Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Социально-правовые основы противодействия терроризму
1. Понятие и признаки терроризма 16
2. Социальная природа терроризма 29
3. Классификация терроризма: научные и правовые аспекты 42
Глава 2. Система норм об уголовной ответственности за терроризм
1. Международно-правовые основы противодействия терроризму .58
2. Уголовно-правовой механизм противодействия терроризму 70
Глава 3. Уголовно-правовая характеристика террористических преступлений
1. Террористический акт 96
2 Содействие террористической деятельности 147
3. Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма Г67
4. Заведомо ложное сообщение об акте терроризма 176
Заключение 183.
Список использованных нормативных правовых актов, судебной практики и литературы 188
- Понятие и признаки терроризма
- Международно-правовые основы противодействия терроризму
- Террористический акт
- Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма
Введение к работе
Актуальность темы исследования.
В современном мире терроризм находится в ряду наиболее опасных угроз человечеству. Необходимость противодействия терроризму осознается не только отдельными государствами, но и мировым сообществом в целом, в особенности после масштабных террористических акций в России, США, Англии и других странах. Современные международные террористические организации способны действовать в глобальном масштабе и обладают, как показывает практика, мощным организационным и материальным потенциалом, а также завидной жизнеспособностью.
Между тем, правильно оценивая опасность терроризма, справедливо уделяя особое внимание разработке средств противодействия ему, мы до сих пор не можем четко определить сущность и границы этого явления. Речь идет не о том, чтобы постоянно корректировать цель борьбы в зависимости от модификаций объекта. К сожалению, нет полной определенности в самом объекте, а следовательно, и в средствах борьбы.
Сегодня под терроризмом нередко подразумеваются и чисто уголовные похищения людей с целью выкупа, и захват заложников, и убийства на национальной почве, и жестокие методы ведения войны, и угоны самолетов, то есть практически любые акты насилия.
Все это происходит, как представляется, оттого, что ввиду внезапного обострения проблемы терроризма в конце XX - начале XXI века, государство и общество отреагировали на это экстренным созданием механизмов противодействия ему. И это вполне оправданно в обстановке реальной угрозы жизни многих людей. Однако по мере того, как такие механизмы были более-менее созданы, дошла очередь и до науки. Ведь эффективность любой деятельности зависит от познания сферы ее приложения и находится в прямой зависимости от его результатов.
Однако до настоящего времени разработка понятийного аппарата в правовом механизме противодействия терроризму, согласованность соответствующих нормативных правовых актов, да и качество этого механизма оставляют желать лучшего. В нынешнем российском законодательстве параллельно существуют различные по содержанию и охвату определения, относящиеся к терроризму. Так, в Уголовном кодексе РФ нет понятия терроризма, нет такого состава - «терроризм», однако при конструировании ст.ст. 205l, 2052, 207 УК это наименование используется.
Отсутствие терминологической четкости отрицательно сказывается и на статистическом учете террористических преступлений. Так, по данным ГИЦ МВД РФ, в 2003 г. было совершено 8664, в 2004 г. - 9523, в 2005 г. -5438, в 2006 г. - 1781, в 2007 г. - 759 преступлений террористического характера. Итак, с 2004 г. по 2007 г. наблюдается устойчивое снижение числа преступлений террористического характера, но с 2006 г. — слишком резкое. Количество преступлений террористического характера действительно уменьшается. Причинами этого являются и важные социально-политические меры властей, и развитие антитеррористического законодательства, и большая профилактическая работа правоохранительных органов. Но резкое сокращение числа данной категории преступлений в 2006 г. и в 2007 г. объясняется вовсе не реальным уменьшением их числа, а тем, что после принятия Федерального закона «О противодействии терроризму» официальная статистика из числа преступлений террористического характера исключила заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК). С законодательным расширением перечня преступлений террористического характера (ч. 1 ст. 205 УК) их число в статистических базах неизбежно увеличится.
К сожалению, до сих пор отсутствует системный подход в разработке средств и методов противодействия терроризму. К примеру, в Федеральном законе РФ от 6 марта 2006 г. № 35-ФЗ «О противодействии терроризму» в ред. закона от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ (далее — ФЗ «О противодействии терроризму») регламентируются основания причинения вреда охраняемым законом интересам, в том числе жизни, в целях пресечения террористической угрозы. Социально подобная мера вполне обусловлена, однако с уголовно-правовой точки зрения она весьма сомнительна, поскольку в УК не предусмотрено соответствующего обстоятельства, исключающего преступность деяния. При этом неопределенность в понятии терроризма позволяет относить к нему довольно широкий круг преступных деяний, обладающих различной степенью общественной опасности (например, диверсию, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля, организацию экстремистского сообщества, публичные призывы к осуществлению экстремистской деятельности, нападение на лиц или учреждения, которые пользуются международной защитой и др.), распространяя на них режим контртеррористической операции. Это чревато весьма серьезными последствиями, связанными с необоснованным усилением репрессивности правоохранительной деятельности, ущемлением прав лиц, не причастных к терроризму, например, находящихся на борту самолета, который решено сбить в порядке ст. 7 упомянутого закона.
С учетом сказанного возникает необходимость проведения комплексного исследования понятия, юридической и социальной природы терроризма, уголовно-правовых признаков относящихся к нему деяний, совершенствования и обеспечения согласованности правовых механизмов противодействия ему.
Данными обстоятельствами обусловлена актуальность избранной темы исследования.
Степень научной разработанности темы. Актуализация проблемы терроризма, произошедшая в конце прошлого и начале нынешнего века, обусловила повышенный интерес к его изучению. Комплексность и разнообразие аспектов данной проблематики обусловили проведение ряда исследований с позиции разных наук: уголовного права, криминологии, психологии, политологии, социологии и др. Ее теоретические и прикладные аспекты рассматривались: П.В. Агаповым, Ю.М. Антоняном, Артамоновым И.И., Ю.Г. Байбаковым, Т.С. Бояр-Созоновичем, СУ. Дикаевым, Ю.А. Дмитриевым, В.П. Емельяновым, В.И. Замковым, М.З. Ильчиковым, В.Д. Ивановым, А.Г. Кибальником, П.М. Киреевым, А.В. Клюевым, B.C. Комиссаровым, Д.А. Ко-рецким, СМ. Кочои, В.Н. Кудрявцевым, Н.А. Лопашенко, В.В. Лунеевым, Е.Г. Ляховым, В.В. Мальцевым, Г.М. Миньковским, К.В. Михайловым, М.А. Мясниковым, B.C. Овчинским, Ю.А. Пановой, В.Е. Петрищевым, А.И. Раро-гом, В.П. Сальниковым, А.Ю. Стешиным, Г.Н. Трошевым, И.Л. Труновым и др.
Некоторые вопросы уголовно-правовой и криминологической характеристики терроризма подвергались диссертационным исследованиям. Среди наиболее поздних работ по этой теме можно назвать кандидатские диссертации Ю.Н. Дерюгиной («Терроризм: уголовно-правовой и криминологический аспекты». М., 2001), М.А. Комаровой («Терроризм в уголовном праве России». М., 2003), А.К. Захаровой («Криминологические и уголовно-правовые меры предупреждения терроризма». Краснодар, 2007), Р.Х. Дашаева («Религиозные аспекты современного исламского терроризма (криминологическое исследование». М., 2007), А.К. Саидова («Криминологическая характеристика терроризма в Республике Дагестан». М., 2007) и др.
Однако почти все эти работы посвящены доктринальному исследованию только террористического акта, а целиком уголовно-правовой механизм противодействия терроризму до сих пор не исследовался как самостоятельный объект изучения. Кроме того, уголовно-правовые проблемы терроризма не получили достаточно полного системного освещения в свете действующих редакций норм российского уголовного законодательства. Не решены основные вопросы, связанные с выработкой единого определения терроризма, эффективного уголовно-правового механизма борьбы с этим явлением. В настоящее время от науки требуется разработка объективной характеристики терроризма и различных его проявлений, а уже на этой основе - совершенствование и повышение эффективности реализации уголовно-правовых норм о террористических преступлениях, их согласование с нормами иных отраслей права, направленных на противодействие терроризму.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования выступают теоретические и практические аспекты уголовно-правового противодействия терроризму; обеспечение его взаимосвязи с другими правовыми механизмами предупреждения и пресечения этого криминального явления.
Предметом исследования являются нормы международного, а также национального уголовного и иного законодательства, направленные на противодействие терроризму, их содержание и тенденции развития, практика применения «антитеррористического» законодательства, а также возможности его совершенствования с учетом законодательного опыта некоторых зарубежных государств.
Цель и задачи исследования. Цель исследования состоит в том, чтобы с учетом международного опыта и уголовного права зарубежных стран на основе анализа действующего уголовного законодательства Российской Федерации, материалов судебной практики, результатов социологического и сравнительно-правового исследования установить социальную обусловленность уголовно-правовых норм об ответственности за террористические преступления, определить предмет и пределы уголовно-правового регулирования противодействия терроризму, проанализировать его содержание, решить дискуссионные вопросы квалификации, а также наметить пути совершенствования уголовного законодательства и судебной практики при рассмотрении уголовных дел данной категории.
Названные цели обусловили постановку следующих задач:
- выявить социальную и правовую природу терроризма, раскрыть его уголовно-правовое содержание;
- уточнить определение терроризма и выделить его основные признаки, которые можно использовать в качестве критериев разграничения этого явления со смежными преступными деяниями;
- рассмотреть историю законодательного регулирования и практики борьбы с терроризмом в нашей стране;
- изучить зарубежный антитеррористический опыт;
- исследовать международно-правовые основы, теоретические и прикладные проблемы уголовно-правового противодействия терроризму;
- дать уголовно-правовую характеристику проявлениям современного терроризма, изучив его объективные и субъективные признаки;
- разработать и обосновать пути и средства комплексного совершенствования антитеррористического законодательства и правоприменительной практики;
— внести предложения по унификации законодательной терминологии, используемой в УК РФ и ином антитеррористическом законодательстве, в целях обеспечения согласованности правовой базы противодействия терроризму и замены оценочных понятий формально определенными.
Методология и методика исследования. В соответствии с общенаучными подходами к проведению теоретических исследований методологическую основу диссертационной работы составили базовые положения диалектического метода познания, позволяющие отразить системность механизма уголовно-правового противодействия терроризму, взаимосвязь теории и практики, проследить процесс развития и качественных изменений уголовно-правовых норм, направленных на борьбу с терроризмом. В процессе исследо вания использовались также специальные методы познания: исторический, сравнительно-правовой, логический, системно-структурный, лингвистический.
В качестве теоретической базы исследования были использованы работы юристов, историков и политических деятелей советского и постсоветского периодов по философии, социологии, истории, психологии, теории государства и права, уголовному праву и криминологии.
Нормативно-правовой основой диссертации послужили Конституция Российской Федерации, федеральные конституционные законы, международно-правовые документы, действующие законодательные и иные нормативные правовые акты России и некоторых зарубежных стран, регламентирующие ответственность за терроризм либо имеющие отношение к данной проблеме.
В качестве эмпирической основы использованы материалы судебных архивов, публикаций (в том числе в Интернете), данные официальной статистики за 2003-2007 гг.; изучены материалы 92 уголовных дел о преступлениях террористического характера, рассмотренных судами или находящихся в производстве органов расследования г. Москвы, Московской области, Республики Дагестан, Кабардино-Балкарской Республики, Республики Северная Осетия-Алания, Чеченской Республики, Краснодарского и Ставропольского краев.
Научная новизна диссертации заключается в том, что в ней на основе системного подхода проведен комплексный анализ понятия терроризма как социального явленния, его проявлений, обоснован и исследован уголовно-правовой механизм противодействия терроризму, включающий нормы Общей и Особенной частей УК, исследованы его взаимосвязи с иным антитеррористическим законодательством. Тем самым созданы предпосылки для определения единого согласованного правового механизма противодействия терроризму с учетом его современных особенностей и потребностей в ней
трализации обусловливающих его факторов и условий. На основе исследования регламентации ответственности за террористические преступления в законодательстве РФ и зарубежных стран, а также в международном праве, сформулировано понятие терроризма, углублен и уточнен ряд теоретических положений, относящихся к определению и сущности терроризма, внесены предложения по совершенствованию норм отечественного уголовного законодательства.
На защиту выносятся следующие научные положения:
1. Соотношение криминальных явлений, относящихся к проявлениям терроризма, по степени общности должно быть следующим: терроризм (как социально-правовое явление, криминальная деятельность); преступления террористической направленности (охватывает все деяния, которые содержат хотя бы отдельные признаки терроризма, например, посягательство на жизнь государственного или общественного деятеля; захват заложников; убийство, совершенное общеопасным способом; незаконные приобретение, хранение, использование, передача или разрушение ядерных материалов или радиоактивных веществ и т.п.); преступления террористического характера (характеризуются сходными признаками непосредственного объекта и субъективной стороны, но различаются по способу, например, предусмотренные ст.ст. 205-206, 208, 211, 277-280, 2821, 2822 и 360 УК); террористические преступления в узком смысле (собственно террористический акт, угроза его совершения, а также сопутствующие им преступления, предусмотренные ст.ст. 205, 205і, 2052, 207 УК).
2. Уголовно-правовой механизм противодействия терроризму может существовать только при единстве и взаимосвязи его элементов, то есть норм и институтов уголовного права, направленных на решение определенной задачи. Представляется нецелесообразным чрезмерно расширять круг норм, предусматривающих ответственность за терроризм, за счет тех из них, которые содержат лишь его косвенные признаки. Террористические преступления в их актуальной законодательной характеристике могут быть объединены по основным интегрирующим признакам:
1) общая террористическая направленность посягательств;
2) создание опасности гибели хотя бы одного человека или наступления иных тяжких последствий либо угроза создания такой опасности;
3) создание обстановки страха, подавленности, напряженности в обществе;
4) цель воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями.
Указанные признаки в совокупности четко отграничивают антитеррористические нормы от близких по содержанию норм, имеющих иное функциональное назначение.
3. Система уголовно-правовых запретов терроризма (в узком смысле слова) включает следующие составы преступлений: террористический акт (ст. 205 УК), содействие террористической деятельности (ст. 2051 УК), публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или пуб-личное оправдание терроризма (ст. 205 УК), заведомо ложное сообщение об акте терроризма (ст. 207 УК). Остальные преступления, обладающие отдельными признаками терроризма, могут играть вспомогательную роль и называться террористическим лишь в криминологическом или криминалистическом смыслах.
Содержание уголовно-правового механизма противодействия терроризму не может быть исчерпано только уголовно-правовыми запретами. В него также могут быть включены нормы-поощрения (примечания к ст.ст. 205 и 2051 УК); нормы об универсальном принципе уголовного права России, дающие основание для распространения отечественного уголовно-правового механизма на случаи международного терроризма; нормы Общей части об обстоятельствах, исключающих преступность деяний.
4. Сохранение в диспозиции ч. 1 ст. 205 УК возможных последствий в виде значительного имущественного ущерба вызывает серьезное сомнение. Значительный имущественный ущерб, если он достаточно серьезный и многократно превышает минимальный порог значительного ущерба в преступлениях против собственности, полностью охватываются понятием иных тяжких последствий. Видимо, законодатель не случайно в качестве особо квалифицирующих признаков террористического акта предусмотрел реальнее причинение смерти или иных тяжких последствий, но не придал аналогичного юридического значения причинению значительного имущественного ущерба (ч. 3 ст. 205 УК). Следовательно, указание на значительный имущественный ущерб как возможное последствие террористического акта является излишним. Поэтому из текста ч. 1 ст. 205 УК следует исключить слова:
«, причинения значительного имущественного ущерба».
5. Угроза терактом не может быть идентифицирована как теракт, она обладает меньшей степенью общественной опасности. Это нужно учесть и при установлении санкции, которая должна быть менее строгой и более вариативной, для того чтобы у угрожающего был мотив не доводить угрозу до исполнения. В этой связи целесообразно исключить упоминание угрозы совершения террористического акта из ст. 205 УК и создать самостоятельную норму в следующей редакции:
«Статья 205 . Угроза совершения террористического акта Угроза совершения деяния, предусмотренного статьей 205 настоящего Кодекса наказывается...».
6. Из действующей редакции ч. 2 ст. 205 УК следует вывод, что законодатель счел использование огнестрельного оружия при совершении террористического акта более опасным, чем применение в тех же целях взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий. Однако осуществление взрыва, поджога, отравления водопровода и т.п. создает гораздо большую опасность наступления общественно опасных последствий, чем применение огнестрельного оружия. Кроме того, термина «иные действия» вполне достаточно для того, чтобы охватить все возможные способы совершения теракта. Исходя из сказанного, следовало бы исключить п. «в» из ч. 2 ст. 205 УК.
7. Вряд ли можно признать удачным придание роли особо квалифицирующего признака причинению по неосторожности смерти человека или иных тяжких последствий. Во-первых, учитывая социальную и юридическую сущность террористического акта, более чем сомнительной представляется неосторожная форма вины террориста по отношению к любым последствиям, включая гибель людей. Во-вторых, вряд ли есть какие-либо логические основания для применения пожизненного лишения свободы за причинение по неосторожности смерти человека, не говоря уже об иных тяжких последствиях. По российскому Уголовному кодексу умышленное причинение смерти при совершении террористического акта требует самостоятельной квалификации как убийство (п. «е» ч. 2 ст. 105), за которое закон позволяет применить пожизненное лишение свободы. Что же касается причинения иных тяжких последствий, то к ним могут быть отнесены физические последствия только в виде тяжкого вреда здоровью, а причинение легкого или средней тяжести вреда здоровью как последствий, не относимых к категории тяжких, охватывается основным составом террористического акта. К иным тяжким последствиям относятся также особо крупный имущественный ущерб, а также вред организационного (нарушение режима работы транспорта, связи, крупных предприятий и т.д.), демографического (массовый исход населения из мест совершения террористических актов) и иного характера. Наступление подобных последствий обосновывает, квалификацию террористического акта по ч. 3 ст. 205 УК независимо от формы вины.
Следовательно, из ч. 3 ст. 205 УК следует исключить слова:
«по неосторожности смерть человека или иные». 8. Причинение вреда законным интересам личности, общества или государства при проведении антитеррористических акций не может быть квалифицировано ни по одному уголовно-правовому основанию, исключающему преступность деяния, и формально подпадают под действие норм Особенной части УК. В ст. 22 Федерального закона «О противодействии терроризму» закреплено самостоятельное, не известное российскому Уголовному кодексу обстоятельство, исключающее преступность деяния. Его правовая регламентация в Федеральном законе недостаточна, поскольку согласно ч. 1 ст. 1 УК «уголовное законодательство Российской Федерации состоит из настоящего Кодекса». Следовательно, налицо пробел в праве, который должен быть устранен посредством дополнения главы 8 УК новой уголовно-правовой нормой следующего содержания:
«Статья 41 . Пресечение террористических актов
1. Не является преступлением причинение вреда охраняемым уго ловным законом интересам личности, общества или государства при пресечении террористического акта либо осуществлении иных мероприятий по борьбе с терроризмом действиями, предписываемыми или разрешенными законодательством Российской Федерации.
9. Из анализа диспозиции ч. 1 ст. 205! УК следует вывод, что под содействием террористической деятельности законодатель подразумевает специальные виды подстрекательства (склонение, вербовку или иное вовлечение) к совершению хотя бы одного из преступлений, предусмотренных статьями 205, 206, 208, 211, 277, 278, 279 или 360 УК, либо пособничества их совершению (вооружение или подготовку лица в целях совершения любого из перечисленных преступлений, а равно финансирование терроризма).
Пособничество в форме вооружения или подготовки лица к совершению любого из преступлений террористического характера либо в форме финансирования терроризма уголовно ненаказуемо, если виновный своевременным сообщением органам власти или иным образом способствовал предотвращению преступления. Но, поскольку подобные действия являются добровольным отказом от преступления (ч. 4 ст. 31 УК), ссылка на них в примечании к ст. 205 УК является излишней.
Точно так же при подстрекательстве в форме склонения, вербовки или иного вовлечения в совершение любого преступления террористического характера имеет место добровольный отказ, если подстрекателю удалось предотвратить совершение преступления. Подстрекательство при таких условиях уголовно ненаказуемо в силу ч. 4 ст. 31 УК, поэтому нет необходимости устанавливать в примечании к ст. 205 УК дополнительное основание освобождения от уголовной ответственности. Следовательно, данное примечание имеет смысл только применительно к лицам, виновным в склонении, вербовке или ином вовлечении в совершение преступления террористического характера, если они предприняли безуспешную попытку своевременным сообщением органам власти или иным образом предотвратить либо пресечь совершение планируемого преступления. При такой ситуации в силу ч. 5 ст. 31 УК речь идет о деятельном раскаянии, которому применительно к содействию террористической деятельности законодатель придает значение основания освобождения от уголовной ответственности. Именно в этом плане следовало бы изменить редакцию примечания 2 к ст. 205 УК.
Теоретическая и практическая значимость исследования. Теоретическое значение результатов исследования определяется научно обоснованными выводами и предложениями относительно понятия, юридической и социальной природы терроризма, его отличительных признаков, ответственности за совершение террористических деяний, повышения эффективности противодействия терроризму. Полученные результаты могут быть использованы в дальнейших уголовно-правовых и криминологических исследованиях данной темы, а также смежной с ней проблематики.
Практическая значимость диссертации определяется внесением предложений по совершенствованию действующего уголовного законодательства: разработкой ряда норм, дополняющих действующий уголовно-правовой механизм противодействия терроризму. Сформулированные в работе предложения и рекомендации могут быть также использованы в деятельности судов и правоохранительных органов по реализации ответственности за терроризм, мер по его предупреждению. Материалы исследования могут быть использованы в учебном процессе в образовательных учреждениях по дисциплинам «Уголовное право» и «Криминология», спецкурсам в рамках данной тематики, а также в процессе повышения квалификации практических работников судов, прокуратуры, органов ФСБ, милиции и др.
Апробация результатов исследования. Диссертация подготовлена на кафедре уголовного права Московской государственной юридической академии, где и проводилось ее рецензирование и обсуждение.
Результаты диссертационного исследования отражены в четырех опубликованных научных работах (в том числе - двух в журналах, включенных в перечень ВАК Министерства образования и науки РФ) общим объемом 2,2 п.л.; докладывались на пятой Международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке» (МГЮА, 25-26 января 2008 г.).
Структура работы обусловлена предметом, целями и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, включающих семь параграфов, заключения, списка использованных нормативных правовых актов, судебной практики и литературы.
Понятие и признаки терроризма
Современное общество столкнулось со многими проявлениями экстремизма и агрессии, в том числе и терроризма, и этот термин постепенно лишился четкой смысловой нагрузки. Это во многом предопределено тем обстоятельством, что террористические акты в силу их высокого резонанса не воспринимаются в общественном сознании как исключительно уголовно-правовые деяния. Их содержание, направленность, а в большей степени сопутствующая интерпретация самими организаторами и исполнителями, а затем и СМИ, придают им излишнюю политическую окраску, подчас чуть ли не оправдывающую действия террористов. Примером может служить так называемый стокгольмский синдром, когда жертвы террористов встают на их сторону, присоединяются к их требованиям1. Атмосфера создаваемого страха, тревожного ожидания последующих акций, а зачастую гиперболизация возможностей террористов, излишняя актуализация внимания в отношении любых проявлений криминальной активности и увязывание их с террористической деятельностью в комплексе создают впечатление чуть ли не демонизма и непобедимости терроризма как некоей кары, эсхатологического феномена1.
В.П. Емельянов в этой связи отмечает, что приводимые цифровые показатели могут вообще повергнуть в ужас, если принять их за истину в последней инстанции. Однако, не умаляя остроты проблемы и общественной опасности терроризма, следует все же заметить, что масштабы этого явления в нашей литературе порой настолько преувеличены, а границы его так размыты, что невольно создается впечатление о невозможности выработки каких-либо конкретных мер борьбы с ним .
Прежде чем приступить к анализу уголовно-правового понятия терроризма и связанных с ним явлений, рассмотрим его лингвистические определения.
Практически все словари в ряду понятий, так или иначе характеризующих терроризм, на первое место ставят определение террора. Думается, это сделано небезосновательно, поскольку террор, во-первых, является корневым словом для всех других подобных словообразований, а во-вторых, это понятие является родовым, охватывающим остальные.
Термин «террор» в современной литературе употребляется обычно для характеристики политики насилия и устрашения. Так, в словаре русского языка СИ. Ожегова понятие «террор» определяется как физическое насилие, вплоть до физического уничтожения, по отношению к политическим противникам3.
В Толковом словаре иноязычных слов Л.П. Крысина слово «террор» имеет несколько значений: «1. Угроза физической расправы с кем-н. по политическим или иным мотивам, а также сама такая расправа. Террор фашистов. Индивидуальный террор (акты убийства отдельных политических, общественных и др. деятелей). 2. Запугивание с угрозой насилия или с его фактическим применением. Семейный террор отца-самодура. Террор торговой мафии. Причем первому значению придается прямой, а второму - переносный смысл»1.
Политизированное определение дает Новая философская энциклопедия: «Террор - систематическое, всеобъемлющее насилие как один из способов воспроизводства тоталитарного режима. Это гнёт, давление, репрессии со стороны лиц, имеющих власть, в отношении населения страны»".
Термин «терроризм», на наш взгляд, обозначает явления более локальные, хотя тоже предполагает некую последовательно осуществляемую деятельность. Наиболее общее его определение дает СИ. Ожегов: «политика и практика террора», под которым в свою очередь мыслится «устрашение своих политических противников, выражающееся в физическом насилии вплоть до уничтожения» или, во втором значении, «жестокое запугивание, насилие» .
В.Г. Громов и Н.Б. Ломова, не меняя политической окраски определения, отмечают существование тесной связи между террором и терроризмом. Она, по их мнению, проявляется в том, что лица, имеющие власть, как правило, систематически ухудшали положение обычных людей, не желающих больше терпеть ущемления своих прав и свобод. В результате образовывались группы людей, не облечённых властью, которые пытались изменить обстановку4. Б.И. Топорнин рассматривает терроризм как преступление против общественной безопасности, одно из самых опасных преступлений современности, нередко посягающее не только на отношения национального, но и международного характера. Терроризм направлен на подрыв государственной власти и создает у населения чувство страха и беспомощности, возникающее под влиянием организованного и жестокого насилия террористов. Иными словами, терроризм объединяет группы людей, не имеющих власти ни над государственными органами, ни над населением страны, но которые своими противоправными действиями пытаются достичь определенной цели, продиктовать свою волю власти и народу1. С данным определением в целом можно согласиться, хотя, на наш взгляд, терроризм не может рассматриваться как единичное преступление хотя бы в силу того, что он охватывает весьма широкий круг явлений, характеризующихся различной законодательной интерпретацией.
Международно-правовые основы противодействия терроризму
Как уже отмечалось, в последние годы становится все более и более реальной и опасной угроза международного терроризма. С начала прошлого века проблемой терроризма занимались и продолжают активно заниматься различные международные объединения и организации.
Первые попытки формирования международно-правовой основы взаимодействия антитеррористической направленности предпринимались еще до второй мировой войны. В 1937 г. под эгидой Лиги наций были разработаны Конвенция о предупрелсдении терроризма и наказания за него и Конвенция о создании международного уголовного суда. И хотя оба этих документа в силу так и не вступили, они сыграли определенную роль в становлении международно-правовых принципов и норм борьбы с терроризмом.
Современная система многостороннего сотрудничества в борьбе с терроризмом сложилась в основном за последние четыре десятилетия. На глобальном уровне она функционирует под эгидой ООН и ее спецучреждений, прежде всего ИМО, ИКАО и МАГАТЭ, на основе универсальных конвенций и протоколов о борьбе с различными проявлениями терроризма на суше, на море и в воздухе, представляющих на сегодняшний день международные юридические инструменты, которые международные силы вправе использовать в борьбе с терроризмом.
В настоящее время действует не один десяток международно-правовых документов (общемирового и регионального значения), относящихся к проблеме борьбы с терроризмом. Среди них в первую очередь необходимо назвать следующие: Конвенция о преступлениях и некоторых других актах, совершаемых на борту воздушных судов (Токио, 14 сентября 1963 г., для СССР вступила в силу 3 мая 1988 г.)1; Конвенция о борьбе с незаконным захватом воздушных судов (Гаага, 16 декабря 1970 г., для СССР вступила в силу 14 ок-тября 1971 г.) ; Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации (Монреаль, 23 сентября 1971 г., для СССР вступила в силу 22 марта 1973 г. с оговоркой, сделанной при подписании, Россия сняла оговорку по пункту 1 ст. 14 (Федеральный закон от 3 марта 2007 г. № 28-ФЗ)) ; Конвенция о предотвращении и наказании преступлений против лиц, пользующихся международной защитой, в том числе дипломатических агентов (Нью-Йорк, 14 декабря 1973 г., СССР подписал 7 июня 1974 г. с оговоркой, ратифицирована Указом Президиума Верховного Совета СССР от 26 декабря 1975 г. № 2727-IX, Россия сняла оговорку по пункту 1 ст. 13 Федеральным законом от 3 марта 2007 г. № 28-ФЗ)4; Конвенция о физической защите ядерного материала (Вена, 26 октября 1979 г., для СССР вступила в силу 8 февраля 1987 г.)5; Международная конвенция о борьбе с захватом заложников (17 декабря 1979 г., СССР присоединился к Конвенции с оговоркой и заявлением (Указ Президиума Верховного Совета СССР от 7 мая 1987 г. № 6941-XI, Россия сняла оговорку по пункту 1 ст. 16 Федеральным законом от 3 марта 2007 г. № 28-ФЗ)6; Конвенция о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности морского судоход-ства (Рим, 10 марта 1988 г., для России вступила в силу 2 августа 2001 г.) ; Протокол о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности стационарных платформ, расположенных на континентальном шельфе (Рим, 10 марта 1988 г., для России вступил в силу 2 августа 2001 г.) ; Протокол о борьбе с незаконными актами насилия в аэропортах, обслуживающих международную гражданскую авиацию, дополняющий конвенцию о борьбе с незаконными актами, направленными против безопасности гражданской авиации, принятую в Монреале 23 сентября 1971 года (Монреаль, 24 февраля 1988 г., для СССР вступил в силу 6 августа 1989 г.) ; Международная конвенция о борьбе с вербовкой, использованием, финансированием и обу-чением наемников (Нью-Йорк, 4 декабря 1989 г., Россия не участвует) ; Международная конвенция о борьбе с бомбовым терроризмом (Нью-Йорк, 15 декабря 1997 г., для России вступила в силу 7 июня 2001г.)4; Пакт стабильности для юго-восточной Европы (Кельн, 10 июня 1999 г.) ; Международная конвенция о борьбе с финансированием терроризма (Нью-Йорк, 9 декабря 1999 г., для России вступила в силу 27декабря 2002 г.)6; Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом (Шанхай, 15 июня 2001 г., для Российской Федерации вступила в силу 29 марта 2003 г.) ;-. Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма (принята резолюцией NA/Res/59/290 Генеральной Ассамблеи ООН от 13 апреля 2005 г., для России вступила в силу 7 июля 2007 г.) ; Конвенция Совета Европы о предупреждении терроризма (заключена в г. Варшаве 16 мая 2005 г., для России вступила в силу с 1 июня 2007 г.) ; Берлинская декларация мэров Берлина, Лондона, Москвы и Парижа (Берлин, 22 февраля 2006 г.) и др. Таким образом, международно-правовая база борьбы с терроризмом формировалась на всем протяжении прошлого века и продолжает формироваться в настоящее время. В целом это следует оценить как весьма положительное явление, поскольку создается основа для совместной работы государств по противодействию терроризму, вырабатывается общее видение проблемы, создаются межгосударственные органы, призванные координировать и непосредственно осуществлять такую работу на международном уровне, накапливать и использовать передовой опыт отдельных государств в этом вопросе.
Террористический акт
Террористический акт представляет собой одно из наиболее опасных преступлений. Благодаря корректировке экономической, социально-политической и национально-культурной политике российского государства волна террористических проявлений стала заметно утихать. Если в 2003 г. был совершен 561 террористический акт, то в 2004 г. - 265, в 2005 г. — 203, в 2006 г. — 112, а в 2007 г. — всего 48 . За 5 лет число террористических актов сократилось почти в 12 раз. Однако это отнюдь не снимает с повестки дня вопросы противодействия терроризму и дальнейшей их теоретической разработки.
В отечественной уголовно-правовой литературе характеристика объективных признаков преступления традиционно связывается с анализом его общественной опасности. И это абсолютно справедливо, поскольку именно выражаясь вовне, явление может быть оценено с помощью общепризнанных критериев («хорошо-плохо», «вред-польза» и т.п.). В качестве критерия такой оценки преступного деяния подавляющее число авторов рассматривает его вредоносность. Так, Ю.И. Ляпунов определил общественную опасность как «определенное объективное антисоциальное состояние преступления, обусловленное всей совокупностью его отрицательных свойств и признаков и заключающее в себе реальную возможность причинения вреда (ущерба) общественным отношениям, поставленным под охрану закона»2. Н.Ф. Кузнецова рассматривает общественную опасность деяния как его вредоносность, выражающуюся в причинении либо создании угрозы причинения ущерба охраняемым УК интересам1.
А.И. Рарог под общественной опасностью деяния понимает его способность причинять существенный вред общественным отношениям, поставленным под охрану уголовного закона".
Аналогичной точки зрения придерживается Ф.С. Бражник, определяющий общественную опасность как способность деяния причинять вред (ущерб) охраняемым уголовным законом интересам3.
Ю.А. Красиков полагает, что общественная опасность является объективным свойством деяний, которые влекут негативные изменения в социальной действительности, нарушают упорядоченность системы общественных отношений4.
Таким образом, следует согласиться с констатацией того, что в теории наметилась устойчивая тенденция рассматривать общественную опасность как объективное свойство деяния, с которым связывается уголовная ответственность5.
Мы присоединяемся к указанной точке зрения и считаем, что объективная характеристика преступления должна исходить из потенциальной способности и реального причинения вреда охраняемым уголовным правом социальным благам. При этом под свойством понимается то, что присуще предметам, что отличает их от других предметов или делает их похожими на другие предметы1. Из этого следует вывод, что раз общественная опасность - это свойство, то таким предметом (объектом) следует признать деяние, поведение человека. Здесь полностью можно поддержать позицию В.В. Мальцева, который пишет, что в термине «общественно опасное поведение» наиболее четко представлено действительное соотношение (связь) общественной опасности (свойства) с предметом (поведением), ее порождающим2.
Иными словами, по внешним проявлениям (свойствам) преступление может быть идентифицировано в ряду прочих деяний. Общественная опасность определяется, прежде всего, объективными признаками деяния, зависит от них. Это в полной мере относится и к терроризму. Общественная опасность террористических преступлений обусловлена, во-первых, направленностью посягательства, т.е. причинением вреда или созданием опасности для определенных объектов уголовно-правовой охраны, а во-вторых, характером такого посягательства, т.е. признаками его объективной стороны. Субъективные же признаки, по нашему убеждению, свидетельствуют об опасности личности преступника, степени деградации его социальных установок и системы ценностей. Вместе с тем, нельзя отрицать их взаимосвязи с объективными признаками, поскольку именно посредством сознания и воли формируется модель преступного поведения, реализуемая впоследствии в виде преступления.
Террористический акт (ст. 205 УК) совершается только путем действия , выражающегося в двух альтернативных формах: а) взрыва, поджога или иных действий, устрашающих население и создающих опасность гибели человека, причинения значительного имущественного ущерба либо наступления иных тяжких последствий в целях воздействия на принятие решения органами власти или международными организациями; б) угроза совершения указанных действий в тех же целях.
Взрыв, поджог и иные действия - это способы совершения террористического акта, которые в законе исчерпывающе не определяются.
Под взрывом понимается «мгновенное разрушение чего-н., сопровождающееся образованием сильно нагретых, высоким давлением газов»1.
В твердой среде взрыв сопровождается ее разрушением и дроблением. Результатом взрыва обычно является разрушение или повреждение какого-нибудь объекта (например, транспортного средства, строения).
Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма
Федеральным законом от 27 июля 2006 г. № 153-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации в связи с принятием Федерального закона «О ратификации Конвенции Совета Европы о предупреждении терроризма» и Федерального закона «О противодействии терроризму» Уголовный кодекс РФ был дополнен статьей 205 - «Публичные призывы к осуществлению террористической деятельности или публичное оправдание терроризма». Общественная опасность преступления предопределена способностью названных действий существенно дестабилизировать социально-политическую обстановку в стране, нарушить общественное спокойствие, вызвать неуверенность граждан в возможности государства обеспечить безопасные условия их жизнедеятельности. Однако практика применения этой статьи к настоящему времени еще не сложилась: по данным Верховного Суда РФ, по ней за 2006-2007 гг. не осуждено ни одно лицо.
Объективная сторона этого преступления характеризуется альтернативно предусмотренными действиями: а) публичными призывами к осуществлению террористической деятельности либо б) публичным оправданием терроризма.
Этимологически призыв — это политический лозунг, обращение, в лаконичной форме, выражающее руководящую политическую идею, требование . Данное определение едва ли можно взять за основу уголовно-правовой характеристики рассматриваемого признака. Во-первых, провозглашаемые обращения, направленные на пропаганду идей терроризма, далеко не всегда выражаются в лаконичной форме. Нередко в процессе призывов к осуществлению террористической деятельности объявляется целая программа действий оппозиционных к государственной власти сил (партий, движений и т.д.). Во-вторых, такие призывы могут выражать не только политические требования, но и иметь иную, например, религиозно-экстремистскую направленность.
Призывы, о которых говорится в анализируемой статье, должны носить не абстрактный, а абсолютно конкретный характер и побуждать именно к террористической деятельности (а не к иным формам экстремистской деятельности или массовым беспорядкам). Бланкетность нормы, предусмотрен-НОИ ст. 205" УК, предполагает обращение к Федеральному закону от 26 февраля 2006 г. №35-Ф3 «О противодействии терроризму», где дается понятие террористической деятельности и терроризма.
Исходя из законодательных положений, преступными признаются публичные призывы:
а) к организации, планированию, подготовке, финансированию и реализации террористического акта;
б) к созданию незаконного вооруженного формирования, преступного сообщества (преступной организации), организованной группы для реализации террористического акта, а равно к участию в такой структуре;
в) к вербовке, вооружению, обучению и использованию террористов;
г) к информационному или иному пособничеству в планировании, под готовке или реализации террористического акта.
Лица, публично призывающие к осуществлению иных форм экстремистской деятельности, должны нести ответственность по ст. 280 УК. За призывы к активному неподчинению законным требованиям представителей власти к массовым беспорядкам и к насилию над гражданами наступает ответственность по ч. 3 ст. 212 УК.
Публичность как способ совершения рассматриваемого преступления предполагает, что адресатом указанных действий выступает определенный или неопределенный виновным круг лиц, до которого доводятся соответствующие идеи (материалы, информация). Ряд авторов понимают данный признак как направленность призывов к неограниченному, неопределенному кругу лиц и, соответственно, их исключительно «безличный характер»1. Но ведь призывать к осуществлению террористической деятельности можно и определенный (конечно, не поименно) круг лиц. Думается, что исключение возможности обращения с призывами к конкретной группе лиц (например, трудовому коллективу, членам съезда политической партии и т.п.) будет существенным ограничением сферы действия рассматриваемой нормы.
Призывы и заявления могут осуществляться как устно (на демонстрациях, митингах и т.п.), так и посредством изготовления и распространения печатных материалов, в том числе через сеть Интернет. Спорным представляется мнение о возможности осуществления призывов в изобразительной фор-ме . На наш взгляд, само по себе изображение, без словесного или текстового комментария, не может призывать к осуществлению террористической деятельности или быть воспринято как заявление о признании правильными идеологии и практики терроризма.
