Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА 1 Теоретическое обоснование исследования иронии и сарказма как средств отражения морально-этических ценностей британского социума 13
Вводные замечания и задачи главы 13
1.1. Лингвокультурологические предпосылки исследования иронии и сарказма 16
1.2. Ценность как смыслообразующая универсалия человеческого бытия 22
1.3. Ценность как лингвофилософская категория языка 27
1.4. Субъективная модальность как семантическая основа иронического и саркастического высказывания 31
1.4.1. Общее понятие категории модальности 31
1.4.2. Семантическое содержание субъективной модальности 35
Выводы по первой главе 39
Глава 2 Ирония и сарказм как социолингвистические явления 42
Вводные замечания и задачи главы 42
2.1. Лингвокультурологическая классификация культурологических и коммуникативных ценностей 43
2.2. Доминантные черты британской культуры и их отражение в коммуникативном поведении британцев 47
2.3. Антропологические характеристики коммуникативной личности 53
2.4. Национальное коммуникативное поведение британцев 57
2.5. Прагматическая составляющая иронии и сарказма 66
Выводы по второй главе 70
Глава 3 Теоретические подходы к исследованию иронии и сарказма как лингвистических явлений 72
Вводные замечания и задачи главы 73
3.1. Природа комического в смеховой культуре. Соотношение понятий «юмор -сатира», «сатира - ирония», «ирония - юмор», «ирония - сарказм» 74
3.2. Роль пресуппозиции при актуализации и интерпретации иронических и саркастических высказываний 83
3.3. Ирония и сарказм как лингвистические явления 86
3.4. Лингвистические параметры исследования иронии и сарказма 92
3.5. Реализация иронии и сарказма на лексическом, синтаксическом и текстовом уровнях языка 96
3.5.1. Реализация иронического и саркастического смысла на лексическом уровне 97
3.5.2. Реализация иронического и саркастического смысла на синтаксическом уровне 102
3.5.3. Текстовый уровень реализации иронического и саркастического смысла 115
Выводы по третьей главе 124
Заключение 127
Список научной литературы
- Ценность как смыслообразующая универсалия человеческого бытия
- Семантическое содержание субъективной модальности
- Антропологические характеристики коммуникативной личности
- Роль пресуппозиции при актуализации и интерпретации иронических и саркастических высказываний
Ценность как смыслообразующая универсалия человеческого бытия
Первая глава диссертации посвящена теоретическому обоснованию лингвокультурологического подхода к исследованию иронии и сарказма как речеязыковых средств отражения морально-этических ценностей британского социума в языке.
Одним из важнейших ориентиров в межкультурном пространстве является язык. В настоящее время языком-«интернационалистом» выступает английский, «родина» которого - Великобритания. Особенности национальной культуры, психологии и ментальносте отражены в английском языке. «Британский» английский наполнен особым комическим отношением, отражающим насмешливое (ироническое) или несколько язвительно-желчное (саркастическое) отношение британцев к окружающей действительности. Эмоциональность и многословие, присущие «южным» языкам; ясность и логичность «северных» языков; прямота, несдержанность и агрессивность, характеризующие русский язык, компенсируются в британском английском особой, завуалированной формой выражения отношения к окружающей действительности.
Ирония и сарказм как языковые явления присутствуют во всех европейских языках, но носят, как правило, личностный, чаще всего осуждаемый в обществе характер. Тонкая, еле уловимая насмешка {ирония) и тем более обидное, едкое замечание {сарказм) воспринимаются либо неодобрительно, либо крайне отрицательно. Только в британском обществе эти речеязыковые явления рассматриваются как важные позитивные морально-этические ценности социума. Это объясняется, во-первых, преобладанием одних коммуникативно-культурных доминант над другими в определенном социуме (в британской культуре, это дистанцированностъ и подчеркнутая
вежливость), во-вторых, уважительным отношением британцев к интеллекту и критике; в-третьих, чувством превосходства морально-этических британских ценностей над ценностями других наций (языковой национальной ксенофобией).
Ирония и сарказм в британской лингвокультуре предполагают обязательное включение морально-этической критической оценки в семантику этих понятий, а также определенный элемент рационализма. Рационализм иронии и сарказма является проявлением способности британцев к практическому решению проблем, отражает их вербальные «таланты», подчеркивает безусловную социальную и языковую компетентность. Таким образом, ирония и сарказм - это результат интеллектуальной высокоорганизованной работы ментально-лингвального комплекса языковой личности, в нашем случае - британца. Ирония и сарказм - одни из наиболее важных элементов персонифицированного, национально-обусловленного общения в британском языковом сообществе. Они представляют собой важную часть смеховой культуры нации.
В данном разделе диссертационного исследования мы предпринимаем попытку доказать, что ирония и сарказм являются основополагающими понятиями в отражении морально-этических ценностей в британском языковом сообществе. Для нашей работы важны такие аспекты иронии и сарказма, как философско-эстетический, культурологический, психологический и как дополнительно сопровождающий - литературоведческий.
Теоретические основы настоящего исследования становятся очевидными на фоне онтологии научного лингвистического исследования иронии и сарказма предыдущих лет (указано в хронологическом порядке) [Лимарева, 1997; Палкевич, 2001; Мухина, 2006 и др.]. Отметим, однако, что на современном этапе развития лингвистики ирония и сарказм не могут более рассматриваться в узком смысле (стилистический, литературоведческий и эстетический подходы) и требуют всестороннего подхода к изучению их семантики (лингвокультурный и социолингвистический подходы).
Так, ирония исследовалась: а) как стилистическая интерпретация тропа [Коленко, 2004; Лаптева, 1996; Леденева, 1983; Салихова, 1976; Чернец, 2001;]; б) в рамках концептуальной категории текста [Орлов, 2005] и психолингвистического его восприятия [Воробьева, 2008]; в) как неотъемлемый компонент в составе категории комического [Лимарева, 1997; Палкевич, 2001; Сергиенко, 1995; Усманова, 1995;]; г) на лексико-семантическом уровне [Мухина, 2006]; д) в теории речевого общения [Охримович, 2004]; е) как когнитивная структура [Брюханова, 2004]; ж) в идиостиле писателя [Петрова, 2010] и др.
Отметим, что сарказму посвящено меньше работ [Волкова, 2005 и др.], на наш взгляд, это связано со следующими факторами: 1) сарказм -психологически обусловленная форма злой и язвительной иронии; 2) сарказм более персонифицирован и индивидуален, так как свидетельствует об очень высокой степени критичности языковой личности. В его основе лежит чувство глубокой неудовлетворенности и разочарованности человека в окружающем мире и людях.
Семантическое содержание субъективной модальности
Неутихающий интерес к проблемам культурной лингвистической антропологии, а также культурологический бум последних десятилетий XX и начала XXI века послужил толчком к формированию самостоятельного лингвистического направления - лингвокультурологии. Так, лингвокультурология представляет собой науку, возникшую на стыке лингвистики и культурологии. Она исследует отражение в языке различных проявлений культуры народа, этноса, а также влияние языка на культуру. Междисциплинарностъ лингвокультурологии выражается в активном привлечении разнообразных сведений о взаимодействии языка, мышления и сознания из смежных областей наук: социоантропологии, лингвофилософии, социолингвистики, когнитивной лингвистики, психолингвистики и др.
Перспективность лингвокультурологического подхода к описанию лингвистических явлений (в том числе иронии и сарказма) заключается в том, что интегрируются языковые, как правило, коммуникативной и когнитивно-дискурсивной направленности и неязыковые аспекты, в первую очередь, культурологические, психологические и социологические, актуализирующие человеческий фактор в языке.
Идею антропоцентричности языка и речи в настоящее время следует считать общепризнанной, так как для многих языковых и речевых построений представления о человеке являются естественной точкой отсчета. Различные исследования по данной проблематике получили освещение в трудах отечественных и зарубежных ученых: Ю.Д. Апресяна [1995], А.Д. Арутюновой [1990], С.Г. Воркачева [2001], Ю.Н. Караулова [2002], В.В. Красных [2002], Д.С. Лихачева [1993], Ю.М. Лотмана [1996], В.А. Масловой [2010], Ю.С. Степанова [2007], Э. Бенвениста [1993] и др. Так, Э. Бенвенист подчеркивал, что «в мире существует только человек с языком, человек, говорящий с другим человеком, и язык, таким образом, необходимо принадлежит самому определению человека» [Бенвенист, 1993, с. 293].
В соответствии с антропоцентрической парадигмой человек познает мир через осознание себя, своей теоретической (научной, аналитической) и предметной (бытовой и профессиональной) деятельности. Языковая ментальность народа, языковые категории и концепты формируются и организуются культурой. «Все языкознание пронизано культурно-историческим содержанием, ибо своим предметом имеет язык, который является условием, основой и продуктом культуры» [Маслова, 2007, с. 26]. Очевидно, что вся информация об окружающем мире и о человеке в нем заложена в языковом материале. Ирония и сарказм предоставляют чрезвычайно важную информацию о менталитете британского социума, о нормах коммуникативного поведения, выработанных на протяжении многих веков исторического развития и становления британской нации, о смеховой культуре Великобритании.
Человек получает большую часть информации об окружающем мире через слуховой (вокально-голосовой) канал передачи [Jensen, 1995]. Рїнформация может быть представлена в виде определенных образов и ассоциаций, возникающих у языковой личности при ее обработке. По справедливому замечанию Дж. Лакоффа и М. Джонсона, человек живет более в мире метафорических понятий, им же созданных для его духовных, интеллектуальных и физических потребностей, нежели в мире вещей и предметов [Лакофф, Джонсон, 1990]. В человеческом сознании именно метафорические понятия упорядочивают воспринимаемую человеком окружающую действительность. Мир этих понятий зафиксирован в системе художественного произведения, где ирония и сарказм, по справедливому замечанию П. Верта, близки метафоре, показывающей явления в самом неожиданном ракурсе [Werth, 1994]. Так, ирония и сарказм включают метафорические понятия двух и более плоскостей сигнификации, при этом одна плоскость поверхностная (открытая), а другая - глубинная (завуалированная), требующая определенного творческого поиска:
Right? Percy. That s why I strained every nerve to get here. Look at the bottom of the list. There are never many zees (Выделено мною курсивом. - А. Д.) [Lodge, 2011, p. 18].
Семантическая многоплановость, многомерность иронии и сарказма, сочетающаяся с внешней емкостью и лаконичностью их форм представляет значительный интерес для лингвокультурологического поиска:
Excuse me, I see Bushy waving urgently. I expect the potato crisps have run out, or some such crisis (явное преувеличение) [Lodge, 2011, p. 5].
Полагаем, что наряду с литературоведческими, стилистическими, поэтическими, психолингвистическими исследованиями дальнейшее изучение иронии и сарказма должно проводиться с опорой на лингвокультурологические и социолингвистические знания, в большей степени отвечающие принципам современной научной парадигмы. Именно лингвокультурологический и социолингвистический подходы в рамках доминирующей антропоцентрической парадигмы способны обеспечить самый широкий и всеобъемлющий анализ иронии и сарказма, а также выявить новое функционально-семантическое значение, отражающее формирование специфики национального (в нашем случае британского) мировосприятия.
Вся практическая деятельность человека и его поведение определяются сложившимися в обществе моральными представлениями. Следовательно, мораль - основа мировоззрения человека. Ирония и сарказм являются речеязыковыми средствами отражения субъективно-оценочного, критического освоения действительности индивидуумом. Такое понимание этих речеязыковых средств позволяет расширить их семантические границы и установить связь с категориями морально-этических ценностей британского общества.
Антропологические характеристики коммуникативной личности
Таким образом, квинтэссенция понятий территориальность и privacy в свете культурной индивидуалистической традиции формирует коммуникативную доминанту дистанцированности как важнейшей ценностной ориентации. Установки privacy предполагают приоритет и самостоятельный контроль личных интересов, самостоятельность и самодостаточность индивида, его независимость от окружающих и недопустимость стороннего вмешательства в личную жизнь. Как отмечает Э. Холл, представители культурной индивидуалистической традиции воспринимают пространство как собственность, линейно: от личного к общему. Различается жесткое разграничение и стабильность проксемических зон, определяющие нормы коммуникативного поведения: интимное (предполагает возможность физического контакта в общении с самыми близкими людьми или родственниками); личное (контакты с коллегами, приятелями, родственниками); социальное (формальные / неформальные встречи, культурные и светские мероприятия); публичное (официальные мероприятия, лекции, презентации и т.д.) [Hall, 1988, р. 145].
Таким образом, в британской культуре выявляется относительно невысокая межличностная контактность, в основе которой лежит ориентация на прагматические установки: сохранить дистанцию в общении и обеспечить личную автономию (privacy). В традиции британской культуры принято избегать физического контакта. Возможен преимущественно ритуальный характер такого контакта, например, при рукопожатии. Нарушение проксемических зон и личной автономии (privacy) приводит к настороженности и чувству неловкости, и в некоторых случаях может расцениваться как акт агрессии. Ирония и сарказм представляют собой весьма эффективные способы отражения эмоционального напора / словесной атаки, которые не только не нарушают нормы коммуникативного поведения, но, наоборот, повышают эффективность межличностного общения. Не принято пристально смотреть в глаза незнакомому человеку, если же подобное произошло, представитель культурной индивидуалистической традиции улыбнется и слегка кивнет головой в знак признания случайного вторжения на чужую территорию и невербальную просьбу не расценивать это как преднамеренное или агрессивное действие [Archer, 1991: 108].
В британской культуре доминирующими понятиями являются свобода и независимость. Англо-английский словарь Longman Dictionary of Contemporary English определяет понятие freedom как the state of being free and allowed to do what you want without being controlled or restricted by anyone [LDCE, 2008, Электронный ресурс]. По справедливому замечанию А. Вежбицкой, понятие свободы для британцев сопряжено с понятием личного пространства, личной свободы и выражением «оставьте меня в покое» [Wierzbicka, 1997: 142]. Это свидетельствует о стремлении британцев к внешней независимости как культурной ценностной ориентации. Так, взаимоотношения в социальной сфере следует рассматривать с учетом дистанцированности по горизонтали и вертикали. Горизонтальная дистанцированностъ проявляется в сфере личностного общения в виде эмоциональной независимости и формальной вежливости, поверхностного дружеского общения. Доказательства последнего представлены в исследованиях А. Вежбицкой в области анализа соответствующих ценностей на примере девальвации значения слова friend, где подчеркивается тенденция на формальное сближение для достижения, прежде всего, личного интереса. Понятие friendship в индивидуалистическом британском обществе имеет принципы, основанные на рациональном, с точки зрения прагматической полезности, подходе к отношениям, что является признаком высокой дистанцированности по горизонтали [Wierzbicka, 1997, р. 33].
Дистанцированностъ по вертикали предполагает анализ отношения людей к власти: степень их свободы / несвободы в обществе. Британцы в стремлении к демократизации и всеобщему равенству активно продвигают идеи равномерного распределения власти. Для них чрезвычайно важно внимание и уважение прав национальных меньшинств и субкультур, соблюдение политкорректности, сглаживание тендерного признака. В британской культуре сохранилась склонность к признанию элиты как культурно доминирующей группы, но не имеющей политической и экономической власти. Таким образом, для британской культуры характерно соблюдение правил коммуникативного поведения в обществе, которое предполагает формальное равенство при ассиметричном межличностном взаимодействии: свободная манера общения (допустимо спорить с учителем, необходимо вести любезный разговор {small talk) как с начальством, так и с обслуживающим персоналом) [Hofstede, 1991, р. 91]. В рамках такого межличностного общения можно и нужно использовать иронию и сарказм как речеязыковые средства программирования действий и настроений собеседника. Приведем пример классического вербального отпора: "We have always been good friends, Arthur, have we not? Ever since I reviewed the forth volume of your Collected Papers in the New York Review of Books." "Yes, Siegfried, it was a nice review. And nice talking to you" [Lodge, 2011, p. 96].
Для того чтобы выявить временную дистанцированность следует обратиться к восприятию времени британцами, ее отражению в организации межличностного общения. Рассмотрим наиболее рационалистический подход, отражающий восприятие времени как структуры. Так, культуры делятся на полихронные и монохромные. Для полихронной культуры возможно одновременное выполнение нескольких действий при разнонаправленном внимании. Для монохронной культуры предпочтительна однонаправленность внимания и последовательность действий [Hall, 1990, р. 13]. Британцы, будучи представителями монохронной культуры, воспринимают время линейно, через призму личности и прагматической полезности, что, безусловно, свидетельствует о рациональном подходе к времени.
Роль пресуппозиции при актуализации и интерпретации иронических и саркастических высказываний
М.Д. Кузнец, Ю.М. Скребнев определяют иронию как употребление слов, словосочетаний и предложений в смысле, обратном тому, который непосредственно в них выражен, с целью внесения критически оценочной характеристики предмета [Кузнец, Скребнева, 1990, 35-36]. Л.И. Тимофеев и СВ. Тураев заключают, что ирония - это «отрицательная оценка предмета или явления через его осмеяние. Комический эффект достигается тем, что истинный смысл события замаскирован. При иронии мы высказываем прямо противоположное тому, что подразумевается» [Тимофеев, Тураев, 1978, с. 55]. Схожего мнения относительно иронического смысла как скрытой отрицательной оценки придерживается С. Аттардо. Он отмечает двойственность иронического высказывания, которое несет одновременно буквальное и косвенное значения. Соотношение этих двух значений и порождают скрытое отрицание [Attardo, 2007, р. 135-175]. И. Залецки, выделяя оценочные маркеры в ироническом высказывании, приходит к выводу, что ирония - оценочное суждение [Zaleski, 1984, р. 34-35]. Он считает, что «оценочная оппозиция является основным составным элементом иронического использования языка», а экстралингвистические формы поведения, которые могут сигнализировать об ироническом смысле, называет «факультативными сигналами иронии» [Zaleski, 1984, р. 43].
И.В. Арнольд определяет иронию как «выражение насмешки путем употребления слова в значении, прямо противоположном его основному значению и с прямо противоположными коннотациями, притворное восхваление, за которым в действительности стоит порицание. Противоположность коннотаций состоит в перемене оценочного компонента с положительного на отрицательный, ласковой эмоции на издевку, в употреблении слов с поэтической окраской по отношению к предметам тривиальным и пошлым, чтобы показать их ничтожество» [Арнольд, 1990, с. 86].
Х.П. Грайс особо отмечает наличие оценочной модальности в иронии: «Я не могу выразиться иронически, если то, о чем я говорю, не будет отражать враждебные или унизительное мнение или такие чувства, как возмущение и презрение» [Grice, 1975, р. 124].
СИ. Походня обусловливает создание иронического смысла желанием автора выразить свое отношение к действительности косвенным, опосредованным путем, стремлением скрыть реальную модальность высказывания. «Иронический смысл - это смысл такого предложения, высказывания, текста в целом, в котором субъективно-оценочная модальность отрицательного характера содержится в подтексте и находится в отношениях противоречия, противопоставления с поверхностно выраженным содержанием, которое, в свою очередь, создается несоответствием традиционного и ситуативного значений языковых единиц» [Походня, 1989, с. 59]. Термин «иронический смысл» предлагается ею вместо терминов «ирония-эффект» и «ирония-стилистический прием».
Таким образом, некоторые исследователи рассматривают иронию (следовательно, сарказм) как стилистический прием, особого рода троп, а также как вид комического (в литературоведении). Однако все больше исследователей сталкиваются с неизбежностью расширения семантических границ иронии и сарказма как минимум до оценочного суждения, с присущей им субъективно-оценочной модальностью.
В литературоведении выделяют такие виды иронии, как: трагическая, комическая, практическая, вербальная, риторическая, ирония судьбы, драматическая ирония. Различают авторскую иронию Аристотеля, Ж. Мольера, Т. Гарди, М. Пруста. В свою очередь, драматическая ирония разделена на инсценированную иронию, самоуничижительную иронию, обличительную речь и сарказм. Особо выделяют мировоззренческую иронию, романтическую иронию, иронию истории [Muecke, 1969 р. 100].
Ирония как жизненная позиция и как диалектический инструмент философского рассуждения приобретает особое значение в XVIII-XIX вв. Складывающееся в это время новое понимание иронии является вместе с тем расширением и переносом риторического токования иронии на жизнь и историю, включающим опыт сократовской иронии [ФЭСь 1983, Электронный ресурс].
Романтическая ирония в понимании самих романтиков (Ф. Шлегель) «служит для гения, для свободного духа средством возвыситься над всеми условностями жизни, воспринять относительность всех ценностей, постоянно возвышаться над самим собой и над собственной своей деятельностью, не связывать себя никаким законом, никакой нормой, свободно парить над жизнью, воспринимая ее как объект для своей творческой игры. Таким образом, романтическая ирония представляется как одно из проявлений романтической концепции мира, которая утверждает за реальным бытием лишь неустойчивое равновесие» [Цит. по: ЛЭ, 1929-1939, Электронный ресурс].
К. Маркс и Ф. Энгельс дали глубокое истолкование иронии применительно к реальной диалектике развития человеческого общества. Так, анализируя опыт буржуазной революции, Энгельс отмечает: «Люди, хвалившиеся тем, что сделали революцию, всегда убеждались на другой день, что они не знали, что делали, - что сделанная революция совсем не похожа на ту, которую они хотели сделать. Это то, что Ф. Гегель называл иронией истории, той иронией, которой избежали немногие исторические деятели» [Цит. по ФЭСЬ 1983, Электронный ресурс].
