Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Смена культурных парадигм в переходные эпохи 12
1.1 Переходные эпохи в истории социально-культурной деятельности 12
1.2. Вторая половина XVII столетия как переходная эпоха 25
1.3. Досуг предпетровской эпохи как фактор социально-культурной адаптации 58
Выводы к первой главе 65
Глава 2. Трансформации досуга в России в предпетровский период ... 66
2.1. Место и роль традиционного досуга в жизни россиян в предпетровский период 66
2.2. Место и роль инновационного досуга в жизни высшего сословия в предпетровский период 92
2. 3. Диалектика традиций и новаций в российском досуге в предпетровскую эпоху 121
Выводы ко второй главе 130
Заключение 131
Список использованных источников
- Переходные эпохи в истории социально-культурной деятельности
- Вторая половина XVII столетия как переходная эпоха
- Место и роль традиционного досуга в жизни россиян в предпетровский период
- Место и роль инновационного досуга в жизни высшего сословия в предпетровский период
Введение к работе
Актуальность исследования. В восприятии сущности и природы социально-культурной деятельности, являющейся важнейшей гранью культурного процесса, достаточно много проблем, требующих своего разрешения. Одной из них является периодизация истории социально-культурной деятельности. Чаще всего ее этапы увязываются с активизацией политического и экономического развития общества или обуславливаются субъективным интересом авторов к конкретным периодам. К тому же, исследователей редко интересуют т.н. «переходные эпохи», без которых нельзя адекватно понять логику исторического пути и смены культурных парадигм.
Одна из самых важных проблем переходной эпохи - проблема соотношения традиций и новаций, ярко проявляющаяся в досуговой сфере. В силу своей «нерегламентированности» и свободы от официоза досуг в этот период играет особую роль. Так было в эпоху правления Алексея Михайловича, когда Россия вступила на путь преобразований, во многом подготовивших петровские реформы. Для данного периода характерно сочетание традиционных национальных идеалов и ценностей новых, европейских. Эту эпоху определил своеобразный «компромисс»: заимствования переосмысливались в соответствии со сложившейся системой ценностей, что способствовало их утверждению в существующей инфраструктуре досуга.
Исторический опыт соединения «традиций» и «новаций» небезразличен для современной социокультурной ситуации, которая — в том числе и в досуговой сфере - характеризуется изменением ценностных ориентиров по западным образцам. Исследование этих процессов, еще не ставших, к сожалению, предметом осмысления в научных разработках по истории и теории социально-культурной деятельности, должно включать в себя и изучение трансформаций досуга в переломные эпохи.
Степень разработанности проблемы. Рассмотрение проблемы взаимоотношений традиций и новаций в российском досуге в предпетровскую эпоху опирается на широкий круг источников. Это труды, посвященные исследованию сущности и содержания социально-культурной деятельности, в рамках которой как предмет отдельного рассмотрения выделен досуг ( М.А. Ариарский, А.Д. Жарков, И.А. Ивлиева , А.С. Каргин, Т.Г. Киселева, Ю. Д. Красильников, Н. Ф. Максютин, Ю. А. Стрельцов,Н.А. Хренов, В.М.Рябков, Н.Н.Ярошенко). Особое значение имеют работы по общим и специальным вопросам культурологии (А.И.Арнольдов, А.С.Ахиезер, М.М.Бахтин, Л.Г. Березовая, Н.Н.Берлякова, А.Я.Гуревич, И.В. Кондаков, Ю.М.Лотман, Э.В.Соколов), а также исследования, раскрывающие проблемы межкультурного взаимодействия (С.Н.Артановский, С.Н.Иконникова, М.С.Каган, В.Я.Миллер, Б.А. Рыбаков, Е.Г. Трифильев, В.А. Щученко). Необходимо также назвать ряд работ, посвященных социально-культурным особенностям развития России в XVII веке ( В.И. Буганов, В.В. Бычков, К.Н. Кудряшов, Д.С. Лихачев, A.M. Панченко, С.Ф. Платонов, Ю.С. Рябцев) и традиционной культуре русского народа (А.Е. Бурцев, И.Е.Забелин, Н.И. Костомаров, С.Н. Любецкий , В.Я.Пропп, И.П. Сахаров, И.М. Снегирев, П.В. Шейн). Разумеется, в поле зрения автора постоянно находились труды, посвященные истории социально -культурной деятельности. Эта сравнительно молодая область научных исследований оформилась в начале 90-х годов XX века одновременно с научным осмыслением самой социально-культурной деятельности. На сегодняшний день имеется ряд работ по отдельным проблемам истории социально - культурной деятельности - Ю.Б. Балашовой, Е.В. Генкиной, Т.М. Казовской, В.М. Коткова, Г.Ю. Литвинцевой, Е.В. Литовкина, В.М. Рябкова , И.М. Триодиной.
Таким образом, по многим направлениям, в большей или меньшей степени касающихся проблематики диссертации, существует достаточно широкий круг исследований. Вместе с тем, проблема взаимодействия традиций и новаций в российском досуге в переходную эпоху, как в общем плане, так и конкретно — в предпетровскую эпоху, раскрыта недостаточно.
Противоречие между возможностью использования данного опыта в современной социокультурной ситуации и реальным уровнем его анализа и осмысления обусловило необходимость данного исследования, цель которого провести сравнительный анализ традиций и новаций, выявить теоретико-методологическую базу и раскрыть особенности российского досуга в предпетровский период.
Достижение поставленной цели предполагает решение следующих задач: выявить типологические черты переходных эпох в истории социально-культурной деятельности; раскрыть специфику социально - культурного развития России во второй половине XVII века как переходной эпохи; выявить социально-культурный потенциал и воспитательную специфику традиционного досуга; разработать теоретическое обоснование концепции досуговой «революции сверху», начавшейся в исследуемую эпоху; - охарактеризовать механизм взаимодействия традиций и новаций в российском досуге в предпетровскую эпоху.
Объект исследования - досуг в России в предпетровскую эпоху.
Предмет исследования - механизм взаимодействия традиций и новаций в сфере досуга в предпетровскую эпоху.
Источниковедческой базой исследования выступают разнообразные по своему характеру, содержанию, значимости источники. Среди них - документы и материалы, хранящиеся в крупнейших российских архивах и книгохранилищах, труды историков, культурологов, искусствоведов, философов, педагогов; мемуары и эпистолярные материалы (воспоминания, письма, дневники); монографические и периодические издания по проблемам истории отечественной культуры, социально- культурной деятельности, досуга.
Предварительный анализ проблемы позволил сформулировать гипотезу исследования, суть которой может быть выражена в следующих положениях:
1. Предпетровский период представляет собой переходную эпоху, соединившую традиции Древней Руси и новации Нового времени.
Переходный характер исследуемой эпохи способствовал развитию и интеграции двух систем досуга - традиционной и новационной.
Досуг как неотъемлемая часть жизнедеятельности общества отражает все особенности переходного периода. В силу своей «нерегламентированности» он берет на себя роль «проводника» новаций.
Хронологические границы исследования. Диссертация основывается на мысли о том, что разные явления и события XVII века связывает линия приемственности. Нижней границей исследования стала Смута (первые десятилетия XVII века) - эту эпоху можно считать «отправной точкой» дальнейших преобразований. Затем эти тенденции проявились в период правления Алексея Михайловича Романова (1645 - 1676). Идеи Алексея Михайловича, сделавшего досуг из «периферийной» одной из главных сфер общественной жизни, подготавливали поистине судьбоносные для России реформы его сына - Петра Алексеевича (1672-1725).
Теоретико-методологические основания исследования. Понимание сущности социально-культурной деятельности исследуемого периода определялось сформировавшейся на кафедрах социально-культурной деятельности Санкт-Петербургского и Московского университетов культуры и искусств концепцией, определяющей ее как исторически сложившийся, педагогически направленный и социально востребованный процесс взаимодействия людей по освоению, сохранению, созданию, распространению и дальнейшему развитию культурных ценностей (М.А. Ариарский, А.Д. Жарков, Т.Г. Киселева, Ю.Д. Красильников, И.А. Новикова, В.Е. Триодин, Н.Н. Ярошенко). В основу диссертации положены принципы и методологические подходы к исследованию культуры как важнейшей сферы жизнедеятельности общества, разработанные в трудах А.С. Ахиезера, С.Н. Артановского, С.Н. Иконниковой, М.С. Кагана, И.В. Кондакова, Д.С. Лихачева, Ю.М. Лотмана, Г.П. Флоровского. Определению роли и места досуга в общественной жизни России в предпетровский период, а также выявлению его особенностей в исследуемую эпоху способствовали труды А.А. Белкина, М.М. Громыко, И.Е. Забелина, Н.И. Костомарова, И.М. Снегирева, A.M. Терещенко. Особое значение для определения особенностей второй половины XVII столетия в России как переходной эпохи имеют научные исследования Е.И. Анисимова, Л.Г. Березовой, И.Л. Бусевой-Давыдовой, В.В. Бычкова, Г.М. Карпова, A.M. Панченко, Л.А.Черной. Существенное влияние на формирование теоретических позиций автора оказали концепции СЕ. Богоявленского, Б.И. Краснобаева, Е.П. Трифильева, раскрывающие соотношение традиций и новаций в эпоху, предшествующую Петровским реформам. В диссертации использованы труды историков В.О. Ключевского, СМ. Соловьева, СФ. Платонова, М.Н. Тихомирова, а также заметки и дневники иностранных путешественников и дипломатов С. Герберштейна, А.Мейерберга, А. Олеария, Дж. Флетчера, позволившие обнаружить преемтвенность и отличия российской культуры второй половины XVII века по отношению к предшествующим периодам. Существенное значение для обоснования концепции «революции сверху» в сфере досуга имела работа Н.Я. Эйдельмана «Революция сверху в России».
Организация и методика исследования. Поставленная цель и задачи, специфика объекта и предмета исследования обусловили необходимость использования следующих методов:
Междисциплинарный анализ и синтез исторической, культурологической, искусствоведческой, педагогической литературы по проблеме исследования.
Аксиологический метод, позволивший определить место досуга в системе жизнедеятельности российского общества второй половины XVII века.
Сравнительно-исторический метод, давший возможность воспроизвести реальную картину социокультурной ситуации исследуемого периода, а также охарактеризовать механизм взаимодействия традиционно — средневекового и новационного досуга в преддверии петровских реформ.
Системно-структурный метод, благодаря которому стали очевидны социально-педагогическая направленность отечественного досуга в переходный период второй половины XVII века; процесс зарождения и функционирования его новых форм.
Научная новизна исследования заключается: в выявлении и формулировке типологических черт, присущих переходным эпохам; в исследовании предпетровской эпохи (в первую очередь, периода правления Алексея Михайловича) как переходной эпохи в истории социально - культурной деятельности; в характеристике досуга как фактора социально - культурной адаптации в переходную эпоху; в разработке концепции досуговой «революции сверху», начавшейся в предпетровскии период и завершившейся в Петровскую эпоху; в обосновании диалектики досуга, обусловленной сосуществованием двух систем - традиционной и новационной; в определении условий и особенностей функционирования механизма взаимодействия традиций и новаций в российском досуге в предпетровскии период.
Теоретическая значимость исследования заключается в том, что: - определены и обоснованы типологические черты переходных эпох, что позволит вычленить эти эпохи в истории социально - культурной деятельности как основополагающие, так как именно в переходный период происходит смена социокультурной системы; - разработана концепция досуговой «революции сверху», начавшейся в предпетровский период, когда досуг выступил как сфера социально — культурной адаптации новаций и интеграции их в процесс жизнедеятельности общества; - проанализированы традиции и новации в российском досуге в предпетровский период, выявлены условия их взаимодействия, что позволяет использовать данный историко - культурный опыт при разработке современных методологических проблем социально - культурной деятельности.
Практическая значимость исследования.
Автор вводит понятие «переходная эпоха» в методологию исследования истории социально-культурной деятельности и способствует новому подходу к периодизации социально-культурной деятельности.
Теоретическое содержание диссертации может быть использовано при дальнейшем исследовании истории социально-культурной деятельности, а также при разработке учебных курсов по таким дисциплинам, как «Культурология», «Социально-культурная деятельность: история».
Материалы и выводы исследования могут оказаться полезными для определения культурной политики в современную переходную эпоху, стратегии формирования и развития инфраструктуры досуга России.
Достоверность и обоснованность результатов и выводов исследования обеспечивается использованием системного подхода к анализу ситуации в российском досуге в предпетровскую эпоху, научно обоснованной логикой исследования, адекватностью методологии и методики исследования его цели, задачам, объекту, предмету; использованием основных положений исследования в практической деятельности диссертанта.
Апробация исследования. Основные положения диссертации отражены в докладах на научных конференциях в г. Перми, Санкт-Петербурге и в научных публикациях автора. Выводы и материалы исследования используются в процессе чтения лекций по учебному курсу «Социально-культурная деятельность: история» для студентов факультета культурологии Пермского государственного института искусства и культуры.
На защиту выносятся следующие основные положения:
1. Переходные эпохи в истории социально — культурной деятельности определяются следующими типологическими чертами: сосуществованием традиций и новаций; проявлением «пассионарности» и, как следствие, активизацией социально - культурной деятельности; культурной разнородностью, смысловой неопределенностью понятий, смешением стилей, норм, мировоззренческих принципов, эстетических установок; особым отношением ко времени, стремлением к динамичности жизнедеятельности.
Вторая половина XVII века (в частности, период правления Алек сея Михайловича) представляет переходную эпоху в истории социально-культурной деятельности, что заключается в проявлении типологических особенностей переходных эпох и смене социокультурной системы общества.
Социально-педагогическая направленность досуга в предпетровский период выражается: в стремлении сохранить религиозные и педагогические традиции досуга; в противоречиях между религиозно-воспитательной и светской направленностью досуга; в сосуществовании традиционных и новационных форм досуга, обладающих большим воспитательным потенциалом; в трансформации особенностей и функций досуга, обусловленной особенностями переходного периода.
4. В переходную эпоху досуг в силу своей «нерегламентированности» становится «платформой» для продвижения новаций. Концепция «революции сверху» в сфере досуга, начавшаяся в исследуемую эпоху, выражается в следующем: - появлении новых форм досуга; _ - изменении взглядов на роль женщины в досуговой деятельности; - трансформации особенностей и функций досуга, способствовавших превращению его в одну из важнейших сфер Петровских преобразований.
5. Взаимодействие традиций и новаций в сфере досуга обуславливается определенными закономерностями: - историко-культурными (появление новшеств в условиях сохранения традиционной культуры); социально-педагогическими (формирование новых ценностно-познавательных ориентиров в рамках средневековой системы ценностей). Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка использованной литературы.
Переходные эпохи в истории социально-культурной деятельности
Современный период развития отечественной исторической науки характеризуется стремлением переосмыслить социальные явления и факты прошлого, дать им объективную оценку, исключающую идеологическую и политическую предвзятость. Подвергается критике «формационный подход», в соответствии с которым история рассматривалась как смена общественных формаций, а главными двигателями исторического процесса признавались «революции» и «войны».
Подобная трактовка отечественной истории характерна, в основном, для ученых-историков 60-х — начала 80-х годов XX столетия. Такой подход, отдавая приоритет политике и экономике, оставлял в тени другие, не менее важные стороны общественной жизни: социальную и культурную. Сфера культуры рассматривалась как второстепенная, не особенно важная. Такое отношение к культуре видно в учебниках и учебных пособиях советских времен. Если «войны» рассматривались подробно, выявлялись их причины и последствия, то «культуре» уделялось мало внимания, культурные процессы представлялись поверхностно, а некоторые важнейшие культурные достижения вообще никак не рассматривались. Между тем, именно культурные процессы зачастую являлись истинными показателями движения и прогресса. Как отмечает Н. Я. Эйдельман, «в российской истории культурное развитие страны зачастую опережало ее цивилизационное развитие» [178, с. 35].
Сегодня всё с большей настоятельностью учеными подчеркивается необходимость изучения исторической реальности во всем ее многообразии. Важное значение придается социально-культурному аспекту человеческой деятельности. Одной из задач социально-культурной деятельности как области научного знания является поиск «равновесия» между «социальным» и «культурным». Любое культурное событие социально-культурная деятельность рассматривает не только как факт культурный, но как социальное явление.
Особый смысл в данном контексте имеет понятие «деятельность», представляющее собой целенаправленную и осознанную активность человека как в процессе создания культурных ценностей, так и в процессе их освоения. Такое восприятие отдает предпочтение человеку с его мыслями, стремлениями, идеалами, деятельностью — творцу своей собственной и общественной жизни, истинному «двигателю» истории, «ибо не подвергается сомнению тот факт, что именно жизнь конкретных людей в их связях и взаимодействии на протяжении социального времени и в социальном пространстве составляет главное содержание исторического процесса» [81, с. 13].
Культурно-исторический подход к анализу общественного развития позволяет считать точкой отсчета в движении к будущему не войны и революции, а качественно новое, по сравнению с прошлым, состояние общества, где проблема «человек - социум получает принципиально новое решение» [81, с. 14].
В свете выше сказанного становится понятным интерес к историческому анализу - одной из граней культурного процесса: социально-культурной деятельности. Эта деятельность может быть определена как история культурного развития, воплощенная в социальной практике и способствующая дальнейшему движению общества. М. А. Ариарский определяет социально-культурную деятельность как «процесс взаимодействия людей в создании, освоении, сохранении и распространении общественно значимых ценностей культуры, в ходе которого удовлетворяются и возвышаются их духовные интересы, изменяется сам человек и окружающий его мир» [25, с. 24]. Исходя из данного определения, можно сказать, что история социально-культурной деятельности изучает природу этого процесса, законы его развития, особенности функционирования на различных исторических этапах. Именно с этих позиций написана настоящая работа, автор которой ставил своей целью рассмотрение проблемы «природы» и «законов» социально-культурной деятельности в конкретную историческую эпоху, в частности, во второй половине XVII столетия.
История социально-культурной деятельности как область научных исследований начала оформляется в начале 90-х годов XX века одновременно с научным осмыслением самой социально-культурной деятельности. На сегодняшний день имеется целый ряд научных работ (в том числе, кандидатских и докторских диссертаций) по отдельным проблемам развития истории социально-культурной деятельности: Ю. Б. Балашовой, Е. В. Генкиной, Т. М. Казовской, Е. М. Клюско, В. М. Коткова, Г. Ю. Литвинцевой, В. М. Рябкова, В. Е. Трио дина, И. М. Триодиной и других.
Вместе с тем, история социально-культурной деятельности как достаточно молодая отрасль научных знаний имеет еще целый ряд нерешенных проблем. Это выражается в неопределенности многих методологических, теоретических положений и подходов. Трудно не согласиться с Е. В. Литовкиным, который отмечает в своей статье «Социально-культурная деятельность в контексте современного исторического знания»: «К сожалению, научным сообществом до сих пор четко не определены такие важнейшие научные категории, определяющие «лицо» любой науки, как предмет, объект, обоснование использования методов исследования и некоторые другие» [96, с. 103].
Одной из важнейших нерешенных проблем является проблема периодизации истории социально-культурной деятельности. В существующих научных и учебных источниках, рассматривающих исторические периоды развития социально-культурной деятельности, нет единого подхода в этом вопросе. В основном периодизация истории социально-культурной деятельности увязывается с периодами социально-экономического и политического развития страны. Существуют и другие периодизации, более укрупненные и не привязанные «жестко» к социально-экономическим и политическим периодам отечественного развития. Так, А. Д. Жарков в учебном пособии «Культурно-досуговая деятельности» выделяет следующие периоды: IX - XVII в. в., XVIII - начало XX в. в., 1917-1941 гг., 1941-1945 гг., 1946-1997 гг. В учебном пособии «Социально-культурная деятельность» (под редакцией Т. Г. Киселевой и Ю. Д. Красильникова) выделено семь периодов: IX - XVII в. в., XVIII - XIX в. в., 1917-1941 г. г.; 1941-1945 г. г.; 1945-1955 г. г.; 1956-1990 г. г., «посткоммунистическая» Россия. Приведенные в качестве примеров периодизации свидетельствуют о произвольности выделения периодов. По-видимому, определяющим здесь является субъективный фактор, личные склонности исследователя, наиболее интересные для него исторические этапы. Вместе с тем, ни одна историческая хронология не допускает такой избирательности и ставит своей целью рассмотрение исторического процесса в целом.
Вторая половина XVII столетия как переходная эпоха
Рассматривая проблему «переходных эпох» в предыдущем параграфе исследования, мы неоднократно обращались к социокультурным процессам, происходившим в XVII столетии. Представленные примеры наглядно демонстрировали проявление элементов «переходности», особенно отчетливо просматриваемых во второй половине XVII века. Более подробный анализ социокультурной ситуации в России второй половины XVII столетия позволит исследовать проявление типологических характеристик переходных эпох в конкретный исторический период.
В такой плоскости вопрос ставится не в первый раз. Историками и культурологами XVTI век давно определяется как переходная эпоха. Об этом идет речь в трудах В.В. Бычкова [40, с. 25-26], Г.М. Карпова [73, с. 14], Б.И. Краснобаева [86, с. 98], Л.Е. Морозовой [ПО, с.18], A.M. Панченко [121, с. 21], С.Ф. Платонова [125, с. 401-402], Р.Г. Скрынникова [148, с. 40], Н.Я. Эйдельмана [178, с. 34] и других. Д.С. Лихачев справедливо полагал, что XVII век в России сыграл роль, аналогичную западно-европейскому Ренессансу, а именно - Предвозрождению, осуществив социокультурный переход к Новому времени. «К сожалению, для того чтобы русское Предвозрождение, по своим настроениям, идеям, сюжетам и образам очень близкое западно-европейскому возрождению, переросло в реальное Возрождение, в российской действительности недоставало слишком многого: развитой городской культуры и сопутствующих ей товарно-денежных, по сути, буржуазных отношений, действительной эмансипации личности, в том числе от государства и церкви, свободы предпринимательства и частной инициативы во всех областях социальной и духовной жизни, развитой правовой и нравственной культуры и т.д.». [100, с. 127].
Таким образом, Россия не пережила ни Ренессанса, ни Реформации. XVII век стал временем мучительного и сложного поиска путей перехода от Древней Руси к Новому времени. Хотя наиболее ясно это выразилось во второй половине XVII столетия, но предпосылки стали проявляться уже в начале столетия, в период смуты. Вот почему так важна для данного исследования тема Смуты - времени нащупывания тех тенденций, которые властно заявят о себе в более поздний период.
Как отмечают ряд исследователей (Г.М. Карпов [73], И.В. Кондаков [82], А.И. Клибанов [76], A.M. Сахаров [145], М.Н. Тихомиров [162], Смута в русской культуре зародилась раньше, чем наступило само Смутное время -время безвластия, гражданской войны и иностранной интервенции. К середине XVI века на Руси сложилось централизованное монолитное государство, но уже к концу этого столетия в российском обществе возникает кризисная ситуация, обусловленная «стремительной плюрализацией общества и поляризацией мировоззренческих позиций современников» [162, с. 28]. «Культура конца XVI — начала XVII веков, - пишет И.В. Кондаков, — состояла из жестких антиномий, не способных к развитию: государство и личность, всеобщее и частное, единомыслие и разногласие, православие и ереси, самодержавие и самозванство, порядок и хаос... Это было не что иное, как Смутное время до Смуты: Смута в душах и умах прежде Смуты в государстве» [82, с. 126].
Смута коснулась экономики и политики, религии и церковной жизни, общественной морали и бытовых отношений, литературы и искусства. «Вместо привычного единомыслия и слаженного «хорового начала» в русской культуре рубежа XVI-XVII веков возникла стихийная разноголосица, и этот не санкционированный обществом идеологический, религиозный, художественный «плюрализм» воспринимался не как «нормальное», демократическое многоголосье эпохи, а как необъяснимый распад былой целостности, как знак наступления «последних времен» [82, с. 127]. Здесь следует специально отметить, что наступление «последних времен», ожидание «конца света» характерно и для других переходных эпох. При этом, как об этом писал тот же И.В. Кондаков, «всякий раз после Смуты и «растерянности» наступали времена «ясности» и «равновесия» [82, с. 304]. Более подробно мы рассматривали данный вопрос в предыдущем параграфе исследования.
Смутное время сыграло исключительно важную роль в переходе русской культуры от Средневековья к Новому времени. За этот период произошло множество политических и социальных событий: была восстановлена государственная власть, независимость и др. В контексте нашего исследования наиболее важным является то, что в Смутное время начинается трансформация традиционной системы ценностей, формирование новых культурных ориентиров.
Смута стала не столько политическим кризисом и социальной катастрофой, сколько духовным и нравственным переломом. Мы располагаем неопубликованным документом, хранящимся в Рукописном отделе РНБ и относящимся к середине XVIII столетия, автор которого дает оценку церковной реформе. Характерно, что эти слова принадлежат воспитаннику Санкт-Петербургской Духовной Академии. В этой среде Никоновские преобразования еще долгие годы оставалась актуальным событием. «...В Смуте перерождается сама народная психея... Из нее народ выходит изменившимся, по-новому впечатлительным...» - так говорится о Смуте в одном из архивных документов, посвященных XVII веку [ 8 , л. 4].
Смутное время, наполненное массой событий, «...впервые больно ударило по сонным русским умам, заставило русских людей раскрыть глаза на окружающую жизнь, взглянуть на нее прямым и ясным взглядом» [76, с. 109]. Смута не только заставила русских людей задуматься о своей жизни, она подтолкнула их к действиям. «В Смуту общество, предоставленное самому себе, поневоле приучалось действовать самостоятельно и сознательно, и в нем начала зарождаться мысль, что оно, это общество, народ, не политическая случайность, как привыкли себя чувствовать московские люди, не пришельцы, ни временные обыватели в чьем-то государстве...» [78, с. 128]. Русский человек почувствовал себя не сторонним наблюдателем, а активным участником исторических событий, способным изменить существующее положение вещей.
Массовые народные движения и восстания, сопровождавшие Смуту, укрепляли веру людей в собственные силы. Происходило осознание значения активной деятельности человека в противовес средневековому представлению о «божественной предопределенности». В народном сознании начинают оформляться элементы нового мировоззрения и новые ценностные ориентиры.
«Активность», «деятельность» не могли быть идеалами средневекового человека, старавшегося избежать суеты, ценившего тишину и «плавную красоту людей и событий» [9, с. 81]. Этот человек «мерил свои помышления и труды мерою христианской нравственности, жил «косна и ожидая» (10, с. 12; см. также: 4, л. 10].
Косность восхвалялась даже на государственной службе. Развитие общества определялось «повторяемостью» событий и явлений. Все «новое», «прогрессивное», «непохожее» вызывало неприязнь. Так продолжалось до XVII столетия. Уже в период Смуты наблюдаются первые проявления «деятельности», «активности», а во второй половине исследуемого периода динамизм становится одной из основных ценностей эпохи. Сам царь Алексей Михайлович сделал «ставку на динамизм» [121, с. 5-6]. В этот период выдвигается новый тип государственного деятеля, легкого на подъем, «работающего не покладая рук»[ 121, с. 6]. Царь требовал от своих сподвижников быстроты, неутомимости и оригинальности решений, и они старались соответствовать этим требованиям. Об этом так писал А.Л. Ордин-Нащокин: «То мне и радость, штобы больше службы» [132, с. 79].
Место и роль традиционного досуга в жизни россиян в предпетровский период
Как уже отмечалось в предыдущем параграфе, одной из главнейших особенностей культурных процессов второй половины XVII века является соединение традиций и новаций. Причем ведущая роль в этом соединении принадлежала традициям. Эта тенденция характерна и для досуговой сферы: основу свободного времяпрепровождения в исследуемый исторический период составлял традиционный досуг.
Проблема традиционного досуга и его особенностей не новая для исследования. В той или иной степени ее рассматривали многие ученые. Так на содержание традиционного досуга еще в XIX веке обращали внимание И.М. Снегирев [151], Н.И. Степанов [20], A.M. Терещенко [161], А.С. Фаминцын [168] и др. В XX веке эти исследования были продолжены, В.Н. Васильевым [41], И.Е. Забелиным [61; 62], А.А. Лебедевым [93], А.А. Невским [112], А.Ф. Некрыловой [113; 114], В.Н. Понырко [129], В.Я. Проппом [131], Б.А. Рыбаковым [142]. Об особенностях традиционного досуга и его социальных функциях говорится в работах М.М. Громыко [51], А.С. Каргина [72], В.М. Рябкова [143], В.К. Соколовой [155], В. Я. Чичерова [173].
Для нашего исследования более всего важны место и роль традиционного досуга в предпетровский период. Думается, что этот вопрос небезразличен и для современного общества, тоже по-своему решающего проблему возрождения традиций (в том числе и досуговых).
Прежде чем перейти к рассмотрению этой темы, необходимо обратить внимание на некоторые теоретические аспекты традиционного досуга.
Начнем с понятия «традиция», без которого невозможно рассмотрение понятия «традиционный досуг». «Традиция, - утверждает Философский словарь, - есть исторически сложившиеся и передаваемые от поколения в поколение обычаи, обряды, общественные установления, идеи и ценности, нормы поведения и т. п., элементы социально-культурного наследия, сохраняющиеся в обществе или определенных социальных группах в течение длительного времени» [170, с. 127].
Традиционная культура ориентированна на воспроизводство абсолютных и неизменных ценностей. Можно уточнить, воспользовавшись формулой М. С. Элиаде, что «в традиционной культуре жизнь человека - это непрерывное повторение действий, открытых другими» [179, С. 133]. Эта культура является замкнутой системой, в основе которой убеждение в том, что всякое новшество неизбежно ведет к упадку. Следовательно, замкнутость в данном случае есть ни что иное как защита от ненужных и непродуктивных влияний.
Традиции в сфере досуга начали складываться еще в древности, в период первобытного строя (праздненства, обряды, игры). Что касается отечественных традиций, то их истоки следует искать в досуге восточнославянских племен, которые, объединившись, образовали в IX веке Киевскую Русь. С этого времени стали оформляться формы традиционного досуга, «дожившие» (практически без изменений) до исследуемой эпохи.
Приступая к определению сущности традиционного досуга, следует обратиться к концепции «древнерусского смехового мира», разработанной Д.С. Лихачевым, A.M. Панченко и Н.В. Понырко в книге «Смех в Древней Руси» [101]. Хотя эта работа посвящена более раннему периоду - Древней Руси, концепция «смехового мира» может быть отнесена и к предпетровской Руси.
Авторы книги считают, что внутри традиционной народной культуры существовал особый пласт - «смеховой мир», «во многом определяющий сущность и содержание этой культуры» [101, с. 49]. Главной особенностью «смехового мира» является его «направленность против самой личности смеющегося и против всего того, что считается святым, благочестивым... Смешащий обращает смех на себя, играет в дурака. А древнерусский дурак -это часто человек умный, но делающий то, что не положено, нарушающий обычай, обнажающий себя и мир от всех церемониальных форм, показывающий свою наготу и наготу мира — разоблачитель и разоблачающий одновременно...» [101, с. 112].
Основными «носителями» смехового начала выступали скоморохи -непременные участники всех видов народных праздненств и гуляний. С точки зрения «душеполезности» - одного из фундаментальных принципов русской традиционной культуры — скоморошьи забавы были не только бесполезны, но вредны и безнравственны. [32, с. 71]. Народные пословицы утверждали: «скоморошья потеха - сатане на утеху», «скоморох - попу не товарищ» и т.д. Ремесло «веселых людей» вступало в непримиримое противоречие с традиционным пониманием смеха. Надо сказать, что православие осуждало смех и даже отождествляло его с бесовством. Тут возникает вопрос: если скоморошество несовместимо с православной культурой, то почему церковь терпела скоморохов вплоть до второй половины XVII века?
Глубокий анализ этой проблемы дает A.M. Панченко. Он отмечает, что скоморошество было по-своему адаптировано православной культурой. Благодаря этому средневековый человек не воспринимал это явление как «нехристианское». «Есть данные, согласно которым они жили в монастырских и церковных кельях» [121, с. 140]. Скоморохам разрешалось венчаться, а значит, двери храма были для них открыты.
Эта адаптация обусловлена особенностями культурного сознания эпохи. В этом сознании «уживались» мир реальный с его социальными законами и причинно-следственными связями и некий «антимир». «Антимир» противостоял не обычной реальности, а «лучшим проявлением этой реальности...» «Антимир противостоит святости - поэтому он богохулен, он противостоит богатству - поэтому он беден, противостоит церемониальности и этикету - поэтому он бесстыден, противостоит одетому - поэтому он раздет, наг; антигерой этого мира противостоит родовитому - поэтому он безроден, противостоит степенному - поэтому скачет, прыгает, поет веселые, отнюдь не степенные песни» [97, с. 113].
В основе культурного сознания средневекового человека, по мысли A.M. Панченко, лежит дуализм. «Всегда обличается грех, но жизнь без греха попросту невозможна («един бог без греха!»). Всегда обличаются дьявол и бесы, но и без них, так сказать, не обойтись. Они наказывают грешников в аду. На этом свете соблазняют людей, провоцируют их к злу, слабых бесповоротно губят, а тех, кто в силах побороть соблазн, в конечном счете, укрепляют в добре. Как бы то ни было, бог «попущает» бесам. Может быть, скоморохам тоже «попущали» власти Древней Руси?» [121, с. 70].
Это «попущение» властей заключалось в терпимом отношении к «веселью». Относиться к скоморохам как к добропорядочным гражданам предписывал и русский обычай.
«Золотым веком» скоморошества исследователи называют XV-XVI столетия. В это время «скоморохи играют в обстановке полной свободы» [121, с. 71]. Им «не возбраняется действовать «сильно», то есть принуждать людей к участию в скоморошьих играх. «Если обыватели ропщут, то обязанность начальства - пресечь протесты. Если сами начальники разделяют недовольство «сильной игрой», то они нарушают порядок. Изгонять скоморохов нельзя, за это предусмотрен особый штраф» [121, с. 72].
Далее A.M. Панченко делает вывод, объясняющий терпимость со стороны церкви и государственной власти по отношению к скоморошьему искусству: «Сильная», обязательная для желающих и нежелающих, принудительная игра имеет смысл и право на существование при одном только условии: если веселье - это обряд, а скоморохи - его иереи» [121, с. 73]. Таким образом, веселье приравнивалось к обряду, а обряд на Руси всегда воспринимался как нечто сакральное.
В народном сознании скоморохи конкурировали со священниками. Ведь в обрядах, сопровождавших человеческую жизнь, принимали участие и скоморохи, и священники: «Люди свадьбы творят и на браки призывают иереев с крестами, а скоморохов с дудами» [121, с. 75].
Место и роль инновационного досуга в жизни высшего сословия в предпетровский период
Одной из важнейших особенностей исследуемой эпохи стало активное появление и утверждение новаций в различных областях общественной жизни и, в частности, в культуре. Эта, как часто считается, «второстепенная» сфера («двигателями» исторического прогресса традиционно выступают политика и экономика - об этом речь шла в первой главе), в переходный период буквально заряжается энергией перемен. Данная особенность характерна и для таких переходных эпох, как Серебряный век, первые годы Советской власти, «оттепель», современный период.
Вообще обновление через, казалось бы, второстепенные и даже маргинальные сферы — существенная черта культурного развития в переходную эпоху. То, что было первостепенно важным, уходит на второй план, а то, что казалось не имеющим значения, становится актуальным. Здесь следует вспомнить слова Ю.Н. Тынянова: «В эпоху разложения какого-нибудь жанра, он из центра перемещается в периферию, а на его место из мелочей литературы, из ее задворков и низин всплывает в центр новое явление...» [167, с. 257-258]. Эта мысль относится, прежде всего, к литературе конкретного периода, но ее можно отнести и к переходной эпохе в культуре в целом.
Досуг как неотъемлемая часть культурного процесса не может не отражать происходящих обновлений. Более того, как уже говорилось в предыдущей главе, в силу своей «неканоничности» и «нерегламентированности» он становится пространством для внедрения новаций.
Мы уже отмечали, что инициатором «перемен» в предпетровский период выступало государство, вернее его «верхушка» в лице царя Алексея Михайловича и его приближенных. Это подтверждает идею Н.Я. Эйдельмана о том, что «...в России большая доля перемен революционного характера шла сверху, то есть от государства и правителей...» [178, с. 169]. (Кстати, нелишним будет заметить, что книга Н.Я. Эйдельмана «Революция сверху» в России» появилась также в переходную эпоху горбачевской «перестройки» и была своеобразным откликом на нее).
Как следствие новых ценностных установок возникли новые досуговые интересы. Одним из самых ярких стало рождение первого придворного театра. Несмотря на то что его изучению посвящены многочисленные труды (А.С. Архангельского [10], Б.Н. Асеева [27], А.В. Белецкого [31], СЕ. Богоявленского [36], В.В. Бычкова [40], В.А. Всеволодского-Гернгросса [43], Г.М. Карпова [73], Г.К. Котошихина [85], A.M. Панченко [121], B.C. Перетц [122], Л.М. Стариковой [159] и др.), вопрос о театре как форме инновационного досуга остается открытым и требует дальнейшего рассмотрения.
Достаточно подробный анализ деятельности первого придворного театра в рамках нашего исследования обусловлен по крайней мере двумя причинами.
Театр был самым значительным результатом досуговой «революции сверху». Он возник из придворного церемониала и долгое время воспринимался в контексте наиболее характерной для власти формы зрелищности: придворного этикета. К тому же театр отчетливо проявил одну из главных особенностей исследуемой эпохи: обмирщение, «секуляризацию» культурного процесса.
Самый сложный и дискуссионный вопрос о причинах возникновения театра учеными объяснялся по-разному. Одни (А.С. Архангельский [10], СЕ. Богоявленский [36], В.В. Бычков [40], В.А. Всеволодский-Гернгросс [43] , Г.К. Котошихин [85] ) видели тут следствие иноземных влияний и, в частности, поездок Алексея Михайловича в Полоцк, Могилев, Гродно, Вильно, «откуда и вынес он впечатления театральные» [10, с. 26]. Другие (Б.Н. Асеев [27], Г.М. Карпов[ 73], A.M. Панченко [121] ) связывают появление придворного театра с развитием зрелищно-игровых традиций русского народа.
До XVII века в России потребности в театре как самостоятельной сфере искусства, в принципе, не было. Интерес к зрелищам (как низов, так и верхов) удовлетворялся «театральностью», органично входившей в народные обряды и календарные празднества. Элементами театральности была отмечена и церковная служба — наиболее известные литургические действа «приближались к типу зрелищных театральных представлений» [16, с. 4].
Во второй половине XVII века исполнение литургических «драм» прекратилось. Как отмечают исследователи (Б.Н. Асеев [27, А.А. Белкин [32], В.А. Всеволодский-Гернгросс [43], Г.М. Карпов [73] ), этот факт явился следствием усиления светской власти и результатом того, что раскольники -противники официальной церкви - использовали в своей деятельности библейские предания (в частности, легенду о царе Навуходоносоре).
С 70-х годов XVI столетия по указу Ивана Грозного при царском дворе выступают скоморохи [10, с. 49], а во времена правлений Бориса Годунова (1595-1605 гг.) и Василия Шуйского (1606-1610 гг.) при дворе существует «Потешная палата». Первое театральное здание в Москве - «Потешные хоромы» -открывается в царствование Михаила Романова, взошедшего на престол в 1613 году. Многочисленный штат, состоящий из «веселых» людей — скоморохов и иноземных потешников - занимался организацией развлечений при дворе.
В середине XVII века после указа о запрещении народных увеселений и начала гонений на скоморохов «Потешная палата» перестала существовать. Это был сокрушительный удар по самому любимому народному зрелищу. «Ниша, занимаемая скоморошеством в системе зрелищно-игровой культуры, оказалась пуста...» [32, с. 89]. Исследователи (Б.Н. Асеев [27], А.А. Белкин [32], A.M. Панченко [121] и др.) считают, что запретительные меры по отношению к скоморошеству способствовали появлению театра. «...Потребность культуры в зрелищно-игровых видах искусства была неодолимой, пересилить ее не смог даже царь...» [32, с. 44].
При Алексее Михайловиче стали еще выразительнее и великолепнее придворные празднества и церемониалы. Когда же он познакомился во время заграничных поездок с театральными постановками, то решил и это досуговое нововведение использовать в своих целях.
В 1660 году Алексей Михайлович велел английскому купцу И. Гебдону «призвать елец в Московское государство из немецких земель... мастеров комедию делать» [10, с. 99]. Поручение Гебдон выполнил: в 1664 году, в Москве, по свидетельству английского дипломата А. Карлейля, «в отведенном ему доме на Покровке» был показан спектакль, «продолжавшийся несколько часов и доставивший иностранцам большое удовольствие» [10, с. 101].
Когда в 1669 году был построен Измайловский дворец, в нем начались театральные представления. Известно, что бывший царский певчий Василий Репский, одно время обучавшийся латинскому языку у Симеона Полоцкого под руководством художника Петра Энглеса в течение трех лет (1669-1672 гг.) писал в Измайлове «перспективы и иные штуки, которые надлежат... к комедии» [8, с. 102]. Театр был и в палатах боярина Артамона Матвеева. Он содержал музыкантов из числа своих дворовых людей, которые выступали даже перед царем. Познакомившись с творчеством В. Репского в Измайлове, А. Матвеев взял его к себе: с 1672 по 1676 год он «у него многажды на комедиях на органах и скрипицах играл» [31, с. 50].
