Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ ПЕРЕВОД КАК ВАЖНЕЙШИЙ АСПЕКТ РЕЦЕПЦИИ 26
Раздел 1. Основные аспекты рецепции 26
Раздел 2. Значимость перевода как аспекта рецепции 34
Раздел 3. Литературный перевод в Германии. Традиция и современность...42
ГЛАВА 2. ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МИР ТЕДА ХЬЮЗА 70
Раздел 1. Становление художественного мышления Теда Хьюза .
Поэтические сборники 1957-1967 гг 70
Раздел 2. Художественные особенности цикла «Ворон». Мифологические аспекты 98
ГЛАВА 3. ВХОЖДЕНИЕ ТЕДА ХЬЮЗА В НЕМЕЦКУЮ ЛИТЕРАТУРУ 132
Раздел 1. Критические отклики, рецензии, литературоведческие исследования 132
Раздел 2. Переводы поэзии Теда Хьюза на немецкий язык. Цикл «Ворон» 147
ЗАКЛЮЧЕНИЕ 172
БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОК 177
ПРИЛОЖЕНИЕ 200
- Основные аспекты рецепции
- Становление художественного мышления Теда Хьюза
- Критические отклики, рецензии, литературоведческие исследования
Введение к работе
Английский поэт Эдвард Джеймс Хьюз (1930-1998), известный в литературном мире как Тед Хьюз (Ted Hughes), по праву считается одним из крупнейших поэтов XX века. Он начал писать стихи в 15 лет, во время учебы в Кембридже публиковался в студенческих альманахах, а к 27 годам, в 1957 г., выпустил первый сборник стихов «Ястреб под дождем» ("The Hawk in the Rain"), который был отмечен премией Нью-Йоркского поэтического центра. За второй цикл - «Луперкалии» ("Lupercal", 1960) поэт получил премию Готорна. В 1984 г. Тед Хьюз стал Поэтом-лауреатом Британской короны', что принесло ему известность и за пределами Соединенного Королевства.
Реакция английских критиков на это назначение была весьма неоднозначной. Многие не представляли себе, как этот провинциал из Йоркшира, называющий себя «Тедом», будто он простой рабочий2, да к тому же пишущий стихи, воспевающие кровь и насилие3, будет сочинять оды для королевской семьи. Как показало время, Хьюз справился с ролью придворного поэта, и в 1992 г. стихи, написанные им по долгу королевской службы, вышли отдельным изданием.
Вместе с тем тема насилия ("violence") в поэзии Теда Хьюза была и до сих пор остается актуальной для исследователей. Большинство из них находят концентрацию поэта на этой теме оправданной, так как насилием наполнено все во Вселенной: от мира природы до мира людей. Сам автор отмечал, что в стихах о животных он вовсе не воспевает насилие, а лишь описывает мир природы таким, каков он есть, ведь зверям не знакомы
Поэт-лауреат в Великобритании - звание придворного поэта, утвержденного монархом и традиционно обязанного откликаться памятными стихами на события в жизни королевской семьи и государства. Звание поэта-лауреата присваивается пожизненно. В разные времена Поэтами-Лауреатами становились такие выдающиеся деятели английской литературы как Джон Драйден, Роберт Саути, Уильям Вордсворт, Альфред Теннисон.
2 "Who does he think he is. Calling himself 'Ted' as if he went round in a cloth cap". Ирландский поэт Пол
Малдун в частном разговоре с австралийской исследовательницей Энн Ски. См.: Skea, Ann. Ted Hughes:
Timeline [Электронный ресурс] / Ann Skea. - Режим доступа:
3 "Poetic voice of blood and guts" - один из газетных заголовков в ноябре 1984 г., когда Хыоз стал Поэтом-
лауреатом.
категории добра и зла. Что же касается человека, то, по мнению Хьюза, лишь в моменты предельного страха и предельной боли он может становиться самим собой, давать выход эмоциям и вновь обретать утраченную целостность своего «я». Подобный эффект способна оказывать еще только поэзия, которую Тед Хьюз называл «путешествием во внутреннюю Вселенную» ("journey to the inner Universe"). Он много рассуждал о роли поэта и поэзии. Его перу принадлежат следующие работы теоретического характера: «Как рождается поэзия» ("Poetry in the Making, 1967), «Миф и воспитание» ("Myth and Education, 1970), «Шекспир и Великая Богиня всего сущего» ("Shakespeare and the Great Goddess of Complete Being", 1992) и «Зимняя пыльца: Проза разных лет» ("Winter Pollen: Occasional Prose", 1994), где он формулирует и обосновывает понимание поэта как посредника между мирами, провидца и шамана.
Поэт проявлял обостренный интерес к мифу и мифотворчеству. В уже упомянутом труде «Шекспир и Великая богиня всего сущего» Тед Хьюз рассматривал пьесы Шекспира зрелого периода ("mature plays"), полагая, что все они являются вариациями одной темы, раскрывают один и тот же конфликт, восходящий к поэмам «Венера и Адонис» и «Лукреция», и дальше - к греческой мифологии и древнему шумерскому мифу. По мнению Хьюза, в Англии времен Шекспира, как и в Англии XX века, наблюдался кризис чувственности, и во всех произведениях великого драматурга он видел аллегорическое отражение конфликта между разумом и жесткими моральными нормами с одной стороны, и природными инстинктами с другой.1 Конфликт этот обусловлен тем, что христианство вытеснило изначальные мифы за рамки культуры, исказив понятие любви, превратив женщину и природу (Великую Богиню) в воплощение дьявола.
Творчество Хьюза отличается невероятной обширностью и многогранностью. Он является автором 14 сборников стихов для взрослых: «Ястреб под дождем» ("The Hawk in the Rain", 1957), «Луперкалии»
1 Эту идею он высказал впервые в предисловии к «Избранным стихотворениям Шекспира» (1971).
("Lupercal" 1960,), «Вудво» ("Wodwo", 1967), «Последыши» ("Recklings", 1967), «Ворон: Из жизни и песен Ворона» ("Crow: From the Life and Songs of the Crow", 1970), «Пещерные птицы» ("Cave Birds", 1975), «Муртаун» ("Moortown", 1979), «Развалины Элмета» ("Remains of Elmet", 1979), «Лоси» ("Mooses", 1981), «Река» ("River", 1983), «Цветы и насекомые» ("Flowers and Insects", 1986), «Наблюдение за волками» ("Wolfwatching", 1989), «Заговор на дождь для герцогства» ("Rain-charm for the Duchy", 1992), «Письма ко дню рождения» ("Birthday Letters", 1998). В год публикации «Письма ко дню рождения» были отмечены премией Т. С. Элиота, а в 1999 г. были названы «Книгой года» в Великобритании.
Кроме того Теду Хьюзу принадлежат 17 книг для детей: «Знакомьтесь с моим народом» ("Meet My Folks!", 1961), «Земная сова и другие лунные люди» ("The Earth Owl and Other Moon People", 1963), «Как появился кит» ("How the Whale Became", 1963), «Несси, невежливое чудовище» ("Nessie the Mannerless Monster", 1964) «Железный гигант» ("The Iron Man", 1968), «Пришествие королей и другие пьесы» ("The Coming of the Kings and Other Plays", 1970), «Песни времен года» ("Season Songs", 1975), «Лунные киты» ("Moon-Whales", 1976) «Под Полярной звездой» ("Under the North Star", 1981), «Что есть истина?» ("What is the Truth?", 1984), «Ффэнгс-вампир и поцелуй истины» ("Ffangs the Vampire Bat and the Kiss of Truth", 1986), «Кот и кукушка» ("The Cat and the Cuckoo", 1987), «Истории начала времен» ("Tales of the Early World", 1988), «Русалочий кошелек» ("The Mermaid's Purse", 1993), «Железная женщина» ("The Iron Woman", 1993), «Воин снов» ("The Dreamfighter", 1995), «Шэгги и Спотти» ("Shaggy and Spotty", 1997). Книга «Железный гигант» широко известна в западном мире, включена в Британии в школьную программу. По ее мотивам снят мультфильм «Железный гигант» ("The Iron Giant", 1999).
Перу Теда Хьюза принадлежит также поэма "Gaudete" (1977), которую критик Б. Мартин причисляет к наиболее значительным явлениям в английской поэзии со времен Второй мировой войны и считает возможным
сравнить ее язык с языком произведений самого Шекспира. Хыозом созданы переводы и обработки классических пьес: «Эдипа» Сенеки ("Oedipus", 1966), «Алкесты» Еврипида ("Alcestis", 1998) «Орестеи» Эсхила ("The Oresteia", 1998). «Эдип» был поставлен в 1968 г. крупнейшим режиссером современности Питером Бруком, сотрудничество с которым поэт продолжил в 1971 г., написав пьесу «Оргаст» ("Orghast") по мотивам мифа о Прометее. В 1999 г. в Национальном Театре состоялась премьера «Орестеи» в адаптации Хьюза. В 2000 г. «Алкеста» входила в репертуар йоркширского гастрольного театра «Нозерн Бродсайдз» ("Northern Broadsides").
Хьюз чрезвычайно интересовался проблемами перевода. Вместе с Дэниэлом Вейссбортом он был основателем журнала «Современная поэзия в переводах» ("Modern Poetry in Translation"), который выходит в Великобритании и по сей день. Кроме того, Хьюз довольно много переводил сам. Отдельными изданиями вышли: «Пробуждение весны» Франка Ведекинда ("Spring Awakening", 1995), «Кровавая свадьба» Федерико Гарсиа Лорки ("Blood Wedding", 1996), «Метаморфозы» Овидия ("Tales from Ovid", 1997), «Федра» Расина ("Phedre", 1998). Пьесы в переводе Хьюза ставились в британских театрах.
В 2006 г. под редакцией Д. Вейссборта вышла книга избранных переводов Хьюза ("Ted Hughes: Selected Translation"), в предисловии к которой Вейссборт называет Теда Хьюза одним из значительнейших переводчиков в английской традиции. Хьюз открыл для английских читателей многих поэтов Юго-Восточной Европы: Ференца Юхаша, Яноша Пилинского, Марина Сореску, Абдулу Сидрана. Помимо перечисленных выше переводов в собрание включены переводы «Тибетской книги мертвых» ("The Tibetan Book of the Dead", 1960), произведений Гомера (1961), бразильских поэтов Мариу ди Са Карнейру и Элдера Маседу (1962-1963), французских поэтов Ива Бонфуа (1967), Поля Элюара (1960-е), Жоржа Шеаде (1974), израильского поэта Йехуды Амихая (1968), итальянских поэтов Камило Пеннати (1990-е), Лоренцо де Медичи (1992-1993), великого
русского поэта Александра Пушкина (1998). Перевод «Пророка» А. С. Пушкина стал последним стихотворением Теда Хьюза. Хыоз переводил по подстрочнику, сделанному для него Дэниэлом Вейссбортом (см. Приложение).
Тед Хьюз выступил составителем и автором предисловий к изданиям: «Кит Дуглас. Избранные стихотворения» (Keith Douglas. "Selected Poems", 1964), «Избранные стихотворения Эмили Дикинсон» ("A Choice of Emily Dickinson's Verse", 1968), «Избранные стихотворения Шекспира» ("A Choice of Shakespeare's Verse", 1971), «Джонни Паник и Библия снов и другая проза Сильвии Плат» ("Johnny Panic and The Bible of Dreams, and Other Prose Writings by Sylvia Plath", 1977) «Собрание стихотворений Сильвии Плат» ("The Collected Poems of Sylvia Plath", 1981), «Избранные стихотворения Кольриджа» ("A Choice of Coleridge's Verse", 1996).
Сам Тед Хьюз считал, что наиболее существенное воздействие на его творчество оказал Шекспир. Очевидное для ряда исследователей влияние таких поэтов, как Джон Донн, Уильям Блейк, Уильям Батлер Йейтс, Дэвид Герберт Лоуренс, Хьюз отрицал.
Критики не раз отмечали, что у поэта есть все шансы войти в число классиков британской литературы и наряду с Филиппом Ларкиным, Уильямом Голдингом, Джорджем Оруэллом и Дорис Лессинг называют Теда Хьюза одним из лучших британских авторов XX века. В настоящий момент речь идет о том, чтобы увековечить его память мемориальной доской в знаменитом Уголке поэтов ("Poets' Corner") в Вестминстерском аббатстве рядом с У. Шекспиром, Дж. Мильтоном, Дж. Г. Байроном, С. Т. Кольриджем, Д. Томасом и Т. С. Элиотом.1
Незадолго до смерти, в 1998 г., поэт получил орден «За заслуги», одну из высших наград, присуждаемых монархом, и выпустил получивший широкий резонанс сборник «Письма ко дню рождения», в котором рассказал
1 Heaney, Seamus. Ted Hughes in the Abbey I Seamus Heaney II Guardian. - 2009. - 5 December.
трагическую историю отношений со своей первой женой, американской поэтессой Сильвией Плат, покончившей жизнь самоубийством.
Эта публикация вызвала очередную волну исследовательского и переводческого интереса к творчеству Хьюза, которое неизменно привлекало внимание зарубежных исследователей, как при жизни, так и после смерти поэта. К настоящему времени в Европе и Америке опубликовано около трехсот литературоведческих статей и пятидесяти монографий и диссертаций, посвященных наследию Хьюза. Подавляющее большинство из них на английском языке (хотя авторы не только англоязычные, есть среди них немцы, французы, итальянцы, испанцы, норвежцы, поляки и бразильцы).
Большая часть этих критических работ увидела свет еще при жизни поэта. Первая из них появилась в 1972 г. в серии «Писатели и их творчество» ("Writers and Their Work"). Эта книга лишь кратко знакомила с самим поэтом и его работами. Но уже в 1975 г. ее автор, известный британский филолог и друг Теда Хьюза Кит Сэйгар, опубликовал подробную и основательную монографию «Искусство Теда Хьюза» ("The Art of Ted Hughes"), которая была дополнена и переиздана в 1978 г. и по сей день считается одним из самых авторитетных исследований о поэте. Сэйгар рассмотрел поэтические сборники Хьюза, вышедшие до 1978 г. («Ястреб под дождем», «Луперкалии», «Вудво», «Ворон», «Прометей на своей скале», «Пещерные птицы»), и поэму "Gaudete". Каждому сборнику в монографии посвящена отдельная глава. Для настоящего диссертационного исследования особенный интерес представляет глава, посвященная «Ворону», в которой дан всеобъемлющий анализ цикла как единого произведения, каким его и задумал сам поэт. Причем Сэйгар привлекает также стихи, не вошедшие в сборник, но имеющие к нему отношение и опубликованные Хьюзом в периодике.
Кит Сэйгар дает краткую биографическую справку, интерпретирует отдельные стихотворения и анализирует становление Хьюза как поэта, учитывая влияние на его творчество философских и литературных
увлечений, а также его интересов в области естествознания, этнографии и мифологии. Особое внимание исследователь уделяет связи мировоззрения Хьюза с идеями Роберта Грейвса, изложенными в его труде «Белая богиня» ("White Goddess", 1958). Грейвс пишет о том, что поэзия должна основываться на интуиции, а языком истинной поэзии был и остается язык поэтического мифа, связанного с образом Великой Богини, олицетворяющей созидательные силы. Современная рационалистическая цивилизация поставила интеллектуальное начало выше интуитивного, первичные символы поэзии утратили смысл, а поэту было отказано в его древнейшем предназначении быть посредником между миром людей и миром высших сил. Вслед за Грейвсом Тед Хьюз считал, что поэзия способна пробудить истинные эмоции и даже инстинкты человека, привычно подавляемые им, и восстановить его целостность, единство внутреннего и внешнего в нем.
В своей работе Сэйгар ставит Хьюза в один ряд с такими выдающимися поэтами первой половины XX века, как У. Б. Йейтс, Д. Г. Лоуренс и Т.С. Элиот. Подобные сравнения встречаются и у других критиков. Например, П. Р. Кинг, говоря об анималистической лирике раннего Хьюза, относит эти его стихотворения к лучшим в своем роде со времен Дэвида Герберта Лоуренса, который высоко ценится в Англии не только как романист, но и как автор поэтического сборника «Птицы, звери и цветы» ("Birds, Beasts and Flowers"). Ирландский поэт Шеймас Хини отмечает, что Тед Хьюз стал для Англии тем, кем был для Ирландии Уильям Батлер Йейтс - «поэтом с мифологическим и эпическим ощущением родной страны».1
Кит Сэйгар выступил также в качестве редактора двух сборников научных трудов о творчестве Хьюза, составленных по материалам конференций, которые проходили в Манчестере в 1980 г. и 1990 г.: «Становление Теда Хьюза» ("The Achievement of Ted Hughes", 1983) и «Проблемы творчества Теда Хьюза» ("The Challenge of Ted Hughes", 1994).
1 Кружков, Г. M. Изба-писальня: В гостях у Шеймаса Хини / Г. М. Кружков // Иностранная литература. -2004.-№2.-С.276.
Авторы книги «Становление Теда Хьюза» предлагают взглянуть на творчество поэта в различных его аспектах. Кит Сэйгар и Шеймас Хини отмечают особое значение ландшафта в формировании художественного мышления Хьюза. Майкл Свитинг проводит параллели между шаманскими практиками и представлениями Теда Хьюза о творческом процессе и роли поэтического слова. Джерольд Рэмси исследует трансформацию образа Трикстера в цикле «Ворон», а Грэм Брэдшоу анализирует тему Белой Богини в творчестве Хьюза и Шекспира. Кроме того, творчество Хьюза рассматривается в сборнике в связи с поэзией «Движения», произведениями поэтов Юго-Восточной Европы, наследием Сильвии Плат. Несколько статей посвящены мифологическим аспектам в разных циклах поэта. Ценность издания заключается также в том, что в приложение включены 30 стихотворений Теда Хьюза, не включенных в сборники или не публиковавшихся ранее. Сборник 1994 г. дает представление о подходах различных исследователей к творчеству Хьюза, использованных в их собственных монографиях (Н. Бишоп, К. Сэйгар, Т. Гиффорд, Н. Роберте, Э. Ски, Л. Сиджэй).
Киту Сэйгару принадлежит еще одна монография о Хьюзе — «Смех лисиц» ("The Laughter of Foxes", 2000; 2006). Здесь автор рассматривает эволюцию поэтического мифа Теда Хьюза «от мира крови к миру света» ("from world of blood to world of light"), особое внимание уделяя роли сборника «Ворон» как поворотного момента творческого пути поэта. Книга содержит «Историю Ворона» ("The Story of Crow") в пересказе Сэйгара, где подробно описывается замысел этого цикла, а также хронологию жизни и творчества Хьюза, составленную австралийской исследовательницей Энн Ски.
Экберт Фаас, ставший первым переводчиком стихов Хьюза на немецкий язык, в 1980 г. выпустил книгу «Тед Хьюз: Необжитая Вселенная» (Ted Hughes: The Unaccomodated Universe"), в центре внимания которой оказывается творчество Хьюза, ориентированное на взрослого читателя.
Помимо интерпретации ранних произведений поэта Фаас подробно анализирует цикл «Ворон» (1970) и поэму "Gaudete" (1977), называя их автора «современным мифотворцем», превращавшим автобиографические детали в «мифологические символы». В связи с этим автор «Необжитой Вселенной» предлагает взглянуть на творчество Теда Хьюза в «полубиографической перспективе», то есть учитывать биографию поэта, но все же не ставить знак равенства между фактами его жизни и образами его произведений. Фаас также включает в приложение выдержки из критических эссе Хьюза и два (впоследствии часто цитируемых) интервью с ним, в которых поэт дает собственные комментарии к «Ворону» и "Gaudete".
В монографии «Миф в поэзии Теда Хьюза» ("Myth in the Poetry of Ted Hughes", 1981), написанной Стюартом Хиршбергом, подробно разрабатывается мифологический аспект творчества поэта. Произведения Хыоза Хиршберг рассматривает прежде всего через призму греко-римской мифологии и преданий североамериканских индейцев, опираясь на «Золотую Ветвь» Джеймса Фрейзера, «Белую богиню» Роберт Грейвса и «Трикстера» Пола Радина.
Хиршберг разделяет свою работу на три большие части, в которых в хронологическом порядке анализирует стихотворения с точки зрения центрального для них мифологического мотива. В первой части рассматриваются стихи 1957-1969 гг., где лирический герой, по мнению Хиршберга, выступает в роли «шамана». На первый план выдвигается анималистическая лирика, где животные представляются автору «изначальными тотемами», которые поэт использует, чтобы установить контакт с «необузданной космической энергией» и стать шаманом ("Becoming the Shaman"). Но это превращение не удается до конца, и поэту приходится обратиться к образу Трикстера (таков, по мнению Хиршберга, герой цикла «Ворон»).
1 Faas, Ekbert. Ted Hughes: The Unaccommodated Universe / Ekbert Faas. - Santa Barbara: Black Sparrow Press, 1980.-P. 50, 11, 12.
Трикстеру и его роли в поэзии Хьюза посвящена вторая часть книги. В цикле «Ворон» Трикстер терпит неудачу в своих попытках восстановить абсолютную космическую гармонию, и тогда Хьюз в циклах «Пещерные птицы», «Прометей на своей скале» и поэме "Gaudete" приходит к третьему типу лирического героя - «козлу отпущения» ("Scapegoat"), который с позиции жертвы осознает и принимает необходимость страдания как первого шага к просветлению ("present agony is the necessary precondition to enlightenment"). По мнению Хиршберга, именно в «Пещерных птицах» и «Прометее на своей скале» попытка поэта восстановить связь с наследием давнего прошлого ("to re-established touch with the heritage of a long vanished past"), наконец, увенчалась успехом.1
В книге «Тед Хьюз. Критическое исследование» ("Ted Hughes. A Critical Study", 1981), написанной в соавторстве Терри Гиффордом и Нилом Робертсом, поэта представлен как мастер образного освоения мира. В качестве основной темы его творчества исследователи называют взаимоотношения человека и природы и отмечают, что в разные годы эта тема представлена по-разному.
Томас Вест в монографии «Тед Хьюз» ("Ted Hughes", 1985) наряду с произведениями для взрослых рассматривает некоторые детские книги поэта
- «Железный гигант», «Песни времен года», «Что есть истина?». Вест
пытается отразить «внутреннюю драму» поэта, который постоянно ищет
способ восстановления гармонии между человеком и природой, и, по мнению
исследователя, наиболее близок он оказывается к этой цели в цикле «Река».
Целый ряд исследователей рассматривает творчество Теда Хьюза с точки зрения психологии и философии. Крейг Робинсон в книге «Тед Хыоз как пастырь всего сущего» ("Ted Hughes as Shepherd of Being", 1989) рассматривает поэтические циклы от «Ястреба под дождем» (1957) до «Цветов и насекомых» (1986) в свете идей Мартина Хайдеггера о том, что
1 Hirschberg, Stuart. Myth in the Poetry of Ted Hughes / Stuart Hirshberg. - Portmarnock: Wolfhound Press, 1981.
- P. 8, 9, 44,69.
бытие основывается на слове поэта, который, находясь между богами и людьми, рассказывает нам о сущем. О таком срединном положении поэта как выразителя воли богов Тед Хьюз неоднократно говорил сам.
Дуайт Эддинс видит в анималистической лирике Хыоза поэтическое выражение философии воли Шопенгауэра.1 По признанию поэта, Шопенгауэр - единственный философ, чьи труды он читал. Идея «мировой воли» Шопенгауэра, неутомимой и непреодолимой, воплощается в поэзии Хьюза в образе Природы как женского созидательного начала, выброшенного из христианского мировоззрения и ставшего безжалостной и беспредельной, инстинктивной и иррациональной силой.
Когда речь идет о психологической стороне поэзии Теда Хьюза, исследователи традиционно связывают ее с учениями Зигмунда Фрейда и Карла Густава Юнга. Хьюз верил, что поэзия может открыть путь к Бессознательному человека и способна высвобождать страхи, возвращая полноту истинных и естественных чувств и эмоций. Обращаясь к мифотворчеству, поэт осознанно воплощал в своих стихах архетипические образы и ситуации. Немецкая исследовательница Доротея Купфершмидт-Нойгеборн посвящает две главы своей монографии рассмотрению мотивов, связанных с архетипами Тени, Анимы и Анимуса, в цикле «Ворон» и поэме "Gaudete".2
Николас Бишоп в книге «Преобразование поэзии: Тед Хьюз и новая критическая психология» ("Re-making Poetry: Ted Hughes and a New Critical Psychology", 1991) отказывается от традиционного подхода и ориентируется на интересовавшие Хьюза идеи эзотерика Г. И. Гурджиева, Карлоса Кастанеды, а также учение суфиев.
Интересный поворот к изучению лингвистического и мифологического аспектов лирики Хьюза дает монография Пола Бентли «Поэзия Теда Хьюза:
1 Eddins, Dwight. Ted Hughes and Schopenhauer: The Poetry of the Will / Dwight Eddins II Twentieth Century Literature: A Scholarly and Critical Journal. - 1999. - Spring; 45 (1). - P. 94-109.
" Kupferschmidt-Neugeborn, Dorothea. Heal into Time and Other People: Shamanismus und Analytische Psychologie in der poetischen Wirkungsasthetik von Ted Hughes / Dorothea Kupferschmidt-Neugeborn. -Tubingen: Narr, 1995.-286 S.
Язык, иллюзия и то, что скрыто за этим» ("The Poetry of Ted Hughes: Language, Illusion and Beyond", 1998), где творчество английского поэта исследуется с опорой на труды К. Г. Юнга, П. Радина, М. Элиаде, К. Леви-Стросса и М. М. Бахтина.
В 2004 г. под редакцией французского англиста Джоанни Мулэна вышел сборник статей «Тед Хьюз: Альтернативные горизонты» ("Ted Hughes; Alternative Horizons"), в котором ученые из разных стран предлагают новые подходы к анализу наследия поэта. Существенное внимание в сборнике уделено биографическому аспекту изучения творчества Хьюза, который не мыслится теперь без обращения к жизни и творчеству Сильвии Плат.
Что касается отечественного литературоведения, то здесь Тед Хьюз почти не попадал в поле зрения исследователей. Первое беглое знакомство с ним состоялось в 1972 г., когда В. А. Скороденко в критико-библиографическом обзоре «Английская поэзия (1945-1970)» посвятил ему раздел, занимавший четыре страницы. Но книга эта была предназначена для узкого круга читателей, имела ограниченный тираж и осталась не известной никому, кроме специалистов.
В статье «Энциклопедического словаря английской литературы XX века» отмечается мифологизированная концепция бытия в произведениях Хьюза. Автор статьи М. М. Коренева подчеркивает неразрывную связь жизни человека с жизнью природы в творчестве поэта.'
Предметом диссертационного исследования творчество Теда Хьюза становилось лишь дважды. На настоящий момент в России защищены две диссертации. В 1989 году в МГУ - кандидатская диссертация М. В. Цветковой «Основные тенденции в английской поэзии 50-70х годов XX века (Филипп Ларкин, Том Ганн и Тед Хьюз)», где отдельная глава посвящена общему обзору творчества Хьюза до 1980 г. В 2009 году - в Отделе литературоведения ИНИОН РАН - кандидатская диссертация В. М.
Коренева, М. М. Тед Хьюз / М. М. Коренева // Энциклопедический словарь английской литературы XX века. - М.: Наука, 2005. - С.484-487.
Татейшвили «Творческая индивидуальность Теда Хьюза в контексте английской поэтической традиции». Работа В. М. Татейшвили является первым монографическим исследованием Хьюза и имеет обзорно-обобщающий характер. Особый интерес представляет третья глава, где названы точки соприкосновения поэзии Хьюза с английской поэтической традицией (Шекспир, английские романтики, Д. Г. Лоуренс, Р. Киплинг, Д. Томас, Р. Грейвс).
По сравнению с Германией, где творчеству поэта посвящены также четыре солидных монографии, и более двух десятков статей в научных журналах (здесь учтены только публикации на немецком языке, не считая рецензий и биографических заметок), в России наследие Теда Хьюза изучено в существенно меньшей степени. В какой-то мере это может быть связано с тем, что на русский язык Хьюза практически не переводили. Появлялись отдельные стихи в переводе А. Кистяковского, Л. Прозоровой, Н. Банниковой, Г. Шульпякова, С. Бычкова в антологиях: «Роберт Грейвс, Дилан Томас, Тед Хьюз, Филип Ларкин. Из современной английской поэзии» (1976), «Поэзия Европы» (1977), «Английская поэзия в русских переводах: XX век» (1984); журнале «Иностранная литература» (№4, 1983; №6, 2000). Можно обнаружить переводы в Интернете, выполненные А. Блейз, А. Костричкиным, В. Райкиным, Амиром Ваддах Аль-Амири. В 2006 г. вышла книга эссе А. М. Парщикова «Рай медленного огня», в которую включен перевод девяти стихотворений из цикла «Ворон». И, наконец, в 2009 г., появился сборник «В двух измерениях: Современная британская поэзия в русских переводах», в который входят шесть стихов Теда Хьюза: «Ветер» ("Wind"), «Лошади» ("The Horses"), «Кот леди Эстер» ("Esther's Tomcat"), «Сентябрь» ("September"), «Амулет» ("Amulet"), «Лунные киты» (Moon-Whales"). Этот сборник - результат двухгодичной работы семинара для молодых переводчиков под руководством М. Бородицкой и Г. Кружкова при Британском Совете. Хьюза в нем переводили В. Светлосанов, Е. Третьякова, Ю. Фокина. Г. Кружков также перевел несколько стихотворений Хьюза:
«Мысль-лисица» ("The Thought-Fox"), «Папоротник» ("Fern"), «Чертополох» ("Thistles"), «Допрос у выхода из чрева» ("Examination at the Womb-Door") «Полнолуние и малютка Фрида» ("Full Moon and Little Frieda"), «Тема для волынки» ("Pibroch"), которые (за исключением «Папоротника» и «Темы для волынки») вошли в первый том его «Избранных переводов» (2009).
Однако возможности познакомиться с творчеством поэта в полной мере у российского читателя пока нет. Впрочем, в последние годы интерес к Хьюзу и его произведениям возрос. Об этом свидетельствуют не только статьи о нем в периодике, но и постоянное появление новых переводов, проведение семинаров для студентов-филологов и молодых переводчиков, материалом которых служат стихотворения поэта.1 Тем не менее, говорить о том, что творчество Теда Хьюза прочно вошло в контекст русской культуры, пока не представляется возможным.
Иначе дело обстоит в Германии, где поэзия Хьюза переводится и изучается с 70-х гг. В период с 1971 г. по настоящее время наряду с четырьмя антологиями стихов Теда Хьюза в переводе вышли три полноценных поэтических сборника: «Ворон», «Прометей на своей скале» и «Письма ко дню рождения», а также книга эссе «Как рождается поэзия». Его творчеству посвящены пять диссертаций, три монографии и более тридцати литературоведческих статей."
Таким образом, рецепция Теда Хьюза, начавшаяся в России и в Германии в 70-х гг., получила разное развитие в обеих странах, причем немецкая рецепция оказалась много шире. Ни в отечественном, ни в зарубежном литературоведении процесс вхождения творчества Хьюза в немецкую культуру до сих пор не описан. Вместе с тем количество переводов и статей, посвященных данному автору в немецкоязычной прессе
1 Это уже упоминавшийся семинар для молодых переводчиков при Британском Совете, и а также семинар
«Транскультурная коммуникация в практическом применении», проведенный Е. Новицким в 2006 г. а
Крымско-Американском колледже г. Симферополя, участникам которого предлагалось перевести первые
строки стихотворения «Родословная» ("Lineage") из сборника «Ворон». См.:
.
2 Здесь учтены статьи, опубликованные в Германии и вышедшие на немецком языке.
и научной литературе, свидетельствует о том, что исследование подобного рода действительно назрело. Автор, входя в иную литературу, неизбежно приобретает новые «лики», которые становятся частью его портрета в едином поле мировой литературы. В связи с этим изучение рецепции творчества Хьюза в других странах является объективной необходимостью, и настоящая работа — шаг на этом пути. Это обусловливает актуальность данного исследования.
Научная новизна диссертации заключается в том, что она является первым в нашей стране и за рубежом исследованием рецепции поэзии Теда Хьюза в Германии. Кроме того:
впервые в отечественном литературоведении художественный мир сборника «Ворон» становится предметом специального изучения;
впервые проводится сравнительный анализ оригиналов и переводов целого ряда текстов стихов Теда Хьюза на немецкий и русский языки.
Учитывая тот факт, что анализ восприятия английского поэта в немецкой культуре осуществляется с точки зрения носителя русской культуры, отдельное внимание уделяется сопоставлению немецкой рецепции творчества Хьюза с русской.
Восприятие произведений Теда Хьюза рассматривается в диссертации с позиций «рецептивной эстетики» (В. Изер, X. Р. Яусс). Так как процесс рецепции вбирает в себя множество аспектов, и изучить и описать их в рамках одного исследования с одинаковой тщательностью не представляется возможным, главный акцент наряду с откликами профессиональных читателей сделан на художественном переводе как основном способе вхождения произведения в иную культуру. Рецепция в данном случае рассматривается как диалог автора и переводчика, а также и в более широком смысле - как диалог двух национальных культур, однако с упором на принимающую (в данном случае немецкую).
Достоверность полученных результатов обеспечивается:
использованием методики «пристального чтения»;
обращением к методам сравнительного исследования, разработанным
отечественными учеными (М. П. Алексеевым, В. М. Жирмунским и
др-);
опорой на данные интервью и опросов носителей немецкой культуры,
проведенных во время стажировки при институте англистики
Лейпцигского университета (см. Приложение).
Материалом исследования послужило творчество Теда Хьюза периода 1957-1970-х гг. и его переводы на немецкий язык: сборники «Ястреб под дождем» (1957), «Луперкалии» (1960), «Вудво» (1967), «Ворон: Из жизни и песен Ворона» (1970); книга эссе «Как рождается поэзия» (1967), сборник эссе разных лет «Зимняя пыльца» (1994), переписка поэта. Корпус немецких переводов состоит из антологий «Лисица-мысль» ("Gedanken-Fuchs", 1971, пер. Э.Фааса), «Тед Хьюз. Стихотворения» ("Ted Hughes. Gedichte", 1995, пер. У. Хорстманна), «Тигр не убивает» ("Der Tiger totet nicht", 1998, пер. Ю. и В. Кауссенов), «Что-то должно остаться» ("Etwas muss bleiben", 2002, пер. Ю. и В. Кауссенов), а также сборника «Ворон: Из жизни и песен Ворона» ("Krahe: Aus dem Leben und den Gesangen der Krahe", 1986, пер. Э. Шенкеля).
Основное внимание уделяется сборнику «Ворон» как ключевому произведению, ставшему кульминацией первого этапа творчества поэта и поворотным моментом в его исканиях. Кроме того, именно с этим сборником связана наиболее интенсивная рецепция Теда Хьюза в Германии. Понимание сборника «Ворон» невозможно без определения его художественных особенностей и подробного изучения предшествовавших ему циклов 1957-1967 гг., отразивших становление художественного мира Хьюза1, которое трактуется как формирование некоего «единого текста», связанного с внетекстовой реальностью и определяющегося «не столько единым объектом описания, сколько монолитностью (единство и цельность) смысловой
Под «художественным миром» в данной работе, вслед за М. Л. Гаспаровым, понимается «...система всех образов и мотивов, присутствующих в <...> тексте», трактуемом здесь как творческое наследие автора в целом. Гаспаров, М. Л. О стихах / М. Л. Гаспаров / Избранные труды. - М., 1997. - T.2. - С.416.
установки (идеи)»1, или, если пользоваться терминологией Р. Грейвса,
единой Темой. Последующее творчество поэта, учитывая его масштабы, может стать темой отдельного научного исследования.
Целью диссертационного исследования является выявление особенностей рецепции цикла «Ворон» в Германии, а также осмысление ее как процесса: в становлении и развитии; определение своеобразия немецкого видения Хыоза, проистекающего из особенностей немецкого менталитета;
Данная цель определила частные задачи исследования:
Исследовать и описать мифологический аспект художественного мира «Ворона» как единого поэтического текста;
Определить наиболее существенные аспекты рецепции цикла «Ворон»;
Изучить и прокомментировать вхождение творчества Теда Хьюза в немецкую литературу при помощи анализа откликов в прессе и литературоведческих работ;
Дать сравнительный анализ оригинала и существующих переводов сборника на немецкий язык; "
Выявить «встречные течения» в немецкой культуре, обусловившие интерес к творчеству Хьюза в целом и сборнику «Ворон» в частности.
История вхождения творчества Теда Хьюза в контекст немецкой культуры в данном исследовании представлена с точки зрения рецептивного подхода. Определение рецепции как диалога применительно к системе «литература», на которое опирается данная работа, основано на центральном положении отечественного сравнительного литературоведения о диалогичном характере литературного процесса.
1 Топоров, В. H. Миф. Ритуал. Символ. Образ: Исследования в области мифо-поэтического: Избранное / В.
H. Топоров. - М., 1995. - С. 259; 279;
2 Грейвс, Роберт. Белая Богиня: Историческая грамматика поэтической мифологии. / Роберт Грейвс ; пер. с
англ. Л. И. Володарской. - Екатеринбург: У-Фактория, 2005. - С.22 и далее.
Подобное понимание рецепции базируется на положении А. Н. Веселовского о «встречных течениях». Хотя сам ученый использовал термин «влияние», который впоследствии был пересмотрен в трудах Д. Дюришина, и В. М. Жирмунского, поскольку не отражал идею диалогичности.
Использование в настоящей работе термина «рецепция» подразумевает обращение к теории рецептивной эстетики, сформулированной немецкими учеными X. Р. Яуссом и В. Изером. Согласно их концепции историю литературы следует рассматривать как историю читательского восприятия, так как произведение реализуется только в момент «встречи» литературного текста и читателя. Литературное произведение представляет собой бесконечный и открытый феномен, воспринимающийся в разные исторические эпохи и в разных культурах неодинаково. Таким образом, одной из центральных проблем рецептивной эстетики становится проблема перевода в широком смысле слова, предполагающего интерпретацию произведения публикой, принадлежащей иной эпохе, иной культурной среде. М. В. Цветкова указывает на то, что французские компаративисты (в частности, П. Брюнель и И. Шеврель) расширили наблюдения представителей рецептивной эстетики, применив их к коммуникации между культурами.1
Исследование перевода как аспекта рецепции и как интерпретативного, а следовательно, диалогического акта осуществлялось в диссертации с опорой на методику, выработанную учеными кафедры зарубежной литературы и теории межкультурной коммуникации НГЛУ им. Н. А. Добролюбова и кафедры зарубежной литературы Одесского национальный университета им. И. И. Мечникова, изложенную в таких работах, как: М. В. Цветкова «Перевод как аспект рецепции и межкультурной коммуникации» (2002), В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, 3. И. Кирнозе «Межкультурная
1 Цветкова, М. В. Рецепция поэзии М. Цветаевой в Великобритании: дис. ... докт. фил. наук / М. В. Цветкова. - М., 2003. - С.З 8-3 9.
коммуникация. Системный подход» (2003); М. В. Цветкова. Поэтический перевод как проблема межкультурной коммуникации (2003).'
Перевод трактуется как основной способ вхождения произведения в иную культуру. Безусловно, рецепция литературы возможна и в других формах, но широту рецепции обеспечивает именно перевод, становясь «заместителем» оригинала для иноязычных читателей, делая оригинал доступным. Никакие литературоведческие исследования и критические отклики не смогут заменить непосредственного знакомства с текстом произведения.
Переходя из одной культуры в другую, произведение преломляется сквозь две «призмы»: национальную картину мира воспринимающей культуры и индивидуальную картину мира переводчика. Переводчик, как и любой читатель в представлениях рецептивной эстетики, становится интерпретатором, а следовательно сотворцом произведения.
Обращение к проблеме перевода как основного аспекта рецепции в данной работе обусловлено и особенностями немецкой литературной традиции, в которой художественный перевод всегда играл одну из центральных ролей и воспринимался как способ познания «своего» с точки зрения «чужого».
О переводах можно говорить как о зеркале, в котором отражается принимающая культура. Однако и принимающая культура может стать таким зеркалом для произведения, позволяя выявить его новые смыслы. Анализ переводов поэзии Теда Хьюза на немецкий язык может послужить комментарием к его творчеству и способствовать его рецепции в России.
Кроме работ В. Изера, X. Линк, В. Резе, X. Р. Яусса по теории рецептивной эстетики, а также работ выдающихся компаративистов А. Н.
1 Цветкова, М. В. Перевод как аспект рецепции и средство межкультурной коммуникации / М. В. Цветкова // Проблемы языка, перевода и межкультурной коммуникации: Сборник научных трудов. - Нижний Новгород: НГЛУ, 2003. - С. 195-210; Зинченко, В. Г., Зусман, В. Г., Кирнозе, 3. И. Межкультурная коммуникация. Системный подход / В. Г. Зинченко, В. Г. Зусман, 3. М. Кирнозе. - Нижний Новгород: НГЛУ, 2003; Цветкова, М. В. Поэтический перевод как проблема межкультурной коммуникации. Учебное пособие / М. В. Цветкова. - Нижний Новгород: НГЛУ, 2003.
Весел овского, Д. Дюришина, В. М. Жирмунского теоретико-методологическую базу исследования составили труды С. С. Аверинцева, М. П. Алексеева, М. М. Бахтина, В. В. Вейдле, М. Л. Гаспарова, Л. Я. Гинзбург, В. Г. Зинченко, В. Г. Зусмана, 3. И. Кирнозе, В. В. Кожинова, Ю. М. Лотмана, Б. В. Томашевского, Ю. Н. Тынянова, В. Е. Холшевникова, М. В. Цветковой по сравнительному литературоведению и теории стихосложения; Р. Грейвса, А. Ф. Лосева, Е. М. Мелетинского, М. И. Стеблина-Каменского, В. Н. Топорова, Дж. Дж. Фрэйзера, М. Элиаде по теории мифа и мифопоэтике; Й. Альбрехта, Ф. Апеля, С. Басснет, X. Вебера, В. С. Виноградова, Г. Р. Гачечиладзе, Р. Клёпфера, В. Н. Комиссарова, А. Копецки, И. Левого, А. Лефевра, У. Эко по теории и истории перевода.
Методические подходы и методика анализа: в зависимости от специфики той или иной частной проблемы, подлежащей рассмотрению, в диссертации используются элементы сравнительно-типологического, структурно-типологического, генетического и биографического подходов. При анализе текстов стихотворений Хьюза и их переводов на немецкий язык применяется методика «пристального чтения».
На защиту выдвигаются следующие положения:
Художественный перевод является одним из центральных аспектов рецепции и основным способом вхождения литературного произведения в иную культуру. Открытость литературы и культуры для переводов, стремление двигаться навстречу «чужому» как источнику самопознания, наиболее ярко выражены в Германии.
Поэтические сборники Теда Хьюза 1957-1967 гг. являются органичной частью его художественного мира как «единого текста». Эволюция поэта происходила в направлении языка мифа через обращение к языку древней поэзии.
Ключевыми для художественного мира сборника «Ворон» являются архетипы Трикстера, Вотана и Белой Богини. «Ворон» - это новый
миф, основанный на трансформации христианского мифа и впитавший в себя элементы языческих мифов народов мира.
Особое значение в процессе рецепции поэзии Теда Хыоза в Германии приобретает тема Природы, а также мифологические аспекты его творчества в целом и сборника «Ворон» в частности. Для немецкой рецепции Хьюза характерно желание соотнести его творчество с немецким культурным контекстом и тем самым вписать его в этот контекст (проведение параллели между «Вороном» и «Фаустом», интерпретация творчества Хьюза через призму созвучных философских концепций (А. Шопенгауэр, Ф. Ницше, К.Г. Юнг) или в сравнении с противоположной (М. Хоркхаймер), сравнение значимости поэтических дебютов Т. Хьюза и X. М. Энценсбергера).
«Встречным течением» для рецепции творчества Хьюза в немецкой литературе явились «Фауст» И. В. Гете, поэзия экспрессионизма (Готфрид Бенн), немецкая анималистическая лирика (Вильгельм Леман, Гюнтер Айх, Петер Хухель).
Пытаясь найти компромиссное решение между «одомашнивающим» и «остраняющим» переводом, переводчик становится сотворцом произведения, способствуя «развертыванию заложенного в произведении смыслового потенциала».
Практическая ценность диссертационного исследования определяется возможностью применения основных его положений и результатов при чтении общего курса по истории зарубежной литературы в высших учебных заведениях, специальных курсов и спецсеминаров по английской поэзии второй половины XX века и по творчеству Теда Хьюза, в курсах межкультурной коммуникации и теории перевода.
Материалы и выводы диссертации могут быть полезны русскоязычным переводчикам произведений поэта, интерпретация которых требует досконального знания основных аспектов его художественного мира.
Апробация работы. Основные положения диссертации были изложены на XIX, XX и XXI Пуришевских чтениях (Москва, 2007, 2008, 2009), международных научных конференциях «Проблемы теории, практики и дидактики перевода» (Нижний Новгород, 2007, 2009), международной конференции «Лингвистические основы межкультурной коммуникации» (Нижний Новгород, 2007) и международной научной молодежной конференции «Перевод как фактор развития науки и техники» (Нижний Новгород, 2009). Материалы диссертации обсуждались на аспирантских семинарах кафедры зарубежной литературы и теории межкультурной коммуникации НГЛУ им. Н.А. Добролюбова. Результаты исследования представлены в 10 публикациях, в том числе одна статья в рецензируемом издании, рекомендованном ВАК Министерства образования и науки РФ.
Структура работы отражает основные этапы исследования: Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографического списка, приложения.
Основные аспекты рецепции
Благодаря развитию средств массовой коммуникации обмен информацией между культурами происходит непрерывно. Удаленность в пространстве не является препятствием для практически мгновенного отклика на любое событие. Литературное произведение, едва выйдя из-под пера писателя, становится объектом рецепции, причем «не только внутри той культуры, к которой он принадлежит, но и в иноязычных культурах».1 Иноязычная литература становится доступнее благодаря глобальной информационной сети. Подобная доступность позволяет говорить о рецепции творчества тех иностранных авторов, книги которых еще не изданы, например, в России. Даже если читатель не владеет ни одним иностранным языком, он может обратиться к русскоязычным ресурсам."
Известны случаи, когда перевод книги, выполненный коллективом авторов, появлялся в сети Интернет буквально через сутки после ее выхода за рубежом.3 Таким образом, в настоящее время существует больше возможностей для рецепции того или иного произведения как в рамках национальной культуры, так и за ее пределами. Следует, однако, помнить, что результат инокультурной рецепции всегда будет отличаться от результата рецепции внутри культуры. Поэтому, как отмечает М. В. Цветкова, «изучение произведения должно, в идеале, учитывать максимально широкий спектр его восприятий», ибо только тогда каждое отдельное произведение возможно рассматривать как «факт некоего всеобщего феномена - всемирной литературы».1
Литературные произведения всегда «ориентированы авторами на чье-либо восприятие, к кому-то обращены»." С точки зрения читательского восприятия литературу рассматривает рецептивная эстетика, зародившаяся в недрах герменевтики - науки о понимании и истолковании текстов, и оформившаяся как теория к концу 60-х гг. XX в. Новизна этого направления, по мнению А. В. Аксенова, заключается в том, что «впервые в литературоведении было осмыслено методологически то очевидное обстоятельство, что литературное произведение создается для читателя и только благодаря ему существует во времени, в традиции, в истории»/
Рецептивная эстетика вводит в область исследования читателя и общество, утверждая зависимость искусства от исторического контекста. По словам Н. А. Зоркой, «для рецептивной эстетики читатель, читательская публика в теоретическом аспекте выступает как смыслополагающий субъект, обеспечивающий непрерывность осуществления литературного наследия в исторической традиции. История рецепции - это процесс взаимодействия исторически конкретного смыслополагающего сознания (читателя, читательской среды) с символическими конструкциями реальности, создаваемыми литературой, которая в свою очередь обусловлена историческими и социальными контекстами».
Термин «рецептивная эстетика» принадлежит немецкому ученому Хансу Роберту Яуссу (Hans Robert JauB, 1921-1997). Само слово "receptio" пришло из средневековой латыни. Яусс приводит заимствованное из схоластики изречение: "Quidquid recipitur ad modum recipients recipitur" (буквально: все, что воспринимается, воспринимается так, как может воспринять воспринимающий), которое считает едва ли не отправной точкой теории рецепции.1
Впервые концепция рецептивной эстетики была изложена X. Р. Яуссом в лекции, прочитанной в 1967 г. в Констанцском университете. Исходя из существования «диалогических отношений» между произведением и читателем", ученый предложил новый подход к истории литературы как истории рецепции. История рецепции, по Яуссу, это «поступательное развертывание заложенного в произведении смыслового потенциала».3 Произведение же представляет собой бесконечный и открытый феномен, воспринимающийся в разные исторические эпохи и в разных культурах неодинаково. Таким образом, одной из центральных проблем рецептивной эстетики становится проблема «перевода» в широком смысле слова, предполагающем интерпретацию произведения публикой, принадлежащей иной эпохе, иной культурной традиции, иной культурной среде.4
Соответственно, диалог автора и читателя определяется традицией и реальностью каждого из них. В этой связи следует назвать одно из центральных понятий теории рецепции X. Р. Яусса - «горизонт ожидания» ("Erwartungshorizont").5 Под «горизонтом ожидания» подразумевается комплекс эстетических, социально-политических, психологических и прочих представлений, определяющих отношение автора и - в силу этого произведения к обществу (и к различным видам читательской аудитории), а также отношение читателя к произведению.1 Таким образом, существует два вида «горизонтов ожидания»: публики и произведения.2
«Горизонт ожидания» публики формируется, с одной стороны, собственно-литературными факторами (известными читателю литературными нормами, в первую очередь, жанровыми), с другой - внелитературными (в широком смысле - это жизненный опыт читателя)3, являясь с одной стороны глубоко индивидуальным, а с другой стороны - обусловленным культурной традицией.
«Горизонт ожидания» произведения тесно связан с категорией «имплицитный читатель» ("der implizite Leser"), введенной другим представителем рецептивной эстетики Вольфгангом Изером (Wolfgang Iser, 1926-2007). Создавая произведение, автор подразумевает определенную читательскую аудиторию и предвосхищает определенное прочтение своего творения. Такого идеального читателя, существующего в сознании автора, В. Изер и называет «имплицитным».4 Так как в процессе рецепции произведение имеет дело с «реальным читателем» ("der reale Leser"), текст может быть воспринят совсем не так, как задумывал автор: «горизонт ожидания», закодированный в произведении, и «горизонт ожидания» читателя могут не совпадать. Проблема несовпадения «горизонтов ожидания» проявляется особенно остро, когда автор и читатель принадлежат к разным культурам.
«Реальный читатель» в отличие от «имплицитного» не представляет собой однородную массу. Яусс предлагает разделить эту категорию на три группы:
читатель, который читает, критик, который рефлектирует, и писатель, который вдохновляется через процесс чтения на создание собственных произведений.
М. В. Цветкова в докторской диссертации «Рецепция поэзии М. Цветаевой в Великобритании» предлагает выделить следующие основные аспекты рецепции, на которых следует сосредоточить внимание при анализе процесса восприятия произведения искусства, перенесенного в инокультурную традицию.
/. Аспекты, связанные с вхождением текста в воспринимающую среду (в терминологии рецептивной эстетики - репродуктивная рецепция ("reproduzierende Rezeption")1:
- все виды трансформации текста (переводы, адаптации). Именно они становятся заместителями оригинала, представляющими его для иноязычного читателя. К случаям трансформации текста могут быть отнесены также цензурные купюры и редакторская правка".
Исследуя отношение «трансформированных» текстов к оригиналу, необходимо принимать во внимание и то, как они вписываются в контекст воспринимающей культуры, каково отношение к иностранной литературе вообще. Особый интерес здесь представляют изменения, вносимые в текст .
- издания и переиздания. Анализируя тиражи изданий и частотность переизданий, можно определить, насколько широка рецепция произведения в воспринимающей культуре.
- литературная критика. Сюда относятся предисловия и послесловия, обращения к читателям, комментарии, резюме и отклики прессы на обложках. Подобные тексты играют решающую роль в формировании читательского «горизонта ожидания» и интерпретируют текст, с целью сделать его доступным для читательской публики.1 Однако в отличие от литературоведческих работ они не только способствуют лучшему пониманию произведения со стороны читателей, но и предлагают возможные оценки произведения. Как отмечает немецкая исследовательница Ханнелоре Линк, подобные оценки основываются на нормах, являющихся для критиков (и в какой-то степени для читателей) неоспоримыми. Таким образом, читателю внушается определенная модель восприятия произведения, которая не всегда совпадает с заложенной в тексте."
Литературная критика предоставляет значительный материал для литературоведческих исследований, так как отражает восприятие литературы в определенный момент времени. Более того, по критическим откликам можно судить о вкусах публики в ту или иную эпоху, так как «чтобы иметь успех у читателей, критик должен учитывать их вкусы».3
- литературоведческие труды, которые отражают изменение во времени восприятия автора и его произведения в сознании профессионального читателя (критика, литературоведа).
- литературные биографии, которые способствуют созданию вокруг личности автора мифа. В результате биографическая фигура превращается в мифологическую, а творчество писателя начинает восприниматься через призму его мифологизированной биографии.4
- читательская реакция, предполагающая рецепцию литературного произведения обычным читателем. Однако исследование читательской реакции довольно сложное и трудоемкое дело, в котором приходится опираться на опыт наук, занимающихся изучением общественного сознания и происходящих в нем перемен, таких, например, как социальная психология, и использовать аналогичные методы исследования. Это изучение частной переписки, воспоминаний, заметок, исследование состава библиотечных хранилищ, частных собраний, выяснение популярности книги среди читателей разных возрастных и социальных групп на основе изучения читательского спроса в магазинах и библиотеках, на основе анкетирования, исследования тем докладов на конференциях, курсов в ведущих университетах, тиражей изданий, литературных премий и наград, полученных автором и т.п.1
2. Аспекты, связанные с вхождением воспринимаемого произведения в творчество других авторов (в терминологии рецептивной эстетики -«продуктивная рецепция» ("produktive Rezeption")).
В эту группу входят: эпиграфы, цитаты, аллюзии, реминисценции, вариации тем, сюжетных ходов, заимствование, стилизованное подражание пародирование, литературная полемика; травестирование, пастиш, коллажи и т.п.
Становление художественного мышления Теда Хьюза
Тед Хьюз, несомненно, один из крупнейших британских поэтов второй половины XX века. Его называют «оплотом британской литературы»1, «наиболее влиятельным английским поэтом послевоенной эпохи»", «одним из выдающихся современных лириков»3, и «последним поэтом великой литературной традиции Запада», среди которых Гомер, У. Шекспир, английские романтики, У. Уитмен, У. Б. Йейтс, Д. Г. Лоуренс и Т. С. Элиот.
Вместе с тем отношение к нему литературоведов, критиков, журналистов и широкой общественности нельзя назвать однозначным. С момента выхода его первого сборника «Ястреб под дождем» (1957) за ним закрепилось два клише: «поэт-натуралист», что впоследствии, когда Хьюз вышел за рамки анималистической лирики, приводило к неверному пониманию или неприятию его новых произведений5, и «поэт насилия». Еще один «ярлык», сопровождавший поэта в течение его жизни, появился благодаря радикально настроенным феминисткам, видевшим в нем - после самоубийства его первой жены американской поэтессы Сильвии Плат -«женоненавистника» и «убийцу»: «Начиная со стихотворения Робин Морган «Обвинение» ("Arraignment"), в котором Хьюз представлен как волокита, насильник, эксплуатирующий имидж своей жены и обвиняется чуть ли не в
Тед Хьюз, несомненно, один из крупнейших британских поэтов второй половины XX века. Его называют «оплотом британской литературы»1, «наиболее влиятельным английским поэтом послевоенной эпохи»", «одним из выдающихся современных лириков»3, и «последним поэтом великой литературной традиции Запада», среди которых Гомер, У. Шекспир, английские романтики, У. Уитмен, У. Б. Йейтс, Д. Г. Лоуренс и Т. С. Элиот.
Вместе с тем отношение к нему литературоведов, критиков, журналистов и широкой общественности нельзя назвать однозначным. С момента выхода его первого сборника «Ястреб под дождем» (1957) за ним закрепилось два клише: «поэт-натуралист», что впоследствии, когда Хьюз вышел за рамки анималистической лирики, приводило к неверному пониманию или неприятию его новых произведений5, и «поэт насилия». Еще один «ярлык», сопровождавший поэта в течение его жизни, появился благодаря радикально настроенным феминисткам, видевшим в нем - после самоубийства его первой жены американской поэтессы Сильвии Плат -«женоненавистника» и «убийцу»: «Начиная со стихотворения Робин Морган «Обвинение» ("Arraignment"), в котором Хьюз представлен как волокита, насильник, эксплуатирующий имидж своей жены и обвиняется чуть ли не в
оскорбительно, а естественно поставить рядом с Шекспиром»1, усилиями критиков был создан «имидж кровожадного Хьюза» ("image of the old blood-and-guts Hughes") , что связано, разумеется, не с обстоятельствами его личной жизни (хотя полностью исключать этого нельзя), но прежде всего с особенностями его творчества.
По мнению нобелевского лауреата Дерека Уолкотта, «Хьюз привнес в поэзию невыносимую жесткость, голову Медузы Горгоны, взгляд которой парализует». Эта жесткость особенно выделялась на фоне английской поэзии 50-х гг., известной как поэзия «Движения» ("The Movement")4, для которой характерны были сдержанность ("understatement"), классическая строгость стиля, отказ от больших тем и интерес к конкретному и обыденному. Основные принципы этой новой поэзии были изложены поэтом Робертом Конкуэстом в предисловии к антологии «Новые строки» ("New Lines", 1956)5, где он заявлял о том, что поэзия 50-х свободна от диктата и мистики, и логики. Во главу угла ставился эмпиризм, и даже чувственные и эмоциональные произведения должны были обладать рациональной структурой и отличаться понятным языком6. Поэты «Движения» предприняли попытку уничтожить пропасть между читателем и поэтом, возникшую, по их мнению, в предыдущие десятилетия по вине модернистов и неоромантиков, которые, «увлекшись звуковой, словесной и образной игрой, разрушили логический строй стиха, лишили его доходчивости, легко уловимого смысла»7. Поэт новой поры перестал восприниматься как
существо высшего порядка , он должен был стать «человеком, говорящим с людьми»." «Культивируя эмоциональную сдержанность, рационализм, эмпиризм и иронию, «Движение» ссылалось на то, что именно эти качества -признаки истинно английской манеры письма»3, основой которой, как отметил известный критик А. Альварес, является «принцип воспитанности» ("Gentility Principle").4
Тед Хьюз явно нарушал этот - такой английский - принцип, однако в «английскости» поэта не приходится сомневаться.3 Ирландский поэт Шеймас Хини, впервые услышав Хьюза, так сказал о его поэзии: «Я думаю, голос Хьюза это бунт против своего рода воспитанного голоса. Это голос, избегающий иронии, ибо он иной... Не такой, как голос поколения - голос Ларкина, голос «Движения», даже голос Т. С. Элиота, голос Одена - манера их речи, истинные их голоса, скрытые за поэтическими, это манера, присущая литературной культуре английского среднего класса, и я думаю, что громкий крик Хьюза, его зов и рев - это тот английский язык и та английская поэзия, чья история уходит в глубь веков... Это крик о большем, о том, что жизнь больше».6
«Громкий крик» Хьюза не остался незамеченным - его литературный дебют вызвал большой отклик в литературной общественности и расколол критиков на два лагеря. Отрицательно настроенные критики обвиняли Хьюза
в «первобытной жестокости»1 его лирики и повышенном внимании к описанию насилия. Поэта называли «хулиганом, который бьет своих читателей самыми грубыми словами»2, однако в то же время другие рецензенты видели в нем новаторский голос, приведший в движение литературное сообщество Британии того времени: « ... он идет против преобладающей тенденции отстраненности, иронии, вежливости... Тед Хьюз больше, чем очень хороший поэт. ... он будет одним из того небольшого числа поэтов, которых будут читать сотни лет спустя».
Хотя, по заявлению исследователей, Хьюз плыл против течения, существовало нечто, что, по его мнению, объединяло всех поэтов того времени. Он имел в виду «послевоенное настроение и мысль о том, что с них уже хватит... Хватит риторики, чрезмерного нажима, хватит темных богов, хватит «оно», хватит героических усилий по созданию новых миров. Они видели, как все это превращается в лагеря смерти и атомные бомбы». Действительно, не в пережитых ли ужасах стоит искать корни жестокой поэтики Хьюза? Исследователь Экберт Фаас прав в том, что «только сумасшедшего не затронуло бы насилие, творящееся в наше время», когда в войнах гибнут миллионы людей.5
Детство Хьюза пришлось на время Второй мировой войны. Его отец был участником Первой мировой, одним из семнадцати вернувшихся домой из целого полка. Он выжил благодаря чуду - пуля попала в блокнот, лежавший в его нагрудном кармане. Он часто рассказывал детям о том, что ему пришлось пережить. Поэтому тема войны, о которой не могли писать поэты «Движения»6, находит свое отражение в творчестве поэта, однако его военные стихи посвящены прежде всего Первой мировой.1 Хьюз вспоминал, что в детстве, гуляя по окрестностям родного городка, он «никак не мог отделаться от ощущения, что все вокруг еще в трауре по событиям Первой мировой войны».2
Своеобразие поэзии Теда Хьюза в целом требует значительного внимания именно к его биографии, поскольку место его рождения, условия, в которых он рос, и события личной жизни наложили особый отпечаток на его творчество.
Эдвард Джеймс Хьюз (Edward James Hughes) родился 17 августа 1930 года в маленьком городке Майзомройд (Mytholmroyd), в Западном Йоркшире, неподалеку от мест, где жили сестры Бронте. Йоркшир - одна из самых загадочных местностей северной Англии, где на мили простираются вересковые пустоши, а за ними высятся горы, где еще рассказывают истории о «подземных людях», «жителях холмов». Летом там холодно, ветрено и дождливо, а зима обычно снежная и суровая. То, что природные условия в той или иной степени накладывают отпечаток на характер и культуру людей, в них живущих, сейчас, пожалуй, ни у кого не вызывает сомнений. Лев Гумилев полагал, что культуры этносов связаны с ландшафтами, которые их кормят3, а Георгий Гачев считал природу «первым очевидным, что определяет лицо народа». 1 Суровый климат северной Англии не мог не повлиять на характер йоркширцев, сделав их, по мнению жителей «дежурно приличной»5 южной Англии - грубыми, упрямыми и диковатыми. Самого
Хьюза неоднократно называли в прессе именно «грубым йоркширцем» ("blunt Yorkshireman").
Историк, писательница, биограф Шарлотты Бронте Элизабет Гаскелл писала о йоркширцах: «Их приветствия отрывистые и грубые; их выговор и стиль речи грубый и резкий. Вероятно, отчасти это связано с чувством свободы, которое дают человеку горы, и с обособленной жизнью на склонах холмов, а что-то они получили в наследство от своих суровых северных предков. Они хорошо разбираются в людях, у них острое чувство юмора. Их отзывы о людях могут быть нелестными, но всегда точными»1. Действительно, первые стихи Хьюза шокировали читателей, но, по мнению исследователей, поэт лишь «в полный голос заявил о том, что все и так знали про себя».2
Язык поэзии Теда Хьюза впитал в себя черты йоркширского диалекта -его конкретность, выразительность, лаконичность, силу и яркость. В одном из интервью Хьюз признался, что именно благодаря родному диалекту он начал писать стихи: «Я вырос в Западном Йоркшире. Там говорят на очень характерном диалекте. На каком бы языке или диалекте ты ни говорил потом, твой родной диалект сохраняется как своего рода внутренняя свобода... твое детское «я» заключено в диалекте, и, возможно, это и есть твое подлинное «я» или его суть... Не будь этого диалекта, я вряд ли стал бы писать стихи. Йоркширский диалект напрямую связывает тебя, твое самое сокровенное «я» со среднеанглийской поэзией».3
Критические отклики, рецензии, литературоведческие исследования
Активный творческий период Теда Хьюза пришелся на вторую половину XX в. (1957-1998). Как это происходит со многими поэтами этой эпохи, не только переводы его произведений на иностранные языки, но и многие литературоведческие исследования, посвященные творчеству Хьюза, увидели свет еще при его жизни. Это обстоятельство позволяло авторам переводов и исследовательских работ консультироваться с Хьюзом, который всегда охотно отвечал на возникающие вопросы.
Начало критической рецепции лирики Теда Хьюза в Германии совпадает с подготовкой первого переводного сборника "Gedanken-Fuchs" в начале 70-х гг. Первую характеристику творчеству Хьюза дал переводчик Экберт Фаас в книге «Современная английская литература».1 С самого начала Фаас указывает на существование клишированного представления о поэзии Хьюза как о «поэзии насилия» ("Dichtung der Gewalt") и подчеркивает, что на деле это поэзия человека, четко ориентированного на религию. Картина мира поэта, по мнению немецкого переводчика, сформировалась благодаря влиянию А. Шопенгауэра, Д. Г. Лоуренса и Ф. Ницше, а также благодаря изучению истории религии и антропологии. Эти влияния и определили антиромантический характер природной лирики Теда Хьюза, изображающего природу в ее красоте и жестокости. Сборники «Ястреб под дождем», «Луперкалии» и «Вудво» отражают, согласно Э. Фаасу, путь Хьюза к своему собственному мифу, воплощенному в сборнике «Ворон».
В 80-х гг. в Германии появляется довольно много статей о творчестве Теда Хьюза. В 1982 г. Рюдигер Арене публикует статью «Трансцендентность и лирическое «я» в «Мошкарином псалме» Теда Хыоза и «Мерсийских гимнах» Джеффри Хилла». Немецкий исследователь обрисовывает основные тенденции и направления современной английской поэзии, имеющие значение для творчества Хыоза и Хилла. Единство души и духа, эмоций и логики, которое стремятся выразить английские поэты, внимание к области Бессознательного - все это, по мнению Аренса, ведет к повышению интереса к мифам и попыткам создавать новые. Так как это одна из первых статей, посвященных поэзии Теда Хьюза, Рюдигер Арене останавливается на важнейших моментах становления художественного мышления поэта: роли йоркширского диалекта, особом восприятии природы, интересе к Шекспиру, поисках новой мифологии.
За год до выхода немецкого перевода цикла «Ворон», в 1985 г. Вилли Эрцгребер посвящает ему статью «Мир глазами Ворона»2, в которой стихотворения цикла подробно интерпретируются в соответствии с основными мотивами. Впоследствии эта статья будет включена в монографию исследователя о современной английской и ирландской поэзии ("Von Thomas Hardy bis Ted Hughes: Studien zur modernen englischen und anglo-irischen Literatur", 1994).
Для Эрцгребера «Ворон» - трансформация христианского мифа, а мир, представший перед глазами Ворона, есть мир, в котором живет современный человек, мир абсурдный, где радуга - ветхозаветный символ союза бога и человека - черного цвета и протянута от пустоты до пустоты. Немецкий исследователь видит в художественном мире «Ворона» отсылки не только к мифологическим сюжетам, но и к «Бесплодной земле» Т. С. Элиота1, пьесам Сэмюеля Беккета, а некоторые пейзажные зарисовки напоминают ему описания Дантова ада. С точки зрения рецепции особенно интересна часть, где В. Эрцгребер проводит параллель между Тедом Хьюзом и Фаустом. Подобно Фаусту Хьюз предпринимает попытку «переписать» Евангелие от Иоанна. Стихотворение «Родословная» открывается словами: "In the beginning was Scream", как бы «пародируя» фразу «Вначале было слово». По мнению Эрцгребера, вариант "Am Anfang war die Kraft", который Фауст вскоре отвергает, находит свое воплощение в «Вороне», и силой этой является сам Ворон.3
О «Вороне» пишет и Эльмар Шенкель в послесловии к своему переводу этого цикла4, называя Хьюза одним из самых значительных поэтов, пишущих на английском языке. Шенкель объясняет популярность «Ворона» в Великобритании тем, что в цикле нашло свое отражение «невротическое состояние» не самого автора, а культуры в целом.5 Переводчик приводит афоризм Франца Кафки в качестве эпиграфа к своим размышлениям: «Вороны утверждают, что одна-единственная ворона способна уничтожить небо. Это не подлежит сомнению, но не может служить доводом против неба, ибо небо-то как раз и означает невозможность ворон». Если Ворон появился как символ духовного кризиса и культурного тупика, то «невозможность ворон» - это состояние гармонии, к которому, по мнению Шенкеля, человечество может прийти. Ведь уже в последнем стихотворении цикла Тед Хыоз «усмиряет выпущенных на волю демонов» и этот гимн дает надежду.
В статье 1987 г. Бруно фон Лутц интерпретирует стихотворение «Старая церковь в Хептонстолле» ("Heptonstall Old Church"), рассматривая его как центральное в сборнике «Развалины Элмета» и как одну из вариаций темы «утраты связи человека с природой». Развивая эту тему, Лутц приходит к выводу, что в художественном мире Хьюза природа может отплатить человеку за ее подавление, уничтожение той же монетой, что творения человека — преходящи, природа же вечна и всегда возьмет свое.1
В 1988 г. выходит статья Райнера Валлата, защитившего в 1985 г. первую в Германии диссертацию по творчеству Теда Хьюза. Эта работа отличается от предшествующих тем, что в ней впервые предпринята попытка обобщающего анализа и критического осмысления произведений поэта за три десятилетия. Валлат видит в лирике Хьюза критику современного общества, подчеркивая, что основной темой является противоречие между смертью и возможностью жить в разрушенной и одновременно разрушительной среде.
В 1995 г. наряду с литературоведческими статьями в Германии публикуются две диссертации о Хьюзе. В своих исследованиях Биргит Штротманн и Доротея Купфершмидт-Нойгеборн основное внимание уделяют «терапевтической» роли поэзии в представлениях Теда Хьюза. Штротманн связывает эти воззрения поэта с его пониманием природы, опираясь на его идею о том, что нарушенное единство человека и природы может быть восстановлено с помощью силы воображения и поэтического творчества. Концепции Хьюза противопоставляется теория немецкого философа и социолога Макса Хоркхаймера, согласно которой природа может и должна контролироваться человеком.
Купфершмидт-Нойгеборн видит истоки поэтической концепции Хьюза в его представлениях о поэте как о шамане-целителе и интерпретирует стихотворения с этой точки зрения, опираясь на теорию архетипов К. Г. Юнга.
Проблемы взаимоотношения человека и природы в поэзии Теда Хыоза касается и Ульрике Шваб в статье 1996 г., посвященной реализации этой темы в лирике о природе в эпохи романтизма и постмодернизма. В 1997 г. интерпретируя стихотворение «Вариации для волынки» ("Pibroch"), Эльмар Шенкель также пишет о конфронтации человека с природными и космическими силами.2
В 90-е гг. в Германии вышли два переводных сборника, в которых читатели могли не только познакомиться со стихами поэта периода 1957-1994 гг., но и получить комментарии переводчиков относительно биографии Хьюза, основных мотивов его лирики, используемых им художественных приемов. Описывая особенности художественного мира Теда Хьюза, Ульрих Хорстманн (1995) опирается на англо-американские литературоведческие труды и критические эссе самого поэта, уделяя особое внимание значению мифа в его творчестве. Хорстманн цитирует англоязычные тексты в переводе, давая в сносках оригинальный текст. Тем самым он облегчает задачу читателя, делая свой комментарий доступным для людей, не владеющих английским языком. Предисловие, написанное легко и вдумчиво, действительно, «приглашает» к чтению стихотворений поэта, которого переводчик считает «невероятной удачей» ("unerhorter Gliicksfall") современной литературы.3
