Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Содержание и сущность криминалистической категории «След преступной деятельности» 14
1. Исторические тенденции и методологические основания изучения следов преступной деятельности в криминалистике 14
2. Теоретико-информационная модель следообразования преступной деятельности. Специфика механизмов следообразования экономических преступлений 29
3. Криминалистическая типология и информатика следов преступлений в сфере экономической деятельности 54
ГЛАВА II. Пути и средства поиска, обнаружения, фиксации и использования следовой информации в процессе раскрытия экономических преступлений 73
1. Выявление, фиксация и использование следовой информации о субъекте экономических преступлений 73
2. Обнаружение, фиксация и использование следовой информации о действиях лиц из субъекта экономических преступлений 104
3. Обнаружение, фиксация и использование следовой информации об условиях и средствах выполнения действий индивидами субъекта преступной деятельности в экономической сфере 131
Заключение 157
Литература 163
- Исторические тенденции и методологические основания изучения следов преступной деятельности в криминалистике
- Теоретико-информационная модель следообразования преступной деятельности. Специфика механизмов следообразования экономических преступлений
- Выявление, фиксация и использование следовой информации о субъекте экономических преступлений
- Обнаружение, фиксация и использование следовой информации о действиях лиц из субъекта экономических преступлений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В научных криминалистических публикациях последних пяти лет констатация убыстряющего темпа роста экономических преступлений и малой эффективности их раскрытия стала обычной нормой. Действительно, статистика свидетельствует о том, что, начиная с 1992г. наблюдается интенсивный рост всех типов экономических преступлений. Причем наибольшие темпы роста имеют преступления, совершенные преступной группой высокого уровня организованности. Только в банковской сфере за 1993-1999 гг. выявлено более тридцати тысяч преступлений при непрерывном росте числа преступлений, совершаемых организованными преступными группами. В 1999 году в преступной деятельности этих групп участвовало 443 человека, что составило 51,7% от общего числа лиц, привлеченных к уголовной ответственности.1
Аналогичная ситуация складывается в сфере кредитования, на рынке ценных бумаг, растет число хищений, совершаемых в сфере управления производством, все более расширяется число таких, ранее не совершавшихся преступлений, как злостное банкротство, все виды преступлений промышленного шпионажа и др.
Верно отражается в научной криминалистической литературе и вторая тенденция: совершенствование самой преступной деятельности в сфере экономики как со стороны организации управления, так и со стороны технико-информационного обеспечения, чему способствует процесс компьютеризации документооборота и учета.
В сложившихся условиях, практика выявления и раскрытия экономических преступлений встретилась со сложной ситуацией, определяемой большими темпами роста преступлений, сложностью их
1 Состояние преступности в кредитно-финансовой сфере и практика борьбы с нею Аналитический обзор ГУБЭП МВД РФ-Москва, 2000.
совершения, высокой организованностью групп и сообществ, современным техническим и информационным обеспечением. Если при этом учесть принципиально новую уголовно-правовую классификацию преступлений, нарушающих экономику и финансы, и образовавшиеся ножницы между нею и криминалистическими характеристиками экономических преступлений, отражающих криминалистическую классификацию, то проблемность ситуации становится очевидной.
В ответ на запросы практики выявления и раскрытия современных экономических преступлений в криминалистической науке заметно увечилось число исследований, ставящих своей конечной целью разработку научно-обоснованных рекомендаций деятельности по выявлению и раскрытию экономических преступлений отдельных типов, использования специальных познаний в этом процессе, организации взаимодействия следователей, оперативных работников аппаратов службы БЭП МВД, специалистов. Следует отметить также, что ГУБЭП МВД РФ и Генеральная Прокуратура РФ проводят большую работу по обобщению опыта выявления и раскрытия экономических преступлений отдельных типов, разработке методических рекомендаций для практических работников.
Это движение, безусловно, важно и значимо,.но оно отражает лишь эмпирический уровень познания тех закономерностей, которым подчиняется процесс выявления и раскрытия экономических преступлений. Познание сущности этих закономерностей требует теоретических разработок, которых явно недостаточно с одной стороны, без которых невозможно создание обобщенных методик раскрытия экономических преступлений с использованием компьютерных технологий - с другой.
Одним из направлений теоретического исследования закономерностей процесса выявления и раскрытия экономических
преступлений является исследование закономерностей механизма образования следов, выявления мест (зон) их локализации, установление их форм и, что особенно важно, установление закономерностей информирования, ибо нет иного метода раскрытия преступлений кроме следствия, т.е. движения по следовой информации.
В современной криминалистике ее частная теория о механизмах следообразования находится на высоком уровне развития. Начиная с первых отечественных исследований И.Н.Якимова, В.И.Грошова, С.М.Потапова механизмам следообразования уделялось должное внимание. Работами таких видных отечественных ученых-криминалистов как Б.И.Шевченко, Б.М.Комаринца, Г.Л.Грановского была развита особая отрасль - трасология, большой вклад в следоведение внес И.И.Пророков. Теория о механизмах следообразования развита в работах Р.С.Белкина, Е.П.Ищенко, В.М.Мешкова, Е.Р.Российской и многих других ученых.
В работах названных авторов, в основном, исследуются закономерности механизмов возникновения следов, вызванных орудийно-инструментальными действиями, которые в экономических преступлениях ведущей роли не играют. Закономерности следообразования, связанные с выполнением операций в области документодвижения, банковскими операциями, функционированием технологий производства, учета и отчетности, организационно-управленческих действий, несанкционированного "скачивания" информации и т.д., то есть закономерности возникновения и информатики следов экономических преступлений, исследованы в гораздо меньшей степени. В работах ученых криминалистов Нижегородской школы С.П.Голубятникова, М.К.Каминского, В.П.Кубанова, А.Ф.Лубина, Н.Н.Лысова отражены многие важные теоретические выводы о сущности следообразования при совершении экономических преступлений, что и составит научное основание развития данной теории.
Указанные объективные обстоятельства и определяют актуальность настоящего исследования, обуславливают его научную и прикладную потребность.
Объект и предмет диссертационного исследования. Объект
любого частного научного криминалистического исследования не может выходить за рамки объекта криминалистики, напротив, - должен быть его компонентом, стороной, аспектом.
Исторические тенденции и методологические основания изучения следов преступной деятельности в криминалистике
Частная криминалистическая теория следообразования является одной из наиболее разработанных, обладающих мощным понятийным и терминологическим аппаратом. Именно на базе познания механизма следообразования развивается практика поиска и исследования следов, ибо "... знание механизма образования следов, их классификации позволяет судить о способе совершения отдельных действий, результатом которых данные следы являются, и об особенностях объектов, образующих эти следы".
Такое положение дел не случайно, наоборот, оно закономерно, ибо с чем, как не со следами, столкнулись, прежде всего, практики при раскрытии преступлений в начале XIX столетия, в начале становления состязательного уголовного процесса. И если сегодня обнаружение, фиксация, изъятие, исследование любых видов и типов следов, использование следовой информации в целях раскрытия преступлений -обыденное явление, то прийти к нему криминалистическая практика смогла лишь в результате разработки теории вопроса, следствия из которой и составили основу практических рекомендаций.
Так как наиболее часто сыск, следствие и суд сталкивались со следами - результатами безорудийных или орудийных действий, операций и движений субъектов преступной деятельности, то и разработка частной криминалистической теории следообразования своими отправными, методологическими момешами имела представления следе с позиций обыденного сознания, которое рассматривает след как оттиск, отпечаток, деформацию, как результат воздействия орудия на тело человека или объектную преграду.
Такой подход, такое понимание следа не случайно, наоборот, оно с исторических позиций закономерно. Тысячелетняя практика жизнедеятельности людей, миллионы раз повторяя опыт суждения о содержании прошедшего события по его последствиям, то есть по тем изменениям состояний материальных объектов, которые вызваны минувшим событием, лежит в основе данного явления.
Есть все основания полагать, что первыми, кто столкнулся с возможностью опосредованного познания объекта, то есть с возможностями обнаружения, выделения, перекодирования информации, отраженной в "продуктах" взаимодействия познаваемого объекта с другими, были следопыты-охотники, а вслед за ними - пастухи. Имеется большая научная и художественная литература об удивительных способностях следопытов "читать" следы, то есть по отображениям восстанавливать прошлые события1.
Во всех описаниях обращает на себя внимание тот факт, что народные следопыты четко различали понятия "смотреть" и "видеть". Так, знаменитый герой В.К.Арсеньева Дерсу Узала неоднократно удивлялся тому, что у его капитана "посмотри" есть, а "видеть" - нету, рассказывал ему, что именно он видит смотря на опечаток подошвы, сломанную ветку, угли погашенного костра и пр.
Эти умения слагались в течении десятков, сотен, тысяч поколений. Правильность их проверена коллективным реальным опытом и наблюдениями, бытом человечества в природной и социальных средах. Вдумываясь в эти факты нельзя не отмстить правоту следующего замечания В.И.Ленина: "... практика человека, миллиарды раз повторяясь, закрепляется в сознании человека фигурами логики. Фигуры эти имеют прочность предрассудка, аксиоматический характер именно (и только) в силу этого миллиардного повторения"1
Действительно, следы в виде оттисков, деформаций, пятен крови и других материальных объектов, а также в виде показаний свидетелей использовались с древности. Глубоко исследовавший исторические аспекты развития практики использования следов в целях раскрытия преступлений, а также развитие научно-криминалистических исследований данной области И.Ф.Крылов показал, что в европейских источниках следы и работа с ними упоминаются начиная со II в. д.н.э. (Законы Ману), упоминание о следах содержится в ст. 37 Салической Правды (V - VI вв.), ст. 8 Польской Правды (XIII в.), в ст. 767 Законника Лека Дукачбини (XV в.) и других исторических памятниках феодального времени.1
Во всех документах следы упоминаются в связи с действием "искать по следу", "след гнати", то есть учинять розыск в широком смысле слова, что опять-таки ярко демонстрирует именно информационную значимость следов.
В юридической практике нового времени следы как доказательства начинают применяться с начала XIX в." В крут юридического рассмотрения, прежде всего, попадают отпечатки подошвенных частей обуви, частей одежды, пятна крови и другие материальные объекты, чье состояние было преобразовано действиями преступника. В ходе этого процесса происходит изучение различных видов следов: отпечатков узоров папиллярных линий, инструментов и орудий взлома, зубов человека, пятен крови и т.д.
Вполне понятно, что массированный приток "немых свидетелей" в уголовный процесс потребовал научного решения двух групп вопросов, а именно: установление их статуса среди иных доказательств (уголовно-процессуальный аспект проблемы) и криминалистическое исследование содержания и сущности понятия "след преступления". В работах Я. Баршева, Н. Калайдовича, Н. Стоянского, А. Квачевского, П.В. Малиновского, И.Я. Фойницкого3, мы находим многие указания на значимость следов различного вида, на их отнесение к вещественным доказательствам, на их значимость в деле "предварительного исследования" преступления.
Наряду с этими авторами в рассматриваемый период, то есть до конца XIX, первое десятилетие XX в., выделяется и вторая группа ученых, в работах которых анализируется криминалистический аспект понятия "след".
В этой группе, безусловно, на первое место следует поставить Г.Гросса и Е.Ф.Буринского. Г.Гросс подчеркивал, что изучение следов, как и всякое научное изучение, должно вестись по известной системе, при этом особое внимание следует уделять вопросам механизма их образования. "Следы человеческой ноги, - писал Г.Гросс - останутся непонятными для наблюдателя до тех пор, пока он не ознакомиться с теми факторами, которые их производят."1 Иными словами, оттиск обуви содержит не только информацию о подошвенной части обуви, но и о движении стопы, ноги, о действии человека.
Методологическое значение идей Е.Ф.Буринского переоценить трудно. Если у Г.Гросса роль вторичного отражения при "прочтении" следов преступления читается между строк, то Е.Ф.Буринский ее прямо подчеркивает. Более того, он это делает, и делает" первым, относительно следов в документах. "Ничтожная, едва заметная черточка или маленькое пятно... способно дать эксперту нить, по которой удается добраться до истины, но, чтобы воспользоваться таким указанием, необходимо уметь оценивать значение замеченной черточки или пятна, построить догадку...
Теоретико-информационная модель следообразования преступной деятельности. Специфика механизмов следообразования экономических преступлений
Исторический анализ практики выявления и раскрытия преступлений убеждает в том, что взаимодействие ПД и ДВРП носит опосредованный характер, и опосредующим звеном этого взаимодействия всегда выступают измененные состояния объектов, на которые, достигая свои цели, воздействуют индивиды субъекта ПД.
Теоретический анализ позволяет выделить 6 классов объектов, чьи состояния преобразуются в результате воздействий субъекта ПД. Это: люди, животные, растительный мир; объекты природы, как среды обитания человека, а также объекты человеческой культуры, то есть все те объекты, которые созданы человеческой деятельностью: строения, технологии, документы, орудия, оружие, транспорт, связь, деньги, произведения искусства irnp.
Очевидно, что особенности объектов, а также тех условий, в которых объекты функционируют, определяют и содержание действий, операций, движений, и содержание средств (технических и знаниевых), с помощью которых выполняются воздействия. В силу этого различаются и преобразованные состояния объектов.
Шестой класс преобразуемых объектов образует информирование, то есть кодовое преобразование информации, что и определяет особенность как этого класса, так и его следов.
Однако, за всем этим многообразием стоит одна закономерность: в конечном состоянии преобразованных объектов отражается информация об определенной стороне ПД. Ее обнаружение и "прочтение" субъектом ДВРП позволяет ему воссоздать в идеальной модели содержание отражаемого, то есть содержание процесса преобразования приводит к возникновению следа, как криминалистического явления. ДВРП
На схеме показано, что в результате воздействия ПД на исходное состояние объекта, взятого из любого класса, его исходное состояние преобразуется в конечное (синяя стрелка). В этом преобразованном, то есть конечном состоянии и отражается информация (I). Как таковая эта, первично отраженная, информация субъекту ДВРП непосредственно не дана. Ему непосредственно дано конечное состояние объекта, на который так или иначе воздействовал субъект преступной деятельности. Следовательно, субъект ДВРП должен во-первых, обнаружить конечное состояние объекта (красная прерывистая стрелка), а затем выполнить особое действие по отражению информации (I), которая позволит ему воссоздать криминалистическую модель следа, проще говоря, понять, кто и как выполнил воздействие и преобразование того или иного объекта.
Более чем очевидно, что именно по такой схеме протекают процессы следоообразования любого рода, вида, типа: от простейшего следоообразования в результате физико-механических воздействий до очень сложных деятельностно-психологических. Это обстоятельство в данном месте исследования закономерно ставит вопрос о том, какова информационная сущность рассматриваемого процесса следообразования, каким образом происходит информационное взаимодействие между системами ПД и ДВРП, каким образом, . с помощью каких информационных механизмов следовая информация, отраженная в преобразованном состоянии объекта, становится доступной для субъекта ДВРП. Говоря иначе, в чем информационная сущность процесса чтения следов.
В общем виде условия данной задачи могут быть сформулированы следующим образом: имеется две системы ПД и ДВРП. Требуется определить ту совокупность условий, которая обеспечивает информационную связь между ними.
Выявление, фиксация и использование следовой информации о субъекте экономических преступлений
Выше мы подчеркивали, что экономические преступления в основном совершаются путем обмана. Были показаны информационные механизмы обмана, то есть информирование, которое было названо метадезинформированием. Сущность его состоит в том, что это ложь, представляемая как правда, то есть дезинформирование, представляемое как параинформирование.
Действительно, механизмы рассматриваемого вида преступлений (имеются в виду информационные механизмы) отображаются в своей сущности данной схемой. Однако, в настоящем месте исследования нужно уточнить содержательное понятие экономического преступления не только с точки зрения информирования, но и с точки зрения уже криминалистического содержания. Сделать это" необходимо в силу нескольких причин. Во-первых, потому что в собственно криминалистической литературе имеются различные подходы к определению содержания данного понятия. Так, например, Ивенин С.А., ссылаясь на ряд зарубежных авторов, пришел к выводу, и надо сказать не без оснований, что экономическими преступлениями следует называть такие преступления, которые совершаются под видом законных хозяйственных операций1. В самом деле, естественно, что в практике и банковские операции, и бухгалтерские операции, относительно различного рода проводок, и заполнение иных документов, отражающих те или иные хозяйственные действия, могут являться способом определенного метадезинформирования. Это тем более справедливо, если рассматривать преступное деяние, которое в основном относится к финансово-кредитной сфере. Правомерно при этом и такое рассмотрение, при котором рассматриваются хищения материальных ценностей, а особенно с выполнением таких действий, которые первоначально создают резерв материального хищения или условия для их хищения.
Однако при более пристальном взгляде, в результате содержательного анализа уголовных дел, картина несколько изменяется. Так, в 1999 году в Московском городском суде прошло рассмотрение более 30 уголовных дел о даче и получении взяток. При исследовании материалов дел оказалось, что в 26 случаях получение взятки прямо было связно с областью экономики. Взятки давались за то, чтобы в результате выполнения определенных действий должностными лицами появлялась возможность изменить способ хозяйствования заинтересованных субъектов, при том осуществить незаконно. В этих случаях, в принципе, никаких хозяйственных операций (законных или незаконных) не выполнялось, но была материальная заинтересованность, в изменении экономики относительно ее организации и функционирования со стороны заинтересованных сторон.
Аналогично обстоят дела и при судебном рассмотрении уголовных дел по обвинению в совершении преступлений, предусмотренных статьей 204 Уголовного Кодекса Российской Федерации "Коммерческий подкуп". Опять-таки, анализируя массив дел, рассмотренных по этой статье (их, правда, было 1999 году в Московском городском суде всего 6) можно констатировать что, все они без исключения были связны именно со сферой экономики или напрямую с экономической деятельностью, с одной стороны, а с другой стороны, их выполнение требовало проведения определенных действий, которые бы совершались под видом законных хозяйственных операций.
Таким образом, вряд ли можно считать, что понимание экономических преступлений, как таковых, которые выполняются под видом законных хозяйственных операций, являются полным, достаточным для охвата определенного вида преступной деятельности.
Имеется и другая сторона, в соответствии с которой необходимо определить содержание понятия экономических преступлений. Речь идет об особом строении разделов и статей нового Уголовного Кодекса Российской Федерации. Как известно, в новом кодексе имеется специальный раздел - 8 "Преступления в сфере экономики". Этот раздел разбит на два главы: глава 21 - "Преступления против собственности", (ст. 158 - ст. 168); глава 22 этого раздела называется "Преступления в сфере экономической деятельности". Казалось бы, что введение такого раздела должно охватить все преступления, которые, так или иначе, входят в сферу экономики. Однако этого по существу не происходит, и в данном случае в нашу задачу не входит анализ причин такого построения Уголовного кодекса, при том что этот вопрос лежит за пределами нашего исследования. И, тем не менее, с криминалистической точки зрения получается достаточно противоречивая картина, мы уже говорили о том, что коммерческий подкуп, предусмотренный статьей 204 УК относится к главе 23 "Преступления против интересов службы в коммерческих и иных организациях". Такое преступление как злоупотребление полномочиями, предусмотренное статьей 201 Уголовного Кодекса, также относятся к главе 23, а преступления предусмотренные статьей 229 "Хищение либо вымогательство наркотических средств или психотропных веществ" относится к главе 25 "Преступления против здоровья населения и общественной нравственности". Уже упоминавшиеся преступления -взятки относится к главе 30 "Преступления против государственной власти, интересов государственной службы и службы в органах".
Нет необходимости доказывать то, что хищение, где бы оно ни совершалось: то ли в лечебном учреждении, то ли в фармацевтической промышленности, то ли в иной хозяйствующей организации по своей криминалистической сути остается хищением. В нем участвуют определенные субъекты, они определенным образом подготавливают, выполняют и маскируют именно хищение. Поэтому совершенно криминалистически необоснованно разносить различные виды хищений по различным главам, но, мы повторяем, в данном случае мы не обсуждаем вопрос о причинах, побудивших законодателя к такому размещению статей данного состава. Этот вопрос можно было бы принципиально вообще не обсуждать, если бы не одно практически значимое обстоятельство. Суть его состоит в том, что с различными видами преступлений по классификации Уголовного кодекса борются различные аппараты службы криминальной милиции, более того, в этой службе определенные виды закрепляются за различными подразделениями. Поэтому получается, что с однородными, с точки зрения криминалистического содержания и криминалистической классификации, преступлениями начинают бороться различным образом организованные подразделения со своим руководством, возникают различные способы анализа состояния борьбы, подготавливаются на различной основе методические рекомендации. Все это вместе взятое, конечно же, не приносит большого эффекта, хотя в принципе имеются отдельные нюансы как в замышлении, подготовке, выполнении и маскировке различных типов одновидовых преступлений, тех же самых хищений, и, действительно, здесь требуется учитывать нюансы, но учет этих нюансов в рамках определенных методических руководств, пособий распоряжений должен проистекать из общей криминалистической основы.
Обнаружение, фиксация и использование следовой информации о действиях лиц из субъекта экономических преступлений
Если в насильственных преступлениях содержание выполненных индивидом из субъекта действий в большинстве случаев не вызывает сомнений, скорее вопрос может встать о системе его движений, о системе операций, которые он применяет, то в ходе совершения экономических преступлений картина совершенно иная.
Так, например, если владелец пластиковой карточки без денежных расчетов вдруг узнает, то с его дебитного или кредитного счета сняты все деньги, а он уверен в том, что не совершал сверхнормативных трат, то, естественно, встает вопрос, прежде всего о том, каким образом, какими действиями создана такая ситуация, и только после этого можно говорить о том, кто эти действия выполнял. Неочевидно содержание действий и преступной деятельности групп второго вида, то есть тех, кто в основном достигает своей цели путем выполнения преступных действий под видом законных хозяйственных операций. В сегодняшней практике стало совершенно обычным явлением, когда траты определенного лица несоизмеримы с его официальным доходом. Однако, совершенно не понятно, по крайней мере, в начале, какие действия должен был выполнять конкретный индивид, с тем, чтобы столь непомерно обогатиться. Таким образом, если при раскрытии насильственных преступлений, первоочередная задача субъекта деятельности выявления и раскрытия получить ответ на вопрос: кто выполнил действия, содержание которых, как правило, известны, то при раскрытии экономических преступлений встает вопрос: какие действия были выполнены? Лишь после их точного определения можно ставить вопрос о лице, об индивиде или о групповом субъекте, которые эти действия могли выполнить.
При очевидном содержании возникающей проблемы не является самоочевидным содержание термина "действие", тем более, когда действие относится к индивиду из субъекта преступной деятельности. Анализ имеющейся криминалистической, психологической, равно как и организационно-управленческой литературы, позволяет выявить то содержание, ту часть объективной действительности, которая в науке обозначается термином "действие". "Действие - это процесс, подчиненный цели" - пишет А.Н. Леонтьев1, опираясь на известное положение Гегеля о том, что цели возникают непроизвольно, неспонтанно, а апробируются действиями. Сходных воззрений придерживается и А.Р.Ратинов, который, характеризуя следственные действия, считал, что их правильное выполнение направлено на достижение целей доказывания". Принципиально не отличается по данному вопросу и позиция таких авторов как: Я.Пещак, В.П.Бахин, и др.
Таким образом, во-первых, требуется уточнить криминалистическое понимание состава и строения действия, которое выполняют индивиды из субъекта преступной деятельности, стремясь достичь поставленную цель.
Корректное решение этой задачи видится в том, что, имея единую природу происхождения, процессы действий всегда осознанны, то есть они строятся индивидом, контролируются его сознанием. И, вместе с этим, обладают определенной нацеленностью в зависимости от содержания цели. Можно сказать, что конкретный индивид овладевает действиями в результате обмена деятельностями, например, путем обучения или самообучения с подражанием. Есть основания полагать, что таким путем в деятельности конкретного индивида осваивается широкий диапазон действий, если можно так выразится, бытового или универсально-профессионального уровня. Например, действия по заполнению граф документов, вождению транспорта, применению достаточно сложных приборов оргтехники и т.д. Характерной особенностью данного вида действия является то, что они могут использоваться в различных видах деятельности и служить достижению различных целей. В преступной деятельности действия такого вида имеют широкое распространение.
Научный анализ выделяет второй вид действий узкопрофессиональных, и, наконец, действий, которые по своей природе являются не только узкопрофессиональными, но и специфичными для преступной деятельности, без которых действительные цели преступной деятельности не достигаются. Особенно ярко эти действия проявляются в дезинформировании, как мы ранее говорили, в производстве лжи. В современной международной преступной практике хорошо известны действия, реализуемые методом "теплого утюга", по изготовлению фальшивых пластиковых карточек без денежных расчетов. Они сводятся к тому, что, подбирая с помощью термореле нужную температуру нагревательного элемента утюга, преступники разглаживают подлинную пластиковую карточку не повреждая ее материала и уже по чистому полю формируют ее новую форму и содержание. Не менее специфичны действия по несанкционированным входам в информационные системы по компьютерным аппликациям при составлении векселя на крупную сумму из нескольких векселей на более мелкие суммы и т.д. и т.п.
Можно обоснованно утверждать, что действия - это такой процесс, содержание которого отвечает на вопрос: что и в какой последовательности должно быть сделано, чтобы была достигнута поставленная цель?
Вместе с этим, любо действие, независимо от его уровня сложности и диапазона выполнения, должно протекать в конкретных специфических условиях. Различие условий, их динамика порождают в действии второй аспект, требование ответить на вопрос: как, каким образом действие должно быть выполнено. Иными словами, действие должно быть связно со способами его выполнения, которые, в свою очередь, детерминируются содержанием условий выполнения действия.
Высказанное положение имеет и другую линию детерминант, состоящую в том, что, как правило, "большая", точнее говоря, конечная цель преступной деятельности не может быть достигнута разовым усилием, напротив, она достигается в ходе фазового развития деятельности, путем решения упорядоченной системы отдельных задач или ориентации в ситуациях. Различие же содержания задач, требует реализации наиболее адекватного способа выполнения действий1.
В силу сказанного, криминалистическое выполнение действий индивида и субъекта криминалистической деятельности неразрывно связано с операцией, то есть способом выполнения их этих действий.
Активность человека, в том числе и индивида из субъекта преступной деятельности, не завершается на операциях, так как сами операции приобретают активную форму только через систему движений: то ли мыслей человека при выполнении мыслительных действий, то ли частей его тела (глаз, конечностей, кистей, пальцев и т.д.).
