Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Логический позитивизм и референциальная концепция значения
1. Формирование референциальной концепции значения 8
2. Неопозитивизм о проблеме значения эмпирических и теоретических терминов 31
Глава II. Лингвистический идеализм и функциональная концепция значения
1. Формирование функциональной концепции значения 54
2. Несостоятельность лингвистического идеализма Сепира-Уорфа 76
3. Критика неопозитивизма представителями "новой философии науки" и "британского реализма " 95
Глава III. Значение языковых выражений как единство предметного и смыслового аспектов
1. Структура значений языковых выражений 126
2. Некоторые философские аспекты теории значения . 146
Заключение 173
Литература
- Неопозитивизм о проблеме значения эмпирических и теоретических терминов
- Несостоятельность лингвистического идеализма Сепира-Уорфа
- Критика неопозитивизма представителями "новой философии науки" и "британского реализма
- Некоторые философские аспекты теории значения
Введение к работе
Актуальность проблемы значения языковых выражений обусловлена теорией и практикой научного познания. В анализе научного знания важное место принадлежит исследованию его методологического и концептуального аппарата. За последние десятилетия в научном познании наблюдаются качественные изменения, которые связаны с ростом процесса, математизации и формализации научного знания и широким использованием кибернетических устройств, моделирующих содержа,-тельные методы решения человеком различных теоретических и практических задач. Возникает необходимость философского и логического анализа языка, науки, исследования его формальных и содержательных аспектов. Теоретическая разработка проблемы значения диктуется необходимостью выяснить механизмы возникновения и изменения содержания научных терминов, понять их природу и функции в структуре развивающегося знания, многообразие аспектов и глубина проблемы значения сделали ее предметом анализа ряда научных дисциплин: логики и лингвистики, психолоеии и математики, кибернетики и теории информации.
Постановка и успешное решение научных проблем зависят от методов исследования. Необходимость иметь общую методологическую и мировоззренческую основу для исследования различных семантических аспектов языка определяет актуальность и конструктивность философского анализа. Как отмечается в Материалах Июньского (1983г) Пленума ЦК КПСС, "нельзя, оставаясь на почве науки, "забывать" об основополагающих принципах материалистической диалектики" ( 9, с.34). Достигнутый ныне высокий уровень изучения семантических аспектов языка настоятельно демонстрирует потребность разработки общей диалектике—материалистической теории значения языкоеых выражений. И
В буржуазной философской науке имеется ряд концепций смысла и значения языковых выражений, которые можно свести к двум основным - референциальной и функциональной. В референциальной концепции значение языкового выражения отождествляется либо с обозначаемым объектом, либо с отношением между выражением и его референтом. Внимание здесь, в основном акцентрируется на выделении "жестких", локальных смыслов, но при этом игнорируется смыслообразующая роль контекстоЕ. Референциальшй подход оказался плодотворным при исследовании искусственных и формализованных языкое, где принято статичное рассмотрение строго определяемых научных терминов. Однако этот подход совершенно недостаточен для анализа естественных языкое, когда приходится выяснять изменение и развитие смыслового содержания языковых выражений. С другой стороны, функциональная концепция значения ориентирована, прежде есєго на изучение контекстуальных аспектов естественного языка. Представители функциональной концепции односторонне преувеличивают роль контекста в формировании значений слов, игнорируя а.спект предметной отнесенности языковых систем. Значение языкоеого выражения в этой концепции определяется как способ его употребления в языковом и внеязыкоЕОМ контекстах. Функциональный подход сопровождается обычно отрицанием применимости формально-логических мєтодое анализа, знания. Однако, референциальная и функциональная концепции рассматривают различные аспекты языковых значений, и каждая из них имеет вполне определенную, но ограниченную область применения в научном познании. Поэтому как первая, так и вторая совершенно несостоятельны в качестве философских концепций значения, поскольку обе они являются метафизическими и разЕИЕались на неприемлемой с диалектике— -материалистической точки зрения идеалистической основе.
В работах классиков марксизма-ленинизма содержится диалектическая концепция значения языковых выражений. На ее основе в диссертации предпринят критический анализ основных направлений в теории знаяения и показано, что только благодаря ей можно преодолеть идеалистические концепции значения. В работе используются материалы исследований по проблеме знаяения: Б.В.Бирюкова, И.Н.Бродского, Г.А.Брутяна, Е.К.Вой-швилло, Б.С.Грязнова, Д.П.Горского, М.С.Козловой, В.И.Курае-ва, Е.Е.Ледникова, В.А.Лекторского, И.С.Нарского, Р.И.Пави-лениса, В.В.Петрова, М.В.Поповича, Л.О.Резникова, В.С.Тюх-тина, В.А.Штоффа. Отражаются успехи, достигнутые отечественной психологией (Л.С.Выготский, А.А.Леонтьев, Д.Н.Узнадзе) и лингвистикой (С*Д.Кацнельсон, А.А.Потебня, Ю.С.Степанов).
По проблемам семантики языка уже накопилась обширная литература и сохраняется тенденция к ее росту. Но имеющийся материал не исчерпывает в полной мере все аспекты проблемы значения. Еце мало изучена диалектическая природа, значений слов естественного языка и их структура. В этой связи своевременной и актуальной представляется попытка рассмотреть влияние философских и логико-методологических исследований на разработку общей теории значения и сконцентрировать внимание на анализе указанных аспектов языковых значений. Соответственно цели диссертации предполагается решить следующие конкретные задачи: - выявить и подвергнуть критическому анализу философские принципы, которыми руководствовались представители референ-циальной и функциональной концепций знаяения; дать критическую оценку решения проблемы значения, предложенного представителями, так называемой "новой философии науки" и "британского реализма"; оценить достижения советской науки (философии, логики, психологии, лингвистики) ит на этой основе исследовать структуру языковых значений и рассмотреть вопрос о возможных путях построения общей теории значения, диалектически сочетающей в себе референциальный и контекстуальный аспекты языка. диссертация состоит из трех глав, распадающихся на параграфы. Первая глава "Логический позитивизм и референциальная концепция значения" - посвящена анализу различных вариантов референциальной концепции значения, исследованию ее основных принципов, этапов становления и эволюции, дается критическая оценка, философских предпосылок создателей этой концепции, которые связали свою гносеологическую программу с идеалистическим направлением эмпиризма, с его принципом "непосредственно данного". Обсуждается позитивистская программа идеального языка, науки, ориентированная на, исследование смысловых характеристик эмпирических и теоретических терминов в рамках референциальной методологии.
Во второй главе - "лингвистический идеализм и функциональная концепция значения" - раскрываются традиционные для представителей функциональной концепции способы определения значения языковых выражений, дается анализ мировоззренческих и методологических основ контекстуальной теории смысла, выражений естественного языка, прослеживаются попытки некоторых лингвистических философов усовершенствовать релятивистскую модель значения с идеалистических позиций. Отмечается принципиальная несостоятельность положений лингвистического идеализма о природе смысла слов и словосочетаний и их несоответствие данным современной психологии и лингвистики по изучению семантики естественного языка.
Выясняются слабые и сильные стороны критики референциальной и функциональной концепций значения представителями, так называемой, "новой философии науки" и "британского реализма". Объясняется невозможность решить проблему значения языковых выражений на основе сочетания принципов релятивистской и метафизической методологии в рамках идеалистических концепций научного знания. В третьей главе - "Значение языковых выражений как единство предметного и смыслового аспектов" - язык рассматривается как целостная функциональная система, имеющая открытый характер и адресованная к реальности. Использование принципов материалистической диалектики и теории отражения в решении проблемы значения позволяет преодолеть метафизическую узость методологических установок референциальной и функциональной концепций значения и проследить взаимосвязь и взаимообусловленность предметных и смысловых аспектов языка. Исследование структуры значений общих терминов естественного языка показало необходимость выделить в зна,-чении смысловое "ядро" и изменяющуюся в зависимости от контекста, смысловую "периферию". Рассмотрение диалектического взаимоотношения "ядра" и "периферии" осуществляется на анализе материала, толковых словарей и энциклопедий, подчеркивается роль концепции "ядра" и "периферии" значения слов для различения явления полисемии и омонимии в естественном языке. Диалектическая природа значения языковых выражений раскрывается при выяснении специфики отражения диалектики общего, особенного, отдельного, абстрактного и конкретного, устойчивого и изменчивого в структуре значений.
Неопозитивизм о проблеме значения эмпирических и теоретических терминов
Референциальная концепция значения, ориентированная на выделение жестких, локальных смыслов, приводит логических позитивистов к мысли построить идеальный язык науки, в котором все научные положения были бы выводимы из некоторых базисных, абсолютно-истинных предложений, чье значение заключается в указании на эмпирический факт. Образец такой процедуры дал Б.Рассел в своей статье "Об обозначении" (169). В ней он четко проводит границу между предложениями, описывающими известные нам объекты, и предложениями, в которых говорится только об известных, хотя бы в принципе,, объектах. Эта теория Рассела есть следствие его концепции двух видов знания: "знания по описанию" и "знания по знакомству". "Знание по знакомству" выражает непосредственный опыт субъекта (опыт в понимании Рассела), "знание же по описанию" носит опосредованный характер и не заслуживает полного доверия. Рассел приводит пример: "Вы знакомы с некоторой "миссис А", и Вы знаете, что ее мать, которую Вы никогда не видели, зовут миссис Б. Какое значение для Вас имеет "миссис Б"? И он делает вывод - она известна мне только благодаря описанию, а не благодаря знакомству. Истинное знание о миссис Б можно получить на основании знания по знакомству. Различение знания "по знакомству и "по описанию" имеет рациональный смысл, поскольку значение, действительно, определяется или интерпретацией (денотатом) или контекстом. Так, все теоретические построения контекстуальны, и поэтому проверка предполагает "сведение" их к непосредственно интерпретируемым (измеряемым) данным. Но это не является еще доказательством того, что существуют элементы знания, к которым сводимо все знание. Утверждение Рассела о принципиальной переводимости всех предложений в предложения, содержащие индивидуальные описания, и этих последних - в предложения с чисто демонстративными знаками есть выражение одностороннего эмпиризма. Он пишет: "Каждое высказывание, которое мы понимаем, может быть полностью сконструировано из составляющих высказываний ( constituents )f 0 которых у нас есть непосредственное знание" (166, с.59). Если Рассел, развивая идеи логического атомизма, пытается посредством принципа переводимости проанализировать и вскрыть структуру внеязыковой реальности, то Карнал и другие неопозитивисты главную цель своих исследований усматривают в искоренении "метафизики", претендующей на знание подлинной реальности. Их задача - создать унифицированный язык науки, который представлял бы систему правил образования и преобразования знаковых структур и был бы свободен от "метафизических" философских установок. При таких исходных посылках язык выступает как чисто аналитическая теория структуры выражений, которую
Карнал именует "логическим синтаксисом языка": "Под логическим синтаксисом языка мы понимаем формальную теорию лингвистических форм данного языка, то есть систематическое изложение тех формальных правил, которые управляют языком" (134, с.1). Логический синтаксис имеет дело исключительно с формами выражения языка, которые могут быть переданы (охарактеризованы) определенной системой знаков без соотнесения с внеязыковыми коррелятами. Поскольку основную задачу науки неопозитивисты ограничивают логическим анализом языка ее теорий, то сама теория строится как определенная аксиоматическая система, в которой из немногих исходных утверждений или гипотез логически выводится все остальное. В дальнейшем некоторые из логических следствий оказывается возможным подвергнуть эмпирической проверке и таким образом убедиться в правильности теорий. Чтобы построить такой язык науки, необходимо выделить некие "базисные предложения", описывающие непосредственный опыт, и к этим "базисным предложениям" путем соответствующих логических операций сводить все остальные высказывания, употребляемые в данном языке, то есть использовать принцип редукции. Вначале, следуя концепции идеального языка Рассела, неопозитивисты приняли в качестве "базисных" - предложения, фиксирующие чувственные данные, а в дальнейшем - предложения, описывающие наблюдения физических объектов. Эти два пути, как они сами назвали их, феноменалистический и физикалистс-кий отличаются друг от друга тем, в каких терминах определяют эмпирическое значение базисных предложений, а следовательно, и логических конструктов в данном языке: в терминах элементов - впечатлений или чувственных данных или же в терминах "физических объектов" (макротел опыта, имеющих пространственно-временную характеристику). Спор здесь сводится к тому, чтобы решить вопрос о денотате языковых выражений (терминов).
Поиски наиболее элементарного базиса обусловлены установками референциальной концепции, требующей определять значение базисных терминов указанием на эмпирический факт. Так, например, Г.Рейхенбах полагает, что при построении языка естествознания можно опираться на базис впечатлений (например, вспышка света, которую я ощутил в данный момент") и на базис конкретов (предложения типа: "термометр показывает 15 по Цельсию") (165, с.170). Проблема сводится к
Несостоятельность лингвистического идеализма Сепира-Уорфа
Неразрешимые трудности, с которыми столкнулись позитивисты, разрабатывая в рамках референциальной концепции значения свою программу языка науки, привели их лидера Людвига Витгенштейна к отказу от методологических установок референциально-го подхода. В работе "Философские исследования" (187), которая была частично написана в 1936 - 1945 годах, он радикально пересматривает свою первоначальную концепцию языка. В этот период он разрабатывает новую функциональную концепцию значения языковых выражений, согласно которой, имена имеют значение только внутри той языковой системы, в которой они функционируют. Значение слова, таким образом, теперь рассматривается как способ его употребления в языке. Тот же принцип распространяется и на предложения, значение которых зависит от того, как мы употребляем их.
"Употребление" понимается Витгенштейном и как поведение субъекта под воздействием данного слова или предложения, и как "поведение" слов и предложений в результате включения их в определенный контекст. В зависимости от контекстов употребления у слова может быть много разных значений. Однако, общее у разных значений одного и того же слова искать бесполезно, сходство между ними устанавливается лишь в отношениях с "соседними" случаями (теория семейных сходств). Концепция значения как множества способов употребления знаков на основании отдельных сходств между членами этого пучка, представлялось Витгенштейну выражением строго эмпирического подхода к языку. Этот эмпирический метод получил у него название описательного, так как требует рассмотрения бесчисленных значений, которые фактически получают слова при различном употреблении. Значение того или иного знака устанавливается, согласно Витгенштейну, путем конвенции внутри определенных групп людей. При этом исторические связи, существующие в рамках каждого естественного языка, автором почти не берутся во внимание. Поэтому язык скорее похож на семью отпрысков единого корня, обладающих "семейным сходством", чем на единое разветвляющееся дерево. Навязать языку единую логику ткже невозможно, так как в языке мы имеем дело в различными правилами функционирования. Функционирование языка Витгенштейн рассматривает по аналогии с игрой. Первая особенность игры заключается в том, что в нее играют, но язык тоже есть система действий ("слово есть дело"). Во-вторых, смысл игры - в ней самой, и она не предполагает соотношения с чем-л;ибо за ее пределами. Но поскольку язык - это система действий, а не высказываний, отображающих реальность, искать связи языка с какой-либо предметной областью (даже если она и существует, добавляет Витгенштейн) - бессмысленно. И, в-третьих, всякая игра имеет свои правила, которые отличают ее от других игр, единой и универсальной игры нет. И ход игры всегда предполагает некоторую последовательность действий. Тогда, уподобив каждое предложение такому действию, мы получим из этой аналогии вывод: значение предложения, как и значение игрового хода, определяется его функцией в игре. Такую концепцию значения стали называть диспозиционнои или функциональной концепцией значения. Согласно функциональному подходу, значение каждого отдельного слова определяется грамматическими правилами, регулирующими его использование в языке. Употребление предложения Витгенштейн сравнивает с шахматным ходом:"...шахматные ходы не являются лишь простым передвижением фигур по доске..., но зависят от условий, которые мы называем "игрой в шахматы", "решением шахматных задач" и тому подобное" (187, 33). Мы не можем нечто назвать словом или предложением, пока оно не предстанет перед нами частью того вида управляемой человеческой деятельности, которая является языком. Язык - сложное образование, включающее разнообразные типы деятельности, определяемые конкретными правилами, которые управляют различными способами употребления слов. Следование правилу не есть индивидуальный акт - оно определяется обществом, формой жизни, и чтобы понять правила, необходимо понять всю накопленную практику их использования (187, 199). Витгенштейн демонстрирует это на примере: "Каким способом внешнее выражение правила, скажем, дорожным указателем, может повлиять на мои действия? Какой вид связи здесь налицо? Ответ может быть таким : "Я научился так-то реагировать на данный знак...". Но такой ответ характеризует только причину, почему мы пользуемся этим знаком, но ничего не говорит, в чем проявляется это руководство при помощи знака. Некоторые руководствуются им только в силу привычки" (187, 198). Подытожив рассуждение выводом, что следование правилу есть привычка, опыт, Витгенштейн тем самым отрицает его частный, индивидуальный характер. "Чтобы понять, что означает "следование правилу", надо уже уметь следовать ему", - считает Витгенштейн. Для этого необходимо обучение навыкам и способности принимать участие в практической деятельности. Все это применимо, согласно его точке зрения, и к обучению или знанию языка: "Понять предложение - значит понять язык. Понять язык - значит овладеть его техникой" (187, 199). Научиться пользоваться языком можно в том случае, когда овладеешь различными видами практики, так как сам язык - сложная, составная практика, созданная из многочисленных ее разновидностей. Поскольку, все эти многообразные явления практики, как считает Витгенштейн, не имеют никакого общего признака, позволяющего употребить одно и то же слово в отношении всех их (они только перекрещиваются между собой всевозможными способами), то и в языке нет ничего общего, что можно выявить как его сущность (187, 65). Исходя из такого решения проблемы значения, Витгенштейн видит задачу философии в описании конкретных способов употребления языка.
В данном своем философском кредо он явился основателем целого направления в современной зарубежной философии, которое продолжало и развивало его концепцию языка, - лингвистической философии. Представитель оксфордской группы лингвистической философии Дж.Остин настаивает на том, что значение могут име ь только предложения: "Сказать, что слово или фраза имеет значение -значит сказать, что имеются предложения (где это слово или фраза имеют место), которые обладают значением" (130, с.2). Для того, чтобы выяснить значение того или другого слова, надо знать значение предложения, куда входит это слово. Таким образом, элементы (значения слов) меняются, а сама структура (значение предложений) является устойчивой, и мы можем определить ее. Вопрос же относительно того, что является значением слова, по мнению Остина, следует считать бессмысленным. Остин ссылается на Ч.Морриса, который тоже критикует философов за их утверждение, будто значение есть определенное нечто, где-то пространственно локализованное. Он разделяет мнение Морриса относительно того, что нельзя рассматривать значение как вид реальности, которая может быть описана в целом, без обращения к высшей реальности. Анализируя причины подобного заблуждения, Остин приходит к выводу, что одним из его источников является убеждение, что все слова есть имена. Если принять это условие, то получится, что общие имена (универсалии) имеют значение таким же образом, как и собственные, а собственные имена имеют коннотат. А этого не может быть, так как иначе придется признать реальное существование всех видов абстракций и вымыслов. Ясно, что аргументация Остина основана на понимании существования, как только того, что существует в качестве физического объекта, материальной вещи. Он не мог приписать такое существование значению и поэтому отказывался искать в языке "искусственный придаток" слова, который выступал бы в качестве его значения. Аналогичную точку зрения развивает и другой представитель оксфордской группы лингвистической философии - Гильберт Райл. Считая бессмысленным искать нечто, что есть значение выражения, он полагает, что "знание того, что данное выражение значит -это знание того, что может быть сказано с его помощью и что не может быть сказано благодаря ему" (173, с.132). Оно включает знание ряда запрещений, обязательств и правил использования этого слова.
Критика неопозитивизма представителями "новой философии науки" и "британского реализма
Многие особенности анализа научного знания в позитивизме 20-30 годов были тесно связаны с референциальной концепцией значения. В рамках этой концепции логические позитивисты оказались не способны согласовать референциальные определения терминов с функциональными. Они проводили резкую грань между эмпирическими терминами и теоретическими. Эмпирические термины определялись через отнесение их к эмпирическим фактам, а теоретические - контекстуально. Но так как значение терминов, согласно принятой концепции, референциально, то это заставило неопозитивистов ввести законы соответствия и диспозиционные предикаты, которые выполняли функцию сопоставления терминов теоретического языка с терминами языка наблюдения. Проверка теорий осуществлялась на основе дедуктивного вывода эмпирически проверяемых следствий. При этом дедуктивный метод рассматривался в качестве универсального способа анализа научного знания. Узкий эмпиризм неопозитивистов сказался в понимании оснований научного знания и в сведении всех теоретических положений к протокольным предложениям языка наблюдений. Антиисторизм всех построений был обусловлен методологическими установками, ориентированными на создание идеальной модели языка науки, которая оказалась статичной и жесткой и не могла объяснить генезис самих значений, а также отразить динамический характер развития внеязыковых терминов. Нереализуемость такой методологической программы была отмечена рядом зарубежных авторов, представителей различных философских школ. Но наиболее продуктивный, с интересующей нас точки зрения, критический анализ можно найти в работах представителей "новой философии науки", с одной стороны, и, так называемого, "британского реализма" - с другой. Реальная наука оказалась сложнее, и все попытки заключить ее в простую логическую схему не увенчались успехом. Сама история науки подтверждала несостоятельность простого эмпирического критерия знания. Канадский философ М.Бунге в своей книге "Философия физики" пишет: "В самом деле, история науки изобилует примерами теорий, которые подтверждаются, несмотря на противоречащие им эмпирические свидетельства - что справедливо, ибо данные, в конечном счете оказываются ошибочными..." и далее "...
Так или иначе, соответствие (несоответствие) факту редко оказывается достаточным для того, чтобы принять (отвергнуть) научную теорию" (21, с.298-299). Сам Бунге рассматривает в качестве не/эмпирических логические и философские принципы, которые не связаны, по его мнению, с опытом и имеют априорный характер. Этим Бунге ставит науку (в том числе физику) в весьма странное положение: она призвана описывать объективный, вне ее существующий мир, а критерий истинности такого описания заключает в область человеческого сознания. Альтернатива, предложенная взамен неопозитивистской теории подтверждения, столь же неудовлетворительна как и сама критикуемая теория. Поэтому многие философы предприняли поиски иной модели науки.
Представители нового течения в "философии науки" - Пола-ни, Хенсон, Фейерабенд и другие прежде всего направили свои усилия против фундаментального тезиса позитивистов о непроблематичном характере языка наблюдения, который выступал в качестве референциальной основы теоретических положений. Так, Полани и Хенсон опровергают разграничение между теоретическими терминами и терминами наблюдения на том основании, что "... данные наблюдения оформляются концептуальной схемой и ожиданиями наблюдателя и, следовательно, являются "теоретически загруженными" (160, с.650). Совершенно нейтрального языка наблюдения нет, как нет и никаких дотеоретических правил соответствия. Нет также чувственных данных, в которых не было бы вклада наблюдателя. Критику неопозитивистского идеального языка науки мы находим и у Томаса Куна (53). Т.Кун утверждал, что язык, разра батываемый логическим позитивизмом, если и применим, то только для периодов "нормальной науки", определяемых принятием общей парадигмы. В период революций в науке имеется множество конкурирующих парадигм и нет никаких согласованных логических и методологических концепций, позволяющих сделать предпочтение одной из них. Поскольку приверженность одной, а не другой зависит
Некоторые философские аспекты теории значения
Исследование природы значения языковых выражений выходит за пределы лингвистики и представляет объект философского анализа. Постараемся проследить, как отражается диалектика общего, особенного и отдельного; абстрактного и конкретного, устойчивого и изменчивого в структуре значений языковых выражений., Категории диалектики дают возможность раскрыть изучаемый объект как противоречивое единство всех его сторон и свойств; рассмотреть его в движении и развитии.
Категории общего, особенного и отдельного суть формы человеческого мышления, в которых раскрываются объективные закономерности мира. Они имеют важное значение для логики, для теории слов и понятий.
Начиная с учений Платона и Аристотеля, вопрос о соотношении общего и отдельного всегда был в центре философских дискуссий, связанных с проблемами мышления и языка. В философии Платона общее рассматривается как предшествующее вещам, а вещи выступают как "тени" понятий. В средневековой западноевропейской философии спор о природе общих понятий ("универсалий") разделил схоластов на два лагеря. Реалисты считали, что общие понятия реально существуют в трех видах: в божественном разуме, в мышлении, в самих вещах. Вещи, согласно их точке зрения, обладают общим лишь постольку, поскольку в них воплощено идеальное начало, общее понятие, бог. Реалисты метафизически рассматривают отношение общего и отдельного, причем общее превращается в идею, а чувственно-воспринимаемое отдельное оказывается лишь способом существования общего.
Номиналисты, наоборот, полагали, что реально существуют отдельные вещи, а общие понятия - это только имена, которые мы даем группам близких вещей. Они отрицали связь общего и отдельного, утверждая, что в самих вещах именам (общим понятиям) ничего не соответствует.
В рамках материалистической диалектики преодолевается метафизическое и идеалистическое рассмотрение вопроса о соотношении этих категорий. Для последовательного материализма общее существует в самих вещах, в их свойствах и отношениях объективно, независимо от сознания. Общее в объективной действительности выражает закономерные связи, присущие вещам, предметам и явлениям. Оно выступает как единое во многом. В объективном мире общее всегда принадлежит отдельному (вещам, предметам, явлениям) и не существует в отрыве от него, поэтому и в процессе познания общее отражается только в связи с отдельным. О диалектике общего и отдельного В.И.Ленин пишет: "Значит противоположности (отдельнне противоположено общему) тождественны: отдельное не существует иначе как в той связи, которая ведет к общему. Общее существует лишь в отдельном, через отдельное. Всякое отдельное есть (так или иначе) общее. Всякое общее есть (частичка или сторона или сищность) отдельного. Всякое общее лишь приблизительно охватывает все отдельные предметы. Всякое отдельное неполно у входит в общее и т.д. и т.д. Всякое отдельное тысячамипереходов связано с другого рода отдельными (вещами, явлениями, процессами и т.д.") (6, с.318).
В рамках диалектики отдельного и общего существует проблема соотношения общего и особенного. Рассматривая исследуемый объект и сравнивая его с другими, мы выявляем неповторимые, присущие только этому объекту свойства и связи, и повторяющиеся, присущие ряду других объектов. То, что отличает сравнимые предметы друг от друга, составляет особенное, то же, что указывает на их сходство - общее. Взаимосвязь общего и особенного в отдельном проявляется также в том, что в процессе развития материальных образований особенное превращается в общее, а общее - в особенное. Общее может быть особенным, когда оно указывает на отличие одного материального образования от другого, с которым это материальное образование сравнивается.
Но не всякое общее может выступать в качестве основного. Есть такеє общее, которое всегда указывает только на сходство, тождество и не способно отличить одно материальное образование от другого. Этот вид общего представляет собой всеобщие, т.е. присущее всем явлениям объективной действительности.
Диалектическое положение о единстве общего, отдельного и особенного было выдвинуто Гегелем, который развил его в рамках системы объективного идеализма и понимал как йключе-всего конкретного богатства единичных проявлений в абстракцию.
Глубокую критику гегелевской спекулятивной философииработе "Святое семейство". "Обыкновенный человек не предполагает, что сказал что-то особенное, когда говорит, что существуют яблоки и груши. Философ же, выразив эти существующие вещи в спекулятивных терминах, сказал нечто необыкновенное, он совершил чудо: из недействительной рассудочной сущности "плод вообще" он произвел действительные предметы природы - яблоки, груши и т.д., то есть он из своего собственного абстрактного рассудка, который представляется ему каким-то абсолютным субъектом, вне его находящимся, в данном случае "плод вообще", создал эти плоды. И всякий раз, когда спекулятивный философ заявляет о существовании тех или иных предметов, он совершает акт творения" (2, с.66).
Диалектическая логика из спекулятивных мистификаций Гегеля выделяет рациональное зерно, которое при материалистической интерпретации, данной В.И.Лениным, заключается в следующем: "Прекрасная формулировка: "Не только абстрактно всеобщее, но всеобщее такое, которое воплощает в себе богатство особенного, индивидуального, отдельного" - (все богатство особого и отдельного!)!! (б, с.90).
Диалектика отдельного, особенного и всеобщего в языке отражает необходимые сущностные связи мира. Анализ этих диалектических связей для исследования семантики языка должен учитывать выводы ленинского учения о диалектике мышления. В.И.Ленин, объясняя суть диалектики, ее природу , ее содержание применительно к процессу познания и языку, пишет: "В чем состоит диалектика? Взаимозависимость понятий всех без исключения. Переходы понятий из одного в другое всех без исключения. Относительность противоположности между понятиями... тождество противоположностей между понятиями" (6, с.179). В известном смысле "явление богаче закона" (6,с.137), поскольку явление есть живая действительность, а "всякий закон узок, неполон, приблизителен" (6,с.136). Но закон, в то же время, понимается и как нечто глубокое и богатое содержанием, чем отдельное явление. Именно в этом смысле следует понимать вывод о том, что абстрактная общность, закон более конкретна, чем сами отдельные вещи, явления, процессы. Все научные абстракции глубже, полнее, вернее отражают действительность.
Таким образом, значение общего противоречиво: "оно мертво, оно нечисто, неполно etc , etc , но оно только и есть ступень к познанию конкретного, ибо мы никогда не познаем конкретного полностью. Бесконечная сумма общий понятий, закон дает конкретное в его полноте" (6, с.252). Ъ мышлении и языке общее (понятие, слово) является средством познания конкретного богатства отображаемых явлений и процессов. Понятие отражает действительность со стороны ее необходимых и существенных признаков. Но понятия бывают различной степени общности. Конкретные понятия и связанные с ними слова обозначают, отражают вещи, например: "роза", "лист", "кит" и т.п. Словом , связанное с конкретным понятием, обозначает одновременно и само общее (совокупность общих существенных признаков) и те отдельные вещи, которым оно принадлежит. В абстрактных понятиях ("белизна" "истина", "добро", "прекрасное"и т.п. ) отражаются отдельные свойства, качества, действия, состояния и отношения. Слово, связанное с этим понятием, обозначает только общее свойство, действие и т.п., но не обозначает отдельные предметы и явления,
