Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Сущность, понятие, цели, задачи и значение аналогии в уголовном судопроизводстве .
1. Понятие, цели и задачи аналогии 10
2. Историкс-теоретический аспект аналогии 31
3. Философский и логический аспекты аналогии 44
4. Проблема пробельности и беспробельности права в юридической науке 59
Глава 2. Юридические аспекты аналогии в уголовном судопроизводстве .
1. Юридическая природа института уголовно-процессуальной аналогии 79
2. Аналогия права и аналогия закона, их разновидности 89
3. Пробелы законодательства как основное условие института уголовно-процессуальной аналогии 102
Глава 3. Соотношение уголовно-процессуальной аналогии с другими правовыми категориями .
1. Институт уголовно-процессуальной аналогии и толкование правовых норм 114
2.Институт уголовно-процессуальной аналогии и конкретизация права 143
3.Институт уголовно-процессуальной аналогии и «соответственное» применение норм права 157
4.Институт уголовно-процессуальной аналогии и субсидиарное применение норм права 163
Заключение 170
Приложение 178
Библиография 182
- Понятие, цели и задачи аналогии
- Историкс-теоретический аспект аналогии
- Юридическая природа института уголовно-процессуальной аналогии
- Институт уголовно-процессуальной аналогии и толкование правовых норм
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Вопросы совершенствования уголовно-процессуального законодательства всегда были в центре внимания науки уголовного судопроизводства. После принятия в 1960 году ныне действующего УПК РСФСР1 в него внесено более 400 изменений и дополнений. Многолетнее обсуждение проектов нового УПК свидетельствует об огромном объеме работы по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства. Наблюдается интересная закономерность: чем больше ученые и практики работают над проектами УПК, тем больше возникает вопросов, требующих своего законодательного разрешения. По всей видимости такое положение сохранится и в будущем: после принятия нового УПК в него также будут вноситься изменения и дополнения. Такую картину мы наблюдаем в настоящее время с новым Уголовным кодексом.
Все это говорит об экстенсивном пути развития уголовно-процессуального законодательства. Но имеется и другой путь устранения небольших пробелов и противоречий уголовно-процессуального законодательства. Это аналогия.
Данный институт имеет давнюю и богатую историю. Обычно к аналогии обращались на крутых переломах истории: после революций, войн, когда правоприменительные органы испытывал острую нехватку законодательной базы. В период стабилизации общественных отношений интерес к аналогии ослабевал, уступая место законности и правопорядку. Так было и в нашей стране.
В ст.2 УПК 1923 года говорилось, что «суду воспрещается останавливать решение дела под предлогом отсутствия, неполноты, неясности или противоречия закона», что являлось основанием применения аналогии.
Тем не менее аналогия не вошла в Основы уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик 1958 года и УПК 1960 года, но она и не была запрещена. Многие ученые отмечали неясность позиции законодателя по вопросу уголовно-процессуальной аналогии: им не было сказано ничего ни в ее поддержку, ни в опровержение. До настоящего времени вопрос об уголовно-процессуальной аналогии не получил своего окончательного разрешения. Многие ученые отмечают, что данная проблема остается спорной и нуждается в дополнительном исследовании. В научной среде появились сторонники и противники уголовно-процессуальной аналогии. Их высказывания нуждаются в сравнительном анализе и уточнениях.
События последнего времени в общественной жизни также добавили дополнительные вопросы по этой проблеме. А именно, в ст. 15 Конституции РФ 1993 года закреплен принцип ее прямого действия, что можно рассматривать как базу для применения процессуальной аналогии.
Конституционный Суд РФ с 1996 года в трех постановлениях предписал правоохранительным органам руководствоваться процессуальной аналогией".
Все это свидетельствует об актуальности данной научной проблемы и необходимости ее всестороннего рассмотрения.
Степень разработанности темы. В юридической литературе получили достаточно подробное освещение многие стороны и аспекты уголовно-процессуальной деятельности. Наименее изученными, однако, оказались вопросы, связанные с применением аналогии. Наряду с исследованием проблем аналогии в общей теории права (С.С.Алексеев, С.Н.Братусь, А.Б.Венгеров, В.В.Лазарев, В.И.Леушин, П.Е.Недбайло, А.С.Пиголкин, В.Н.Карташов и др.), она исследовалась и в отраслевых науках (В.И.Акимов, А.К.Безина, Я.М.Брайнин, С.И.Вильнянский, Ю.Х.Калмыков, А.П.Коренев, А.А.Мельников, С.В.Поленина, М.Д.Шаргородский, М.Б.Штейнгардт). Наиболее весомый вклад в ее разработку внесли представители уголовного и гражданского права.
В уголовно-процессуальном праве определенный вклад в проблему аналогии внесли М.С.Строгович, М.М.Гродзинский, Р.Д.Рахунов, Н.Н.Полянский, П.С.Элькинд, Л.Б.Зусь и некоторые другие. Но последние публикации по этой теме относятся к 60-м - первой половине 80-х годов, многие аспекты проблемы не получили должного освещения в связи с изменениями, происходящими в современной общественной жизни.
Настоящая диссертация представляет собой исследование и разрешение теоретических и практически значимых проблем аналогии в уголовном судопроизводстве.
Объектом диссертационного исследования выступают общественные отношения между участниками уголовного судопроизводства, не урегулированные законодательством на различных стадиях уголовного процесса; нормы конституционного права, служащие основой аналогии; материалы судебной и следственной практики; статистические данные о распространенности уголовно-процессуальной аналогии.
Предметом исследования является малоизученная в теоретическом и правоприменительном плане аналогия в уголовном судопроизводстве.
Целью и задачей исследования является анализ юридических аспектов института аналогии в уголовном судопроизводстве и разработка теоретических основ ее применения.
Достижение данных целей связано с решением теоретических и научно-практических задач, в числе которых: раскрытие сущности, понятия, значения и роли института аналогии в уголовном процессе; рассмотрение этого института в историческом, философском и логическом аспектах; раскрытие юридической сущности института уголовно-процессуальной аналогии, ее связи и отличий от родственных правовых институтов: толкования, конкретизации, «соответственного» и субсидиарного применения права.
Методологическую основу исследования составляет диа-лектико-материалистический метод. В работе использованы общие и частные методы научного исследования, в том числе: социологический, статистический, логико-юридический, структурно-системный, сравнительно-правовой и др. Теоретическую основу исследования составляют научные труды в области философии, логики, общей теории и истории права, конституционного права, криминалистики, гражданского процесса и науки уголовно-процессуального права. Изучены материалы исследований, касающиеся темы диссертации, российское и зарубежное законодательство, ведомственные нормативные акты, материалы следственной и судебной практики, статистики.
Сделанные выводы и предложения базируются на положениях Конституции РФ, положениях действующего уголовно-процессуального законодательства, не исключающего применения аналогии.
Использованы научные труды в области общей теории права, уголовного процесса, уголовного, гражданского права, философии, логики, истории права.
Эмпирическая база исследования. В целях проверки возможности применения аналогии в следственной практике и мнения работников органов расследования по этому вопросу по специальной программе было опрошено 219 сотрудников правоохранительных органов (из них 142 следователя, 32 дознавателя, 18 прокурорских работников, 27 судей). Результаты исследования3 использованы в диссертации для обоснования выдвигаемых в ней положений.
Кроме того, по этим же вопросам было осуществлено программированное изучение 187 уголовных дел. Результаты изучения представлены в таблице4.
Новизна диссертационного исследования. В диссертации впервые на монографическом уровне предпринята попытка определения сущности, места и роли института аналогии в уголовном судопроизводстве. В работе детально рассмотрена юридическая сущность уголовно-процессуальной аналогии, ее взаимосвязь с такими родственными понятиями, как толкование, конкретизация, «соответственное» и субсидиарное применение уголовно-процессуальных норм права.
Положения, выносимые на защиту:
1.Следует признать принципиально невозможным абсолютно полное, исчерпывающее регулирование в законе всех возникающих в процессе применения по уголовному делу правоотношений, что служит основанием для применения аналогии.
2. На основе анализа суждений, высказанных в юридической литературе, обосновывается наличие в уголовно-процессуальном праве только двух способов восполнения пробелов — аналогии закона и аналогии права.
3. Аналогия закона и аналогия права составляют единый правовой институт, обеспечивающий самостоятельное правовое регулирование общественных отношений, не предусмотренных нормами уголовно-процессуального права. Он опосредует весь комплекс вопросов, связанных с применением права по аналогии,
4. Институт уголовно-процессуальной аналогии является объективно необходимым казуальным средством восполнения пробелов в праве.
5. Вопреки высказанному в литературе мнению (В.Н.Карташов) субъектом применения аналогии является не только суд, но и органы расследования и прокурор при условии признания правомерности аналогии органами надзора и вышестоящим судом.
6. На основе обобщения юридической литературы уточнены и раскрыты гарантии соблюдения законности при применении аналогии ввиду их особо важного значения.
7. Сложившиеся в результате казуального восполнения пробелов правоположения образуют специфическую правовую реальность с присущими ей признаками, выполняющую в процессе юридического воздействия на общественные отношения вспомогательную роль.
8. Раскрыта связь института уголовно-процессуальной аналогии с таким видом интерпретационной деятельности, как толкование права.
9. Проведено различие между толкованием и правоприменительной конкретизацией, а также между конкретизацией и институтом уголовно-процессуальной аналогии.
10. Выяснена сущность «соответственного» применения права, его сходство и различие с уголовно-процессуальной аналогией. 1. Раскрыт субсидиарный характер действия норм в процессе применения уголовно-процессуальной аналогии.
Теоретическая значимость диссертационного исследования заключается в том, что впервые предпринята попытка комплексного исследования института аналогии в уголовном судопроизводстве. Теоретические выводы и положения диссертации MOTVT пополнить потенциал уголовно-процессуальной науки.
Практическая значимость диссертационного исследования. Результаты исследования могут быть использованы в правоприменительной деятельности участников уголовного судопроизводства; в правотворческой деятельности компетентных органов государства; а также в учебном процессе юридических заведений для усвоения сущности института аналогии в уголовном судопроизводстве, особенностей правоприменительного процесса при восполнении пробелов в праве.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного процесса Саратовского юридического института МВД России, на которой осуществлялось ее неоднократное обсуждение.
Основные теоретические выводы и практические рекомендации диссертационного исследования изложены в четырех опубликованных работах.
Структура работы подчинена логике исследования и состоит из введения, трех глав, заключения, приложения и списка использованной литературы.
На защиту выносятся основные положения, выводы, практические рекомендации и предложения, связанные с теоретическим анализом темы, самостоятельным подходом к решению рассматриваемых вопросов.
Понятие, цели и задачи аналогии
Право - это не только структурно сложная, динамическая система, но, по мнению С.С.Алексеева, и система в известной степени «саморегулирующаяся», «самонастраивающаяся». Конечно, изменение, развитие правовой системы, ее приспособление к новым условиям происходит главным образом извне, в результате правотворческой работы компетентных органов. Но и в самом праве выработаны такие внутренние механизмы, которые в ряде случаев дают возможность преодолевать просчеты законодателя, обеспечить действие юридических норм в соответствии с требованиями развивающихся общественных отношений. Этим и достигается «саморегулирование», «самонастлойка» правовой системы, ее эффективное функционирование в условиях изменчивой, развивающейся среды.
Ведущее значение в праве имеют свойства нормативности и формальной определенности, обеспечивающие стабильность, устойчивость правового регулирования общественных отношений. Право призвано решать долгосрочные задачи - регламентировать общественные отношения вперед, на единых общих началах. Оно не должно своим содержанием реагировать на всякие изменения общественных отношений, то есть изменяться тотчас же с изменением общественных отношений. Во имя социального выигрыша, который получает общество от устойчивости и определенности нормативно-правовой формы, законодатель может пойти и на известные потепи, связанные с некотооым отставанием правовой формы от быстро развивающихся общественных отношений.
Поэтому динамизм права (как его специфическое свойство) состоит не столько в возможности внесения в него изменений путем правотворчества, сколько в наличии внутренних механизмов. Право как своеобразная динамическая система способно оперативно учитывать потребности общественного развития, сохраняя все время качество устойчивой, стабильной нормативно-правовой системы общественного регулирования. В право как бы закладывается программа на случай возможных пробелов, предусматриваются приемы их преодоления в процессе применения права
Мы согласны с мнением С.С.Алексеева, что характеристика способа восполнения пробелов в праве при помощи аналогии в качестве «аномальной», «нетипичной» формы применения права является неточной. Для права это вполне естественный, нормальный порядок применения, обеспечивающий его функционирование как динамичной системы и «самонастройка» в соответствии с требованиями развивающихся общественных отношений. Но этот порядок действует в ограниченных пределах; он подчиняется условиям, которые исключают возможность превращения правоприменительных органов в органы, осуществляющие правотворческие функции.
И хотя в последние годы наблюдается активный процесс совершенствования уголовно-процессуального законодательства, который сокращает количество пробелов в уголовно-процессуальном праве, по словам С.С.Алексеева, «это не исключает необходимости сохранения хорошо отработанных механизмов восполнения пробелов в праве: они должны постоянно находиться в состоянии «боевой готовности», обеспечивая в случае необходимости «самонастройку» права как динамической системы общественного регулирования».
Приведенная цитата относится к праву вообще, но ее в полной мере можно рассматривать и применительно к уголовно-процессуальному праву.
Одним из таких способов «самонастройки» права является институт аналогии (греч. analogia - соответствие, сходство), который представляет собой способ применения права к общественным отношениям, требующим правового регулирования, но не предусмотренным прямо законом или подзаконным актом.
По мнению М.С.Строговича «аналогия - это такое индивидуальное умозаключение, в котором из сходства двух предметов в одних признаках делается вывод о сходстве этих предметов и во всех других признаках»
По определению В.Ф.Асмуса «...аналогия есть вывод, состоящий в догадке, что свойство, принадлежащее предметам известной группы и встречающееся в них вместе с некоторой совокупностью других свойств, будет принадлежать кроме этих предметов еще одному предмету, который сходен с предметами группы, так как обладает той же совокупностью свойств»
Историкс-теоретический аспект аналогии
Уголовно-процессуальная аналогия известна давно и применялась в разных странах. В средние века, когда суд был делом самих потерпевших, индивида и общежития, когда судопроизводство заменяло мораль, обращение к аналогии было частым. В эпоху, видевшую в правосудии частное право отдельных лин (суды патримониальные, помещичьи, сословные, приказная система), часто судили не по строгим законам, а по усмотрению, толкованию, аналогии. Например, в Германии согласно Halsgericht-sordnimg (1499 год), в параграфе 48 Уложения Landsgerichtsord-nung (15 14 год), в ст. 105 Каролины (1532 год), в ст. 104 Терезиа-иы (1768 год) содержались положения, закрепляющие аналогию. Судье предписывалось употреблять по аналогии уголовно-процессуальное право, при наличии пробелов рассматривать дело, сообразуясь со своим внутренним убеждением и поставленные по ним решения представлять на утверждение в высший суд. Таким образом законодатель не препятствовал усмотрению судьи, но ставил его решения под контроль вышестоящей инстанции.
Во Франции судья при разбирательстве и разрешении уголовного дела широко мог пользоваться обычаем, если закон строго не указывал на способ разрешения дела.
В Англии клеркам канцелярского суда предписывалось составлять решения суда по аналогии с законом. Как известно, не только в средние века, но и в настоящее время здесь действует «common law» (обычное, общее право, т.е. англо-саксонская система права), по преимуществу выработанная судьями, основанная на судебных прецедентах, которые может отвергать только высшая судебная инстанция, т.е. казуальное право, созданное судьей (judge made law).
Как пишет Н.Н.Полянский: «Общее право в значительной своей части есть продукт подлинного судебного правотворчества. Можно не боясь преувеличения сказать, что английские суды конкурируют с парламентом в деле создания и преобразования права: очень часто их решения хотя, конечно, не прямо, а косвенно путем толкования общих начал и принципов - изменяются и отменяются постановлениями законов»".
Очень близко к описанному и положение в США. В Англии и США имеет место широкое правотворчество судей, напоминающее аналогию.
Положение, позволяющее применять аналогию, мы находим и в праве магометанских народов. «Если же какой-нибудь случай не предусмотрен ни Кораном, ни Суной, тогда ищут в них аналогичного случая, с условием, чтобы приговор, вынесенный по аналогии, не противоречил основам Шариата. Этот способ решения дела по аналогии получил название «Кыяс»э\ По мнению Л.Р.Сюкияйнена источником мусульманского права является доктрина, понимаемая в широком смысле. Коран и Сунна, согласно данной точке зрения, не использовались непосредственно на практике. Применялись их доктринальные выводы, подчас расходившиеся с непосредственным текстом. Доктрина, понимаемая таким образом, включала аналогию, иджму и иные второстепенные и вспомогательные источники (обычаи и т.п.)54 Ее достоинством можно считать то, что она освобождает судей от подчинения устаревшим догмам и мертвой букве, а отрицательное стороной то, что она поощряет личное усмотрение судьи, часто граничащее с произволом.
Аналогия также применялась в политических целях. Широкое применение аналогии создавало возможности толкования закона в ту или иную сторону. Молодая, идущая к власти буржуазия, резко выступала против применения аналогии, которая часто использовалась вопреки ее интересам для беззакония.
В уголовном праве теоретики идущей к власти буржуазии выдвинули принцип: «Nullum crimen, nulla poena sine lege», который частично получил распространение и в уголовно-процессуальном праве". Это относится ко всем основным буржуазным авторам 18 века, которые занимались вопросом применения аналогии.
Ч.Беккариа писал: «Власть интерпретировать законы не может принадлежать судье, потому что он не законодатель. Как только судья захочет или вынужден будет сделать больше, он уже на пути к ошибкам. Ничего нет опасней той обыкновенной аксиомы, которая говорит, что следует руководствоваться внутренним смыслом закона; эта аксиома дает слишком большой простор неистощимому потоку различных мнений об известном законе. Все наши мысли и познания находятся во взаимной связи; чем более они сложны, тем более взаимных сообщений между ними. Всякий человек имеет свою точку зрения, которая у каждого в одно время бывает одна, в другое - другая. Внутренний смысл закона, следовательно будет результатом хорошей или дурной логики судьи, хорошего или дурного состояния его пищеварения; он будет зависеть от той или другой страсти судьи, от его отношений к потерпевшему лицу, от слабости подсудимого и вообще от всех тех незначительных обстоятельств, которые так легко изменяют в непостоянном человеческом уме облик всех рассматриваемых им предметов. Затем, мы видели бы, как участь гражданина менялась бы беспрестанно, проходя через различные суды, и как жизнь несчастных делалась бы жертвой ложных суждений или минутного настроения духа его судьи, который считал бы законной интерпретацией результат неопределенных и смутных представлений, проходивших в его уме»
Ш.Монтескье считает, что «в государствах деспотических нет закона: там сам судья закон. В государствах монархических -есть законы и если они ясны, то судья руководствуется ими, а если нет, то он старается уразуметь их дух. Природа республиканского правления требует, чтобы судья не отступал от буквы закона. Там нельзя истолковать закон во вред гражданину, когда речь идет о его имуществе, чести или жизни»
А.Фейербах39 при работе над Баварским уголовным уложением одновременно с изданием этого уложения издал законодательный комментарий к нему и установил недопустимость всякого рода частных или судебных комментариев и толкований закона.
Юридическая природа института уголовно-процессуальной аналогии
В исследовании аналогии закона и аналогии права, их социальной ценности, назначения места и роли в механизме правового регулирования необходимо идти от простой внешней формы (логической основы) к более сложной внутренней форме, содержанию, сущности (юридической природе).
Логические формы и условия выводимости, рассмотренные ранее, обеспечивают правильность построения лишь нашей мысли. Однако для правильного применения аналогии закона и аналогии права недостаточно только логических условий.
Условия логической выводимости получают существенную модификацию. Это особенно заметно при восполнении пробелов с помощью аналогии закона: а) объектом уподобления здесь выступают определенные волевые отношения, правила, связанные с волей законодателя, а переносимыми признаками являются свойства этих отношений, которые имеют юридическое значение; б)сходные признаки урегулированного и неурегулированного нормами права отношений должны быть существенны не в любых, а в юридических признаках, от которых зависит правовая оценка неурегулированного отношения и признания его в качестве правоотношения; в) в случае существенности сходства и незначительности различия в этих признаках, юридические последствия, которые предусмотрены для урегулированного отношения, переносятся на отношение подобное, но не урегулированное нормой права; г) переносимые с урегулированного на пробельное отношение признаки не должны противоречить как выводу по аналогии, так и юридическим последствиям, которые распространяются в определенной степени на не предусмотренные нормами права отношения согласно этому выводу.
К соответствующему юридическому результату при применении нормы по аналогии мы приходим не непосредственно, т.е. через запрограхммированное для данного случая правило, а опосредованно, через сходную для этого случая, но не идентичную норму. Суть аналогии закона, таким образом, заключается в том, что мы от сходства отношений (материальная основа) переходим к сходству в юридической основе - распространяем действие нормы на отношения, подобные предмету ее регулирования. В качестве типичной модели урегулированного правом отношения выступает юридическая норма. Она указывает на вид общественного отношения, его место в предмете правового регулирования, на возможных субъектов, их права и обязанности и т.д.
Некоторые авторы считают, что аналогия закона и аналогия права составляют единый правовой институт аналогии. Однако не всегда уточняется, что стоит за этим понятием: просто определенное юридическое явление или правовой институт в строгом научном значении этой категории.
В юридической литературе не раз обращалось внимание, что термин «институт» используется для обозначения различных правовых явлении Тем самым он лишается необходимой чет кости, предметности, определенности, хотя нет сомнений, что термин «институт» должен употребляться лишь в единственном значении - для характеристики одного из структурных звеньев в системе права .
Институту аналогии присуще все основные признаки, которые позволяют характеризовать его в качестве структурного подазделения системы права .
По своей природе это обособленная часть юридических норм, обеспечивающая цельное самостоятельное воздействие на общественные отношения, которые не урегулированы нормами права, но находятся в сфере правового регулирования и требуют правовой регламентации.
Отдельные авторы относят аналогию к материально-правовому институту и объясняют это сущностью самой аналогии. Другие относят аналогию к «процедурно-процессуальному институту» , что вполне оправданно, ибо институт аналогии обеспечивает защиту субъективных прав и интересов граждан. Хотя институт аналогии в основном обслуживает нормы материального права, но в уголовно-процессуальном праве он призван упорядочивать отношения, которые не предусмотрены правом, но требующие юридической оценки в процессе разрешения судебных дел. Институт аналогии указывает лишь на порядок использования норм или принципов права.
Объединение аналогии закона и аналогии права в единый институт теоретически оправдано и в другом плане. Этим подчеркивается: а) общность юридических условий применения аналогии закона и аналогии права; б) юридический характер деятельности по казуальному восполнению пробелов.
Институт уголовно-процессуальной аналогии и толкование правовых норм
Интерпретационной деятельности принадлежит активнейшая роль в процессе реализации юридических норм. Не случайно эта проблема постоянно стоит в центре внимания ученых-юристов. В современных условиях, когда роль права в регулировании сторон общественной жизни возрастает, а законодательство непрерывно развивается и усложняется, особенно большое значение приобретает как умение выбирать из обширного нормативного материала нужную норму, так и правильно раскрыть ее содержание, выяснить действительную волю законодателя, довести смысл юридического предписания до заинтересованных лиц и организаций.
При изучении законодательного толкования обращает на себя внимание герменевтический аспект этого явления209. Всякое чтение текста само по себе связано с вопросом о том, с какой целью он был написан, внутри какого общества, какой традицией создавался.
Интерпретированность бытия особенно четко проявляется в уголовном процессе, поскольку его участники тесно взаимодействуют со своего рода виртуальной реальностью, в которой объекты повседневные, бытовые приобретают иную модальность, некое дополнительное значение и нуждаются в декодировании, расшифровке этого дополнительного смысла. Событие преступления, само по себе зачастую иррациональное явление, накладывает на предметы, его сопровождающие (топор, кровь на одежде и т.д.), символическую нагрузку, превращая их в ходе уголовного процесса в вещественные доказательства, а людей - в участников процесса.
Толкование правовых норм есть специфический способ уяснения выраженной в них государственной воли. Правильнее было бы говорить о толковании нормативных актов. Однако выражение «толкование правовых норм» вполне пригодно для практических целей и не вызывает принципиальных возражений по существу210. Оно существует во всех областях права, но в уголовном судопроизводстве толкование имеет ряд своих особенностей.
1) Применение норм уголовно-процессуального права находится в тесной взаимосвязи с применением норм уголовного права, поэтому правильное уяснение смысла уголовно-процессуальной нормы является главным условием правильного применения не только этих норм, но и норм уголовного права.
Равным образом как и уяснение смысла уголовных норм является необходимым условием правильного применения норм и уголовного, и уголовно-процессуального права.
Например, неправильное разграничение составов мелкого хулиганства, хулиганства, злостного хулиганства и хулиганства с применением или попыткой применения оружия может повлечь не только ошибку в квалификации деяния, но и порядок судопроизводства. Равным образом, причиной неправильной квалификации, как и несоответствия наказания содеянному, может быть смешение двух форм предварительного расследования. Расследование дела о злостном хулиганстве, например, не в форме предварительного следствия, а в форме дознания.
На практике нередко приходится встречаться с такими фактами, когда неправильное применение норм уголовно-процессуального права объясняется ошибочным истолкованием и применением норм уголовного права211. Но бывает и наоборот, когда причиной неправильного применения норм уголовного права было ошибочное толкование и применение уголовно-процессуальных норм.
Статья 232 УПК предусматривает случаи направления судом в распорядительном заседании дела на дополнительное расследование. Усвоить смысл этой статьи можно не иначе, как в связи с содержанием ст.227 УПК, согласно которой при вынесении определения о предании обвиняемого суду распорядительное заседание не вправе предрешать вопрос о его виновности. Не вызывает сомнения, что это требование относится и к определениям, которыми дела возвращаются для производства дополнительного расследования. Именно поэтому, отменяя определение распорядительного заседания Военного Трибунала об обращении к доследованию дела по обвинению И. в убийстве П., Военная коллегия Верховного Суда указала: «Подробно проанализировав в определении доказательства виновности И. в убийстве и указав, что это преступление было совершено обвиняемым с прямым умыслом, суд тем самым предрешил вопрос о виновности обвиняемого и вышел за пределы своей компетенции в стадии предания суду, поскольку, согласно закону, подобная оценка и подоб-ные выводы могли быть сделаны лишь в судебном заседании» .
Так, неправильное истолкование судом в распорядительном заседании пределов своих полномочий содержало тенденцию ошибочной, не основанной на материалах судебного разбирательства квалификации преступления.
Анализ отнюдь не единичных фактов такого рода213 дает достаточные основания для вывода о том, что если ошибка в толковании и применении норм уголовного права влечет по общему правилу ошибку в применении норм уголовно-процессуального права, то и неправильное толкование норм уголовно-процессуального права может отрицательно сказаться на применении норм уголовного права.
