Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Обзор литературы
1.1. Теоретические и методологические аспекты исследования поведения в психологии 13
1.2. Психологические механизмы формирования поведения 23
1.3. Психологический анализ факторов, определяющих нарушения поведения 32
1.4. Клинико-психологические исследования и классификация нарушений поведения в подростковом возрасте 42
Глава 2. Объект, методы и методики исследования
2.1. Характеристики объекта исследования 53
2.2. Эмпирические методы исследования 71
2.3. Экспериментальные методы исследования 72
Глава 3. Исследования особенностей личностных и поведенческих характеристик
3.1. Исследования в группе выпускников детских домов
3.1.1. Исследование структуры личности 91
3.1.2. Исследование самооценочного компонента 94
3.1.3. Исследование фрустрационных реакций 100
3.2. Исследования в группе беспризорных подростков
3.2.1. Исследование структуры личности 110
3.2.2. Исследование самооценочного компонента личности 114
3.2.3. Исследование фрустрационных реакций 117
3.3. Сравнительный анализ компонентов потребностно-мотиваци-онной сферы личности подростков 124
3.4. Сравнительный анализ уровней психической адаптации 134
3.5. Результаты математико-статистической обработки данных в основной и контрольной группе 140
Глава 4. Сравнительный анализ факторов деструктивного поведения подростков
4.1. Особенности структурно-личностных характеристик 155
4.2. Особенности самооценочного компонента в структуре личности... 157
4.3. Особенности фрустрационных реакций 161
4.4. Особенности компонентов потребностно-мотивационной сферы личности 169
4.5. Уровни психической адаптации подростков с деструктивным поведением 175
4.6. Результаты математико-статистической обработки данных в группах с деструктивным поведением 180
Заключение 189
Выводы 214
Список литературы 217
Приложения
- Теоретические и методологические аспекты исследования поведения в психологии
- Характеристики объекта исследования
- Исследования в группе выпускников детских домов
- Особенности структурно-личностных характеристик
Введение к работе
Актуальность исследования
Различные аспекты нарушений поведения и развития личности в подростковом возрасте, являясь предметом изучения многих научных дисциплин (медицины, педагогики, социологии, криминологии и др.), представляют особый интерес в клинической психологии.
В многочисленных исследованиях используются различные теоретические и методологические подходы, концепции и модели, объясняющие причины возникновения и развития нарушенного поведения. В работах отечественных и зарубежных авторов придается большое значение как биологическим, так и социальным детерминантам поведения, подчеркивается необходимость определения системообразующих факторов нарушений поведения.
В настоящее время разными авторами используются общеупотребительные понятия, отражающие многообразие паттернов поведенческих аномалий и их классифицирующих признаков: девиантное (Платонов К.К., 1986; Гилинский Я.И., 1991; Robins L.N., 1966; Kaplan Н.В., 1978; Palmer S., Hamphney J., 1990 и др.), биосоциальное (Головаха Е., Панина Н., 1993; Hart-mann К., 1970; Eichhorn А., 1971; Nissen G., 1976 и др.), криминальное, делин-квентное, виктимное, аддиктивное поведение (Лысков Б.Д., 1986; Антонян Ю.М., Гульдан В.В., Бородин СВ., 1991, 1998; Гурвич И.Н., 1999; Levy D., 1932; Stott D.H., 1950; Bennett I., 1960; Lewis D.O., Lovely P., 1989 и др.).
Одной из психологических составляющих подобных моделей поведения нередко является агрессивность (Реан А.А., 1996; Buss А., 1961; Berko-witz L., 1962; Lorenz К., 1966; Baron R., Richardson D., 1997 и др.), разрушительный характер которой проявляется в феномене деструктивного поведения. Первую попытку понять психологический смысл деструктивности предприняла отечественный автор С.Н. Шпильрейн в 1912 г. Ее понятие деструктивности как "инстинктаразрушения" предвосхитило появление "tanaos" S. Freud. Тема деструктивности как неоднозначной характеристики агрессивного поведения впоследствии была разработана Е. Fromm, предложившего понимание десп тукптвностикжзіюштествешюй
Поведение, направленное на разрушение целостности единой физиологической и психологической структуры индивида, приводящее к дисфункциям личности, а в дальнейшем и к социальной дезадаптации, рассматривалось в работах отечественных и зарубежных авторов как саморазрушающее, ау-тодеструктивное, self-destructive (Попов Ю.В., 1990; Личко А.Е., 1990; Сидоров П.И., 1991; Schlebusch L., 1985; Khantzian Е.А., 1986; Erikson М.Т., 1997).
Особый смысл проблема поведенческих расстройств приобретает в рамках изучения психического дизонтогенеза (Выготский Л.С; Зейгарник Б.В.; Исаев Д.Н.; Ковалев В.В.; Лазурский А.Ф.; Мамайчук И.И.; Пожар Л.; Рубинштейн С.Я.; Худик В.А.; Шипицына Л.М.; Mercer J.R.; O Grady D.; Metz J.R.; Steinberg D.; Haskins R.; Gardner R.A. и др.), в частности, при исследованиях дисгармонического варианта развития личности (Лебединский В.В.; Гурьева В.А. и др.).
Существующие проблемы нечеткости диагностических критериев, относительности и условности нозологии, особенностей преморбида, характера предикторов нарушения поведения особенно в клинике пограничных психических расстройств могут быть отчасти преодолены определением функционального диагноза (Александровский Ю.А.; Кербиков О.В.; Микадзе Ю.В.; Снежневский А.В. и др.) с использованием принципа мультимодальности диагностики (Fisseni H.J., 1990).
Точность дифференциального клинико-психологического диагноза увеличивается при сочетанном использовании системного (Бехтерев В.М.; Анохин П.К.; Мясищев В.Н.; Волков П.П.; Судаков К.В. и др.) и деятельно-стно-смыслового (Ананьев Б.Г.; Леонтьев А.Н.; Платонов К.К.) подходов в исследовании личности.
Использование таких подходов и принципов тем более правомерно в исследовании относительно новых явлений в психологии личности и поведе ния, каковым, по мнению многих экспертов (Беличева С.А.; Бойко В.В.;
Горьковая И.А.; Дозорцева Е.Г.; Зыков О.В.; Реан А.А.; Klepel J. и др.) стал феномен "детей улиц". Это явление в некоторой мере соотносится с описанными ранее синдромом бродяжничества в пубертатном периоде (Кащенко В.П., 1935; Личко А.Е., 1977; Ковалев В.В., 1985; Понсе Л.С., 1993; Stutte Н., 1960 и др.) и синдромами заброшенности (Гиндикин В.Я., Макушкин В.Е., 2001; Hartmann К., 1970; Eichhorn А., 1971; Nissen G., 1976 и др.), но имеет актуальную специфику своих клинических, психологических и социальных характеристик.
В отличие от схожих явлений в военные периоды (подавляющее большинство беспризорных детей - истинные сироты) или периода 60 - 80-х годов (открытое бродяжничество сдерживалось известными социальными ограничениями) в 90-х годах и в современной России "уличные дети" в подавляющем большинстве - это "социальные сироты" (до 90 - 95 % беспризорников имеют родителей, не лишенных родительских прав) с весьма обширной социально-экономической базой формирования поведенческих девиаций и психических аномалий. Данные наблюдений и исследований специфики, структуры и динамики этого феномена обнаруживают тенденцию к росту числа детей - "социальных сирот", к расширению репертуара деструктивного и аутодеструктивного поведения в подростковой популяции (Гурвич И.Н., 2001; Реан А.А., 2002).
В связи с вышеизложенным является актуальным, используя накопленный опыт, выделить типологические харктеристики деструктивного поведения у подростков с дисгармонией психического развития, определить предикторы, факторы риска формирования и развития деструктивного поведения. Результаты подобных исследований позволят уточнить терапевтические мишени и внести вклад в разработку дифференциальных методов профилактических и психокоррекционных воздействий в клинико-психологической, педагогической практике и социальной работе с детьми и подростками групп риска.
Предмет исследования
Структура личности, особенности поведения, особенности психической адаптации (основные факторы, психологические механизмы и специфические проявления) у подростков с нарушенным поведением в сравнении с контрольной группой подростков.
Целью нашего исследования является выявление клинико-психологических механизмов формирования деструктивного поведения у подростков с дисгармонией развития, анализ ведущих симптомокомплексов, лежащих в его основе, а также дифференциация поведенческих реакций с учетом личностных, поведенческих и социально-психологических факторов.
Исходя из поставленной цели, были определены следующие задачи:
1) Изучение особенностей социометрических характеристик и специфики актуальной деятельности подростков выпускников детских домов.
2) Выявление особенностей характеристик в комплексном клинико-психологическом исследовании личностных черт, самооценки, особенностей мотивационно-потребностной сферы, поведенческих реакций, уровней психической адаптации выпускников детских домов.
3) Изучение особенностей социометрических характеристик и специфики актуальной деятельности беспризорных подростков.
4) Выявление особенностей характеристик в комплексном клинико-психологическом исследовании личностных черт, самооценки, особенностей мотивационно-потребностной сферы, поведенческих реакций, уровней психической адаптации беспризорных подростков.
5) Дифференциация социальных, социально-психологических, психологических и индивидуально-типологических взаимодействий в структуре личности подростков с нарушенным поведением и психической дезадаптацией.
6) Дифференциация и типология форм деструктивного поведения с их прогностической оценкой на основе комплексного клинико-психологического анализа.
Объект исследования.
В проведенном исследовании приняло участие 102 человека обоего пола в возрасте от 15 до 18 лет. Из них 31 человек — подростки, выпускники детских домов, 35 человек - беспризорные подростки, расширенная совокупность составила 1526 человек за 10-летний период. Контрольная группа состояла из 36 подростков из нормативных семей, учащихся общеобразовательных школ, средних и высших учебных заведений.
Гипотеза исследования
Механизмы деструктивного поведения беспризорных подростков и выпускников детских домов формируются под влиянием различных по структуре и степени выраженности симптомокомплексов нарушений развития личности.
В формировании деструктивного поведения подростков существенную роль играют структурно-личностные особенности. В основе дифференциации деструктивного поведения в группах лежат различающиеся по форме устойчивые дезадаптивные модели индивидуально-типологического реагирования, складывающиеся под влиянием факторов риска в объективных условиях онтогенеза и обусловленные спецификой структурно-личностных нарушений.
Научная новизна работы
По нашему мнению, новыми в настоящей работе являются эмпирические данные, составившие основу предмета комплексного клинико-психологического исследования и полученные в ходе 10-летней практической работы с беспризорными подростками и сиротами 90-х годов в России.
На этом материале впервые на основе динамического комплексного клинико-психологического и социально-психологического анализа личности и поведенческих реакций подростков с дисгармонией развития выявляются ведущие факторы нарушения поведения. Выделяются новые типологические характеристики деструктивного поведения подростков, а также отражается соотношение структурно-личностных компонентов, поведенческих реакций, системы отношений личности и социальных взаимодействий у подростков с нарушением поведения.
Практическая значимость работы
Полученные результаты могут быть использованы при разработке направлений и методов профилактики и коррекции деструктивного поведения, а также при разработке прогностических оценок нарушения поведения на основе дифференцированных диагностических критериев личностных расстройств и системообразующих факторов поведения.
Это может быть востребовано в практике не только клинической и юридической психологии, но также в криминологии, в практике проведения судебно-психологической экспертизы, в педагогической и социальной работе с детьми и подростками групп социального риска.
Положения диссертации, выносимые на защиту:
1) В изучаемых группах подростков наблюдаются различные по генезу, структуре и степени выраженности типы дисгармонического развития личности, различия в уровнях психической адаптации, разные по характеру и интенсивности дезадаптивные способы реагирования, нарушения системы интраперсональных и интерперсональных отношений, проявляющиеся в различных моделях дезинтегрированного поведения.
2) Нарушения поведения, наблюдаемые у подростков выпускников детских домов и беспризорных подростков, в значительной степени обусловлены спецификой личностных расстройств, несформированностью самооценки, расстройствами в мотивационно-потребностной сфере, рассогласованностью механизмов регуляции поведения, деструктивный характер которого имеет различные выраженность и типологические характеристики.
3) У подростков с деструктивным поведением первого типа преобладают парциальные нарушения в структуре личности, неэффективность регуля-торных механизмов поведения, ограниченность и неустойчивость адаптивных моделей поведения в просоциальной деятельности.
4) У подростков с деструктивным поведением второго типа преобладают парциальные нарушения в структуре личности, неэффективность регуля-торных механизмов поведения, устойчивость дезадаптивных моделей поведения, конфликтность в межличностных отношениях в просоциальной деятельности.
5) У подростков с деструктивным поведением третьего типа преобладают системные нарушения в структуре личности, рассогласованность механизмов регуляции поведения и устойчивость дезадаптивных поведенческих моделей в диссоциальной деятельности.
Апробация результатов исследования и внедрение в практику
Результаты наших наблюдений, практической деятельности и исследований были представлены на международных конференциях: "Организация специализированной помощи детям и подростками групп риска", (Гамбург, ФРГ, 1997); "Беспризорные дети и мобильная работа с молодежью" (СПб, 1998); "Проблемы ювенальной юстиции - сравнительный анализ ситуации в России, Великобритании, Швеции" (СПб, 1998); "Ювенальная юстиция" (СПб, 2000); "Социальная работа с детьми и подростками групп риска" (СПб, 2000); "Специальная помощь беспризорным и безнадзорным детям и подросткам" (Алматы, Казахстан, 2000); "Социальная работа с беспризорными детьми и подростками" (Бишкек, Кыргызстан, 2000); на научно-практических семинарах: "Покинутые дети: завтра будет поздно" ("Клуб Раисы Максимовны", Москва, 1998); "Вопросы организации помощи уличным детям" (ЮНИСЕФ ООН, Москва, 1999).
Данные наших исследований вошли в «Аналитический доклад «Социальное сиротство в современной России», под редакцией проф. А.А. Реана, (совместное издание Фонда «Развитие социальных инноваций» (РФ) и Европейской ассоциации ENSCW (ФРГ), Москва, 2002).
Опыт нашей исследовательской и практической деятельности лег в основу работы общественных организаций Санкт-Петербурга: Медицинского социального пункта "Лазарет" для детей и подростков групп социального риска (1994), Медико-социального пункта "Остров" (1996), Медико-психологической консультации "Праксис" (2002).
Публикации о работе с уличными детьми и подростками в Медицинском социальном пункте "Лазарет" размещены в таких отечественных и зарубежных изданиях как: The Express (№ 08/04, с. 24, 1997, № 18/05 с. 38 - 39, 1998, Великобритания,); Awenire (№ 28 с. 2, 1998, Италия); The Big Issue (вып. 190, с. 25,1998, Глазго, Шотландия); информационный бюллетень Carias (№ 202, с. 4 - 5, 1998, Вена, Австрия); еженедельник "Итоги" (№ 27(162); с. 43 - 44, 1999, Москва); информационно-аналитический бюллетень "Оперативное прикрытие" (№ 8(11), с. 14, 2000, СПб) и др.
Публикации:
1) Записки из приюта // Мединформ. - СПб., 1994. - № 8. - С. 7.
2) Беспризорные, безнадзорные, бездомные... // Пчела. Обозрение деятельности негосударственных организаций. - СПб., 1997. - С. 4 - 6.
3) Из опыта работы медицинского социального пункта Лазарет для детей и подростков групп социального риска // Социальная работа с детьми и подростками группы риска: Тез. докл. Междунар. конф. 15-19 мая 2000 г. - СПб.: Изд-во "Медицинский центр "Бехтерев", 2000. - С. 216 - 218.
4) Психологические характеристики личности и особенности поведения детей и подростков групп риска. - М.: Мир детства. - № 2. - 2002. - С. 12 — 17.
5) Деструктивное поведение и психические аномалии // Ананьевские чтения - 2002: Тез. докл. науч.-практ. конф. 22 - 24 окт. 2002 г. - СПб.: Изд-во СПбГУ,2002.-С.95-96.
Теоретические и методологические аспекты исследования поведения в психологии
Современное понятие поведение формировалось в различных научных дисциплинах и наделялось разными смыслами в соответствии различными походами к его обоснованию в философии, физиологии, социологии, психологии. Первые попытки научно понять поведение возникли в эпоху расцвета теоретической механики и биологического механизма (R. Decartes [1596 — 1650]; J. Vaucanson, [1709 - 1782]), в категориях которых поведение трактовалась по аналогии взаимодействия физических тел (Бернштейн Н.А, 1934/1997, с. 382; Ильин Е.П., 1998, с. 3 - 18, и др.).
Эволюционное учение в биологии Ch. Darwin (1859; 1871) позволило объяснить целесообразность поведения живых существ, стимулировало разработку естественнонаучных объективных методов исследования поведения в единстве его внешних и внутренних проявлений.
Поиск истоков поведения во внутренних или внешних факторах, изучение структуры и механизмов формирования поведенческого акта, паттернов поведения привели к развитию в XX веке различных теорий, по разному обосновывающих детерминацию поведения. Оформление психологи как эмпирической науки, использующей естественнонаучный подход в эксперименте, связывают с появлением трудов G.T. Fechner (1860) и W. Wundt (1879). И этот "новый путь противопоставлялся и спекулятивному рационализму философов ... и мистицизму, окутывавшему психическое завесой ... тайны, ... которую нельзя понять" (Аллахвердов В.М., 2000, с. 66).
В психологии человека изучение поведения неразрывно связано с общепсихологическими теоретическими взглядами, постулатами, аксиоматиче 14 скими положениями в исследовании психических феноменов, психической активности и деятельности человека в целом.
Различия в общепсихологических концепциях можно свести к отношениям к нескольким исходным аксиоматическим представлениям, которые, например, американские исследователи L.A. Hjelle и D.J. Ziegler (1976/1997) показывают в виде ряда полярных понятий, описывающих основные положения о природе человека.
Теоретические подходы применительно к исследованиям поведения по мнению этих авторов различаются отношением концепций к положению о том, в какой степени и какими факторами - биологическими или социальными, субъективными или объективными, рациональными или иррациональными - детерминировано поведение человека.
Кроме этого, резкие разногласия исследователей связаны с позицией принципиальной познаваемости — непознаваемости, целостности - фрагментарности (холизм — элементализм (например, Gestalqualitat СМ. Ehrenfels (1890) и принцип атомизма J. Lokk [1632 — 1704]) природы человека, поведение которого, например, согласно холистическому подходу, можно объяснить только путем изучения индивида как единого целого, а с точки зрения сторонников элементализма систематическое понимание поведения может быть достигнуто только посредством детального анализа его частей (Рубинштейн С.Л., 1946/1999, с. 52-61; Hjelle L.A. и Ziegler D.J., 1997, с. 40 - 51).
В объяснении причинной обусловленности поведения концептуальные различия наблюдаются также в отношении к вопросу о нормативности — вариативности деятельности человека, активности — реактивности природы психики, а также во взглядах на мотивационный фундамент поведения, на объяснение целенаправленности активности человека (Суходольский Г.В., 1998, Машков В.Н., 1998).
Методологические принципы исследований, основы которых по мнению С.Л. Рубинштейна определили "великие философы XVII — XVIII вв." (Рубинштейн С.Л., 1946/1999, с. 63), формировались в процессе систематиза 15 ции психологических знаний о личности. Процесс этой систематизации В.М.
Мельников и Л.Т. Ямпольский ("Введение в экспериментальную психологию...",1985,. с. 3) условно делят на две исторические фазы: клинико-психологическую и экспериментальную. Авторы отмечают при этом, что клинико-психологическая фаза "возникла, как стремление лечить и корригировать отклоняющиеся формы поведения", а бурная и беспорядочная активность, связанная с началом экспериментального измерения, привела к появлению изолированных друг от друга концепций о природе личности (там же, с. 3 - 7).
Л.С. Выготский, рассматривая методологические аспекты психологии в своей работе "Исторический смысл психологического кризиса", использовал для примера, отражающего развитие теоретических концепций, судьбу четырех основных и влиятельных идей - психоанализа, рефлексологии, гештальт-психологии и персонализма ("Психология", 2000, с. 25 - 26). Так и в настоящее время наиболее значительные концептуальные обоснования отражены в следующих направлениях, структурирующих психическую реальность: психодинамическом, диспозициональном, социально-психологическом, бихевио-ральном, когнитивном, гуманистическом, феноменологическом.
Поиск физиологических и социальных детерминант поведения, мозговых, нейрогуморальных механизмов регуляции (функциональный подход), изучение структурных характеристик (структуралисты), объяснение поведения и сознания с помощью социальных условий развития (культурно-исторический подход), опора на "кибернетическую гипотезу" отразились в реализации системного подхода в изучении природы поведения.
Характеристики объекта исследования
Для решения поставленных задач было обследовано 102 подростка. Для обеспечения репрезентативности выборка моделировалась по свойствам генеральной совокупности обследуемых подростков. Количество подростков расширенной совокупности, не вошедших в основную выборку, составило 654 человека. Отбор в основную группу был проведен по результатам наблюдения за поведением в течение от 1 года до 5 лет, а также на основании данных анамнеза и клинического интервью.
Объем выборки основной группы для нашего исследования составил 66 человек. В контрольную группу были включены 36 подростков. В обеих группах возрастной диапазон обследуемых подростков - от 15 до 18 лет.
Исходя из гипотезы нашего исследования, мы разделили основную группу обследуемых подростков на две подгруппы по критерию, отражающему формальный социальный статус подростков.
В первую подгруппу (далее "группа ВДД") были включены подростки, воспитывавшиеся в детских домах с малолетнего возраста и на момент исследования являвшихся выпускниками этих учреждений. Объем выборки составил 31 человек.
Во вторую подгруппу (далее "группа БП") вошли подростки, характеризуемые как "беспризорные". Данный термин хоть и является официальным, но весьма условен и не отражает в полной мере содержательное многообразие феномена "беспризорности" и "безнадзорности" подростков, обозначаемых в разных работах и как "уличные дети" и как "дети и подростки групп социального риска". При отборе в эту группу мы учитывали общий для этой категории подростков признак "исключенности из нормативных социальных институтов". В группу мы включили 35 подростков.
Из подростков группы ВДД 23 (74,2%) подростка находились во временном стационаре Государственного учреждения "Государственный городской Центр выпускников детских домов Санкт-Петербурга" (ГУ ЦВДД), 5 человек (16,1%) получали в ГУ ЦВДД амбулаторную помощь, 3 выпускника (9,7 %) обеспечивали себя самостоятельно.
Социальные характеристики подростков группы ВДД и контрольной группы по показателям, приведенным в табл. 2, достаточно однородны. Несмотря на все проблемы и изъяны условий воспитания в детских домах обязательным является обучение воспитанников в общеобразовательной школе и организация профессионального обучения. Подавляющее большинство выпускников детских домов имеет рабочую специальность. Обучение в высших учебных заведениях среди таких подростков скорее является исключением из правил.
В настоящее время администрация детских домов может выпустить воспитанника с 15 — летнего возраста, если он закончил 7 классов общеобразовательной школы и направлен в ПТУ с предоставлением места в общежитии. В существующей практике выпускники могут остаться на проживание в детском доме до 23 лет в случае, если они еще не получили собственной жилплощади, положенной им по существующему законодательству. Но в таких обстоятельствах решение принимает администрация учреждения по своему усмотрению. Как правило, оставляются более или менее социализированные и адаптированные выпускники. Воспитанники, представляющие трудности для персонала, практически не имеют шансов остаться в детском доме дольше, чем это возможно.
Социально-бытовые условия жизни выпускников крайне редко удовлетворяют хотя бы основным жилищным или санитарно-гигиеническим нормам. Кроме того, эта категория подростков является группой высокого риска в преступлениях в сделках с недвижимостью. В группе ВДД 12,9 % человека лишились своих комнат в коммунальных квартирах, став жертвой мошенничества в сфере рынка жилья, остальные 87,1 % стоят в городской очереди на предоставление жилплощади, положенной им по современному законодательству.
Как правило, им предоставляются комнаты в густонаселенных коммунальных квартирах города. В ГУ ЦВДД направляются не имеющие своей жилплощади молодые люди от 15 до 23 лет, которым на период не более 1 года предоставляется койко-место (всего в ГУ ЦВДД 25 койко-мест) и помощь штатных специалистов ГУ ЦВДД в трудоустройстве и в решении жилищных вопросов. Более вероятной альтернативой месту в ГУ ЦВДД в отсутствии постоянного места жительства является проживание на жилплощади у знакомых лиц.
Характеристики статуса беспризорных подростков свидетельствуют о неблагополучии их социальной ситуации развития, так как жизненно важные, витальные потребности они реализуют вне связи с нормальными социальными институтами.
Подавляющее большинство из них (31 человек - 88,6%) воспитывались в условиях неполной и, как правило, девиантной семьи. На момент исследования связь с семьей была утрачена или ослаблена у 85,7 % (30 человек) подростков, 94,3 % (33 человека) не имели определенных занятий (не работали и не учились в школе или других учебных заведениях).
Общий образовательный уровень в этой группе низкий. Только 1 человек (2,9%) учился в соответствующем возрасту классе, 3 человека (8,7%) оставлены на второй год обучения в связи с неуспеваемостью, остальные (88,6%) к моменту исследования не посещали школу в течение от 1 до 7 лет.
Как в группе ВДД, так и в группе БП выраженность психосоциальных аспектов социального функционирования, аномалий бытовых условий и условий воспитания, учитываемые при патопсихологическом диагнозе, в дальнейшем изучении особенностей психического развития и поведения являются дополнительными критериальными признаками расстройств.
Определенные трудности в диагностике "нарушений развития" (рубрика F84 в МКБ-10; код 299.80 в DSM-IV) и "нарушений поведения" (рубрика F91 в МКБ-10 и код 309.3 в DSM-IV) в подростковом возрасте связаны как с нечеткой классификацией расстройств детского и подросткового возраста, так и с недостаточно точными диагностическими критериями (Попов Ю.В., Вид В.Д., 1997). Кроме того, как справедливо замечает Ф. Петерманн, на практике провести разделение между нарушениями развития и поведения "достаточно сложно, так как оба этих нарушения часто пересекаются друг с другом и находятся в отношениях взаимообусловленности" (Petermann F., 2002, с. 1156).
Различные классификационные системы (DSM-IV, MAS, версия классификации Remschmidt & Schmidt по МКБ-10) преодолевают эти затруднения, используя принцип многоосевой диагностики. Особенности поведения обследуемых подростков рассматривались нами в соответствии с этим принципом и учитывались при составлении групповых выборок.
В качестве общего признака в наблюдаемом поведении для обеих групп мы рассматриваем выраженную недостаточность коммуникативных способностей в социальном функционировании подростков. И в той и в другой группе деструктивность выражается в проявлении диссоциальной активности.
Исследования в группе выпускников детских домов
В результате изучения в групповом профиле обследуемых подростков контрольной группы были выявлены более высокие (относительно норм теста) показатели по факторам В, D, I. Интерпретация этих факторов позволяет описать подростков контрольной группы как людей с высоким уровнем интеллектуальной организации мышления, настойчивых, сосредоточенных (B+), активных, эмоционально лабильных (D+), чувствительных, мягкосердечных, сензитивных (I+).
В группе подростков ВДД отмечается заметное снижение оценок по факторам В и J (относительно норм теста), что указывает на низкую организацию интеллектуальной деятельности и трудности в решении практических задач (В-), на энергичность, безрассудность, некритичность, низкие способности к планированию поведения (J-).
Относительно показателей контрольной группы подростков в групповом профиле выпускников детских домов определяются статистически достоверно более низкие показатели по факторам (В-), (F-) и более высокие по факторам (СЬ+), (СЬ+) Интерпретация результатов, полученных по фактору В, не указывает на причины, которые могли бы объяснить низкие интеллектуальные способности выпускников детских домов. Но, учитывая то, что уровень интеллекта оказывает существенное влияние на успешность деятельности, предполагается, что интеллектуальная недостаточность в факторном профиле подростков группы ВДД оказывает дезорганизующее влияние и на формирование их поведения.
Совокупность значений оценок по факторам (СЬ+) и (F-) указывает на более выраженную интровертированность личности в групповом профиле подростков выпускников детских домов относительно контрольной группы. Учитывая низкое значение интеллектуального уровня, можно предположить, что самодостаточность выпускников обусловлена не результатом осознанного выбора или осмысленных предпочтений, а является следствием ингиби-ции (давления) при воспитании (Мельников В.М., Ямпольский Л.Т., 1985).
Фактор F в норме обычно бывает высоким у подростков (малая озабоченность, низкая тревожность по поводу возможных неудач в будущем, неустойчивые привьики), тогда как в возрасте около 30 лет обычно происходит снижение значения по этому показателю (Рукавишников А.А., Соколова М.В., 1998). Сравнение значений по фактору F в группах обследуемых под 93 ростков позволяет утверждать, что такие личностные качества как ригидность, озабоченность будущим, боязнь неудач, медлительность в принятии решений в конкретной ситуации более выражены в группе выпускников детских домов, что не соответствует возрастным нормам.
Достоверно высокое (относительно контрольной группы подростков) значение по фактору Q3+ (при р 0,03) у выпускников детских домов интерпретируется, как более выраженное умение личности произвольно контролировать свое поведение.
Особенности моделей поведения подростков группы ВДД проявляются в сочетании независимости, принятии требований средового окружения и способности к самоконтролю дополняются данными анамнеза.
Так среди воспитанников детских домов и интернатов широко распространены своеобразные конвенциональные нормы и правила поведения, обусловленные ограниченностью взаимоотношений в условиях частичной социальной изоляции. Внутригрупповые нормы доминируют над общепринятыми и зачастую противоречат или противопоставляются им. Например, индивидуальные правонарушения или преступления, как таковые, не порицаются и даже поощряются, но только если они не были раскрыты и совершены в отношении представителей иных социальных групп.
Внутригрупповые отношения жестко регламентированы и выраженно иерархичны. Члены группы, нарушающие установленный порядок, подвергаются санкционированному наказанию. Компенсирующие дефицит социального взаимодействия самоорганизация и саморегулирование во многом упрощают внутригрупповые отношения. Но в то же время такая жесткая ограниченность приводит к обеднению индивидуального поведенческого репертуара, снижению гибкости в отношениях с иными социальными группами, тормозит развитие альтернативных способов социального оперирования.
Обобщая данные, полученные в результате проведенного исследования, мы вьщеляем следующие особенности структуры личности подростков вдц. 1) Организация интеллектуальной деятельности характеризуется выраженной дисгармоничностью, недостаточным уровнем развития (фактор В-).
2) В личностном профиле подростков этой группы выражены такие черты как безрассудность, некритичность, неспособность планировать поведение (фактор J-).
3) Обеспокоенность, ригидность, озабоченность как черты личности (фактор F-) выражены умеренно и достоверно отличаются от показателей по этому фактору в контрольной группе.
4) Самодостаточность в поведении, отгороженность от социального окружения и независимая деятельность (фактор СЬ+) достоверно выше, чем в контрольной группе.
5) Способность к управлению своим поведением характеризуется умеренно выраженным самоконтролем (фактор Q3+), обусловленным специфическими средовыми факторами и условиями воспитания. Значения по этому фактору достоверно выше, чем в контрольной группе.
Особенности структурно-личностных характеристик
Сравнительный анализ групповых профилей, полученных в результате обработки опросника, выявил различия между значениями факторов в группах подростков с различной степенью выраженности деструктивного поведения.
Характерными и общими для всех трех групп являются низкие значения (как относительно норм теста, так и относительно результатов в контрольной группе) по факторам В и J. Это описывает личность в групповых профилях как интеллектуально слабую, безрассудную, некритичную, с тен денцией к группированию в социальной деятельности. Достоверно высокое (относительно контрольной группы) значение по фактору ( характеризует личность в групповых профилях всех трех групп как умеренно интроверта рованную, самодостаточную. Наиболее выраженная интеллектуальная недостаточность отмечается в группе ДП-2, самые высокие значения по показателю В отмечены в группе ДП-1. В группе ДП-3 выявлена выраженная эмоциональная нестабильность, неспособность управлять эмоциями, неустойчивость интеграции поведения (фактор С) достоверно отличающиеся как относительно норм теста, так и в сравнении со всеми остальными группами, включая контрольную. В профиле группы подростков ДП-1 относительно остальных групп отмечается низкое значение показателя D (низкая активность, эмоциональная возбудимость), а также высокий уровень самоконтроля поведения (СЬ+). Значение показателя G (сила моральных принципов, сила супер-Эго) выражено выше всего в группе ДП-2. Отличительным признаком группы ДП-3 является высокое значение по показателю Q4, характеризующее личность в этом профиле, как высоко фрустрированную, напряженную. Интерпретация значений по факторам в совокупности представляет личностные и поведенческие особенности в группе ДП-1 выраженные в пассивности, ригидности, нерешительности в социальных взаимодействиях. Здесь характерны интеллектуальная дезинтеграция поведения, умеренная ин-троверсия, чувствительность. Личность в профиле данной группы способна регулировать поведение относительно требований средового окружения, контактна, слабо чувствительна к угрозе давления среды и в целом ориентирована на просоциальную активность, на деятельность внутри группы. Деструктивность поведения здесь может обусловливаться несформированностью, незрелостью коммуникативных компонентов личности. Интерпретация группового профиля подростков ДП-2 показывает рез ко выраженную недостаточность интеллектуальной составляющей в системе интегрированного поведения. Личность в этом профиле характеризуется принципиальным неприятием норм и требований социального окружения и отличается бесцеремонностью, конфликтностью в отношениях, активностью в деятельности. Эгоцентрические установки в социальных взаимодействиях здесь не приводят к самоизоляции, независимости и индивидуализму. Можно утверждать, что личность в данном профиле самоутверждается в групповой деятельности. Ведущими факторами, влияющими на формирование деструктивных моделей поведения, здесь могут выступать интеллектуальный компонент регуляции и доминантность как черта личности.
Напротив, личность в профиле группы подростков ДП-3 характеризует чувствительность к угрозам извне, что приводит к избегательной стратегии в поведении, к стремлению ухода от конфликтов. Активность деятельности в данной группе направлена на ограничение социальных контактов и взаимодействий, обусловлена высокой фрустрационной напряженностью. Здесь характерным является выраженная эмоциональная и интеллектуальная дезорганизация интегрированного поведения. Деструктивное поведение в данной группе может формироваться под влиянием высокой лабильности в эмоционально-волевом блоке структуры личности, высокой стеничности, тревожности и интровертированности личности.
Полученные данные согласуются с анамнестическими данными и данными наблюдения. В отражении подростков группы ДП-1 отмечается выраженность таких черт характера как интеллект выше среднего (BS+), дисциплинированность и принципиальность (GS+), опора на мнение группы, стремление к общегрупповой деятельности (Q2S-) и способности к самоконтролю поведения (Q3S+). Направленность на активную, успешную социально одобряемую деятельность в установках и ролевых структурах, отраженная в самооценке, в данном профиле не согласуется с данными объективного теста.
Неадекватность самооценки обнаруживается в искажении по 5 показателям (В+, С+, G+, J+, Q2-). Так, статистически достоверно различаются (завышаются) оценки своих интеллектуальных способностей, эмоциональной устойчивости, силы принципов, рассудительности, социабельности обусловливает рассогласование объективными и субъективными социальными ролями, что является предпосылкой возникновения интрапсихических конфликтов. Защитные механизмы в данной группе предположительно имеют преимущественно аутоагрессивную направленность.
Для структуры самооценки в профиле группы подростков ДП-2 выра зительными чертами в отражении представляются: интеллект выше среднего (BS+), энергичность (DS+), доминантность, независимость (ES+), беспечность, спокойствие (FS+), высокая социальная смелость, контактность (HS+), выраженные мягкосердечность, чувствительность (IS+) и ранимость (OS+).
Несоответствие между установкой с направленностью на активное социальное взаимодействие (в качестве, если не лидера, то социально приемлемого субъекта отношений), отраженной в самооценке, определяется искажениями по 7 позициям (В+, D+, F+, G-, Н+, I+, 0+). В данной группе подростков, в самооценочном профиле которой завышены (и статистически достоверно различны с данными теста Кеттелла) интеллектуальные способности, энергичность, активность, отсутствие обеспокоенности, социальная смелость, чувствительность и ранимость, предполагается дезинтеграция поведения с преобладанием межличностных (как при эго-синтонной симптоматике), не интериоризованных конфликтов. Защитные механизмы здесь имеют преимущественно гетероагрессивную направленность.
В профиле группы ДП-3 (подростки с выраженным деструктивным поведением) подростками отражаются интеллектуальные способности выше среднего (BS+), умеренно выраженная доминантность, напористость (ES+), резко выраженные социальная смелость (HS+) и независимость, самодостаточность (Q2S+), высокий уровень способностей к самоконтролю поведения (Q4S+).
Самоидентификация, выраженная такими характеристиками, свидетельствует об установках с направленностью на осознанное предпочтение активной и независимой социальной деятельности с опорой на собственные силы и способности. В то же время неадекватность самооценки определяется искажениями по 6 показателям (А+, В+, С+, F+, Н+, I+). Характер искажений свидетельствует о наличии затрудненности рефлексии как эмоционально-волевого, так и социально-коммуникативного блока в структуре личности. Данное обстоятельство позволяет предположить в качестве основы дезинтеграции поведения общую незрелость (дисгармоничность) личностных струк 160 тур, эго-синтонную симптоматику. Высокая фрустрационная напряженность как объективная, так и отражаемая в самооценке, экстериоризирует конфликты, а защитные механизмы формируются преимущественно по типу вытеснения и отрицания.
