Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Действие уголовно-процессуального закона во времени 11
1. Понятие и общая характеристика уголовно-процессуального закона. Пределы его действия 11
2. Вступление уголовно-процессуального закона в силу 23
3. Типы действия уголовно-процессуального закона во времени 29
4. Утрата уголовно-процессуальным законом юридической силы 43
Глава 2. Территориальные пределы действия уголовно-процессуального закона 62
1. Территориальная уголовно-процессуальная юрисдикция 62
2. Экстерриториальный принцип действия уголовно-процессуального закона 78
3. Иные варианты действия уголовно-процессуального закона на территории России 86
Глава 3. Действие уголовно-процессуального закона по кругу лиц 104
1. Общие правила действия уголовно-процессуального закона по кругу лиц. Пределы действия уголовно-процессуального закона в отношении иностранных граждан, обладающих дипломатическим иммунитетом 104
2. Порядок возбуждения уголовных дел и привлечения к уголовной ответственности российских граждан с учётом их правового положения 114
3. Особые условия выполнения ряда процессуальных действий, установленные законодательством РФ в отношении отдельных категорий российских граждан '. 140
Заключение 149
Список использованной литературы 154
- Понятие и общая характеристика уголовно-процессуального закона. Пределы его действия
- Вступление уголовно-процессуального закона в силу
- Территориальная уголовно-процессуальная юрисдикция
- Общие правила действия уголовно-процессуального закона по кругу лиц. Пределы действия уголовно-процессуального закона в отношении иностранных граждан, обладающих дипломатическим иммунитетом
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Вопросы действия закона во времени, пространстве и по кругу лиц на протяжении последних десятилетий традиционно рассматривались наукой уголовного права. При этом пределы действия уголовно-процессуального закона зачастую оставались вне поля зрения учёных и до сих пор изучены в теории уголовного процесса явно недостаточно: единственная монография, посвященная некоторым вопросам данной темы, была опубликована ещё в 1962 году, а появляющиеся в настоящее время работы в основном затрагивают лишь отдельные аспекты указанной выше проблемы, чаще всего уголовно-процессуальные иммунитеты.
Между тем в последние годы в результате распада СССР, принятия Конституции РФ, затянувшейся судебно-правовой реформы, многочисленных изменений уголовного и уголовно-процессуального законодательства возник ряд явлений, на которые ни теория, ни практика пока должным образом не отреагировали. К ним, в частности, относятся следующие:
— действие параллельно с УПК РСФСР более десятка других федеральных законов, содержащих уголовно-процессуальные нормы, не воспроизведённые в тексте УПК, а после принятия УПК РФ — исключение из числа источников уголовно-процессуального законодательства федеральных конституционных законов, имеющих большую юридическую силу;
— недостаточность законодательной регламентации действия уголовно-процессуального закона во времени. Если ранее УПК РСФСР вообще не содержал никаких указаний о возможности или невозможности придания нормам уголовно-процессуального закона обратной силы, то теперь формулировка ст.4 УПК РФ, казалось бы, допускает обратную силу в случаях, предусмотренных Кодексом. Однако анализ УПК РФ при отсутствии в его тексте каких бы то ни было исключений из общего правила о прямом действии норм уголовно-процессуального закона приводит к выводу, что уголовно-процессуальный закон не имеет обратной силы. Тем не менее противоречивая формулировка закона порождает многообразие взглядов учёных и практиков на возможность применения (по аналогии со ст.54 Конституции РФ) норм уголовно-процессуального закона к отношениям, возникшим до его вступления в силу, а зачастую — и неоднозначность в принятии решений органами уголовного судопроизводства.
С обратной силой уголовно-процессуального закона тесно связана проблема допустимости доказательств, полученных в момент действия предыдущего закона, не нашедшая пока разрешения в тексте УПК РФ.
В связи с активной ролью Конституционного Суда в реформировании уголовно-процессуального законодательства РФ, особенно в период, предшествовавший принятию УПК РФ, представляет теоретический интерес и придание обратной силы постановлениям данного судебного органа. Недостаточно урегулированным остаётся также вопрос о последствиях действия уголовно-процессуальных норм, признанных затем неконституционными.
— попытки субъектов РФ самостоятельно регулировать порядок судопроизводства по уголовным делам путём прямого вмешательства, «маскировки» под административное законодательство и использования предметов совместного ведения, что противоречит ст.71 Конституции России;
— наметившаяся в последнее десятилетие в российском законодательстве тенденция так называемого «мозаичного» действия уголовно-процессуального закона в пространстве. Такая ситуация сложилась в отношении судов с участием присяжных заседателей, которые действуют не во всех субъектах РФ, мировых судей. В результате это приводит к нарушению закреплённого ст.47 Конституции РФ права на рассмотрение дела в том суде и тем судьёй, к подсудности которых оно отнесено законом.
— применение уголовно-процессуального закона, рассчитанного на мирное время, в условиях ведения войны на территории Чеченской Республики, которое привело к его фактическому бездействию и отсутствию на законодательном уровне механизма реализации норм уголовного законодательства в условиях контртеррористической операции;
— тенденция расширения круга лиц, пользующихся уголовно-процессуальными иммунитетами, в том числе установление персональных иммунитетов, вопреки закреплённому в ст. 19 Конституции РФ принципу равенства всех перед законом и судом;
— включение законодателем в текст УПК РФ норм о даче судами заключений о наличии в действиях лица признаков преступления, а также о принятии решения о возбуждении уголовного дела в отношении Генерального прокурора РФ коллегией судей Верховного Суда РФ, возлагающих тем самым на суды выполнение не свойственной им обвинительной функции;
— закрепление в УПК РФ оснований освобождения отдельный категорий российских граждан от уголовной ответственности, отсутствующих в тексте уголовного закона.
Возникающие в результате пробелы и противоречия в уголовно-процессуальном законе, неоднозначность решения проблемы его действия во времени, пространстве и по кругу лиц, отсутствие специальных теоретических работ по данным вопросам не способствуют единообразию в деятельности органов уголовного судопроизводства и требуют комплексного исследования и разрешения.
Цель и задачи диссертационного исследования. Целью диссертационного исследования является анализ действующего законодательства Российской Федерации для формулирования теоретических выводов о пределах действия уголовно-процессуального закона и разработки рекомендаций по его совершенствованию.
Для достижения обозначенной цели в диссертации решаются следующие задачи:
— определение круга законов, регулирующих порядок уголовного судопроизводства в Российской Федерации;
— изучение имеющихся на сегодняшний день теоретических положений по вопросам действия закона во времени, пространстве и по кругу лиц;
— изучение отечественной истории нормативной регламентации действия уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц;
— исследование современного законодательства РФ, касающегося вопросов действия уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц, и практики его применения;
— сравнительный анализ регулирования вопросов действия уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц в УПК РФ, Республики Беларусь, Республики Казахстан и Модельном уголовно-процессуальном кодексе для государств-участников СНГ;
— разработка теоретических положений и рекомендаций по совершенствованию законодательства Российской Федерации в части регламентации вопросов действия уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц и практики его применения.
Объектом диссертационного исследования являются правовые, а также требующие правового регулирования отношения, связанные с действием уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц.
Предметом исследования послужили общая и специальная научная литература, посвященная исследуемой проблеме, уголовно-процессуальные и иные нормативные акты России и зарубежных государств, а также акты официального толкования, касающиеся вопросов действия уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц.
Теоретическую основу исследования составляют работы Ф.А. Агаева, Л.Б. Алексеевой, А.И. Бастрыкина, М.И. Блум, В.П. Божьева, А.И. Бойцова, Б.А. Галкина, В.Н. Галузо, Н.А. Громова, В.Г. Даева, Ю.Г. Дёмина, И.Я. Дюрягина, СП. и П.С. Ефимичевых, М. Журавлёва, М.И. Ковалёва, И.Я. Козаченко, A.M. Ларина, И.И. Лукашука, П.А. Лупинской, А.В. Малько, A.M. Медведева, З.А. Незнамовой, И.Л. Петрухина, А.Д. Прошлякова, Вл. Руднева, А.П. Рыжакова, В.М. Савицкого, М.С. Строговича, А.А. Тилле, Г.П. Химичевой, А. Чувилёва и других авторов.
Также широко использовались труды отечественных учёных в области теории государства и права, конституционного, международного, уголовного и иных отраслей права.
Методологической основой исследования послужила совокупность общенаучных и специальных методов познания: исторического, системно-структурного, аналитического, синтетического, логического, формально-юридического, сравнительно-правового.
Эмпирическую базу исследования образуют опубликованная практика Верховного Суда РСФСР и РФ, Конституционного Суда РФ, а также неопубликованная практика иных судов Российской Федерации, касающаяся вопросов действия закона, в том числе уголовно-процессуального, во времени, пространстве и по кругу лиц.
Научная новизна исследования заключается в комплексном рассмотрении вопросов действия уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц, проведённом в науке уголовного процесса впервые после введения в действие УПК РФ. Новизна работы выражается также в выводах, положениях и рекомендациях, выносимых на защиту:
1. Предлагается закрепить в ст.4 УПК РФ положение о том, что уголовно-процессуальный закон не имеет обратной силы. Оговорка законодателя «если иное не установлено настоящим Кодексом» должна быть исключена из текста ст.4 УПК РФ. Отсутствие обратной силы, в частности, означает:
1.1. Допустимость доказательства определяется в соответствии с законом, действовавшим в момент его получения.
1.2. Если в ходе производства по уголовному делу обвиняемый, подсудимый или осуждённый в силу принятия нового уголовно- процессуального закона приобретает статус лица, в отношении которого предусмотрен особый порядок привлечения к уголовной ответственности или направления дела в суд, уголовное судопроизводство должно продолжаться на общих основаниях, но с учётом норм нового закона. Привлекать указанных лиц к уголовной ответственности заново, в соответствии с нормами нового закона,
не требуется.
1.3. При производстве следственных и иных процессуальных действий, начатых до 01.07.2002 г. и законченных после вступления в силу УПК РФ, необходимо руководствоваться последовательно двумя уголовно-процессуальными законами и отражать данное обстоятельство в протоколе.
2. Уголовно-процессуальный закон, признанный не соответствующим Конституции РФ, не порождает правовых последствий со дня его принятия. При этом целесообразно законодательно исключить возможность пересмотра по данному основанию (п.1 ч.4 ст.413 УПК РФ) решений судов по уголовным делам, вынесенных и исполненных до 25 декабря 1993 г.
3. Постановления Конституционного Суда РФ, устанавливающие неконституционность уголовно-процессуального закона полностью или в части, должны вступать в силу с момента их официального опубликования. В связи с этим предлагается изложить ч.1 ст.79 Федерального конституционного закона «О Конституционном Суде РФ» в следующей редакции: «Решение Конституционного Суда Российской Федерации окончательно, не подлежит обжалованию и вступает в силу немедленно после его официального опубликования».
4. Неоднократные попытки вторжения субъектов РФ в сферу регулирования уголовно-процессуальных отношений (путём прямого вмешательства, «маскировки» под административное законодательство, использования предметов совместного ведения — кадры суда, адвокатура) свидетельствуют о необходимости закрепления в тексте УПК РФ прямого и однозначного запрета для субъектов РФ принимать собственные законы, в той или иной степени регламентирующие вопросы уголовного судопроизводства. В противном случае они не подлежат применению.
5. В связи со ступенчатостью введения на территории России судов с участием присяжных заседателей, института мировых судей обосновывается вывод о недопустимости «мозаичного» действия уголовно-процессуального закона на территории Российской Федерации.
6. В условиях применения особых правовых режимов (чрезвычайное, военное положение), осуществления масштабных и длительных контртеррористических операций, ведения военных действий на отдельно взятой территории РФ с учётом их специфики необходим специальный порядок уголовного судопроизводства, упрощающий деятельность органов уголовного преследования, в том числе временное ограничение реализации некоторых конституционных гарантий прав граждан уголовном процессе.
7. Изъятия из принципа равенства всех перед законом и судом в отношении определённых категорий российских граждан могут быть только конституционными. Исключения из общего порядка уголовного преследования должны распространяться лишь на действующего Президента РФ, судей, депутатов Государственной Думы и членов Совета Федерации Федерального Собрания РФ.
8. Дача судами заключений о наличии в действиях лица признаков преступления, а также принятие решения о возбуждении уголовного дела в отношении Генерального прокурора РФ коллегией судей Верховного Суда РФ, возлагают на суды выполнение не свойственной им обвинительной функции, а следовательно, неконституционны и недопустимы.
9. Судьи независимы и подчиняются только Конституции РФ и федеральному закону. По этой причине требуется исключить из текста ст.450 УПК РФ положения о необходимости получения согласия на исполнение судебных решений об избрании в качестве меры пресечения заключения под стражу или о производстве обыска в отношении лиц, пользующихся уголовно-процессуальными иммунитетами, как нарушающие принцип разделения властей.
Теоретическая и практическая значимость работы. Выводы и положения, сформулированные в диссертации, могут быть использованы в дальнейшей научной разработке проблем уголовно-процессуального и иных отраслей права, при преподавании курса уголовного процесса, подготовке лекций и учебных пособий.
В работе содержатся практические рекомендации, которые могут способствовать совершенствованию законодательства Российской Федерации о действии уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц, быть востребованы в правоприменительной деятельности.
Апробация результатов работы. Результаты проведённого исследования, выводы и рекомендации прошли обсуждение на кафедре уголовного процесса Уральской государственной юридической академии, использовались при преподавании курса уголовного процесса в Уральской государственной юридической академии и при составлении методического комплекса по курсу уголовного процесса, а также программы магистерской подготовки «Проблемы действия уголовно-процессуального закона во времени, пространстве и по кругу лиц».
Основные положения диссертации изложены в докладах на Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы реформирования законодательства России и стран СНГ — 2001» (Челябинск, 2001), Международной научно-практической конференции «Особенности правового регулирования общественных отношений приграничных районов Российской Федерации» (Оренбург, 2001), научно-практической конференции «Судебно-правовая реформа в России: итоги и перспективы» (Оренбург, 2002), Международной научно-практической конференции «Актуальные проблемы экономики и законодательства России и стран СНГ — 2002» (Челябинск, 2002).
По теме диссертационного исследования опубликовано шесть научных статей.
Структура и объем работы. Диссертация состоит из введения, трёх глав, объединяющих десять параграфов, заключения и библиографического списка.
Понятие и общая характеристика уголовно-процессуального закона. Пределы его действия
Основой законности в деятельности следственных, прокурорских и судебных органов при расследовании и разрешении ими уголовных дел является уголовно-процессуальное законодательство, единственным источником которого, как это следовало ранее из содержания ст. I УПК РСФСР и ст. I Основ уголовного судопроизводства Союза ССР и союзных республик, а теперь из ч.І ст. I УПК РФ, признается уголовно-процессуальный закон. «Тот факт, что уголовное судопроизводство регулируется лишь законами, а не ведомственными нормативными актами, свидетельствует об особом значении, которое придаётся принципу законности в этой сфере государственной деятельности»1 и обусловлен тем, что в области уголовного судопроизводства «могут быть ограничены или так или иначе затронуты действиями и решениями государственных органов и должностных лиц конституционные права и свободы человека и гражданина. Очевидно, что основания и пределы возможного ограничения этих прав могут регулироваться только законом, а не актом органов управления» . Признание, соблюдение и защита прав и свобод человека и гражданина в соответствии со ст.2 Конституции РФ является обязанностью государства, которую оно реализует, «в первую очередь, путём законодательной деятельности» . В установленном уголовно-процессуальным законом порядке разрешаются вопросы, от которых «зависит судьба человека, его доброе имя, честь и достоинство, свобода, иногда жизнь»4. Закон служит «верным ориентиром, помогающим разобраться в сложном переплетении человеческих отношений, поступков, характеров. В нём предусмотрены определённые правила, гарантирующие принятие следователем, прокурором, судьей справедливых, обоснованных решений». Именно поэтому подавляющее большинство учёных признает уголовно-процессуальный закон единственным источником уголовно-процессуального права.
Что же представляет собой уголовно-процессуальный закон? Как верно подчёркивает П.А. Лупинская, в теории и практике это понятие «используется неоднозначно. Под ним часто подразумевают как форму правовых актов, в которых содержатся нормы, регулирующие отношения в сфере уголовного судопроизводства, так и сами эти нормы, содержание и система которых образует уголовно-процессуальное право. При таком подходе понятием «уголовно-процессуальный закон» обозначается форма и содержание уголовно-процессуального права, взятые в органическом единстве» . Сторонники другого подхода применяют это понятие для обозначения самого нормативно-правового акта, содержащего нормы уголовно-процессуального права. Это понимание уголовно-процессуального закона делает его единственным источником уголовно-процессуального права в качестве акта высшей юридической силы, принятого законодательным органом Российской Федерации и определяющего порядок уголовного судопроизводства. Эта точка зрения на уголовно-процессуальный закон в юридической литературе является доминирующей, так как она в большей степени соответствует смыслу статьи 1 УПК РФ. Отсюда можно заключить, что уголовно-процессуальный закон — это принятый высшим представительным (законодательным) органом государства нормативно-правовой акт, регламентирующий деятельность органов уголовного судопроизводства и других субъектов по расследованию, рассмотрению и разрешению уголовных дел.
Поскольку основные признаки уголовно-процессуального закона совпадают с признаками любого другого закона как нормативно-правового акта, отличающегося от других нормативных актов высшей юридической силой, и они уже являлись предметом глубокого изучения в теории права и уголовного процесса1, задачей настоящей работы не ставилось исследование сущности и основных характеристик категории «уголовно-процессуальный закон». Данное же выше определение позволяет выделить следующие признаки уголовно-процессуального закона:
1. Уголовно-процессуальный закон — это федеральный закон. В соответствии с п. «о» ст.71 Конституции РФ уголовно-процессуальное законодательство отнесено к ведению федеральных органов власти. Согласно ст.76 Конституции России по предметам ведения Российской Федерации принимаются федеральные конституционные законы и федеральные законы, которые имеют прямое действие на всей территории России. Федеральные конституционные законы принимаются по вопросам, предусмотренным Конституцией Российской Федерации. По всем остальным вопросам, отнесённым к ведению федеральных органов государственной власти, в том числе и по уголовно-процессуальным, принимаются федеральные законы. Никакие другие органы не вправе принимать уголовно-процессуальные акты.
Уголовно-процессуальный закон, как и любой другой федеральный акт, не должен противоречить Конституции РФ и положениям федеральных конституционных законов. Это требование в полной мере распространяется на Уголовно-процессуальный кодекс РФ, являющийся федеральным законом, имеющим юридическую силу на всей территории России. Статьи 1 и 7 УПК РФ устанавливают приоритет Уголовно-процессуального кодекса РФ перед любыми другими федеральными законами, однако в случае выявления противоречия норм
Вступление уголовно-процессуального закона в силу
Действующим является уголовно-процессуальный закон, «который вступил в силу и не утратил её»3 к моменту выполнения определённого процессуального действия. Вступление уголовно-процессуального закона в силу регулируется Федеральным законом «О порядке опубликования и вступления в силу федеральных конституционных законов, федеральных законов, актов палат Федерального Собрания» от 14.06.1994 г.
В соответствии со ст. 15 Конституции и ст.1 названного Федерального закона на территории Российской Федерации применяются только официально опубликованные законы. Неопубликованные законы не применяются. Согласно ст.З упомянутого Федерального закона они подлежат опубликованию в течение семи дней после дня их подписания Президентом РФ. Официальным опубликованием считается первая публикация полного текста закона в «Парламентской газете», «Российской газете» или «Собрании законодательства РФ». В связи с этим возникает вопрос, какому из указанных источников опубликования следует отдать предпочтение, если даты выхода их в печать будут различаться. Например, Федеральный закон «О внесении изменений и дополнений в УК РФ, УПК РСФСР, УИК РФ и другие законодательные акты РФ» от 09.03.2001г. № 25-ФЗ был опубликован в «Российской газете» 14.03.2001 г., а в поступившем позднее одиннадцатом номере за 2001 г. «Собрания законодательства РФ» — 12.03.2001 г. Хотя разница в днях здесь незначительная, тем не менее и она может сыграть решающую роль в определении момента вступления в силу закона, например, улучшающего положение обвиняемого в совершении преступления. К сожалению, Федеральный закон от 14.06.1994 г. не устанавливает приоритет какого-либо из названных в нём официальных изданий, что явно не способствует единообразию во взглядах на то, публикацию в каком источнике следует считать первой. Например, Конституционный Суд РФ в своём Постановлении от 24.10.1996 г. № 17-П «По делу о проверке конституционности ч.1 ст.2 Федерального закона от 07.03.1996 г. «О внесении изменений в Закон РФ «Об акцизах» указал, что «день, которым датирован выпуск «Собрания законодательства РФ», не может считаться днём обнародования федерального закона. Указанная дата, как свидетельствуют выходные данные, совпадает с датой подписания издания в печать, и, следовательно, с этого момента ещё реально не обеспечивается получение информации о содержании закона его адресатам». Из этого следует вывод Конституционного Суда, что именно день опубликования в «Российской газете» должен быть признан днём официального опубликования федерального закона. Мнение редакции «Российской газеты», естественно, полностью совпадает с позицией Конституционного Суда РФ . Следует заметить, что выбор Конституционного Суда РФ среди источников официального опубликования пал на «Российскую газету» в то время, когда таких источников было лишь два: «Российская газета» и «Собрание законодательства РФ». С октября 1999 г. в их число вошла и «Парламентская газета». Какому источнику официального опубликования федеральных законов отдал бы сейчас пальму первенства этот судебный орган, неизвестно. Примечательно также то, что позиция Конституционного Суда по данному вопросу отнюдь не является решающей и окончательной, в отличие от обязательности актов его официального толкования нормативных актов: в данном случае мнение Суда касается промежуточного вопроса, не являвшегося предметом его непосредственного рассмотрения, а значит, это лишь субъективное мнение его членов, с которым могут не согласиться другие федеральные органы государственной власти.
Практика знает и более оригинальные ситуации: Кодекс торгового мореплавания РФ от 30.04.1999 г. № 81-ФЗ1, содержащий уголовно-процессуальные нормы, был опубликован в «Российской газете», дата выхода которой выглядела следующим образом: «1-5 мая 1999 г.». Хорошо ещё, что в самом Кодексе был установлен момент вступления его в силу — 1 мая 1999 г., иначе определить этот момент было бы делом достаточно сложным, особенно если учесть тот факт, что текст названного нормативно-правового акта был опубликован в «Собрании законодательства РФ» 3 мая 1999 г. (№ 18 ст.2207), то есть после вступления его в законную силу.
Уголовно-процессуальный закон обычно вступает в юридическую силу одновременно на всей территории России. Вступление закона в силу означает, что «с этого момента им должны руководствоваться, исполнять его и соблюдать все организации, должностные лица и граждане. Естественно, что до этого момента он не является обязательным. Более того, поскольку до вступления нового закона в силу действует старый закон, новым законом руководствоваться нельзя, поведение в соответствии с нормой, не вошедшей ещё в законную силу (хотя государство, создавая новую норму, тем самым явно признало неудовлетворительность старой), будет нарушением действующей
Территориальная уголовно-процессуальная юрисдикция
При определении сферы действия закона в литературе, в законодательстве и международной практике используется понятие «юрисдикция». Оно встречается и в правовых актах России, включая Конституцию (ст.67). Юрисдикция «есть проявление государственного суверенитета и обозначает сферу действия государственной власти» .
Вопросы юрисдикции, в том числе уголовно-процессуальной, решаются государством в соответствии с международным правом. «Общее правило состоит в том, что государство осуществляет полную юрисдикцию в пределах своей территории и ограниченную— в пределах исключительной экономической зоны моря и континентального шельфа, а также в отношении своих граждан за рубежом».
Юрисдикция, осуществляемая в пределах государственной территории, называется территориальной. Именно она закреплена в ч.1 ст.2 УПК РФ, согласно которой независимо от места совершения преступления производство по всем уголовным делам на территории РФ во всех случаях ведётся в соответствии с УПК РФ, если международным договором не установлено иное. Обращая внимание, что понятие территории является одним из основных положений уголовно-процессуального права — территориальной юрисдикции уголовно-процессуального закона, А.И. Бастрыкин указывал на необходимость толкования и применения данного понятия в уголовном процессе «в соответствии с его действительным правовым содержанием и нормами международного права»
Территория России зафиксирована её Конституцией в соответствии с нормами международного права и включает в себя территории субъектов РФ, внутренние воды и территориальное море, воздушное пространство над ними (ч.І ст.67). Пространственный предел действия государственного суверенитета Российской Федерации определяет государственная граница, представляющая собой линию и проходящую по этой линии вертикальную поверхность, устанавливающие пределы государственной территории (суши, вод, недр и воздушного пространства) России .
Сухопутная государственная территория включает в себя материковую часть России и острова в пределах её государственных границ.
Водную территорию Российской Федерации образуют внутренние и территориальные воды. К внутренним водам относятся: 1) морские воды, расположенные в сторону берега от территориальных вод (территориального моря— по терминологии Федерального закона от 31.07.1998 г. № 155-ФЗ «О внутренних морских водах, территориальном море и прилегающей зоне Российской Федерации»3); 2) воды портов России; 3) воды заливов, бухт, губ, лиманов, морей и проливов; 4) воды рек, озер и иных водоёмов.
Территориальное море РФ— это примыкающий к сухопутной территории или к внутренним морским водам морской пояс шириной 12 морских миль, отмеряемых, как правило, от линии наибольшего отлива вдоль берега материка и островов, принадлежащих России.
Под воздушным пространством понимается пространство над сухопутной и водной территорией, в том числе над территориальным морем, боковой границей которого служит вертикальная поверхность, проходящая по сухопутной и водной линиям государственной границы Российской Федерации. Высотный предел, отделяющий воздушное пространство как часть государственной территории от космического, в соответствии с общепризнанным международным обычаем и практикой государств в области использования космического пространства находится на высоте 100-110 км над уровнем океана. Воздушное пространство ниже данной границы относится к территории, на которую Россия распространяет свою уголовно-процессуальную юрисдикцию.
Кроме того, Российская Федерация обладает суверенными правами и осуществляет уголовно-процессуальную юрисдикцию на континентальном шельфе и в исключительной экономической зоне РФ в порядке, определяемом федеральным законом и нормами международного права (ч.2 ст.67 Конституции).
В соответствии с Федеральным законом «О континентальном шельфе РФ» от 30.11.1995 г.1 он включает в себя морское дно и недра подводных районов, находящиеся за пределами территориального моря России на всем протяжении естественного продолжения её сухопутной территории до внешней границы подводной окраины материка (ст.1).
Исключительная экономическая зона представляет собой морской район, расположенный за пределами территориальных вод РФ, внешняя граница которого находится на расстоянии 200 морских миль, отсчитываемых от тех же исходных линий, что и территориальное море.
Общие правила действия уголовно-процессуального закона по кругу лиц. Пределы действия уголовно-процессуального закона в отношении иностранных граждан, обладающих дипломатическим иммунитетом
Общие правила действия уголовно-процессуального закона по кругу лиц. Пределы действия уголовно-процессуального закона в отношении иностранных граждан, обладающих дипломатическим иммунитетом
Так как субъектами уголовного права могут быть только физические лица, то, соответственно, и действие уголовно-процессуального закона по кругу лиц зависит от их правового статуса. Среди физических лиц, находящихся на территории России и подпадающих под её уголовно-процессуальную юрисдикцию, можно выделить три категории: граждане Российской Федерации, иностранные граждане и лица без гражданства.
Граждан России отличает от других категорий физических лиц наличие у них гражданства РФ, то есть устойчивой правовой связи лица с Российской Федерацией, выражающейся в совокупности их взаимных прав и обязанностей (ст.З Федерального закона от 31.05.2002 г. № 62-ФЗ «О гражданстве Российской Федерации»1). Иностранными гражданами согласно ст.2 Федерального закона «О правовом положении иностранных граждан в Российской Федерации» от 25.07.2002 г. №115-ФЗ признаются физические лица, не являющиеся гражданами Российской Федерации и имеющие доказательства наличия гражданства (подданства) иностранного государства, а лицами без гражданства— физические лица, не являющиеся гражданами России и не имеющие доказательства наличия гражданства (подданства) иностранного государства.
По общему правилу российские органы, ведущие производство по уголовным делам, «вправе осуществлять процессуальные действия в отношении всех, кто находится на территории Российской Федерации, в том числе граждан других государств и лиц без гражданства» . Это положение отражено в ч.1 ст.З УПК РФ, согласно которой производство по уголовным делам о преступлениях, совершённых иностранными гражданами и лицами без гражданства на территории РФ, ведётся в соответствии с российским уголовно процессуальным законом. Тем не менее данное правило имеет ряд исключений, первое из которых касается иностранных граждан. Речь идёт о лицах, пользующихся правом дипломатической неприкосновенности (дипломатическим или консульским иммунитетом).
Согласно ч.2 ст.З УПК РФ процессуальные действия, предусмотренные настоящим Кодексом, в отношении лиц, обладающих правом дипломатической неприкосновенности, производятся лишь по просьбе указанных лиц или с их согласия, которое испрашивается через Министерство иностранных дел РФ. Перечень лиц, обладающих таким правом, УПК РФ, в отличие от ст.545 Модельного кодекса, не содержит. Нет в ст.З УПК РФ и ссылки на нормы международного права, наделяющие неприкосновенностью от уголовно-процессуальной юрисдикции государства пребывания определённые категории лиц. Эти нормы закреплены в первую очередь уже упоминавшимися Венской конвенцией о дипломатических сношениях 1961 г., Венской конвенцией о консульских сношениях 1963 г., Положением о дипломатических и консульских представительствах иностранных государств на территории СССР от 23.05.1966 г., Венской конвенцией о представительстве государств в их отношениях с международными организациями универсального характера от 14.03.1975 г. , Конвенцией ООН о привилегиях и иммунитетах Объединённых Наций от 13.02.1946 г.3 и другими международными договорами и соглашениями.
Правовыми иммунитетами считаются «особые льготы и привилегии, преимущественно связанные с освобождением конкретно установленных в нормах международного права, Конституции и законах лиц от определённых обязанностей и ответственности, призванные обеспечить выполнение ими соответствующих функций»1. В свою очередь дипломатические иммунитеты как разновидность правового иммунитета представляет собой «совокупность особых прав и преимуществ, которые предоставляются иностранным дипломатам, дипломатическим представительствам в странах пребывания для успешного выполнения возложенных на них функций» .
Правовой иммунитет не означает безнаказанности или свободы совершать преступления: лица, пользующиеся правовым иммунитетом, обязаны соблюдать законы страны пребывания. Как подчёркивается в преамбуле Венской конвенции о дипломатических сношениях 1961 г., «такие привилегии и иммунитеты предоставляются не для выгод отдельных лиц, а для обеспечения эффективного осуществления функций дипломатических представительств как органов, представляющих государства». При этом иммунитет от юрисдикции государства пребывания не освобождает лицо, наделённое таким иммунитетом, от юрисдикции аккредитующего государства.
Основа дипломатических иммунитетов— закреплённая в ст.29 Конвенции 1961 г. неприкосновенность личности дипломатического агента, исключающая арест или задержание в какой бы то ни было форме. «В данной ситуации даже судебное решение (ч.2 ст.22 Конституции РФ) не может быть основанием ареста, заключения под стражу или содержания под стражей»3.
Частная резиденция дипломатического агента пользуется той же неприкосновенностью и защитой, что и помещения представительства. В международной практике давно сложилась и действует обычная норма, распространяющая действие принципа неприкосновенности и на временную резиденцию дипломатического агента, например, каюта на судне, купе в поездах, номер в гостинице, если дипломат не проживает там инкогнито4.
