Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Журнал как выражение русской литературной и критической мысли конца XIX-начала XX вв 20
1.1. Место журнальной формы в развитии русской журналистики 1890-1917 гг 20
1.2. Типологическая характеристика литературных журналов рубежа ХIХ-ХХ вв 35
1.3. Отражение литературных процессов рубежа веков в журналах «обычного русского типа» 49
1.4. Литературная критика в «толстых» журналах 60
Глава 2. Общественно-литературная позиция ежемесячного литературного, научного и политического журнала «Современный мир» 73
2.1. Журнал «Мир божий» (1892-1906) как предшественник «Современного мира» 73
2.2. Редакторская политика в отношении отечественных и зарубежных писателей и сотрудников 91
2.3. Публицистика как выражение политических взглядов 108
Глава 3. Литературно-художественное содержание журнала «Современный мир» 121
3.1. Литературно-художественная составляющая 121
3.2. Русская проза в журнале 139
3.3. Зарубежная проза на страницах «Современного мира» 152
3.4. Литературная критика и библиография 175
Заключение 187
Список использованной литературы 195
- Место журнальной формы в развитии русской журналистики 1890-1917 гг
- Литературная критика в «толстых» журналах
- Литературно-художественная составляющая
- Литературная критика и библиография
Введение к работе
В богатом литературном наследии рубежа XIX – XX веков сохранилось еще много интересных, но недостаточно осмысленных страниц, изучение которых могло бы способствовать более глубокому пониманию не только закономерностей эволюции словесного искусства, но и тех или иных крупных общественно-политических и историко-культурных событий российского прошлого. Поэтому достаточно важным ныне представляется обращение и к журналам, длительное время, зачастую в силу идеологической конъюнктуры, остававшимся вне пристального исследовательского внимания.
В ряду периодических изданий такого рода заметное место принадлежит «Современному миру», который издавался с октября 1906 года по январь 1918 года тем же составом сотрудников, которые до августа 1906 года выпускали журнал «Мир божий».
Связь и преемственность этих изданий сомнений ни у кого не вызывала. В редакционном обращении «Мир божий» писал, что журнал ставит своей задачей распространение среди своих читателей идей последовательного политического и социального демократизма и освобождения личности. В новом журнале редакция изменила подзаголовок, он стал более традиционным: «Ежемесячный литературный, научный и политический журнал». Объем издания, формат и его рубрикация без значительных изменений сохранились в том виде, в каком они существовали в «Мире божьем». Но если соратником «Мира божьего» в первые годы было «Русское богатство», то «Современный мир» был идейно близок к большевистским массовым газетам начала 1910-х годов – «Звезде» и «Правде».
Журнал «Современный мир» стал своеобразным отражением эпохи, этого особого, динамичного периода, характеризующегося, среди прочего, формированием новых идеалов, острой борьбой социальных групп и партий, сосуществованием, столкновением различных литературных направлений, течений и школ, так или иначе сопряженных с многосложными историческими и общественно-политическими реалиями и явлениями. Он выявлял и определенные аспекты литературно-общественного сознания, инкорпорировавшие реакции читателей и критиков на выходившие сочинения и демонстрировавшие степень их воздействия на аудиторию.
На сегодняшний день не существует ни одной фундаментальной, всеобъемлющей работы о журнале «Современный мир». Можно найти лишь немногочисленные сведения о публикациях, посвященных «Миру божьему» (И.В. Мыльцина, Л.А. Скворцова, М.А. Бородина), его редактору и ведущему критику, создателю «Современного мира» А.И. Богдановичу (А.И. Куприн, В.Г. Короленко, М.П. Неведомский, Э.А. Пименова и др.), некоторым авторам журнала (Ф.Д. Батюшков, М.А. Бородина, Н.А. Горбанев и др.)
Отдельные аспекты редакционной деятельности «Современного мира» затрагиваются в публикациях, посвященных периодике конца XIX – начала ХХ веков. Единственной специальной публикацией о «Современном мире» остается посвященный журналу раздел Л.А. Скворцовой в трехтомнике «Русская литература и журналистика начала XX века: Социал-демократические и общедемократические издания». (М., 1984).
Журнал «Современный мир» до сих пор всесторонне не изучен как явление определенной литературной эпохи: не освоены публиковавшиеся в нем произведения (и, прежде всего, многочисленные переводы английских, французских, немецких авторов), а в связи с этими публикациями необходим анализ зарубежно-русских литературных связей, проявившихся в начале ХХ века и отраженных на страницах данного журнала. Это обстоятельство обуславливает актуальность реферируемой диссертации.
Объект исследования – зарубежные (переводные) и русские художественные произведения, а также критика и публицистика в журнале «Современный мир».
Предмет – зарубежная и русская литература на страницах журнала «Современный мир», а также история его создания, редакторская политика и содержание в историко-литературном контексте.
Цель – комплексный анализ редакционно-творческой деятельности журнала «Современный мир» и его зарубежных связей на широком фоне социокультурных и историко-литературных процессов в России конца XIX – начала ХХ веков.
Для достижения поставленной цели ставятся и решаются следующие основные задачи:
-
Типологически охарактеризовать литературные журналы рубежа XIX–ХХ веков с учетом эволюции русской журналистики данного периода и определить среди них своеобразие «Современного мира», его историю, проблематику, содержание и редакторскую политику.
-
Дать анализ опубликованных на страницах журнала произведений зарубежной (переводной) и русской литературы.
-
Выявить движение зарубежной и русской художественной прозы, поэзии, литературной критики и библиографии на основных этапах становления и развития «Современного мира».
-
Проанализировать содержание журнала в аспекте межнациональных литературных коммуникаций.
Материал исследования – комплект из 128 номеров («книг») журнала «Современный мир», вышедших с октября 1906 по январь 1918 годов.
Теоретическую основу реферируемой диссертации составили исследования, посвященные литературоведческим аспектам понятия «контекст» (М.М. Бахтин, В.Е. Хализев, Т.В. Панич), категориальному разграничению художественного и внехудожественного (Ю.М. Лотман, В.М. Жирмунский, И.Ф. Волков), периодике, журналистике и литературной критике (Б.И. Есин, В.В. Прозоров, А.А. Грабельников, А.И. Акопов, А.Ф. Бережной, В.В. Богуславская, Ю.Б. Борев, Е.А. Карнилов, Е.Г. Кострикова, С.Я. Махонина, Р.П. Овеспян, А.И. Станько, А.А. Тертычный), определению культуры как диалога культуры (В.С. Библер), проблемам диалектического взаимодействия национального и инонационального начал в историко-литературном процессе, международным контактам эволюционирующего отечественного литературно-художественного сознания (Б.Г. Реизов, В.М. Жирмунский, Н.И. Конрад, В.Н. Топоров, Ю.Д. Левин, Р.Ю. Данилевский, П.Р. Заборов, М.И. Никола, Вл.А. Луков, И.В. Вершинин, А.С. Бакалов, М.А. Кулинич).
Метод исследования – комплексный: историко-описательный, историко-функциональный, сопоставительный, типологический, аналитический, ориентированный на изучение зарубежно-русских связей в историко-литературном процессе.
Научная новизна заключается в том, что впервые в отечественном литературоведении исследованы концепция и формирование журнала «Современный мир», установлены истоки периодического издания и его бытование в историко-литературном контексте. При этом впервые систематизированы биографические сведения об авторах произведений, увидевших свет в «Современном мире» и информация об их публикациях с указанием жанровой специфики. Впервые изучены опубликованные в журнале русскоязычные и иноязычные (переводные) художественные тексты (проза и поэзия), а также критические и библиографические материалы.
Теоретическая значимость данного исследования состоит в том, что оно представляет определенный вклад в изучение зарубежно-русских литературных связей первых десятилетий ХХ века. Выявлены формы межнациональных литературных контактов, специфика диалога культур и принципы отбора художественных, критических и публицистических произведений.
Практическая значимость диссертации определяется возможностью использования ее материалов в вузовском учебном процессе не только по специальностям «зарубежная литература», «русская литература», но и «журналистика», в программах факультативных курсов и курсов специализации по выбору.
Основные положения, выносимые на защиту:
-
-
Журнал «Современный мир» длительное время сохранял редакционную программу, редакторскую политику, круг авторов, литературно-художественную направленность, остроту критической проблематики своего предшественника – журнала «Мир божий». На фоне преемственности журналов проявлялись черты неоднозначности и неоднородности публицистики «Современного мира», обусловленные, с одной стороны, внутриредакционными конфликтами, а с другой стороны – комплексом противоречий в общественной мысли.
-
Формой зарубежных связей и контактов «Современного мира» являются перевод и публикация текстов литературно-художественных произведений зарубежных писателей. В общем корпусе переводных произведений, увидевших свет на страницах журнала «Современный мир», наиболее широко представлена французская литература. Следующие позиции занимают немецкая и английская литературы.
-
Отбор произведений зарубежных писателей определялся общей стратегической логикой реализации редакционной программы и политики «Современного мира»: предпочтение отдавалось эпической прозе, прямо и опосредованно ориентирующейся на реалистические типы художественного мышления.
-
Литературной критике «Современного мира» свойственны черты промежуточности его эстетико-идеологических позиций при отчетливом доминировании защиты принципов реализма и общественного служения искусства, а также продолжения некоторых традиций социологической критики 1860-х – 1870-х годов.
-
И зарубежные, и русские литературно-художественные и публицистические произведения журнала отражали различные тенденции текущего литературного процесса, при этом редакция журнала предпочтение отдавала реализму как художественному методу.
Апробация работы осуществлялась в форме публикаций статей, перечень которых приводится в автореферате, и докладов на следующих научных конференциях: Бочкаревских (Самара, 2006), Ознобишинских (Инза, 2006, 2007, 2008, 2009) и Пушкинских (Санкт-Петербург, 2007) чтениях, II Всероссийской научной конференции «Многоликий Толстой» (Самара, 2007), Всероссийской электронной конференции «Отечественная и зарубежная литература в современном сознании» (Самара, 2006), «Русский язык и литература в контексте современной цивилизации» (Самара, 2007); на конференции, посвященной столетию со дня рождения профессора А.Я. Ротковича (Самара, 2009), а также на ежегодных итоговых кафедральных конференциях (2006–2009) .
Диссертация обсуждалась на кафедре русской, зарубежной литературы и методики преподавания литературы Самарского государственного педагогического университета (с 2009 г. – Поволжской государственной социально-гуманитарной академии).
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы, насчитывающего 286 наименований. Общий объем работы – 211 страниц.
Место журнальной формы в развитии русской журналистики 1890-1917 гг
Впервые за всю историю России в Манифесте 17 октября 1905 г. были провозглашены демократические свободы, в том числе свобода слова, разрешена организация легальных партий. Во время противостояния правительства и оппозиции журналистика впервые за 200-летнюю историю своего существования, осознала себя в качестве третьей силы, выполняющей свои специфические задачи: информировать население о происходящих событиях, отражать настроения общества, а не только участвовать в революции на стороне одной из борющихся сил.
«Медовым месяцем свободы печати» называли современники короткий период между 17 октября, когда был принят Манифест, до 24 ноября 1905 г., когда появились «Временные правила о печати», регулировавшие положение прессы рамками закона. За неполных два десятка лет русские газеты и журналы пережили революцию 1905 г., годы реакции, когда административные кары, приостановки и аресты сыпались, как из рога изобилия, общественный подъем 1910-1912 гг., начавшуюся в 1914 г. Первую мировую войну, Февральскую революцию 1917 г., положившую конец самодержавию в России, и, наконец, большевистский переворот 25 октября 1917 г., после которого в течение года были закрыты практически все старые русские периодические издания.
Хронологические рамки периода истории русской журналистики, носящего название начала XX века, - 1900-1917 гг. Но практически все работы об историческом и культурном развитии России этого времени уделяют значительное внимание процессам, происходящим в стране в 90-е годы XIX в. Капитальные многотомные труды Института мировой литературы АН, посвященные «серебряному веку», начинаются с рассмотрения литературного процесса 90-х годов. Две книги, объединенные общим названием «Литературный процесс и русская журналистика конца XIX — начала XX в.», имеют подзаголовок: 1890-1904.
Действительно, предпосылки многих событий начала XX в. вызревают в 1890-х, когда кризис народнических идей вызвал пересмотр старых представлений во многих областях политической, духовной и культурной жизни, когда начался общественный подъем, приведший к революции 1905-1907 гг. Все это не могло не влиять на журналистику начала XX в. Поэтому при анализе прессы этого времени особое внимание необходимо уделить характеристике процессов, начавшихся в 90-е годы XIX в. Последняя дата -1918 г. — определяется тем, что именно в этот год были закрыты практически все основные общественно-политические органы периодики дореволюционной России, и система журналистики самодержавного государства перестала существовать.
В 1890-е гг. страна вступила на капиталистический путь развития и быстро шла по этому пути, догоняя Западную Европу. Противоречия между новым способом производства и устаревшими формами управления усложняли социальные проблемы, порождали все более резкие столкновения внутри страны. Усилившееся во второй половине 90-х годов рабочее стачечное движение создавало почву для распространения революционных идей, идеологии марксизма, для создания социал-демократического движения. Идеология народничества, привлекавшая в прежние десятилетия умы передовой русской интеллигенции, себя исчерпала, политический террор не принес ожидаемых результатов. После убийства Александра II в 1881 г. лучшие представители «Народной воли» погибли, революционное движение народников было обескровлено. Позднее народничество так и не смогло вернуть себе былое влияние в обществе. В поисках нового мировоззрения часть русской интеллигенции обратились к учению К. Маркса, которое было известно в России с 1870-х гг. В 90-е гг. труды К. Маркса изучали в рабочих кружках, его идеи положили в основу своей деятельности соратники Г.В. Плеханова и В.И. Ленина, возглавившие лагерь «революционных марксистов».
Обратили внимание на учение К. Маркса и наиболее прогрессивные представители русской интеллигенции, которые видели, что вопреки утверждениям народников о самобытном пути России, о возможности миновать капиталистический этап развития, Россия уже вступила на этот путь. В трудах К. Маркса об экономических формациях они пытались увидеть картину будущего страны, но прийти к этому будущему хотели не революционным, а иным путем. Этих людей тогда называли «легальными марксистами». Среди них были такие экономисты, философы, публицисты, снискавшие впоследствии мировую известность, такие, как П.Б. Струве, Н.А. Бердяев, С.Н. Булгаков, М.И. Туган-Барановский и др. Все они активно сотрудничали в российской журналистике. Особенно активно работал П.Б. Струве не только как публицист, но и как издатель и редактор.
Одним из первых, кто начал разговор о необходимости переосмысления наследства шестидесятников, был философ, писатель и публицист В.В. Розанов (1856-1919). Он публиковался в русских газетах и журналах самого разного толка. По данным «Словаря псевдонимов» И.Ф. Масанова, он печатался под 47-ю псевдонимами, самый известный среди них - В. Варварин. «Сотрудничал я, - вспоминал В.В. Розанов, - в очень многих газетах и журналах, — всегда без малейшего внимания к тому, какого они направления и кто их издает. Всегда относились ко мне очень хорошо. Только консерваторы не платили гонорара или задерживали его на долгие месяцы... Сотрудничая, я чуть-чуть приноравливал свои статьи к журналу, единственно, чтобы «проходили» они, но существенно никогда не подавался в себе. Но от этого я любил одновременно во многих органах сотрудничать... Мне ужасно надо было, существенно надо протиснуть «часть души» в журналах радикальных: и в консервативнейший свой период, когда, оказывается, все либералы были возмущены мною, я попросил у Михайловского участия в «Русском богатстве». Я бы им написал действительно отличнейшие статьи о бюрократии и пролетариях (сам пролетарий, я их всегда любил). Михайловский отказал, сославшись: «Читатели бы очень удивились, увидев меня вместе с вами в журнале». Мне же из этого ничего не приходило в голову. Материально я чрезвычайно обязан Суворину: ни разу он не навязал мне ни одной мысли, ни разу не внушил ни одной статьи, не делал и попытки к этому шагу...»1.
Для развития русской журналистики 90-е гг. XIX в. период знаменательный. Ведущую роль в системе прессы начинают играть газеты, количество которых стремительно растет. Если рубеж XVIII-XIX вв. пережили только две газеты, то в 1891 г. издавалось 70 ежедневных и 226 не ежедневных газет. К 1912 г. ежедневных стало 417, из них 10 выходили два раза в день". В прессе заговорили о смерти толстого ежемесячного журнала, основного для журналистики XIX в. типа издания, господствовавшего на протяжении почти ста лет.
Но толстый журнал не умер: вынужденный уйти с первых позиций в системе печати, он сохранил свое влияние на читателей. Кроме уже существовавших журналов, в 90-е гг. появляются новые, которым суждено было сыграть значительную роль в XX в., в том числе «Мир божий» (1892-1906) и вышедший к 1904 г. на первое место среди толстых изданий по тиражу3 «Современный мир» (1906-1918), один из самых уважаемых «толстых» журналов как среди читателей, так и в литературной среде.
Резкая поляризация взглядов и политических симпатий, характерная для первых лет XX в., предшествовавших первой русской революции, ярко отражалась в журналистике. Для читателей русские газеты и журналы этого времени отличались друг от друга, в первую очередь, своим направлением или системой взглядов, пропагандируемых на их страницах. Определенность и однородность направления, как и в прежние десятилетия, являлись основной характеристикой издания, - отмечает Л.К. Швецова4.
Периодические издания 90-х гг. по своим направлениям распределялись следующим образом. На крайнем правом фланге стояли газета «Московские ведомости» («хранительница дворянских интересов», по определению журнала «Вестник Европы»), и после смерти своего издателя М.Н. Каткова сохранившая репутацию консервативного, охранительного органа, и газета князя В.П. Мещерского «Гражданин», который хотел во что бы то ни стало, если не быть, то слыть органом дворянства, привилегированным истолкователем «идеалов преданий и заветов». Эти газеты не имели никакой популярности ни среди интеллигенции, ни среди дворянства. В январе 1902 г. во время празднования 30-летия со дня основания «Гражданина» появились два письма от представителей русского дворянства, широко цитировавшихся в прессе. В одном из них говорилось: «Негодование и протест вызывала не только в передовых его (дворянства) представителях, но и в громадном его большинстве ваша проповедь узкосословных тенденций, ваша апология дореформенных порядков в виде розги и административного произвола, ваша защита не духовных интересов дворянства, как вы ошибочно полагаете, а низменных побуждений кастового эгоизма»5.
Литературная критика в «толстых» журналах
Рубеж веков — период расцвета русской философской мысли. Философия оказала огромное влияние на искусство этого времени, прежде всего, на литературу и литературную критику. Как отметила Л.Е. Татаринова, «Русская литературная критика рубежа веков и начала XX в. как целостный период литературно-критического процесса и яркое явление в отечественной культуре до сих пор остается мало исследованной. Это связано с резко избирательным подходом советских литературоведов, в поле зрения которых попадала в основном критика марксистская, отмеченная гражданской тенденцией, верностью традициям социологического подхода Белинского, Добролюбова, Чернышевского» .
В постсоветское время общество переживает вспышку острого интереса к литературно-критическому процессу в России конца XIX - начала XX вв., преимущественно к тем его сторонам, знакомство с которыми долгое время оставалось невозможным, в частности — к философскому крылу русской литературной критики названного периода. Но реальные успехи сегодня достигнуты лишь в изучении отдельных, наиболее крупных представителей русской философской критики, прежде всего, относительно проблематики их наследия.
Любой разговор о расцвете русской культуры в начале XX в. в большей или меньшей мере обращается к «серебряному веку» русской культуры, и все, что выходит за его временные рамки, зачастую оказывается «в тени». Хотя такой подход отчасти справедлив: символизм, акмеизм и футуризм сыграли огромную роль в развитии искусства только что окончившегося столетия, и, поскольку разговоры на эту тему в советские годы находились под запретом, современные литературоведы и критики спешат заполнить этот искусственно созданный вакуум.
Отдавая должное литературе «серебряного века», нельзя забывать о том, что даже в период своего расцвета, литература эта всегда оставалась камерным явлением с небольшой читательской аудиторией, в чем легко убедиться, сравнивая статистические сведения о читательском спросе на символистские журналы со спросом на журналы других направлений.
В отчетах Императорской библиотеки в Петербурге указано, что первые места по популярности делили либеральный «Вестник Европы», народническое «Русское богатство», а вот связанный с символистами журнал «Новый путь» занимал 13-е место, журнал «Весы» - 30-е, а журнал «Мир искусства» и вовсе не попал в эту статистику, поскольку в нее включались журналы, затребованные более 100 раз .
Существенно отличались и тиражи символистских изданий: если в 1900 году тираж «Вестника Европы» составлял 7 тыс., то тираж символистского журнала «Весы» колебался между полутора и двумя тысячами. А за тиражами горьковских альманахов «Знание» символистские сборники и подавно не могли угнаться - там соотношение было едва ли не один к двадцати, разумеется, не в пользу символистов3.
Таким образом, по меткому замечанию Т.И. Дубининского, «литература «серебряного века» была небольшим островом, в окружении «другой литературы», убежденной, что она продолжает «лучшие традиции русской литературы», придерживается «честного гуманного направления», олицетворением которого были тени Белинского, Добролюбова и Чернышевского. Здесь были свои авторитеты, свои кумиры, здесь всходила звезда Максима Горького, Леонида Андреева, Александра Куприна, не говоря об устоявшихся авторитетах Чехова и Толстого»4.
Как отмечает Е Иванова, «начиная с 60-х годов XIX в. основным объединяющим центром общественной и политической жизни стал так называемый «толстый журнал», ежемесячник, имевший обширные политические и общественные разделы, которые, как паровоз, тянули за собой поэзию и прозу. Журналы почти полностью заменили собой литературные салоны, игравшие гораздо более важную роль в предшествующие эпохи»3. Действительно, ни для кого не является неожиданностью тот факт, что к 90-м годам XIX в. литературные салоны занимали явно подчиненное положение, существуя при журналах одной из форм еженедельных собраний близких редакции литераторов.
Иным образом ощущала себя на страницах толстого журнала критика, которая играла здесь достаточно заметную роль. По своему значению она шла сразу после публицистики, а иной раз и сливалась с нею, как это было в таких журналах, развивших традиции шестидесятников, как «Русское богатство»: его лидер Н.К. Михайловский часто выступал со статьями на темы литературы.
Но именно потому, что критике придавалось такое большое значение, она была подчинена общей позиции издания. Публицистические разделы задавали «генеральную линию», определяли позицию журнала в кардинальных общественных вопросах, эту линию подхватывали и развивали обзоры русской и зарубежной печати, внутреннее обозрение, но и критические разделы издания не в меньшей степени призваны были усилить резонанс. Л.Д. Троцкий удачно назвал «толстые» журналы «лабораториями, в которых вырабатывались идейные течения»6.
Несмотря на четко прослеживающуюся зависимость критики от публицистики, отметим, что именно журнальные критики могли наиболее ярко (и не стесняясь в объемах) раскрыть свое видение тех или иных произведений своих современников-писателей. Они, по сравнению с газетными, «были своего рода аристократией, имевшей возможность довольно долго обдумывать свои статьи, даже работать над ними. Те, кто писал в газеты, такой роскоши были лишены, их творчество развивалось в жестких тисках сроков и объемов»7.
Поколение критиков, начинавших свой творческий путь в 900-е гг., стремилось уйти от обязательных мнений, вот почему появление сразу нескольких, никак не связанных друг с другом, критиков нового типа было своего рода знамением времени.
Процесс сочетания прежних традиций критической мысли с новыми эстетическими исканиями можно проследить, обратившись к творчеству Аркадия Горнфельда (1867-1941) и Иванова-Разумника (псевдоним Разумника Васильевича Иванова, 1878-1946).
Горнфельд называл себя «восьмидесятником, не отказавшимся от наследства шестидесятых годов и искавшим лишь некоторых его модификаций», и «разумным индивидуалистом» . Он предпочитал не высказываться по ряду программных для журнала вопросов, уклоняясь от обсуждения «заветов» и занимаясь темой, достаточно нейтральной — поэтика и теория литературы, популяризация западноевропейской мысли и культуры и др.
В своих определяющих чертах методология его подхода к литературе закладывала фундамент не столько для критики, сколько для литературоведения . «По складу он был именно ученый-теоретик, по жанру — критик. В его суждения о писателях на первом плане стоял интерес к поэтике, к строению литературного произведения», — отмечает Э.В. Летенков10.
Писатель для Горнфельда - прежде всего создатель особого художественного мира, строение и состав которого, а также связь с другими творческими мирами он как критик пытается понять и описать. При этом принадлежность писателя к тому или иному направлению почти не имела значение для Горнфельда: ему принадлежит одна из лучших статей о славянофиле СТ. Аксакове, не менее замечательная статья о декаденте Федоре Сологубе11. Два столь противоположных писателя могли найти в нем тонкого истолкователя благодаря тому, что он по натуре был прежде всего аналитиком, понять писателя ему было важнее, чем оценить, вынести приговор и т.п.
Иванов-Разумник, современник Горнфельда, во многом являлся его антиподом: «Иванов-Разумник обладал совершенно иным темпераментом, темпераментом публициста и полемиста, и стремился включиться во все сколько-нибудь принципиальные полемики», — отмечает Е. Иванова. И в продолжение: «Иванов-Разумник был одним из авторитетных популяризаторов наследия А.И. Герцена, исследователем и издателем сочинений В.Г. Белинского, а после революции - исследователем творчества и издателем сочинений М.Е. Салтыкова-Щедрина» 12.
Собственную систему взглядов в «Истории русской общественной мысли» он называл «философско-историческим индивидуализмом» , а в книге «О смысле жизни» придумал для нее новый термин — «имманентный субъективизм».
Литературно-художественная составляющая
Для литературно-художественного отдела «Современного мира», равно как и для его критики, был характерен довольно устойчивый круг отечественных авторов, весьма представительных по отношению к литературе того периода времени1. Назовем лишь наиболее заметные в истории издания публикации. Прежде всего, это произведения А.И. Куприна периода первой русской революции: «Река жизни», «Демир-Кая» и «Штабс-капитан Рыбников», рассказы «Гамбринус» и «Мелюзга» (1907)2. В журнале активно и на протяжении длительного периода времени печатается В.В. Вересаев: это цикл «Рассказы о войне» (1906): «Ломайло», «Под кедрами», «Исполнение земли», «На отдыхе»; повесть «К жизни». Помимо того, «Современный мир» публикует все части книги «Живая жизнь» (в хронологическом порядке), которые проходили в журнале под названиями: В 1910 г. «Человек проклят» (о Достоевском), «Ичда здравствует весь мир!» (о Льве Толстом), ив 1914 г. - «Аполлон и Дионис (о Ницше).
С 1910 по 1912 гг. в журнале активно печатается М. Горький. На страницах «Современного мира» увидели свет пьеса Горького «Встреча»
В первое десятилетие существования, журнал, выходивший до 1906 г. под названием «Мир божий», знакомил своих читателей с творчеством писателей-демократов старшего поколения — Д.Н. Мамина-Сибиряка, А.К. Шелер-Михайлова, Вас. И. Немировича-Данченко, К.М. Станюковича, И.Н. Потапенко. В журнале также публиковались произведения наиболее ярких представителей «народнической» беллетристики - Г.А. Мачтета, П.В. Засодимского, Н.Н. Златовратского. Исключительно важная роль в истории издания в целом принадлежит рубежу 90-х - 900-х гг. Именно в то время формируется новое ядро его авторского коллектива. Постоянными авторами «Мира божьего» в эти годы являются писатели-демократы нового поколения: А.И. Куприн, Н.Г. Гарин-Михайловский, В.В. Вересаев, С.С. Юшкевич и др. В первой половине 900-х гг. в «Мире божьем» отдельные произведения A.M. Горького, С.Н. Сергеева-Ценского, Д.Я. Айзмана, В.В. Муйжеля, Н.Д. Телешова и др. Названные писатели (кроме умершего в 1906 г. Гарина-Михайловского) будут с разной периодичностью публиковаться в «Современном мире». " На этом сотрудничество Куприна с «Современным миром» завершается. В дальнейшем он публикует здесь лишь два своих рассказа - «Королевский парк» (1911) и «Тараканьи щели» (1913) и несколько статей, втом числе воспоминания о Гарине-Михайловском и очерк «Как я видел Толстого на пароходе» (1908). (1910), рассказ «Мордовка» (1911), девять «сказок» (из цикла «Русские сказки», 1912) , статья «О писателях-самоучках» (1911).
Журнал не обошел своим вниманием и творчество И.А. Бунина4. В «Современном мире» с его именем связана одна из наиболее значимых для журнала публикаций: в 1910 г. была напечатана «Деревня»; позднее -несколько деревенских рассказов: «Хорошая жизнь» (1912), «Илья-пророк» (позднее название - «Жертва», 1913).
На протяжении ряда лет журнал публиковал произведения Леонида Андреева: рассказы «День гнева» (1910), «Он» (1913) и «Надсмерное» (1914).
Широко представлена в журнале проза Сергеева-Ценского: главы из романа «Бабаев» (1907), повесть «Движения» (1910) и ряд рассказов (1908-1914).
В «Современном мире» печатается и В.В. Муйжель3: повести «На развалинах» (1913) и «Хутор номер шестнадцать» (1914).
И.С. Шмелев опубликовал в «Современном мире» повесть «Стена» (1912), рассказы «Патока» (1911) и «Волчий перекат» (1913).
С 1907 г. постоянным автором журнала становится А.С. Серафимович; опубликованы роман «Город в степи» (1912) и рассказы.
С 1908 по 1912 гг. в журнале выступает СИ. Гусев-Оренбургский, представив в журнале повести «Грани» (1909) и «Призрак» (1912), а также несколько рассказов.
Журнал предоставлял свои страницы не только известным писателям, но и малоизвестным писателям. В частности, в «Современном мире» выступает А.П. Бибик, И.Е. Вольцов, А.Г. Малышкин, Н.Н. Никаноров, А.С. Прибой, А. Соболь, А.П. Чапыгин и др.
В 1907 г. в издании был опубликован роман М.П. Арцыбашева «Санин» , появление которого было расценено демократической критикой как резкое отступление от его «направленческой» программы. В последующие годы, отвергнув роман Арцыбашева «У последней черты», журнал печатает несколько его рассказов: «Старая история» (1909), «Братья Аримафейские» (1911) и ряд других, написанных, однако, в более традиционной для демократической литературы тех лет манере7.
На протяжении всего периода издания «Современного мира» попытка принципиально расширить сложившийся круг авторов была предпринята лишь однажды. На редакторском бланке от 1907 г. сохранилось несколько писем с предложением постоянного сотрудничества В. Брюсову. В этот период в критических выступлениях журнала отмечается и приветствуется случившееся в годы первой русской революции обращение ряда поэтов-символистов к революционной тематике: «В дружном хоре, воспевшем гимн революции, — писал Кранихфельд, - слились голоса Якубовича и Брюсова, Тана и Бальмонта»8. Результатом этого явилась публикация в «Современном мире» ряда стихотворений Брюсова (на протяжении 1907 — первой половины 1908 гг.). Но на этом его сотрудничество с журналом не завершилось. Более стабильными оказались отношения «Современного мира» с Бальмонтом, сохранившиеся вплоть до 1918 г.
В качестве наиболее яркой и представительной фигуры поэтического отдела журнала можно назвать Ивана Алексеевича Бунина. Он печатался более-менее регулярно, с 1982 по 1916 гг., публикуя обычно не более двух-трех стихотворений в год. Исключением явился последний год его сотрудничества, когда в «Современном мире появилось шестнадцать стихотворений Бунина. Всего же на страницах «Мира божьего» и «Современного мира» было опубликовано более пятидесяти его стихотворений.
«Сформировавшийся по большей части еще в конце 90-х гг. круг авторов поэтического отдела не был отмечен чем-то специфичным, характерным именно для этого издания. ... По существу, речь идет об общем «фонде» демократической поэзии тех лет, представленном именами О.Н Чюминой, П.С. Соловьевой, Г. Галиной, A.M. Федоровой, А.А. Лукьянова и др.»9. Следует отметить появление в журнале пролетарской поэзии: в середине 900-х гг. здесь печатаются Ф. Поступаев, Е. Тарасов, а с 1910 по 1916 гг. — Демьян Бедный.
В начале Первой мировой войны мир между большевиками и меньшевиками, до той поры существовавший в журнале, был нарушен. «Современный мир» поддержал точку зрения Г.В. Плеханова, который считал, что поражение России в войне окажет негативное влияние на освободительное движение. Журнал занял «оборонческую» позицию в противовес призыву большевиков способствовать поражению собственного правительства в империалистической войне. «Современный мир» подвергся резкой критике В.И. Ленина. По этой причине журнал долгое время не изучался, так как считался меньшевистским, т.е. враждебным политике большевиков.
На протяжении всего периода издания, редакцию журнала привлекали романы описательного плана из жизни средних социальных слоев общества — разночинцев, интеллигенции, чиновничества, - утверждающие демократические идеалы «честного труженика», противопоставляемые аморальности представителей элиты. К таким произведениям можно отнести роман К. Станюковича «Равнодушные» (1899) и многочисленные романы и повести И. Потапенко — «Победа» (1900), «Мать и дочь» (1903) и др. Публикация Потапенко в «Мире божьем» — не столько факт обычной журнальной публикации, сколько выражение принципиальной позиции редактора журнала Богдановича, считавшегося с высокой популярностью этого автора среди провинциальных читателей». В пользу этого утверждения следует упомянуть эпизод из внутриредакционной жизни «Мира божьего», относящегося к 1903 г., когда произошло резкое столкновение позиций между Богдановичем и Куприным; последний был настроен против публикации произведений Потапенко. Вследствие этого конфликта Куприн принял решение выйти из редакционного состава журнала10.
«Первые из опубликованных журналом произведений постоянных прозаиков «Мира божьего», - отмечает Л.А. Смирнова, - обнаруживают генетическую связь с утвердившейся на его страницах традицией очеркового повествования о деревне (зарисовка с натуры, путевой очерк, типаж человека из народа, деревенский очерк в чуждом окружении), хотя и переосмысленный уже на ином художественном уровне»11. К таковым следует отнести рассказы Куприна «Ночная смена» (1899, № 2), Гарина-Михайловского «На ночлеге» (1898, № 2), Вересаева «В степи», «На ходу», «В пути» (1901, №9).
Подавляющее большинство вышеназванных писателей были на протяжении длительного времени тесно связаны с журналом «Русское богатство», который для большинства из них стало местом первой публикации. Однако к концу 90-х гг. от «Русского богатства» отходят Бунин, Чириков, Гарин-Михайловский, Вересаев и Серошевский. Помимо «Мира божьего», они будут печататься и в других журналах демократической направленности, не принадлежащих, однако, к таким «народническим» изданиям тех лет, как «Образование», «Жизнь», «Журнал для всех», «Начало», «Новое слово» и др.
В частности, Гарин-Михайловский стал для «Мира божьего» одним из самых ярких представителей его очерковой и этнографической прозы; публиковавшиеся на страницах журнала деревенские очерки Гарина-Михайловского свидетельствовали о все большем перемещении художественного интереса писателя в социологическую сферу.
Литературная критика и библиография
«Современный мир» следует отнести к категории журналов, устанавливающих долгосрочные и устойчивые отношения с постоянной группой литературных критиков, прямо и косвенно влиявших на формирование его направления1.
К числу ведущих критиков «Современного мира» относится Михаил Петрович Миклашевский (в журнале- печатался под псевдонимом Неведомский), возглавляющий с 1903 по 1909 гг. отдел критики (с 1910 г. во главе отдела работает В.П. Кранихфельд). За время своей работы в журнале Неведомский публикует семь статей, часть которых является продолжением цикла, который печатался еще в «Мире божьем» с 1903 по 1904 гг. Цикл имеет подзаголовок «О современной художестве» и включает, в частности, следующие работы: «Художество и жизнь. Кое-какие итоги последнему году», 1906; «В защиту художества. О наших «модернистах», «мистиках», «мифотворцах» и т.д.», 1908; «Об искусстве наших дней и искусстве будущего», 1909".
Помимо М.П. Неведомского, особое внимание следует уделить Владимиру Петровичу Кранихфельду, который с первый дней существования «Современного мира» (осень 1906 г.) работает в качестве постоянного литературного обозревателя и остается в этой должности вплоть до начала 1915 г. Его «Литературные отклики», выходившие ежемесячно, часто включали в себя, помимо обзора текущих литературных событий, и полноценные характеристики творчества многих писателей-современников. Излюбленным литературным жанром Кранихфельда является, без сомнения, литературный портрет, - в журнале бьши опубликованы статьи о творчестве А.И. Куприна (1908), А.И. Эртеля (1909), С.Н. Сергеева-Ценского (1910), Е.Н. Чирикова (1911), И.А. Бунина (1912) и др. Помимо того, перу В.П. Кранихфельда принадлежит ряд историко-литературных исследований. Так, в «Современном мире» неоднократно публиковались главы из готовящейся к печати книги о Салтыкове-Щедрине (1906, 1907,1914), а также несколько работ, посвященных Льву Толстому (1908, 1910, 1914). Помимо того, на протяжении всего времени работы в журнале Кранихфельд активно пишет рецензии (в основном, на прозаические издания), которые публикуются в отделе «Критика и библиография»3.
Стоит упомянуть и о работе в журнале Федора Дмитриевича Батюшкова, который в «Современном мире» занимается исключительно театральной критикой — большинство его статей посвящено спектаклям Московского Художественного театра конца 900-х — начала 1910-х гг. Единственная опубликованная в журнале историко-литературная работа Батюшкова — «Памяти Гаршина» (1908).
В течение трех лет — с 1909 и до начала 1913 гг. — в журнале активно печатается Василий Львович Рогачевский (псевд. — В.М. Львов-Рогачевский), опубликовавший в общей сложности около тридцати статей и не менее сорока рецензий3. Первые его статьи в журнале (1909) были посвящены творчеству иностранных писателей, однако в дальнейшем он пишет только лишь о современной русской литературе: о творчестве И.А. Бунина, М. Горького, Л.Н. Андреева, А.В. Арцыбашева, И.С. Шмелева, А.В. Амфитеатрова и др., а также о поэзии символистов6.
Одна из основных особенностей критики «Современного мира», которая нашла свое яркое отражение в работах Кранихфельда и Неведомского, заключается в некой переходности, промежуточности эстетико-социологических позиций, которые имели место в «Современном мире» Богдановича. Эту особенность можно объяснить во многом тем обстоятельством, что Батюшков, Кранихфельд и Неведомский «принадлежали к одному поколению демократических критиков, связанных на раннем этапе деятельности с народовольческим движением» . В литературу они вступили уже на волне полного крушения веры в утопии «крестьянского социализма» . Это не помешало им, однако, на долгие годы сохранить приверженность к традиционной для народовольчества постановке этических проблем, к своего рода «моральному идеализму»9, а таюке к вытекающим отсюда субъективно-социологическим представлениям о роли интеллигенции в историческом процессе»10.
Что же касается эстетических позиций критиков «Современного мира», то они определялись защитой принципов реализма и общественного назначения искусства. В силу этих особенностей, модернистская и идеалистически ориентированная эстетика была оценена резко отрицательно. Резкой полемике с ней, помимо выступления Плеханова, был посвящен ряд статей Неведомского11, Львова-Рогачевского12 и Кранихфельда13.
Отчетливо выражено у критиков «Современного мира» и стремление к «социологическому» объяснению литературных явлений: Кранихфельд выступает в защиту социологических традиций критики 60-70-х гг., называя их «одной из драгоценнейших частей нашего литературного наследства» , а Неведомский выражает ностальгические чувства по традициям «гражданской литературы»15.
Своеобразная мера «верности действительности» соотносилась, прежде всего, с отражением в литературе настроений разночинной интеллигенции — с этой точки зрения были проанализированы в журнале произведения А.И.
Куприна, В.Г. Богораза, Е.Н. Чирикова, В.В. Вересаева и др. Подобный критерий применялся иногда к писателям, не затрагивающим подобную проблематику. Например, Кранихфельд в работе, посвященной творчеству Бунина, «сдержанно оценивая известную повесть «Деревня» (в ней критик увидел «холод бесстрастного наблюдения» и отсутствие характерных для современности «новых настроений, новых веяний»), упрекал ее автора в том, что он никогда не интересовался, как Чириков, «социальной трагедией» интеллигента, «чужестранца» в своем отечестве», не усугублялся, как Вересаев, «в анализ внутренних процессов смятенной «бездорожьем» интеллигентской души» (1912, № 11. С. 343, 353). Чирикова Кранихфельд называл «художником-интеллигентом, типично отразившим в своем творчестве интеллигентскую психику и интеллигентское отношение к миру» (1911, №2. С. 162.)16.
Это была" очень показательная тенденция критики журнала, которую. однако, нельзя трактовать однозначно, учитывая статьи Плеханова, чьи работы, выходящие по своей проблематике за рамки критического отдела (хотя и имевшие с ним некоторые точки соприкосновения), довольно резко контрастировали по нескольким исходным эстетическим позициям с иными литературно-критическими материалами17.
Для ведущих критиков «Современного мира» представления о морали и нравственности виделись как «вечные», «надсоциальные» категории. Данная точка зрения отчетливо проявилась в освещении личности и творчества Л. Толстого, которому в «Мире божьем» и «Современном мире» было уделено множество разных по направленности материалов — публикаций, критических статей, библиографических обзоров, историко-литературных статей и заметок. В них отчетливо прослеживается то постепенное смещение акцентов в оценке Толстого частью демократической критики в сторону принятия «единого» и «цельного» Толстого, которое достигло апогея в год смерти писателя. В частности, Богданович, неоднократно выступавший в конце 90-х гг. против учения Толстого и его эстетических взглядов, резко меняет свое к ним отношение в публикации, написанной в честь 70-летия прозаика. Признавая объективность суждений Михайловского о противоречиях Толстого, он заявляет о невозможности применить стандартных критических «мерок» к национальному гению, которого «нельзя приурочить ни к какому, времени, ни к одной определенной идее» (1898, № 10). Некоторое время спустя Богданович приходит к выводу, что Толстой стал поистине «народным писателем», в каждом слове которого чувствуется «отголосок вечной правды»18.
Однако говорить об однозначной трактовке творчества Толстого критиками «Современного мира» не приходится. В опубликованных к 80-летию писателя статьях Кранихфельда и Неведомского признание «стихийной мощи» гения Толстого сосуществовало с неприятием некоторых сторон толстовской доктрины: Кранихфельд заявлял о бесплодном утопизме попытки Толстого начертать «мужицкие» законы развития для России и остального мира1 , Неведомский - о «догматическом морализме» Толстого" . Оба критика исходили из объяснения феномена Толстого как представителя «дворянско-помещичьей культуры», испытавшего сильное воздействие идей народничества, «великого «кающегося» дворянина». При этом поворот Толстого от «барина к мужику» трактуется в обеих статьях как попытка писателя «прилепиться душой к русскому мужику», следствием которой стало его «великое опрощение», а также переход на позиции «чистого морализма» с присущим ему «универсальным критерием всех оценок» в виде неизменных категорий добра и зла» .
Похожие диссертации на Зарубежная и русская литература в журнале "Современный мир" : 1906-1918 гг.
-
