Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Система образов в романе Уильяма Фолкнера «Шум и ярость».. 13-40
1. Бенджн 16-20
2. Квентин 21-26
3- Кэдди 26-32
4.Джейсон 32-36
5.Дилси 36-40
Глава 2. Влияние романа Уильяма Фолкнера «Шум и ярость» на роман Гассана Канафани «Что вам осталось» 41-92
1 Биография и -творческий путь Гассана Канафани 41-48
2. Роман Гассана Канафани «Что вам осталось» 48-49
3. Формы «присутствия» У.Фолкнера в художественном мире романа Г.Канафани 50-53
4. Черты сходства и различия в образе героя 53-66
5. Образ пустыни в романе Г.Канафани: возможные истоки 66-81
6. Концепция времени в романе Г.Канафани ., , 81-92
Заключение 93-97
Список литературы 98-109
Приложение
Введение к работе
В современном литературоведении одной из наиболее перспективных областей представляется сравнительно-историческое литературоведение. Изучение национальной или зарубежной литературы или творчества одного из писателей, принадлежащих этой литературе, не может считаться сегодня достаточным^ если оно производится без учета литературных связей и влияний. Как известно, «литературные связи и влияния <- это> одна из главных особенностей литературного процесса, заключающегося в постоянном взаимодействии литератур, в усвоении (и преодолении) одной литературой художественного опыта другой» (21 >193) (Выделено мной -Н.М.),
Как специальная научная дисциплина, изучающая литературные связи и влияния, сравнительное литературоведение возникло в конце XIX - начале XX века, В его развитие внесли большой вклад русский ученый А.Н.Веселовскищ французские исследователи Ф.Бальдансперже, Ф. ван Тигем, американские литературоведы В.Фридрих, Р.Уэллек, ученые Германии, Канады, России и других стран, В их работах нащли отражение проблемы сравнительного анализа, размышления овлиянии и заимствовании как неотъемлемой части литературного творчества. Так, например, русский литературовед В.М.Жирмунский справедливо отмечает, что «история человеческого общества... не знает примеров абсолютно изолированного культурного и литературного развития. Между его отдельными участками происходит непосредственное или отдаленное взаимодействие и взаимное влияние» (12, 20). Он указывает на то, что основная предпосылка этих взаимодействий заключается в неравномерности развития литератур разных стран. Более развитая культура как бы демонстрирует менее развитой ее будущее. Следовательно, страны с более отсталой культурой не всегда проделывают заново и самостоятельно тот этап исторического пути, который уже пройден странами передовыми.
Такая страна, как США, может быть несомненно отнесена к категории высокоразвитых. В течение всего двадцатого века она сохраняет лидерскую позицию по отношению к большинству стран мира. Не секрет, что культура н литература США для многих отсталых стран давно стала эталонной и некоторые ее проявления, независимо от того, негативно или позитивно их влияние на заимствующую культуру, были целиком усвоены менее развитыми странами. Кроме того, наиболее яркие явления общего литературного процесса США XX века оказали влияние на литературу целого ряда стран мира. К таким явлениям мы относим прежде всего творчество Уильяма Фолкнера.
Уильям Фолкнер (1897-1962) остается одной из самых выдающихся фигур в американской литературе XX века. Его своеобычный талант интенсивно проявился во всех сферах творческой деятельности. Литературное наследие У.Фолкнера демонстрирует, по справедливому замечанию Н.Анастасьева, «талант изнуряюще яркой индивидуальности» (6, 217). Этот автор безусловно принадлежит к числу тех художников, творчество которых пронизывает философский подтекст, придающий его произведениям фундаментальность и общечеловеческое звучание. У.Фолкнер - писатель особого типа, в творчестве которого можно обнаружить перекличку с культурными явлениями самых разных эпох - от античности до постмодернизма. Художественное сознание Фолкнера было онтологично по своей природе и ориентировано на осмысление эстетическогоt этического, психологического фактора жизни человека. Его неподдельный интерес и сострадание к герою находит отклик у читателя, ориентированного не на национально-специфическое мировосприятие, а такого, которому близки проблемы общечеловеческого характера.
Неудивительно поэтому, что произведения У.Фолкнера вошли в золотой фонд не только литературы США, но и всего мира. Сами по себе явления яркие и неповторимые, они представляют собой выдающиеся творения человеческой мысли. Много лет спустя после выхода в свет произведения
5 У, Фолкнера продолжают оказывать воздействие на современность созвучными элементами и аспектами. Они не просто привлекают читателей самых разных культур, национальностей и вероисповедания, но зачастую порождают у представителей инонациональных литератур внутреннюю потребность в «культурном импорте» (термин В.МЖирмунекого). По нашему глубокому убеждению, к таким произведениям относится, прежде всего, роман американского классика «Шум и ярость» (1929).
За более чем семидесятилетний период со времени публикации романа ему было посвящено значительное количество исследований. Литературоведы ряда стран мира изучали это произведение в стилистическом, психологическом, философском аспекте, а также с точки зрения его места и значения для литературы США. Между тем роман «Щум и ярость» получил в XX в. широкую известность далеко за пределами национальной культуры. Более того, сложный процесс его интеграции в мировую литературу является сегодня фактом, не вызывающим сомнения. Представляется, что давно назрела необходимость рассмотреть это произведение как активную составляющую мирового литературного процесса влияния, с одной стороны, и как источник заимствования - с другой.
Используя приемы новейшей литературной техники «потока сознания», затрудняющий, на первый взгляд, чтение его произведений, У.Фолкнер в романе «Шум и ярость» сумел рассказать о первоэлементах человеческого бытия. Неудивительно поэтому, что проблемы онтологического характера, поданные в модернистском ракурсе, вызвали у писателей целого ряда стран мира желание продолжить эксперимент, начатый американским романистом. Уже в литературоведении конца 195Ох годов отмечалось влияние Фолкнера на мировую литературу (49, 35; 22, 179).
Более глубокие исследования, предпринятые во второй половине двадцатого века, показали, что прямыми литературными наследниками У.Фолкнера являются писатели США «южной традиции»: К.А.Портер* Ф.О'Коннор, Т.Вульф, Р.П.Уоррен, ГСМаккалерс, Ю.Уэлти. Все эти авторы
6 уделяют много внимания «ярким и сильным характерам, ...противопоставлению настоящего и прошлого, грубой реальности и иллюзий...; охотному изображению страшного, необычного, пугающего» (36, 142). Они обращаются к истории Юга, в частности, к периоду Гражданской войны; их проза уходит корнями в саму атмосферу и традиции южных штатов. Напомним, что видное место в южной литературе занимает проблема времени. Подобно тому, как это делает Фолкнер, писатели южной школы вводят в свои произведения образ часов без стрелок (К, Мак кал ере), часов, показывающих всегда одно и то же время (Р.П.Уоррен), и т.д. При этом символический образ времени у них, по верному замечанию Л.Н.Татариновой, «...наполнен вполне конкретным содержанием и связан с проблемой исторического прошлого этого края» (36, 148),
Действие романов У .Фолкнера, Р.Уоррена, Ф.СГКоннор, Э.Глазгоу обычно происходит в глухой провинции, на родине этих писателей. Четко ограничивая место действия, они создают «драмы общественного звучания с огромным накалом страстей, нередко с трагическим исходом» {Там же). В их творчестве возникает «проблема взаимосвязи всех людей ... с обществом и близкими» (36, 154), а также происходит выдвижение образа человека с темным цветом кожи на одну из центральных позиций. Так, первый романа У.Стайрона «Ложись во мраке» во многом повторяет мотивы фолкнеровского «Шума и ярости»; го принципу -«сплава времени» построен и его следующий роман «И поджег этот дом»,
О значении У.Фолкнера для собственных творческих исканий говорили многие латиноамериканские романисты - М.Астуриас, К.Фуэнтес, Г.Маркес (Об этом см. 5, 116; 6, 277). По свидетельству Н.Анастасьева, фолкнеровский способ изображения действительности, предполагающий обращение к поэтике мифа, «нашел впечатляющее осуществление в литературе «магического реализма». И бесспорным представляется тот факт, что вклад Фолкнера в ее развитие был и остается чрезвычайно существенным» {6, 277).
Независимо от Н.Анастасьева, к сходному выводу об «огромном влиянии Фолкнера на литературу Соединенных Штатов Америки и Западной Европы» приходит и американский исследователь Дж.Г.Лоусон (22, 179). Он справедливо считает, что творчество У.Фолкнера наиболее полно воплотило в себе современное писателю «увлечение фрейдизмом, акцент на сфере подсознательного, мысль, что условия человеческого существования унизительны и даже бессмысленны» (Там же).
С другой стороны, техника «потока сознания» и вышеуказанная тематика использовались в литературе и ранее. Известен вклад Дж.Джойса в развитие техники модернистского письма в XX в. Однако именно влияние Фолкнера, а не Джойса просматривается в некоторых африканских литературах, Так* фрагментарный характер книг алжирского писателя К. Ясена и особая -прихотливая - упорядоченность эпизодов» составляющих его романы* подтверждает тезис о влиянии Фолкнера - одного из любимых писателей, по собственному признанию автора.
Компоновка эпизодов в произведениях К.Ясена соответствует фолкнеровскому приему «спирали»; от близкого к давнему, от давнего, к более близкому, потом снова в прошлое...»(10, 38). Вслед за Фолкнером К.Ясен в трактовке категории времени «стремится выразить идею повторяемости, цикличности как некоего универсального закона» (Там же); его тяготение к фольклору также напоминает фолкиеровское и позволяет через осмысление старинных мифов исследовать национальные корни, историю своего народа.
Следует, вероятно, признать, что именно способность У.Фолкнера глубоко и точно выразить национальный характер делает его близким многонациональному мировому читателю. Об этом пишет видный российский исследователь творчества Фолкнера ILB .Пал невский. Представляется справедливым вывод ученого о том, что на своей маленькой родине - на «маленьком клочке земли ...в Миссисипи» (29» 166)- Фолкнер обнаруживает «космос», неразрываемую не останавливающуюся на безнадежности связь», з «что-то связующее с прошлым* непрерывную цепь человеческих ценностей» (Там же). Вот почему * по мысли П. В. Пал невского, Фолкнер «безоговорочно национальный, даже местнический художник» (29, 167) стал, в отличие от Дос-Пассоса или Хемингуэя, не только американским писателем, а, скорее, «общечеловеческим, медленно и тяжело доказывающим разобщенному миру свое с ним родство и важность человеческих основ» (Там же).
В самом деле, именно этим^ вероятно, объясняется опосредованное, но мощное влияние, оказанное философской и эстетической мыслью У.Фолкнера на других писателей, национально и культурно весьма от него далеких. Художественные открытия У.Фолкнера были восприняты и достаточно отдаленной в национально-культурном, географическом и социально-политическом смысле литературой Ближнего Востока, в частности, Палестины, Появление в 1963 г. первых переводов романа «Шум и ярость» произвело неизгладимое впечатление в арабских литературных кругах.
Внимание к роману У.Фолкнера «Шум и ярость» в арабском мире в 1960е гг, было предопределено некоторыми особенностями культурной жизни страны того времени. Осуществлялись переводы множества произведений зарубежных авторов на арабский язык. На этот период истории приходится появление и даже в некотором смысле слова расцвет иностранной литературы в арабском мире. Он становится возможным потому, что многие арабские критики побывали в западных странах и осознали необходимость познакомить арабского читателя с литературой Запада. В этот пери од страны Среднего Востока были открыты для влияния инонациональных культур, что благотворно сказалось на процессе развития палестинской литературы в целом: именно в это время начали свою творческую деятельность ее наиболее значительные писатели.
Глубокий интерес к роману У.Фолкнера «Шум и ярость» был обусловлен, с одной стороны, наличием широкого спектра жгучих проблем общечеловеческого значения, а с другой, всем ходом социального, культурного и эстетического развития палестинской литературы. Задача
9 создания новых литературных форм и обновления жанров встала на повестку дня в Палестине в связи с необходимостью художественного освоения новой социальной действительности, тех изменений, которые происходили в этот период в стране. В своем стремлении к обновлению художественных средств палестинские писатели не могли не обратиться к роману У.Фолкнера «Шум и ярость». Роль этого романа в развитии литературного процесса Палестины еще только предстоит оценить.
Первый арабский перевод романа «Шум и ярость» был выполнен Дж.И.Джабра в 1963 г. и был опубликован издательством 'Dar-Al-Ilm Ulmalaieen'1. Одним из первых читателей арабского перевода стал близкий друг Дж.Джабра палестинский писатель Гассан Канафани, Роман произвел на ГЛКанафанн неизгладимое впечатление. В 1966 г. он публикует собственный роман «Что вам осталось», в котором интенсивно использует опыт У.Фолкнера. Г.Канафани не скрывает воздействия, испытанного им со стороны более развитой американской литературы. Он признает: «Что касается Уильяма Фолкнера, я глубоко восхищен его романом «Шум и ярость». Говорят, что мой роман «Что вам осталось» - дань этому восхищению; думаю, это верно... На меня Фолкнер оказал очень сильное воздействие...» (118, 108).
Это признание было сделано Г.Канафани в 1968 г., но с тех пор проблема влияния романа У.Фолкнера «Шум и ярость» на его роман «Что вам осталось» не стала предметом изучения ни в США, ни в Палестине, Ряд литературоведов, в том числе М.Дакруб, Х.Саид, Р.Ашур, Д.Хайяр, У.Стивен, С.Фадл, И.Аббас и др., исследовали некоторые аспекты творчества Г.Канафани, но никто из них, насколько нам известно, не проводил сравнительный анализ названных романов У.Фолкнера и Г.Канафани.
Между тем «сравнение, то есть установление сходств и различий между историческими явлениями и историческое их объяснение представляет... 1 Большой энтузиаст в обласгн сближения англоязычной и арз^кой литературы, Дж,ИДжао"рэ &нес значительный вклад ё развитие национальной культури. Ломимо романа У.Фолкнера «Шум и ярость» им переведено несколько пьес V.Шекспира.
10 обязательный элемент всякого исторического исследования» (12, 66-67), В процессе обращения к фактам межлитературных связей открываются многие нюансы, без учета которых невозможно целостное понимание художественного произведения.
Поэтому предметом настоящего исследования является анализ литературных влияний, вызванных романом У.Фолкнера, в частности, определение характера воздействия У.Фолкнера на Г.Канафани. Вслед за В.М.Жирмунским мы понимаем «влияние» «исключительно в смысле традиции поэтических приемов» (1J, 16), Не ограничиваясь композицией, стилем и другими элементами формы, мы считаем необходимым включить в сферу рассмотрения «вопросы поэтической тематики», то есть содержания, но взятого с -«художественной точки зрения» (Там же).
Как известно, процесс межлитературных связей предполагает не пассивное усвоение, а активную переработку, в результате чего создается свое искусство- Об этом свидетельствуют слова и самого Г.Канафани; «На меня Фолкнер оказал очень сильное воздействие,,. Но 'Что вам осталось' не является механическим повторением его романа. Это, скорее, попытка использовать преимущества эстетических приемов и художественных достижений У.Фолкнера» (\tS+ IS). Представляется, что выяснение проделанной переработки позволит понять художественное своеобразие изучаемого произведения и предоставит возможность выявить творческую индивидуальность автора. Художественная идея романа У.Фолкнера «Шум и ярость» так же, как и ряд других элементов формы, была перенесена на почву, глубоко чуждую в национальном и культурном смысле слова. Даже после того, как она подверглась трансформации в произведении Г.Канафани, явственно просматриваются признаки влияния У,Фолкнера, Тем важнее проследить роль национально-исторического фактора в произведении, представляющем собой результат заимствования.
Таким образом, целью настоящей диссертации является проведение сравнительного анализа романа У.Фолкнера «Шум и ярость»и романа
11 Г.Канафани «Что вам осталось», Мы предполагаем также решение следующих, подчиненных этой цели более конкретных задан: уточнить параметры мпровидения и этической концепции У.Фолкнера; изучить систему образов романа У.Фолкнера «Шум и ярость»; выявить сходство поэтико-структурных средств в названных романах; исследовать тематические и художественные особенности романа Г.Канафани; проанализировать признаки трансформации (творческой переработки) заимствуемого образца в соответствии с национальными литературными традициями.
Цель и задачи определили принцип отбора материала. Для подробного анализа привлекаются роман Уильяма Фолкнера «Шум и ярость» и роман Гассана Канафани «Что вам осталось».
Научная новизна диссертации определяется тем, что работа представляет собой первую попытку сравнительно-исторического анализа романов американского писателя Уильяма Фолкнера и палестинского автора Гассана Канафани.
Теоретической основой данного исследования являются работы российских ученых В.М.Жирмунского, М.М.Бахтина, Д.В. Зато некого и др. В них глубоко исследованы основные закономерности существования художественного текста, а также проблемы сравнительно-исторического литературоведения в целом.
Методологической основой диссертации в связи с характером поставленных в ней задач стали сравнительно-сопоставительный, историко-литературный, историко-культурный, системный методы исследования. В основе методики исследования - сочетание элементов конкретно-текстового и сравнительно-исторического анализа.
Актуальность исследования обусловлена стремлением расширить сложившийся взгляд на творчество У.Фолкнера и, в частности, его роман
12 «Шум и ярость» как действенный компонент мирового литературного процесса влияния> с одной стороны, и как источник заимствования, с другой,
Диссертация состоит из введения, двух глав и заключения. Приложение содержит полный текст романа Г.Канафани, впервые переведенный нами на английский язык. В первой главе настоящего исследования проводится анализ системы образов романа У.Фолкнера, в ходе которого основное внимание предполагается сосредоточить на мировидении американского писателя, его концепции времени и технике письма. Вторая глава посвящена сравнительному анализу романа У.Фолкнера «Шум и ярость» и романа Г.Канафани «Что вам осталось», выявлению фактов и характера влияния, а также вскрытию художественного и национального своеобразия творческой индивидуальности палестинского писателя. В заключении подводятся итоги исследования и делаются обобщающие выводы.
Бенджн
Бенджи Компсон младший сын Джексона Компсона, оказывается первым, кому автор предоставляет «слово» в романе. Читатель знакомится с Бенджи в день, когда ему исполняется тридцать три года. Однако его умственное развитие остается на уровне мышления трехлетнего ребенка и, несмотря на зрелый возраст, Бенджи не способен к самым простым действиям. Фактически он навсегда остался ребенком, поэтому не в состоянии адекватно понять происходящее; Бенджи просто принимает окружающий мир без вопросов. У.Фолкнер изображает его как существо, которое недостаточно разумно даже для того, чтобы быть эгоистичным,
Общение с миром и людьми происходит у этого персонажа на крайне низком психофизиологическом уровне; он изображен как бессловесное создание и выражает свое отношение к окружающему в единственной доступной ему форме - плачем, мычанием, нечленораздельным криком. Думается, можно говорить о значительной условности этой части повествования; ведь романист привносит в поток сознания своего героя элементы логики, которыми не может обладать такой обделенный природой человек, как Бенджи. В его образ вложены переживания более глубоко чувствующего человека, даже при том условии, что сам Бенджи не осознает этого. Вероятно поэтому « ...поток сознания» Бенджи, вводящего историю Ком пеонов делает ограниченное и местное странно-рельефным и всеобщим» (15,209).
Несмотря на неполноценность, а, скорее, как ее результат, образу Бенджи придано в романе важнейшее значение. Известно, что в рассказе «Сумерки», который позже разросся в роман «Шум и ярость», У.Фолкнер обращается к преимуществам необремененного опытом детского сознания (Об этом см.: 6, 122 - 129). Деформированное сознание умственно неполноценного человека привлекло писателя еще более широкими возможностями. Слабый рассудок Бенджи дает возможность автору произвольно затрагивать то один, то другой аспект окружающей жизни. К тому же Бенджи неспособен к интерпретации событий и его примитивное сознание зеркально отражает происходящее.
Больной рассудок Бенджи Компсона позволяет автору романа менять как время, так и место происходящих событий, чтобы воспроизвести свойственный ему упрощенный способ воспринимать окружающее: он мгновенно перемещается из настоящего в прошлое и обратно, воображает себя то в одном месте, то в другом то в кругу одних людей, то среди других. При этом он не способен представить себе разницу, существующую между ними.
Особое место в романе «Шум и ярость» отведено временному восприятию событий Бенджи. Поскольку поведение и состояние души Бенджи основаны на его ощущениях, восприятиях и ассоциациях, он не может различить последовательность событий связанную с категорией времени. Его разум, по справедливому замечанию Ф.Хоффмана, работает благодаря «простым ассоциациям между событиями, которые являются подобными, независимо от того, насколько далеко они отстоят друг от друга по времени» (123, 247), Внимание Бенджи отвлекается легко, как у ребенка, а память хаотично переносит его от одного события к другому, игнорируя разницу во времени.
А.Мизенср отмечает, что «хотя Бенджи не имеет никакой сознательной концепции времени, он ощущает, что вокруг что-то меняется и страдает от потерь, которое время приносит ему» (157, 150). Действительно, Бенджи с трудом переносит перемены. Большая часть его воспоминаний связана с Кэдди - с эпизодами, когда она пользуется духами (1905), теряет невинность (1909), выходит замуж (1910), Он хочет сохранить порядок вещей, существовавший до того, как Кэдди согрешила, тем самым разрушив его вселенную. Примитивный вой и рев Бенджи может означать его попытку удержать этот порядок.
Поскольку Бенджи не осознает хода времени, оно не изменяет его чувства. Боль и страдания, испытанные при наблюдении неприятного случая годы назад, остаются такими же острыми и яркими как это было в момент, когда это произошло. Время не успокаивает и не лечит Бенджи, потому что оно для него не существует.
Американский исследователь М. Бас сан считает, что Бенджи стремится к движению против нормального течения времени, так сказать, против часовой стрелки, В доказательство своей мысли он ссылается на заключительный эпизод романа на площади здания суда, у памятника солдату Конфедерации. Вход на площадь, круглой по форме и символизирующей круг времени, и движение влево, в соответствии с направлением часовой стрелки, которому следует чернокожий слуга Ластер, символизирует, в свою очередь, движение в соответствии со временем. Но для Бенджи это слишком мучительно, ибо он не готов к организованной последовательности временного хода. Впрочем, мы не можем согласиться с мнением М.Бассана о том, что рев Бенджи в этом эпизоде означает его желание всегда двигаться против часовой стрелки. Представляется, что У.Фолкнер оставляет читателю возможность самому интерпретировать поведение Бенджи.
Квентин
Вторая часть романа, написанная от лица Квентина Ком пеон а построена, в отличие от части Бенджи, совершенно иначе. Действие в этой части перенесено на 18 лет назад и развертывается в день самоубийства Квентина, 2 июня 1910 г. Эта часть представляет собой полный контраст части первой. До примитивности упрощенные чувства Бенджи сменяет высокий уровень интеллекта Квентина - студента Гарвардского университета. Это не удивительно, ведь по происхождению Квентин принадлежит к аристократическим кругам южных штатов США, и за его поступлением в Гарвард должна последовать блестящая карьера.
Но Квентина не занимают ни учеба, ни карьера. Главной его чертой является одержимость навязчивой идеей «греха», совершенного сестрой Кэдди. Его мирочувствование, по мнению Э.Вольпе, «задержалось на подростковом уровне» (204, 20), Юношеское сознание Квентина не может приспособиться к «взрослой» жизни, так как не способно пересмотреть идеалы и представления о мире, сохранившиеся с детства. Его эмоциональная неустойчивость и обостренная чувствительность заставляют удерживать прошлое любой ценой, Квентин разрывается между идеалами, в которых он был воспитан, и новым порядком вещей, сложившимся в жизни помимо его воли.
Юношеский максимализм не позволяет ему найти компромисс между прошлым и настоящим, поэтому Квентин совершенно не в ладу с настоящим временем. Он пытается отринуть действительность со всеми ее неприятностями. Если Бенджи отчасти защищен своим безумием, то у Квентина нет защиты: он не унаследовал отцовского цинизма, не может приспособиться к бедам и - еще менее - сразиться с ними. Ход времени постоянно напоминает Квентину о том, что его идеализированный мир прошлого безвозвратно потерян, и именно этой потери Квентин не может перенести. Его отчаянное желание возвратить потерянную невинность прошлого не может быть удовлетворено. Он не может примириться с тем, что меняющееся время унесло его и Кэдди из бесконечного рая их детства, и кончает жнзнь самоубийством.
Отношение Квентина к времени значимо для понимания его характера, поэтому необходимо остановиться на этом подробнее. Проблемы, которые необходимо разрешить, тесно связаны с его семьей и близкими. Мать Квентина поглощена чувством жалости к собственной персоне, а отец, пытающийся внушить ему свои нигилистические взгляды, спивается, сводя себя в могилу. Лишенный материнской любви и тепла, Квентин противоестественно привязывается к своей сестре Кэдди. Он отождествляет ее юную невинность с честью семейства и моральными ценностями, унаследованными от южной традиции. Поскольку это напоминает ему об умирающем порядке, он старается вычеркнуть из сознания то факт, что Кэдди достигла сексуальной зрелости. Квентин страдает от ее «падения», которое воспринимает как смертельную обиду.
Характер Квентина полностью раскрывается в потоке сознания этого персонажа. Здесь доминирующее значение получает переоценка и интерпретация событий его прошлого. Все окружающее постоянно напоминает ему о ходе времени, которое, как представляется Квентину, исковеркало его юность и невинный взгляд на мир. Особенно мучительно для него тиканье часов: «Часы прислонены к коробке с воротничками, и я лежу, их слушаю. Слышу то есть,.. Можно надолго отвлечься, а затем одно «тик-так» враз выстроит в уме всю убывающую в перспективе вереницу нерасслышанных секунд.
Я подошел к столику, ...повернул их циферблатом вниз» (2, 385), «...Я пошел к столику, часы взял - циферблатом ...вниз. Стукнул их об угол. . ..сорвал стрелки... А они все тикают» (2, 388). Нельзя не согласиться с тем, что «часы без стрелок - всеобъемлющий символ невозможности жить прошлым, былыми понятиями и уходящими установлениями Юга» (17, 126). Характерный для многих писателей-южан художественный прием - тиканье часов - заставляет Квентина помнить о неумолимом вытеснении прошлого настоящим. Чем больше усилий забыть о течении времени он предпринимает, тем назойливее механический звук, издаваемый часами.
Отрицая перемены,, которые влечет за собой ход времени, Квентин пытается занять позицию вне времени. Эта попытка заканчивается его самоубийством, которое и кладет конец течению времени. Квентин фиксирует события последнего дня жизни, но эти события, по наблюдениям М.Бэкмена, являются менее важными для него, чем прошлые события, в частности, сцены любовных похождений Кэдди, эпизод его встречи с Долтоном Эймсом и свадьба Кэдди. (56, 16), Квентин пробует преодолеть эти воспоминания, но все усилия оказываются бесполезными: они возникают вновь и вновь, доставляя ему огромные страдания.
Настоящее здесь, как и в части Бенджи, всегда ведет назад, к прошлому. В этом видится близость интеллектуала Квентином и идиота Бенджи, Настоящее имеет значение только тогда, когда и если оно связано с прошлым. Квентин верит в то, что вещи должны иметь определенное значение и, как отмечает П.Уолтере, «не может допустить, чтобы это значение стало парадоксальным или туманным» (207, 26). Неспособность решить проблему смысла жизни вынуждает его обращаться к прошлому, к времени, когда, как он чувствует, существовали более простые понятия. В последний день жизни напряжение Квентина усиливается и его сознание раздваивается. На одном уровне, как отмечает М.Бэкмэн, Квентин живет обычной рутинной жизнью, но мысли его все время заняты осмыслением событий прошлого (См. об этом: 56, 16).
Философские рефлексии Квентина о призрачности человеческого существования, уносимого потоком времени, трансформируются в три сквозных мотива, сопровождающих его в последний день жизни: часов, тени и реки. Свою тень Квентин воспринимает как некий темный символ -напоминание о чем-то неприятном. Э.Вольпе считает, и с ним можно согласиться, что тень Квентина символизирует ход времени, поэтому он избегает смотреть на нее.
Квентин погружен в собственные воспоминания, касающиеся событий прошлого. Поэтому внешние действия он выполняет механически и поспешно, как будто хочет покончить с незначительным и второстепенным. Каждое из его действий предназначается для того, чтобы «убить» время. Но при этом каждый момент «убитого» времени увеличивает то, что О.Викери называет «эмоциональной и драматической интенсивностью» (203, 1027) его размышлений, ибо известно, что с каждой секундой его смерть все ближе. Квентин всячески пытается не только остановить время, но также опровергнуть его точность. Эпизод в часовой мастерской показывает, что Квентин испытывает удовлетворение оттого, что ему удалось это сделать: «В витрине часов чуть ли не дюжина, и дюжина разных времен, и каждое твердят свое, непререкаемо... Опровергают друг друга» (2, 391),
Время для Квентина, по замечанию Ф.Хоффмана, - и его невозможно оспорить - «доказательство и мера угасания человеческой жизни» (124, 29). Доказывая его ненужность, Квентин полагает, что могущество времени, распоряжающегося этим процессом, должно перейти к нему.
Отношение Квентина ко времени несколько разъясняет всплывающий в памяти Квентина разговор с отцом: «...Отец говорит, что часы - убийцы времени. Что отщелкиваемое колесиками время мертво и оживает, лишь когда часы остановились» (2, 392).
Биография и -творческий путь Гассана Канафани
Прежде чем приступить к исследованию влияния У.Фолкнера на роман Г.Канафани, считаем необходимым осветить здесь основные вехи жизни и творчества этого известного палестинского писателя. ], Биография и творческий путь Гассана Канафани.
Гассан Канафани (1936-1972 гг.) родился в семье адвоката в городе Акко. В 1948 г. в силу известных исторических событий, происходивших в это время в Палестине его семейство было вынуждено оставить родину. Канафани с семьей переезжает сначала в Бейрут, затем в Дамаск, где Гассан поступает в школу. Подобно многим другим палестинцам, юный Канафани ведет в Сирии жизнь беженца — без надежных средств к существованию и уверенности в завтрашнем дне.
В 1952 г. Г.Канафани завершает среднее образование, получая право преподавания в начальной школе. В этом же году он становится студентом Дамаскского университета, но не оканчивает курса: в 1955 г. Канафани был исключен за участие в движении арабских националистов, к которому он присоединился вместе с Джорджем Хабашем, впоследствии возглавившим Народный фронт освобождения Палестины, Осенью 1955 г. в поисках заработка Канафани переезжает в Кувейт, где в течение последующих восьми лет работает учителем, В начале I960 годов по настоянию Дж.Хабаша Канафани возвращается в Бейрут и становится журналистом. Сотрудничая поочередно в газетах «AL-Maharir», «AL-Anwar», Канафани одновременно исполняет обязанности официального представителя группы Хабаша.
В 1967 г. Г,Канафани принимает участие в образовании Народного Фронта Освобождения Палестины, а в 1969 г. г. основывает и редактирует печатный орган этой организации - газету «AL-Hadaf» ("The Target"). Являясь официальным представителем и членом политбюро Народного Фронта, Канафани неоднократно заявлял о своей приверженности делу Палестины и активно участвовал в общественной работе. Он погиб в 1972 г. от взрыва бомбы, подложенной в его автомобиль израильским террористом.
Карьера писателя ПКанафани началась в период его жизни в Кувейте. Ранние рассказы датируются 1955 г., что, безусловно, является свидетельством его литературного таланта, проявившегося уже в двадцатилетнем возрасте. Помимо рассказов перу Канафани принадлежат романы, пьесы, литературно-критические статьи. Он также широко известен на родине как автор политических статей, посвященных ситуации в арабском мире, главным образом в Палестине.
Канафани обращается к художественному творчеству в промежутках между исполнением журналистских и партийных обязанностей. Не случайно поэтому, что положение родного народа, так или иначе связанное с темой страдания всех угнетенных людей в мире, становится основой его творчества. Сегодня можно с уверенностью сказать, что Г.Канафани был писателем одной темы. Предметом, которому он подчинил организацию всего материала, являются события, происходящие на его родине - в Палестине. Избранная тема обусловила сюжеты и индивидуальные характеры, заимствованные из коллективной памяти народа. Стержневая идея получает дальнейшую разработку в мелких деталях: главными героями его рассказов становятся отдельные палестинцы или целые семейства; но они могут выполнять и второстепенные роли, Особо следует отметить, что в качестве одного из главных персонажей в творчестве Канафани выступает земля. Мистическая любовь автора к земле, преобразуется, по нашему мнению, в некую новую философию, присущую только ему особую точку зрения: через произведения Канафани проходит мысль о том, что не люди владеют землей, а земля владеет людьми. Следует отметить, что он в этом не одинок мотив матери-земли встречается достаточно часто э литературе в мировой литературе XX века, например, в творчестве таких писателей, как Грэссик Гиббон (Шотландия), о чем будет сказано ниже Именно любовь к родной земле к родине формирует личность Г.Канафани. Он сам указывает на это: «мои политические взглады предопределены тем, что я — писатель. На мой взгляд, политическое и литературное сознание неразделимы, и я смогу с уверенностью заявить, что состоялся как политический деятель благодаря тому, что был писателем а не наоборот. Я начал писать о Палестине прежде, чем оформилась моя политическая позиция и до вступления в какую-либо партию. Не нахожу никакого расхождения между своими политическими убеждениями н литературным творчеством, ибо уверен, что исчезнет нечто важное, если бы я, создавая художественное произведение, не следовал определенным идейным воззрениям; и наоборот, не ощущал бы себя способным к активной общественной жизни, если бы в то же время не был писателем» (161, 29).
Литературное наследие Г.Канафани включает в себя романы, рассказы, пьесы и критические статьи.
Уже первый роман Г.Канафани «Люди под солнцем» (1961) принес ему широкую известность. Здесь автор обращается к теме беженцев, тщетно пытающихся найти место в новом окружении после исхода из Палестины в 194S г. Центральными персонажами являются трое палестинцев, в поисках работы пытающиеся нелегально пересечь границу между Ираком и Кувейтом, а также палестинец-шофер, соглашающийся перевезти их туда на своем грузовике. Во время проверок на границе шофер прячет своих пассажиров в пустой, раскалившейся на солнце цистерне. Уловка срабатывает только в первом пункте, где проверка занимает всего несколько минут; на следующей заставе шофер задерживается дольше, и спрятанные в цистерне люди погибают. Шофер выбрасывает трупы на свалку, предварительно ограбив их. Таким образом, им не удается ни заработать денег, ни даже остаться в живых. В своей смерти они остаются такими же неимущими чужестранцами, как и в жизни.
Погибшие в цистерне люди принадлежат к разным возрастным категориям, что, вероятно, дает основание говорить о возникновении собирательного образа страдающего палестинца. С другой стороны, имеется еще одно обстоятельство, позволяющее трактовать события романа символически. Так водитель грузовика, обещавший помочь землякам начать в Кувейте новую жизнь, оказывается евнухом. Из его воспоминаний о прошлом становится понятно, что во время боевых действий I 948 года он получил ранение и был оскоплен. На наш взгляд, все эти факты могут свидетельствовать о желании автора показать, что хотя шофер и палестинец, он не способен к продолжению рода и не в состоянии действовать на благо своей родины.
Трагическая смерть главных персонажей делает очевидной также и горькую иронию автора, выраженную в названии романа, - «Люди под солнцем», В самом деле, если бы эти персонажи не были вынуждены скрываться, а остались бы «под солнцем», они бы остались в живых Таким образом, нелепая гибель палестинцев тоже приобретает в романе символический смысл. Роман построен таким образом, что в фокусе внимания читателя постоянно остается трагедия массового исхода палестинцев 1948 г.
Помимо вышеназванных, Г.Канафани оставил три незаконченных романа- «Возлюбленный» (начат в 1966 г,), «Слепой и глухой» (относится к периоду до 1970 г.), «Апрельские анемоны» (предположительно начат незадолго до смерти). Следует отметить, что неоконченный роман «Возлюбленный» тематически и стилистически напоминает лучшее произведение Канафани «Что вам осталось». Узнаваемое сходство проявляется на уровне сюжета; действие происходит в горах и сельских районах Палестины в 1930е годы и вращается вокруг бегства молодого палестинца от вооруженных сил Британского мандата. Для того чтобы успешно скрыться, беглец многократно меняет имя и биографию, и если первоначальная конфронтация с властями представляется политически мотивированной, то потом характер главного героя обретает более или менее авантюрные черты: он замешан Б неполитических осложнениях, в том числе любовных интригах, убийстве, что придает этому образу жизненное правдоподобие и глубину, В то же время важно отметить, что описание приключений героя этого неоконченного романа носят отнюдь не развлекательный характер. Побег и мытарства, выпадающие на его долю, свидетельствуют, скорее, об исканиях, связанных со становлением личности.
Как упоминалось выше, Г.Канафани активно занимался журналистской деятельностью. Средства массовой информации были для него важным способом общения с читателем. Неудивительно поэтому, что им было написано два романа для газет - AL - Ahmar AL - Mayet («Мертвый красный лотос») (1961) и AL - Shaia AL - Akhar («Другая вещь») (1966). Последний из двух романов посвящен размышлениям над психологическими и философскими категориями. Здесь автор призывает к осмыслению некоторых моральных и этических понятий, в частности, феномена справедливости.
