Содержание к диссертации
Введение
Глава 1. Феномен политического дискурса 9
1.1. Основные характеристики политического дискурса 9
1.1.1. Термин «дискурс» в свете лингвистических исследований 9
1.1.2. Понятие «политический дискурс» 14
1.2. Политическая корректность как компонент политической культуры 19
1.2.1. Различные подходы к определению термина «политическая корректность» 19
1.2.2. Основные сферы использования политкорректной лексики 22
1.3. Манипулятивные возможности масс-медиа: виды манипуляции, семантические средства её выражения 28
Выводы к главе 1 35
Глава 2. Политические эвфемизмы как средство камуфлирования действительности 39
2.1. Сущность термина «эвфемизм» и его отличие от сходных лингвистических явлений 39
2.1.1. Различные подходы к дефиниции эвфемизмов, их отграничение от табу 39
2.1.2. Наиболее распространенные тематические группы эвфемизмов 44
2.1.3. Отграничение эвфемизмов от сходных лингвистических явлений 51
2.1.4. Основные цели использования эвфемизмов 54
2.2. Политические эвфемизмы и особенности их функционирования в газетно-публицистическом стиле 57
2.2.1. Основные характеристики политического дискурса 57
2.2.2. Способы эвфемистического преобразования в политическом дискурсе 65
В ыводы к главе 2 68
Глава 3. Особенности функционирования политических эвфемизмов в языке сми при освещении конфликтов в Ираке 71
3.1. Корпус наиболее употребительных политических эвфемизмов 71
3.1.1. Названия военного вторжения и военного присутствия в Ираке 78
3.1.2. Названия сил коалиции 87
3.1.3. Названия ядерного, химического и бактериологического оружия и жертв среди мирного населения 98
3.1.4. Названия военных операций, проводимых силами коалиции с целью наведения порядка 106
3.1.5. Особенности функционирования русскоязычных политических эвфемизмов и дисфемизмов в языке СМИ 115
Выводы к главе 3 122
Заключение 125
- Термин «дискурс» в свете лингвистических исследований
- Различные подходы к дефиниции эвфемизмов, их отграничение от табу
- Основные характеристики политического дискурса
- Корпус наиболее употребительных политических эвфемизмов
Введение к работе
«Никогда не изменяйте правде,
изменяйте саму правду».
Марк Твен
С целью манипулированием общественным мнением политиками разного уровня уже не один десяток лет успешно применяется тактика подмены понятий при помощи лексики и фразеологии, сокрытия нелицеприятных фактов и искажения информации. Считается, что эти технологии берут начало со времен военных действий во Вьетнаме, именно с той поры был введен специальный язык, называемый «вьетнамо-английским». Все это было сделано в целях корректирования поступающей информации. Впоследствии аналогичные технологии применялись в войне в Персидском заливе. «Современные масс-медиа открыли новые возможности воздействия, что позволило перенести их с позиции чисто описывающих на позиции, которые формируют ситуацию» [Почепцов 2002: 149].
В настоящее время в лингвистической науке наблюдается повышенный интерес к освещению военных, межнациональных и межэтнических конфликтов в языке СМИ. Газетно-публицистический стиль отражает все события, происходящие в мире, и является их своеобразным катализатором, поскольку из него лексические единицы разного уровня попадают в литературный язык и в устную речь.
Предлагаемое диссертационное исследование представляет собой комплексный лингвистический анализ особенностей функционирования англоязычных и русскоязычных политических эвфемизмов, используемых в языке СМИ при освещении военно-политического конфликта в Ираке 2003 -2004 гг.
Объектом исследования являются англоязычные и русскоязычные политические эвфемизмы.
Предмет исследования - способы камуфлирования действительности, используемые англоязычными и русскоязычными СМИ при освещении конфликта в Ираке.
Актуальность работы обусловлена следующими факторами:
исследование политического дискурса как одного из видов институционального речевого общения находится в центре внимания социолингвистики, прагматики языка и лингвистики текста;
политические эвфемизмы характеризуются своеобразной «эзотеричностью», т.е. наличием скрытого смысла, исследование которого является социально значимым;
специфика использования политических эвфемизмов в английском и русском политическом дискурсе при освещении военно-политических конфликтов недостаточно разработана.
Цель исследования — комплексный лингвистический анализ текстов СМИ, освещающих конфликт в Ираке в 2003-2004 гг., исследование политических эвфемизмов в качестве одного из лексических средств воздействия на аудиторию при создании у потенциального реципиента целостной картины происходящих событий. В силу ограниченности тематики работы в ее цели не входят проблемы суггестивной лингвистики, фоносемантики, а также нейролингвистического программирования.
Задачи исследования:
1) изучить существующие подходы к определению дискурса вообще и
политического дискурса в частности;
2) выявить специфические особенности политической корректности
как одного из компонентов политической культуры;
проанализировать существующие подходы, способы, средства, цели и мотивы эвфемизации речи;
рассмотреть проблему эвфемистического речевого воздействия как одного из способов манипулирования сознанием реципиента;
разработать методику анализа политических эвфемизмов в языке СМИ;
систематизировать материалы русско- и англоязычных текстов СМИ о конфликте в Ираке 2003 - 2004 гг. и отобрать корпус текстов с политическими эвфемизмами по данной тематике;
определить роль и специфику политических эвфемизмов, используемых в языке СМИ.
Материалом исследования послужила эвфемистическая лексика и примеры ее употребления, полученные методом сплошной выборки из русско - и англоязычной прессы за 2003-2004 гг.: общее количество статей 326 на русском языке и 354 на английском языке, которые включают газетные интервью и речи политических деятелей, материалы политических заявлений по поводу конфликта в Ираке, освещаемых в СМИ (газеты «Аргументы и факты», «Комсомольская правда», «The Daily Telegraph», «The Times», «The USA Today», «The New York Times», телевизионные аналитические программы: «Вести» (ОРТ), «Вести» (РТР), «Новости» (CNN), «Свобода слова» (НТВ), «Основной инстинкт» (ОРТ), а также различные интернет-издания).
В качестве основного был выбран метод комплексного описания политических эвфемизмов с элементами компонентного, этимологического и семного анализа.
Теоретической базой исследования послужили работы русских и зарубежных ученых в области семантики и прагматики текста (Р. Водак, Т.А. Ван Дейк, В.И. Карасик, М.Л. Макаров, Г.Г. Почепцов, Е.И. Шейгал), политической психологии (Д.В. Ольшанский, Г.Г. Дилигенский), лингвокультурологии (О.А. Леонтович).
На защиту выносятся следующие положения.
1. Многоаспектный феномен политической корректности является неотъемлемым компонентом идеологии современного западного общества и политической культуры. Политическая корректность начинает проявляться и
в российской культуре. Для обозначения политкорректной лексики
отечественными лингвистами предлагаются термины «языковой такт»,
«коммуникативная/этическая корректность» или «политическая
толерантность». Политическая коммуникативная корректность выходит за рамки эвфемистической лексики, так как задействует не только лексикологический, но и синтаксический, морфологический и словообразовательный уровни языка.
Эвфемизмы представляют собой универсальное языковое явление, которое обычно обусловливается социально-историческими и морально-этическими нормами, национальными и языковыми традициями того или иного общества; их природа остается невыясненной, что приводит к смешению эвфемизмов с другими видами перефразирования: литотой, гиперболой, различными видами косвенных наименований, вследствие чего не разработаны четкие критерии идентификации эвфемизмов и отсутствует общепринятая дефиниция самого термина.
В лингвистической литературе прослеживается устойчивая тенденция к появлению новых тематических групп эвфемизмов вследствие возникновения новых сфер в социально-политической жизни общества, подлежащих завуалированию.
Политические эвфемизмы, наряду с политическими метафорами, эпитетами и другими лексическими средствами, являются одним из действенных способов камуфлирования действительности, а также манипулирования сознанием потенциального реципиента с целью создания выгодной для манипуляторов картины происходящих событий.
Среди основных признаков политических эвфемизмов можно выделить следующие: мотивированность; наличие определенных ценностных доминант; способность к проявлению магической функции языка, с их помощью создаются новые мифологемы; в семиотическом плане — вместе с дисфемизмами способность образовывать базовую оппозицию «свой -чужой»; лозунговость (политические аффективы); диалектичность
эвфемистического преобразования; наличие риторической стратегии к мобилизации общественного мнения; принадлежность к классу агональных знаков наряду с дисфемизмами; их суть - это результат компромисса между семантикой (отражение сущности денотата) и прагматикой (отражение
(* интересов говорящего).
Апробация результатов работы осуществлялась на научных конференциях различного уровня, в том числе на научно-практической конференции (Киров, 2004), Международной научной конференции по актуальным проблемам исследования и преподавания языка (Курск, 2003),
т Всероссийской научно-методической конференции «Эколингвистика:
теория, проблемы, методы» (Саратов, 2003), 1-й международной научно-практической конференции (Таганрог, 2003).
Новизна исследования заключается в обращении к конфликту в Ираке; в лингвистическом подходе к анализу политических эвфемизмов в текстах, исследуемых политологами и психологами; в выявлении политически и социально значимых тем при освещении военного конфликта в Ираке; в исследовании функциональных особенностей политических эвфемизмов, используемых в языке прессы.
Теоретическая значимость выполненного научного исследования состоит в том, что вносится определенный вклад в изучение специфики
языка СМИ (на примере конфликта в Ираке); определяется роль и место
политических эвфемизмов, представляющих собой одно из мощнейших средств манипуляции в политическом дискурсе, используемых с целью создания у потенциального реципиента картины событий, выгодной для правящих структур, стоящими за каналами СМИ.
- Практическая ценность работы в том, что ее результаты могут
использоваться в теории языка, стилистике и интерпретации текста.
Объем и структура работы. Диссертационное исследование состоит из введения, трех глав, заключения, списка используемой литературы и двух приложений.
Термин «дискурс» в свете лингвистических исследований
Политический дискурс является объектом пристального внимания со стороны не только лингвистики, но и смежных с ней областей знания - социологии, культурологи, психологии. Возрастает интерес к этому феномену и в современном обществе, поскольку решение многих политических и социальных проблем зависит от их правильной интерпретации.
В нашей стране целая группа ученых занимается исследованием дискурса (например, В.В. Петров, Ю.Н. Караулов, В.И. Карасик, М.Л. Макаров, Ю.С. Степанов, В.Г. Борботько, Е.С. Кубрякова и др.). На протяжении последних 30-ти лет трактовка понятия «дискурс» значительно менялась. Если в 60-е гг. XX в. под ним понималась связанная и согласованная последовательность предложений или речевых актов, то, с современных позиций, — это сложное коммуникативное явление, непосредственно текст или речь в действии в совокупности с экстралингвистическими факторами и когнитивными элементами (знаниями о мире, мнениями, установками, целями адресата), необходимыми для его понимания. Таким образом, «дискурс» представляет собой более широкое понятие, чем текст, поскольку он постоянно выводит нас на новые знания [Караулов 1996; Степанов 1999; Демьянков 2000].
В.В.Богданов [Богданов 1993] и М.Л.Макаров [Макаров 1995] предлагают рассматривать речь и текст как две неравнозначные стороны дискурса. Дискурс понимается как все, что нами говорится и пишется, т.е. как языковой материал, по Л.В. Щербе. Текст понимается более узко как «языковой материал, фиксированный на том или ином материальном носителе... с помощью начертательного письма (обычно фотографического или идеографического). Таким образом, термины «речь» и «текст» будут видовыми по отношению к объединяющему их родовому термину "дискурс"» [Макаров 1995: 4]. Данный подход отображен на рис. 1.
Лингвофилософская трактовка дискурса как «языка в языке» в виде «социальной данности» представлена в трудах Ю.С. Степанова [Степанов 1995: 44]. Большинство современных лингвистов согласны с данным автором в том, что дискурс выходит далеко за рамки текста. Более того, принято указывать на большой интегративный потенциал анализа дискурса, который представляется междисциплинарной областью знания, находящейся на стыке различных наук, в первую очередь, семантики, психолингвистики, прагматики текста, политической психологии, социолингвистики и лингвокультурологии [Карасик 2002; Макаров 1995; Кубрякова 2000; ван Дейк 1989] (см. рис. 2).
Некоторые авторы придерживаются мнения, что текст является более широким понятием, чем дискурс, поскольку «текст есть последовательность единиц любого порядка, а дискурс - лишь коммуникативных единиц языка - предложений и их объединений в более крупные единства, находящиеся в непрерывной внутренней смысловой связи, что позволяет воспринимать его как цельное образование» [Борботько 1981: 8-9]. При этом статус дискурса определяется им как «высшей по рангу коммуникативной единицы языка» [Борботько 1981: 104]. В.Г. Костомаров и Н.Д. Бурвикова противопоставляют дискурсию (процесс развертывания текста в сознании получателя информации) и дискурс (результат восприятия текста, когда воспринимаемый смысл совпадает с замыслом отправления текста) [Костомаров, Бурвикова 1999: 10]. Такое понимание соответствует логико-философской традиции, согласно которой противопоставляются дискурсивное и интуитивное знания. Дискурс является центральным моментом человеческой жизни «в языке», того, что Б.М. Гаспаров называет языковым существованием: «Всякий акт употребления языка - будь то произведение высокой ценности или мимолетная реплика в диалоге - представляет собой частицу непрерывно движущегося потока человеческого опыта. В этом своем качестве он вбирает в себя и отражает в себе уникальное стечение обстоятельств, при которых и для которых он был создан» [Гаспаров 1996: 10].
Исследования дискурса широко представлены и в работах зарубежных ученых (Э. Бенвенист, М. Фуко, Т.А. ван Дейк, Р. де Богранд, Brown G.,Yelle G. и др.). Теория дискурса берет свое начало в трудах Э. Бенвениста, который считает, что «с предложением мы покидаем область языка как системы знаков и вступаем в другой мир языка как средства общения, выражением которого является речь (le discours)» [Бенвенист 1974: 139]. Мишель Фуко указывает, что дискурс является скорее общекультурным, а не лингвистическим феноменом [Фуко 1996]. Следуя теории М.М Бахтина, Н. Фэйрклоу называет текст «социальным пространством», а дискурс -«использованием языка как формой социальной практики» [Fairclough 1995].
Различные подходы к дефиниции эвфемизмов, их отграничение от табу
Эвфемизмы как языковое явление являются предметом исследования таких традиционных лингвистических дисциплин как семантика, стилистика и лексикология. Многие отечественные и зарубежные лингвисты (Л.П. Крысин, A.M. Кацев, Б.А. Ларин, В.Ф. Донской, Д.Н. Шмелев, И.А. Стернин, Э. Бенвенист, С. Ульман, Р. Холдер, С. Видлак, Ч. Кейни и др.) уделяют значительное внимание эвфемии.
К настоящему моменту подробно исследованы причины появления эвфемизмов, области их функционирования, цели, мотивы и способы эвфемизации речи. Однако приходится констатировать, что общепринятой дефиниции самого термина «эвфемизм» не существует. Хотя в лингвистической литературе и словарях существует большое количество дефиниции данного феномена, они, по сути, являются синонимичными, в них лишь смещаются те или иные акценты. В основе всех определений эвфемизма лежит «... замена грубых или резких слов и выражений более мягкими, а также некоторых имен собственных — условными обозначениями» [БСЭ 1969: 456; Розенталь, Тенкова 1976: 533]. С течением времени дефиниция термина стала более распространенной «эвфемизмы - это эмоционально-нейтральные слова или выражения, употребляемые вместо синонимичных им слов или выражений, представляющихся говорящему неприличными, грубыми или нетактичными... также под эвфемизмами понимаются окказиональные индивидуально-контекстные замены одних слов другими с целью искажения или маскировки подлинной сущности обозначаемого» [ЛЭС 1990: 121].
Некоторые авторы делают упор на сходстве эвфемизмов с табу [Ахманова 1969; Варбот 1979; Кацев 1977; Греческо-руский словарь 1986]. Зарубежные лингвисты упоминают в дефиниции основные сферы использования эвфемизмов [Crystal 1992; Holder 1995; Rawson 1998].
Для целей нашего исследования наиболее приемлемым представляется определение, предложенное A.M. Кацевым, согласно которому «эвфемизмы есть способствующие эффекту смягчения косвенные заменители наименований страшного, постыдного, одиозного, вызываемые к жизни моральными или религиозными мотивами» [Кацев 1987: 27].
С. Видлак [Видлак 1986] говорит о двух противоположных толкованиях древнего эвфемизма, одно из которых - слово, несущее добро, а второе - избегание слов, которые несут в себе зло. Такое противопоставление объясняется различиями в значении переходной или непереходной формы греческого глагола, употребляющегося в соответствии с данными значениями. Подвергая анализу природу взаимодействующих в данном феномене факторов, можно считать, что неправильное толкование слов вызвано смешением языка и речи, и ни одно из приведенных выше толкований не имеет отношения к значению термина euphemismus, употребляющегося уже у древних греков подобно современному понятию эвфемизм [Бенвенист 1974J! Одна из первейших задач современных исследований эвфемии состоит в восстановлении истинного значения термина «эвфемизм», которому генетически присуща позитивность значения [Бенвенист 1974].
Для определения эвфемиии необходимо рассмотреть проблему отграничения эвфемизмов от табу. Существует значительное количество исследований, посвященных этой проблеме, в которых генетическая связь современных эвфемизмов с древними словами-табу трактуется лингвистами по-разному. Так, различают производственные (или более древние виды) и бытовые табу. На становление первых оказали влияние соответствующие первобытные мировоззрения (тотеизм, типизм, антропоморфизм). Внепроизводственные, бытовые (домашние) табу были связаны с занятиями женщин в быту, и «в своей современной форме - это явления вторичные, прошедшие сложный исторический путь различных социальных переосмыслений и опосредовании» [Донской 1976].
Некоторые исследователи не считают возможным противопоставлять различные типы табу/эвфемизмов, исходя лишь из анализа причин, порождающих словесные запреты. Как в языках первобытных народов, так и в современных языках можно найти «запретные слова», возникшие на основе аналогичных мотивов запрещения [Куркиев 1977].
A.M. Кацев, рассмотревший эвфемизмы в современном британском варианте английского языка, приходит к выводу о преемственности древнего табуирования и эвфемистической системы современного языка «под влиянием меняющихся социально-исторических условий» [Кацев 1977: 7].
Несомненно, что фактор нежелательности тех или иных наименований на разных этапах развития общества и языка является основным для эвфемистических замен, однако причины, порождающие явления табу или современные эвфемизмы, различны. Как нетождественен уровень культуры различных обществ на различных исторических этапах развития, так и нетождественен уровень сознания и подбор слов, используемых для эвфемистических переименований в первобытном обществе в сравнении с современностью. На необходимость четкого отграничения пережиточно сохраняющихся слов-заменителей по запретам древних религий (табу) от современных эвфемизмов справедливо указывает Б.А. Ларин, по мнению которого, наименование одних - «старыми эвфемизмами», других - «новыми эвфемизмами» недостаточно отражало бы их существенное различие [Ларин 1961: 31]. Автор предлагает сохранить термин «эвфемизм» для обозначения новых замен, а для древних «подставных» названий употреблять термин «переименования по запрету» [Ларин 1961: 84].
Основные характеристики политического дискурса
Одним из наиболее эффективных средств для создания политически корректной лексики является эвфемия. По определению И.Р. Гальперина, политические эвфемизмы - это «преуменьшение значения слов с целью ввести в заблуждение общественное мнение и выразить неприятное более тонко» [Гальперин 1981:57]. При анализе языка политики США А.А. Стриженко говорит о том, что «эвфемизмы - это слова, которые имеют относительно равноценное значение с заменяемым словом, но со "снятыми" в них негативными семами. В эвфемизмах содержательная сторона отличается завуалированностью, передается в более мягкой, успокаивающей форме» [Стриженко 1983: 134].
Некоторые исследователи полагают, что политические эвфемизмы представляют собой «замену нежелательных слов более расплывчатыми, обтекаемыми словами... Политические эвфемизмы рассчитаны на то, чтобы скрыть, завуалировать классовую природу явлений, ввести в заблуждение общественное мнение» [Жлуктенко 1985: 231]. В нашем исследовании мы попытаемся дополнить эти определения на конкретном фактическом материале, а также расширить сферу применения политических эвфемизмов.
«Эвфемизм возникает по ряду прагматических причин (вежливость, деликатность, щепетильности, благопристойность, стремление завуалировать негативную сущность отдельных явлений действительности)» [Заботкина 1989: 84]. Политические эвфемизмы вошли в сферу интересов лингвистов со времен войны во Вьетнаме. Политический дискурс наиболее приспособлен для приукрашивания действительности, а также, чтобы скрыть реальное положение дел [Crystal 1995], поэтому тенденция к эвфемизации «является одной из прагматических закономерностей функционирования политического языка» [Шейгал 2000: 237].
Л.А. Баркова отмечает, что «... наиболее острую потребность в эвфемизмах испытывают политические деятели и составители рекламных текстов. Причем выбор эвфемизмов в сфере политики обусловлен в первую очередь прагматическим фактором, а сами эвфемизмы - весьма эффективное языковое средство воздействия на общественное сознание широких слоев общества» [Баркова 1987: 167]. Исследователи, занимающиеся изучением политических эвфемизмов (Е.И. Шейгал, Е.А. Земская, Л.А. Баркова, Р. Водак, Л.П. Крысин, Р. Бахем, К. Берк и др.), выделяют следующие особенности политических эвфемизмов: 1) мотивированность; 2) наличие определенных ценностных доминант; 3) способность к проявлению магической функции языка: создание новых мифологем с их помощью; 4) в семиотическом плане - способность вместе с дисфемизмами образовывать базовую оппозицию «свой - чужой»; 5) лозунговость (политические аффективы); 6) диалектическая природа эвфемистического преобразования; 7) наличие риторической стратегии к мобилизации общественного мнения; 8) принадлежность к классу атональных знаков наряду с дисфемизмами. Принято выделять семь основных мотивов, которыми руководствуются создатели политических эвфемизмов. Нам представляется интересным и важным проиллюстрировать их собственными примерами по материалам современных СМИ: - необходимость сокрытия проблем в социальной сфере, чтобы избежать конфликта. Примером может служить эвфемизм contribution (tax), который был введен в употребление Биллом Клинтоном, поскольку одной из важных социальных проблем, волнующих современное общество является экономический кризис и снижение жизненного уровня. С точки зрения психологии эвфемизмы в данном случае выступают своеобразной «нейтрализацией защитной реакции щ аудитории по отношению к возможной угрозе» [Wodak 1989: 143]; - использование эвфемизмов как способа «сохранения лица у субъекта политики» [Шейгал 2000: 239]. Подобные меры необходимы при стремлении замять какие-либо нелицеприятные ситуации, конфузы и т.д. Так, в ответ на то, что военный департамент США лгал сенату о бомбардировках в Камбодже и их последствиях, спикер Джерри Фридхейм заявил, что: «Pentagon hadn t lied, it had merely submitted an erroneous report. This is pure Pentagon Doublespeak» [Rawson 1995: 144]; - стремление завуалировать действия, нарушающие права человека, разного рода аморальные поступки с целью избежать осуждения общественности. Самыми распространенными здесь являются политические эвфемизмы, связанные с военными конфликтами, поскольку это - наибольшее зло. Во время конфликта в Ираке эвфемизм collateral damage (unintended killing of the civilians) получил широкое распространение, и в одном из заявлений Джорджа Буша прозвучало следующее: «Our coalition forces are not to be blamed for some collateral damage». [http://www.whitehouse1: - желание избежать оскорбления субъекта с более низким социальным статусом или другой расовой принадлежности. «А population boom among African-Americans, Asian-Americans and Latino population in the 1990s has made Prince George s County Maryland s most diverse county» [«The Gazette»: February 15, 2001]. В данном примере во избежания оскорбления лиц другой национальности используются эвфемистические словосочетания;
Корпус наиболее употребительных политических эвфемизмов
В настоящее время одним из важных направлений в лингвистике, а также социологии, политической психологии, этнопсихолингвистике является изучение роли прессы при освещении различных военных, межнациональных и межэтнических конфликтов. Психологические или информационные операции стали привычным атрибутом, сопровождающим военное вторжение. «Внимание к данной проблематике связано еще и с тем, что в рамках нее можно решить и позитивные задачи, направленные на усиление стабильности общества. Любое общественное действие сегодня может рассчитывать на успешное развитие только при соответствующей поддержке со стороны общественного мнения» [Почепцов 2000: 9-10].
В связи с этим затянувшийся военный конфликт в Ираке вызывает большой интерес и, как следствие, встает вопрос о способах, которые применяются при попытках СМИ представить целостную картину всего происходящего: данная война стала еще и медиа-войной. В настоящее время военные действия не принято называть прямо, их названия часто закамуфлированы. Взять, к примеру, завуалированные названия бомбардировок Югославии в 2000 г. и войны в Чеченской республике, используемые в официальном дискурсе и дискурсе современной прессы: предотвращение гуманитарной катастрофы, наведение конституционного порядка, антитеррористическая операция [Кара-Мурза, 2002]. С начала военных действий США во Вьетнаме был придуман специальный язык и созданы словари, имеющие своей целью создать у потенциального реципиента желаемого впечатления [Кара-Мурза 2002; Жуков 2002; Филинский 2002]. С этого времени были введены в практику политические эвфемизмы, причем они не являлись просто словами и словосочетаниями, а представляли собой «... языковые конструкции с точно измеренными эффектами воздействия на массовое сознание. Вследствие этого стало возможным говорить о такой технологии манипуляции сознанием как изменение слов и понятий» [Жуков 2002: 31].
Существует иная точка зрения, которой мы и придерживаемся, что политические эвфемизмы берут свое начало еще с первой мировой войны: collective indiscipline (массовое неподчинение солдат выполнять приказания командования, паника). Данный пример был взят из книги Джона Кигана «Лицо битвы», изданной в 1976 г.: «This point was reached by the French army in May 1917, when collective indiscipline occurred in 54 of the 110 divisions on the Western Front» [Rawsan 1995: 125]. Самое раннее упоминание о политических эвфемизмах можно считать выражение bite the dust (пасть в битве). Эта фраза звучит нетривиально, поскольку, хотя и имеет за плечами тысячелетнюю историю, все же не так часто звучала с каналов СМИ. Впервые это эвфемистическое словосочетание прозвучало в устах Ахиллеса в знаменитой «Илиаде» Гомера: «Not all these too many Achaians would have bitten the dust, by enemy hands, when I was away in my anger». Варианты этого эвфемизма - bite the ground, bite the sand, и более сленговый, kiss the dust [Rawson 1995: 46].
Известно, что целью любой пропаганды является создание у потенциального читателя, не знакомого с подробностями ведения военных действий, определенной картины событий, зачастую далекой от реальности, но выгодной той или иной правящей элите, стоящей за каналами СМИ, поэтому для газетно-публицистического стиля характерно использование большого количества политических эвфемизмов. В диссертации исследуются особенности функционирования англоязычных и русскоязычных политических эвфемизмов, используемых в СМИ при освещении конфликта в Ираке. За критерий отбора материала была принята его доступность. Нами были отобраны статьи, освещающие Иракский военно-политический конфликт за период 2003-2004 гг. В базу данных вошли 326 статей на русском языке и 354 статьи на английском языке из российских, английских и американских газет и журналов, а также из Интернет-изданий; статьи, представленные на исламистских Интернет-сайтах; интервью; репортажи с места событий; реакции глав государств и правительств (см. список в Приложениях). При первичном количественном анализе отобранного материала был установлен корпус наиболее часто употребительных политических эвфемизмов, как русско-, так и англоязычных: 1) antiterrorist operation (антитеррористическая операция); 2) collateral damage (жертвы среди мирного населения при бомбежке военных объектов); 3) coalition forces, liberating forces (коалиционные, освободительные войска); 4) discriminate deterrence, pinpoint bombing, precision bombing (точечная бомбежка); 5) escalate!escalation (эскалация); 6) ethnic cleansing (этническая чистка); 7) humanitarian mission, humanitarian assistance (гуманитарная миссия, гуманитарная помощь); 8) invasion!incursion (вмешательство); 9) liberate/liberation (освобождение); 10) liquidate/liquidation (ликвидировать/ликвидация); 11) neutralize/neutralization (нейтрализовать/нейтрализация); 12) peacemaking mission, peacemaking operation (миротворческая операция); 13) protective reaction (ответная, защитная реакция); 14) strategic (стратегический); 15) sweeping operation (операция по зачистке); 16) weapons of mass distraction (оружие массового уничтожения). Дальнейший анализ материала позволил выделить 5 тематических групп, в которых использовались ПЭ (материал по наиболее частотным эвфемизмам): 1) названия военного вторжения и самого военного присутствия в Ираке (antiterrorist operation, peacemaking operation, humanitarian operation, liberation, operation...to find the weapon of mass distraction, the war against global terrorism; escalate/ escalation of the conflict; invasion/incursion; strategic); 2) названия сил коалиции (coalition forces, liberating forces); 3) названия ядерного, химического или бактериологического оружия (weapons of mass distraction); 4) названия жертв среди мирного населения при военных действиях сил коалиции (casualty, collateral damage).
