Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Становление и развитие института соучастия в преступлении и отражение в нём роли организатора преступления
1. История института соучастия по дореволюционному русскому праву 14-30
2. История института соучастия в советском уголовном законодательстве 30-40
3. Развитие учения о соучастии.
3.1. Учение о соучастии в дореволюционной науке уголовного права 40-50
3.2. Развитие учения о соучастии в советской науке уголовного права 50-59
Глава II. Организатор в преступлении по действующему уголовному законодательству
1. Понятие и признаки соучастия 60-86
2. Понятие организатора и его функции. Классификация организаторов 86-105
Глава III. Классификация конструктивных особенностей преступлений с участием организатора
1. Классификация конструктивных особенностей преступлений с участием организатора по нормам Особенной части УК РФ 106-143
2. Классификация конструктивных особенностей преступлений с участием организатора по нормам Общей части УК РФ 143-151
Глава IV. Социально-правовое и прикладное значение роли организатора как субъекта соучастия
1. Социальное значение и основания уголовной ответственности организатора преступления 152-164
2. Квалификация преступлений, совершённых с участием организатора 164-179
3. Особенности назначения наказания организатору преступления 180-193
Заключение 194-199
Библиографический список 200-215
Приложения
Приложение 1 216
Приложение 2 217
Приложение 3 218-220
- История института соучастия по дореволюционному русскому праву
- Понятие и признаки соучастия
- Классификация конструктивных особенностей преступлений с участием организатора по нормам Особенной части УК РФ
- Социальное значение и основания уголовной ответственности организатора преступления
Введение к работе
Актуальность темы исследования. Процесс социально-культурных преобразований, начавшийся в нашей стране после распада СССР, продолжается и в современной России. Трансформация общественно-политической и социально-экономической систем сопровождается нестабильностью в различных сферах жизни общества, которая детерминирует высокий уровень преступности. В системе мер, направленных на противодействие преступной деятельности, одно из центральных мест занимают уголовно-правовые средства.
В свою очередь, среди уголовно-правовых инструментов существенное значение имеют нормы, направленные на борьбу с преступлениями, совершёнными в соучастии, поскольку наибольшую опасность для молодого российского общества представляет именно организованная преступность, стремящаяся не только получить незаконные доходы за счёт законопослушных граждан, но и захватить функции государственной власти.
Ведущую роль в функционировании организованной преступности играют её организаторы, выступающие в качестве движущей силы, созидателей и кураторов данного криминального явления. Организатор сплачивает вокруг себя криминальные элементы, нацеливает их на выбранные им объекты и добивается максимальной эффективности в причинении вреда общественным отношениям. Помимо прочего, организаторы преступного мира способствуют воспро-изводству криминальной среды, принимают меры к воспитанию подрастающего поколения в духе криминальных ценностей и вовлечению молодёжи в криминальную субкультуру.
Данные обстоятельства обусловливают важность борьбы с организаторами преступлений именно при помощи уголовного закона, однако нормы последнего не лишены существенных недостатков и не в полной мере отвечают потребностям правоприменительной практики.
Несмотря на значительный временной промежуток, прошедший с момента вступления в силу действующего Уголовного Кодекса Российской Федера- ции 1996 г.1 (далее — УК РФ), применение его норм, посвященных борьбе с организаторами преступлений, всё ещё не носит стабильного и единообразного характера. В судебной практике до сих встречаются ошибки, связанные с неточной квалификацией действий организатора, недостаточной индивидуализацией его ответственности по отношению к соучастникам иных видов.
Организатору преступления уделяется большое внимание и со стороны законодателя, и в уголовно-правовой науке, однако пока решены далеко не все связанные с ним теоретические вопросы. Нет ясности с местом организатора в системе институтов уголовного права, далека от совершенства нормативная регламентация его роли как в Общей, так и в Особенной части УК РФ.
Начиная с 2005 г., статистикой отмечается снижение уровня групповой преступности, однако есть все основания полагать, что данные сведения говорят не о благоприятных тенденциях в области организованной преступности, а об увеличении латентности соответствующих преступлений.
В свете указанных обстоятельств совершенство уголовно-правового механизма, направленного на противодействие преступлениям, совершаемым в соучастии, приобретает особенную актуальность. Вышеизложенное свидетельствует о необходимости теоретического анализа проблем, связанных с организатором преступления в уголовном праве, с целью разработки научно обоснованных рекомендаций по устранению недостатков уголовного законодательства и практики его применения.
Степень научной разработанности проблемы. В большинстве научных работ, затрагивающих рассматриваемую проблему, организатор преступления освещался в ходе исследования института соучастия. К вопросам, связанным с деятельностью организатора, обращались дореволюционные (А. Жиряев, Г. Колоколов, СВ. Познышев, Н.С. Таганцев и др.), советские (Ф.Г. Бурчак, П.И. Гришаев, Г.А. Кригер, А.А. Пионтковский, П.Ф. Тельнов, А.Н. Трайнин, М.А. Шнейдер и др.), а также российские криминалисты (С.С. Аветисян, А.А. Арутюнов, П.В. Агапов, Д.А. Безбородое, В.М. Быков, P.P. Галиакбаров, 1 Собрание законодательства РФ. 17.06.1996. № 25. Ст. 2954.
Л.Д. Гаухман, Л.Д. Ермакова, H.F. Иванов, H.F. Кадников, М.И. Ковалёв, А.П. Козлов, B.C. Комиссаров, А.В; Наумов, СИ. Никулин, B.C. Прохоров, Д.В. Савельев, В.В. Соболев, Т.Д. Устинова, А.В. Шеслер и др.).
Непосредственно организатору преступления было посвящено несколько диссертационных и монографических работ (С.А. Балеев — «Ответственность за организационную преступную деятельность по российскому уголовному праву», В.В; Качалов — «Организатор преступления в уголовном праве России», В.В. Малиновский — «Организационная деятельность в уголовном праве России (виды и характеристика)», А.В. Покаместов — «Уголовно-правовая и криминологическая характеристика организатора преступной деятельности»; А.М1 Ца-регородцев — «Ответственность организаторов преступлений по советскому уголовному праву»).
Трудами указанных криминалистов достигнут высокий уровень научной; разработанности вопросов соучастия в целом, заложена теоретическая база воззрений на организатора преступления; во многом воспринятая законодателем.
Тем не менее, существует необходимость продолжения исследований в данном направлении, вызванная! рядом причин. В дореволюционных исследованиях анализировался не организатор преступления; а общие признаки его деятельности, присущие всем видам соучастников. Работы криминалистов советского периода были написаны с опорой на ныне устаревшее уголовное законодательство ив значительной степени утратили своё значение. Но многим проблемам, связанным с уголовно-правовой характеристикой организатора преступления, у криминалистов не сложилось единого мнения. Вопрос о некоторых смежных с соучастием правовых феноменах (групповом способе совершения преступления) был поставлен в литературе, но не получил исследования в аспекте организационной деятельности.
Всё вышесказанное обусловливает актуальность темы диссертационного исследования, выбранной соискателем.
Объектом диссертационного исследования выступает статус организатора в преступлении по отечественному уголовному законодательству и возни- кающая по его поводу система уголовно-правовых отношений.
Предметом диссертационного исследования являются нормы утратившего силу и современного российского уголовного права, посвященные организатору преступления, судебная практика их применения, соответствующая специальная литература, а также взгляды практикующих юристов по отдельным аспектам ответственности организаторов.
Цели и задачи исследования. Целями диссертационного исследования являются: 1) критический анализ и обобщение норм об уголовной ответственности организатора преступления, практики их применения и посвященного им раздела уголовно-правовой доктрины; 2) разработка рекомендаций по усовершенствованию российского уголовного законодательства, практики его применения и соответствующих теоретических воззрений.
Для достижения указанных целей поставлены следующие задачи:
1) с опорой на наиболее важные источники исследовать нормы отечественного уголовного законодательства дореволюционного и советского периодов, посвященные ответственности организаторов преступлений, выявить их особенности в сравнении с современным законодательством ; 2) изучить посвященный организатору раздел дореволюционной и советской уголовно-правовой доктрины; 3) проанализировать связанные с организатором дискусси-онные вопросы современной науки уголовного права ; 4) установить общие признаки соучастия в преступлении, свойственные организатору; 5) выявить юридическую природу организаторской деятельности; 6) дать классификацию организаторов преступления на виды; 7) разработать типологию и классификацию технико-юридических конструкций с участием организатора преступления; 8) определить место организатора в смежных с соучастием феноменах; 9) выявить проблемные вопросы в квалификации преступлений, совершённых ор- * Еще" в дореволюционной литературе был отмечен тот факт, что объективность уголовно-правового научного исследования достигается только при условии применения исторического метода. См: Вульферт Л. Методы, содержание и задачи науки уголовного права. Ярославль, 1891. С. 34. 3 По свидетельству А.В. Наумова, формально-юридический (догматический) метод научного исследования предполагает изучение не только уголовно-правовых норм как таковых, но и соответствующих им юридических понятий, т.е. догмы уголовного права. См.: Наумов Л.В. Обновление методологии науки уголовного права // Советское государство и право. 1991. № 12. С. 31. ганизатором, и индивидуализации его ответственности.
Методология исследования. Методологическую4 основу работы составляют всеобщие (философские), общенаучные и специально-научные (дисциплинарные) методы научного познания: метафизический, диалектический (использованы категории общее и особенное, сущность и явление, элементы и структура, причина и следствие, часть и целое, содержание и форма), аксиологический (нормативно-этический)5, индукция, дедукция, анализ, синтез, аналогия, системно-структурный, историко-правовой, формально-юридический (догматический), статистический, социологический (анкетирование, интервьюирование).
Теоретическая- и правовая основы исследования. Теоретическую основу диссертации составляют научные работы в области уголовного права, криминологии, истории отечественного государства и права, теории права, философии науки.
Правовой базой исследования являются дореволюционные, советские и действующие правовые источники: Русская Правда, Соборное Уложение 1649 г., Артикул Воинский 1715 г., Уложение о наказаниях уголовных и исправительных 1845 г., Уголовное уложение Российской Империи 1903 г., многочисленные Декреты первых лет советской власти, Руководящие начала по уголовному праву РСФСР 1919 г., УК РСФСР 1922, 1926 и 1960 гг., УК РФ 1996 г.
Эмпирическую основу работы составляют: опубликованная судебная практика Верховного Суда РФ, РСФСР и СССР за 1949-2007 гг.; материалы 200 уголовных дел о преступлениях, совершённых в соучастии (по 150 из которых отмечалось наличие организатора преступления), рассмотренные судами г. Москвы, Оренбургской области, Республики Башкирия и Самарской области в 1998-2010 гг.; ряд постановлений Пленумов Верховного Суда РСФСР и РФ; ре- 4 В современной философии науки методология понимается не только как учение о методах познания, но и как система (совокупность) методов научного исследования. См. об этом: Керимов Д.Л. Методология права. Пред мет, функции, проблемы философии права. М., 2003. С. 85; Фельдман Д.И., Курдюков Г.И., Лазарев В.В. Тео ретические проблемы методологии исследования права и государства. Казань, 1975. С. 7; Черненко A.K. Мето дология познания права и государства. Новосибирск, 2005. С. 10-11. 5 Данный метод служит проявлением мировоззренческого компонента методологии и предполагает оценку пра вовых предписаний с морально-нравственной точки зрения. См. об этом: Мокринский СП. Система и методы науки уголовного права. СПб., 1906. С. 9; Лукич Р.Д. Методология права. М., 1981. С. 61-95. зультаты анкетирования и опроса 100 судей и помощников судей по уголовным делам; статистические данные по групповой преступности, опубликованные на сайте МВД РФ.
Научная новизна исследования заключается в том, что в работе предложено оригинальное решение целого ряда дискуссионных проблем как теоретического, так и практического характера, по-новому аргументированы некоторые предложения, сделанные иными учёными, дан критический* анализ многочисленных публикаций по вопросам ответственности организаторов преступления, увидевших свет за последние годы.
Основные положения, выносимые на защиту:
Зарождение норм общего характера об организаторе преступления берёт своё начало в Соборном Уложении 1649 г., предусмотревшем организаторскую деятельность саму по себе, вне связи с преступлением конкретного вида: в ст. 13 гл. 22 установлена ответственность за совмещение подстрекательства с пособничеством в отношении неопределённого перечня посягательств, что рассматривается нами как организация преступления;
Более широкая трактовка понятия организатора преступления как лица, осуществляющего организационную деятельность в уголовном праве, позволяет определить роль организатора преступления в каждой из форм соучастия, выделяемых в уголовно-правовой науке;
Существующая практика юридической оценки действий организатора по составам, квалифицированным по признаку совершения преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору или организованной группой, не в полной мере отвечает принципам справедливости и виновной ответственности, т.к. в отдельных случаях вступает в противоречие с нормами института соучастия. Для преодоления сложившейся ситуации в УК РФ необходимо внедрить институт группового способа совершения преступления, предписания которого следует распространить не только на организаторов, выступивших как соисполнители (когда группа лиц, совершивших совместное преступление, не образует соучастия), но и на субъектов, организовавших совершение преступ- ления не подлежащими ответственности лицами.
4. Доктринальное и легальное понятие организатора преступления под лежит корректировке в аспекте группового способа совершения преступления. Лицо, организовавшее для совершения преступления группу лиц без признаков соучастия, должно рассматриваться не как «посредственный исполнитель», а как организатор преступления, что в большей степени соответствует существу данного правового явления (кроме ситуаций, когда роль ответственного лица заключается только лишь в подстрекательстве к преступлению и не сопровож дается организацией преступления — в последнем случае его деятельность по прежнему должна рассматриваться как «посредственное причинение»).
В этой связи предлагается следующее определение: организатор преступления — это лицо, выдвинувшее инициативу совершения преступления, объединившее соучастников и оказавшее им содействие либо руководившее исполнением преступления^ а равно лицо, создавшее организованную группу, преступное сообщество (преступную организацию) и (или) руководившее ими, либо создавшее для совершения преступления группу из числа лиц, не подлежащих уголовной ответственности, и (или) руководившее такой группой.
Новое определение организатора преступления потребует привести в соответствие с ним понятие исполнителя преступления, которое предлагается сформулировать следующим образом: исполнитель преступления - это лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных уголовным законом, кроме случаев, когда ответственное лицо организовало совершение преступления такими лицами.
5. Основываясь на форме соучастия и объёме выполняемых соучастником функций, можно дать следующую типологическую классификацию (типоло гию) организаторов преступления: 1) организатор преступления (в рамках со- участия с выполнением различных ролей либо группы лиц по предварительному сговору); 2) руководитель совершением преступления (в рамках соучастия с выполнением различных ролей, группы лиц, группы лиц по предварительному сговору); 3) организатор организованной группы; 4) руководитель организованной группой; 5) организатор преступного сообщества (преступной организации); 6) руководитель преступным сообществом (преступной организацией); 7) организатор конкретного преступления в рамках организованной группы; 8) организатор конкретного преступления в рамках преступной организации (преступного сообщества); 9) организатор структурного подразделения преступной организации (преступного сообщества); 10) руководитель структурного подразделения преступной организации (преступного сообщества).
В УК РФ предусмотрено пять типов технико-юридических конструкций с участием организатора преступления, в которых его деятельность: 1) является конститутивным признаком основного состава преступления; 2) находит выражение в квалифицированных составах, построенных по признаку их совершения в соучастии; 3) включена в кратковременное преступное объединение, возникшее без предварительного сговора и без достаточной осведомлённости о конечных целях (ч. 1 ст. 212 УК РФ); 4) осуществляется в форме соучастия с выполнением различных ролей (ч. 3 ст. 33 УК РФ); 5) рассматривается как обстоятельство, отягчающее наказание (п. «в», «г» и «д» ч. 1 ст. 63 УК РФ);
В правоприменительной практике не уделяется должного внимания индивидуализации ответственности организаторов по сравнению с ответственностью иных соучастников преступления; кроме того, в уголовном законе не получила отражения повышенная опасность организатора, действующего в рамках соучастия с выполнением различных ролей. Вышесказанное требует рассматривать совершение преступления организатором как обстоятельство, отягчающее наказание (кроме случаев, когда участие организатора в преступлении служит основанием дифференциации уголовной ответственности).
С целью практической реализации сформулированных выше положений предлагается внести в действующее уголовное законодательство следую- щие изменения и дополнения:
1) дополнить ст. 35 УК РФ предписанием следующего содержания: «8. В случае совершения преступления двумя или более лицами, из которых только одно подлежит уголовной ответственности, соучастие в преступлении отсутствует, однако ответственность этого лица за содеянное наступает по той части (пункту) статьи Особенной части настоящего Кодекса, которая предусматривает совершение преступления группой лиц или группой лиц по предварительному сговору»;
2) изложить ч. 3 ст. 33 УК РФ в новой редакции: «3. Организатором признается лицо, выдвинувшее инициативу совершения преступления, объединившее соучастников и оказавшее им содействие либо руководившее исполнением преступления, а равно лицо, создавшее организованную группу или преступное сообщество (преступную организацию) либо руководившее ими. Организатором преступления следует также считать лицо, создавшее для совершения преступления группу из числа лиц, не подлежащих уголовной ответственности, и (или) руководившее такой группой»;
3) сформулировать ч. 2 ст. 33 УК РФ следующим образом: «2. Исполнителем признается лицо, непосредственно совершившее преступление либо непосредственно участвовавшее в его совершении совместно с другими лицами (соисполнителями), а также лицо, совершившее преступление посредством использования других лиц, не подлежащих уголовной ответственности в силу возраста, невменяемости или других обстоятельств, предусмотренных настоящим Кодексом, кроме случаев, предусмотренных ч. 3 настоящей статьи»;
4) изложить п. «в» ч. 1 ст. 63 УК РФ в новой редакции: «в) совершение посягательства организатором преступления либо в составе группы лиц, группы лиц по предварительному сговору, организованной группы или преступного сообщества (преступной организации)».
Теоретическая и практическая значимость результатов исследования заключается в том, что в нём комплексно и с учётом исторического развития проанализированы нормы об организаторе преступления, уточнены отдельные моменты, связанные с теоретической характеристикой института соучастия и организатора, дана типология и классификация технико-юридических конст- рукций с участием организатора преступления. Сделаны предложения по внесению изменений в УК РФ.
Этим обусловлена возможность использования полученных результатов: 1) в правотворческой деятельности; 2) в правоприменительной деятельности, при квалификации и индивидуализации ответственности организаторов преступления; 3) при подготовке постановлений Пленума Верховного Суда РФ; 4) в процессе преподавания уголовного права и при подготовке учебников по этой дисциплине; 5) в научно-исследовательской деятельности, как фундамент для дальнейшей разработки организационного аспекта группового способа совершения преступления.
Апробация результатов исследования. Диссертация* подготовлена на кафедре уголовного права Московской государственной юридической академии имени О.Е. Кутафина, где проводилось её рецензирование и обсуждение.
Основные результаты диссертационного исследования отражены в четырёх опубликованных научных работах, в том числе в двух статьях в ведущем рецензируемом журнале из списка изданий, рекомендованных ВАК для опубликования основных научных результатов диссертаций на соискание учёных степеней кандидата наук.
Некоторые результаты диссертационного исследования докладывались на международной научно-практической конференции «Уголовное право: стратегия развития в XXI веке (МГЮА имени О.Е. Кутафина, 27-28 января 2011 г.).
Материалы диссертации использованы в ходе прохождения педагогической практики в МГЮА имени О.Е. Кутафина в 2009-2010 гг., при проведении занятий по курсу Общей и Особенной частей уголовного права.
Структура диссертации обусловлена целями и задачами исследования и состоит из введения, четырёх глав, десяти параграфов, двух пунктов, заключения и библиографического списка.
История института соучастия по дореволюционному русскому праву
Институт соучастия в преступлении не является порождением современности, он возник в далёком прошлом. Положения, посвященные совершению преступления группой лиц, закреплены в большинстве сохранившихся правовых памятников. В этой связи представляется целесообразным, приступая- к анализу вопросов, являющихся предметом нашего исследования, рассмотреть нормы об организаторе преступления в их историческом развитии. Историко-правовое исследование соучастия позволит нам глубже понять его природу, происхождение, тенденции и перспективы развития. Как отмечается в литературе, тщательное изучение норм предшествующего законодательства является предпосылкой создания максимально точных легальных дефиниций6. Достижение указанных целей требует от нас обратиться к истокам отечественного института соучастия, которые лежат в уголовном законодательстве Киевской Руси, Московского государства, Российской Империи и Советского Союза.
В исторической литературе выделяется до 10 стадий в развитии государ-ства и права России , однако использование подобного подхода представляется излишним, поскольку он учитывает уровень развития не только правовой, но и иных сфер жизни общества. В нашей работе мы считаем возможным опереться на наиболее значимые нормативные правовые акты, анализируя их особенности с точки зрения отражения в нормах института соучастия такой разновидности соучастников, как организатор преступления. Авторы исследований, затрагивающих историю различных институтов уголовного права, в той или иной ме- ре прибегают к подобному приёму структурирования материала .
Современная наука располагает сведениями о законодательстве Киевской Руси начиная с IX-XI вв., когда была создана так называемая «Русская Правда» - один из древнейших правовых памятников, дошедший до нас в трёх редакциях: Краткой, Пространной и Сокращённой9.
Русская Правда, будучи памятником обычного права10, не содержит в себе подразделения правовых норм по отраслям и институтам. В этой связи вряд ли можно согласиться с утверждением Т.Е. Новицкой, которая применительно к ст. 31 Краткой Правды пишет, что «Русская Правда, таким образом, знает уже институт соучастия»11. Приведённая формулировка представляется нам юридически неточной, поскольку нормы о соучастии не обособлены, не приведены в систему, что свидетельствовало бы о сформировавшемся институте. Гораздо ближе к истине утверждение о том, что в Русской Правде содержались лишь зачатки отдельных институтов уголовного права, что институт соучастия лишь зарождался в ней12.
Тем не менее, отдельные предписания Русской Правды посвящены ответственности за преступления, совершённые в соучастии. В силу ст. 31 Краткой и ст. 41-43 Пространной Правды, если кражу совершили несколько воров, то с каждого из них взыскивается одинаковая сумма штрафа в пользу князя. За пособничество беглому холопу ст. 112 Пространной Правды предусматривает наказание в виде денежной компенсации хозяину13.
В этой связи не представляется возможным согласиться с утверждением Д.В. Савельева о том, что «С точки зрения истории российского уголовного законодательства совершение общественно опасного деяния группой лиц до второй половины ХГХ в. рассматривалось отдельно от соучастия»14. В действительности имело место прямо противоположное: в указанный период никакого различия между соучастием и случаями группового совершения преступления без признаков соучастия не проводилось, эти явления отождествлялись.
Анализ положений Русской Правды свидетельствует, что в Киевской Руси XI-XII вв. существовали обычные нормы, позволявшие в рамках судебной процедуры разрешать ситуации, рассматриваемые сегодня как соучастие в преступлении. Вопросы соучастия регламентировались только в отношении нескольких преступлений конкретных видов.
Таким образом, нормы Русской правды о соучастии находились в зачаточном, неразвитом состоянии и не были оформлены в самостоятельный институт. Как и иные правовые памятники ГХ-XVI вв., Русская Правда обходит молчанием вопрос об организаторе преступления.
Однако вышеуказанное обстоятельство отнюдь не свидетельствуют о том, что соучастники привлекались к ответственности только при совершении исчерпывающего перечня посягательств, а фигура организатора преступления не получала должной оценки в юридической практике. Русская Правда, не являвшаяся, по всей видимости, единственным на тот период источником уголовных правовых норм, была отражением лишь некоторой части правовых обычаев. Из этого следует, что предписания о соучастии, связанные в Русской Правде с ограниченным перечнем преступлений, на практике существовали в форме не писанных правовых норм, обладающих более широкой сферой применения.
Весьма вероятно, что некоторые правовые обычаи, не попавшие в текст Правды, были связаны и с организаторами преступной деятельности. Об этом косвенно свидетельствует факт наличия положений об организаторе преступления в Соборном Уложении 1649 г., вобравшем в себя нормы древнейшего обычного права.
Понятие и признаки соучастия
Согласно действующему УК РФ соучастие в преступлении представляет собой «умышленное совместное участие двух или более лиц в совершении умышленного преступления» (ст. 32 УК РФ). В переиздании своей монографии, посвященной соучастию, М.И. Ковалёв характеризует данное определение как общепризнанное в нашей стране . И действительно, понятие соучастия, закреплённое в УК РФ, отражает точку зрения большинства криминалистов, занимавшихся его исследованием.
Из определения соучастия в преступлении, закреплённого в УК РФ, вытекает ряд признаков, присущих этому правовому понятию. Одни из них характеризуют соучастие с внешней стороны, а другие с внутренней, то есть со стороны психической деятельности соучастников. Поэтому признаки соучастия, как правило, подразделяются на объективные и субъективные .
К числу объективных признаков соучастия по УК РФ следует отнести наличие двух или более лиц (количественный признак) и совместность участия (качественный признак). Субъективным признаком выступает умысел на соучастие со стороны всех участвующих в совершении преступления лиц.
В литературе выделяют и иные признаки соучастия. Например, А.П. Козлов называет среди субъективных признаков соучастия не только вину, но также субъективную связь, мотив и цель129. Представляется, что при выделении субъективной связи в качестве самостоятельного признака допускается теоретическая неточность, поскольку субъективная связь есть неотъемлемый компонент признака умышленности соучастия.
Необходимость наличия нескольких лиц означает, что соучастие образуется тогда, когда преступление совершается двумя или более лицами, хотя бы-двое их которых способны понести за содеянное уголовную ответственность. Надо сказать, что не всеми учёными количественный признак соучастия трактуется единообразно. Например, СЮ. Бытко относит его к числу субъективных признаков соучастия , с чем трудно согласиться, поскольку лица-соучастники являются предметами материального мира, а раз так, то они по своему характеру объективны и не могут характеризовать соучастие с субъективной стороны.
Кроме того, данным автором используется не совсем точная формулировка данного признака: «Все соучастники должны быть годными субъектами преступления, т.е. каждый соучастник выступает вменяемым физическим лицом, достигшим возраста уголовной ответственности»131. Ряд других криминалистов, раскрывая количественный признак соучастия, также упоминают только об общих условиях уголовной ответственности - вменяемости физического лица и достижении им возраста уголовной ответственности .
По нашему мнению, такой подход сужает количественный признак. Годность субъектов соучастия не исчерпьшается достижением возраста уголовной ответственности и вменяемостью. Уголовный закон говорит об участии двух или более лиц в совершении преступления, то есть преступным должно: быть поведение каждого из соучастников. В этой связи важно отметить, что для образования соучастия на стороне как минимум двух лиц, участвующих в преступлении, помимо наличия указанных факторов, должны отсутствовать иные обстоятельства, исключающие уголовную ответственность — невиновное причинение вреда, крайняя необходимость, выполнение приказа или распоряжения, непреодолимое физическое принуждение, соблюдение пределов необходимой обороны или мер, необходимых для задержания лица, совершившего преступление, обоснованный риск.
Таким образом, вполне возможны ситуации, когда преступление совершено совместными усилиями двух лиц, одно из которых не подлежит уголовной ответственности, но не по причине отсутствия признаков субъекта преступления, а по иным законным основаниям. Следовательно, количественный признак соучастия по УК РФ нуждается в более широкой формулировке, чем обычно ему даётся в теории уголовного права. Как нам представляется, количественный признак соучастия можно определить следующим образом — это участие в совершении преступления двух или более лиц, каждое из которых способно понести за него уголовную ответственность.
Признак совместности участия- в преступлении означает его совершение при помощи взаимосвязанных, взаимодополняющих друг друга усилий соучастников. Совершить преступление совместно — значит совершить его так, чтобы содеянное одним лицом опиралось бы на сделанное другим.
Несмотря на значительное внимание, уделённое в юридической литературе анализу данного признака соучастия, не все авторы подходят к нему единообразно. Некоторыми криминалистами совместность рассматривается как объективно-субъективный признак соучастия133. Уязвимость данной точки зрения уже была показана нами при анализе позиции Ф.Г. Бурчака.
Современные исследователи, как правило, выделяют три составляющие совместности: 1) взаимосвязанные действия соучастников; 2) общий для всех соучастников преступный результат; 3) причинная и обусловливающая связь между деяниями соучастников и преступным результатом .
Классификация конструктивных особенностей преступлений с участием организатора по нормам Особенной части УК РФ
Институт соучастия в преступлении, развиваясь и совершенствуясь на протяжении длительного отрезка времени, приобрёл сложную структуру, включающую в себя дефиницию, положения о формах соучастия и разновидностях соучастников. Входящие в него нормы получили закрепление как в Об-щей, так и в Особенной частях УК РФ, оказавшись при этом переплетёнными с другими правовыми институтами и понятиями: неоконченного преступления (ст. 30 УК РФ), добровольного отказа от преступления (ст. 31 УК РФ), назначения наказания (ст. 67 УК РФ), а также основными или квалифицированными составами ряда посягательств. Институт соучастия включает в себя весь комплекс правовых норм, посвященных противодействию совместной преступной деятельности.
Говоря о взаимосвязях соучастия с другими институтами, необходимо упомянуть, что с позиции некоторых учёных в уголовном праве существует сложный комплексный институт «квалифицирующих и привилегирующих признаков», обладающий свойством удвоения правового материала236. При таком подходе нормы о соучастии можно также рассматривать как принадлежащие к институту квалифицирующих признаков.
Особое место соучастия в уголовном законе проявляется и в предписаниях об организаторе преступления. Помимо положений, затрагивающих собственно соучастие (виды соучастников (ч. 3 ст. 33 УК РФ), индивидуализацию их ответственности (ч. 3 ст. 34 УК РФ), формы соучастия (ст. 35 УК РФ)), организация преступной деятельности также находит отражение в нормах о приготовлении к преступлению (ч. 6 ст. 35 УК РФ) и назначении наказания за преступление, совершённое в соучастии (п. «в», «г» и «д» ч. 1 ст. 63 УК РФ). В нормах, предусматривающих конкретные преступления, организаторская деятельность выступает в качестве конструктивного признака основных либо квалифицированных составов.
Таким образом, в современном уголовном законе понятие организатора преступления принадлежит к числу терминов, при помощи которых строится институт соучастия. Будучи одним из основных структурных элементов инсти- -тута соучастия, организатор преступления имеет при этом разноплановое значение, поскольку в соответствующих нормах отражается в различных вариан-тах. В этой связи возникает необходимость в типологии и классификации технико-юридических приёмов включения положений об организаторе преступления в институт соучастия.
Обратим внимание, что в уголовном законодательстве организатор преступления должен пониматься не только в смысле ч. 3 ст. 33 УК РФ, как лицо, организующее совершение другими лицами преступлений, но и в другой трактовке - как субъект, организующий противоправные и аморальные деяния иных лиц. Возможность расширенной трактовки термина «организатор» продиктована сущностным единством функций организатора преступления и организатора непреступных деяний, предусмотренных в ряде норм УК РФ. На основе общности свойств данных разновидностей организующей деятельности криминалистами было обосновано существование в УК РФ такого феномена, как «организационная деятельность в уголовном праве», образующего в системе Особенной части УК РФ обособленную группу преступлений, отличающуюся сходством признаков соответствующих составов, едиными правилами построения таких составов и частными правилами их квалификации237.
С наличием указанного явления необходимо согласиться, поскольку в диспозициях статей, предусматривающих ответственность за организацию аморально-противоправных деяний, объективная сторона соответствующих составов преступлений (например, предусмотренного ст. 241 УК РФ — «Организация занятия проституцией») формулируется не только посредством указания на конкретные действия, но и при помощи термина «организация», схожего с понятийным аппаратом института соучастия. Указанное сходство заставляет отразить в нашей типологии отличия, существующие между организацией в рамках соучастия и организацией вне такового. Вопрос этот тем актуальнее, что в научных публикациях, освещающих нормы, содержащие термин «организация», на последний момент не обращается особого внимания, объективная сторона преступлений зачастую раскрывается посредством указания на «организацию» без разъяснения содержания этого понятия и его соотношения с соучастием .
Прежде чем приступить к рассмотрению интересующего нас предмета, считаем важным затронуть вопрос о таких необходимых нам понятиях, как юридическая техника и технико-юридическая конструкция.
В отечественной правовой науке понятие юридической техники можно отнести к числу устоявшихся. Авторы уголовно-правовых исследований акцентируют внимание на законодательной технике, понимая под ней совокупность средств, приёмов, правил, используемых для придания содержанию норм соответствующей формы, с целью обеспечения высокого качества нормативных ак-тов . Схожим образом юридическая техника определяется в работах по теории государства, и права240.
Социальное значение и основания уголовной ответственности организатора преступления
Институт соучастия в преступлении является системой норм, посвященной противодействию преступлениям повышенной опасности. На этом свойстве соучастия делается акцент в Общей части УК РФ, отмечающей его усиленную наказуемость. Согласно ч. 7 ст. 35 УК РФ, «Совершение преступления группой лиц, группой лиц по предварительному сговору, организованной группой или преступным сообществом (преступной организацией) влечет более строгое наказание на основании и в пределах, предусмотренных настоящим Кодексом». Соглашаясь с законодателем, подавляющее большинство криминалистов пишет, что совершение преступления в соучастии существенным обра-зом увеличивает его общественную опасность .
Понятие общественной опасности является одной из базовых категорий юридической науки с устоявшимся содержанием. В соответствии с общепринятой позицией, оценка уровня общественной опасности преступления законодателем находит своё выражение в санкции статьи Особенной части УК РФ316.
По мнению А.Э. Жалинского, «...интегральными, системными показателями общественной опасности являются: а) характер, потенциальная ценность и социальная уязвимость охраняемого правового блага...б) интенсивность по-сягательства; в) социальная непереносимость преступления» .
Проанализировав феномен соучастия с вышеприведённой точки зрения, мы приходим к выводу о необходимости солидаризироваться с позицией о повышенной опасности преступлений, совершённых в соучастии, поскольку по всем трём параметрам общественной опасности такие преступления стоят особняком от единоличных. Во-первых, любое охраняемое правом благо перед лицом объединённых усилий нескольких злоумышленников выглядит уязвимее, чем перед действиями одиночки. Факт объединения нескольких лиц значительно повышает вероятность достижения ими преступного результата. Более того, совершение наиболее опасных и сложных посягательств может быть успешно осуществлено только при объединении с этой целью нескольких участников преступления. Во-вторых, деяние, выполненное в соучастии, как правило, отличается повышенной интенсивностью, так как требует особой настойчивости со стороны организатора преступления, позволяет прибегать к самым изощрённым способам его совершения, и влечёт наиболее значительные последствия. В-третьих, именно посягательства, осуществлённые при соучастии, влекут за собой самый широкий общественный резонанс, отражающий неприятие их обществом. Такие преступления, в особенности совершённые при участии опытного организатора, зачастую выступают проявлением конфликта между ценностями законопослушной части общества, и криминальной субкультурой.
Тот факт, что совершение преступления в соучастии оказывает воздействие на его общественную опасность, признаётся практическими работниками правоохранительных органов, и соответственно, находит своё отражение в судебных решениях. По двум из исследованных нами уголовных дел суды отказывали в прекращении уголовного дела, мотивируя это тем, что преступление совершено в составе группы лиц, в связи с чем имеет повышенную актуальность и социальную опасность.
Например, Акулов А. и Ахмедов В. были осуждены по ч. 3 ст. 30, п. «а», «в» ч. 2 ст. 158 УК РФ. По делу установлено, что Акулов А. и Ахмедов В. с целью хищения колёс приехали во двор, где был припаркован автомобиля потерпевшего Д. Акулов А. с помощью домкрата снял с машины 4 колеса, а затем через багажник проник в салон, откуда похитил автомагнитолу. В это время Ахмедов В. наблюдал за окружающей обстановкой. Сложив похищенное в автомобиль Ахмедова В., виновные попытались уехать с места преступления, но были задержаны. В удовлетворении ходатайства о прекращении уголовного дела в связи с примирением с потерпевшим суд отказал со следующей формулировкой: «Учитывая характер и степень общественной опасности совершённого преступления, суд считает, что данное ходатайство удовлетворению не подлежит, поскольку подсудимые совершили преступление в группе лиц» .
Среди авторов, выступивших с противоположной точкой зрения, можно назвать М.Д. Шаргородского. По его мнению, хотя совершение умышленного преступления совместно несколькими лицами и связано с повышенной общественной опасностью, но это не имеет никакого отношения к институту соучастия, поскольку сам по себе он на повышение или смягчение наказуемости соучастников никак не влияет .
Отдельные исследователи занимают компромиссную позицию, считая, что соучастие не всегда повышает общественную опасность преступления, всё зависит от активности и результативности деятельности соучастников .
В последней из приведённых точек зрения можно обнаружить рациональное зерно, поскольку соучастие действительно влияет на общественную опасность посягательства в различной степени, в зависимости от конкретных обстоятельств дела. Но, как нам представляется, оценка влияния данного фактора на степень общественной опасности должна зависеть от аспекта, под которым мы рассматриваем преступление. Здесь возможны два варианта. Одно дело, когда мы ведём речь о влиянии соучастия на общественную опасность содеянного конкретным лицом, то есть на опасность части посягательства, действий конкретного лица, и совсем другое, когда мы оцениваем влияние соучастия на опасность посягательства в целом.
Для примера приведём ситуацию, когда в преступление вовлекается законопослушный гражданин, никогда бы его не совершивший по своей инициативе, но поддавшийся воздействию организатора. Оценивая опасность содеянного таким лицом;, следует признать, что её степень ниже той, чем была бы в случае совершения им преступления по самочинному замыслу и без влияния других лиц, то есть вне соучастия. Если же анализировать общественную опасность содеянного в целом, то она возрастёт, поскольку с вовлечением в преступление дополнительного участника увеличатся как возможности организатора по выполнению объективной стороны преступления таки возможности по сокрытию следов преступления и уходу от ответственности, что повлечёт за собой больший вред для общества, чем был бы причинён действиями одного лица.
Вышеизложенные рассуждения позволяют прийти: к выводу, что совершение преступления в соучастии во всех случаях существенно повышает уровень его общественной опасности в целом, однако в определённых обстоятельствах степень социальной опасности конкретного преступника, при соучастии-может быть ниже, чем вне такового. Значение сформулированного вывода заключается в том, что его можно использовать в практическом применении норм уголовного закона, при назначении наказания за преступление, совершенное в соучастии.
