Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Предвыборный дискурс как особая сфера коммуникации 13
1.1. Определение понятия «дискурс» 13
1.2. Определение понятия «предвыборный дискурс» и его общая характеристика 22
1.3. Речевые стратегии и тактики 29
1.4. Стратегии и тактики предвыборного дискурса 32
1.4.1. Прямые и косвенные речевые тактики 37
Выводы 40
Глава II. Имплицитность как основное свойство информации, передаваемой посредством косвенных речевых тактик 42
2.1. Что такое имплицитность 42
2.2. Виды импликатур 50
2.3. Механизмы выведения импликатур 54
2.3.1. Импликатуры и Принцип Кооперации Г.П.Грайса 54
2.3.2. Теория релевантности и предлагаемая ею модель извлечения имплицитного содержания 57
2.3.3. Восполнение когнитивного контекста, необходимого для извлечения импликатур 61
2.3.4. Выведение импликатур как динамический процесс: некоторые теоретические проблемы 74
Выводы 77
Глава III. Косвенные речевые тактики в предвыборном дискурсе 80
3.1. Краткое описание исследуемого материала 80
3.2. Косвенные речевые тактики в исследуемом дискурсе: проблемы классификации и метод описания 87
3.3. Виды косвенных речевых тактик в предвыборном дискурсе 90
3.3.1. КРТ№1 90
3.3.2. КРТ №2 97
3.3.3. КРТ№3 103
3.3.4. КРТ №4 114
3.3.5. КРТ №5 131
3.4. Функции косвенных речевых тактик в предвыборном дискурсе 134
3.4.1. Стратегии репрезентации кандидатов - «своих» и «чужих» 134
3.4.2. Вспомогательные стратегии, оптимизирующие воздействие предвыборной агитации 139
Выводы 143
Заключение 146
Библиография 149
Приложение 1 165
Приложение 2 167
- Определение понятия «предвыборный дискурс» и его общая характеристика
- Что такое имплицитность
- Восполнение когнитивного контекста, необходимого для извлечения импликатур
- Косвенные речевые тактики в исследуемом дискурсе: проблемы классификации и метод описания
Введение к работе
Настоящее исследование посвящено анализу видов и функций косвенных речевых тактик (далее - КРТ) в предвыборном дискурсе. Под КРТ понимаются речевые приемы, заставляющие адресата самостоятельно вывести информацию, которая не представлена в высказывании (или на более высоком речевом уровне) эксплицитно. При помощи КРТ адресант осуществляет речевое воздействие на адресата, решая определенные риторико-прагматические задачи.
Предвыборный дискурс - разновидность политического дискурса, исследования которого велись и ведутся в разнообразных направлениях во многих странах мира. Можно выделить как минимум шесть основных направлений исследований.
1). Французская школа анализа дискурса, представители которой анализировали обширные дискурсивные корпусы, соответствовавшие некоторой идеологической платформе, например, дискурс левых [Marcellesi 1971; Marcellesi 1976; Courtine 1981 и др.], дискурс хозяев и дискурс профсоюзов [Gardin 1976], дискурс властей и СМИ периода Алжирской войны [Maldidier 1971], советский политический дискурс [Seriot 1985] и т.п. Исследователи пытались выявить скрытые в текстах идеологические структуры.
2). Контент-анализ текстов политической пропаганды, в ходе которого исследователь, опираясь на количественные характеристики текста, делает предположения о его плане содержания и об установках адресанта [Баранов 2001: 247]. Контент-анализ применялся при анализе текстов СМИ вражеских государств во время второй мировой войны. В рамках этого направления изучался также "language of communism" (к примеру, анализировались первомайские лозунги в Советской России 1918 - 1943 гг., прослеживались
5 колебания вправо и влево в политике Третьего Интернационала через изменения словоупотребления) [Lasswell, Leites and associates 1965].
3). Критический анализ дискурса, представители которого занимаются изучением роли дискурса в (вос)производстве различных форм власти (см. обзоры в [van Dijk 2001; Wilson 2001]). С этих позиций рассматриваются лексический, синтаксический и даже фонологический уровни политического дискурса [Wilson 2001].
4). Семиотическое (семиологическое) направление в анализе политического дискурса, примером которого может послужить анализ политических мифов Р. Барта [Барт 2000]. В России наиболее масштабным исследованием, осуществленным в рамках этого направления, может считаться работа [Шейгал 2000], где исследуются политические мифы и мифологемы, политическая афористика, выстраивается типология политических знаков.
5). Исследования политического дискурса с точки зрения суггестивной лингвистики. В книге [Романов, Черепанова 1998] рассматриваются языковые механизмы формирования суггестивной (скрытой, латентной, воспринимаемой без критической оценки) эмпатии избирателей, описывается технология создания так называемого вербального мифа личности кандидата.
6). Риторико-прагматическое направление, исследующее конкретные средства убеждения и речевого воздействия, применяемые в политической сфере коммуникации. Это направление продолжает традиции классической риторики, восходящие к Аристотелю и софистам. Из относящихся к нему немногочисленных современных работ можно назвать [Блакар 1987; Болинджер 1987; Windisch 1998; Бахтин, Головко 2004: 214 - 222; Ощепкова 2004]. Настоящее исследование по своему предмету и цели принадлежит данному направлению, однако для решения стоящих перед нами задач используется методологический и теоретический аппарат когнитивной прагматики.
Современный российский политический дискурс привлекает внимание исследователей в различных областях лингвистики (см. материалы рабочих совещаний и семинаров «Политический дискурс в России» [Политический дискурс в России 1998, 1999, 2000, 2001], а также [Баранов, Караулов 1994; Шейгал 2000; Чудинов 2001; Филинский 2002; Жуков 2002] и др.). Применяемые в нём риторические и демагогические средства - актуальный объект изучения в постперестроечное время в России. В.Н.Базылев, в частности, отмечал расцвет демагогии в политическом дискурсе 1990-х годов, связывая это явление с необходимостью властвовать над умами в ситуации резкого снижения возможности административного воздействия [Базылев 1998].
Предвыборный дискурс как разновидность политического также неоднократно привлекал к себе внимание зарубежных и отечественных исследователей; в частности, за последние четыре года был защищен ряд диссертаций, посвященный его различным жанрам и аспектам [Амиров 2002; Филинский 2002; Гайкова 2003; Иванова 2003; Паршина 2003; Ощепкова 2004]. Однако, насколько нам известно, косвенные речевые тактики в предвыборном дискурсе до сих пор не были предметом специального исследования (во всяком случае, в отечественной науке).
Выражение "косвенные речевые тактики" заимствовано нами у Н.Д. Арутюновой и Е.В. Падучевой [Арутюнова, Падучева 1985], которые ввели его для обозначения речевых импликатур, выполняющих определенные прагматические задачи. Проблематика импликатур (имплицитных смыслов, имплицитной информации и т.п.) активно разрабатывается в мировой и отечественной лингвистике начиная с конца 1960 - 1970-х гг. [Ducrot 1972; Kerbrat-Orecchioni 1986; Сёрль 1986; Долинин 1988; Федосюк 1988; Лисоченко 1992; Масленникова 1999; Имплицитность в языке и речи 1999; Дементьев 2000; Grice 2003 (впервые опубликовано в 1975 г.); Sperber, Wilson 2003а, b]. Однако, несмотря на разнообразие работ обобщающего характера, посвященных имплицитности, представляется, что недостаточно
7 исследован прагматический потенциал имплицитности в конкретном дискурсе, а не в речи «вообще»1, что определяет актуальность исследования. Чаще всего имплицитные смыслы демонстрируются на примерах изолированных предложений, часто вымышленных, в результате чего представление об инференциальных процессах рискует оказаться упрощенным и неполным.
Несмотря на большое количество разносторонних исследований политического дискурса, с одной стороны, и имплицитных способов передачи информации, с другой, систематическое описание косвенных речевых средств воздействия на избирателя в период предвыборной кампании, по нашим сведениям, не предпринималось, что определяет научную новизну исследования.
Цель исследования - выявить и описать виды косвенных речевых тактик и их функции в предвыборном дискурсе. Для достижения этой цели требуется решение следующих задач:
дать общее определение понятия предвыборный дискурс на основе сложившихся употреблений и трактовок термина дискурс, описать внешние конститутивные признаки предвыборного дискурса (состав участников, цели, содержательные особенности и т.п.);
систематизировать понятия, используемые для описания феномена имплицитности;
описать основные механизмы извлечения имплицитной информации реципиентом;
разработать основания классификации КРТ в предвыборном дискурсе.
Исключением является дискурс художественной литературы, исследования имплицитности («подтекста», «смысловых обертонов») в котором имеют давнюю традицию - см. работы Б.А. Ларина, В.В. Виноградова, В.М. Жирмунского, Ю.М. Лотмана, Ц. Тодорова, Е.Г. Эткинда, Т.И. Сильман, И.В Арнольд, Ю.И. Левина, К.А. Долинина и др. В последние несколько лет начали появляться исследования имплицитности в различных дискурсах - деловом [Сыщиков 2002], рекламном и PR-дискурсе [Снегирева 2001; Пирогова 2002] и др.
Цель и задачи исследования определили применение методов исследования, таких, как методы семантико-прагматической и риторической интерпретации с опорой на контекстуальный, функциональный, логико-семантический и дискурс-анализ, а также метод интроспекции.
Материалом для исследования послужили псковские областные и городские газеты периода выборов Главы Администрации Псковской области 2000 г. Эти газеты открыто или завуалированно представляли интересы разных кандидатов (список кандидатов и результаты выборов см. в Приложении 1). Были проанализированы номера, вышедшие в период приблизительно с августа 2000 г., когда, на наш взгляд, предвыборная тема начала выходить на передний план во всех изданиях и в политической жизни области вообще, и по день, предшествовавший дню выборов 12 ноября 2000 г. Всего было проанализировано свыше 170 номеров газет, общим объемом приблизительно 300 условных печатных листов (не включая телепрограмму, рекламные объявления коммерческого характера, кроссворды, гороскопы и т.п.). Информацию о количестве проанализированных номеров разных газет можно найти в Приложении 2.
Теоретическая значимость исследования определяется прежде всего
тем, что работа вносит вклад в осмысление места и роли имплицитной
информации в речевом воздействии. Помимо этого, теоретическая
значимость состоит в систематизации понятий, используемых для описания
имплицитное лингвистами разных направлений; в использовании
современного понятийного аппарата когнитивной прагматики,
отличающегося высокой степенью абстрактности, для анализа конкретного речевого материала; в попытке выработать общую схему анализа импликатур.
Результаты исследования могут иметь практическое применение в спецкурсах по лингвистической прагматике и риторике, психологии общения, а также при обучении интерпретации текста. Очевидно, что выявление лингвистических механизмов предвыборной агитации (в
9 частности, агитации, использующей косвенные речевые тактики) представляет несомненный интерес как для субъектов, так и для объектов этого вида деятельности, то есть как для политтехнологов, так и для избирателей. Умение опознавать косвенные речевые тактики в предвыборном и других дискурсах (например, в бытовом, рекламном, религиозном) не только является важным элементом коммуникативной культуры, но и имеет большое практическое значение в жизни каждого человека.
В результате исследования сформулированы и выносятся на защиту следующие основные положения:
Предвыборный дискурс - это особая сфера коммуникации, привязанная к времени и месту проведения предвыборной кампании и обслуживающая определённую социальную сферу - политические выборы. Предвыборный дискурс включает в себя речевую деятельность, имеющую место в процессе данной коммуникации, а также её продукты - совокупность текстов.
Общая цель предвыборного дискурса - обсуждение того, кто является наиболее подходящим кандидатом на тот или иной государственный пост. Целью каждого конкретного предвыборного поддискурса, продуцируемого кандидатом (кандидатами) и заинтересованными лицами, является такое воздействие на избирателей, которое заставило бы их проголосовать за данного кандидата (кандидатов).
Косвенные речевые тактики суть такие речевые приемы, которые заставляют адресата самостоятельно вывести выгодную адресанту информацию, не представленную в высказывании (или на более высоком речевом уровне) эксплицитно.
Из всех известных нам концепций порождения и восприятия имплицитных смыслов наибольшей объяснительной силой обладает прагматическая теория релевантности Д. Спербера и Д.Уилсон. Ее удачно дополняет концепция К. Кербрат-Ореккьони, в частности, осуществленное
10 ею подробное описание коммуникативных компетенций, позволяющее восполнить некоторую абстрактность теории релевантности. Под имплицитным содержанием высказывания (импликатурами) мы понимаем информацию инференциального (выводного) характера, для получения которой в качестве посылок требуется, с одной стороны, экспликатура высказывания, и, с другой стороны, когнитивный контекст как набор знаний и представлений, необходимых для интерпретации высказывания. Импликатурами считаются также имплицитные посылки, которые должны быть добавлены адресатом в когнитивный контекст, чтобы были выведены имплицитные заключения. Выведение имплицитной информации происходит на основе универсального Принципа Релевантности - презумпции оптимальной релевантности любого коммуникативного акта. Адресат ищет когнитивный контекст, при котором высказывание было бы оптимально релевантным. При этом адресатом используются различные знания о мире и о ситуации общения, о языке и его применении в речи, а также логические механизмы, которые обеспечивают выведение нового знания из уже имеющегося. Анализ исследуемого материала показал, что наиболее распространенными в предвыборном дискурсе косвенными речевыми тактиками, выделяемыми на основании особенностей взаимодействия эксплицитного и имплицитного содержания, являются следующие:
эксплицитное утверждение о наличии связи между тем или иным актантом предвыборного дискурса (АПД), и компонентом определенного фрейма, провоцирующее перенос на этот актант другого (других) компонента (компонентов) того же фрейма;
эксплицитная передача информации общего характера, которая является оптимально релевантной для адресата только в случае, если речь идет о конкретном АПД;
имплицитная характеризация лица или объекта посредством метафоры или аллюзии (отсылки к прецедентному тексту);
имитация (пародирование) чужого слова и дискредитация его источника;
навязывание имплицитных посылок, необходимых для установления связности текста.
7. Косвенные речевые тактики обычно используются в целях дискредитации противника, его сторонников и поддерживающих его СМИ. Кроме того, прибегая к косвенным речевым тактикам, адресант предвыборного дискурса может достичь следующего:
установить более близкие отношения между адресантом и адресатом;
развлечь адресата и тем самым облегчить восприятие нужной
информации;
способствовать созданию особого отношения адресата к
самостоятельно добытой им информации, в результате чего повышается ее
субъективная ценность;
сделать имплицитно представленную информацию менее уязвимой для критики и сознательного противодействия адресата;
продемонстрировать уважение к адресату, нежелание вторгаться на его территорию и прямо навязывать ему свое мнение;
снизить степень своей ответственности за сообщаемые сведения, в
особенности если они дискредитируют оппонента.
Диссертация состоит из введения, трех глав и заключения, библиографии и двух приложений. Общий объем диссертации - 167 с. Библиография включает 160 наименований.
В главе I рассматриваются такие основополагающие для исследуемой проблематики понятия, как дискурс и предвыборный дискурс, описываются коммуникативные категории предвыборного дискурса. Здесь же дается определение речевых тактик, вводятся понятия прямых и косвенных речевых тактик, а также обсуждаются речевые стратегии предвыборного дискурса.
Определение понятия «предвыборный дискурс» и его общая характеристика
Предвыборный дискурс можно трактовать как особую сферу коммуникации, привязанную к времени и месту проведения предвыборной кампании и обслуживающую определённую социальную сферу политические выборы. Предвыборный дискурс включает в себя речевую деятельность, имеющую место в процессе данной коммуникации, а также её продукты - совокупность текстов. Предвыборная (электоральная) коммуникация издавна существовала в человеческом обществе. Ещё в рабовладельческих демократиях Древней Греции, для того чтобы занять ответственный государственный пост, # кандидаты нанимали специальных глашатаев, знакомивших избирателей с достоинствами своих клиентов. От самого выступающего кандидата, помимо богатства и знатности, также требовалось владение ораторским искусством. Выборы происходили на народных собраниях открытым голосованием [Мошкин 1994: 3]. В политической борьбе использовалось и то, что мы сейчас называем «черным пиаром»: против политических противников нанимали профессиональных диффаматоров (сикофантов), которые распускали ложные слухи и всячески чернили репутацию конкурента [Куле 2004]. В республиканском Древнем Риме стратегия и тактика предвыборных кампаний была обогащена приёмами конкурентной борьбы, начали применяться письменные предвыборные лозунги [Мошкин 1994: 3]. В Новгородской республике на Руси также существовала предвыборная реклама, в основном устная [Политическая психология 2001: 703]. В современной предвыборной коммуникации можно выделить ряд компонентов: субъекты1, цель, задачи, предмет, средства [Там же: 706 - 707]. Субъектов предвыборной коммуникации, перечисляемых исследователями [Там же: 706], можно подразделить на группы в зависимости от различных параметров. Так, кандидаты, СМИ, агитаторы обычно выступают в качестве адресантов предвыборной коммуникации, а избиратели - в роли адресатов. Среди субъектов можно выделить отдельных людей (кандидат, доверенное лицо, журналист, избиратель) и группы лиц (партия, общественно-политическое движение, объединение по защите прав избирателей и т.п.). Кроме того адресанты предвыборной коммуникации могут быть явными и скрытыми (например, кандидаты и агитаторы могут озвучивать мнения имиджмейкеров, спичрайтеров, специалистов по PR, а также должностных лиц в различных ветвях власти). Субъекты предвыборной коммуникации могут участвовать в ней постоянно или окказионально, как в случаях, когда к предвыборной агитации привлекаются знаменитости, или когда эксперты в различных областях (юристы, политологи, социологи, лингвисты) выражают свое мнение по поводу предвыборной ситуации.
На предвыборную коммуникацию оказывают воздействие такие социальные институты и организации, как штабы, избирательные комиссии, избирательные участки, суд, типографии, печатные и электронные СМИ и т.п. Некоторые при этом могут быть субъектами предвыборной коммуникации (это относится в первую очередь к СМИ).
Главной целью предвыборной коммуникации как особой сферы социально-ориентированного общения является обсуждение и выяснение того, кто является наиболее подходящим кандидатом на тот или иной пост. Предмет предвыборного дискурса составляют предвыборные программы, платформы, личности кандидатов [Политическая психология 2001: 707], а также идеи, ценности, мифы, символы.
Средствами предвыборной коммуникации могут быть выступления и публикации в средствах массовой информации, прямые обращения, встречи с избирателями, массовые акции, плакаты, листовки, рекламные ролики и т.п. [Политическая психология 2001: 707; Основы теории коммуникации 2005: 523]. С коммуникативными особенностями разных средств можно ознакомиться, например, в [Ковлер 1995: 11]. См. также сравнительную таблицу достоинств и недостатков средств предвыборной рекламы в [Мошкин 1994: 92 - 93]. В последние годы быстро растёт использование такой системы доступа к электорату, как Интернет. (См. краткую характеристику этого средства предвыборной коммуникации, типы ресурсов и опыт использования в предвыборных кампаниях на примере США в [Вершинин 2001: 107-114]).
Среди видов предвыборного общения доминантным является общение кандидатов или агитаторов с избирателями. Пользуясь классификацией социально-ориентированного общения А.А. Леонтьева [Леонтьев 1997: 256], можно утверждать, что предвыборная коммуникация может быть непосредственной («хождение в народ», встреча кандидата с избирателями и т.п.) и опосредованной (предвыборная пресса, телевидение, листовки); сосредоточенной или рассредоточенной во времени (ответы на вопросы избирателей в прямом теле- или радиоэфире vs. пресса, предвыборные щиты и пр.), аудитория может быть сосредоточена или рассредоточена в пространстве (митинг vs. телевизионная программа). На периферии поля предвыборной коммуникации находятся такие не попадающие под объективы камер и на страницы газет дискурсы, как внутренний дискурс предвыборных штабов, дискурс избирателей, которые обсуждают программу или личные достоинства (недостатки) кандидатов (например, в семье или в трудовом коллективе), и др. Тексты, которые возникают при этом, разнообразны: диалогические и монологические, письменные и устные, принадлежащие к различным речевым жанрам - от телеинтервью до лозунга, написанного на заборе.
Предвыборный дискурс может пользоваться каналами существующих СМИ (особенно это легко сделать руководителю, который переизбирается) или создавать свои собственные.
Электоральная коммуникация имеет свои жесткие пространственные и временные рамки. Ее кульминацией являются непосредственно выборы как ответ избирателей на все предшествующие коммуникативные действия субъектов дискурса [Основы теории коммуникации 2005: 522].
Предвыборный дискурс, приуроченный к той или иной избирательной кампании, состоит из поддискурсов, продуцируемых каждым из кандидатов и его командой (ср.: [Амиров 2002]). Каждый поддискурс имеет свой, отличный от остальных, набор субъектов (за исключением общего электората) и предпочитаемых средств коммуникации, а также содержательное наполнение и цель. Как правило, целью каждого конкретного поддискурса является такое воздействие на избирателей, которое способствовало бы тому, чтобы они проголосовали за кандидата или кандидатов, поддерживаемого (поддерживаемых) участниками данной группы.
Что такое имплицитность
Существование имплицитных смыслов было осознано философией и логикой уже в античные времена; однако к имплицитности не относились как к важной проблеме, заслуживающей особого внимания, а ограничивались лишь рассмотрением некоторых конкретных ее проявлений в таких суждениях, как энтимема, описанная Аристотелем, выделяющие и исключающие суждения (Пётр Испанский, XIII век), так называемые экспонибилии (предложения, требующие истолкования) в схоластике (См. [Багдасарян 1983: 16 - 17]). Имплицитные способы передачи художественной идеи изучались в теории литературы - в исследованиях художественного образа, аллегорических жанров, подтекста произведения.
В последние несколько десятилетий имплицитности и её разнообразным проявлениям было посвящено немало работ, относящихся к различным направлениям исследования языка и речи - лингвистической семантике, прагматике, стилистике. Существует много терминов для обозначения имплицитной информации. К.А. Долинин оперирует терминами имплицитное содержание и подтекст как синонимами [Долинин 1985, 1988]; М.Ю. Федосюк также использует термин имплицитное содержание, но для него подтекст - один из видов имплицитного содержания [Федосюк 1988]; у Е.В. Падучевой упоминается неэксплицитная информация [Падучева 1985]; 3.3. Чанышева говорит о скрытой информации [Чанышева 2000]; у М.В. Никитина речь идёт об имплицитном значении [Никитин 1996] и т.п. К.Кербрат-Ореккьони использует термин contemis implicites [Kerbrat-Orecchioni 1986]. В англоязычной прагматике широко распространено близкое вышеперечисленным понятие ішпликатура {implicature) (см., например [Grice 2003; Sperber, Wilson 2003b]).
Для большинства отечественных исследователей основным критерием имплицитности является отсутствие непосредственной выраженности того или иного содержания в поверхностной структуре высказывания. Так, по определению К.А. Долинина, имплицитное содержание - та «часть информации, которая прямо не выражена в языковых знаках, составляющих высказывание, но так или иначе извлекается из него» [Долинин 1985: 6 - 7]. По мнению Е.В. Падучевой, неэксплицитно выраженной информацией являются такие сведения, которые не содержатся в тексте в явном виде и, тем не менее, имеются в виду говорящим и воспринимаются слушающим [Падучева 1985: 60 - 61]. Некоторые исследователи в определение имплицитного содержания добавляют указание на механизм его выведения. Например, по А.В. Бондарко, имплицитное смысловое содержание -«специально не выраженное, а лишь подразумеваемое, вытекающее из эксплицитного содержания1 или из связанной с ним контекстуальной или ситуативной информации» [Бондарко 1996: 11]. Сходным образом, М.Ю. Федосюк определяет имплицитное содержание как «такое содержание, которое, не имея непосредственного выражения, выводится из эксплицитного содержания языковой единицы в результате его взаимодействия со знаниями получателя текста, в том числе с информацией, черпаемой этим получателем из контекста и ситуации общения» [Федосюк 1988: 12].
Французские исследователи О. Дюкро и К. Кербрат-Ореккьони используют несколько иной критерий, который мы сформулировали как неассертивность имплицитной информации. По К. Кербрат-Ореккьони, имплицитная информация - это такая информация, которая не является главным предметом передаваемого сообщения [Kerbrat-Orecchioni 1986: 21 -22]. Из этого следует, в формулировке О. Дюкро, что некоторое содержание передается имплицитно тогда, когда адресант может заявить, что он не хотел этого сказать [Там же: 21].
В англоязычной прагматике разграничение эксплицитного и имплицитного обычно обсуждается с точки зрения предложенного Г.П. Грайсом разделения того, «что говорится» (what is said) и того, что имплицируется (what is implicated), при этом то, что «говорится», рассматривается как подведомственное семантике и относящееся к истинностному (truth-conditional) содержанию высказывания, а то, что подразумевается, или имплицируется (импликатуры) - как подведомственное прагматике и не имеющее истинностного значения [Blakemore 2002: 71 - 72]. Более подробно о концепции Грайса см. ниже.
Со временем проблема определения истинностного содержания высказывания в прагматике отошла на второй план, и появились новые трактовки имплицитного и эксплицитного. Создатели когнитивно-прагматической теории релевантности Д. Спербер и Д. Уилсон решают проблему следующим образом. Как принято считать в современной прагматике, информация может извлекаться адресатом либо путем декодирования - т.е. принятия сигнала и извлечения информации, которая соответствует данному сигналу в коде; либо инференциально - т.е. путем логической обработки набора посылок и получения некоторых заключений. Что касается инференциального процесса понимания высказывания, то он происходит на двух уровнях:
а) Восполнение эксплицитного содержания высказывания. Информация, полученная в результате декодирования, обычно недостаточно полна и определенна, чтобы быть отражением мысли адресанта, так называемой «пропозициональной формой». Поэтому она должна быть дополнена адресатом. Преодоление неопределенности происходит через снятие неоднозначности, определение референции, восполнение эллиптических структур и другие семантические процессы такого же порядка. В результате этих действий адресат получает эксплицитное содержание высказывания, или экспликатуру;
б) Выведение имплицитных заключений {implicated/implicit conclusions) и имплицитных посылок {implicated/implicit premises). Первые определяются как информация, которую адресат выводит из эксплицитного содержания высказывания (экспликатуры) и контекста. Имплицитные же посылки - это информация, которую адресат должен добавить к контексту, либо извлекая ее из памяти, либо конструируя ее ad hoc. Имплицитные заключения и имплицитные посылки1 - это два основных вида штликатур [Wilson, Sperber 2002; Sperber, Wilson 2003b].
Необходимо пояснить, что под контекстом в теории релевантности понимаются все те знания и представления, которые задействованы в интерпретации высказывания и которые способны породить контекстуальные эффекты - новое знание (так называемые контекстуальные импликации), а также информацию, противоречащую старым знаниям или их подтверждающую [Шпербер", Уилсон 1988: 212]. Поскольку в лингвистике слово «контекст» обычно используется в иных значениях, далее мы будем использовать термин «когнитивный контекст» для обозначения контекста с точки зрения теории релевантности.
Восполнение когнитивного контекста, необходимого для извлечения импликатур
Описание того, как адресат создает новый когнитивный контекст для восприятия каждого нового высказывания, - одна из центральных проблем прагматики [Sperber, Wilson 2003b: 84 - 85]. Согласно теории релевантности, первоначальным когнитивным контекстом служит результат интерпретации непосредственно предшествующего высказывания в разговоре или письменном тексте. Если такой когнитивный контекст отсутствует или его недостаточно для достижения релевантности, он может быть восполнен или расширен в трех разных направлениях: а) адресат может подключить то, что он помнит о более дальних предшествующих высказываниях или о предыдущем общении с тем же адресантом; б) адресат может извлечь из своей памяти энциклопедические знания, связанные с концептами, представленными в высказывании или в контексте; в) адресат может добавить информацию из знаний о ситуации, имеющей место в момент общения [Sperber, Wilson 2003а: 374].
В книге [Kerbrat-Orecchioni 1986] детально описываются знания и навыки, необходимые для восприятия имплицитного содержания. Эти знания и навыки называются компетенциями. Подход К. Кербрат-Ореккьони к трактовке имплицитности во многом отличается от инференциального подхода, о чем писалось в 2.1. Думается однако, что эти две концепции не так уж несовместимы одна с другой, в частности, компетенции по Кербрат-Ореккьони могут оказаться полезными для описания того, как формируется когнитивный контекст.
Совокупность присущих коммуникантам знаний о функционировании общих речевых принципов, которые должны соблюдаться для успешного речевого общения, К. Кербрат-Ореккьони называет риторико ирагматической компетенцией [Kerbrat-Orecchioni 1986: 194]. В качестве этих общих речевых принципов она рассматривает максимы Грайса, сходные с Грайсовыми по сути «постулаты общения» Д. Гордона и Дж. Лакоффа, «законы речи» (lois de discours) О. Дюкро, а также постулаты теории вежливости, разработанной П. Браун и С. Левинсоном. Помимо этих правил, в качестве одного из общих принципов коммуникации предлагается принцип, связанный с реализацией пресуппозиций высказывания и условий успешности речевого акта [Там же: 239].
Отметим сразу, что определение «совокупность знаний» (Pensemble des savoirs) не очень хорошо подходит для обозначения неосознаваемых, как правило, установок и презумпций. Кроме того, очевидно, что отнесенные К.Кербрат-Ореккьони к одной группе компетенций правила очень разнородны. В частности, правила вежливости имеют социально-культурную природу, в отличие от общекогнитивных максим и постулатов речевого общения Грайса и других (повторим еще раз, что, несмотря на формулировку в виде неких «заповедей», Принцип Кооперации и его максимы не представляют собой кодекс коммуникативного поведения). Что касается пресуппозиций и условий успешности речевого акта, то они обычно (за редкими исключениями, объясняемыми при помощи механизма презумпции оптимальной релевантности высказывания) не являются импликатурами согласно принятому нами определению.
Знание принципов вежливости и этикета может быть в некоторых случаях источником расширения когнитивного контекста при выведении импликатур. Например, на светском приеме некто во всеуслышание заявляет: (14) «Миссис X - старая карга». После всеобщего замешательства кто-то из присутствующих произносит: «Не правда ли, погода в этом году была замечательная?» (пример заимствован из [Grice 2003]). Знание о том, что первый говорящий грубо нарушил нормы этикета, составляет когнитивный контекст для выведения речевого замысла второго говорящего - то есть что первый совершил социальную оплошность и что его реплику не нужно обсуждать.
Обширный пласт неязыковой информации, совокупность знаний и убеждений о мире, систему представлений, интерпретаций и оценок, соотносимых с «референциальным универсумом» (Punivers referentiel), К. Кербрат-Ореккьони называет энциклопедической компетенцией [Kerbrat-Orecchioni 1986: 162]. Энциклопедическая информация может быть (более или менее) общей или частной, специфической. Это могут быть знания о мире, с одной стороны, и знания об участниках общения, с другой стороны (заметим, что те и другие соотносимы, со способами расширения когнитивного контекста б) и в), постулируемыми Спербером и Уилсон - см. выше, с. 61 - 62). Кроме того энциклопедическая компетенция может представлять собой нейтральное или оценочное, аксиологическое знание [Там же: 162], может быть общей для коммуникантов или же не разделяемой одним из них [Там же: 163] и т.п. Как неоднократно отмечалось исследователями, стереотипная информация о часто встречающихся предметах или событиях организована в сознании коммуникантов в некоторые когнитивные структуры, в научной литературе называемые фреймами, сценариями, планами, схемами, моделями и т.п. Фрейм (термин, предложенный М.Минским) - это «концептуальная структура для декларативного представления знаний о типизированной тематической единой ситуации, содержащей слоты, связанные собой определёнными семантическими отношениями» [Баранов 2001: 16]. Изначально термин «фрейм» использовался также для процедурного представления, однако сейчас в этом смысле чаще используется термин «сценарий». Последний «представляет собой концептуальную структуру для процедурного представления знаний о стереотипной ситуации или стереотипном поведении» [Там же: 17]. Примером может послужить сценарий посещения ресторана, описанный Р.Шенком (см. [Уилкс 1983: 352 - 353]). Указанный сценарий состоит из четырёх сцен: вход, заказ, процесс еды, выход из ресторана. Вход в ресторан состоит, в свою очередь, из последовательности следующих действий: войти в ресторан, найти глазами свободный стол, подойти к столу, сесть.
Косвенные речевые тактики в исследуемом дискурсе: проблемы классификации и метод описания
Повторим, что под косвенными речевыми тактиками нами понимаются речевые приемы, заставляющие адресата, в соответствии с замыслом адресанта, самостоятельно вывести информацию, которая не представлена в высказывании (или на более высоком речевом уровне) эксплицитно.
Исходя из сформулированного в предыдущей главе определения имплицитной информации и описанных механизмов ее выведения, можно уточнить понятие КРТ. Прибегая к КРТ, адресант строит свое высказывание так, чтобы адресат на основании презумпции оптимальной релевантности высказывания вывел бы импликатуры из эксплицитно представленной информации, с одной стороны, и изначального когнитивного контекста, с другой стороны. Импликатуры бывают двух типов: а) добавочный когнитивный контекст - имплицитные посылки; б) имплицитные заключения.
Однако далеко не все импликатуры анализируемых текстов будут нас интересовать. Поскольку целью работы является описание КРТ в предвыборном дискурсе, то мы будем рассматривать только такие импликатуры, которые порождают когнитивные эффекты, связанные с предвыборной ситуацией, и позволяют адресату-избирателю сделать свой выбор в пользу того или иного кандидата - например, импликатуры, которые негативно характеризуют оппонента, подрывают доверие к его словам, или же наоборот, способствуют созданию положительного образа определенного кандидата. Иначе говоря, в работе рассматриваются только те импликатуры, которые дают некоторое представление о том или ином актанте предвыборного дискурса (далее - АПД) и таким образом способствуют реализации основных стратегий дискурса (см. 3.1).
Разумеется, мы не можем гарантировать, что импликатуры, обнаруженные нами в процессе анализа материала, были извлечены каждым читателем рассматриваемых предвыборных газет. Однако, исходя из универсальности презумпции оптимальной релевантности высказывания, мы можем рассчитывать на одинаковые или по крайней мере сходные результаты выведения тех импликатур, при которых высказывание становится оптимально релевантным - порождающим максимум контекстуальных эффектов при минимуме когнитивных усилий1. Эти импликатуры были бы извлечены большинством адресатов при условии достаточной информированности последних, иными словами, при доступности требуемого добавочного когнитивного контекста. Учитывая, что пресса обращена к качественно разнородной аудитории и поэтому информация, содержащаяся в ней, должна быть понятна и доступна каждому члену аудитории [Солганик 1980], можно предположить, что адресанты исследуемых текстов стремились строить свою речь таким образом, чтобы скрытые смыслы были восприняты каждым рядовым читателем, а когнитивные контексты - общедоступны. Исходя из того, что автор настоящего исследования летом и осенью 2000 г. выступал в качестве рядового избирателя, читателя и слушателя областных предвыборных СМИ, предлагаемая здесь интерпретация импликатур может быть оценена как высоковероятная.
В анализируемом материале было найдено свыше пятисот примеров импликатур, несущих информацию о том или ином АИД. Эти импликатуры были обнаружены на разных речевых уровнях - от одного высказывания до целого печатного издания. Имплицитные смыслы оказались разнородными, возникла проблема обобщения и классификации. Эта проблема была решена через описание трех основных элементов механизма выведения импликатур: ксплицитной информации, участвующей в качестве посылки в выведении имплицитного содержания; добавочного когнитивного контекста (имплицитных посылок), необходимого для интерпретации, и результирующей импликатуры (имплицитного заключения). Наиболее частотные механизмы, описанные в обобщенном виде при помощи этих трех параметров, и являются КРТ. В исследуемом дискурсе было обнаружено пять наиболее частотных обобщенных типов формирования имплицитного смысла. Статистической границей КРТ мы сочли 10 примеров. Разумеется, есть и другие, менее частотные КРТ, которые обладают яркой «индивидуальностью» (например, литота, метонимия, парафраз и т.п.), но которые по причине низкой частотности в исследуемом материале в настоящую работу не вошли.
Описание КРТ состоит из следующих элементов: 1) краткая характеристика семантическо-прагматических особенностей КРТ; 2) структура КРТ: а) обобщенное описание эксплицитного содержания, участвующего в продуцировании инференции; б) обобщенное описание добавочного когнитивного контекста (имплицитных посылок); в) обобщенное описание имплицитного заключения; 3) основные функции; 4) примеры, анализируемые по схеме: а) эксплицитное содержание (если есть необходимость его сжатого формулирования, в случае большого количества разнообразной информации в примере); б) добавочный когнитивный контекст (имплицитные посылки); в) имплицитное заключение. Краткая характеристика: Эксплицитное утверждение о наличии связи между лицом, о котором идет речь, и неким компонентом фрейма, провоцирующее перенос на это лицо другого (других) компонента (компонентов) того же фрейма. Эксплицитное содержание: Информация о факте или положении вещей, протагонистом которого является АПД, отсылающая к некоему фрейму или сценарию. Добавочный когнитивный контекст: компонент фрейма/сценария или целый фрейм/сценарий, к которому отсылает сообщаемый факт и который должен быть извлечен из памяти адресатом. Имплицитное заключение: Информация об АПД, вытекающая из фрейма/сценария, в который вписывается или который репрезентирует сообщаемый факт. В исследуемом нами дискурсе такая КРТ используется а) для негативной характеристики противника, поскольку актуализируемый фрейм или сценарий, как правило, носит компрометирующий характер (тюрьма, пьянство, нарушения закона и т.п.), а связь оппонента с этим фреймом (сценарием) характеризует первого отрицательно; б) для позитивной характеристики «своего» кандидата, если фрейм или сценарий является положительным, почетным.
