Содержание к диссертации
Введение
Глава первая. Семантическое описание речевой интенции защиты 15
1.1. Общие принципы описания структуры речевой интенции защиты в коммуникативном процессе 15
1.2. Формы коммуникации в дискурсе с установкой на защиту 25
1.3. Ролевые проявления и ролевые экспектации в системе речевых действий с интенцией защиты 35
1.4. Иллокутивная структура дискурса с интенцией защиты 51
1.5. Функционально-семантическая характеристика речевого эпизода в репликах защитной направленности 60
Глава вторая. Коммуникативная реализация речевой интенции защиты в дискурсе 75
2.1. Коммуникативный статус защиты в системе регулятивных действий 75
2.2. Коммуникативные стратегии в прагматических типах дискурса с интенцией защиты 94
2.3. Прагматические особенности регулятивных действий в дискурсе с интенцией защиты 108
2.4. Способы и средства реализации интенций защитника в преодолении сопротивления партнера по коммуникации 123
Заключение 137
- Общие принципы описания структуры речевой интенции защиты в коммуникативном процессе
- Формы коммуникации в дискурсе с установкой на защиту
- Коммуникативный статус защиты в системе регулятивных действий
- Коммуникативные стратегии в прагматических типах дискурса с интенцией защиты
Введение к работе
Предметом настоящего исследования являются функционально-семантические принципы реализации интенции защиты в речевом плане (дискурса с интенцией защиты, или,invention defensive в духе идей французской лингвистической школы см. Ducrot, 1984; Kerbrat-Orecchioni, 1994; MacEvoy, 1995) на материале русского и французского языков.
Под речевой интенцией защиты понимается обозначенное намерение, которое реализуется в стратегии коммуникативных действий, используемых одним из коммуникантов в процессе диалогической интеракции для охраны своих интересов, целей и установок, например:
(1) - И ты думаешь, что он понимает весь ужас моего положения? Нисколько! Он счастлив и доволен.
О, нет! Он жалок, он убит раскаяньем...
Способен ли он к раскаянью?
Да, я его знаю. Я не могла без жалости смотреть на него. Мы его обе знаем. Он добр, но горд, а теперь так уши/сен. Главное, что меня тронуло — его мучают две вещи: то, что ему стыдно за детей, и то, что он любит тебя... да, да, любя больше всего на свете, сделал тебе больно, убил тебя.
(Л.Толстой, 86) (2) - Quel cochon се type! dit Stephanie.
Lequel?
Ben le collectionneur!
Oh lui ilfaut le comprendre. Partout on lui balance des bonnes femmes dans les partes il en a marre, И se defend.
(Rochefort, 159) Процессу охраны или защиты своих интересов, целей и установок, рассматриваемому в системе актов диалогической дискурсии, посвящены исследования многих представителей отечественного языкознания (Сусов, 1984;
Романов, 1988; 2002; Арутюнова, 1990; Кодзасов, 1993; Кибрик, 1994; Степанов, 1995; Менджерицкая, 1997; Басималиева, 1999; Зильберт, 2001 и др.). Несмотря на значительную частотность употребления в речевой практике защитных действий, приходится констатировать, что ни в работах по теории речевого воздействия, ни в исследовании по теории дискурса, проблема комплексного описания интенции защиты в дискурсе не поднималась и не обсуждалась.
Поэтому обращение к названной теме объясняется практически полным отсутствием работ, посвященных лингвистическому описанию интенции защиты, как в отечественном, так и зарубежном языкознании за исключением монографического исследования MacEvoy (1995), и нерешенностью целого ряда проблем, связанных с вопросами стратегии защитных действий в речевых произведениях.
Принимая во внимание тот факт, что диалогические единства с речевой интенцией защиты в структурном плане имеют сходство с перформативными высказываниями, важно иметь в виду, что далеко не всегда функционально-семантическое свойство перформативности реализует себя в своем матричном выражении. В этой связи Дж. Остин отмечал, что «не всегда представляется возможным сведение высказывания к эксплицитному перформативу», имея в виду высказывание типа: Я защищаю Вас от чего-либо. Действительно, речевые образования, в основе которых лежит инвариантная модель речевой интенции защиты «Я защищаю кого-либо/что-либо от кого-либо/чего-либо» не могут быть причислены к разряду перформативов (см. Почепцов, 1975; Романов, 1981а; 19816; Почепцов, 1983; Сусов, 1984; Вежбицкая, 1985; Апресян, 1986; Остин, 1986; Арутюнова, 1990; Шмелев, 1995; Searle, 1976; Ducrot, 1980; Roulet, 1990; Kerbrat-Orecchioni, 1994), так как защитные действия в речевом плане представляют собой определенный тип поведения одного из партнеров в конкретной ситуации диалогического общения.
Иллокутивные образования с формальными показателями защиты не вписывались в простейшую структуру речевых актов, поскольку в процессе диалогического взаимодействия по достижению определенных целей речевая стратегия говорящего представлена в виде набора некоторых конституентов - действий, соотносимых с планом, целями и условиями их достижения. При этом сложные модели, включающие несколько показателей коммуникативной направленности или несколько иллокутивных параметров, практически не рассматривались ввиду неясности отношений между такими показателями (см. Slakta, 1971; Tricaud, 1977). Так, например, в следующих взаимодействиях с интенцией защиты совершенно непонятна с точки зрения простой модели речевых актов коммуникативная направленность составляющих (речевых действий, диалогических реплик, диалогических шагов и ходов) комплексного акта взаимодействия:
(3) - Ну полно! Иван Иваныч, что за малодушие? Отец семейства, статский
советник! Стыдись!
- Какой я отец семейства? Я мученик! Я вьючная скотина, негр, раб, под
лец, который все еще чего-то ждет и не отправляет себя на тот свет! Я тряп
ка, болван, идиот! Довольно с меня! Довольно.
(Чехов, 107)
(4) - Mon Dieu que tu es agacant, de laisser tomber ta tete a chaque minute!
- Ne tefdche pas, Piegele.
(Courteline, 242) Рассматривая феномен защиты в речевом плане, учитывается то, что речевое действие является основным компонентом динамической модели диалогической интеракции вообще и дискурса с речевой интенцией защиты в частности. Однако регулятивная специфика дискурса с интенцией защиты в такой модели не изучалась. Более того, вопрос о специфике защитных действий в речевом плане затрагивает целый круг вопросов, среди которых наиболее важными являются вопросы о стратегической и прагматической составляю-
щей такого явления, как вербальная защита. Следует также рассмотреть вопрос и о том, как формальное выражение интенции защиты в виде перформа-тивной формулы обусловлено функционально-семантическими свойствами перформативных предикатов (см. Гак, 1971; Вежбицкая, 1978; Сусов 1980; 1984; Степанов, 1981; Новиков, 1983; Филмор, 1983; Арутюнова, 1988; Федосеева, Романов, 1989; Шахнарович, Юрьева, 1990; Лакофф, 1995).
Проведя краткий анализ феномена перформативности, теории речевых актов и теории речевого воздействия, следует отметить, что защитные действия в речевом плане связаны, прежде всего, не с использованием глагола защищаться)/ (se) defendre, на основе которых строится любая типология речевых актов, а со стратегией коммуникативных действий. Поэтому нерешенными и проблематичными остаются следующие вопросы:
Анализ стратегии защиты в диалогическом общении как самостоятельного явления, обладающего специфическим набором семантических, прагматических и социальных характеристик;
Разработка критериев и условий функционирования дискурса с речевой интенцией защиты, установление его соответствующего коммуникативного статуса и его ограничение от других речевых образований, используемых в диалогической интеракции;
Определение интенции защиты как формы коммуникативного и социального поведения говорящего субъекта и как набора стереотипных речевых действий, определяемыми партнерами по общению (собеседниками) в качестве защитных.
Рассмотрение различных формальных показателей выражения иллокутивной направленности «защита»;
Решение указанных вопросов предполагает рассмотрение интенции защиты с точки зрения речевой деятельности участников диалогической интеракции, направленной на решение поставленных задач в рамках определенного вида социальных и иных действий при помощи определенных речевых дей-
ствий (реплик, шагов, ходов). Исходным пунктом этого направления является деятельностное или динамическое начало, осуществляемое говорящим субъектом в определенных социальных и межличностных условиях дискурсивной практики с определенными целями и мотивами. При таком подходе, разработанном профессором А.А.Романовым (1984а; 1986; 1987; 1988), дискурс с интенцией защиты можно представить в виде динамической модели языкового функционирования, построенной на принципах функционально-семантического представления (ФСП-структуры) определенной коммуникативной ситуации, с отражением ролевых (коммуникативные - регулятивные - социальные роли) характеристик участников взаимодействия в полном объеме роли, их действий, связанных с определенными намерениями, интересами и стратегиями.
Актуальность настоящего исследования обусловливается, прежде всего, малоизученностью проблемы анализа дискурса с интенцией защиты в динамической модели ритуально-институциональной коммуникации на материале диалогических фрагментов повседневного общения. Интенция защиты в речевом плане не была объектом специального исследования в отечественной лингвистике. Между тем, все возрастающий социальный заказ на изучение прагматических механизмов вербального воздействия с использованием интенции защиты обусловливает необходимость разработки адекватной модели эффективной коммуникации (см. Дридзе, 1984; Черепанова, 1995; Романов, Черепанова, Ходырев, 1997; Дергачева, 1998; Романов, Черепанова, 1998; Романов, Воеводкин, Романова, 1999; Витлинская, 2000; Морозова, 2000). Описание функционирования такого механизма воздействия позволит моделировать латентную связь с подсознанием участников дискурса с интенцией защиты, что может послужить определенной базой для создания интегральной теории воздействия, включая использование различных стратегий неконфликтного дискурса
Основной целью исследования является описание стратегических способов ведения защиты и прагматических свойств диалогических единств защитной направленности. Для достижения поставленной цели определены следующие задачи:
рассмотреть глобальную и этапные стратегии защиты в исследуемом типе дискурса;
рассмотреть функционально-семантическую специфику интенции защиты в динамической модели речевого общения;
показать содержательно-конструктивные особенности дискурса с интенцией защиты;
Поскольку данная работа имеет как частнолингвистическую, так и общелингвистическую цель, то в ней использован разнообразный материал исследования. В качестве эмпирической базы дискурса с интенцией защиты выступает речевой материал из ситуаций повседневного общения, художественных произведений и прессы. Эмпирический материал объемом 1728 диалогических фрагментов на русском и 1646 на французском языках представляется достаточным для решения поставленных задач. Критерием отбора дискурсивных фрагментов послужила эксплицитная позиция говорящего в речевом взаимодействии на изменение установки личности участников общения. Основой таких фрагментов являются диалогические единства защитной направленности как целостные вербальные структуры, обладающие функциональной самостоятельностью и связностью.
Методы исследования определены спецификой предмета исследования и поставленными задачами. Разнообразие применяемых методик обусловлено, прежде всего, сложностью рассматриваемого объекта. Основным общенаучным методом исследования в диссертации является гипотетико-дедуктивный метод. В работе также применены методы контекстуального и функционального анализа, метод семантической и прагматической интерпретации, социально-контекстуальные методы: изучение коммуникативных ролей в обще-
ний и характер социальных и межличностных отношений между партнерами по общению в соответствии с социальными и правовыми нормами, включая многообразие стратегических технологий.
Научная новизна предлагаемого исследования определяется объектом исследования: интенция защиты в дискурсе как маркер позиционных изменений личности не была объектом специального рассмотрения в лингвистике. Впервые выбранные для исследования комплексные диалогические образования защитной направленности рассматриваются не в плане речеактовои структурной организации, а в рамках целостного функционально-семантического представления типового иллокутивного фрейма, отражающего весь спектр организационно-регулятивных отношений между партнерами по диалогическому общению. Впервые описана специфика реализации форм коммуникативного поведения участников дискурса с интенцией защиты и стратегия ведения защиты. Определен статус речевой реализации интенции защиты в модели диалогического общения. Выявлена коммуникативная специфика стереотипных проявлений интенции защиты, предложена модель прагматической реализации личностных установок говорящего с иллокутивным потенциалом защиты.
В качестве теоретической базы исследования прагматической специфики реплик защитной направленности принимается деятельностный подход к анализу дискурса, разработанный в Тверской семантико-прагматической школе. За основу работы взята динамическая модель диалогического общения, разработанная профессором А.А.Романовым (1984; 1986; 1987; 1988; 2000; 2002).
На защиту выносятся следующие положения:
1. Интенция защиты (ИЗ) в дискурсе может быть представлена как особый класс простых и сложных речевых действий, используемых одним коммуникантом для подтверждения выраженной им прагматической значимости (иллокутивной силы и иллокутивного потенциала) своих диалогических шагов
(реплик, ходов) с целью нейтрализовать агрессию собеседника в процессе реализации своей коммуникативной цели.
Учитывая целевую направленность интенции защиты, механизмом регуляции коммуникативного поведения участников взаимодействия будут являться различные стратегии. В типовой интеракции, представленной ФСП иллокутивного фрейма защиты, существует глобальная стратегия и стратегии тактического порядка. Глобальная стратегия индексируется фреймообра-зующим показателем - глаголом «защищать(ся)» в русском языке и «(se) defendre» во французском или отглагольными существительными «защита»; «защитник»/ «defense»; «defenseur». Стратегии тактического порядка подразделяются на интеракциональные, интерпретативные, управленческие. Необходимость определения стратегий при описании структуры дискурса с интенцией защиты обусловливается также тем, что именно с помощью стратегий, употребляемых участниками общения согласно фреймовой организации защитного типа коммуникативного взаимодействия, обеспечивается когерентность репликовых шагов.
В конструктивном плане к указанному иллокутивному показателю относятся не только эксплицитные диалогические единицы канонического плана, но и целые дискурсивные комплексы. Выделен особый прагматический тип интенции защиты, где конструктивное оформление блокирует появление эксплицитного маркера перформативности, не снижая воздействующего эффекта на участников интеракции.
Иллокутивная градуированность диалогических единств, связанных с интенцией защиты, выступает в качестве функционально-семантического основания, способствующего выделению следующих стратегий защиты: статусная, компетентная, убеждающая, ценностная и мотивационная.
Прагматическая специфика выделенных стратегий речевой интенции защиты определяется комплексом ролевых проявлений, включающих в себя: набор коммуникативных ролевых экспектаций (говорящий - слушающий,
продуцент - реципиент); набор регулятивных ролевых экспектаций (кауза-тор/субъект воздействия - объект воздействия, ведущий/лидер - ведомый, организатор - исполнитель, инициатор - адресат, интрудер - защитник). При этом следует учитывать и экспектаций социокультурных стереотипов, связанных с социально обусловленным речевым поведением личности.
Теоретическая значимость проведенного исследования заключается в том, что оно существенно развивает теорию речевого воздействия в частно-лингвистическом и общелингвистическом планах и представляет собой вклад в общую теорию прагматики общения. Изучение такого явления как квази-перформативность в коммуникативно- функциональной лингвистике способствует описанию закономерностей развития и функционирования языка в социуме, позволяет осмыслить с лингвистической точки зрения процесс формирования механизмов согласованной коммуникации и управления речевым поведением участников диалогической интеракции. В общелингвистическом плане теоретически значимыми являются аргументы в пользу анализа регулятивной функции языка, в особенности ее воздействующей и преобразующей речевое поведение разновидности.
Теоретически значимым также является разработка и распространение инструментария прагмалингвистики на семантический анализ таких явлений, как изменение личностных установок говорящего субъекта, преодоление стереотипа в речевом и неречевом поведении посредством правильного выбора стратегий защиты в регулятивной деятельности.
Практическая значимость работы определяется возможностью применения ее основных положений, выводов и методик анализа при разработке теоретических курсов по семантике и прагматике речевого общения, теории и интерпретации диалогического дискурса, теории речевого воздействия, при чтении спецкурсов по речевому общению, речевому этикету, лингвострано-ведению. Результаты исследований могут вызвать интерес психологов, философов, социологов.
Апробация работы проходила на заседаниях кафедры общего и классического языкознания и кафедры иностранных языков естественных факультетов Тверского государственного университета, на межвузовской научно-практической конференции «Научно-лингвистические и психолого-педагогические проблемы преподавания иностранного языка» (Тверь, 2003), «Перспективы модернизации системы образования в современной России. Пути повышения эффективности обучения иностранным языкам (Тверь, 2004), «Совершенствование подготовки специалистов Тверского региона» (Тверь, 2004), на II международной методологической конференции по теме: «Объект и субъект гуманитарного познания: человеческий фактор в познавательной деятельности» (Севастополь, 2004), «Проблемы профессиональной компетенции в языковом обучении» (Тверь, 2005). Содержание диссертации отражено в 5 публикациях в межвузовских и международных сборниках. Общий объем опубликованного материала составляет 2,25 печатного листа.
Структура и объем диссертации. Диссертация состоит из введения, двух глав, заключения, списка условных обозначений, списка использованной литературы и списка источников примеров. Общий объем работы составляет 160 страниц машинописного текста.
Во введении обосновывается выбор темы, определены цели и задачи исследования, устанавливаются новизна и актуальность работы, дается характеристика методов и материала исследования, определяются положения и результаты, выносимые на защиту, а также вводятся основные понятия работы.
В первой главе «Семантическое описание речевой интенции защиты» представлены общие принципы описания структуры речевой интенции защиты, рассматриваются формы коммуникации в речевых защитных действиях и функционально-семантическая характеристика речевого эпизода реплик защитной направленности; описывается иллокутивная структура и специфика ролевых проявлений коммуникантов, участвующих в дискурсе с интенцией защиты.
Во второй главе «Коммуникативная реализация речевой интенции защиты в дискурсе» рассматривается коммуникативный статус защиты в системе регулятивных действий, представлены коммуникативные стратегии в прагматических типах дискурса с интенцией защиты, описываются средства языковой манифестации защиты, и способы реализации интенции защитника в преодолении сопротивления партнера по общению.
В заключении представлены результаты проведенного исследования и обозначены перспективы дальнейших исследований в предлагаемом направлении.
Общие принципы описания структуры речевой интенции защиты в коммуникативном процессе
Любая дискурсивная практика представляет собой взаимодействие, протекающее согласно типовому сценарию, предписанному соответствующей фреймовой структурой или Ф-структурой (см. Минский, 1979; Падучева, 1982; Серль, 1982; 1987; Романов, 1984; 1986; Вежбицкая, 1985; Вендлер, 1985; Серль, Вандервекен, 1986; Баранов, 1987; Романов, Романова, 1999а; 19996; Ducrot, 1984; Fauconnier, 1984; Grunig, 1985; Rastier, 1989). Поэтому при описании дискурса с интенцией защиты необходимо определить четкие-границы и содержание фреймовой структуры, в рамках которой он развивается. Эта цель может быть достигнута путем установления условий реализации защиты, типового сценария, по которому происходит коммуникативное взаимодействие исследуемого типа, а также речевых событий, предшествующих или сопутствующих развитию сценария защиты. Кроме перечисленных выше компонентов, содержание фреймовой структуры характеризуется целью совершения исследуемого речевого взаимодействия, ожидаемым от него эффектом, планом построенных согласно типовому сценарию речевых действий, набором типовых форм речевых действий, отражающих соотношение иллокутивной силы и иллокутивного потенциала защиты. Функциональные условия реализации интенции защиты можно подразделить на две группы. К первой относятся условия, которые применимы и обязательны для любой дискурсивной практики, реализуемой в процессе диалогического общения - коммуникативно-социальные конвенции, например, кодекс доверия, принципы коммуникативного сотрудничества, коммуникативной заинтересованности, кооперативности взаимодействия и др. Функциональной особенностью этих условий является обязательность их применения при реализации любого типа диалогического взаимодействия. Ко второй группе вышеупомянутых условий относятся функциональные условия реализации иллокутивного потенциала в контексте речевого взаимодействия (в данном случае - речевой интенции защиты). Они подразделяются на: 1) предварительные условия; 2) условия интенционального выражения; 3) условия ожидаемого действия (Романов, 1988: 56-57). Частично описанные условия могут повторяться в каком-либо ряде подобных друг другу типов дискурса, но полностью, в совокупности всех своих особенностей, они индивидуальны для каждого конкретного дискурса. Понимание природы коммуникации с целью защиты кого-либо/что-либо дает возможность предугадать ее возможное появление в той или иной ситуации диалогического общения и прогнозировать свои действия соответственно тому, желательно или нежелательно ее появление. Важная роль в структуре фреймовой организации диалогического взаимодействия с целью защиты отводится функциональным условиям речевого эпизода, которые составляют основу, где могут возникать как специальные знания у партнеров (вера, обязанность, убежденность), так и знания о фрагменте реальной действительности, соотносимые с тематическим содержанием речевой интенции защиты. Успешные или неуспешные последствия репликовых шагов предопределяют перспективу стратегического развития диалога в соответствии с представлениями коммуникантов о фреймовой организации их взаимодействия. С учетом целей использования дискурса с интенцией защиты, ожидаемого от его произведения эффекта, а также определения характерного для него ролевого репертуара можно определить наиболее употребляемые речевые стратегии. Под речевой стратегией следует понимать тип речевого поведения, который представляет собой последовательность речевых действий, подчиненных достижению одной коммуникативной цели и построенных в соответствии с определенным планом. Стратегии являются механизмом регуляции поведения коммуникантов, прежде всего, в силу своей целевой направленности. В типовой интеракции, представленной ФСП иллокутивного фрейма с интенцией защиты, существует глобальная стратегия и стратегии тактического порядка. Глобальная стратегия индексируется фреймообразующим показателем - глаголом «защищать(ся)» в русском языке и «(se) defendre» во французском или отглагольными существительными «защита»; «защитник»/ «defense»; «defenseur», например: (5) Направляясь в мурьинскую глушь, я, помнится, еще в Москве давал себе слово держать себя солидно. Мой юный вид отравлял мне существование на первых шагах. Каждому приходилось представляться: — Доктор такой-то. И каждый обязательно поднимал брови и спрашивал: — Неужели? А я-то думал, что вы еще студент. — Нет, я кончил, — хмуро отвечал я и думал: «Очки мне нужно завести, вот что». Но очки было заводить не к чему, глаза у меня были здоровые, и ясность их еще не была омрачена житейским опытом. Не имея возможности защищаться от всегдашних снисходительных и ласковых улыбок при помощи очков, я старался выработать особую, внушающую уважение, повадку. Говорить пытался размеренно и веско, порывистые движения по возможности сдерживать, не бегать, как бегают люди в двадцать три года, окончившие университет, а ходить. Выходило все это, как теперь, по прошествии многих лет, понимаю, очень плохо.
Формы коммуникации в дискурсе с установкой на защиту
Для того, чтобы выяснить возможности реплик защитной направленности отражать содержательные характеристики регулятивной единицы, необходимо, прежде всего, установить, где и каким образом защита может раскрывать свои регулятивные свойства как языковой экспонент регулятивной деятельности. С этой целью необходимо рассмотреть в первую очередь реп-ликовый шаг с защитной интенцией в системе коммуникативно-социального поля (КСП), в котором находят отражение как функциональная предназначенность этой единицы выступать в регулятивной функции, так и организация социальных факторов, влияющих на процесс регуляции диалогическим взаимодействием. Коммуникативно-социальное поле дискурса с интенцией защиты представляет собой систему смысловых отношений, вплетенных в социальный контекст. Эта метаструктура имеет строгую иерархию и значимый центр. Как единая динамическая система она включает в себя: I. Социальную форму коммуникаций; II. Речевой эпизод; III. Функциональные условия эпизода. В зависимости от условий социального взаимодействия между партнерами, по различным параметрам характеризуются компоненты коммуникативного фрейма. Целевая направленность репликового шага с интенцией защиты сопряжена с какой-либо из форм коммуникативно-социального взаимодействия: личной, общественной, институциональной (официальной) и неофициальной. Отношения между партнерами также определяются их принадлежностью к социально-ролевому статусу (т. е. их принадлежностью к той или иной социальной группе, полу, возрасту, если это релевантно в ситуации «нападение - защита»), который охватывает коммуникативные позиции участников акта взаимодействия, направленные на выполнение какой-либо социальной роли. Социальная роль отражает интеракциональные условия между субъектом речевой интенции защиты и его объектом. Следует отметить, что социальная форма коммуникации (в отличие от политической или юридической) представляет наибольший интерес для исследования ин-. тенции защиты, поскольку в ситуациях повседневного общения используется все многообразие стратегий защиты. Стимул к защите в контексте предварительных действий Исходя из когнитивного познания мира (Я«- Мир), стимул к защите провоцирует говорящий и этот стимул представляет собой нарушение определенных норм. Чтобы зафиксировать эти нарушения, в языке как в знаковой системе следует опираться на план выражения (ПВ) и план содержания (ПС). Принимая во внимание, что норма бывает часто имплицитна, иногда достаточно малого, чтобы метаквалификация положения дел (ПС) перешла из плохого (-) в хорошее (+), нейтральное (±) или наоборот. Чтобы признать, что в контексте предварительных действий присутствует стимул к защите, нужно четко обозначить различие между (i), (ii), (iii), (iv), (v): (і) - акт обвинения; (ii) - норма (относящаяся к делу); (iii) - метаквалификация; (iv) - квалификация; (v) - положение вещей. В широком и в узком смысле (і) акт обвинения вменяет в вину ответчику (v) положение вещей, (iv) квалифицируется, как обстоятельство типичного факта (например, такое положение вещей квалифицируется как воровство, а не заем), которое может быть (iii) метаквалифицировано негативно (можно принять общую метаквалификацию: зло) и для которой (іі) норма предусматривает респонсивные действия в виде социальных и/или юридических санкций. Следует рассмотреть различие между метаквалификацией зла, добра, нейтрального и квалификацией речевого акта типа: «Ты захотел мне причинить зло» (ПВ), который может трансформировать метакачество (ПС) в любой речевой акт. Первая трудность в интерпретации подобных речевых актов заключается в том, что (v) положение вещей может быть присвоено ответчику без эксплицитное (i), (ii), (iii), (iv). Вторая трудность - это то, что (v), одинаковое положение дел может соответствовать различным (iv) квалификациям и (ііі) ме-таквалификациям. Следует также обратить внимание на то, что имплицит-ность в повседневных интеракциях происходит довольно часто (подробнее см. Goffman, 1971). Она проявляется в (і) актах обвинения, (ii) норме, (ііі) ме-таквалификации и (iv) квалификации, ориентированные на действия ответчика. Для (і) акта обвинения К.Кербрат (Kerbrat-Orrechioni, 1994:160) описывает контекст предварительных действий как обиду, а не как нападение. Для (ii) нормы и (iii) метаквалификации можно провести исследование жалоб, ко- торые поступают от граждан в правоохранительные органы: те, кто заявляют о преследовании, описывают факты, вменяемые в вину преследователю, которые (iv) их квалифицируют (например, преследователь умышленно ранил...) и (iii) их метаквалифицируют юридически (например, нарушение закона), цитируя (ii) нормы Уголовного кодекса (предусмотрено наказание статьями...); другие, чаще всего, их описывают обычным языком, оставляя (iv) квалификацию, (iii) метаквалификацию и идентификацию (ii) нормы на попечение юридических учреждений.
Коммуникативный статус защиты в системе регулятивных действий
Организация и осуществление согласованного взаимодействия между партнерами достигается с помощью регулятивных действий.
Регулятивные действия - это скоординированные партнерами действия для обеспечения нормальных условий диалогического общения. Координирование регулятивными действиями осуществляется коммуникантами в соответствии с выбранным типом иллокутивного фрейма, с целями, которые ставят участники перед собой в таком типе общения и речевыми стратегиями их достижения (Романов, 1988:70). В качестве регулятивных действий выступают репликовые шаги инициатора и адресата, которые участвуют в планировании, организации, координировании и стимулировании диалогического взаимодействия. Помимо участия в управлении речевым поведением партнеров, регулятивные действия выполняют экспрессивную функцию, то есть являются средством выражения эмоций, желаний и чувств собеседников в процессе диалогического общения.
Уже в начале коммуникации оба партнера по общению играют определенные роли и в соответствии с ними выбирают языковые средства выражения для формирования репликовых шагов инициатора диалога, сообщающих о его намерениях адресату. При этом ожидается, что если адресат понимает интенции инициатора и соглашается принимать участие в диалоге, то дальнейшие его действия будут подчиняться тому типовому сценарию, рамки которого были предложены инициатором в самом начале разговора и приняты им. Факт принятия адресатом условий определенного фрейма характеризуется тем, что адресат продолжает вести диалог после того, как заявлены интенции его инициатора.
Так как условия и границы конкретного фрейма приняты обоими коммуникантами, .то вступают в силу соответствующие ему структурно-организационные принципы, которые входят в условия данного взаимодействия. Этим принципам обязаны следовать оба партнера по общению. Но иногда коммуникант нарушает какое-либо из правил кооперативного общения или пытается изменить свою коммуникативную роль, что дает диалогу новое развитие. В таком случае сознательного или неосознанного нарушения одним из коммуникантов структурно-организационных принципов и выхода диалога за рамки уже установленного фреймового сценария, одним из вариантов дальнейшего развития дискурсивной практики является использование интенции защиты.
Как правило, каждый коммуникант имеет возможность выбора между несколькими подходящими по ситуации и его социально-ролевому статусу ролями и отдает предпочтение той, которая представляется ему наиболее выигрышной с позиции защиты его интересов. Если в процессе диалогического взаимодействия коммуникант недоволен стратегическим развитием диалога и считает, что оно не способствует достижению его коммуникативных целей, то он может попробовать повлиять на изменение общей стратегической линии диалога. Для реализации этого намерения коммуникант использует различные способы. Это может быть, например, употребление иных, более приемлемых в данной ситуации стратегий в рамках заданного фрейма или попытка изменить свою ролевую позицию и/или позицию своего партнера по общению. В последнем случае успешность предпринятой попытки будет зависеть от действий обоих коммуникантов, так как диалог представляет собой их взаимодействие и любая инициатива одного коммуниканта влечет за собой ответную реакцию другого. Его действия могут развиваться следующим образом: 1). Партнер принимает подобное коренное изменение хода диалога и избирает себе соответствующую данной ситуации роль. Это происходит по собственному желанию коммуниканта или под давлением более высокого статуса того партнера, который желает сменить его или свою роль, например: (58) - Я не могу защищать его суждений, - вспыхнув, сказала Дарья Алек сандровна, - но я могу сказать, что он очень образованный человек, и если б он был тут, он бы вам знал, что ответить, но я не умею. (Л.Толстой, 598) (59) - Alors, Dias, tu es (Гaccord avec la maniere dont la petite raconte ce que tu as fait tout a l heure derriere le palais de Rliin? Tu as bien essaye de l entrainer dans les taillis, c est 9a? Au bout d une heure de recoupements, de precisions, de reconstitutions de gestes, il finit par s avouer vaincu. - Je ne sais plus... Tout se melange dans ma tete... Je ne me rappelle plus ce quej ai dit a la petite... J avais beaucoup bu avant de sortir. Beaucoup... Je ne me souviens plus de rien.
Коммуникативные стратегии в прагматических типах дискурса с интенцией защиты
Диалог представляет собой взаимодействие партнеров, которые предпринимают обоюдные действия, определяемые преследуемыми ими целями. В случае защиты такой целью является совершение некоторого действия или изменение мнения в интересах защитника. В соответствии с этим, речевые действия защитника должны иметь регулятивный характер, организующий речевое и неречевое поведение интрудера. Эта цель достигается с помощью использования различных коммуникативных стратегий (Labov, 1972; Sacks, Shegloff, Jefferson, 1974; Cherry, 1974; Fauconnier, 1976). Роль лидера дает защитнику право достичь этой цели, поэтому, так или иначе, всякий защитник стремится к завоеванию этой коммуникативной роли. Исходя из структуры дискурса с интенцией защиты и той коммуникативной роли, которую выполняет защитник в диалоге, можно выявить следующие типы защиты ( в примерах 77-81 И означает инициатор, А - адресат): 1) инициирующая, если защита исходит от инициатора диалогического взаимодействия: (77) Вдруг я заметил среди яблонь Ярослава. Мальчик сидел на камне и пла кал, закрыв лицо руками. Я подошел и сказал с участием: - Успокойся, друоісокї (1И) Ярослав отнял от лица руки и сквозь слезы выкрикнул: - Где же правда? Почему он хотел убить ее? (1 А) Я подумал, что и Рогнеда, его мать, тоже покушалась на жизнь человека, но вслух произнес: - Ты хорошо делаешь, что читаешь книги. Они облегчают человеческие горести. Я сам поступаю так. (2И) (Ладинский, 148) (78) - Ecoute, Cliche, ye te demande de me croire: le soir du 7 decembre, en quit- tant Denise, j etais heureux comme un evade comme un noye qui reprend vie, comme... (1И) - Et c est pour 9a que tu es alle te jeter sous une auto? (1A) - Mais je ne me suis pas jete sous une autol hurla Dupont. J ai glisse, j ai perdu I equilibre, voila toutl (2И) (Troyat, 54) Наглядными примерами инициирующей защиты могут служить различного рода запреты (о ситуациях запрета см. Астапенко, 2004): (79) «Не влезай, убьет!»; «Посторонним вход запрещен»; «Не курить!»; «Defense de fumer»; «Silence, hopital». 2) реактивная (адресатная), если защита исходит от адресата: (80) Степан остановился и громко спросил: - Господин заведующий, за что штраф наложили? (1И - ИНТ) Воловик внимательно посмотрел на него и сказал: - Чтобы не лез под колеса. Понял? (1А - ЗАЩ) - А на всех? - спросил Степан. (2И - ИНТ) - Это петиция, что ли? (2А - ЗАЩ) - угрожающе спросил Воловик и, повысив голос, сказал: - Вот что, почтеннейшие, раз вы уж тут собрались, я вам скажу несколько теплых слов. Претензий вы мне не предъявляйте, я штраф накладываю не по своему произволу. Я подчиняюсь правилам таксисе, как и вы. Поняли? Если вас штрафуют, то вы сами в этом виноваты. Я лишь подчиняюсь разумным правилам, а вы им не подчиняетесь. Понятно! (ЗА -ЗАЩ) - И он прошел через толпу рабочих. - Сами, выходит, виноваты, (ЗИ - ИНТ) - с насмешливым удивлением сказал Степан. (Гроссман, 236) (81) Avec une mine indulgente, il arrangeait les couvertures du blesse. - La, la, disait-il, tu te remues, tu te decouvres, tu vas attraper froid. Quel drole de bonhomme tu fais! (1И - ИНТ) - Je te defends de m appeler "drole de bonhomme"\ (1A - ЗАЩ) - Saisu que notre chef de bureau, Malandrin, va passer te voir dans la soiree? (2И-ИНТ) - Je m enfous! glapit soudain le malheureux. Je m enfous! Je mefous de tout\ (2А-ЗАЩ) (Troyat, 55) Реактивная защита отличается от инициирующей тем, что она возникает в ответ на некоторую информацию, исходящую от инициатора и по каким-либо причинам не соответствующую его собственным взглядам по этому вопросу. Реактивная защита вызвана транспарентным стимулом к защите, тогда как инициирующая защита провоцируется латентным стимулом.
