Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Уголовная ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов: исторический, международный и сравнительно-правовой аспекты 12
1.1. История развития российского уголовного законодательства об ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов 12
1.2. Влияние норм международного права на российское уголовное законодательство, направленное на охрану водных биологических ресурсов 37
1.3. Сравнительный анализ способов изложения уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов, в зарубежных странах 56
Глава 2. Технико-юридические аспекты конструирования уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов 73
2.1. Основные правила законодательной техники, используемые при конструировании уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов 73
2.2. Законодательная регламентация объекта и предмета преступления, ' предусмотренного ст. 256 УК РФ 93
2.3. Особенности описания объективной стороны состава преступления, предусматривающего ответственность за незаконную добычу водных биоресурсов 108
2.4. Законодательная регламентация субъекта и субъективных признаков преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ 136
2.5. Технико-юридические особенности конструирования квалифицирующих признаков состава незаконной добычи водных биологических ресурсов 154
Глава 3. Некоторые проблемы применения уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов, и способы их преодоления 170
3.1. Проблемы разграничения административной и уголовной ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов 170
3.2. Проблемы отграничения состава преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ, от смежных составов преступления
Заключение 194
Список использованных нормативно-правовых актов, литературы и следственно-судебной практики 198
Приложения 225
- История развития российского уголовного законодательства об ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов
- Влияние норм международного права на российское уголовное законодательство, направленное на охрану водных биологических ресурсов
- Основные правила законодательной техники, используемые при конструировании уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов
- Проблемы разграничения административной и уголовной ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов
Введение к работе
Актуальность темы исследования. В последние годы во многих регионах все большее распространение получают незаконные посягательства на водные биологические ресурсы страны. Начиная с 1997 г. в общей структуре экологической преступности количество уголовных дел, возбуждаемых по ст. 256 УК РФ, составляет не менее 47%. При этом статистика зарегистрированных в России преступлений за последние годы подтверждает неуклонный рост преступных деяний, связанных с незаконной добычей водных биологических ресурсов. В 2000 г. в стране было зарегистрировано 6333 преступления, предусмотренных ст. 256 УК РФ, в 2001 г. - 7900, в 2002 г. -9170, в 2003 г. - 11062, в 2004 г. - 13724, в 2005 г. - 15146. Однако официальная статистика не отражает фактической распространенности рассматриваемых противоправных посягательств. Общеизвестно, что браконьерство относится к категории высоколатентных преступлений. По данным исследований, общее число случаев преступного занятия рыбным промыслом достигает примерно 12 млн в год1."
Неудовлетворительное состояние законодательной базы в сфере охраны и использования водных животных и растений, рост в этой сфере преступности, в том числе организованной, широкое использование преступниками новейших достижений науки и техники влекут обострение экологический ситуации и оказывают негативное влияние на состояние водных биологических ресурсов. В настоящее время под угрозой исчезновения находятся многие виды рыб, водных животных и растений. В такой ситуации возникает острая необходимость усиления правовой защиты окружающей природной среды как биологической основы жизни и здоровья человека, в том числе и мерами уголовно-правового характера.
Между тем несовершенство законодательства, противоречивые оценки признаков состава преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ, отсутствие единых теоретических подходов к проблеме разграничения уголовно-правовой и иных мер ответственности обуславливают снижение эффективности противодействия незаконной добыче рыбы, водных животных и растений. Правильное теоретическое разрешение этих вопросов во многом будет определять деятельность и законодателя, и правоприменителя и в конечном счете не может не сказаться положительным образом на состоянии законности и правопорядка. Особое внимание при этом должно быть уделено
Криминология: Учебник/Под. ред. А. И. Долговой. M., 2001. С. 581.
содержанию и форме принимаемых актов, что потребует точного и последовательного соблюдения правил законодательной техники при конструировании каждой конкретной нормы, учета предыдущих законотворческих ошибок.
В последние годы появилось немало монографических исследований, научно-практических и учебных пособий, статей, которые так или иначе посвящены вопросам законодательной техники, в том числе языку и логике закона, методологии законотворчества. Наблюдается активизация законотворчества, принято большое количество новых федеральных законов, законов субъектов РФ. Однако они, как правило, носят общий характер и трудно применимы к конкретным ситуациям.
Названные обстоятельства свидетельствуют о необходимости углубленного теоретического исследования правил законодательной техники, используемых при конструировании уголовно-правовых норм об ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов, анализа практики их применения, а также выработки научно обоснованных рекомендаций по совершенствованию таких норм и их применению.
Степень научной разработанности темы. Актуальность, сложность и многоплановость проблем, связанных с правовой охраной водных биологических ресурсов в условиях часто изменяющихся общественных отношений, их теоретическая и практическая значимость определили особый интерес к ним юристов, экологов, экономистов и политиков-международников. Исследование данных проблем постоянно находится в центре внимания ученых, о чем свидетельствует возросшее в последние годы количество монографий и научных статей, посвященных различным аспектам данной темы.
Незаконная добыча рыбы, водных животных и растений была как предметом исследования в рамках общей системы экологических преступлений, так и отдельной темой научного анализа. Такие авторы, как А.М.Воронцов, С.Б.Гавриш, О.Л.Дубовик, А.Э.Жалинский, Э.Н.Жевлаков, Н.АЛопашенко, И.В.Лавыгина, Ю.И.Ляпунов, А.М.Плешаков, Б.Б.Тангиев и др. внесли неоценимый вклад в разработку научно обоснованного подхода к совершенствованию природоохранного законодательства. Тем не менее остается нерешенным ряд проблем теоретического и практического плана, требующих дополнительного осмысления на уровне научного исследования.
В большинстве научных трудов и в диссертационных исследованиях (А. А. Дежурный, С.М.Иманбаев, А.И.Исаева, С.Е.Каленов, Н.А.Крылов,
А.М.Максимов, Ю.В.Надточий, О.М.Неудахина, И.А.Паршина, В.Г.Пушкарев, В.М.Раднаев, В.А.Черепахии), посвященных вопросам уголовной ответственности за незаконную добычу водных биоресурсов, авторы ограничиваются анализом конкретных статей УК РФ, сопровождая его криминологическими исследованиями состояния экологической преступности. Между тем по целому ряду вопросов, связанных с правовой регламентацией уголовной ответственности за незаконігую добычу водных биологических ресурсов, не выработано единой концепции, большинство из них по-разному решается не только в научной литературе, но и на практике. Противоположные мнения и рекомендации, высказываемые по поводу признаков преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ, нередко дезориентируют следственные органы и суд, препятствуют вынесению законного и обоснованного решения. Ученые, разрабатывая предложения по совершенствованию законодательства, крайне редко обращаются к правилам законодательной техники.
Указанное свидетельствует о том, что в настоящее время существует объективная необходимость дальнейшего изучения и разработки рассматриваемых вопросов, комплексного анализа правовой регламентации уголовной ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов с учетом правил законодательной техники, дальнейшего теоретического осмысления соответствующих законодательных положений и их практической апробации.
Цели и задачи исследования. Цель диссертационного исследования заключается в том, чтобы на основе анализа теоретических, законодательных и правоприменительных проблем уголовной ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов обозначить недостатки в правовой регламентации состава незаконной добычи водных биоресурсов и разработать рекомендации относительно возможных путей их устранения, сформулировав конкретные предложения по совершенствованию норм действующего уголовного законодательства.
Указанная цель определила следующие задачи исследования:
- исследование исторического опыта развития российского законодательства и
выявление особенностей ранее действовавших правовых норм об ответственности за
незаконную добычу водных биоресурсов;
- изучение состояния научной разработанности проблемы;
выявление закономерностей правовой регламентации ответственности за неза-кошгую добычу водных биологических ресурсов в отечественном и зарубежном законодательстве;
анализ современного состояния законодательной техники конструирования уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биоресурсов;
юридический анализ основного состава преступления, предусмотренного ст. 256 УК РФ, исследование возникающих в судебно-следственной практике проблем, связанных с толкованием признаков состава преступления;
рассмотрение содержания и выявление специфики признаков, образующих квалифицированные составы незаконной добычи водных биологических ресурсов;
выработка практических рекомендаций по отграничению незаконной добычи водных биоресурсов от смежных составов преступлений и административных правонарушений;
исследование состояния экологической преступности на общероссийском и региональном уровнях.
Объект и предмет исследования. Объектом диссертационного исследования являются общественные отношения, складывающиеся в процессе конструирования уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов, а также их применения.
Предмет исследования - уголовно-правовые нормы, предусматривающие ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов, в том числе действовавшие в разные исторические периоды; зарубежное уголовное законодательство; нормативно-правовые акты, регламентирующие порядок добычи водных биологических ресурсов; юридическая и иная научная литература, имеющая отношение к рассматриваемым проблемам.
Методология исследования. Методологической основой диссертационного исследования является диалектический подход к научному познанию социально-правовой действительности, позволяющий всесторонне изучить объект и предмет исследования. В процессе исследования использовались формально-логический, системно-структурный, историко-юридический, сравнительно-правовой, социологический и другие научные методы исследования.
Нормативная база диссертационного исследовании. Нормативную базу исследования составили международно-правовые акты, Конституция Российской Федерации, российское уголовное и административное законодательство, законодательство об охране окружающей среды, уголовные кодексы ряда зарубежных стран, постановления Пленумов Верховного Суда СССР, РСФСР и Российской Федерации, касающиеся охраны окружающей природной среды и водных биоресурсов. В процессе работы изучены ранее действовавшие законы и подзаконные акты.
Теоретическая база исследования. Теоретической основной исследования послужили научные работы в области уголовного права и криминологии: Б.В.Здравомыслова, Б.В.Волженкина, А.И. Долговой, Л.Л.Кругликова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, В,В. Лунеева, С.Ф.Милюкова, А.В. Наумова, Б.С. Никифорова, В.Г.Павлова, А. А. Пионтковского, А.И. Рарога, Н.С.Тагашдева, А.Н.Трайнина, М.Д. Шаргородского, В.Ф.Щепелькова, В.Е. Эминова и др., труды ученых, в которых рассматривались различные аспекты проблемы уголовной ответственности за экологические преступления (Т.А. Бушуева, М.И.Веревичева, Г.И.Вольфман, A.M. Воронцов, СБ. Гавриш, В.К. Глистин, О.Л. Дубовик, А.Э.Жалинский, Э.Н. Жевлаков, И.А.Игнатьева, М.В. Королева, И.В. Лавыгина, М.А. Лапина, Н.А. Лопашенко, Ю.И.Ляпунов, В.Д. Пакутин, A.M. Плешаков, П.Ф. Повелицына, Н.В. Суслова, Б.Б.Таигиев и др.).
В ходе подготовки диссертации изучены работы, посвященные вопросам законодательной техники, таких авторов, как В.М. Баранов, И.Н. Бокова, Н.А.Власенко, Н.В.Иванцова, А.В. Иванчин, Е.В. Илыок, В.Н. Карташов, В.М. Коган, М.Б. Кострова, Л.Л. Крутиков, Н.Ф. Кузнецова, Г.И. Муромцев, П.Н. Панченко, К.К. Панько, И.А.Семенов, Е.В. Сырых, Э.С. Тенчов, Ю.А. Тихомиров, А.А.Ушаков, А.Ф. Чердан-цев, М.Д. Шаргородский и др.
В основу работы положен опыт дореволюционного законодателя и сочинения наиболее известных ученых-правоведов XVIII - XX веков (Ч.Беккариа, И.Бентам, И.Д. Беляев, Ф. Бэкон, И.В. Вешняков, М.Ф. Владимирский - Буданов, И. Дювернуа, Р. Иеринг Р, А.Н. Круглевский, Ф. Лист, П.И. Люблинский, Л.И.Петражицкий, Н.В.Туркин и др.).
В диссертационном исследовании, наряду с работами по уголовному нраву, использованы труды по философии права (К.Д. Кавелин, Д.А.Керимов), логике (В.Г.Антропов, В.К.Бабаев, Ю.В.Ивлев), общей теории права (С.А.Голунский,
М.С.Строгович, С.С. Алексеев), а таюке специальные исследования в области экологии как национальных, так и зарубежных авторов. Исследование тесно связано с новыми данными общей теории права и экологии, современными достижениями многих естественных наук, что позволило сформулировать доказательную базу для многих выводов и предложений,
Эмпирическая база исследования. Достоверность, обоснованность и аргументированность выводов, сделанных по результатам исследования, обусловлены репрезентативностью полученных эмпирических данных. В процессе подготовки диссертации методом случайной выборки были изучены 123 уголовных дела по ст. 256 УК РФ, рассмотренных судами первой и кассационной инстанций в период с 1998 по 2006 г.; 57 постановлений об отказе в возбуждении уголовного дела с прилагающимися материалами, вынесенных органами дознания, следствия и прокуратуры. Эмпирической базой послужили таюке материалы судебной практики о преступлениях, предусмотренных ст.ст. 250, 253, 256, 257, 258, 262 УК РФ (изучено 48 уголовных дел), а также об административных правонарушениях (39 материалов), совершенных на территории РФ, опубликованная судебная практика, и социологические данные, опубликованные в трудах ученых, работающих над проблемами ответственности за экологические преступления. В ходе исследования автором был проведен анкетный опрос 164 следователей, 176 помощников прокуроров, 37 мировых судей.
Научная новизна работы. Научная новизна диссертационного исследования состоит в том, что оно представляет собой одно из первых исследований, в котором дается комплексный анализ соблюдения правил законодательной техники при конструировании уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биоресурсов. В диссертации разработаны концептуальные основы совершенствования законодательной конструкции состава незаконной добычи водных биологических ресурсов, предложена авторская редакция ст.ст. 256 и 2561 УК РФ, аргументированы предложения о внесении изменений в ряд статей УК РФ, разработаны практические рекомендации по квалификации незаконной добычи водных биоресурсов, отграничению от преступлений со смежными составами и административных правонарушений. Кроме того, автором впервые проведен комплексный анализ соотношения международного законодательства и российского уголовного закона в сфере охраны водных биологических ресурсов. Основные положения, выводы и рекомендации автора в определенной мере дополняют существующие научные дости-
жения, восполняют пробелы уголовно-правовой теории и создают предпосылки для последующих научных исследований в области законодательной регламентации уголовной ответственности за незаконную добычу водных биоресурсов. Основные положения, выносимые на защиту.
В целях более краткого и четкого изложения диспозиции ч. 1 ст. 256 УК РФ при описании предмета преступления предлагается использовать термин «водные биологические ресурсы», к которым относятся рыбы, водные беспозвоночные, водные млекопитающие, водоросли, другие водные животные и растения, находящиеся в состоянии естественной свободы.
Уголовную ответственность за незаконную добычу морских млекопитающих необходимо закрепить в отдельной статье (ст. 2561 УК РФ).
Криминализации подлежит незаконная добыча водных растений вне зависимости от того, относятся ли они к промысловым видам.
С учетом опыта зарубежных государств предлагается закрепить в ст. 256 УК РФ такой квалифицирующий признак, как незаконная добыча водных биологических ресурсов, занесенных в Красные книги Российской Федерации и субъектов Российской Федерации.
В рамках ст. 256 УК РФ необходимо предусмотреть ответственность за незаконную добычу водных биоресурсов вне зависимости от места совершения преступления - во внутренних водах РФ, на территории континентального шельфа РФ или исключительной экономической зоны РФ. При этом незаконную добычу водных биоресурсов континентального шельфа РФ или исключительной экономической зоны РФ следует определить в качестве квалифицирующего признака.
В статье 256 УК РФ вместо термина «крупный ущерб» предлагается использовать понятие «существенный экологический вред», выражающийся, во-первых, в нарушении естественного функционирования экологических систем, а во-вторых - в причинении экономического ущерба.
Основной состав преступления следует сконструировать только как материальный, используя при описании общественно опасных последствий термин «экологический вред». В целях дифференциации ответственности необходимо ввести в качестве особо квалифицирующего признака причинение существенного экологического вреда.
8. В постановлении Пленума Верховного Суда РФ необходимо указать, что под
иными способами массового истребления водных биологических ресурсов следует
понимать применение колющих орудий лова, огнестрельного оружия (за исключени
ем добычи водных млекопитающих), добычу водных биоресурсов гоном, способом
багрения, при помощи бряцал и ботания (это требование не относится к коренным
малочисленным народам Севера, Сибири и Дальнего Востока, которым разрешается
применение традиционных орудий и способов лова, запрещенных для всех других
пользователей); применение мелкоячеистых сетей и других средств рыбной ловли,
применение крючковой снасти, газа, перегораживание водного объекта орудиями ло
ва более чем на 2/3 его ширины.
В постановлении Пленума Верховного Суда РФ следует закрепить, что под применением транспортного плавающего средства должно пониматься использование самоходных транспортных средств, а также средств, приводимых в движение мускульной силой человека или другим транспортным средством, в процессе добычи водных биоресурсов.
Предлагается авторская формулировка ст.ст. 256 и 2561 УК РФ, которая, как представляется, в наибольшей степени соответствует требованиям законодательной техники.
Статья 256. Незаконная добыча водных биологических ресурсов
1. Добыча водных биологических ресурсов без соответствующего разрешения,
либо в запрещенном месте, либо в запрещенное время, либо запрещенными орудия
ми, способами и приемами, если это деяние повлекло причинение экологического
вреда, - наказывается ...
2. То же деяние, совершенное:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) лицом с использованием своего служебного положения;
в) с применением транспортного плавающего средства;
г) в местах расположения зимовальных ям, нерестилищ, массового нагула или на
миграционных путях к ним;
д) в отношении водных биологических ресурсов континентального шельфа Рос
сийской Федерации или исключительной экономической зоны Российской Федера
ции, -
наказывается ...
3. То же деяние, совершенное:
а) с причинение существенного экологического вреда;
б) с применением взрывчатых или химических веществ, электротока или иных
способов массового истребления водных биологических ресурсов;
в) на особо охраняемой природной территории;
г) в зоне экологического бедствия или в зоне чрезвычайной экологической ситуа
ции;
д) в отношении водных биологических ресурсов, занесенных в Красные книги
Российской Федерации и субъектов Российской Федерации;
е) организованной группой, -
наказывается ...
Статья 2561. Незаконная добыча морских млекопитающих
Добыча морских млекопитающих без соответствующего разрешения, либо в запрещенном месте, либо в запрещенное время, либо запрещенными орудиями, способами и приемами, в открытом море или в запретных зонах, наказывается ...
То же деяние, совершенное:
а) группой лиц по предварительному сговору;
б) лицом с использованием своего служебного положения, -
наказывается ...
3. То же деяние, совершенное:
а) в отношении морских млекопитающих, занесенных в Красные книги Россий
ской Федерации и субъектов Российской Федерации;
б) организованной группой, -
наказывается ...
Теоретическая и практическая значимость исследования. Проведенное исследование развивает целый ряд положений уголовного права, способствует лучшему уяснению юридической природы ст. 256 УК РФ и связанных с ней статей Особенной части УК РФ, его результаты могут быть использованы в дальнейших исследованиях, посвященных этим проблемам.
Сформулированные в исследовании предложения и рекомендации по совершенствованию законодательства и практики его применения могут быть использованы в законотворческом процессе, при подготовке постановлений Пленума Верховного Суда
РФ, а также следственной и судебной практике при расследовании и разрешении уголовных дел о преступлениях, предусмотренных ст. 158, ст. 201, ч. 1 ст. 246, ч. 2 ст. 247, ст. 250, чЛ ст. 248, ч. 1 ст. 249, ч.2 ст. 252, ч. 2 ст. 253, ст.ст. 256, 257, 262, 285, 358 УК РФ.
Выводы и предложения диссертационного исследования могут использоваться в дальнейшей разработке концепции объекта, объективной стороны преступлений, при разрешении проблем квалификации незаконной добычи водных биологических ресурсов.
Материалы исследования могут быть востребованы в учебном процессе высших учебных заведений, а также в системе повышения квалификации сотрудников правоохранительных органов, судей и адвокатов.
Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы диссертационного исследования изложены в 14 опубликованных работах общим объемом 5,75 п.л., докладывались автором на внутривузовских, всероссийских и международных научно-практических конференциях: «Роль прокуратуры и контролирующих органов в обеспечении экологической безопасности» (г. Санкт-Петербург, 19-20 декабря 2003 г.); «Роль правоохранительных органов в охране окружающей среды, в том числе на объектах ТЭК» (г. Москва, 26 ноября 2004 г.); «Судебная реформа и эффективность деятельности органов суда, прокуратуры и следствия» (г. Санкт-Петербург, 24 апреля 2004 г.); «Правовые аспекты обеспечения экологической безопасности» (г. Москва, 28-29 октября 2004 г.); «Соотношение преступлений и иных правонарушений: современные проблемы» (г. Москва, 27-28 мая 2004 г.); «Проблемы правового регулирования в современном обществе» (г. Омск, 25 мая 2005 г.); «Актуальные вопросы теории и практики прокурорско-следственной деятельности» (г. Санкт-Петербург, 23 апреля 2005 г., 26 апреля 2006 г.). Материалы диссертационного исследования внедрены в учебный процесс Санкт-Петербургского юридического института Генеральной прокуратуры РФ.
Объем и структура диссертации. Структура диссертации определяется целью и задачами исследования и состоит из введения, трех глав, включающих 10 параграфов, заключения, списка использованной литературы и приложений.
История развития российского уголовного законодательства об ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов
Развитие науки уголовного права на современном этапе предполагает детальное исследование истории российского законодательства. Как справедливо писал И.Д. Беляев, «правильное и полное изучение законодательства возможно только при изучении истории законодательства. Современное законодательство не может быть вполне понятно и ясно для нас, ежели мы не знакомы с судьбами и историей предшествовавшей жизни и законодательства, ибо везде и во всем последующее имеет тесную связь с предыдущим, в последующем, современном всегда еще много остается от прошедшего»2. Основной целью при проведении такого исследования является выявление тенденций в развитии и изменении законодательства, технико-юридических особенностей при конструировании уголовно-правовых норм, а также определение конкретных периодов, для которых характерны эти особенности3.
Законодательное регулирование добычи рыбы, водных животных и растений имеет давнюю историю, зарождаясь на самых ранних стадиях существования российского государства и права. В этот период происходит становление оригинальной отечественной традиции юридической техники, используемой при конструировании правовых норм, регламентирующих добычу водных биоресурсов. Практически до XVIII в. российское законодательство не испытывало влияния со стороны правовых систем европейских государств, что не могло не способствовать выработке оригинальных подходов и к юридической технике нормативно-правовых актов4. С учетом особенностей правовой регламентации добычи водных биоресурсов к первому этапу необходимо отнести следующий временной период - с IX века до принятия Судебника в 1589 году.
Основными источниками права IX-XIII вв. являлись обычаи5 и «Русская Правда» Ярослава Мудрого, которая представляет собой первую из известных кодификаций русского права . Статья 69 «Пространной Правды» за покражу бобра предусматривала штраф в 12 гривен, такое же наказание, как за убийство холопа7. Если были обнаружены следы разрушения норы бобров или организации лова, при отсутствии свидетелей преступления, ответственность несла крестьянская община, на территории которой была совершена кража (ст. 70) . Несмотря на то, что указанные статьи непосредственно касались ответственности за незаконную добычу бобров, большинство исследователей придерживаются мнения, что данная норма не может рассматриваться в качестве эколого-правовой, поскольку наиболее вероятно, что речь в ней идет о специально разводимых бобрах . Действительно, в перечисленных статьях защищались в первую очередь права князя на владение природными объектами. Этим были обусловлены и размеры санкции за данные преступления.
В период феодальной раздробленности князья часто предоставляли свои владения в пользование монастырям. При этом в уставных и жалованных грамотах предусматривалась и охрана природных объектов от посягательств со стороны других лиц. По Жалованной грамоте Великого Князя Иоанна Васильевича Спасо-Ефимову монастырю (около 1484 г.) запрещалось суздальцам в монастырских водах рыбу ловить без доклада. «... А через сю мою грамоту кто иметь ловити т их воды, через заповедь, а без их докладу, и они того поймают, да уличив возмут на нем два рубли заповеди...»10.
Судебник 1497 г. не содержал правовых норм, регламентирующих добычу рыбы и водных животных. Вероятно, это было связано с тем, что Судебник не изменил
«юридических верований и воззрений русского народа, ... а оставил их такими, какими они были в Русской Правде и других памятниках прежнего времени; важных новых законов Судебник в себе не содержал, поэтому одновременно с ним во многих местностях России имела силу Русская Правда и разные уставные грамоты»11.
Дальнейшая защита прав черносошных деревень русского Севера на использование природных ресурсов нашла свое отражение уже в Судебнике 1589 г., где указано: «за которою деревнею угодья есть, путики или иное что, про то сыскивати старыми жильцы: и сыщут в которой деревне, ибо дальним жильцам иным деревням к тем путикам не ходити за чюжие деревни и не которого угодья угодовати не полюбовно» (ст. 176) . В статье идет речь о запрете жителям чужих деревень без особого соглашения ходить «к путикам» - тропинкам в лесу, где ставились приспособления для ловли птиц и зверей, или другим угодьям, принадлежащим определенной деревне. Использование текстовой формулировки «или что иное», под которой понимались рыбная ловля и бобровые гоны13, свидетельствовало не только о предпринимаемых попытках законодателя перейти от казуального к абстрактному способу изложения нормативного материала, но и о широком распространении правовых обычаев, которые позволяли толковать текст нормы.
Таким образом, для рассматриваемого периода было характерно следующее. 1. Благодаря обилию водоемов и разнообразных пород рыбы в них долгое время не существовало потребности в специальных мерах правовой защиты водных биологических ресурсов.
2. Правовые нормы, в которых была предусмотрена ответственность за незаконные посягательства па водные биоресурсы, имели свои технико-юридические особенности. Ни «Русская Правда», ни другие нормативно-правовые акты древнейшего периода не знали приемов нумерации структурных единиц текста. Разделение на статьи было предпринято издателями текстов для удобства чтения. До настоящего времени в исторической литературе не сложилось единого мнения относительно количества статей в списках «Русской Правды», поскольку не всегда было ясно, где начинается или заканчивается та или иная статья. Одним из способов определения начала и окончания статей для ученых послужили заглавия, обозначавшие в русских рукописях начало отдельных статей и произведений. Но и этот признак был выдержан в списках «Русской Правды» достаточно неравномерно14. Структура самого нормативно-правового акта отличалась большой степенью эклектичности. Бессистемность расположения норм объяснялась, по-видимому, тем, что при составлении «Русской Правды» одновременно использовались как систематический (тематический), так и хронологический способы изложения нормативного материала15.
3. В этот период формируется язык законодательных актов, для которого характерны следующие особенности. Нормативный язык отличался как от церковнославянского, так и от народно-разговорной речи. Это особый стиль литературного древнерусского языка, получившего в науке наименование приказного (или юридического) языка16. Отличительным признаком этого стиля, среди прочих, стало использование устоявшихся юридических формул (языковых клише), использованных, в частности, в ст. 70 «Пространной Правды» - «платити продажно».
4. При конструировании правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконные посягательства на водные биоресурсы, законодатель того времени использовал конкретный способ изложения правовых норм. Статьи начинались со слов «аже», «а», «аже будет». Для текстов правовых актов данного периода характерно преобладание глаголов в будущем времени, а также в форме инфинитива и императива17. Например, «Аже украдет (здесь и далее по тексту курсив мой - Ю.Л.) кто бобр...», «Аже будет росечеиа земля или знамение, им же ловлено, или сеть, то по верви исками татя ли плати продажно», «...А через сю мою грамоту...».
Влияние норм международного права на российское уголовное законодательство, направленное на охрану водных биологических ресурсов
В настоящее время международно-правовые акты являются неотъемлемой частью правовой системы в России, способной оказать существенное влияние на внутригосударственное законодательство. Именно поэтому разработчики УК стремились привести его в соответствие с нормами международного уголовного права97. Продолжается процесс имплементации норм международного права в наше национальное уголовное законодательство, составляя одну из основных тенденции его развития . Большое влияние международно-правовые нормы оказывают на внутригосударственное уголовное право в процессе применения на практике статей УК РФ с бланкетными диспозициями, когда возникает необходимость обращаться к законодательным актам международного характера". Анализу влияния международного законодательства на уголовно-правовые нормы, в которых предусматривается ответственность за незаконную добычу рыбы водных животных и растений, посвящен данный параграф диссертации.
Использование и охрана водных биологических ресурсов длительное время являются предметом международно-правового регулирования. Первые акты, изданные в целях международного природоохранительного сотрудничества в этой сфере, относятся к первой половине XIX века. Так, еще в 1839 г. Великобритания и Франция договорились о регламентации лова устриц и рыболовстве100. Нормы, содержащиеся в международных договорах, определяющих рамки взаимодействия общества и окружагощей природной среды, главным образом были направлены па регулирование отношений в области использования и охраны отдельных представителей фауны. Договоры заключались, как правило, на двусторонней основе. В качестве примера принятых в тот период международно-правовых документов можно назвать Договор о регулировании лова лососей в бассейне Рейна 1886 года, Соглашение об охране морских котиков 1897 года, Конвенцию о рыболовстве в водах Дуная и Прута 1907 го-да101.
Поскольку международное сотрудничество в сфере охраны окружающей среды на многосторонней основе в ходе своего становления и развития претерпело существенные изменения, некоторые авторы выделяют в связи с этим следующие периоды: 1913 - 1948 гг.; 1948-1968 гг.; 1968 - 1992 гг.; 1992 - по настоящее время. Начало первого этапа было связано с проведением в 1913 г. в Берне (Швейцария) конференции, посвященной международной охране природы, которая ознаменовала начало процесса объединения усилий разных стран в целях защиты природы. Выделение второго период было обусловлено деятельностью Организации Объединенных Наций, которой в настоящее время принадлежит ведущая роль как в международном экологическом сотрудничестве в целом, так и в принятии мер по охране водных биологических ресурсов в частности. Третий период был связан с научно-технической революцией, результатом которой стало воздействие человека на окружающую среду, которое приобретало глобальный характер и все чаще стало превышать естественную защитную реакцию Земли. И, наконец, начало четвертого этапа было ознаменовано проведением 3-14 июня 1992 г. в Рио-де-Жанейро Конференции ООН по окружающей среде и развитию103. Основные решения, принятые на Конференции, были сформулированы в Декларации о принципах политики в области охраны окружающей среды и развития и в Повестке дня на XXI век, представляющей программу действий в области окружающей среды на предстоящее столетие.
Отмечая бесспорную научную ценность предложенной периодизации, на наш взгляд, применительно к международно-правовой охране водных биологических ресурсов, оценке влияния норм международного права на закрепление уголовной ответственности за их незаконную добычу, рассмотренную периодизацию целесообразно было бы дополнить и уточнить следующим образом.
Первый период (с начала XIX века - до 1911 года). Для первого периода было характерно заключение договоров и соглашений международного характера регулирующих отношения в области использования и охраны отдельных представителей водной флоры и фауны. Как правило, положения правовых актов, принимаемых на международном уровне, особым образом не влияли на внутригосударственные законы, предусматривающие ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов.
Второй период (1911-1958 гг.). Начало второго периода, который продлился до 1958 года, было связано с ратификацией в 1911 году Россией Международной конвенции об охране котиков и морских бобров. 2 февраля 1926 г. СНК СССР специальным постановлением подтвердил ее признание104. В результате в УК РСФСР 1926 г. была введена ч. 2 ст. 86, предусматривающая ответственность за производство промысла морских котиков и морских бобров. Таким образом произошла имплементация международно-правовой нормы в уголовное законодательство РСФСР.
Через двадцать лет, 5 апреля 1946 года, в Лондоне принимается Конвенция по регулированию размеров ячей рыболовных сетей и допустимой для лова величины рыб105. Согласно ст. 11 указанного документа договаривающиеся правительства должны были не только принять меры по обеспечению выполнения положений Конвенции, но и предусмотреть наказания за их неисполнение106.
Основные правила законодательной техники, используемые при конструировании уголовно-правовых норм, предусматривающих ответственность за незаконную добычу водных биологических ресурсов
В настоящее время уголовная ответственность за незакошгую добычу водных биологических ресурсов прямо предусмотрена в ст. 256 УК РФ. Между тем, изучение правоприменительной практики по данной категории дел, позволяет сделать вывод о том, что возникающие проблемы связаны, в первую очередь, с несовершенством законодательной конструкции рассматриваемой статьи, что становится причиной низкой эффективности ее применения. При совершенствовании статей Уголовного кодекса предельное внимание должно быть уделено соблюдению правил законодательной техники.
Несмотря на то, что первые работы по законодательной технике появились еще в конце XVII века, до настоящего времени в пауке не сложилось единого мнения относителыю понятия законодательной техники . На наш взгляд, наиболее удачное определение предложено И.А. Семеновым. Так, под законодательной техникой следует понимать систему исторически сложившихся, основанных на достижениях теории права и проверенных практикой нормотворчества правил, приемов, применяемых государством в процессе построения кодексов, отдельных законов, статей и их эле-ментов, в целях дальнейшего совершенствования их формы .
В целом правила законодательной техники подразделяются на три относительно но самостоятельные группы — лингвистические, логические и гносеологические .
Еще И.Бентам писал, что для овладения искусством закоиосоставлепия необходимо знание логики и грамматики - «двух наук, кои необходимо знать в совершенстве, дабы хорошо составлять законы»191.
Применительно к уголовному праву данные правила будут касаться: 1. построения закона вообще; 2. названия как отдельных статей, так и всего нормативно-правового акта; 3. изложения уголовно-правовой нормы.
Основные правила построения уголовного закона Основные правила построения уголовного закона непосредственно связаны с необходимостью повышения его качества, то есть способности соответствовать социально-экономическим, политическим и иным явлениям. Кроме того, качество уголовного закона в целом зависит от качества его формы, присущих ему признаков как источника права и формы изложения норм права в тексте. Поскольку форма и содержание находятся в тесной взаимосвязи, то качество закона может быть раскрыто полно и всесторонне лишь как качество его формы и содержания . Среди критериев качества закона выделяют: нормативность, общеобязательность; полноту и конкретность нормативно-правового регулирования; представительно обязывающий характер; ясность и доступность языка; простоту, краткость, точность и определенность терминов и формулировок; логическую последовательность и непротиворечивость нормативных положений законов и Конституции РФ; юридическую и социальную эффективность норм права; соответствие норм закономерностям и потребностям общественного раз 193 ВИТИЯ .
Правила формулировки названия правового акта и отдельных статей Заголовок закона, так же как и название конкретной его статьи, должны давать общее представление о его содержании и точно отражать предмет закона19 . Еще П.И. Люблинский обращал внимание на то, что «для ясности законодательной воли необ ходимо, чтобы отдельные группы однородных положений обнимались общим заглавием, и это заглавие облегчало бы понимание их общей связи, а не вводило бы в заблуждение» .
Статья 256 УК РФ, предусматривающая ответственность за незаконную добычу водных животных и растений, отнесена законодателем к экологическим преступлениям и включена в главу 26 Уголовного кодекса РФ.
При разработке законопроекта УК РФ 1996 г. предлагалось несколько вариантов названия главы, объединяющей составы экологических преступлений: «Преступления против природы», «Преступления против окружающей среды», «Экологические преступления»196. По мнению некоторых авторов, данную главу целесообразно было озаглавить «Преступления против охраны окружающей среды и рационального использования природных ресурсов» либо «Преступления против порядка охраны ок ружающеи среды с использованием природных ресурсов» . Ранее учеными и практическими работниками использовался термин «преступления, нарушающие законодательство об охране природы» . Впервые в апреле 1972 г. на Пленуме Верховного Суда СССР, обсуждавшем практику применения судами законодательства об охране природы, термин «экологические правонарушения» был употреблен О.С .Кол басовым и встречей полным непониманием со стороны верховных судей страны19 . Несмотря на это, термин «экологические преступления» со временем все чаще стал использоваться в научной литературе200. Поэтому большинством ученых в ходе разработки проекта УК РФ 1996 г. было поддержано название главы 26 «Экологические преступления», поскольку, по их мнению, оно наилучшим образом передает ее содержание .
Проблемы разграничения административной и уголовной ответственности за незаконную добычу водных биологических ресурсов
Немало проблем в правоприменительной практике вызывает квалификация незаконной добычи водных биоресурсов в связи межотраслевой конкуренцией норм уголовного и административного права.
До настоящего времени ни в теории уголовного права, ни на практике не решен вопрос о разграничении административной и уголовной ответственности за незаконную добычу рыбы, водных животных и растений. Проведенный нами анкетный опрос показал, что сложности при разграничении уголовной и административной ответственности за совершение экологических правонарушений достаточно часто возникают у 18,4% опрошенных нами следователей, 28,2% помощников прокурора, и 26,7% мировых судей. 36,9% следователей, 41% пом.прокурора, 46,6% мировых судей указали, что такие проблемы на практике возникают, но достаточно редко. Рассматриваемые вопросы практически не возникает у 44,7% следователей, 30,8% пом.прокурора, и 26,7% мировых судей.
Еще до принятия Уголовного кодекса РФ 1996 г. многими учеными обращалось внимание на необходимость закрепления в законе четких критериев, позволяющих отличить браконьерство как преступление от правонарушения, наказуемого в административном порядке. Нередко предлагалось указать в уголовном законе сумму ущерба, причинение которого влекло бы применение к виновным лицам уголовной ответственности, а также конкретизировать основания административной ответственности508. Многочисленные научные разработки и предложения по данному вопросу, к сожалению, не были в полной мере учтены при принятии новых уголовного и административного кодексов. Не разрешенные проблемы до настоящего времени служат предметом многочисленных дискуссий. Учеными по-прежнему большое внимание уделяется разработке критериев, которые позволили бы четко разграничить административную и уголовную ответственность за незаконную добычу водных биоресурсов.
Так, некоторыми авторами выход из сложившейся ситуации видится в законодательном закреплении административной преюдиции при решении вопроса о квалификации действий виновных лиц по статье уголовного кодекса, предусматривающей ответственность за незаконные посягательства на водные биоресурсы509. Свою позицию они обосновывают тем, что это позволит «пресечь на достаточно раннем этапе развитие общественно опасной «карьеры» правонарушителя,... без ущерба для законопослушного населения даст возможность сэкономить уголовную репрессию»510.
Однако с таким мнением вряд ли можно согласиться по следующим причинам. При решении вопроса о применении того или иного вида ответственности за незаконную добычу водных биоресурсов, на наш взгляд, в первую очередь необходимо обратиться к общетеоретическим положениям, позволяющим сделать вывод о том, что служит основанием для разграничения в целом преступлений и административных правонарушений. Еще М.Д. Шаргородский отмечал, что уголовное право отличается от других отраслей права кругом регулируемых им общественных отношений и специфическим методом их регулирования. При этом, говоря о соотношении уголовного и административного права, по его мнению, необходимо учитывать, что административные меры «применяются за менее опасные для общества нарушения, а по своему характеру являются менее тяжкими и судимости не создают»511. Соглашаясь с позицией М.Д. Шаргородского, можно сделать вывод о том, что и преступления, и административные правонарушения являются общественно опасными512, однако разграничение между ними следует проводить с учетом характера и степени общественной опасности совершенных деяний. Так, например, наиболее серьезные противоправные виновные действия, отличающиеся высокой степенью общественной виновные действия, отличающиеся высокой степенью общественной опасности, которые привели или могли привести к тяжелым экологическим последствиям, относятся к категории преступлений. Административная ответственность наступает в случаях, когда нарушения правовых требований по охране окружающей среды характеризуются сравнительно малой степенью общественной опасности или содержат угрозу наступления тяжелых последствий513. Именно поэтому предложение о законодательном закреплении административной преюдиции не может быть признано обоснованным, ведь в таком случае за противоправное деяние, совершенное впервые, но обладающее повышенной степенью общественной опасности, лицо должно быть привлечено не к уголовной, а к административной ответственности. И наоборот, лицо, совершившее незначительное по своей общественной опасности правонарушение, будучи ранее привлеченным к административной ответственности, должно подлежать уголовному наказанию. А таких примеров из практики можно привести немало. Представляется, что в целях соблюдения основных принципов действующего законодательства, необходимо выработка и законодательное закрепление неких общих критериев, свидетельствующих о степени общественной опасности совершаемых противоправных деяний.
На наш взгляд, нельзя не рассмотреть еще одну точку зрения, неоднократно высказываемую в литературе, по поводу разграничения уголовной и административной ответственности. Так, ряд ученых (Н.Ф. Кузнецова, М.И. Коржанский, В.Н. Кудрявцев) пришли к выводу, что таким исключительным свойством как общественная опасность обладают только преступления, тогда как административные проступки могут быть признаны лишь общественно вредными. По их мнению, преступления и административные правонарушения являются разными категориями противоправной деятельности , что и служит одним из основании для разграничения рассматриваемых видов ответственности.
Безусловно, все рассмотренные выше позиции, содержат множество различных доводов в свое обоснование, однако основная проблема в них связана, прежде всего, с тем, что до настоящего времени ни в уголовно-правовой доктрине, ни на практике не разработаны четкие критерии «общественной опасности» деяния515. В то же время понятие общественной опасности определенным образом формировалось через оценку вреда, причиняемого теми деяниями, которые относились к преступным. Так, еще Ч.Бекария в своем труде «О преступлениях и наказаниях» писал, что «...единственным и истинным мерилом преступлений является вред, который они наносят нации». Особое значение при разрешении вопроса об отграничении административной и уголовной ответственности за незаконную добычу водных биоресурсов имеет верная оценка действий лица, совершившего экологическое правонарушение, поскольку вред от таких противоправных действий имеет неоднозначный и сложный характер, трудно восстановим, часто направлен в будущее, и не всегда при его определении можно использовать точные критерии исчисления. Слагаясь в ряде случаев из бесчисленного множества уничтоженных, видоизмененных элементов природной среды, он заключается в угрозе существования будущих поколений людей и всего живого. Это свидетельствует, с одной стороны, о масштабности и сложности последствий, наступающих в результате экологических правонарушений, а с другой - об их специфике и опасности для общества.
