Содержание к диссертации
Введение
ГЛАВА I. Проблемы изучения звукоизобразительных слов, в общем, и тюркском языкознании 10
Выводы по первой главе 29
ГЛАВА II. Фонетические особенности звукоизобразительных слов кумыкского языка 30
2.1 Вокализм имитативов 49
2.2 Консонантизм имитативов 59
Выводы по второй главе 72
ГЛАВА III. Морфолого-семантические особенности кумыкских имитативов 73
3.1 Морфологическая структура имитативов 73
3.2 Семантическая структуру имитативов 79
Выводы по третьей главе 116
Заключение 117
Библиография 122
Список литературы по иллюстрациям 133
Список условных сокращений 135
Приложение
- Проблемы изучения звукоизобразительных слов, в общем, и тюркском языкознании
- Вокализм имитативов
- Консонантизм имитативов
- Морфологическая структура имитативов
Введение к работе
Изучение звукоизобразительных слов - одна из актуальных задач современного кумыкского языкознания, имеющее и общетюркологическое значения. В описательном и сравнительном планах вопросы звукоизобразительной лексики в кумыкском языке совершенно не изучены. Но по другим тюркским языкам эта проблема освещена во многих аспектах и поэтому сравнение кумыкского изобразительного лексического материала с ними является актуальной задачей. В современном кумыкском языке многие разделы грамматики изучены в различных планах. Несмотря на это многие вопросы лексикологии кумыкского языка требуют дальнейших исследований.
В диссертации комплексно рассматриваются многие стороны кумыкской и общетюркской лексики, связанные с звукоизобразительными словами. В то же время звукоизобразительная лексика кумыкского языка исследуется в сравнении с кыпчакскими и огузскими языками, привлекаются также данные древнетюркских языков, письменные источники которых содержат много интересных звукоизобразительных лексем.
Привлекаются к анализу материалы кумыкских диалектов, а также некоторые старописьменные памятники кумыкского языка. Такой всесторонний охват материала позволяет достаточно адекватно отобразить особенности кумыкских звукоизобразительных слов. Привлекаются также и тексты на соответствующих языках, двуязычные словари. Кроме того, привлекая материал кумыкского и ногайского языков, автор обратился за помощью к информантам, для которых язык является родным. Все информанты - носители литературного языка и специалисты-филологи.
В этом плане лингвисты справедливо отмечают: «Когда лингвист сам знает язык, структура которого им изучается, он опирается при отборе первичного материала и при установлении тождеств или различий на свое собственное знание значений. Когда же лингвисту язык незнаком, ему прихо-
дится использовать знание значений, каким располагает информант. В обоих случаях налицо обращение к значению. Только в одном случае лингвист использует значение непосредственно, явно, а в другом — опосредованно, неявно, прибегая к помощи информанта» (Ветров: 1973, Верешагин:1990).
Актуальность темы.
Исследование лексико-семантических систем всегда было актуальным для лингвистики. Одной из таких систем является звукоподражательная лексика. Актуальным представляется также изучение словоообразования данной группы слов: глаголов и имен, образованных непосредственно от звукоподражательных корней и отглагольных существительных, а также употребление этих слов в различных стилях кумыкского языка.
Перспективным является исследование семантики звукоподражательных слов с учетом языковых факторов, которые формируют их семантическую структуру. К таким факторам относятся: логически-смысловое содержание слова, его звуковая форма, словообразовательная природа, синтагматические и парадигматические связи звукоподражательных слов, а также те коннота-тивные наслоения, которые появляются у звукоподражательных слов в результате их переносного употребления.
Выбор темы обусловлен тем, что лексика кумыкского языка содержит в своем составе различного рода архаизмы, устаревшие элементы, изучение которых может внести существенный вклад в тюркскую лексикологию.
Описательно-сравнительное изучение звукоизобразительных слов имеет определенное значение и для историко-этимологического исследования тюркской лексики. Многие словообразовательные модели кумыкского и других тюркских языков включают в свой состав различного рода элементы зву-коизобразительной лексики. В то же время интересно проследить развитие семантической структуры звукоизобразительных слов.
В составе такой лексики одна и та же основа или корень выражает иногда одновременно полярные, совершенно противоположные значения. В этом
аспекте в составе звукоизобразительной лексики кумыкского и других тюркских языков можно выделить группы слов, имеющих синонимические, антонимические и омонимические отношения. Тем не менее в работе используются также данные и других тюркских языков, в частности ногайского. Сопоставление кумыкской лексики со звукоподражательной лексикой других тюркских языков помогает выявить универсальное и идиоэтническое в исследуемой лексике. Лингвисты считают такой метод исследования определенного языка актуальным и научно оправданным (Н.Ф. Вердиева, В.Г. Гак, Н.А. Дементьева, М.В. Жгенти, Т.С. Зевахина, Г.В. Коптелова, В.Н. Ярцева и др.)
Степень изученности проблемы
Монографическое описание проблемы изобразительной лексики кумыкского языка в плане научного описания проводится нами впервые.
Научная новизна исследования.
Научная новизна данной работы состоит в том, что в научный оборот вводятся новые данные по структуре, морфемике, семантике изобразительных элементов современного кумыкского языка.
Новизна исследования состоит и в том, что в предлагаемой работе устанавливается качественное своеобразие звукоподражательных слов в современном кумыкском языке, целостно описывается семантическая структура звукоподражательных глаголов и имен, выявляется словообразовательная природа данной группы слов.
В настоящем исследовании впервые для доказательства универсального характера звукоподражательной лексики и выявления ее идиоэтнических особенностей в кумыкском литературном языке привлекают данные языки различных типологий, что является новым в методе исследования звукоизобразительной лексики в тюркологии и дает ранее неизвестные науке результаты.
Так, например, выясняется, что некоторые лексемы, относимые ранее к незвукоподражательной лексике в плане истории, относятся к звукоподра-
жаниям: основа тавуш «голос» связана этимологически с глагольным корнем тав - «шуметь, звучать» и образована от него при помощи аффикса -уш. В то же время другая кумыкская основа чонгур, которую связывают с звукоподражательным корнем чонг имеет определенную связь, скорее всего восходит к полнозначному глаголу чонг - «играть на музыкальном инструменте». Эти предположения подтверждаются не только типологически, но и на конкретном материале тюркских языков.
Кроме того, в диссертации рассматривается функциональное поведение звукоподражательной лексики, исследуется связь значений звукоподражательных глаголов и имен с характером синтагматических отношений в предложении, подтверждается мысль о том, что семная организация слов влияет на синтаксическую реализацию этих слов. Впервые в научный обиход вводится коннотативный аспект исследования звукоподражательных слов.
Цель исследования. Основная цель исследования - описать фонетическую и морфолого-семантическую систему звукоподражательной лексики кумыкского языка.
Задачи исследования:
описать фонетическую структуру звукоподражательных слов;
определить лексическую структуру звукоизобразительных слов;
проанализировать лексико-семантические связи звукоизобразительных слов с другими словами;
установить функционально-семантические особенности звукоизобразительных слов в кумыкском языке;
-исследовать прагматический аспект звукоизобразительной лексики.
Методы и приемы исследования
В данной диссертационной работе использованы описательный, сравни- -тельный, сопоставительный, типологический, сравнительно-исторический методы.
В представленной работе сделана попытка суммарно представить изо-
бразительную лексику кумыкского языка, связанную с лексикой древне-тюркских и новотюркских языков. Эта лексика имеет много точек соприкосновения и с остальными кумыкскими лексико-семантическими разрядами.
В работе впервые проанализирован большой материал по данной изобр азительной лексике, определены ее морфологические, фонетические, семантические особенности. Установлены многочисленные семантические и лексические связи на всех уровнях кумыкского языка.
Дана оценка лингвистических явлений, связанных с развитием изобразительной лексики. Особенно интересно развитие переносного значения в системе данных слов.
Данная работа представляет собой первое монографическое исследование, посвященное звукоизобразительной лексике в современном кумыкском языке.
В работе подробно рассматриваются конкретные вопросы происхождения изобразительных слов.
В работе подробно рассматриваются и вопросы фонетической структуры звукоизобразительных слов. Нужно отметить, что именно в системе зву-коизобразительных слов в тюркских и, в частности в кумыкском, языках проявляются элементы флективного стоя.
Проблема описания, анализа и сравнения указанных элементов в описательно-сравнительном плане - задача трудная и сложная. Семантическая и морфологическая структура изобразительных слов обнаруживает много общего и дифференциального относительно других тюркских языков. В этом направлении в работе дается широкое освещение конкретного изобразительного элемента с привлечением материала близкородственных и других языков.
Теоретическая значимость исследования
Исследование звукоизобразительной лексики кумыкского языка в сравнении с соответствующей лексикой других тюркских языков, в первую очередь ногайского и карачаево-балкарского, на лексико-семантическом и мор-
фологическом уровнях имеет первостепенное значение для разработки вопросов описательной, сравнительной и сравнительно-исторической лексикологии и морфемики, так как оно проливает свет на происхождение целого ряда морфем в тюркских языках.
Практическая значимость исследования
Материалы и результаты исследования изобразительной лексики кумыкского языка могут быть использованы при решении различных вопросов синхронической и диахронической лексикологии, разработке различных вопросов кумыкского языкознания, составлении различного рода лексикографических работ, в частности, создании толковых, двуязычных, исторических и этимологических словарей, а также в практике преподавания кумыкского языка в школах, вузах и колледжах, в спецкурсах и спецсеминарах, а также при составлении учебников и учебно-методических пособий.
Источники и материалы исследования
Источники исследования - фактический материал кумыкского литературного языка, его диалектов, разговорной речи. Типологические и сравнительно-описательные примеры берутся из соответствующих лексикологических и лексикографических описаний.
Объект исследования - лексика кумыкского языка.
Предмет исследования - звукоизобразительная лексика кумыкского языка.
На защиту выносятся следующие положения исследования.
Фонетические закономерности и особенности звукоизобразительной лексики кумыкского языка.
Особенности внутренних и внешних связей и тенденций в историческом и функциональном развитии компонентов звукоизобразительной лексики.
Семантические особенности звукоизобразительных единиц на уровне синхронии и диахронии.
4. Морфологические особенности звукоизобразительной лексики ку-
мыкского языка.
Теоретико-методологическая основа исследования.
-труды отечественных и зарубежных ученых, имеющих принципиальное значение для понимания сущности поставленной проблемы и соответствующей интерпретации - Н.К.Дмитриева: 1940; Н.А Баскакова: 1952; A.M. Щербака: 1987; Э.Р.Тенишева: 1963; К.М.Мусаева: 1964; А.Н. Кононов: 1956; Н.Э. Гаджиахмедов: 1985,1986; И.А. Керимов: 1957,1967 и др. Основные результаты исследования.
Проведен критический анализ современного состояния лингвистических работ по проблеме изобразительной лексики в кумыкском и в других тюркских языках, а также и в общем языкознании.
Определено место звукоизобразительной лексики в системе кумыкской лексикологии, выявлены основные моделеобразующие признаки и особенности.
Дана функциональная, лексико-семантическая и морфологическая характеристика изобразительной лексикологии кумыкского языка. Выявлены общие и дифференциальные признаки изобразительной лексики кумыкского языка на фоне остальных тюркских языков.
Установлены фонетические, морфологические и семантические характеристики звукоизобразительной лексики кумыкского языка. Апробация и публикации
Основные положения и выводы диссертационного исследования обсуждались на заседании кафедры общего и дагестанского языкознания Дагестанского государственного педагогического университета, а также на различных республиканских конференциях.
По теме диссертации опубликованы статьи и тезисы, в которых отражаются основные положения и результаты исследования.
Объем и структура работы. Диссертация состоит из введения, трех глав, заключения, библиографии, списка литературы по иллюстрациям, списка условных сокращений и приложения.
Проблемы изучения звукоизобразительных слов, в общем, и тюркском языкознании
В кумыкском языкознании эта проблема впервые ставится нами. Поэтому наше монографическое исследование проблемы звукоизобразительной лексики кумыкского языка является первой попыткой ее изучения на материале современного кумыкского литературного языка. По этой причине мы останавливаемся на проблеме звукоизобразительных слов в тюркском и общем языкознании.
Звукоподражательные слова, в отличие от междометий, не выражают ни эмоций, ни волеизъявлений, а передают в непосредственной, изобразительной форме различные звуки, издаваемые человеком или животными и неодушевленными предметами, а также выражают представления о зрительно-моторных впечатлениях и восприятиях человека (Войтик: 1975)
Они активно употребляются в фольклоре и художественной литературе, являясь изобразительными средствами речи, придающими языку красочность и выразительность. По своему значению подражательные слова делятся на две группы: 1) звукоподражательные слова и 2) образоподражательные слова. Эти группы различаются между собой тем, как указывают и их названия, что звукоподражательные слова передают звуки, производимые живыми существами или предметами (например: шыбыр-гюбюр подражание шепоту людей; къаж-къуж, хынц-хыиц - подражание скрипу дерева), а образоподражательные слова передают образы различных явлений, движения или света {лав-лав - подражание моментальному блеску; зыр-зыр - подражание внезапному вздрагиванию).
Звукоподражательные или изобразительные слова не могут быть сопос- . тавлены со знаменательными словами. Их отличает от них отсутствие четких грамматических признаков. Так, например, знаменательное слово балчыкъ «глина» имеет четко воспринимаемую грамматическую структуру, в то время как этого невозможно сказать о структуре имитатива ханц-ханц (подражание скрипу дерева). Как отмечает A.M. Щербак, многие исследователи не считают имитативы словами, так как у них невозможно выделить лексическое значение (1987, 123).
По мнению других исследователей, подражательные слова являются именно словами, так как отсутствие лексического значения не является решающим аргументом в пользу первого предположения, ведь слово может обладать не только одним лексическим значением, оно обладает и грамматическим значением. В данном случае имитативы обладают подражательно-образным значением, характерным только для них (Щербак: 1987;Возияндова: 1991).
Таким образом, исследования тюркологов дают возможность заключить, что все имитативы (звукоподражательные и образоподражательные слова) являются словами, обладающими подражательно-образными значениями, т.е. у имитативов нет чисто лексического или грамматического значения, но есть подражательное и образное значения, позволяющие выделить эту группу слов в отдельный разряд лексики.
Отличительными особенностями имитативов являются: 1. наличие повторов: такьы-тукьу «подражание стуку колес», ханс-хьшс «подражание скрипу двери»; 2. ауслаутные сочетания согласных типа тамп-тамп «подражание биению сердца». В знаменательных словах кумыкского языка сочетание губных - мп в анлауте не встречается; 3. наличие особых звуков, редко употребляющихся в литературном языке, например: согласный -ц-, ср. ханц-хынц и т.д.; 4. факультативность употребления того или иного звука в составе имитатива: ханц-хынц IIханс-хынс и т.д.; 5. способность присоединять к себе специальные элементы и служебные слова, обеспечивающие функционирование изобразительных слов с обычными лексическими единицами (Щербак: 1987,123). Эта сторона имитативов представляется наиболее интересной, так как именно здесь находится та переходная грань, которая разграничивает обычные имитативы от тех звукооб-разоподражаний, которые имеются в лексико-грамматической структуре языка (Гак: 1966,1972; Германович: 1961). Данный аспект хорошо разработан во многих других языках, в особенности в финно-угорских (Скаличка: 1967,278).
В кумыкском языке имитативы в этом аспекте также представляют довольно интересный материал, в особенности образование имитативных глаголов, образующихся при помощи особых глаголообразующих формантов или служебных глаголов типа шыбышламакъ // шыбыр-гюбюр отмен «шептать».
Среди тюркологических работ наиболее интересной является исследование А.М.Щербака «Изобразительные слова», в котором рассматриваются имитативы различных тюркских языков (Щербак: 1987, 123-138). В работе дается общий обзор и классификация изобразительных слов в тюркских языках. А. М. Щербак отмечает, что по внешнему виду, по структуре и по степени образности, экспрессивной насыщенности изобразительные слова неоднородны. Автор рассматривает структуру изобразительных слов, где основными являются два типа однокомпонентный и многокомпонентный, полный или неполный повтор.
Изобразительные слова однокомпонентные типа ханц «подражание скрипу двери» и многокомпонентные (чаще всего двухкомпонентные) типа ханц-хынц характеризуют основную имитативную лексику и кумыкского языка.
Содержательной стороной изобразительных слов является образность, создаваемая воспроизведением естественных звуков или симпатическим подражанием. К последнему типу имитативов (симпатические или символические слова) относятся зрительные проявления предметов (подражания сверканию, морганию, миганию, блеску и т.д. типа лип-лип «блеск, мерцание»). А. М. Щербак достаточно подробно останавливается в своей работе на аффиксах словообразования от имитативов.
Вокализм имитативов
Гласные звуки кумыкского языка в составе звукоподражаний (мимем) наиболее полную относительную четкость получают в интервокальной позиции. Это сильная позиция для гласных звуков является общеязыковой универсалией. Для гласных тюркских языков такой позицией является обычно их расположение в конечном открытом слоге под ударением: гьуя-гьараи «крик о помощи». В составе этих мимем представлен гласный звук -а-, который во втором слоге находится под ударением и наиболее полно выражает свои фонетические особенности. В первом слоге в составе второй мимемы гласный звук -а- находится в слабой позиции. То же самое можно сказать о гласном звуке -у-, находящимся в составе первого слога, ср. гьуя.
Как уже было нами отмечено выше, основа гьуя-гьарай является парным словом и каждый из его компонентов имеет в кумыкском языке самостоятельное употребление. Но в том случае, если гласный -а- в составе ми-мемы находится под ударением, т.е. в первом слоге, то его звуковые качества не отличаются от звука -а- в составе обычного кумыкского слова; ср. Гече орта вакътиде гьуя-гьарай аваз чыгъып гетген (Альбериев). - В полночь послышались неожиданные крики о помощи. В этом предложении мимема гьуя-гьарай, которую мы рассматривали выше, содержит гласные -а- в первом и втором компоненте, а также в составе полнозначных слов аваз «голос, звук», вакътиде «в это время». Эти звуки ничем не отличаются друг от друга.
В современном кумыкском литературном языке различается в составе мимем значительное количество оттенков гласных. В целом все гласные звуки кумыкских мимем сводятся к одному ряду типичных гласных нормальной средней долготы: кум. -а-; -о-;-оь-; -у-; -уь-,-ы-: -и-; -э-ч Данный ряд гласных в составе мимем классифицируется по физиологическим свойствам, по положению языка как основного артикулирующего органа и по участию губ. Передние гласные э, и, оь, уь; (ингыранмакъ «стонать», оькюрмек «реветь», гьей «эй»; уьн уст, «звук»; Задние гласные: а, ы, о, у (хае. диал. айкъырмакъ, лит акъырмакъ «кричать»; хырт «подражание резкому разламыванию; тонкъ «подражание стуку по дереву»; гьуя «крик о помощи»; Широкие гласные; а, о, э, оъ{такъыр-тукъур «подражание ударам»; хо-рулламакь «храпеть»; кекирмек «рыгать», кёкюремек «греметь (о громе); Узкие гласные: ы, и, у, уь; (ирылламакъ «рычать»; угь «ой, ох»); Губные гласные: о, у, оь, уъ{зувулламакъ «скрипеть, стучать / о колесах) ; свистеть/о пулях/); Негубные гласные: а, ы, э, и; (пилпиллемек «мигать (о звездах/). Гласный-я Гласный-а- в кумыкских мимемах - широкий негубной гласный заднего ряда нижнего подъема. Он образуется при широком раскрытии рта.
Фонематичность гласного -а- в кумыкском языке в составе полнознач-ных слов проявляется при сопоставлении с примерами типа: там «стена» -толу «полный» - тил «язык» - шёл «проволока» - тюл «явь» - тел «окот». Смыслоразличительную роль в этих словах выполняют гласные звуки, т.е. именно гласные звуки обладают дифференцирующими признаками.
В мимемах эти гласные также различаются: например, в составе миме-мы гъай звук -а- передает значение большого, значительного шума, в составе основы гьуй - меньшего шума в сочетании гьай-гьуй мимема означает «шум, гам, кутерьма; суматоха»: гьай-гьуй салмакь «поднимать шум, вызывать суматоху» (Кум. Рсл. 113). В данном случае намечается определенное семантическое развитие основы от конкретной семемы «шум, гам» до более отвлеченной, более абстрагированной семемы «суматоха, паника, кутерьма», Кроме того, наличие семантической дифференциации мимемы гь-й по схеме: гь-а-й «большой шум» // гь-у-й «малый шум» показывает, что в кумыкском праязыке существовал фонетический (типа индоевропейского аблаута) способ словообразования, и возможно, словоизменения, основанный на логическом представлении древних людей, что звуки, обладающие большей фонетической характеристикой (например, гласный -а- широкий) передают значения с более рельефными признаками {гъай большой шум), а звуки, обладающие сравнительно с ними меньшими признаками, передают значения с менее заметными признакам (-у- гласный узкий - гьуй «шум меньшей интенсивности) и т. д.
В кумыкских мимемах гласный -а- произносится с более задней артикуляцией (с гортанным усилием) (в русском языке ударный гласный -а- является гласным среднего ряда). Кумыкский гласный -а- произносится во всех позициях слова четко, сохраняя свои основные дифференциальные признаки: хум-хуват «вдребезги»: Буланы бирин салгъанда арба хум-хуват болуп неге гетмей! (Альбериев). - Почему телега не разлетается вдребезги, когда под нее подкладывается один из этих предметов. Хотя мимема хум-хуват «вдребезги» по своей семантике не совсем ассоциируется с понятием мимемы (звукоподражания), с точки зрения истории кумыкской лексики эта основа имеет именно звукоподражательное происхождение, так как является подражанием быстрому и резкому движению, ср. чувашское хыварт «подражание быстрому и бурному действию», вашылламакь «шипеть (о волнах)»: Шайтаплы аждагьа йимик вашыллай шуруп, гёбюклю толкьунлар ташлай туруп, каласаны бёлмелерине барып уруна, хум-хуват бола, гьайран гёленткили санавсуз фонтанлар болуп, тенгиржаялар тувдура туруп, оьрге багъып атыла, атыла, атыла!» (Альбериев). - Шипя, словно взбешенный дракон, море бросает пенистые волны, они ударяются о мельничное колесо, разбиваясь вдребезги, другие волны превращаются в фонтаны причудливой формы, сотворяют радугу и прыгают, прыгают, прыгают вверх!.
В отличие от русской фонемы, редукция которой в безударной позиции значительна, редукция кумыкского гласного -а- в безударной позиции незначительна. Это особенность всех тюркских слов, в том числе и кумыкских мимем. В открытом конечном слоге под ударением гласный -а- в кумыкском языке имеет более длительную сонорность, чем вне ударения: кум. ба-лагь «беда», ала «пестрый», бала «детеныш, дитя» узакъ, ара «середина», тала «поляна» и т.д. Так, например, в составе слова агьа «старший брат» первый гласный -а- выступает и произносится как обычный нормальный по долготе гласный звук, в то время как во второй ударной позиции является более усиленным или полудолгим.
Гласный -а- в кумыкских мимемах встречается: 1) в анлауте: диал. ай-къырмакъ, лит. акъырмакъ; 2) в середине: ларх, ларх «подражание звуку падения тяжелого предмета»: Ларх, ларх -деп къабурлаиы ярлары ава (Альбериев). - Шумно падают обрывистые края кладбища»; вахх «подражание шумному течению воды: вахх-х -деп ташып гелеген сувну тавушу дюньяны ян гырта (Альбериев). - Шумно текущие воды слышны на всю окрестность . 3) в интерконсонантной позиции, гласный -а- широко представлен и в составе полнозначных слов, ср.: кум. алаша «низкий», кум. машакь «остав шиеся в поле колосья», -кум. таги «камень», къуванч «радость», тамакъ «нёбо» Такое соотношение гласного -а- внутри основы в кумыкском языке показывает глубокую древность этого явления. 4) в ауслауте: Гъо - гьо, баягъоиокъ пата-пурху чыгъар эди (Кьонакъ биев); здесь мимемой является парное слово пата-пурх, первый компонент которого пата «подражание быстрому и разрушительному действию», ср. чув. мимему пат «подражание шуму падающей капли, ударам цепи, бессвязной речи, внезапному и решительному действию и т.д.». На основе пат в чувашском языке образуются сложные формы типа патал-патал «подражание шуму падающей капли», патар-патар «подражание треску рвущейся материи» патлат- «лопаться; перен. действовать решительно», патти-патти «подражание шуму» и т.д. Связь кумыкского пата с чувашскими параллелями представляется несомненной. Разновидностью гласного -а- является его вариант -аь-. Этот гласный представляет собой нечто среднее между а-и-э-.
В некоторых тюркских языках (например в азербайджанском, казахском, туркменском) гласный -аь- выделяется в самостоятельную фонему. В кумыкском языке такого выделения нет, этот звук особо также не отмечается, ср. сари (саъри) «желтый», ари (аъри) «дальше», къариген (къаьриген) «троюродный» и т.д. В составе мимем такой согласный также присутствует, хотя и редко, ср. агъи-агьи (аьгьи-аъгьи плач, причитание мужчин по ближнему родственнику).
Консонантизм имитативов
Согласные звуки кумыкского языка классифицируются по двум важным артикуляционным принципам: 1. по способу образования; 2. по месту образования (или активному органу речи). По способу образования различают 1.глухие и звонкие; 2. шумные и сонорные; 3. чистые и носовые согласные. К глухим относятся все согласные звуки, которые образуются без участия голосового тона: п,гъ, к, кь, т, с, ф, х, ц, ч,ш. При участии же голосового тона (вибрации голосовых связок) возникают звонкие согласные. Согласный -б Бакь-бакъ «подражание звуку, шуму бурлящей воды»: Айлаима бокъу-рай, сув оърге чачырай, бакь-бакъ! аваз янгырып къалгъан (Альбериев). -Водоворот словно кипит, вода брызжет вверх и булькает. Бакъышамакъ «крякать»; бабишлер бакъыллай «утки крякают»; Бакъылламакь «квакать»; бакъалар бакъыллай «лягушки квакают». Бокъу рамакь//болкъулламакъ//бокъурламакъ «клокотать; булькать (о воде, нефти); бокъурап чыгъагъан булакъ сув «родниковая вода, бьющая ключом». Согласный -к Согласный -к- в кумыкском языке сочетается только с гласными переднего ряда. Употребление согласного -к- позиционно не ограничено: кюкюрюк -«островерхий». В потоке речи, в зависимости от звукового окружения -к-может иметь оттенки -г-, в-, -й-. Конечный согласный -к-, оказавшись между гласными, звучит то как -к-, то как -в- (реже). При более четком произношении вместо -й-,-в- может звучать как звонкий среднеязычный спирант - ?-:
В составе имитативов -к- встречается не часто, ср. : оькюрмек «реветь», кекирмек «рыгать», кишнемек «ржать (о лошади)». Кумпая-кум «подражание процессу мелкого дробления»: Бируруп иинемей то контраны уясын да, Гоцинскийии асгерин де кумпая-кум этме герек! (Ягьияев). - Надо одним ударом разбить вдребезги гнездо контры и войско Гоцинского!. Ими-татив кумпая-кум первоначально означал процесс мелкого дробления. В результате дальнейшей семантической абстракции имитативный компонент был утрачен и звукоподражательное слово превратилось в наречие. Кавлан-макъ «воодушевляться, вдохновляться, ободряться». Корневой кав являлся имитативом, ср.: чувашский имитатив кав «подражание воркованию голубей»; Кишнемек «ржать (о лошадях)» - имитатив кит можно сопоставить с чувашским имитативом каш-кыш «подражание шуму». Кюлемек «смеяться» от имитатива кюл «смех», ср. чув. кулик «подражание воркованию голубей», кула «смеяться»,
Согласный -къ Согласный -къ- заднеязычный увулярный смычно-взрывной глухой. Звонкой пары в кумыкском языке не имеет. При образовании -лъ-язычок (увула) опускается к задней части языка и образует с ним затвор (смычку), который затем переходит в глухой взрыв. Этот звук - один из специфиче ских согласных тюркских языков.
Согласные -к- и -къ- не взаимозаменяемы. Их артикуляционные и акустические различия, а также неодинаковый контакт с гласными: -къ-сочетается только с гласными -а-,-о-,-у-,-ы-, свидетельствуют об их разных фонематических значениях: къыл «струна» - кир «грязь», къар «снег» - кар «воздействие», кьол «рука» - кёл «озеро». Къыжылламай «не скрипит»: Гьа-ли къар къышда йимик къыжылламай, аякъгъа йымышакъ тие, тайгъакъ (Атаева). Основа къыжылламай «не скрипит» является отрицательной формой настоящего времени глагола къыжылламакъ «скрипеть», образованной при помощи привативного аффикса -ма. Къарт-къорт «подражание шуму воды, льющейся из сосуда»: Янтайып тутулгъан хабадан сув бёлме-бёлме болуп тёгюле - къорт-къорт, къорт- къорт (Ибрагьимов). Къаж-къуж «скрип»: Биревню хатирин де этмежекбиз деп председатель айтгъап сёзлер яягыдан эсине тюшюп, гери къайтма айланагъан мюгьлетде «къалс-къуж» деп аркъасындагъы алма къап аваз эте гелеген бир къар далдагъа уруиа къала (Къонакъбиев). - Вспомнив слова председателя: - «никого не будем щадить», он хотел вернуться, но в этот момент мешок с яблоками за его спиной ударился обо что-то. Имитатив къаж-къуж является парной основой. Первый компонент къаж образует производный глагол къажылла-макъ «скрипеть», но второй компонент не образует аналогичного производного: Эшиклени къаж-къуж авазы арекденокъ да эшитиле (Керимов). -Скрип дверей слышен издалека.
Къакъ-къакъ «подражание крику вороны»: Къаргъа, къакъ-къакъ! -деп аваз эте (Ибрагьимов). Имитатив къакъ-къакъ, видимо, был многозначен. Именно этим обстоятельством объясняется, что глагол къакъылламакъ сохраняет значение «кудахтать», а в форме къакъырмакъ - значение «харкать». Сюда же относится корень глагола къакъмакъ «стучать, колотить, бить». Къыжырап гете «скрежетать, скрипеть (о зубах)»: Замаида бир тишлери къыжырап гете (Мамаев). - Временами его зубы начинают скре жетать. Глагол къыжырап гете «скрипеть зубами» является видовой формой от исходного къыжырамакъ и вспомогательного глагола гетмек. Сам глагол къыжырамакъ образован от именного имитатива къыжыр, который подтверждается синонимом къыжырламакъ\
Къырш-ш «подражание резкому шуму»: Бирден «къырш-ш !Тах-х!» де-ген авазлар болду, тек механик ону эшитмеди (А.Мамаев). - Неожиданно раздались резкие шумы, но механик не услышал их. В составе имитатива къырш наблюдается повторение последнего согласного -ш-: къырш-ш, что показывает усиление интенсивности имитатива. Къырт-къырт «подражание хрусту»: Къатты шекерпи гемиреген йимик, къырт-къырт этип ува-тып сордум (К.Абуков). - Размельчав с хрустом словно сахар, я начал его посасывать;
Къажыллатып «заставляя скрипеть»: Атайьша айтажакъман, - деп, бираз гёигю де ачылып, ол къажыллатып аранны эшигин ачды (Мамаев).-Расскажу отцу - сказал он, у него немного поднялось настроение и он со скрипом открыл калитку хлева. Деепричастие къажыллатып «со скрипом» образовано от глагола къажыллатмакъ -понудительной формы исходного къажылламакъ «скрипеть»; Къаж «со скрипом, скрип». Къаж деп ачылгъан эшикни авазын да эшитмей, яшына тикленген (Мамаев). - Он уставился на своего ребенка, не слыша даже скрипа открывшейся двери.
Къут-къудакъ «подражание кудахтанью курицы»: Хоншулаиы тавугъу-ну «къут-къудакъ» авазын эшитгендокъ тешикден таба оланы абзарына гире (Ягьияев). - Как только он услышал кудахтанье соседней курицы, сразу забрался в их двор через щель. Имитатив къут-къудакъ состоит из двух компонентов, второй из которых расширен при помощи словообразовательного аффикса -акъ. В то же время можно предположить, что второй компонент къудакъ полным вариантом подражание, ср. русск. кудах-тать, где также вычленяется полная форма имитатива.
Морфологическая структура имитативов
Под отсутствием у изобразительных слов грамматических признаков подразумевается ограниченность количества словообразовательных форм и нетипичность употребления в составе свободных словосочетаний. Обычно изобразительные слова примыкают к глаголу и придают образность выражаемому им действию, реже замещают глагол. Примеры: Вакъур-вукъур этип къайнамакъ «кипеть, бурлить»; таикъ-тункъ этип къавгъаламакъ «шумно стучать» и т.д.
Ввод изобразительных слов в предложение на правах нормально функционирующих единиц осуществляется несколькими способами. Помимо только что упомянутых, широкое распространение получил способ включения их через посредство служебных слов. Кроме того, изобразительные слова вводятся в предложение в виде производных форм, имеющих четко выраженные признаки принадлежности к тому или иному грамматическому классу (Новиков: 1982; Пелевина: 1971; Попова: 1982 ).
Ограниченное число изобразительных слов вошло в состав имени и глагола без посредства служебных слов и без присоединения морфологических элементов. Примеры: кум. шаршар «водопад, шумное течение воды»; азерб. марч «чмоканье», hyp «лаять», чарп «бить, ударять с силой»; башк. homhom «удод», шав «шум», шонгор «бубенец»; ног. силк «трясти»; кум. гюкюк «удод»; тат. каккук (как-кук) «кукушка»; узб. kij-чув «шум, гвалт», кур «тетерев».
Именные аффиксы, присоединяемые к изобразительным словам, не обнаруживают ничего особенного по сравнению с аффиксами словообразования у обычной лексики. Можно лишь отметить преимущественное использование отдельных аффиксов в пределах изобразительных слов, создающее видимость наличия присущих только им словообразовательных средств.
Самым распространенным в тюркских языках является аффикс - ылт, -ырт; кум. лакъ-ырт «разговор, беседа»; азерб. гурулту «раскат, рокот, гром, шум, грохот», парылты «блеск, сияние, сверкание, мерцание», пырылты «шум, вызванный порханием птиц», тур. гурулту «шум, стук, грохот», фы-сылты «шепот, шушуканье».
Широко распространен также аффикс -ak-yk-ик-ык, являющийся одним из самых продуктивных аффиксов именного словообразования, ср.: кум. къычырыкъ «крик»; азерб. фышкырык «свист»; тур. оксурук «кашель», йыл-дырак «молния, название звезды», йалдырак «блестящий»; узб. kapcak «аплодисменты», кунгирок «звонок, колокольчик», mimpok «трепет, дрожь», kijkipik «крик, вопль, шум, гвалт».
Другие именные аффиксы, присоединяемые к изобразительным словам, не в такой мере продуктивны, как предыдущие, и, за редкими исключениями, наблюдаются в значительно меньшем числе языков: -а: кум. бакъ-а «лягушка»; башк. бака; азерб. мыгмыга «мошкара, москит»; башк. курка «индюк»; узб. kahkaha «громкий смех», шаршара «водопад», ср. кум. шаршар; кум. къаргъа, узб. карга «ворона», уйг. ханга «самец осла»; -ам -ум - ым- им: кум. диал. йылдырым; тур. йылдырым, узб. йилдирим; азерб. илдырым «молния»; -am -тур. токат «пощечина, оплеуха», ср. кум. токьаламакъ «избивать»; ач-тур токач «колотушка»; ср. кум. токъмакъ «колотушка»; азерб. пау-паг- балагур, пустомеля; -дыкъ - кум. бытбылдыкъ; узб. (диал.) бітбілдік «перепел»; -ын- кум. къувун «паника, тревога»; узб. шевин «гвалт, шум»; лик - кум. кеклик, др.-тюрк. кэклик «куропатка» ; -мак-мек -бак-nak; кум. токъмакъ «колотушка»; алт. moknok, кирг. токмок «дубинка, колотушка». Некоторые существительные и другие имена образованы от изобразительных слов через посредство глагольных основ, ср.: кум. гюрюллев «гул»; тур. патлак (пат-ла-к) «взрыв, вспышка», патлама (пат-ла-ма) «взрыв», патлайыш «взрыв», мыриав (мыр-иа-в) «мяуканье»; узб. титрама «дрожь».
Введение изобразительных слов в класс глагола осуществляется в первую чередь при помощи служебных глаголов этмек, болмакъ и некоторых других.
Первые глаголы, передающие обобщенное значение процесса действия («делать», «творить», «созидать»), в сочетании с именами образуют составные глагольные основы: кум. агъурмакъ «стонать»;
Они часто употребляются и с изобразительными словами и при этом иногда выступают как варианты других вспомогательных глаголов, например: алт. таре эт «сильно стукнуть»; кум. хорулламакъ, туркм. хор-хор эт, узб. хур-хур эт «храпеть»; кум. силкмек «взмахнуть»; казах, сэлк эт, кирг. сэлт эт «вздрогнуть»; кирг. сэлк эт «встряхнуться»; кум. йылтынлапмакъ, казах, жалт эт, узб. йалт эт «сверкнуть»; узб. йалт-йалт эт «поблескивать, мерцать»; кум. тарылламакъ, казах., ног., узб. таре эт «издавать треск»; туркм. тард-тард- эт «стучать (о сердце)»; кум. диал. къагь «кашель»; туркм. kah-kah эт, kah-kah ур, узб. kah-kah ур «громко смеяться, хохотать»; кум. агъурмакъ, агъ чекмек, агь тартмакъ, узб. oh mapm-oh чек- oh ур «охать, горевать»; кум. занг урмакъ, занг этмек, кирг. занг эт, туркм., узб. заиг ур «звонить»; кум. тарп деп урмакъ, кирг. тарп эт, «плюхнуться, шлепнуться»; туркм. тарп ур «топнуть»; тур. дарп эт «бить, наносить удары»; узб. man эт «шлепнуться».
Глагол тэ-дэ- «говорить», по-видимому, некогда относился к числу глаголов, сочетавшихся с определенной группой изобразительных слов, на что указывают различные факты: существование в турецком языке конструкций, в которые изобразительные слова вводятся при помощи деепричастной формы дпйе, возможность образования изобразительных глаголов типа азерб. хырылда- «хрипеть, сипеть», алт. таралда- «трещать» (сочетание изобразительного слова с глаголом де-).
Вспомогательный глагол с избирательной сферой служебного использо вания, охватывающей главным образом изобразительные слова - ур-. Он находится в отношении свободного варьирования с другими вспомогательными глаголами. В древних и современных тюркских языках глагол ур- в сочетании с изобразительными словами представлен широко, возможности замены его другими вспомогательными глаголами ограничены.
Активное участие глагола ур- в словообразовательных процессах явилось выражением тенденций, развивавшихся в тюркских языках с давних времен. Вместе с тем нельзя отрицать того очевидного факта, что в некоторых языках, главным образом среднеазиатского региона, возрастание его роли как компонента аналитических образований было обусловлено внешним влиянием. Персидский глагол zadan имеет то же значение и выполняет те же словообразовательные функции, что и глагол ур- в тюркских языках. Учитывая это обстоятельство, можно высказать предположение, что некоторые составные глаголы узбекского языка образовались в результате частичного калькирования персидских сочетаний.
