Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Общие принципы описания аффективных речевых действий в ситуации инвективного воздействия 16
1. Аффективные речевые действия как маркеры эмоционального состояния языковой личности в профессиональной интеракции 16
1.1. Методологические основы лингвистического анализа эмоционального воздействия 16
1.2. Критерии эмоционального состояния личности в профессиональном общении 31
2. Языковая личность в структуре эмотивного семиозиса 44
2.1. О двух аспектах коммуникации в условиях инвективного пространства 44
2.2. Специфика взаимодействия коммуникантов в эмоциональном пространстве аффективных речевых действий 55
3. Выводы по первой главе 63
Глава 2. Вербальный акт инвективного воздействия и его конституенты 65
1. Содержание и структура коммуникативного акта инвективного воздействия 65
2. Место вербальных аффективных действий во фреймовой конфигурации коммуникативного акта инвективного воздействия 77
2.1. Уровни фреймовой организации коммуникативного воздействия инвективной направленности 77
2.2. Ролевые характеристики участников профессиональной интеракции в ситуации инвективного воздействия 85
3. Пресуппозиционная основа актов инвективной интеракции 98
4.Фреймообразующая роль инвективной реплики в динамической модели профессионального общения 115
5. Выводы по второй главе 125
Глава 3. Дискурсивное отражение инвективного воздействия в профессиональной интеракции (экспериментальный анализ корреляционной зависимости профессиональной интеракции от условий инвективного дискомфорта) 129
1. Обоснование экспериментальной базы интерпретации категории аффекта 129
2. Возможности экспериментальной интерпретации концепта эмоции 136
3. Диагностический инструментарий процедуры изучения психоэмоциональных состояний 143
3.1. Ассоциативный эксперимент 145
4.Интерактивная характеристика перевода симптома инвективного воздействия в исходную форму 155
5. Выводы по третьей главе 168
Заключение 171
Список используемой литературы 176
Приложение 192
- Методологические основы лингвистического анализа эмоционального воздействия
- Содержание и структура коммуникативного акта инвективного воздействия
- Ролевые характеристики участников профессиональной интеракции в ситуации инвективного воздействия
- Обоснование экспериментальной базы интерпретации категории аффекта
Введение к работе
Настоящая работа посвящена анализу функционально-семантических особенностей инвективных речевых действий (дискурсивных практик) в условиях эмоционального воздействия, которое порождает ситуацию неструктурированной (дискомфортной) диалогической интеракции между ее участниками в рамках определенного территориального пространства в процессе решений конкретных коммуникативных задач в профессиональной сфере.
Профессиональная интеракция - в данном случае лица, принимающего решение (сокращенно: ЛПР), - в ситуации инвективного воздействия характеризуется определенными специфическими параметрами его деятельности, особенно под влиянием факторов, формирующих условия дискомфорта, вызванного вербальным воздействием инвективных единиц или инвектив (от лат. invectiva - речевой акт использования ненормативных / некодифици-рованных слов - эмотивов, резкое выступление против кого-либо, чего-либо, обличение, выпад, оскорбление) в профессиональной сфере общения.
Под термином «лицо, принимающее решение» в работе понимается специ а-лист, занятый с другими людьми реализацией предметной деятельности в огран и-ченном территориальном пространстве, в частности, управлением с пульта раб о-той сложного оборудования (устройства, например, ЭВМ), вьшолнением конкре т-ных технологических операций в рамках соответствующего предписания (или программы), предназначенного для реализации некоторого завершенного действия / действий (или цикла действий) в производственной сфере.
Актуальность проблемы исследования обусловливается прежде всего тем, что проблема эмоциональной регуляции целенаправленной деятельности и цел о-стного поведения человека принадлежит к числу наименее разработанных пр о-блем в лингвистической науке. Вопросы устойчивости личности в условиях различных видов аффективного воздействия, в том числе и в условиях инвективного дискомфорта как формы вербальной агрессии, актуальны как для развития общей теории речевой деятельности, о чем, в частности, свидетельствует создание спец и-
альной области исследования — эмотологии, так и для практической реализации лингвистического знания в различных сферах и формах социально-институционального поведения в широком смысле.
Анализ работ, посвященных содержательной специфике различных видов деятельности, показал, что эмоциональная регуляция, являясь одним из значимых факторов регуляции поведения человека, раскрывает свою сущность через указание на регулирующую и координирующую роль эмоций в коммуникативных процессах и состояниях человека в форме положительного или отрицательного воздействия эмоций на эффективность / результативность выполняемой им деятельности (ср.: М.И. Бобнева, 1978; Н.В. Витт, 1981; 1980; Б.Ф. Ломов, 1981; 1991; Я. Рейковский, 1979; А.А. Романов, 1988).
В русле системного подхода к анализу эмоционального воздействия явлений, утвердившегося в отечественной лингвистике, психолингвистике и лингвопсихологии, отмечается, что эмоциональная регуляция ориентирована на проявление ее разных сторон - внутренней и внешней, а также на выраженность сложных взаимоотношений между ними. При этом, если внешняя регуляция обусловлена интегральностью обратных связей различных уровней - от «природного» (биологического) до высших уровней личностной и социально-обусловленной регуляции целостного поведения человека, то внутренняя регуляция, осуществляемая в пределах одной системы - человека, выступающего регулятором различных систем, охватывает как процессы «автоматического» регулирования в организме человека, так и процессы произвольно осознанного управления человеком своей деятельностью (Р. Бэ-рон, Д. Ричардсон, 1997; Н.В. Витт, 1983; Л.С. Выготский, 1984; Б.Ф. Ломов, 1980; 1983; Э.Л. Носенко, 1975; Дж. Р. Серл, 2002; В.И. Шаховский, 1999 и
ДР-)-
Так, в работах, посвященных специфике общения в условиях профессиональной интеракции, отмечается, что наиболее изученной в экспериментальном плане является осознанная произвольная психическая регуляция,
6 реализующая, по Р.С. Лазарус, высший, специфический уровень регулирова-ния человеком своей деятельности. При этом своеобразным мостом, способным объединить изучение внешней и внутренней сторон регуляции, может послужить анализ основных ее особенностей (проявление гибкости, скорости, точности и др.) при оценке человеком сигналов (в широком понимании -от кинестетических до вербальных), изменяющихся в обширном диапазоне параметров своей деятельности и оказывающих определенное влияние на личность говорящего субъекта. Установлено, однако, что такие изменения, как правило, обусловлены ситуативными факторами и психоэмоциональным состоянием субъекта деятельности, ибо именно в контексте регулятивной функции, по мнению Б.Ф. Ломова, и могут быть поняты вообще процессы мотивации, целеобразования, воли, внимания и сама динамическая природа эмоциональных состояний.
Вместе с тем вопросы определения возможности психолингвистиче
ского анализа эмоциональной регуляции как реальной формы осуществления
психической регуляции деятельности человека и его целостного поведения, в
частности, в условиях реализации регулятивно-интерактивных актов «за-
(К*1 трудненного» (В.А. Лабунская, Ю.А. Менджерицкая, Е.Д. Бреус, 2001), «рас-
согласованного» (А.А. Романов, 1984; 1987; 1988) профессионального взаимодействия и профессиональной коммуникации, обусловленных ситуацией (ситуативными факторами) инвективного дискомфорта, оказались изучены недостаточно, в то время как интерес к данной проблематике все возрастает (ср.: А.А. Бодалев, 1994; В.В. Бойко, 1996; Е.С. Ильюшина, 1999; Р.С. Лазарус, 2000; А.А. Романов, 1999а; 19996; 2000; 2002; В.Е. Субботин, 1999; К. Хорни, 1995; Т.В. Эксакусто, 1996).
В этой связи обращает на себя внимание тот факт, что ученые различ
ных школ и направлений все чаще направляют свой интерес на изучение во-
1ч просов семиотического (на уровне знак — символ — сигнал/маркер) воплоще-
ния психоэмоциональных состояний сознания субъекта в различных сферах деятельности, для того чтобы разрешить имеющиеся сложности как в плане
дифференциации разных эмоциональных состояний, так и в плане оценки «глубины» воздействующего потенциала семиозиса на личность (ср.: Г.С. Абрамова, 2001; Е.Ю. Артемьева, 1999; В.П. Зинченко, 1996; К. Лоренц, 1994; К.С. Льюис, 1992; А. Менегетти, 1993; А.А. Реан, 1996; Е.Г. Романова, 2001; А.Ш. Тхостов, 2002; И.Ю. Черепанова, 1996).
Исследователи отмечают, что сегодня психолингвистика разработала
определенные критерии для дифференциации таких эмоциональных состоя
ний как невротичность, агрессивность, депрессивность. Однако в рамках ан
тропоцентрического подхода вопросы моделирования эмоциональной сферы
и деятельности и установления их соотношений с коммуникативными процес-
сами, вопросы типологизации эмоциональных переживаний субъекта профессиональной деятельности в качестве адресата инвективного воздействия, а также разработка аппарата их описания не получили своего должного развития. В частности, оказались недостаточно проработанными вопросы, затрагивающие сферу влияния эмоций (эмоционального воздействия) на творческое воображение субъекта в процессе деятельности, когда влияние эмоционального фактора, явное или скрытое, способно производить почти «без-граничное поле для новых комбинаций (сочетаний) состояния сознания» (Т. Рибо, 2001: 159-160; ср. также: П.П. Блонский, 2001). Причем, по образному выражению В.М. Бехтерева (1991: 100), отрицательный общий фон действует угнетающим образом на скорость таких сочетаний, формируя их однообразие и вызывая тем самым заторможенность сознательной деятельности (ср. также: К. Изард, 1980: 70; С.Л. Рубинштейн, 1984: 160).
Поэтому, несмотря на значительное количество работ, посвященных
исследованию эмоционального воздействия в сфере профессионального об
щения, специфика эмоционально-волевого компонента подготовленности
личности к выполнению оперативных задач профессиональной деятельности
Js в условиях инвективного дискомфорта все еще представляет собой обширное
поле деятельности для лингвистов разных школ и направлений.
Невзирая на сложность и неоднозначность понимания эмотивности и выбор различных теоретических посылок, детерминировавших определенный status quo во взглядах на саму проблему эмотивности, целый ряд вопросов оказался, тем не менее, вне поля зрения исследователей. В частности, без должного внимания лингвистов осталась проблема соотношения аффективного воздействия вербальных комплексов, конкретнее инвективов (инвек-тивных формул, единиц), в ситуации профессионального общения. И, если для эмотологии (как области эмоций, исследуемых в психолингвистике, психосемантике, психосемисоциологии) названная категория рассматривается в виде факультативного компонента вербального значения, то для теории речевого воздействия эмоциональная оценка будет выступать в качестве отправной точки (первичной, исходной) в формировании и построении образа мира субъектом деятельности (ср.: Е.Ю. Артемьева, 1999; В.Ф. Петренко, 1983; 1988; 1997; Ж. Пиаже, 1972; С.А. Сухих, 2001; В.Н. Телия, 1999; Э.Ф. Ханда-мова, 2002; A.M. Шахнарович, 1991; В.И. Шаховский, 1987; 1988; 2002). Следовательно, в рамках эмотологии чувства приобретают значение только тогда, когда они выражены в вербальной форме или языковыми средствами (Ж. Вандриес, 1937), а в процессе эмотивного инвективного воздействия важно не только само содержание, но и форма переживания, опирающиеся на единство мышления и аффекта.
Таким образом, с точки зрения речевого эмоционального воздействия неохваченными оказались вопросы, сопряженные с выявлением взаимосвязи семиотического влияния формальных маркеров вербального эмоционального воздействия с комплексом качественных показателей результативности и формирования субъектом оценки социальных факторов своей профессиональной деятельности. Актуальность предложенной темы исследования определяется также и тем, что ее изучение открывает возможности разработки целого ряда важнейших проблем -взаимодействия регулятивной, когнитивной и коммуникативной функций семиозиса, проблемы формирования социально-активной личности
в различных видах профессиональной деятельности, внешней и внутренней регуляции познавательных (когнитивных) и речемыслительных процессов, проблемы профессионального общения. В качестве объекта исследования выступают эмоциональные и суггестивные показатели вербального инвективного воздействия (эмотивные ин-вективные формулы или единицы) на личность в условиях профессионального общения.
Предметом исследования является взаимозависимость между аффективным зарядом (воздействующим потенциалом) инвективных единиц (ин-вективной агрессивностью) и его эмоциональным восприятием личности в условиях профессионального общения.
Цель исследования заключается в том, чтобы оценить влияние уровня вербальных инвективных единиц (агрессивных эмотивов) на языковую личность в условиях профессионального общения.
Поставленная цель обусловила постановку и решение следующих задач:
- осуществить теоретическое изучение влияния инвективного (агрес
сивного) воздействия на деятельность субъекта в сфере профессионального
общения;
выявить частотный ряд вербальных инвективных формул с суггестивным потенциалом (аффективным зарядом воздействия) и на этой основе разработать типологию вербальной инвективной агрессии с учетом принципов системного анализа личности;
описать механизмы эмоционального воздействия инвективных формул на участников коммуникативного процесса в профессиональной деятельности и предложить набор регулятивных средств по нейтрализации последствий инвективного дискомфорта;
произвести экспериментальную проверку гипотезы и определить взаимозависимость между инвективным воздействием и результативностью
(эффективностью) деятельности участников профессиональной коммуникации;
- обобщить полученные данные для приближения к смежным сферам.
В качестве рабочей гипотезы исследования выдвигается следующее положение: в условиях профессиональной коммуникации вербальное инвек-тивное воздействие порождает эмоциональный дискомфорт в виде агрессивного аффективного заряда и оказывает влияние на результативность участников профессиональной деятельности.
Методологической основой исследования является концепция взаимосвязи личности и деятельности, теория системного анализа психических явлений, система общенаучных и математических методов описаний сложных систем, а также принципы целостной организации языкового субъекта и его речевой деятельности, которые предполагают вероятностную связь между лингвистическими и психологическими факторами.
Методы исследования включали как психологические диагностические процедуры (методика FPI - Фрайбургский вариант личного опросника в адаптации А.А. Крылова, диагностика показателей и форм агрессии А. Басса и А. Дарки в адаптации Д.Я. Райгородского), так и лингвистический анализ данных (метод построения субъективных семантических пространств с использованием факторного анализа - тест ассоциативного восприятия и оценки вербальной информации Ч. Осгуда), методы статистического анализа, метод анализа образов (имагогика). Основным общенаучным методом исследования в диссертации является гипотетико-дедуктивный метод. Кроме того, в работе также использовался программный метод экспертизы вербального воздействия (текстов внушения) «Diatone», разработанный в межвузовской лаборатории суггестивной лингвистики под руководством проф. А.А. Романова и зарегистрированный в Роспатент под № 990729 от 08.10. 1999 г.
11 На защиту выносятся следующие положения:
1. Воздействие вербальных инвективных формул порождает нестандартные (дискомфортные) ситуации, маркированные в речевой практике профессионального общения категорией аффекта, оказывающей влияние на
организацию языкового сознания. В практике профессиональной интеракции данная категория реализуется в виде трех взаимосвязанных форм: невротичность, агрессивность и депрессивность.
2. В функционально-семантическом плане инвективные формулы вы
ступают в виде вербального раздражителя, специфика которого раскрывается
*. в воздействующем (суггестивном) потенциале аффективного заряда, что про-
является в доминировании значений отрицательной оценки, в размытости и абстрактности семантического пространства значений используемых лексических единиц, а также в употреблении клишированных вербальных комплексов, которые ориентированы, по преимуществу, на переживания, связанные с событиями прошлого опыта и указывающие на внутренний мир человека.
Аффективный заряд воздействия инвективных формул (инвективных единиц или эмотивов) образует когнитивно-эмоциональные структуры, обеспечивающие взаимодействие между уровнем восприятия и уровнем абстрактного мышления языковой личности, а вытесненные в подсознание аффективные переживания оказывают влияние на процесс перенастройки (своего рода «рефрейминг») когнитивной системы реципиента и ее вербализации.
Клишированное (или «псевдоритуальное») употребление эмотивных формул инвективной дискурсии (аффективных речевых действий) в определенном профессионально-территориальном пространстве связано в своем большинстве с реализацией их символической функции подчеркивания или репрезентации маскулинного статуса («воина», «завоевателя», «охотника», а
їх также «защитника» и «хранителя» личностных территориальных границ)
участников профессионального общения независимо от их полоролевой принадлежности.
5. Регулятивная специфика использования говорящим субъектом эмо-тивных формул инвективной дискурсии обусловлена реализацией комплексного набора коммуникативных стратегий дискредитации собеседника, среди которых доминантными являются стратегии положительной самопрезентации, стратегии разграничения «свой - чужой», стратегии формирования и ограничения (меты) «освоенного территориального пространства» и «своего круга», стратегии «игры на понижение». Результативная успешность применения стратегий дискредитации собеседника оценивается посткоммуникативным эффектом, отражающим внутреннее состояние («мир») реципиента в определенной последовательности: реципиент находится в состоянии X (чувствует себя объектом насмешки через Q (обижен через Q (оскорблен через Q))), где Q несправедливо и не фактуалъно для реципиента.
Материал исследования составляют данные респондентов (96 дискурсивных фрагментов и 480 ассоциаций), полученные в результате эмпирических исследований с участием двух групп оперативного состава пожарной службы в возрасте 25-37 лет. Общее количество испытуемых - 84 человека.
Научная новизна исследования заключается:
в описании специфики содержания эмоциональной регуляции в условиях профессионального общения;
в комплексном подходе к изучению влияния уровня эмоциональной устойчивости языковой личности на эффективность его профессиональной деятельности;
в выявлении связи глубинных факторов психоэмоциональных состояний с механизмами знакового конструирования комплекса пар положительных и отрицательных «стимуляционных значений», организованных по принципу бинарных оппозиций;
- в разработке методики диагностики уровня эмоциональной устойчи
вости личности.
Теоретическая значимость работы заключается в углублении научных подходов, доказывающих неразрывную интегральную связь между аг-
рессивностью инвективного воздействия и эмоциональной сферой личности
* участников профессионального общения, в развитии идеи влияния аффек-
тивных вербальных комплексов на когнитивную креативность (т.е. осмысленное понимание модели) поведения в условиях коммуникативного дискомфорта и продуктивность вербализации внутреннего мира личности. В работе расширяется и уточняется представление о суггестивных аспектах внут-ривербального бытия системы семантических репрезентаций, когнитивно связанных с элементами типовой ситуации (фреймовой конфигурации) профессионального взаимодействия, вводится ряд новых понятий для описания приемов блокировки и противодействия агрессивному влиянию инвективных единиц.
Практическая значимость исследования определяется возможностью
применения ее основных положений, выводов и методик анализа при разра
ботке программы развития эмоциональной устойчивости личности в услови
ях профессионального обучения персонала и переподготовки кадров. Разра
ботанная и апробированная в ходе исследования методика диагностики эмо
циональной устойчивости личности может быть также использована при
i^j проведении профессионального психологического отбора, а также в психо-
лингвистической экспертизе, позволяющей диагностировать психоэмоциональные состояния языковой личности по продуктам речевой деятельности. Кроме того, результаты исследования могут использоваться в дидактических целях при разработке курсов «Психология и этика делового общения», «Управленческая риторика и культура речи», «Управленческая коммуникация», «Языковая личность в профессиональном общении».
Достоверность результатов исследования обеспечена их опорой на
фундаментальные методологические и теоретические принципы научного
исследования, согласованностью основных теоретических принципов и по-
>ч ложений с данными экспериментальных исследований, использованием ком-
плекса психолингвистических методов, статистически значимых результатов исследования. Адекватность применяемого психолингвистического инстру-
ментария проверена с помощью современных методов статистического корреляционного анализа, подтверждена проверкой результатов диагностики коммуникативных характеристик испытуемых.
Апробация работы проходила в виде докладов и выступлений на: трех межвузовских научно-практических конференциях («Методы активизации учебного процесса и практической подготовки студентов в современных условиях», Тверь, май 2000 г.; «Актуальные проблемы науки Верхневолжья», Тверь, февраль 2001 г.; «Повышение качества подготовки специалистов для региона», Тверь, апрель 2002 г.), на Всероссийской конференции «Личность и бытие» (Краснодар, ноябрь, 2002 г.).
Результаты работы регулярно (с 2000 г. по 2003 г.) обсуждались на заседаниях межвузовского теоретического семинара «Языковое пространство личности: функционально-семантический и когнитивный аспекты» при кафедре теории языка и межкультурной коммуникации Тверской государственной сельскохозяйственной академии (Москва - Тверь, ИЯ РАН, ТГСХА). Основные материалы исследования по теме диссертации отражены в 3 публикациях общим объемом 1,75 п.л.
Структура диссертации обусловлена логикой исследования, его целями и задачами. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и приложения. Текст диссертации снабжен диаграммами и таблицами.
Во введении обосновывается выбор темы, формулируются цели, определяются объект, предмет и задачи исследования, устанавливаются новизна и актуальность исследования, дается характеристика методов и материала исследования, выделяются положения и результаты, выносимые на защиту, и вводятся основные понятия работы. В первой главе «Общие принципы описания аффективных речевых действий в ситуации инвективного воздействия» излагаются методологические принципы описания семиотического воплощения психоэмоциональных состояний сознания говорящего субъекта в условиях вербального эмоционального воздействия на личность в сфере
профессиональной интеракции (коммуникации / взаимодействия / общения). Во второй главе «Вербальный акт инвективного воздействия и его конститу-енты» разрабатывается модель коммуникативного акта инвективного воздействия в структуре профессионального взаимодействия; анализируется пре-суппозиционная база механизма инвективного воздействия и фиксируются языковые средства маркированности аффективных речевых действий в типовых ситуациях профессионального общения. В третьей главе «Дискурсивное отражение инвективного воздействия в профессиональной интеракции (экспериментальный анализ корреляционной зависимости профессиональной интеракции от условий инвективного дискомфорта)» описываются результаты экспериментального анализа по выявлению воздействующего эффекта инвективного воздействия на результативность трудовой деятельности ее участников. В Заключении представлены результаты проведенного исследования и обозначены перспективы дальнейших исследований в предлагаемом направлении.
9 I
Методологические основы лингвистического анализа эмоционального воздействия
Значение эмоциональных процессов как форм психического отражения, проявляющихся как в субъективных переживаниях, так и в физиологических реакциях, связываются не только с оценочной, но и сигнальной, побудительной, энергетической функциями, а также с функциями направления внимания, памяти и др., которые теснейшим образом переплетены и взаимодополняют друг друга.
По существу большинство из этих воззрений на регуляторные функции эмоций восходят к философским трактатам Платона, Аристотеля, Петрици, Декарта, Спинозы и др. Эмоции рассматривались Аристотелем и как связывающее звено в процессе познания, и как мотивирующее основание. Мысль о регуля-торной функции эмоций развивалась и Рено Декартом, который вьщелял не только гобудительную, но и ориентирующую функцию эмоций, показывая в своих трактатах, что эмоции могут выполнять функцию памяти. Платон, не отводя места чу в-ствованиям (эмоциональным переживаниям) в своей классификации, но и не смешивая их с другими явлениями, считал их возможным аккомпанементом психических отражений, колеблющихся между нормальными и ненормальными процессами.
Особо ярко динамическое единство эмоции с другими явлениями проявляется в учениях об аффектах, созданных Декартом и Спинозой. Последний, напр и-мер, пишет: «Желания, возникающие вследствие неудовольствия или удовольствия, ненависти или любви, тем сильнее, чем больше эти аффекты». Он также указывал на двойственную особенность эмоций: «Под аффектами я разумею состояние тела, которые увеличивают или уменьшают способность самого тела к действию, благоприятствуют ей или ограничивают ее». По мнению Л. Аболина, именно эта ос о-бенность эмоций оказалась причиной того, что впоследствии представители ан г-лийской и французской школ анализа личности отнесли переживания человека к рудиментарным психическим явлениям, обреченным на постепенное вымирание. Так, Мак-Дауголл определил эмоции как аффективный аспект инстинктивного процесса, а Г. Спенсер и Т. Рибо объявили эмоциональные состояния человека пережитками его животного прошлого. Примечательно в этой связи мнение Тит-ченера, который рассматривал эмоции (чувства) как психические процессы, возникающие у человека в зависимости от того, какое значение имеют действующие на него раздражители.
Подобных представлений придерживается и Витвицкий, который отмечал, что у человека существует врожденная предрасположенность испытывать удовольствие при полезных воздействиях и страдание - при воздействиях, вредных для индивида, группы или вида. Эта идея была развита в так назьгоаемой гормической психологии, разработанной Мак-Дауголлом. По мнению Мак-Дауголла, главным регулятором целенаправленного поведения животных и людей являются инстинкты. Каждый инстинкт состоит из трех компонентов: предрасположенности к восприятию некоторых раздражителей, эмоции и предрасположенности к выполнению определенных действий. Побуждающая сила инстинкта заключена именно в среднем звене - эмоции. Эмоция направляет индивида к определенным целям, она свидетельствует о возбуждении (актуализации) инстинкта. Эмоция содержит в себе импульс к действию. Однако то, как человек будет вести себя в конкретной ситуации, зависит не только от эмоций, но и от других психических образований - сложных чувств (sentiments). Чувства - это приобретенные (а не врожденные) психические структуры, это некоторые волевые тенденции. Они представляют собой индивидуальные тенденции к переживанию определенных эмоций и желаний в связи с некоторым конкретным объектом, возникающие вследствие опыта, который индивид приобретает по отношению именно к объекту. Теория Мак-Дауголла не получила большого распространения. Хотя его идеи и имели известный резонанс, оставив определенный след в ряде современных концепций, тем не менее, в качестве целостной системы они не привились. Возможно, это объясняется тем, что теория инстинктов в той грубой форме, в какой ее представил Мак-Дауголл, не могла быть согласована с накапливающимися эмпирическими данными.
Гораздо большее влияние оказала концепция психоанализа, для которой исходным понятием также стал не «человек переживающий», а «человек действующий». В психоанализе эмоции являются главным «героем». Чтобы изложить психоаналитическую теорию эмоций, нужно было бы, в сущности, изложить почти всю доктрину психоанализа в целом. Поэтому здесь мы наметим эту концепцию лишь в самых общих чертах.
Эмоции являются основным регулятором действий человека. Эмоции — это психические процессы, или специфический вид функций, природа которых определялась по-разному. Источником эмоций являются, прежде всего, биологич е-ские влечения, вместилище которых было названо «о н о». По мере развития контактов с окружением эмоции начинают «связываться» с определенными об ъ-ектами внешнего мира (катексис), благодаря чему эти объекты приобретают ценность для субъекта. Контакты с внешним миром определяют также и другой результат: возникновение механизмов, ограничивающих эмоциональные реакции и придающих им законченную форму, что в отдельных случаях приводит к вытеснению некоторых эмоций из сознания.
Процесс вытеснения происходит благодаря возникновению эмоции трев о-ги; в результате вытеснения нарушается связь некоторых эмоциональных процессов с другими сферами личности, что иногда вызывает психические расстройства (например, невротические симптомы). В результате взаимодействия с внешним миром возникают также новые когнитивные образования, репрезентирующие в психике индивида требования социального окружения (общества, группы, малой группы). Действие этих образований способно породить многие эмоциональные явления (например, угрызения совести, чувство гордости, вины, стыда).
Как отмечает Л. Аболин, о сложной диалектике соотношения эмоций и деятельности свидетельствуют результаты большого количества исследований, проведенных в конце XIX и в начале XX веков и продолжающихся до настоящего времени. Результаты данных исследований говорят о том, что положител ь-ное или отрицательное влияние эмоций на деятельность любого порядка, в том числе и речевую, зависит от интенсивности эмоционального компонента и от ст е-пени сложности деятельности.
Так, уже в работах В. Вундта (1880) представлена зависимость интенсивности чувственного тона ощущения (собственно эмоциональный компонент) от интенсивности самого ощущения (как когнитивного процесса эмоции) и в динамике зависимости собственно эмоционального компонента от силы раздр а-жения обнаруживается рассогласование между чувственным тоном и раздраж и-телем. Йорке и Додсон, опираясь на результаты своих экспериментов, сформулировали закон, показывающий сложную диалектику соотношения эмоций с деятельностью различной степени трудности: высокий и низкий уровни эмоционального возбуждения могут способствовать дезорганизации деятельности.
Содержание и структура коммуникативного акта инвективного воздействия
Условием нормально складывающейся интеракции является понимание получателем сообщения интенции говорящего. По этой причине используемые для осуществления регуляции диалогическим взаимодействием языковые средства могут оцениваться субъектами названных подсистем в двух ракурсах: 1) как прямые сигналы, управляющие деятельностью другой подсистемы и обусловленные действием принципа «обратной связи», исходящей от регулирующего сигнала этого объекта, т.е. слушающего, и 2) как обратные сигналы для другой подсистемы, извещающие (или несущие информацию) о практическом эффекте его предыдущего сигнала. Любое оперативное действие по организации и управлению процессом передачи информации носит комплексный, кольцеобразный характер: управляющий сигнал должен формироваться на базе ответного (осведомительного) сигнала, исходящего из другой подсистемы (Романов, 1988), что является основой регулятивной функции диалогического взаимодействия вопросно-ответного типа.
В профессиональной коммуникации в условиях инвективного дискомфорта находит фиксацию и выражение развитие наших знаний о внешнем мире, что отражает сущность познавательной функции. При этом участники коммуникативного акта инвективного воздействия, осуществляя с помощью стрессорных инвективных формул целенаправленную передачу личностной установки, знаний и представлений от одного человека к другому, реализуют коммуникативную функцию особого рода.
В силу этого такое взаимодействие характеризуется прежде всего ин-корпорированностью (вплетенностью) в структуру конкретного интерактивного пространства и подчиненностью структуре типового коммуникативного пространства, обладая способностью определенным образом репрезентировать ее общую арматуру, ее составляющие и отношения между ними (ср.: Романова, 2001). И поскольку, согласно постулатам и принципам прагматически ориентированных направлений в философской науке , значение того или иного объекта или явления действительности постигается через включение его в более широкие рамки объектов и явлений, связанных друг с другом и, в определенной мере, общих для коммуникантов, постольку понять - значит ввести событие, ранее изолированное, в ту целостность, которая его включает и тем самым придает ему некоторый смысл.
В случае коммуникативного акта инвективного воздействия (КАИВ) вербальная интеракция представляет собой своеобразный комплекс речевых (аффективных) действий и может интерпретироваться как разновидность игры с полной информацией (см.: Harrah, 1961: 40-46). Такая интеракция может принимать различные иллокутивные манифестации, например, в виде вопросно-ответного единства (единства) или просто вопросного комплекса, в котором в вопросительной форме реализуется специфика воздействующего акта инвективной направленности, ср.: - Что, уснули, тетери, когда станки еще работают? Или: Почему Вы, придурки, розетки не заземляете?
Вполне очевидно, что инвективный комплекс - это логико-языковое образование, выполняющее две важнейшие функции: во-первых, в нем находит фиксацию и выражение развитие знаний о внешнем мире (познавательная функция) и конкретной ситуации, а, во-вторых, с помощью маркеров (в данном случае, вопросов, да и ответов на них в той же форме, например) осуществляется целенаправленная регуляция профессиональной деятельности (и передача знаний, в том числе) от одного человека к другому. Выступая необходимым звеном в мышлении и общении людей, упомянутый инвективный вербальный комплекс считается наиболее частотной формой профессиональной коммуникации.
Анализируя структуру коммуникативного акта инвективного воздействия, следует отметить, что он ничем не отличается от любого другого коммуникативного акта. Просто существует некая «ситуация коммуникации или коммуникативной интеракции», в состав которой входят: - отправитель (адресант), который с помощью эмотивных (аффектив ных) выражений формулирует собственные потребности в устранении сло жившегося положения дел в определенном территориальном (производст венном) пространстве, возникшего (или возникающего под давлением опре деленных обстоятельств) в силу неопределенности и неточности в знании по зиционного (ролевого) расположения участников профессиональной инте ракции, и который в процессах познания или общения с другими участника ми профессионально-территориального пространства пытается свести свое . стремление к более отчетливому пониманию некоторого положения дел, си туации, позиции собеседника; - получатель (адресат, реципиент) этого сообщения и - намерение (желание) отправителя передать свое видение, оценку в форме, например, вопроса именно этому получателю. Однако, совпадая по структуре с другими актами, КАИВ решает свойственные только ему задачи, которые функционально определяют его границы: практически он направлен на организацию определенного действия \ j (эмоционального «отклика») со стороны адресата как получателя такого рода сообщения (т.е. реципиента), выражающего своеобразный имплицитный запрос о недостающей информации, отклик на высказанную оценку или на готовность, предрасположенность адресата к такому действию, которое призвано внести определенный коммуникативный вклад в разрешение сомнений инициатора такого воздействия. В целом же, комплексный КАИВ охватывает всю совокупность факторов, определяющих взаимодействие участников диалогической коммуникации и использование в этом взаимодействии языковых средств. Социальная действительность как совокупность фрагментов окружающего мира и обще ( ственной жизни определенным образом познается, осмысливается и преобра зуется, соотносясь с определенными личностными установками. В рамках КАИВ она описывается в виде определенных прототипических или струк 69 турных образований в виде конкретных аффективных речевых действий. Таким образом, объективная социальная реальность является не только средой или фоном, где реализуются акты диалогической коммуникации инвек-тивной направленности, но и составной частью самих коммуникативных актов (КАИВ в том числе), их внутренним компонентом. Реализуя КАИВ, отправитель сообщения (инициатор) стремится вызвать в сознании, в ментальной сфере или ментальном пространстве, адресата нужные или задаваемые образы из действительности типового интерактивного пространства. С этой целью он включает в свое речевое произведение фонетические, графические, кинестетические знаки, устойчиво связанные в системе языка и общего коммуникативного опыта с определенными значениями и назначениями. В силу устойчивости этой связи при смысловом (сознательном или бессознательном: Сепир, 1993: 594; Юнг, 1994: 22-29) восприятии речевого произведения названные знаки вызывают в сознании адресата те образы, которые сформулировал отправитель сообщения (инициатор). Поскольку в профессиональной коммуникации отражается далеко не вся действительность, а только определенная ее часть, то компонент, соответствующий коммуникативному акту типового инвективного воздействия, можно определить как ситуацию, под которой понимается некий фрагмент действительности, познаваемый, осмысляемый, описываемый и преобразуемый в ходе отдельного акта речевой коммуникации. Продуктом познания, осмысления, описания и преобразования ситуации является коммуникативный образ ситуации (Сидоров, 1986: 16).
Ролевые характеристики участников профессиональной интеракции в ситуации инвективного воздействия
Специфика диалогической интеракции как сферы общения в отличие от других сфер коммуникации наиболее ярко проявляется в выборе ролевого репертуара, который должны исполнять участники диалогического взаимодействия в соответствии с целями и задачами конкретной ситуации общения. Говорящий вступает в коммуникативное взаимодействие не как глобальная личность, в которой объединены все ее составляющие, а как личность «параметризованная», выявляющая в акте речи одну из своих социальных функций или психологических аспектов, в связи с которыми и должно пониматься его высказывание (Арутюнова, 1981: 357).
Личностные характеристики участников коммуникативного акта инвективного типа, включающие в себя их социальные, институциональные и психологические свойства, входят, наряду с названными выше компонентами КАИВ, в структуру типового взаимодействия инвективно-сатисфактивного типа. Значение личностных параметров (характеристик) партнеров по диалогическому взаимодействию и их влияние на реализацию коммуникативного акта сатисфактивного типа находят свое отражение в типовых ролевых исполнениях коммуникантов.
Ролевой репертуар участников комплексного КАИВ определяется, прежде всего, тем, что партнеры, связанные друг с другом общей коммуникативной деятельностью, имеют цель - воздействовать друг на друга. Любой тип интерактивного взаимодействия и любой речевой продукт такого взаимодействия, т.е. дискурс, актуализирует в сознании реципиента представление о некоторой вышестоящей и/или контролирующей инстанции при мотивации выбора той или иной роли, когда предписанную или выбранную роль необходимо исполнять. Однако взаимное воздействие в виде интеракции «наблюдается лишь в том случае, если существует взаимодействие партнеров друг на друга, упорядоченное в единый процесс, протекающий по типовому образцу с типовым сценарием» (Романов, 1992: 56). Роли участников совместной деятельности находятся в отношении взаимообусловленности, причем взаимообусловленность ролей возникает именно в рамках совместной деятельности, когда участники интеракции ожидают от партнера действий, соответствующих выбранной и заявленной роли. При этом, безусловно, реализуется вся система ролевых проявлений участников речевой коммуникации (подробно о ролевых проявлениях участников речевой интеракции и их влиянии на ход принятия коммуникативных решений см.: Романов, 1992; 1995; 19956; Романов, Ходырев, 2000: 30-42; Романов, Ходырев, 2001: 57-65).
Диалогическое взаимодействие инвективного типа, протекая по типовому сценарию иллокутивного потенциала «Сатисфактив», вынуждает его участников следовать правилам, предписанным типовым фреймовым сценарием. На реализацию КАИВ влияет субъективная деятельность коммуникантов, определяющаяся их мировоззренческой позицией, коммуникативным и жизненным опытом, задачами и целями, поставленными на уровне реализации комплексного коммуникативного акта названного типа. Сложный характер динамики взаимодействия коммуникантов в КАИВ детерминирован многомерностью и разнонаправленностью позиций говорящих субъектов: социальных и коммуникативных статусов как совокупности коммуникативных прав и обязанностей. Партнеры по общению обладают целым набором «интерактивных (субъект - объект), информативных (отправитель - получатель), социально-статусных (доминанта - равноположенность - подчинение), сценарных или типовых (инициатор — адресат) и стратегических (ведущий / лидер - ведомый) ролевых проявлений» (Романов, 1995).
Взаимодействие коммуникантов с учетом различий в жанрах общения (Арутюнова, 1999) приводит к образованию устойчивых социальных отношений, понимаемых как «система нормированных взаимодействий между двумя партнерами на основе определенной платформы» (Щепаньский, 1969: 92; также: Тарасов, 1979: 9). Общей платформой в конкретном коммуникативном акте является понимание говорящим собственной социальной роли и социальной роли собеседника, поскольку общение происходит на фоне социального взаимодействия личностей и «речевая деятельность в каждом конкретном случае - это ролевая речевая деятельность» (Тарасов, 1977: 43).
Именно поэтому говорящий «вынужден выбирать языковые средства, подчиняясь требованиям, налагаемым на него собственной социальной ролью и социальной ролью собеседника» (Крысин, 1977: 14).
Следует отметить, что в многообразных подходах в социологии, социальной психологии, в лингвистике (стилистике, социо-, психо-, прагмалин-гвистике) нет единого мнения относительно таких понятий как «позиция», «статус», «роль» (ср.: Андреева, 1980; Бобнева, 1978; Кон, 1967; Тарасов, 1979; Bach, Harnish, 1979; Dahrendorf, 1968; Dreitzel, 1980; Ervinripp, 1973).
Обоснование экспериментальной базы интерпретации категории аффекта
Исследование семиотического воплощения психоэмоциональных состояний сознания в системе практик профессиональной дискурсии очень трудно провести без анализа их содержания и без учета экспериментальных данных. С этой целью полезно обратиться к экспериментальной базе смежных с чистой лингвистикой областей, в частности лингвопсихологии, психологии, семиотики, психоанализа. Нельзя забывать, что изначально эмоциональная сфера личности рассматривалась в оппозиции аффекта и мышления (см. главу 1), что позволяет дифференцировать такие эмоциональные состояния, как невротичность, агрессивность, депрессивность.
В разных концептуальных подходах формировались различные представления о природе эмоций. Однако основная проблематика заключалась в построении моделей эмоциональной сферы, типологизации эмоциональных переживаний, построении аппарата описания, установлении соотношения с другими психическими процессами, в том числе и с соматической сферой.
Полезно помнить, что ученые давно обратили внимание на влияние эмоций на творческое воображение (Рибо, 2001; Блонский, 2001). Так, Т. Рибо отмечает, что «...мимолетные настроения состоят в том, что представления, сопровождавшиеся одним и тем же аффективным состоянием, имеют тенденцию ассоциироваться после: аффективное сходство объединяет, связывает представления в сущности различные и отдельные. Этим данный прием отличается от ассоциации по смежности, которая есть повторение опыта, от ассоциаций по сходству в интеллектуальном смысле. Состояния сознания комбинируются не потому, что раньше они были совместны, не потому, что мы находим между ними сходство, а потому, что они имеют общий тон... Легко понять, что это влияние эмоционального фактора, явное или скрытое, должно производить группировки самые неожиданные, что оно открывает почти безграничное поле для новых комбинаций, так как число образов с общим аффективным отпечатком чрезвычайно велико» (Рибо, 2001:159-160). Таким образом, отмечается зависимость ассоциативных связей от эмоционального состояния.
Эта идея была высказана В.М. Бехтеревым, утверждавшим, что «... отрицательный общий фон действует угнетающим образом на скорость сочетаний, и только слова по содержанию близкие к отрицательному тону вызывают первые сочетания сравнительно быстро... Положительный общий фон приводит к большему разнообразию сочетаний, отрицательный, наоборот, к большему однообразию сочетаний» (1991: 100). Для В.М. Бехтерева эмоции и аффекты - это одно и тоже. Под названием аффектов или эмоций он понимает «более резкие колебания нервно-психического тона, обусловленные непосредственными впечатлениями или следами бывших ранее раздражителей» (1991: 92). Понятие аффекта включает все мотивационные состояния и процессы (Изард, 1980: 70). Идею единства аффективного и интеллектуального, т.е. переживания и познания поддерживал также С.Л. Рубинштейн, отмечая при этом важное для нашего исследования положение, что «аффективное состояние выражается в заторможенности сознательной деятельности» (1984: 160).
Л.С. Выготский понимал природу эмоций, т.е. источник их возникновения, сквозь призму интегративной модели, не противопоставляя классическую (периферическую) модель органической (или центральной) модели. Он считает, что «новая теория предполагает наличие двойного контроля - кортикального и таламического - над телесными процессами» (1984: 158).
А.Р. Лурия работал с данными ассоциативного эксперимента и обратил внимание на тот факт, что «... когда мы предъявляем испытуемому слово, возбуждается у него то или иное аффективное воспоминание, тот или иной аффективный комплекс. В этих случаях ассоциативный процесс сильно тормозится: испытуемому или приходят в голову сразу много ответных слов, которые путают его обычный ход ассоциаций, или же ничего не приходит в голову, и он долго не может дать требуемой от него ассоциативной реакции. Когда же он эту реакцию дает ... сама ее форма нередко бывает примитивней, чем обычно. Все это объясняется тем, что словесный раздражитель может провоцировать связанные с ним аффективные состояния, и эти аффективные моменты извращают дальнейший ход ассоциаций» (1984: 229-230).
Данная идея была уже развита в отечественной традиции Н.Н. Ланге (1996). Он отмечал, что эмоции оказывают влияние на ход и направление наших представлений, - «гнев, страх, печаль и т.д. могут совершенно изменить течение ассоциаций, допуская лишь те представления, которые соответствуют данному чувству и задерживать все остальные» (1996: 279). Современная психологическая наука выделяет 4 аспекта анализа эмоций: - физиологические механизмы эмоций; - выражение эмоций; - эмоции как результат оценки ситуации; - влияние эмоций на познавательные процессы (Субботин, 1999: 357). При этом, всевозможные аффективные комплексы (например, тревожности, депрессии, любви, враждебности) образуются из фундаментальных эмоций. Так, Куликов считает, что «... фактор негативной аффективности, объединяющей шкалы агрессии и отчужденности, связан с негативными психическими состояниями» (1997: 45).
Похожие диссертации на Регулятивная характеристика инвективных реплик в профессиональном общении
