Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Генезис кипрской проблемы и его особенности
1. Краткая ретроспектива межобщинного взаимодействия на Кипре: от истоков до 1945 г. 22
2. Усиление межобщинного напряжения на острове после второй мировой войны (1945-1958 гг.) 37
3. Установление на Кипре режима ограниченной независимости (1959-60 гг.) 54
Глава II. Кипрская проблема в 1960 -1974 гг.: динамика внутренних и внешних факторов
1. Кризис межобщинного взаимодействия (1963 г.) и его последствия 68
2. Попытки «ограниченной» и «полной» интернационализации кипрского конфликта (1964-67 гг.) 81
3. Межобщинные переговоры 1968-74 гг. и турецкое вторжение 96
Глава III. Кипрский вопрос после 1974 г.: новые элементы
1. В поисках урегулирования (1975-2000 гг.) 113
2. Фактор Евросоюза и план КАннана 131
3. Алгоритм кипрского конфликта и перспективы урегулирования на современном этапе 147
Заключение 162
Библиография 169
- Усиление межобщинного напряжения на острове после второй мировой войны (1945-1958 гг.)
- Установление на Кипре режима ограниченной независимости (1959-60 гг.)
- Попытки «ограниченной» и «полной» интернационализации кипрского конфликта (1964-67 гг.)
- Алгоритм кипрского конфликта и перспективы урегулирования на современном этапе
Введение к работе
Уже полвека кипрская проблема1 остается очагом напряженности и пунктом приложения международно-политической активности в Восточном Средиземноморье. Обретя с годами трудно преодолимую инерцию неурегулированности, кипрский вопрос аккумулировал целый ряд разноплановых конфликтных сюжетов, проявлявших себя по мере его эволюции то более, то менее ярко. Сложная структура противоречий на Кипре до настоящего времени сочетает элементы и следствия антиколониального национально-освободительного движения, межэтнического конфликта, межгосударственного - двустороннего и многостороннего - противостояния, а также черты комплексной международной проблемы с участием внерегиональных, в том числе многосторонних, акторов. Существенное влияние на историю кипрского вопроса оказала блоковая логика «холодной войны», а также внутриполитические особенности, определявшие изнутри вектор поведения каждого из основных субъектов конфликта. После слома биполярности расширение Европейского союза и прием в него Кипра, наряду с началом переговоров о вступлении в ЕС Турции, привнесло в ситуацию новые элементы.
В этой связи справедливо было бы констатировать формирование вокруг кипрской проблемы устойчивой целостности - подсистемы международных отношений со своей логикой функционирования и структурой, отличающейся особым набором внутренних и внешних факторов. В ней отчетливо выделяются три уровня взаимодействий: локальный - межобщинный конфликт на самом острове, региональный - накладывающиеся на внутрикипрские проблемы противоречия Греции/Турции, и внешний (надрегиональный - глобальный) -проекция на два нижних уровня интересов «великих держав», блоков и международных организаций. Ретроспективный взгляд на кипрскую ситуацию позволяет вычленить ее основные стабильные элементы: две кипрские общины,
Формулировка «кипрский конфликт», принятая в заголовке диссертации, исходит из широкого понимания конфликта как столкновения интересов сторон, не сужаясь до его толкования в зависимости от силовой составляющей (степени насилия и т.д.) - аргументы в пользу такого естестветюго, на взгляд автора, подхода см., например, в оригинальной современной работе: The European Union and the Cyprus Conflict Modem Conflict] Postmodern Union / Ed. by T.Diez. - Manchester and New York, 2002 P. 4-6
Греция и Турция, а также внерегиональные державы (Великобритания, США, СССР/Россия) и организации - прежде всего ООН, НАТО, ЕС.
Влияние кипрской проблематики на более широкие аспекты международных отношений в регионе прослеживалось на протяжении всей эволюции кипрского вопроса. С конца 90-х гг., однако, особенно заметной стала связанная с Европейским союзом составляющая: актуализация «европерспектив» Кипра и Турции привела к их прямому или косвенному учету при выработке новых инициатив по поискам урегулирования. Ситуация вокруг Кипра, таким образом, начала привлекать дополнительный интерес, выходя временами на первые позиции в международной и европейской повестке дня. Свидетельством этого стало всеобщее внимание к референдумам в обеих кипрских общинах по проекту всеобъемлющего урегулирования («план К.Аннана») 24 апреля 2004 г. и к предшествовавшему им российскому вето в СБ ООН на американо-британский проект резолюции в поддержку плана Генсекретаря ООН. На фоне полноправного членства Кипра в ЕС с мая 2004 г. (несмотря на особенности режима северной части острова), а также перспективы - правда, трудной и сравнительно отдаленной - вступления Турции в Евросоюз, новые попытки запуска переговоров по кипрскому урегулированию неизбежно связаны с учетом все более возрастающего потенциала Европейского союза в кипрских делах.
Сохраняющаяся динамичность и многозначность имеющихся параметров и сценариев развития ситуации делает весьма актуальной попытку на основе изучения зарубежной и отечественной литературы предпринять исторический анализ кипрской проблемы, с тем чтобы выявить истоки межобщинного конфликта, проследить этапы его эволюции и понять специфику соотношения на каждом из них внутренних и внешних - «внекипрских» - факторов, в том числе многосторонних.
Практическая значимость исследования видится в его направленности не только на историческое осмысление кипрского противостояния, но и на применение полученного знания для прогнозирования поведения основных его участников и перспектив развития ситуации в целом. Данная задача представляется
До некоторого момента заметную роль в кипрских делах играло Движение Неприсоединения; сценарии в связи с возможным внутринатовским конфликтом по поводу Кипра изучались и в рамках ОВД; «кипрское измерение» присутствует также в деятельности таких организаций, как Британское Содружество и Организация Исламская конференция. Вес они, однако, не стали постоянными значимыми факторами «кипрского уравнеїшя».
весьма значимой в прикладном плане, с учетом внимания, уделяемого российским МИД кипрской проблеме, и роли, которую Россия стремится для себя сформулировать в стратегически важном регионе Восточного Средиземноморья. Формальным подтверждением последнего может служить, в частности, наличие в МИД России поста Спецпредставителя Министра по кипрскому урегулированию. Кроме того, российское вето в СБ ООН 21 апреля 2004 г. - первое за последние 10 лет - со всей определенностью показало, что кипрский фактор серьезно принимается во внимание при выстраивании российской внешнеполитической линии.
Хронологические рамки работы охватывают период взаимодействия вокруг Кипра после завершения Второй мировой войны до октября 2005 г. - начала переговоров между Европейским союзом и Анкарой о приеме Турции в ЕС. Выбор временных границ обусловлен тезисом автора о том, что после 1945 г. происходит кристаллизация противоречий, определивших в итоге идентичность кипрского конфликта, а также стремлением придать исследованию максимально прикладной характер, приблизив его как можно ближе к сегодняшнему моменту. При этом задача по выявлению истоков межобщинного противостояния потребовала предварить основное исследование конспективным анализом межобщинных отношений на Кипре с момента их зарождения в конце XVI века.
Методология исследования выбиралась таким образом, чтобы обеспечить целостное понимание основных компонентов кипрской ситуации и совместить нескольких граней анализа - системный подход и теорию стабильности с классическим обобщением фактического материала и гипотезой относительно того, что сами особенности межобщинного противостояния на Кипре и комплекса международных связей вокруг кипрской проблемы затрудняют поиски урегулирования. Исходя из этого, предпринятое в работе исследование конкретики международных отношений осуществлялось сквозь призму соположения
Это же подтверждает регулярное обсуждение кипрской темы, в т.ч., па высшем уровне - в контактах Президеігга
В.В.Путииа с лидерами региональных и внерегиональных держав. Публичным свидетельством интереса
Президента России к кипрской проблеме стали его подробные ответы їй соответствующие вопросы в прямом
эфире пресс-конференций в Москве 23 декабря 2004 г. и 31 яігваря 2006 г. (Тексты см., например, на сайтах
4nsfyarh/E2586DBE4ADD9839C3256F3005C5A3E?OpenDocument и
/31 /1310 tvpe63380tvpe63381 type82634 100848.html'). Показательно также проведение в декабре 2005 г. на Кипре «кустового» совещания российских Послов в треугольнике Афины-Анкара-Никосия, постпредов РФ при ООН и ЕС, с участием Спецпредставителя Министра по кипрскому урегулированию - под председательством курирующего заместителя министра иностранных дел.
6
отдельных элементов международно-политической подсистемы,
сформировавшейся вокруг кипрского конфликта, в их взаимном влиянии и переплетении, реализующемся в устойчиво воспроизводящихся связях этих элементов между собой и с окружающей макросистемой. Важным при таком подходе было добиться органичного наложения описательно-событийного элемента исследования на теоретико-аналитический, в результате чего сам анализ стал сориентирован не на фактологические поиски, а на разработку на их основе конструкции-модели, способной объяснить причины неэффективности предпринятых до сих пор усилий и определить «окно возможностей» для достижения всеобъемлющего урегулирования. Отдельное внимание уделялось изучению специфики межобщинных контактов.
Новизна работы состоит в том, что это, насколько известно автору, первый в отечественной науке опыт комплексного осмысления кипрской проблемы в избранном временном масштабе, предпринятый с целью изучения соотношения ее внутренних факторов (собственно межобщинных отношений греков и турок Кипра) и внешних международно-политических аспектов под углом зрения системного анализа. При этом главный интерес для целей исследования представляли те из многочисленных связей между основными субъектами кипрской ситуации, которые, вылившись в устойчиво воспроизводившиеся взаимодействия, определили структуру сложившегося вокруг кипрской проблемы комплекса международных отношений, его конфигурацию и механизм функционирования. Полученные выводы были опубликованы в журналах «Россия - XXI век», «Вопросы истории» и «Мировая экономика и международные отношения».1 Некоторые соображения представлялись автором в ходе публичных выступлений и дискуссий. Часть тезисов, которые нашли свое отражение в представленной работе, использовалась при подготовке оперативных и аналитических материалов Посольства России в Греции.3
Эволюция межобщинных отношений на Кипре: основные этапы / Россия - XXI век. - М, 2002. - №6. - С. 60-83; Кипрский конфликт в системе международных отношений / Мировая экономика и международные отношения. -М, 2003. - №4. - С. 54-62; Эволюция межобщшшых отношений їй Кипре / Вопросы истории. - М., 2003 г. - №10. - С. 38-48; Кипрский конфликт: попытка «отложенного урегулирования»? / Мировая экономика и международные отношения. - М., 2004 г. - №10. - С. 58-63
2 Семинары под эгидой афинского Института стратегических исследований ИСТАМЕ и Греческого фонда
внешнеполитических исследований ЭЛИАМЕП 14 марта 2003 г. и 6 мая 2004 г., соответственно.
3 С октября 2000 г. автор находится в Греции в служебной командировке по линии МИД.
Изучение кипрской проблематики в заданном разрезе предполагало реализацию следующих целей:
определение истоков межобщинных противоречий на Кипре, а также причин и времени их трансформации в силовое противостояние;
выявление практик поведения "внутренних" и "внешних" участников кипрского конфликта, исследование их соотношения во время кризисных обострений ситуации на Кипре;
ретроспективный анализ попыток урегулирования проблемы, вычленение ключевых элементов предпринятых инициатив, определение причин их неудач;
построение аналитической схемы кипрского конфликта, выработка на ее основе оригинального варианта периодизации кипрской проблемы, выдвижение прогнозов относительно перспектив урегулирования.
Достижение этих целей потребовало решения следующих задач:
выявление специфики межобщинных отношений на Кипре на этапе их зарождения, оценка эволюции этих связей в эпоху оттоманского господства (1571-1878 гг.) и британской администрации (1878-1960 гг.);
изучение цюрихско-лондонских договоренностей (1959 г.) и опыта взаимодействия греков- и турок-киприотов в 1960-1963 гг. как уникального прецедента межобщинного сосуществования в рамках единого независимого государства на Кипре;
анализ межобщинного взаимодействия в 1963-74 гг., в особенности кризисных обострений 1963, 1964, 1967 и 1974 гг. и их последствий для взаимоотношений греков- и турок острова в дальнейшем;
исследование предлагавшихся в разное время (в 1963-74 гг. и после 1975 г.) форматов и инициатив урегулирования, поиск их общих элементов, оценка эффективности;
определение международно-политических интересов и роли в кипрском конфликте на различных этапах его основных «внешних» участников -Греции, Турции, Великобритании, США, СССР/России, а также ООН, НАТО и ЕС;
анализ «плана К.Аннана» как наиболее актуального на сегодня проекта всеобъемлющего урегулирования;
оценка роли Европейского союза как нового и все более значимого фактора кипрской ситуации;
составление модели и формулирование алгоритма кипрского конфликта на базе выявленных вокруг него устойчивых международных связей;
применение полученной модели для периодизации кипрского конфликта, прогнозирования перспектив урегулирования и формулирования некоторых соображений относительно российской линии в кипрских делах.
Структура исследования выстроена в соответствии с его целями и задачами и включает в себя Введение, три Главы (каждая состоит из трех параграфов), Заключение и Библиографию.
Введение формулирует цели и задачи исследования, раскрывает его структуру, обосновывает методологическую базу, хронологические рамки, актуальность, практическую значимость и научную новизну, а также содержит критический обзор использованных источников и литературы.
Усиление межобщинного напряжения на острове после второй мировой войны (1945-1958 гг.)
После второй мировой войны греко-кипрское требование о присоединении Кипра к Греции зазвучало на фоне подъема национально-освободительного движения во всем мире. Ответом стало предложение Лондона (октябрь 1946 г.) о созыве Совещательной ассамблеи с участием представителей обеих общин для выработки новой конституции и системы самоуправления острова.
На Кипре данную инициативу восприняли неоднозначно. Турки-киприоты присоединились к работе Ассамблеи и поддержали предлагаемый британцами проект конституции. Националистическая «Патриотическая фракция» греков-киприотов от участия отказалась, безоговорочно требуя «энозис» и стараясь дискредитировать всю идею автономии Кипра в рамках британского суверенитета. Левый спектр греко-кипрской общины (сторонники «Прогрессивной партии трудового народа» АКЭЛ - преемницы запрещенной британцами в 1931 г. Компартии Кипра) был расколот: часть его выступала против Ассамблеи, другая видела в ней возможность закрепить определенный компромисс для дальнейшего наращивания требований о полном самоопределении. В итоге было решено присоединиться к совещанию, но сразу прервать переговоры, если «империалисты» не пойдут на уступки.
Сам представленный британцами проект конституции вызывает разные оценки. С одной стороны, некоторые авторы, в том числе греческого происхождения, полагают его достаточно проработанным для своего времени и условий.1 С другой - подчеркивается, что в нем не был учтен высокий уровень развития самосознания киприотов и степень популярности идеи «энозиса».2
Как представляется, Лондон на самом деле опасался излишней либерализацией конституции дополнительно усилить стремление греков-киприотов к объединению с Грецией и усугубить ситуацию. Тем не менее, работа Ассамблеи, продолжавшаяся до августа 1948 г., явилась серьезной попыткой найти взаимоприемлемые развязки. При удачном стечении обстоятельств подобная практика, применявшаяся Великобританией также в других колониях, могла, по признанию большинства исследователей, и на Кипре привести к постепенному мирному обретению островом автономии, а затем и независимости.1 Как свидетельствуют британские исследователи, изначально в Лондоне действительно имелись соображения в пользу компромисса. Однако жесткость позиции греков-киприотов, наряду с опасением уступками усилить коммунистов из АКЭЛ заставили Лондон скорректировать свои намерения.2
Ввиду тупика на переговорах греко-кипрские участники покинули Ассамблею, а «энозис» возобладал в итоге как общая цель кипрских правых и большинства левых: в традиционном греко-кипрском обществе коммунистические идеи интернационализма, не имевшие широких перспектив, вьшуждены были на некотором этапе адаптировать цель объединения с Грецией, являвшуюся бесспорной во внутриполитической повестке дня. Реальное различие между правыми и левыми стало заключаться, по сути, только в средствах достижения одного и того же. И если в период Ассамблеи АКЭЛ выступала за широкую автономию и полное самоопределение острова, то затем эта линия была объявлена ошибочной, а немедленное объединение с Афинами стало главной задачей.4
Посредством данной корректировки АКЭЛ рассчитывала расширить свое влияние среди греков-киприотов. Этого, однако, не произошло в связи с позицией традиционно авторитетной на Кипре церкви, клеймившей коммунистов как врагов Бога, «энозиса» и эллинизма; затем последовали обвинения АКЭЛ в предательстве и мягкотелости по отношению к туркам-киприотам. В результате на рубеже 40-50-х гг. АКЭЛ оказалась оттесненной на второй план. Вынужденная преодолевать тяжелый кризис смены руководства (1952 г.), партия до самого конца 50-х гг. оставалась в изоляции.5 В итоге главную роль в греческой общине получили националисты, чья политика обострила и без того натянутые отношения с Англией и в значительной мере предопределила дальнейший ход событий.
Степень бесспорной популярности «энозиса» у греков-киприотов красноречиво продемонстрировал плебисцит, организованный в январе 1950 г. церковью: 95,7% имеющих право голоса греков Кипра высказались за «энозис»;1 турки-киприоты в подавляющем большинстве участия в плебисците не приняли. При этом важно иметь в виду, что греко-кипрские националисты, в отличие от коммунистов, ставили вопрос не о предоставлении народу Кипра права на самоопределение (последующее волеизъявление большинства, с учетом демографической ситуации на острове, так или иначе привело бы Кипр к объединению с Грецией), а требовали только «энозис» и немедленно.2 Подобная прямолинейность не меняла сути дела, но лишала позицию греков-киприотов какой бы то ни было гибкости и национально-освободительной аргументации: «энозис» в таком виде походил скорее на аннексию острова Грецией.
Максимализм требований греков-киприотов ограничивал пространство для компромисса с Великобританией. К концу 40-х - началу 50-х гг. в связи с распадом Британской империи Кипр стал видеться Лондоігу главной базой в Восточном Средиземноморье и стратегическим балконом на Ближний Восток. На фоне нарастания арабского национализма и проникновения в регион СССР Кипр на короткое время обрел в глазах британцев то ключевое значение, которое еще в 1878 г. ему прочил премьер-министр Б.Дизраэли. Удержание острова при предоставлении ему ограниченной автономии в рамках британского суверенитета, однако, не устраивало греков-киприотов.
Установление на Кипре режима ограниченной независимости (1959-60 гг.)
Зимой 1958/59 гг. дипломатическая активность на кипрском направлении достигла своей кульминации. В декабре 1958 г. состоялись греко-турецкие переговоры на уровне министров иностранных дел в Нью-Йорке и Париже, где к ним присоединился представитель Великобритании. В январе 1959 г. последовала новая встреча мининдел Греции и Турции во французской столице.1 «План Макмиллана» в контактах более не фигурировал, но очертания стал обретать вариант урегулирования с признанием независимости Кипра, ограниченной запретом любой формы его объединения с Грецией и/или Турцией, при сохранении на острове британских военных баз и построении государственной системы по принципу двойной власти и этнического дуализма. Лондон, Афины и Анкару предусматривалось наделить статусом государств-гарантов достигнутого статус-кво. «Эскиз» данного проекта впервые появился в ходе переговоров в Париже и поэтому известен в историографии под названием «парижский набросок».2
Стремясь обеспечить достижение договоренностей и снять опасность ухудшения отношений с Великобританией и Турцией, Афины фактически изолировали от переговоров лидеров греков-киприотов. Только 29 января 1959 г. об итогах трехсторонних контактов было поведано Макариосу,3 который сообщил (достаточно неопределенно и только несколько дней спустя) об их сути Г.Гривасу.4 Как недвусмысленно отмечалось, выбор существовал только между перспективой раздела острова, с одной стороны, и отказом от «энозиса» в пользу ограниченной рядом условий независимости Кипра, с другой. Поставленный перед такой жесткой альтернативой, Макариос вынужден был отступить. Решающие переговоры состоялись в Цюрихе и Лондоне в феврале 1959 года. Обсуждение шло сначала в двустороішем формате с участием Греции и Турции (Цюрих, 5-11 февраля). Затем к диалогу присоединились Великобритания (Лондон, 11-16 февраля) и представители обеих кипрских общин (пятисторонняя конференция в Лондоне, 17-19 февраля).
Несмотря на наличие предварительной принципиальной договоренности между Афинами и Анкарой, переговоры были трудными и напряженными.1 Основная борьба разгорелась вокруг требований Анкары о предоставлении ей военной базы на Кипре и закреплении федеративного характера создаваемого на Кипре государства. С учетом позиции Греции эти требования были в конце концов отклонены, однако настойчивость Анкары сказалась на формулировках итоговых документов, касавшихся внутреннего устройства и международного статуса проектируемого государства - Республики Кипр.
11 февраля 1959 г. в Цюрихе премьер-министры Греции К.Караманлис и Турции А.Мендерес парафировали пакет соглашений по Кипру.2 Он включал в себя положение об организации государственной власти, договор о гарантиях, предполагавшийся к подписанию Кипром с одной стороны и Великобританией, Грецией и Турцией с другой, а также договор о союзе между Кипром, Грецией и Турцией. Помимо этого, между Афинами и Анкарой было достигнуто «джентльменское соглашение» об оказании поддержки Кипру при его вступлении в НАТО и ООН, а также в борьбе с коммунистической угрозой.
11-13 февраля 1959 г. в Афинах о сути договоренностей был подробно проинформирован Макариос. Реакция лидера греков-киприотов оказалась, в общем, позитивной: указав на желательность (но, подчеркнем, не обязательную и строгую необходимость) внесения в них некоторых поправок, Архиепископ заявил об удовлетворенности достигнутым компромиссом. По его словам, «соглашение закладьшает основы немедленного и окончательного урегулирования, открьшая новый период свободы и процветания как для греков, так и для турок Кипра».4 В то же время Г.Гривас и греко-кипрские националисты не были информированы о деталях договоренностей: послание Макариоса Г.Гривасу (13 февраля 1959 г.)1 носило самый общий характер, хотя и было выдержано в позитиве. Учитывая мнение Греции, а также понимая трудность продолжения борьбы без авторитета Макариоса, Г.Гривас занял выжидательную позицию, отказавшись поддержать соглашения публично. В то же время группа националистов во главе с митрополитом Керинии Киприаносом их отвергла. В Греции часть общественного мнения также осудила договоренности как предательство «энозиса».2
При этом вызывает различные оценки то, насколько самостоятельно и обдуманно Архиепископ принял решение о поддержке цюрихских договоренностей. С одной стороны, Афины, безусловно, оказывали на него ультимативное давление с целью обеспечить благоприятігую реакцию на цюрихский компромисс: стремясь урегулировать вопрос, серьезно осложнявший отношения с Великобританией и Турцией, они опасались, что срыв договоренностей приведет к насильственному разделу Кипра. С другой стороны, как представляется, сам Макариос осознавал критичность ситуации и видел в цюрихском варианте приемлемый выход из нее.3 В то же время не исключено, что Архиепископ сознательно оставлял за собой возможность рассматривать его в качестве временной меры - промежуточного этапа на пути к главной цели, «энозису». Вообще же метания между «энозисом» и независимостью, характерные для Макариоса начиная с 1958 г., были вызваны отсутствием у него самого четкого видения схемы урегулирования, а также давлением греко-кипрских националистов. На фоне личных амбиций и объективных трудностей реализации «энозиса» перспектива возглавить независимое государство становилась, судя по всему, еще более привлекательной.
Попытки «ограниченной» и «полной» интернационализации кипрского конфликта (1964-67 гг.)
Политика Макариоса на Кипре вызывала беспокойство всех остальных активных участников кипрской ситуации. Афины были настолько раздосадованы самостоятельностью Архиепископа и встревожены опасностью противостояния с Турцией, что стали настаивать на оформлении "Доктрины национального центра", где греки-киприоты обязывались бы не предпринимать без одобрения Афин никаких серьезных шагов. Анкара была настроена решительно: силовое давление греков-киприотов на турецкую общину давало реальный повод для задействования предусмотренного соглашениями 1959 г. механизма поддержания статус-кво на острове за счет совместных или односторонних действий государств-гарантов. США и Великобританию волновали, с одной стороны, опасность конфликта внутри НАТО по поводу Кипра и, с другой, самостоятельность кипрского президента в Движении Неприсоединения и его линия на сближение с социалистическими странами. Как показали 1960-63 годы, цюрихско-лондонские соглашения не давали «внешним» акторам достаточных рычагов быстрого и эффективного влияния на Макариоса, шедшего наперекор даже мнению Афин, и на Западе были заинтересованы в формировании новых элементов, которые делали бы курс руководства Кипра более прогнозируемым. Этой цели отвечала «ограниченная» интернационализация кипрской проблемы, например, в рамках НАТО (либо испробованного пятистороннего или иного формата), где Макариос, оказавшись в изоляции, по образцу подписания Соглашений 1959 г., вынужден был бы капитулировать.
Со своей стороны Макариос, основную угрозу видевший в опасности турецкого вторжения, намеревался противостоять ей посредством «полной» интернационализации кипрского вопроса, то есть вынесения проблемы в ООН.3 Там Движение Неприсоединения, государства социалистического лагеря и СССР могли бы сбалансировать голоса стран НАТО при принятии решений в СБ или ГА ООН.
Лондонская конференция, состоявшаяся в январе - феврале 1964 г. в пятистороннем формате стала первым международным форумом, созванным для обсуждения ситуации на Кипре после событий декабря 1963 года.1 На ней турки-киприоты, ссылаясь на соображения безопасности, заявили о необходимости сохранения в силе всего комплекса цюрихско-лондонских соглашений при возможном увеличении турецкого военного присутствия на Кипре и обязательном географическом разделении общин (это потребовало бы перемещения до 80 тыс. человек - 35 тыс. греков-киприотов и 45 тыс. турок-киприотов). В создаваемых моноэтнических районах предлагалось сформировать раздельные административные и полицейские органы общин. Греки-киприоты отвергли эти предложения, усмотрев в них попытку раздела острова. В свою очередь их видение компромисса состояло в отмене соглашений 1959 г. о гарантиях и о союзе и в конституционном реформировании государственной системы Республики Кипр в духе поправок Макариоса - при предоставлении турецкой общине самоуправления по вопросам религии, образования и культуры. Кроме того, они были готовы рассмотреть возможность краткосрочного присутствия на Кипре наблюдателей ООН или международных полицейских сил.
Пытаясь согласовать диаметрально противоположные подходы сторон, британский министр по делам колоний Д.Сандис представил компромиссный проект урегулирования. Его план предусматривал поощрение добровольного расселения греков- и турок-киприотов из этнически смешанных деревень2 и сохранение в силе, в основном, цюрихско-лондонского режима при усилении в системе государственных органов роли парламента и надобщинного начала (при этом привилегии турок-киприотов и соотношение 70:30 в госорганах сохранялись). Кроме того, предлагалось повысить эффективность судебной системы Кипра, прежде всего Конституционного суда, обеспечив возможность апелляции по конституционным вопросам к международному суду за пределами Кипра. Для предотвращения межобщинного насилия на остров должны были прибыть миротворческие силы под эгидой НАТО. Лондон также давал понять, что вступление Кипра в НАТО сняло бы озабоченности греков-киприотов в отношении турецкой угрозы.
План получил поддержку всех участников конференции, включая Афины, но был отклонен Макариосом как неприемлемый. Греки-киприоты, оказавшись на переговорах в одиночестве, отвергли, тем не менее, идею присоединения Кипра к НАТО, так как в этом случае дополнительные рычаги влияния на ситуацию на острове получала бы Анкара.
Учитывая отказ Лондона на длительной основе исполнять роль миротворцев,1 первостепенную актуальность приобрел вопрос о формате международного вооруженного присутствия на Кипре. На этом фоне в конце января 1964 г. был представлен согласованный Лондоном с США2 проект, предусматривавший направление на остров сроком на 3 месяца 10-тысячного контингента военнослужащих стран НАТО, в который влились бы расположешгые на Кипре по соглашениям 1959 г. греческие и турецкие военнослужащие.3 Предполагалось, что политическое руководство, однако, будет осуществлять не НАТО, а расположенная в Лондоне специально создаваемая межправительственная комиссия в составе представителей всех государств-участников контингента. На этот период Греция и Турция брали бы на себя обязательства воздерживаться от одностороннего вмешательства на Кипре, а все заинтересованные стороны соглашались с назначением посредника (представителя одной из стран НАТО, кроме США и стран-гарантов) для выработки компромисса по сути межобщинных разногласий.
Алгоритм кипрского конфликта и перспективы урегулирования на современном этапе
С точки зрения системного подхода, принятого в настоящей работе за инструмент упорядочения событийной конкретики международных отношений вокруг кипрского конфликта, под системой в общем виде имеется в виду совокупность взаимосвязанных элементов, которые образуют некоторую целостность, существующую по своим законам и противоположенную среде. При таком понимании основанием вьиленения в составе системы подсистем служит осознание того, что связи между определенными элементами могут быть плотны и устойчивы настолько, что в дополнение к общесистемным качествам, вменяемым макросистемой, появляется новое подсистемное качество, не сводимое ни к общесистемным закономерностям, ни к свойствам самих элементов. Подсистема, таким образом, представляет собой "уплотнение" единой ткани международных отношений со своими правилами взаимодействия элементов внутри - как общесистемными закономерностями, которые продолжают действовать в ней, так и внутрешшми правилами, вменяемыми уже самой подсистемой.
По мнению автора, вычленение подсистемы отношений по поводу кипрского конфликта обосновано констатацией в нем крупного узла международного взаимодействия - затяжной проблемной оси, которая, словно нанизывая на себя разнообразные географически удаленные друг от друга элементы, по-особенному структурирует их взаимосвязи, существенно меняя и дополняя конфигурации традиционных межгосударственных отношений как на двустороннем, так и многостороннем уровнях. Территориальная привязка к региону тут не так важна: логика кипрского конфликта зависит менее от роли близких географически государств Ближнего Востока и Северной Африки, а более от таких акторов, как США, Великобритания, Россия, НАТО, ЕС, ООН. Иными словами, структурообразующим фактором служит не региональное измерение подсистемы, а наличие в ней долгоиграющей неурегулированной темы, своего рода "сюжетного шарнира" отношений множества международных субъектов.
Полувековой опыт существования кипрской проблемы свидетельствует об устойчивости сложившегося вокруг нее комплекса политического взаимодействия. Общим принципом устойчивости систем является, как известно, стремление к равновесности, то есть способность адаптировать вызовы для сохранения закономерностей своего функционирования посредством поддержания баланса между двумя противоположными тенденциями - изменчивостью элементов и устойчивостью связей между ними. Качественная характеристика здесь -стабильность, что подразумевает равномерный и предсказуемый ход развития системы, при котором она оказывается в состоянии существовать и воспроизводиться продолжительное время, сохраняя свои базисные характеристики, за счет внутренних адаптационных возможностей и мобилизации встроенных регулятивных механизмов. Закон равновесия, не зависящий от воли отдельных государств, реализуется посредством разного рода действий конкретных субъектов международного взаимодействия, через которые стихийно достигается общий баланс. Наряду со стихийными, немалая регулятивная роль принадлежит институциональным регуляторам - тем или иным специальным структурам, выстраиваемым для рациональной регуляции международных отношений (в широком масштабе - ООН, «G-8», МВФ и др.).
Рассуждая в подобном ключе о международно-политических подсистемах, включая существующую вокруг кипрского конфликта, можно предположить, что для них, помимо двух указанных механизмов, характерно присутствие третьего вида регуляторов, которые можно было бы назвать интервенционистскими. Имеются в виду внешние по отношению к подсистеме макросистемные акторы, которые, предпринимая определенные действия по защите своих глобальных или частных интересов, регулируют тем самым отношения внутри конкретной подсистемы. Особенность этого вида регуляторов заключается в том, что их "включение" обусловлено не логикой подсистемы, а соображениями и интересами внешних по отношению к ней сил. Примером интервенционистского регулирования может служить, в целом, практика поведения супердержав в эпоху "холодной войны", когда глобальные интересы побуждали СССР и США подключаться к регулированию отношений в тех или иных региональных подсистемах.
Исследование международно-политического взаимодействия вокруг Кипра, предпринятое в предыдущих разделах настоящей работы, позволяет на основе выявленных между его субъектами устойчивых связей построить модель подсистемы кипрского конфликта. Многослойность и разнохарактерность конфликтогенных элементов, составляющих различные взаимосвязанные аспекты кипрской проблемы, обусловливают ее разноуровневую структуру. Первый «эшелон» образуют "внутриостровные" факторы развития кипрского конфликта, то есть межобщинные противоречия греков- и турок-киприотов (рвал в центре графика - сердцевина кипрской проблемы). Второй, более широкий слой, обволакивает первый, отражая противостояние Греции и Турции по комплексу их двусторонних и региональных вопросов (большой круг), в том числе по кипрскому урегулированию, что на схеме выделено в форме шестиугольника, обрамляющего внутрикипрский овал.
