципиента.
Содержание программ содействия всегда находилось в соответствии с общей конъюнктурой международной политики в сфере нераспространения и господствующим в международной практике восприятием угрозы распространения. Несмотря на то, что общей целью программ содействия было повышение стабильности и эффективности режимов нераспространения ОМУ, в каждом конкретном случае они создавались в ответ на конкретную, достаточно четко географически и функционально определенную угрозу, в данный момент оцениваемую стороной, оказывающей содействие, как наиболее острую с точки зрения обеспечения международной и национальной безопасности.
Современный этап развития программ содействия, связанный с многочисленными попытками концептуального и структурного реформирования, отличается высокой степенью взаимовлияния, которое программы содействия и режим ядерного нераспространения оказывают друг на друга. Общий кризис режима и обострение распространенческих угроз, исходящих из таких стран, как Пакистан, КНДР, Иран и т.д. находят свое отражение в попытках адаптировать программы содействия для нейтрализации этих проблем. Однако некоторые направления реформирования программ содействия, например, расширение их географической сферы применения, содержат противоречия нормам существующего режима, тем самым подрывая его существование и усиливая необходимость его модернизации.
Практическая значимость исследования обусловлена ростом значимости угрозы распространения ОМУ в общей системе международной безопасности, связанной с трансформацией структуры данной угрозы и ее переплетением с угрозой международного терроризма. В сложившейся ситуации возрастает необходимость появление новых и реформирования старых инструментов политики нераспространения, что, в частности, требует развитие и расширения сфер применения программ содействия как одного их наиболее эффективных инструментов борьбы с распространением ОМУ. Для Российской Федерации важность программ содействия нераспространению и их роль во внешней и внутренней политики страны обусловлены двойственным статусом России как донора и реципиента одновременно, что определяет необходимость детального анализа данного явления, направленного на критическую оценку как стратегии стран-доноров, так и политики стран-реципиентов в процессе осуществления сотрудничества и их корректировку в целях повышения общего уровня эффективности программ содействия как инструмента противодействия распространения ОМУ.
Выводы работы могут быть использованы внешнеполитическим руководством РФ при разработке внешнеполитической линии в сфере нераспространения ОМУ, а также стратегии и тактики взаимодействия с зарубежными странами и международными структурами в ходе реализации программ содействия. Содержащийся в диссертации материал может быть использован в учебном процессе: при подготовке и чтении общих и специальных курсов для студентов, обучающихся по специальностям «международные отношения», «регионоведение», «политология»; при написании учебных пособий, монографий, обобщающих трудов по проблематике нераспространения ОМУ, разоружения, контроля над вооружениями и иным военно-политическим аспектам международной безопасности.
Апробация основных положений работы. Основные научные положения и выводы диссертационного исследования прошли апробацию в ходе участия автора в ряде научно-практических конференций. Среди них следует назвать, прежде всего, международную конференцию «Актуальные проблемы современных международных отношений» (Центр международных исследований им. Яна Масарика, Университет экономики, Прага, 25 мая 2005 г.), международную конференцию «Общие пространства Россия-ЕС: на пути к стратегическому партнерству» (Центр по связям с Европейским союзом, РГГУ, Москва 24-25 апреля 2006), 4-ый Конвент Российской ассоциации международных исследований (МГИМО, Москва, 22-23 сентября 2006 г.), 10-е Вавиловские чтения «Стратегии развития России в глобальном мире: синергетический аспект» (MapГУ, Йошкар-Ола, 18-19 ноября 2006 г.). Некоторые выводы по исследуемой проблематике были представлены также на XXI Нижегородской сессии молодых ученых по гуманитарным наукам в октябре 2006 г. и на ряде конференций, организованных факультетом международных отношений ННГУ в феврале, марте 2005 г. и октябре 2006 гг.
Основные положения диссертации обсуждались с сотрудниками Департамента по вопросам безопасности и разоружения и Департамента Северной Америки Министерства иностранных дел РФ, научными работниками ПИР-Центра политических исследований, МГИМО (У) МИД России, Института проблем международной безопасности РАН. Некоторые выводы были представлены на летней школе по проблемам нераспространения ОМУ ПИР-Центра политических исследований (Москва, июль 2005), на научно-образовательном семинаре «Россия - ЕС», организованном Представительством Европейской Комиссии в России (Пермь, октябрь 2006) и на сессии Зимнего методологического института международных отношений (Воронеж, январь 2007).
Особую роль в анализе заявленной проблематики имели стажировки автора в Университете г. Регенсбург (Германия) в 2005-2006 гг. и в Стокгольмском международном институте изучения проблем мира (SIPRI) летом 2007 г., в ходе которых были проведены консультации с рядом европейских экспертов по проблемам безопасности и нераспространения ОМУ, представителями SIPRI, Гессенского центра изучения проблем мира и конфликтов, Академии политики и современной истории Фонда им. X. Зайделя, Фонда науки и политики, Университетов Мюнхена и Ре-генсбурга.
Структура исследования. Структура диссертационного исследования определяется поставленными исследовательскими задачами. Работа состоит из введения, четырех глав, разделенных на тематические параграфы, заключения, примечаний, списка использованных источников и литературы и приложений.
Теоретическое осмысление феномена программ содействия нераспространению ОМУ
Программы содействия нераспространению возникли в международной практике как новый вид международного сотрудничества, заключавшийся в предоставлении одним государством другому практической помощи и содействия в целях уменьшения общих для них угроз, исходящих от ОМУ, ОМУ-материалов и -инфраструктуры. Со временем программы содействия превратились в неотъемлемый инструмент глобальной политики нераспространения. Однако несмотря на то, что программы содействия нераспространению как феномен общественно-политической жизни объективно существуют и активно применяются многими странами как инструмент их внешней политики и политики национальной безопасности, до сих пор отсутствует четкое общепризнанное определение данного явления.
В научной литературе, международных соглашениях и документах законодательной власти зачастую употребляются различные названия, обозначающие явление программ содействия нераспространению. Имеет место существенное различие в обозначении данного явления в российской и западной исследовательской и политической практике.
Для российской исследовательской литературы характерен термин «программа содействия нераспространению» или «программа содействия снижению угрозы распространения». Его используют в своих работах представители таких исследовательских центров, изучающих проблемы нераспространения и разоружения, как Центр политических исследований в России (ПИР-Центр), Институт мировой экономики и международных отношений (ИМЭМО) РАН, Московский центр Карнеги и других. Аналогичный понятийный аппарат принят во внутренней документации Министерства иностранных дел РФ.
В то же время в американских и европейских источниках и литературе более употребимо понятие «программы совместного уменьшения угрозы» (co-operative threat reduction programs). Его придерживаются представители Центра изучения проблем нераспространения Монтерейского института международных исследований, Центра стратегических и международных исследований (Вашингтон), Женевского центра исследования политики безопасности, Международного института стратегических исследований (Лондон), Института ЕС по исследованию проблем безопасности и других исследовательских учреждений. В западных исследовательских разработках также употребляется, хотя и гораздо менее распространен, термин «международные программы содействия нераспространению и разоружению» (international non-proliferation and disarmament assistance programs), более похожий на российский «программы содействия нераспространению». В частности, этого обозначения придерживаются в своих работах исследователи, представляющие Стокгольмский институт изучения проблем мира (SIPRI). Однако в используемой ими терминологии «международные программы содействия нераспространению и разоружению» имеют более узкую сферу применения, чем «программы совместного уменьшения угрозы». Если целями «международных программы содействия нераспространению и разоружению» могут быть только уничтожение избыточных арсеналов ОМУ или предотвращение горизонтального распространения, проекты, реализуемые в рамках «программ совместного уменьшения угрозы», могут осуществляться и в иных сферах, например, для обеспечения высокого уровня ядерно-экологической безопасности. Таким образом, очевидно, что предмет исследования, соответствующий английскому термину «международная программа содействия нераспространению и разоружению», более узок, чем предмет исследования, соответствующий термину «программа совместного уменьшения угрозы», и является его составной частью.
В этой связи необходимо отметить, что в российской исследовательской литературе под программами Совместного уменьшения угрозы обычно понимаются исключительно российско-американские программы содействия, реализуемые Министерством обороны, США. В этом российские исследователи придерживаются терминологии принятой в законодательной практике США и в разработках исследовательских учреждений, входящих в структуру Министерства обороны США (Национальный университет обороны, Ливерморская лаборатория и другие). Исходя из того, что в российской научной литературе термин «программы совместного уменьшения угрозы» никогда не употребляется в качестве обобщающего для обозначения программ содействия как явления, а в западных исследованиях термин «программа содействия нераспространению» более узок, чем «программы совместного уменьшения угрозы», можно сделать вывод, что английский термин программа совместного уменьшения угрозы (в своем обобщающем значении) является фактическим синонимом русского - программа содействия нераспространению. В данном диссертационном исследований автор исходит из тождественности этих двух терминов, но применяет более характерное для российской научной практики понятие программа содействия нераспространению.
Кроме различий в обозначении феномена программ содействия нераспространению в исследовательской практике имеют место и гораздо более существенные с точки зрения политической и практической значимости различия в понимании сущности рассматриваемого явления, в определении какого рода деятельность относится к программам содействия, каковы ее функциональные, структурные и географические границы.
Вместе с тем необходимо отметить, что значительная часть исследователей, занимающихся проблематикой программ содействия воздерживается от теоретиза-ции проблемы и происков единого определения для программ содействия нераспространению. В большинстве случаев в каждом конкретном исследовании оговаривается, что в нем понимается под программами содействия или программами совместного уменьшения угрозы. Так, например, в исследовании Центра по изучению технологий и национальной политики безопасности «Совместное уменьшение угрозы для новой эры» под программами Совместного уменьшения угрозы понимаются исключительно программы содействия, реализуемые Министерствами и Ведомствами США63, в то время как исследователи Гессенского центра изучения проблем мира и конфликтов распространяют понятие программ совместного уменьшения угрозы на содействие, оказываемое Евросоюзом России и другим странам СНГ в рамках программы ТАСИС и решения «О совместных действиях» от 17 декабря 1999.64
В тоже время характерной чертой российских исследований, посвященных проблематике программ содействия, в отличии от зарубежных, является полное отсутствие теоретических аспектов и попыток сформулировать единое определение программ содействия. В российской историографии практически совершенно от сутствуют работы по комплексному исследованию программ содействия, в большинстве исследования рассматривается лишь какая-либо одна конкретная программа. В связи с этим отсутствует даже необходимость пояснять, что понимается в данном конкретном исследовании под термином программы содействия, т.к. этот термин практически не употребляется как обобщающий для категории явлений. Таким образом, несмотря на широкое использование термина «программа содействия нераспространению» в современной науке, ни в отечественной, ни в зарубежной практике не выработано однозначного определения этого понятия.
Программы содействия нераспространению ОМУ в рамках сотрудничества между Европейским Союзом и Россией
Основными особенностями российско-европейского сотрудничества по осуществлению программ содействия нераспространению являются, во-первых, наличие различных уровней, на которых осуществляется данное сотрудничество, и, во-вторых, тесное переплетения программ, осуществляемых на разных уровнях и в соответствии с разными правовыми основами. В качестве основных можно выделить следующие виды проектов: 1) проекты осуществляемые Евросоюзом; 2) проекты, осуществляемые отдельными странами-членами ЕС; 3) проекты, осуществляемые субрегиональными организациями, членами которых являются государства ЕС (например, Фонд Экологического партнерства Северного измерения). Принимая во внимание существующую в настоящее время тенденцию к «стягиванию» всех европейских программ содействия под координационную эгиду ЕС, в данной главе, в первую очередь, рассматриваются программы содействия, осуществляемые непосредственно Европейским Союзом или действующие в рамках созданных на основании правовых актов ЕС инициатив.
Внешняя политика и политика в сфере безопасности изначально не были приоритетными областями европейской интеграции в рамках Европейских сообществ. Долгое время проблемы, связанные с международной политикой нераспространения, не входили в регулярную повестку дня основных институтов ЕС: они не поднималось на заседаниях Европейской комиссии и Совета министров, не рассматривались Европарламентом. В связи с этим, несмотря на то, что еще в 1980-е гг. отдельные вопросы, связанные с нераспространением ОМУ поднимались и рассматривались в рамках ЕЭС (например, в 1981 г. в рамках Европейского политического сотрудничества была создана Рабочая группа по ядерным вопросам), о появлении официальной систематической политики ЕС в сфере нераспространения стало возможно говорить только после создания Евросоюза как такового. Это связано с созданием в соответствии с Маастрихтским договором в рамках ЕС официального института Общей внешней политики и политики безопасности (ОВПБ), одним из направлений которой и стала общая политика ЕС в сфере нераспространения ОМУ.
В рамках ОВПБ угроза распространения ОМУ рассматривается прежде всего в региональном контексте, как угроза региональной стабильности в Европе. В связи с этим первоочередную угрозу для ЕС представляют распространенческие риски, исходящие из регионов Северной Африки и Ближнего Востока, т.е. прежде всего от стран, имеющих средства доставки (ракеты) способные достигать европейского континента и потенциально способных к созданию или приобретению собственного ОМУ. Данная угроза оценивается в концептуальных документах ЕС как реальная, но ограниченная. Распространение ОМУ в целом определяется в контексте общей политики безопасности ЕС как «значительная угроза нашей [европейской] безопасности»40. Однако для европейского подхода не характерно понимание угрозы распространения ОМУ как «неотложной и носящей прямой характер»41, присущее американскому подходу к определению угрозы распространения.
Согласно «региональному» пониманию значимость угроза распространения ОМУ для ЕС возрастает пропорционально росту военно-технических возможностей стран, потенциальных обладателей ОМУ. В соответствии с действующей концепцией ЕС тщательно анализирует потенциальные риски распространения, исходящие из стран, расположенных в граничащих с ним регионах, в связи с чем особую озабоченность со стороны Евросоюза вызывает состояние ОМУ-комплекса РФ, степень его защиты от утечек ОМУ-материалов и критической информации. По оценкам экспертов Евросоюза, наиболее вероятным путем распространения ОМУ с территории РФ является нелегальная торговля ядерными материалами, попадание ядерных материалов российского происхождения через «черный рынок» в страны или террористические организации, заинтересованные в создании ОМУ. Особое внимание ЕС к данному аспекту угрозы распространения обусловлено тем, что станы-ЕС потенциально являются одним из ключевых перевалочных пунктов в системе транспортировки контрабандных расщепляющихся материалов. Так только за период 1992-1995 гг. на территории ЕС было зарегистрировано около 20 случаев нелегального провоза расщепляющихся и радиоактивных материалов.
Таким образом, ситуация, сложившаяся в 1990е гг. в ОМУ-инфраструктуре России, расценивается со стороны ЕС как серьезная угроза как военной, так и экологической безопасности Союза. В связи с этим уже с начала 1990-х гг. ЕС начинает оказывать России финансовое и техническое содействие в рамках программ содействия нераспространению, основными направлениями которых стали обеспечение безопасности, учета и контроля ядерных материалов, утилизация оружейного плутония и ликвидация российского химического оружия.43
Расширение географической сферы применения программ содействия на примере программы Совместного уменьшения угрозы
Очевидные успехи реализации программы СУУ в России привели к возникновению в правящих кругах США планов по расширению подобного рода деятельности и распространению инициатив СУУ на новые страны-реципиенты. Подобные планы были тесно связаны с концептуальной переоценкой американской политики в сфере нераспространения ОМУ в целом и программ содействия нераспространению в частности.
С приходом в 2000 г. к власти в США новой республиканской администрации во главе с Дж. Бушем-младшим концептуальные основы программы Совместного уменьшения угрозы и практическое сотрудничество в ее рамках были подвергнуты пересмотру, что было связано как с изменением внутриполитической ситуации в России, так и с появлением новых угроз международной безопасности, которые стали очевидны после 11 сентября 2001 г.
На протяжении большей части 1990-х гг. содействие США России другим государствам СНГ в сфере нераспространения было обусловлено прежде всего опасениями социально-политической дезинтеграции, хаоса, углубления экономического кризиса, прихода к власти экстремистских антизападных сил и т.п., что могло, по мнению экспертов, привести к бесконтрольному расползанию ОМУ и соответственных материалов и технологий за пределы бывшего СССР.
В нынешнем же десятилетии вероятность дезинтеграции и наступления политического хаоса в России значительно уменьшилась, так как в 2000 г. страна успешно прошла этап передачи власти новому президенту, которому удалось стабилизировать политическую ситуацию. В. Путин проводит взвешенную и прагматичную внешнюю политику, сотрудничая с Западом по большинству ключевых международных проблем. Также со времени финансового кризиса августа 1998 г. российская экономика, хотя ее и нельзя пока назвать процветающей, вышла из того безнадежного состояния, в котором она пребывала в течение большей части 1990-х гг. В результате в правящих кругах США появляются сомнения в целесообразности предоставления безвозмездной помощи «богатой» России и предлагается направить финансовые средства программы СУУ на оказание содействия более нуждающимся в нем странам.
С другой стороны, необходимо заметить, что террористические акции 11 сентября 2001 г. и последующие события не оставили сомнений в том, что перспективы ядерного и биологического «мегатерроризма» представляют собой реальную и все долее серьезную угрозу национальной безопасности многих стран. В связи с этим сегодня американские программы содействия нераспространению в концептуальном плане, во все большей мере связываются с предотвращением приобретения террористическими группами ОМУ. Вместе с тем очевидно, что угроза ОМУ-терроризма исходит не только от стран бывшего СССР, вследствие чего ряд видных политических деятелей США уже с конца 2001 г. начинает выступать с проектами и концепциями распространения модели содействия по подобию программы СУУ на новые страны-реципиенты, не являющиеся странами бывшего СССР.
Первым с подобной идеей выступил сенатор Р. Лугар, который в так называемой «Доктрине Лугара», представленной перед Сенатом США в декабре 2001 г., обосновал необходимость включение в сотрудничество в рамках программ содействия нераспространению таких стран как Индия и Пакистан. Он отмечал, что состояние и степень защиты и безопасности ядерных арсеналов Пакистана и Индии создают риски распространения ОМУ за пределы этих стран и тем самым представляют угрозу национальной безопасности США, в связи с чем США «должны попытаться создать такие программы содействия, которые бы, с одной стороны, не рассматривались этими странами как ограничение их суверенитета и, с другой стороны, помогали обеспечить безопасное хранение и нераспространение ОМУ и ядерных материалов».
В результате уже осенью 2002 г. при обсуждении бюджета США на 2003 г. Р. Лугар выступил с предложением внести в Закон «О финансировании национальной обороны», регулирующий в частности затраты на программу СУУ, поправку, позволяющую в 2003 г. финансовом году использовать до 50 млн. долл. из бюджета СУУ на осуществление проектов за пределами бывшего СССР. В этой связи необходимо отметить, что ранее фонды СУУ были предназначены только для использо вания на территории России и других стран бывшего Советского союза. Целью проектов СУУ за пределами СНГ должна была стать нейтрализация «новых критических угроз, связанных с распространением ОМУ».89 Эти проекты, по представлению Р. Лугара, должны были предоставить необходимое содействие странам, «ищущим помощь в обеспечении ликвидации либо безопасного и надежного хранения своих арсеналов разрушительного оружия и опасным материалов», и способствовать созданию «международно признанных стандартов отчетности в сфере хранения и обращения с ядерными материалами и опасными биологическими патогенами».90 Однако несмотря на поддержку со стороны Сената и президентской администрации законопроект не был одобрен Палатой представителей Конгресса и не принял форму закона.
Позднее, весной 2003 г. Плата представителей также отклонила аналогичное положение о расширении географии СУУ, включенное во внесенный президентской администрацией законопроект «О чрезвычайных ассигнованиях».
Однако при рассмотрении бюджета на следующий 2004 г. внесенное на этот раз президентской администрацией предложение о расширении географии программы СУУ было одобрено обеими палатами Конгресса. В результате был принят Закон «О расширении программы Нанна-Лугара» ("Nunn-Lugar Expansion Act"), являющийся частью Закона «О финансировании национальной обороны» за 2004 г., согласно которому начиная с 2004 финансового года администрация Буша получила право использовать 50 млн. долларов из фондов СУУ на подготовку и осуществление проектов в духе СУУ за пределами бывшего СССР. Однако прежде чем использовать эти средства на осуществление конкретных проектов президент в соответствии с данным законом должен предоставить Конгрессу доказательства, что этот проект «способствует США в решении критических угроз распространения» или «создает возможность для достижения давно поставленных целей в сфере нераспространения».
Неэффективное финансирование как источник конфликтов в рамках программ содействия
Накопленный за время реализации в России и других странах СНГ программ содействия нераспространению опыт показывает, что проблема эффективного финансирования и эффективного расходования средств является одной из самых насущных для эффективного и своевременного выполнения проектов и достижения практических результатов сотрудничества.
В той или иной мере проблемы некачественного финансирования характерны для всех программ содействия, но внимание общественности к данной проблеме прямо пропорционально объему финансовых средств, выделяемых в рамках той или иной программы на проекты содействия. В связи с этим львиная доля критики финансирования содействия нераспространению связана с функционированием российско-американской программы СУУ.
В целом, за 15 лет существования этой программы Конгресс США выделил более 6 млрд. долл. на помощь государствам бывшего СССР в целях нераспространения и ликвидации ОМУ. На долю России в первые 8 лет осуществления программы СУУ пришлось примерно 67 % всех выделенных средств, 64 % от общей суммы заключенных контрактов. В текущем десятилетии ситуация несколько изменилась, и России выделяется около % всех соответствующих ассигнований. Это обусловлено главным образом сокращением финансирования программ Министерства обороны США в Украине и Казахстане.
Однако несмотря на стабильное финансирование, недостаточная эффективность использования выделенных по программе СУУ средств остается одной из основных проблем в ее реализации.
Необходимо отметить, что проводить в России анализ финансовых аспектов программы СУУ крайне сложно. Дело в том, что при переговорах с американской стороной российские специалисты пользуются американскими терминами - производными от американской бухгалтерской системы. В России другие правила бухгалтерии, и использование американской терминологической системы в России практически невозможно. Таким образом, получается две системы терминов, одна из которых используется исключительно для внутрироссийской отчетности: не только бухгалтерской, но и политической, поскольку российские политики особенностей американского бюджетного процесса и бухгалтерской отчетности, естественно, не знают. В США используют следующие термины: appropriated, authorized, notified, obligated, а в России - запланировано, выделено, реализовано. Эти две системы терминов не совпадают. Поэтому пользоваться российскими данными сложно. Тем более, что в российских ведомствах, участвующих в программе, финансо-вые вопросы считают конфиденциальными («для внутреннего пользования»),
Российские источники не называют официальных размеров поступающего содействия, однако согласно неофициальным оценках до России доходит только 35-40 % от заявляемых американкой стороной 1,2 млрд. долл. в год.
Во-первых, средства расходуются неэффективно потому, что основное оборудование для реализации программы заказывается в США, где расходы на его изготовление, как правило, в несколько раз выше, чем в России, и недостаточно привлечение российских предприятий. Так еще в опубликованном в феврале 1999 г.
докладе Счетной палаты США содержится критика в отношении высоких расходов министерства энергетики и 10 национальных лабораторий по такой подпрограмме как «Инициатива по нераспространению ядерного оружия»; они составляли 67 % и лишь 37 % средств дошли до российских лабораторий. Исходя из этих данных можно предположить, что доля расходов американской стороны и по остальным проектам достаточно высока.
В данном случае понятна заинтересованность США предоставить заказы по реализации программы СУУ преимущественно американским компаниям. Это обеспечивает дополнительные рабочие места на военных консорциумах США, а также позволяет фирмам получить опыт работы и установить деловые контакты в России. Таким образом, налицо экономические выгоды, получаемые США.
Однако подобный подход вовсе не способствует эффективному финансированию СУУ и создает противоречия, осложняющие реализацию программы.
Во-вторых, значительная часть выделяемых средств приходится на так называемые непроизводственные расходы, иногда достигающие 15-20 % от общей стоимости того или иного проекта. Так российские источники указывают на высокие представительские расходы США по осуществлению программы. Сюда входят, во-первых, визиты чиновников министерства обороны и министерства энергетики, во-вторых, содержание офисов ряда компаний, осуществляющих крупные проекты в рамках СУУ. Так по неофициальным данным содержание московского офиса фирмы Parsons Delaware, Inc., осуществляющей проектирование объекта по уничтожению химического оружия в п. Щучье, составляет 20 % программы по уничто- жению химического оружия СУУ.
В связи с этим российская сторона периодически поднимает вопрос о необходимости снижения накладных расходов и повышении эффективности управления, что встречает понимание американской стороны; однако улучшения ситуации не происходит.
Еще один аспект проблемы финансирования заключается в том, что не все ассигнования, выделенные Конгрессом в 1990-е гг. были реализованы. Из всех выделенных к 2002 г. 4 млрд. долл. остались неосвоенными более 800 млн. долл., из которых на долю России пришлось более 600 млн. долл.. Это объясняется, главным образом, длительным разрывом между моментом выделения ассигнований Кон грессом и достижением практических соглашений между российскими и американскими ведомствами о деталях осуществления соответствующих программ и проектов, а также временем, необходимым для подготовки и заключения контрактов с подрядчиками. Это происходит поскольку Министерство обороны США ежегодно, согласно закону «О полномочиях на финансирование национальной обороны» получает на определенный срок право расходовать выделяемые на СУУ ассигнования. Срок этих полномочий, как правило, составляет 3 года. И если часть средств не израсходована в течение этого времени, она списывается. Фактом расходования средств является заключение контракта с исполнителем работ.
