Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Методологические основы анализа категории акциональности
1.1. Толкование «языковой понятийной категории» в лингвистике 11
1.2. Категория акциональности как центральный компонент значения глагольной лексемы 16
1.3. Соотношение категорий аспектуальности и акциональности в семантике глагола 29
Выводы по первой главе
Глава вторая. Способы объективации логико-мыслительной категории акциональности
2.1. Вербализация логико-мыслительной категории акциональности 39
2.2. Инвариантная модель синтагмемы акционального типа 46
2.3. Классификация глаголов в соответствии с их синтагмемной структурой 48
Выводы по второй главе
Глава третья. Особенности репрезентации акциональнои когеренции в текстовом фрагменте
3.1. Функционирование стереотипной синтагмемы в условиях речевого контекста 64
3.2. Проблема определения границ текстового фрагмента 72
3.3. Акциональная когеренция в ситуациях различного типа
3.3.1. Определение типа ситуации в соответствии с количеством действующих субъектов 74
3.3.2. Способы акциональной когеренции в текстовых фрагментах с одноплановой перспективой изображения действительности 78
3.3.3. Акциональная когеренция в текстовых фрагментах с многоплановой перспективой изображения действительности 86
3.3.4. Виды акциональной когеренции в псевдомногоплановых ситуациях и ситуациях промежуточного типа 97
3.4. Имплицитность как дополнительное средство акциональной когеренции в текстовом фрагменте 105
3.5. Участие темпоральных характеристик глагольных формативов в организации акциональной когеренциии 108
Выводы по третьей главе
Заключение 118
Список использованной литературы 125
Список литературных источников 144
- Толкование «языковой понятийной категории» в лингвистике
- Категория акциональности как центральный компонент значения глагольной лексемы
- Функционирование стереотипной синтагмемы в условиях речевого контекста
- Проблема определения границ текстового фрагмента
Введение к работе
В лингвистической литературе существует значительное количество работ, посвященных всестороннему изучению глагола. Глагол рассматривается, прежде всего, как носитель предикативности [Булыгина, Шмелев, 1997; Арутюнова, 2003; Chafe, 1970; Пупынин, 1996 и др.]. Особое внимание в современной лингвистике уделяется анализу глагольной семантики, в центре которой помещается категория акциональности [Апресян, 2004; Петрухина, 2000; Уфимцева, 2002; Бондарко, 1991 и др.]. Отмечается имплицитное включение в значение глагольной лексемы указания на отношения между глаголом и его актантами [Уфимцева, 2002; Фефилов, 1985; Кобозева, 2000; Пупынин, 1996; Бондарко, 1991 и др.]. Глагольное наименование рассматривается и с когнитивной точки зрения как часть речи, отражающая определенный пласт человеческого опыта [Кубрякова, 1992]. Всесторонний анализ семантики глагола проводился не только в рамках традиционного одноуровневого анализа отдельных категорий, но и на основе комплексного многоуровневого морфотемного анализа [Фефилов, 1997; Рохлин, 2002; Гридина, 2003]. Однако проблема взаимодействия нескольких глагольных формативов в рамках текстового фрагмента не была в полной мере представлена в перечисленных выше работах, что обуславливает актуальность выбранной темы диссертационного исследования.
Согласно морфотемной концепции, в рамках которой проводилось исследование, главное значение языковой единицы представляет собой комплекс логико-семантических признаков или понятийных категорий; структурно-позиционных признаков, фиксирующих место понятийных элементов в структуре значения; модификационных признаков, отражающих типы логико-мыслительных понятий и характеризующих их взаимодействие; контенсиональных признаков, представляющих информацию о содержании объективируемых понятий. Все вышеперечисленные признаки объединяются в ярусы, которые, в свою очередь, линейно организуются в синтагмемы, т.е.
5
объективированные понятийные комплексы, упорядоченные
синтагмообразно. Акустема как звуковой образ членораздельных звуков формантизируется, т.е. членится на поверхностные формально-семантические комплексы - грамматические и словообразовательные морфемы, слова, словосочетания, предложения. Синтагмема представляет собой глубинную семантическую структуру, состоящую из четырехъярусных взаимосвязанных между собой компонентов. Связь формантизированной акустемы и синтагмемы представляет собой морфотему (морфа = форма, тема = семантическая основа). Морфотему как операционную единицу анализа можно представить упрощенно в виде двух стратов - объективации (семантизации и формантизации) и репрезентации (наложения объективированного на обозначаемое).
Морфотемный подход позволяет рассматривать языковые единицы как многоуровневые элементы, зафиксированные в языковой системе, на этапе объективации, и актуализируемые в речевом контексте, на этапе репрезентации. В первом случае морфотемный анализ дает возможность проследить процесс вербализации логико-мыслительного понятия. Во втором случае - описать взаимодействия языковых единиц в процессе обозначения актуальной мысли - в речевом контексте [Фефилов, 2002]. Под вербиальной, или глагольной морфотемой в перспективе данного подхода мы понимаем единство логико-семантического комплекса акционального типа и глагольного форматива. Под акциональной когеренцией понимается взаимосвязь двух или нескольких вербиальных морфотем в речевом контексте. Речевой контекст, ограниченный простой или совокупной темой, называется фрагментом текста.
Цель исследования - определение степени варьирования стереотипной вербиальной морфотемы (единства глагольного форматива и акционального синтагмемного комплекса) на этапе репрезентации актуальных логико-мыслительных отношений и учет выявленных модификаций при выделении
основных способов репрезентации акциональной взаимосвязи и взаимообусловленности в текстовом фрагменте.
Поставленная цель предполагает решение следующих задач:
1. Определение акционального логико-семантического комплекса как
ядерного синтагмемного компонента, объективируемого глагольным
формативом, с присущими ему формально-классификационными или
семантизированными грамматическими признаками;
2. Типологизация акциональных синтагмемных компонентов как
семантических аналогов логико-мыслительных акциональных понятий;
Выявление способов вербиализации или глагольной формантизации акционального синтагмемного компонента, т.е. установление морфотемных классов акциональных глаголов, или глаголов действия;
Классификация текстовых фрагментов в соответствии с количеством участников репрезентируемой ситуации;
5. Характеристика функционирования глагольных морфотем акционального
типа в условиях речевого контекста и определение основных тенденций
формирования акциональной связи в рамках текстового фрагмента.
Научная новизна исследования заключается в том, что в диссертации производится многоуровневый морфотемный анализ английских и русских акциональных глаголов. На уровне объективации определяются наиболее частотные морфотемные классы акциональных глагольных формативов. На уровне репрезентации выявляются способы модификации стереотипных морфотем акционального типа под влиянием речевого контекста, а также определяются основные тенденции построения вербиально-акциональной цепочки в рамках текстового фрагмента. Проводится разграничение текстовых фрагментов в зависимости от количества участников представленной ситуации. В известных автору монографических исследованиях английские и русские акциональные глаголы не рассматривались с позиции их морфотемного взаимодействия в пределах отдельного фрагмента текста.
7 Эмпирическая база. В ходе работы был проведен сопоставительный анализ текстовых фрагментов, выбранных из английской, американской и русской художественной литературы XIX - XX вв. Всего было рассмотрено около 2500 английских и русских глагольных наименований и их соответствующих переводов.
Теоретическая и практическая значимость работы заключается в попытке вскрыть природу акциональной связи любого текстового фрагмента, а именно выявить определенные тенденции обозначения и выражения в текстовых фрагментах характера взаимодействия акциональных понятий и соответствующих им реально-онтологических отношений. Логико-семантическая категория акциональности находит свое выражение, в первую очередь в акциональных глаголах, в которых «поверхностное» частеречное значение «действия» семантизировано соответствующим «глубинным» синтагмемным признаком «действия». Глагол является коммуникативным центром любого высказывания, следовательно, исследование, направленное на выявление способов репрезентации акциональной когеренции, позволяет наметить некоторые условия успешной коммуникации, а также определить направление развития мысли, свойственной человеческому мышлению в целом. Типы вербиально-акциональной связи в текстовых фрагментах, реализуемых в естественных языках, необходимо учитывать при разработке некоторых направлений прикладной лингвистики, таких как создание языков программирования, систем машинного перевода и др. Результаты исследования могут быть использованы при разработке курсов по теории и практике перевода, по методике преподавания английского и русского языков как иностранных.
На защиту выносятся следующие положения: 1. Центральным компонентом языковой понятийной, или логико-семантической категории акциональности является идея действия, имеющая свое вербальное воплощение в виде акционального комплекса, состоящего из трех компонентов - релятива (идеи отношения), акционала (собственно
8 действия), акциентива (результата действия), и сопутствующих, модификационных признаков релятива - аспектуальности (предельности/непредельности действия); комплементивных признаков модитивности (качества протекания действия: фациентивности, инструментальное, орудийности и др.); терминативности как частного признака аспектуальности (пространственно-временного признака протекания действия: инхоативности, процессуальное, финальное и др.); а также акциентивного признака (создания нового качества известного объекта, создание нового объекта: квалитатив, конструктив, транслатив, контактив и др.);
2. В результате формантизации акциональной синтагмемы на этапе
объективации выделяется морфотемный класс акциональных глаголов,
элементы которого группируются в подклассы по наличию / отсутствию в
структуре стереотипной синтагмемы акциентивного признака и его
модификаций (фактитив, контактив, квалитатив, транслатив и др.). На этапе
репрезентации, т.е. обозначения и выражения логико-мыслительных
отношений, стереотипная (узуальная) акциональная морфотема
модифицируется под влиянием контекстуальных уточнителей, что приводит
к образованию относительной (стереотипной и нестереотипной) морфотемы,
которая является результатом интеграции акциональной семантики и
соответствующего акционально-концептуального отношения;
3. Относительная акциональная морфотема формируется в рамках текстовых
фрагментов, описывающих реально-онтологическую ситуацию. В
зависимости от количества задействованных в ситуации участников
выделяются четыре типа обозначаемых реально-онтологических ситуаций и
выражаемых с помощью текстовых фрагментов их семантико-
концептуальных соответствий, это - одноплановые, многоплановые,
псевдомногоплановые, а также текстовые ситуации промежуточного типа,
характеризующиеся на внешнем уровне ^последовательным, 2)
9 параллельным или 3) последовательно-параллельным типом акциональной когеренции;
4. Глубинная связь логико-семантических признаков нескольких морфотем
акционального типа в рамках текстового фрагмента, обусловливающая и
объясняющая эксплицитно выраженное взаимодействие глагольных
формативов, базируется на способности терминативных признаков
(инхоативность, моментанность, фреквентативность и др.) детерминировать
аспектуальные характеристики предшествующих глагольных формативов; на
комплементивном характере модитивных признаков (фациентивность,
орудииность, инструментальность, квалитативность); и на способности
акциентивных признаков модифицировать контенсионал последующих
глагольных формативов;
5. Включение в акциональную цепочку, репрезентирующую
последовательность действий, произведенных в прошлом, глаголов в форме
настоящего времени способствует реализации процессуального признака в
составе морфотемы данного глагола или свидетельствует о вневременном
характере производимого действия; употребление формы будущего времени
указывает на модальный или гипотетический характер действия.
Методы исследования. В работе применялись следующие методы исследования - компонентного анализа языковых единиц, морфотемного сопоставительного анализа, количественного анализа и семантического развертывания (квантования) и свертывания (синтеза) слова.
Апробация работы. Результаты исследования по теме диссертации были представлены на региональных научно-практических конференциях, проводившихся на базе Ульяновского государственного университета, г. Ульяновск в 2004 - 2006, на международных научно-практических конференциях, проводившихся на базе Самарской гуманитарной академии, г. Самара в 2004 - 2005, на Всероссийской научно-технической конференции, организованной ведущими вузами г. Тула и проводившейся в сети Internet, в
10 2006. По материалам диссертации опубликовано 9 статей, в том числе одна статья в издании ВАК.
Структура диссертации. Работа состоит из введения, трех глав с выводами по каждой главе, заключения, списка использованной литературы и списка литературных источников.
Толкование «языковой понятийной категории» в лингвистике
Толкование «языковой понятийной категории» в лингвистике Особое внимание в лингвистике уделяется всестороннему изучению глагола, т.к. в отличие от именных лексем значения глагольных лексем «характеризуют не только внешний, но и внутренний мир человека, его отношение к окружающему миру» [Уфимцева, 2002: 134]. Глагол рассматривается как «потенциальная синтагма» [Уфимцева, 2002: 161], его лексическая структура предопределяет синтаксическую структуру предложения [Арутюнова, 2003: 225; Уфимцева, 2002: 102]. Каждое предложение строится вокруг предикативного элемента, выраженного глаголом [Chafe, 1970: 96].
Лингвисты предлагают выделять следующие группы глагольных наименований: глаголы, обозначающие статические явления и глаголы, обозначающие динамические явления [Булыгина, Шмелев, 1997: 139; Chafe, 1970: 98-101]. Одним из основных семантических признаков лексического значения глаголов, обозначающих динамические явления, является признак акциональности, который, по мнению Ю.Д. Апресяна, наряду с признаком стативности (для глаголов, обозначающих стативные явления) играет фундаментальную роль для «всей системы грамматических категорий русского глагола» [Апресян, 2004: 18]. Акциональность - это общий категориальный признак глагола, который включает в себя временные, пространственные факторы, способ протекания действия, темп, направление, манеру исполнения действия и др. [Фефилов, 1985: 39; Уфимцева, 2002: 142]. Однако «удельный вес» акциональности варьируется в зависимости от соотношения в семантике глагола категориального значения действия и других значений [Падучева, 2002: 121].
Категория акциональности является одной из языковых универсалий, называемых некоторыми лингвистами языковыми понятийными категориями (ЯПК). Для выделения наиболее характерных признаков языковой структуры необходимо выявление всей системы языковых универсалий и их сопоставление. Такие исследования представляются особенно важными, т.к. выявление набора ЯПК поможет составить, по словам Б.М. Балина, «логический каркас человеческого языка», обеспечивающий полноценность и адекватность перевода, а также способствующий созданию оптимальной методики преподавания иностранных языков. Могут быть решены и другие вопросы, такие как проблема взаимодействия разноуровневых средств языка, их взаимосвязь с экстралингвистическими факторами и др. [Балин, 1968: 32].
Выявление и описание системы ЯПК помогло бы расширить и систематизировать знания о природе языка в целом, т.к. ЯПК - это универсалии, связанные со способностью человека выражать в речи факты объективной действительности.
На существование таких универсалий указывается в работе О.Есперсена «Философия грамматики», где автор предлагает называть подобные универсалии понятийными категориями. О. Есперсен разграничивает такие явления как синтаксические категории и понятийные категории, впервые вводя этот термин в употребление. К понятийным категориям (ПК) относятся «внеязыковые категории, не зависящие от более или менее случайных фактов существующих языков». Такие категории являются универсальными, т.к. «применимы ко всем языкам», даже если они и не находят своего формального выражения в том или ином языке [Есперсен, 1958:57-61].
Под несколько иным углом зрения проблема была рассмотрена И.И.Мещаниновым, который в работе «Члены предложения и части речи» анализирует возможности выражения универсалий средствами языка и называет их языковыми понятийными категориями, тем самым, указывая на языковой план выражения универсалий. В статье «Понятийные категории в языке» автор подчеркивает, что в различных языках устанавливаются различные системы формальных способов выражения смыслового содержания. Эти системы отражают действующие структурные нормы того или иного языка. Один и тот же логический субъект может иметь разное формальное выражение в разных языках, но это не значит, что понятийная сторона тоже изменяется. Рассмотрение таких отношений только с точки зрения логики и психологии не позволяет вскрыть сущность различий «целых языковых систем», это только «препятствует анализу языковой формы», т.е. основной упор в лингвистических исследованиях необходимо делать, основываясь на языковых фактах [Мещанинов, 1945: 9 - 10].
В своих более поздних трудах, например, «Соотношение логических и грамматических категорий», И.И. Мещанинов указывает на роль грамматических категорий (ГК) в процессе выражения ПК. Он приходит к выводу, что «сама грамматическая форма оказывается носителем содержания ею же выделяемой логической категории» [Мещанинов, 1967: 16]. Таким образом, И.И. Мещанинов отходит от первичного понимания данного явления и отождествляет ПК с ГК.
В дальнейшем рассмотрение проблемы ЯПК шло по двум направлениям. Некоторые лингвисты указывают на исключительно языковую принадлежность ПК, на нетождественность языкового мышления с мышлением вообще, подчеркивают самостоятельность языка и мышления и независимость мыслительных процессов от языковых [Вежбицкая, 1999; Насилов, 1985; Трунова, 1989 и др.].
В работах представителей другого направления прослеживается мысль о смешанной природе ПК. С точки зрения такого подхода, ПК - это явление, возникающее на стыке языка и сознания. Язык и мышление не отделимы друг от друга. Если предложения на различных языках выражают одну и ту же мысль, то на логико-грамматическом уровне они будут иметь одну и ту же структуру, не смотря на то, что языки отличаются в типологическом отношении, т.е. имеют разную синтаксическую организацию и систему языковых средств выражения [Панфилов, 1971; Кобрина, 1989 и др.].
Категория акциональности как центральный компонент значения глагольной лексемы
Ф.Ф. Фортунатов, определяя глагол как часть речи, отмечает, что глагольные слова обозначают признаки в их изменениях во времени. В такую группу слов он относит единицы, обозначающие действия и состояния, т.е. глаголы и отглагольные существительные [Фортунатов, 2001: 166].
А.А. Шахматов предлагает отличать глагол от отглагольного существительного, указывая на то, что в класс глаголов входят слова не только «являющиеся названием активного признака (действий - состояний)», но и «мыслимые притом в сочетании с представлением о производителе признака». Кроме представления о производителе признака А.А. Шахматов выделяет другие «представления», осложняющие основное значение «активного признака», такие как представление о другом активном признаке, «выражающем наличность, бытие, появление этого признака», представление о «пассивном признаке, определяющем того или иного его носителя или производителя», представление «об отношении к другому глагольному признаку», звуковое представление, сочетающееся с основным значением глагола [Шахматов, 2001: 460]. В данной интерпретации намечается понимание глагола как «части речи», т.е. глагола-предиката, понимание его интегративной природы как проникновение в зону субъектного и объектного имени; также рассматриваются его «родственные» (семантические) связи с другими членами предложения - обстоятельствами (наречными и именными).
Л.В. Щерба отмечает, что при классификации слов по частям речи необходимо учитывать «общие категории», выделяемые в анализируемой языковой системе, под которые подводится лексическое значение слова [Щерба, 2001: 185]. Лингвист подчеркивает, что «в категории глаголов основным значением, конечно, является только действие, а вовсе не состояние, как говорилось в старых грамматиках. Эта проблема, по-видимому, возникла из понимания «частей речи» как рубрик классификации лексических значений. После всего сказанного вначале ясно, что дело идет не о значении слов, входящих в данную категорию, а о значении категории, под которую подводятся те или иные слова» [Щерба, 2001: 197]. Т.е. лингвист предлагает разделять лексическое и категориальное значение глаголов. Скорее всего, это частеречное значение «действия», т.е. грамматическое значение действия (на семантическом уровне ему соответствует собственно действие или псевдодействие). Что касается отглагольных существительных, то Л.В. Щерба считает, что в них идея действия «заглушена, а рельефно выступает лишь идея субстанции», следовательно, нельзя подводить отглагольные существительные под категорию глаголов [Щерба, 2001: 199].
Подобное разделение категориального и лексического значения глаголов было произведено и в трудах A.M. Пешковского, который определял в словах формальное и вещественное значение.
Под формальным значением A.M. Пешковский понимал «оттенок действия, который вносится самой формой глагола, т.е. формальными частями его», а вещественное значение заключено в корне глагола и не всегда является действием, но может быть и состоянием. В зависимости от степени проявления значения действия, глагольности A.M. Пешковский выделяет три группы глаголов: 1. глаголы с формальным «оттенком действия» и с ярко выраженным «вещественным» значением действия: ход-ит, работа-ет; 2. глаголы, в которых формальное значение действия сопровождается вещественным значением «недействие», которое, однако не противоречит значению глагольности: сушу - делаю сухіш, белю - делаю белым, звоню -делаю звон; 3. глаголы, в которых формальному значению действия (как намеренного явления) противопоставляется вещественное значение «нечто прямо противоположное намеренности, нечто совершенно не зависящее от нашей воли»: умер, родился, простудился, упал [Пешковский, 2001: 96 - 99].
Подобное разграничение A.M. Пешковским языкового и неязыкового в значении слов, т.е. указание на соотношение формального и вещественного частей значения, является актуальным и для современной лингвистики. В концепции A.M. Пешковского формальное (категориальное) значение и есть грамматическое значение действия. Но оно может находиться в согласовании с логико-семантическим пониманием действия (глаголы первой и второй групп) или в полном рассогласовании с ним (глаголы третьей группы). Однако лингвист еще не выделяет основной логико-семантический квант глагола, его ядро (релятор).
Функционирование стереотипной синтагмемы в условиях речевого контекста
Элементы языковой системы, вступая друг с другом в отношения предицирования, становятся единицами речи. При этом контекст диктует свои правила и условия функционирования языковой единице.
В лингвистической литературе неоднократно указывается на два аспекта существования слова. Так, И.А. Бодуэн де Куртене обращает внимание на «различие языка как определенного комплекса известных составных частей и категорий, существующего только in potential и в собрании индивидуальных оттенков, от языка как беспрерывно повторяющегося процесса, основывающегося на общительном характере человека и его потребности воплощать свои мысли в ощущаемые продукты собственного организма и сообщать их существам ему подобным, т.е. другим людям (язык - речь - слово человеческое)» [Бодуэн де Куртене, 1977: 375].
Карцевский подчеркивает, что «семиологические значимости знака будут непременно иметь виртуальный и, следовательно, общий характер, для того, чтобы язык оставался независимым от настроения индивида и от самих индивидов. Такого рода знаки должны, однако, применяться к всегда новой, конкретной ситуации» [Карцевский, 2001: 76].
По словам А.А. Уфимцевой, внимание данной проблеме уделялось и в трудах других лингвистов. Например, В. Матезиус предпринял попытку «снять антиномию между системой и непрестанным изменением речи». В.В.Виноградов в работе «Русский язык. Грамматическое учение о слове» рассматривает виртуальную и актуальную модификации слова. А.А.Уфимцева отмечает, что В.В. Виноградов определяет виртуальную модификацию слова как его присутствие в сознании носителя языка со всеми значениями и актуальную модификацию слова как реализации того или иного значения слова в контексте, который определяет употребление
языковой единицы. Сама А.А. Уфимцева считает, что «словесный знак виртуально должен быть автоматизированным знаком и застывшим с точки зрения функции и структуры. Слово способно обобщенно выражать идею, дифференцируя или отождествляя понятие, мысль, и в то же самое время служить средством общения, неся в каждом факте речи конкретную информацию, т.е. актуализировать ту или другую его семантическую значимость» [Уфимцева, 2002: 81 - 82]. Лингвист также вводит понятие «семантически относительно актуализированные знаки», к которым относятся сочетания слов различного характера номинации [Уфимцева, 2002:67-68].
И.М. Кобозева выделяет виртуальный тип значения, который характеризуется растянутостью по своему объему, неопределенностью в выборе возможных пониманий слова, социальностью и абстрактностью. «Виртуальное значение - это один полюс на оси обобщения - самое обобщенное из всех видов значений. Виртуальное значение в одно и то же время и бедно, и богато». Под актуальным значением понимается значение языкового выражения, употребленного в конкретной ситуации речевого общения. Выделяется и промежуточная ступень, так называемое «узуальное значение». Под этим термином лингвист подразумевает «значение, связанное с некоторым классом однородных употреблений», рассматривая, таким образом, промежуточный элемент под другим углом зрения, нежели А.А.Уфимцева [Кобозева, 2000: 53 - 57].
Обращаясь к данной проблеме в рамках морфотемной концепции, А.И.Фефилов выделяет план объективации языковой единицы и план репрезентации, когда единицы языка, вступая друг с другом в отношения предицирования, становятся единицами речи, т.е. происходит актуализация стереотипной синтагмемы [Фефилов,1997: 4]. А.И.Фефилов отмечает, что, не смотря на то, что при актуализации стереотипной синтагмемы эксплицируются ее самые основные синтагмемные признаки, все же «о полном совпадении объективированной синтагмемы и репрезентируемой концептемы говорить не приходится. Языковая единица, вступая в отношения предицирования с другими языковыми единицами в речевом контексте, часто формирует новый тип синтагмемы, которую можно назвать нестереотипной, так как она представляет собой семантико-понятийную единицу как результат интеграции объективированной синтагмемы и репрезентируемой концептемы» [Фефилов,1997: 176]. Например: Just before teaime there came a tremendous ring on the front-door bell, and then he remembered! He rushed and put on the kettle, and put out another cup and saucer, and an extra cake or two, and ran to the door (J.R.R. Tolkien, The Hob bit or There and Back Again, p. 13 - 14).
Как раз когда он собирался пить чай, кто-то с силой дернул дверной колокольчик, и тут Бильбо все вспомнил! Он сначала бросился в кухню, поставил на огонь чайник, достал еще одну чашку с блюдечком, положил на блюдо еще пару кексов и тогда уж побежал к двери (Дж.Р.Р. Толкин, Хоббит или Туда и Обратно, с. 17).
Выражение «he remembered І все вспомнил» репрезентирует ситуацию «вспомнил, что накануне пригласил волшебника в гости», а фраза «ran to the door I побежал к двери» развертывается в «побежал, чтобы открыть дверь».
Аналогичные выводы сделаны и в исследованиях А.В. Рохлина и Н.В.Гридиной. А.В. Рохлин отмечает, что на этапе репрезентации мыслительного понятия языковая единица модифицирует свое главное лексическое значение под влиянием контекста, в результате «мыслительный образ действия, выражаемый глаголами разных языков, может изменяться в сторону его сужения или расширения» [Рохлин, 2002: 20].
Проблема определения границ текстового фрагмента
Проблема определения границ текстового фрагмента Для рассмотрения типов акциональной связи в тексте необходимо, в первую очередь, определить критерии выделения отдельного фрагмента текста как единицы исследования. Попытка определить границы законченного текстового фрагмента была предпринята A.M. Пешковским в работе «Русский синтаксис в научном освещении». Подобное явление А.М.Пешковский называет «сложным целым» и выделяет основные черты, характеризующие эту единицу. Лингвист подчеркивает, что сложное целое состоит из двух или нескольких предложений, имеет определенный интонационный рисунок, ритмически организовано, характеризуется наличием соединительных синтаксических пауз, которые выступают в роли союзов, т.е. делают части сложного целого слитными. Одно сложное целое отделяется от другого разделительными синтаксическими паузами, которые оказываются «синтаксически сильнее союза». Итак, по A.M. Пешковскому, «сложное целое есть сочетание предложений, соединенных союзами, союзными словами или союзными синтаксическими паузами и не разделенных разделительными синтаксическими паузами». Автор дополняет данное определение и вводит понятие «фраза»: «комплекс предложений («сложное целое») есть всегда фраза». Основным параметром для выделения фразы является законченность интонации [Пешковский, 2001: 407 - 411]. Такой разброс критериев, определяющих границы законченного текстового фрагмента, позволяет делать вывод о нечеткости данного определения, под которое можно подвести единицы различного характера.
И.Р. Гальперин отмечает, что существуют текстовые фрагменты (отрезки), по объему большие, чем предложения, в которых «обнаруживаются свои типологические закономерности, возводящие их в ранг единиц языка». Подобные отрезки лингвист рассматривает как основную мельчайшую единицу текста и называет ее сверхфразовым единством (СФЕ). К основным характеристикам СФЕ относится отличие их параметров от параметров предложения, а также сложность выделения границ СФЕ. «Сверхфразовое единство не механическая сумма предложений, а качественно новое структурно-смысловое образование». Анализируя попытки некоторых лингвистов дать определение термину СФЕ, И.Р.Гальперин делает вывод, что СФЕ - это «сложное структурное единство, состоящее более чем из одного самостоятельного предложения, обладающее смысловой целостностью в контексте связной речи и выступающее как часть завершенной коммуникации» [Гальперин, 2005: 69 - 72].
Н.В. Шевченко называет такие единицы сложным синтаксическим целым (ССЦ) и приводит критерии, определяющие начальное предложение ССЦ, что может учитываться при выделении границы фрагмента текста: «- в них нет таких слов, семантика которых определялась бы из предыдущей части текста (местоимений, местоименных наречий, соотносящихся с именами существительными, прилагательными и числительными, находящимися в предыдущем ССЦ); - они являются обычно полными предложениями любого структурного типа; - первое предложение ССЦ в меньшей степени связано с последним предложением предшествующего ССЦ: от него нельзя задать вопрос к первому предложению следующего ССЦ; - в смысловом отношении первое предложение ССЦ характеризуется тем, что оно начинает изложение новой микротемы» [Шевченко, 2003: 75]. Автор подчеркивает монотематичность СФЕ, переход от темы к теме может также служить сигналом определения границ СФЕ [Шевченко, 2003: 95].
Таким образом, можно говорить о возможности выделения в тексте относительно законченного фрагмента.
А.И. Фефилов отмечает, что подобный отрезок текста «может определяться одноплановостью и многоплановостью перспективы изображения в зависимости от того, сколько действующих лиц и соотносимых с ними предметов в нем содержится». Одноплановая ситуация характеризуется наличием одного участника, многоплановая - наличием нескольких участников ситуации, что приводит перемещению центра повествования от одного участника ситуации к другому. Подобное перемещение центра повествования находит свое выражение непосредственно в глаголах, используемых в текстовом фрагменте [Фефилов, 1982: 194 - 195]. Следовательно, передача развития событий возможна при условии наличия определенной межглагольной связи.
Природа рассматриваемой акциональной когеренции может быть вскрыта при попытке анализа некоторых условий и способов взаимосвязи глаголов во фрагментах текста с одноплановым и многоплановым изображением ситуаций действительности.
