Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Творчество Кадзуо Исигуро в контексте теории художественного мультикультурализма
1 Теория глобализации и вопрос о художественном мультикультурализме 17
2 Эстетические и мировоззренческие принципы Кадзуо Исигуро и их эволюция 39
Глава 2. Повествователь и принципы повествования в романной прозе Кадзуо Исигуро - авторское пространство романа «Не отпускай меня»
1 Герой-повествователь и конструируемая им реальность 58
2 Художественная модель картины мира 71
3 Философия времени в романе «Не отпускай меня» 83
Глава 3. Условная форма и художественный синтез в романе «Не отпускай меня»
1 Мифопоэтика и притчевое начало в романе К. Исигуро 104
2 Стиль и стилистические формы в романе 124
3 Поэтика названия и целостность романа 136
Заключение 148
Библиография 153
- Эстетические и мировоззренческие принципы Кадзуо Исигуро и их эволюция
- Художественная модель картины мира
- Философия времени в романе «Не отпускай меня»
- Стиль и стилистические формы в романе
Введение к работе
XXI век ставит перед специалистами в области литературы новую, исключительно актуальную проблему, связанную с процессом мировой глобализации. Как следствие, становится сложно говорить об устойчивых традициях той или иной культуры, отраженных в литературных произведениях XXI века, когда само понятие «национальной литературы» порой подвергается существенным изменениям. Непрерывное взаимодействие, диалог культур породили общемировой феномен мультикультурности, то есть культурного разнообразия, а также свод теорий и практик для осмысления новой ситуации. Одной из таких практик стало литературное творчество писателей, причисленных затем к «мультикультурным».
Среди них следует назвать и британского писателя японского происхождения Кадзуо Исигуро (Kazuo Ishiguro, род. 1954), постулирующего себя «гражданином мира», «международным» писателем. «Моя цель - писать международные романы», - говорит он, понимая под таковым роман, который одинаково близок и понятен людям разных национальностей.
Природа его творчества двуедина и позволяет говорить о приемах поэтики, имманентных как английской, так и японской литературе. Два романа, действие которых происходит в Японии («Там, где в дымке холмы» / A Pale View of Hills, 1982; «Художник зыбкого мира» / A Painter of Floating World, 1986), указывают на интерес к собственной национальной идентичности и на сохранившуюся память о прошлом укладе, как и роман «Когда мы были сиротами» (When We Were Orphans, 2000), где герой переезжает с Востока на Запад, в Англию. Вопрос в том, проявляется ли эта память на уровне поэтики в создаваемых текстах или же писатель ограничивается использованием реалий своей исторической родины как автобиографическим мотивом. Поскольку после первых «японских» романов появляется «истинно английский», исследующий сам феномен «английскости» («Остаток дня» / The Remains of the Day, 1989), а затем Исигуро обращается к притчевому обобщению («Безутешные» / The Unconsoled, 1995; «Не отпускай меня» / Never Let Me Go, 2005), в котором и место действия, и герои скорее условны.
Исигуро в Британии - весьма популярный автор. В первых посвященных ему монографиях (работы Синтии Вонг и Брайана Шаффера) исследователи обозначают свое представление о творческой эволюции писателя как «переход» от узко культурного мировидения («восточные» романы) к мультикультурному или «надкультурному» («Безутешные» и «Когда мы были сиротами»), при этом роман «Остаток дня» ставится особняком. Образ героя этого романа, дворецкого Стивенса, как носителя «истинно английского» характера или воплощения национальной ментальности анализируется наряду с оригинальной концепцией соотношения частной и всеобщей истории (Э. Диллон, К. Шерцингер, Р. Тримм, Дж. Лэнг). Также внимание исследователей привлекает характер повествования от первого лица с фигурой «ненадежного
рассказчика» и тесно связанная с этим проблема памяти и самообмана (К. Уолл, Я. Ли, А. Барроу и др.).
В отечественном литературоведении среди работ, написанных о Кадзуо Исигуро, необходимо назвать статьи О.А. Джумайло, О.Г. Сидоровой, Т.Л. Селитриной, В.А. Пестерева, посвященные частным аспектам творчества писателя в контексте современного английского романа. В последнее время тексты этого автора привлекают интерес и молодых исследователей, часто в связи с «японской» поэтикой его двух первых романов.
Недостаточная изученность последнего романа и творчества К. Исигуро в целом в связи с проблемой литературной глобализации и мультикультурализма обусловливает выбор темы диссертационного исследования и его актуальность. Исследование поэтики литературного мультикультурализма представляется одним из ключевых направлений современного литературоведения, и, несмотря на сложившееся обоснование термина и практическое его применение, углубленное и всестороннее изучение этого явления только начинается.
Научная новизна диссертации заключается в определении свойств художественного мультикультурализма и особенностей воплощения их в творчестве Кадзуо Исигуро; в описании оригинального варианта взаимодействия в романах писателя двух литературных традиций, в том числе создания оригинальной синтетической притчевой формы романа «Не отпускай меня». Данная работа является первым монографическим исследованием романного творчества Кадзуо Исигуро в отечественном литературоведении.
Объект исследования - романное творчество Кадзуо Исигуро 1980х-2000х гг. Предметом диссертационного исследования является роман К. Исигуро «Не отпускай меня» в единстве содержательного и формального планов, в частности, его синтетическая природа как характерное для мультикультурализма явление.
Основным материалом исследования стал роман Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня». В качестве дополнительных источников выступают предыдущие его романы («Там, где в дымке холмы» / A Pale View of Hills, 1982; «Художник зыбкого мира» / A Painter of Floating World, 1986, Остаток дня» I The Remains of the Day, 1989, «Безутешные» I The Unconsoled, 1995, «Когда мы были сиротами» I When We Were Orphans, 2000), а также романы современников писателя, в частности, Иэна Макьюэна («Искупление» / Atonement, 2000), некоторые произведения которого имеют тематическое и структурное сходство с романами Исигуро. Кроме этого, в работе содержатся материалы интервью писателя и написанных им сценариев, воплощенных в кинематографе.
Все вышеизложенное позволяет сформулировать цель и задачи диссертационного исследования. Цель работы - раскрыть художественное своеобразие романа «Не отпускай меня» К. Исигуро в формальном и содержательном плане как произведения, органичного современному художественному мультикультурализму.
Для достижения данной цели ставятся и решаются следующие задачи:
Определить значение термина «мультикультурализм» и раскрыть воплощение мультикультурного дискурса в современном литературном творчестве, поставив вопрос о «художественном мультикультурализме».
Рассмотреть основные мировоззренческие и эстетические принципы творчества К. Исигуро.
Выявить в дискурсах английской и японской литературных традиций их отличительные черты, проявившие себя в поэтике повествования романа «Не отпускай меня».
Обозначить свойства притчевого повествования и мифологической условности на содержательно-смысловом и поэтологическом уровнях романа К. Исигуро.
Раскрыть единство традиционной и условной формы в романе «Не отпускай меня».
Определить особенности художественного синтеза двух национальных литератур в романе «Не отпускай меня» как отражение своеобразия художественного мультикультурализма.
Методологическая основа исследования. Материал исследования предполагает комплексный подход, сочетающий различные методы литературоведческого анализа (сравнительно-исторический, психологический, герменевтический, формальный и др.). Теоретической основой являются работы и идеи отечественных и западных литературоведов (Н.Д. Тамарченко, В.В. Ивашева, В.Б. Шкловский, Ю.М. Лотман, Е.Н. Ковтун, М.В. Тлостанова, СП. Толкачев, В.А. Пестерев, Т.П. Григорьева, Н.И. Конрад, Э.П. Саруханян, В. Шмид, М. Брэдбери, Л. Хатчеон, Д. Лодж, К. Дуглас, Б. Шаффер, С. Вонг и
ДР-)-
Теоретическая значимость диссертации заключается в исследовании
феномена литературного мультикультурализма в британской литературе и
попытке выявления его основных характеристик.
Практическая значимость работы определяется возможностью использования результатов данного исследования при подготовке вузовских курсов по истории зарубежных литератур рубежа ХХ-ХХІ веков, в спецкурсах по поэтике современного романа и по мультикультурализму.
На защиту выносятся следующие положения:
Роман «Не отпускай меня» в полной мере отражает основные эстетические принципы и философские убеждения Кадзуо Исигуро. В нем проявляются уже сложившиеся тенденции творчества писателя, но в их эволюционном изменении.
Условная форма «Не отпускай меня» позволяет назвать это произведение романом-притчей, что доказывается комплексным анализом текста.
Роман органично сочетает в себе как «универсальную» авторскую манеру письма, связанную с ориентацией на современную политико-
культурную ситуацию в мире, так и следование сложившимся в британской литературе художественным традициям.
В романе прослеживается влияние как западной, так и восточной (в частности японской) литературной традиции, причем если британское наследие обнаруживает себя в большей мере на содержательно-смысловом уровне, то «восточная» эстетика проявляется в основном на уровне поэтологическом - минималистская поэтика детали, средства характеристики героев, способы выражения авторской интенции и т.д.
Такое взаимообогащающее совмещение художественных приемов дает основание полагать, что в романе «Не отпускай меня» наблюдается оригинальный синтез двух национальных литературных традиций, что, в свою очередь, позволяет говорить о нем как о произведении, показательном для современной мультикультурной ситуации в британской литературе.
В поэтологическом аспекте мультикультурализм, что очевидно в романе «Не отпускай меня», как и в ряде других произведений, не привносит в литературное творчество новаторских открытий, но эстетически обогащает его благодаря обновлению способов художественного синтезирования.
Апробация работы. Положения диссертации изложены в 7 публикациях. Материалы исследования были представлены в форме публикаций и докладов на научных конференциях студентов и аспирантов Волгоградского государственного университета (Волгоград, 2008 - 2011), на II международной научно-практической конференции «Литературный текст XX века (проблемы поэтики)» (Челябинск, 2009), на XXI международной конференции «Пуришевские чтения» (Москва, 2009), на V Международной научной конференции «Рациональное и эмоциональное в литературе и фольклоре» (Волгоград, 2009), на Международной конференции студентов, аспирантов и молодых ученых «Ломоносов - 2011» (Москва).
Объем и структура диссертации. Диссертация включает в себя введение, три главы, заключение и список литературы, насчитывающий 379 наименований, из которых 158 - на иностранном языке. Общий объем диссертационного исследования составляет 183 страницы печатного текста.
Эстетические и мировоззренческие принципы Кадзуо Исигуро и их эволюция
В целом, как метко заметила К. Шерцингер, в «Остатке дня» «позиция дворецкого служит тропом для повествовательной техники романа»29.
Еще одна актуальная для британских исследователей тема - это демонстрация в романе исторических событий через призму своеобразного (субъективного и искажающего) видения героя. Характер дворецкого амбивалентен, что зачастую связывается с историческими и социальными процессами в британском обществе, например, с колониальной политикой и соответствующим мифом; «Представления Стивенса о Дарлингтон Холле наглядно демонстрируют, как глубоко этот миф проник в его сущность и какие вредные последствия это имело» 30 . Трагическая ошибка британского правительства, показанная глазами дворецкого, отражена в его сомнениях о долге и чести человека - и в осознании того, что долг не выполнен; и несмотря на то, что и Стивенс, и его хозяин - «порождения исторических условий, которые их направляли» 31 , они не могут не видеть последствий своих решений. «Несовершенное», «зашоренное» 32 сознание Стивенса представляется как естественное следствие привычки к отрицанию реальности и собственной личности.33 В таком ключе часто анализируются и два первых, «японских» романа писателя.
В то время как сам Исигуро опровергает подобное прочтение, утверждая, что место и время действия для него второстепенны. «Я пытаюсь увести действие от конкретных обстоятельств в метафорическое бытие, - говорит Исигуро,
отвечая на вопрос об отражении исторических реалий в его текстах, - чтобы люди не думали, что я пишу только о Японии или Британии, а могли бы воспринимать написанное как метафору или притчу»34. И в последнее время к этим словам писателя все чаще прислушиваются, говоря о его произведениях в связи с проблемой глобализации и универсального языка перевода.
Из частных проблем, вызывавших интерес критики, можно назвать и формальные особенности романов: своеобразие метафор, в которые автор «пытается втянуть своего читателя» 35 или притчевую составляющую в «Безутешных». К притчам можно отнести и последний роман «Не отпускай меня», подробный критический анализ которого еще предстоит выполнить. Выявление в нем критиками «восточной» составляющей - преданного «служения всей жизнью» - в очередной раз указывает на синтетическую природу творчества Исигуро, а явная спорность этого утверждения требует более тщательного изучения.
В отечественном литературоведении ситуация в корне иная. Среди работ, написанных о Кадзуо Исигуро, необходимо назвать статьи О.А. Джумайло 6, О.Г. Сидоровой37, Т.Л. Селитриной38, В.А Пестерева , посвященные частным аспектам творчества писателя в контексте современного английского романа. Впрочем, в последнее время тексты этого автора привлекают интерес молодых исследователей, часто в связи с «японской» поэтикой его двух первых романов. При этом последний роман Исигуро («Не отпускай меня») еще не был сколько либо развернуто проанализирован, в силу своей временной отнесенности удостаиваясь лишь редкого упоминания.
Творчество Исигуро в рамках теорий глобализации в России не рассматривалось. Но в посвященной ему статье в Энциклопедическом словаре английской литературы XX века А. Литвина точно замечает: «Исигуро не питает иллюзий относительно гармоничного сосуществования культур и народов, считая, что национальная идентичность определяется языком, а положение человека, оказавшегося между двух культур, не приносит преимуществ»40.
Это связано среди прочего с тем, что сама теория глобализации, как и мультикультурная теория, в отечественном литературоведении только начинает подвергаться критическому рассмотрению. Существует ряд работ, посвященных колониальной английской литературе и отдельным авторам данного направления, а также общим тенденциям развития прозы Великобритании девятнадцатого-двадцатого веков, прежде всего работы В.В. Ивашевой, Г.В. Аникина, Н.П. Михальской, Н.А. Соловьевой, Н.П. Дьяконовой, Е.Ю. Гениевой, Т.М. Красавченко, Б.М. Проскурнина. Изучению постколониальных и мультикультурных составляющих современного литературного процесса посвящены монография М.В. Тлостановой41 и докторская диссертация СП. Толкачева42.
Таким образом, недостаточная изученность последнего романа и творчества К. Исигуро в целом в связи с проблемой литературной глобализации и мультикультурализма обусловливает выбор темы диссертационного исследования и его актуальность. Исследование поэтики литературного мультикультурализма представляется одним из ключевых направлений современного литературоведения, и, несмотря на сложившееся обоснование термина и практическое его применение, углубленное и всестороннее изучение Научная новизна диссертации заключается в определении свойств художественного мультикультурализма и особенностей воплощения их в творчестве Кадзуо Исигуро; в описании оригинального варианта взаимодействия в романах писателя двух литературных традиций, в том числе создания оригинальной синтетической притчевой формы романа «Не отпускай меня».
Объект исследования - романное творчество Кадзуо Исигуро 1980х-2000х гг. Предметом диссертационного исследования является роман К. Исигуро «Не отпускай меня» в единстве содержательного и формального планов, в частности, его синтетическая природа как характерное для мультикультурализма явление.
Основным материалом исследования стал роман Кадзуо Исигуро «Не отпускай меня». В качестве дополнительных источников выступают предыдущие его романы («Там, где в дымке холмы» /А Pale View of Hills, 1982; «Художник зыбкого мира» / А Painter of Floating World, 1986, Остаток дня» / The Remains of the Day, 1989, «Безутешные» / The Unconsoled, 1995, «Когда мы были сиротами» / When We Were Orphans, 2000), a также романы современников писателя, в частности, Иэна Макьюэна («Искупление» / Atonement, 2001), некоторые произведения которого имеют тематическое и структурное сходство с романами Исигуро. Кроме этого, в работе содержатся материалы интервью писателя и написанных им сценариев, воплощенных в кинематографе.
Художественная модель картины мира
Словно ярлыки для создания атмосферы, чувств и даже более сложных понятий» 16. Система выработанных миром стереотипов - то, что изменяет манеру и роль писателя в медийном пространстве, дает ему возможность пренебрегать описаниями, не тратя на них время и место в произведении. Можно следовать основной цели - создать, вызвать образ, поместить туда героя, а читатель сам додумает остальное; еще одна из примет мультикультурализма. То есть простейшая функция используемых клише -упростить процесс письма, равно как и взаимодействие автора с читателями, взаимопонимание сказанного.
Бэнкс, так переживающий из-за своей «английскости», путается в культурных кодах, поскольку так и не определился, где же ему остаться - в прошлом или в настоящем. В этом романе и Британия, и Шанхай, и детективная история, и даже сам герой-детектив - большей частью неуловимые стереотипы, поданные с долей иронии, что ближе к концу ощущается все отчетливее. Бэнкс барахтается в этих преображенных им самим образах, все больше запутываясь в них. «Когда мы были сиротами» в итоге представляет собой смешение и путаницу культур, «венчаемую» героем, который, под конец пренебрегая всей сумятицей, пытается вернуться не в какое-то из этих географически определенных мест, а просто в детство.
Бэнкс - наверное, самый яркий у Исигуро пример того, как память человека определяет и выстраивает его представление о себе - версию того, каков он есть. В отличие от Стивенса, он не вызывает смеха в такие моменты, поскольку его ограниченное видение - не следствие его сознательного выбора, оно навязано ему трагедийностью существования в одиночестве. Мы можем осуждать Стивенса за его выбор или сопереживать ему, как то делает мисс Кентон, но Бэнкс при всей его видимой «зацикленности» на событиях давнего прошлого - персонаж скорее трагический, что и подтверждает высказывание самого Исигуро о сиротстве. Стереотипичность роли детектива, таким образом, получает новое объяснение; Бэнкс - в первую очередь мальчик, лишенный родителей, и он их ищет. Его детективная деятельность может быть столь же условной, как детская игра в расследования; в итоге она расширяется до обобщенных поисков своего потерянного дома в этом мире - мотив, который практически не меняется у Исигуро на протяжении всех романов, вплоть до «Не отпускай меня» {Never Let Me Go, 2005), в котором Кэти ищет свой метафорический Норфолк, где к ней вернется все, что она потеряла.
Следует отметить, что такую составляющую романного повествования, как юмор можно найти у Исигуро исключительно в тех двух его романах, действие которых - полностью или частично - происходит в Британии, а герой - британец по национальности, то есть в «Остатке дня» и «Когда мы были сиротами». И сам эффект комического чаще возникает в связи с непониманием в процессе каких-либо культурных столкновений, щуток или стереотипов. Можно связать это с упомянутым выше представлением Исигуро об Англии как о стране четких, упорядоченных норм и правил поведения, которые неизбежно ограничивают человека и диктуют ему определенную точку зрения на мироустройство.
Стереотипы и клише, которые Исигуро использует, несут, таким образом, важную художественную функцию, каждый раз свою; они не только облегчают понимание, но и могут быть метафорическим описанием происходящего, характеристикой мыслей и чувств персонажа, формой подтекста или же указанием на близкую к притчевой обобщенность текста. Появляясь в тексте подчас с иронической окраской, национальные стереотипы, выступающие как отстранение, - один из способов глубже проникнуть в сознание героя, сопоставляя его точку зрения с позицией автора, и благодаря этому более полно прочесть роман.
Исигуро сталкивает различные культуры, иногда с иронией, иногда чтобы обнаружить сходство, но чаще - чтобы из разницы между ними вывести единое чувство: потери, тоски, заброшенности, одиночества человека в мире своих воспоминаний.
Но автор не ограничивается внешними признаками этой ситуации взаимного непонимании, основанного на культурном различии. В своем четвертом романе «Безутешные» {The Unconsoled, 1995) Исигуро отходит - а точнее, преодолевает эту традицию, обращаясь к притчевому иносказанию. Здесь место действия уже вымышленное, поскольку оно не должно накладывать отпечаток на происходящее в романе и на героев, и путь Райдера - метафора пути и человека, и художника в этом мире. Т.Л. Селитрина, выделяя в романе несколько типов условной образности и черт постмодернистской поэтики, полагает, что здесь допустимо говорить о «развернутой метафоре», «притче со множеством смыслов»117. И если проза Исигуро в целом характеризуется ею как феномен переходного периода в литературе, то четвертый роман с его усложненной, явно постмодернистской манерой письма, - переходный период уже для самого Исигуро.
Наконец, в романе «Не отпускай меня» Исигуро обращается и к притчевой условности, и к фантастическим допущениям.
Действие романа происходит в условно обозначенной Англии 1990-х, но эта Англия располагается в мире с альтернативной историей, где уже освоили и активно используют метод клонирования людей. Героиня, от лица которой ведется повествование, - Кэти III. - вместе со множеством других детей живет в закрытом пансионате, Хейлшеме. Дети проходят через все стандартные этапы взросления - дружат, враждуют, мечтают о будущем, - лишь с одним отличием: со временем они «догадываются», что их будущее уже определено: все они -клоны и должны будут пожертвовать свои органы «настоящим» людям. Некоторые из них (такие, как подруга Кэти Рут и ее друг Томми) не хотят мириться с этим положением и пытаются найти способ «отсрочить» судьбу.
Философия времени в романе «Не отпускай меня»
Обращение к условным формам и их выбор в абсолютном большинстве случаев является для автора сознательным актом. Но «условное» видение мира, в свою очередь, задает установку и на не осознанные в процессе письма аллюзии -мифологические, притчевые, интертекстуальные по сути, вплетение в романную ткань архетипических образов. Особо это касается мифа, генетически связанного с художественным творчеством и являющегося изначально не столько видом повествования, сколько специфической формой осознания действительности, моделью бытия человека и социума. В отличие, например, от притчи, которая «в своем генезисе вторична, ибо рождена переходом к понятийному сознанию» , миф мыслит образно, без возникновения осознанной связи между предметом и символом - предмет значим лишь как выражение, повторение символического плана реальности. Становясь осознаваемым материалом для творчества, миф подвергается трансформации, свойственный ему синкретизм связывает его поэтику с поэтикой притчевой, фантастической, сказочной и т.д. Те же свойства мифа делают мифологическую условность почти универсальной, сообщая ее черты значительной части литературных произведений XX столетия.
И именно притчевая форма, тесно связанная с мифом, получает воплощение во множестве творений и становится одной из знаковых черт эпохи. Ее способность к проекции, переносу частного и сиюминутного во всеобщее и вечное при внешней простоте изображения оказалась востребована писательским сознанием, занятым переосмыслением роли человека в стремительно меняющемся мире.
Поскольку столь масштабное «открытие» условных форм - прерогатива прошлого века, возникшая наряду с прочим и как демонстративное отрицание «устаревших» методов описания реальности, нередки теоретические обоснования их применения, данные художниками. В настоящее время часты и «самоопределения» жанра, когда автор обозначает жанр своего произведения, отмечая выраженную в нем (одну или несколько) форму условности. Так, притчевый «метод представления истины через иносказание» выбирает для «Повелителя мух» У. Голдинг, объясняя необходимость такого решения тем, что банальная, примелькавшаяся истина в наше время нуждается в новой игровой форме для самовыражения.
В интервью, отрывок из которого уместно будет привести, Кадзуо Исигуро дает своим произведениям такую характеристику: «Должен сказать, что я не ставил себе задачи научить британцев быть британцами, показав им архетипичный пейзаж, который проявил бы себя на метафорическом уровне. «Остаток дня» - это скорее притча (parable). И с моими тремя книгами повторяется одна и та же проблема. Мне кажется, существует определенная сложность, с которой я столкнулся в своем творчестве: я пытаюсь увести действие от конкретных обстоятельств в метафорическое бытие, чтобы люди не думали, что я пишу только о Японии или Британии, а могли бы воспринимать написанное как метафору или притчу. Потому что мне не так уж интересно рассуждать об особенностях разных культур, а если бы я и взялся за это, то предпочел бы не художественную форму» . (Исигуро не делает разницы между притчей и parable, что вообще характерно для западного литературоведения174, в то время как отечественная литературная традиция эти два термина различает. В параболе «сам сюжет (циклический) строится на связи и на взаимодействии двух противопоставленных планов»175. Начинаясь в мире реальности, сюжет романа-параболы уходит затем в метафорическое пространство, чтобы к финалу вернуться на тот уровень, с которого начинался. Как пример можно привести роман У. Голдинга «Повелитель мух».)
Писатель, говоря о «метафоре или притче», по-видимому, не проводит между ними существенных различий. Главное, что для него важно - чтобы читатель видел в произведении художественную условность, обобщение, где конкретные реалии не привязывают строго текст к каким-либо национальным или историческим факторам. Авторское определение «Остатка дня» как притчи не означает, что в романе действительно ярко заявляет о себе притчевое (или параболическое) начало, хоть и указывает на определенную степень обобщения. С высокой вероятностью, говоря о притче, Исигуро хотел подчеркнуть, что в романе основной субъект повествования и главное интересующее его лицо -дворецкий Стивенс, а вовсе не проблема английского менталитета или английской истории.
Как было отмечено, в процессе творческой эволюции художника от романа «Там, где в дымке холмы» до «Не отпускай меня» наблюдается несомненное тяготение повествовательной формы ко все большей условности. А в содержательном плане - усиление философско-символического начала: от вполне определенных места и времени действия - к определенным весьма абстрактно («Безутешные») или вовсе неопределимым («Не отпускай меня»), от рассказа о жизни конкретного человека со своими, значимыми для истории характеристиками - к метагерою, почти не вычленяемому среди окружающих («Не отпускай меня»).
Стиль и стилистические формы в романе
Роман дает два возможных толкования уникальности; один присущ людям и тому, что они создают - картинам, стихам, еще один воплощается в обычных материальных объектах вроде кассет или настольных ламп. Первый вариант напрямую зависит от искренности и уверенности в своей правоте. Беседуя о «возможных Я», клоны верят, что «посмотрев на того, чьей копией ты являешься, ты сможешь получить какое-то понятие о своей глубинной сущности и, не исключено даже, о том, что тебя ждет впереди» (164) («...when you saw the person you were copied from, you d get some insight into who you were deep down, and maybe too, you d see something of what your life held in store» [140]). To есть подразумевается, что оригиналы имеют свое экзистенциальное наполнение, значимую основу своего бытия, а их копии - только тень этой основы, вот почему они постоянно чувствуют себя такими опустошенными. А ценность второго варианта связана прежде всего с контекстуальным содержанием - с личной привязанностью, с ситуацией. Вспомним «четыре настольные лампы, все разного цвета, но одного дизайна», которые Кэти поставила у своей кровати, и в незнакомых местах она иногда позволяет себе отдохнуть и получить удовольствие, «заглянул в магазинчик в поисках очередной лампы, выставленной в витрине - не покупая ее, просто для сравнения» (229) («just to compare with my ones at home» [208]). Кэти ценит настольные лампы не за их основную функцию. Ее занимает то, что они образуют некую группу, позволяя ей проводить сравнительный анализ сходств и различий, и что в этой группе есть купленные и не купленные ею лампы. Сходным образом Кэти высоко ценит кассету из Норфолка, одно из ее сокровищ, потому что она напоминает ей как минимум о двух вещах: день, проведенный с Томми, когда они нашли эту кассету в магазинчике, и детство в Хейлшеме, где она впервые услышала песню и отдалась своей фантазии (64). Еще одну кассету из Хейлшема она ценит так же, как оценила бы любую другую; ее подарила Рут, чтобы компенсировать потерю первой, на ней - запись танцевальной музыки. Сама «музыка не имеет значения», подарок Рут важен для Кэти только как память; и слова «самая дорогая вещь» (76) она повторяет дважды в одной главе по отнощению к двум разным кассетам. Ценность двух кассет - результат происходящих в сети циркулирований, социальных связей, разных, но приводящих к сходному результату.
Следует вновь обратиться к логике мисс Эмили, которая полагала, что при помощи вырисовывания в искусстве, некоторое качество, называемое «душой» («soul», «what you were like inside» - говорит она) (260), может быть проявлено. Умение создавать оригинальные вещи приравнивается к собственной оригинальной значимости. Но для Исигуро произведение искусства само по себе не имеет «глубины»; его смысл сильно зависим от окружающей обстановки, никому и ничему помочь оно не может и выражает скорее систему общественных отношений вокруг себя, чем чью-то душу. Песня, стихотворение или человек могут быть как уникальны, так и банальны и многократно повторены. Таким образом, уникальность - качество не абсолютное, а только потенциальный материал для будущих значений и сравнений; все искусство для кого-то имеет ценность, для кого-то нет. Только принимая это положение, можем мы говорить о новой культуре, о глобализации и сохранении ценностей.
Новое видение социального устройства и человеческих взаимоотношений в мире естественным образом меняет и взгляд на литературу. До тех пор, пока классические традиции английской литературы брали свое начало «в национальном этосе и этносе» , ученые анализировали даже постколониальные гибридные тексты согласно устоявшейся системе национальных (социальных, нравственных, культурных) категорий. С. Джиканди задает вопрос; «Что мы будем делать со всеми этими устаревшими категориями - нацией, культурой, языком, - функционировавшими в уже исчезнувшей системе, которая не поспевала ни за глобализацией, ни за идеей самой литературы?»221 Безусловно, тексты Исигуро не избежали влияния этой «исчезнувшей системы»; более того, в подобных текстах система каждый раз проявляет себя. Категории «нации, культуры и языка» раз за разом прочитываются в его романах, становясь отправной точкой для расширения границ повествования. Но концепция «мировой культуры», которой он придерживается, очевидно, не подразумевает доминирования какой-либо системы в многонациональном мире. Складывается впечатление, что на уровне своих философских построений, воплощенных в романе, Исигуро - убежденный сторонник глобализации и «международной» литературы.
В «Не отпускай меня» ценность оригинального уступает личным, интимным ценностям, которые сохранятся и в глобализованном мире. Среди множественности вещей имеют смысл те вещи, которые значимы для одного, конкретного человека, причем для каждого по-своему. Таким образом, уникальность - качество не абсолютное, и вместо того, чтобы искать достоинства в разнообразии, непохожести, отличиях, следует, очевидно, пытаться открыть возможности для большего взаимопонимания. Только принимая это положение, можем мы говорить о диалоге культур, о глобализации и сохранении ценностей.
Одной из таких непреходящих ценностей в романе остается человечность -верность себе и готовность жертвовать собой ради других, не пытаясь обособиться от них, а также умение ценить доставшуюся жизнь и принимать ее, несмотря ни на что. Понимание этой необходимости - одно из качеств, сохраняющих человека, несмотря на изменения мира вокруг него.
Художественная форма романа «Не отпускай меня», таким образом, представляет собой синтетическое образование, что характерно для интеллектуальной прозы XXI века. Обращение к поэтике иных литературных и фольклорных жанров, к притчевой и мифологической условности обогащают романную прозу на формальном, смысловом, поэтологическом уровнях. Так, в романе-притче Исигуро можно также выявить черты мифологической образности, отдельные мифологемы и специфическую пространственную картину мира - в ней присутствуют традиционные мифологические категории центра и пути, но в отличие от архаической модели, где мир и его центр статичны, у Исигуро централизация естественным образом видоизменяется - до полного исчезновения, что ведет за собой смещение акцентов на индивидуальное пространство памяти.
На притчевое наполнение романа указывает не только повествование, обращенное к некоему читателю, но и наличие двух повествовательных планов -реального и универсального, который наличествует в романе неявно, угадываясь прежде всего через обобщения и пропитывание в истории героини «любой» человеческой судьбы. Также следует отметить, что помимо христианско-европейской притчевой структуры, в тексте воплощается поэтика восточных притчевых форм - прежде всего это повышенная эмоциональность, сакрализация вещей, неявное, субъективное пропитывание авторской интенции. То, как проявляется притчевое начало в романе, позволяет говорить о художественном синтезе двух взаимодействующих притчевых традиций.
Отвечает заданной структуре и стиль повествования - устойчивый, ровный, вызывающий ощущение доверительной беседы. В нем проявляется тяготение повествовательной формы к всеобъемлющей связности, стремление выделить важное, объяснить и уточнить все сказанное, что, вкупе с бессознательными попытками самого рассказчика утаить отдельные детали, рождает оригинальное видение происходящего.
Пронизывающий все романное повествование мотив «клонирования», множественности организует текст в целое, будучи связан с философией изменяющегося, глобализирующегося мира. Писатель, очевидно не замечая в этом процессе угрозы для индивидуальной личности, утверждает, что любое конкретное явление существует только в воспринимающем сознании, а значит - в любом случае приобретает уникальную значимость. В романах Исигуро человек со своим личностным мировидением самостоятельно устанавливает критерии для эстетической и этической оценки окружающего бытия.
