Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Проблемы культуры речи в научной литературе с. 10-51
1. Сопоставление как метод исследования с. 10-17
2. Становление культуры речи как научной дисциплины и ее терминологический аппарат с. 18-33
3. Проблема литературной нормы в культуре речи с. 34-42
4. Культура речи, языковая политика и пуризм с. 42-50
ВЫВОДЫ с. 50-51
Глава 2. Теория и практика культуры речи в России и Франции 1900-1940-х тт. с. 52-106
1. Проблемы культуры речи в России с. 52-67
2. Культура русской речи вне России с. 67-82
3. Французская языковая культура с. 82-103
ВЫВОДЫ с. 104-106
Глава 3. Решение проблемы иноязычных заимствований в русском и французском языках (1900-1940-е гг.) с. 107-139
1. Иноязычные заимствования как проблема в русскоязычной филологической традиции с. 107-125
2. Проблема иноязычных заимствований во французском языке с. 125-137
Выводы с. 137-139
Общие выводы с. 140-143
Библиография с. 144-159
- Сопоставление как метод исследования
- Проблемы культуры речи в России
- Культура русской речи вне России
- Иноязычные заимствования как проблема в русскоязычной филологической традиции
Введение к работе
В диссертации проводится сопоставительный анализ тех проблем культуры речи, которые стояли в России/СССР и Франции в период с 1900 г. до 1940 г.
Культура речи - это владение нормами литературного языка в его устной и письменной форме, умение использовать выразительные средства языка в различных условиях общения и соблюдать этику общения. В настоящее время в нашей стране культура речи представляет собой раздел языкознания, который занимается проблемами нормализации литературного языка и разрабатывает рекомендации о том, как умело пользоваться русским языком и строить правильную речь.
Теоретические основы культуры речи были заложены в 1920-1930-е гг. в работах крупнейших русских лингвистов Г.О. Винокура, A.M. Пешковского, Е.Д. Поливанова, Л.В. Щербы, Л.П. Якубинского. Под воздействием известных глобальных изменений в жизни России была расшатана старая литературная норма и в 1920-х гг. в стране пишут и говорят о «порче», «засорении», «болезни» русского языка, о необходимости борьбы за его очищение, и проблема нормализации всех уровней русского языка превращается в задачу практически государственной важности. Советские филологи начинают писать о культуре речи как о правильности речи, об умении использовать языковые средства в разных ситуациях общения, подчеркивают необходимость разрабатывать правила и рекомендации для достижения этого - складывается особая лингвистическая дисциплина, названная Г.О. Винокуром культурой речи. Что касается Франции, не знавшей такого общественного переворота, как Россия, то в этой стране также происходят достаточно серьезные социально-исторические изменения, которые приводят к «кризису французского языка» («crise du francais»). Это вынуждает крупных французских филологов того времени Ш. Балли, А. Доза, А. Мейе обратиться к решению проблем нормализации
французского языка. В 1900-1940-е гг. и в России/СССР, и во Франции были предложены разнообразные формы и способы решения языковых проблем, которые могут возникнуть в той или иной стране после крупных общественных перемен. Сопоставление этих проблем и форм их решения в научной литературе еще не проводилось.
Актуальность работы заключается в том, что результаты анализа предлагаемых в разных странах решений тех культуроречевых проблем, которые обусловлены дестабилизацией литературной нормы и влиянием на литературный язык внелитературных явлений, могут помочь найти пути преодоления негативных языковых явлений в постсоветской России. Опыт Франции в этой области является особенно ценным, поскольку здесь литературная норма сложилась уже в XVIIb. и существуют давние традиции охраны литературного языка. '
Объектом исследования являются подходы к решению культуроречевых проблем в России/СССР и Франции в 1900-1940-х гг., а предметом — сходство и различие в постановке и решении этих проблем в обеих странах.
Цель диссертации - выявить черты сходства и различия в решении проблем культуры речи в отечественной и французской лингвистике в первые четыре десятилетия XX в.
В работе ставятся следующие задачи:
Дать описание становления культуры речи как особой языковедческой дисциплины; проанализировать проблемы культуры речи, которые стояли в России/СССР в этот период, и те решения, которые предлагались отечественными лингвистами.
Рассмотреть то, как решались культуроречевые проблемы во Франции первых четырех десятилетий XX в.
Сопоставить решение проблем культуры речи в России/СССР и Франции 1900-1940-х гг.
4. Выявить черты сходства и различия в решении проблемы
иноязычных заимствований русскими/советскими и
французскими лингвистами в 1900-1940-х гг.
Для решения поставленных задач были использованы такие
общенаучные методы, как описание, анализ, синтез, обобщение, индукция и
дедукция. Ведущим методом исследования стал сопоставительный метод,
применение которого включает следующие необходимые этапы: выбор
основы сопоставления (в данном исследовании такой основой стала теория и
практика культуры речи в нашей стране), описание сопоставляемых явлений,
выявление черт их сходства и различия.
Материалом исследования послужили изданные в 1900-1940-х гг. теоретические работы по вопросам культуры речи отечественных и французских филологов (Винокур 1923, 1923а, 19236, 1924, 1925, 1929; Карцевский 1923; Пешковский 1925; Селищев 1928; Щерба 1931; Поливанов 1931; Якубинский 1931; Gourmont 1905; Dauzat 1908, 1912, 1926, 1939; Meillet 1918; Therive 1923; Breal 1924; Bally 1926, 1930; Martinon 1927; Frei 1929), академические нормативные издания («Dictionnaire de l'Academie francaise» 1932; «Толковый словарь русского языка» 1935-1940), словари иностранных слов (Павленков 1900; Попов 1907; Бурдон, Михельсон 1907; Алексеев 1909; Ефремов 1911; Виллиям 1915; Левберг 1923; Вайсблит 1926; Bonnaffe 1920), словари трудностей (неправильностей) русского и французского языков (Долопчев 1909; Огиенко 1914; Чернышев 1915; Joran 1928; Le Gal 1924, 1928; Hermant 1923, 1925, 1929, 1936-1938, 1939; Boisson 1930; Boiste 1935). Для изучения культуры русской речи вне России, в среде русской эмиграции, были проанализированы языковые рубрики в эмигрантской прессе 1922-1940-х гг. (журналы «Встречи», «Иллюстрированая Россия», «Звено», «Современные записки», «Числа», газеты «Последние новости», «Возрождение», «Дни»).
На защиту выносятся следующие положения:
В России и Франции 1900-1940-х гг. существовали сходные проблемы культуры речи, обусловленные расширением в обеих странах круга носителей литературного языка. Это - проблема нарушения норм литературного языка, проблема заимствований и проблема новообразований. Эти проблемы получили в обеих странах сходное решение - издавались словари неправильностей и, в 1920-1930-е гг. нормативные словари, начинает складываться научный подход к иноязычным заимствованиям.
Различие в решении проблем культуры речи в России и Франции состоит, во-первых, в том, что если во Франции с ее многовековыми традициями охраны литературного языка нормализаторской деятельностью занимаются преимущественно государственные учреждения и общества защиты французского языка, то в России в качестве нормализаторов выступают крупные лингвисты. Во-вторых, во французской и русской печати во Франции существуют специальные рубрики, посвященные отдельным проблемам культуры речи. В-третьих, в нашей стране и в русской диаспоре во Франции в 1920-1930-х гг. ведутся широкие дискуссии о проблемах культуры речи на страницах газет и журналов.
В отличие от Франции, где в 1920-1930-х гг. продолжается практическая работа по решению проблем культуры речи, в этот период в нашей стране создается новая языковедческая дисциплина — культура речи. Это обусловлено тем, что для послереволюционной России был характерен «активный, преобразовательный подход к языку», взгляд на язык как на «материал», который может быть подвергнут воздействию, и как на «орудие культурного общения», которое можно использовать в «самой различной обстановке социального быта».
4. Решение проблемы иноязычных заимствований в России/СССР и Франции 1900-1940-х гг. имеет черты сходства и различия. Сходство заключается в том, что в обеих странах признанное «ненужным» иноязычное слово нередко предлагается заменить исконным и критерием нормативности заимствования является языковое употребление (узус). Различие состоит в том, что если в России/СССР издается значительное количество словарей иностранных слов, то во Франции этого периода заимствования кодифицируются в нормативных словарях, словарях. неправильностей. Почти полное отсутствие словарей иностранных слов во Франции 1900-1940-х гг. может объясняться тем, что члены Французской Академии, которые традиционно занимались кодификацией иностранных заимствований, не включали эти слова в свой словарь до того, как они будут приняты узусом.
Научная новизна исследования состоит в следующем: впервые проведен сопоставительный анализ проблем культуры речи в России и Франции 1900-1940-х гг.;
впервые сопоставлены формы решения проблем культуры речи в России/СССР и Франции первых четырех десятилетий XX века;
впервые выявлены черты сходства и различия в решении проблемы иноязычных заимствований в России/СССР и Франции 1900-1940-х тт.
Теоретическая значимость диссертации заключается в том, что в ней показана возможность и продуктивность применения сопоставительного подхода в сфере культуры речи, то есть в той области лингвистического знания, где этот подход еще не использовался. Кроме того, результаты сопоставительного исследования решения проблем нормализации литературного языка, кодификации новообразований и заимствований в таких странах, как Россия/СССР и Франция 1900-1940-х тт. могут внести определенный вклад в современную теорию культуры речи.
Практическая значимость диссертации состоит в возможности использования ее результатов при чтении лекционных курсов и проведении семинарских занятий по общему и сравнительному языкознанию, социолингвистике, культуре речи, истории языка.
Апробация работы. Работа прошла апробацию на заседаниях кафедры общего и сравнительного языкознания Московского государственного лингвистического университета, на ежегодных чтениях памяти Н.С. Трубецкого (МГЛУ, апрель 2001 г.), на XIV-ой сессии Российской ассоциации преподавателей французского языка «Современная франкофония и межкультурная коммуникация» (МГЛУ, март 2002 г.), на международной научной конференции «Язык в пространстве и времени» (Самара, октябрь 2002 г.), на Шестых Поливановских чтениях (Смоленск, май 2003 г.), на Второй международной конференции «Язык и культура» (Москва, сентябрь 2003 г.). Основные положения диссертации нашли отражение в пяти публикациях.
Структура работы. Диссертация состоит из трех глав (I глава «Проблемы культуры речи в научной литературе», II глава «Культура речи в России и Франции 1900-1940 гг.», III глава «Решение проблемы иноязычных заимствований в русском и французском языках»), Введения, общих выводов и библиографии (202 работы).
Сопоставление как метод исследования
Сопоставительная лингвистика как самостоятельный раздел общей теории языка оформилась сравнительно недавно, хотя практика сопоставительных исследований имеет многовековую историю - примерами первых опытов в области сопоставления языков могут служить грамматики второго изучаемого языка и многие первые грамматики родного языка, создание которых было продиктовано в первую очередь потребностями преподавания языков, необходимостью оптимизации процессов обучения неродному языку. При написании этих грамматик авторы уже проводили «сознательное или бессознательное» сравнение с родным языком при создании грамматик первого типа и с греческим или латинским языками при описании грамматической системы родного языка. Ведь, как известно, «лингвист, описывающий какой-нибудь язык или диалект, держит в своем сознании привычную схему родного либо какого-нибудь другого языка, с которым он поневоле сравнивает факты изучаемого им языка, пропуская их через привычную сеть понятий» (Гак 1989, с. 5). Таким образом, можно утверждать, что во многих описательных лингвистических исследованиях уже содержатся элементы сопоставления.
Результаты, достигнутые в области практики сопоставительных исследований, получают теоретическое осмысление в работах отечественных и зарубежных лингвистов XX в. Началом становления сопоставительной лингвистики как науки считается публикация работы (Р. Ладо «Лингвистика поверх границ культур», 1957 г.), в которой теоретически обосновывается проведение сопоставительного исследования лексических систем двух языков, предлагается проводить сравнение этих систем по трем «уровням» (форма, значение и дистрибуция), а также ставится вопрос о необходимости как сравнения культур, так и разработки методов проведения такого исследования. В последние десятилетия проблемы сопоставительной лингвистики особенно активно разрабатываются в англоязычной и немецкоязычной традициях, причем работы ученых разных стран по сопоставлению языков (Г. Никкель, Р.Дж. Ди Пьетро, Л. Деже) ориентированы преимущественно на практику преподавания языков, что определяет их ярко выраженный прикладной характер и их связь с психологией и лингводидактикой. Что касается французской лингвистики, то здесь количество сопоставительных работ не столь значительно (Genevrier 1927; Vinay, Darbelnet 1958; Wartburg 1958; Barthe 1961; Malblanc 1961; Calvet 1971; Mounin 1972; Tremblay 1972; Duchacek 1966, 1975; Gniadek 1977; Guillemin - Flescher 1981).
Французские ученые занимаются сравнением фонологических систем своего родного языка и других языков. При сравнении системы фонем французского языка с соответствующими системами английского, немецкого, итальянского и испанского языков (Genevrier 1927; Wartburg 1958) устанавливались случаи схождения и расхождения в фонетическом строе языков, в количестве фонем, их составе, оппозициях и корреляциях, выявлялись зоны интерференции сравниваемых языков, что служило впоследствии основой для создания учебников.
В 1970-х гг. XX в. появляются сопоставительные работы, посвященные грамматическому уровню, в них предпринимается сравнение грамматических систем французского и английского языков (Tremblay 1972; Gniadek 1977; Guillemin — Flescher 1981). Так, в «Сопоставительной грамматике французского и английского языков» Ж.-П. Трамбле сравнение морфологии и синтаксиса двух языков ведется по частям речи, а в пределах части речи по грамматическим категориям и лексико-грамматическим разрядам. Что касается области лексики, то нередко основанием для сравнения становятся семантические поля слов во французском и других языках, а выявляемые при сравнении разных языков расхождения объясняются как внутриязыковыми, так и внеязыковыми факторами (как, в частности, различиями в социальной и культурной жизни, особенностями национального характера, различными способами концептуализации и категоризации действительности) (Duchacek 1966,1975;Mounin 1972).
Широко применяемый для исследования звукового строя, грамматики, лексики самых различных языков сопоставительный метод постепенно проникает и в стилистику. Хотя элементы сопоставления систем стилей французского и немецкого языков содержатся уже в работе Ш. Балли («Стилистика французского языка», 1909 г.), французские лингвисты возвращаются к этой проблематике лишь через 50 лет (Vinay, Darbelnet 1958; Malblanc 1961). В «Сравнительной стилистике французского и английского языков» Ж. Вине и Ж.-П. Дарбельне предлагают сопоставительный анализ лексики, грамматики («agencement») и сообщения в целом («message»). Выявленные случаи расхождения подводятся под лингво-психологическую категорию, отражающую своеобразные языковые привычки, устойчивые формы выражения мысли, свойственные говорящим на данном языке, значительное внимание уделяется вопросу о соотношении теории и практики перевода и сопоставительной стилистики.
Таким образом, можно полагать, что сопоставительные исследования во французской лингвистике характеризуются следующими особенностями. Во-первых, здесь преобладают работы, в которых сопоставляется только один из уровней языковых систем, многоуровневые (цельносистемные) исследования практически отсутствуют. Во-вторых, у французских лингвистов имеется устойчивый интерес к стилистическим сопоставительным исследованиям. В-третьих, большинство работ носят прикладной характер, теоретические вопросы сопоставительного языкознания практически не разрабатываются.
Проблемы культуры речи в России
В первые четыре десятилетия XX в. культура речи еще не является разделом языкознания, происходит только вызревание идей, которые в 1950-1960-е гг. станут основой для новой лингвистической дисциплины.
В дореволюционной лингвистике вопросы нормализации русского литературного языка либо не ставились в теоретическом плане, либо решались практическими мерами. Так, что касается создателей вышедшего в конце XIX в. академического «Словаря русского языка» (отв. редактор А.А. Шахматов), то они не ставили перед собой задачу установления языковых норм, поэтому в словарь были включены слова и грамматические формы слов, отмеченные в произведениях писателей, народных говорах и других многообразных источниках, собранных в словарной картотеке Академии наук (Ожегов 1955, с. 9). В этом словаре вместо нормативных помет даны ссылки на источники и, таким образом, учет многообразных факторов, определяющих нормативность того или иного факта языка, сведен к единственному критерию авторитетности источника (Истрина 1945, с. 415).
Что касается практических мер, то задача нормализации литературного языка, охраны литературных норм отчасти решалась в так называемых словарях неправильностей, получивших широкое распространение в XIX — начале XX вв. Например, в работах «Опыт словаря неправильностей в русской разговорной речи» В. Долопчева (1-е изд. - 1886 г., 2-е изд. - 1909 г.) и «Словарь неправильных, трудных и сомнительных слов, синонимов и выражений в русском языке» И.И. Огиенко (1-е изд. - 1911г.) отмечаются различные нарушения произносительных, орфографических, лексических и грамматических норм начала XX в. И если В. Долопчев, в основном, фиксирует неправильности, то И.И. Огиенко дает объяснение некоторым формам и значениям слов, нарушающим существующие нормы, (см., в частности: День, дня, мн.ч. дни, дней. В простонародье употребительна форма род. мн. дён; в ед. же числе говорится иногда два дни, три дни вместо дня, т.е. удерживается старинная форма двойственного числа (Огиенко 1914, с. 47)).
В целом, работы, посвященные вопросам правильности речи в дореволюционной лингвистике, немногочисленны, кроме двух указанных работ к ним можно отнести также статью Н.М. Николича «Неправильности в выражениях, допускаемые в современной печати» (1877-1878 гг.), работу «Отчего? зачем? и почему? Оскуднение и искажение русской речи. Наблюдения А.Б.» (1889 г.), статью С. Атавы «Новый язык» (1893 г.), раздел по вопросам стилистики русской речи. в журнале «Филологические Записки» (с 1904 г.) и работу В.И. Чернышева «Правильность и чистота русской речи. Опыт русской стилистической грамматики» (1-е изд. - 1909 г., 2-е изд. исправ. и доп. - 1914-1915 гг.) (Огиенко 1914, с. 171-172).
На рубеже XIX - XX вв. нормализаторская деятельность осуществлялась также различными обществами. Например, продолжает работу образованный в 1895 г. «Союз ревнителей русского слова», который ставил своей основной задачей борьбу, с засорением русского языка иноязычными словами (Ожегов 1955, с. 7).
После революции 1917 г. в отечественной лингвистике установка на нормализацию русского литературного языка стала доминирующей. Такие крупнейшие отечественные лингвисты, как Г.О. Винокур, Л.П. Якубинский, Е.Д. Поливанов, Л.В. Щерба, A.M. Селищев, A.M. Пешковский, Д.Н. Ушаков, связывали решение задач нормализации литературного языка с необходимостью теоретической работы над основами культуры речи, причем свои идеи они развивают как в отдельных работах, так и в ходе проходящих на страницах газет и журналов дискуссий о состоянии русского языка.
Как представляется, самые глубокие идеи в области культуры речи высказал в этот период Г.О. Винокур. Разработка проблем культуры русской речи становится основным содержанием его научной деятельности в 1920-е гг., что находит отражение в ряде работ (Винокур 1923; 1923а; 19236; 1924; 1925; 1929).
При постановке проблемы культуры речи Г.О. Винокур опирается на определение «культурной» или «умелой речи», которая слагается из «знания» и «языкового чутья» или «инстинкта». С его точки зрения, проблема культуры речи, стоящая перед языкознанием, включает два аспекта: первый связан с необходимостью разработки стилистики, которая должна служить «источником и основанием» культуры языка в том, что касается знаний, помогающих носителям языка . «сознательно строить речь», и из которой говорящий получает знания о правилах построения речи и о «жанрах» (т.е. функциональных стилях) (Винокур 1999, с. 434-438). Что касается языкового чутья, то оно может быть «объектом воспитания и культивирования», оно воспитывается путем «подражания лучшим образцам культурной речи», что достигается педагогическими мерами и только косвенным образом связано с лингвистикой, и в этом состоит второй аспект проблемы культуры речи: «Культура языка строится прежде всего чисто педагогическими мерами. Необходимейшая и основная предпосылка культуры языка - правильно поставленное лингвистическое воспитание» (Винокур 1925, с. 48). В концепции Г.О. Винокура, таким образом, культура речи слагается из «стилистических знаний», которые служат ее теоретической основой, и обучения практическому применению этих знаний (то есть фактически сводится к практической стилистике, понимаемой им как «некая утилитарная надстройка над историческим языкознанием» (там же, с. 20)).
Культура русской речи вне России
Некогда единое культурное пространство России, характеризовавшееся в том числе и общей языковой культурой (определенное отношение к языку, к языковым проблемам, деятельность по их решению), перестает быть таковым после революции 1917 г. Появление такого феномена как язык русского зарубежья значительно отличающегося от языка метрополии (исследователями отмечаются фонетические, грамматические и лексические особенности (Караулов 1992; Голубева - Монаткина 1993, 1994, 1995; Земская 1995, 1998, 2000; Русский язык зарубежья 2001)) стало возможным не только в силу известных социально-исторических факторов, но и благодаря особому отношению эмигрантов (особенно первой волны) к русскому языку, с самого начала поставивших перед собой задачу «охранения русской культуры, русского языка, православной веры и русских традиций» (Ковалевский 1971, с. 229). Изучение языка эмиграции может осуществляться поэтому и в культурно - языковом плане, в связи с общими проблемами культуры русской речи.
С самых первых лет существования «рассеяния» языковые проблемы становятся предметом оживленной полемики в среде эмигрантов (Голубева - Монаткина 2001, с. 9). Это такие проблемы эмигрантской языковой культуры, как:
1) нарушение акцентологических норм: позвонит вм. позвонит; возбудить вм. возбудить, ходатайство вм. ходатайство (Волконский 1928, с.11-13);
2) отклонения от лексических норм: одеть вм. надеть (Двуглавый орел 1922, с. 38), (Волконский 1927, с. 322); подойти в значении прийти (Воля России 1929, с. 121);
3) нарушение стилистических норм, связанное со стиранием границ между стилями и с проникновением диалектных, жаргонных и других нелитературных элементов в устную форму литературного языка, в разговорную речь (подвезло, «ужаснейшее слово извиняюсь», пока) (Волконский 1928, с. 17-18);
4) проблема заимствований, состоящая в «насыщении иностранными словами» русского языка, в «огромном потоке галлицизмов», и в употреблении варваризмов, «корявых, искаженных слов» (например, аксидан от фр. accident несчастный случай, происшествие , ажан от фр. agent de police полицейский , вандер от фр. vandeur продавец , шоффаж от фр. chauffage отопление , взять метро вместо сесть в метро, поехать в метро от фр. prendre le metro (букв, взять метро)) (Струве 1926; Ренников 1927; Волконский 1928; Осоргин 1929, 1931; Сазонова 1933);
5) проблема новообразований, особенно сокращений разных типов (ЦК, компартия, спец) (Талин 1925; Ренников 1927; Волконский 1928); 6) советизмы в эмигрантской речи («Двуглавый орел» 1922); 7) введение новой орфографии (Волконский 1928, с. 89).
Оценки состояния русского языка складывались: 1) из неприятия нового, «революционного», то есть тех изменений, которые происходили в языке Советской России; 2) из критики новых явлений, возникших в языке самой эмиграции, воспринимаемых как искажение (Волконский 1928, с. 5). Для эмигрантов характерно четкое разграничение эмигрантского языка и языка Советской России, осознание различности языковых процессов, протекающих в СССР и в эмигрантской среде; «в эмиграции происходит оскудение языка, в Советской России - словесное фиглярство на областнической основе» (Ходасевич 1925). Многие суждения о языке эмиграции и о языке в Советской России были непримиримы и бескомпромиссны. Оценки, даваемые новым явлениям (или воспринимаемым как новые), были нередко отрицательными: новые явления «искажают», «портят», «засоряют», «калечат» русский язык, который уже «опасно болен». При этом языковые оценки эмигрантов нередко определялись в основном их установкой на сохранение дореволюционных норм русского литературного языка, их отношением к языку как к «высшей гуманистической ценности, национальной субстанции, в которой отразились все грани духовного бытия эмиграции и ее духовного творчества» (Грановская 1995, с. 94).
Показательна система оценок, представленная в сборнике статей С. и А. Волконских «В защиту русского языка» (Берлин, 1928). Состояние русского языка оценивается в двух аспектах: синхронном (язык эмигрантов — «язык большевиков») и диахронном (русский язык до революции 1917 г. — русский язык после революции 1917 г). Положительные оценки даются русскому языку дореволюционного периода, негативно оцениваются явления русского языка после революции 1917 г. и «язык большевиков», язык же эмигрантов критикуется, причем нередко в достаточно мягких выражениях (если эмигранты «невольно искажают» язык, то большевики «сознательно калечат» его (Волконский 1928, с. 5) или язык эмигрантов - это «язык высшей культуры», «языковое наследство большевиков» рассматривается как нечто «отвратительное» (там же, с. 90)). Состояние русского языка после революции 1917 г. (в основном в Советской России) характеризуется как «скольжение в пропасть», «опасная болезнь», новые слова создаются «с полным пренебрежением к законам русского языка», поэтому они нередко «гнусны» и «уродливы».
Иноязычные заимствования как проблема в русскоязычной филологической традиции
Как уже было показано, проблема иноязычных заимствований - это одна из важных проблем, входящих в сферу культуры речи. Её освещение на материале русского, языка 1900-1940-х гг. вряд ли возможно без рассмотрения того, как относились к заимствованиям в России как XVIII в., так и XIX в., тем более что это интересовало и русских филологов начала XX в. [см., нпример, (Огиенко 1915)].
В XIX в. отношение к иноязычным заимствованиям было двоякое. Пуристы (такие, как президент Российской Академии наук адмирал А.С. Шишков, В. Даль) считают процесс заимствования «фактором разрушения» языка и восстают против всех иностранных слов в русском языке. Ими и их сторонниками предлагаются такие пути решения проблемы заимствованных слов как «изгнание» всех заимствований из русского языка или обязательная их замена исконными словами. В. Даль, например, предложил в своем «Толковом словаре живого великорусского языка» (1863-1866 гг.) следующие русские слова для замены иностранных: книжница вместо библиотека, побудка вместо инстинкт, чистяк вместо пурист, а А.С. Шишков прозябение вместо развитие, наитствование вместо влияние, добледушие вместо героизм (Огиенко 1915, с. 17, 77).
В другом, «разумном» отношении к иноязычным заимствованиям сочетаются стремление нормализовать употребление иностранных слов (то есть способствовать их ассимиляции, унификации возникающих на первом этапе освоения заимствованных слов дублетных образований, вариантных форм) и деятельность по обогащению родного языка создаваемыми из собственных лексических и словообразовательных ресурсов новыми словами, для того, чтобы избежать ненужных заимствований. Так относились к иностранным словам уже начиная с эпохи Петра I, то есть с первой трети XVIII в., когда лексическая система русского языка начала интенсивно пополняться заимствованиями из западноевропейских языков. Как указывается в исследованиях этого периода истории русского языка (Шанский 1972; Виноградов 1978), культурно-языковая деятельность М.В. Ломоносова, А.Н. Сумарокова, Н.М. Карамзина приводит к тому, что альтернативой «механического заимствования» западноевропейских слов становится либо словообразовательное и семантическое калькирование, либо использование средств номинации родного языка для обозначения новых понятий и явлений.
Многие лингвисты этого периода подходят к проблеме иноязычных слов с нормативной точки зрения, то есть стремятся «вырабатывать, совершенствовать русскую речь», оказывать «разумное сопротивление, планомерное противодействие» иноязычным словам и даже «бороться с «ненужными» иностранными словами» и отмечают, что «борьба» с этими словами должна осуществляться «путем всестороннего исследования и оценки явлений, а не путем простого запрещения или допущения к употреблению тех или иных оборотов речи» (Чернышев 1939, с. 344, с. 363). Современные исследователи указывают, что в этот период «повышение частотности иноязычных слов», как в речи разных социальных слоев, так и во многих публицистических жанрах рассматривается также как «перегиб в употреблении языка, связанный со слабым знанием родной речи, с невниманием к ней», то есть фактически выступает как проблема культуры речи (Крысин 1968).
Сторонники нормативного подхода полагали, что необходимо на основе определенных критериев произвести «отбор» иноязычных слов для их последующей кодификации. Этот отбор состоял в том, что при составлении словарей не все заимствованные слова вносятся в них. Так, разработавший концепцию нормативного словаря русского литературного языка XIX - XX вв. В.И. Чернышев писал: «Вносимые нами в Словарь слова получают значение общепринятых, необходимых, рекомендованных к употреблению; не внесенные - остаются на положении слов устарелых или редких, употребляемых в специальных нуждах, в особых стилях речи, не относящихся к общему широкому словарному обороту» (1939, с. 345). В словарь не будут внесены «иностранные слова бытового употребления, характерного для аристократическо-дворянской среды прошлого времени» (адьё, мерси, пардон, месье), однако предполагается включить такие заимствованные слова, как абсолютный, абстрактный, абсурд, авантюрист, авторитет, адюльтер, ажитация, азарт, алармист, аллюр, а также широкоизвестные научные и технические термины аберрация, абсида, абсорбция, абулия, автогенный, агглютинация, агнат, адажио, адаптация, аденоид, адсорбция, азимут. Для составителей нормативного академического словаря русского литературного языка XIX - XX вв. критериями для включения заимствованного слова в состав словаря служат, во-первых, употребительность заимствованного слова в разных стилях речи и, во-вторых, степень его ассимилированности в русском языке, которая определяется по тому, что чужие слова «усвоили русские .окончания, склоняются или спрягаются, вообще изменяются по типам русских», то есть соотнесены с грамматическими классами и категориями русского языка и освоены грамматически, а также «имеют от себя производные слова» (характеризуются словообразовательной активностью) и «приобрели своеобразные значения» (произошло семантическое освоение) (Чернышев 1939, с. 347).
