Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I: Принципы контрастивно-фонологического анализа 11
1.1 Контрастивная лингвистика, цели, задачи и место в лингвистике 11
1.1.1 Сопоставительная лингвистика 11
1.1.2 Контрастивная лингвистика 25
1.1.2.1 Из истории становления контрастивной лингвистики 25
1.1.2.2 Контрастивная лингвистика и обучение неродному языку 27
1.1.2.3 Проблемы терминологии 32
1.1.3 Цели и задачи контрастивной лингвистики 38
1.2 Принципы и методы контрастивного анализа 41
1.2.1 Принципы контрастивного анализа 41
1.2.1.1 Принцип системности. История становления 41
1.2.1.2 Принцип достаточной глубины сравнения 45
1.2.1.3 Принцип бинарности 46
1.2.1.4 Принцип единой модели описания языковых систем, подлежащих контрастивному анализу . 48
1.2.1.5 Принцип обратимости контрастивных исследований 50
1.2.1.6 Принцип сравнимости исследуемого материала 51
1.2.2 Двусторонний и односторонний методы проведения контрастивного анализа 53
1.3 Контрастивно-фонологический анализ 60
1.3.1 Из истории сопоставительных исследований на фонетическом уровне 60
1.3.2 Принципы контрастивно-фонологического анализа 65
1.3.2.1 Трактовка основных фонологических понятий представителями различных фонологических школ 67
1.3.2.2 Функционирование фонологической системы 72
1.3.3 Метод проведения контрастивно-фонологического анализа 76
1.3.3.1 Единица контрастивно-фонологического анализа 76
1.3.3.2 Основные этапы контрастивно-фонологического анализа 78
ВЫВОДЫ 93
ГЛАВА II. Контрастивно-фонологический анализ вокализма русского и испаснкого языков 98
2.1 Контрастивный анализ на материале русского и испанского языков 98
2.2 Контрастивно-фонологический анализ инвентаря гласных фонем русского и испанского языков 100
2.2.1 Гласные фонемы русского и испанского языков 100
2.2.2 Фонологический статус испанских дифтонгов 105
2.2.3 Контрастивно-фонологический дистрибутивный анализ гласных фонем русского и испанского языков 115
2.3 Контрастивно-фонологический анализ структуры вокалических систем руского и испанского языков 124
2.3.1 Контрастивно-фонологический анализ фонологических оппозиций русского и испанского языков по признаку отношения к системе 125
2.3.2 Контрастивно-фонологический анализ фонологических оппозиций русского и испанского языков на основе критерия логических отношений между членами оппозиции 131
2.4 Контрастивно-фонологический анализ функциональной нагруженности систем гласных фонем русского и испанского языков 135
2.4.1 Контрастивно-фонологический анализ силы фонологических оппозиций русского и испанского языков 135
2.4.2 Контрастивно-фонологический анализ сочетаемости гласных фонем русского и испанского языков 141
2.4.3 Контрастивно-фонологический анализ частотности гласных фонем русского и испанского языков 174
Выводы 177
Заключение 181
Список литературы 183
Приложение 1 218
Приложение 2 285
Приложение 3 327
Список сокращений 327
- Из истории становления контрастивной лингвистики
- Принцип единой модели описания языковых систем, подлежащих контрастивному анализу
- Гласные фонемы русского и испанского языков
- Контрастивно-фонологический дистрибутивный анализ гласных фонем русского и испанского языков
Введение к работе
Одной из задач современной лингвистики является разработка такой модели исследования языка, которая способствовала бы совершенствованию методики обучения речевой деятельности на неродном (изучаемом) языке, поскольку на современном этапе остро стоит потребность не просто знать тот или иной язык, а владеть им в степени, достаточной для осуществления межкультурной и межъязыковой коммуникации. В этой связи особое значение приобретает контрастивная лингвистика - особая отрасль сравнительного языкознания, которая представляет собой синхронное межъязыковое сравнение двух лингвистических систем. Центральным понятием контрастивной лингвистики является принципиальное несовпадение систем двух языков (родного и неродного). Контрастивная лингвистика изучает, таким образом, сходства и различия между системами сравниваемых языков с целью построения на основе полученных данных наиболее эффективного метода обучения тому или иному из сравниваемых языков [Реформатский А. А, 1962; Гак Г. В., 1974, 1977; Ярцева В. Н., 1981, 1986; Леонтьев А. А., 1987; Юсупов У. К., 1988]. Однако, учитывая сложность и идиоматичность каждой языковой системы, обусловливающих невозможность одновременно сопоставлять все языковые уровни анализируемых языковых систем, при контрастивном анализе традиционно из целостной языковой системы «выделяется» некоторый уровень, на котором и проводится контрастивное исследование в соответствии с принципом «одноуровневости сравнения» [Юсупов У. К., 1980, с.39].
Контрастивные исследования на звуковом уровне на современном этапе развития лингвистической науки неизбежно носят фонологический характер, то есть являются контрастивно-фонологическими, если они проводятся в соответствии с принципом системности. Объектом исследования при контрастивно-фонологическом анализе выступают фонологические системы двух языков (родного и изучаемого неродного), что обеспечивает достаточную полноту сравнения данного языкового уровня, поскольку контрастивному анализу подвергаются все компоненты фонологической системы: фонемный состав, фонологическая структура, функциональная нагруженность (или дифференциальная мощность) фонологической системы. Только на основе данных контрастивно-фонологического анализа становится возможным построение наиболее эффективной методики обучения произносительной стороне изучаемого (неродного) языка.
Поскольку фонологическая система любого языка на сегментном уровне, в свою очередь, представляет собой сложное образование, включающее традиционно подсистему консонантизма и вокализма, возникает вопрос, может ли система гласных фонем быть предметом самостоятельного исследования, в том числе и контрастивного.
Безусловно, система гласных фонем в любом языке не является абсолютно независимой, а представляет собой лишь часть сегментной фонологической системы любого языка. Тем не менее существует ряд причин, позволяющих рассматривать систему вокализма того или иного языка в качестве самостоятельного объекта исследования, хотя подобная изоляция мыслится как временное условие, которое снимается в ходе дальнейшего или более масштабного исследования. Одной из таких причин являет функция гласных фонем, связанная в рассматриваемых нами языках с организацией просодических (акцентных) структур в отличие от консонантных систем, на которые падает основная нагрузка в конституировании и различении языковых единиц. Роль гласных (помимо участия в реализации суперсегментных единиц) состоит "главным образом в том, что они создают некий базовый фон для развёртывания семантически нагруженных консонантных различий, необходимый уже фонемного инвентаря, фонологической структуры и степени функциональной нагруженности единиц системы. Данное исследование предполагает наличие фонологических описаний систем вокализма обоих языков, сделанных в рамках единой фонологической модели. В качестве модели, полностью отвечающей требованиям, предъявляемым к КФА, в ходе настоящего исследования используется функциональная модель Н. С. Трубецкого. Поскольку фонологические описания русского и испанского языков, сделанные на базе теории Н. С. Трубецкого, в настоящее время отсутствуют, нами была предпринята попытка осуществить подобного рода описания на уровне вокалической подсистемы языка.
Поставленная в работе цель, которая предполагала проведение контрастивно-фонологического анализа вокализма русского и испанского языков, определила контрастивный характер исследования, которое проводится в соответствии с основными принципами контрастивного анализа при помощи двустороннего метода. Для достижения поставленной цели необходимо было решить следующие задачи: осуществить фонологическое описание русского и испанского вокализма на базе фонологической теории Н. С. Трубецкого; определить фонологический статус испанских дифтонгов; выявить контрастивные особенности фонологических систем русского и испанского языков; определить методическую релевантность выделенных сходств и различий.
Материалом исследования послужили имеющиеся фонологические описания русского и испанского языков. На материале русского языка такими описаниями явились работы Р. И. Аванесова и В. Н. Сидорова [Аванесов Р. И., Сидоров В. Н., 1970], В. А. Виноградова [Виноградов В. А., 1971], В. Г. Руделёва [Руделёв В. Г., 1982], а также В. В. Иванова и Л. А. Новикова [Современный русский язык, раздел «Фонетика», 1999, с. 15-
6 постольку, поскольку некоторые категории согласных, в частности глухие смычные не могут быть воспроизведены и идентифицированы без опоры на гласный" [Зубкова Л. Г., 1990, с.231]. Указанная функциональная специфика вокалической системы в отличие от консонантной создаёт возможности временного изолированного исследования систем вокализма русского (родного) и испанского (неродного) языков, результаты которого могут быть уточнены в ходе дальнейшего анализа, когда относительная автономия вокалической системы будет учитываться в меньшей степени и когда эта система будет рассматриваться уже только как подсистема [Руделёв В. Г., 1976, с.3-4]. Для фонологического описания вокалических систем требуются лишь незначительные сведения относительно особенностей системы согласных исследуемых языков. Применительно к русскому языку эта необходимая информация сводится к данным о ведущей роли консонантной корреляции на основе признака мягкость / твёрдость. В испанском языке вокалическая подсистема пересекается с консонантной в точке сренеязычных смычных, во многом определяя фонологический статус последних. Таким образом, вокалическая подсистема любого языка, являясь частью общей языковой системы, отражает общий характер фонологического строя данного языка и является моделью для исследования фонологических отношений на сегментном уровне в целом (в системе вокализма и консонантизма), что позволяет рассматривать систему вокализма в качестве самостоятельного предмета исследования, в том числе и в рамках контрастивного исследования с его принципиальным отношением к целостности языковой системы.
Предметом исследования являются фонологические системы вокализма русского и испанского языков.
Актуальность исследования определяется предметом исследования: впервые предпринимается попытка контрастивно-фонологического анализа систем вокализма русского и испанского языков на уровне
121]. Для испанского языка основой послужили работы Т. Наварро Томаса [Navarro Tomas Т., 1982], Э. А. Льорака [Llorach Е. А., 1981], А. Килиса и Дж. Фернандеса [Quilis A., Fernandez J. А., 1996], а также труды отечественных лингвистов по фонетике испанского языка [см. Карпов Н. П., 1969; Баршак М. А., 1989]. Материалом для исследования функциональной нагруженности фонологических единиц (оппозиций и фонем) наряду с указанными работами послужил конкретный речевой материал в виде аудиозаписей ряда интервью и ток-шоу, сделанных нами по программам Российского телевидения и предоставленных Службой аудиозаписи Национального Радио Испании.
Научная новизна работы заключается в том, что впервые предпринимается попытка контрастивно-фонологического анализа родного (русского) и неродного (испанского) языков на основе соблюдения всех принципов научного контрастивного исследования. Новым является привлечение речевого материала - текстов спонтанного характера - для решения задач контрастивно-фонологического исследования (анализа сочетаемости и частотности гласных фонем). В диссертации получены новые данные относительно фонологического статуса испанских дифтонгов, структуры фонологических систем исследуемых языков, а также их функциональной нагруженности. В диссертации также впервые предпринята попытка определения места контрастивной лингвистики среди других лингвистических дисциплин, использующих сравнение в качестве метода лингвистического анализа.
Теоретическая ценность предлагаемой к защите работы заключается в том, что она уточняет фонологическое описание как русского, так и испанского языков на уровне систем вокализма, а также способствует проведению более полного контрастивного исследования на сегментном уровне, включая подсистему консонантизма, а также ритмические параметры. Кроме того, проведённый КФА позволяет сделать некоторые выводы о типе фонологических единиц в рассматриваемых языках: фонемах или силлабофонемах. Выработанная в ходе исследования методика проведения контрастивного анализа может быть использована на разном лингвистическом материале и представлена в особом разделе общего языкознания, описывающем методики и способы проведения лингвистического анализа.
Практическая значимость исследования состоит в том, что материалы диссертации могут быть взяты за основу при разработке новых методов обучения испанскому произношению русскоязычных носителей языка и, наоборот, русскому произношению испанско-язычных обучающихся. Кроме того, материалы исследования могут быть использованы в лекционных курсах по теоретической фонетике и в практике развития русской и испанской речевой способности.
На защиту выносятся следующие положения:
Контрастивно-фонологический анализ систем вокализма русского и испанского языков позволяет определить тип исследуемых языков: консонантный - русский язык, и вокалический - испанский язык, а также характер фонологических единиц: собственно фонемный или силлабофонемный.
Фонологическая структура систем вокализма определяет степень функциональной нагруженности гласных фонем и вокалических оппозиций русского и испанского языков.
Дифтонги испанского языка являются бифонемными вокалическими образованиями.
Кроме того, контрастивно-фонологический анализ дистрибутивных подсистем русского и испанского вокализма позволяет определить наиболее важные признаки артикуляционных баз исследуемых языков: преобладание дорсального характера артикуляции в русском языке и апикального в испанском.
Апробация работы. Отдельные аспекты диссертационного исследования были представлены на международной научной конференции «Актуальные проблемы языкознания и методика обучения иностранным языкам» (Воронеж, 3-4 марта 2000 г.); на научных сессиях факультета РГФ; на заседаниях НМЦ фонетики (ф-т РГФ ВГУ)
Из истории становления контрастивной лингвистики
Выделение КЛ в качестве самостоятельного раздела языкознания приходится на время становления основных положений структурализма. Однако зарождение идей контрастивной лингвистики происходит намного раньше. Первым опытом подобного рода исследований можно считать работы И. А. Бодуена де Куртенэ, касающиеся сравнения славянских языков с другими индоевропейскими языками, где собственно и выдвигается принцип контрастивного исследования языков независимо от их родства. Эта традиция была продолжена учеником И. А. Бодуена де Куртенэ Л. В. Щербой в его работах, посвященных вопросам преподавания иностранных языков, а также учёными Пражского лингвистического кружка, в первую очередь В. Матезиусом, который подчёркивал, что к правильному пониманию языка можно прийти, лишь сопоставляя его с языками других типов. Начало контрастивных исследований в зарубежной лингвистике традиционно связывают с именами Ч. Фриза и Р. Ладо («Lingyistics across cultures», 1957) [см. Ладо Р., 1989], которых иногда называют "структуралистскими начинателями КЛ" [Хельбиг Г., 1990, с.7]. За последующие три десятилетия контрастивистика накопила значительный опыт сопоставления языков разных типов и создала большую теоретическую базу для подобного рода исследований. Появилось немало так называемых котрастивных проектов, объединивших коллективы лингвистов для сопоставления конкретных пар языков, в основном, в лингвометодических целях. Первые попытки такого рода разработок были предприняты в Центре прикладной лингвистики в США, где ещё в 1959 году началась работа над серией контрастивных исследований. Английский язык сопоставлялся с пятью наиболее распространёнными в учебной практике США языками: французским, немецким, итальянским, русским и испанским. Затем контрастивные проекты стали создаваться в Европе. К числу наиболее известных относятся немецко-английский (руководитель - Г. Никкель), югославский (Р. Филипович), польско-английский (Я. Фишьяк), венгерско-английский (Л. Дежё) и румынско-английский (Д. Читоран). Несмотря на определённые достижения контрастивных исследований, интерес к ним в 70-ые годы заметно снизился, так как они не вполне оправдали возлагавшиеся на них надежды. Потребовались выяснения причин неудач и поиск новых методов исследования. В результате появились новые работы, которые, как нам представляется, можно условно разделить на две большие группы: 1) работы психолингвистического направления, занимающиеся непосредственно анализом роли контрастивной лингвистики в процессе обучения неродному языку; 2) исследования, имеющие лингвистический характер и направленные на разработку и совершенствование научно-методической базы КЛ как самостоятельной отрасли языкознания. Чёткой границы между данными группами исследований не наблюдается.
Роль контрастивной лингвистики в процессе обучения неродному языку значительна и в настоящее время никем не подвергается сомнению. Разногласия возникают при попытке проанализировать причины «нефункционирования» (или, точнее, «недофункционирования») контрастивных исследований в ходе практической работы по обучению (изучению) неродного языка. Как известно, изначально многие лингвисты считали, а некоторые продолжают считать до сих пор, что цель контрастивного анализа (далее - КА) состоит в том, чтобы "выявлять различия между сопоставляемыми языками для того, чтобы найти источники интерференции, предсказать типичные ошибки, определить трудности (или иерархии трудностей) иностранного языка для тех, кто изучает его, объяснить типичные ошибки" [Юсупов У. К., 1980, с.26], то есть, в конечном итоге, выработать механизм оптимизации процесса овладения неродным языком на основе лингвистического КА родного и изучаемого (неродного) языков. Данная задача очень важна и до сих пор не потеряла своей актуальности, и решена она, действительно, может быть только на базе ЬСА. Почему же результаты контрастивных исследований «не справляются» с данной задачей. Более того, после первого периода увлечения КЛ и больших ожиданий последовал, как было уже отмечено, период разочарования и критики. Прежде всего, практическое значение КЛ подверглось сомнению на том основании, что проведённый к тому времени эмпирический анализ ошибок на материале некоторых языков установил ошибки, которые не прогнозировались контрастивным анализом, и, наоборот, в ходе анализа не удалось обнаружить ряд ошибок, предсказанных контрастивным анализом. Из чего был сделан очень важный для КЛ вывод, что "степень интерференции и степень трудности (как явления психолингвистического) не зависят от степени дифференциации (как явления лингвистического), поскольку последняя лишь один из нескольких факторов, способствующих возникновению трудностей при изучении неродного языка" [Хельбиг Г., 1990, с.8]. Таким образом, одним из главных достижений КЛ, независимо от поставленных целей и задач, явился вывод о том, что различие языков - это лингвистическое понятие, а трудности овладения неродным языком психолингвистическая категория. Ошибка заключается в уравнивании этих явлений. Следовательно, собственно лингвистическое сравнение лишено методического смысла, и с позиции усвоения языка большее значение имеет "сопоставительный анализ психолингвистической структуры речевого действия" [там же, с.69]. Очень точно писал по этому поводу известный отечественный психолингвист А. А. Леонтьев: "Сопоставление для целей обучения заключается в последовательном сопоставлении операций, производимых нами на различных уровнях порождения и осознания речи, анализе их психофизиологической природы и обусловленности и нахождении тех доминантных особенностей порождения, осознание и изменение которых легчайшим путём приведёт нас к требуемому изменению результатов порождения" [цит. по: Самуйлова Н.И., 1977, с.66]. Однако выявление этих доминантных особенностей предполагает знание структуры процессов порождения речи, которые в настоящее время недостаточно полно изучены. Таким образом, понимание насущной методической необходимости в контрастивных исследованиях и желание объяснить несоответствия в данных КЛ и теории «анализа ошибок» привели к тому, что ряд учёных стали проводить контрастивные исследования под психолингвистическим углом зрения. Среди работ данного направления выделяют труды участников румынско-английского проекта, в частности работы Т. Слама Казаку. Автор выдвигает теорию контакта систем двух языков в сознании обучаемого (contact analysis). Согласно этой теории обучаемый рассматривается как носитель некой индивидуальной лингвистической системы чужого языка, и ошибки, которые он допускает, зависят не только от его родного языка, но также и от системы изучаемого языка и от уровня владения ею самим учащимся [Slama-Cazacu Т., 1971]. На близких позициях стоят К. Джеймс, Я. Арабски, У. Немсер, Т. Заброцкий, Т. Кжешовский, Либ и ряд других лингвистов, использующие в своих работах понятие «промежуточный язык» (interlanguage) - иностранный язык человека, который ещё не закончил его изучение [см. Nemser W., 1975; Zabrocki Т, 1976; Krzeszowski Т., 1977; Arabski J., 1979; Lieb H. H., 1980; Джеймс К., 1989;]. Данная «промежуточная» система, суммируя мнения ряда авторов, складывается под влиянием следующих факторов: 1) индивидуальных качеств конкретного обучаемого - его способностей к усвоению языка; 2) используемого в процессе обучения (изучения) метода преподавания; 3) структуры языка-источника, определяющей характер интерференции; 4) структуры языка-цели, побуждающей к генерализации преобладающих в языке правил (overgeneralization) и 5) стремления к зо упрощению системы и моделей изучаемого языка. Весьма близким к описанному является направление, имеющее своей целью создание теории, направленной на изучение и классификацию трудностей чужого языка, представленное именами Ф. Кифера, Стоквелла и Боуена [см. Kiefer F., 1986;DiPietroR. J., 1971].
Принцип единой модели описания языковых систем, подлежащих контрастивному анализу
По единодушному мнению учёных процедура КА "состоит из двух этапов: описания и сравнения, и эти этапы следуют именно в таком порядке" [Джеймс К., 1989, с.269]. Сравнивать нужно языковые системы, но для того, чтобы их сравнивать их нужно сначала получить, то есть осуществить необходимое системное описание подлежащих сравнению языков. При этом описания должны быть параллельными, для чего требуется, чтобы два языка описывались в рамках одной и той же модели. Поскольку структурных моделей описания языка в современном языкознании существует несколько, то, описав одни и те же данные в двух разных языках с помощью двух разных моделей описания, раскроются разные аспекты этих явлений. Вследствие чего установленные таким способом различия окажутся «сомнительными»: "являются ли они лингвистическими различиями... или же следствием использования двух разных моделей, и обусловлены реакцией языкового материала" [там же, с.269]. Однако, проблема заключается даже не в том, чтобы описывать языки по одной модели, что на данном этапе уже не подлежит дискуссии, а в том, какую модель выбрать. Известно, что разные структурные модели создавались на разном языковом материале, и поэтому механическое перенесение их на «неродной» для модели язык ведёт к предвзятому описанию структуры исследуемого языка, в которой «находятся» те явления, которые исследователь хочет найти. Срабатывает универсальный принцип «кто ищет, тот находит». Л. В. Щерба утверждал в данной связи следующее: " ...при изучении языка у подавляющего большинства лингвистов получается смешанное двуязычие и изучаемый язык в той или иной мере воспринимается ими в рамках и категориях родного. В связи с этим особенности структуры изучаемых языков или стираются, или фальсифицируются" [Щерба Л. В., 1974. С.41]. В большей степени это относится, безусловно, к описанию полярных в типологическом отношении языков, например, китайского в изложении русскоязычных учёных, но также верно и для более «близких» иноязычных грамматик. Кроме того, существует мнение, что некоторые лингвистические модели лучше описывают одни языки или одни языковые уровни, чем другие, хотя все претендуют на универсальность: глубинные структуры и трансформационные правила ТПГ (трансформационно-порождающей грамматики) по мнению её авторов и сторонников 5 являются универсальными для всех языков и, следовательно, могут служить основанием для КА; семантические фреймы в рамках теории порождающей грамматики также постулируются в качестве универсальных исходных структур. Тем не менее, существует мнение, что "трансформационно-порождающая грамматика описывает английский язык лучше, чем другие языки. Аппликативная грамматика Шаумяна гораздо лучше приспособлена для описания русского языка, чем английского" [Джеймс К., 1989, с.269]. Приведённая цитата высвечивает одно объективно существующее противоречие в области КЛ. С одной стороны, имеются серьёзные основания использовать для КА описания двух языков, сделанные по одной и той же модели. С другой стороны, не менее убедительны соображения, свидетельствующие против этого. Различные авторы предлагают несколько способов разрешения данной дилеммы: Можно описывать данные сравниваемых языков независимо друг от друга, используя модели, дающие максимально полное описание каждого из языков, и затем переводить эти описания в форму, не зависящую от модели. Можно отказаться от требования иметь два описания, которые были бы абсолютно идентичными, и допустить в рамках КА неравновесное описание - в пользу целевого языка [Джеймс К., 1989, с.270]. Можно попытаться подобрать такую модель, которая максимально подходила бы для исследуемых языков. Поскольку обычно проводится КА не всей языковой системы, а какого-то уровня, например, фонологического, морфологического или семантического, то поиск наиболее адекватной модели описания подлежащих сравнению уровней языка несколько облегчается. В настоящем исследовании мы склонны придерживаться третьего пути, поскольку исследуемый нами уровень языка (сегментный, подсистема вокализма) позволяет найти среди существующих фонологических теорий такую модель описания данного уровня, которая была бы, в качестве обязательного условия, системной и универсально-сопоставительной. Единая модель описания подлежащего сравнению языкового материала обеспечивает реализацию принципа обратимости контрастивных исследований. Согласно определению К. Джеймса, "КА -это лингвистическая дисциплина, перед которой стоит задача построения обратимых (т.е. контрастивных, а не сравнительных) двуязычных типологий, и которая основана на предположении, что языки можно сравнивать" [Джемс К., 1989, с.207, курсив наш - авторы]. Автор противопоставляет КА сравнительно-историческим исследованиям, которые были исключительно однонаправленными, то есть «вектор сравнения» в сравнительно-историческом языкознании был направлен в одну сторону - предполагаемого праязыка. КА, как уже было нами показано, рассматривает языковые системы в синхронии, и результаты контрастивных исследований могут быть использованы для решения теоретических и лингвометодических задач в обоих сравниваемых языках, т.е. процедура и результаты КА двунаправлены или обратимы. Так, например, контрастивное сравнение фонологических систем русского и испанского языков должно, во-первых, исчерпывающим образом освещать фонологическую систему каждого из упомянутых языков, и, во-вторых, служить базой для построения двух методик обучения иноязычному произношению: русскоговорящих испанскому произношению и испаноговорящих русскому. Именно в этом заключается принцип обратимости КА.
Гласные фонемы русского и испанского языков
Согласно концепции Н. С. Трубецкого, существует три типа вокалических признаков, по которым можно охарактеризовать фонологическую систему вокализма любого языка: 1) признаки полнозвучности или признаки степени раствора; 2) локальные или тембровые признаки; 3) резонансные признаки.
Для системы вокализма, как русского, так и испанского языков релевантными являются только первые два типа признаков. Признак полнозвучности в русском и испанском языках представлен тремя степенями раствора: максимально открытая, максимально закрытая и средняя. По данному признаку в русском языке выделяют гласные фонемы верхнего подъёма (/ы/1, /у/), среднего подъёма (/е/, /о/) и нижнего подъёма (/а/). К гласным среднего подъёма принадлежит, видимо, и выделенная профессором В. Г. Руделёвым шестая гласная фонема русского языка - "вокалический нуль". Следует, однако, отметить, что в исходной фонологической модели русского вокализма, как она представлена в работе В. Г. Руделёва, полнозвучность (степень раствора) не выделяется в качестве единого фонологического признака, а представлена, по сути, двумя фонологическими признаками, которые, в свою очередь реализуются в нескольких дифференциальных признаках в ходе функционирования исходной модели. Условно это признаки «повышенного подъёма» (или «напряжённости) и «пониженного подъёма» (или «ненапряжённости»). Тем самым автор заменяет одну градуальную оппозицию в системе русского вокализма двумя привативными: (о:а) = (э:ъ); (э:ы) = (о:у) - что обусловлено логикой фонологической модели, используемой автором при описании фонологической системы вокализма русского языка [см. Руделёв В. Г., 1975, 1982]. Данная фонологическая модель обладает большей "объяснительной силой", то есть объясняет гораздо больше фактов в ходе анализа функционирования гласных фонем русского языка.
Что касается испанского языка, то, согласно единодушному мнению как испанских, так и русских лингвистов, в испанском языке также релевантными являются три степени подъёма языка, что позволяет говорить о фонологически «высоких» (/і/, /и/), «средних» (/е/, /о/) и «низких» (/а/) гласных [Карпов Н. П., 1969; Llorach Е. А., 1981, р. 145-146; БаршакМ. А., 1989; Quilis A., Fernandez J. А., 1996].
По локальному или тембровому признаку русская и испанская система вокализма относится к типу двухкласных систем, согласно типологической классификации Н. С. Трубецкого, то есть содержат всего два тембровых класса: низкий и высокий. Однако, природа дифференциального признака, формирующего оппозицию данного типа в разных языках, может отличаться. Известно, что вокалическая оппозиция низкий / высокий может формироваться трояко: либо в её основе лежит противопоставление по положению языка, либо по участию губ, либо сочетание обоих противоположений. "В первом случае друг другу противопоставляются гласные переднего и заднего ряда, а участие губ фонологически несущественно; во втором случае друг другу противостоят лабиализованные и нелабиализованные гласные, а положение языка фонологически несущественно; наконец, в третьем случае мы имеем дело со смыслоразличительным противоположением лабиализованных гласных заднего ряда и нелабиализованных гласных переднего ряда; при этом тембровые признаки гласных неразложимы, так что, собственно говоря, речь может идти не о лабиализованных гласных заднего ряда и нелабиализованных гласных переднего ряда, а лишь о максимально низких и максимально высоких гласных" [Трубецкой Н. С, 2000, с.105-106]. Среди отечественных лингвистов нет единой точки зрения на природу фонологического признака высокий / низкий в русском языке. Так, В. В. Иванов и Л. А. Новиков в последнем издании грамматики современного русского языка утверждают, что для гласных фонем русского языка релевантным признаком является наличие / отсутствие лабиализации [Современный русский язык, раздел «Фонетика», 1999, с.56]. Известный отечественный лингвист В. А. Виноградов разделяет данный признак (высокий / низкий) на два, полагая, что в русском языке существует две категории гласных: лабиализованные / нелабиализованные и высокие / низкие [Виноградов В. А., 1971, с.52]. Авторы «Общей фонетики» (2001) С. В. Кодзасов и О. Ф. Кривнова считают, что "следует сохранить рядную характеристику «задний» для русских /о/ и /у/, указывая при этом на комплексный параметрический состав контраста: задние сочетают параметр заднеязычности с параметром лабиализации" [Кодзасов СВ., Кривнова О. Ф., 2001, с.364]. В. Г. Руделёв выделяет для вокализма русского языка два квалификационных признака, согласно его терминологии: диффузность и низкий тон. При этом автор считает, что признак низкого тона опирается на следующую артикуляционную базу: "1) на лабиальность фонем /о/ и /у/ в отличие от /э/ и /ы/; 2) на широкий раствор /а/ в отличие от /ъ/. Лабиальность /у/ выражена больше, чем у /о/, и это важно для системы" [Руделёв В. Г., 1982, с.48]. Однако данному утверждению В. Г. Руделёва предшествует очень важное замечание, высказанное автором в более ранней работе: в ходе фонологического анализа следует различать фонологический (или классификационный) признак и дифффереициалъный признак. "Фонологический признак представляет понятие, которое нельзя отождествлять с распространённым в современной фонологической литературе понятием «дифференциальный признак», так как дифференциальный признак - лишь разновидность, то, чем фонологический признак становится в процессе анализа" [Руделёв В. Г., 1975, с.39]. Таким образом, бессмысленно спорить о том, какая из вышеизложенных точек зрения является наиболее верной. Правы все авторы, если учитывать уровень фонологического анализа или, согласно В. Г. Руделёву, тип лингвистической модели (исходная, генеративная, аналитическая или корректирующая), используемый каждым из автором в ходе исследования. В настоящем исследовании мы придерживаемся точки зрения, согласно которой оппозиция высокий / низкий гласный в русском языке носит фонетически комплексный характер: низкие гласные сочетают параметр заднеязычности с параметром лабиализации (фонемы /о/, /у/), а высокие гласные - параметр переднеязычное с параметром нелабиализации (фонемы /ы/, /э/). В отношении оппозиции по признаку высокий / низкий находятся также фонемы /ъ/ - /а/ русского языка. Тем самым, мы признаём эквиполентный характер оппозиции высокий / низкий в русском языке, что должно найти своё подтверждения в ходе функционального анализа системы русского вокализма. Что касается испанского языка, то противопоставление по локальному признаку в системе испанского вокализма также интерпретируется неоднозначно разными авторами. А. Килис и Дж. Фернандес выделяют в качестве дифференциального признак ряда (serie), подразделяя гласные фонемы испанского языка на передние (/і/, /е/), центральные (/а/) и задние (/и/, /о/). При этом авторы делают оговорку, что задние гласные естественно являются лабиализованными, а передние - нелабиализованными, но данное фонетическое различие фонологически нерелевантно [Quilis А., Fernandez J. А., 1996, р.54]. Аналогичного мнения придерживается известный испанский фонолог А. Льорак, утверждая, что в данном случае в испанском языке имеет место не привативная оппозиция (передние / задние), а эквиполентная - высокие / низкие гласные [Llorach Е. А., 1981, р. 147-148]. В настоящем исследовании мы склонны придерживать именно этой точки зрения, поскольку она также, как и в русском языке, находит своё подтверждение в ходе функционального фонологического анализа вокалической системы испанского языка - нейтрализация гласных фонем по признаку низкий / высокий в испанском языке, видимо, отсутствует.
Контрастивно-фонологический дистрибутивный анализ гласных фонем русского и испанского языков
КФА инвентаря фонем исследуемых языков предполагает в качестве особого обязательного подраздела, как было уже сказано (см. п. 1.3.3.2), сравнение дистрибуции фонем исследуемых языков. Условимся систему комбинаторных вариантов фонем, не выходящих в своём варьировании за фонологические границы фонем того или иного языка и не ведущие к изменению фонемного состава, называть дистрибутивной подсистемой фонем, в отличие от позиционной подсистемы, связанной с явлением нейтрализации и изменением фонемного инвентаря в определённых позициях.
Наиболее полно, на наш взгляд, вопрос о дистрибутивном варьировании русских гласных изложен в работе А. А. Реформатского «Варьирование русских гласных» (1979) [Реформатский А. А., 1979], которая и будет взята нами за основу в ходе настоящего контрастивного исследования. Отличительной дистрибутивной характеристикой системы гласных фонем русского языка является реализация в слоге в той или иной позиции по отношению к твёрдым / мягким согласным и приспособление (аккомодация - термин А. А. Реформатского) к их артикуляции. А. А. Реформатский разделяет все случаи аккомодаций гласных согласным на два направления: "1) прогрессивные (действие предшествующих согласных на последующие гласные) и 2) регрессивные (действие последующих согласных на предшествующие гласные)" [Реформатский А. А., 1979, с. 16]. Прогрессивными являются все аккомодации, "вызывающие смещение ряда гласных, а с акустической точки зрения меняющие высотную характеристику гласных" [там же, с. 17]. Так, гласные фонемы /а/1, /о/, /у/ в позиции после твёрдого согласного реализуются в виде вариантов задней зоны артикуляции, то есть проявляются как «низкие» гласные. Например: д[а]л, д[о]л, д[у]л, он[а], он[6], ем[у]. В позиции после мягкого согласного перед твёрдым реализуются более «высокие» варианты данных гласных фонем, то есть варианты, артикуляторно несколько сдвинутые вперёд: [л а/г, [л о/г, [л у]к. Гласные фонема /ы/, /э/ варьируют симметричным образом. После мягкого согласного перед твёрдым реализуются «высокие» варианты данных фонем, образованные в передней зоне артикуляции. Например: [м ы]л, [ м ы]ша, [н эт], [ н э]когда. В позиции после твёрдого согласного имеют место более «низкие» варианты фонем /ы/ и /и/, немного сдвинутые назад в зоне артикуляции: [ныт ], [пыл ], с[ы]р, с[э]р.
Особо необходимо отметить так называемую позицию абсолютного начала слова, то есть начала слова после паузы. Согласно мнению В. Г. Руделёва, "словоформы "ы" и "и" различаются не гласными фонемами /ы/ и /и/, ... а особыми консонантами, в которых отрицательное значение имеют все консонантные признаки, кроме признака «мягкость-твёрдость»" [Руделёв В. Г., 1980, с.38]. Данные консонанты были названы учёным сонорными нулями. В связи с этим следует признать, что в русском языке отсутствует абсолютное вокалическое начало, а такие словоформы, как ил, ива, Иван следует рассматривать как начинающиеся с особой фонемы -«мягкого сонорного нуля», что и обеспечивает в данной позиции реализацию более «высокого» варианта фонемы /ы/: / ыл/, / ы ван/. Тогда словоформа Гыкат V, например, будет начинаться с «твёрдого сонорного нуля», также как и / арка/, / окна/, /угоаэ/ъл/, /эх/, / эт ы/ и т. д. Данная точка зрения находится в полном соответствии с мнением ряда лингвистов, начиная с И. А. Бодуэна де Куртенэ и заканчивая В. Г. Руд елевым, В. К. Журавлёвым, А. А. Реформатским, 3. Д. Поповой и А. А Кретовым, Л. В. Величковой о том, что мягкость / твёрдость в русском языке принадлежит не согласным фонемам, а слогу [см. Руделёв В. Г., 1980; Реформатский А А., 1989; Попова 3. Д., Кретов А А., 1996, Stock, Е., Velickova, L., 2002]. При таком подходе, согласные фонемы русского языка освобождаются от лишних, не свойственных им признаков и резко сокращаются в количестве, упрощая тем самым систему.
В отличие от прогрессивных аккомодаций, действующих «по горизонтали», регрессивные аккомодации русских гласных фонем происходят «по вертикали», то есть вызывают смещение подъема гласных и изменение степени сонорности. Наиболее подвержены такого рода аккомодациям гласные фонемы /ы/ и /э/, которые в позиции перед мягким согласным реализуются в более закрытых вариантах. Ср. [ это] - [ эт ы], [эл] - [эл ], ["ыры] - ["ыр э], Гыл] - [ ыл ]. Для фонем /а/, /о/, /у/ подобное варьирование слабо выражено в позиции после твёрдого согласного перед мягким: пар - парь, мат - мать, пут - путь, дут - дуть, пол - Поль, кол - Коль. Однако, в позиции между двумя мягкими согласными, когда имеют место так называемые комбинированные аккомодации, по терминологии А. А. Реформатского, например: пять, мять, петь, день, тюль, люди - варьирование подобного рода охватывает в наибольшей степени именно фонемы /а/, /о/, /у/, которые в данной позиции реализуется в виде более высоких и напряжённых вариаций.
В связи с анализом дистрибутивного варьирования русских гласных закономерно возникает вопрос: более закрытые вариации гласных фонем являются фонетически более «узкими» или более напряжёнными. Мнения лингвистов по данному вопросу расходятся. А. А. Шахматов полагает, что в ударном слоге перед твёрдыми согласными произносится ненапряжённое э, а перед мягкими - напряжённое [Шахматов А. А., 1941, с.99]. Академик Л. В. Щерба считает, что не следует путать понятие «напряжённости / ненапряжённости» с понятием «открытости / закрытости», поскольку любая артикуляция может быть сделана напряжённой и ненапряжённой [Щерба Л. В., 1912, цит. по Реформатский А. А., 1979, с.25]. Мы склонны придерживаться последней точки зрения, тем более, что речь в данном случае идёт не о фонологических признаках, а о дистрибутивном (фонетическом) варьировании. Вполне естественно, что продвижение артикуляционного уклада «вперёд и вверх» повышает степень напряжённости гласных звуков, а смещение вниз и, возможно, до определённой степени назад, делает звуки менее напряжёнными. В связи с этим можно утверждать, например, что [э] - более напряжённый, чем [а], а [и] ещё более напряжённый, чем [э], что, конечно, имеет отношение уже не столько к дистрибутивному анализу гласных фонем, сколько к определению дифференциальных / интегральных признаков последних. Тем не менее, на основании вышеизложенного можно сделать вывод, что русские гласные варьируют не только по горизонтали и по вертикали, но и "по диагонали", то есть по степени напряжённости.
