Ответственность за организацию и участие в преступном объединении (необходимое соучастие) по российскому уголовному праву Коновалова Ирина Юрьевна

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Соучастие и его формы в уголовном праве России 12

1. Понятие, признаки и социально - правовая сущность соучастия в преступлении 12

2. Формы соучастия в преступлении 30

3. Формы соучастия в преступной деятельности 43

Глава 2. Понятие необходимого соучастия и его правовая регламентация ...66

1. Необходимое соучастие в истории российского уголовного законодательства 66

2. Регламентация необходимого соучастия в действующем УК РФ 78

3. Правовое регулирование ответственности за необходимое соучастие в уголовном законодательстве зарубежных государств 92

Глава 3. Необходимое соучастие как форма функционирования преступного объединения 106

1. Банда 106

2. Преступное сообщество (преступная организация) 123

3. Иные виды необходимого соучастия 143

Заключение 180

Список законов, литературы и материалов судебной практики, использованных при написании диссертации 190

• Понятие, признаки и социально - правовая сущность соучастия в преступлении
• Необходимое соучастие в истории российского уголовного законодательства
• Правовое регулирование ответственности за необходимое соучастие в уголовном законодательстве зарубежных государств
• Преступное сообщество (преступная организация)

Введение к работе

Актуальность темы диссертационного исследования.

В условиях современных экономических, социально - политических и правовых реформ, проводимых в России, возникает настоятельная необходимость всестороннего научного анализа отдельных институтов уголовного права в целях их совершенствования. Одним из них является институт соучастия, выступающий правовой основой противодействия организованной преступности. Интенсивный рост этого вида преступности и его качественные изменения, заключающиеся в самоорганизации и структуризации криминальных элементов, обусловливают необходимость принятия адекватных эффективных мер борьбы с ними и, прежде всего, посредством совершенствования механизма уголовно - правового регулирования ответственности за преступную деятельность.

В настоящее время все более очевидным становится проникновение организованной преступности в самые разнообразные сферы социальной, экономической и политической жизни общества. Ситуация обостряется проявлением таких качеств организованной преступности, как ее интрузивно-системный и деструктивный характер¹. Организованная преступность проникает, встраивается и начинает играть существенную роль в системе социальных, финансовых, экономических и даже правовых отношений и, в отличие от «традиционной» преступности, извлекает доходы за счет разрушения реального сектора экономики, перераспределения собственности, изъятия финансовых средств из производства, бюджетов местного, регионального и федерального уровней. Возрастающие масштабы организованной преступности и ущерб, причиняемый ею, представляют реальную угрозу безопасности государства и общества, так как она усиливает свои позиции через монополизацию многих видов противоправной

¹ Овчинский С.С. Оперативно-розыскная информация. - М., 2000. - С. 89.

4 деятельности, что превращает ее в один из основных факторов политической и социально-экономической нестабильности в стране. В Концепции национальной безопасности 1997 года, утвержденной Советом Безопасности РФ, организованная преступность признана одной из угроз для национальной безопасности, подрывающей будущее нашего общества, его экономическую, социальную и духовную сферы.

Высшими проявлениями деструктивно-системной преступности являются терроризм, сепаратизм, в том числе путем развязывания локальных военных конфликтов, экстремизм. В силу этого далеко не случайно расширение в последние годы международного сотрудничества по борьбе с организованной преступностью¹.

Объективная необходимость применения уголовно - правовых мер борьбы с организованной преступной деятельностью активизировала реформу института соучастия в российском уголовном праве. Однако при достаточно детальной регламентации уголовной ответственности за соучастие в преступлении в УК РФ 1996 г. все еще спорными в теории остаются отдельные вопросы этого уголовно — правового института, в частности вопрос об уголовно - правовых понятиях форм соучастия и критериях их разграничения. Неоднозначность и некоторая противоречивость закона и научных взглядов по данной проблеме влекут отсутствие единообразия в правоприменительной практике, а потому и ошибки в квалификации.

Характерной чертой уголовной политики в современных условиях является признание законодателем повышенной общественной опасности организованной преступной деятельности и, как следствие, включение в Особенную часть УК РФ статей, регламентирующих ответственность за организацию и участие в преступном объединении (необходимое соучастие) (ст. ст. 208, 209, 210, 212, 239, 279, 282¹, 282² УК РФ).

¹ См., например: Конвенция против транснациональной организованной преступности от 15 ноября 2000 г., Шанхайская конвенция о борьбе с терроризмом, сепаратизмом и экстремизмом от 15 июня 2001, Международная конвенция о борьбе с актами ядерного терроризма и др. / Международное уголовное право в документах.- Казань: Казанский государственный университет, 2005.

Организаторы и участники таких преступных формирований объединяются не в целях совершения единичного преступления, а для преступной деятельности, которая носит организованный характер. Причем речь идет не о разрозненной совокупности организованных преступлений, а их системе в виде планомерного процесса последовательного совершения многих преступлений, подчиненных выполнению единого замысла. Такая совместная преступная деятельность проявляется не только в подготовке и совершении конкретных преступлений, но и в системе деяний иного рода. В составе преступного объединения появляются участники, которые обеспечивают его функционирование, ресурсное обеспечение, легализацию и умножение преступных доходов. Будучи общественно опасной, деятельность таких лиц выходит за рамки понятия соучастия в его традиционном понимании.

Как показывает практика борьбы с организованными преступными объединениями, правоохранительные органы сталкиваются с серьезными проблемами привлечения к уголовной ответственности их участников и, прежде всего, организаторов преступной деятельности. Это, во-первых, связано с нечеткостью определения в нормах уголовного закона признаков различных видов организованной преступной деятельности и, во-вторых, смешением при определении организационной деятельности двух различных уголовно - правовых явлений, одно из которых связано с совершением конкретного преступления (соучастие в преступлении), другое (необходимое соучастие) — с преступной деятельностью, под которым понимается соучастие в преступном объединении, а не в совершении конкретных преступлений. Названные пробелы в действующем уголовном законодательстве представители организованных преступных объединений активно используют в своей противоправной деятельности.

Указанные обстоятельства определили выбор темы диссертационного исследования, его основные направления и объем.

Степень разработанности проблемы. Групповые формы совершения преступлений и институт соучастия в целом на протяжении многих лет находятся в эпицентре научных исследований. Те или иные аспекты проблемы ответственности организаторов и участников преступных объединений, выступающих отдельными разновидностями необходимого соучастия, подвергнуты научному анализу в последние годы в диссертационных исследованиях A.M. Абдулатипова, Я. Л. Алиева, СВ. Афиногенова, С.А. Балеева, И.Г. Галимова, М.В. Елеськина, Е.В. Епифановой, А.Р. Зайнутдиновой, Н.В. Иванцовой, А.А. Илиджева, Р.Ф. Исмагилова, Н.Ю. Клименко, А.П. Козлова, B.C. Комиссарова, Т.М. Магомедова, А.Н. Мондохонова, В.А. Никулиной, А.В. Покаместова, О.А. Поповой, О.Н. Расщупкиной, СВ. Розенко, Д.В. Савельева, К.Н. Сермавбрина, В.В. Соболева, СП. Тройнова, Ф.А. Узбекова, М.С Фокина, Т.А. Хмелевской, А.В. Шеслер, А.А. Ярового и др. Однако социально — правовая природа необходимого соучастия и регламентация ответственности за все его виды, составляющие комплексный уголовно - правовой институт борьбы с организованной преступной деятельностью, до настоящего времени не были объектом специального исследования

Объектом исследования является комплекс вопросов, связанных с преступной деятельностью объединений, выступающих разновидностями необходимого соучастия и регламентацией уголовной ответственности за организацию и участие в них.

Предмет исследования составляет отечественное и зарубежное законодательство в части регламентации ответственности за соучастие в преступлении и соучастие в преступной деятельности, следственная и судебная практика, а также научная доктрина в области исследуемой проблемы.

Цель диссертационного исследования состоит в том, чтобы на основе выяснения юридической природы норм о соучастии в преступлении и анализа статей Особенной части УК РФ, устанавливающих ответственность

7 за организованную преступную деятельность, определить сущность и признаки необходимого соучастия, основание уголовной ответственности виновных с учетом специфики его разновидностей и разработать предложения по совершенствованию уголовного законодательства в сфере борьбы с организованной преступной деятельностью.

Для достижения указанной цели были поставлены следующие задачи:

на основе изучения и обобщения научной литературы и материалов судебной практики по вопросам соучастия уяснить понятие, признаки и социально — правовую сущность соучастия в преступлении;

соотнести имеющиеся в литературе определения форм соучастия и их признаков с содержанием соответствующих норм, закрепляющих их в действующем уголовном законодательстве;

провести разграничение между формами соучастия в преступлении и в преступной деятельности и обосновать их классификацию;

определить понятие необходимого соучастия и его признаки;

проследить регламентацию ответственности за необходимое соучастие в истории российского уголовного законодательства;

рассмотреть особенности регулирования ответственности организаторов и участников объединений, выступающих проявлениями необходимого соучастия, в уголовном законодательстве зарубежных государств;

определить основание уголовной ответственности виновных применительно к конкретным разновидностям необходимого соучастия по действующему российскому уголовному законодательству;

- сформулировать теоретические положения и рекомендации по
совершенствованию отдельных норм УК РФ, регламентирующих
ответственность за необходимое соучастие в преступлении, и практики их
применения.

Методологическая основа исследования. Методологической основой исследования является диалектический метод познания. В процессе

8 исследования применялись исторический, сравнительно - правовой, формально — логический, системно - структурный, конкретно -социологический и другие методы исследования.

Теоретическую основу диссертации составили концептуальные положения общей теории права, научные труды ведущих ученых — юристов в области уголовного, уголовно-исполнительного права, криминологии, юридической психологии. При рассмотрении вопросов института соучастия в преступлении особое внимание уделено работам С.С. Аветисяна, Ф.Г. Бурчака, В.М. Быкова, P.P. Галиакбарова, Л.Д. Гаухмана, Г.М. Геворгян, П.И. Гришаева, А.И. Долговой, СВ. Дьякова,, А.С. Емельянова, А.С. Жиряева, И.Э. Звечаровского, В.Д. Иванова, Н.Г. Иванова, М.И. Ковалева, Г.Е. Колоколова, B.C. Комиссарова, Ю.А. Красикова, Г.А. Кригера, Л.Л. Кругликова, В.Н. Кудрявцева, Н.Ф. Кузнецовой, В.В. Лунеева, СВ. Максимова, И.П. Малахова, А.В. Наумова, B.C. Овчинского, А.А. Пионтковского, Л.А. Прохорова, А.И. Рарога, Р.Д. Сабирова, Ф.Р. Сундурова, Н.С. Таганцева, П.Ф. Тельнова, А.Н. Трайнина, М.Д. Шаргородского, М.А. Шнейдера и др.

Нормативной основой диссертационного исследования явились Конституция РФ, международно-правовые документы, уголовное законодательство России как современного, так и предшествующих периодов, другие законы РФ, уголовные кодексы и иные законы зарубежных государств.

Эмпирическую основу диссертации составили: 1) материалы опубликованной судебной практики по Российской Федерации за 1997-2008г.г.; 2) результаты изучения 183 уголовных дел о соучастии в преступлении, рассмотренных судами в Республике Татарстан; 3) статистические отчеты Верховного Суда РФ и Судебного департамента при Верховном Суде РФ по Республике Татарстан о групповой преступности и применении наказания к лицам, виновным в групповых формах соучастия за 2000-2006г.г. Пополнение эмпирического материала осуществлялось в ходе

9 изучения статистических данных МВД РТ и РФ, проведения социологического опроса адвокатов, работников следственных подразделений и судей.

Научная новизна исследования определяется как комплексом изучаемых в его рамках вопросов, так и содержанием ряда сформулированных в диссертации положений, научных определений и рекомендаций. Предпринята попытка установления взаимосвязи и соотношения традиционно выделяемых форм соучастия в преступлении с содержанием признаков составов преступлений, регламентирующих ответственность за организацию и участие в преступных объединениях (необходимое соучастие), в которых форма соучастия выступает в качестве организационно - структурной формы существования объединения либо способом совершения преступления его участниками. На этой основе выдвинуты и обоснованы предложения по совершенствованию некоторых норм УК РФ и практики их применения.

На защиту выносятся следующие научные положения: 1. Стержнем определения понятия соучастия является указание законодателя на совместное совершение двумя или более лицами умышленного преступления. В отличие от соучастия в преступлении как специфического способа его совершения совместными усилиями двух и более лиц, необходимое соучастие представляет собой разновидность множественности субъектов преступной деятельности и одновременно выступает в качестве формы функционирования преступного объединения.

2. Перечисленные в Особенной части УК РФ преступные объединения: незаконное вооруженное формирование (ст.208 УК); банда (ст.209 УК); преступное сообщество (преступная организация) (ст. 210 УК); объединение, посягающее на личность и права граждан (ст. 239 УК); экстремистское сообщество (ст. 282 УК) и экстремистская организация (ст.282 УК) являются не проявлениями соучастия в преступлении, а разновидностями

10 необходимого соучастия. Таковыми также выступают массовые беспорядки (ст. 212 УК) и вооруженный мятеж (ст. 279 УК).

1. Необходимое соучастие выступает в качестве обязательного признака объективной стороны основного состава преступлений, предусмотренных названными статьями Особенной части УК РФ. При конструировании этих составов законодатель использует термины «объединение», «организация», «формирование» не как проявление соучастия в преступлении, а для описания этих признаков.

2. Основанием уголовной ответственности при необходимом соучастии является не совместное умышленное участие в совершении преступления, а совершение лицом преступления, объективная сторона которого состоит либо в организации (создании и (или) руководстве), либо участии в преступном объединении.

5. Участники и организаторы организованных преступных объединений соучастниками становятся лишь при совместном совершении преступлений, для которых создавалось объединение. Только в этом случае содеянное должно рассматриваться в соответствии с правилами о соучастии в преступлении и квалифицироваться как преступление, совершенное организованной группой, при наличии такого квалифицирующего признака в соответствующей статье УК РФ, а при его отсутствии - рассматриваться как отягчающее обстоятельство, предусмотренное п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ.

6. * Преступное сообщество (преступная организация) хотя и может состоять из двух и более организованных групп, но выходит не только за рамки соисполнительства, но и традиционного понимания соучастия. Преступное сообщество не может выступать формой соучастия в конкретном преступлении, поэтому необходимо исключить из ст. 35 УК РФ часть четвертую, а в ст. 210 УК РФ, предусмотреть ответственность за организацию и участие в преступном объединении, разновидностями которого являются преступная организация и преступное сообщество. Из

диспозиции этой статьи исключить указание о том, что такое объединение создается для совершения лишь тяжких и особо тяжких преступлений.

7. Действия участника религиозного или иного объединения,
посягающего на личность и права граждан, не обязательно должны носить
характер деяний, перечисленных в части первой статьи 239 УК РФ. Его
участникам, не совершившим таких преступлений, должна быть
предоставлена возможность выхода из этого объединения. Предлагается
дополнить ст. 239 УК РФ примечанием следующего содержания: «Лицо,
добровольно прекратившее участие в объединении, посягающем на личность
и права граждан, освобождается от уголовной ответственности, если в его
действиях не содержится иного состава преступления».

8. По характеру участия организаторы и участники вооруженного
мятежа характеризуются различной степенью общественной опасности.
Необходимо установить дифференцированные пределы наказания в
зависимости от роли, выполняемой лицом при совершении данного
преступления, непосредственно в ст. 279 УК РФ. Предлагается новая
редакция ст. 279 УК РФ:

Статья 279. Вооруженный мятеж

1. Организация вооруженного мятежа в целях свержения или
насильственного изменения конституционного строя Российской Федерации
либо нарушения территориальной целостности Российской Федерации, а
равно руководство вооруженным мятежом, -

наказываются лишением свободы на срок от двенадцати до двадцати лет.

2. Активное участие в вооруженном мятеже, предусмотренном частью
первой настоящей статьи, -

наказывается лишением свободы на срок от семи до пятнадцати лет.

9. Экстремистское сообщество (ст. 282^! УК РФ) следует определить в
законе, не только как организованную группу, созданную для совершения
преступлений экстремистской направленности, но и как объединение таких
групп, а также объединение организаторов, руководителей и иных

12 представителей организованных групп в целях разработки планов и (или) условий для совершения преступлений экстремистской направленности. Предлагается диспозицию ч. 1. ст. 282¹ УК РФ изложить в следующей редакции:

1. Создание экстремистского сообщества, то есть организованной группы для подготовки или совершения преступлений экстремистской направленности, объединения организованных групп, созданного в тех же целях, а также объединения организаторов, руководителей и иных представителей организованных групп в целях разработки планов и (или) условий для совершения преступлений экстремистской направленности, а равно руководство таким экстремистским сообществом либо его структурными подразделениями, -

Теоретическое и практическое значение исследования. Теоретическая и практическая значимость проведенного диссертационного исследования состоит в том, что его результаты, положения и выводы могут быть использованы в правотворческой деятельности при совершенствовании уголовного законодательства в части регламентации ответственности за организованную преступную деятельность, правоприменительной деятельности и учебном процессе в юридических вузах при преподавании уголовного права и специальных курсов о соучастии, основах борьбы с организованной преступностью и др.

Апробация результатов исследования. Основные положения и выводы, содержащиеся в диссертации, докладывались на итоговой научной конференции профессорско-преподавательского состава Казанского государственного университета (2007 г.), на кафедре уголовного права, а также отражены в трех научных публикациях.

Структура диссертации определена в соответствии с целью, задачами исследования и уровнем научной разработки исследуемой проблемы. Работа состоит из введения, трех глав, включающих девять параграфов, заключения

13 и списка использованных законодательных актов, литературы и материалов практики.

' Глава 1. Соучастие и его формы в уголовном праве России

1. Понятие, признаки и социально - правовая сущность соучастия в

преступлении

Проблема сущности и юридической природы соучастия в преступлении — одна из наиболее сложных в учении о преступлении. Она находится в центре внимания российских ученых — правоведов с ХГХ столетия. Как отмечал А. Жиряев, в науке уголовного права вопрос о соучастии является одним из самых мало разработанных, а потому весьма спорным¹. Некоторые русские криминалисты вообще стояли на позиции отрицания института соучастия в уголовном праве. Так, И.Я. Фойницкий писал: «Вопросы о совместной деятельности многих лиц разрешаются несравненно проще и правильней, если, отказавшись видеть в преступной деятельности многих одно преступное деяние, мы примем другое исходное положение. Не может быть и речи об уголовно - ответственном участии в чужой вине, вина каждого самостоятельна как при одиночной, так и при совместной деятельности. Таким образом, соучастие существует только в воображении криминалистов, а не в действительности»².

На протяжении длительного периода в доктрине российского уголовного права отсутствовало единое понятие соучастия, хотя уже в середине XIX в. появляются исследования, содержащие анализ признаков, составляющих содержание этого понятия, отдельных его форм, а также видов соучастников. Важным побудительным мотивом к разработке различных аспектов института соучастия стало издание Уложения о наказаниях

См.: Жиряев А. О стечении нескольких преступников при одном и том же преступлении. Сочинение, написанное для получения степени магистра уголовного права. - Дерпт, 1850. - С. 5. ² См.: Фойницкий И. Я. Уголовно — правовая доктрина о соучастии // Юридический вестник. — Т. 7. — Кн. 1. -М., 1891.-С. 21.

15 уголовных и исправительных 1845 г., которое, по словам Н.С. Таганцева, «закрепило ограниченный взгляд на соучастие»¹.

Отсутствие законодательной дефиниции, определение понятия

соучастия посредством перечня общественно опасных деяний, которые включались в это понятие, привели и к его различному доктринальному толкованию. Так, Г.Е. Колоколов утверждал, что «соучастие есть такое отношение нескольких лиц к единичному результату, при котором каждое из них виновным образом обусловливает этот результат посредством известного положительного действия»².

По мнению А. Жиряева, основным элементом этого понятия выступает «внутренняя связь между преступниками, по которой вина одного более или менее отражается и на всех прочих»³. Исходя из этого под соучастием (стечением преступников) этот ученый понимал такое отношение нескольких лиц к одному и тому же преступлению, вследствие которого каждое из них является или заведомо участвовавшим в его совершении, или же совершившим другое какое - либо противозаконное деяние, но по поводу и в

интересах последнего .

Н.Д. Сергеевский считал, что при соучастии (совокупности преступников) необходимым признаком является осознанное присоединение к деятельности других участников преступления. По его мнению, именно этот признак позволяет применить наказание в полной мере ко всем соучастникам без распределения ответственности между ними по частям, независимо от того, много или мало они совершили для достижения общего результата⁵.

Н.С. Таганцев к соучастию относил только те случаи «стечения преступников, в коих является солидарная ответственность всех за каждого и

¹ Таганцев Н.С. Уложение о наказаниях, его характеристика н оценка // Журнал гражданского и уголовного
права. - 1873.-№1.-С. 30.

² См.: Колоколов Г.Е. О соучастии в преступлении. (О соучастии вообще и подстрекателях в частности). —
М., 1881.-С.51.

³ Жиряев А. Указ. соч. - С. 13.
⁴Тамже. С. 14-15.

⁵ Сергеевский Н.Д. Русское уголовное право. Пособие к лекциям. Часть общая. - Изд. 4-е. СПб., 1900. - С. 294.

каждого за всех, в силу этого условия учение о соучастии и получает значение самостоятельного института»¹. Являясь сторонником солидарной ответственности соучастников, Н.С. Таганцев в то же время подчеркивал, что поскольку каждому из соучастников вменяется совершенное им преступление в полном объеме, то, назначая наказание соучастникам, суд сначала должен определить наказание, которое, по его мнению, заслуживает само деяние и, беря его за отправную точку, вычислить меру ответственности каждого из соучастников. Если же преступление сопровождалось какими — либо обстоятельствами, влияющими на меру наказания и присущими самому деянию, то они изменяют ответственность всех соучастников, но обстоятельства, относящиеся только к личности кого - либо из участвующих, или к особым его отношениям к преступлению, не могут распространяться на других соучастников².

Теоретическая мысль, развивавшаяся на протяжении XIX века в русском уголовном праве относительно института соучастия, безусловно, нашла свое отражение в последующих правовых нормативных актах. Вместе с тем, в литературе советского периода обоснованно признается, что дореволюционная доктрина не смогла должным образом выработать критерии, которые могли бы помочь правильно классифицировать отдельные случаи совместной преступной деятельности³.

В советском уголовном праве определение соучастия впервые было дано Руководящими началами по уголовном праву РСФСР 1919 года, в ст. 21 которых указывалось: «За деяния, совершенные сообща группой лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники»⁴. Указанная формулировка отражала не все признаки, присущие данному институту. В тексте выделялись только два из них: наличие группы лиц и совершение этой группой преступления сообща.

¹ Таганцев Н.С. Русское уголовное право. Лекции. Часть общая. В 2-х томах. - Т. 1. — М., 1994. - С. 329.

² Таганцев Н.С. Указ. соч. - С.98.

³ См. например: Трайнин А.Н. Учение о соучастии. -М., 1941. - С. 78-79.

⁴ СУ РСФСР. 1919. № 66. Ст. 590

По мнению П.Ф.Тельнова, это определение было противоречивым, поскольку с одной стороны, охватывало только групповые деяния, а с другой — приравнивало к преступной группе бесчинствующую толпу — стечение лиц, хотя и обладающее общей разрушительной силой, но субъективно не спаянное¹.

Более совершенно норма о соучастии была сконструирована в УК РСФСР 1922 года", ст. 15 которого гласила: «За преступление наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники. Мера наказания каждому из этих соучастников преступления определяется как степенью участия, так и степенью опасности преступника и совершенного им преступления».

Новое законодательное определение соучастия было сформулировано в ст. 17 Основ уголовного законодательства Союза ССР и союзных республик 1958 г. (ст. 17 УК РСФСР 1960 г.). В части первой этой статьи оно определялось как умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении преступления.

По мнению Ф.Г.Бурчака, это определение «необходимой четкостью для его однозначного толкования не обладало. Только этим, вероятно, можно объяснить, что ссылкой на законодательное определение соучастия в литературе обосновывались диаметрально противоположные взгляды на вопрос о возможности или невозможности соучастия в неосторожных преступлениях»³. Поэтому большинство исследователей предлагали включить в определение соучастия указание на умышленный характер совершаемого преступления. В частности, А.А. Пионтковский предложил определить данное понятие следующим образом: «Соучастие по советскому уголовному праву есть умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления»⁴.

¹ Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. - М., 1974. - С.8.

² СУ РСФСР. 1922. № 15. Ст. 153.

³ Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. - Киев, 1986. - С. 92.

⁴ Пионтковский А.А. Курс советского уголовного права. Часть общая. Т.2. — М., 1970. — С.452.

В системе норм действующего уголовного законодательства институт соучастия занимает важное место, причем законодателем предпринята попытка детальной регламентации ответственности за преступление, совершенное совместными усилиями нескольких лиц. Институт соучастия впервые выделен в отдельную главу УК РФ 1996 г., где речь идет о преступном поведении нескольких субъектов, тогда как другие нормы Общей части Кодекса говорят о преступнике-одиночке.

Законодательная формулировка соучастия в преступлении в Уголовном кодексе РФ (ст. 32) отражает как юридические, так и психологические особенности, характеризующие сущность рассматриваемого института: умышленное, совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления. Таким образом, все вопросы о соучастии в неосторожном преступлении законодателем сняты.

В ст. 33 УК РФ раскрываются виды соучастников преступления с различными функциональными (юридическими) ролями: исполнителя, организатора, подстрекателя и пособника. В уголовный закон впервые введены понятия соисполнительства, и посредственного причинения, поскольку наряду с лицом, непосредственно совершившим преступление, исполнителем также признается лицо, непосредственно участвовавшее в совершении преступления совместно с другими лицами, а также лицо, совершившее преступлений посредством использования малолетних, невменяемых, и других лиц, не подлежащих уголовной ответственности. Тем самым перечень признаков, характеризующих понятие исполнителя, значительно дополнен.

Законодательно расширен круг организационных функций (ч.З ст. 33 УК РФ). Сегодня организатором в уголовном праве признается не только лицо, осуществляющее организационные функции по подготовке и совершению отдельных преступлений, но и лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими.

Мы разделяем мнение ученых, считающих, что это качественно иной вид организационной деятельности, так как в его основе лежит понятие преступной деятельности, которое должно рассматриваться «как устойчивая система предумышленных преступных деяний, носящих преемственный характер»¹. По этому поводу A.M. Царегородцев отмечает: «Необходимость подразделения на организаторов преступного сообщества и организаторов конкретных преступлений при формулировке общего понятия организатора обусловлена тем, что условия ответственности членов преступного сообщества отличаются значительным образом и не могут быть приравнены к условиям ответственности соучастников иных форм соучастия»².

С.А Балеев пишет: «Включив понятие организатора преступной деятельности (в законе - организатор организованной группы или преступного сообщества) в число соучастников преступления, законодатель не снимает основных противоречий по вопросу о круге специфической деятельности организатора, а добавляет их, в сравнении с УК РСФСР 1960 года. Это связано с тем, что деятельность этого вида организаторов, напрямую не связанных с организацией и руководством совершением конкретных преступлений, поставлена в зависимость от форм соучастия (организованная группа, преступное сообщество)» .

По мнению А.В. Покаместова, появление в Общей части уголовного закона целой иерархии форм соучастия «ставит перед необходимостью или закрепления в каждой из форм своего состава соучастников, или смешивания (как и было сделано) двух разновидностей соучастия, одна из которых связана с совершением конкретных преступлений, другая - с преступной деятельностью, отличающейся более высоким уровнем организации от

¹ См. например: Долгова А.И. Совершенствование правовой основы правоохранительной деятельности //
Организованная преступность. - М., 1989. С. 307.

² Царегородцев A.M. Ответственность организаторов преступлений. - Омск, 1978. - С. 15.
³Балеев С.А. Ответственность за организационную преступную деятельность по действующему
российскому уголовному законодательству. - Казань: Изд-во КЮИ МВД России, 2002. - С. 17.

20 традиционной совместной деятельности, направленной на совершение конкретных преступлений».

В ст. 34 УК РФ регламентируется ответственность каждого соучастника при функциональном распределении ролей, причем последняя определяется характером и степенью его фактического участия в преступлении. Определено также, что организатор, подстрекатель и пособник несут ответственность по статье Особенной части УК, предусматривающей ответственность исполнителя, со ссылкой на ст. 33 УК РФ при условии, что они одновременно не являются исполнителями.

Как полагает И.А. Дубровин, в этом случае они перестают быть соучастниками и превращаются в исполнителей . Трудно согласиться с такой точкой зрения, поскольку соисполнительство наряду с соучастием в тесном смысле слова, т.е. с юридическим (функциональным) распределением ролей выступает одной из форм соучастия. И если ст. ст. 33 и 34 УК РФ посвящены регламентации ответственности за соучастие в тесном смысле слова, то в ч. ч.1 и 2 ст. 35 УК РФ речь идет о групповой форме соучастия как способе совершения преступления именно в соисполнительстве.

Ответственность организатора преступной деятельности, т.е. создателя и (или) руководителя организованной группы и преступного сообщества (преступной организации) имеет свою специфику. Такие лица подлежат уголовной ответственности за осуществление организационных функций в случаях, предусмотренных только восьмью статьями Особенной части Уголовного кодекса России (ч.5 ст. 35 УК).

Ст. 36 УК РФ (эксцесс исполнителя) закрепляет положение, что за действия исполнителя, не охватывавшиеся умыслом других соучастников, последние ответственности не несут.

Покаместов А.В. Организатор как один из видов соучастников в уголовном праве. - Воронеж, 1996. - С. 15. ² Дубровин И.А. Ответственность за преступления, совершенные группой лиц по предварительному сговору и организованной группой: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2003. - С. 35.

Такая подробная регламентация уголовной ответственности за соучастие
в преступлении в УК РФ 1996 г. имеет под собой веские основания. Во-
первых, значительное число преступлений совершается в соучастии, то есть
объединенными объективно и субъективно деяниями двух или более лиц.
Во-вторых, поскольку характер и степень участия соучастников в сообща
совершенном преступлении, как правило, различны, необходимы критерии
определения дифференцированных пределов их ответственности и
индивидуализации наказания. В-третьих, для правильной квалификации
преступлений, совершенных посредством приложения усилий нескольких
лиц, немаловажным является законодательное отграничение соучастия от
таких смежных уголовно-правовых явлений, как посредственное

исполнение, неосторожное сопричинение, прикосновенность,

множественность субъектов преступления, необходимое соучастие.

Вместе с тем, можно ли считать удовлетворительным современное состояние законодательства о соучастии? Ведь с момента вступления УК РФ в силу было принято 20 федеральных законов о его изменении и дополнении, однако институт соучастия не претерпел каких - либо изменений. Проблемы института соучастия по - прежнему остаются в теоретическом плане одними из наиболее сложных, а потому дискуссионных в современной уголовно -правовой науке. В этой связи Ф.Г. Бурчак отмечал: «Вопрос о понятии соучастия, несмотря на большую литературу, до настоящего времени относится к числу спорных»¹.

Определение соучастия, данное в ст. 32 УК РФ, позволяет установить все его признаки, в числе которых в теории уголовного права принято выделять объективные и субъективные. К объективным относят количественный (участие двух и более лиц) и качественный (совместность деятельности) признаки; к субъективным — умышленность участия и участие в совершении умышленного преступления. В литературе присутствуют и иные подходы.

¹ Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. - Киев, 1986. - С. 92.

Так, А.П. Козлов предлагает при анализе признаков соучастия выделить в самостоятельный только объективный признак — совместность участия, а в качестве субъективных признаков рассматривать психическое отношение к совместности и субъективные связи при совместности¹.

P.P. Галиакбаров при определении юридической природы соучастия выделяет пять его признаков: 1) количественный, 2) совместная деятельность виновных, 3) умысел соучастников, 4) взаимная осведомленность о совместном совершении преступления, 5) двусторонняя субъективная связь между исполнителем и другими соучастниками². По мнению А.Р. Зайнутдиновой, все эти признаки характеризуют различные аспекты совместного совершения преступления, и их выделение помогает глубоко вникнуть в сущность рассматриваемого понятия³. В то же время выделять в качестве равнозначных признаков умысел и взаимную осведомленность о совместном совершении преступления, по нашему мнению, не следует, поскольку первый признак охватывает второй.

Количественный признак соучастия предполагает участие в преступлении двух и более субъектов, так как в статье 32 УК РФ, как и в других нормах уголовного закона, законодатель употребляет термин «лицо», вкладывая в него строго фиксированное содержание: это субъект преступления. В этой связи Л.В. Иногамова — Хегай отмечает, что при использовании законодателем термина «лицо» в ином значении, не предполагающем наличия у него всех необходимых признаков субъекта, такое значение всегда раскрывается в законе. Так, например, в ч. 2 ст. 32 УК РФ, в которой посредственное исполнение раскрывается также с помощью термина «лицо», законодатель делает это с необходимой конкретизацией:

¹ См.: Козлов А.П. Соучастие в преступлении: традиции и реальность. - СПб., 2001. - С.34.

² Галиакбаров P.P. Уголовное право. Общая часть. - Краснодар, 1999. - С. 195 - 199.

³ Зайнутдинова А.Р. Ответственность за организованные формы соучастия в преступлении по российскому
уголовному праву: Автореф. дис... канд. юрид наук. - Казань, 2001. - С. 24.

23 «лицо, в силу возраста, невменяемости или других предусмотренных законом обстоятельств не подлежащее уголовной ответственности»¹.

В соответствии с законом уголовной ответственности могут подлежать только вменяемые физические лица, достигшие возраста уголовной ответственности, установленного ст. 20 УК РФ. Соответственно соучастником преступления может быть только лицо, обладающее признаками субъекта. Использование годным (в смысле уголовной ответственности) субъектом невменяемого или несовершеннолетнего, не достигшего возраста уголовной ответственности, (посредственное причинение, посредственное исполнение) не является соучастием. В этом случае к уголовной ответственности может быть привлечен только вменяемый, взрослый преступник, являющийся субъектом уголовной ответственности. Этой позиции придерживается Пленум Верховного Суда РФ, указавший в п. 9 постановления от 14 февраля 2000 г. № 7 «О судебной практике по делам о преступлениях несовершеннолетних», что совершение преступления с использованием лица, не подлежащего уголовной ответственности в силу возраста (ст. 20 УК РФ) или невменяемости (ст. 21 УК РФ), не создает соучастия .

Слово «совместность» в русском языке обозначает деятельность, поведение «вместе» с кем — либо, объединение действий с другими лицами . С точки зрения собственного, узкого понимания совместность означает, прежде всего, совместное выполнение двумя или более лицами определенного действия. Однако в доктрине уголовного права этому понятию, выступающему сущностным признаком соучастия в преступлении, придается более широкое значение. Наряду с соисполнительством совместным признается и совершение преступления с распределением функциональных ролей между соучастниками.

¹ См.: Российское уголовное право. В 2 т. Т. 1. Общая часть / Под. ред. Л.В. Иногамовой - Хегай., B.C.
Комиссарова, А.И. Рарога. - М., 2006. - С. 235 - 236.

² См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (РФ). - М.: Спарк, 2005. - С.
802.

³ См.: Ожегов СИ., Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1992. - С. 767.

В науке на протяжении долгого времени дискуссионным остается вопрос об отнесении совместности к числу объективных либо субъективных признаков соучастия. Так, П.Ф. Тельнов рассматривает совместность как объективный признак, определяющий взаимосвязь действий соучастников¹. П. И. Гришаев и Г.А. Кригер, напротив, относят анализируемый признак к разряду субъективных². Ф.Г. Бурчак называет совместность одновременно и объективным, и субъективным признаком .

Три названные позиции находят своих сторонников в современной уголовно - правовой науке. Нам же представляется предпочтительной первая точка зрения. Именно она, на наш взгляд, соответствует законодательному определению соучастия как совместного умышленного участия двух и более лиц.

А.В. Наумовым отмечает, что признак совместности имеет свою специфику как в объективной, так и субъективной плоскости. Однако мы не можем согласиться с тем, что «в принципе можно говорить только об одном признаке соучастия — совместности действий соучастников»⁴. Представляется, что соучастие в преступлении как любое явление, имеет объективную и субъективную стороны и их раздельное рассмотрение позволяет более глубоко вникнуть в его сущность, определить те или иные проблемы, найти пути их решения.

В науке высказаны различные мнения относительно содержания признака совместности. Так, в свое время в литературе обосновывалась точка зрения, согласно которой в качестве причины общего преступного результата следует рассматривать действия исполнителя преступления, а деяния других соучастников считать условием причинения⁵. Другие специалисты считали обязательным для соучастия, чтобы деяния взаимно

¹ См.: Тельнов П. Ф.Ответственность за соучастие в преступлении. - M.: Юрид. литература, 1974. - С. 29-33.

² Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому уголовному праву. - М.: Госюриздат, 1959. - С. 158.

³ Бурчак Ф.Г. Учение о соучастии по советскому уголовному праву. — Киев, 1969. - С.59.

⁴ Наумов А. В. Российское уголовное право. Курс лекций. Т. 1. Общая часть. - М.: Юрид. лит-ра, 2004. -
С.286.

⁵ См.: Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы общего учения о соучастии // Правоведение. 1960. № 1. -
С.84.

25 дополняли друг друга¹, некоторые ученые полагали, что совместность выражается в том, что действия соучастников составляют не условие, а причину деятельности других соучастников².

Мы не считаем, что совместность предполагает наличие причинной связи между действиями соучастников с одной стороны, и исполнителя с другой. В отличие от причины, которая непосредственно порождает какое-либо явление или процесс, условия составляют ту обстановку, в которой последние возникают, существуют и развиваются. Они сами по себе никогда не создают последствия, так как они генетически не связаны с результатом, но способствуют возникновению последствий. Поведение каждого соучастника выступает условием, но не причиной преступного деяния других лиц, оно лишь обусловливает преступную деятельность других соучастников. С практической точки зрения это положение подтверждается такими явлениями, как неудавшееся соучастие, эксцесс исполнителя, а также добровольный отказ от преступления³.

Более того, при соучастии действия соучастников носят по отношению к деянию исполнителя вспомогательный, зависимый от него характер. Поэтому отрицать акцессорный характер соучастия, как это имело место в советский период, было бы ошибочным. «Особые условия и формы ответственности соучастников возможны только в том случае, если исполнитель выполнил задуманный состав преступления, или, по крайней мере, начал его исполнение», - обоснованно писал по этому поводу М.И. Ковалев⁴.

По мнению B.C. Комиссарова, установление совместности предполагает выявление трех элементов: 1) взаимообусловленности деяний двух или более лиц; 2) единого для соучастников преступного результата, поскольку

¹ См.: Трайнин А.Н. Учение о соучастии. - М.: Юриздат, 1941. - С. 63 - 67; Шнейдер M.A. Соучастие в
преступлении по советскому уголовному праву. - М., ВЮЗИ, 1958. - С. 10-11.

² См.: Малахов И.П. Соучастие в воинских преступлениях в свете общего учения о соучастии по советскому
уголовному праву: Автореф. дис... канд. юрид. наук.-М., 1960.-С.15.

³ Балеев С.А. Ответственность за организационную преступную деятельность по действующему
российскому уголовному законодательству. - Казань: Изд-во КЮИ МВД России, 2002. - С. 18.

⁴ Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. Часть 1. Понятие соучастия / М.И. Ковалев. - Свердловск, 1960. -
С.87; он же. Соучастие в преступлении. - Екатеринбург, 1999. - С.13.

26 совершая взаимно дополняющие действия, направляют их на достижение общего для каждого соучастника преступного результата; 3) причинной связи между деянием каждого соучастника и наступившим общим преступным результатом¹. Этой точки зрения сегодня придерживается большинство специалистов.

Для решения вопроса об уголовной ответственности лиц, совершивших преступление в соучастии, не достаточно установления только объективных признаков соучастия. Необходимо установить также наличие признаков, характеризующих совместную деятельность виновных с внутренней, субъективной стороны.

В ст. 32 УК РФ содержится четкое указание на то, что соучастием признается умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления.

Общепризнанным в литературе является то, что при совершении любого вида преступления интеллектуальными элементами умысла каждого соучастника выступают осознание общественной опасности собственного деяния и осознание общественно опасного характера деяния других соучастников. Однако нет единства мнений по вопросу психического отношения соучастников к преступному результату, а также волевому моменту, лежащих в основе разграничения видов умышленной вины.

Так, по мнению А.И. Рарога «волевой элемент умысла соучастников может заключаться только в желании именно избранным способом принять участие в совместном совершении данного преступления»². Тем самым исключается возможность косвенного умысла при соучастии.

Действительно, в подавляющем большинстве случаев соучастие характеризуется прямым умыслом. С точки зрения субъективной стороны признак совместности означает, что общий преступный результат является желанным (в той или иной мере) для всех соучастников преступления. Более

¹ См.: Российское уголовное право. В 2 т. Т. 1. Общая часть / Под. ред. А.И. Рарога. - М., 2003. - С.256 - 257.

² Рарог А.И. Субъективная сторона и квалификация преступлений. - М., 2001. - С. 122.

27 того, вина организатора и подстрекателя при соучастии в преступлении может быть только в виде прямого умысла. Вместе с тем, исполнитель и пособник могут действовать и с косвенным умыслом, т.е. осознавать возможность наступления общественно опасных последствий, сознательно допускать эти последствия или безразлично к ним относиться.

В теории уголовного права дискуссионным является вопрос о субъективной связи исполнителя преступления и иных соучастников.

Одни авторы рассматривают взаимную осведомленность исполнителя и соучастника преступления об их совместных действиях при совершении одного и того же преступления в качестве обязательного признака субъективной стороны соучастия.¹

Другие ученые полагают, что односторонняя субъективная связь исполнителя и других соучастников не исключает соучастия². В этой связи Н.Г. Иванов задается вопросом: «Как суд может осуждать субъекта за преступления, совершенные в соучастии, если он не знал, что действует не один?»³.

Л.Л. Кругликов считает двустороннюю субъективную связь обязательной лишь при соисполнительстве, однако при соучастии с распределением ролей допускает возможность односторонней субъективной связи: .«Соучастником — пособником должно быть признано лицо, которое, зная о преступном намерении исполнителя, без ведома последнего, как бы ненароком, подкладывает ему орудие преступления. В этой ситуации налицо одностороннее соучастие, ибо со стороны исполнителя его нет (ввиду отсутствия субъективного признака - осознания), а со стороны пособника -есть»⁴. Сторонники этой позиции полагают, что в таких случаях для установления ответственности пособника необходимо наличие умысла на

¹ Советское уголовное право. Общая часть / Под ред. Н.А. Беляева, М.И. Ковалева. - М., 1977. - С. 262;
Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. — М., ВЮЗИ, 1958. - С. 17-18.

² См.: Курс советского уголовного права. Часть Общая, Т.1. - Л., 1968. - С.596.; Кругликов Л.Л. Практикум
по уголовному праву. Общая часть, Особенная часть. — М.: БЕК, 2002. - С.60; Трайтшн А.Н. Учение о
соучастии. - М., 1941.

³ См.: Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. - Саратов, 1991. - С. 97.

⁴ Кругликов Л.Л. Указ. соч. С. 60.

28 совместное совершение преступления исполнителем и этого достаточно для констатации соучастия¹.

Более приемлемой, на наш взгляд, является позиция, согласно которой в случае, когда исполнитель не осознает факт соучастия, его ответственность должна наступать как за индивидуально совершенное преступление. Деяния организатора, подстрекателя и пособника должны соответственно квалифицироваться по статье Особенной части, предусматривающей ответственность за совершенное исполнителем преступление, со ссылкой на статью, предусматривающую ответственность за посредственное исполнение преступления².

Мы склонны поддержать точку зрения ученых, признающих согласованность действий соучастников и их взаимную осведомленность необходимыми элементами их умысла. Полагаем, что законодатель вполне определенно указал на недостаточность для соучастия совместных действий, ибо наряду с этим требуется, чтобы совместность с субъективной стороны была умышленной, т.е. охватывалась сознанием и волей исполнителя и других соучастников. Поэтому, на наш взгляд, наиболее приемлемой следует признать точку зрения, согласно которой наличие субъективной связи исполнителя и хотя бы одного из соучастников преступления является обязательным признаком субъективной стороны соучастия.

Взаимная осведомленность о совершении преступления, соответствующая интеллектуальному моменту умысла соучастников, характеризуется тем, что каждый из них осознает: 1) факт совместного совершения преступления; 2) совершение конкретного преступления; 3) общественно опасный характер не только своего деяния, но и деяния хотя бы одного соучастника. Поэтому мы разделяем мнение специалистов, считающих, что для субъективной стороны соучастия обязательна взаимная

¹ См.: Козлов А.П. Соучастие в преступлении: традиции и реальность. - СПб., 2001. -С.55; Уголовное право
Российской Федерации. Общая часть / Под. ред. А.И. Рарога. - С. 259.

² См.: Мондохонов А.Н. Формы соучастия в преступной деятельности: Автореф. дис.канд. юрид. наук. -
М, 2005. -С. 11.

29 осведомленность не менее двух лиц о совместности их преступных действий¹.

М.А. Шнейдер в свое время отмечал, что «соучастием может быть признано не всякое совершение преступления двумя или более лицами, а лишь такая совместная деятельность, по поводу которой между участниками состоялось соглашение»².

Согласованность действий соучастников, соответствующая волевому элементу умысла при соучастии состоит во взаимном выражении намерения и желания лица участвовать в совершении преступления вместе с другими лицами. Согласованность — это субъективное выражение совместности совершения преступления. Соглашение может быть достигнуто как предварительно, т.е. до начала выполнения объективной стороны преступления, так и во время совершения преступления в форме заведомого присоединения преступной деятельности одного лица к преступной деятельности других лиц, но до его окончания³. В последнем случае соучастниками может использоваться доступная при таких обстоятельствах совокупность вербальных и конклюдентных средств, с помощью которых осуществляется первоначальное взаимодействие с исполнителем преступления, а затем и их взаимодействие в рамках соисполнительства.

Еще одним субъективным признаком соучастия является участие в совершении умышленного преступления. Действующий уголовный закон отверг возможность неосторожного соучастия, хотя в теории уголовного права эта концепция имеет своих сторонников⁴.

Возможность соучастия лишь в умышленном преступлении предполагает сознание лицом всех признаков, образующих состав преступления, в совершении которого оно участвует. Однако в своих действиях соучастники преступления могут руководствоваться разными

¹ См. например: Палий В.В. Вовлечение в совершение преступления и склонение к совершению
преступления или антиобщественных действий: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2006. — С. 96.

² Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. - М., ВЮЗИ, 1958. - С. 17 —
18.

³ Пионтковский А.А.. Курс советского уголовного права. Часть Общая. Т.2. - М., 1970. - С. 548 — 549.

⁴ См. например: Козлов А.П. Соучастие в преступлении: традиции и реальность. - СПб., 2001. - С. 29.

мотивами и целями. Так, если в законодательном описании состава преступления содержится указание на мотив и цель, то они должны осознаваться всеми соучастниками. В противном случае исключается совместность деятельности как важнейший признак соучастия, которая направлена на достижение единой для соучастников цели.

В продолжающейся более ста лет дискуссии специалистов в области уголовного права до настоящего времени не нашел исчерпывающего решения вопрос, связанный с социальной опасностью преступлений, совершенных в соучастии. В рамках общего учения о соучастии в преступлении этот вопрос имеет одно из определяющих значений, поскольку от правильного его уяснения зависит не только правоприменительная практика, но и определение политики государства в области борьбы с наиболее опасными преступлениями.

Различая социологическую и юридическую (уголовно-правовую) характеристику совместной преступной деятельности двух или более лиц, B.C. Прохоров отмечает: «Само по себе совершение преступления в соучастии — не общее и безусловное основание усиления ответственности соучастников, а обстоятельство, подлежащие оценке в каждом конкретном случае. В соответствии с законом оно может быть обстоятельством, отягчающим ответственность каждого соучастника (п. 2 ст. 39 УК РСФСР), отягчающим ответственность отдельного соучастника (п. 6 ст. 39 УК РСФСР) или смягчающим ее (п. 3 ст. 38 УК РСФСР)»¹. Обстоятельством, повышающим общественную опасность преступного деяния при определенных условиях, называют соучастие А.А. Пионтковский, М.И. Ковалев, П.Ф. Тельнов, Р.Д. Сабиров, P.P. Галиакбаров, М.Х. Хабибуллин .

¹ Курс советского уголовного права. Часть Общая. Том 1. / Под ред. Н.А. Беляева, М.Д. Шаргородского. - Л.,
1968. - С. 585-587.

² См: Пионтковский А. А. Учение о преступлении по советскому уголовному праву. - М., 1961. - С.551;
Ковалев М. И. Соучастие в преступлении. 4.1. Понятие соучастия. - Свердловск, 1960. - С. ПО; Тельнов П.
Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. - М., 1974. - С. 18-19; Сабиров Р. Д. Повышенная
общественная опасность группового преступления // Проблемы групповой и рецидивной преступности. -
Омск, 1981. - С. 4; Российское уголовное право. Общая часть. / Под ред. Р. Р. Галиакбарова. - Саратов, 1994.
- С. 223-224; Уголовное право России. Общая часть. / Под ред. В. П. Малкова, Ф. Р. Сундурова. - Казань,
1994.-С. 218-219.

Так, П. Ф. Тельнов полагает, что «соучастие неоднородно по вредоносности составляющих его действий и по опасности личности самих соучастников. Среди них встречаются активные организаторы и подстрекатели, а чаще — пассивные субъекты, втянутые в преступление по недостаточной сознательности. Оценивать посягательства всех их более строго, чем аналогичные деяния субъекта одиночки, было бы не справедливо. По этим причинам в советском уголовном законодательстве только-в отдельных случаях соучастие усугубляет ответственность»¹.

Противоположную точку зрения отстаивают М.А. Шнейдер, П.И. Гришаев, Г.А. Кригер, А.В. Ушаков, В.П. Малков, Н.Г. Иванов и др., полагая, что соучастие во всех случаях повышает общественную опасность преступления в сравнении с аналогичным посягательством, совершенным лицом индивидуально*".

«При соучастии преступники объединяют свои усилия, - отмечает А.В. Наумов, - часто заранее распределяют между собой роли. Все это облегчает совершение преступления, позволяет идти на него с большей уверенностью и меньшим риском разоблачения, что и делает такие преступления более опасными»³.

Повышенная опасность преступления, совершаемого совместными усилиями нескольких лиц, подтверждается исследованиями в области социальной психологии. «Даже просто в кругу знакомых людей, объединенных в какой-то момент общей деятельностью, - пишет, например, Б. Д. Парыгин, - человек чувствует себя, как правило, более уверенно, испытывает ощущение духовного подъема и собственной значимости»⁴.

Советское уголовное право. Часть Общая. / Под ред. П.И.Гришаева, Б.В. Здравомыслова. - М., 1982. - С. 215-216.

² См: Шнейдер М.А. Соучастие в преступлении по советскому уголовному праву. - М., 1958. - С. 7; Гришаев
П. И., Кригер Г.А. Соучастие по уголовному праву. - М., 1959. - С. 3; Ушаков А.В. Основание и пределы
ответственности соучастников преступления по советскому уголовному праву: Автореф. дис... канд. юрид.
наук. - М.,1971. - С. 7; Уголовное право. Общая часть. / Под ред. Н. И. Ветрова, Ю. И. Ляпунова. - М., 1997. -
С. 322;

³ Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. Курс лекций. - М., 1997.- С. 287.

⁴ Парыгин Б.Д. Социальная психология как наука. - Л., 1967. - С. 135.

32 На наш взгляд, всякое соучастие представляет повышенную общественную опасность, но в особенности — групповое. Соучастие с распределением ролей более опасно, чем совершение преступления в одиночку, но менее опасно, чем групповое преступление. При соисполнительстве всегда значительно облегчается достижение преступного результата, причиняются более тяжкие последствия. Групповая форма соучастия, включая ее организованные виды, является гораздо более распространенной, чем соучастие с распределением ролей. По данным МВД России, на практике до 97% соучастия в преступлениях составляет именно групповое соучастие, и лишь 3% - с юридическим разделением ролей¹.

2. Формы соучастия в преступлении

В зависимости от характера совместного участия лиц в совершении преступлений и их организованности сущность соучастия далеко неодинаково проявляется в его различных формах. Однако вопрос о формах соучастия и их классификации до настоящего времени продолжает оставаться предметом дискуссии в теории уголовного права.

Вместе с тем, как отмечается в литературе, эта проблема представляет не
только научный интерес. Ее разрешение крайне важно для
правоприменителя, поскольку она напрямую связана с правильной
квалификацией преступлений, совершенных в различных формах соучастия,
индивидуализацией ответственности и назначением справедливого

наказания соучастникам². Не менее значимыми, на наш взгляд, представляются и вопросы о содержании признаков, характеризующих различные групповые объединения преступников.

Поэтому мы не разделяем мнения о том, что «спор о понятиях и как назвать возможные варианты классификации соучастия существенного

¹ Дубровин И.А. Ответственность за преступления, совершенные группой лиц по предварительному
сговору и организованной группой: Дис... канд. юрид. наук. - М., 2003. - С. 4.

² См. например: Балеев С.А. Ответственность за организационную преступную деятельность по
действующему российскому уголовному законодательству. — Казань,. Изд-во КЮИ МВД России, 2002. — С.
17.

33 значения не имеют» . Тем более, что новые социальные реалии, породившие различные формы совместной преступной деятельности, в том числе организованную преступность, обусловили принятие норм об уголовной ответственности за организационную деятельность, а потому возникает необходимость в общенормативном урегулировании не только соучастия в преступлении, но и в преступной деятельности.

С позиций философии форма есть внешнее проявление содержания². Видимо, поэтому П.Ф. Тельнов определял форму соучастия как его внешнюю сторону, раскрывающую способ взаимодействия виновных, показывающую, каким образом умышленные деяния двух или более лиц сливаются в отдельное преступление³. Данный подход имеет своих сторонников в современной уголовно — правовой науке. Так, О.Н. Расщупкина полагает, что форма соучастия представляет собой внешнее проявление совместной преступной деятельности, отражающее объективный характер взаимосвязи и взаимодействия виновных в процессе совершения преступления⁴. А.Р. Зайнутдинова отмечает, что форма соучастия в преступлении является его внешним выражением⁵.

Н.Г. Иванов пишет, что «форма — категория объективная, которая выражает внешний абрис связей объекта и внутренний абрис связей его элементов» .

В диссертационных исследованиях последних лет, посвященных данной проблеме, форма соучастия определяется также как отражение структуры связи между деяниями субъективно связанных лиц, а также степень

См.: Шеслер А.В. Формы соучастия по новому уголовному законодательству России // Уголовное право и современность. - Красноярск, 1998. - С. 29.

² См.: Советский энциклопедический словарь. - М.: Советская энциклопедия, 1985. - С. 141; Ожегов СИ.,
Шведова Н.Ю. Толковый словарь русского языка. - М., 1992. — С. 886 - 887.

³ Тельнов П. Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. - М., 1974. - С. 107.

⁴ Расщупкина О.Н. Уголовная ответственность участников организованной группы, совершающих
преступления против общественной безопасности: Автореф. дис.канд. юрид. наук. - Омск, 2004. - С. 14.

⁵ Зайнутдинова А.Р. Ответственность за организованные формы соучастия по российскому уголовному
праву: Дис.канд. юрид. наук. - Казань, 2001. - С. 47.

⁶ Иванов Н.Г. Понятие и формы соучастия в советском уголовном праве. - Саратов, 1991. - С. 120.

34 соорганизованности деяний¹; способ совершения преступления, определяемый характером совершаемых соучастниками действий и способом интеллектуально - информационного обмена между ними².

Представляется, что главное в форме не то, что она отражает, а что она закрепляет. Поэтому следует согласиться с А.А. Илиджевым, предлагающим определять форму соучастия в качестве способа закрепления его содержания, который не отделим от этого содержания и служит его внешним выражением³.

Однако это определение, на наш взгляд, требует некоторой конкретизации. Также как сущность соучастия в преступлении проявляется в его объективных и субъективных признаках, так и его форма имеет соответствующее объективное и субъективное содержание. Причем, именно специфика в различном проявлении названных признаков определяет ту или иную форму соучастия. В одних случаях соучастие внешне проявляется в выполнении объективной стороны преступления одним лицом — исполнителем, когда остальные соучастники лишь способствуют достижению преступного результата путем осуществления организационных, подстрекательских или пособнических функций, в других — посредством одновременного непосредственного участия в совершении преступления всех соучастников независимо от ранее выполненных ролей. Другими словами, в основе разграничения форм соучастия, прежде всего, лежит характер взаимодействия соучастников.

Но нельзя забывать, что внутренняя субъективная связь между действиями участников объединенной преступной деятельности также является обязательным элементом соучастия. Однако такая связь обладает определенными особенностями применительно к различным формам соучастия. При соучастии с юридическим разделением ролей субъективно

¹ Мондохонов А.Н. Формы соучастия в преступной деятельности: Автореф. дис.канд. юрид. наук. - М.,
2005.-С. 12.

² Карлов В.П. Формы соучастия: Автореф. дис.канд. юрид. наук. - Самара, 2004. — С. 12.

³ См.: Илиджев А.А. Назначение наказания за преступление, совершенное в соучастии: Дис.канд. юрид.
наук. - Казань, 2004. - С. 64.

35 связанными могут быть не все соучастники, ибо нельзя отрицать факта, что исполнитель, например, «заказного» убийства вовсе не обязан знать заказчика (организатора либо подстрекателя), поскольку связан лишь с посредником. Субъективная связь между всеми соучастниками является обязательным элементом совместности при групповом соучастии. Представляется, что и с субъективной стороны названные формы соучастия имеют некоторые различия.

Поэтому форму соучастия в преступлении можно определить в качестве способа закрепления его содержания, определяемого характером взаимодействия соучастников и степенью их субъективной связанности.

М.И. Ковалев считал, что все преступления, в которых участвуют несколько лиц, необходимо подразделять на две категории: «преступление может быть совершено при соисполнительстве, когда все его участники выступают в качестве лиц, непосредственно выполняющих объективную сторону преступления, и, во-вторых, оно может быть совершено при соучастии, когда разделение ролей соучастников выходит за рамки состава преступления, точнее, его объективной стороны»¹.

Вместе с тем, в практике возникает и третья, неоднозначно трактуемая в теории уголовного права и судебной практике ситуация, когда наряду с двумя и более исполнителями, выполняющими объективную сторону преступления, налицо и иные виды соучастников. Она характерна для организованных форм преступной деятельности. От ответа на вопрос, какова форма соучастия в данном случае, зависит правильная квалификация содеянного каждым из соучастников. Однако однозначного ответа на него нет ни в доктрине, ни в разъяснениях высших судебных органов.

Так, в п. 10 постановления Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. № 1 «О судебной практике по делам об убийстве (ст. 105 УК) » разъясняется, что 1) если наряду с соисполнителями имелись другие участники преступной группы, осуществлявшей посягательство по

¹ Ковалев М.И. Соучастие в преступлении / М.И. Ковалев - Екатеринбург, 1999 - С. 18.

36 предварительному сговору (организатор, подстрекатель, пособник), действия последних надлежит квалифицировать по соответствующей части ст. 33 УК и п. «ж» ч. 2 ст. 105; 2) если убийство совершено организованной группой, то действия всех участников независимо от их роли в преступлении следует квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ¹.

Анализируя это разъяснение, Н.Г. Иванов считает ошибочным понимание высшим судебным органом сущности организованной группы. В этой связи он пишет: «авторы постановления рекомендуют суду в случае признания убийства совершенным организованной группой действия всех участников независимо от их роли в преступлении квалифицировать как соисполнительство без ссылки на ст. 33 УК РФ. Соисполнительство же характеризует преступление, совершенное группой лиц и группой лиц по предварительному сговору, но никак не может быть распространено на организованную группу»².

Л.Л. Кругликов, считая избирательной позицию Пленума Верховного Суда по данному вопросу, отмечает, что «поскольку преступная группа -особый, наиболее опасный вид соучастия, содеянное ею должно расцениваться по правилам не ст. 33, а ч. 7 ст.35 УК: повышенная ответственность наступает непосредственно по статье Особенной части Кодекса без ссылки на ст. 33, при этом совершение деяния преступной группой признается либо квалифицирующим признаком состава, либо отягчающим наказание обстоятельством»³.

Неоднозначность подходов к решению данного вопроса, на наш взгляд, связана с тем, что действующий УК РФ наряду с соучастием с распределением ролей (ст. ст. 33 и 34) закрепил в рамках группового объединения четыре его разновидности: группу лиц, группу лиц по предварительному сговору, организованную группу и преступное

¹ Бюллетень Верховного Суда РФ. 1999. - № 3. - С.4.

² Иванов Н.Г. Постановление Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам об убийстве
(ст. 105 УК РФ)». Критический взгляд//Уголовное право./Н.Г. Иванов. 2000.-№2- С. 21.

³ Кругликов Л.Л. Использование фикций в определениях преступной группы // Проблемы
совершенствования юридической техники и дифференциации ответственности в уголовном праве и
процессе. Сборник научных статей. Вып. 1. -Ярославль, 2006. - С. 13.

37 сообщество (преступную организацию) (ст. 35 УК РФ). Означает ли это, что все перечисленные в данной норме групповые объединения являются проявлениями соисполнительства?

Отвечая на этот вопрос, Л.Л. Кругликов пишет: «Как следует из содержания ч. 1 ст. 35, простая группа лиц (действующая без предварительного сговора) связана исключительно с соисполнительством: ее могут составить только лица, каждое из которых выполняло в преступлении функцию исполнителя (обязательный признак). Начиная с группы лиц по предварительному сговору, законодатель не считает эту черту строго обязательной: достаточно совместного участия двух или более лиц в едином преступлении»¹.

Е.В. Благов, напротив, считает, что из содержания ч.ч. 1 и 2-4 ст. 35 УК, скорее всего, не следует, что только простая группа лиц связана с исполнительством: «Законодатель в ч. 1 ст. 35 УК прямо определил, что группу лиц образуют лишь исполнители преступления. В ч. 2 этой статьи речь идет о той же группе лиц, но по предварительному сговору. В ч. 3 этой статьи организованная группа рассматривается, в частности, как «группа лиц». Следовательно, в плане состава участников вывод представляется очевидным»².

Анализ изученных нами уголовных дел, рассмотренных Верховным Судом Республики Татарстан, показывает, что и в судебной практике подходы к квалификации деяний участников организованных групп различны. Для иллюстрации приведем несколько примеров.

Из приговора Судебной коллегии по уголовным делам Верховного суда РТ от 11 июня 1999 г. по делу № 02п - 01/133 - 1999 о совершении целого ряда преступлений организованной преступной группой, созданной М., следует, что доказыванию подлежали конкретные эпизоды преступной деятельности организованной преступной группы и участие в каждом из них

¹ Кругликов Л.Л. Указ. соч. — С. 15.

² Благов Е.В.Уголовно - правовая характеристика организованной группы //Криминологические и уголовно
- правовые проблемы борьбы с организованной преступностью. Итоговые материалы Всероссийского
научно - практического семинара (20 — 21 января 2004 г.) —Ярославль, 2004. - С. 35 - 36.

38 лидера (организатора) группы М. В результате судебного рассмотрения данного уголовного дела М. назначено наказание в виде лишения свободы на 21 год по совокупности преступлений. Он был признан виновным в совершении преступлений, предусмотренных ч.1 ст. 264, ч.1 ст. 175, ч.З ст. 213, ч.З ст. 126, ч.З ст. 33 и п. «в» ч. 2 ст. 105, ч. ст. 30 и п.п. «а, ж, н», ч.2 ст. 105, чЛ ст. 222, ч.З ст. 285»¹.

Как видно из приведенного примера, преступные действия М. оценены судом как организаторские лишь по одному эпизоду преступной деятельности группы, организованной и руководимой им с 1995 года. Причем, именно М. запланировал похищение и убийство гражданина С, определил в соответствии с заранее разработанным планом роли остальных участников, непосредственно перед лишением жизни вытащил из автомашины находившегося в наручниках потерпевшего, находился на месте совершения преступления в момент убийства С. исполнителем. Суд пришел к выводу, что «действия М., организовавшего убийство С, подлежат квалификации по ст. 33 ч.З, 105 ч.2 п. «з»».

Из приговора по уголовному делу № 109106 от 25 июня 2004 г. следует, что «Г., ранее судимый за хищение чужого имущества, действуя из корыстных побуждений, организовал преступную группу с целью вымогательства автомашины ВАЗ — 21093 у гражданина Г. В состав этой преступной группы входили Т., X. и Е. Между участниками были распределены роли, согласно которых Т., X. и Е должны были, угрожая расправой в отношении потерпевшего и членов его семьи незаконно требовать автомашину ВАЗ — 21093 . Полученную автомашину X. должен был снять с учета в МРЭО ГИБДД ГРОВД г. Бугульма и продать перекупщикам. Осуществляя преступный план Т., X. и Е. На автомашине ВАЗ — 2108 под управлением X. 8 января 2004 г. около 10 ч. 00 мин. Прибыли в с. Сапеево Азнакаевского района РТ к дому потерпевшего. Там Т., X. и Е, действуя умышленно, совместно и согласованно из корыстных побуждений

¹ Архив Верховного суда РТ. 1996 - 2008 г.г..

39 на незаконное требование передачи чужого имущества, угрожая физической расправой в адрес Г. и членов его семьи стали незаконно требовать выдать автомашину ВАЗ - 2109 стоимостью 135 тыс. рублей, принадлежащую последнему. Потребовали приехать на следующий день к 11 ч. 00 мин. к пункту приема цветного металла «Рамсал» в г. Азнакаево. Г., боясь физической расправы, которую он воспринял реально, в назначенное время приехал к вышеуказанному месту. Находившиеся там Т., X. и Е. и организатор группы X., угрожая физической расправой, потребовали у потерпевшего оформить генеральную доверенность на принадлежащую ему автомашину на имя X., что Г. сделал и отдал принадлежащую ему автомашину. После чего X. оформил автомашину на свое имя. В дальнейшем автомашина была снята с учета в МРЭО ГИБДД ГРОВД г. Бугульма и продана перекупщикам в г. Набережные челны Р.Т. Из приговора следует, что действия организатора группы X. квалифицированы по п. «а» ч. 3 ст. 163 УК РФ¹, т. е. без ссылки на ст. 33 УК РФ.

P.P. Галиакбаров утверждает, что групповые преступления возможны и при одном надлежащем субъекте уголовной ответственности. По его мнению, в зависимости от конструкции состава в одних случаях требуется, чтобы группа обладала всеми признаками соучастия, а в других возможен «групповой» способ учинення посягательства, который будет налицо и при одном субъекте преступления. Причем последний вариант к соучастию не имеет никакого отношения. Он представляет самостоятельное правовое явление, а именно характеризует объективную сторону посягательства, особенности исполнения преступления надлежащим субъектом с привлечением физических усилий малолетних и невменяемых".

Ряд авторов, исследовавших эту проблему, считает, что отсутствие соучастия в преступлении означает и отсутствие группового преступления³.

¹ Архив Верховного суда Р.Т. 1996 - 2006 г.г.

² Галиакбаров P.P. Квалификация многосубъектных преступлений без признаков соучастия / Р. Р.
Галиакбаров. - Хабаровск, 1987. - С. 59.

³ См., например: Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. - М., 1974. - С. 23.

40 Понятие преступной группы в литературе зачастую ограничивается соисполнительством. Другие ученые, напротив, полагают, что группа лиц с предварительным сговором, организованная группа налицо не только при соисполнительстве, но и при сложном соучастии¹.

Нам представляется, что преступную группу могут составлять и лица, действующие с распределением ролей. Однако это касается лишь организованной группы, одним из характерных признаков которой является наличие организатора, зачастую не принимающего непосредственного участия в совершаемых исполнителями преступлениях.

Что же касается группы лиц по предварительному сговору, то ее участниками могут выступать лишь соисполнители. Это, однако, не исключает возможности участия в подготовке совершения преступления и иных соучастников, выполняющих организационные, подстрекательские и пособнические функции. Их деяния должны рассматриваться как соучастие преступлению, совершенному группой лиц по предварительному сговору и, соответственно, квалифицироваться со ссылкой на ст. 33 УК РФ.

Вопрос о том, каковы формы соучастия и что является критерием их классификации, - один из наиболее дискуссионных в теории российского уголовного права.

Деление соучастия в преступлении на формы производилось юристами по различным основаниям. В качестве критерия классификации исследователи предлагают рассматривать степень сплоченности участников преступления², характер деятельности³, индивидуальную роль каждого из

См. например: Крутиков Л.Л. Трактовка группы лиц в новейших диссертационных исследованиях.// Ученые записки Казанского государственного университета. Т. 142. - Казань, 2002. - С. 211.

² Трайнин A.H. Учение о соучастии - М.,1941. - С. 79; Гришаев П.И., Кригер Г.А. Соучастие по советскому
уголовному праву. - М., 1959. - С. 56; Пионтковский А.А. Учение о преступлении по советскому
уголовному праву. - М., 1961. - С. 563.

³ Шаргородский М.Д. Некоторые вопросы учения о соучастии // Правоведение. 1960. - N1. -С. 97.; Курс
советского уголовного права. Часть Общая. T.1 / Под ред. Н.А.Беляева, М.Д. Шаргородского - Л., 1968. - С.
601.

41 соучастников , характер существующей между соучастниками субъективной связи², а также различное сочетание названных признаков³.

Первым из советских ученых обратился к анализу проблемы форм соучастия А.Н. Трайнин. Еще в 1941 г. он писал, что классификация форм соучастия призвана определить различную степень общественной опасности соучастников и общего деяния, исходя из характера и степени субъективной связи между ними. В связи с этим формами соучастия он называл соучастие простое, соучастие, квалифицированное предварительным сговором и соучастие особого рода, т. е. соучастие в преступном объединении⁴.

П.И. Гришаев и Г.А. Кригер, кроме того, в качестве соучастия по предварительному сговору выделяют организованную группу, считая ее самостоятельной формой соучастия⁵.

П.Ф. Тельнов, используя в качестве критерия классификации способ взаимодействия соучастников выделяет следующие формы соучастия: соисполнительство, соучастие с исполнением различных ролей, преступная группа и преступная организация .

С позицией П.Ф. Тельнова в определенной мере перекликается мнение P.P. Галиакбарова, который пишет: «Основным критерием деления соучастия на формы признается характер участия в преступлении. В зависимости от него соучастие подразделяется на следующие формы: 1) сложное соучастие, 2) соисполнительство, 3) преступная группа, 4) преступное сообщество» .

На наш взгляд, трудно согласиться с классификацией, предложенной названными учеными в части выделения ими в качестве различных форм соучастия соисполнительства и преступной группы. Мы разделяем мнение, высказанное в литературе о том, что любой случай соисполнительства является групповым преступлением, поскольку группа определена в Общей

¹ Малахов И.П. Некоторые вопросы учения о соучастии по советскому уголовному праву. - Л., 1957. - С. 8-9.

² См.: Уголовное право - М., 1969. - С. 139; Уголовное право. Общая часть. - М., 1997.- С. 357.

³ См., например: Наумов А.В. Российское уголовное право. Общая часть. - М., 1997.- С. 299-306; Уголовное
право. Общая часть / Под. ред. Н.Ф. Кузнецовой. - М., 1993. - С. 197-198.

⁴ См.: Трайнин А.Н. Указ. соч. - С. 79

⁵ См.: Гришаев П.И., Кригер Г.А. Указ. соч. - С. 56.

⁶ См.: Тельнов П.Ф. Ответственность за соучастие в преступлении. - М.: Юрид. лит-ра, 1974. - С. 112.

⁷ См.: Галиакбаров P.P. Уголовное право. Общая часть. Краснодар, 1999. - С. 202.

42 части действующего УК применительно ко всем без исключения умышленным преступлениям. Поэтому даже в тех случаях, когда в статье Особенной части УК РФ отсутствуют квалифицирующие признаки «группа лиц, группа лиц по предварительному сговору, организованная группа», подлежит применению общее отягчающее обстоятельство, предусмотренное п. «в» 4.1 ст. 63 УК РФ¹.

СВ. Розенко предлагает в статье 35 УК РФ в качестве форм соучастия закрепить группу лиц, группу лиц по предварительному сговору, организованную группу и преступное объединение. По его мнению, видами такого объединения выступают незаконное вооруженное формирование, банда, преступное сообщество, объединение, посягающее на личность и права граждан".

Рациональным, на наш взгляд, в данном предложении является то, что автор считает необходимым исключить из перечня форм соучастия в преступлении преступное сообщество (преступную организацию), поскольку такое объединение в действительности выступает в качестве формы преступной деятельности. Мы согласны с мнением ряда исследователей, полагающих, что выделение преступного сообщества в отдельный вид соучастия в преступлении не совсем удачно.³ Введя данный вид соучастия, законодатель пытался отреагировать на сложившуюся криминогенную ситуацию, но при этом четко не закрепил его понятие и признаки, отграничивающие его от организованной группы.

Крутиков Л.Л. Трактовка группы лиц в новейших диссертационных исследованиях // Ученые записки КГУ. Т. 142. - Казань, 2002. - С.212.

² Розенко СВ. Формы и виды организованной преступной деятельности: Автореф. дис.канд. юрид наук. -
Екатеринбург, 2001.-С. 12.

³ См. об этом: Жидких М.В. О формах соучастия по УК Российской Федерации 1996г. // Уголовное
законодательство: история и современные проблемы. - Волгоград, 1998. - С. 36; Комиссаров B.C.
Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая характеристика):
Автореф. дис... докт. юрид. наук. - М., 1997. - С. 23; Иванов Н.Г. Критерии разграничения преступных
группировок // Российская юстиция. 1999. - N5.- С. 48; Савельев Д. В. Преступная группа в сфере уголовной
ответственности: Автореф. дис... канд. юрид. наук. - Екатеринбург, 2000. - С. 19; Тройное СП. Уголовно -
правовые и криминологические проблемы организации преступного сообщества: Автореф. дис... канд.
юрид. наук. - Махачкала, 2004; Мондохонов А.Н. Формы соучастия в преступной деятельности: Автореф.
дис... канд. юрид. наук. - М., 2005. и др.

Преступное сообщество (преступная организация) хотя и может состоять из двух и более организованных групп, но выходит не только за рамки соисполнительства, но и традиционного понимания соучастия, поскольку преступное сообщество представляет не просто объединение усилий двух или более лиц в совершении умышленного преступления, а возникновение и функционирование специфических отношений в сплоченной преступной среде, основанных на структурировании и дифференциации преступной деятельности, выработанных в ее недрах нормах поведения и ответственности¹.

С точки зрения проводимого нами исследования представляет интерес
классификация форм соучастия, предложенная Ф.Г. Бурчаком.
Классификационным критерием он называет конструкцию состава
преступления, определяющего ответственность отдельных соучастников, а
потому предлагает формами соучастия считать: 1) соучастие в собственном
смысле этого слова (сложное соучастие), 2) соисполнительство; 3) соучастие
особого рода, при котором ответственность соучастников прямо
предусмотрена в статьях Особенной части УК². Предложенная

классификация отражала законоположения о соучастии УК РСФСР 1960г. Сегодня в действующем уголовном законе перечень разновидностей совместной преступной деятельности значительно расширен как в нормах Общей, так и Особенной части УК РФ.

Однако, на наш взгляд, перечисленные в Особенной части УК РФ наряду с преступным сообществом (преступной организацией) (ст. 210) преступные объединения - незаконное вооруженное формирование (ст.208); банда (ст.209); объединение, посягающее на личность и права граждан (ст. 239); экстремистское сообщество (ст. 282 ) и экстремистская организация (ст.282 ) не являются проявлениями соучастия в преступлении.

¹ См.: Галимов И.Г., Сундуров Ф. Р. Организованная преступность: тенденции, проблемы, решения. -
Казань, 1998. С. 113.

² Бурчак Ф.Г. Соучастие: социальные, криминологические и правовые проблемы. - Киев, 1986. - С. 92.

Завершая рассмотрение вопросов, связанных с проблемой форм соучастия в преступлении и их классификацией в уголовно - правовой теории и действующем уголовном законодательстве, считаем возможным высказать собственное мнение по данному вопросу. На наш взгляд, исходя из положений действующего уголовного закона, может быть предложена классификация форм соучастия в преступлении, которая основывается на объективном критерии — характере совместности (характере участия в преступлении). Мы предлагаем формами соучастия в преступлении рассматривать: 1) соучастие с распределением ролей (сложное соучастие), 2) соисполнительство, 3) организованную группу.

В первом случае речь идет о соучастии с юридическим разделением ролей, ответственность за которое предусмотрена ст. 33 и 34 УК РФ.

Соисполнительство выделено законодателем в ч. 1 и 2 ст. 35 УК. Уголовно — правовые признаки группы лиц и группы лиц по предварительному сговору достаточно проработаны в теории, а потому квалификация преступных деяний участников таких групп не вызывает затруднений у правоприменителя. Мы полагаем, что в случае совершения преступления этими объединениями речь идет только о соисполнительстве.

Организованная группа является основой структуры организованной преступности, борьба с которой требует значительно более жесткой уголовно - правовой политики. Вместе с тем, организованная группа, являясь формой преступной деятельности, в отличие от преступного сообщества одновременно может выступать и формой соучастия в преступлении, так как по смыслу закона может создаваться и для совершения одного преступления. Вне зависимости от конкретного состава преступления общественная опасность организованной группы при прочих равных условиях объективно значительно выше опасности группы лиц по предварительному сговору и, тем более, группы лиц.

Поэтому считаем необходимым регламентировать в уголовном законе более детальную дифференциацию ответственности соучастников в

45 зависимости от характера группового объединения. Во всех статьях Особенной части УК РФ, предусматривающих квалифицированные составы совершения преступления групповым способом, совершение преступления в составе организованной группы должно рассматриваться как особо квалифицирующий признак.

3. Формы соучастия в преступной деятельности

Изменения, внесенные законодателем в определение понятия соучастия, а также детальная проработка в рамках этого института наиболее опасного типа противоправного поведения, когда в совершении преступления участвует несколько лиц, несомненно, стали существенным шагом в направлении законодательной техники. Наличие развернутых норм общего характера существенно облегчает конструирование признаков конкретных составов и способствует учету всевозможных проявлений совместных посягательств в умышленных преступлениях. Оно «также дает политическую окраску, приводя к однозначности решений по всем проявлениям групповой преступности, что более целесообразно в теоретическом плане и, несомненно, окажет благотворное влияние на правоприменительную практику в целом»¹.

Однако как свидетельствует практика борьбы правоохранительных органов с организованной преступностью, «новый закон как минимум не помог практикам в применении института соучастия»".

В настоящее время общественные отношения объективно сложились так, что определенная часть совместных посягательств осуществляется совершением не одного, а нескольких преступлений. Причем речь идет не об их разрозненной совокупности, определяемой одним составом субъектов, временем, пространством, как проявлении связи простого сосуществования, а

0 сложном явлении в виде планомерного процесса последовательной смены

¹ См.: Покаместов А.В. Проблемы уголовно-правовой борьбы с организаторами преступной деятельности //
Уголовное законодательство: история и современные проблемы. - Волгоград, 1998. - С. 37.

² См.: Звечаровский И. Совершение преступления в соучастии: проблема квалификации // Законность. 1999.
-.№11.С.31-32.

46 многих преступлений, подчиненных выполнению общего замысла. В такого рода совместном преступном посягательстве процесс организации, в связи с качественно отличающейся направленностью группы (неоднократное совершение преступлений), имеет свои особенности, Так, только в преступной деятельности возможно опосредованное отношение к конкретному преступлению организатора посредством создания отлаженных алгоритмов деятельности членов группы¹.

Обращает на себя внимание факт весьма значительного числа преступлений, совершаемых организованными преступными группами и преступными сообществами. За 10 месяцев 2005 г. в России совершено 207764 групповых преступления, в том числе 26366 — в составе организованной группы и преступного сообщества.

По данным Регионального управления по борьбе с организованной преступностью по Приволжскому федеральному округу участниками организованных преступных объединений в 2005 г. совершено 8198 преступлений, в том числе 61 убийство, 38 похищений человека, 41 незаконное лишение свободы, 178 разбойных нападений, 487 фактов вымогательства, 1063 мошенничества, 2183 преступления, связанных с незаконным оборотом наркотиков, 527 преступлений, связанных с незаконным оборотом оружия. Возбуждено 67 уголовных дел по ст. 209 УК РФ и 35 - по ст. 210 УК РФ².

В Республике Татарстан за этот период за совершение тяжких и особо тяжких преступлений привлечены к уголовной ответственности 930 участников организованных групп и преступных сообществ³.

Вместе с тем, следует иметь в виду, что раскрываемость преступлений, совершаемых организованными преступными объединениями, гораздо ниже, чем совершаемых простыми группами и группами лиц по предварительному

¹ Покаместов А.В. Организатор как один из видов соучастников в уголовном праве. - Воронеж: Воронежская
высшая школа МВД России, 1996. - С.26.

² Итоги оперативно-служебной деятельности органов внутренних дел и служебно-боевой деятельности
внутренних войск в 2005 г. - М., 2006 - С. 8.

³ Информационный бюллетень МВД PT. - Казань, 2006. - С. 35.

47 сговору. Нередко такие преступления выявляются и раскрываются спустя несколько лет после их совершения, а участники подобных объединений, продолжая устойчивую преступную деятельность, за это время успевают совершить десятки и сотни новых преступлений.

В литературе справедливо отмечается, что совместная преступная деятельность проявляется не только в подготовке и совершении конкретных преступлений, но и в системе деяний иного рода. В составе группы появляются участники, которые непосредственного участия в подготовке и совершении преступления не принимают. Осуществляя организационные функции, эти лица обеспечивают создание и функционирование группы, ее ресурсное обеспечение, а также легализацию и умножение преступных доходов. Благодаря их деятельности степень и характер соорганизованности преступной группы возрастают, что делает ее еще более общественно опасной¹. Однако, как отмечают И.Г. Галимов и Ф.Р. Сундуров, традиционное понимание соучастия не может объяснить основание уголовной ответственности таких лиц².

Этого же мнения придерживается М.И. Ковалев, обосновывая его тем, что «сами руководители, как правило, не снисходят до собственноручного криминала, являясь лишь организаторами и вдохновителями преступной деятельности»³.

Характеризуя современное состояние преступности в России, этот ученый отмечает: «...пышным цветом расцвела организованная преступность, появились и размножились банды так называемого наркобизнеса, бичом цивилизованного мира стали международный терроризм, воздушное пиратство. Таким образом, по-новому выглядит соучастие в преступлении, а, следовательно, возникают новые уголовно-

Балеев С.А. Ответственность за организационную преступную деятельность по действующему российскому уголовному законодательству. — Казань: Изд-во КЮИ МВД России, 2002. - С. 12-13.

² Галимов И.Г., Сундуров Ф.Р. Организованная преступность: тенденции, проблемы, решения. -
Казань, 1998. -С. 104-105.

³ Ковалев М.И. Соучастие в преступлении. - Екатеринбург, 1999. - Сб.

48 правовые и криминологические аспекты этого уголовно-правового института»¹.

Как отмечает Б.М. Нургалиев, «наука уголовного права на одно из первых мест в системе своих понятий ставит понятие «преступность». Однако понятие «организованная преступность» трактуется по разному и остается пока одним из наиболее неопределенных. Осмысление этого феномена только начинается»².

Действительно, в криминологии и уголовном праве до настоящего времени нет четкого определения организованной преступности. По мнению Р.Н. Судаковой, организованная преступность есть совокупность преступных формирований (организованных групп и преступных организаций) и совершаемых ими преступлений³.

Известный специалист по исследованию профессиональной преступности А.И. Гуров определяет организованную преступность как «относительно массовую распространенность устойчивых управляемых сообществ преступников, создающих систему своей безопасности с помощью коррумпированных связей и занимающихся преступлениями как профессией»⁴.

СВ. Ванюшкин полагает, что организованная преступность представляет собой криминально - правовое явление, реально угрожающее безопасности государства, экономическим и демократическим реформам, правам и интересам граждан⁵. Аналогичную позицию занимает Э.Ф. Побегайло, считающий, что организованная преступность есть обладающая высокой степенью общественной опасности форма социальной патологии,

¹ Ковалев М.И. Указ. соч. - С. 9-Ю.

' Нургалиев Б.М. Организованная преступная деятельность. (Уголовно — правовые, процессуальные и

криминологические аспекты). - Караганда, 1997.-С. 14.

³ Судакова Р.Н. Правовые аспекты борьбы с организованной преступностью // Проблемы формирования
новой национальной правовой политики Республики Казахстан. - Алма - Ата, 1993. - С.50.

⁴ Гуров А.И. Профессиональная преступность - прошлое и современность. - М., 1990. - С. 207.

⁵ Ванюшкин СВ. Организованная преступность - 3 / Под ред. А.И. Долговой, СВ. Дьякова. - М., 1996. -С.
58.

49 выражающаяся в постоянном и относительно массовом воспроизводстве и функционировании устойчивых преступных сообществ¹

Стержнем определения понятия соучастия в действующем уголовном законодательстве является указание на совершение двумя или более лицами одного и того же преступления. Но организованная преступная деятельность - не суммативное множество преступлений, совершаемых специфическими субъектами преступности. Ей присущи все основные элементы и взаимосвязи структуры преступности. Их наличие тем очевиднее, чем выше уровень организованности преступных объединений.

Поэтому трудно согласиться с мнением А.Л. Александрова, что «термин «организованность» следует относить не к преступности, а к отдельным преступлениям, поскольку именно преступления могут быть групповыми и организованными, сама же преступность никем не организуется, а лишь проявляется в виде совокупности организованных преступлений»². Исходя из этого автор предлагает определять организованную преступность как целостную совокупность организованных преступлений, совершенных за тот или иной промежуток времени³.

Конечно, организованная преступная деятельность выражается, прежде всего, в совершении наиболее сложных преступлений, которые требуют достаточно высокой преступной квалификации и согласованности действий виновных, а потому — организации такой деятельности. Однако совокупность преступлений - основной, но не единственный компонент преступной деятельности. Такая деятельность наряду с подготовкой и совершением организованных преступлений включает также: создание преступного объединения и обеспечение условий его функционирования, вовлечение в него участников и обучение их криминальным навыкам и правилам поведения, техническое оснащение, установление и поддержание связей

¹ Э.Ф. Побегайло. Организованная преступность - 3 / Под ред. А.И. Долговой, СВ. Дьякова. - М., 1996. -С.
19.

² Александров А.Л. Криминологический анализ и предупреждение органами внутренних дел
организованных преступлений, совершаемых лицами, ранее судимыми к лишению свободы: Автореф. дис...
канд. юрид. наук. - М., 1997. — С. 9.

³ Указ. соч.-С. 11.

50
между преступными объединениями, разработку и осуществление мер,
обеспечивающих безнаказанность преступной деятельности,

распространение преступных взглядов и проч.¹.

Субъекты организованной преступности — устойчивые преступные объединения (организованные группы, преступные сообщества и преступные организации) с более или менее высоким уровнем организованности; входящие в них индивиды, занимающие разное положение в преступной иерархии и выполняющие различные функции; работники государственных органов, криминально взаимодействующие с преступными объединениями.

От более низкого уровня преступности - групповой преступности — преступность высокого уровня организованности отличается и тем, что такие объединения людей направлены, как правило, на получение доходов противоправными способами. Более высокому уровню организованной преступности характерно также приискание коррупционных связей, которые позволяют расширять сферу этой деятельности, а также проникать в экономическую, социальную инфраструктуру.

По мнению Э.Ф. Побегайло, под организованной преступностью нельзя понимать групповую преступность. Среди наиболее типичных признаков организованной преступности он называет: участие значительного числа лиц; устойчивость криминальных связей между членами групп; наличие специфических форм и правил поведения в среде функционирования; специализацию преступной деятельности; ее предумышленный и заранее спланированный характер; иерархическую структуру преступных групп и распределение ролей их участников; систематический преступный бизнес (промысел); межрегиональные связи; стремление к концентрации и монополизации отдельных видов преступной деятельности; повышенную

конспиративность; коррумпирование представителей власти и т. д. .

Клочков В.В., Пристанская О.В. Организованная преступность - вид социальной системы "преступность" // Проблемы повышения эффективности борьбы с организованной преступностью. - М., 1998. -С.20. ² Побегайло Э.Ф. Понятие организованной преступности и совершенствование уголовного законодательства в сфере борьбы с нею // Проблемы уголовно — правовой борьбы с преступностью. - М., 1992. - С. 87.

На это обстоятельство обращал внимание Г.М. Миньковский. По его мнению, организованная преступность представляет собой систему взаимодействующих (прямо или косвенно) преступных групп, реализующих процессы «концентрации и монополизации отдельных видов преступной деятельности», захвата плацдарма в сфере теневой и легальной хозяйственной деятельности и в сфере «бизнеса на пороках»¹.

В литературе отмечается, что традиционные границы правового регулирования соучастия в ныне действующем УК РФ позволяют использовать правовые меры лишь в борьбе с основой организованной преступности — групповой преступностью, когда речь идет о совершении конкретного преступления группой лиц, группой лиц.по предварительному сговору и организованной группой, оставляя за пределами уголовно-правового воздействия преступную деятельность².

А.В. Покаместов считает необходимым закрепить в уголовном законе не только соучастие, касающееся совершения конкретного преступления, в котором преступная связь соучастников прекращает свое существование вместе с совершением этого деяния, но и соучастие в преступной деятельности, связь между соучастниками которого не исчерпывается совершением одного или нескольких преступных деяний, а направлена на совершение неограниченного количества преступлений³.

Эта позиция имеет своих сторонников в уголовно — правовой литературе . Так, А.Н. Мондохонов предлагает дополнить Общую часть УК РФ нормой, закрепляющей формы соучастия в преступной деятельности,

¹ Миньковский Г.М. Борьба с организованной преступностью: проблемы теории и практики: Тезисы доклада
на заседании ученого совета Академии МВД СССР 11 января 1989 г. - М., 1990. - С. 5 - 6.

² Балеев С.А. Ответственность за организационную преступную деятельность по действующему
уголовному законодательству. — Казань, 2002. - С. 47.

³ Покаместов А.В. Организатор как один из видов соучастников в уголовном праве. - Воронеж: Воронежская
высшая школа МВД России, 1996. - С.49.

⁴ См., например: Кривошеий П.К. Что противостоит организованной преступности // Уголовное
законодательство: история и современные проблемы / Тезисы докладов и сообщений межвузовской научно
практ. Конференции. - Волгоград: ВЮИ МВД РФ, 1998. - С. 17.

52 каковыми он называет организованную группу, преступное сообщество и преступную организацию¹.

Конечно, нормы, обеспечивающие наступательность борьбы с организованной преступностью должны быть неотъемлемой частью УК РФ, однако они должны быть структурно связаны с другими его институтами. Вместе с тем, на наш взгляд, создание в Общей части УК параллельных уголовно - правовых норм наряду с нормой, регламентирующей институт соучастия (ст. 32 УК) вряд — ли оправданно. Как отмечает А.С. Емельянов, «следование по данному пути может разрушить понятие соучастия как совместного участия в совершении конкретного преступления. То есть здесь идет речь о создании новой концепции соучастия, построенной на новых принципах, что приведет к неоправданным изменениям в других институтах уголовного права»².

Мы считаем, что формами соучастия в преступной деятельности выступают: организованная группа (создаваемая для неоднократного совершения преступлений), преступное сообщество (преступная организация) и их разновидности, выступающие проявлениями необходимого соучастия, предусмотренного в качестве самостоятельных составов преступлений в Особенной части УК РФ.

На наш взгляд, нет необходимости включать понятие «преступная деятельность» в главу 7 УК РФ, регламентирующую институт соучастия в преступлении. Создание, руководство и участие в названных преступных объединениях должно находить свою уголовно — правовую оценку в статьях Особенной части УК посредством установления ответственности за подобные деяния. Совершение же участниками преступных объединений конкретных преступлений должно рассматриваться в соответствии с правилами о соучастии в преступлении.

¹ Мондохонов А.Н. Формы соучастия в преступной деятельности: Автореф. дис... канд. юрид. наук. -М.,
2005. - С. 15.

² См.: Организованная преступность / Под ред. А. и. Долговой, СВ. Дьякова. - М., 1989. - С. 294.

Конвенция Организации Объединенных Наций против транснациональной организованной преступности (Палермо, 15 ноября 2000 г.), вступившая в силу 29 сентября 2003 г., организованную группу относит к субъектам организованной преступности.

В соответствии со ст. 2 Конвенции организованной преступной группой является структурно оформленная группа в составе трех или более лиц, существующая в течение определенного периода времени и действующая согласованно с целью совершения одного или нескольких серьезных преступлений (наказуемых лишением свободы на максимальный срок не менее четырех лет или более строгой мерой наказания), с целью получения прямо или косвенно, финансовой или иной материальной прибыли. Структурная оформленность такой группы означает, что «она не была случайно образована для немедленного совершения преступления и в которой не обязательно формально определены роли ее членов, оговорен непрерывный характер членства и создана развитая структура»¹.

Ст. 5 Конвенции предусматривает необходимость Государств — участников криминализировать участие в организованной группе и признать в качестве уголовно наказуемых независимо от фактического совершения преступления, следующие умышленные деяния:

а) сговор с одним или несколькими лицами относительно совершения
«серьезного» преступления, преследующего цель, прямо или косвенно
связанную с получением финансовой или иной материальной выгоды;

б) деяния какого - либо лица, которое с осознанием либо цели и общей
преступной деятельности организованной преступной группы, либо ее
намерения совершить соответствующие преступления принимает активное
участие в преступной деятельности такой группы либо в других видах
деятельности организованной преступной группы с осознанием того, что его
участие будет содействовать достижению вышеуказанной преступной цели;

¹ См.: Международное уголовное право в документах. В 2-х томах. / Сост. Р.М. Валеев, И.А. Тарханов, А.Р. Каюмова. - Казань, КГУ, 2005. - Т. 1. - С. 392.

в) организацию, руководство, пособничество, подстрекательство, содействие или дачу советов в отношении «серьезного» преступления, совершенного при участии организованной преступной группы¹.

Таким образом, в международном уголовном праве самостоятельным преступлением признается не только сам факт организации и участия в организованной преступной группе, но и иные виды деятельности соучастников, способствующие осуществлению такой группой преступной деятельности.

Несмотря на то, что Российская Федерация является участником названной Конвенции с 25 июня 2004 г., в отечественном уголовном законодательстве указанные деяния до настоящего времени, по существу, не криминализированы. Исключение составляет ст. 209 УК РФ, которая предусматривает ответственность за организацию и участие лишь в вооруженной организованной группе. В остальных случаях факт совершения преступления организованной группой признается законодателем квалифицирующим либо квалифицирующим обстоятельством, либо учитывается судом в качестве отягчающего обстоятельства при назначении наказания.

На наш взгляд, вряд ли можно признать последовательной позицию законодателя в попытках противодействия организованной преступности. Это проявляется в том, что, во-первых, в отдельных составах наказание не дифференцируется в зависимости от формы соучастия, поскольку оно, зачастую, одинаково для всех групп, описанных в ч.ч. 1-3 ст.35 УК (12 статей УК), или для организованной группы и группы лиц по предварительному сговору (20 статей УК). Представляется, что нивелирование законодателем пределов ответственности участников различных по уровню общественной опасности групповых преступных образований, когда в ряде статей Особенной части УК виды преступной группы изложены в одной части

Международное уголовное право в документах. В 2-х томах. - С. 394.

55 (пункте) и равным образом влияют на наказание, вряд ли следует признать удачным.

Во-вторых, существенным недостатком, создающим на практике немалые трудности в борьбе с организованными преступными формированиями, является отсутствие в уголовном законе четких определений организованной группы и преступного сообщества с указанием конкретных признаков, присущих каждому из этих преступных объединений и различающих их между собой.

«Размытость соответствующих базовых понятий, используемых правом, является одной из причин возникновения в работе подразделений по борьбе с организованной преступностью ряда проблемных ситуаций, которые играют крайне негативную роль»¹. Несмотря на то, что в литературе выделяются различные признаки организованной группы, все равно в практике остается проблема ее отграничения от группы лиц по предварительному сговору. Так, Н.Г. Иванов пишет: «отграничить группу лиц по предварительному сговору от организованной группы практически не возможно»².

Преступление признается совершенным организованной группой (ч.З ст.35 УК), если оно совершено устойчивой группой лиц, заранее объединившихся для совершения одного или нескольких преступлений. Таким образом, закон, по существу, определяет только два признака: первый - ее устойчивость и второй - целью объединения в группу является совершение одного или нескольких преступлений.

На наш взгляд, следует согласиться с доводами ученых, что на основании указанных признаков отграничение организованной преступной группы от группы лиц по предварительному сговору вызывает затруднения³.

¹ Гриб В.Г. Организованная преступность - различные подходы к ее пониманию // Государство и право,
2000.-№1.-С. 48-53.

² Иванов Н.Г. Парадоксы уголовного закона // Государство и право, 1998. - № 3. - С. 50 - 58.

³ См. об этом: Галимов И.Г., Сундуров Ф.Р. Организованная преступность: тенденции, проблемы, решения. -
Казань, 1998. - С.119-120.; Гаухман Л.Д. Максимов СВ. Уголовная ответственность за организацию
преступного сообщества. - М., 1997. - С.12-18; Быков В.М. Признаки организованной преступной группы //
Законность. - 1998. - N9. - С.5-8; Водько Н.П. Уголовно-правовая борьба с организованной преступностью. -
М., 2000. - С.20-21; Иванцова Н.В. Понятие организованной группы в уголовном законодательстве
(проблемы квалификации): Автореф. дис... канд. юрид. наук. - М., 1998. - С.11 и др.

В постановлении Пленума Верховного Суда РФ № 1 от 17 января 1997г. «О практике применения судами законодательства об ответственности за бандитизм» сформулированы признаки организованной группы. Рассматривая банду как организованную устойчивую вооруженную группу из двух или более лиц, заранее объединившихся для совершения нападений на граждан или организации, Пленум разъясняет, что «об устойчивости банды могут свидетельствовать, в частности, такие признаки, как стабильность ее состава, тесная взаимосвязь между ее членами, согласованность их действий, постоянство и форм, и методов преступной деятельности, длительность ее существования и количество совершенных преступлений»¹. Из этого следует, что признаками, характеризующими устойчивость, выступают организованность, длительность существования преступной группы и количество совершаемых преступлений.

С указанным определением, считает С.А. Балеев, следует согласиться, однако отмечает, что это положение постановления противоречит норме уголовного закона (ч.З ст.35 УК) о том, что организованная группа может быть создана для совершения одного преступления. Тем самым автор обосновывает вывод о необходимости исключения из ч.З ст.35 УК России указания на то, что организованной группой может быть признана группа, объединившаяся для совершения одного преступления².

В.М. Быков также полагает, что не может быть признана устойчивой преступная группа, если она объединилась для совершения только одного преступления, а затем распалась. Такую группу, по его мнению, следует считать группой лиц, совершивших преступление по предварительному сговору³.

По существу названные признаки организованной группы воспроизводятся при ее определении в постановлении № 1 Пленума Верховного Суда РФ от 27 января 1999 г. «О судебной практике по делам об

¹ Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации. -1997. N 3. - С.7.

² См.: Балеев С.А. Ответственность за организационную преступную деятельность по действующему
российскому уголовному законодательству. - Казань, 2002. - С. 62.

³ См.: Быков В.М. Указ. соч. - С.5.

57 убийстве (ст. 105 УК РФ)», постановлении № 6 Пленума Верховного Суда РФ от 10 февраля 2000 г. «О судебной практике по делам о взяточничестве и коммерческом подкупе», постановлении № 29 Пленума Верховного Суда РФ «О судебной практике по делам о краже, грабеже и разбое»¹.

Анализ этих разъяснений и их сравнение с содержанием ч.2 ст.35 УК показывает, что в отличие от группы лиц, заранее договорившихся о совместном совершении преступления, организованная группа характеризуется, в частности, устойчивостью, наличием в ее составе организатора (руководителя) и заранее разработанного плана совместной преступной деятельности, распределением функций между членам группы при подготовке к совершению преступления и осуществления преступного умысла. Об устойчивости организованной группы может свидетельствовать не только большой временной промежуток ее существования, неоднократность совершения преступлений членами группы, но и их техническая оснащенность, длительность подготовки даже одного преступления, а также иные обстоятельства².

Как мы отмечали, организованная группа может выступать как формой соучастия в конкретном преступлении, так и формой соучастия преступной деятельности. Поэтому следует согласиться с И. А. Дубровиным, считающим, что «неоднократное совершение преступлений не является обязательным признаком организованной группы, поскольку организованная группа может быть разоблачена уже после первого преступного деяния, и последующие не будут совершены. Это, однако, не отменяет квалифицирующего признака «организованная группа»»³.

Мы также разделяем мнение, что систематическая преступная деятельность означает не только неоднократность в смысле ст. 16 УК РФ (в редакции ФЗ №63 от 13 июня 1996 г.), но и одно преступное деяние, носящее

¹ См.: Сборник постановлений Пленумов Верховных Судов СССР и РСФСР (Российской Федерации). - М.:
Спарк,2005.-991с.

² Бюллетень Верховного Суда Российской Федерации, 2003. - № 2 - С. 3.

³ Дубровин И. А. Ответственность за преступления, совершенные группой лиц по предварительному
сговору и организованной группой: Дис... канд. юрид. наук/ И.А. Дубровин. - М., 2003 - С. 141.

58 характер системы. Единое преступное деяние может приобретать системный характер в силу продолжительности во времени (длящиеся и продолжаемые преступления) и необходимости длительной подготовки¹.

Вместе с тем представляется, что именно цель систематической преступной деятельности, на наш взгляд, является наиболее характерной для организованной группы.

В литературе справедливо отмечается, что количественный критерий организованной группы также отличается от установленного законом критерия при соучастии, а потому названное преступное объединение не может состоять менее чем из трех лиц². Эту позицию разделяет украинский законодатель. Так в ч. 3 ст. УК Украины закреплено, что преступление признается совершенным организованной группой, если в его подготовке или совершении участвовали несколько лиц (три и более), которые предварительно организовались в устойчивое объединение для совершения этого и иного (иных) преступлений, объединенных единым планом с распределением функций участников группы, направленных на достижение этого плана, известного всем участникам группы³. Как отмечалось, и на международном уровне (Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности (12 -15 декабря 2000 г., Палермо, Италия) организованная преступная группа также определяется как структурно оформленная группа в составе трех или более лиц⁴.

В.М. Быков считает, что при определении содержания понятия «организованная группа» недостаточно ограничиться уголовно-правовыми признаками (число лиц, умысел, количество преступлений, устойчивость). По его мнению, к числу признаков организованной группы следует относить: 1) устойчивость личного состава группы; 2)выработку в группе собственных взглядов, норм поведения, ценностных ориентации, которых

¹ См.: Дубровин И.А. Указ соч. - С. 142.

² См. например: Карлов В.П. Формы соучастия: Автореф. дис... канд. юрид. наук. - Самара, 2004. - С. 7.

³ Уголовный кодекс Украины. - Симферополь: «Реноме», Харьков: «Свитовид», 2001. - С. 13 - 14.

⁴ Конвенция ООН против транснациональной организованной преступности // Овчинский B.C. ХХІ век
против мафии. Криминальная глобализация и Конвенция ООН против транснациональной организованной
преступности. - М.: ИНФРА- М, 2001. - С. 51.

59 придерживаются все члены группы; 3) четко выраженную иерархическую структуру; 4) наличие лидера; 5) ролевую дифференциацию членов группы (распределение ролей); 6) замещение личных отношений деловыми, основанными на совместном совершении преступления;) распределение преступных доходов не в равных долях, а в соответствии с положением участников преступной группы; 8) существование специального денежного дохода — «общака», которым распоряжается лидер¹. В криминологической литературе предлагаются и иные признаки².

Нам же представляется, что включение названных криминологических признаков в законодательное определение организованной преступной группы вряд ли целесообразно.

На наш взгляд, наиболее значимыми признаками организованной группы являются ее количественный состав (не менее трех членов), наличие организатора, осуществляющего функции по организации и руководству преступной деятельностью, четкое распределение ролей между участниками, единая цель, объединяющая соучастников участников - систематическая преступная деятельность.

Мы предлагаем следующее определение организованной группы: «Организованная группа - устойчивое объединение трех и более лиц, заранее объединившихся в целях совершения преступлений».

Организованная группа, создаваемая для совершения не одного, а целого ряда преступлений, представляет повышенную общественную опасность не только в силу организованности совершаемого ее участниками преступления, когда она выступает в качестве особой формы соучастия в преступлении, но и потому, что организованные группы составляют основание пирамиды организованной преступности. Они нередко формируются из групп, совершавших преступления по предварительному сговору. Ведь недаром

¹ Быков В.М. Что же такое организованная преступная группа? // Российская юстиция. 1995.- N10. - С.41-42.

² См. например: Организованная преступность/Под ред. А.И. Долговой, СВ. Дьякова. - М., 1989;
Организованная преступность-2 / Под ред. А.И. Долговой, С.В Дьякова. - М., 1993; Основы борьбы с
организованной преступностью / Под ред. В.С.Овчинского, В.Е. Эминова, Н.П. Яблокова. - М., 1996;
Организованная преступность-4 / Под ред. А.И. Долговой. - М., 1998; и др.

62 преступному сообществу (преступной организации), так и организованной группе¹.

Указание законодателя на цель создания такого объединения -совершение тяжких и особо тяжких преступлений не может служить отличающим признаком, поскольку преступная деятельность организованных групп характеризуется совершением, как правило, тяжких и особо тяжких преступлений. Так, по данным Следственного Управления МВД Республики Татарстан за 2005 г. из 758 расследованных преступлений, совершенных в составе организованной группы, 752 относились к категориям тяжких и особо тяжких".

Более того, сам по себе признак совершения деяния организованной группой нередко влечет признание преступления тяжким или особо тяжким, так как в 41 составе преступления указанный признак закреплен в качестве квалифицирующего, а в 24 составах - особо квалифицирующего. Что же касается наиболее опасной разновидности организованной группы - банды (ст. 209 УК РФ), то из санкций данной статьи следует, что само участие в таком преступном объединении, а также ее создание признаются законодателем особо тяжкими преступлениями.

По мнению И.В. Кочетко, выделение в законе специальной цели создания преступного сообщества (преступной организации) - совершение тяжких и особо тяжких преступлений, т. е. определение ее через степень общественной опасности предполагаемых преступных посягательств, не отвечает требованиям защиты целого ряда объектов, посягательства на которые не только возможны со стороны преступных сообществ, но и нацелены на них в настоящее время³.

Например, преступное сообщество (преступная организация) по определению не может быть создано для незаконного предпринимательства.

¹ Миненок Д.М. Формы соучастия в новом Уголовном кодексе России // Актуальные вопросы уголовного
права, процесса и криминалистики./ Д.М. Миненок. - Калининград, 1998. - С. 13.

² Статистический отчет МВД Республики Татарстан за 2005 г. - Казань, 2006. - С. 8.

³ См.: Кочетко И.В. Уголовный закон и организованная преступность: декларация борьбы или реальное
противодействие / Криминологические и уголовно - правовые проблемы борьбы с организованной
преступностью. - Ярославль, 2004. - С. 79.

буквой уголовного закона) выделила данную форму преступного объединения в качестве самостоятельной»¹.

Мы согласны с мнением ряда исследователей, полагающих, что, выделив преступное сообщество в отдельный вид соучастия в преступлении, законодатель четко не закрепил его понятие и признаки, отграничивающие его от организованной группы². Такая попытка предпринята Верховным судом РФ в постановлении Пленума от 10 июня 2008г. №8 «О судебной практике уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)»³.

В связи с этим B.C. Комиссаров отмечает, что «отграничение преступного сообщества (преступной организации) от организованной группы в сопоставимом варианте идет по выделению сплоченности — устойчивости и намерению совершить тяжкие или особо тяжкие преступления. В юридической литературе признаки устойчивости и сплоченности рассматриваются как взаимодополняющие. По существу, это однопорядковые категории. Устойчивость невозможна без сплоченности и, наоборот, последняя не может быть без первой»⁴.

Относительно выделяемого законодателем такого признака преступного сообщества, как направленность на совершение тяжких и особо тяжких преступлений, Д.М. Миненок пишет, что он также присущ в равной мере как

Гаухман Л.Д., Максимов СВ. Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества. - М., 1997.-С. 4.

² См. об этом: Жидких М.В. О формах соучастия по УК Российской Федерации 1996г. // Уголовное
законодательство: история и современные проблемы./ М.В. Жидких - Волгоград, 1998. - С. 36; Комиссаров
B.C. Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая характеристика):
Автореф. дис... докт. юрид. наук./ B.C. Комиссаров - М., 1997. - С. 23; Иванов Н.Г. Критерии разграничения
преступных группировок // Российская юстиция./ Н.Г. Иванов 1999. - N5.- С. 48; Савельев Д. В. Преступная
группа в сфере уголовной ответственности: Автореф. дис... канд. юрид. наук/ Д.В. Савельев. - Екатеринбург,
2000. - С. 19; Тройное СП. Уголовно - правовые и криминологические проблемы организации преступного
сообщества: Автореф. дис... канд. юрид. наук/ СП. Тройное. - Махачкала, 2004; Мондохонов А.Н. Формы
соучастия в преступной деятельности: Автореф. дис... канд. юрид. наук/ А.Н. Мондохонов. - M., 2005. и др.

³ Бюллетень Верховного суда РФ, 2008. - №8.

⁴ Комиссаров B.C. Преступления, нарушающие общие правила безопасности (понятие, система, общая
характеристика): Автореф. дис... докт. юрид. наук./ B.C. Комиссаров - М., 1997. - С. 24.

62 преступному сообществу (преступной организации), так и организованной группе¹.

Указание законодателя на цель создания такого объединения -совершение тяжких и особо тяжких преступлений не может служить отличающим признаком, поскольку преступная деятельность организованных групп характеризуется совершением, как правило, тяжких и особо тяжких преступлений. Так, по данным Следственного Управления МВД Республики Татарстан за 2005 г. из 758 расследованных преступлений, совершенных в составе организованной группы, 752 относились к категориям тяжких и особо тяжких".

Более того, сам по себе признак совершения деяния организованной группой нередко влечет признание преступления тяжким или особо тяжким, так как в 41 составе преступления указанный признак закреплен в качестве квалифицирующего, а в 24 составах - особо квалифицирующего. Что же касается наиболее опасной разновидности организованной группы - банды (ст. 209 УК РФ), то из санкций данной статьи следует, что само участие в таком преступном объединении, а также ее создание признаются законодателем особо тяжкими преступлениями.

По мнению И.В. Кочетко, выделение в законе специальной цели создания преступного сообщества (преступной организации) - совершение тяжких и особо тяжких преступлений, т. е. определение ее через степень общественной опасности предполагаемых преступных посягательств, не отвечает требованиям защиты целого ряда объектов, посягательства на которые не только возможны со стороны преступных сообществ, но и нацелены на них в настоящее время³.

Например, преступное сообщество (преступная организация) по определению не может быть создано для незаконного предпринимательства.

¹ Миненок Д.М. Формы соучастия в новом Уголовном кодексе России // Актуальные вопросы уголовного
права, процесса и криминалистики./ Д.М. Миненок. - Калининград, 1998. - С. 13.

² Статистический отчет МВД Республики Татарстан за 2005 г. - Казань, 2006. - С. 8.

³ См.: Кочетко И.В. Уголовный закон и организованная преступность: декларация борьбы или реальное
противодействие / Криминологические и уголовно - правовые проблемы борьбы с организованной
преступностью. - Ярославль, 2004. - С. 79.

63 Возникает отчасти абсурдная ситуация, когда при прочих равных условиях, возможно создание устойчивой организованной группы для совершения постоянных хищений, например с ликеро - водочных заводов, из нефтепроводов, а создание преступного сообщества для незаконного предпринимательства в виде подпольного производства и сбыта алкогольной или спиртосодержащей продукции или, скажем, нефтеперерабатывающего предприятия невозможно, хотя в силу получаемых преступных доходов посягательства на несколько объектов уголовно - правовой охраны данные деяния будут иметь более высокую степень общественной опасности по сравнению с хищениями¹.

По мнению А.П. Козлова, распространение преступного сообщества только на тяжкие и особо тяжкие преступления противоречит самой концепции соучастия, поскольку «не может наиболее опасное групповое объединение иметь ограниченное применение в законе; мало того, на практике преступные сообщества, как правило, и создаются на предкриминальной основе или на основе преступлений незначительной опасности (проституция, наркотики, игорный бизнес и т.д.)»².

Целью создания преступного сообщества (преступной организации) является организованная преступная деятельность, в процессе которой совершаются криминальные деяния любой степени общественной опасности. В Республике Татарстан первый приговор по фактам совершения преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ, был вынесен Верховным Судом РТ 8 июня 2001 г. Из материалов уголовного дела следует, что «Г. под прикрытием ООО «Комета» в 1998 г. создал преступное сообщество в сфере игорного бизнеса. Деятельность 12-ти организованных групп, входящих в преступное сообщество и осуществлявших преступную деятельность на рынках города Казани с 1998 по 2000 г., была направлена на противоправное изъятие у граждан и обращение в свою пользу чужого

¹ См.: Кочетко И.В. Указ. соч. - С. 78.

² Козлов А.П. Соучастие: уголовно - правовые проблемы: Автореф. дис... докт. юрид. наук. - СПб., 2003. -
С. 29.

64 имущества с использованием подставных игроков и незаметной для потерпевших передаче их же денег через ведущего игры подставному игроку. При этом потерпевший при вступлении в игру подставного игрока в любом случае лишался возможности выигрыша»¹.

Как мы видим, целью создания и функционирования данного преступного сообщества являлись хищения чужого имущества путем обмана, которые даже при отсутствии иных квалифицирующих обстоятельств, безусловно, будут признаны тяжкими преступлениями в случае совершения их организованной группой. Именно поэтому, на наш взгляд, совершенно правильно суд квалифицировал содеянное не только как мошенничество, совершенное организованной группой, но и как организацию преступного сообщества (преступной организации). В основе решения суда о наличии в деяниях виновных признаков составов преступлений, предусмотренных ч. ч. 1 и 2 ст. 210 УК РФ лежал вывод о том, что «устойчивость и сплоченность членов преступного сообщества заключалась в длительной (с конца 1998 по 1 февраля 2000 г.) преступной деятельности, связанной с совершением неоднократных хищений чужого имущества путем обмана, при этом каждый участник преступного сообщества сознавал причастность к нему, знал о размерах вознаграждения за свое участие в выполнении общих задач»².

Указание законодателя на цель совершения тяжких и особо тяжких преступлений, на наш взгляд, сужает сферу уголовно - правового воздействия на организаторов и участников преступного сообщества (преступной организации).

Как неоднократно отмечается в литературе, сегодняшние реалии со всей очевидностью показывают, что преступное сообщество есть форма организованной преступности. Организованная преступность же - это преступный бизнес, поскольку объединение лиц и группировок происходит на экономической основе, то есть в целях извлечения прибыли из

¹ Архив Верховного Суда PT. 2001.

² Архив Верховного Суда РТ. 2001.

65 нелегального бизнеса, а также благодаря проникновению в легальную экономику путем отмывания «грязных» денег, устранения конкурентов, установления монопольного положения на рынке товаров и оказания услуг \

Представляется, что общественная опасность создания преступного сообщества (преступной организации) объективно повышается по сравнению с другими групповыми объединениями не в зависимости от цели совершения тяжких и особо тяжких преступлений, а в связи с тем, что совершение преступлений превращается в преступный промысел.

Целью преступного сообщества является система преступных деяний, постоянное занятие организованной преступной деятельностью. В связи с этим главной чертой такого объединения является связь, возникающая между его членами (в том числе, по смыслу закона, входящими в различные организованные группы, действующие под единым руководством) в ходе преступной деятельности.

В уголовном законе (ч.4 ст.35 и ст.210 УК РФ) преступное сообщество уравнено в значении с преступной организацией. В то же время в науке наблюдаются разные подходы к решению данной проблемы. В частности, А.И. Долгова считает, что преступные сообщества и преступные организации - разные виды организованных преступных формирований. Преступная организация создается для широкомасштабной совместной преступной деятельности, общественная опасность которой состоит не в направленности на совершение тяжких преступлений, а в самом существовании такой организованной структуры, которая осуществляет широкую организованную преступную деятельность особенно в экономической сфере, причиняя масштабный экономический вред². Под преступным сообществом она понимает «некий координационный орган, имеющий черты «криминального профсоюза» для преступников - профессионалов и черты партии, когда она начинает влиять на политические процессы в стране». Следует заметить, что

¹ См. например: Галимов И.Г. Проблемы борьбы с организованной преступностью (по материалам
Республики Татарстан): Автореф. дис... канд. юрид. наук. - Казань, 1998. - С. 14.

² См.: Долгова А.И. Организованная преступность-4. - М., 1998. - С.34.

названные понятия имеют более четкие различия, чем отличия организованной группы от преступного сообщества (ч.ч. 3 и 4 ст. УК РФ).

Мы разделяем мнение С.А. Балеева, полагающего, что отграничить преступную организацию от организованной группы можно лишь по количественному признаку¹. Речь идет о разновидности преступного сообщества (преступной организации), которую законодатель называет объединением организованных групп.

Что же касается понятия «преступное сообщество», то этим термином в уголовном праве следует обозначать объединение организаторов, руководителей и иных представителей организованных преступных групп, созданное в целях разработки и реализации мер по осуществлению преступной деятельности. Сущность такого объединения состоит в совместной деятельности, направленной на создание благоприятных условий для совершения преступлений другими лицами путем консолидации преступной среды".

Представляется, что эта разновидность совместной преступной деятельности двух и более лиц не охватывается рамками традиционного понимания института соучастия, поскольку, представляет собой соучастие особого рода, сущность которого состоит в создании и участии в преступном объединении, целью которого является не совершение единичного преступления, а преступная деятельность.

Согласно действующему законодательству, преступное сообщество (преступная организация) кардинально отличается от преступных групп, перечисленных в ст. 35 УК РФ, также тем, что эта форма соучастия не предусмотрена в качестве квалифицирующего либо особо квалифицирующего признака состава преступления ни в одной статье Особенной части УК РФ. Преступное сообщество в соответствии с законом может рассматриваться лишь в качестве конструктивного признака

¹ Балеев С.А. Ответственность за организационную преступную деятельность по действующему
российскому уголовному законодательству/ С.А. Балеев. - Казань, 2002. - С. 69.

² Балеев С.А. Указ. соч. - С. 69.

67 основного состава преступления (ст. 210 УК РФ), либо как обстоятельство, отягчающее наказание (п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ).

Поскольку преступное сообщество не может выступать формой соучастия в конкретном преступлении, предлагаем исключить из ст. 35 УК РФ часть четвертую, а в диспозиции ст. 210 УК РФ, предусмотреть ответственность за организацию и участие в преступном объединении, разновидностями которого выступают преступная организация и преступное сообщество. Из диспозиции названной статьи также исключить указание о том, что такое объединение создается для совершения лишь тяжких и особо тяжких преступлений.

В примечании к ст. 210 УК РФ указать следующие признаки, характеризующие эти преступные объединения: преступной организацией признается объединение двух и более организованных групп, созданных в целях совершения преступлений; преступное сообщество - объединение организаторов, руководителей или иных представителей организованных преступных объединений, созданное в целях разработки планов и условий для совершения преступлений.

Полагаем, что уголовно-правовое значение понятия «преступное сообщество» должно состоять в определении круга лиц, несущих уголовную ответственность не за совершение конкретного преступления в составе той или иной по степени соорганизованности преступной группы, а за саму организацию, руководство и участие в формировании, целью которого является неоднократное совершение преступлений, когда «участники объединения совместными усилиями создают условия для реализации своей преступной программы, то есть само по себе создание подобного объединения создает опасность для общественной безопасности»¹.

Организованная преступная деятельность осуществляется и иными наряду с организованной группой и преступным сообществом (преступной организацией) преступными объединениями. Таковыми выступают

¹ Организованная преступность / Под ред. А.И.Долговой, С.В.Дьякова. - М., 1989.- С.280.

68 незаконное вооруженное формирование, банда, объединение, посягающее на личность и права граждан, экстремистское сообщество и экстремистская организация. Вместе с тем эти объединения нельзя рассматривать в качестве самостоятельных форм соучастия в преступной деятельности и, тем более, соучастия в преступлении. По своей сути названные объединения являются разновидностями организованной группы либо преступного сообщества, характеризующимися дополнительными специфическими признаками.

Понятие, признаки и социально - правовая сущность соучастия в преступлении

Проблема сущности и юридической природы соучастия в преступлении — одна из наиболее сложных в учении о преступлении. Она находится в центре внимания российских ученых — правоведов с ХГХ столетия. Как отмечал А. Жиряев, в науке уголовного права вопрос о соучастии является одним из самых мало разработанных, а потому весьма спорным1. Некоторые русские криминалисты вообще стояли на позиции отрицания института соучастия в уголовном праве. Так, И.Я. Фойницкий писал: «Вопросы о совместной деятельности многих лиц разрешаются несравненно проще и правильней, если, отказавшись видеть в преступной деятельности многих одно преступное деяние, мы примем другое исходное положение. Не может быть и речи об уголовно - ответственном участии в чужой вине, вина каждого самостоятельна как при одиночной, так и при совместной деятельности. Таким образом, соучастие существует только в воображении криминалистов, а не в действительности»2.

На протяжении длительного периода в доктрине российского уголовного права отсутствовало единое понятие соучастия, хотя уже в середине XIX в. появляются исследования, содержащие анализ признаков, составляющих содержание этого понятия, отдельных его форм, а также видов соучастников. Важным побудительным мотивом к разработке различных аспектов института соучастия стало издание Уложения о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., которое, по словам Н.С. Таганцева, «закрепило ограниченный взгляд на соучастие»1.

Отсутствие законодательной дефиниции, определение понятия соучастия посредством перечня общественно опасных деяний, которые включались в это понятие, привели и к его различному доктринальному толкованию. Так, Г.Е. Колоколов утверждал, что «соучастие есть такое отношение нескольких лиц к единичному результату, при котором каждое из них виновным образом обусловливает этот результат посредством известного положительного действия»2.

По мнению А. Жиряева, основным элементом этого понятия выступает «внутренняя связь между преступниками, по которой вина одного более или менее отражается и на всех прочих»3. Исходя из этого под соучастием (стечением преступников) этот ученый понимал такое отношение нескольких лиц к одному и тому же преступлению, вследствие которого каждое из них является или заведомо участвовавшим в его совершении, или же совершившим другое какое - либо противозаконное деяние, но по поводу и в интересах последнего .

Н.Д. Сергеевский считал, что при соучастии (совокупности преступников) необходимым признаком является осознанное присоединение к деятельности других участников преступления. По его мнению, именно этот признак позволяет применить наказание в полной мере ко всем соучастникам без распределения ответственности между ними по частям, независимо от того, много или мало они совершили для достижения общего результата5.

Н.С. Таганцев к соучастию относил только те случаи «стечения преступников, в коих является солидарная ответственность всех за каждого и каждого за всех, в силу этого условия учение о соучастии и получает значение самостоятельного института»1. Являясь сторонником солидарной ответственности соучастников, Н.С. Таганцев в то же время подчеркивал, что поскольку каждому из соучастников вменяется совершенное им преступление в полном объеме, то, назначая наказание соучастникам, суд сначала должен определить наказание, которое, по его мнению, заслуживает само деяние и, беря его за отправную точку, вычислить меру ответственности каждого из соучастников. Если же преступление сопровождалось какими — либо обстоятельствами, влияющими на меру наказания и присущими самому деянию, то они изменяют ответственность всех соучастников, но обстоятельства, относящиеся только к личности кого - либо из участвующих, или к особым его отношениям к преступлению, не могут распространяться на других соучастников2.

Теоретическая мысль, развивавшаяся на протяжении XIX века в русском уголовном праве относительно института соучастия, безусловно, нашла свое отражение в последующих правовых нормативных актах. Вместе с тем, в литературе советского периода обоснованно признается, что дореволюционная доктрина не смогла должным образом выработать критерии, которые могли бы помочь правильно классифицировать отдельные случаи совместной преступной деятельности3.

В советском уголовном праве определение соучастия впервые было дано Руководящими началами по уголовном праву РСФСР 1919 года, в ст. 21 которых указывалось: «За деяния, совершенные сообща группой лиц (шайкой, бандой, толпой), наказываются как исполнители, так и подстрекатели и пособники»4. Указанная формулировка отражала не все признаки, присущие данному институту. В тексте выделялись только два из них: наличие группы лиц и совершение этой группой преступления сообща.

Необходимое соучастие в истории российского уголовного законодательства

В последние годы в юридической литературе наблюдается все больший интерес к истории развития российского уголовного законодательства и науки уголовного права. Такой интерес к проблемам истории объясняется, прежде всего, тем, что обращение к прошлому, к становлению и развитию как всей системы уголовного законодательства России, так и его отдельных институтов или норм призвано и большей мере оценить настоящее, а значит обеспечить более плодотворное развитие уголовно-правовой мысли в будущем1.

«Перспективы развития любой науки, - пишет О.Ф. Шишов, немыслимы без изучения ее истории, анализа достижений и недостатков, без учета накопленного ею опыта»2. Это положение имеет важное методологическое значение, ибо в нем подчеркивается принцип историзма, являющийся общим началом любого познания.

Нормы об ответственности соучастников в уголовном законодательстве дореволюционного и советского периодов имеют для нас познавательное значение с точки зрения уяснения связи времен, поскольку за период становления и развития института соучастия в преступлении накоплен обширный и разносторонний материал в сфере изучения этой многоаспектной проблемы уголовного права.

Сведения о групповой преступности уходят своими корнями в глубокую древность. Так, Н. Г. Иванов важным положением, предопределившим зарождение института соучастия в преступлении, называет призыв, данный в VIII веке до н. Э. Моисею Богом: «Не следуй за большинством на зло». Подобное библейское предписание, выступая в качестве клерикального символа, установившего строгий запрет на совершение совместными усилиями «злых» деяний, получило последовательное развитие в законодательных актах всех эпох и народов, став, пожалуй, их имманентной составной частью1.

Впервые на законодательном уровне установления, определявшие ответственность соучастников и связывавшие этот институт с конкретными уголовно-правовыми деликтами, встречаются в древнейшем из дошедших до нас памятнике, посвященном уголовно — правовым предписаниям — Русской Правде. По мнению А. В. Наумова, содержательная часть Русской Правды дает все основания признать, что размер наказания уже в те далекие времена различался в зависимости от того, было ли совершено преступление в одиночку или несколькими лицами2.

Законодательные акты времен раннего феодализма еще не знали общего определения понятия соучастия. Не выделяли эти правовые памятники его формы, а также виды соучастников преступления. Тем не менее, в отдельных постановлениях уже содержались нормы, устанавливающие ответственность и наказание за соучастие в совершении конкретных видов преступного поведения.

Судебник Ивана III (1497г.) и Судебник Ивана IV (1550г.), явившиеся первыми едиными законами Русской земли, посвященные, в основном, решению вопросов судопроизводства, пополнили перечень преступлений новыми видами и подразделили их по подсудности. Однако в развитие института соучастия существенных изменений внесено не было.

Спустя год после введения в действие Судебника 1550 года издается сборник постановлений церковно-земского собора, получивший название Стоглавник (Стоглав). В тексте главы 69 этого уникального памятника русского права впервые упоминается такая разновидность совместной деятельности как сговор: «А тиунам и наделыцикам митрополичим и архиепископчим с ябедники и с блудницами зговору не чинити, и по зговору священическаго и иноческаго чину и всех православных крестьян не продавати» . Иными словами, в Стоглавнике вводится ответственность тиунов и надельщиков за продажу - несправедливое обвинение священников и других церковных чинов путем сговора тиунов с «ябедники и блудницами».

Соборное Уложение Алексея Михайловича (1649), явившееся первым сводом законов России, современные исследователи связывают с прорывом в развитии института соучастия в преступлении. Так, Н.Г. Иванов отмечает, что Уложение 1649 года наряду с трактовкой иных правовых институтов дало блестящий образец законодательного понимания соучастия. По мнению ученого, современная уголовно - правовая доктрина не внесла ничего принципиально нового в определение основных признаков соучастия по сравнению с определением, предлагаемым в Соборном Уложении".

Кроме представленного в этом законодательном памятнике деления соучастников на виды с попыткой дифференцированного подхода к назначению наказания виновным, впервые выделяются и формы совместной преступной деятельности: скоп, заговор и толпа. Хотя следует отметить, что Уложение еще не содержит определения и признаков этих видов необходимого соучастия.

Естественно, издание Соборного Уложения не могло остановить процесса дальнейшего совершенствования российского законодательства. Однако институт соучастия не претерпевал каких — либо изменений до принятия в 1845 году Уложения «О наказаниях уголовных и исправительных».

Как отмечал Н. С. Таганцев, «Уложение 1845 года по примеру большинства современных ему немецких кодексов внесло неизвестное прежде нашему праву различие двух видов соучастия: учинение преступления по предварительному всех или некоторых виновных на то согласию или без оного, причем по смыслу его постановлений различие относилось именно к «предварительности», т. к. соглашение являлось условием каждого вида...Сверх того, в Особенной части Уложение упоминало о третьем виде соучастия — о шайке»1.

Правовое регулирование ответственности за необходимое соучастие в уголовном законодательстве зарубежных государств

В целях более полного освещения вопросов, связанных с правовой регламентацией необходимого соучастия, представляется необходимым рассмотрение не только подходов отечественного законодателя, но и обращение к опыту зарубежного законодательства по регулированию уголовной ответственности за организацию и участие в преступном объединении. Современное зарубежное уголовное законодательство неоднозначно решает вопрос о законодательном оформлении групповой и организованной преступности.

В США, в соответствии с рекомендациями Примерного уголовного кодекса 1962 г., кодексы штатов, как правило, различают исполнителей и соучастников. Так, согласно 20.00 ст. 20 УК штата Нью-Йорк, соучастник — это лицо, которое «просит, требует, приказывает, домогается или намеренно содействует лицу»1, осуществляющему поведение, которое представляет собой преступное посягательство. Однако нередко в уголовных кодексах штатов вообще не проводится деление соучастников на виды, а все они именуются основными участниками. Такая формулировка имеет место, например, в ст. 31 УК штата Калифорния: "Все лица, заинтересованные в совершении преступления вне зависимости от того, непосредственно ли они совершают деяние, представляющее преступление, либо помогают или способствуют его совершению, являются основными участниками любого преступления1. 371 главы 19 Свода законов США предусматривает ответственность за сговор: «Если двое или более лиц вступают в сговор, направленный на совершение какого - либо посягательства или обмана в отношении Соединенных Штатов Америки, при этом одно или более таких лиц совершает какое - либо действие для достижения целей сговора, то каждое из них карается штрафом или тюремным заключением на срок до пяти лет, или обоими наказаниями»2.

Как отмечают Дж. Флетчер и А.В. Наумов, «несмотря на формальную приверженность теории «эквивалентности», американское право сохраняет различие между исполнителями преступления, его организаторами и пособниками. Это подразумевает, что судьи могут определять степень участия каждого соучастника в преступлении для назначения наказания». Доктрина сговора в американском уголовном праве преступным считает любое соглашение между двумя или более лицами совершить преступление. Идея о том, что сама организация является преступной, могла бы привести ее к ответственности за сговор, но на деле все фактически закончилось созданием отдельного состава преступления, определенного в законе как участие в заговоре»3.

Интерес в связи с рассматриваемой проблемой представляет законодательство США, специально ориентированное на борьбу с организованной преступностью. Таким законодательным актом является Закон 1970г. «О контроле над организованной преступностью», известный под названием «Закон RICO» (В дословном переводе в литературе встречается его другое название: «Об организациях, подвергающихся рэкету и коррупции»1. В качестве основной цели закона была провозглашена попытка искоренить организованную преступность в США путем укрепления законных инструментов в процедуре сбора улик, введения новых уголовно-правовых запретов, установления более широких санкций и новых мер противодействия преступности2.

Наиболее важной, на наш взгляд, в законе RICO является формулировка п. D 1962, согласно которой «незаконным признается для всякого лица вступление в сговор с целью нарушения любого из положений закона» . Таким образом, преступлением признается факт участия в преступной организации, предполагающей осознание лицом своего членства в группе и готовность участия в общей преступной деятельности. В качестве меры наказания за такое нарушение закона предусмотрено тюремное заключение до 20 лет и штраф до 25 тыс. долларов США. Эта норма открыла возможность привлечения к уголовной ответственности организаторов преступных объединений, как правило, не принимающих участия в конкретных преступлениях4.

Организованная преступная деятельность в законодательстве США обозначается термином «рэкетирование», но включает в себя широкий круг организованных преступлений: убийство, похищение человека, ограбление, вымогательство, мошенничество, торговля наркотиками, ложное банкротство, азартные игры и другие деяния (всего более 40 видов), за которые может быть назначено наказание в виде лишения свободы на срок свыше одного года. Получение прямого или косвенного дохода от любого вида такой преступной деятельности является противоправным и преследуется по закону RICO. Помимо суровых уголовно-правовых мер, законом предусматриваются не менее жесткие экономические санкции, включающие, кроме высоких штрафов, конфискацию всей полученной прибыли.

Преступное сообщество (преступная организация)

Состав организации преступного сообщества (преступной организации) (ст. 210 УК РФ) включен законодателем в Уголовный кодекс РФ в 1996 г. Однако, как отмечается в литературе, относительная новизна этого состава преступления, нечеткость формулировок законоположений при описании признаков преступного сообщества (преступной организации) привели к тому, что на практике борьба с организацией преступного сообщества фактически сводится к преследованию преступных групп мерами оперативно — розыскной деятельности. При этом выявление и изобличение участников преступных сообществ осуществляется на имеющейся оперативно — розыскной информации1.

А.В. Покаместов считает, что существенным недостатком в борьбе с преступными сообществами (преступными организациями) является неадекватная практика привлечения к уголовной ответственности лиц за создание организованных преступных формирований. Это связано с нечеткостью определения в нормах уголовного закона признаков различных видов организационной деятельности. Не случайно поэтому, что осуществляемые правоохранительными органами мероприятия в отношении лидеров, авторитетов преступной среды в большинстве случаев не имеют реальной перспективы привлечения их к уголовной ответственности. В этой ситуации организованные группы и преступные сообщества активно используют в своей противоправной деятельности существующие пробелы в действующем уголовном законодательстве2.

Поэтому следует согласиться с СВ. Розенко, что разумным выходом из сложившейся ситуации может быть только скорейшее развитие уголовно — правовой основы противодействия организованной преступной деятельности, а также комплексное исследование организованной преступности как объекта криминологической науки3.

В уголовно — правовой литературе преступное сообщество зачастую рассматривается через призму организованной преступности, а иногда с этой разновидностью необходимого соучастия связывается само понятие организованной преступности в целом.

На наш взгляд, эти понятия являются взаимообусловленными и взаимодополняющими друг друга. В свое время американский криминолог У. Рэклисс заметил, что организованная преступность - это нечто большее, чем простое объединение преступников. «Помимо соучастия в объединении нескольких лиц для совершения преступления, - пишет он, - организованная преступность предполагает большую определенность организационно-деловой стороны»1.

Определяя организованную преступность как «устойчивое объединение лиц, организовавшихся для преступной совместной деятельности в корыстных целях и для достижения контроля (власти) в определенной социальной сфере или определенной территории», В.В. Лунеев считает, что «преступное сообщество - это устойчивое объединение лиц, в котором имеется или формируется: 1) финансовая база для решения «общественных» задач; 2) иерархическая структура; 3) четкое распределение ролей и обязанностей; 4) жесткая дисциплина с беспрекословным подчинением по вертикали, основанная на собственных законах и нормах, в том числе на законе молчания; 5) наличие жестких наказаний, вплоть до физического устранения»2.

В преступном сообществе (преступной организации) действительно могут находить свое отражение такие криминологические признаки организованной преступности, как: разделение внутри объединения организационно - управленческих, вспомогательных и исполнительских функций; осуществление как общеуголовной, так и теневой экономической деятельности; наличие собственных сфер криминального влияния и контроля; коррумпирование государственного аппарата; стремление легализовать средства, добытые преступным путем в законных сферах экономики, тем самым добиться своей легитимности в обществе. Эти и другие криминологические признаки нашли отражение в постановлении Пленума Верховного суда РФ от 10 июня 2008 г. №8 «О судебной практике рассмотрения уголовных дел об организации преступного сообщества (преступной организации)». В п. 3 названного постановления в качестве таковых называются: наличие организованных управленческих структур, общая материально-финансовая база, образованная, в том числе из взносов от преступной и иной деятельности, иерархия, дисциплина, установленные правила взаимоотношений и поведения участников преступного сообщества и т.д.1

Однако следует отметить, что организованная преступность — криминологическое понятие, в уголовном же праве ответственность устанавливается за конкретный вид противоправного поведения, признаваемый законодателем преступлением. Организация такого объединения и участие в нем образуют самостоятельные составы преступлений (ч. 1 и ч. 2 ст. 210 УК РФ). Эта статья включена законодателем в комплексный уголовно — правовой институт, включающий и иные составы преступлений, предусматривающие ответственность за необходимое соучастие, направленный на борьбу с организованной преступной деятельностью.

Похожие диссертации на Ответственность за организацию и участие в преступном объединении (необходимое соучастие) по российскому уголовному праву

Уголовная ответственность за организацию и участие в объединениях, посягающих на личность и права граждан Пилявец Виталий Васильевич

Ответственность за организованные формы соучастия в преступлении по российскому уголовному праву Зайнутдинова Альфия Рафаэлевна

Ответственность за убийства, совершенные в соучастииАстапов Роман Николаевич

Уголовная ответственность за организацию объединения, посягающего на личность и права гражданБурковская Виктория Алексеевна

Уголовная ответственность за организацию религиозного объединения, посягающего на личность и права граждан Димитрова Елена Анатольевна

Ответственность за злоупотребление полномочиями в коммерческих и иных организациях по уголовному праву РоссииХорава Акакий Миндиевич

Уголовно-правовые проблемы ответственности за организацию занятия проституцией в теории, законодательстве и правоприменительной практикеСавин, Владимир Юрьевич

Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества или участие в немВиденькина, Жанна Васильевна

УГОЛОВНАЯ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА ОРГАНИЗАЦИЮ ЭКСТРЕМИСТСКОГО СООБЩЕСТВА И УЧАСТИЕ В НЕМЮдичева Светлана Александровна

Уголовная ответственность за организацию преступного сообщества (преступной организации) и участие в нем Мордовец Андрей Александрович