Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общие вопросы понятия «личная свобода» человека 11
1. Социально-политическое и философское содержание личной свободы человека 11
2. Спорные вопросы понятия «личная свобода» человека 25
3. Объект преступлений против личной свободы человека 42
Глава 2. Преступления против личной свободы человека и система Особенной части Уголовного кодекса 54
1 Система построения Особенной части уголовного законодательства и её значение 54
2. Преступления против личной свободы в системе Особенной части Уголовного кодекса 63
Глава 3. Вопросы совершенствования законодательства о преступлениях против личной свободы человека 92
1. Отграничение преступлений против личной свободы от непреступных деяний 92
2. Совершенствование уголовного законодательства о преступлениях против личной свободы человека 118
Заключение 135
Список литературы 146
- Социально-политическое и философское содержание личной свободы человека
- Объект преступлений против личной свободы человека
- Система построения Особенной части уголовного законодательства и её значение
- Отграничение преступлений против личной свободы от непреступных деяний
Введение к работе
Актуальность исследования.
На протяжении всей, относительно короткой истории человечества, представители homo sapiens с достойным удивления упорством делали всё, чтобы причинить вред ближнему своему. На протяжении долгих веков человек лишал жизни себе подобных, отбирал у них пишу7, издевался и вообще всячески нарушал, говоря современным языком, законные права и интересы. Не стала исключением в этом плане и личная свобода человека. С того самого момента, как первобытный человек запер (в лучшем случае) своего соперника и стал пользоваться плодами его деятельности, и началась собственно история посягательств на личтто свободу человека как на возможность передвижения в объективной действительности по своему усмотрению.
В разное время, в разных обществах право человека на личтто свободу оценивалось неоднозначно. В эпоху рабовладения и в наступившем затем феодализме ограничение личной свободы некоторых лиц выступало сущностью самого сутдествующего строя и поэтому считалось обычным обстоятельством. С началом развития так называемой капиталистической формации, с приходом буржуазных революций всё большее внимание уделяется естественным правам граждан, и в этом русле отдельные преступления против личной свободы постепенно становятся анахронизмом.
В России знаменательной вехой признания естественных прав и свобод человека выступает отмена в 1861 году крепостного права. До этого момента отношение государства к праву личной свободы носило своего рода двойственный, противоречивый характер: с одной стороны, законом была предусмотрена уголовная ответственность за различные виды преступлений против личной свободы; с другой стороны, законодательно закреплённое право хозяина распорядиться своими подопечными - продать, подарить, сдать в аренду и т.д., являющееся неотъемлемой частью в то время крепостнической
России, уже само по себе достаточно характеризует указанную эпоху относительно рассматриваемого нами вопроса. Однако после отмены крепостного права в бурно развивающейся буржуазной России несколько по иному стали смотреть на человека, принадлежащие ему от природы права и свободы. В итоге, уже в семидесятых годах XIX столетия НА. Неклюдов заявил, что отдельные посягательства на личную свободу, бывшие в большом ходу в древние и средние века, «встречаются весьма редко в настоящее время».1
Совсем уж редкой по официальным данным категорией среди совершаемых преступлений выступали посягательства на личную свободу-человека в советский период времени нашего государства, особенно в шестидесятые - начало восьмидесятых годы. Так. в 1961 году при написании учебного пособия по преступлениям против личности С.Я.Булатов и A.M. Мамутов при юридическом анализе преступлений против личной свободы смогли для наглядности привести пример только почти более чем двадцатилетней давности, в связи с чем ими было отмечено, что «дела о незаконном лишении свободы и похищении детей в судебной практике почти не встречаются в связи с ликвидацией организованной преступности и развитием социалистической культуры»/
Однако, в связи с падением уровня последней и бурным расцветом первой, в настоящее время преступления против личной свободы по праву «завоевали» себе прочное место среди наиболее часто совершаемых тяжких посягательств против личности. И если в статистических сводках вплоть до начала девяностых годов внимания данной категории дел практически не
уделялось1, то сегодня, можно сказать, количество посягательств на свободу передвижения является своеобразной лакмусовой бумажкой социальной, экономической и криминогенной ситуации в том или ином регионе.
Мы уже стали испытывать чувство некоторого удивления, когда узнаём, что «вчера» никто не был похищен или никого не взяли в заложники. В некоторых районах промысел, связанный с похищением людей, достиг чудовищных размеров. В истерзанной войной, фактически вышедшей из-под юрисдикции РФ, но конституционно находящейся в составе федерации Чеченской республике, выкуп за возврат похищенных стал, пожалуй, наравне с незаконной торговлей нефтепродуктами, одним из основных доходов населения.
Нельзя сказать, что уголовное законодательство не предпринимало никаких попыток предотвратить и остановить вал преступности. Уже более десяти лет - сначала УК РСФСР 1960 года2, а в последние годы и УК РФ 1996 года", подвергались изменениям и дополнениям, призванными хоть в какой-то мере бороться с посягательствами на личную свободу человека. Однако ни у кого не вызывает сомнения тот факт, что соответствующие изменения законодательства имели под собой весьма слабую теоретическую базу. И это не удивительно.
В уголовно-правовой литературе, изданной на основе дореволюционного законодательства России, достаточно в немногочисленном количестве были представлены научные разработки, собственно посвященные
преступлениям против личной свободы. Как правило вопросы, возникающие
при посягательстве на личную свободу, раскрывались в рамках юридического
анализа, даваемого в пределах учебников или руководств по применению
уголовного уложения. Таким образом, так или иначе общей проблематикой
преступлений против личной свободы занимались Н.С, Таганцев, Н.А,
Неклюдов,1 отдельные вопросы рассматривались в работах Л.Я. Таубеоа и
А.А. Щшшлло.
Не стала в этом плане исключением и наука советского уголовного права. Практически до начала девяностых годов не существовало отдельных монографических работ, посвященных затронутой нами теме. Обычно, данная категория преступлений анализировалась учёными в рамках научных работ. направленных на исследования в целом преступлений против личносіи, или при написании объёмных Курсов утоловного права. Именно в этом ракурсе данным вопросом занимались М.И. Баженов, С.Я. Булатов, И.М. Васильев, З.А. Вышинская, А.А. Жижиленко, Н.И. Загородников, А.В. Кузнецов. Б.Л. Куринов, A.M. Мамутов, С. Мокринский, В. Натансон, П.П. Осипов. А.А. Пионтковский, Ш.С. Рашковская, В.В. Сташис, М. Строгович, В.И. Ткаченко, М.Д. Шаргородский и многие другие. Отдельные вопросы рассматриваемой проблемы анализировали в своих работах И. Барсуков, Л.Д. Гаухман, И.И. Горелик, К.И. Рошка, А. Сахаров, В.И. Симонов, В. Тадевосян, П. Чаговец.
Со значительным увеличением количества совершаемых против
• личной свободы преступлений соответственно возрос и интерес к данной теме,
в связи с чем в науке стали появляться углубленные исследования, специально
посвященные данного рода посягательствам. В этой связи можно отметить
кандидатские диссертации Н.В. Бойко, С.Д. Гринько, Н.Э. Мартыненко, а также работы, касающиеся отдельных аспектов похищения человека, незаконного лишения свободы и захвата заложника, принадлежащие В. Комиссарову, А. Красикову, С. Максимову, С, Сауляк, П. Скобликову и другим.
Вместе с тем, несмотря на имеющиеся на сегодняшний день теоретические разработки, далеко не все вопросы, связанные с данной темой, получили должное разрешение, а некоторые из них вообще не затрагивались. Так, практически открытыми остались вопросы о содержании преступлений против личной свободы, о месте этих преступлений в системе Особенной части УК; вообще за пределами внимания исследователей осталась такая проблема теоретического и практического характера как отграничение посягательств на личную свободу от непреступных деяний.
Необходимость решения этих, а также некоторых других сощтствующих проблем, и предопределила актуальность и выбор темы диссертационного исследования.
2. Цели и задачи исследования.
Цели работы состоят в том, чтобы определить место непосредственно личной свободы в различных аспектах жизнедеятельности людей: выявить существующие в уголовном праве проблемы, связанные с преступлениями против личной свободы; определить направления по разрешению этих проблем, а также пути развития дальнейшего совершенствования законодательства по рассматриваемой категории дел.
Цели диссертационного исследования обусловили постановку следующих локальных задач:
1) Раскрыть собственно значение личной свободы как возможности передвигаться в объективной действительности по своему усмотрению в социально-политическом аспекте жизнедеятельности людей и в философском
понимании взаимосвязи природных явлений и детерминированности человеческих поступков.
2) Дать понятие личной свободы, предназначенное исключительно для применения в целях уголовного права, и выявить её характерные признаки.
3) В условиях отсутствия идеологического прессинга и с учётом новых теоретических разработок попытаться определить объект преступлений против личной свободы.
4) Обозначить содержательный состав преступлений против личной свободы, их место в системе Особенной части УК, попутно обозначив значение системы построения Особенной части УК.
5) Выявить условия и обстоятельства, позволяющие признавать одни деяния уголовно-наказуемыми посягательствами на личную свободу, а другие непрестанными,
6) Уяснить суть противоречий между такими составами как незаконное лишение свободы, похищение человека и захват заложника, выработав при этом меры, устраняющие данные противоречия.
3. Методологическая основа работы.
Намеченные пределы исследования определили необходимую для этого методологическую основу. При исследовании выбранной темы прежде всего использовался метод диалектической логики, частично методы исторического и сравнительного анализа. При обработке данных эмпирических исследований использовались социологический и статистический методы.
4. Научная новизна положений, выносимых на защиту.
Диссертация представляет собой одну из первых попыток исследования теоретических проблем, связанных с определением места личной свободы человека в процессе практической деятельности его носителя.
Основные положения диссертации, выносимые на защиту, могут быть сведены к следующему:
1) Формулируется понятие личной свободы человека как правового блага, страдающего при преступном на него посягательстве.
2) В условиях конституционного признания человеческих прав и свобод приоритетными объектами уголовно-правовой охраны, даётся понятие объекта преступления против личной свободы, с учётом того положения, что охрана интересов гражданина является краеугольным камнем существования всего демократического общества.
3) Определяется круг деяний, являющихся собственно посягательством на личную свободу человека в «чистом виде».
4) Предпринимается попытка научного объяснения несоответствия существующего законодательного расположения отдельных видов преступлений данной категории в УК РФ.
5) Обосновывается идея о пересмотре взгляда государства на уголовно- правовую охрану личной свободы в случае её нарушения без квалифицирующих обстоятельств, в связи с чем высказывается мнение относительно ряда изменений в уголовном и уголовно-процессуальном законодательстве.
6) На основе изучения соотношения составов преступлений, относящихся к категории посягательств против личной свободы, предлагается ряд изменений в УК РФ, направленных на устранение неясностей и противоречий, возникающих или могущих возникнуть в процессе применения данных составов.
5. Правовая основа работы.
В диссертации использованы Конституция РФ, положения.
содержащиеся в законодательных актах дореволюционной России,
исследуются законодательные акты уголовного права советского периода, действующее уголовное законодательство Российской Федерации.
6. Эмпирическая основа работы.
В диссертационном исследовании использована опубликованная практика Верховного Суда РФ. изучена региональная судебная практика по применению как собственно составов преступлений против личной свободы, так и составов, непосредственно, по мнению автора, связанных с ними. Кроме этого, был также проведён опрос трехсот респондентов из различных социальных кругов общества по теме данной работы.
7. Апробация результатов исследования.
Диссертация подготовлена на кафедре Уголовного права Уральской государственной юридической академии, где проводилось её рецензирование и обсуждение. Основные положения диссертационного исследования изложены в научных статьях, обсуждены на заседаниях кафедры и научных конференциях: «Правовая реформа в России: проблемы теории и практики»: Всероссийская научно-практической конференции (18-19 апреля 1996г.). г. Екатеринбург; «Проблемы совершенствования правоохранительной деятельности органов внутренних дел»: научно-практическая конференция Уральского юридического института МВД РФ (8-9 апреля 1999г.). г. Екатеринбург. Материалы исследования использовались автором при чтении лекционного курса и проведении практических и семинарских занятий со студентами УрГЮА.
8. Структура работы.
Диссертация состоит из введения, трёх глав, объединяющих в себе семь параграфов, заключения и списка литературы.
Социально-политическое и философское содержание личной свободы человека
Достаточно немного можно обнаружить в нашей современной действительности прав и свобод, которыми их обладатели пользуются также часто, как и личной свободой. Трудно переоценить то значение в нашей повседневной жизни, которое имеет личная свобода как субъективное и неотъемлемое благо каждого человека. Чего бы стоили все наши замыслы, все наши устремления в этой жизни, цели, интересы, потребности, не имей мы простой на первый взгляд, но такой необходимой и от этого жизненно важной возможности свободно пользоваться и распоряжаться своим телом но своему-усмотрению. «Нет личной свободы гражданина - не существует для него ни чести, ни мира, ни достоинства...»1 - именно так необходимо подходить к вопросу о значимости личной свободы человека в объективной действительности. Право свободного передвижения принадлежит, как нам кажется, к числу тех прав, которыми особенно дорожит человек. Произнося полной философского смысла фразу: «Я свободный человек!», простой гражданин подразумевает под этим прежде всего имеющуюся возможность свободного передвижения. Поэтому право свободного передвижения является, пожалуй, наиболее простым и, в то же время, наиболее рельефным проявлением личной свободы человека - частью неотъемлемого права каждого свободно распоряжаться самим собой.
Личная свобода как естественное неотчуждаемое право каждого субъекта «...лежит в основе индивидуальной человеческой деятельности, без него последняя немыслима. Это есть одно из главных условий устойчивости общественного и государственного порядка, залог мирного, безмятежного и успешного развития всех жизненных интересов. Неуверенность в прочности этого права - сильный и опасный враг».1 Как видно, в дореволюционной России этому благу придавалось настолько большое значение, что, перечисляя в общей сложности права, гарантирующие личную и политическую свободу, некоторые учёные не только ставили личную свободу - именно как свободу от какого-либо незаконного задержания - на первое место/ но и признавали за ней роль ни много ни мало содержания права в целом. В частности, разделяя свободу выбора на способность воли человека сознательно избирать то или иное поведение (свобода внутренняя) и на возможность действовать вовне, преследовать и осуществлять какие-либо цели в мире внешнем (свобода внешняя), известный русский мыслитель Е.Н. Трубецкой несомненно отдавал предпочтение последней разновидности свободы. Основываясь на том, что никто не может воспрепятствовать человеку желать достижения тех или иных целей, но ближние люди несомненно MOFVT всячески ограничить и даже совсем уничтожить внешнюю свободу человека, учёный признавал свободу лица в смысле не ограниченной другими лицами возможности действовать по своему усмотрению существенным признаком права, с уничтожением которого уничтожается и само право. В конечном счёте, работа Е.Н. Трубецкого в данном направлении позволила ему в краткой формуле дать определение права как внешней свободы, предоставленной и ограниченной нормой.3
Ещё более ценным представляется право свободного передвижения в нашей современной действительности. Таким его делают существующие условия жизни, при которых человек удовлетворяет свои жизненные потребности. Относительно бурное развитие гражданского оборота, стремительно возросшее за последнее десятилетие многообразие промышленных и торговых отношений, разнообразие проявления удовлетворения духовных и интеллектуальных потребностей - всё" это является условиями человеческого существования, которое немыслимо без права свободного распоряжения.1
Не менее важная роль придаётся личной свободе человека в иных сферах человеческого бытия и областях человеческого познания. Это прежде всего касается роли личной свободы при одном из наиболее признаваемом варианте образования государства - договорной теории образования государства.2 1 Вместе с этим допустимо предположить, что в ближайшем будущем, со стремительным развитием средств коммуникации - этот бум общество уже начинает переживать в настоящее время - роль личной свободы как необходимого средства для удовлетворения жизненных интересов и потребностей человека несколько снизится, однако уж во всяком случае не настолько, чтобы этому благу вообще не придавалось значения. 2 Наиболее часто в связи с этой теорией упоминается работа Руссо Ж.Ж. «Об общественном договоре», однако необходимо отметить, что сторонниками данной позиции было большое число и других видных учёных - Беккариа Ч., Радищев АН., Локк Д.. Юм Д., Кант И., Фихте И. и многие другие. Как справедливо отметил Тихомиров Л.А., теория общественного договора не представляет собой конкретный документальный договор, это явление психологическое, и лицо постоянно, каждую минуту заключает в своем сознании договор с обществом: Тихомиров Л.А. Монархическая государственность. 1998. С. 569-570. Личная свобода человека является одним из его неотъемлемых, естественных прав, она появляется у любого человека при рождении и в совокупности с другими естественными правами составляет содержание свободы личности. Люди на стадии догосударственного состояния обладают как бы стопроцентной свободой, «...это состояние полной свободы в отношении их действий и в отношении распоряжения своим имуществом и личностью в соответствии с тем, что они считают подходящим для себя в границах закона природы». но при образовании государства, согласно обозначенной теории, они жертвуют частью своей личной свободы ради обеспечения неприкосновенности оставшейся части свободы: «устав воевать и радоваться бесполезной и хрупкой свободе, прочность которой никто не гарантировал, они поступились частью её, чтобы пользоваться ею сообща, спокойно и безопасно»." Необходимость заставляла людей поступаться частью своей личной свободы - каждый отдал «тот необходимый минимум своей свободы, который был достаточен, чтобы побудить других защищать его»/ Совокупность этих минимальных долей личных свобод и составляет сущность права государства применять наказание к тем, кто нарушает свободу других лиц. при этом наказание только тогда будет справедливым, когда оно применимо в рамках объёма совокупности тех частей свободы, которыми люди пожертвовали ради своего дальнейшего безопасного существования.
Объект преступлений против личной свободы человека
Проблема объекта в преступлениях против личной свободы напрямую связана с проблемами учения об объекте преступления в целом, и проблемами установления объекта в преступлениях против личности, в частности.
Традиционно в советском уголовном праве под объектом преступления понимались общественные отношения, которые претерпевали вредные изменения или ставились под угрозу таких изменений в результате совершения преступления.1 При этом все авторы, в той или иной степени занимавшиеся проблемами объекта преступления, неизменно указывали на такой признак общественных отношений как их принадлежность к социалистическому строю советского государства, что, безусловно, являлось логическим следствием признания классовой сущности преступлений.
Российское уголовное право в целом восприняло существующую концепцию объекта преступления, однако было бы неверным утверждать, что учение об объекте на данном этапе замерло в своем развитии или нисколько не изменилось, напротив, избавившись от идеологической подоплёки, решение проблемы объекта получило новые направления, связанные прежде всего с признанием приоритета личности над всеми другими благами, а также возросшим интересом к научным разработкам, имевшим место в России до 1917 года.
В настоящее, время неудовлетворенность общепризнанной теорией объекта преступления представлена в достаточно широком диапазоне: от
Были и исключения, например, признавая, что в результате преступления причиняется вред и общественным отношениям, в качестве непосредственного объекта преступления называли материальное выражение или субъектов общественных отношений осторожных замечаний о не срабатывании в некоторых случаях теории объекта как общественного отношения, особенно в преступлениях против личности.1 до полного неприятия существующей концепции.2
Все сказанное в полной мере относится и к объекту преступлений против личной свободы. В комментариях и учебниках по советскому уголовному праву в качестве объекта рассматриваемых преступлений практически всегда указывались либо «личная свобода», в меньшей степени -«физическая свобода»; и только в специализированных работах указывалось на то, что объект - это общественное отношение.3 Однако сейчас очевидно, что понимание объекта преступлений против личности как общественного отношения принижает абсолютную ценность не только жизни человека, на что было уже справедливо указано.4 но и иных неотъемлемых благ человека, в том числе и личной свободы.
Предложения, появившиеся в последнее время в науке относительно иного, нетрадиционного с точки зрения советского уголовного права понимания объекта преступного посягательства, в целом можно разделить на две группы:
1) В качестве объекта преступления предлагается понимать конкретного человека или неопределенное множество лиц, чьи материальные или нематериальные ценности, поставленные под уголовно-правовую охрану, подвергаются преступному воздействию и в результате этого им (лицам) причиняется вред или создается угроза причинения вреда.
Учитывая, что преступления против личной свободы являются разновидностью преступных посягательств на естественные блага человека, в настоящей работе мы будем рассматривать только ту часть этой точки зрения, которая касается именно преступлений против личности и определяет объект как конкретное лицо. Соответственно предметом преступления выступает то правовое благо, посредством воздействия на которое причиняется вред человеку, в интересующей нас теме - личная свобода. Необходимо отметить, что данное предложение не является новым в науке уголовного права -идентичные положения высказывались некоторыми русскими криминалистами. Так, рассматривая вопросы, непосредственно касающиеся преступлений против личной свободы, НА. Неклюдов прямо указывал на объект - лица, в отношении которых совершено преступное посягательство: если это участие в торговле неграми, то объектом являются «исключительно негры»1; если это похищение младенцев или детей - то «объектом должен быть младенец» и т.п. Аналогичных позиций в плане признания человека объектом посягательства придерживались А.А. Щигшлло3 и А.Ф. Кистяковский. Любопытно отметить, что последний за свои взгляды относительно объекта преступления в свое время подвергся критике за «игнорирование новейших германских ученых»2.
2) Вторая точка зрения связана с возможностью возвращения к теории объекта как к норме права, нашедшей свое выражение во входящих в сферу субъективных прав интересах жизни. Известно, что эта концепция активно разрабатывалась русскими криминалистами в конце XIX - начале XX века, положения данной теории отстаивал Н.С. Таганцев," практически сходной позиции - признавая в качестве объекта в совокупности непосредственный предмет посягательства и отвлеченный интерес всего общежития -придерживался Н.Д. Сергеевский.4
По существу различия между двумя приведенными точками зрения сводятся лишь к тому, что признавать в качестве объекта преступления, а что -предметом преступления, т.к., признавая в качестве реального объекта преступного деяния «правоохраненный интерес», Н.С. Таганцев, например, отмечал взаимосвязь предмета, к которому прилагаются действия преступника, и непосредственного интереса, материального или идеального - в зависимости от характера посягательства. При этом автор указывал, что иногда предмет и материальный интерес совпадают, как это бывает в случае с причинением вреда здоровью, где предметом является соответственно глаз, рёбра и т.д., а «правоохранённым интересом» выступает здоровье.1
При определении приоритетной значимости той или иной точки зрения необходимо уяснить вопрос о соотношении самих категорий «объект» и «предмет» между собой.
В целом достаточно сложно провести различия между такими категориями как «объект» и «предмет», особенно в преступлениях против личности. В науке уголовного права до сих пор нет единой точки зрения относительно соотношения этих понятий, как нет и единообразного понимания юридического значения отдельно «предмета» преступления. В преступлениях же против личности положение несколько усугубляется непринятием некоторыми учёными возможности признания предметом преступления самой «личности» потерпевшего, что кажется им не совсем корректным.
Система построения Особенной части уголовного законодательства и её значение
В уголовном кодексе составы отдельных преступлений объединены в определённые группы на основании какого-либо общего признака. В отечественном уголовном праве признается, что расположение этих групп в определенной последовательности и размещение в каждой из этих групп конкретных составов преступлений называется системой Особенной части уголовного кодекса.
Непосредственно системе Особенной части уголовного кодекса в науке уголовного права отводится существенное значение - она «является основой познания сущности уголовного права..., раскрывает политическое значение отдельных глав уголовного кодекса, облегчает отыскание и юридический анализ отдельных статей кодекса, способствует правильному применению норм закона.»1 Разработка научно обоснованной системы построения Особенной части УК и его отдельных разделов и глав является одной из «наиболее сложных проблем науки уголовного права». Работа по приведению системы Особенной части УК в логичную и стройную конструкцию ведется постоянно, наиболее существенные за последнее время преобразования привнёс УК РФ. воплотив в себе многолетние теоретические разработки советских, а позднее и российских ученых. Так, в новом уголовном кодексе появилась двучленная система построения однородных преступлений (раздел -глава), а также в отдельные главы были выделены некоторые разновидности преступных посягательств, которые ранее либо являлись частью более большей группы преступлений, либо просто были разбросаны по различным главам УК РСФСР.1
Презюмируется, что в основе построения системы лежит родовой, видовой, реже непосредственный объекты преступлений, а расположение глав и разделов свидетельствует о социальной значимости охраняемых уголовным законом интересов. В связи с этим утверждается, что истинное представление характере общественной опасности преступления можно составить, лишь выяснив его «место в системе Особенной части: к какой главе относится, какова значимость последней в пределах главы, как расположен состав этого преступления в рамках группы (подгруппы) составов преступлений.»" К примеру, одним из наиболее существенным нововведением в контексте рассматриваемого вопроса в УК РФ считается признание приоритета человеческих ценностей при охране их от преступных посягательств, о чем свидетельствует расположение Раздела VII «Преступления против личности.»3 Признавая тот факт, что УК РФ ставит первоочередной своей задачей охрану прав и свобод человека и гражданина - это вытекает из ч.1 ст.2 УК РФ, мы не можем в полной мере согласиться с тем, что представление о характере общественной опасности конкретного преступления можно уяснить лишь проанализировав его место в системе Особенной части; иначе говоря, расположение глав и разделов в Особенной части в определенном порядке не является критерием установления аксиологических признаков того или иного охраняемого уголовным законом предмета посягательства.
Осуществление функции критерия построения системы Особенной части УК соответствующими объектами преступлений невозможно ни теоретически, ни практически в силу большого разнообразия самих объектов преступлений и, соответственно, сложности, возникающей при сравнении общественной значимости охраняемых ими ценностей.
При внимательном рассмотрении структуры Особенной части УК становится очевидным, что определенного рода преступления, объединенные в соответствующие разделы и главы, не всегда «следуют» установленному правилу, если можно так сказать - они нарушат заданные правила игры. Из ряда таких преступлений прежде всего обращают на себя внимание воинские преступления, преступления против общественной безопасности и общественного порядка, а также преступления против мира и безопасности человечества.
Попытки обосновать расположение тех или иных глав в различных местах Особенной части, «выбившихся» из лона общепризнанной теории, встречались всегда, Ещё в 1939 году М.Д. Шаргородский относительно главы «Воинские преступления» высказался в том плане, что расположение ее на последнем месте в действующем кодексе не дает никаких оснований полагать о рассмотрении законодателем соответствующих деяний как малозначительных. Соглашаясь с тем, что воинские преступления представляют не меньшую опасность, чем другие группы преступлений, Н.И. Архипцев обосновывает их последнее место невозможностью их же применения без учёта ряда положений, содержащихся в других главах УК.1 Помимо этого высказываются предложения о том, что место воинских преступлений в конце УК обусловлено также не степенью общественной опасности, которой они обладают, а особенностью объекта и субъекта преступлений." Безусловно соглашаясь, что преступные посягательства данного вида обладают специфическими объектами и субъектами, отметим -во всяком случае общественная опасность того или иного преступления определяется именно значимостью тех интересов, которым они причиняют вред или создают угрозу причинения вреда. Следовательно, сторонники этой аргументации противоречат сами себе: с одной стороны, утверждая, что иерархическая соподчиненность глав и разделов в Особенной части УК показывает приоритетность правоохраняемых интересов, их социальную значимость; с другой, определяя место воинских преступлений именно специфичностью объекта и, что самое интересное, субъектом преступления. Последнее основание вообще целиком и полностью противоречит признанным критериям построения иерархической структуры Особенной части УК.
Не менее запутанно обстоит дело с преступлениями против общественной безопасности и общественного порядка. Как УК РСФСР, так и УК РФ к преступлениям против общественной безопасности относили такие составы, которые законодателем признавались либо тяжкими (УК РСФСР) либо тяжкими и особо тяжкими (УК РФ).
Отграничение преступлений против личной свободы от непреступных деяний
Одним из самых сложных вопросов, возникающих при квалификации преступлений против личной свободы, является отсутствие установленных и закреплённых временных рамок незаконного лишения свободы. Сколько времени необходимо продержать потерпевшего против или помимо его воли в каком-либо месте, чтобы это деяние было признано преступным? Достаточно ли для того, чтобы лицо признать виновным в незаконном ограничении свободы, содержание потерпевшего взаперти в течении одной се тады, минуты, или требуется значительно больший промежуток времени? Всё это немаловажные вопросы, отсутствие чётких и определённых ответов на которые весьма серьёзно сказывается на практике применения статей, предусматривающих уголовную ответственность за совершение рассматриваемой категории посягательств. Чем больше неопределённости просматривается в диспозиции сконструированных законодателем норм, тем больше вопросов, возникающих на практике, отдаётся на откуп правоохранительным органам. Это, к сожалению, не всегда играет положительную роль, особенно с учётом субъектного состава последних в настоящее время, и является объективной предпосылкой произвола правоприменительных органов и возможности вынесения незаконных решений, выгодных заинтересованным лицам.
Наука уголовного права в целом даёт однозначное решение данной проблемы, приняв за основу положение, согласно которому время незаконного лишения свободы потерпевшего не имеет никакого значения для квалификации. В уголовно-правовой литературе указывается, что «срок, в течении которого потерпевший был лишен свободы, не влияет на квалификацию»,1 «продолжительность... лишения свободы не иіяеет значения для квалификации»,2 «продолжительность незаконного лишения свободы для применения ст. 127 УК значения не имеет»" и др. При этом практически все авторы единодушны во мнении, согласно которому в случае непродолжительного, кратковременного лишения свободы потерпевшего, может возникнуть вопрос о малозначительности деяния, и в этом случае деяние не рассматривается как преступление в силу ч. 2 ст. 14 УК РФ.
Казалось бы, наличие этого законодательного положения (ч. 2 ст. 14 УК РФ) позволяет нам решить проблему- отграничения преступных посягательств на личную свободу человека от посягательств, формально содержащих признаки составов преступлений против личной свободы, но не являющихся таковыми в силу недостаточной общественной опасности, однако такое впечатление является поверхностным.
В теории уголовного права выработаны в основном два объективных условия, при которых можно вести речь о малозначительности деяния. Во-первых, деяние должно обладать всеми признаками состава преступления; во-вторых, деяние не должно представлять общественной опасности. Относительно второго условия учёные выражают разные, хотя и близко соприкасающиеся друг с другом позиции. Так, по мнению одних, деяние необходимо признавать малозначительным и в случае, когда имеется «малозначительная опасность» исходя из того, что деяние, предусмотренное уголовным законом, не может не представлять общественной опасности." Иная точка зрения отражает возможность признания деяния малозначительным как при отсутствии общественной опасности вообще, так и в том случае, когда общественная опасность деяния незначительна." Не вдаваясь в рассмотрение правомерности той или иной точки зрения, отметим - современная позиция законодателя по этому вопросу требует для признания деяния малозначительным полного отсутствия его общественной опасности.
Количественную характеристику общественной опасности принято называть степенью общественной опасности/ при этом сама степень зависит от совокупности множества факторов, среди которых называют объект посягательства, способ совершения преступления, наступившие последствия, обстоятельства, при которых совершается преступление, распространённость деяния, время совершения и т.д. По вполне справедливому замечанию одного из учёных, в «судебной практике сложилось ясное представление о том, что степень общественной опасности обусловливается обстоятельствами конкретного преступления»4 Такая позиция в целом нашла подтверждение и у Верховного Суда РФ, который в своём постановлении Пленума от 11 июня 1999г, «О практике назначения судами уголовного наказания» разъяснил, что степень общественной опасности преступления «определяется обстоятельствами содеянного (например, степенью осуществления преступного намерения, способом совершения преступления, размером вреда или тяжестью наступивших последствий, ролью подсудимого при совершении преступления в соучастии)»1.
В преступлениях против личной свободы одним из основных обстоятельств, определяющих степень общественной опасности данной категории преступлений, исходя из направленности умысла виновного, необходимо признать время незаконного лишения свободы потерпевшего. Очевидно, что «продолжительность незаконного лишения свободы в значительной мере характеризует его повышенную общественную опасность».2 И это касается не только состава преступления, предусматривающего ответственность за собственно незаконное лишение свободы, это относится ко всей группе преступлений, в результате совершения которых ограничивается личная свобода потерпевших. Именно на основании временных критериев содержания лица где-либо помимо или против его воли правоохранительные органы должны выносить решение - обладает ли данное деяние соответствующей степенью общественной опасности, чтобы его можно было признать преступлением0. Безусловно, выглядело бы абсурдом привлечение к уголовной ответственности лицо, которое на одну или несколько секунд лишило человека личной свободы, но каков тогда должен быть этот промежуток времени? Сколько необходимо томиться потерпевшему в неволе, какой минимальный временной промежуток должен пройти, чтобы в действиях виновного был состав преступления, а главное - на основании каких критериев будет установлен этот временной минимум? Нельзя же, в самом деле, взять этот критерий что называется с потолка. Вся проблема в том, что при таком подходе к решению вопроса практически невозможно отличить проступок от преступления и установить какие-либо более-менее обоснованные критерии. Разумеется, время незаконного лишения свободы является не единственным обстоятельством, определяющим в подобных случаях степень общественной опасности совершённого деяния. В качестве таковых, как уже упоминалось, могут выступать обстановка совершения преступления, способ совершения преступления, условия содержания потерпевшего, негативные последствия, наступившие в результате совершения преступления и др. В роли обстоятельств, могущих свидетельствовать о достаточно высокой степени общественной опасности посягательства на личную свободу человека в уголовно-правовой литературе предложены, например, «выход потерпевшего из привычной среды, срыв его планов относительно трудовой деятельности, досуга и т.п., беспокойство близких.»1 Однако представляется, что этих дополнительных факторов (помимо времени лишения свободы потерпевшего), определяющих степень общественной опасности посягательства, недостаточно для определения деяния в качестве малозначительного или преступного.
