Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Преступное сообщество как форма соучастия 12
1. Социально-историческая обусловленность выделения преступного сообщества (преступной организации) как формы соучастия 12
2. Законодательство зарубежных стран об ответственности за создание преступного сообщества 29
3. Понятие преступного сообщества (преступной организации) по действующему УК РФ 49
4. Отличие преступного сообщества (преступной организации) от иных форм соучастия 69
Глава II. Уголовно-правовая характеристика состава преступления, предусмотренного ст.210 УК РФ 90
1. Объективные признаки основных составов преступлений, предусмотренных ч. чЛ и 2 ст.210 УК РФ 90
2. Субъективные признаки основных составов преступлений, предусмотренных ч. ч.1 и 2 ст.210 УК РФ 112
3. Квалифицирующие и особо квалифицирующие признаки 127
4. Отграничение состава организации преступного сообщества (преступной организации) от смежных составов преступлений 134
5. Проблемы совершенствования законодательства об ответственности за организацию преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней) и практики его применения 152
Заключение 161
Список использованной литературы 170
Приложение
- Законодательство зарубежных стран об ответственности за создание преступного сообщества
- Понятие преступного сообщества (преступной организации) по действующему УК РФ
- Субъективные признаки основных составов преступлений, предусмотренных ч. ч.1 и 2 ст.210 УК РФ
- Отграничение состава организации преступного сообщества (преступной организации) от смежных составов преступлений
Введение к работе
Актуальность темы диссертационного исследования. В начале XXI века, в условиях политического, экономического и социального реформирования, в России создалась сложная криминальная обстановка, которая характеризуется высоким уровнем преступности. Значительное влияние на криминализацию общественных отношений продолжает оказывать организованная преступность. Более всего действия организованной преступности проявляются посредством преступлений, совершаемых организованными группами, бандами и преступными сообществами. Так, организованными группами и преступными сообществами в 2009 году совершено 29,6 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений, в 2010 году - 21,2 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений, в 2011 году - 16,9 тыс. тяжких и особо тяжких преступлений . Как показывает статистика, разная динамика просматривается и в совершении преступлений, предусмотренных ст.209 и 210 УК. Можно говорить о некотором росте подобных преступлений в 2006 и 2007 г. и о снижении в 2008-2011 г. (в 2006 г. совершено 432 преступления, ответственность за которое предусмотрено ст.209 УК, и 255 преступлений по ст.210 УК, в 2007 г. соответственно 348 и 337 преступлений, в 2008 г. - 262 и 325 преступлений, в 2009 -231 и 247 преступлений, в 2010 - 184 и 172 преступления, в 2011 г. - 183 и 172 преступления). Латентность преступлений данного вида также весьма высока.
Тем не менее, нельзя отрицать нарастание противодействия преступным сообществам со стороны государства. Это проявляется и в постоянном поиске законодательных форм воздействия на подобные преступные группировки. Изменилась редакция ч.4 ст.35 УК, где речь идет о понятии и признаках преступного сообщества, ст.210 УК, которая предусматривает уголовную ответственность за создание преступного сообщества или участие в нем . Однако коренного перелома в борьбе с преступными сообществами не произошло. Это в полной мере относится и к законодательным изменениям. Не все правоохранительные органы до настоящего времени восприняли новые законодательные формулировки. Допускаются ошибки при организации оперативных мероприятий, раскрытии и расследовании преступлений данного вида. Серьезные недостатки выявлены в связи с ошибочной квалификацией преступлений, совершаемых преступными группами, характеризующими различные формы соучастия. Судебная практика также была весьма неоднозначной. В 70% случаях суды не признают организованную группу преступным сообществом, полагая, что преступление совершено либо бандой, либо
См.: [Официальный сайт МВД РФ]. (см. 22.02.2012 г.). 2 В редакции Федерального закона от 3 ноября 2009 г. № 245-ФЗ. организованной группой. Допускаются и другие ошибки при квалификации преступлений и назначении наказаний. Отчасти это результат неоднозначного судебного толкования, которое стало возможным в связи с принятием Пленумом Верховного Суда РФ двух различных по сути постановлений о судебной практике по применению уголовного закона об ответственности за создание преступных сообществ и за совершенные участниками этих сообществ преступления .
В соответствии с этим возникла необходимость уточнить пределы ответственности за создание преступного сообщества или участие в нем, проанализировать новеллы уголовного законодательства и новые положения судебного толкования. Кроме того, необходимо тщательное изучение практики применения данной статьи, отграничения указанного деяния от смежных преступлений.
В разработке и решении обозначенных проблем проявляется актуальность темы исследования. Наряду с этим, тема актуальна в связи с необходимостью дальнейшего развития и совершенствования теории уголовного права, уголовной политики в части противодействия организованной преступности, разработки предложений по совершенствованию разделов уголовного закона о соучастии, об ответственности за преступления против общественной безопасности.
Степень научной разработанности темы исследования. В отечественной доктрине уголовного права основы ответственности за преступления, совершенные в соучастии, были заложены в трудах Ф.Г. Бурчака, P.P. Гали-акбарова, П.И. Гришаева, Г.А. Кригера, М.И. Ковалева, В.Н. Кудрявцева, А.А. Пионтковского, Н.С. Таганцева, П.Ф. Тельнова, А.Н. Трайнина и др. Вопросы противодействия организованным преступным группам, бандам, преступным сообществам освещены в трудах таких видных ученых, как В.М. Быков, Н.П. Водько, Л.Д. Гаухман, В.Г. Гриб, П.Ф. Гришанин, А.И. Долгова, B.C. Комиссаров, П.И. Гришаев, А.Я. Гришко, А.И. Гуров, СВ. Дьяков, Н.Г. Кадников, Н.И. Карпец, СВ. Максимов, А.Н. Мондохонов.
Системное изучение проблем противодействия организованной преступности всегда находилось в центре внимания таких ученых, как Г.В. Дашков, А.Э. Жалинский, СМ. Иншаков, В.В. Лунеев, М.Г. Миньковский, А.В. Наумов, А.С. Никифоров, B.C. Овчинский, Э.Ф. Побегайло, В.Е. Эминов и другие.
Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)» от 10 июня 2008 г. № 8 и Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации) или участии в нем (ней)» от 10.06.2010 № 12 /сайт Верховного Суда - .
Проблема ответственности за создание преступных сообществ изучалась на монографическом уровне в диссертациях Е.А. Галактионова, Е.А. Гришко, Н.Ю. Клименко, В.А. Конарева, О.Н. Литовченко, А.А. Мордовца и др.
Однако все диссертации были посвящены изучению ч.4 ст.35 УК и ст.210 УК в редакции 1996 г. и не учитывали новелл уголовного закона 2009 г., а также не содержали анализа разъяснений Пленума Верховного Суда РФ 2010 г.
Отмеченные моменты, по нашему мнению, свидетельствуют об актуальности темы, о ее теоретической и практической значимости, а также о важности ее исследования на диссертационном уровне.
Объект и предмет исследования. Объектом исследования являются общественные отношения, закономерности, складывающиеся по поводу создания преступных сообществ, банд и иных организованных групп или участия в них, а также комплекс теоретических и практических проблем, возникающих с их преступной деятельностью.
Предмет исследования составляют теоретические положения науки уголовного права об ответственности за преступления, совершенные в соучастии, российское и зарубежное законодательство в части регламентации ответственности за создание преступных сообществ (преступных организаций) или участие в осуществляемой ими преступной деятельности, следственная и судебная практика по делам об организации преступного сообщества, материалы правоохранительных органов в борьбе с преступными сообществами, имеющиеся научные публикации по этой проблематике.
Цель и задачи исследования. Цель исследования состояла в осуществлении комплексного исследования понятия и признаков преступного сообщества, как наиболее опасной формы соучастия, всех вопросов уголовной ответственности за создание преступного сообщества или участие в нем и совершенные его членами преступления, разработке конкретных предложений по совершенствованию соответствующих норм уголовного законодательства, и мер, направленных на предупреждение подобных преступлений.
Для достижения указанной цели были выдвинуты и решены следующие задачи: проведен историко-правовой анализ становления отечественного и зарубежного законодательства об ответственности за организацию преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней); обосновано авторское определение понятия преступного сообщества (преступной организации) и раскрыты его признаки с учетом новелл уголовного закона; предложена классификация форм соучастия с точки зрения имеющихся законодательных решений, обосновано место преступного сообщества в данной классификации, как наиболее опасной формы соучастия; с учетом новелл уголовного законодательства и имеющимися разъяснениями Пленума Верховного Суда РФ исследованы объективные и субъективные признаки состава преступления «Организация преступного сообщества (преступной организации) или участие в нем (ней)»; изучены особенности уголовной ответственности организаторов и участников преступного сообщества (преступной организации), иных субъектов преступления, которые выделены законодателем в новой редакции ст.210УК; проведены социологические опросы научных работников, специалистов-практиков по поводу понятия и признаков преступного сообщества, проблем уголовной ответственности за организацию преступных сообществ, по вопросам о пределах ответственности организаторов и рядовых участников за совершение преступлений в составе преступного сообщества, по разграничению различных форм организованных преступных групп; уточнены правила квалификации действий виновных в организации преступных сообществ, совершении ими различных преступлений и вопросы разграничения смежных деяний; выявлены закономерности внутренней динамики преступных сообществ (преступных организаций) и факторов, которые влияют на изменения, происходящие в обществе и государстве; - сформулированы предложения по совершенствованию соответст вующих норм уголовного закона, и мер противодействия преступными со обществами.
Методология и методика исследования. Методологической основой исследования являлись всеобщий метод познания - материалистическая диалектика, ее законы и категории, исторический материализм. Из общенаучных методов - анализ и синтез, дедукция и индукция, исторический и логический, восхождения от абстрактного к конкретному в мышлении. А также использовались частнонаучные методы исследования - формально-логический, метод системного анализа, сравнительного правоведения, статистический и конкретно-социологический, охватывающий интервьюирование, анкетирование, изучение и анализ документов и т. д.
Нормативно-теоретическую базу исследования составили Конституция Российской Федерации, уголовное, уголовно-процессуальное и другие отрасли законодательства Российской Федерации; источники отечественного уголовного законодательства, русское дореволюционное законодательство, уголовное законодательство зарубежных стран, труды российских и зарубежных ученых в области уголовного, уголовно - исполнительного права, криминологии, оперативно-розыскной деятельности, психологии, статистики и т.д. В диссертационном исследовании использованы положения постановлений и определений Пленумов Верховного Суда РФ.
Теоретической основой исследования являются основные положения научных трудов по уголовному, уголовно-исполнительному праву, криминологии, философии, логике, юридической психологии, теории и истории государства и права таких специалистов, как Г.А. Аванесов, С.С. Алексеев, Ю.М. Антонян, Р.А. Базаров, СВ. Бородин, Д.А. Бражников, Ф.Г. Бурчак, Н.И. Ветров, P.P. Галиакбаров, Л.Д. Гаухман, Г1.И. Гришаев, П.Ф. Гришанин, А.Я. Гришко, Г.В. Дашков, А.И. Долгова, А.Н. Игнатов, Н.Г. Кадников, СИ. Кириллов, М.И. Ковалев, И.Я. Козаченко, B.C. Комисаров, Д.А. Корецкий, Ю.А. Красиков, Г.А. Кригер, Н.Ф. Кузнецова, В.Н. Курченко, С.Я. Лебедев, Ю.И. Ляпунов, И.М. Мацкевич, В.И. Морозов, З.А. Незнамова, Б.С. Никифоров, Г.П. Новосёлов, СГ. Ольков, А.А. Пионтковский, Т.А. Пособина, Э.Ф. Побе-гайло, B.C. Прохоров, Б.Т. Разгильдиев, А.И. Рарог, СН. Сабанин, Р.А. Сабитов, Н.С Таганцев, П.Ф. Тельнов, А.Н. Трайнин, B.C. Устинов, Т.Д. Устинова, И.Я. Фойницкий, М.Д. Шаргородский, А.В. Шеслер и др.
Эмпирическую базу исследования составили результаты изученных 97 уголовных дел, рассмотренных по ст.209 и ст.210 УК РФ судами с 2006 по 2011 гг. в г. Москве и Санкт-Петербурге, Московской, Смоленской, Брянской, Тамбовской, Рязанской, Владимирской, Нижегородской областях, Краснодарском крае, Республике Татарстан.
Используя статистическое наблюдение, изучены сведения о преступности в Российской Федерации в целом и в частности о преступлении, ответственность за которое установлена ст.210 УК, за период 2006-2011 гг., а также документы МВД России, касающиеся борьбы с организованной преступностью. Опрошено 76 научно-педагогических работников юридических вузов, 220 сотрудников правоохранительных органов, непосредственно осуществляющих борьбу с преступными сообществами в регионах, в том числе сотрудников следственных аппаратов и судей. Использован также личный опыт практической работы автора в подразделении по борьбе с организованной преступностью в течение 10-ти лет.
Научная новизна диссертационного исследования связана с формированием нового подхода к установлению уголовной ответственности за организацию преступного сообщества и участие в нем, основанного на анализе норм действующего уголовного законодательства, практики его применения, научных воззрений различных авторов на исследуемую проблему и результатах собственного исследования. Выводы и предложения сформулированы с учетом новелл уголовного законодательства в части понятия и признаков преступного сообщества и редакции ст.210 УК.
Научная новизна диссертации состоит также и в том, что сформулированы авторские определения понятий преступного сообщества, координации преступных действий и раздела сфер преступного влияния, проанализированы цели преступного сообщества, качественные и количественные признаки участников подобных сообществ. Впервые предложено понятие лица, занимающего высшее положение в преступной иерархии, и обосновано критическое отношение к такого рода субъекту преступления, выделение которого следует признать не отвечающим доктрине уголовного права. С учетом новелл уголовного законодательства осуществлен научный анализ объективных и субъективных признаков основного и квалифицированного составов преступлений, ответственность за которые предусмотрена ч.ч.І и 3 ст.210 УК. Разработаны рекомендации о квалификации действий по организации преступного сообщества, совершаемых его участниками преступлений и отграничении этого состава преступления от смежных составов преступлений. Обоснован комплекс предложений о совершенствовании уголовного законодательства об ответственности за организацию преступного сообщества и участие в нем.
Теоретическая значимость диссертационного исследования. Теоретическая значимость данного исследования заключается в уточнении и углублении теории уголовного права в части форм соучастия, обосновании новых научных положений о понятии преступного сообщества, как наиболее опасной формы соучастия, об ответственности за организацию преступного сообщества и совершение его участниками различных преступлений. Сформулированные в исследовании предложения по совершенствованию действующего уголовного законодательства, практики его применения, профилактической деятельности органов внутренних дел могут быть использованы в законотворческом процессе, следственной и судебной практике. Материалы настоящего исследования могут быть использованы в учебном процессе высших учебных заведений при преподавании курса уголовного права (Общая и Особенная части), спецкурса по квалификации преступлений и криминологии.
Практическая значимость диссертационного исследования. В связи с тем, что борьба с организованной преступностью в нашей стране является одним из приоритетных направлений деятельности органов внутренних дел Российской Федерации, то отдельные положения данного диссертационного исследования могут быть использованы при разработке государством стратегии противодействия организованной преступности в целом и организованным преступным группам в частности. Рекомендации о квалификации орга- низации преступного сообщества или участие в нем, и об отграничении данного состава преступления от смежных составов.могут быть использованы в работе правоохранительных органов. Выводы данного исследования могут дать соответствующие ориентиры органам, осуществляющим оперативно-розыскную деятельность при планировании и проведении соответствующих мероприятий в отношении преступных сообществ. Положения, выносимые на защиту:
Вывод о криминологической обусловленности выделения наиболее опасной формы соучастия - преступного сообщества и об установлении уголовной ответственности за организацию подобного сообщества. Такая обусловленность обоснована особой опасностью подобных организованных групп для всего общества и государственных институтов, тяжестью и распространенностью преступлений, совершаемых подобными группировками, а также особенностью содержания целей их создания, невозможностью правового воздействия на них с помощью иных отраслей законодательства и возможностью доказывания и документирования их преступной деятельности.
Вывод о том, что в основу уголовной ответственности за организацию преступного сообщества должна быть положена акцессорная теория соучастия, согласно которой все соучастники должны отвечать за все совершаемые рядовыми участниками преступления, если действия каждого находятся в причинной связи с действиями исполнителя и с наступившим преступным результатом.
Вывод о необходимости дополнения ст.35 УК указанием о выделении таких форм соучастия, как банда, незаконное вооруженное формирование, экстремистское сообщество, экстремистская организация.
Вывод о том, что ответственность за организацию преступного сообщества должна в полной мере соответствовать нормам Конвенции ООН от 15 ноября 2000 г. «Против транснациональной организованной преступности» в части понятия и признаков сообщества, относящегося к преступному. В связи с чем, необходимо содержание ч.4 ст.35 УК в части целей создания подобных сообществ привести в соответствие с редакцией диспозиции ст.210 УК, дополнив последнюю указанием о цели получения сообществом финансовой или иной материальной выгоды.
Вывод о том, что организация преступного сообщества - усеченный состав преступления, которое считается оконченным в момент создания данного сообщества. Момент окончания для некоторых субъектов в настоящее время связывается также с руководством таким сообществом либо координацией преступных действий, а также с участием в собрании организаторов. В связи с такой юридической конструкцией не могут иметь место стадии приготовления или покушения на совершение данного преступления.
Предложения о совершенствовании уголовного закона: в ч.4 ст.35 УК следует указать, что преступное сообщество это организованная структурированная группа, состоящая из трех и более человек; ст.35 УК и ст.210 УК привести в соответствие в части признаков и понятия преступного сообщества (с учетом новелл законодательства); признать субъектом преступления по ч.1 ст.210 УК организатора (создателя) либо руководителя, или координатора, которые имеют реальное влияние на других участников, по ч.2 ст.210 УК участников преступных сообществ и представителей организованных групп, по ч.З ст.210 УК - всех вышеперечисленных лиц, использующих при совершении преступлений свое служебное положение; ч.4 ст.210 УК исключить из данной статьи т.к. отсутствуют объективные критерии для выделения такого субъекта преступления, как лицо, занимающее высшее положение в преступной иерархии;
Предложения по квалификации различных вариантов совершения данного преступления, в совокупности с другими преступлениями и без таковой, с участием специальных субъектов, возможных соучастников и в случае действия специального случая деятельного раскаяния, признаки которого закреплены в примечании к ст.210 УК.
Вывод о необходимости дополнительного судебного толкования по делам данной категории со стороны высших судебных инстанций, которое должно коснуться целей создания преступного сообщества, характера действий, включенных законодателем в диспозицию данной статьи, признаков субъектов преступления.
Апробация результатов исследования. Результаты диссертационного исследования изложены автором в семи статьях, опубликованных в журналах и сборниках научных трудов, четыре из которых - в изданиях рекомендованных ВАК Министерства образования и науки России.
Некоторые положения проведенного исследования освещены на научно-практических конференциях и семинарах, в частности: на межвузовском научно-практическом семинаре в Московском университете МВД России (24.04.2009г.), который посвящен актуальным проблемам борьбы с коррупцией и организованной преступностью; на межвузовском научно-практическом семинаре в Московском университете МВД России (29.04.2010г.), посвященном актуальным проблемам борьбы с преступлениями в сфере экономики; на межвузовском научно-практическом семинаре в Московском университете МВД России (27.05.2011г.), «Значение норм Федерального закона «О полиции» для осуществления современной уголовной политики».
Теоретические положения и выводы диссертации прошли апробацию на заседаниях кафедры уголовного права Московского университета МВД России, они используются при проведении учебных занятий по курсу «Уголовное право» и «Криминология» в Московском университете МВД России и других вузах.
Предложения и рекомендации, содержащиеся в диссертации, внедрены в практическую деятельность УВД по Южному административному округу Главного управления МВД России по г. Москве и других структурных подразделений правоохранительных органов, а также используются в системе служебной подготовки сотрудников органов внутренних дел.
Структура диссертации определена характером исследуемых в ней проблем, поставленными задачами и логикой исследования. Настоящая диссертация выполнена в объеме, соответствующем предъявляемым требованиям, и состоит из введения, двух глав, включающих в себя 9 параграфов, заключения, списка литературы и приложения.
Законодательство зарубежных стран об ответственности за создание преступного сообщества
Организованная преступность, приобретающая все более широкие масштабы в мире, является одной из острейших проблем современности. Процесс криминализации организованных форм преступной деятельности за рубежом начался значительно раньше, чем в России, однако, организованная преступность, несмотря на национальные особенности, имеет определенные сходные черты. Борьба с организованной преступностью вызывает необходимость объединения усилий всех стран. Поэтому в своей работе мы считаем необходимым, рассмотреть некоторые модели организованных форм преступной деятельности зарубежных стран.
Проблема организованной преступности впервые была осознана международным сообществом и получила свое юридическое закрепление на пятом Конгрессе ООН (Женева, 1975 год). Было признано, что преступность представляет собой более серьезную угрозу, чем традиционные формы преступного поведения. К этой проблеме и впоследствии обращались шестой Конгресс (Каракас, 1980 год) \ при рассмотрении вопроса о правонарушениях и правонарушителях, а также седьмой Конгресс (Милан, 1985 год). В Миланском плане действий впервые было отмечено, что преступность представляет собой серьезную проблему в национальном, а в ряде случаев и в международном масштабе2. В Руководящих принципах, в области предупреждения преступности и уголовного правосудия отмечалось, что предупреждение преступности как глобального явления должно не ограничиваться общими видами преступности, а распространяться и на такие деяния, которые являются особо опасными3.
В 1990 году в Гаване, на восьмом Конгрессе ООН , для предупреждения организованной преступности и борьбы с ней, были приняты Руководящие принципы. Одним из них является принцип оказания содействия проведению сопоставительного анализа и сбору информации в отношении международной организованной преступности, ее причин, связи с внутригосударственной нестабильностью и другими формами преступности, а также в отношении и борьбы с ней5.
На наш взгляд, этот принцип является одним из аргументов рассмотрения вопроса противодействия организованной преступности на международном уровне. Опыт борьбы с организованной преступностью уже описывался в отечественной литературе6, но нам непосредственно хотелось бы остано- виться на отдельных ее формах, таких как преступное сообщество (преступная организация).
Изучая опыт зарубежных стран, следует более детально остановиться на уголовном законодательстве Франции, Италии и ФРГ, которое закрепило в своих нормах такое понятие, как объединение преступников. В Италии же, помимо объединения преступников, используется еще и понятие мафии. О преступном сообществе речь идет в законодательстве ФРГ и КНР. Швейцария и Голландия ведут активную борьбу с преступными организациями. Интересен законодательный опыт противодействия странами Содружества Независимых Государств преступным сообществам.
Изучая уголовное законодательство государств - участников Содружества Независимых Государств, в первую очередь следует остановиться на Модельном уголовном кодексе1, подготовленном рабочей группой и одобренном Межпарламентской Ассамблеей государств - участников Содружества Независимых Государств 17 февраля 1996 г. Модельный уголовный кодекс оказал самое непосредственное влияние на законодательство некоторых государств. Как заметил Б.В. Волженкин, Модельный уголовный кодекс является «научно аргументированной рекомендацией законодательным органам государств» и неким образцом при разработке собственного законодательства2.
Особое внимание в Модельном УК уделено вопросам соучастия и борьбе с организованными преступными проявлениями. Так, в главе седьмой Модельного уголовного кодекса под соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. В ст.38 предусмотрено совершение преступления группой лиц или преступным сообществом. Таким образом, мы наблюдаем то, что нормы 35 и 38 Модельного кодекса практически дословно совпадают со ст.ст.ЗЗ и 35 УК РФ.
В Особенной части Модельного уголовного кодекса имеется ст. 164, которая по своему содержанию соответствует ст.239 УК (организация объединения, посягающего на личность и права граждан), при этом участие в таком объединении по Модельному уголовному кодексу не наказывается. Не наказывается и участие в незаконном военизированном формировании согласно ст. 183 Модельного уголовного кодекса, которая в свою очередь является прообразом ст.208 УК РФ (организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем). А вот участие в нападениях по Модельному уголовному кодексу — ст. 184, в отличие от участия в банде - ст.209 УК РФ, на наш взгляд, неправильно приравнено к организации и руководству бандой. Так как лица, которые участвуют в нападениях, не являются общественно опасными настолько, насколько ими являются организаторы и руководители этих нападений.
Особенная часть Модельного уголовного кодекса содержит в себе ст. 185 «создание организованной группы или преступного сообщества либо участие в преступном сообществе», которая так же, как и ст.210 УК РФ, криминализирует руководство деятельностью, направленной на создание организованной преступной группы или преступного сообщества, а равно руководство организованной преступной группой или преступным сообществом, признает такую деятельность особо тяжким преступлением1. Само же участие в преступном сообществе, согласно ч.З ст. 185 Модельного уголовного кодекса, признано тяжким преступлением, а вот участие в организованной труппе вообще ненаказуемо. По мнению диссертанта, участие в организованной группе не может быть ненаказуемо, так как именно организованные группы являются структурными подразделениями преступного сообщества, а участие в преступном сообществе по Модельному уголовному кодексу - наказуемо, это значит, что и участие в организованной группе должно быть наказуемо. К этой статье имеется и примечание", которое по своему содержанию практически тождественно, за исключением упоминания об организованной группе, с примечанием к ст. 210 УК РФ.
Уголовные кодексы государств - участников Содружества Независимых Государств имеют сходные положения с Модельным уголовным кодексом, но некоторые положения раскрывают более подробно.
Анализируя уголовное законодательство стран СНГ и Балтии можно отметить разнообразие в решении вопросов соучастия. Например, УК Литовской Республики, принятый в 2000 г. и вступивший в законную силу с 01 мая 2003 г., в ст.25 определяет в качестве форм соучастия группу соучастников, организованную группу и преступное объединение3. При этом, ч.4 ст.25 под преступным объединением признает устойчивое объединение, созданное для преступной деятельности — для совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений — если в него объединяются три или более лица, имеющих постоянные связи между собой, распределенные обязанности или задания. Уголовная ответственность за организацию или участие в преступном сообществе предусмотрена ст.249 УК Литовской Республики, ч.4 этой же нормы предусматривается и освобождение от уголовной ответственности. Правильным, на взгляд диссертанта, является условие, согласно которому не освобождается от уголовной ответственности лицо, принявшее участие в убийстве, или лицо, к которому уже было применено такое освобождение от уголовной ответственности. Такую поправку, по нашему мнению, следовало бы внести в примечание к ст.210 УК.
Понятие преступного сообщества (преступной организации) по действующему УК РФ
Соучастие в преступлении - это один из самых важных и сложных институтов уголовного права. Еще в буржуазной науке уголовного права относительно соучастия существовало множество теорий. В 1850 году первый русский ученый, профессор А. Жиряев, посвятивший соучастию специальную монографию, в своей работе отмечал, что «... между вопросами современной Уголовной Юриспруденции вопрос о стечении преступников в противоположность стечению или совокупности преступлений, есть едва ли не самый спорный. В особенности разногласят криминалисты относительно того вида стечения преступников, который должен быть назван участием в преступлении»1.
В результате своих исследований А. Жиряев пришел в итоге к глубоко пессимистическому выводу о невозможности окончательного разрешения теории соучастия вообще. «Окончательное же решение всего этого вопроса, особенно в науке, мне кажется, - писал Жиряев, - делом вовсе невозможным. Задача, около коей он вращается, корнями своими утверждается на почве философии: и поэтому всегда разделяла и будет разделять судьбу сей послед-ней, то - есть, никогда не может быть решена окончательно»". Возможно, нельзя было так пессимистически делать вывод обо всей теории соучастия, но в том, что проблема соучастия оставалась неразрешенной длительный период времени, профессор А. Жиряев не ошибся.
Только через тридцать два года, в 1881 году, профессор Г.Е. Колоколов, в своей монографии «О соучастии в преступлении» написал, что теорию соучастия справедливо считают труднейшим отделом уголовного права и именно поэтому, несмотря на массу потраченных усилий, ученые до сих пор не пришли к удовлетворительным результатам3. Колоколов отчетливо понимал всю важность и значение этого института, считая теорию соучастия венцом общего учения о преступлении . Изучению института соучастия уделял внимание профессор Н.С. Таганцев, который указывал, что учение о соучастии находилось в хаотическом состоянии .
Так, на протяжении многих лет в науке уголовного права к соучастию в преступлении приковано внимание многих ученых. По мнению М.И. Ковалева, это объясняется тем, что с начала своего существования уголовное право сравнительно тщательно регулирует ответственность соучастников за различные формы преступной деятельности6. Преступления, совершаемые в соучастии, как правило, более тяжкие и опасные. Именно поэтому, как в законодательстве, так и в теории уголовного права, соучастию отведена важная роль.
Так, вопросы и проблемы соучастия рассматриваются и на международном уровне. Седьмой Международный Конгресс по уголовному праву, проходивший в 1957 году в Афинах, был посвящен вопросам соучастия в преступлении. Конгресс принял важную резолюцию относительно вопроса соучастия, в которой указывалось, что определение ответственности зависит от характера участия и роли каждого из соучастников в совершенном преступлении, от особенностей его личности и личной вины; от соучастников требуется обязательное знание, что действия, составляющие преступление или отягчающие его, будут совершены одним или несколькими соучастниками; личные же обстоятельства, исключающие, смягчающие или отягчающие ответственность, принимаются во внимание лишь применительно к тому соучастнику, к которому эти обстоятельства относятся1. Наиболее прогрессивные концепции данной резолюции затем были приняты на вооружение большинством европейских, латиноамериканских и азиатских стран ".
Определение соучастия в советском уголовном праве впервые было дано Руководящими началами, в ст.21 говорилось: «За деяния, совершаемые сообща группой лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполните-ли так и подстрекатели и пособники»3. В этом определении мы видим только только два признака: это группа лиц и совершение ею преступления совместно. Ничего не сказано о субъективной стороне соучастия. В юридической литературе того времени было много критических высказываний ученых относительно такого определения соучастия. По мнению Трайнина, оно было слишком узким, «поскольку охватывало только групповые деяния и оставляло за пределами соучастия совместные деяния преступников, не составлявших группы», а с другой стороны - слишком широким, «поскольку приравнивало к преступной группе бесчинствующую толпу - стечение лиц, хотя и обладающее общей разрушительной силой, но субъективно не спаянное»4.
Тем не менее, такое определение соучастия сыграло положительную роль, подчеркнув важность такого института в уголовном праве. Большинство советских ученых признавало возможность соучастия только в умышленных преступлениях. При этом ими не отрицалась совместность деяний соучастников, но и не выделялась в качестве общего признака соучастия . Наиболее развернуто о субъективной стороне соучастия в своих определениях писал А.А. Пионтковский. Он рекомендовал считать соучастием «умышленное участие двух или нескольких лиц в совершении умышленного преступления»".
Так, в 1958 году вч.1 ст. 17 УК РСФСР появилось новое определение соучастия, которое определялось как «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления». Однако в науке продолжали усовершенствовать определение соучастия. Большинство исследователей предлагали включить в определение соучастия указание на умышленный ха-рактер совершаемого преступления . Из всех рассмотренных попыток совершенствования определения соучастия наиболее конструктивным, на взгляд диссертанта, представляется указание именно на умышленный характер преступлений, которые и должны совершаться в соучастии. В результате долгого и скрупулезного изучения и изменения института соучастия, наука уголовного права и законодательство, пришли к современному определению соучастия.
Нормы о соучастии в УК РФ сосредоточены в главе 7, в ст.ст.32-36. В соответствии со ст.32 УК соучастием в преступлении признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. В этом определении сформулированы основные признаки соучастия, которые отражают принятую в России концепцию соучастия, выработанную еще во второй половине XIX столетия русскими учеными-правоведами.
По мнению М.И. Ковалева, это определение полностью соответствует ключевым положениям Резолюции VII Международного Конгресса по уголовному праву. Проанализировав взгляды на юридическую природу института соучастия, можно выделить две основополагающие позиции, которые их разделяют: возможно ли неосторожное соучастие в умышленном или неосторожном преступлении и является ли юридическая природа соучастия акцессорной1?
Обращаясь к тексту ст.32 УК, мы находим то, что однозначно исключает неосторожное соучастие в умышленном или неосторожном преступлении: в законе четко указано, что соучастием признается умышленное участие нескольких лиц и только в умышленном преступлении. Особого внимания заслуживает вопрос относительно юридической природы соучастия. Сторонники концепции об акцессорной (лат. accessori - «несамостоятельный») природе соучастия считали, что между деяниями подстрекателя, организатора, пособника и преступным результатом находится поведение исполнителя, в этой связи отсутствует причинность между ними, между деяниями и результатом2. К основным положениям акцессорной теории относят: 1) совершение исполнителем преступления - это основание уголовной ответственности других соучастников; 2) соучастников привлекают к уголовной ответственности лишь в случае привлечения к уголовной ответственности исполнителя; 3) вид и меру наказания соучастникам определяют с учетом наказания, которое назначается исполнителю преступления.
Относительно теории акцессорности, на наш взгляд, следует согласиться с М.И. Ковалевым, который утверждал, что ключевой фигурой является исполнитель, так как без него нет и соучастия. И если его нет, то соучастие рассыпается, как карточный домик... Соучастие по своей сущности акцес-сорно, зависимо от действий исполнителя»3.
Субъективные признаки основных составов преступлений, предусмотренных ч. ч.1 и 2 ст.210 УК РФ
Субъективная сторона в науке уголовного права является важным элементом каждого состава преступления. Она представляет собой психическую деятельность лица и ее называют внутренней стороной преступления. По мнению А.И. Рарога, образуя психологическое содержание общественно опасного деяния, субъективная сторона преступления является его внутренней (по отношению к объективной) стороной1. Как отмечал Н.И. Ветров, «Субъективная сторона отражает связь сознания и воли преступника с со-вершенным им общественно опасным деянием» .
Основным, обязательным признаком субъективной стороны любого состава преступления является вина. Существует ряд ученых, которые считают, что вина и субъективная сторона преступления - это два тождественных понятия, так как, на их взгляд, интеллектуально-волевая деятельность человека напрямую связана с мотивационной и эмоциональной деятельностью1.
По мнению СП. Тройнова, отождествление вины с субъективной стороной преступления не соответствует законодательной характеристике вины, так как виновным в преступлении признается лицо, совершившее деяние умышленно или по неосторожности (ч.1 ст.24 УК). А это в свою очередь означает, что закон рассматривает вину как некое родовое понятие умысла и неосторожности, и иных психологических моментов в понятие вины не включает .
Другие ученые рассматривают вину как понятие более широкое, чем субъективная сторона преступления. На их взгляд, вина не может сводиться к какому-либо элементу преступления, будь то умысел или неосторожность, либо же само деяние с его объективной стороны. Вина выражается как в объективной, так и в субъективной стороне преступления3. «Констатация вины требует выявления не только психологических, но и всех иных, в том числе объективных факторов и признаков. Суждение о вине есть итоговое суждение и о преступлении, и о субъекте его ответственности, и о многом другом» .
Мы придерживаемся преобладающей в науке уголовного права точки зрения, согласно которой субъективная сторона преступления, т.е. психическое отношение виновного к содеянному, состоит из трех признаков: вины, мотива и цели. Органически данные признаки связаны между собой и в какой-то степени даже зависят друг от друга, однако, это самостоятельные психические явления, ни одно из них не является частью другого.
Вина, мотив и цель представляют собой объективную реальность, т.е. фактически существующие явления, которые еще и познаваемы. Их содержание может быть установлено в ходе расследования по уголовному делу посредством и на основании анализа и оценки всех объективных обстоятельств совершенного преступного деяния в их совокупности5. Вина - является обязательным признаком любого состава преступления. Мотив и цель выступа- ют в качестве факультативных признаков субъективной стороны, но не каждого преступления. И лишь когда мотив и цель предусмотрены в диспозиции статьи, они переходят в разряд обязательных признаков.
Относительно понятия вины в уголовном праве на протяжении нескольких лет между учеными продолжались острые дискуссии. Так, Н.С. Та-ганцев считал, что «...для того, чтобы возникло преступное деяние, виновный должен стать в известное отношение к правовой норме, отношение, являющееся в виде посягательства на реальное бытие этой нормы»1.
А.Н. Трайнин определял вину как психическое отношение лица к преступному действию и его результату, в форме умысла или неосторожности. Вина в уголовном праве, по его мнению, выступает в двух качествах - элемента состава преступления и в качестве основания уголовной ответственности2. Такой же точки зрения относительно понятия вины придерживаются и другие ученые3.
Вина, по мнению Л.Д. Гаухмана, это уголовно-правовое выражение интеллектуального и волевого моментов психического отношения лица к содеянному и определенных их сочетаний, а также - при небрежности - отрицания указанных моментов4. На наш взгляд, вина - это психическое отношение лица к совершенному деянию, которая выражается в форме умысла или неосторожности и является одним из обязательных элементов состава преступления.
В целом установление субъективной стороны преступления является непременным условием обеспечения и укрепления законности. При организации преступного сообщества вина выражается совокупностью объективных признаков и фактических обстоятельств, которые влияют на квалификацию и охватываются непосредственно умыслом виновного.
Российское уголовное право в соответствии с ч.1 ст.24 УК устанавливает две формы вины - умысел и неосторожность. Состав преступления, предусмотренный ст.210 УК, совершается только с умышленной формой вины. К тому же, с прямым умыслом: виновное лицо осознает не только характер совершаемого деяния, но и желает создать преступное сообщество в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений либо руководить таким сообществом или входящими в него структурными подразделениями, а также координировать преступные действия, создавать устойчивые связи между различными самостоятельно действующими организованными группами, разрабатывать планы и создавать условия для совершения преступлений такими группами или осуществлять раздел сфер преступного влияния и преступных доходов между ними, а равно участвовать в собрании организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп в целях совершения хотя бы одного из указанных преступлений. Таким образом, лицо, виновное в создании или руководстве преступным сообществом, осознает общественную опасность своих действий, а также то, что создает или руководит преступным сообществом или входящими в него структурными подразделениями в целях совместного совершения одного или нескольких тяжких или особо тяжких преступлений и желает их осуществить.
В ч.2 ст.210 УК лицо, которое является участником преступного сообщества, осознает себя участником конкретного преступного сообщества и желает выполнять действия, которые будут направлены на достижение целей этого преступного сообщества в целом. Такое лицо «... готово осуществлять отводимую ему роль, на выполнение которой ... вправе рассчитывать организация. Вступая в преступную организацию, ее участник должен осознавать цели организации и характер методов их достижения»1.
Еще Б.С. Утевский писал, что входя в преступную организацию,... каждый ее член с тем и входит в организацию, чтобы все участники ее совершали те преступления, которые вытекают из преступной цели организации, чтобы каждый член организации знал, что такие преступления будут совершены членами организации...и помимо этого - желал, чтобы такие преступления совершались2.
Участник же собрания организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп, осознает свое непосредственное участие в таком собрании и желает принимать дальнейшее участие в этом собрании с последующим осуществлением целей - совершением хотя бы одного из указанных преступлений.
Законодатель ввел новое понятие «собрание организаторов, руководителей (лидеров) или иных представителей организованных групп», на наш взгляд, это более соответствует характеру регулярных сборов представителей организованных преступных сообществ, что в свою очередь не требует доказывания единства и целостности объединения. Под термином «объединение» по мнению некоторых авторов, правоприменитель ориентировался на группу лиц либо специальный орган, курирующий и контролирующий деятельность различных преступных сообществ или организованных групп в целях в целях планирования совместной преступной деятельности, распределения сфер влияния между отдельными преступными группировками, разрешения споров и конфликтов, возникающих между отдельными преступными формированиями .
Отграничение состава организации преступного сообщества (преступной организации) от смежных составов преступлений
В правоприменительной практике очень важное значение имеет отграничение организации преступного сообщества, от смежных составов преступлений, таких как организация незаконного вооруженного формирования или участие в нем - ст.208 УК, бандитизм - ст.209 УК, организация экстремистского сообщества - ст.2821 УК, организация деятельности экстремистской организации - ст. 282" УК, а также от ст.239 УК - организация объединения, посягающего на личность и права граждан.
К основным критериям разграничения указанных преступлений следует отнести цель создания подобных объединений (ст.ст.209, 210, 239 и 282 УК), а также признак вооруженности, относительно ст.208 и ст.209 УК. Что же касается экстремистской организации - ст.282 УК то, по мнению А.Н. Мондохонова, принципиальным отличием в этом случае будет являться вступившее в законную силу судебное решение о ликвидации или запрете деятельности1.
По нашему мнению, на практике имеет значение разграничение таких понятий как преступное сообщество и незаконное вооруженное формирование, ответственность за которое предусмотрена ст.208 УК. Последнее в свою очередь является разновидностью военного формирования (объединение, дружина или отряд), характеризующегося военной организацией и наличием военной техники, а также прохождением военной службы, правовое положение которого не урегулировано федеральным законом.
В наше время, как отмечает В.И. Попов, незаконные вооруженные формирования создаются, как правило, на определенной территории в виде разрозненных отрядов боевиков численностью до 60 - 100 человек. В своем арсенале они имеют не только легкое стрелковое оружие (пистолеты, винтовки и автоматы), но и современные минометы, и безоткатные орудия. В случае возникновения конфликта они объединяются между собой в более крупные формирования с централизацией управления с общими учебными центрами и складами для оружия. В крупных формированиях происходит деление на роты, взводы и отделения, т.е. образуется некая структура внутри формирования . Причем, для участников незаконного вооруженного формирования совершение иных преступлений, например, нападение на граждан или организации, совсем необязательно.
Объектом организации незаконного вооруженного формирования, на наш взгляд, выступают общественные отношения, которые складываются в сфере обеспечения общественной безопасности. Однако в судебной практике встречаются случаи осуждения за участие в незаконном вооруженном формировании, созданном с целью насильственного захвата власти и изменения конституционного строя Российской Федерации, например, на Северном Кавказе . В научной литературе некоторыми авторами также предлагается считать непосредственным объектом организации незаконного вооруженного формирования не общественную безопасность, а основы конституционного строя и безопасности государства.
Следующей отличительной особенностью незаконного вооруженного формирования является возможность организации этого формирования с общественно полезной целью (например, для обеспечения безопасности и правопорядка). Хотя в правоприменительной практике привлечение к уголовной ответственности за организацию незаконного вооруженного формирования практически всегда сопровождается преступными целями его создания и функционирования.
Данный факт подтверждается исследованиями, проведенными П.В. Агаповым, в ходе которых не было установлено ни одного факта осуждения за функционирование вооруженного формирования, не преследующего криминальных целей (защита суверенитета субъекта Федерации или помощь правоохранительным органам в борьбе с преступностью)3. Таким образом, можно говорить о том, что в настоящее время незаконные вооруженные формирования создаются практически всегда с криминальными целями.
Преступное сообщество изначально создается с преступной целью, с целью совершения одного или нескольких тяжких либо особо тяжких преступлений для получения прямо или косвенно финансовой или иной материальной выгоды. Однако отличие незаконных вооруженных формирований от преступного сообщества состоит в том, что законодатель криминализировал эту деятельность не в связи с тем, что она нацелена на совершение преступлений, а в связи с неурегулированностью данной деятельности федеральными законами.
В юридической литературе высказывается и такая точка зрения, согласно которой при отсутствии цели совершения преступлений незаконным вооруженным формированием нет правового основания, связывать его с институтом соучастия, который регламентирует деятельность за объединение двух и более лиц для совместного совершения общественно опасного деяния. Поэтому незаконное вооруженное формирование не может рассматриваться в качестве одной из организованных форм преступной деятельности, обособленных в самостоятельный вид преступления1.
Такая позиция, на взгляд диссертанта, представляется ошибочной. В силу повышенной общественной опасности законодатель признал умышленным преступлением уже сам факт создания незаконного вооруженного формирования, а также руководство таким формированием, его финансирование и участие в нем. В данном случае следует согласиться с мнением А.Н. Мон-дохонова о том, что умышленное объединение усилий двух или более лиц, направленных на совместное совершение умышленного преступления, а именно на организацию незаконного вооруженного формирования, необходимо признать соучастием в преступлении. Признаки же устойчивости и предварительной договоренности предопределяют организованный характер данной формы соучастия2.
Например, Верховный Суд Российской Федерации указал, что об организованности незаконного вооруженного формирования свидетельствует сам факт спланированного и проведенного перехода членов формирования с плато «Бечысан» через территорию Кабардино-Балкарской Республики в Панкисское ущелье в Грузии для соединения с отрядом полевого командира незаконного вооруженного формирования Г.
Следующим признаком, отличающим преступное сообщество от незаконного вооруженного формирования, является структурированность преступного сообщества (данное понятие раскрывалось нами ранее). Незаконное вооруженное формирование не должно в обязательном порядке иметь собственную структуру, однако оно само может выступать в качестве оного из структурных подразделений преступного сообщества.
Такие случаи встречаются и в судебной практике. Например, по делу Х.А. и Б.Х. Ставропольский краевой суд установил, что на территории Карачаево-Черкесской Республики было создано и действовало преступное сообщество, состоящее из религиозно-военизированных объединений - ваххабитских «джамаатов», т.е. из автономных устойчивых групп как структурных подразделений. Основной целью преступного сообщества было совершение тяжких и особо тяжких преступлений, ему были присущи высокая степень конспирации, организованности и сплоченности всех участников, имелось строгое распределение ролей и ярко выраженных лидеров - «духовных наставников» - руководителей, авторитет которых был непререкаем, чьи приказы выполнялись фактически беспрекословно, имела достаточно высокое и стабильное финансирование, большой и постоянный состав участников сообщества. Их действия были квалифицированы по совокупности преступлений, предусмотренных ч.2 ст.210, ч.2 ст.208 и, ч.З ст.222 УК РФ1.
