Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Теоретические предпосылки исследования нарратива 12
1.1 Нарратив в философии и социологии 12
1.2 Нарратив как объект изучения истории 17
1.2.1 Нарратив в призме различных точек зрения 18
1.2.2 Критерии идеального нарратива 23
1.3 Исследования нарратива в лингвистике 31
1.3.1 Организация нарративной логики и постановки повествования 35
1.3.2 Роль автора в реализации наррации 41
ГЛАВА II. Когнитивная модель нарратива 47
2.1 Нарратосфера как когнитивная модель нарратопорождсния 47
2.1.1 Компоненты нарратосферы 47
2.1.1.1 Нарративное высказывание 50
2.1.1.2 Нарративный аргумент 52
2.1.1.3 Нарративная субстанция 58
2.1.2 Функционирование нарратосферы в процессе нарратопорождсния и нарратовосприятия 65
ГЛАВА III. Когнитивный потенциал нарратива библии 74
3.1 Нарратосфера четвёртой главы книги Неемии 74
3.2 Нарратосфера книги Неемии Священного Писания 81
3.2.1 Нарративная субстанция № 1 книги Неемии 82
3.2.2 Нарративная субстанция № 2 книги Неемии 84
3.2.3 Нарративная субстанция № 3 книги Неемии 86
3.2.4 Нарративная субстанция № 4 книги Неемии 89
3.2.5 Нарративная субстанция № 5 книги Неемии 90
3.3 Еврейские Писания как часть нарратосферы Библии , 94
ГЛАВА IV. Дискурсивные аспекты нарратива библии 114
4.1 Организация повествования нарратива Библии 114
4.1.1 Каноничность Еврейских Писаний 115
4.1.2 Становление канона Греческих Писаний 120
4.1.3 Организация нарративной логики в Библии 123
4.2 Проблема авторства в нарративе Библии 128
4.3 Хронологическая последовательность и время в нарративе Библии 134
4.3.1 Семантика временных отрезков в нарративе Библии 135
4.3.2 Чередование времени как нарративный эффект в повествовании 144
Заключение 151
Библиографический список 154
Список источников примеров 164
Приложения 165
- Нарратив как объект изучения истории
- Нарративный аргумент
- Нарративная субстанция № 2 книги Неемии
- Проблема авторства в нарративе Библии
Введение к работе
Реферируемая диссертация посвящена изучению когнитивного и дискурсивного потенциала нарратива на примере нарратива Священного Писания.
Лингвистические исследования последних лет сосредоточены на изучении когнитивного пространства человека, а также явлений и процессов, которые происходят в этой области. В рамках данной парадигмы объектами особого рассмотрения становятся когнитивные процессы, происходящие при восприятии, осмыслении, а также категоризации окружающего мира. Одним из примеров репрезентации этих процессов являются различного рода нарративы, в нашей работе нарратив Священного Писания.
Одной из насущных лингвистических проблем нарратива является проблема его неоднозначности понимания при восприятии слушающими или читающими. Эта проблема исследовалась и продолжает исследоваться многими учёными с различных точек зрения [W. Labow, J. Waletzky, L. Polanyi, D. Carr, М. Kreiswirth, Е.В. Падучева, Г.М. Костюшкина]. Не менее активно в последнее время нарратив исследуется также историками [L.О. Mink, F.A. Olalson, R. Scholes, R. Kellog, R. J. Collingwood, Ф. Анкерсмит]. Благодаря этим исследованиям, было выявлено множество дискурсивных особенностей нарратива и определён его дискурсивный статус в рамках современной научной парадигмы. Однако изучение когнитивной природы нарратива осталось за пределами этих и других исследований. В этой связи особую значимость представляет изучение системы взаимообусловленных концептов – концептосферы [Лихачёв, 1997]. Появляется целый ряд работ, посвящённых этим элементам когнитивного пространства: Дж. Лакофф [Лакофф, 1988], А. Невелл [Newell, 1990], Р. Жакендофф [Jackendoff, 1992], Е.С. Кубрякова [Кубрякова, 1991, 1994], Ю.Д. Апресян [Апресян, 1995], C.Г. Воркачёв [Воркачёв, 1995, 2000], Д.С. Лихачёв [Лихачёв, 1997], Н.Д. Арутюнова [Арутюнова, 1998], И.А. Стернин [Стернин, 1999, 2001], Ю.С. Степанов [Степанов, 2001] и др.
Принимая во внимание существующие исследования, в данной работе предпринимается попытка рассмотреть процессы обработки, хранения и воспроизведения информации при создании и восприятии нарратива. Это позволит понять, каким образом в сознании человека формируются знания и опыт, а также, почему любой нарратив вызывает неоднозначное понимание в сознании каждого индивида. Исследование этих проблем способствует пониманию того, как формируются устные или письменные нарративы в когнитивном пространстве, и помогает регулировать и корректировать такое формирование, что обусловливает актуальность данного исследования.
Ранее интерес учёных, направленный на изучение проблем дискурса в целом и на нарратив в частности, был сосредоточен лишь на исследованиях типов организаций повествования, нарративной логики и её принципов, хронологии и способов представления времени и пространства, присутствии и степени участия автора в повествовании и не касался когнитивной природы нарратива и его познавательной сущности в сознании каждого индивида.
Актуальность работы также определяется развитием интереса к объекту исследования – нарративу Библии, который не только отличается от других нарративов своей организацией повествования, но и считается выдающимся по своему содержанию. Кроме того, выявленные лингвистами и представленные в теории нарративного анализа дискурсивные особенности не учитывают дискурсивного потенциала нарратива Библии. Следовательно, изучение и анализ нарратива Священного Писания с точки зрения когнитивных и дискурсивных особенностей нарратива заслуживает пристального внимания.
Предметом данного диссертационного исследования является когнитивные и дискурсивные особенности нарратива Библии.
Целью проводимого исследования является выявление когнитивно-дискурсивного механизма нарратопорождения и нарратовосприятия.
Гипотеза диссертационного исследования состоит в том, что формирование нарратива происходит в когнитивном пространстве посредством формирования отдельных когнитивных компонентов нарратива: концептов, нарративных высказываний, нарративных аргументов и нарративных субстанций, которые, в свою очередь, организованно и систематизированно взаимодействуют и функционируют в нарратосфере.
Для реализации поставленной цели и подтверждения данной гипотезы были поставлены следующие задачи:
-
выявить и определить местоположение компонентов нарратива в когнитивном пространстве;
-
описать способы взаимодействия этих компонентов при восприятии и порождении нарратива в рамках представленной модели нарратосферы;
-
уточнить определение нарратива относительно его когнитивной и дискурсивной функции;
-
выявить дискурсивные особенности, присущие нарративу Библии, и определить их в соответствии с основными положениями и принципами теории нарратива.
Научная новизна исследования состоит в изучении нарратива, а именно его порождения и восприятия с когнитивно-дискурсивных позиций. Для объяснения когнитивного механизма нарратопорождения и восприятия используется понятие нарратосферы как особой области, содержащей в себе модель конструирования и воспроизведения нарратива, а также определяются особенности функционирования и взаимодействия каждого компонента нарратосферы как в момент восприятия, так и в момент порождения нарратива.
Материалом исследования послужили нарративы различных переводов Священного Писания на русском и английском языках.
Методика исследования в рамках избранной когнитивно-дискурсивной парадигмы включает в себя следующие методы: метод моделирования, метод концептуального, компонентного и контекстуального анализа, метод интерпретации, дедукции, объяснение и сравнение. Также при выявлении дискурсивного потенциала нарратива Библии была использована методика дискурсивного анализа нарратива.
Методологической и теоретической основой диссертации послужили основные положения и принципы теории нарратива [Labov, Waletzky, 1967; Mink, 1970; Бахтин, 1997; Анкерсмит, 2003; Костюшкина, 2005, 2009]; когнитивной лингвистики [Лакофф, 1988; Кубрякова, 1994; Лихачёв, 1997; Красных, 1998; Маслова, 2004; Попова, Стернин, 2007]; лингвистики дискурса [Austin, 1962; Бенвенист, 1974; Гак,1979; Жинкин, 1982; Падучева, 1996; Арутюнова, 1998; Дейк, 1998; Шейгал, 1998; Сёрль, 1999; Слышкин, 2000; Звегинцев, 2001].
Основной теоретической проблемой, решаемой в работе, является выявление когнитивных причин неоднозначности понимания нарратива при его восприятии слушающими или читающими.
Теоретическая значимость работы определяется тем, что в ней разработана, проанализирована и описана когнитивная модель нарратосферы и её компоненты, а также их роль в восприятии и подачи информации. Данная модель может быть использована в качестве теоретической базы для изучения и объяснения различных когнитивных процессов, происходящих в сознании человека. Выявленные когнитивные и дискурсивные особенности нарратива Библии могут быть использованы в рамках изучения теории языка, общей теории нарратива.
Практическая ценность работы состоит в том, что полученные в процессе исследования результаты могут быть полезными в курсах лекций по когнитивной лингвистике, лингвистике дискурса, интерпретации текста, в практике преподавания языков.
На основании полученных результатов сформулированы следующие положения, выносимые на защиту.
-
Когнитивными компонентами нарратива являются:
а) концепт(ы);
б) нарративные высказывания, по форме являющиеся или выражением, или предложением, по содержанию - высказыванием о концепте или концептуальной характеристикой, расположенные в самом концепте и участвующие в создании других когнитивных компонентов нарратива;
в) нарративные аргументы, сообщающие об изменении объекта за определённый промежуток времени и участвующие в формировании более крупных когнитивных компонентов нарратива;
г) нарративные субстанции, включающие в себя семантическую совокупность нарративных высказываний, неизменённых или дополненных до формы предложения, и нарративных аргументов, а также содержащие ответы на вопросы, как, почему, зачем, каким образом и т.д. произошли изменения тех или иных объектов.
-
Формирование, функционирование и взаимодействие когнитивных компонентов нарратива происходит в когнитивной области нарратопрождения – нарратосфере.
3. Дискурсивными особенностями нарратива Библии являются:
а) с точки зрения организации повествования - функции общего начала и конца и функции частного начала и конца, общая и частная нарративная последовательность, тематический принцип связности;
б) с точки зрения присутствия автора в нарративе - позиция автора в виде формы автор писатель, роль писателя как рассказчика своей истории и как рассказчика чужой истории;
в) с точки зрения организации последовательности событий - хронология будущего, чередование настоящего, прошлого и будущего, выражение времени в виде формулы время-форма-факт, определение пространственной ориентировки как пространство-видение.
Апробация работы. Результаты проведённого нами исследования обсуждались на заседании кафедры перевода, переводоведения и межкультурной коммуникации. По теме диссертации были сделаны доклады на 2-й, 3-й, 4-й Всероссийских научных конференциях в ИГЛУ «Проблемы концептуальной систематики языка, речи и речевой деятельности» (октябрь 2008г., октябрь 2009г., октябрь 2010г.), а также на конференциях молодых учёных, проходящих в ИГЛУ с 2 по 5 марта 2009, 2010 гг. «Современные проблемы гуманитарных и естественных наук». Основные положения работы были опубликованы в четырёх статьях, одна из которых - в рецензируемом научном издании.
Структура диссертации. Диссертация состоит из введения, четырёх глав, заключения, библиографического списка использованной литературы, списка источников примеров, приложений.
Во введении изложены актуальность темы исследования, её цель, гипотеза, предмет и объект, а также задачи, поставленные для достижения цели, и методы анализа. В этом разделе определяется научная новизна работы, её теоретическая и практическая значимость, излагаются основные положения, выносимые на защиту.
В первой главе «Теоретические предпосылки исследования нарратива» рассматриваются уже существующие исследования нарратива в философии, истории и филологии, анализируются и сопоставляются различные взгляды и точки зрения на предмет нашего исследования.
Во второй главе «Когнитивная модель нарратива» определяются когнитивные компоненты нарратива, их местоположение, функционирование и взаимодействие в нарратосфере, а также объясняются процессы восприятия и создания нарративов в нарратосфере.
В третьей главе «Когнитивный потенциал нарратива Библии» исследуется отдельная глава книги Священного Писания, одна из книг Священного Писания, а также Еврейские Писания на наличие в них нарративных компонентов, объясняется взаимосвязь и роль каждого компонента в формировании целостного нарратива, и моделируется нарратосфера исследуемых нарративов.
В четвёртой главе «Дискурсивные аспекты нарратива Библии» рассматриваются особенности организации и формирования повествования Библии, а также особенности хронологической последовательности, представления времени и роли автора всего повествования.
В заключении обобщаются теоретические и практические результаты проведённого исследования, формулируются выводы и намечаются перспективы дальнейших исследований.
Нарратив как объект изучения истории
Нарратив как объект изучения истории История как наука является изначальным источником функционирования нарратива, так как добытые из глубины веков повествования требовали не только рассказчика, но и интерпретатора этих повествований. Таким образом, смысл этих историй приобретался лишь в процессе наррации, через сюжет, внесённый рассказчиком как организатором повествования. Нарратор, пишущий историческое повествование и знающий не только ход истории, но и её финал, является рассказчиком, значительно отличаясь тем самым от главного или главных действующих лиц этого повествования, которые, хоть и принимают активное участие в событиях, но не знают ни о дальнейших действиях, пи о вариантах их завершения. Тем более любое действующее лицо наррации не способно объективно оценить роль происходящих событий в контексте истории, проанализировать их, увидеть со стороны. Всё это призван сделать нарратор, ведь понимание сущности исторического действияразличных точек зрения Многие историки-нарратологи, философы, лингвисты, такие как Л. О. Минк [Mink, 1968, 1970], Дж. Пери [Perry, 1975] Д. Уиггинс [Wiggins, 1980], Ф. Анкерсмит [Анкерсмит, 2003] и многие другие построили свои исследования теории нарратива на исторических текстах, внеся огромный вклад в развитие теории вопроса. Эти исследования в чём-то перекликаются с уже рассмотренными в рамках философии науки открытиями и с теми, которые ещё будут описаны в нашем исследовании. Во многом же анализ исторического нарратива, подходы и методы его анализа позволяют взглянуть на нарратив с другой точки зрения. Эта точка зрения интересна для нашего исследования ещё и потому, что объект нашего изучения — нарратив Библии — является историческим нарративом, и нам представляется необходимым не только рассмотреть, но и по возможности дополнить уже существующую теорию этого вопроса.
Уже упоминалось, что философия двадцатого века внесла огромный вклад в философию языка, изучая то, как язык соотносится с миром, каким он должен быть, чтобы то, что он сообщает, было истинно. Благодаря таким философам науки, как К. Р. Поппер [Popper, 1964, 1972], Б. Рассел [Russel, 1967], Л. Витгенштейн [Wittgenstein, 1974] и другим, философия языка стала золотой вехой в истории философии.Однако философия языка являлась философией, уделяющей внимание лишь суждениям и высказываниям, но не обращающей внимание на проблемы текста или повествования. Считалось, что, решив проблемы и получив ответы на вопросы, которые ставили единичные высказывания, исследователи автоматически получат ответы на вопросы, которые ставит перед нами повествование, так как повествование состоит из ряда единичных высказываний. Но это оказалось не так. В качестве доказательства подобного утвер ждения историки-нарратологи предлагают рассмотреть любое историческое повествование, благодаря которому читатель узнаёт о прошлом с определённой исторической точки зрения и структурирует свои знания, включая новую информацию из исторического повествования, приводя их в связанное единство с теми знаниями, которые уже были у читателя.
Единичные высказывания такой функции выполнять не могут, хотя, надо признать, что любой нарратив состоит из единичных высказываний, и нарратив как механизм работает благодаря этим высказываниям. Следовательно, изучение этих высказываний или частей в их взаимосвязи также будет являться целью историка-нарратолога.В исторической точке зрения на нарратив примечательно то, что историки-нарратологи подразумевают под нарративом лишь историческое повествование. Вот как об этом говорит, например, Ф. Анкерсмит: «Неверные ассоциации, которые, по общему признанию, может вызвать «нарратив». Многие люди, услышав слово «нарратив» в первую очередь вспоминают об историографии, написанной по образцу художественной литературы» [Анкерсмит, 2003, с. 28]. «Нарратив есть лингвистическая сущность, коренным образом отличающаяся от других когерентных систем, таких как поэмы, романы, проповеди, математические доказательства и так далее. Для того чтобы показать различия между нарративом, с одной стороны, и поэмами, проповедями и так далее, с другой, я не буду [...] сопоставлять нарратив со всеми другими литературными формами. [...] Таким образом, [...] мы можем с полным основанием сказать, что мы отделили нарратив от всех других форм повествовательной литературы» [Анкерсмит, 2003, с. 38].
Подобные выводы неосновательны, с одной стороны, так как, с точки зрения лингвистики, нарративом имеет право быть любая форма повествования. Но, с другой стороны, с точки зрения истории, подобное предположение понятно, ведь история всегда борется и ведёт поиски истинного, или идеального, нарратива, то есть нарратива, который соответствует реальной действительности или события которого имели место в истории. Художественное повествование - это плод фантазии и выдумки автора, а, значит, как нарратив рассматриваться не может. «Нарратив синоним «исторической интерпретации», предполагается, что нарратив формирует тезис о прошлом или же предлагает определённую «точку зрения», с которой следует рассматривать прошлое [...] для изложения таких тезисов, интерпретаций или «точки зрения» всегда требуется нарратив». [Анкерсмит, 2003, с. 39].Интересна в этой связи точка зрения У. Гэлли [Gallic, 1968]. Он делает акцент на психологическую функцию исторического нарратива, а не на его подлинность и истинность. Для У. Гэлли интересно, что происходит на психологическом и языковом уровне при восприятии нарратива во время коммуникации между автором и читателем. У. Гэлли считает, что исторический нарратив состоялся тогда, когда нарратор «проводит» [Анкерсмит, 2003, с. 29] читателя по всем историческим вехам, изложенным в нарративе, используя и задействуя «основные чувства, которые люди испытывают друг к другу» [Анкерсмит, 2003, с. 29]. По мнению У. Гэлли, нарратив не просто историческое повествование, это ещё и механизм, который задействует те или иные психологические особенности читателя, благодаря языковому уровню и различным языковым средствам нарратива. Именно это показывает, как работает нарратив, а значит, это и следует рассматривать при изучении и анализе нарратива.
То, что нарратив нужно изучать подобным научным образом, придерживается и А. Лоух [Louch, 1969]. Суть нарратива, по его мнению, состоит в том, что язык, который был использован для его описания, не просто передаёт информацию исторического события, но и пробуждает и «воскрешает» [Louch, 1969, р. 62] у читателя образ прошлого. Слова, по мнению А. Лоуха, это «крючки, которые затягиваются в языковую реальность» [Louch, 1969, р. 62]. Именно благодаря этой «языковой реальности», нарратор пробуждает в нас эмоции, ассоциации и воспоминания, которые читатель соотносит с тем, что видит в нарративе.
Нарративный аргумент
Понятие «нарративный аргумент» как составляющая нарратива было описано А. Данто [Данто, 2002]. Под нарративным аргументом он подразумевает нарративные предложения, сообщающие о начале и конце процесса изменения какого-то объекта и обобщает это в следующей формуле: A(t) + t2 = A](t3), где 1) А является кем-то или чем-то в момент времени ti; 2) t2 - промежуток времени, или событие, повлиявшее на изменение объекта; 3) А] -изменённое состояние объекта [Данто, 2002, с. 204]. Пояснить такую формулу можно следующим примером: 1) В 1513 году до н.э. израильтяне вышли из египетского плена; 2) В течение 40 лет они странствовали по пустыне; 3) В 1473 году до н.э. израильтяне достигли границ Земли Обетованной. А. Данто, как историк-философ, предлагая такое определение, вносит его в свою систему исследования исторических нарративов, нацеленную, прежде, всего на выявление истинности описываемых событий и их полного совпадения с реальной историей. Такое узкое использование понятия «нарративный аргумент» недостаточен для лингвистических исследований. В связи с этим в своём исследовании мы шире раскрываем это понятие, вносим его в систему компонентного описания нарратива и определяем его взаимосвязи с другими компонентами этой системы. Нарративные аргументы не содержат в себе каких-либо объяснений относительно того: почему, каким образом, или для какой цели служили те или иные изменения объекта. Они сообщают лишь о факте и времени его изменения. Следовательно, в самом нарративе подобных аргументов как мелких нарративных единиц может содержаться бессчетное множество.
Согласно представленной нами модели, нарративный аргумент расположен вне концепта, но тесно связан или прикреплён к нему. Их расположение, подобно лепесткам ромашки вокруг концепта, не случайно. С одной стороны, они не находятся внутри концепта как нарративные высказывания, так как непосредственно не являются концептуальным признаком или определением самого концепта, а с другой стороны, такие аргументы вытекают из нарративных высказываний, реализуя эти высказывания в конкретных действиях или событиях, или, иначе говоря, представляя эти знания на практике. Учитывая то, что нарративный аргумент представляет собой наличие объекта или явления, определённый промежуток времени и изменение этого объекта/явления за этот промежуток, то, на наш взгляд, именно в этой области нарратосферы репрезентируется опыт человека. В качестве примера можно предположить наличие следующих нарративных аргументов у рассматриваемых нами концептов. В концепте МОЛИТВА нарративное высказывание просьба о помощи может соответствовать, например, такому нарративному аргументу, как молитва Анны о ребёнке (Библия, ІЦарств 2:1-19) и, следовательно, формироваться возле этого нарративного высказывания, за пределами концепта в тесном соприкосновении и взаимосвязи. В приведённом в качестве примера нарративном аргументе также наблюдается временной промежуток (мольба Анны о помощи) и изменение статуса объекта за этот промежуток времени (Анна рождает сына). Не исключено, что именно такой же аргумент может быть сформирован у других концептов, например, концептов ВЕРА, ОБЕЩАНИЕ, ЧУДО.
Рассмотрим нарративное высказывание существует на земле концепта РАЙ. Возле данного нарративного высказывания возможно формирование такого нарративного аргумента, как потеря Адамом и Евой возлюжности жить в Эдемском саду (Библия, Бытие, 3 глава). Такое формирование также происходит за пределами концепта, но в такой тесной взаимосвязи, что данный нарративный аргумент, равно как и все остальные, становится неотделимым от концепта компонентом нарратосферы. В приведённом нами в качестве примера нарративном аргументе также наблюдается временной промежуток (согрешение Адамом и Евой) и изменение статуса объекта за этот промежуток времени (Адам и Ева как согрешившие и восставшие против Бога люди выгнаны из рая). Концепт БИБЛИЯ и одно из его нарративных высказываний пророческая книга могут сопровождаться множеством нарративных аргументов, например, завоевание Киром Великим Вавилона. Данное пророчество было высказано за двести лет до его исполнения (Библия, Исайя, 44:27 - 45:2). В ночь с 5 на 6 октября 539 года до н.э. это пророчество начало исполняться, когда огромная армия под руководством персидского царя Кира подступила к Вавилону.
Временной промежуток данного нарративного аргумента составляет двести лет, после которого наблюдается изменение статуса объекта (Вавилон покорён Киром). Нарративное высказывание раскаяние и обращение концепта КРЕЩЕНИЕ соответствует, например, нарративному аргументу призвание Савла к христианскому служению, раскрытому в повествовании книги Деяния. Так, некий Савл, являясь яростным гонителем ранних христиан, получает свидетельство от Иисуса Христа и призывается им на служение. Следствием данного призыва явилось раскаяние и обращение Савла от своих прежних дел и ревностное участие в проповеднической деятельности под именем апостола Павла (Библия, Деяния, 9 глава). В соответствии с определением нарративного аргумента его составляющими должны быть: временной промежуток, который в нашем примере охватывает период, когда Савл был поражён слепо
Нарративная субстанция № 2 книги Неемии
Нарративная субстанция № 2 книги Неемии Субстанция № 2, представленная с третьей по шестую главы, содержит в себе следующий ядерный нарративный аргумент: строительство п восстановление стены, включающий в себя, как и все нарративные аргументы, три компонента: начальный статус объекта: разрушенная и сожжённая стена; промежуток времени: период строительства и восстановления; изменённый статус объекта: построенная и восстановленная стена. Определение нарративных высказываний как следующего этапа моде лирования нарратосферы позволяет полноценно раскрыть ядерный нарратив ный аргумент субстанции и выявить взаимосвязь всех нарративных компо нентов. Нарративными высказываниями субстанции №2, составляющими её ядро, являются: постройка и освящение Овечьих ворот, построение Рыбных ворот, ремонт Старых ворот, ремонт ворот Долины, ремонт ворот Навозных, ремонт ворот Источника, участие священников и знатных князей в строительстве, распределение участков для восстановления стены среди глав родов, каменная стена, остановка дела, строительство стены в трудных обстоятельствах, половина стены, усердие народа в строительстве, успех в строительстве Иерусалимских стен, ремонт повреждений, физические силы строителей стены, масштаб работы, возвращение к работе, посменная работа в строительстве, одновременная работа и оборона, привлечение к строительству рабов, труд Неемии на благо народа, пятьдесят два дня строительства стены, враги увидели быстрый результат в строительстве стены. В периферию данной субстанции вошли следующие нарративные высказывания: великий священник Елияшив, издевательство над иудеями, жалкие Иудеи, приношение жертвы, пожжённые камни из груд праха, истребление иудеев, жившие возле своих противников иудеи, иудеи в презрении, ругательства врагов на их головах, земля пленения, презрение к беззаконию врагов, оскорбление иудеев, молитва к Богу, досада врагов, подготовка противников к войне и разрушению Иерусалима, не бойтесь врагов, сила и мощь
Господа, призыв к сражению за детей и жён, выставление дневной и ночной стражи, спасение от врагов, народ с копьями и луками, низменные места, звук трубы как знак к сражению, большой ропот иудеев друг на друга, закладывание иудеями собственности для покупки еды, порабощение иудеев своими же братьями, сильное возмущение Неемии, строгий выговор Неемии знатнейшим и начальствующим иудеям, созыв большого собрания, ходить в страхе Бога, укор иудеям, возврат заложенного имущества иудеев без выкупа, согласие взявших в залог имущество вернуть его без выкупа, клятвенное обещание, обременение начальниками народа хлебом и вином, тяжёлая служба народа, вызов Санаваллата Неемии к бою на равнине Оно, отправление Неемией послов, отказ Неемии от сражения, передача открытого посла ния иудеям через слугу Санаваллата, обвинение иудеев в автономии и желании Неемии стать царём, приглашение Санаваллата к совместному совету, отрицание Неемией выдумок Санаваллата, тактика Санаваллата по дестабилизации иудеев, укрепление Неемией духа народа, планы по убийству Неемии, разоблачение Неемией коварного плана по его убийству, неприятели упали в собственных глазах, признание врагов в оказании помощи иудеям самим Богом, переписка некоторых иудеев с неприятелями. Извлечение нарративных высказываний и аргументов на следующем этапе моделирования нарратосферы помогает определить круг концептов, на пересечении когнитивных актов которых могла возникнуть данная субстанция. Такими концептами могут быть и др.
Так, на пересечении этих концептов, с привлечением их нарративных субстанций и аргументов была образована субстанция № 2, являющаяся логическим и хронологическим продолжением субстанции № 1. Нарративная субстанция № 3 книги Неемии Анализируемая нами субстанция представлена с седьмой главы по двенадцатую главу двадцать шестого стиха. Ядерный нарративный аргумент этой субстанции включает следующие компоненты: начальный статус объекта: народ, непомнящий и неисполняющий закон Моисея; промежуток времени: время обучения и восстановления истинного поклонения Богу; изменённый статус объекта: клятвенное заверение народа о соблюдении закона Моисея и служении Богу. Учитывая перечисленные компоненты, ядерный нарративный аргумент субстанции № 3 выражается следующим образом: восстановление чистого поклонения Богу. Следовательно, именно эта субстанция является ядерной
Проблема авторства в нарративе Библии
Проблема авторства в нарративе Библии Библия, по мировому признанию, является шедевром, превосходящим по красоте языка выдающиеся литературные и исторические произведения. Уильям Фоксвелл Олбрайт, известный современный американский философ и историк, отметил уникальность Священного Писания так: «Во всяком случае, по содержанию Библия превосходит все ранние литературные произве дения религиозного характера; а по простоте вести и универсальности её обращения к людям всех времён и народов она столь же впечатляюще превосходит и все последующие литературные произведения» [Allbright, 1964, р. 296]. Известный американский писатель начала 20 века Уилльям Лайон Фелпс о ценной коллекции книг Библии сказал также: «Всякого, кто глубоко знает Библию, поистине можно назвать образованным. Ничто: ни самая большая эрудиция, ни самое блестящее образование — не смогут заменить этих знаний. Нашими идеями и познаниями, нашей философией, литературой, изобразительным искусством, нашими идеалами мы обязаны Библии больше, чем всем другим книгам вместе взятым. [...] Убежден, что знание Библии без университетского образования ценнее, чем университетское образование без знания Библии» [Фелпс, URL:http://dovgel.ucoz.ru]. А влиятельному философу XVIII века Иммануилу Канту принадлежат такие слова: «Существование Библии как доступной всем книги есть самое великое благо, известное человеческому роду. Всякая попытка умалить ее значение... это преступление против человечества» [Кант, URL:http://ru.wikipedia.org]. Эти и многие другие комментарии ясно свидетельствуют о том, что Библия широко признана как самая важная книга всех времён. Именно поэтому вопрос авторства такой уникальной книги является не только актуальным, но и открытым. Кому принадлежит мудрость, лаконичность, предвидение будущего и абсолютное знание человеческой натуры, которые так очевидны в нарративе Священного Писания? Ответ на этот вопрос следует искать в самом нарративе Библии, поскольку ни в одном переводе никогда не стояло ни одной фамилии как автора этой книги или группы соавторов.
Примечательно, что все мужчины, принимавшие участие в написании полного нарратива Библии, никогда не приписывали авторство себе. Более того, они никогда не скрывали и открыто говорили об источнике информации, через который получали сведения и записывали их. Что это за источник? Например, в книге 2 Тимофею 3:16 апостол Павел указал на него, написав: «Всё Писание вдохновлено Богом и полезно для обучения, для обличения, для исправления, для наставления в праведности,...» [Священное Писание, 2Тимофею, 3:16]. Что значит «вдохновлено»? Проясняет ситуацию другое место Писания, написанное уже апостолом Петром: «Вы, прежде всего, знаете то, что ни одно пророчество в Писании не происходит от чьих-либо личных истолкований, потому что пророчество никогда не появлялось по воле человека, но люди говорили от Бога, движимые святым духом» [Священное Писание, 2Петра, 1:20-21]. Использованное здесь греческое слово феро, переведённое как «движимые», используется в другой грамматической форме в книги Деяния 27 главе 15 и 17 стихах для описания корабля, носимого ветром, регулировка которого с помощью парусов позволяла держать правильный курс. Следовательно, «движимые святым духом люди» подобным образом «держали курс» в повествовании, отсеивая всё сомнительное и оставляя только факты [The Bible — God s Word or Man s, 1998]. Как свидетельствует нарратив Библии, под словом «вдохновлено» подразумевается не просто возбуждение ума и чувств, как это бывает в случае вдохновений, например, у художников или поэтов, а создание точных записей, которые бы имели такой же авторитет, как если бы были написаны самим Богом. Поэтому, можно сказать, что более сорока мужчин записывали то, что им указывалось.
Писатели Библии не пытались анализировать события, происходившие в мире, а потом составлять свои собственные прогнозы относительно дальнейшего их развития. Не выдумывали они и туманных предсказаний, которым можно дать множество различных объяснений, все они служили в качестве секретарей одного автора. Царь Давид также прямо заявлял следующее: «Дух Господень говорит во мне, и слово Его на языке у меня» [Библия, 2Царств, 23:2]. Однако, по меньшей мере, в одном случае, как сообщает Библия, Бог передал информацию в письменной форме лично. Это произошло, когда Бог дал Моисею две «скрижали каменные, на которых написано было перстом Божиим» — Десять Заповедей [Библия, Исход, 31:18]. Моисей лишь перепи сал эти слова в свитки или сохранил их как-то иначе [Библия, Второзаконие, 10:1-5]. Другие предписания Союза Закона были записаны Моисеем буквально под диктовку и сейчас находятся в книгах Бытие, Исход, Левит, Числа и Второзаконие. Письменный вариант Закона должен был стать своего рода конституцией для израильтян: «Иегова сказал Моисею: «Запиши для себя эти слова, потому что именно в согласии с этими словами я заключаю соглашение с тобой и Израилем» [Священное Писание, Исход, 34:27]. Так, иногда информация передавалась устно, слово в слово. Пророки также часто получали особые вести, которые должны были передавать дальше [Библия, ЗЦарств, 22:14, Иеремии, 1:7]. Иногда эти пророки начинали свои высказывания такими словами: «Так говорит Господь», таким образом, сразу указывая источник получения информации [Библия, Исайя, 37:6, Иеремия, 2:2, Иезекииль, 11:5, Амос, 1:3, Михей, 2:3, Наум, 1:12]. Также факты свидетельствуют о том, что используемые для записи Священного Писания мужчины не всегда записывали один диктуемый материал. Иоанн, например, получил через ангела Бога Откровение «в символах», и ему было сказано: «То, что видишь, напиши в книгу» [Священное Писание, Откровение, 1:1-2, 10-11]. Примечательно, что подбор синтаксиса оставался за писавшими Библию. Им было позволено, пользуясь каждый своими способностями, самим подбирать слова и выражения для описания, например, видений, которые они получали, событий, участниками которых они были сами. Соломон прямо заявил об этом в своей книге Екклесиаст: «Старался Екклесиаст приискивать изящные изречения, и слова истины написаны им верно» [Библия, Екклесиаст, 12:10]. Этим, несомненно, объясняются разные стили книг Библии: каждая книга отражает происхождение и особенность характера того, кто её писал. В любом случае от писавших Библию требовались немалые усилия. Некоторым из писателей потребовалось детальное исследование, чтобы документально подтвердить свои труды. Например, Соломон «всё испытывал, исследовал, и
