Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Принцип «чистой поэзии» как исходная идея поэтического творчества Жерара де Нерваля 21
1. Своеобразие литературной критики Нерваля 29
2. Об автономизации литературы в эстетике Нерваля 41
3. Переосмысление понятия «мимесис» 52
4. Преодоление традиционализма 66
Глава II. Поэзия Нерваль: хронология и константа творческого метода 75
1. Лирика 1820-х годов: Ювенилии 77
2. Лирика 1830-х годов 97
3. Лирика 1840-х годов 106
4. Творчество 1850-х годов 119
Глава III. Поэзия Нерваля как феномен «чистого искусства» 146
1. Пространственно-временная символика 148
2. Символика розы в поэзии Жерара де Нерваля 189
3. Особенности поэтики «Химер»: вариант интерпретации 202
Заключение 220
Библиография 223
- Своеобразие литературной критики Нерваля
- Лирика 1820-х годов: Ювенилии
- Пространственно-временная символика
Введение к работе
Жерар де Нерваль (настоящее имя Жерар Лабрюни, 1808-1855) - поэт непростой судьбы, творчество которого не всегда адекватно воспринималось как его современниками, так и потомками. При жизни бесспорным успехом считался его перевод первой части «Фауста» Гете1, благодаря чему Нерваль стал заметной фигурой в среде молодых французских романтиков. Однако по складу своей натуры он не был предприимчив, не искал громкой славы, поэтому все его многочисленные произведения (стихи, пьесы, новеллы и др.) были «рассыпаны» по разным случайным изданиям. После смерти Нерваль не был забыт, но не было и широкого признания: немногие писатели и поэты (например, Барбэ Д'Орвильи, Стефан Малларме) обращались к его наследию, пытаясь проникнуть в тайны его художественного метода . Только почти десять лет спустя после смерти Нерваля, в 1868 г., вышло в свет его первое собрание сочинений, далеко не полное . Затем в конце века некоторые друзья поэта опубликовали свои мемуары о днях романтической юности, где были воспоминания и о Нервале4, в то же время публикуется и его избранная переписка5. К этому времени относятся и публикации первых исследований творчества Нерваля6, но лишь в 1914 году появляется первое фундаментальное исследование Аристида Мари о Нервале , а вскоре начинается период переоценки роли писателя во французской литературе XIX века.
'Goethe. Faust, trad, par Gerard. 1828.
2Посмертные издания Ж. де Нерваля в XIX веке: Aurelia, ou Reve et la vie. Paris, 1855; La Boheme galante. 1856; Poesie completes. 1857. Литература о нем: например, Bell G. Etudes contemporaries. Gerard de Nerval. Paris, 1855, Bell G. Pages de la vie de Gerard de Nerval.//L.'Artiste. 18 et 25 mars; 1ет et 8 avril. 1855; Champfleury. Grandes figures d'hier et d'aujourd'hui: Balzac, Gerard de Nerval, Wagner, Courbet. Paris, 1867 и др. ^Nerval G. de Oeuvres completes. Paris, 1868. 5 vol.
'См.. например, Du Camp M. Souvenirs litteraires. Paris, 1882-1883. 2 vol.; Gautier Th. Portraits et souvenirs litteraires. Gerard de Nerval, Henri Heine, Charles Baudelaire, Achim d'Arnim. Paris, 1875; Houssaye A. Gerard de Nerval. Souvenirs d'antan//Le livres. lOfevrier. 1883 и др.
3Например, Parran A. Trois lettres autographes (de G. de Nerval, Mery, A. de Vigny). 1885; Lucas L. Hippolytc Lucas ct son temps (letters de Chateaubriand, Victor Hugo, Lamartine, George Sand, m-me Valmore, Alfred de Vigny; Alexandre Dumas pere, Theophile Gautier, Saint-Beuve, Nodier, Gerard de Nerval, Soumet, H. de Latouche, Anai's Segalas, Goslan, Brizeux etc.) 1893; Bare L. de Les Oublies (lettres de G. de Nerval). 1897 и т.п.
6Delvau A. Gerard de Nerval, sa vie et scs oeuvres. Paris, 1865; Tourneux M. Gerard de Nerval prosateur et poete. 3e Livraison de 1'Age du Romantisme. Paris, 1887; Barine A. Nevroses. Hofmann. Quincey. Edgar Рое. Gerard de Nerval. Paris, 1898. Marie A. Gerard de Nerval, le Poete, Гпотте. Paris, 1914.
В науке о Нервале во Франции следует отметить попытки охарактеризовать его творчество лишь по «внешним признакам» (образ жизни, материальное положение, занятия журналистикой, путешествия), которые приводят к неизбежному сопряжению, сравнению художественной практики Жерара (один из псевдонимов поэта) с писательской деятельностью других авторов (Гюго, Мюссе, Гейне и др.) и необходимости говорить исключительно об общих и типических - общеромантических — свойствах его поэтики8. Учитывая необходимость исследования творчества Жерара де Нерваля в контексте эпохи, представляется более важным обратить внимание на специфические, индивидуальные особенности творческого метода Нерваля, показать как «общеромантическое» становится нервалевским. Вместе с тем так же популярна и тенденция видеть в тексте лишь документ, которая приводит других исследователей к неизбежному наложению сюжетной канвы художественных произведений Нерваля на его биографию . В рамках французского академического литературоведения проводилась и огромная текстологическая работа, задачей которой являлось сличение вариантов нервалевских тестов и установление их подлинности, воссоздание (на документальной основе) истории возникновения того или иного сочинения, его датировка, установление авторства Нерваля (это особенно касается его журналистики), комментирование текста. Результатом этой трудоемкой деятельности стала публикация текстов Жерара де Нерваля под редакцией и с примечаниями Ж. Рише, А. Бегена, Ж.-Л. Штейнмеца в серии «Библиотеки Плеяды»1 . Вместе с тем представляется некоторой вульгаризацией традиций историко-культурного метода Г. Лансона во французском литературоведении
См., например: Cellier L. Gerard de Nerval. L'homme et 1'ceuvre. Paris, 1956; Valery P. Souvenir de Nerval// (Euvres. T. I. Paris, 1957. P.590 - 597;Moreau P. Le Romantisme.: IIIе partie. Ch.III: Dandisme et Boheme Paris, 1957. P.282 - 297.
Примером биографической критики можно назвать, например, работы Marie A. Gerard de Nerval. Le Poete. L'homme. Paris, 1914; Cellier L. Gerard de Nerval: L'Homme et L'CEuvre. Paris, 1956; Alberes R-M. Gerard de Nerval. [L'hommeet l'ceuvre]. Paris, 1962.
10 Первые публикации сочинений Нерваля в серии «Библиотеки Плеяды» были осуществлены в 1960-х годах. В данном исследовании были использованы следующие издания: Nerval G. de. (Euvres completes. V.I. Paris, 1989. (Bibliotheque de la Pleiade); Nerval G. de. (Euvres completes. V.II. Paris, 1978. (Bibliotheque de la Pleiade). Nerval G. de. (Euvres completes. V.HI. Paris, 1993. (Bibliotheque de la Pleiade).
диссертационное исследование крупнейшего нервалеведа Ж. Рише11, где автор, почти буквально следуя лансоновскому тезису, анализирует стихи «Химер» Нерваля пытаясь «найти для каждой фразы какой-нибудь факт, текст или предлог, которые привели в движение мысль или воображение» поэта. Необходимо назвать и биографические работы о Нервале , в какой-то мере романизированные, несмотря на документальную основу. Однако опора на факт, документ не исключает в этих трудах элемента авторского домысла, гипотетического высказывания, которые либо развивают, либо опровергают сложившуюся легенду о судьбе поэта. Заслуживают внимания и компаративистские исследования творчества Нерваля, в основном направленные на изучение немецких влияний на творчество Жерара , тем не менее, ученых привлекает и связь сочинений Нерваля с англоязычной литературой 5. Кроме того, следует отметить достаточно популярную методологию изучения нервалевских текстов, которая базируется на одной из версий постструктурализма — деконструктивизме, где писатели и философы рассматриваются как «состоявшиеся шизофреники» (по терминологии Делеза и Гваттари). В этом смысле симптоматично название одного из нервалевских сборников: «Raison et deraison chez Nerval»16.
Cahiers de Gerard de Nerval - печатный орган «Общества Жерара де Нерваля», выходит в свет с 1978 года, в сборнике публикуются тематически объединенные исследования французских и зарубежных филологов. Так, например, журнал 1979 года был посвящен изучению темы природы у Нерваля,
11 Richer J. Nerval. Experience et creation: These. Paris, 1963.
12 Лансон Г. «Предисловие» к критическому изданию «Философских писем» Вольтера. Цит. по: Ржевская Н.Ф.
Литературоведение и критика в современной Франции: Основные направления. Методология и тенденции. М.,
1985. С.39.
13Gascar P. Gerard de Nerval et son temps. Paris, 1981; Petitfils P. Nerval: [Biographie]. Paris, 1986.
14См., например: Popa N. Gerard de Nerval. Les sources allemandes des deux Filles du Feu: Jemmy et Isis.//Revue de la
litterature comparee. 1930. Р.486. Крупнейшим исследованием в этой области является диссертация Ш. Дедеяна
«Жерар Нерваль и Германия» (Dedeyan Ch. Gerard de Nerval et I'Allemagne. T.1-2. Paris, 1957-1958), тем не менее
исследования в этом направлении продолжались и позже см., например, нервалевские сборники «Les affmites
germaniques de Nerval. Cahiers de Gerard de Nerval. Mulhouse. 1984. T.VI1, Nerval et I'Allemagne II. Cahiers de Gerard
de Nerval. Mulhouse. 1990. Т.ХШ.
15См., например: Blackman M. Gerard de Nerval et Thomas Moor: note sur «Stances elegiaques»//Revue d'Histoire
litteraire de la France. Paris. 1972. mai-juin. №3. P.428-431; Richer J. Dans la tourmente (sur la lettre a Lingay du 7 mars
1841): Dossier: Raison et deraison dans l'ceuvre de Nerval//Cahiers de Gerard de Nerval. Mulhouse. 1991. T.XIV. P.4 -7.
16Raison et deraison chez Nerval. Cahiers de Gerard de Nerval. Mulhouse. 1991. T.XIV.
тематику следующего сборника, 1980, года определила проблема «Речь и выражение у Нерваля», кроме того, предметом исследования французских и иностранных ученых являлись проблемы литературных жанров в творчестве Нерваля (1986), взаимоотношение нервалевских произведений и пластических искусств (1982), Нерваля и театра (1986), Нерваля и XVTII века (1989), отдельно рассматривалась тема «Париж Нерваля» (1983); монотематическими можно назвать сборники, целиком посвященные изучению «Путешествия на Восток» (1985) и «Дочерей Огня» (1987) и др.
Ценнейший биобиблиографический материал собирается не только в
1"7
нервалевских журналах , но и в трудах французского исследователя Сенелье, а также М. Брикса18.
В целом тематика исследований, посвященных творчеству Нерваля и его биографии, достаточно широка. Своеобразным ее компендиумом явилась книга «Филология и интерпретация. Тридцать пять лет нервалевских исследований», автор которой, Ж. Гийом1 , не только систематизирует и анализирует работы о Нервале, но и обращает внимание на проблему методологии, разграничивая предмет и метод филологии и предмет и метод интерпретации. Так, по мнению ученого, исследования, направленные на определение авторской философской концепции, идейного содержания произведения, относятся к филологии, а работы, в которых была сделана попытка прочтения нервалевских текстов - к интерпретации. Несмотря на спорность подобного суждения, книга в целом представляется весьма интересной и заслуживающей внимания.
Современное значение Жерара де Нерваля выходит за рамки французской литературы: во французском литературоведении углубленно изучается вопрос о
Например, Richer J. Articles retrouves de Nerval// Cahiers de Gerard de Nerval. 1980. №37. P.389. 390. Richer J. Reperes biographique// Cahiers de Gerard de Nerval. 1980. №37. P. 14 - 24.
Senelier J. Gerard de Nerval: Essai de bibliographie. Paris, 1959; Senelier J. Gerard de Nerval recherches et decouvertes. Biographie-bibliographie et corrections a Pandora. P., 1963; Senelier J. Bibliographie nervalienne 1968 - 1980 et complements anterieurs. P., 1982; Brix M. Manuel bibliographique des oeuvres Gerard de Nerval. (Etudes nervaliennes et romantiques XI) Namur, 1997. 506 p. 19 Guillaume J. Philologie et exegese. Trente-cinq annees d'etudes nervaliennes. S.I., 1998. 226 P.
влиянии Нерваля на творчество европейских писателей20. В этой связи проблема восприятия Жерара де Нерваля в России приобретает особое значение.
В процессе восприятия творчества Нерваля русским читателем и критикой условно можно выделить несколько этапов:
1. - прижизненное восприятие на уровне переводов; Нерваль привлекал внимание как путешественник и автор прозы. Этот этап начинается с публикаций переводов избранных глав «Путешествия на Восток», появлявшихся в «Revue des deux mondes»21;
2.- в конце XIX и в начале XX веков просыпается историко-литературный интерес, делается попытка интерпретировать его творчество в традициях
психологизма XIX века ;
- после революции 1917 года выходят биографические очерки о Нервале на русском языке за пределами России; в эмигрантской мемуарной прозе его имя встречается в связи с воспоминаниями о поэтах серебряного века;
- с середины 70-х годов XX века, когда после более чем полувекового перерыва начинают появляться новые стихотворные и прозаические переводы произведений Нерваля в СССР, и его творчество становится предметом литературоведческих исследований.
В начале XX века во Франции и России обращаются к серьезному изучению и осмыслению творческого наследия Нерваля. Возможно, это вызвано тем, что поэзия Жерара опережала его время, предвосхищая поэтические открытия грядущего столетия, а его мировосприятие и поэтика окажутся близкими и актуальными именно в этот период. В связи с этим представляется вполне закономерным обращение В.Я. Брюсова к переводу стихотворений Жерара де Нерваля. Мэтр русской литературы первым познакомил российского читателя с Нервалем-поэтом, создав образцовые, и поныне не превзойденные по мастерству стихотворные переводы «Фантазии» и «Эпитафии», опубликованные
211См., например. Latournerie J. Les Illumines: Gerard de Nerval et Umberto Eco//Cahiers de Gerard de Nerval. №14.
1991.P.83-86.
" См. об этом подробно в 1 Приложения данной работы.
"" См. об этом подробно в 1 Приложения данной работы.
в 1909 году в сборнике «Французские лирики XIX века» и снабженные биобиблиографическими примечаниями переводчика" .
В 1912 году читающая публика России познакомилась с еще одной гранью дарования Жерара после выхода в свет книги «Сильвия. Октавия. Изида. Аврелия» в переводе и с блестящим предисловием П.П. Муратова. Эта публикация вызвала заинтересованные отклики. Так, в этом же, 1912 году, в рубрике «В России и за границей. Обзоры и заметки» журнала «Русская мысль» была помещена обширная и серьезная рецензия Б. Грифцова , в названии которой - «Об искреннем романтизме» - отразилась авторская концепция восприятия произведений Нерваля. Кроме того, в «Новом журнале для всех» появилась небольшая рецензия Л. Кацмана, из которой следует, что творчество этого французского писателя известно русскому читателю не только по переводам25.
Действительно, ряд критических статей русских поэтов (И. Анненского, М. Волошина, Н. Гумилева), опубликованных в начале XX века в различных газетах и журналах ', свидетельствует не только о близком знакомстве их авторов с наследием французского романтика, но и об осознании ими генетической связи творчества Нерваля с европейским символизмом.
Октябрьская революция стала своеобразным рубежом в освоении творческого наследия Нерваля. Несмотря на высокую оценку Жерара А.В. Луначарским, назвавшим его «одним из интереснейших, глубочайших и своеобразнейших классиков французской литературы», произведения
Брюсов В .Я. Французские лирики ХТХ века. СПб., 1909; Брюсов В Л. Полное собрание сочинений и переводов. Т.21. СПб., 1913. C.VIII-IX C.XIII.
Грифцов Б. Об искреннем романтизме//Русская мысль. 1912. №11. С.24-29.
Кацман Л. Рец. на кн.: Нерваль Ж. де. АврелияЛТер. и вступ, ст. П. Муратова/ТНовый журнал для всех. 1912. №11.С125.
Например, Анненский И. Генрих Гейне и мы//Слово. (Литературное приложение). 1906. №10; Анненский И. Что такое поэзия? (написана в 1903 г.)//Аполлон. 1911. №6. С.51-57; Волошин М. Клодель в Китае//Аполлон, 1911. №7. С.43-62; Волошин М. Предисловие к «Музам» Поля Клоделя//Аполлон. 1910. №9. разд. Литературный альманах. С.19-28; Волошин М. Одилон Редон//Весы. 1904. №4. С.1-4; Гумилев H. Теофиль Готье//Аполлон. 1911. №9. С.53-58. О включенности Нерваля в русскую культуру «серебряного века» см. 1) воспоминания Лурье А.С. Детский рай. - Воздушные пути. Нью-Йорк. 1963. III. С.161-172; Лурье А.С. Детский рай //Воспоминания о серебряном веке/Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М, 1993; Шайкевич А. Петербургская богема. М.А. Кузмин//Воспоминания о серебряном веке/Сост., авт. предисл. и коммент. В. Крейд. М., 1993. С.236-244; Одоевцева И.В. На берегах Невы. М, 1989; 2) Иваск Ю. Дитя Европы//Мандельштам О. Собрание сочинений: В 3 Т.ЛПод ред. проф. Г.П. Струве и Б.А. Филиппова. Т.З. М., 1969. С.ХІ-ХИ; Мандельштам Н.Я. Вторая книга. М., 1990. С.97-98; Найман А.Г. Рассказы о Анне Ахматовой. М., 1989. С.31.
французского автора были признаны элитарными и декадентскими, а имя предано забвению. Ход становления новой, советской культуры сопровождался отрицанием многих традиций, в частности, изменением системы образования. Наследие же французского писателя доступно только высоко образованным людям, получившим классическое образование, так как восприятие его произведений предполагает знание мифологии, античных авторов, иностранных языков, истории религий, литературы и т.д. Снижение культурного уровня не позволяло читателю по достоинству оценить, а порой и просто понять поэзию и прозу Жерара. Кроме того, ориентация на создание так называемой «пролетарской» литературы и разделение писателей прошлого и современности по социально-политическим признакам оставили Жерара за пределами актуальных интересов. Только в довольно узком кругу истинных знатоков европейской поэзии он не был забыт. Более того, отзвуки поэзии Нерваля можно найти в творчестве таких поэтов, как А.А. Ахматова и О.Э. Мандельштам.
В биографических заметках Ахматовой упоминается «Жерар де Нерваль на стене» в доме на Фонтанке, где она жила в начале 20-х годов. Ее творческому сознанию была близка многоплановая образность Жерара, основанная на ассоциативных связях и уводящая в историко-культурологические бездны. Для одного из поздних своих стихотворений цикла «Предвесенние элегии» она выбрала в качестве эпиграфа строку из сонета Нерваля «El Desdichado».
Хотя Мандельштам и не цитирует Нерваля ни в своих стихах, ни в одной из своих статей, но нервалевские реминисценции можно найти как в отдельных его стихотворениях («Нотр-Дам», «Федра»), так и в поэтике сборника «Tristia»,
сходной с поэтикой «Химер» Жерара де Нерваля .
Понадобилось более полувека, чтобы робкие публикации нервалевских переводов (одно стихотворение во втором томе «Избранного» В. Брюсова 1955 года издания) сменились почти регулярным выходом в свет переводов его различных произведений:
27 См. об этом подробно: Топоров В.Н., Цивьян Т.В. Нервалианский слой у Ахматовой и Мандельштама (об одном подтексте акмеизма)//Ново-Басманная, 19. М., 1990. С.420-447.
1974 - стихотворения «Апрель», «Почтовая станция» (переводчик Э. Линецкая)^ ; поэтические циклы «Оделетты», «Химеры» «Последняя поэзия» (переводчик М. Кудинов)29;
1982 - новеллы «Рауль Спифам» и «Король Бисетра» включены в состав сборника «Французская романтическая повесть»;
1984 - вышел в свет сборник Жерара де Нерваля «Избранное» (составитель и переводчик М. Кудинов)30. Эта книга познакомила советских читателей не только со стихами Нерваля, но и с его театральными и литературными эссе. Это был первый опыт создания наиболее полного представления о французском авторе, однако он не совсем удался. Оценивая значительный вклад Кудинова в посвящение советского читателя во французскую поэзию, необходимо признать, что, несмотря на техническое совершенство его переводов, поэтическая версия, им предложенная, часто уступает оригиналу и уничтожает индивидуальность автора, его необыкновенное, особое обаяние .
Поэтому появление в 1985 году сборника «Дочери Огня» было истинным открытием Нерваля в России: эта книга создала, наконец, более полноценное представление об этом поэте и прозаике. В издание включены пять глав «Иллюминатов», фрагменты «Дочерей Огня», сказки и маленькие рассказы; новые, современные переводы стихов, сонетов. «Эпитафия» в классическом переводе В. Брюсова завершает сборник. В целом, стихотворные переводы, осуществленные десятью переводчиками ленинградской школы, представляют пример наиболее совершенной формы перевода в ее полной и завершенной синтаксической и стилистической верности оригиналу, что выгодно отличает их от работ М. Кудинова. Статья Н.А. Жирмунской, открывающая этот сборник, в академическом научном стиле знакомит читателя с личностью и творчеством Нерваля.
28 Из французской лирики. Л., 1974. С.37-38.
29 Иностранная литература. 1974. №1. С. 163-176.
30 Нерваль Ж. де. Избранное/Вступ. ст. и коммент. М. Кудинова. М.: Искусство, 1984.
jICm. об этом сборнике, а также о сборнике «Дочери Огня» и книге «Путешествие на Восток» рецензию С. Зенкина: Зенкин С Судьба романтического мечтателяУ/Литературное обозрение. 1989. №4. С. 52-55. л Нерваль Ж. де. Дочери Огня: Новеллы. Стихотворения/Сост., вступ, ст. Н. Жирмунской; Примеч. Н. Жирмунской, Ю. Голубца. Л.: Худож. лит., 1985.
Издание «Путешествия на Восток» Нерваля в 1986 году" отмечено новым переводом М.Е. Таймановой, искусно передающим стиль подлинника, и компетентными комментариями переводчика, а также вступительной статьей литературоведческого характера В.А. Никитина и послесловием ученого-ориенталиста Н.А. Иванова, трактующего «Путешествие на Восток» в аспекте востоковедения.
Два года спустя, в 1988 году, в серии «Писатели о писателях» вышла в свет книга, в состав которой было включено сочинение Нерваля «Исповедь Никола» в переводе О.Э. Гринберг с вступительной статьей и примечаниями В.А. Мильчиной.
В 90-е годы ряд новелл Жерара был включен в состав различных сборников. Особенно показательно одно из изданий - сборник малой французской прозы XVIII-XIX веков, озаглавленный по названию новеллы Нерваля «Соната дьявола» (1991 г.) . В значительной степени - это дань требованиям современного книжного рынка, повышенным спросом на литературу мистического, фантастического содержания, связанного со всякого рода ужасами. Произведения Нерваля, напротив, требуют более тонкого и компетентного подхода, глубокого и вдумчивого прочтения.
В 1996 году отдельным изданием была опубликована опущенная в русском варианте 1986 года вставная новелла из «Путешествия на Восток» - «История о царице утра и о Сулаймане, повелителе духов» - в переводе Н. Хотинской с глубоким и компетентным послесловием Ю. Стефанова. Вероятно, эта публикация в определенной мере спровоцировала интерес издателей и читателей
"Нерваль Ж. де. Путешествие на Восток. Сокр. Пер. с франц. М.Е. Таймановой. Предисл. В.А. Никитина.
Послесл. Н.А. Иванова. М.: Главная редакция восточной литературы издательства «Наука», 1986. («Рассказы о
странах Востока»).
34 Нерваль Ж. де. Исповедь Никола//Мориак Ф. Жизнь Жана Расина; Нерваль Ж. де. Исповедь Никола;
Приложение. Виньи А. де. Стелло, или Синие демоны. М.: Книга, 1988. С. 99-194.
35Соната дьявола. Малая французская проза XVIII-XIX веков. Л.: Лениздат, 1991. В этом же ряду можно назвать
публикацию новелл «Заколдованная рука» и «Дьявольский портрет» Нерваля в сборнике рассказов «Ноготок
судьбы» (Нерваль Ж. де. Заколдованная рука. Дьявольский портрет./Пер. А. Андрес//Ноготок судьбы. СПб., 1992.
С. 33-74).
J Нерваль Ж. де. История о царице утра и о Сулаймане, повелителе духов. М.: Энигма, 1996. Рецензию на это
издание см. в: Зотов И. Великое тление: Две книжки о горах, масонах и адвокатах: Рец. на кн.: Жерар де Нерваль.
История о царице Утра и Сулаймане, повелителе духов. Рене Домаль. Гора Аналог.//Независимая газета. 1996. 26
октября. С.7.
к Нервалю - эзотерическому философу, визионеру и мистику, о чем свидетельствует появление сборника философской прозы Нерваля «Мистические фрагменты» со вступительной статьей и комментариями С. Зенкина . Примечательно, что составителем сборника является Ю. Стефанов, который включил в него не опубликованные ранее произведения Нерваля из «Иллюминатов» - «Жак Казот» и «Калиостро», роман «Аврелия», а также новые стихотворные переводы.
Творческое наследие Жерара де Нерваля в последнее время стало предметом и диссертационных исследований. Несмотря на весьма спорную попытку истолковать судьбу и творчество Жерара на основе работы Маркса и Энгельса «Немецкая идеология», предложенную диссертантом Я. Богдановым, сам факт серьезного и обширного исследования знаменателен . Любопытно отметить, что другое диссертационное исследование, начатое на филологическом факультете СПбГУ М. Таймановой в 80-е годы, в настоящее время продолжается в стенах Даремского университета (Англия). Кроме того, ею была опубликована статья «Жерар де Нерваль в России» в «Cahiers de G rard de Nerval» (1991), одна из последних ее публикаций на русском языке — «Восточные легенды в творчестве Жерара де Нерваля» (1991). Заслуживает внимания и диссертационное исследование М.В. Божович «Мотив двойника в творчестве Жерара де Нерваля»40, выполненное на основе анализа трех произведений Нерваля «Король Бисетра», «История халифа Хакима» и «Аврелия, или Мечта и жизнь», в котором диссертанткой была сделана попытка преодолеть узость упрощенного биографического метода, а «Проблема двойничества рассматривается исключительно в историко-литературном аспекте, как некий знак, почти «штамп» романтического сознания» . Следует отметить и диссертационные исследования, в которых творчество Нерваля является лишь
Нервалъ Ж.де. Мистические фрагменты. СПб., 2001. J Зенкин С.Н. Жерар де Нерваль испытатель культуры//Указ. изд. С.8-40.
Богданов Я.Ю. Творчество Жерара де Нерваля и пути французского романтизма середины XLX века: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, к.ф.н. М., 1987.
Божович М.В. Мотив двойника в творчестве Жерара де Нерваля: Автореф. дисс. на соиск. уч. степ, к.ф.н. M., 1996. 41Божович М.В. Указ.соч. С.1.
материалом для более широких обобщений. Так, например, для заключений культурологического характера С.Н. Зенкин использует некоторые аспекты творчества (прозы) Жерара42, а В.П. Трыков привлекает текст «Исповеди Никола» для иллюстрации своих теоретических умоположений, касающихся
литературного портрета как жанра .
Вызывает интерес статья Н.А. Жирмунской, опубликованная в сборнике «Miscellanea Philologica» (1991), в которой автор прослеживает связи французского писателя с Гейне, Гофманом, Жан-Полем, Гете, определяющие во многом характер его произведений.
Среди немногочисленных научных статей, посвященных изучению лирики Нерваля, статьи Ю.А. Милешина и Я.Ю. Богданова можно назвать дискуссионными по характеру предложенных интерпретаций стихотворных текстов и выводов44.
Серьезное, глубокое историко-литературное изучение творчества Жерара де Нерваля в России только начинается, так же как и установление, и прослеживание связей Нерваля с русской литературой, его влияний на культуру «серебряного века» русской литературы.
Неослабевающий научный интерес, который проявляют многочисленные исследователи Европы, США и Японии к биографии и творчеству Нерваля, неоскудевающий поток публикаций, посвященных изучению поэтики его наследия, свидетельствует об актуальности нервалевской прозы и поэзии.
Однако отсутствие концептуального единства в зарубежном нервалеведении по проблемам художественного метода Жерара, поэтики, а также образной системы его сочинений позволяет говорить о том, что, несмотря на кажущуюся избыточность литературоведческих трудов о Нервале и его творчестве, эти проблемы далеко не исчерпаны, и для исследователя
~ Зенкин С.Н. Французский романтизм и идея культуры: Автореф. дисс. на соиск. уч ст. д.ф.н. М., 2001; Зенкин С.Н. Французский романтизм и идея культуры (аспекты проблемы) М., 2001 (Чтения по истории и хеории культуры. Вып.ЗО).
43 Трыков В.П- Новеллизация литературного портрета: (Т. Готье, А. Уссей, Ж. де Нерваль) [Судьба французского
литературного портрета в XIX веке]// Французский литературный портрет XIX века. М.,1999.
44 Милешин Ю.А. «Химеры» Жерара де Нерваля//Вопросы романтического миропонимания, метода, жанра и
стиля. Калинин, 1986. С.107-121. Богданов Я.Ю. Изменение замысла в процессе творчества (к исследованию
поэзии Ж. де Нерваля)//Генезис художественного произведения. М., 1986. С.201-211.
открывается широкое поле деятельности. Более того, возникает некоторый парадокс: приращение информации о французском поэте не способствует установлению истины, поэтому современные биографы Нерваля по-разному освещают ключевые события его жизни45. Следует отметить и довольно сильное влияние «мифа о поэте». Нерваль как мифологическая (мифологизированная) личность обретает некоторые иконические, устойчивые черты: прекрасный человек, добрый товарищ; бесталанный поэт, лишенный творческого воображения, описывающий в своих новеллах события собственной жизни, вынужденный быть журналистом-поденщиком ради куска хлеба; несчастный, отвергнутый влюбленный, из-за смерти неверной возлюбленной потерявший рассудок; нищий, бездомный скиталец, подверженный мании бродяжничества; сын, страдающий от отсутствия материнской ласки и отцовской заботы, родительского понимания, сочувствия и т.п. Очарование этого мифологического образа настолько велико, что многие нервалеведы не избежали его влияния. Например, Л. Селье, справедливо полагая, что «Готье сложнее, чем легенда о нем», не распространяет, однако, это мнение на Нерваля . Некоторая канонизация мифологизированного образа поэта не позволяет исследователям создать свое, непредвзятое суждение о нем, заставляя ограничить свою работу рамками мифа. Вероятно, поэтому за пределами научного интереса большинства зарубежных литературоведов оказалась эстетическая концепция Жерара де Нерваля, а его связь с доктриной «чистой поэзии» раскрывалась поверхностно, казуально: Жерар - друг Готье, следовательно, под его влиянием усвоил некоторые из идей «искусства для искусства». Тем самым ставилась под сомнение и ценность наследия Нерваля-журналиста, а также целесообразность его изучения, несмотря на то, что Ж. Рише, впервые публикуя эссеистику Жерара, пытался вызвать к ней интерес читателей, характеризуя автора «Путешествия на Восток», «Дочерей Огня» и «Аврелии» как «не
Например, к числу дискуссионных можно отнести вопросы о месте учебы Жерара, его отношении к Июльской революции (см. ГлД 1,2 данной работы). 46 Cellier L. Gerard de Nerval. L'homme et l'ceuvre. Paris, 1956. P.204.
незначительного эссеиста» и талантливого критика (un essayiste поп negligeable et un critique de talent)47.
Поэтому целью данной работы является изучение эстетической концепции Нерваля, анализ его поэзии в качестве феномена «чистого искусства», исследование динамики творческого пути и определение своеобразия художественной системы французского поэта.
Актуальность исследования эстетики Жерара де Нерваля определяется еще и тем, что в отечественном нервалеведении, находящемся, надо признать, в стадии формирования, в диссертационных исследованиях, посвященных, впрочем, частным проблемам творчества Жерара, эта проблема не была даже заявлена.
Между тем для его творчества характерно освобождение от морализаторской дидактики, риторики, ориентации на политические интересы, извлечения материальной выгоды, очищение от канонов, правил и нормативности, что позволяет говорить о его сочинениях как о феномене «чистой поэзии», а о цикле «Химеры» как о высшей степени абсолютной автономизации поэзии. Тем более что и вся его жизнь в искусстве (литературе) является крайним воплощением (примером) поэтической свободы, которая не служит никому и ничему, кроме как самовыражению творческой личности, развитию и реализации индивидуального видения поэтом мира и себя в нем.
Методологической основой диссертации является сочетание культурно-исторической традиции, учитывающей литературный и философско-эстетический контекст эпохи, с концепцией интертекстуальности. Учитывая некоторую размытость термина «интертекстуальность»: его восприятие как в расширительном (Ж. Деррида, М. Риффатерр, М. Грессе, М. Морриссетт и др.), так и суженном толковании (в теории коммуникативно-дискурсивного анализа; у Ж. Женетта и др.), необходимо уточнить, в каком значении этот термин употребляется в данной работе. В данном исследовании понятия «интертекстуальность» и «интертекст» используются в широком значении,
47 Richer J. Nerval critique litteraire//Nerval G. de (Euvres complementaire. T.l. La vie des lettres. Paris, 1959. P.XVII.
наиболее отчетливо сформулированном Р. Бартом: «Каждый текст является интертекстом; другие тексты присутствуют в нем на различных уровнях в более или менее узнаваемых формах: тексты предшествующей культуры и тексты окружающей культуры. Каждый текст представляет собой новую ткань, сотканную из старых цитат. Обрывки культурных кодов, формул, ритмических структур, фрагменты социальных идиом и т.д. - все они поглощены текстом и
перемешаны в нем, поскольку всегда до текста и вокруг него существует язык» .
«Погруженность» в культуру, определившая специфику художественного метода Жерара де Нерваля, обусловила анализ его творчества, необходимо основанный не на традиционных методах исследования, а на базе интертекстуальности, так как традиционная изоляция анализируемого текста от других текстов, написанных данным автором, исключает возможность аргументированной, убедительной их интерпретации. Это касается в особенности сонетов «Химер», «герметичность» которых и по сей день вызывает множество дискуссий49.
Кроме того, для выявления своеобразия художественного метода Нерваля представляется наиболее продуктивной постструктуралистская теория интертекстуальности, основанная на концепции «децентрирования» субъекта и уничтожения границ понятия текста (Ж. Деррида), согласно которой существует некий «универсум текстов», «всеобщий текст», создаваемый авторами, для которых характерно «цитатное мышление» . Рассмотрение всего творчества Нерваля как единого текста основывается как на прямых декларациях автора, воспоминаниях современников о характере процесса его творчества, так и на сопоставлении тем, мотивов и образов различных текстов Нерваля (что предполагается проделать в третьей главе данной работы).
48 Barthes R. Texte//Encyclopedis universalis. Vol. 15. - Paris, 1973. P.78.
49 О необходимости восприятия сонетов цикла «Химеры» через исследование текстов «Оделетт» в рамках
тематически-мифологической критики писал еще в 1981 году один из исследователей творчества Нерваля Курт
Шерер. (Scharer К. Pour une poetique des «Chimeres» de Nerval. P., 1981. P.5.), a G.R. Humphrey еще раньше, в 1969
году, исследовал наиболее характерные стихотворения Нерваля, выявляя их связи с произведениями в прозе
(Humphrey G. R. L'esthetique de la poesie de Gerard de Nerval. Paris, 1969, P.7).
Следует отметить еще один существенный методологический аспект диссертационного исследования, являющийся необходимым следствием теории интертекста: интертекстуальность не сводится к проблеме источников и влияний (Р. Барт).
Теория интертекстуальности позволяет включить и эссеистику Нерваля в этот единый текст, поскольку с ее помощью можно уточнить отношение автора к той или иной проблеме, развиваемой художественно, прояснить в итоге художественный образ как воплощение темы. Следует отметить, что Жерар -профессиональный журналист, театральный рецензент, использующий рецензируемый спектакль лишь как повод для обобщений литературоведческого и культурологического характера (порядка). Например, рецензия об актере Бокаже - повод к размышлению о «чистом» искусстве, «истинном» искусстве, а рецензия «На обновление Полиевкта» помогает аргументировать (атрибутировать) образ «возвышенный безумец» в поэме «Христос в Гефсиманском саду».
Вместе с тем предисловия к изданным им книгам, авторские комментарии носят не узко-прикладной, а литературоведческий, культурологический характер, являясь, тем самым, определенным контекстом восприятия не только рассматриваемых им авторов, но и творчества самого Жерара де Нерваля.
Представляется необходимым также определить теоретическую основу восприятия проблемы «чистой» поэзии, поскольку в данном исследовании эта концепция будет рассматриваться с точки зрения эволюции собственно литературы (ее внутренних законов), выделения особого эстетического критерия, отделяющего литературный текст от нелитературного. Следует отметить, что проблемы изучения литературы как «особой предметной области» обрели законченность в трудах представителей русской формальной школы, которые предлагали изменить видение «самого существа науки о литературе» и ввели, в
1 Дмитриев А., Левченко Я. Наука как прием: еще раз о методологическом наследии русского формализма.//Новое литературное обозрение. 2001. №50 (4). С. 198. Несмотря на то, что многие западноевропейские теоретики близки по своим высказьшаниям идеям «чистой» поэзии, как, например, немецкий искусствовед О. Вальцель, полагающий, что «произведение искусства противостоит природе как самостоятельное, замкнутое, самодовлеющее, в себе самом покоящееся целое, несущее в себе свою особую закономерность» (Вальцель О. Импрессионизм и экспрессионизм в современной Германии. Л., 1922. С.62), стремление западноевропейского формализма в целом сформулировать общую теорию искусства и литературы, т.е. определить специфические особенности искусства, конститутивные для всякого искусства и для любого направления в нем не представляется для данной работы продуктивным. Поэтому предпочтение отдается исследованиям русской формальной школы, разрабатывающим предмет и специфику литературы и науки о ней, т.е. принцип самостоятельной методологии литературной науки. Представляется необходимым сделать акцент на отечественных формалистической и семиотической теориях, поскольку они были ассимилированы традиционной филологией, а терминология подверглась переосмыслению. См., например, статью: Кормилов СИ. «От классики
частности, в литературоведческий язык понятие (критерий) «литературность» (то, что делает текст литературой). Заслуживает внимания и постулат русских формалистов о несводимости факта искусства к факту жизни. В целом, «уделяя постоянное внимание проблеме границы и определения изучаемой области (что такое литература, как меняется содержание этого понятия), формальная школа задает аксиоматику исходных постулатов науки о литературе»" . Затем последователи формализма исследователи-структуралисты (Л.М. Пратт, Ж. Женетт, О. Дюкро и др.) на основе концепции «речевых актов» создали теорию о статусе повествовательного вымысла (или «фиктивного высказывания») как основополагающего свойства литературного текста в отличие от других нелитературных (нехудожественных) форм. Однако критерий «литературности» в структуралистском (или постструктуралистском) смысле, предлагаемый, например, Ж. Женеттом , не может быть безоговорочно принят. По справедливому наблюдению теоретика искусства и культуры М. Ямпольского, «с одной стороны, как замечает Женетт, литературность вслед за Аристотелем определяется через мимесис, то есть подражание воображаемым поступкам и событиям - вымысел (fictio). Но тогда под рубрику литературных текстов не попадает лирика. С другой стороны, литературность определяется через эстетические свойства языка, через поэтическую функцию «слога» (dictio), как это сделал, например, Якобсон, но тогда под «литературность» не подпадают значительные пласты прозы как выражения вымысла - (fictio). <...> «Литературность» оказывается явлением, «растянутым» между двумя областями — слогом и вымыслом, - которые принципиально не соотносятся. Литература в таком смысле всегда оказывается и шире и уже своего определения» . Поэтому, принимая формалистический подход в поиске критерия «художественности»,
До кича: терминологические проблемы разграничения «рядов» художественной словесности»//3абытые и второстепенные писатели XVII - XIX веков как явление европейской культурной жизни. Материалы международной научной конференции, посвященной 80-летию профессора Е.А. Маймина, 15-18 мая 2001 г. Т.1. Псков, 2002. С.3-16. "ibid. С.200.
Учитывая, что Ж. Женетт в 80-х годах начал развивать идеи, близкие постструкгуралгому. См., например, Genette G. Palimpsestes: La litteraturc au seconde degre. P., 1982, Genette G. Le statut pragmatique de la fiction narrative// Poetique. 1989. №78. P.237 - 249.
54 Ямпольский M. Личные заметки о научной институции//Новое литературное обозрение. 2001. №50 (4). С. 108-109.
«литературности», представляется целесообразным преодоление некоторой узости, ограничения его абстрактными понятиями (слог или вымысел), возведенными в абсолют, а также более верным выделение эстетического критерия, сообразуясь с поэтологическим контекстом конкретной эпохи, исходя из анализа действительности (материала) литературы определенного времени, рассмотрения этих понятий (художественность, литературность) в развитии и соположенности, то есть, учитывая относительность этой категории (понятия).
Заслуживает внимания и концепция выделения литературы как вида искусства «в автономную, (буквально развивающуюся по собственным законам) сферу» , предложенная Пьером Бурдье в рамках сформулированной им социальной теории56, поскольку в ней не только постулируется «автономизация поля литературы», но и объясняются условия, причины актуализации ее (автономизации) в определенную эпоху. Теория П. Бурдье представляется привлекательной еще и потому, что литература рассматривается, как равноправный «партнер» наряду с экономикой, политикой, как сложный социокультурный процесс «с преимущественно новоевропейской локализацией, со своей динамикой, движущими силами и идеологией»57.
Таким образом, исследовательская стратегия данной работы представляет собой синтез культурно-исторической традиции с концепциями интертекстуальности, структурализма, постструктурализма и отдельных элементов социальной теории П. Бурдье. Именно подобное более или менее осторожное сочетание различных элементов разных методологий без абсолютизации какого-либо единственного из них является плодотворным в изучении поэзии Нерваля.
Следует отметить, что среди множества работ, посвященных изучению творчества Нерваля, для данного исследования особое значение имела
Дмитриев А., Левченко Я. Указ. соч. С.215.
См, об этом подробно книгу П. Бурдье по социологии литературного поля «Правила искусства» (1992).
Дмитриев А., Левченко Я. Указ. соч. С.215.
диссертация французского литературоведа Жана Рише «Нерваль. Эксперимент и
сотворение» , хотя это и не исключило полемики по многим вопросам.
Richer J. Nerval. Experience et creation: These. - Paris, 1963.
Своеобразие литературной критики Нерваля
К работе в газетах и журналах Жерар относился достаточно серьезно. Так, в письме из Вены (ноябрь 1839) он говорил своему отцу, далекому от богемно-литературной жизни и заботящемуся о материальном благополучии сына, о журналистике как о работе [cette besogne des journaux], позволяющей «отлично жить» [fait vivre fort bien] и дающей устойчивое положение [une position fixe] тем, кто занимается ею «усердно» [assidument] . Единственный недостаток этой деятельности поэт видит в том, что она лишена перспективы - «не ведет, к сожалению, ни выше, ни дальше» . Более того, в этом же письме отцу (Вена, ноябрь 1839) он пишет о том, что журналистика - одна из двух форм, составляющих «литературный труд» в целом [Le travail litteraire se compose de deux choses]. Следовательно, в его представлении журналистика является одним из видов эстетической деятельности (составная часть «литературного труда») и занимает достаточно высокое место в иерархии общественных занятий. Второй формой литературной деятельности, по его мнению, является «создание книг, пьес для театра, изучение поэтики» [le travail des livres, du theatre, Г etude de la poetique] - труд, как он полагает, «нелегкий и медленно продвигающийся, нуждающийся в долгих основательных предварительных занятиях», требующий сосредоточенности, омраченный «определенными периодами бесплодной работы»[I, 1325]. Причем интерес к исследованию проблем, связанных с историей и теорией литературы и искусства, возник у него еще в юношеские годы, когда он принял участие в конкурсе, объявленном Академией 1826 году, на тему: «Рассуждение об истории французского языка и литературы с XVI-ro века до 1610 года». Это послужило импульсом к серьезному и глубокому изучению истории и теории литературы. В течение всей своей жизни писатель серьезно занимался самообразованием: Жерар постоянно пополнял и совершенствовал свои познания в области поэтики и истории литературы, ликвидируя существующие пробелы . В литературоведческих занятиях и творчестве поэт находит возможности саморазвития и самореализации, перспективу достижения определенного социального и материального положения в отдаленном будущем - возвышение, счастливую и почитаемую старость[1, 1325]. Однако наиболее серьезно и часто о «социальном статусе» писателя он говорит, не без горечи, в своих последних письмах. Так, осенью 1853 года Жерар писал отцу: «Имя, которое я себе создал и которое, я надеюсь, однажды со славой соединится с твоей доброй славой, является для меня обеспечением будущего. Мои произведения — капитал, который я приумножу, если угодно Богу, и которого будет достаточно, чтобы после моей смерти отблагодарить людей» . Это свидетельствует и о том, что писатель подвергался постоянному давлению со стороны отца и был вынужден оправдывать избранный им образ жизни. Поэтому во время своего последнего путешествия по Германии, в письме, написанном во Франкфурте, он признается доктору Бланшу, своему лечащему врачу: «Я очень страдаю - морально (духовно), я хочу сказать» (Je souffre trop - moralement je veux dire) [В., 1143]. В этой короткой фразе заключен поливалентный, глубокий смысл: душевные страдания Жерара обусловлены как его заболеванием, так и отсутствием взаимопонимания с отцом, желавшем видеть своего сына респектабельным буржуа. Вместе с тем, следует отметить настойчивые попытки Нерваля доказать, что его заболевание не является сумасшествием; особенно часто он обращается к этой проблеме в своих письмах друзьям - Жанену (1 марта 1841), Дюма и его жене Иде (9 ноября 1841). Не считая диагнозы современных ему врачей непогрешимыми, а саму медицину богиней, он недвусмысленно заявляет: «Я официально согласился, что был болен. Я не могу согласиться, что я был безумен или даже подвержен галлюцинациям» [В., 1158].
Вместе с тем, будучи профессиональным критиком и журналистом, Нерваль, находит возможность и «поденной» журналистской работе придать серьезный статус, поставив ее на научную, теоретическую основу и сохраняя объективность в суждениях и оценках. Этим он существенно отличается от писателей, для которых литературно-критическая деятельность являлась прежде всего средством «понятийно-теоретического осмысления законов собственного творчества, формой самопознания и самоконтроля» , а выбор объекта критического исследования был предопределен творческим интересом самого писателя в данный период и вызван желанием более объективно и незаинтересованно осмыслить проблемы собственного творчества и определить свое место в литературной жизни, как это происходит, например, у Бальзака или
Ламартина . Нерваль находился в принципиально иной ситуации: у него не было подобного выбора, поскольку тема и сюжет его критического разбора определялись редакционным заданием.
Лирика 1820-х годов: Ювенилии
Исследование раннего периода творчества Жерара де Нерваля вызывает определенные трудности, поскольку, во-первых, невозможно четко определить временные границы этого периода; во-вторых, нельзя установить рамки первых рукописных сборников лирики и, следовательно, их датировать.
Первая проблема вызвана тем, что не известно, когда точно Жерар Лабрюни начал писать стихи, а редкие пометы автора в конце стихотворений: 13,5 лет («Детство» - сб. «Стихотворения и поэмы»); 14 лет («Доброе время» -там же); 15 лет («[Сатира]» - там же); - вызывают сомнения в их достоверности. Так, например, как своеобразную мистификацию воспринимает эту датировку французский литературовед Клод Пишуа, который видит в ней некую уловку автора, направленную на то, чтобы вызвать снисхождение читателей и критики[1, 1470]. Поэтому чаще всего в литературе о Нервале начало его творчества относят к периоду обучения в коллеже Шарлемань и определяют приблизительно 1821 - 1827 годами (1827 - год публикации последних политических стихотворений Жерара в сборнике «Национальные элегии и политические сатиры»). Хотя и здесь нет ясности, так как, несмотря на свидетельства однокашников и друзей поэта (Готье, Дюкан и др.), французский ученый Эдуард Пейрузе утверждает, что Нерваль учился в пансионе Фавар (Pension Favart)170. Таким образом, этот вопрос остается во многом дискуссионным.
Необходимо отметить, что в 1852 году Нерваль отдает для опубликования ряд своих стихотворений своему другу литератору Арсену Уссею (1815-1896). Часть из них: «Оделетты», «Стихи для театра» - вошла в книгу «Галантная Богема» («La Boheme galante» - «Artiste», 1852), а рукописный сборник «Стихотворения и поэмы» (юношеская лирика) оставался неизданным вплоть до 1989 года и хранился сначала у Арсена Уссея, затем у его сына, Анри Уссея. После смерти Нерваля многочисленные рукописи, автографы, записные книжки поэта оставались у его друзей, в частности, у Готье. Уже в XIX веке коллекционеры рукописных раритетов начинают приобретать автографы Жерара, как, например, один из известнейших коллекционеров того времени -Дюмениль де Граммон. Часть авторских рукописей приобрела Французская Национальная библиотека, часть - библиотека театра «Комеди Франсез», некоторые автографы остались в частных коллекциях. Причем рукописные сборники и отдельные автоірафьі Нерваля нередко становились предметом аукционной продажи. Так, например, сборник «Poesies diverses» (54 стр.), некогда принадлежавший первому биографу поэта Аристиду Мари, был продан в июне 1938 года (№155 по каталогу продаж). Сборник «Poesies etPoemes» после распродажи библиотеки Анри Уссея в 1912 году (№444 по каталогу) был приобретен сначала Раймоном Клод-Лафонтеном, затем, после аукциона 21-22 марта 1923 года, - Жоржем Дюбуа. С апреля 1970 года этот раритет входит в коллекцию полковника Даниэля Сикле.
Во французском литературоведении принято обозначать тот или иной рукописный автограф Нерваля (во избежание путаницы) по имени коллекционера-владельца. Впрочем, иногда имя владельца рукописи остается неизвестным. В таком случае просто помечается: частная коллекция. Во всех случаях, где это необходимо, будет указано имя владельца автографа.
Вторая проблема связана с тем, что два рукописных сборника лирики, не опубликованных при жизни автора, «Разные стихотворения» («Poesies diverses» -коллекция Анри Мондора) и «Стихотворения и поэмы» («Poesies et poemes» -коллекция полковника Даниэля Сикле) содержат одинаковые произведения, причем без указания времени их создания. Как, например, стихотворение «О месяце июне. Маленькая сатира» («Du raois de juin. Petite satire») входит в состав сборника «Разные стихотворения» под названием «Богатый поэт. Против описательной поэзии» («Le Riche Poete. Contre les poetes descriptifs»), а «Песня Испанца» («Chant d un Espagnol») включена в состав обоих сборников без изменения названия, так же, как и ода, подражание Горацию, «К Тиндарису» («А Tindaris»171) и др. Поэтому сложно с уверенностью сказать, какой из этих сборников является более ранним. Кроме того, своеобразна и их композиция, которая представляет собой как бы сборник в сборнике. Так, например, рукописный автограф «Стихотворений и поэм» состоит из двух частей. Первая часть - это поэма, написанная в традициях классицизма, «Похороны
«Quotidienne» , а вторая - сборник стихотворений, о самостоятельности которого свидетельствует собственный титульный лист с заглавием «Поэтические опыты» («Essais poetiques»), год их создания - 1824 - и оформление: эмблема, нарисованная Нервал ем [I, 1493].
Пространственно-временная символика
Творческие поиски и эксперименты выводят Жерара де Нерваля за рамки собственно романтической литературы. Определение его художественного метода представляется целесообразным произвести, изучая типологию пространственно-временных отношений в его прозе и лирике, поскольку именно через восприятие художником пространственно-временных отношений проявляются особенности его мироощущения. Кроме того, являясь комплексом усвоенных творческой личностью научных, религиозных и философских концепций, пространственно-временные отношения позволяют судить и о «параллельном отражении» художником «общей социокультурной «модели» времени, характерной для конкретно-исторической эпохи» . Однако вопрос пространства и времени - проблема не только физическая, философская и религиозная, но и психологическая305. Поэтому представляется особенно важным в изучении пространственно-временной символики поэзии такого автора, как Нерваль, учитывать и воздействие на творчество художника особенностей его психофизиологического времени, находящих свое отражение в образной структуре произведения, в символе, в частности.
В системе «пространство-время» художественное время - категория более самостоятельная . И для Нерваля пространство как место действия лирического субъекта не имеет существенного значения. Так, например, цитируя одну из лирических песен провинции Валуа: «Dessous le rosier blanc - La belle se рготёпе»(«Средь розовых кустов/Жрасавица гуляет»), он замечает: «Voila le debut, simple et charmant; ou cela se passe-il? Peu importe!»(«BoT простое и чарующее начало. Где это происходит? Не имеет значения»)[С, 632].Тем не менее, проблема взаимоотношений «человек-время» является в его поэзии одной из самых важных, о чем свидетельствует целый корпус стихотворений, в которых тема времени выступает как самостоятельная, или ведущая (например, «Славное время», «Время», «Балет часов», «Фантазия»). Кроме того, осознавая разнообразие типологических подходов в осмыслении художественного пространства и времени и отсутствие устойчивой терминологии в обозначении их классификаций, представляется необходимым для уточнения собственной исследовательской позиции и выявления авторской (нервалевской) ссылаться, когда это потребуется на труды, непосредственно посвященные теоретической разработке данной проблемы. Так, например, при выборе текстового материала для исследования данной проблемы в лирике Нерваля была использована теория различных «слоев» художественного времени, предложенная Д.Н. Медришем : для анализа были выбраны стихотворения, в которых время являлось объектом изображения, причем особое внимание было уделено таким характерным свойствам времени, как последовательность, направленность, темп, прерывность или непрерывность.
Заслуживает особого внимания тот факт, что уже в пору поэтического ученичества Нерваль проявляет интерес не просто к проблемам бытия, но к проблемам существования человека во времени: «Je coulais ma douce existence//Sans songer au lendemain» («Я жил безмятежно,//Не помышляя о будущем», стихотворение «Детство», написано в 13,5 лет)[1, 68]. В русском переводе, весьма приблизительно передающем смысл нервалевского стиха, утрачивается непосредственная связь между «приятным существованием» («douce existence») и течением времени, которое во французском тексте передается глаголом «couler»: «Je coulais». Следует отметить, что все глаголы, употребленные в начале стихотворения, имеют форму imparfait, которая передает длительность, процессуальность. Действительно, начало стихотворного текста — это эмоциональное, но достаточно абстрактное воспоминание о прошлом - недавнем детстве. Эта пора жизни, когда время течет, но ничего не изменяется, а время собственной жизни кажется бесконечным: «...ils etaient doux ces jours de mon enfance//Ou toujours gai, sans soucis, sans chagrin»(«...oHH были приятными, эти дни моего детства,//Когда всегда весело, беззаботно, беспечно»)[I, 68].
