Содержание к диссертации
Введение
Глава I. Формальные признаки вопросительного предложения как самостоятельного функционального типа предложения 17
Место вопросительного предложения в классификации предложений по цели высказывания 17
Глагольное наклонение 23
Условное наклонение глагола в вопросительном предложении 26
Интонация 28
Вопросительные и модальные частицы 33
Роль частиц в вопросительном предложении 35
Порядок слов 43
Модальные глаголы 49
Обозначение вопросительного предложения с помощью глагольной лексики 50
Глава II Проблемы классификации вопросительных предложений 53
Общие вопросы 59
Частные вопросы 71
Совмещение вопросов. Двойной вопрос 82
Желательное наклонение в вопросительном предложении 85
Роль обращения в вопросительном предложении 93
Эхо-вопросы 95
Альтернативный вопрос 101
Вопросы-повторы 104
Вопросно-ответные единства 106
Глава III. Транспозиция вопросительных предложений . 110
Косвенный вопрос 110
Риторические вопросы 112
Восклицательные предложения 114
Риторические вопросы в рамках текста 122
Заключение 127
Литература 131
Условные сокращения источников 146
- Условное наклонение глагола в вопросительном предложении
- Обозначение вопросительного предложения с помощью глагольной лексики
- Желательное наклонение в вопросительном предложении
- Риторические вопросы в рамках текста
Условное наклонение глагола в вопросительном предложении
Согласно другой точке зрения, по цели высказывания противопоставляются прежде всего вопросительные и невопросительные предложения. «Русская грамматика» по этому поводу подчеркивает, что "различие этих двух классов состоит в том, что невопросительные предложения заключают в себе то или иное сообщение, направленное к тому (тем), к кому обращена речь; говорящий (или пишущий) обладает информацией и передает ее другому (другим): он повествует о чем-то как о реальном или ирреальном, выражает свое желание, требует или просит. Вопросительные предложения в своей первичной функции заключают в себе поиск сообщения: говорящий информирует о том, что он хочет получить информацию от другого (других)" [РГ И: 88]. В кавказском языкознании подобный подход к классификации предложений разрабатывает адыговед У. С. Зекох, отмечающий, что "для правильного понимания специфики предложения существенное значение имеет целеустановка (т. е. невопросительность/вопросительность), потому что она, подобно предикативности и персуазивности, относится к исходящим от говорящего обязательным субъективным (модусным) смыслам в содержании предложения.
В зависимости от целеустановки, именуемой иначе коммуникативным заданием, предложения подразделяются на две большие группы: невопросительные предложения и вопросительные предложения.
Невопросительные предложения заключают в себе направленное к адресату речи сообщение. Они в свою очередь делятся на повествовательные, побудительные и оптативные" [Зекох 1987: 73].
Аргументируя подобную классификацию, И. П. Распопов [1970: 87] отмечает, кроме того, возможность объединения по определенным семантическим признакам побудительных и повествовательных предложений в противоположность вопросительным. К таким признакам он относит определенность смыслового содержания объединяемых типов, которая выражается в четкой дифференциации положительной и отрицательной форм, нейтрализуемой в вопросительных предложениях.
По-видимому, это обстоятельство дало основание некоторым лингвистам рассматривать вопросительное предложение именно с точки зрения дихотомии положительных и отрицательных предложений. В частности, Г. Пауль писал: "Вопрос в его чистом виде занимает как бы промежуточное положение между положительным и отрицательным утверждением. Он выступает как нечто нейтральное. Вопрос как таковой может быть облечен в форму утверждения или отрицания, существенной разницы между тем и другим случаем нет, но именно благодаря этой свободе выбора предпочтение отдается все же утвердительной форме - как более простой, а за отрицательной формой закрепляется функция выражения видоизменений и оттенков «чистого» вопроса" [Пауль 1960: 161].
Несколько иначе, но также в связи с делением предложений на положительные и отрицательные подходит к анализу вопросов известный французский синтаксист Л. Теньер: "Наряду с этими вопросительными и отрицательными предложениями необходимо четко выделять предложения, не являющиеся ни вопросительными, ни отрицательными. К сожалению, часто применяемый термин "положительный" (positif) двусмыслен, так как его можно противопоставить одновременно двум терминам - "вопросительный" и "отрицательный"1. Поэтому условимся, что значение данного термина определяется через противопоставление термину "отрицательный" и что термину "вопросительный" противопоставляется "повествовательный" (enonciatif)" [Теньер 1988: ].
Иной принцип классификации коммуникативных типов предложения находим у А. М. Пешковского: "Мы говорим всегда зачем-нибудь, с какой-нибудь целью. Если мы говорим только для того, чтобы сообщить свои мысли другому, то такую речь можно назвать повествовательной речью. Если мы говорим для того, чтобы, сообщая свои мысли, в то же время выразить и чувства, овладевающие нами по поводу этих мыслей, наша речь будет восклицательной. Наконец, если мы сообщаемыми мыслями желаем повлиять на своего собеседника, подействовать на его волю, побудить его поступить так или иначе, нашу речь можно назвать побудительной речью. Последний случай разбивается на два: мы можем побуждать слушателя сообщить нам то, чего мы не знаем, ответить на наш вопрос, - речь вопросительная, и можем побуждать его сделать то именно, что мы ему приказываем или о чем просим, - речь повелительная" [Пешковский 1934: 348].
Таким образом, по А. М. Пешковскому, в побудительном типе объединяются как собственно побудительные, так и вопросительные предложения. Думается, такая точка зрения имеет определенные основания, однако не находит опоры в синтаксических структурах. Аналогичную трактовку предлагает и О. Есперсен, считавший, что "вопрос является своего рода просьбой, а именно - просьбой сообщить что-то, дать необходимые сведения" [Есперсен 1958: 351].
Обозначение вопросительного предложения с помощью глагольной лексики
В других классификациях так или иначе также используются отдельные из отмеченных выше параметров вопросительных предложений, ср., например, следующую рубрикацию: а) "да-нет" вопросы (нечленные, категорические, общие и т.п.); б) дизъюнктивные (альтернативные) вопросы; в) местоименные (членные, частные и т.п.) [см. Барулин 1980: 27]. Как видим, различия в подходах здесь касаются обращения либо лишь к функциональной стороне вопросительных предложений, либо использования и определенных структурных критериев.
Нельзя не назвать также подход, подразделяющий исследуемый тип предложений на собственно-вопросительные и несобственно-вопросительные [Голубева-Монаткина 1985: 7], причем первая группа подразделяется на а) вопрос, в котором все неизвестные одинаково неизвестны; такой вопрос может сопровождаться теоретически незакрытым списком дополнительных вопросов. Ср.: Инсан еучпз халкъ жезвай заті я? Са шумуд велед арадиз акъудиз? Абур хъсандиз тербияламишиз? Жуван халкьдиз хийир гуз? Са къелем акіуриз? Са ківал эцигиз? Са хъсан ядигар таз? [Ф. Н.] Для чего рожден человек? Чтобы родить несколько детей? Чтобы их хорошо воспитать? Чтобы принести пользу своему народу? Посадить растение? Построить дом? Оставить хорошую память? б) вопрос, в котором одно из неизвестных наиболее вероятно. Такой вопрос в лезгинском языке нередко представляет собой эллиптированное предложение, включающее предполагаемый ответ и вопросительную форму связки. Ср.: Дишегьли... За квез телеграмахканва. Сардаров. Москвадай яни? [А. Исм.] Женщина... Я вам телеграмму принесла. Сардаров. Из Москвы? в) вопрос, в котором неизвестно наличие или отсутствие действия, признака, субъекта; г) вопрос, в котором неизвестное определяется с помощью сопоставления с предшествующим, уже известным; д) вопрос, в котором неизвестное определяется с помощью отождествления с предшествующим, уже известным [там же: 7 8]. В специальной литературе предлагаются и некоторые другие варианты классификации вопросительных предложений, по ряду параметров противопоставленные рассмотренным выше. Так, в специальной статье К. Шангриладзе [1973] была предложена следующая рубрикация вопросов, основанных на специфике получаемых ответов: I. «Да/нет»-ответы ("характеризуются тотальной смысловой рекурсией, они обращаются ко всему объему смысла, содержащегося в вопросе"). В целом этот тип вопросительного предложения хорошо соотносится с общим вопросом. Следует добавить в связи с этим, что "да/нет" предложения могут быть репликами и на утвердительные предложения, Ср.: - Вуна сад ваъ, къве лапаг къачунва - Эхь, къвед къачунва,- хиве къуна гьвечіи итимди [Н. М.] - Ты не одну, а две туши купил. - Да, две взял, - признался маленький человек. II. Альтернативные ответы (содержит в самом себе тот возможный выбор, который предстоит сделать собеседнику и фиксировать его в ответе). Формально этот вид вопросов близок к предыдущему, однако отличается от него наличием по крайней мере двух компонентов - конкурирующих кандидатов в ответы. Важно также, что ответ "да/нет" в данном случае невозможен (подробнее см. ниже). III. Избирательные ответы (вопросом задается некоторый круг «предметов», не называемых конкретно, из которых можно сделать выбор). IV. Иксовые (термин О. Есперсена) ответы (представляются неизвестными и не подсказываются вопросом). Две последние группы вопросов, на наш взгляд, структурно и семантически могут быть включены в группу частных вопросов. Более того, границы между ними не всегда можно четко провести. Классификация вопросительных предложений в лезгинском языке впервые была разработана М. М. Гаджиевым в его фундаментальном труде «Синтаксис лезгинского языка» [Гаджиев 1954: 17-19]. В этой работе выделяются следующие разновидности выражения вопроса в лезгинском языке: 1. При отсутствии в предложении слова со специально-вопросительным значением (вопросительного местоимения или наречия) вопрос выражается особой вопросительной формой (наклонением) глагола, характеризующейся наличием частицы-суффикса ни; 2. В вопросительном предложении может быть особое вопросительное слово - местоимение или наречие; 3. Вопросительное предложение может быть оформлено выражением сказуемого условным наклонением глагола, как с участием особого вопросительного слова, так и без него; 4. Вопросительное предложение оформляется также при помощи одной лишь вопросительной интонации; 5. В вопросительном предложении с оттенком удивления или сомнения может быть и частица жал; 6. Наконец, следует отметить, что вопрос может заключаться также и в таких предложениях, сказуемое которых выражено глаголом в повелительном наклонении (желательной форме) 1-го (ограниченно, с участием вопросительного слова) и 3-го лица.
Желательное наклонение в вопросительном предложении
Желательная форма глагола хьурай вместо обычной в таких случаях связки я передает значение предположительности: говорящий как бы предлагает сам себе подумать над возможным ответом. Относительный порядок вспомогательного и смыслового глаголов, как видно из примеров, не является фиксированным.
Предложения с формой желательного наклонения (оптатива и хортатива) в вопросительной функции М. Хаспельмат рассматривает как делиберативные [Haspelmath 1993: 424]. На наш взгляд, это является основной, но не единственной функцией подобных предложений, на что указывают и приведенные выше примеры.
Как показывают текстовые примеры, использование желательного наклонения привносит в вопросительное предложение оттенок сомнения в возможности действия, которое в действительности имеет место (на это же указывает частица кьван):
Другой оттенок семантики, передаваемый желательным наклонением, - неопределенность возможного выбора. Ср.: Я аллагъ, гьи размерар хъурай? [М. С] О боже, каким может быть размер? В данном случае говорящий заинтересован в получении ответа, но не имеет представления о возможных путях его получения. В лезгинском языке для выражения вопроса нередко используется конструкция с вопросительным словом подлежащим при вспомогательном глаголе "быть", в то время как смысловой глагол принимает в таких конструкциях форму причастия. По отношению к смысловому глаголу вопросительное слово может выполнять любую роль -субъектную, объектную и др.: - вопросительное слово в функции субъекта: в переходном предложении: — Я стха, ваз ни эверайди я? [М. С] Брат, тебя кто звал? букв.... кто звавший есть? — Ваз и эхиримжи гафар лагъайди вуж я? [М. С] — Тебе эти последние слова кто сказал? Приведенные примеры имеют различную синтаксическую структуру. Если в первом примере вопросительное местоимение включено в причастный оборот и в силу этого сохраняет эргативныи падеж, то во втором примере оно является компонентом предиката главного предложения - глагола-связки. В структурах последнего рода может встречаться указательное местоимение 3-го лица в качестве соединительного средства. Ср.: Зи балкіандин иеси хъанвайди ам вуж я? — лагъана хабар къунай [М. IIL] Моей лошади хозяином ставший этот кто? - сказав, спросил. Примеры других синтаксических позиций вопросительного слова: субъект в непереходном предложении: Накъ зи дидедин къилив атанеайди вуж тир?ї [М. С] Вчера к моей матери кто приходил (приходивший кто был)?! в дативной (аффективной) конструкции: Ам вуж хъурай зи ажалдин вилик над кьаз кіанзавайди? [А.Исм.] Это кто мог бы хотеть перед смертью меня поддержать? - вопросительное слово в функции прямого объекта: Ваз завай вуч кіанзавайди я? [М. С] Тебе что от меня нужно? букв. Тебе от меня что желаемое есть? (ср.: Завай вуч кіанзава? [М. С] в том же значении). Причастная форма глагола может использоваться и в других видах вопросительного предложения, т.е. и в тех случаях когда вопросительное слово выступает в роли второстепенного члена предложения. Например: Бес им вуч куъмек я вуна заз гузвайди? [М. С] Так это что за помощь ты мне оказываешь? букв. ... есть ты мне даваемая? Им вуч хъел я вак квайди? [М. С] За что ты на меня сердишься? букв.: Это что за гнев есть у тебя имеющийся? Как видим, в подобных примерах причастие с зависимыми именами занимает постпозицию по отношению к связке. Вопросительная именная группа в таких вопросах занимает позицию подлежащего, независимо от синтаксической роли исходной именной группы. Ср.: Яъ, им гьи саягъ я на незвайди? [М. С] Ого, это что за способом ты ешь? букв.: Это что за способ есть ты едящий? В данном примере как бы лексикализуется обстоятельственное отношение образа действия. Аналогичным образом может быть лексикализовано обстоятельство причины: Ваз аялар тахъунин себеб вуч я?! [А. А.] У тебя почему детей нет? (букв, неимения детей причина что есть?) В данном примере в отличие от обычного причастного оформления смыслового глагола имеем родительный падеж масдара. Подлежащее вопросительного предложения в исходном предложении выступало бы в роли обстоятельства образа действия. Вучиз и чиркин кіеалахар Циран хивез аватнаеайди я? [М. С] Почему эта грязная работа свалилась (букв. ... свалившаяся есть) на плечи Цира? Возможно и построение вопросительного предложения с сохранением позиции исходного подлежащего. Ср.: Гъинай атай тівар я? ( Гъинай атана и тівар?) [А. А.] Откуда пришло (это имя), букв, "пришедшее имя есть". Другим способом построения вопросительного предложения было бы введение с лова-детерминанта чка место : ТІвар атай чка еуч я? Однако в таком случае нейтрализуется пространственная семантика (откуда? или куда?). В других примерах, как это показано выше, подобной нейтрализации не происходит. В различных языках мира существуют различные по структуре, но выполняющие аналогичные функции структуры. Так, в типологическом плане рассматриваемые построения можно сопоставить с конструкциями французского языка, о которых Л.Теньер писал следующее: "Общие вопросительные слова (и соответственно-вопросы к ядру) могут быть усиленными (renforces), если они представлены в виде главного предложения с глаголом etre быть , а основная часть вопроса заключена в придаточное предложение, являющееся частью этого сложноподчиненного предложения... Например, вместо Qui chante une chanson?... можно с большей выразительностью сказать Qui est-ce qui chante une chanson?" [Теньер 1988: 213-214].
Риторические вопросы в рамках текста
Все же нельзя сказать, что этот вид восклицательного предложения преобладает над остальными.
Восклицательные предложения и других дагестанских языков включают местоимения и местоименные наречия, наряду с разного рода частицами, что придает предложению соответствующую эмоциональную окраску. Отмечая различия в структурных особенностях аварского и русского восклицательного предложений, Т. И. Миксон [1991: 156] пишет: "Во-первых, в русском языке существует вопросительная по формальному строению и экспрессивная по содержанию конструкция, выражающая восторг, восхищение: Как хорошо ты помнишь нашу литературу! Как она несчастлива!; гнев, негодование: Ка-кие мерр-зав-цы!!! и т.п. В аварском языке аналогичная по содержанию конструкция строится на совершенно иных формальных принципах - использования отвлеченного имени существительного".
По сравнению с рассмотренными выше случаями, когда местоимение передает высокую степень качества, отметим и прямо противоположное употребление. Ср.: Амма вуч ийида еуна? [Ф. Н.] Однако что ты сделаешь? (= ничего не сделаешь). Как видим, вопросительная структура здесь эквивалентна отрицательному повествовательному предложению, причем отрицательная семантика не имеет очевидного оттенка оценочности (последний может быть привнесен другими компонентами высказывания). Заметим, что в последнем примере используется местоимение второго лица, хотя говорящий имеет в виду себя. На наш взгляд, подобная транспозиция личных форм также является приметой риторических вопросов. Вопросительное слово в риторических вопросах может иметь и конкретный референт, ср.: — Бес за тіалабзавай кьван пулар ни гьисабзава, и Дуънйадин Hyp? [Ф. Н.] - А кто мою милостыню считает, Свет этого мира? Из контекста видно, что говорящий имеет в виду конкретно себя, хотя не исключена и интерпретация, аналогичная приведенным выше предложениям: "никто не считает (кроме меня)". Риторический характер вопроса подтверждается ответной репликой, возможной только в связи с утверждением: — Гьахъ я! — пачагьдиз къекъверагдин жаваб хуш хъана. - Верно! - царю понравился ответ нищего. На подвижность границ между вопросительными и повествовательными предложениями указывает И. П. Распопов, который пишет: "...модальное качество самих повествовательных предложений, получая выражение в формах наклонения глагольного сказуемого или связки, а также с помощью разного рода специальных вводных элементов и частиц (в сочетании с соответствующей интонацией), отнюдь не единообразно и может колебаться от категорического утверждения до различных степеней сомнения и предположительности. (Ср.: Он, несомненно, приедет сегодня. -Он приедет сегодня.- Он, вероятно, приедет сегодня.- Он едва ли приедет сегодня.- Не приехал бы он сегодня и т.д.)" [1970: 95]. Об этом же свидетельствуют случаи, когда риторический вопрос вообще может не подразумевать ответа, поскольку служит лишь средством выражения тех или иных эмоций. Наиболее распространено в вопросах такого рода употребление вопросительного слова вучиз (куьз) почему . Задавая подобный вопрос, говорящий, прежде всего передает свое отрицательное отношение к содержанию высказывания. Ср.: Куьз жеда вун гъар вахтунда, Эвериз хкиз куъчедай [Е. Э.] Почему тебя нужно постоянно звать и приводить с улицы. В данном примере вопросительное слово легко можно заменить на словосочетание типа Мне не нравится, что... , Мне надоело... и т.п. Ср. также: ТІебиатди вучиз заз и тіал гана? [Е. Э.] Почему природа дала мне эту боль? (= не должна была...) 118 С выражением экспрессивной оценки мы имеем дело также в тех случаях, когда вопросительные местоимения или местоименные слова используются в вопросах, вызванных несогласием говорящего с предыдущим высказыванием собеседника, удивлением и т. п. Ср.: — Пул авач,—лагьана конверт ахъагъай руша. — ГьикІ авач? [М. С] — Денег нет, - сказала девушка, открыв конверт. — Как нет? Аналогичный пример приводит Б. Р. Курбанов [1998: 42], квалифицируя его как "переходный случай ... использования вопросительных местоимений и местоименных слов в эхо-вопросах, вызванных несогласием говорящего с предыдущим высказыванием собеседника, удивлением и т.п.", ср.: — Им зи иеси чубандин чіур я, - лагьана Келиша. — ГьикІ ви иеси чубандин? [Л. X.] — Это луг моего хозяина чабана, - сказал Келиш. — Как твоего хозяина чабана? В подобной характеристике вызывает сомнение лишь отнесение вопросов данного типа к эхо-вопросам, поскольку последние имеют все же иную семантику. В данном же случае, по словам Г. И. Ахмедова, "вопросительное наречие теряет свою исконную функциональную характеристику - сигнализировать о том, что говорящему необходима информация о способе действия. Смысл вопросительного слова заключается здесь в передаче негативной эмоции по отношению к предыдущей фразе, к отрицанию ее достоверности" [Ахмедов 1999: 100]. Далее Г. И. Ахмедов предлагает ввести шкалу значения вопросительности в предложениях данного типа, фиксируя также примеры, в которых сохраняется вопросительный смысл, однако на первый план все же выходит желание получить более подробную информацию о том, что сообщил ранее собеседник:
