Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Вина как элемент субъективной стороны состава преступления 12
1. Понятие и значение вины как элемента субъективной стороны преступления 12
2. Формы вины в уголовном законодательстве и уголовно-правовой науке 37
Глава 2. Регламентация форм вины в составах экологических преступлений 58
1. Понятие экологических преступлений 58
2. Систематизация экологических преступлений 77
3. Вина в составах экологических преступлений 104
3.1 Значение субъективной стороны в составах экологических преступлений 104
3.2. Анализ форм вины в составах экологических преступлений ...110
4. Пути совершенствования законодательной регламентации субъективных признаков в составах экологических преступлений 144
Заключение 165
Список литературы 170
- Понятие и значение вины как элемента субъективной стороны преступления
- Формы вины в уголовном законодательстве и уголовно-правовой науке
- Систематизация экологических преступлений
- Анализ форм вины в составах экологических преступлений
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Происходящие в российском обществе изменения политического, экономического, правового и иного характера обусловили возникновение новых проблем, в том числе связанных с охраной окружающей среды.
Интенсивно и зачастую бесконтрольно потребляя природные ресурсы, общество в значительной мере подорвало естественные основы собственной жизнедеятельности, что создало кризисную ситуацию во взаимодействии человека и природы, чреватую большими опасностями для будущего цивилизации.
Конституция РФ определила, что «земля и другие ее природные ресурсы используются и охраняются в Российской Федерации как основа жизни и деятельности народов, проживающих на соответствующей территории» (ст. 9). Однако по-прежнему экономические интересы преобладают над экологическими.
В современных условиях всесторонней деградации окружающей природной среды, дальнейшего сползания человеческого общества к экологической катастрофе, ставящей под угрозу само его существование как биологического вида, резко возрастают роль и значение правовых способов и инструментов в регулировании взаимодействия в рамках системы «общество -природа». Именно с помощью юридических норм внутреннего законодательства и международного права возможно определить, четко уяснить и закрепить конкретные права и обязанности, а также ответственность различных субъектов правоотношений.
Главный же показатель социальной опасности посягательств на окружающую среду - их высочайшая вредоносность. Ущерб, который причиняется естественной среде обитания человека и самому человеку, а также обществу и, в конечном счете, государству, часто просто не поддается
исчислению. В решениях 11 Конгресса ООН по предупреждению преступности и обращению с правонарушителями (Каир, 1995 г.) обращается внимание на то, что экологические преступления, приобретающие транснациональный характер, по своей опасности выдвигаются на одно из первых мест1.
Статистические данные показывают, что за последние десять лет сложилась устойчивая тенденция увеличения числа регистрируемых экологических преступлений в России. Удельный вес экологических преступлений в общем количестве зарегистрированных преступлений вырос с 0,28 % в 1990 г. до 1 % в 2004 г. При этом латентность экологических преступлений является высочайшей и достигает 95-99%3.
Постоянное возрастание количества и общественной опасности экологических преступлений потребовало от законодателя конкретных действий по совершенствованию борьбы с ними. Это нашло отражение, в частности, в принятом в 1996 году Уголовном кодексе Российской Федерации, который впервые содержит отдельную главу, посвященную экологическим преступлениям. Нормы, предусматривающие ответственность за экологические преступления в действующем уголовном законе, в сравнении с аналогичными нормами УК РСФСР 1960 г., также претерпели значительные изменения.
Тем не менее, представляется, что говорить о системности уголовно-правовой охраны окружающей природной среды пока еще нельзя. Анализ конкретных составов преступлений, помещенных в главу 26 УК РФ «Экологические преступления», наглядно показывает, что многие составы вводились в нее по казуальному принципу, в ряде случаев законодатель за однотипные деяния устанавливает различную ответственность; объективная сторона нередко излишне перегружена. Однако наиболее серьезные проблемы, как в теории, так и в правоприменительной практике возникают при
1 Лукашук ИЛ., Наумов А.В. Международное уголовное право: Учебник. М., 1999. С. 161.
:
3 Кощеева Л.В., Садов А.В., Попадейкин В.В. Анализ борьбы с экологическими правонарушениями в
Московской области//Правовые вопросы охраны окружающей среды. 2001. № 10. С. 32.
исследовании субъективной стороны экологических преступлений. Это обусловлено, прежде всего, тем, что в большей части составов экологических преступлений вообще отсутствуют указания на форму вины при их совершении. Такое положение не способствует единообразному пониманию психологического содержания данных преступлений в науке и среди практических работников.
Объектом исследования в диссертационной работе выступает совокупность общественных отношений, складывающихся в сфере охраны природной среды от уголовно-наказуемых посягательств на ее отдельные элементы.
Предметом исследования являются конституционные и международные правовые нормы, гарантирующие право каждого на существование в благоприятных экологических условиях, нормы экологического законодательства, уголовные правовые нормы, устанавливающие ответственность за совершение экологических преступлений, а также теоретические положения и правоприменительная практика в этой сфере.
Цели и задачи исследования. Целью исследования является дальнейшая разработка и углубление теоретической концепции форм вины в составах экологических преступлений, их сущностных аспектов и системообразующих признаков, разработка научных положений и практических рекомендаций по совершенствованию действующего законодательства. Постановка цели предопределила конкретные задачи, решение которых и составило содержание данной работы:
определение понятия и значения вины как признака субъективной стороны преступления;
изучение форм вины в уголовном законодательстве и уголовно-правовой науке;
рассмотрение сущности и выявление специфических особенностей экологических преступлений;
нахождение возможных способов к систематизации экологических преступлений;
изучение форм вины в составах экологических преступлений;
выработка рекомендаций и предложений по совершенствованию законодательного регулирования субъективной стороны в составах экологических преступлений.
Состояние научной разработанности темы характеризуется определенным количеством научных трудов, имеющих важное методологическое значение.
Вопросы определения субъективной стороны, и, в частности, форм вины в уголовных преступлениях находились в центре внимания многих ученых. В первую очередь здесь необходимо отметить труды таких исследователей, как Векленко СВ., Ворошилин Е.В., Дагель П.С., Здравомыслов Б.В., Кистяковскии А.Ф., Кригер Г.А., Кудрявцев В. Н., Кузнецова Н.Ф., Лебедев В.М., Лунеев В.В., Назаренко Г.В., Наумов А.В., Немировский Э.Я., Нерсесян В.А., Петелин Б.Я., Пионтковский А.А., Познышев СВ., Рарог А.И., Сергеевский Н.Д., Ситковская О. Д., Таганцев Н.С., Ткаченко В.И., Трайнин А.Н., Углехелидзе М.Г., Утевский Б. С, Фельдштейн Г.С. и др.
Экологические преступления впервые попали в центр внимания уголовно-правовой науки в 70-80-е годы XX века. Однако наибольшее развитие их исследование получило уже в Российской Федерации, и, прежде всего, после принятия нового Уголовного кодекса Российской Федерации. В связи с этим можно отметить, что заметный вклад в исследование экологических преступлений внесли такие ученые, как Д.И. Аминов, И.Ш. Борчашвили, М.М. Бринчук, Е.В. Виноградова, О.Л. Дубовик, Э.Н. Жевлаков, В.И. Ивакин, М.Н. Копылов, Н.Ф. Кузнецова, В.Д. Курченко, И.В. Лавыгина, Н.А. Лопашенко, Ю.И. Ляпунов, A.M. Плешаков, Н.Л. Романова, В.В. Сверчков, И.М. Тяжкова, а также многие другие. В работах указанных ученых проблеме субъективного
признака в экологических преступлениях уделялось, на наш взгляд, недостаточно внимания.
Вместе с тем, насколько известно, избранная нами достаточно сложная тема исследования субъективных признаков экологических преступлений отдельно в научной литературе не рассматривалась.
Теоретико-методологическая база исследования. Методологической основой исследования являются апробированные методы познания, разработанные юридической наукой. Использованы общенаучный диалектический метод познания, и вытекающие из него частнонаучные методы: логический, историко-юридический, сравнительно-правовой, конкретно-социологический, системно-структурный и системно-функциональный. Их применение позволило исследовать объекты во взаимосвязях и взаимозависимостях, выявить определенные тенденции, сделать обобщения.
Нормативную базу исследования составили Конституция Российской Федерации, международно-правовые нормы, Уголовный кодекс Российской Федерации, Федеральный закон «Об охране окружающей среды», иные федеральные законодательные и подзаконные нормативные правовые акты.
Эмпирическую базу исследования составили судебные решения Верховного Суда Российской Федерации, решения иных судебных органов, официальные статистические данные и результаты социологических исследований.
Достоверность полученных выводов обеспечивается обоснованностью утвердившихся в науке методологических положений по исследуемой проблематике; комплексной методикой исследования, опосредующей всестороннее и объективное изучение поставленных задач; применением различных методов научного познания, адекватных задачам исследования, анализом нормативных правовых актов и правоприменительной практики последних лет, а также апробацией результатов исследования,
Научная новизна обусловлена предметом и целью диссертационного исследования и определяется использованием новых идей и тенденций в сфере уголовно-правовой охраны экологической сферы, а также выводами и предложениями, сделанными в ходе исследования и направленными на дальнейшее совершенствование уголовно-правовых норм об экологических преступлениях.
Диссертация представляет собой комплексное, логически завершенное монографическое исследование, посвященное анализу теоретических, правовых и организационных вопросов установления форм вины в составах экологических преступлений. В работе предпринята одна из первых в российской юридической науке попыток целостного рассмотрения форм вины в составах экологических преступлений, в результате чего даются рекомендации по совершенствованию как законодательной базы, так и правоприменительной практики.
В результате проведенного исследования на защиту выносятся следующие новые или содержащие элементы новизны положения:
1. Объектом преступного посягательства в экологических преступлениях следует считать окружающую природную среду, а не просто окружающую среду, как это предусмотрено действующим законодательством. В связи с этим предлагается внести соответствующие изменения в ст. 75 Федерального закона «Об охране окружающей среды» и в ст. 246,247, 250,251 УК РФ.
В работе обосновывается необходимость систематизации предусмотренных действующим Уголовным кодексом Российской Федерации экологических преступлений. Построение единой системы экологических преступлений требует, в частности, включения в главу 26 УК РФ преступления, предусмотренного ст. 358 УК РФ «Экоцид» и исключения из данной главы преступления, предусмотренного ч. 1 ст. 253 УК РФ: «Незаконное возведение сооружений на континентальном шельфе Российской Федерации, незаконное создание вокруг них или в исключительной экономической зоне Российской
Федерации зон безопасности, а равно нарушение правил строительства, эксплуатации, охраны и ликвидации возведенных сооружений и средств обеспечения безопасности морского судоходства», так как деяние, предусматриваемое ч. 1 ст. 253 УК РФ, имеет только косвенное отношение к охране окружающей природной среды. Все это позволит говорить о системе экологических преступлений в полном смысле.
2. На основе изучения предлагаемых в научной литературе
классификаций экологических преступлений представляется целесообразным
классифицировать экологические преступления по двум основаниям:
объективной стороне и субъективной стороне. Указанные классификации могут
в наибольшей степени отразить степень общественной опасности
рассматриваемых преступлений и дать возможность систематизировать
экологические преступления таким образом, чтобы назначение наказания
напрямую зависело от их тяжести.
Анализ существующих в настоящее время концепций субъективной стороны преступлений позволил сделать вывод о том, что общественную опасность преступления обусловливают не только объективные, но и субъективные факторы и, в частности, вина субъекта преступления. При этом, следует отметить, что степень общественной опасности преступного деяния зависит не только от формы, но и от степени вины, которая рассматривается нами как количественная характеристика вины в ее материальном значении.
При формулировке конкретных составов экологических преступлений в работе предлагается указывать форму вины причинителя вреда таким образом, чтобы она учитывалась при назначении наказаний. В работе приводятся конкретные примеры соответствующих норм.
Составы, предусмотренные статьями 250, 251, 252 и 254 УК РФ, по сути, идентичны по объективной стороне, которая заключается, на наш взгляд, в ухудшении качества окружающей природной среды. Указанные составы законодатель разграничивает лишь по непосредственному объекту
посягательства. Кроме того, законодатель нередко необоснованно перегружает объективную сторону данных составов, включая в нее соответствующие действия (бездействия) по казуальному принципу. В этой связи предлагается объединить указанные нормы в рамках двух статей, имеющих одну объективную сторону, но отличающихся по форме вины.
6. В настоящее время серьезные трудности при привлечении к ответственности за совершение экологических преступлений, связанных с нарушением соответствующих правил и норм, обусловлены сложностями при установлении причинно-следственной связи нарушения указанных правил с наступившими последствиями, так как большинство таких составов сконструировано в качестве материальных. В работе предлагается в качестве решения этой проблемы, включить в Особенную часть уголовного закона составы «поставлення в опасность», предусматривающие уголовную ответственность за создание угрозы наступления тяжких последствий.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что она является самостоятельным научным исследованием важной проблемы законодательной регламентации вины и ее форм в составах экологических преступлений, содержащиеся в работе выводы и положения имеют общетеоретическое значение для науки уголовного права.
Полученные выводы и обобщения, по мнению автора, могут способствовать развитию уголовного права в части, касающейся регламентации форм вины в составах экологических преступлений. Кроме того, данная работа может стать основой для более глубоких общетеоретических и отраслевых исследований.
Содержащиеся в работе теоретические выводы могут быть также использованы для разработки учебных и учебно-методических пособий, лекций и семинарских занятий по курсам: «Уголовное право России», «Экологическое право России».
Практическая значимость работы состоит в разработке конкретных предложений и рекомендаций, направленных как на изменение законодательного регулирования экологических преступлений, так и на совершенствование существующей правоприменительной практики.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертационного исследования обсуждались на заседании кафедры и нашли свое отражение в научных публикациях автора, посвященным вопросам регламентации вины и регулировании ответственности в составах экологических преступлений.
Структура работы. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения и списка литературы.
А Баумштейи А.Б. Законодательная регламентация вины в составах экологических преступлений // Актуальные проблемы российского права. Сборник научных трудов. МГЮЛ, 2005. Выпуск I. С. 256-267; Законодательное регулирование ответственности за экологические преступления // Уголовный процесс, 2005. № 5. С. 17-24; Вина в составах экологических преступлений // Уголовный процесс. 2006. №1. С. 22-30; Значение субъективной стороны в составах экологических преступлений// Современное право. 2006. №8(1). С. 81-83.
Понятие и значение вины как элемента субъективной стороны преступления
В теории уголовного права сложились три основные концепции вины (конечно, теорий вины намного больше, однако концептуальное значение, на наш взгляд, имеют только три перечисленные ниже):
1) опасного состояния, которая вину лица за совершенное деяние подменяет опасностью личности как таковой, а само деяние воспринимает как проявившийся симптом опасного состояния;
2) оценочная (нормативная, этическая), в которой вина лица за совершенное деяние сводится к оценочной характеристике ее судом, формулируемой в его негативном упреке;
3) психологическая, трактующая вину как внутреннее субъективное отношение лица к своим общественно опасным действиям, их вредным последствиям и иным правозначимым обстоятельствам совершения преступления.
Понятие вины стало предметом исследования ряда ученых еще дореволюционной классической школы отечественного уголовного права. Наиболее известные представители этой школы (Н.С, Таганцев, Н.Д. Сергеевский, СВ. Познышев и др) исходили из психологической концепции вины и принципа субъективного вменения.
В советской школе уголовного права до 40-х гг. вина рассматривалась преимущественно как родовое понятие умысла и неосторожности. Так, А.Н. Трайнин отмечал: «В природе нет человека «вообще», есть лишь Иван да Марья. Нет в жизни и вины вообще, реально существуют лишь ее виды — умысел и неосторожность». Впервые понятие вины как психического отношения вменяемого лица к учиненному им преступному деянию в форме умысла или неосторожности было дано А.А. Пионтковским в его учебнике по
В послевоенный период начинает формироваться концепция социальной сущности вины. В частности, А.А. Герцензон дает следующее определение понятия вины: «Вина есть юридическая характеристика отношения субъекта к своим преступным действиям и их последствиям и вместе с тем общественная оценка его поведения».9 По мнению В.Г. Макашвили, вина есть «порицаемое, осуждаемое социалистическим обществом психическое отношение лица к совершенному им общественно-опасному поступку».10 В 50-е гг. появляется работа Б.С. Утевского, который наиболее последовательно обосновал оценочную теорию вины как психического отношения лица к совершенному деянию и как общего основания уголовной ответственности." Позиция Б.С. Утевского вызвала жесткую критику и была отвергнута большинством ученых того времени.
В 70-е гг. особое внимание в специальной литературе уделяется исследованию неосторожной формы вины. Как отмечает СВ. Векленко, это обусловлено естественным процессом научно-технического прогресса, одним из негативных последствий которого было значительное увеличение удельного веса неосторожных преступлений (с 5% в 60-х гг. до 12% - в 70-х). В связи с этим повышенный научный интерес вызвала дальнейшая теоретическая разработка проблемы неосторожной вины. Здесь можно отметить монографию М.Г. Угрехелидзе , работы П.С. Дагеля и некоторых других ученых. В современной теории уголовного права разработка неосторожной формы вины продолжается В.А. Нерсесяном и И.М. Тяжковой.
В 80-е гг. большой вклад в развитие учения о вине в отечественной теории уголовного права внесли работы А.И. Рарога, который подверг детальному рассмотрению сущность, содержание, форму, объем и степень вины, разработал ряд практических предложений по совершенствованию законодательных формул вины. А.И. Рарог, придерживаясь психологической теории вины, проанализировал и ее социальную сущность.
В современной литературе усиливается интерес к содержательным аспектам вины - интеллектуальным и волевым составляющим психического отношения лица к совершаемому деянию. Здесь можно отметить работы В.В. Лунеева15, СВ. Векленко16 и некоторых других авторов.
Отечественная (в том числе дореволюционная) теория уголовного права всегда склонялась к психологической концепции вины как психического отношения субъекта к совершенному им деянию и его последствиям. По словам В.В. Лунеева, «только она дает возможность привлечь к уголовной ответственности лицо за объективно совершенное и субъективно «охваченное» деяние, т.е. за то, что лицо реально совершило, но в строгих рамках его желания, осознания и предвидения".17 Однако, как отмечает автор, все это - в теории, в идеале. Уголовно-правовая реальность сложнее внешне почти универсальной и устоявшейся психологической теории вины. Более того, многие авторы отмечают, что, по существу, психологическая теория вины имеет к психологии весьма отдаленное отношение, Юристы при описании данного феномена очень часто делают ссылки на необходимость наличия психологических познаний для точного определения содержания вины. Однако сама психология не знает данного понятия, считая в свою очередь этот феномен чисто юридической дефиницией.19 Более того, не только понятие вины, но и понятия умысла и неосторожности не имеют готовых психологических аналогов. Отечественная психологическая теория вины в целом и в деталях далеко не психологична. Скорее всего, она является психолого-нормативистской. Как отмечает В.В. Лунеев, «в нашей психологической теории вины никогда не было декларируемой чистоты» 20. В то же самое время нам представляются не вполне обоснованными попытки излишней психологизации вины как уголовно-правовой категории.
Формы вины в уголовном законодательстве и уголовно-правовой науке
В содержательном смысле вина представляет собою определенное интеллектуалы!о-волевое отношение субъекта к совершаемому им деянию. С позиций субъективного вменения деяние может быть признано преступлением только в том случае, когда оно является волевым и осознанным. Следовательно, можно говорить о наличии в таком отношении двух неразрывно связанных составляющих - интеллектуального и волевого компонентов вины. Различные сочетания волевой и интеллектуальной составляющих психического отношения субъекта к совершенному им деянию позволяют выделить формы вины. Форма вины - это установленное законом определенное сочетание интеллектуальных и волевых признаков, свидетельствующих об отношении виновного к совершаемому им действию (бездействию) и его последствиям .
Согласно действующему уголовному законодательству вина может выражаться в двух формах: умысла и неосторожности. Разграничение виновного поведения на умышленное и неосторожное проводилось еще в римском праве. В отечественной теории и практике уголовного права эти две формы вины подразделяются на виды, что имеет большое значение для правильной квалификации преступлений и для назначения наказания. Подобное разграничение нашло выражение в действующем Уголовном кодексе 1996 г. Умысел, согласно ст. 25 УК, может быть прямым или косвенным. Неосторожность (ст. 26 УК) может выражаться в виде преступного легкомыслия или небрежности. В теории уголовного права такое подразделение существовало давно, однако законодательное закрепление получило впервые.
Подразделение умысла на прямой и косвенный впервые появилось в принятых в 1991 г. Основах уголовного законодательства Союза ССР и республик (которые так и не вступили в законную силу). УК РФ 1996 г. также предусматривает два вида умысла — прямой и косвенный. Преступление признается совершенным с прямым умыслом, если лицо осознавало общественную опасность своих действий (бездействия), предвидело возможность или неизбежность наступления общественно опасных последствий и желало их наступления (ч. 2 ст. 25 УК). Таким образом, интеллектуальный компонент вины в данном случае включает в себя, во-первых, осознание лицом общественной опасности своего действия (бездействия) и, во-вторых, предвидение неизбежности или возможности наступления общественно опасных последствий. Волевой же компонент выражается в желании наступления указанных последствий. Если же субъект осознавал общественную опасность своих действий (бездействия), предвидел возможность наступления общественно опасных последствий, не желал, но сознательно допускал эти последствия либо относился к ним безразлично, то преступление признается совершенным с косвенным умыслом. Очевидно, что основное отличие косвенного умысла от прямого заключается в специфике волевого компонента: лицо не желает наступления общественно опасных последствий своих действий (бездействия), но либо сознательно их допускает либо относится к ним безразлично. Отличается и интеллектуальный компонент косвенного умысла: при косвенном умысле невозможно предвидение неизбежности наступления общественно опасных последствий, а имеется предвидение только их возможности.
Неосторожность, как и умысел, подразделяется на два вида: легкомыслие и небрежность (ст. 26 УК РФ). Легкомыслие предполагает, что лицо предвидит возможность наступления общественно опасных последствий своего действия или бездействия, но без достаточных к тому оснований самонадеянно рассчитывает на предотвращение этих последствий (ч. 2 ст. 26 УК). При небрежности лицо не предвидит возможности наступления общественно опасных последствий своих действий или бездействия, хотя при необходимой внимательности и предусмотрительности должно было и могло предвидеть эти последствия (ч. 3 ст. 26 УК).
Нужно отметить, что в Особенной части Уголовного кодекса 1996 г., конструируя конкретные составы преступлений, законодатель попытался определить форму вины, с которой может быть совершено то или иное преступление. Так, ряд статей содержит прямое указание на конкретную форму вины. В качестве примера можно привести ст. 105 УК РФ, которая определяет убийство как умышленное причинение смерти другому человеку, или ст. 109 УК РФ, которая предусматривает ответственность за неосторожное причинение смерти. В то же время многие авторы отмечают, что «до логического конца эта работа не доведена»71. В тех случаях, когда законодатель прямо указывает в диспозиции статьи УК на форму вины, все ясно, но в тех случаях, когда состав преступления не содержит указаний на конкретную форму вины, правоприменитель оказывается вынужденным прибегать к толкованию норм закона.
Так, в некоторых статьях Особенной части форма вины определяется путем указания на цель или мотив преступления, которые позволяют однозначно установить форму вины. В теории уголовного права доминирующей является точка зрения, согласно которой мотив и цель являются признаками умышленного преступления. Например, разбой всегда совершается с прямым умыслом, поскольку ст. 162 УК РФ содержит указание на цель преступления -хищение чужого имущества. Причем в теории уголовного права существует мнение, что указание законодателя в статье Особенной части на мотив и цель преступления означает, что это преступление может быть совершено только с прямым умыслом75. Некоторые ученые, правда, полагают, что категории мотива и цели применимы также к преступлениям с косвенным умыслом и даже к неосторожным преступлениям76. По их мнению, при совершении неосторожных преступлений действия субъекта носят сознательный и волевой характер, а, следовательно, являются мотивированными и целенаправленными. Однако следует согласиться, что в данном случае речь должна идти не о мотиве и цели преступления, а о мотивации поведения. Цель, как известно, является представлением о желаемом результате. Ни при косвенном умысле, ни при неосторожности субъект не желает наступления общественно опасных последствий (а при небрежности даже не предвидит их наступления), Хотя его поведение в большинстве случаев, является целенаправленным, но сама цель не является преступной.
Систематизация экологических преступлений
Особенность юридического мышления состоит в том, что при анализе практически любого вопроса юрист старается расчленить проблему на ее составляющие, с тем, чтобы получить результат путем сложения элементарных решений. Между тем, преимущество системного подхода по сравнению с элсментаристским подчеркивают многие ученые142. Смысл системного подхода не в анализе неких систем, а в системном рассмотрении некоторых совокупностей элементов и связей между ними, которые обозначаются как система. Поэтому для уяснения современного состояния уголовно-правовой охраны экологической сферы необходимо прежде всего изучить современную систему экологических преступлений.
Для правильного уяснения значения системного подхода необходимо за отправную точку принять значение слова «система». Термин «система» (от греческого systema) может трактоваться как «план, порядок расположения частей целого, предначертанное устройство, ход чего-либо, в последовательном связном порядке» . В толковом словаре термин «система» понимается, в том числе и как «форма организации чего-либо, совокупность организаций, однородных по своим задачам, или учреждений, организационно объединенных в одно целое»144.
Следует отметить, что в различных науках понятия системы заключают в себе различную сущность. В философском смысле под системой понимается совокупность элементов, находящихся в отношениях и связях между собой и образующих определенную целостность, единство145. В теории организаций под системой понимается совокупность элементов и связей между ними, обладающих признаком целостности, т.е. возникновением на уровне системы в результате взаимодействия ее частей свойств, не присущих отдельным элементам, равно как и их простой сумме.
В правовой науке понятие системы не выходит за рамки его философского содержания, однако имеет определенную специфику. Как полагает К.С. Вельский, «под системой понимают определенный порядок в расположении отдельных частей какого-нибудь явления. Понятие системы применяется там, где речь идет о совокупности элементов, образующих нечто целое, о раскрытии единого во множестве»ш.
Некоторые ученые понятие «система» рассматривают как соединение факторов, явлений и .т.п. в одно законченное целое, согласно принципам или закону, либо оно расшифровывается как совокупность частей, связанных с общей функцией. B.C. Пронина считает, что система «в широком смысле - это порядок, планомерность, правильность в расположении частей, связанное целое, которое отражает и определенные требования дисциплинарного характера»147.
Еще в период действия УК РСФСР в науке уголовного права шла оживленная дискуссия по вопросу систематизации экологических преступлений. Конечно, отсутствие законодательной системы экологических преступлений отмечалось как серьезный недостаток действовавшего тогда закона и, соответственно, предлагались различные пути выхода из создавшегося положения.
Еще в 1987 г. О.Л. Дубовик отмечала, что «разработка единой системы норм об экологических преступлениях обычно понимается как сведение их в отдельную главу. Это правильно, но недостаточно. Сложность, динамизм, жизненная важность экологически значимого поведения, трудности оценки его последствий обусловливают необходимость выявления внутренних взаимоопределяющих и взаимоподкрепляющих связей между экологическими уголовно-правовыми нормами и их внешних связей как с иными уголовно правовыми нормами, так и нормами других отраслей права» .
Вопрос о сведении экологических преступлений в одну главу уголовного закона был положительно решен при разработке нового Уголовного кодекса Российской Федерации. Однако представляется, что при таком решении вопроса еще нельзя говорить о системности уголовно-правовой охраны окружающей природной среды. До сих пор среди ученых нет единства мнений и в отношении определения круга преступлений экологической направленности. Наукой уголовного права рассматриваются и различные основания классификации экологических преступлений.
Прежде всего, необходимо отметить, что до настоящего времени существует серьезная дискуссия относительно того, какие преступления могут именоваться экологическими. Достаточно распространенной в юридической науке точкой зрения является отнесение к экологическим всех преступлений, связанных с элементами природы . Эта позиция была актуальна в период действия УК РСФСР и объясняла, почему законодатель не выделяет обособленно экологические преступления.
Дело в том, что в Уголовном кодексе РСФСР однородная группа преступлений экологического характера была размещена в разных главах УК и, соответственно, эти преступления рассматривались как разнородные. В такой ситуации говорить о системе экологических преступлений не представлялось возможным. В юридической литературе такой подход не вызывал однозначной оценки и активно критиковался. При этом предлагались различные пути выхода из создавшейся ситуации: от включения всех этих преступлений в главу «хозяйственные преступления» до выделения их в отдельную главу.
В пользу отнесения экологических преступлений к хозяйственным приводились следующие обоснования. Деятельность человека, так или иначе, связана с природной средой, ведь человек сам является частью этой среды и действует в ее пределах. В процессе противоправной деятельности человек нарушает общественные отношения, связанные с охраной природы. Отсюда делался вывод, что выделять охрану природы как самостоятельный объект нет необходимости, а можно учитывать его в качестве факультативного или дополнительного объекта уголовно-правовой охраны.
В связи с этим существовало предложение поместить преступления, связанные с охраной природы, в главе «Хозяйственные преступления». Указывалось, что вред отношениям причиняется в связи с использованием природных богатств, при осуществлении хозяйственной деятельности . Сторонники этой точки зрения согласны с единой направленностью экологических преступлений, поэтому и говорят о группе преступлений против охраны природы. При этом данную группу преступлений рассматривали только как подвид хозяйственных преступлений.
Долгое время такая позиция господствовала и в правоприменительной практике. Например, в постановлении Пленума Верховного Суда СССР от 11 апреля 1972 г. «О практике применения судами законодательства об охране природы» отмечалось, что «природные богатства составляют естественную основу развития народного хозяйства и служат источником непрерывного роста материальных и культурных ценностей народа»151.
Анализ форм вины в составах экологических преступлений
Статья 246 УК РФ предусматривает ответственность за нарушение правил охраны окружающей среды при проектировании, размещении, строительстве, вводе в эксплуатацию и эксплуатации промышленных, сельскохозяйственных, научных и иных объектов лицами, ответственными за соблюдение этих правил, если это повлекло существенное изменение радиоактивного фона, причинение вреда здоровью человека, массовую гибель животных либо иные тяжкие последствия.
Как показывает судебная практика, особые затруднения при квалификации возникают в процессе анализа и оценки субъективной стороны данного преступления . В литературе можно встретить самые различные точки зрения относительно формы вины в преступлении, предусмотренном ст. 246 УК РФ. Одни ученые относят его к числу совершаемых с прямым и косвенным умыслом214, другие - только с косвенным215, третьи допускают как умысел в любых видах, так и неосторожность ; четвертые - только косвенный умысел и неосторожность , пятые - только неосторожность , и, наконец, шестые относят его к деяниям с двумя формами вины219.
Как представляется, рассматриваемое преступление может совершаться как с умыслом, так и по неосторожности. На практике чаще всего рассматриваемое преступление совершается по неосторожности, когда виновный, нарушая соответствующие правила при производстве работ (нарушение может быть и осознанным), предвидит возможность наступления общественно опасных последствий, но самонадеянно рассчитывает на их предотвращение либо не предвидит возможность их наступления, хотя должен и может их предвидеть. В то же время оно не относится к преступлениям, совершаемым только по неосторожности, т.к. это противоречило бы ч. 2 ст. 24 УК РФ.
При умышленной форме вины субъект осознает, что нарушает соответствующие правила по охране окружающей среды, предвидит возможность наступления общественно опасных последствий и желает либо сознательно допускает их наступление.
Практике известны случаи осуждения лиц, которые знали о сбросе неочищенных вод и имели возможность организовать их хлорирование; давали прямые указания сбросить сточные воды после щелочения котла в речку, минуя очистные сооружения.
Так, К., работая механиком мола № 3 приемо-сдаточного цеха нефтебазы «Шесхарис» в г. Новороссийске, в ночь на 10 февраля 1998 г. в нарушение должностной инструкции механика мола приемо-сдаточного цеха н/б «Шесхарис» (п. 3.1), не осуществил контроль за исправным состоянием и правильной эксплуатацией балластных и нефтяных трубопроводов и допустил утечку из зачистной емкости через сбросной трубопровод нефтепродуктов и балластной воды, что привело к загрязнению моря в акватории нефтебазы «Шесхарис». В результате в воду попало более 2 т нефтепродуктов, что вызвало загрязнение морской среды веществами, вредными для здоровья человека и живых ресурсов моря, воспрепятствовало правомерному использованию морской среды и причинило материальный ущерб на сумму р. К. указал, что дополнительная заглушка на вентиль сливного патрубка не предусмотрена техническими условиями зачистного резервуара, и он не мог предвидеть, что будет резкое похолодание и это разморозит вентиль вспомогательного сливного патрубка. Однако умысел подсудимого был установлен исходя из объема его обязанностей по должностной инструкции, в которой данный вопрос был урегулирован220. Следовательно, К. не желал слива нефтепродуктов в акваторию Черного моря, однако сознательно допускал возможность наступления такого последствия, т.е. вина была выражена в виде косвенного умысла.
Ученые, считающие, что преступление, предусмотренное ст. 246 УК РФ может совершаться только с косвенным умыслом, обосновывают это тем, что «правила охраны окружающей среды по своему содержанию направлены на предотвращение вредных последствий, а поэтому их осознанное нарушение конкретным лицом означает допущение или безразличное отношение к тем последствиям, на предотвращение которых они направлены»231. Представляется, однако, что при нарушении правил охраны окружающей среды субъект может не только допускать, но и желать наступления вредных последствий.
В то же время в данном случае вид умысла не влияет на квалификацию преступления. Поскольку в УК РФ нет отдельной нормы о существенном изменении радиоактивного фона, массовой гибели животных, следовательно, о покушении речь идти не может и при любом умысле такое деяние должно квалифицироваться по ст. 246 УК РФ.
Отдельно следует сказать о причинении вреда здоровью человека. Как разъяснил Пленум Верховного Суда РФ в постановлении от 5 ноября 1998 г. № 14 «О практике применения судами законодательства об ответственности за экологические преступления» (п. 4), «причинение вреда здоровью человека (ст. 246, 247, 248, 250, 251, 252, 254 УК РФ - выражается в расстройстве здоровья, временной или постоянной утрате трудоспособности, причинении тяжкого, средней тяжести или легкого вреда одному или нескольким лицам» . Однако, как нам представляется, приведенное разъяснение вызывает определенные сомнения. Перечисляя все возможные виды вреда здоровью без связи с формой вины и без учета санкций, установленных за причинение вреда здоровью при совершении преступлений, перечисленных в п. 4, постановление Пленума неосновательно ориентирует правоприменительные органы на квалификацию преступлений только по статьям УК об экологических преступлениях, хотя их санкции во многих случаях не учитывают степени общественной опасности умышленного причинения вреда здоровью человека. Данную расшифровку следует понимать только как указание на виды вреда здоровью, предусмотренные Уголовным кодексом, но не как рекомендации по квалификации экологических преступлений, соединенных с причинением вреда здоровью людей.
