Содержание к диссертации
Введение
Глава I: Шекспировские цитаты и аллюзии в эп. 1 и 3 «Улисса» 47
1.1 Разграничение терминов 47
1.2 Метатекстуальность «Улисса» и проблема перевода шекспировских цитат и аллюзий 55
1.3 Шекспировские аллюзии и цитаты в эп. 1 и 3 «Улисса» 60
1.4 Гамлетовские цитаты и аллюзии в «Телемаке» и «Протее» 69
1.5 Отсылки к остальным текстам Шекспира и контекст шекспировской темы в
«Телемаке» и «Протее» 78
Глава II: Шекспировские цитаты и аллюзии в «Сцилле и Харибде» 90
2.1 Шекспировская «лекция» Стивена и ее источники 90
2.2 Анализ шекспировских цитат и аллюзий 9-ого эпизода «Улисса» 108
2.3 Разрозненные цитаты и аллюзии на Шекспира в «Сцилле и Харибде» и проблема их комментария 134
2.4 Некоторые функции шекспировских цитат и аллюзий в «Улиссе» 149
2.5 Шекспировская теория Стивена как ответ Джойса на трактовку «Гамлета» в
романтической критике и в трудах по психоанализу 154
2.6. Эпизод «Сцилла и Харибда» как финал истории Стивена 171
Глава III: Историко-литературный контекст шекспировской темы в «Улиссе» 183
3.1 Ирландский контекст шекспировской темы в «Улиссе» 183
3.2 Шекспировская тема в литературе англо-американского модернизма202
Заключение 222
Библиография 226
- Разграничение терминов
- Шекспировская «лекция» Стивена и ее источники
- Ирландский контекст шекспировской темы в «Улиссе»
Введение к работе
Задачи и цели диссертации
Задача данной работы - рассмотреть роль шекспировских цитат и аллюзий в романе Джеймса Джойса «Улисс» (Ulysses, 1922) и проследить, на каких уровнях текста (сюжетном, языковом, смысловом) шекспировская тема присутствует в «Улиссе».
Шекспировский материал «Улисса» можно разделить на три группы. Первую составят шекспировские аллюзии, создающие в романе образную параллель Стивен-Гамлет. Больше всего таких аллюзий в первой главе романа, но присутствуют они и во всех остальных главах, где появляется Стивен: много гамлетовских отголосков в «Протее», а в предпоследнем эпизоде, «Итаке», перед Блумом и Стивеном встает с иронией сформулированная по-гамлетовски дилемма: «Входить или не входить» (573) . Вторую группу составят отсылки к шекспировским биографиям и различным интерпретациям шекспировских произведений; эти аллюзии сосредоточены в 9-ой главе романа, в которой Стивен излагает свою версию биографии Шекспира. Третью группу можно обозначить как шекспировский пласт языка романа: сюда войдут все точные и неточные цитаты из произведений Шекспира и упоминания шекспировского имени, разбросанные по «Улиссу». Эта часть шекспировского материала стоит в ряду остальных аллюзий, наполняющих роман, прежде всего - отсылок к Гомеру и Библии. Шекспировский материал глубоко укоренен в языке «Улисса». Как замечает С.С. Хоружий, «в английском литературном языке
Здесь и далее номера страниц к русскому переводу «Улисса» даются в круглых скобках в тексте по изданию: Джойс Дж. Улисс: Роман / Пер. с англ. В.А. Хинкиса и С.С. Хоружего; коммент. С.С. Хоружего. СПб.: Симпозиум, 2000.
4 Шекспир - особая и необходимая часть речи, если выразиться по Бродскому; и в речи "Улисса" эта часть особенно велика» .
Цель данной работы - проанализировать функции шекспировских цитат и аллюзий в «Улиссе» в трех контекстах: в контексте идейного поля романа; в контексте творческой эволюции Джойса; наконец, в интертексте модернизма. Если попытки описания функций шекспировского слова в «Улиссе» и были предприняты в литературоведении, то без учета данных контекстов, что порождало выводы, противоречившие либо тексту романа в целом, либо логике развития эстетических взглядов Джойса от «Дублинцев» и «Портрета художника в юности» к «Улиссу». Распространенным выводом о функции шекспировского слова в «Улиссе» как в зарубежном, так и в отечественном литературоведении является мнение, что шекспировские цитаты и аллюзии служат Джойсу для критики современной ему действительности, иными словами — что шекспировское слово в романе образует фон, на котором Джойс якобы выявляет деградацию современного человека. Данной точки зрения в западном литературоведении придерживается автор монографии о Шекспире в «Улиссе» У. Шутт . В настоящей работе предложено рассмотреть шекспировские параллели «Улисса» (Стивен-Гамлет; Блум-Шекспир) не как средства, которые служат Джойсу для показа деградации современного человека, но как средства обнажения в человеческой жизни «вечных» ситуаций, архетипов. В этом автор диссертации опирается на наблюдения, сделанные Е.М. Мелетинским4. Е.М. Мелетинскии видит в гомеровских параллелях «Улисса» «"решетку", условно приложенную к художественному материалу Джойсом, чтобы этот материал дополнительно структурировать, упорядочить»5. В настоящей работе данное определение применяется и к
2 Хоружий С.С. Комментарий // Джойс Дж. Улисс. С.685.
3 Schutte W.M. Joyce and Shakespeare. A Study in the Meaning of «Ulysses». New Haven: Yale
UP, 1957.
4 Мелетинскии Е.М. Поэтика мифа. М.: Наука, 1976. С.295-327.
5 Мелетинскии Е.М. Указ. соч. С.311.
5 шекспировским параллелям, причем последние анализируются в их сочетании с остальными интертекстуальными параллелями, проводимыми Джойсом в «Улиссе». В частности, цепь Стивен-Гамлет-Телемак дополнена в настоящей работе еще одним звеном, Стивен-Вильгельм Мейстер, и это дополнение позволил сделать именно анализ шекспировского материала в «Улиссе».
Одной из основных целей работы является предельное внимание к тексту «Улисса» и основание всех выводов исключительно на текстологическом анализе романа. В связи с этой целью, некоторые разделы работы оформлены в виде непосредственного комментария к тексту «Улисса», что, впрочем, не мешает изложению промежуточных выводов о функциях шекспировского слова и в указанных разделах.
Одной из редких в мировом литературоведении попыток выявить функции шекспировского слова в «Улиссе» является вывод Э. Штейнберга о том, что цитаты и аллюзии в речи и сознании Стивена служат Джойсу средством обрисовки характера героя . Этот вывод верен, но лишь отчасти — опять же потому, что исследователь не исходит в нем из анализа романа в целом. Анализ шекспировских отсылок в «Улиссе» в контексте всего романа позволяет сделать вывод не только об их технико-содержательной функции (описание героев), но также об их идейно-символической роли. В частности, с помощью перекличек шекспировского материала в эпизодах романа, посвященных Стивену (эп. 1-3; 9), и эпизодах, отражающих поток сознания Блума (4-6; 10-11; 13), Джойс соединяет на смысловом уровне романа линии героев, практически не пересекающиеся на уровне сюжета.
Если в западном литературоведении использование Джойсом интерпретаций «Гамлета» в ранних трудах по психоанализу уже было кратко отмечено, то на явное пародирование Джойсом в эп. 9 «Улисса» трактовок шекспировских пьес романтиками ученые до сих пор не обращали внимания. Между тем, пародирование Джойсом романтической критики о Шекспире -
один из существенных моментов в романе: оно имеет отношение к вопросу не только о стилевом многоголосии «Улисса», но и об эволюции отношения Джойса к протагонисту его первого романа, Стивену из «Портрета художника в юности». В данной работе предпринята попытка доказать, что «лекция» Стивена о Шекспире является ответом Джойса на разнообразные теории о Шекспире ХІХ-ХХ вв., в т.ч. статьи о Шекспире романтиков (Колридж, Хэзлитт) и ранних психоаналитиков (Фрейд, Джонс). Эти статьи имелись в библиотеке Джойса в Триесте.
В зарубежном литературоведении использование Джойсом шекспировских цитат и аллюзий редко рассматривается в контексте литературы модернизма вообще. Была сделана попытка рассмотреть шекспировскую «лекцию» Стивена в параллели с критическими статьями о Шекспире Т.С. Элиота7; рассматривались — опять же, вне модернистского контекста — шекспировские цитаты и аллюзии в романах Вирджинии Вулф . В настоящей работе проанализированы два плана модернистского контекста шекспировской темы в «Улиссе». Первый составляет общая цитатность, свойственная литературе модернизма: в работе анализируется различие функций шекспировских цитат в «Улиссе», романе Вулф «Комната Джейкоба» {Jacob's Room, 1922) и поэме Элиота «Бесплодная земля» {The Waste Land, 1922). Второй план - проявление особого интереса участников английского модернизма к Шекспиру и елизаветинской литературе в целом. В работе сделана попытка объяснить причину этого интереса.
В настоящей работе модернистский контекст шекспировской темы в «Улиссе» также дополнен контекстом, который составляет обращение к
6 Steinberg E.R. The Stream of Consciousness and Beyond in «Ulysses». Pittsburgh: University of
Pittsburgh Press, 1973. P.72.
7 Quillian W.H. Hamlet and the New Poetic: James Joyce and T.S. Eliot. Ann Arbor: UMI Research
Press, 1983.
8 Schlack B.A. Continuing Presences: Virginia Woolf s Use of Literary Allusion. London:
Pennsylvania State UP, 1979; Fox A. Virginia Woolf and the Literature of the English Renaissance.
Oxford: Clarendon Press, 1990.
7 Шекспиру современных Джойсу ирландских авторов - Б. Шоу, О. Уайльда и У.Б. Йейтса.
Наконец, в работе впервые проанализирована техника передачи шекспировских цитат и аллюзий «Улисса» в переводе романа С.С. Хоружего. Анализ цитат и аллюзий «Улисса» проводится на основе оригинального текста романа; параллельно приводятся соответствующие отрывки из перевода «Улисса» С.С. Хоружего.
Содержание работы
В Главе I настоящей работы дается обзор зарубежной и отечественной литературы по теме. В Главе II излагаются основные проблемы диссертации, в частности - проблема соотношения шекспировских параллелей с другими параллелями «Улисса» (мифологическими, литературными) и проблема метатекстуальности «Улисса», т.е. включение Джойсом в роман отсылок на тексты о текстах (критические работы о Шекспире романтиков и литературоведов XIX в.). В Главе II также разграничиваются термины «интертекстуальность», «цитата», «реминисценция» и «аллюзия» и обозначается проблема перевода цитат и аллюзий «Улисса». В последнем разделе Главы II обосновывается акцент диссертации на «шекспировских» эпизодах «Улисса» (эп. 1, 3, 9) и дается анализ шекспировских цитат и аллюзий в 1-ом и 3-ем эпизодах. Анализируется параллель Стивен-Гамлет и средства, с помощью которых Джойс ее создает. С помощью понятия «сюжет-ситуация» Л.Е. Пинского разбирается гамлетовская «ситуация» Стивена. При анализе шекспировских цитат и аллюзий 1-го и 3-го эпизодов «Улисса» также рассматриваются остальные аллюзии, присутствующие в этих главах, в частности, отсылки к текстам О. Уайльда и Ф. Ницше.
Разграничение терминов
Прежде чем перейти к анализу текста «Улисса», разграничим ключевые для данного исследования термины - «интертекст», «интертекстуальность», «цитата», «реминисценция» и «аллюзия». При употреблении термина «интертекст» и «интертекстуальность» нельзя не упомянуть их создателей, соответственно, Р. Барта и Ю. Кристеву. Термином «интертекстуальность» Кристева обозначала понимание каждого текста как мозаик[и] цитации», как «впитывани[я] и трансформации] какого-нибудь другого текста»104. Под «интертекстом» Барт понимал сущность мира как одного большого текста, объемлющего все сферы жизни человека: «[Н]евозможно[...] жить вне бесконечного текста независимо от того, будет ли этим текстом Пруст, ежедневная газета или телеэкран»105. К теориям Кристевой и Барта примыкает теория Ж. Женетта, изложенная в его статье о Борхесе — о всемирной литературе как единой «книг[е] мира», «велик[ом] безымянн[ом] творени[и], где каждый автор является лишь случайным воплощением вневременного и безличного Духа»106. Как отмечает Г.К. Косиков,
Для теории интертекстуальности сам интертекст — это не собрание «точечных» цитат, отсылок, реминисценций и т.п., но пространство схождения всевозможных цитации. Цитата, коллаж из цитат и т.п. — лишь частный случай цитации, предметом которой являются не отдельные слова, фразы или пассажи, позаимствованные из чужих текстов, но сами тексты, совокупность которых и образует литературное поле.
Теория Кристевой отчасти уходит корнями в понимание текста самими модернистами, в т.ч. Джойсом. Прием использования разного рода «чужих» слов в литературе родился, конечно, не в эпоху модернизма: на протяжении веков писатели цитировали и перерабатывали творения своих предшественников. Новаторство в понимании интертекста модернистам принадлежит потому, что они сделали использование «чужого» слова одним из основных аспектов поэтики своих произведений, из технического средства превратив его в смыслонесущий, отражающий их понимание искусства. От своего «идеального читателя» Джойс ожидал начитанности, равной своей собственной, а также «включенности в мир романа и [отклика] на все аспекты и измерения его художественного целого» . С.С. Хоружий в обилии цитат и аллюзий на факты реальной и художественной действительности в «Улиссе» видит также возмещение Джойсом якобы отсутствовавшего у него «дара творения живых лиц и сцен»109. Джойса вряд ли можно обвинить в отсутствии дара воображения: скорее, цитатность его произведений является следствием его специфического взгляда на воображение. Джойс часто повторял фразу из «Новой науки» Джамбаттиста Вико (1725) о том, что «воображение есть не что иное, как переделка запомненного», а в разговоре с Ф. Бадженом как-то заметил: «Воображение - это память» . Идеи Джойса явным образом получили развитие в позднейших теориях интертекста.
В вопросе программной интертекстуальности Джойсу близок Т.С. Элиот. В своей поэзии Элиот создал «культ литературной памяти»1 , а в своих критических статьях он не раз обращался к проблеме литературной традиции. В частности, в статье «Традиция и индивидуальный талант» (1919) он пишет, что часто «не только лучшее, но и самое индивидуальное в ... произведении [поэта] открывается там, где всего более непосредственно сказывается бессмертие поэтов давнего времени, литературных предков автора» (пер. А. Зверева) . Память интересовала модернистов и как явление культуры (общая память человечества, традиции), и как феномен психологии, благодаря которому любой момент мышления человека в настоящем расширяется через его воспоминания о прошлом. Вера Джойса в невозможность создания романа в отрыве от литературного прошлого человечества выразилась в открытом диалоге «Улисса» с литературными «отцами» писателя (Гомером, Данте, Шекспиром, Гете). Интерес же Джойса к памяти как механизму человеческого сознания проявился во внутренней интертекстуальности «Улисса» - иными словами, в том, что «поток сознания» героев «Улисса» наполняют не только цитаты и образы из других литературных текстов, но и цитаты из речи других персонажей романа. Внутренняя интертекстуальность романа связана отчасти с появлением новой техники описания времени в литературе модернизма: как замечает Э. Ауэрбах, в романах Вулф и Джойса «представления, возникающие в сознании, не прикованы к настоящему времени внешних событий. ... [Освободившись от былой своей скованности в конкретном, сознание начинает видеть перспективу времени, слои былого, содержание своего прошлого, оно сталкивает эти слои между собой» .
Употребляя термин «чужое» слово, нельзя не упомянуть его создателя М.М. Бахтина и его концепцию диалогичности текста114. Как отмечает Н.И. Рейнгольд (Бушманова), «[п]од культурно-исторической концепцией "интертекста Бахтина" понимают диалог языков, возникающий либо на основе цитирования слова в новом культурном контексте, либо скрещения пародирующего и пародируемого, "чужого", слов» . К теории М.М. Бахтина примыкает идея Ю.М. Лотмана о том, что текст «как генератор смысла ... нуждается в собеседнике»116. Концепция интертекста Бахтина важна для данной работы, поскольку метод Джойса в «Улиссе» заключается во многом в использовании образов и слов из классических литературных произведений для описания подчеркнуто современной действительности. Наконец, философское понимание интертекста М.М. Бахтиным и Ю.М. Лотманом применимо к «Улиссу» с той точки зрения, что в романе идет не только диалог текста Джойса с литературой прошлого (через цитирование), но и диалог «чужих» текстов между собой в рамках романа. Например, параллели, проведенные Джойсом между жизнью персонажей «Улисса» и «Одиссеи», перекликаются с параллелями между «Улиссом» и «Гамлетом». «Одиссея» и «Гамлет» в сознании читателей ранее не ассоциировались, но стоило Джойсу «свести» их вместе на современном материале, и у них выявились точки соприкосновения, в частности, тема отношений отца и сына. Так интертекстуальность «Улисса» соотносится с идеей Элиота о том, что «прошлое точно так же видоизменяется под воздействием настоящего, как настоящее испытывает направляющее
51 воздействие прошлого»117 (пер. А. Зверева), т.е. каждый новый текст, вставая в ряд уже существовавших произведений, ретроспективно меняет наше представление о них.
Понятие интертекстуальности уже использовалось отечественными литературоведами при анализе литературы модернизма. Примером является диссертация Бушмановой (Рейнгольд) о прозе Д.Х. Лоренса и В. Вулф. Исследовательница употребляет термин «интертекст» в значении межтекстовы[е] связ[и] различных типов» : в ее работе понятие «интертекст» обозначает общекультурную ситуацию, в которой рождались романы Лоренса и Вулф.
Шекспировская «лекция» Стивена и ее источники
Шекспировский материал, сосредоточенный в «Сцилле», касается в основном биографии Шекспира, вернее, той ее версии, которую предлагает своим слушателям Стивен. Как отмечает С.С. Хоружий, источниками лекции Стивена для Джойса послужили три биографии Шекспира: Г. Брандеса (переведенная с датского и изданная в Англии в 1898 г.), С. Ли (1898) и Ф. Харриса (1909). К ним по степени заимствования из нее Джойсом шекспировского материала близка беллетристическая книга М. Клэр «Один день с Уильямом Шекспиром». При написании «Сциллы» Джойс также использовал перевод биографии Шекспира, написанной немецким литературоведом Карлом Эльзе190. Многие фрагменты лекции Стивена являются, таким образом, отсылками не к шекспировским текстам, а к разнообразной литературе о Шекспире: случаям упоминания Шекспира в произведениях его современников (например, Бена Джонсона), в критических отзывах романтиков и в биографических сочинениях о Шекспире XIX в. (например, биография Шекспира Э. Даудена и повесть О. Уайльда «Портрет мистера У.Х.»).
Непосредственными аллюзиями на тексты Шекспира 9-ая глава «Улисса» также полна. Отчасти это объясняется тем, что Стивен в своей теории исходит из аксиомы о прямом отражении биографии Шекспира в его произведениях и подкрепляет свой рассказ о судьбе поэта примерами судеб его персонажей.
Кроме того, из обилия шекспировских аллюзий в мыслях Стивена на протяжении всего романа следует, что герой склонен «думать» цитатами вообще и шекспировскими цитатами в частности. В «Сцилле», где Шекспир выходит в сознании Стивена на первый план, Джойс заостряет эту особенность мышления своего героя.
Важно заметить, что теория Стивена о Шекспире не призвана отражать представления Джойса о Шекспире, т.к. она - как высказывание героя -является частью художественного текста, текста «Улисса». Как отмечает М.М. Бахтин, философские постижения литературных героев, «как бы они ни были глубоки сами по себе, не даны в эстетическом объекте в своей познавательной обособленности и ... не к ним отнесена и не их непосредственно завершает эстетическая форма; эти постижения необходимо связаны с этическим моментом содержания, с миром поступка, с миром события»191. Теория о Шекспире является для Джойса средством раскрытия ряда сторон сознания Стивена, таких, как начитанность, склонность к риторике, самоирония, жажда одобрения слушателей и одновременное презрение к ним. Все эти аспекты Джойсу позволяет емко изобразить именно разговор Стивена о Шекспире.
Джойс не стремился представить шекспировскую теорию Стивена как знак увлечения героя научными изысканиями: он ввел ее в роман в качестве сознательного фарса со стороны своего персонажа. Но есть у лекции Стивена и серьезная сторона: в частности, она служит Джойсу средством выражения эстетических взглядов Стивена. Лекция Стивена условно делится на два пласта: внешний - пласт его рассуждений о биографии Шекспира и внутренний — вкрапленные в историю о Шекспире реплики и мысли Стивена о художнике и творчестве, составляющие эстетическое кредо героя.
Ирландский контекст шекспировской темы в «Улиссе»
Использование Джойсом шекспировской темы в «Улиссе» невозможно рассмотреть всесторонне вне контекста обращения к роли Шекспира в ирландской литературе. Сам Джойс понимал, что участвует в этом контексте: в «Сцилле» он вкладывает в уста Эглинтона замечание о том, что «соотечественникам великого барда ... наверняка уже надоели наши замечательные теории ... Интересно, еще никто не догадался сделать из него ирландца?» (190). Как замечают редакторы сборника «Шекспир и Ирландия», «начиная с XVII в., шекспировское наследие играет значительную роль в ирландской истории, политике и культуре. Шекспир служил источником не только вдохновения, но и неприязни для последующих поколений ирландских писателей. Восхищаясь лирической красотой английского Возрождения, многие ирландские авторы одновременно испытывали чувство отторжения по отношению к утверждаемой Шекспиром культурной гегемонии Англии» . Для ирландских писателей, получивших образование в конце XIX в., знакомство с Шекспиром происходило в принудительном порядке в школе. Так, У.Б. Иейтс без восторга вспоминал о своих школьных уроках литературы, на которых «по Шекспиру изучали грамматику»340. В «Портрете художника в юности» Стивен мысленно представляет своих одноклассников на одном из таких занятий по английской литературе, которое он сам прогуливает: «Не saw the heads of his classmates meekly bent as they wrote in their notebooks the points they were bidden to note, nominal definitions, essential definitions and examples or dates of birth or death, chief works, a favourable and unfavourable criticism side by side»341. С самого начала своей писательской карьеры Джойс рассматривал английскую литературу с общеевропейской точки зрения, поэтому вряд ли можно согласиться со следующим тезисом литературоведа, изображающего Джойса националистом по отношению к Шекспиру: «У Джойса как ирландского писателя были свои причины относиться с недоверием к Шекспиру как официальному воплощению английских культурных ценностей. В глазах Джойса Шекспир неизбежно ассоциировался со злом, причиненным Ирландии британскими культурными силами»342. С другой стороны, в восприятии Джойсом Шекспира силен элемент саморефлексии, сознательного преодоления границы между ирландской и английской культурами. Обостренный вариант данной саморефлексии Джойс описал в «Портрете», в мыслях Стивена об одном из его школьных преподавателей, англичанине-иезуите: «Не [Stephen] felt with a smart of dejection that the man to whom he was speaking was a countryman of Ben Jonson. ... His language, so familiar and so foreign, will always be fore me an acquired speech. I have not made or accepted its words. My voice holds them as bay. My soul frets in the shadow of his language».
Работы о Шекспире ирландских литературоведов — Э. Даудена и Ф. Харриса - мы рассмотрели в Главе III. Ниже мы рассмотрим обращение к Шекспиру ирландских поэтов и драматургов — О. Уайльда, Б. Шоу и У.Б. Йейтса. К произведениям о Шекспире первых двух авторов имеются отсылки в «Улиссе»; обращение Йейтса к Шекспиру необходимо упомянуть в связи с Джойсом в качестве контраста, как пример того, как воспринимали английского Барда участники Ирландского литературного возрождения.
