Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Домашний арест в системе мер уголовно- процессуального принуждения: теоретико-доктринальный аспект
Параграф 1. Правовая природа домашнего ареста как меры пресечения в уголовном процессе
Параграф 2. Понятие и основные свойства домашнего ареста как меры пресечения в уголовном судопроизводстве
Параграф 3. Процессуальная форма применения по уголовному делу меры пресечения в виде домашнего ареста
Глава 2. Процедуры применения домашнего ареста в ходе досудебного и судебного производств по уголовному делу
Параграф 1. Порядок применения домашнего ареста как меры пресечения на стадии предварительного расследования
Параграф 2. Особенности применения домашнего ареста в качестве меры пресечения в судебных стадиях уголовного процесса и по отдельным категориям уголовных дел
Параграф 3. Правовой режим содержания обвиняемого под домашним арестом в ходе производства по уголовному делу
Заключение 216
Библиография
- Понятие и основные свойства домашнего ареста как меры пресечения в уголовном судопроизводстве
- Процессуальная форма применения по уголовному делу меры пресечения в виде домашнего ареста
- Особенности применения домашнего ареста в качестве меры пресечения в судебных стадиях уголовного процесса и по отдельным категориям уголовных дел
- Правовой режим содержания обвиняемого под домашним арестом в ходе производства по уголовному делу
Введение к работе
Актуальность диссертационного исследования. Принуждение является неотъемлемым свойством уголовно-процессуального регулирования. Меры процессуального принуждения носят правообеспечительный характер, но, вместе с тем, они наиболее ярко характеризуют уголовную политику. По состоянию института мер уголовно-процессуального пресечения можно судить в целом о правовом положении личности в уголовно-правовом споре с государством.
В современной уголовной политике, особенно реализуемой в сфере предпринимательства и иной экономической деятельности, ярко выражен тренд на гуманизацию. Доктрина либерализации уголовного закона и порядка его применения, сформулированная в 2009 году1, проявила себя в экономии принуждения, в смягчении применяемых в уголовном судопроизводстве мер пресечения. Если еще совсем недавно в правоприменительной практике имело место избыточное применение такой меры пресечения, как заключение под стражу, а альтернатива ей в качестве домашнего ареста, как правило, даже не рассматривалась правоприменителями, то с 2009 года наблюдается взрывной рост числа домашних арестов2по уголовным делам на фоне снижения числа лиц, находящихся в местах предварительного заключения3.
Еще одной актуальной тенденцией в уголовной и уголовно-процессуальной политике, наряду с гуманизацией, является дифференциация используемых правовых средств, что делает ее более гибкой и в конечном итоге более эффективной. Домашний арест надо рассматривать как способ
1 Послание Президента Российской Федерации Д.А. Медведева Федеральному Собранию
Российской Федерации 12 ноября 2009 г. // Российская газета. 2009. 13 ноября.
2 Судами было удовлетворено ходатайств об избрании меры пресечения в виде домашнего
ареста: за 2002–2005 гг. – 403, в 2009 – 146, в 2010 г. – 668, в 2011 г. – 1345, в 2012 г. –
1508, в первом полугодии 2013 г. – 1100.
3 Судами было удовлетворено ходатайств об избрании меры пресечения в виде заключе
ния под стражу: в 2009 г. – 187,8 тыс., в 2010 г. – 148,7 тыс., в 2011 г. – 135,9 тыс., в
2012 г. – 132,9 тыс., в первом полугодии 2013 г. – 65,6 тыс.
сделать уголовно-процессуальное принуждение более дифференцированным применительно к предмету уголовного спора, особенностям правового статуса обвиняемого. Данная мера пресечения была, есть и останется мерой пресечения для «привилегированных субъектов», т. е. тех лиц, для которых законодатель ввиду их физических, социальных особенностей допускает широкое варьирование правового режима ограничения личной свободы.
Радикальное обновление за последние годы редакции статьи 107 УПК РФ1 стало результатом обеих указанных тенденций. К этому надо добавить влияние технологического фактора и создание нормативной базы для системы контроля за поведением обвиняемого, взятого под домашний арест.
Между тем по-прежнему остается невыясненным целый ряд моментов в правовом регулировании избрания и применения домашнего ареста. Самое главное то, что на практике имеет место разрыв между правовой моделью и официальной доктриной, с одной стороны, и результатами толкования и применения норм статьи 107 УПК РФ правоприменителями, с другой. Несмотря на произошедший в 2013 году перелом в практике применения системы электронного мониторинга подконтрольных лиц (далее – СЭМПЛ), остается низкой эффективность контроля за соблюдением своих обязанностей обвиняемым, взятым под домашний арест. Практика породила ранее не известные проблемы, возникающие в связи с масштабным применением данной меры пресечения. Так, в последнее время в обществе обострились споры2
0 справедливости домашнего ареста из-за слишком явного различия между
режимом пребывания под домашним арестом и теми условиями, в которых
находятся следственно-арестованные в местах предварительного заключения.
1 О внесении изменений в Уголовный кодекс Российской Федерации и отдельные зако
нодательные акты Российской Федерации: федеральный закон от 7 декабря 2011 г.
№ 420-ФЗ // Российская газета. 2001. 9 декабря; О внесении изменений в Уголовно-
процессуальный кодекс Российской Федерации: федеральный закон от 5 июня 2012 г.
№ 53-ФЗ // Российская газета. 2012. 8 июня; О внесении изменений в статью 107 Уго
ловно-процессуального кодекса Российской Федерации: федеральный закон от 11 фев
раля 2013 года № 7-ФЗ // Собрание законодательства РФ. 2013. № 7, ст. 608.
2 Поводом стали широко освещаемые в СМИ события, связанные со взятием под домаш
ний арест ВИП-персон, вроде Е. Васильевой.
Всеми указанными обстоятельствами обусловлена актуальность темы диссертационного исследования.
Степень разработанности темы подготовлена фундаментальными исследованиями института мер уголовно-процессуального принуждения, проведенными в период действия Устава уголовного судопроизводства (1864 г.) такими русскими учеными-процессуалистами, как: С.И. Викторский, М.В. Духовский, А.Ф. Кистяковский, В.Д. Кузьмин-Караваев, П.В. Макалин-ский, П.И. Люблинский, H.H. Розин, В.К. Случевский, И.Я. Фойницкий, Г.С. Фельдштейн, И.Я. Фойницкий.
В дальнейшем свой вклад в развитие этой темы внесли многие отечественные ученые, в том числе А.В. Агутин, В.А. Азаров, А.И. Александров, А.С. Александров, Л.Б. Алексеева, Ф.Н. Багаутдинов, Б.Т. Безлепкин, А.Е. Белоусов, В.П. Божьев, А.Д. Бойков, Л.В. Брусницын, Н.В. Буланова, Б.Б. Булатов, А.Д. Буряков, В.М. Быков, В.В. Вандышев, Л.М. Васильев, В.П. Верин, В.И. Громов, Ю.М. Грошевой, В.Г. Даев, А.П. Гуськова, И.М. Гуткин, К.Ф. Гу-ценко, П.М. Давыдов, И.Ф. Демидов, 3.Д. Еникеев, О.А. Зайцев, 3.3. Зинатуллин, Л.М. Карнеева, Н.И. Капинус, И.И. Карпец, 3.Ф. Коврига, Н.Н. Ковтун, Н.А. Колоколов, В.М. Корнуков, Ф.М. Кудин, А.В. Кудрявцева, Э.К. Кутуев, Э.Ф. Куцо-ва, А.М. Ларин, В.3. Лукашевич, П.А. Лупинская, Т.Г. Морщакова, И.В. Маслов, Н.Ш. Мингалин, В.А. Михайлов, Н.Г. Муратова, В.В. Николюк, В.Т. Очередин, Ю.Г. Овчинников, И.Л. Петрухин, Ю.Б. Плоткина, В.И. Радченко, А.П. Рыжаков, Н.М. Савгирова, А.В. Смирнов, Н.В. Ткачева, В.Т. Томин, И.Л. Трунов, Л.К. Трунова, О.И. Цоколова, А.А. Чувилев, М.А. Чельцов, B.C. Шадрин, С.А. Шейфер, П.С. Элькинд, С.П. Щерба, П.П. Якимов и другие.
Ближайшими источниками при разработке данной темы стали диссертационные исследования К.Т. Балтабаева (Караганда, 2001); Г.С. Русман (Челябинск, 2006), Ю.Г. Овчинникова (Омск, 2006), Е.В. Салтыкова (Екатеринбург, 2007), В.А. Светочева (Калининград, 2009 г.), А.Е. Григорьевой (Красноярск, 2009), Д.А. Долгушина (Владимир, 2010), В.В. Климова (Москва, 2011),
К.С. Абдырахманова (Санкт-Петербург, 2011).
Ранее проведенные исследования стали важным подспорьем для изучения актуальной проблематики домашнего ареста на новом уровне развития российского уголовно-процессуального законодательства. Ввиду того, что право развивается, изменяются социально-экономические, технические условия, в которых применяются нормы, регулирующие применение домашнего ареста, появились новые проблемы в теории и практике избрания и применения домашнего ареста, которые требует разрешения. Продолжение научных дискуссий о путях развития российского уголовного процесса заставляет постоянно отстаивать либеральные правовые позиции по всему спектру док-тринальных вопросов о природе мер пресечения и домашнего ареста. Нельзя считать совершенной современную редакцию статьи 107 УПК РФ – она нуждается в совершенствовании с позиции законодательной техники. Ввиду активного применения с 2013 года СЭМПЛ происходит превращение домашнего ареста из эксклюзивной в массовую меру пресечения, а это требует изучения и обобщения такого рода опыта.
Отличие данного диссертационного исследования от работ предшественников по разработке указанной темы состоит в том, что впервые предпринята попытка осмыслить правовую природу домашнего ареста в контексте новой уголовной и уголовно-процессуальной политики, на доктриналь-ном уровне проследить правовую связь и преемственность в развитии домашнего ареста как органичного элемента института мер пресечения в российском уголовно-процессуальном праве. Отличие также состоит в анализе нового эмпирического массива, который позволил сделать первые оценки эффективности модернизированной версии домашнего ареста в уголовном процессе. Новый доктринальный подход, новые нормативный материал и эмпирика позволили сформулировать оригинальные рекомендации, направленные на совершенствование механизма уголовно-процессуального регулирования применения домашнего ареста в современном уголовном процессе.
Объектом исследования являются общественные отношения, складывающиеся между участниками уголовного судопроизводства при избрании и
применении меры уголовно-процессуального пресечения в виде домашнего ареста.
Предметом исследования являются закономерности развития и современное состояние нормативного регулирования меры пресечения в виде домашнего ареста, проблемы применения данной меры пресечения при производстве по уголовным делам, а также имеющиеся научные воззрения по данной проблематике.
Целью диссертационного исследования в теоретическом плане является создание завершенной, последовательной системы научных представлений о домашнем аресте как элементе института мер уголовно-процессуального принуждения. В практическом отношении целью настоящего исследования является разработка предложений по оптимизации нормативно-правовой базы избрания и применения этой меры пресечения.
Необходимость достижения указанных целей обусловило постановку и решение таких задач:
– творчески развить теоретическую доктрину о мерах уголовно-процессуального принуждения и углубить представления о правовой природе домашнего ареста;
– выявить закономерности развития отечественного уголовно-процессуального института мер пресечения и норм, регулирующих домашний арест;
– исследовать основания и условия избрания в качестве меры пресечения домашнего ареста;
– рассмотреть особенности правового регулирования домашнего ареста в различных стадиях и в отдельных производствах уголовного процесса;
– провести анализ современной судебно-следственной практики по использованию в качестве меры пресечения домашнего ареста;
– исследовать проблемы контроля за исполнением отдельных запретов и ограничений, образующих режим содержания под домашним арестом обвиняемых, в том числе связанных с использованием СЭМПЛ;
– выработать предложения по совершенствованию российского уголовно-процессуального законодательства в сфере регламентации мер уголовно-процессуального пресечения в виде домашнего ареста;
– сформулировать рекомендации по повышению эффективности практики применения меры пресечения в виде домашнего ареста.
Методологическая база диссертационного исследования представлена методом диалектического материализма, иными общими методами научного познания: индуктивным, дедуктивным, анализа, синтеза, а также частными методами: историческим, социологическим, структурно-функциональным, статистическим, сравнительным и другими.
Теоретической основой исследования послужили наработки отечественной науки уголовно-процессуального права, теории права, ряда других юридических и гуманитарных наук. Непосредственными источниками информации по теме исследования послужили: монографии, научные статьи, доклады и другие опубликованные материалы, в том числе интернет-ресурсы, отражающие те или иные стороны предмета исследования.
В качестве нормативно-правовой базы исследования использовались действующее российское уголовно-процессуальное и иное законодательство, Конституция РФ, международные правовые акты, решения Конституционного Суда РФ, имеющие отношение к предмету исследования.
Эмпирическую базу исследования составили результаты изучения 76 уголовных дел, производство по которым осуществлялось правоохранительными органами Нижегородской области и Пермского края в 2010–2013 годах. Были изучены 87 материалов об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, продлении срока домашнего ареста, их обжалования. В ходе исследования были проанкетированы 189 дознавателей и следователей органов внутренних дел, 86 прокуроров и 79 судей.
Научная новизна диссертации определяется, прежде всего, авторским
подходом к пониманию правовой природы домашнего ареста, что позволило
выработать комплекс доктринальных, законодательных и правопримени-8
тельных положений, касающихся стандартов законности, обоснованности и справедливости применения меры пресечения в виде домашнего ареста в современном российском уголовном процессе. Значительной новизной отличаются результаты, касающиеся изучения практики последних лет по применению СЭМПЛ для обеспечения надлежащего правового режима; оценки эффективности контроля за соблюдением запретов и ограничений подозреваемым, обвиняемым, взятым под домашний арест.
О научной новизне исследования свидетельствуют основные положения, выносимые на защиту.
I. Положения доктринального характера:
-
Институт мер пресечения является концентрированным выражением уголовно-процессуальной политики, а домашний арест стал одним из воплощений новой уголовно-процессуальной политики, т. е. системы уголовно-процессуальных средств, создаваемых и используемых государством для достижения наиболее актуальных для него в данное время целей в противодействии преступности. Переход в уголовно-процессуальном пресекании на домашний арест и залог должен гуманизировать и дифференцировать право-охрану центрального правоотношения, возникающего между государством и обвиняемым в связи с предположением о совершении преступления.
-
Общая – состязательная модель в равной степени разумна и действительна как для разрешения основного уголовно-правового спора, предметом которого является вопрос о применении уголовно-правовой нормы и наказания, т. е. уголовно-правового принуждения, так и для разрешения производных вопросов, возникающих в ходе производства по уголовному делу. Общая мера развития состязательности в уголовно-процессуальной форме определяет и меру состязательности процедуры судебного контроля, в рамках которой решается вопрос о применении меры пресечения в виде домашнего ареста.
2.1. Глобальная проблема состоит в сохранении следственной формы
досудебного производства. Именно она снижает дееспособность института
превентивного судебного контроля при применении мер пресечения и обусловливает дисбаланс в применении мер пресечения не в пользу домашнего ареста, залога. Поэтому нужна реформа предварительного расследования, сопровождающаяся установлением сквозного судебного контроля за деятельностью сторон там и тогда, где и когда стороны спорят как по сути обвинения, так и производных от него вопросов, в том числе и в связи с применением мер процессуального пресечения к лицу, в отношении которого оно выдвинуто. Ныне существующий превентивный судебный контроль должен стать элементом состязательной по своей сути процедуры досудебного производства по уголовным делам. Очевидно, главное изменение, которое должно произойти в связи с этим, должно состоять в том, чтобы уравнять стороны в доказывании своих позиций перед судебным органом; вместо письменных следственных материалов, подтверждающих ходатайство обвинительной власти о необходимости избрании меры пресечения (домашнего ареста), суду должны быть непосредственно представлены сведения из их первоисточников, представленных самостоятельно сторонами. Таким образом, у следственного судьи доказывание (оснований применения меры пресечения – домашнего ареста) должно производиться в полном соответствии с общими условиями судебного разбирательства: состязательности, равенства сторон, устности, гласности, непосредственности. Именно с постановкой вопроса об ограничении конституционных прав личности лица, в отношении которого ставится вопрос о взятии его под домашний арест (равно как и о заключении по стражу, залога), надо связывать начало уголовного судопроизводства, последнее надо трактовать как деятельность сторон, опосредованную участием суда.
2.2. Допустимость применения мер пресечения, в том числе домашнего ареста, надо увязывать, в конечном счете, с выдвижением обвинения в суде в отношении конкретного обвиняемого. Правомерность меры пресечения находится в зависимости от законности и обоснованности выдвинутого против обвиняемого обвинения, что должен удостоверить судья.
-
Существуют два порядка, две формы избрания домашнего ареста в качестве меры пресечения: 1) по ходатайству стороны обвинения, возбужденному перед судом в виде постановления, в порядке, предусмотренном статьей 108 УПК РФ, и 2) по ходатайству стороны защиты – как альтернативы ходатайству обвинения об избрании заключения под стражу, залога, продления срока содержания под стражей. Возможен также переход по инициативе стороны обвинения в лице прокурора или представителя органа следствия с первоначальной позиции, сформулированной в ходатайстве об избрании меры пресечения в виде заключения под стражу или залога (если выяснится, что залогодатель не в состоянии представить в назначенный судом срок предмет залога), на предложение о применении домашнего ареста.
-
Механизм превентивного судебного контроля приводится в действие через реализацию следователем, дознавателем своего процессуального полномочия на возбуждение ходатайства перед судом об избрании меры пресечения (в виде домашнего ареста). Данное ходатайство – это «публичное правопритя-зание», т. е. официальное требование к суду о наличии юридических оснований для меры пресечения (указанных в статьях 97, 99, частях 1–11 статьи 108 УПК РФ) и эвентуально – о признании за государством права реализации данной меры пресечения к обвиняемому, как процессуальному обязанному субъекту. Основания применения домашнего ареста как меры пресечения есть основания проспективной и(или) ретроспективной уголовно-процессуальной ответственности обвиняемого, подлежащие доказыванию обвинителем.
Субъектами процессуального диспозитивного права на возражение против удовлетворения ходатайства органа предварительного расследования и предложение альтернативы ему (в том числе в виде домашнего ареста) являются участники процедуры судебного контроля: обвиняемый, его защитник, законный представитель, потерпевший, его представители. Состязательная процедура уравнивает стороны в правопритязаниях к суду, хотя на предварительном расследовании механизм предупредительного судебного контроля приводится в действие только в публично-правовом порядке.
5. В срок содержания подсудимого под домашним арестом должен
входить весь период, начинающийся со дня задержания (избрания этой меры
пресечения или заключения под стражу) и заканчивающийся днем вынесения
приговора судом первой инстанции. Общий срок домашнего ареста, порядок
его продления на предварительном расследовании должны быть аналогичны
тем, что предусмотрены Кодексом для содержания под стражей, а также со
ответствовать международно-правовым и европейским стандартам справед
ливого уголовного судопроизводства.
-
Для оптимизации правового регулирования зачета времени нахождения обвиняемого под домашним арестом в срок наказания надо изложить пункт одиннадцатый статьи 397 УПК РФ в следующей редакции: «11) о зачете времени содержания под стражей, домашнего ареста, а также времени пребывания в лечебном учреждении в соответствии со статьями 72, 103 и 104 Уголовного кодекса Российской Федерации».
-
Норму, аналогичную той, что существует в части 2 статьи 228 УПК РФ, надо ввести в статью 237 УПК РФ: после принятия решения о возвращении уголовного дела прокурору, судья по своей инициативе или по ходатайству прокурора ставит вопрос об избрании меры пресечения, продлении срока домашнего ареста и в судебном заседании с участием сторон решает его. Кроме того, предлагается следующая формулировка части 3 статьи 237 УПК РФ: «3. При возвращении уголовного дела прокурору судья решает вопрос о мере пресечения в отношении обвиняемого. При необходимости судья продлевает срок содержания обвиняемого под стражей или домашнего ареста для производства следственных и иных процессуальных действий с учетом сроков, предусмотренных статьей 109 настоящего Кодекса».
6. В доктринальном плане надо отказаться от запрета на применение од
новременно двух мер пресечения или комбинирование их элементов – по
усмотрению суда. При избрании судом меры пресечения в виде залога судья
вправе взять обвиняемого под домашний арест, с полной или частичной изоля
цией. В отношении несовершеннолетних целесообразно сочетание домашнего
ареста с передачей обвиняемого под присмотр родителей, опекунов, попечителей. Постановление об избрании комплексной меры пресечения выносится судом при наличии к тому оснований и условий, как по своей инициативе, так и по ходатайству участника судебного заседания, в рамках которого рассматривалось первоначальное ходатайство (а) об избрании одной из этих мер пресечения или (б) о взятии под стражу. Подобное комбинирование мер пресечения недопустимо только с такой мерой пресечения, как заключение под стражу, о чем надо сделать оговорку в статье 108 УПК РФ. В связи с этим предлагается сформулировать часть 1 статьи 97 УПК РФ следующим образом: «1. Дознаватель, следователь, а также суд в пределах предоставленных им полномочий вправе избрать обвиняемому, подозреваемому одну или несколько из мер пресечения, предусмотренных настоящим Кодексом, при наличии достаточных оснований полагать, что обвиняемый, подозреваемый…». Можно также дополнить эту статью частью 11 следующего содержания: «Одновременное назначение двух мер пресечения, кроме заключения под стражу, допускается, если иным образом невозможно достижение целей правосудия».
II. Положения юридико-технического характера – предложения по изменению редакции статьи 107 УПК РФ.
1. Для повышения эффективности домашнего ареста предусмотреть изъ
ятие загранпаспорта у обвиняемого как гарантию соблюдения им запрета на
выход из помещения и пр. В связи с этим предлагается дополнить часть 7 ста
тьи 107 УПК РФ положением о том, что «для обеспечения исполнения обви
няемым запретов и ограничений суд может изъять заграничный паспорт у об
виняемого».
2. Для защиты прав лиц, проживающих в одном помещении с аресто
ванным, предлагается закрепить в статье 107 УПК РФ норму следующего со
держания: «На установление запретов и ограничений, а также на применение
средств аудиовизуального, иных технических средств контроля, ограничива
ющих право на тайну частной жизни, иные конституционные права лиц, по
стоянно проживающих на законных основаниях в одном помещении с обви-
13
няемым, необходимо получение их согласия». Эти лица имеют право обжалования в вышестоящие судебные инстанции как решения суда, так и решения, действия, бездеятельность правоохранительных органов, применяющих данную меру пресечения.
-
Помимо двух взаимно исключающих решений по ходатайству сто-рон(ы) об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста, надо допустить принятие судом промежуточного решения. Для этого часть 4 статьи 107 УПК РФ может быть дополнена третьим пунктом такого содержания: «3) об отложении принятия решения на срок не более 72 часов с момента вынесения соответствующего постановления по ходатайству одной из сторон для обоснования нового предложения относительно места домашнего ареста и условий его исполнения, а также принесения дополнительных доказательств в пользу ходатайства или для внесения залога».
-
Ввиду наличия широкого круга уважительных причин, по которым будет оправданным выход арестованного за пределы помещения или нарушение того или иного запретов, необходимо отказаться от перечня подобного рода ситуаций в пользу нормы более общего характера. В то же время предлагается включить в статью 107 УПК РФ ряд норм, детализирующих права и обязанности лица, взятого под домашний арест, а также порядок изменения режима домашнего ареста. В этой связи предлагается часть 8 статьи 107 УПК РФ изложить в новой редакции: «8. В зависимости от тяжести предъявленного обвинения, личности подозреваемого или обвиняемого и фактических обстоятельств лицо, взятое под домашний арест, может быть подвергнуто судом всем запретам и (или) ограничениям, перечисленным в части седьмой настоящей статьи, либо некоторым из них. Арестованный не может быть ограничен в правах на удовлетворение его насущных жизненных потребностей и поддержание помещения в пригодном для проживания состоянии. 8.1. Подозреваемый или обвиняемый не может быть ограничен в праве использования средств связи в случаях крайней необходимости, а также для общения
с контролирующим органом, дознавателем, со следователем. 8.2. Режим со-14
держания определяется судом с учетом мнения сторон и представителя контролирующего органа. Ограничения могут быть изменены судом по ходатайству подозреваемого или обвиняемого, его защитника, законного представителя, а также следователя или дознавателя, в производстве которого находится уголовное дело. Изменение условий содержания под домашним арестом в худшую сторону для арестованного принимается судом в порядке, установленном частями 4–7 статьи 108 настоящего Кодекса».
5. В целях совершенствования порядка исполнения меры пресечения часть 10 статьи 107 УПК РФ предлагается изложить в следующей редакции: «10. Контроль за нахождением подозреваемого или обвиняемого в месте исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста и за соблюдением им наложенных судом запретов и (или) ограничений осуществляется уголовно-исполнительной инспекцией по месту нахождения помещения. В целях осуществления контроля могут использоваться аудиовизуальные, электронные и иные технические средства контроля, перечень и порядок применения которых определяются Правительством Российской Федерации. Порядок осуществления контроля определяется совместными нормативными правовыми актами органов, уполномоченных осуществлять предварительное расследование, ФСИН и Генеральной прокуратуры России».
Кроме того, предлагается следующая редакция части 11 статьи 107 УПК РФ: «11. Если по медицинским показаниям подозреваемый или обвиняемый был доставлен в учреждение здравоохранения и госпитализирован, то до разрешения судом вопроса об изменении либо отмене меры пресечения в отношении подозреваемого или обвиняемого продолжают действовать установленные судом запреты и (или) ограничения. Решение суда об изменении, отмене или оставлении прежней меры пресечения должно быть принято не позднее суток со дня госпитализации арестованного в порядке, предусмотренном статьей 108 настоящего Кодекса. Местом исполнения меры пресечения в виде домашнего ареста считается территория соответствующего учреждения здравоохранения».
Практическая значимость диссертационного исследования состоит в выработке рекомендаций по совершенствованию уголовно-процессуального законодательства, регулирующего избрание и реализацию домашнего ареста как меры уголовно-процессуального пресечения, а также практики его применения на отдельных стадиях и формах уголовного судопроизводства. Содержащиеся в диссертации положения и выводы могут быть использованы в лекционных курсах, при составлении спецкурсов по теории уголовно-процессуальных доказательств в высших учебных заведениях.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования докладывались на межвузовских научных конференциях в Нижегородской правовой академии (институте), Нижегородской академии МВД России в 2010–2013 годах.
Материалы исследования внедрены в практическую деятельность Приволжской транспортной прокуратуры. Они используются при проведении учебных занятий по ряду дисциплин в Нижегородской правовой академии.
Результаты исследования нашли отражение в семи опубликованных автором работах общим объемом 2,4 п.л.
Структура диссертации состоит из введения, двух глав, включающих шесть параграфов, заключения и библиографии.
Понятие и основные свойства домашнего ареста как меры пресечения в уголовном судопроизводстве
Таким образом, на определенном этапе развития доктрины об уголовно-процессуальном принуждении априори предполагалась неразрывная связь между уголовным наказанием и мерами принуждения в уголовном процессе. Однако накануне революции 1917 года в российской уголовно-процессуальной науке сформировалась авторитетная либерально-правовая школа, представители которой, Н.Н. Розин19, П.И. Люблинский2 ,
Г.С. Фельдштейн21, И.В. Михайловский"2 и др., утверждали, что уголовный процесс служит не только правовой формой реализации государством своей карательной власти, насилия к преступникам, но также и для того, чтобы оградить невиновного от произвольного и несправедливого уголовного преследования.
Уголовное судопроизводство служит разрешению уголовно-правового спора. В таком контексте карательный характер мер уголовно-процессуального принуждения все более отходит на второй план. И это — естественно, ведь равноправие сторон предполагает равенство в использовании правовых средств для достижения своих целей, создание судебного механизма, который обеспечивал бы достижение сторонами своих правовых целей в условиях состязательности. Если государство в лице стороны обвинения наделено инструментом принуждения и использует его для достижения своей цели, то противная сторона должна обладать не менее эффективным инструментом защиты от этого средства нападения.
Одним из наиболее ярких представителей этого, либерально-демократического научного направления был П.И. Люблинский. Он утверждал, что карательного полномочия государства до судебного приговора не существует. Судебный приговор порождает это право по отношению к данному, конкретному лицу лишь тогда, когда виновность этого лица констатирована, то есть после судебного приговора23. На этом строится и учение П.И. Люблинского о природе мер уголовно-процессуального принуждения, в котором он впервые в нашей научной литературе поставил под сомнение взаимосвязь наказания и уголовно-процессуального принуждения. По его представлениям, применение мер пресечения по уголовному делу хотя и осуществляется в видах возможного наказания виновного, но, в первую очередь, направлено на обеспечение уголовного процесса и решение его задач24. Последовательное развитие таких взглядов привело П.И. Люблинского к выводу о том, что разрешение вопроса о применении мер принуждения является производным от основного вопроса уголовного дела, но имеет самостоятельное процессуальное значение, суд должен разрешать вопрос, как о самой возможности, так и пределах правоограничения лица, подвергнувшегося обвинению25. Эти идеи, по нашему мнению, стали важным шагом в развитии научной доктрины о принуждении в уголовном процессе, что соответствовала общей демократизации российского государства и изменению его уголовной политики26.
Вышесказанное в равной степени характеризует все меры пресечения. Вместе с тем, нельзя не отметить, что к домашнему аресту, как мере пресечения, в нашей науке сформировалось особое отношение - как к привилегированной мере пресечения: ей подвергаются субъекты, к которым заключение под стражу не применяется в силу особого социального или должностного статуса обвиняемого. Отмечалась и трудность исполнения данной меры пресечения27. Так, И.Я. Фойницкий писал: «На практике ввиду затруднительности ее осуществления она применяется только к лицам видного общественного положения или к больным»28. В дальнейшем, именно эти два фактора привели к тому, что данная мера пресечения вообще выпала из законодательства и практики применения. Советская уголовно процессуальная доктрина мало благоприятствовала развитию подобной мере пресечения, как в теории, так и в позитивном праве.
После революции 1917 года, в результате радикального изменения правовой доктрины и уголовной политики пролетарского государства трактовка мер пресечения претерпела большие изменения. На протяжении длительного времени в теории советского уголовного процесса долгое время доминировала точка зрения, что целью уголовного процесса является применение уголовной репрессии к антигосударственным элементам . В отношении уголовного суда утвердилась точка зрения, что он является упорядоченной формой расправы: «Для нас нет никакой принципиальной разницы между судом и расправой»30. Естественно, правозащитный пафос в первых комментариях к УПК РСФСР (1923 г.) был сведен к минимуму31.
Наибольшее развитие в правовой идеологии получил репрессивный аспект уголовного судопроизводства, что оправдывалось кратковременностью существования государства и его аппарата насилия. Уголовный процесс трактовали как исключительно инструмент борьбы с преступностью, ликвидации с социально-опасных элементов. Через уголовный процесс происходит применение средств социальной защиты, к которым общество прибегает для сохранения порядка от преступлений. Так, В.И. Каминская утверждала, что до тех пор, пока существует преступность, особенно в ее наиболее тяжких формах, сама постановка вопроса о каком-либо существенном сокращении мер процессуального принуждения вряд ли может быть признана перспективной и плодотворной3".
Процессуальная форма применения по уголовному делу меры пресечения в виде домашнего ареста
Мы придерживаемся либерально-правовой трактовки основных деталей правового механизма принуждения в уголовном процессе: состязательная форма судебного контроля за определением оснований мер пресечения, их исполнением; возложение на обвинительную власть обязанности по обоснованию притязаний по применению мер пресечения, права защиты на обоснование своей позиции; служебная направленность мер пресечения на обеспечение нормального хода уголовного процесса и решение его задач.
Смена целей уголовной политики влечет за собой иной выбор инструментов (в том числе уголовно-процессуальных) достижения новых целей, но критерий справедливости сохраняется всегда. Институт мер пресечения является концентрированным выражением уголовно процессуальной политики, а домашний арест стал одним из воплощений новой уголовно-процессуальной политики, т. е. системы уголовно процессуальных средств, создаваемых и используемых государством для достижения наиболее актуальных для него в данное время целей в противодействии преступности. Переход в уголовно-процессуальном пресекании на домашний арест и залог должен гуманизировать и дифференцировать правоохрану центрального правоотношения, возникающего между государством и обвиняемым в связи с предположением о совершении преступления.
В природе домашнего ареста как неотъемлемого элемента института уголовно-процессуального принуждения лежит не наказание и не уголовная ответственность, а необходимость дать правоохрану уголовно-процессуальным отношениям, которые возникают по поводу и в связи с центральным отношением между государством и обвиняемым в совершении преступления. Это отношение возникает не одновременно с материально-правовым, а на известном этапе развития уголовного судопроизводства с момента формулирования оснований и выдвижения обвинения. Участниками этого центрального уголовно-процессуального отношения являются с одной стороны обвинительно-следственные органы, а с другой «обвиняемый», предметом его - обвинение.
На наш взгляд, несостоятельна доктрина, консервирующая представления о репрессивной, наказательной природе мер пресечения, в основе которой лежит теория о наступлении уголовной ответственности с момента совершение преступления. Следую этой логике, получается, что именно преступления является юридическим фактом, порождающим материальное уголовно-правовое отношение между государством и субъектом преступления. Далее, выходит, что процессуальные отношения, которые возникают в связи с реализацией уголовной ответственности, вторичны от первоначального (центрального) - уголовно-правового отношения, носят якобы производный от него характер. Естественно, в таком случае связывать уголовное преследование не только с применением принуждения, но и реализацией уголовной ответственности. Между тем, недопустимо переносить явно или неявно на институт мер уголовно-процессуального принуждения логику наказывания. На наш взгляд, именно в этом состоит причина живучести представлений о том, что обвиняемый-преступник, которого надо возможно более жестко пресечь. Актуальной должна быть логика презумпции невиновности
Одной из причин негативного отношения практических работников к таким мерам пресечения как залог, домашний арест заключается в том, что каждая из них по отдельности не обладает достаточным потенциалом для того, чтобы удерживать обвиняемого от совершения неправомерных действий, и чтобы обеспечивать его явку в место проведения следственных действий. Необходим пересмотр доктринального запрета, закрепленного в части 1 ст. 97 УПК РФ, на применение к обвиняемому нескольких мер пресечения. Параграф 2. Понятие и основные свойства домашнего ареста как меры пресечения в уголовном судопроизводстве
В данном параграфе мы продолжим исследование правовой природы домашнего ареста в уголовном процессе. Но акцент будет сделан на основных признаках, элементах содержания данной меры пресечения.
Ранее мы уже говорили о многофакторном анализе домашнего ареста, здесь мы попытаемся использовать его. Напомним, что в число факторов мы включили: 1) государственные органов, правомочных применять домашний арест в качестве меры пресечения по уголовному делу; 2) процессуальное положение субъекта, в отношении которого правомерно ставить вопрос о применении меры пресечения; 3) форма процессуальных отношений, в рамках которых разрешается вопрос об избрании меры пресечения; 4) «негативные факты» в виде «упречного» поведения, дающих основания для применения домашнего ареста; 5) процедура отмены, изменения домашнего ареста на другую меру пресечения или изменения правового режима домашнего ареста; 5) срок домашнего ареста и порядок его продления; 6) гарантии законности, обоснованности и соразмерности правоограничений и требований, предъявляемых к взятому под домашний арест участнику уголовного процесса.
Заметим, что в уголовно-процессуальной литературе при характеристике меры уголовно-процессуального принуждения (пресечения) обычно выделяют его «признаки» или «свойства»85. Подобный ракурс во многом совпадает с многофакторным анализом, о котором мы говорим, потому уместно будет говорить о содержателытх признаках домашнего ареста, осуществляя «многофакторный анализ».
Особенности применения домашнего ареста в качестве меры пресечения в судебных стадиях уголовного процесса и по отдельным категориям уголовных дел
Так что современный судебный контроль является не вполне эффективным; на нем лежит отпечаток инквизиционной идеологии, которая не позволяет превратиться ему в нечто большее, чем придаток к следственной процедуре. Чтобы он стал выполнять свое назначение, т.е. стал действенным инструментом защиты прав личности, нужна системная реформа формы досудебного производства.
Сделаем несколько промеэ/суточных выводов, касающихся уголовно-процессуальной судебной формы применения домашнего ареста в качестве меры пресечения в стадии предварительного расследования. Институт судебного контроля в известной мере вносит элементы состязательности, так же как и расширение прав стороны защиты, в том числе в части доказывания, но перестроить предварительное расследование на состязательный лад они, конечно, не могут. Вот расстроить его, снизить эффективность могут, что мы и наблюдаем. Поэтому строить иллюзии о том, что существующая процессуальная форма судебного контроля за избранием мер пресечения вроде домашнего ареста может реально изменить в лучшую сторону ситуацию с обеспечением правозащиты и достижением целей уголовного судопроизводства, закрепленных в статье 6 УПК РФ, не стоит. Полагаем, что надо ставить вопрос о реформе всего досудебного производства по состязательной модели. Судебный контроль на досудебном производстве приобретет свое подлинное назначение, когда реально станет инстанцией, где стороны будут решать процессуальные вопросы, спорадические возникающие в ходе досудебного производства: например, по поводу применения мер, ограничивающих права и свободы лиц, вовлеченных в сферу полицейского расследования, или в связи с целесообразностью придания статуса судебного доказательства сведениям из источника, полученного стороной. Превентивный судебный контроль приобретет надлежащие очертания только в контексте состязательного судопроизводства.
Есть мнение, что российский уголовный процесс как продукт романо-германской правовой системы всегда будет иметь в качестве своей неотъемлемой части предварительное следствие167. Полагаем, что это не так. Германский, а теперь и опыт ряда постсоветских государств слулсит тому подтверждением. Новый УПК Украины ввел новую процессуальную фигуру - Следственного судью, который выступает арбитром в спорах, возникающих между сторонами обвинения и защиты в ходе досудебного производства. По УПК Украины производство у следственного судьи состоит из двух процедур: процедуры, обеспечивающей законность правоограничения и контрольно-судебной процедуры. Первая призвана обеспечить законность применения мер процессуального принуждения, которые, разумеется, связаны с ограничением конституционных или иных законных прав участников уголовного производства168. При этом следственная формы досудебного производства ликвидирована, сторона защиты вправе самостоятельно устанавливать факты в свою пользу. Аналогичный орган с аналогичными функциями будет создан и в Казахстане.
Полагаем, нам нужна такая же реформа предварительного расследования, сопровождающаяся ликвидацией следственной формы, в которой доминирующей является роль следователя, сочетающего функцию обвинения и функцию суда, и установлением общего судебного контроля за деятельностью сторон там, где и когда стороны решают вопросы, как по сути обвинения, так и производных от него вопросов, в том числе и в связи с применением мер процессуального пресечения к лицу, в отношении которого оно выдвинуто. Ныне существующий превентивный судебный контроль должен стать элементом состязательной по своей сути процедуры досудебного производства по уголовным делам. Очевидно, главное изменение, которое должно произойти в связи с этим, должно состоять в том, чтобы уравнять стороны в доказывании своих позиций перед судебным органом; вместо письменных следственных материалов, подтверждающих ходатайство обвинительной власти о необходимости избрании меры пресечения (домашнего ареста), суду должны быть непосредственно представлены сведения из их первоисточников, представленных самостоятельно сторонами. Таким образом, у Следственного Судьи доказывание (оснований применения мер пресечения — домашнего ареста) должно производиться в полном соответствии с общими условиями судебного разбирательства: состязательности, равенства сторон, устности, гласности, непосредственности. Очевидно, что именно с постановкой вопроса об ограничении конституционных прав личности лица, в отношении которого ставится вопрос о взятии его под домашний арест (равно как и о заключении по стражу, залога) надо связывать начало уголовного судопроизводства, последнее надо трактовать как деятельность сторон, опосредованную участием суда.
Между тем, для продолжения разговора об уголовно-процессуальной форме нам требуется спуститься на более глубокий уровень анализа - форм отдельных процедур, из которых в целом слагается судебный контроль. В исследованиях, посвященных данной проблематики подчеркивается, что уголовно-процессуальная форма - это сложно-структурное явление, включающее в себя ряд элементов169. Выделение этих элементов и их анализ предоставляет большие возможности для исследования проблемы повышения эффективности домашнего ареста. При этом, прежде всего, задача состоит в определении ключевых элементов формы, которые воплощают в себе типовые требования к деятельность правоприменителя.
Правовой режим содержания обвиняемого под домашним арестом в ходе производства по уголовному делу
Под домашний арест обвиняемый может быть взят в стадии подготовки к судебному заседанию (разбирательству). Подсудимый может быть подвергнут данной мере пресечения в ходе судебного разбирательства, а также в стадии апелляционного производства - в случае появления оснований для избрания данной меры пресечения, если их не было ранее. Что касается осужденного, то данная мера может быть избрана к нему судом при исполнении приговора (по аналогии с такой мерой пресечения, как заключение под стражу - по статье 77.2 УИК РФ256), а также при пересмотре дела в вышестоящих (кассационной или надзорной) инстанциях. Поскольку в стадии возобновления производства в виду новых или вновь возникших обстоятельств действуют общие правила, регулирующие порядок применения мер пресечения, то домашнему аресту могут быть подвергнуты лица, в отношении которых ведется данная процедура, какой бы процессуальный статус они не имели (обвиняемого, подозреваемого, осужденного).
Как уже отмечалось, вопрос о домашнем аресте, как альтернативе, такой мере пресечения, как заключение под стражу, должен рассматриваться судом в каждом (почти) случае рассмотрения ходатайства о применении в качестве меры пресечения заключения под стражу или о продлении срока ее действия - по собственной инициативе или по ходатайству участников судебного разбирательства 7. Суд должен исходить из того, что содержание подсудимого под стражей является крайней мерой, к которой следует прибегать только при отсутствии реальной возможности для того, чтобы выпустить подсудимого под залог или взять его под домашний арест. Поскольку ко времени рассмотрения или пересмотра уголовного дела судом часть из обстоятельств, указанных в статье 97 УПК РФ утрачивает актуальность (например, угроза «уничтожения доказательств»), суду необходимо критически оценить необходимость нахождения подсудимого под стражей.
Поэтому суд, в каждом случае принятия решения об избрании меры пресечения и оценивая целесообразность изменения меры пресечения в виде заключения под стражу на домашний арест должен оценить наличия всего комплекса оснований, предусмотренных статьями 97, 99 УПК РФ. Результаты исследования в судебном заседании258 конкретных обстоятельств, подтверждающих необходимость заключения под домашний арест подсудимого (осужденного) или продления срока домашнего ареста должны быть отражены в виде отдельного постановления (определения) суда или в виде составной части постановления (определения), выносимого судом по иным вопросам (в том числе о назначении судебного заседания, об отмене приговора, о направлении уголовного дела на новое рассмотрение, \259 возвращении уголовного дела прокурору и пр.) .
Начнем анализ интересующей нас проблематики со стадии подготовки к судебному заседанию (разбирательству) или как ее называли ранее - стадии предания суду. Стадия подготовки к судебному разбирательству предназначена для разрешения судьей вопросов, необходимых для создания условий проведения судебного разбирательства по делу, по своей юридической природе она осталась стадией предания обвиняемого суду. Кодекс определяет в числе вопросов, подлежащих выяснению по поступившему в суд уголовному делу в отношении каждого из обвиняемых вопрос о том, подлежит ли избранию, отмене или изменению мера пресечения, а также подлежит ли продлению срок домашнего ареста (пункт третий части второй статьи 228 УПК РФ).
В соответствии с частью 2 ст. 228 УПК РФ вопрос об избрании меры пресечения в виде домашнего ареста или о продлении срока домашнего ареста рассматривается судьей в судебном заседании по ходатайству прокурора или по собственной инициативе с участием обвиняемого, его защитника, если он участвует в уголовном деле, законного представителя несовершеннолетнего обвиняемого и прокурора в порядке, установленном статьей 108 УПК РФ и другими статьями Кодекса. Хотя в обычном режиме стадия подготовки к судебному разбирательству не предполагает участия сторон непосредственно в судебном заседании и выяснения судом их позиций, для решения вопроса относительно меры пресечения судья назначает специальное судебное заседание, процедура которого может считаться отдельной разновидностью превентивного судебного контроля.
Если стадия подготовки к судебному заседанию проводится в специальной форме предварительных слушаний, назначенных судом по одному из оснований, предусмотренных частью второй статьи 229 УПК РФ, то вопрос о мере пресечения, в том числе, о домашнем ареста, становится составной частью данной судебной процедуре, проводимой по общим правилам судебного разбирательства, содержащихся в главах 33, 35 и 36 УПК РФ, с изъятиями, установленными главой 34 УПК РФ.
Обязательность проведения специальной судебной процедуры по вопросу избрания таких мер пресечения, как залог, домашний арест или заключение под стражу, либо о продлении срока домашнего ареста или срока содержания под стражей, была предусмотрена решением Конституционного Суда РФ260. Указанные вопросы подлежат отдельному решению в рамках процедуры, предусмотренной статьями 107-109, 255 УПК РФ. Этот вывод был подтвержден Пленумом Верховного Суда РФ, который пояснил, что домашний арест в судебных стадиях применяется в качестве меры пресечения в том порядке, который установлен статьей 108 УПК РФ для заключения под стражу261. Разумеется нормы статьи 108 УПК РФ применяются в системной связи с другими нормами, регулирующими порядок производства в той или иной судебной стадии.
