Электронная библиотека диссертаций и авторефератов России
dslib.net
Библиотека диссертаций
Навигация
Каталог диссертаций России
Англоязычные диссертации
Диссертации бесплатно
Предстоящие защиты
Рецензии на автореферат
Отчисления авторам
Мой кабинет
Заказы: забрать, оплатить
Мой личный счет
Мой профиль
Мой авторский профиль
Подписки на рассылки



расширенный поиск

Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Кузнецова Янина Леонидовна

Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика
<
Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика
>

Диссертация - 480 руб., доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Автореферат - бесплатно, доставка 10 минут, круглосуточно, без выходных и праздников

Кузнецова Янина Леонидовна. Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика : 10.02.19 Кузнецова, Янина Леонидовна Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика (на материале Первой всероссийской переписи 1897 г.) : дис. ... канд. филол. наук : 10.02.19 Тюмень, 2006 183 с. РГБ ОД, 61:07-10/446

Содержание к диссертации

Введение

Глава 1. Экстралингвистические особенности антропонимикоиа старообрядцев юга Тюменской области 24

1. Изучение субэтноса старообрядцев юга Тюменской области 24

2. Возникновение и распространение старообрядческих общин в Тобольской губернии 28

3. Особенности быта и культуры старообрядцев юга Тюменской области 37

4. Старообрядческие течения юга Тюменской области в конце XIX в. 45

Выводы по первой главе 52

Глава 2. Антропонимикой старообрядцев юга Тюменской области 55

1. Русский христианский антропонимикой. Канон и мода 55

2. Антропонимикой исетских старообрядцев, по данным Первой всероссийской переписи 1897 г. 60

2.2.1. Старообрядческий и православный именник, по данным Первой всероссийской переписи 65

2.2.2. Анализ антропонимикоиа исетских старообрядцев в диахронии 71

2.2.3. Мужской антропонимикон старообрядцев Исетской волости 75

2.2.4. Женский антропонимикон старообрядцев Исетской волости 78 3. Фонетические особенности антропонимов исетских старообрядцев 83

2.3.1. Явления в области вокализма 84

2.3.2. Явления в области консонантизма 89

4. Этимология и семантика христианских имен антропоним икона исетских старообрядцев 93 Выводы по второй главе 97

Глава 3. Восприятие антропонимов старообрядцев юга Тюменской области, по данным фоносемантики и ассоциативного эксперимента 120

1, Фоносемантический анализ имен старообрядцев Исетской волости 100

3.1.1. Предпосылки исследования антропонимикона методами фоносемантики 100

3.1.2. Фоносемантический анализ мужского антропонимикона исетских старообрядцев 105

3.1.3. Фоносемантический анализ женского антропонимикона исетских старообрядцев 110 2. Восприятие имен старообрядцев современными носителями русского языка. Ассоциативный эксперимент 118

Выводы по третьей главе 127

Заключение

Список литературы и источников 136

Введение к работе

Постановка проблемы. Общая тенденция современного языкознания - переход от лингвистики «шюмоментной», структурной, к лингвистике антропологической, рассматривающей явления языка в тесной связи с культурной и духовно-практической деятельностью человека говорящего, является на сегодняшний день наиболее актуальной. Имена собственные -наиболее динамичный пласт лексики - составляют ономастическое пространство, определяемое моделью мира, существующей в когнитивном представлении народа, дающего имена.

Настоящее исследование посвящено анализу антропонимии старообрядцев Исетской волости Ялуторовского уезда Тобольской губернии, изменению состава старообрядческого именника в XIX в. и основным аспектам восприятия антропонимов исетских старообрядцев современными носителями русского языка.

В связи с тем, что в последнее время мы наблюдаем всплеск интереса к редким именам православного именника, мы обращаемся к проблеме восприятия старообрядческого имени современными носителями русского языка. Антропонимикой исетских старообрядцев в силу своего разнообразия и успешной апробации в XIX в. может быть использован как один из источников пополнения именника. Результаты фоносемаитического исследования, а также проведенного автором ассоциативного эксперимента позволяют выбирать из списка именно те имена, которые не только выделят людей, их носящих, но и будут признаны современным обществом как приемлемые и соответствующие времени.

Антропонимы - особая лексико-грамматическая категория, отличающаяся от многих других имен собственных характером индивидуализации объекта: каждый объект номинации (человек) имеет имя [Языкознание 1998: 36]. Антропонимикой того или иного народа - это яркое отражение многих сторон его истории и быта, особенностей национальной психологии и контактов с иноязычной средой.

Антропонимика, наука о человеческих именах, возникла на стыке нескольких наук: лингвистики, этнографии, истории, социологии, психологии и др. Науковеды считают, что такие стыковые области исследования являются самыми перспективными [Ивашко 1980: 7]. Антропонимика изучает информацию, которую может нести имя: характеристику человеческих качеств (они заложена в значении антропонима, в его этимологии), связь лица с отцом, родом, семьей (отражается в основном в фамилии и отчестве), информацию о национальности, роде занятий, происхождении из какой-либо местности, сословия и многое другое.

Предметом теоретической антропонимики являются закономерности возникновения и развития антропонимов, их структура, антропонимная система, модели антропонимов, исторические пласты в антропонимии того или иного этноса, взаимодействие языков в антропонимии, универсалии. Учитываются особые условия, мотивы и обстоятельства именования людей -социальные условия, обычаи, влияния моды, религии и т.д. [Языкознание 1998: 36]. Собственное имя связано с социологическим, историческим, этнографическим фоном [Антропонимика 1970: 4]. Имя собственное как одна из универсалий культуры выполняет функцию хранения и трансляции традиций, истории, культуры народа, в силу чего является сложным языковым знаком [Гурская 1999: 133]. Изучение личных имен является самым важным в социо-ономастических исследованиях, так как имена отражают не только уникальную личность людей, но и их роль в обществе. Главный акцент в антропонимике делается на систематическом исследовании личных имен в различных контекстах как обозначений человеческого тождества, результатов традиционных семейных влияний или воздействия моды. [Nicolaisen 1999: 10859-10860].

По отношению к общности старообрядцев мы будет оперировать понятием субэтноса - группы, возникшей на основе общности жизни, быта, семейных связей и входящей в более широкое образование - этнос.

6 Различные консорции (группы, объединяемые одной исторической судьбой), возникшие в России в XVII в. из числа ревнителей религиозно-эстетического канона - священнослужители, крестьяне, купцы и т.п. - образовали в XVIII в. конвиксию старообрядцев, которая в XIX в. стала субэтносом, входящим в русский этнос [Горелов, Седов 2001: 122].

На характер и состав антропонимии каждого этноса (равно как и
субэтноса) оказывают влияние различного рода экстралингвистическис
факторы (географические, идеологические, исторические,

мировоззренческие, социальные, культурные и др.) [Мадиева 2005: 3], таким образом, изучение антропонимикона исетских старообрядцев является немаловажным этапом в исследовании истории и культурного наследия старообрядцев юга Тюменской области. С другой стороны, дополнение работы историко-культурными исследованиями позволяет разобраться в причинах возникновения и особенностях функционирования личных имен в среде старообрядцев юга Тюменской области. Авторы сборника «Антропонимика» признают, что «многое в антропонимии определяется историей культур, философских систем и этнографических особенностей, а это у каждого народа сугубо индивидуально» [Антропонимика 1970: 5].

Старообрядческие источники отмечают, что история старообрядчества, особой менталыюсти старообрядцев, напрямую зависела от политики правительства. «Какой бы старообрядческий центр мы не взяли, его история будет определяться не его собственной внутренней эволюцией, а исключительно характером правительственных постановлений» [Юхименко 2002: 4]. Формирование именника старообрядцев также происходило под влиянием исторических преобразований. Вследствие изгнания и казни протопопа Аввакума, боярыни Морозовой (Феодосии, в иночестве Феодоры) и других представителей церковной оппозиции старообрядческие святцы пополнились новыми именами мучеников и исповедников. Последующие гонения увеличивали это число. В Белокриницком согласии особо почитается

митрополит Амвросий, который, связав свою судьбу со старообрядчеством, положил начало старообрядческому священству.

А.В. Суперанская отмечает, что серьезное ономастическое исследование должно быть комплексным, в нем должны учитываться многие пока что малоизученные отношения социологического, исторического, юридического, политического, этнографического и географического характера [Суперанская 1970: 9]. Руководствуясь данным положением, мы включили в работу главу, посвященную истории и культуре старообрядцев юга Тюменской области.

История изучения вопроса. Одним из первых исследований по антропонимике является работа В.А. Никонова «Имя и общество», в которой подчеркивается социальная функция антропонима [Никонов 1974]. Г.П. Смолицкая в статье о В.А. Никонове свидетельствует, что его интересовали не только личные имена, но и обряды, обычаи именования новорожденных, мотивы выбора имени не только в старину, но и в наше время [Смолицкая 2004: 78]. В.А. Никонов считается основоположником ономастики. Изучение названий имен собственных в широком спектре велось и ранее, но он впервые обозначил имена собственные в системе языка, связал их с историей языка, с диалектами [Смолицкая 2004: 76].

Ведущим ученым в области антропонимики является А.В. Суперанская, опубликовавшая большое количество работ - монографий и статей, а также словарь русских личных имен [Суперанская 2004]. Она исследует как фонетические особенности антропонимов [Суперанская 1969; Суперанская 1970: 180-188; Суперанская 2001: 85-89 и др.], так и принципы функционирования русских имен в определенную эпоху [Суперанская: ; Суперанская 1970: 7-23; Суслова, Суперанская 1985].

Особенностям функционирования антропонимов в Тюменском регионе посвящены работы Н.К. Фролова и И.С. Карабулатовой, в которых антропонимия тесно связывается с топонимией. Исследования Н.Н.

Парфеновой в основном посвящены русским фамилиям Тюменского Зауралья, однако автор уделяет внимание и личным именам, отмечая их антропоцентричность и этноцентричность, так как антропонимия как составная часть лексической системы языка взаимосвязана и взаимообусловлена культурой человека и культурой этноса, а также особенностями национального характера [Парфенова 1999: 44].

Изучению личных имен жителей Тобольска в XVII в. посвящены работы ЕЛО. Сидоренко. Исследователь отмечает функционирование в XVII в, одновременно нескольких вариантов имен, образующих именные гнезда, наблюдает тенденцию к выработке стабильных структур личных имен для бытового обихода, светской, духовной литературы и т.д. [Сидоренко 2002: 157]. Как и Н.Н. Парфенова, Е.Ю. Сидоренко большее внимание уделяет фамилиям и их сочетанию с личными именами. Выводы Е.Ю. Сидоренко, изложенные в автореферате на соискание ученой степени кандидата филологических наук, вступают в противоречие с мнением Л.Э. Комаровой, высказанном в диссертации на соискание ученой степени кандидата филологических наук. Первый автор на основании документов XVII в. утверждает, что «численность канонических имен среди населения города к концу XVII в. идет на убыль» [Сидоренко 2005: 12] (при этом фактически среди примеров встречается только одно неканоническое имя - Третьяк, несколько других некалендарных имен принадлежат старшему поколению и употребляются как патронимические наименования). В диссертации Л.Э. Комаровой «Тюменские челобитные XVII ~ первой четверти XVIII в.», напротив, отмечается абсолютное большинство канонических имен [Комарова 2000: 42].

Ценным материалом для нашей работы послужили исследования А.А. Люцидарской. Она изучает личные имена жителей Сибири XVII - начала XVIII в., влияния канона и моды на антропонимы; выявляет частотность тех или иных имен на разных временных отрезках XVII—XVIII вв. по материалам омских исторических документов. Также именам и фамилиям населения

Омского Прииртышья XVIII-XX вв. посвящены главы коллективной монографии кафедры этнографии и музееведения Омского государственного университета «Русские в Омском Прииртышье (XVIII-XX века)». В них анализируется антропонимикой омских старожилов в статике и динамике. Выявлены часто встречающиеся и редкие имена, изменение состава популярных имен и многие другие особенности местной антропоиимии [Русские в Омском Прииртышье 2004]. Значимость данного исследования повышается в связи с включением его результатов в общую картину историко-культурного наследия Омского Прииртышья.

Прикладное значение для нашего исследования имеет ряд работ, отражающих экстралингвистические факторы в изучении антропонимов. Так, например, М.В. Сухих рассматривает имя собственное в культурологическом аспекте, раскрывая практическую значимость изучения антропонимов как средства познания русской культуры [Сухих 1997: ПО]. Также В.М. Степанов отмечает, что при определенной устойчивости русского именослова изменение популярного набора имен происходит достаточно быстро. Причина же этого явления лежит не в особенностях самого именослова, а в культурных процессах, которые протекают в обществе [Степанов 2001: 71].

Работы Т.Н. Рацен посвящены функционированию христианского аптропонимикона в русских пословицах и поговорках. Она также дает классификацию фонетических изменений, происходящих при адаптации иноязычных имен на русской почве. Т.Н. Рацен написана кандидатская диссертация на тему лингво-культурной адаптации христианского имснника в русских пословицах и поговорках и ряд статей, посвященных той же проблеме [Рацен 2000; Рацен 2002: 69-73; Рацен 2001: 161-172, Рацен 2000: 40-48]. Ее совместная статья с Ю.В. Казанцевой [Казанцева, Рацен 2001: 157-160] затрагивает особенности употребления современных личных имен в г. Тюмень. В рамках исследований были проведены социологические опросы по выявлению причин выбора того или иного имени. Упомянутые авторами

экстралингвистические факторы, влияющие на выбор имени, такие как созвучность, внутренние желания родителей и другие [Казанцева, Рацеи 2001: 159], подробно рассматриваются СМ. Беляковой и Е.В. Дерябиной в статье «Современное восприятие русских календарных имен» [Белякова, Дерябина 1999: 36-42]. Авторы статьи описывают ассоциативный эксперимент на материале 40 русских календарных имен, проведенный в Ленинском районе г. Тюмень среди 60 информантов трех возрастных групп. В ходе эксперимента выявлялись ассоциативные и фоносемантические компоненты. Авторы пришли к выводу, что ассоциативный и фоносемантический факторы находятся в состоянии неустойчивого равновесия, когда перевешивает то один, то другой фактор. Отмечается важность психолингвистических методов исследования, так как они могут объяснить, почему складываются определенные традиции имянаречения [Белякова, Дерябина 1999: 41-42].

Изучению антропонимов в русской народной лирической песне посвящена диссертация Р.В. Головиной. Автор выделяет тематические группы антропонимов лирической песни, рассматривает их структурно-фонетические особенности и жанро-видовую специфику их использования. В главе о динамике использования имен собственных автор приходит к выводу, что антропонимы фольклора в основном совпадают с именами, распространенными в быту, и так же, как реальные имена, подвержены изменениям времени. В связи с этим мы считаем возможным использовать результаты данного исследования в нашей работе.

Ряд работ посвящен этимологии антропонимических единиц. Так, И.А. Королевой рассматривается происхождение терминов «имя», «фамилия», «отчество» [Королева 2002: 89-94]. В серии статей, опубликованных в журнале «Русская речь», отмечается своеобразие имен и неоценимая роль личного имени в жизни каждого человека [Королева 1997: 54-58]. В статье СИ. Зимина «Из истории антропонимической терминологии» объясняется эволюция понимания терминов «имя», «название», «кличка», «фамилия»,

11 «отчество» [Зинин 1970: 24-26]. При рассмотрении этимологии антропонимов СВ. Фроловой, И.Г. Добродомовым [Фролова 1970: 236-241, Фролова 2003: 68-72; Добродомов 1970: 229-236] дается сравнительно-сопоставительный анализ личных имен. Народную этимологию имен собственных и их влияние на формирование представлений о календаре и святых изучает М.В. Ясинская [Ясинская 2003: 5-7]. Работы И.В. Цулая посвящены ономастическому источниковедению [Цулая 1997: 74-81]. При исследовании отдельных имен даны связанные с ними легенды, исторические факты и литературные произведения, что позволяет глубже понять влияние антропонимов на культуру отдельных народов.

Способам идентификации лица в великорусской письменности посвящена работа Е.Л. Гвоздева. Исследователь рассматривает антропонимическую систему древнерусских памятников эпохи Киевской Руси, когда происходил переход к составным именованиям. Нормы, выработанные к концу старорусского периода, завершили поиск наиболее оптимальных способов идентификации лица со стержневым компонентом -фамилией [Гвоздев 2000: 18-21].

Харре Ром в статье «Психология имени» поднимает проблему имен, с которыми люди бывают несчастны, так как такие антропонимы несут в себе отрицательные значения или отрицательные ассоциации. Много внимания он уделяет кличкам, которые почти всегда выбирает не сам человек, а окружающие люди [Харре 2000: 7-11]. Таким образом, как личное имя, так и кличка оказывают существенное влияние на человека, воздействовать на которое самому носителю имени или клички удается далеко не всегда. И если имя можно сменить (что приветствуется не везде), то кличка мало зависит от попыток человека избавиться от нее, так как является продуктом деятельности окружающих людей. Проблему отрицательных значений, заложенных в имени, мы также рассматриваем в третьей главе, посвященной восприятию антропонимов.

Дэвид Хакер (David Нас ker), американский исследователь, проводит связь между именами детей, религией и рождаемостью в Америке в XIX в. Очевидно влияние религиозной принадлежности на антропонимикой -американские лютеране использовали в основном библейские имена, а исследование библейских имен позволило сделать вывод о высокой рождаемости среди протестантов [Hacker 1999: 339-365]. Значимость данной работ для русской антропонимики не только в раскрытии общеязыковых принципов функционирования имен, но и в частном исследовании антропонимии группы протестантов. Схожесть же субэтноса старообрядцев с протестантами как в историческом, так в культурологическом плане очевидна.

Актуальность темы. В настоящее время представляется актуальным рассмотрение антропонимии не просто населения района, области, а определенной группы, имеющей свои самобытные устои и культуру. Обращение к культуре старообрядцев является одним из этапов изучения этноконфессиональных групп. В антропонимиконе находят отражение культурные и исторические тенденции времени, социальные изменения, происходившие в обществе, а также прослеживается влияние отдельных личностей на группы людей. Изучение антропонимикона старообрядцев тем более актуально, так как является частью антропологии, которая в православном христианстве становится центром и началом всего познавательного процесса [Остапенко 2002: 10].

Старообрядческая меиталыюсть выявляется в современном мире у потомков старообрядцев в особом типе крестьянских, фермерских хозяйств. Крепкое крестьянское хозяйство обратило па себя внимание исследователей русской деревни и русского крестьянства [см. напр., Балюк 2002; Балюк 2003; Покровский 1973; Фурсова Е., Фурсова М. 2002: 97-99]. С другой стороны, старообрядческая культура населенных пунктов юга Тюменской области, долгое время функционировавшая в среде закрытых общин, приобрела черты, отличающие ее как от культуры старообрядцев других

регионов, так и от культуры ближайших соседей, не принадлежащих к старообрядческим течениям. Исследование антропонимии старообрядцев Исетской волости в области исторической лингвокультурологии знакомит с менталыюстью, обычаями и образом жизни местных старообрядцев, так как язык всегда воплощает своеобразие народа, национальное видение мира. Человек неизбежно формирует определенную «картину мира», в том числе культурологическую, под влиянием языка, системы его единиц, находящихся в определенных отношениях [Воробьев 1999: 126].

Привлечение культурологических данных (культур философ и и, социологии культуры, культурной антропологии, культурпсихологии, истории культуры) позволяет раскрыть содержание и значение имен собственных с точки зрения взаимодействия имен и культуры народа. По этим причинам в последние десятилетия лингвисты интенсивно разрабатывают основы культурологического анализа языка, которые способствовали рождению новой научной дисциплины -лингвокультурологии. Она дает сведения о значении культурных ценностей того или иного народа в определенный отрезок времени, необходимые для познания природы имен собственных, взаимодействия и взаимосвязи фактов ономастики и культуры. Многие культурные, общественные ценности нашли отражение в именах собственных, в частности в антропонимах старообрядцев Тюменской области.

По словам Л.А. Вербицкой, «в живом языке народа отражается вся его жизнь, история его материальной и духовной культуры. По языковой картине можно изучать национальную» [Вербицкая 2003: 353]. Однако при достаточно пристальном внимании к антропонимике со стороны науки, несмотря на большое количество работ, исследующих или затрагивающих проблемы имен собственных в исторических документах, обыденной речи, художественных текстах, вопрос о социологической, исторической и культурологической функциях антропонимов старообрядцев разработан далеко не полно.

Специальных исследований, посвященных системному описанию антропонимии старообрядцев юга Тюменской области конца XIX в., несмотря на интерес в науке к этноконфессиональным особенностям, нами не обнаружено. В связи с этим выбор темы данной работы представляется уместным и своевременным.

Новизна исследования. Научная новизна исследования определяется малой степенью изученности региональных особенностей старообрядческой антропонимии. Определенная самоизоляция староверов, добровольно отгородивших себя от православных, и в то же время неизбежность контактирования с нестарообрядческим населением Западносибирского Зауралья породили уникальную культуру старообрядцев. Данное явление может быть рассмотрено через призму систематизации доступных антропонимических данных, посредством выявления общих и частных черт антропонимии старообрядцев Исетской волости. Привлечение истории, культурологии, этнографии и психолингвистики к изучению антропонимии позволяет оценить причины изменения частотности употребления личных имен старообрядцев Исетской волости в XIX в. В исследовании приводится сравнительный анализ антропонимикона исетских старообрядцев с именниками, бытовавшими в других местах Российской Империи и за се пределами.

Теоретическое значение. Теоретическая значимость заключается в первичном лексикографировании антропонимической лексики, систематизации и выявлении культурной связи между антропонимами и историей старообрядцев юга Тюменской области. Настоящая работа является частью обширной работы, которую ведут многие ученые различных регионов России - изучение состава современного антропонимикона, его эволюции, определение места русского именника в истории и культуре России. Несмотря на то, что у именника дореволюционной России была единая основа - церковный календарь, условия его функционирования в разных местах Российской Империи были неодинаковы. Русский антропонимикон

существовал в виде множества региональных вариантов. Поэтому исследования на материале разных городов и сел необходимы для познания общерусского именника. Отличие в функционировании имен в разных населенных пунктах заключается не столько в составе имен, сколько в степени распространенности тех или иных имен, а также в наличии вариантов: полные, канонически правильные христианские имена противопоставлены бытовым христианским же именам [Симина 1970: 189], фонетически и морфологически отличающихся от канонических.

Имя собственное является носителем национально-культурного компонента значения русского слова: возраст имени, его происхождение, стилистическая окраска, внутренняя форма, престижность, социальный статус и мн. др. [Лыков, Чабанец 1999: 20; Миллиареси 2004: 128]. Старообрядческий антропонимикой юга Тюменской области, в частности Исетского района, представляет интерес не только как собрание имен определенной местности. Признание старообрядцев субэтносом русских позволяет говорить об особом статусе их антропонимикона. Как отмечает В.А. Никонов, «определенный набор имен всегда был характерным социально-этнографическим признаком» [Никонов 1974: 155].

Настоящее исследование привлекает данные не только филологической науки, но также истории и культурологии, таким образом обеспечивается комплексный подход к проблеме антропонимии старообрядцев юга Тюменской области (на примере населенных пунктов Исетской волости). Обращение к историческому аспекту и этнокультурному контексту способствует лучшему пониманию лингвистических особенностей данного субэтноса.

Практическое значение. Результаты исследования представляют интерес для специалистов в области ономастики, истории, культурологии и религиоведения при проведении сравнительно-исторических, ареальных, этимологических и других исследований в области антропонимики, а также при составлении словарей и учебно-методических пособий.

16 Антропонимический компонент присутствует в топонимии Тюменской области, как отмечает Н.К. Фролов [Фролов 1996: 119], Таким образом, антропонимикон является материалом не только для словарей личных имен, но и для работ по топонимике.

Использование материалов и результатов исследования в ряде школьных и вузовских учебных курсов, как филологических, так исторических и культурологических, представляет возможность более глубоко познакомить учащихся и студентов с различными аспектами российской культуры, расширить их кругозор, значительно обогатить знания. Имена собственные участвуют во всех сферах жизни человека, грамотное владение ономастическими знаниями способствует успешному овладению языком, адекватному участию в межкультурной коммуникации, владению техникой перевода, раскрытию содержания произведения, пониманию смысла текста и мн.др.

Американский лингвист В. Николайсен (Nicolaisen W.E.N.) отмечает важность введения антропонимики в учебный процесс, так как изучение личных имен влияет на процесс формирования индивидуальности и национализации человека. Также он отмечает, что личные имена обеспечивают удобное вхождение в локальную хронологию и пространственное понимание [Nicolaisen 1999: 10861 ]. Говоря о лингвострановедеиии, Б.С. Гулакян отмечает важность применения языковых соответствий системы знаний народа для формирования и активного приложения знаний о стране изучаемого языка [Гулакян 1999: 133].

Объектом исследования являются личные имена старообрядцев Исетской волости, зафиксированные в Первой всероссийской переписи населения 1897 г., а также ассоциации современных носителей языка на данные антропонимы.

Предметом исследования выступает система личных имен старообрядцев Исетской волости конца XIX в. и ассоциативные связи при восприятии антропонимов современными носителями русского языка.

Материалом исследования послужили личные имена старообрядцев Исетской волости Ялуторовского уезда Тобольской губернии (1012 -мужских, 1169 - женских, всего - 2181), зафиксированные в Первой всероссийской переписи 1897 г., собранные автором в архивах Тюменской области, и ассоциации современных носителей русского языка при восприятии имен старообрядцев.

Цель и задачи исследования. Целью данной работы является исследование антропонимии старообрядцев Исетской волости конца XIX в., отраженной в Первой всероссийской переписи 1897 г. В работе последовательно приводятся историческая, культурологическая и семасиологическая интерпретации тезауруса, а также лексико-семантическая классификация аитропоиимическоЙ лексики в ее связи с этноконфессиональным самосознанием.

Цель работы диктует решение следующих задач:

систематизировать личные имена старообрядцев, изъятые из переписных листов, ревизских сказок и других архивных документов;

рассмотреть систему личных имен старообрядцев Исетской волости, установить ее связи с антропонимиконом других регионов;

проанализировать частотность употребления имен старообрядцев Исетской волости, зафиксированных в Первой всероссийской переписи 1897 г., в синхронии;

исследовать динамику изменения антропонимикона старообрядцев юга Тюменской области на протяжении XIX в., классифицировав имена, зафиксированные в переписи, по возрастному признаку;

изучить воздействие внутриязыковых и экстралингвистических факторов на систему личных имен;

определить особенности восприятия имен старообрядцев с позиций фоносемантики и психолингвистики.

Методология. Цель и задачи настоящего исследования определили выбор методов анализа. Попытки таксономизации антропопимического материала связаны с использованием традиционных в лингвистике методов.

Описательный (дескриптивный) ~ последовательное описание антропонимов старообрядцев Исетской волости конца XIX в. Составляющими описательного метода выступают наблюдение, обобщение, интерпретация и классификация. Наблюдение заключается в выделении и описании антропопимических единиц, их свойств, признаков, характеристик. Обобщение позволяет объединить подобные явления по определенным признакам. Интерпретация результатов наблюдения считается одним из важных этапов описательного метода. В данной исследовательской работе описательный метод является ведущим.

Компаративный (сравнительно-исторический) - описание ономастических состояний прошлого и настоящего, сопровождающееся анализом характера и причин, вызвавших утрату или изменение онимов. В настоящем исследовании компаративный подход применяется при исследовании антропонимикона в диахронии.

Исследование имен субэтнической группы конца XIX в. предполагает использование сравнительно-сопоставительного метода, т.е. установление сходств и различий как родственных, так и неродственных ономастических систем.

Антропонимия старообрядцев, являющаяся частью культуры самобытной субэтнической группы, требует, на наш взгляд, комплексного подхода к изучению ее специфики.

Особенности восприятия не всегда доступны непосредственному наблюдению, поэтому, решая задачу установления скрытого от исследователя механизма выбора того или иного имени, нельзя обойтись без іісихолингіїистического метода, который непосредственно опирается на

интуицию носителей языка. Неизбежная при этом доля субъективности перекрывается за счет количества реакций, что дает возможность получить достаточно достоверные психолингвистические результаты. В работе используется свободный ассоциативный эксперимент (словесный стимул -первая словесная реакция, которая приходит в голову). В современной психолингвистике ассоциативные методы используются при изучении семантической структуры слов; при решении проблемы понимания речи слушающим; при поиске путей идентификации значения воспринимаемого слова, при выявлении принципов организации лексикона человека, а также при изучении национально-культурной специфики языкового сознания.

Для подтверждения выдвигаемых гипотез и получения достоверных результатов, кроме ассоциативного эксперимента, также использовалась экспертная система оценки вербальных элементов коммуникации «Словодел» пермской лаборатории «Ведиум».

В связи с анализом фактического материала значительного объема необходим количественный метод (контент-анализ) обработки данных. В ходе исследования были установлены процентные соотношения между частотными, среднеупотребительпьши и малоупотребительными именами, между антропонимами разных половозрастных групп и т.п.

Помимо основных методов лингвистики, в ономастических исследованиях используются такие приемы, как определение «малых типов» (выявление редкостных, раритетных типов, относительно частотных), структурный анализ, анализ вариантов имен и др., которые необходимы при изучении личных имен разными методами.

Методологической основой диссертационной работы выступает системный подход, согласно которому любое явление рассматривается как целостность в единстве всех его связей и отношений. Принимая во внимание методологические положения о языке как культурно-исторической среде, отражающей менталитет и специфику историко-культурного развития, в системный подход мы включили аспекты:

исторический - исследование влияния историко-культурного развития общества на функционирование и изменение именника; установление связи между функционированием антропонимов и определенным историческим периодом;

лингвокультурологический - выявление отражения культуры как исторической памяти народа в личных именах: изучение антропонимикоиа, отражающего национальные формы бытия, основанные на культурных ценностях субэтнического языкового сообщества;

лексикологический - инвентаризация антропонимов и их описание в лексической системе языка, генетический анализ имен (происхождение, фонология и морфология, варьирование и др.);

логический - решение проблем именования; определение объема, содержания антропонима; выделение индивидуализирующих и универсальных признаков имени;

психолингвистический - изучение процессов формирования, восприятия антропонимов в зависимости от психологии личности и целого коллектива; выявление воздействия антропонимов на человека, поскольку имя может вызывать различные чувства и ассоциации; исследование значения формы, семантики личного имени;

этнолингвистический - исследование антропонимов в связи с особенностями национального и субэтнического характера, мировидения, этнокультурных и этнопсихологических факторов, т.е. соотношение личного имени с материальной и духовной жизнью этноса (субэтноса), его национальным менталитетом.

При врсменн'ом подходе материалы исследования рассматривались в синхронно-сопоставительном и сопоставительно-диахроином аспектах, так как материал переписи может рассматриваться и как временной срез, и, принимая во внимание наличие всех возрастных групп носителей имен, как динамика изменения антропонимикоиа на протяжении десятилетий XIX в.

Таким образом, изучение ономастического материала может характеризоваться многоаспектностью. Разработка лингвистической проблемы функционирования антропонимов субэтнической группы с точки зрения этно- и антропоцентризма выводит ономастическое исследование на уровень выявления взаимозависимости ономастических единиц с сознанием их носителей, территориальной группы и в целом этноса.

Положения, выносимые на защиту:

  1. На выбор имени влияли экстралингвистические (культурные, исторические и др.) факторы: популярность имени в определенный период времени, предпочтение родителей, семейная традиция именования и др.;

  2. Именнику исетских старообрядцев свойственна тенденция увеличения активного антропонимикона на протяжении XIX в. за счет возрастания популярности среднеупотребительных, малоупотребительных имен, а также благодаря появлению и распространению ранее не употребительных имен;

  3. Мужской антропонимикой во многом соответствует именникам, бытовавшим на территории Зауралья в XVIII-XIX вв. При сопоставлении с именниками других губерний Российской Империи XIX в. выявляются существенные отличия в степени распространенности имен, однако список пяти самых популярных мужских имен исетских старообрядцев обнаруживает соответствие не только с общероссийским, но и американским именником конца XIX в. Женский же антропонимикоп Исетской волости является уникальным в пространственном и временном отношениях;

  4. Фонетические изменения в антропонимикоие, по данным Первой всероссийской переписи, проявляются непоследовательно;

  5. Мужской антропонимикой содержит преобладающее количество отрицательных фоносемантических характеристик, тогда как в женском -большинство положительных;

6. Большинство имен исетских старообрядцев малозначимы для современных носителей русского языка, что свидетельствуется распространенностью стереотипных ассоциаций на антропонимы, а также большим количеством отказов реакций.

Структура работы. Диссертационное сочинение состоит из введения, трех глав, заключения, списка литературы и 4 приложений. Текст изложен на 135 страницах рукописи. Общий объем работы - 184 страницы.

Апробация работы. Материалы исследования были представлены на 7 конференциях, в том числе на 5 международных, научном семинаре кафедры общего языкознания и на научном семинаре Института гуманитарных исследований Тюменского государственного университета. По теме исследования опубликовано 10 работ:

  1. Миграция старообрядцев на территорию Зауралья // Проблемы социально-культурной адаптации мигрантов из стран СНГ в приграничных зонах Российской Федерации. Материалы международной научно-практической конференции. Часть I. Тюмень, 7-8 октября 2004 г. - Тюмень, 2004. С. 170-174;

  2. Фоносемантический анализ частотных имен исетских старообрядцев конца XIX в. // Русские. Материалы VH-ro Сибирского симпозиума «Культурное наследие народов Западной Сибири». 9-Ю декабря 2004 г. -Тобольск, 2004. С. 372-374;

  3. О принципах наименования старообрядцев юга Тюменской области // «Валихановские чтения - 10»: Сборник материалов международной научно-практической конференции. Т. 13,-Кокшетау, 2005. С. 171-173;

  4. К вопросу о фонетических вариантах канонических имен исетских старообрядцев конца XIX в. // Славяно-русские духовные традиции в культурном сознании народов России. Ч. 1. - Тюмень: Изд-во ТюмГУ, 2005. С. 99-101;

  5. О некоторых специфических чертах вокализма старообрядческого антропонимикона юга Тюменской области // «Валихановские чтения -

11»: Сборник материалов международной научно-практической конференции. Т. 4. -Кокшетау, 2006. С. 106-110;

  1. Особенности функционирования мужского антропонимикона старообрядцев Исетской волости в XIX в. в сравнительно-сопоставительном аспекте // Aus Sibirian - 2006. Материалы III Международной научно-практической конференции «Стеллеровские чтения». - Тюмень, 2006. С. 59-61;

  2. Адаптация христианского именника у старообрядцев Исетской волости по данным первой всероссийской переписи. Явления в области консонантизма // Гуманитарные проблемы миграции: социально-правовые аспекты адаптации соотечественников в Тюменской области. Материалы II международной научно-практической конференции. Часть I. - Тюмень, 2006. С. 163-167;

  3. Эволюция антропонимикона старообрядцев Исетской волости в XIX в. // Языкознание и литературоведение в синхронии и диахронии: Межвузовский сборник научных статей. Вып. 1. - Тамбов, 2006. С. 268-270;

  1. Принципы восприятия христианских имен (на материале имей исетских старообрядцев конца XIX в.) // Современный научный вестник. -Белгород, 2006 - в печати;

Ю.Женский антропонимикой старообрядцев Исетской волости конца XIX в, // Вестник ТюмГУ, 2006, №7 - с. 66-75.

Изучение субэтноса старообрядцев юга Тюменской области

В середине XVII в. под лозунгом защиты «старой веры» старообрядчество объединило множество разнообразных по происхождению и идеологии течений. Термин «старообрядчество» как официальный стал использоваться с 1906 г. К употребляемому термину «раскольники» сами старообрядцы относятся отрицательно, считая себя приверженцами истинной церкви. Авторы «Прошения старообрядцев, приемлющих священство» 1903 г. отмечали несправедливость власти по отношению к их конфессии, которая выражается в использовании термина «раскольники» как обидного для них [Боброва 2001:44].

Истории заселения Сибири и быту ее насельников посвящен целый ряд работ. В XIX-XX вв. историко-культурные исследования служили делу борьбы с расколом. Полученная информация часто подавалась с позиций официальной церкви и использовалась для пропаганды старообрядчества как ложного пути. Со второй половины XIX в. в «Тобольских епархиальных ведомостях» регулярно публикуются статьи о сибирских раскольниках, отчеты по миссионерской антираскольнической деятельности [Беллтосов 1890: 519-520; Григорьев 1890: 36-40; Ивановский 1898: 479-488; Отчет по миссионерскому раскольническому отделу... 1898: 36-41; Отчет Тобольского епархиального комитета 1896: 175-185; Отчет Тобольского епархиального училищного совета... 1897: 1-16; Смирнов 1898: 161-163; Судьба первого лжеепископа... 1898: 323-326; Сырцов 1882: 411-413]. Отличительной чертой данных статей является субъективность, так как их авторы отстаивали интересы государственных и церковных властей.

В XX в. ученые увидели в старообрядчестве уникальное культурно-историческое движение, сохранившее живую, неразрывную связь с ветхозаветной Русью. Особое внимание уделялось этнографии, самобытность которой начала нарушаться уже в начале XX в. в связи со строительством трактов [Иванов 2001: 7]. Однако, авторы многочисленных трудов по истории Сибири, вышедших в советское время (А.А. Преображенский, В.А. Александров, Л.М. Горюшкин, А.Д. Колесников, Н.А. Миненко и др.), делают акцент на эксплуатации крестьян, объясняя этим переселения и бунты. При марксистском осмыслении истории Сибири главными признаются экономический и социальный факторы. Н.Н. Покровский утверждает, что «определенной границы между сибирскими староверами и остальным русским населением середины XVIII века не существовало» [Покровский 1973: 406]. В монографиях Н.А. Башок, посвященных крестьянскому хозяйству Зауралья, старообрядцы так же рассматриваются вместе с остальным населением Западной Сибири. Признавая, что старообрядцы могли относиться только к «государевым» (казенным) (но не монастырским или крепостным) крестьянам, автор не выделяет их в отдельную группу. Однако такой подход нельзя считать верным, так как многие очевидцы фиксировали четкое самоопределение и самоотделение старообрядцев от православных и мусульман. Современные исследователи также отмечают в мировосприятии тюменских старообрядцев разделение людей на своих и чужих [см., напр., Данилов, Яблоков 2002: 23].

Исследователи старообрядчества (Е.П. Ермачкова, А.И. Мальцев, М.С. Яблоков и др.) говорят об уникальности истории, культуры и быта сибирских старообрядцев. Е.П. Ермачкова в статье «Из истории раскола на юге Тобольской губернии (или «ударим народным просвещением по расколу!»)» дает анализ церковной и государственной политики по отношению к старообрядцам с XVIII в. по XIX в. Она упоминает законы, преследовавшие за приверженность «старым обрядам», и пути их обхождения староверами. Статьи А.В. Белугиной также посвящены вопросам истории сибирского старообрядчества. Исследователь анализирует взаимоотношение государства, Православной церкви и старообрядческих согласий, отмечая особенности местной законодательной политики, миссионерской деятельности среди староверов и т. д.

В.А. Данилов и М.С. Яблоков считают, что при всем обилии исторического и этнографического материала, посвященного старообрядцам, «большая часть трудов являет собой не столько аналитический, сколько иллюстративный материал» [Данилов, Яблоков 2002: 23], что может свидетельствовать о слабой изученности истории старообрядцев Тюменского Зауралья. В совместной с Д.И. Суворовым статье М.С. Яблоков рассматривает аспекты личной жизни староверов. Отмечая уникальность почти четырехвековой культуры старообрядцев, сформировавшей «тип крепкого, «кремневого» человека-христианина, чрезвычайно активного в социальной жизни и во многом даже сегодня являющегося образцом «человеческой породы», предметом национальной гордости», авторы, поддерживая «отдельных ученых-историков», предлагают рассматривать старообрядчество как феномен субэтноса [Суворов, Яблоков 2004: 24].

Возникновение и распространение старообрядческих общин в Тобольской губернии

В результате реформ патриарха Никона русский народ разделился на две конфессиональные группы: старообрядцев и новообрядцев. Старообрядческие писатели в многочисленных трудах доказывали древность церковного обряда, упраздненного патриархом Никоном, и находили богословские обоснования своему сопротивлению новшествам. Новообрядцы, напротив, оправдывали реформы Никона и старались убедить староверов в еретичности их воззрений. С течением времени появилась промежуточная ступень между этими течениями православия - единоверие. Единоверцы служили по дониконовскому чину, но юридически подчинялись официальному православному епископу.

Исправление книг, послужившее краеугольным камнем для раскола, началось еще до того, как Никон стал патриархом. Как отмечает Н.Б. Мечковская, «в православной книжности до XVIII в. (в Болгарии, Сербии, в Литовской и особенно Московской Руси) культ верности первоисточнику священного текста был той психологической почвой, на которой возникали дорогостоящие и в целом утопические попытки исправить богослужебные книги по древнейшим греческим и церковнославянским образцам («книжные справы»)» [Мечковская 2000: 84]. По свидетельству автора «Истории русской церкви», исправление книг началось уже в 1616 г., когда царским указом архимандриту Троице-Сергиевой Лавры Дионисию с помощниками было поручено заняться исправлением Требника. Внесенные поправки встречали жесткое сопротивление, но, несмотря на это, исправление и печатание книг при патриархе Филарете продолжалось непрерывно. Дионисий и его сотрудники указали много ошибок в разных церковных книгах, особенно тщательно были пересмотрены Требник и Служебник. Патриарх Иоасаф, преемник Филарета, также счел необходимым исправить Устав, Служебник и Требник, пополняя их молитвами и действиями, а также отменяя некоторые ранее принятые действия [Толстой 1991: 575].

Объявление старых привычных обычаев неправильными вызывало резкий отпор. Возмущение народа вызвал и тот факт, что многие исправления вносились не по старинным, а по новопечатным греческим книгам. После Собора 1667-1667 гг. приверженцам старых обычаев пришлось бежать в Поморье, Сибирь, на Дон и за пределы России, а жестокость преследований вызвала среди старообрядцев убеждение о воцарении в Москве Антихриста. В этот период в среде беглых старообрядцев распространилась крайняя форма протеста в виде самосожжений (гарей, или огненных крещений). Самосожжения признавались старообрядцами как мистическое очищение души от скверны мира. Идеолог раскола, протопоп Аввакум, в посланиях к староверам оправдывал такой способ спасение и тем самым способствовал распространению самосожжения. Первый случай массового самосожжения произошел в 1672 году в Нижегородском уезде, его жертвой стали 2000 человек. В 1679 г. в Тобольской губернии в результате проповеди покончили собой от 1700 до 2700 человек [Туров 2003: 325]. Также наравне с самосожжением бытовало самозаклание, самоуморение и самоутопление.

Только со второй половины XIX в. правительство попыталось законодательно урегулировать положение старообрядцев с признанием их конфессии и допущением некоторых гражданских свобод [Боброва 2001: 43].

Освоение Сибири совпало с общероссийским процессом оформления старообрядчества, разделение его на согласия и толки. В Сибири старообрядцы стали обосновываться с первых десятилетий существования раскола. Можно говорить о двух путях распространения «старой веры» и Сибири. Во-первых, старообрядцы были насильственно переселены из Европейской части России, другая же часть сибирских старообрядцев является потомками тех русских сибиряков, которые жили в Сибири к моменту реформ патриарха Никона и «вошли в раскол» благодаря старообрядческим проповедникам. Уже в 1653 г. идеолог старообрядчества, протопоп Аввакум, был сослан за Урал. В Тобольске архиерей поставил его протоиереем Вознесенской церкви. Аввакум проповедовал строгое соблюдение нравственных основ православия и приобрел много сторонников в Сибири. За речи и проповеди, призывавшие к дониконовым нормам, в июне 1655 г. Аввакум был выслан из Тобольска в Восточную Сибирь. Вторично в Тобольск Аввакум прибыл летом 1663 г., возвращаясь из ссылки. Здесь он прожил до февраля 1664 г., по-прежнему активно проповедуя. В следующие годы Аввакум также не упускал из поля зрения духовную жизнь местных староверов. Первая зауральская гарь в январе 1679 г. на реке Березовке около Ялуторовска (погибло 2700 человек [Перечень религиозных раскольнических убийств и самоубийств 1888: 203]) также была санкционирована лично им [Ярков: рукопись]. Самосожжения становились ответом старообрядцев па притеснения от православного духовенства и светских властей. По данным Тобольской духовной консистории, в период 1679-1763 гг. было устроено 32 гари, в которых погибло около 5000 человек [Перечень религиозных... 1888: 203-207].

Русский христианский антропонимикой. Канон и мода

Каждый этнос имеет свой антропонимикон - антропонимическое пространство, совокупность всех имен собственных [Мадиева 2004: 18]. Русский антропонимикон состоит в основном из христианских церковных имен, которые также называют крестильными (так как их дают при крещении), каноническими (так как они принадлежал святым, канонизированным церковью), календарными (так как они включены в календари или святцы). Использование специальных списков для имянаречения - характерная черта христианства в России. Мусульмане, например, таких списков никогда не имели, а выбирали имена для своих детей из Корана - главной книги ислама [Айтбаева 2004: 86]. Древнерусские имена также никогда не брались из определенного списка. Они были своеобразными характеристиками людей и давались человеку как примета, по которой можно было выделить его из семьи или рода [Ивашко 1980: 61]. Духовная культура многих народов с давних времен тесно связана с религией, которая организовывала и развивала мировоззрение и мироощущение человека [Суперанская 2004: 59]. Религиозное мироощущение находило отражение и в системе именования. Среди нехристианских имен антропонимы с отрицательным значением часто использовались, чтобы обмануть злых духов, а использование святцев приобщало носителей имен к христианской культуре.

Принцип наименования, как в древности, так и на современном этапе, заключается в том, чтобы одним точным слоном или краткой фразой попытаться схватить, обозначить глубинный смысл вещи, найти характерную ее особенность [Какое выбрать имя новорожденному 2004: 3]. Христианские имена, несмотря на традиционность и устойчивость по причине их закрепленности в специальных списках, позволяют понять идеалы красоты человека [Вендина 2002: 177], исторические и культурные условия его существования. Положительные характеристики христианского антропонимикона проявляются и в том, что каждое имя в сознании носителя культуры ассоциируется с определенным святым, прославленным за подвиги и добродетели. В этом случае красота звучания имени становится вторичной, она проистекает из положительных качеств знаменитого человека, его носящего.

Ко времени возникновения Киевской Руси у христиан уже существовала традиция давать при крещении имена святых, канонизированных церковью. Этот обычай начал входить в употребление еще в первые века христианства, а стал повсеместным уже в V в. [Какое выбрать имя новорожденному 2004: 18]. Наречение человека именем прославившегося подвижника значило появление у него особого святого покровителя, которому следовало подражать и обращаться за помощью.

После крещения Руси христианский антропонимикой постепенно входил в жизнь русских, вытесняя языческие имена. Так как насаждение христианства шло «сверху», канонические христианские имена быстрее распространились среди представителей социальных «верхов». По данным А.А. Зализняка, использовавшего материал новгородских берестяных грамот, между 1125 и 1220 гг. христианские имена носили 46% представителей «верхов» и 2,7% представителей «низов»; между 1220 и 1300 гг. христианские имена встречаются соответственно у 75% и 37%; в XIV в. - у 89% и 73%; в XV в. - у 95% и 83% [Зализняк 1995: 195]. В.Д. Боїідалетов утверждает, что к концу XVII в. 90-95%» имен русских являются христианскими [Бондалетов 1983: 109]. Однако, вплоть до XVII в. на всей территории Русского государства также можно обнаружить широкое употребление имен, не принадлежащих церковному канону [Люцидарская 1996: 93]. Официальное имя давалось человеку при крещении, а неофициальное, бытовое, древнерусское ходило в употреблении среди родственников и близких друзей. Длительное сосуществование бытовых и крестильных имен объясняется в основном тем, что только в 50 - 60-х гг. XVI в. появились первые общерусские месяцесловы, в которых пастве предлагалось именоваться христианскими именами. Им предшествовали церковные соборы середины XVI в. (1547 и 1549 гг.), на которых решался вопрос прославления русских святых. За эти два неполных года были канонизированы 39 святых. По решению Стоглавого собора 1551 г. были изданы многотомные жития святых, «Великие минеи четьи» [Супераиская 2004: 30]. Во второй половине XVI в. городские и сельские священники усилили контроль над мирянами, и к концу XVI в, нехристианские имена начали постепенно исчезать из употребления. К середине следующего века этот процесс завершился. В то время как древнерусские имена выходили из употребления, количество имен святых увеличивалось. С 989 до 1917 года русская церковь канонизировала 462 святых угодника. Открывается список сыновьями киевского князя Владимира Борисом и Глебом (прославленных под своими русскими именами, в крещении их звали Роман и Давид) и закрывается Серафимом Саровским, канонизированным в 1903 г. [Ивашко 1980:71].

Фоносемантический анализ имен старообрядцев Исетской волости

Принципы выбора имен, а также наличие явления популярности тех или иных антропонимов в определенный период у каждой конкретной этнолингвистической группы зиждется на канонах моды, которая в обществе старообрядцев во многом связана с политическими и историческими событиями, выводящими на передний план одни имена, другие же делающими нежелательными. Ярким примером является отсутствие в исетском старообрядческом антропонимиконе имени Никои, связанного с личностью патриарха Никона. Противодействующей силой является традиция, возведенная у старообрядцев в гораздо большую степень, чем у православных. Традиция не позволяла давать только те имена, которые по каким-либо причинам нравились родителям ребенка. Ослабление традиции происходит в результате передвижения старообрядцев из деревни в город. По словам О.М. Овчинниковой, в их семье (старообрядцы-федосеевцы) все имена были «приемлемыми»: Леонтий, Ольга, Александр, Зинаида, Анна,

Михаил. Имена приезжающих исетских старообрядцев (Панфнутий, Ревсемея, Феврусия) казались необычными, «потешными».

В.А. Никонов в восьмидесятых годах XX в. признавал, что «пока нет никакого объективного критерия для рекомендаций», как отличить «плохое» имя от «хорошего» [Никонов 1974: 252]. Одни ученые считали, что в первую очередь усваивались имена, оказавшиеся созвучными русским словам, имена, включенные в аграрный календарь, в многочисленные пословицы и поговорки, регистрирующие фенологические наблюдения и время сельскохозяйственных работ. По мнению других, причину следует искать в степени неблагозвучности того или иного имени [Ивашко 1980: 72]. Ответ на вопрос, по какому критерию имена делятся на благозвучные и неблагозвучные, может дать фоносемантика.

Многие исследователи, такие как А.П. Журавлев, А.Н. Журинский, В.В. Левицкий, признают, что любое слово обладает двумя смыслами. Первый - слово как символ, обозначающий какой-нибудь объект или процесс, второй - слово как набор звуков, который сам по себе вызывает у человека реакцию. Так как сознание взрослого человека занято при аудиальном восприятии слов преимущественно первым смыслом, то второй -реакция на слово как на набор звуков - проходит подсознательно и переживается человеком в виде определённого эмоционального фона. Этот самый второй смысл слова получил название фоносемантического значения. По мнению данных исследователей, фоносемантическое значение отличается от лексического и грамматического тем, что имеет признаковый характер и не осознается носителями языка. Звуки и их сочетания вызывают у людей определенные ощущения, положительные или отрицательные эмоции, оцениваются с эстетической точки зрения [Белякова, Дерябина 1999: 36-37]. При изучении русских заговоров с помощью программы расчета суггестивного потенциала лексики «Словодел» исследователи пришли к выводу, что «при вводе в текст заговора различных имен (мужских или женских) данный заговор либо приводит пациента в состояние изначалыюсти, «чистого листа» (Ирина, Михаил, Дарья, Никита, Анастасия, Геннадий, Марина, Павел, Даниил, Ольга, Николай), либо в состояние собранности с включением трудно преодолимых защитных механизмов (Александр, Елена, Арсений, Варвара, Владимир, Вера, Клавдия) [Карабулатова, Бондарец 2005: 74].

Далеко не все исследователи признают наличие у онимов лексического значения, считая, что оно развивается только при переносном, атрибутивном употреблении. Таким образом, фоносемантическое значение оказывается наиболее важным фактором при восприятии личного имени. Проведя исследование антропонимов г. Тюмени, Ю.В. Казанцева и Т.Н. Рацеи пришли к выводу, что созвучие онима играет большую роль при выборе имени наравне с другими экстралингвистическими факторами: внутренним желанием родителей, совокупностью имен всех детей и др. [Казанцева, Рацен 2001: 159]. Подобного мнения придерживается и О.В. Абрамова, отмечая, что «когнитивный потенциал имен собственных реализуется в лингвистических механизмах дискурсивной деятельности, т. е. в речемыслителыюй деятельности говорящего, рассматриваемой в совокупности с социально-культурными, прагматическими, психологическими и др. факторами» [Абрамова 2004: 170]. В. А. Ивашко считает, что «народ в процессе исторического развития (т.е. при непосредственном влиянии экстралингвистических факторов, - Я.К.) [...] отбирал имена с положительной фоносемантической оценкой и освобождался от имен с отрицательной оценкой» [Ивашко 1980: 139].

Похожие диссертации на Исетские старообрядческие имена в современном языковом сознании: структура, семантика, прагматика