Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Художественно-философское содержание идеи нравственного выбора в раннем творчестве Ч.Айтматова и его влияние на повесть в северо кавказской прозе 60-80-х годов 13
Глава II. Эпическая традиция в художественном решении идеи нравственного выбора в северокавказской «большой» прозе в контексте духовно-философского и эстетического мировидения романов Ч. Айтматова ... 50
Заключение 129
Библиография
- Художественно-философское содержание идеи нравственного выбора в раннем творчестве Ч.Айтматова и его влияние на повесть в северо кавказской прозе 60-80-х годов
- Эпическая традиция в художественном решении идеи нравственного выбора в северокавказской «большой» прозе в контексте духовно-философского и эстетического мировидения романов Ч. Айтматова
Введение к работе
Нравственная позиция представляет собой самоопределение личности в системе ее поведения в жизни и обществе. Еще Гельвеций говорил; «Когда я говорю, я одеваю маску, когда я действую, я вынужден ее снять». Нравственную позицию человек занимает на основе определенных моральных знаний и убеждений. Она определяет жизненный путь человека. Согласно нравственной позиции он воспринимает события и людей. Мировоззренческим ориентиром морального выбора является социально-историческое понимание сущности человека как вершителя своей собственной судьбы.
Процесс морального выбора состоит из нескольких этапов, включающих в себя потребности и интересы личности, стимулирующие ее нравственный выбор в определенной ситуации; моральные мотивы и цели поведения; формулирование намерений; моральное деяние (поступок); ценность поступка и его оценка (общественная и личностная). Механизмами морального самоконтроля в это время являются долг и совесть1.
С этической точки зрения моральный выбор представляет собой самоопределение в мире моральных ценностей и идеалов. При анализе совершенного выбора необходимо учитывать цели, средства и результаты поведения. Моральный выбор - это конкретное проявление активной жизненной позиции личности.
Активность нравственной позиции заключается в степени реализации нравственного потенциала личности в конкретных поступках. Ситуация нравственного выбора образуется в случае наличия нескольких вариантов поведения, предлагаемых личности обстоятельствами. Она всегда влечет за собой обнажение определенной системы нравственных ценностей человека, совершившего выбор.
Нравственность - понятие и вневременное, историческое. Сегодня человек должен обязательно обладать планетарным мышлением, в основе которого, по справедливому замечанию Ч.Айтматова, лежит «новая историческая этика и мораль, новый, планетарный гуманизм, принцип которого гласит: не только «не убий»,
1 Моральный выбор / Под общ. ред. А.И. Титаренко. М.: МГУ, 1980, с. 273.
но из соображений собственной безопасности и самосохранения поколений и не мысли категориями убийства»2.
Отечественная литература 70-80-х годов особое внимание уделяет нравственному потенциалу человека, величию его духа, несоответствию порой должного и сущего. Писателей интересует процесс формирования человеческой души, те факторы, которые влияют на него. Готов ли современник ответить на «вечные» вопросы: в чем смысл жизни? каков нравственный мир человека? ощущает ли он ответственность за все, что происходит вокруг? Жива в нас память, сближающая каждого с жизнью его народа, его историей, так как память - это способ осознания нравственного, трудового, духовного опыта каждого народа и всего человечества.
Поиски ответов на эти вопросы всегда сопряжены с трудом, с переживанием, с деянием души, связаны с внутренним развитием личности, познанием жизни и людей.
Концепция нравственного выбора разводит на разные полюсы простого обывателя и богатую натуру, человека-созидателя и человека-потребителя, патриота и предателя. Наполненная разным жизненным содержанием, идея нравственного выбора способствует формированию концепции личности в произведениях разных писателей: Трифонова и Липатова, сосредоточенных на раскрытии бездуховного мира современных обывателей и приспособленцев; Бондарева, Быкова и других, анализирующих поведение людей в экстремальной ситуации войны; Айтматова, Думбадзе, В.Распутина, В.Гроссмана, В.Белова, ВАстафьева, которые исследуют идею нравственного выбора в широком историческом аспекте добра, зла, совести, долга, прошлого и будущего народов и каждого. Категории нравственности становятся особенно актуальными в пору обострения глобальных противоречий между разными идеологосистемами. Существование разных планетарных полюсов (холода - тепла, света - тьмы, востока - запада, севера - юга), сосредоточение разного земного богатства в ее различных частях, наличие разных религий и верований и т.д. будут стимулировать возникновение противоречий и необходимость их разрешения. Но эта «вечная ситуация» обостряется в разные
2 Айтматов Ч. Плача на коленях, восстань во гневе. В кн.: Айтматов Ч. Статьи, дилогии, выступления, интервью. М., 1988, с. 134.
эпохи в зависимости от напряжения, господствующего в общепланетарных, мировых отношениях, также и по отношению к определенному обществу, коллективу, личности,
В связи с ведущей ролью литературы в формировании личности писатели стремятся не только поднять злободневные вопросы современности, но и раскрыть сущность поведения в экстремальных условиях. В сложное и многозначное время порой только нравственный выбор может способствовать проявлению истинных духовных начал человека, тем самым не только предупреждая, но, прежде всего, готовя каждого из нас к трудным и непредсказуемым жизненным испытаниям, способствуя формированию твердых жизненных позиций. Литература и искусство занимаются этим всегда, поскольку это и есть их главное предназначение. Само по себе произведение искусства должно быть гуманным, следовательно нравственным. Но бывают особые периоды в истории человечества, когда необходимость особого внимания к определенным категориям жизни общества и личности значительно обостряется. Таким периодом оказались последние 30-40 лет в нашей жизни и в жизни людей планеты. Мир оказался перед трудным выбором - война на уничтожение или разумное сотрудничество. Историческая ситуация во многом зависела от того, что происходит в стране. Ощущение приближающейся катастрофы охватило всех или почти всех: девальвация прежде ценных понятий (социализм, коммунизм, дружба народов, многое другое). Писатели в первую очередь осознали этот драматизм ситуации в мире, особое (и не передовое) положение Союза в нем, гигантского размера коррупция, проникшая глубоко во все сферы жизни нашего общества, поставили страну на грань катастрофы. Что может спасти мир? Что может спасти нашу страну? - только осознание каждым из нас ответственности за «неразумное прошлое» и за разумное будущее. Писатели, художники взывают к душе человека, к его совести, чувству долга, к его нравственности. Литературно-художественная критика, публицистика тоже активно сосредоточились на этих идеях*.
х Достаточно посмотреть библиографию к нашей диссертации, чтобы убедиться в этом - появились десятки книг ведущих критиков и писателей, по острейшим вопросам отражения нравственных и духовных исканий современника в литературе. Один А.Бочаров написал об этом несколько книг (см. библ.).
А.Бочаров в своей книге «Требовательная любовь. Концепция личности в современной советской прозе» (1977) выделяет главу «Человек совершает выбор», рассматривая в ней ситуацию нравственного выбора на материале произведений о Великой Отечественной войне. О нравственном выборе говорят в своих работах Ф.Кузнецов, В.Саватеев, Ю.Бондарев, В.Шукшин, Н.Иванова, Г.Ломидзе, В.Бузник, Р.Гамзатов, К.Кулиев, А.Кешоков, многие другие. Во всех этих статьях и выступлениях подчеркивается мысль о том, что в центре литературы последних лет - испытание человека на человечность чаще всего через ситуацию нравственного выбора. Гачев Г. в книге «Чингиз Айтматов в свете мировой культуры» (Фрунзе, Адабият, 1989. - 488 с.) рассматривает творчество писателя в контексте мировой современной культуры. Хотим подчеркнуть - культуры, а не просто литературы, тем самым выделяя мысль, что влияние писателя на сегодняшний духовный процесс велико. Другой автор пишет статью и озаглавливает ее: «Психологизм современной прозы: на материале творчества Ч.Айтматова» (Алма-Ата, 1985.120 с). Мы называем совсем разных авторов с целью подчеркнуть всеобщий интерес к Айтматову как к психологу, художнику больших идей, мастеру слова и композиции, как к крупному мыслителю и общественному деятелю.
То есть влияние Ч.Айтматова на эпоху и ее духовные и нравственные искания значительно. И надо сказать, об этом пишут много, пишут интересно; в том числе и о нравственных принципах его героев - тоже. Оно, творчество Айтматова, весьма позитивно повлияло на художественные, духовные и нравственно-эстетические искания северокавказской прозы 70-80-х годов и продолжает влиять поныне. Об этом уже написано самими писателями, которые в беседах, в интервью часто называют имя Айтматова. Однако цельного, законченного исследования о нравственном выборе как категории художественной, эстетической, каковым он является в книгах Айтматова, и о том влиянии, какое он осуществил в северокавказской прозе, по сей день не имеется.
Этим объясняется выбор темы для диссертационного исследования и ее практическая и научная актуальность. Но прежде, чем сформулировать исследователь-
ские задачи нашей работы и пути их решения, хотелось бы сказать о характере той литературной общности, которая сложилась в бывшем союзном литпроцессе, если даже эта общность зижделась на ложных идейно-философских постулатах, сформулированных сталинской тоталитарной наукой об общественных закономерностях. По ее основным заповедям, семья есть ни что иное, как часть государства, им организованная и руководимая. «Становится ясно, что семью необходимо поддерживать, так как... она стала рассматриваться как маленький помощник государства»3. Следовательно, говоря словами А.Макаренко, «семья - основная ячейка общества, и ее обязанности по воспитанию детей определяются необходимостью произвести хороших граждан»4. Отсюда и главная идея воспитания - «Гражданам внушалось, что в случае возникновения конфликта между государством и отдельной семьей, необходимо пренебречь ее интересами, основанными на кровной привязанности, во имя высшей цели политического единения» (Указ. соч. К.Кпарка - С.73). Так и по отношению к «большому союзу» - следует пренебречь интересами одного (конечно, малого - авт.) народа во имя достижения «братской дружбы народов». На чем основывалась эта дружба народов, теперь вроде бы ясно всем. Однако, порочность самой системы, породившей порочную общественную науку, общественно-тоталитарную теорию художественного творчества, ложную эстетику, не отменяет необходимости изучения порожденных ею проблем - позитивных и негативных. И поскольку в разных регионах большой страны возникла единая общественно-политическая и экономическая ситуация, речь вести о разнообразии духовных и нравственно-эстетических, художественных исканий просто было невозможно. Для партии и государства было более интересным и нужным то, что было единым для всех национальных культур и литератур, нежели то, что создавало их национальное своеобразие, национальную необычность. Поэтому типологический подход к изучению «новой культуры» был главным с самого первого периода ее возникновения. Тот же типологический подход поможет выявить негативное и позитивное в общекультурном процессе.
3 Кларк К. Сталинский миф о «великой семье» // Вопросы литературы, 1992, вып. 1. С. 73.
4 Макаренко А. Книга для родителей // Красная Новь, 1937, № 7. С. 15.
Он стал главным методологическим ключом и для нашей работы, в которой стремились решить следующие исследовательские задачи:
Усугубившиеся коррупционные процессы в жизни советского общества 70-80-х годов вызвали резкое снижение шкалы моральных и духовных ценностей, усиленную деградацию традиционных нравственных понятий; еще литература конца 50 - начала 60-х годов - особенно произведениями о войне и послевоенной деревне - начала активно изучать и исследовать поведение человека в экстремальных ситуациях; чем характерны повести Ю.Бондарева, Г.Бакланова, В.Быкова, А.Адамовича, И.Богомолова и многих других; идею победы любой ценой они подвергают сомнению, ибо немало было «охотников делать карьеру» на крови простых солдат, ей писатели противопоставили идею победы «малой кровью» через серьезное нравственное испытание личности.
От «военной прозы» литература шла к исследованию проблем современной городской (Ю.Трифонов) и сельской (В.Шукшин, В.Белов и другие) жизни, ее конфликтов и противоречий; правда войны, прозвучавшая в «военной прозе», вызвала необходимость разговора о правде современной жизни; а о ней сказать было не так просто, если вообще было возможно, ибо была всенародно провозглашена идея о победившем социализме и торжественно-поступательном движении общества к коммунизму; писатели предпринимали отчаянные усилия, для того чтобы напечатать что-нибудь глубокое и новое о ГУЛАГе (А.Солженицын, Вл.Максимов и др.) или о том, как живет современная деревня (Солоухин, Белов, Носов, Шукшин). Роман адыгейского писателя А.Евтыха «Улица во всю ее длину» (1965), который поведал о трудных, нравственно-оскорбительных для человека явлениях, происходящих в ауле, был предан анафеме. Но организованное партийно-государственной властью в республике и поддержанное «творческой интеллигенцией» уничтожение писателя как художника и гражданина своей страны все-таки не состоялось; процесс
обогащения литературы правдой жизни пошел дальше; в этом заслуга Ч.Айтматова и, безусловно, большая. 3. В связи с поворотом ведущих советских писателей (в том числе и Айтматова) к «правде жизни» необходимость исследования новой общественной и литературно-художественной ситуации, вынесшей на первый план духовно-нравственные искания личности как важнейшего на сегодняшний день первоэлемента раскрытия внутреннего мира современника; анализ нравственных начал в человеке, истоков зарождения человеческого и антигуманного в нем, выявление тех обстоятельств, которые оказывают решающее воздействие на формирование гармоничной личности (Ф.Кузнецов). Несомненно, что традиция оказывает влияние на совершаемый человеком выбор, но главное содержательное начало поведенческого акта человека принадлежит только ему самому (Г.Белая). В ситуации нравственного выбора происходит «гражданское самовыражение личности» (Ю.Суровцев). Совершаемый человеком выбор предопределен всей предшествующей жизнью, его мировоззрением (ГЛомидзе). Пафосом современной литературы является осуждение любой нравственной вины человека, и в то же время нравственная чистота торжествует над злом, приспособленчеством, предательством (В.Бузник). Постигая нравственный мир современника, литература исследует взаимоотношения человека и общества, человека и природы, человека и коллектива, человека и семьи, человека и истории, так как они представляют собой единую категорию познания: человек и окружающий его мир (Лев Якименко).
В выборе, каким бы он ни был, историческим или моральным, всегда раскрывается социальная и нравственно-этическая суть личности (М.Папхадзе). Важную роль при нравственном выборе имеют мотивы, средства и последствия. При совершении выбора важно, чтобы личное самосознание совпадало с объективной правомерностью (А.Бочаров).
Крупная общественно-политическая и духовно-эстетическая проблема, связанная с новым (более глубоким и непосредственным) осознанием идеи нравственного выбора, породила и большую, серьезную литературу (прозу, поэзию, драматургию); выявление ее состояния, особенностей связи с новыми общественными закономерностями, характера ее отношения с традиционной нравственностью и культурой, философией эпохи переоценки ценностей становится одной из важнейших задач литературно-художественной критики и литературоведения; изменилась точка отсчета художественных достоинств произведения, обогатив эстетический взгляд писателей философской оценкой времени, человека, обновленной общественно-идеологической ситуации.
Исследование расширившегося плацдарма «новой литературы», у начала которой оказались крупные художники слова, за счет активного включения в этот процесс представителей «так называемых» новописьменных (чаще -младописьменных) литератур Союза, в том числе Северного Кавказа.
Формирование крупных творческих индивидуальностей (в том числе, безусловно, и Чингиза Айтматова) на основе художественно-эстетического анализа новой общественно-философской ситуации; изучение особенностей стиле- и жанрообразующих факторов, продиктованных характерными качествами времени и художественного материала; изучение проблем эволюции традиционного эпического стиля за счет интенсивного вхождения в него исповедально-личностного начала и значительного обогащения понятия «стиль времени» внутренним содержанием понятия «индивидуальный», лирический, лиро-эпический стиль.
Типологическое изучение категории нравственного выбора в контексте процесса формирования «малой прозы», особенно повести в новых общественно-идеологических ситуациях; роль и значение прозы начального этапа творчества Ч.Айтматова в формировании новых жанровых и стилевых качеств новой лирико-исповедальной, притчево-философской повес-
ти 60-70-х годов и его активное воздействие на союзный (не только!) литературный процесс, значительное звено которого составляют литературы Северного Кавказа (М.Батчаев, Б.Тхайцухов, Фазу Алиева, И.Капаев, АТеппеев, З.Толгуров, Х.Ашинов, П.Кошубаев, Ю.Чуяко, С.Панеш и другие). 8. Влияние крупной лиро-эпической формы новой философской прозы Ч.Айтматова («Белый пароход», «Буранный полустанок», «Прощай, Гуль-сары», «Плаха» и др.) на современный литературный процесс и активизация энергии становления романа и повести (часто романной структуры, романного содержания) в северокавказской литературе (А.Кешоков, К.Кулиев, А.Евтых, И.Машбаш, П.Кошубаев, И.Капаев, М.Батчаев, С.Панеш, Ахмеджан-Абу-Бакар, Ю.Чуяко, Т.Адыгов, М.Эльбердов и др.). Комплекс исследовательских задач продиктовал методологию нашего исследования, основанного на сравнительно-типологических принципах анализа единых процессов в разных национальных художественных системах; в связи с этим мы пытались исследовать своеобразие литературного (союзного) процесса, включенность в него философских и идейно-эстетических, жанрово-стилистических исканий Ч.Айтматова, исходя из этого анализа прочертить линию выхода северокавказских литератур на орбиту исканий современной литературы, в том числе и Ч.Айтматова; в формировании методологии и ее практическом применении нам существенно помогли труды Н.Надьярных, Г.Ломидзе, М.Храпченко, Г.Белой, Л.Теракопяна, А.Бочарова, Ф.Кузнецова, Л.Новиченко, исследователей северокавказских литератур Л.Бекизовой, Р.Гамзатова, К.Султанова, К.Абукова, А.Хакуашева, Х.Хапсирокова, К.Шаззо, У.Панеша, Ю.Тхагазитова, Х.Бакова.
Структура работы связана с необходимостью анализа избранной проблематики нравственного выбора в ее эволюции от малых форм прозы к более крупному - к роману; это создало возможность рассмотреть вопросы квалификационного труда в двух крупных главах - первая осмысливает своеобразие исследования повестью новых ситуаций нравственного выбора, вторая - расширение и внутреннее обогащение этой проблематики на более свободном пространстве романа; разу-
меется, мы оговариваем моменты единства процесса, характерные принципы жанрового характера каждой из форм и пути их влияния на жанрово-стилевую систему прозы Северного Кавказа.
Научная новизна работы состоит в том, что процессы, происходившие в северокавказской прозе в контексте нравственного выбора отдельно не исследовались; мы стремились к принципу единства процесса и к тому, чтобы выявить своеобразие каждого литературного региона, включаемого в контуры следующего триединства: союзная литература —> Чингиз Айтматов —> их воздействие на особенность развития северокавказской прозы.
Работа состоит из введения, двух глав, заключения и обширной библиографии, включающей основные труды по избранной проблематике.
Художественно-философское содержание идеи нравственного выбора в раннем творчестве Ч.Айтматова и его влияние на повесть в северо кавказской прозе 60-80-х годов
После первых же своих «лирических» повестей Чингиз Айтматов оказался писателем номер один, и споры вокруг его творчества стали одной из важнейших особенностей общесоюзной литературной критики. На наш взгляд, этому способствовали важные обстоятельства: во-первых, Ч.Айтматов необыкновенно искренне и открыто заговорил о человеке» его трудной жизни и думах, вскрывая глубинные залежи социальных и психологических противоречий, скрытых временем и пресловутыми идеями и лозунгами о справедливости и свободе личности; и заговорил он чрезвычайно талантливо и поэтически осмысленными идеями гуманизма и духовно-нравственными, точно сформулированными ориентирами; во-вторых, это был писатель, хотя и молодой (в 33 года получил главную премию в стране), но зрелый, сильный, способный повлиять на умы общества и весь художественный процесс эпохи. Прочитав повесть «Джамиля», Луи Арагон буквально воскликнул, сказав, что она лучшее из того, что приходилось ему читать о любви. А ведь надо полагать, что Луи Арагон прочитал «Ромео и Джульету»; то есть его способность повлиять на стиль времени, на образ и содержание мышления писателей (особенно молодого поколения) оказалась значительной.
И Чингиз Айтматов в течение нескольких лет, еще до его главных произведений («Буранный полустанок», «Плаха»), стал своим писателем для многих национальных литератур, в том числе, для адыгских, дагестанских, осетинских, балкарских, карачаевских писателей. И главное, что пленило и писателей, и читателей - обостренное чувство нравственного выбора, требование стабильности и объективной значимости человеческого поведения, прозвучавшие в повестях Ч.Айтматова, чувство, которое должно было бы вывести народ, личность к осознанию своей великой созидательной ответственности перед народом, для которого и вместе с которым надо утверждать добро, справедливость, высокие духовные и нравственные принципы. Они стали доминирующими в творчестве Айтматова, и именно они и всколыхнули писателей к «открытому и откровенному» лирическому творчеству. Айтматов это состояние сформулировал точно: «Видеть и понимать, что представляет собой современный мир, что представляем собою мы, сегодняшние люди, - значит быть не только свидетелями, наблюдателями, но и творцами прекрасного мира, настоящего и будущего. Это значит испытать ни с чем не сравнимое чувство сопричастности человеческому духу, Потому что участвовать в процессе созидания означает найти свое место в этом процессе»1.
Столкновение полярных жизненных позиций, идеология нравственного выбора составляет характерную особенность эстетики Ч.Айтматова. Она заметна и в ранних повестях писателя, и в романах она приобрела многомерную глубину, стала духовной творческой концепцией. С первых своих произведений Ч.Айтматов старается убедить каждого: только внутренне прекрасный человек может достойно украшать и преображать окружающий мир, а исследовать, проникнуть во внутренний мир современника можно лишь в ситуации крайне напряженной, требующей однозначного решения, полного самовыражения, определения своих жизненных принципов и позиций, т.е. в ситуации напряженного нравственного выбора.
В послевоенной литературе об этом стала говорить общесоюзная проза. Литература времен войны и первого послевоенного десятилетия редко писала об острых драматических ситуациях в жизни и нравственном поведении героев. Идея человеческой ценности зиждилась где-то на второстепенных окраинных местах, на первом была идея победы; если герой на войне - то обязательна его победа над врагом, при этом должны были быть произнесены сильные, яркие, идеологически верные слова - лозунги; если же герой (обычно он фронтовик - напр., «Кавалер Золотой Звезды» С.Бабаевского и др.) на мирном фронте, то он усилиями ума, таланта, разума быстро и убедительно одерживает верх над трудными проблемами восстановления разрушенного войной хозяйства -завода, совхоза, колхоза и т.д., и в этом случае тоже должны были звучать «весомые, яркие» идеологические слова.
Не скажу, что в «новой» литературе все произошло наоборот. Но появление «Судьбы человека» М. Шолохова с его трагическими думами о судьбе человека многое изменило в акцентах прозы на изображение нравственных и духовных представлений человека. Человек потерял все, но только не чувство личной свободы, нравственного достоинства. Выбор Андрея Соколова оказался весьма солидным, цельным, единственно достойным человека.
Как поведет себя человек в условиях экстремально напряженной, возможно с трагическим исходом ситуации? Вопрос не простой, ответ на него еще сложней. Отечественная проза пыталась на него ответить уже в первых после XX съезда большевиков годах - повести Ю.Бондарева («Батальоны просят огня»), В.Рослякова («Один из нас»), Б.Окуджавы («Будь здоров, школяр»), Г.Бакланова («Южнее главного удара», «Мертвые сраму не имут»), многочисленные произведения А.Адамовича, В.Быкова, К.Симонова («Дни и ночи», напр.), В.Некрасова, К.Воробьева, И.Богомолова, Ю.Гончарова-многих и многих других.
В этих произведениях война изображается совсем по-другому - не как парадное шествие и победоносное торжественно-мажорное событие в жизни армии, полка, разведгруппы, отдельного человека, как это в основном происходило в отечественной прозе 40 - начала 50-х годов. В них война - кровь, смерть, отчаянное безумие человека, тяжелейший ежечасный труд, безмерное братство, единство душ и столь же глубокое, жестокое предательство одного другим. Это был резкий поворот в духовных и нравственных исканиях нашей прозы - и это было замечательным ее достижением. Проблема героя, его подвига - очень важна. Еще важнее проблема нравственного выбора человека перед лицом тяжелейших обстоятельств, ставящих его перед необходимостью решить вопрос - как вести себя, когда твое поведение может стоить тебе жизни или смерти, или (что еще хуже) стать причиной гибели других.
Поэтому проблема нравственного выбора, нравственного отступничества (перед главными ценностями - верность принципам человечности, справедливости, веры, дружбы, добра и т.д.) выходит чуть ли не на первый план в развитии прозы 50-70-х годов. Полковник Иверзев (Ю.Бондарев «Батальоны просят огня») послал два батальона на занятие плацдарма, очень важного при решении более широкой задачи - освобождение города; при этом полковник знал, что батальоны погибнут, что ни при каких ситуациях он им не поможет. Эту акцию он предпринял, чтобы его полк первым вошел в город, который должен был быть взят накануне. Два батальона выполняли отвлекающий врага маневр, не зная, что они посланы на верную смерть. Полковник Иверзев совершил прямое нравственное и физическое предательство ради того, чтобы, может быть, получить очередной чин. Капитан Ищенко («Мертвые сраму не имут») по повести Г.Бакланова все время войны был озабочен тем, чтобы как-нибудь уклониться, спрятаться за спиной других, а впоследствии (в бою) совершил прямое предательство.
Во многих произведениях тех лет часто возникает откровенный разговор о предательстве и нравственном отступничестве, но как вопрос и проблема гражданского приговора, юридической оценки героями и писателями. Конфликт между честным воином и шкурником нередко обнаруживает себя в произведениях Г.Бакланова: «Полностью этот конфликт завершается в повести «Мертвые сраму не имут». В ней облик труса и карьериста выступает в новом качестве, а конфликт достигает наивысшего накала. Обнаружив Мезенцева, Мотовилов («Пядь земли», Г.Бакланов) только внутренне осудил его. Поняв поступок Ищенко («Мертвые сраму не имут»), начальник штаба дивизиона Васич сказал: «Будем судить»1. То есть нравственный проступок в прозе оценивался в прямом юридическом вынесении приговора. Позднее он будет глубоко осмыслен в повестях В.Быкова («Сотников», «Мертвым не больно»), в повести Ю.Гончарова «Дезертир», в знаменитом произведении В.Распутина «Живи и помни».
Эпическая традиция в художественном решении идеи нравственного выбора в северокавказской «большой» прозе в контексте духовно-философского и эстетического мировидения романов Ч. Айтматова
Жанровая эволюция, даже в пределах творчества одного писателя, - процесс сложный, не говоря уже о всей литературе. Но закономерности, проявившие себя в творчестве отдельного автора, во многом могут определить пути развития жанров во всем литературном движении. Процесс лиризации прозы послевоенных лет был трудным, здесь одно из приоритетных мест принадлежит Ч.Айтматову, но вслед пошла тенденция последовательного расширения пространства повествования от лирического к эпическому в той же проблематике, которая была главной и для лирической. Поэтому при кажущейся «мягкости» посадки лирической прозы на плацдарм эпически расширенного времени, места, пространства, этот переход далеко небезупречен и не из легких. Но лирическое «я» в прозе шло стремительно к эпическому «мы, вы - все», и на этом пути достигнуты значительные успехи. И особенное внимание критики и ли-тературоведения было обращено к нравственному и духовному миру личности1, многие из работ посвящены ранним повестям и романам Ч.Айтматова более позднего времени. Нет почти ни одной дискуссии, в которой проблемы нравственного выбора в концепции Ч.Айтматова не оказывались бы в самом центре, а многие из них непосредственно посвящены ему - то «Буранному полустанку», то «Белому пароходу» или «Прощай, Гульсары», то знаменитой «Плахе» и все время речь идет о понимании им нравственности как высочайшей философской и эстетической категории в художественном творчестве. В результате многие явления современной прозы рассматривались в зеркале идейно-философских завоеваний Ч.Айтматова.
Каждое крупное произведение Ч.Айтматова появлялось после довольно долгого времени его публицистической, газетной, «повседневной» работы, в которых обсуждались проблемы дня - в сравнении с глобальными идеологическими, духовными, философскими, и - в особенности - нравственными исканиями человечества.
То есть изучался не просто определенный «строительный» материал, повседневный, конкретный, но подробно выводились из анализа эпохи важнейшие глобальные формулы нравственного состояния мира. Вот почему каждое крупное произведение писателя становилось сложнейшим философским трактатом о современности, путях ее развития. Сказанное может быть приложено к любому произведению Ч.Айтматова. Появление «Белого парохода» вызвало широкую дискуссию - так о каждом романе.
«Белый пароход» поставил в широком национальном и общечеловеческом контексте вопросы нравственного выбора. То есть высочайшего уровня нравственный выбор деда Момуна, если хотите, конституция нравственности и духовности, учрежденная им и связанная с возможным возрождением народа в новых социально-экономических условиях, оказалась расстрелянной вместе с убийством марала, прародителя всех киргизов. Величие крушения основ нравственности Момуна заключено в том, что он собственноручно убил марала, находясь под жесточайшим нажимом агрессивного невежества Орозкула, его помутненного и деградированного сознания.
Трагизм обстоятельств, вызванных катастрофой нравственных основ общества, усугубляется глубоким его осознанием ребенком, для которого маралы, дед Момун были самыми надежными и сильными друзьями в его думах о жизни, о белом пароходе, на котором капитаном его отец. Правда, он его бросил, бросил и маму, но об этом мало знает мальчик. Убийство марала, а потом то, как били по мертвой голове топором, чтобы срубить рога, и, наконец, дед Момун пьяный и в пьяном угаре пожирающий мясо марала, повергли в глубокое отчаянье мальчика. И он заболел, а когда чуть поправился, превратился в рыбу, чтобы уплыть к отцу. Так нравственное здоровье мальчика, вскормленное чистотой природы и чистотой детских помыслов, оказалось в противоречии с громадным окружающим, уже разрушенным миром и потерпело поражение. И мир оказался один на один со своей бедой, опустевший, сгоревший, словно в ядерной войне, без живых лиц и без всякого будущего.
Айтматов хорошо понимает к чему пришел современный мир. Не то важно, что год оказался сухим, бесхлебным, не то главное, что кто-то ограбил кассу и скрылся - хотя и эти явления тоже имеют прямое отношение к жизни человека - то важно и то самое главное, когда попираются элементарные правила нравственного поведения, - шаг, который потом приведет многих, а то и все человечество к неминуемому уничтожению его самого, нравственных ценностей, созданных им в течение тысячелетий. Вот почему трагедия мальчика воспринимается как всечеловеческая трагедия, как вселенская катастрофа.
Идея крушения нравственных основ жизни и духовности связана не только с мальчиком: она прошла через душу и сознание не во всем уже прочного и основа тельного деда Момуна, через ожесточившееся сердце Орозкула, зря растратившего свои неимоверно могущественные силы на потребление «зеленого змия», чтобы затушить пламя обиды, оскорбления, ненависти ко всему. Она коснулась всех с тем, чтобы в сконцентрированном (следовательно, во много крат усиленном) виде сокрушиться на мальчика и уничтожить последние и самые прочные надежды на торжество добра, то есть нравственности в общечеловеческом, гуманистическом ее понимании.
Из романа в роман усложнялась философия нравственного выбора и раскрывался с неожиданной стороны могучий аналитический талант писателя. «Буранный полустанок» («И дольше века длится день»}1 обозначил целую эпоху в отечественной и, может быть, мировой романистике к концу XX в.
Роман, многоплановый по содержанию, незаурядный по своему композиционному и стилевому решению, вызвал потребность критиков, литературоведов, писателей и просто читателей обсудить его,
На страницах журнала «Вопросы литературы»2 был беспристрастно обсужден роман, Так Ю.Суровцев отмечает философскую направленность романа, поддерживая его, А.Ю.Мельвиль выделяет в романе три философские темы: труд, гуманизм, космос. По его мнению, роман представляет собой гимн труду - в нем описываются люди трудолюбивый души: Казангап, Едигей, Абуталип. Для них труд - субстанция жизни. А гуманизм в человеке восторжествует тогда, когда каждый «возомнит себя втайне богом, ратующим за всех...». Пока до совершенства, именно нравственного, человеку далеко, поэтому не готов он и к встрече с иными цивилизациями.
