Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Ментальный мир человека 14—143
1.1. Сознание как самостоятельная категория 14-18
1.2. Структура образа сознания 18 - 23
1.3. Составляющие образа сознания 24-32
1.4. Кросс-культурные исследования национальной ментальности 32-58
1.5. Билингвальное сознание: содержание и функционирование 58-71
1.6. Концепция образа мира 71-79
1.7. Язык и образ мира в общей теории языка 79-94
1.8. Картина мира как ядро мировидения и мировоззрения 94-106
1.9. Взаимодействие и взаимовлияние концептуальной и языковой картин мира 106-127
1.10. Влияние русскоязычной культуры на формирование языковой картины мира осетин 127-137
Выводы 137-143
Глава II. Способы и формы представления знаний о мире . 144 - 260
2.1. Структуры представления знаний 144- 171
2.2. Концепт как лингвокультурологический феномен... 171-186
2.3. Архитектоника концепта 186 - 193
2.4. Методы концептуального анализа языка 193 - 203
2.5. Основы мировидения осетин 204-217
2.6. Осетинские этнокультурные концепты по данным языковой картины мира 217-234
2.7. Виды национально-специфической лексики как 235-256
отражение особенностей этнического мышления
Выводы 256 - 260
Глава III. Взаимодействие языков в дву/многоязычном коммуникативном пространстве (осетинский русский - английский языки) - 261-314
3.1. Основные направления изучения дву/многоязычия: современное состояние проблемы 261 -266
3.2. Проблемы идентификации родного языка в сознании билингва 266-271
3.3. Вопросы типологии дву/многоязычия 271-280
3.4. Виды интерференции и формы ее проявления 281 - 289
3.5. Языковая способность: структура и содержание 289 - 297
3.6. Знание языка и владение языком 297-304
3.7. Степень владения языком в условиях дву/многоязычия 304-310
Выводы 311-314
Глава IV. Экспериментальное исследование языкового сознания осетин в условиях дву/многоязычия 315-375
4.1. Методы изучения языкового сознания 315- 328
4.2. Сравнительно-сопоставительный анализ ядра языкового сознания осетин 328 - 352
4.3. Сравнительное исследование фрагментов периферии языкового сознания осетин 352
Выводы 371-375
- Сознание как самостоятельная категория
- Структуры представления знаний
- Основные направления изучения дву/многоязычия: современное состояние проблемы
- Методы изучения языкового сознания
Введение к работе
В России этнолингвистический аспект поликультурности наиболее ярко выражен в национальных республиках, где компактно проживают представители нескольких национальностей. Наряду с русским языком как языком межнационального общения, коммуникация осуществляется более чем на 160 языках.
В поликультурном этногеографическом пространстве значительная часть населения является двуязычной. Двуязычие, обогащенное наследием двух культур, создает благоприятные условия для овладения иностранным языком.
По официальным данным ООН и ЮНЕСКО, в качестве основной тенденции межкультурной коммуникации выступает многоязычие: владение, как минимум, двумя иностранными языками, одним из которых - активно. Кроме того, происходит смена акцентов с изучения традиционных европейских языков на изучение языков других зарубежных государств, с которыми поддерживаются культурно-экономические и политические контакты.
Среди языков-макропосредников международного и
межнационального общения немаловажная роль отводится русскому языку, который является рабочим в различных органах и организациях СНГ, и государственным — в национальных республиках, краях и областях, входящих в состав России. Через его посредство осуществляется ознакомление с достижениями всемирной культуры.
Мировое культурно-экономическое пространство - относительно новое понятие, обозначающее взаимодействие и взаимовлияние в условиях интенсивной интернационализации разных сфер общественной жизни современного мира.
Новейшим этапом интернационализации стала глобализация -растущая взаимозависимость стран и народов, расширение контактов между людьми разных национальностей и формирование общих ценностей.
Идея так называемого «глобального общества» (Global society) или «глобальной деревни» (Global village) выступает в качестве доминанты мирного сосуществования разных стран, представителей разных этнических, языковых, религиозных и социокультурных групп.
В России на первое место по международной значимости выдвигается английский язык - он является основным языком кросс-культурного и кросс-континентального общения для многих народов. Однако глобализация обнаруживает также и серьезные негативные аспекты. Проникновение в Россию английского языка не только способствует приобщению к гуманитарно-глобальным ценностям, но сопровождается внедрением в сознание не самых лучших образцов англо-американской культуры. Кроме того, наряду с новыми возможностями, идея глобализации создает и новые проблемы. Наиболее значимой из них является сохранение национального языка и культуры.
Проблемы взаимоотношения языка и культуры требуют сложного и многоаспектного подхода. Картина мира не только отражает в языке окружающую действительность, мораль, систему ценностей, менталитет, национальный характер, но и формирует язык и его носителей.
Существенные особенности языков и культур вскрываются при контрастно-сопоставительном изучении в контексте их непосредственного и опосредованного историко-культурного взаимодействия.
Человек, воспитанный в условиях одной лингвокультуры, монокультурен и лингвоцентричен. Он обладает вербализованной картиной мира, сформированной в рамках родного языка. Монолингвальная модель представленности мира является наиболее распространенной и изученной в современном языкознании. Тем не менее необходимо учитывать реальное многообразие форм существования и смешения этносов, взаимодействия
7 языков этнического, межнационального и международного общения, которое может быть представлено только полилингвальной моделью языковой картины мира.
Овладение другим языком включает человека в социокультурный контекст развития сознания - тем самым он овладевает и другой картиной мира, отраженной в языке. Формирование культурно-языкового пространства, погружение в которое происходит по принципу расширения круга культур, обеспечивает поликультурное и би/полилингвальное развитие языковой личности.
С.Г.Тер-Минасова полагает, что при изучении второго/иностранного языка возникает вторичная картина мира, не столько отражаемая языком, сколько создаваемая им. А взаимодействие первичной и вторичной картин мира представляет собой сложный психологический процесс, требующий отказа от собственного «я» и приспособления к другому видению мира [Тер-Минасова 2000:49-50].
Мы разделяем точку зрения Ю.М.Лотмана, который считает, что пространство реальности не охватывается ни одним языком в отдельности, а только их совокупностью. «Представление о возможности одного идеального языка как оптимального механизма для выражения реальности является иллюзией. Минимальной работающей структурой является наличие двух языков и их неспособность, каждого в отдельности, охватить внешний мир. Сама эта неспособность есть не недостаток, а условие существования, ибо именно она диктует необходимость другого (другой личности, другого языка, другой культуры)» [Лотман 1992:9].
Таким образом, при определении этапов исследования и постановки целей и задач мы отталкивались от следующей гипотезы: в условиях кросс-культурной и межнациональной коммуникации оптимальной моделью представления внеязыковой реальности является полилингвальная модель языковой картины мира, структурируемая из компонентов, дополняющих, расширяющих и углубляющих образ мира, отраженный в языках.
Разработка полилингвальной модели языковой картины мира, исследование содержания, структуры и особенностей би/полилингвального сознания осуществляется в условиях языковой ситуации в Республике Северная Осетия - Алания. Сравнительный анализ языкового сознания осетин, владеющих иронским диалектом/языком, русских и англичан позволяет установить национально-культурную специфику и универсальный характер языкового сознания. Исследование ментального лексикона осетин би/полилингвов дает возможность выявить его ядро и периферию и определить их составляющие. Анализ ключевых культурных концептов, рассматриваемых в ценностном измерении, позволяет выделить «центральную зону» культуры осетин. Эти факторы обуславливают актуальность настоящего исследования.
Новизна настоящего исследования заключается в том, что языковая модель поликультурного мира, в центре которой находится личность, обладающая многоязычной и поликультурной компетенцией, впервые становится предметом изучения.
Объектом исследования является полилингвальная модель языковой картины мира.
В качестве предмета исследования рассматриваются особенности вербализации картины мира осетин в условиях поликультурного мира.
Целью диссертационного исследования является выявление специфики структуры и содержания полилингвальной модели языковой картины мира осетин-би/полилингвов, в том числе в условиях учебного трилингвизма. В соответствии с целью были определены задачи исследования:
1) выявить структуры языкового сознания при би/полилингвизме;
определить характер взаимодействия и взаимовлияния языковых систем в
сознании и речевой деятельности индивида;
2) определить уровнь владения языками и характер дву/многоязычия в
Республике Северная Осетия - Алания;
выявить степень влияния русского языка на формирование языковой картины мира осетин-би/полилингвов;
выявить особенности осетинской ментальности;
5) выявить и описать национально-специфические концепты как
основу мировидения и мировоззрения осетин;
6) выявить слова-стимулы для изучения языкового сознания осетин
(иронский диалект/язык);
7) выявить ядро и периферию языкового сознания осетин;
8) осуществить сравнительно-сопоставительный анализ ядра
ментального лексикона осетин, русских и англичан.
В качестве материала для исследования были использованы данные свободных ассоциативных экспериментов, результаты опросов информантов, а также данные словарей исследуемых языков.
Методологической базой исследования послужили основные положения современной психолингвистики, когнитивной лингвистики и л ингвоку л ьту ро л огии:
деятельностная онтология сознания, опирающаяся на деятельностный относительный принцип, деятельностную теорию сознания и общепсихологическую теорию деятельности. Языковое сознание рассматривается в рамках понятийной парадигмы «деятельность» -«культура» - «сознание» - «личность»;
развитие психики человека в онтогенезе представляет собой процесс взаимодействия способов представления знаний - семантического и фреймового. Структуры представления знаний организованы вокруг концептов и содержат основную, типологическую и потенциально важную информацию;
психолингвистическая концепция слова (разработанная А.А.Залевской), трактует слово как продукт переработки перцептивного, когнитивного и аффективного опыта, протекающего по закономерностям индивидуальной психической деятельности под контролем социально
10 выработанных систем вербальных значений, отношений, норм и оценок. Слово рассматривается как средство доступа к единой информационной базе человека;
- язык трактуется как естественный субстрат культуры, который
пронизывает все ее структуры и служит инструментом ментального
упорядочивания мира и средством закрепления этнического мировидения.
Многоаспектность объекта исследования требует привлечения комплексного подхода, обеспечивающего наибольшую эффективность межъязыковых/межкультурных и внутриязыковых/внутрикультурных сопоставлений с использованием следующих методов и приемов описания:
экспериментальные методы (опрос информантов, тестирование, интроспекция, свободный ассоциативный эксперимент, лексико-семантический эксперимент, лингвистическое моделирование);
сопоставительный метод;
методы концептуального анализа;
анализ образа сознания по методике Ф.Е.Василюка;
приемы интерпретации и статистической обработки полученных данных.
На защиту выносятся следующие положения:
1. Модель полилингвальной картины мира осетин в условиях
дву/многоязычия включает центральную зону и периферию. Интегративный
характер модели как сложного, многоаспектного явления заключается в том,
что она не сводима к совокупности компонентов, ее составляющих.
Целостная картина мира осетин-билингвов и русских монолингвов не является сугубо этнической, она представлена двумя зонами культуры (без учета инокультурных влияний) - осетинской и русской. Языковая картина мира осетин получает двуязычное воплощение.
Знания о мире русско- и англоязычной культуры (в условиях учебного трилингвизма) у осетин-би/полилингвов не формируются в рамках родной (осетинской) культуры, как показывает анализ образов сознания,
которые включают не только значение и смысл, но и чувственную ткань личного смысла. Структура образа языкового сознания не определяется набором значений, стоящих за данным словом в родном языке.
Влияние русского языка на формирование языковой картины мира осетин, обусловленное наличием общего политико-экономического, культурного и научного пространства, вызвало усиление коммуникативных взаимодействий, в том числе межкультурных, и привело к общности базовых знаний о мире. Русский язык явился не только средством и способом приобщения к новым знаниям, но также стимулом внутриязыкового развития.
Языковое сознание би/полилингва представляет собой гибридную структуру, вмещающую несколько знаковых систем. Языки не функционируют параллельно в языковом сознании осетин, даже в условиях искусственного трилингвизма, поскольку речевые механизмы функционируют автономно.
Теоретическая значимость работы заключается в том, что ее теоретические положения могут быть использованы во многих областях современной лингвистики и лингводидактики. Данные ассоциативных экспериментов могут послужить основой для составления словарей ассоциативных норм осетинского языка. Наиболее частотные слова осетинского языка (иронский диалект/язык), отобранные в качестве стимулов для первого этапа ассоциативного эксперимента, могут быть использованы для составления частотного словаря осетинского языка. Результаты межкультурных/межъязыковых сравнений могут быть применены при разработке вопросов межкультурной коммуникации. Приемы концептуального анализа могут быть использованы при описании других культурных концептов.
Практическая ценность работы заключается в том, что содержащиеся в ней выводы и языковой материал могут составить основу спецкурсов по психолингвистике, социолингвистике, когнитивной лингвистике и
12 лингвокультурологии. Положения и выводы диссертации могут способствовать совершенствованию описания ментального лексикона человека и языковых моделей поликультурного мира.
Апробация результатов исследования. Основные положения диссертации обсуждались на международных и всероссийских конференциях «Актуальные проблемы психологии и психолингвистики» (Москва-Пенза), «Ананьевские чтения» (Санкт-Петербург), «III Гагкаевские чтения» (Владикавказ), «Язык и мышление: психологические и лингвистические аспекты» (Москва-Пенза), «Единое информационное пространство России: федеральный и региональный компоненты» (Москва-Краснодар), XX Всемирный философский конгресс (Бостон, США). По теме диссертации опубликовано 35 работ, в том числе монография.
Структура диссертации определяется ее исследовательскими целями и задачами. Диссертация состоит из введения, четырех глав, заключения, списка словарей и принятых сокращений и двух приложений.
Во введении излагается актуальность исследования, формируются цели и задачи, указываются новизна, теоретическая и практическая ценность, характеризуются методы и материал исследования.
В первой главе «Ментальный мир человека» рассматривается концепция образа мира, его структура и составляющие, особенности функционирования би/полилингвального сознания, осуществляется кросс-культурное исследование национальной ментальности, а также изучается влияние русского языка на формирование языковой картины мира осетин.
Во второй главе «Способы и формы представления знаний о мире» анализируется концепт как лингвокультурный феномен, его архитектоника, рассматриваются методы концептуального анализа, описываются осетинские этнокультурные концепты по данным языковой картины мира, виды национально-специфической лексики как отражение особенности этнического мышления, выявляются основы мировидения осетин.
Третья глава «Взаимодействие языков в дву/многоязычном коммуникативном пространстве» посвящена систематизации основных направлений изучения дву/многоязычия, изучению степени владения языками и уровня их функциональной активности в условиях дву/многоязычия в Республике Северная Осетия - Алания, выявлению типологии осетинско-русского и русско-осетинского двуязычия, а также проблемам идентификации родного языка в сознании билингва.
В четвертой главе «Экспериментальное исследование языкового сознания осетин в условиях дву/многоязычия» рассматриваются методы изучения языкового сознания, осуществляется сравнительно-сопоставительный анализ ядра языкового сознания осетин и сравнительное исследование его периферии, анализируются результаты свободного ассоциативного эксперимента, посвященного изучению ментального лексикона.
В заключении подводятся итоги проведенного исследования.
Сознание как самостоятельная категория
Изучение сознания как самостоятельной категории в отечественной психологии связано с именами С.Л.Рубинштейна, Л.С.Выготского, Н.А.Бернштейна, А.Н.Леонтьева, Г.Г.Шпета и других. Сознание - это высший уровень не только фило- и социогенетического, но и онтогенетического развития психики, «возникающий в процессе общественного труда и предполагающий функционирование языка» [Леонтьев А.Н. 1983:100]. Будучи сложной системой, оно способствует развитию и саморазвитию, моделирует мир и преобразовывает его в деятельности [Петренко 1988:5].
Сознание является прежде всего знанием субъекта об окружающем мире и самом себе. Знание сообщает нечто о предмете, внешнем по отношению к тому, кто владеет этим знанием, т.е. за знанием скрыта никогда не разлучаемая связь субъекта с объектом [Петровский, Ярошевский 1994:448].
По мнению А.В.Иванова, сознание состоит из четырех сфер: первая - «это та сфера нашего сознания, которая может быть названа сферой телесно- перцептивных способностей и получаемого на их основе знания. К телесно- перцептивным способностям относятся ощущения, восприятия и конкретные представления, с помощью которых человек получает первичную информацию о внешнем мире, о своем собственном теле и о его взаимоотношениях с другими телами. Здесь индивид формирует непосредственную чувственно-телесную картину реальности, обеспечивающую удовлетворение его базисных телесно-витальных потребностей и внешнепредметную деятельность. Главной целью и регулятором этой сферы сознания являются полезность и целесообразность поведения человеческого тела в мире окружающих его природных, социальных и человеческих тел» [Иванов 1994:83-84]. Во второй — логико-понятийной — сфере «...коренятся способности человека к мыслительному постижению внутренних, феноменологически не данных свойств и связей внешнего мира, включая человека как объект, рядоположенный другим объектам. ... Эту сферу сознания можно назвать царством общих понятий, четких аналитико-синтетических мыслительных операций и жестких логических доказательств» [там же:84]. Третья — эмоционально-аффективная сфера - это «сфера личностных, субъективно-психологических переживаний, воспоминаний, предчувствий по поводу ситуаций и событий, с которыми сталкивался, сталкивается или может столкнуться человек» [там же:85]. В четвертой - ценностно-мотивационной сфере - представлены «высшие мотивы деятельности и духовные идеалы личности, а также способности к их формированию и творческому пониманию в виде фантазии, продуктивного воображения, интуиции различных видов» [там же:85].
О.А.Корнилов определяет коллективное сознание как абстрактную совокупность индивидуальных сознаний всех членов того или иного социума, включающую в себя все типическое и исключающую чисто индивидуальные особенности. Автор отмечает четыре компонента обыденного сознания: сенсорно-рецептивный, логико-понятийный, эмоционально-оценочный и ценностно-нравственный. Сознание обеспечивает восприятие, логическое осмысление и оценку информации, а мышление человека обеспечивает хранение, преобразование и порождение информации [Корнилов 1999:169].
Ю.А.Сорокин понимает под сознанием форму существования человеческого интеллекта и духа - «ансамбль когнитивно-эмотивных и аксиологических структур, имеющих нейрофизиологическую основу ... и работающих в информационно-телеологическом режиме (опережающее отражение)» [Сорокин 1994:11]. Работа сознания обеспечивается перцептивной базой, вне которой становление когнитивно-эмотивной и аксиологической составляющих сознания невозможно.
Ю.А.Сорокин выделяет четыре формы сознания, в которых опредмечивается индивидуальный, групповой и этнический опыт и конструируется «образ мира». Это — семиотическое, орудийно-предметное, кинетико-проксематическое и языковое/речевое сознание. Формы сознания являются способами стабилизации вербального опыта, позволяющими фиксировать и останавливать динамический поток опыта, переводя его в статическое состояние. Формы сознания имеют фреймоподобный/ тезаурусный характер и могут рассматриваться как автономные, но дополняющие друг друга фиксаторы потока опыта [Сорокин 1994:11].
А.А.Залевская неоднократно отмечает необходимость дифференцировать понятие «универсального» сознания/мышления и частные понятия языкового/речевого сознания/мышления, которые фигурируют наряду с понятиями знакового сознания, когнитивного сознания, метаязыкового сознания, неязыкового сознания и т.д. [Залевская 1990; 1996].
Метаязыковое сознание - это языковое сознание, предназначенное для категоризации и организации потока речи. Кроме того, к неязыковому сознанию относят такие структуры, которые до сих пор вербально не осмыслены или с трудом поддаются осмыслению (цветовые, музыкальные, эмоциональные ощущения и прочее). Определение метаязыкового сознания включает в область для анализа сознание. При этом исследователи, используя вербальные репрезентации ментальных образов, должны учитывать влияние речевой формы их представления и пытаться нейтрализовать ее влияние, которое искажает внутренние образы.
Структуры представления знаний
Возникновение когнитивной лингвистики относят к первой половине 70-х годов XX века и связывают с именами Дж.Лакоффа и Х.Томпсона. Характеристика состояния когнитивной лингвистики на современном этапе, а также анализ отечественных и зарубежных работ в области когнитивной семантики представлены в работах А.П.Бабушкина и М.Л.Макарова [Бабушкин 1998; Макаров 1998]. Современные семиотические, семантические, коммуникативные и когнитивные теории возникли на основе логического анализа языка, в рамках которого сформировался функциональный подход к выделению, определению и систематизации категорий языка. Грамматические категории определяются по их отношению к универсальным категориям логики: слово - к понятию и концепту, часть речи - к выполняемой ею логической функции и концепту, предложение - к суждению, сложное предложение - к умозаключению.
Развиваясь в рамках информационного подхода, лингвистическая когнитология сталкивается с тем фактом, что информация, используемая при декодировании текстов, не ограничивается только знанием языка, но включает знания о мире в целом, о социальном и культурном контексте, т.е. ментальные основы понимания и продуцирования речи. В сферу интересов когнитивной лингвистики входят структуры языкового представления знания и процедуры их переработки.
На первом этапе становления когнитологии ставился вопрос о создании интегративной картины языка, мышления и поведения человека: с одной стороны, в центре интересов когнитивной науки находился язык, с другой стороны, расходились взгляды на то, до какой степени изучение языка входило составной частью в изучение когниции. Тем не менее, как справедливо отметил Дж.Харман, когнитивная наука включает как исследование языка, так и «исследование когниции, причем у этих исследований часто появляются как философские, так и чисто инженерные научные аспекты» [Harman 1988:259].
В центре внимания когнитивной лингвистики находится язык как общий когнитивный механизм, как когнитивный инструмент — система знаков, играющих роль в репрезентации (кодировании) и в трансформации информации [Кубрякова и др. 1996:53]. Язык как материальный носитель когнитивных процессов «позволяет доступ к ненаблюдаемому когнитивному миру человека, структурам его сознания» [Кубяркова 1994:37] и «как таковой выступает, главным образом, в виде своеобразной «упаковки» [Герасимов, Петров 1988:6].
Когнитология исследует когницию познания и разума во всех аспектах его существования, поэтому тесно связана с математикой, теорией информации, моделированием искусственного интеллекта, психологией, лингвистикой, философией и другими науками [Varela & Thompsons & Rosch 1993]. Джерри Фодор показал, что ментальные процессы человека осуществляются посредством ментальных репрезентацией, рассматриваемых в качестве ментальных посредников. Дж.Фодор выдвинул гипотезу о существовании языка мышления, имеющего все ключевые характеристики естественного языка [Fodor 1975].
Система ментальных репрезентаций находится в состоянии покоя и не функционирует до тех пор, пока вербальные или невербальные стимулы не активизируют ее [Paivio 1986]. Согласно теории А.Паивио, активизация может происходить на трех уровнях обработки сигналов: репрезентационном (лингвистические сигналы возбуждают лингвистические структуры, невербальные - картины или образы), референциальном (вербальные сигналы активируют невербальные, невербальные — вербальные) и ассоциативном (возбуждение каких-либо образов в ответ на слово и извлеченное из памяти название для получения сигналов сопровождаются также возбуждением разного рода ассоциаций и теми, и другими) [там же:67-70,121-122].
Начиная с 70-х годов XX века в психологии разрабатывается когнитивный подход, вносящий ограничения в содержание отражаемой информации. Утверждение когнитивизма как научного подхода к изучению информации было обусловлено необходимостью появления альтернативы механицизму и бихевиоризму, обращавшимся лишь к внешним проявлениям информационных процессов. Основным постулатом информационного подхода было допущение принципиальной аналогичности процессов психического функционирования и процессов переработки информации.
М.Айзенк подразделяет ментальные репрезентации на внешние (рисунки, карты, письменную речь и др.) и внутренние, отражающие только некоторые аспекты среды. Таким образом, «репрезентация сводится к знаку или набору символов, которые «ре-презентируют» нам что-то» [Eysenk & Kean 1997:204; Айзенк 1995].
П.Н.Джонсон-Лэард определяет ментальную модель как некоторое знание в долговременной или кратковременной памяти, структура которого соответствует структуре репрезентируемой ситуации. Модели, являясь внутренними символами, интегрируют информацию от всех сенсорных систем и от общего знания о том, что возможно в окружающем нас мире. Образы представляют собой особый вид моделей [Johnson-Laird 1993].
Основные направления изучения дву/многоязычия: современное состояние проблемы
Особое внимание к проблематике многоязычия в разных его проявлениях отмечается в последние десятилетия в отечественной и зарубежной литературе. Процесс взаимодействия языков и, как результат, явление дву/многоязычия невозможно исследовать без учета психологических, социальных, этнических и прочих факторов. Изучение этой междисциплинарной проблемы требует комплексного подхода.
Широкий спектр исследований, посвященных этому феномену, раскрывает проблемы языковых контактов (Э.Хауген, У.Вайнрайх, Т.П.Ильяшенко, В.Ю.Розенцвейг, W.Labow, R.F.Macias, W.E.Lambert), социальные (Ю.Д.Дешериев, И.Ф.Протченко, Т.М.Дридзе, В.П.Нерознак, О.А.Колыхалова, Т.М.Гарипов, Р.Б.Сабаткоев), психолингвистические (И.Н.Горелов, Н.В.Именадзе, А.А.Залевская, D.Slobin, H.H.Clark & E.V.Clark, E.M.Hatch, J.Deeze, A.Paivio & LBegg, R.Titone), нейролингвистические (А.Р.Лурия, Т.В.Ахутина, Л.С.Цветкова, F.Genesee), социально-коммуникативные (Г.В.Ейгер, А.М.Шахнарович, S.Pinker, R.A.Berman, E.J.Laine, СЕ.Snow) аспекты двуязычия.
В центре внимания исследователей оказываются вопросы интерференции и трансференции (Н.А.Баскаков, К.З.Закирьянов, М.С.Давлетов, T.Odlin, T.Singer), обсуждается комплекс вопросов, связанных со стратегией овладения и пользования языком (А.А.Алхизиашвили, Б.В.Беляев, И.А.Зимняя, Г.В.Колшанский, А.Д.Кулова, J.Cummis, C.Faerch & G.Kasper). С позиций когнитивной лингвистики, освещаются вопросы формирования системы знаний и проблемы функционирования лексики неродного языка (И.А.Медведева, А.А.Пойменова).
Акцентируется внимание на особенностях развития двуязычия в раннем возрасте (Г.И.Мустаева, Э.А.Салихова, S.Carly, E.Bialystok) и национально-русского двуязычия (Г.А.Дыхреева, М.Р.Овхадов, Т.З.Козырева). Еще в конце XIX - первой половине XX вв. эту проблему затрагивали такие ученые, как И.А.Бодуэн де Куртенэ, В.А.Богородицкий, Е.Д.Поливанов, В.М.Жирмунский, Э.Виндиш, Э.Рихтер, Л.В.Щерба и другие.
Лингвистический термин «билингвизм» был введен в научный оборот в книге У.Вайнрайха «Языковые контакты» («Language in contact»), под которым он подразумевал практику попеременного использования двух языков [Вайнрайх 1979]. Э.Хауген считает двуязычным любого человека, который понимает второй язык [Haugen 1958]. Дж.Фишман, настаивая на дифференцированном описании билингвизма, понимает под этим термином характеристику лингвистических способностей индивида [Fishman J. 1966; 1968; 1975].
Терминологический аппарат, описывающий явление дву/многоязычия, включает в себя такие синонимические названия, как мультилингвизм, полилингвизм, многоязычие, с одной стороны, и билингвизм и двуязычие, с другой стороны. Причем многоязычие чаще всего реализуется в форму двуязычия.
Не всегда имеет место четкое разграничение понятий «билингвизм» и «диглоссия». Некоторые авторы употребляют термин «диглоссия» недифференцированно в значении двуязычия вообще. Как пишет О.С.Ахманова, «в ставшее классическим определение диглоссии входит всякое сосуществование двух или более семиотических систем в сознании говорящего индивида, в частности в высшей степени распространенное владение (и, соответственно, применение в разных условиях общения) родным диалектом и литературным языком» [Ахманова О.С. 1972:99].
А.Д.Швейцер определяет диглоссию как «сосуществование двух разновидностей (подсистем) одного и того же языка в пределах одного и того же коллектива, использующего эти языки в соответствующих коммуникативных сферах, в зависимости от социальной ситуации и других параметров коммуникативного акта» [Швейцер 1977:147].
Дж.Фишман под диглоссией понимает обусловленное распределение функций между двумя языками и использует этот термин для социальной характеристики билингвизма [Fishman 1968].
Понятие диглоссия было введено Ч.А.Ферпосоном для обозначения одновременного существования в обществе двух форм одного языка, применяемых в разных функциональных сферах [Катагощина 1972:68]. Компонентами диглоссии могут быть разные языки, разные формы существования одного и того же языка и разные стили языка [ЭЛС 1990:136].
Большинство отечественных ученых изучает многоязычие с различных позиций. По мнению одних лингвистов, двуязычие и многоязычие — чисто психологическая проблема, другие считают эту проблему собственно лингвистической или социологической. Этим отчасти объясняется отсутствие комплексных методов изучения многоязычия.
Ю.Д.Дешериев и И.Ф.Протченко подчеркивают два аспекта двуязычия - лингвистический и социолингвистический, которые, в свою очередь, требуют и двух определений двуязычия [Дешериев, Протченко 1972:33].
Собственно лингвистический аспект двуязычия имеет дело с анализом соотнесения структур и структурных элементов двух языков, их взаимовлиянием, взаимодействием и взаимопроникновением на разных уровнях языка и речи. Социолингвистический аспект двуязычия связан с определением объема общественных функций и сфер применения каждого из двух языков, которыми пользуется двуязычное население.
Методы изучения языкового сознания
Исследование вербальных ассоциаций имеет давнюю научную традицию. Первая классификация типов семантических связей принадлежит Аристотелю, выделившему универсальные принципы установления связей между словами, образами, объектами по сходству (внутреннему или внешнему), по противопоставлению, по пространственной или временной смежности и связь между причиной и следствием. Сам термин «ассоциация» впервые появился у Дж.Локка, который считал, что существуют ассоциации только по смежности, а ассоциации по сходству являются производными от них [Овчинникова 1994]. Ассоциация как универсальный тип связи стала предметом изучения многих наук.
Подробное описание ассоциативного эксперимента как исследовательской и диагностической процедуры, описание вербальных ассоциаций и типов ассоциативных экспериментов приводится Д.С.Палермо и Ф.Крэймером [Палермо 1966; Cramer 1968]. Ассоциативный эксперимент широко используется психологами и психиатрами для изучения психики личности, установления законов мышления, прогнозирования результатов эксперимента, исследующего овладение языковым материалом, и для многих других целей. В центре внимания исследователей оказались семантические характеристики отдельного слова. Изучение семантических свойств слова — одно из наиболее разработанных направлений в исследовании вербальных ассоциаций [Слобин, Грин 1976; Deeze 1965; Anglin 1970; McNeill 1970; Ervinripp 1973].
Фундаментальным трудом в данной области является монография Дж.Диза «Структура ассоциаций в языке и мышлении». Дж.Дизом впервые экспериментально установлена и интерпретирована корреляция семантических и ассоциативных характеристик слова. Дж.Диз «делает попытку свести воедино психологический и лингвистический анализ ассоциаций, описывает разработанный им новый метод анализа ассоциативной структуры и завершает книгу ассоциативным словарем, который, по его мнению, представляет собой особый вид когнитивного словаря» [Залевская 1990:18].
Для исследования глубинных структур Дж.Диз применяет свободные ассоциации, поскольку они наименее зависимы от контекста и в то же время коренным образом связаны со значением слова. Анализ распределяемых ассоциативных реакций на слово-стимул позволил Дж.Дизу дать определение ассоциативного значение, как некоего представления значения слова в сознании носителя языка. Значение работ Дж.Диза состоит в создании нового метода исследования ассоциаций как способа отражения психологической структуры значения слова - он выявил взаимозависимость между значением слова в языке и ассоциативными связями слова в сознании носителя языка. Дж.Дизом доказано, что дистрибуция реакций на исходное слово отражает структуру ассоциативного значения слова, при этом им выявлены основы для классификации значения - объединения и противопоставления.
И.Энглин, изучая развитие внутреннего лексикона человека, выявил, что организация слов у ребенка идиосинкретична, тогда как у взрослых группировка слов осуществляется в зависимости от принадлежности слова к понятийной категории. И.Энглин рассматривает два пути развития значения слова у ребенка - процесс генерализации (усвоение первоначально семантических различий между малыми группами слов и позже - широких классов) и дифференциации (усвоение сначала самых общих различий между словами, затем - постепенное сужение объемных классов), предполагая, что эти процессы осуществляются параллельно. Объединение слов в группы, по его наблюдению, происходит по тематическому принципу [Anglin 1970].
Э.Эрвин-Трипп, изучавшая порождение высказывания при помощи ассоциативного эксперимента, подтверждает значимость ассоциативных структур, выражающих субъектно-объектные отношения. Такая минимальная ассоциативная структура задает смысловые направления некой ситуации, которая «разворачивается» в высказывании. Полученные ею данные доказывают зависимость синтаксических конструкций и слов в высказывании от особенностей и закономерностей ассоциативного процесса, поскольку «ассоциативные структуры ... эксплицируют скрытую предикацию высказывания» [Ervinripp 1973:153].
Основной задачей исследования Г.Поллио было выявление специфики вербально-когнитивной структуры, которая обеспечивает базу ассоциативного поведения человека на основе методики семантического дифференциала Ч.Осгуда [РоШо 1966].
